Холодный осенний ветер рвал полы его потрёпанного ветровоза, пытаясь пролезть под одежду ледяными пальцами. Артём Волков пригнул голову и ускорил шаг, пересекая почти пустынную парковку перед Хабаровским городским госпиталем №3. Не «Госпиталем Охотников» с его зеркальными окнами и новейшим оборудованием. Обычным. Для обычных людей. Таких, каким он был до самого своего пробуждения. И каким, по сути, оставался до сих пор.
Его карманы отягощала не суммарная сила, а жалкая пачка купюр, добытая за три дня изнурительной и унизительной работы на периферийном Разломе. Он чувствовал каждый синяк, каждую ссадину, но это было ничто по сравнению с тяжестью в груди, которая сжималась в комок при виде серого больничного фасада.
Лифт пах антисептиком и отчаянием. Артём смотрел, как медленно ползут вниз цифры над дверью, и ловил на себе взгляды других посетителей. Взгляд задерживался на его поношенной, неброской одежде, на усталом, осунувшемся лице и тут же отводился. Он был пустым местом. Невидимкой. Самым слабым звеном в иерархии тех, кого обычные люди боялись и боготворили одновременно. Охотником ранга Е.
Дверь в палату была приоткрыта. Сквозь щель доносился тихий, монотонный гул какого-то медоборудования. Артём сделал глубокий вдох, стряхнул с себя усталость и натянул на лицо маску спокойствия. Самую важную маску в его жизни.
— Аннушка, я тут, — тихо сказал он, входя.
Комнату освещала лишь настольная лампа, отбрасывающая тёплый круг света на кровать. В его центре, укутанная в одеяло, лежала хрупкая фигурка. Анна. Его младшая сестра. Её когда-то живые и яркие глаза теперь казались слишком большими для бледного лица, но они всё так же загорелись, увидев его.
— Тёма! — её голос был слабым, но искренняя улыбка осветила все вокруг. — Ты пришёл. Я ждала.
— Обещал же, — он подошёл, опустился на стул рядом и взял её руку. Кожа была тонкой, почти прозрачной, проступали синие прожилки вен. Он чувствовал, как слаба её хватка. Как слабо всё её тело, изнурённое болезнью.
«Энергетический Склероз». Последствие того самого Первого Выброса, того дня, когда мир перевернулся, а их родители не вернулись домой. Магическая радиация, пропитавшая атмосферу из Разломов, для кого-то стала источником силы. Для Анны — ядом, медленно разъедающим нервную систему.
— Как ты? — спросил он, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Да так же, — она сделала лёгкое движение плечом, будто хотела пожать им, но не смогла. — Скучно. Книги читаю, которые ты принёс. Смотришь… красиво.
Она кивнула на окно, за которым горел багряный закат над сопками. Картина вечного, невозмутимого спокойствия, так контрастирующая с болью внутри этих стен.
Они говорили о пустяках. О книге, о погоде, о воспоминаниях из детства. Артём рассказывал ей небылицы о своих «подвигах» — о том, как он «героически» отгонял слабых монстриков от периметра, пока настоящие охотники делали свою работу. Он создавал для неё мир, в котором он был не неудачником, а защитником. Её защитником.
Эту идиллию разбила медсестра — женщина с усталым, но не злым лицом.
— Артём, здравствуйте. К сожалению, пора… — она многозначительно посмотрела на него.
Он кивнул, понимающе. Сердце упало куда-то в ботинки. Он знал, что это значит.
Выждав, пока медсестра выйдет, он потянулся за своим рюкзаком.
— Держи, сестрёнка, — он положил на тумбочку пачку её любимого сока и новую книгу. — Почитаешь.
— Спасибо, — её глаза блестели от счастья из-за таких простых вещей. Этот блеск резал его по живому.
Он вышел в коридор, где его уже ждала та же медсестра.
— Артём… — она начала мягко. — Препарат «Нейростаз», который замедляет прогрессию… его закупка на следующую неделю… Вам нужно внести предоплату. Иначе мы не сможем его зарезервировать.
Он молча кивнул, уже доставая из внутреннего кармана ту самую пачку денег. Он чувствовал каждый вздох, каждый шелест купюр. Это была плата за три дня риска, унижений и страха. Он отсчитал почти всё.
Медсестра взяла деньги без радости. Она видела таких, как он, слишком часто.
— Его хватит только на одну неделю? — тихо спросил он, уже зная ответ.
— К сожалению, да. Цены снова выросли. Спрос на всё, что связано с лечением последствий… вы же понимаете.
Он понимал. Он понимал слишком хорошо.
Он вернулся в палату еще на пару минут, погладил Анну по волосам, пообещал вернуться завтра. Её улыбка была его самым ценным трофеем и самым тяжёлым грузом.
Спускаясь на лифте, он сунул руку в карман. Пальцы нащупали несколько смятых банкнот и мелочь. На ужин. На дорогу обратно. До следующей миссии.
На улице совсем стемнело. Ветер стал еще злее. Где-то вдали, над промышленной зоной, висело в небе едва заметное малиновое марево — признак нестабильного Разлома низкого уровня. Завтра туда отправят команду на зачистку.
Его команду.
Кто-то из проходивших мимо охотников, мощный, в дорогой куртке с эмблемой гильдии «Хищник», толкнул его плечом, даже не извинившись.
— Смотри под ноги, шкет, — бросил он через плечо, даже не взглянув на Артёма.
Артём лишь стиснул зубы и пошёл дальше, сжимая в кармане кулаки. Унижение жгло щёки. Беспомощность разъедала изнутри.
Он посмотрел на своё отражение в тёмной витрине магазина: испуганный, уставший парень с пустыми глазами. Самое слабое звено. Обуза для своей группы. Никто.
Но где-то там, в темноте, его ждала сестра, которая верила, что её брат — герой.
Он выдохнул струйку пара в холодный воздух и побрёл к автобусной остановке. Завтра снова в бой. Снова риск. Снова насмешки.
Он ещё не знал, что завтрашний рейд в самый заурядный Разлом на окраине города навсегда изменит его жизнь. И потребует от него цены, о которой он не мог и помыслить.
Автобус, везший охотников на задание, подпрыгивал на колдобинах убитой дороги, ведущей в промышленную зону. В салоне пахло дешёвым табаком, потом и металлом — запах безнадёги и тяжёлой работы.
Артём сидел на самом неудобном сиденье у выхода, стараясь занимать как можно меньше места. Его снаряжение — потёртый тактический жилет и дешёвый клинок — выглядело жалко на фоне даже стандартной экипировки других членов группы.
Их было пятеро. Не считая его, «собирателя хвостов».
— Смотрите-ка, наш талисман проснулся, — хриплым голосом процедил бородач по кличке Гром (ранг D). Он чистил ствол своего дробовика, с насмешкой поглядывая на Артёма. — Ну что, Волков, готов трофеи таскать? Только далеко не отходи, а то какой-нибудь гоблин тебя за щеку потяпает.
— Оставь парня, Гром, — лениво бросил с переднего сиденья Лис (ранг D), худощавый мужчина с острым взглядом. Его специализация была разведка и ловушки. — Он хоть молчит, в отличие от тебя. И работу свою делает.
— Работу? — фыркнул Гром. — Мешки таскать это не работа. Это клеймо. Лучше бы в грузчики пошёл, денег бы больше было.
Третий член группы, молчаливый и угрюмый Борщ (ранг D+, главный боец), лишь мрачно смотрел в окно, игнорируя перепалку. Он был здесь ради денег, а не ради болтовни.
Командовал группой Капитан Гордеев (ранг C). Человек с усталым, но твёрдым лицом и взглядом, видевшим слишком многое. Он обернулся со своего места.
— Хватит трепаться. Волков, твоя задача — после зачистки собрать и упаковать все трофеи. Материалы, железы, артефакты, если повезёт. Ничего не упусти, от этого зависит твоя и наша зарплата. Держись позади нас, не лезь в бой. Понятно?
— Понятно, капитан, — кивнул Артём, глядя в пол. Он слышал эту инструкцию десятки раз.
— Этот Разлом стабилен, уровень угрозы минимальный, — продолжал капитан, обращаясь уже ко всем. — Обычные гоблины, может, пароча муравьедов. Стандартная процедура. Заходим, зачищаем, собираем, уходим. Без геройств.
Автобус резко затормозил. Впереди, за заброшенными цехами завода, воздух мерцал, как над раскалённым асфальтом. Но вместо марева — висела серпантинная трещина в самой реальности, высотой метров в десять. Из неё сочился тусклый, ядовито-зелёный свет. Разлом. Ворота в другой мир, источник монстров и… его заработка.
От самой щели веяло холодом и запахом озона и прелой листвы. Артёма всегда передёргивало от этого ощущения. Оно напоминало ему о том дне, когда такие же ворота забрали его родителей и отравили сестру.
Группа построилась. Капитан Гордеев проверил связь, Борщ проверил затвор своего автомата, Лис бросил в разлом несколько сенсоров. Гром нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Пошли. Волков, за мной.
Переступить порог Разлома всегда было похоже на погружение в холодную, плотную воду. Давление в ушах, лёгкая тошнота, искажение пространства на долю секунды — и вот они уже не на свалке Хабаровска, а в Подземелье.
Локация этого Разлома напоминала гигантские, заброшенные катакомбы. Сводчатые каменные потолки, покрытые мхом и светящимся лишайником, дававшим тусклое, обманчивое освещение. Воздух был спёртым и влажным. Где-то вдали слышалось эхо падающих капель.
— Стабильно, — пробормотал Лис, глядя на показания портативного сканера. — Энергетика на минимуме. Идём.
Группа двинулась по главному туннелю, действуя слаженно. Гром и Борщ впереди, капитан в центре, Лис сбоку, сканируя фланги. Артём шёл последним, его рюкзак для трофеев пустым грузом давил на плечи.
Первый же отряд гоблинов был уничтожен за секунды. Борщ работал как машина: короткие, точные очереди. Гром добивал тех, кто подбирался ближе, оглушительным рёвом своего дробовика. Лис обезвреживал ловушки — примитивные растяжки с костяными колокольчиками.
Артём смотрел на это с привычным чувством глубочайшей неловкости. Он был зрителем в самом дорогом шоу на свете.
— Волков, работай! — крикнул капитан, не оборачиваясь.
Артём вздрогнул и бросился к распадающимся телам монстров. Острым ножом он извлекал мелкие железы, срезал когти, которые можно было использовать в алхимии, складывал всё в специальные контейнеры. Работа грязная, отвратительная, но рутинная.
Они углублялись всё дальше. Разлом был больше, чем показывали сканеры снаружи. Туннели ветвились, но капитан вёл их по самому сильному энергетическому следу — к ядру, где обычно и находилась самая ценная добыча.
И вот они вышли в обширный зал. Но это было не просто подземелье.
Стены здесь были не грубым камнем, а отполированными тёмными базальтовыми плитами, покрытыми потускневшими от времени, но всё ещё видимыми петроглифами. Изображения шаманов в звериных масках, духов тайги, сцен охоты. Пол был усеян костями — и не только гоблинов. Попадались огромные, давно истлевшие рёбра, черепа невиданных существ.
— Что за чёрт?.. — пробормотал Лис, тыча пальцем в сканер. — Энергия… она не от монстров. Она от самого этого места. Древняя. Мерзкая.
— Никаких аномалий не вижу, — буркнул Гром. — Страшишь ты меня, Лис. Смотри, алтарь.
В центре зала действительно стоял каменный обелиск, грубо вытесанный, похожий на тотем. Вокруг него валялись свежие кости и обрывки шкур — явное логово местного вожака.
— Осторожнее, — голос капитана Гордеева стал напряжённым. — Это нестандартно. Лис?
— Сканер зашкаливает! — в голосе разведчика впервые прозвучала паника. — Что-то просыпается! Энергия растёт в геометрической прогрессии!
Воздух в пещере задрожал. Тени от светящегося лишайника зашевелились и поползли по стенам, как живые. Кости на полу затрещали и начали складываться в нечто новое, ужасное.
Из-за тотема выползло Оно.
Это не был гоблин. Это была материализованная ненависть этого места. Тень с когтями и сотнями глаз, вопль которой был не звуком, а болью, впивающейся прямо в мозг.
— К бою! — заревел Гордеев, открывая огонь.
Но его команда была не готова. Пули Борща проходили сквозь тень, не причиняя вреда. Заряд дроби Грома лишь ненадолго рассеивал её, и она тут же снова собиралась.
Сознание возвращалось к нему медленно, будто сквозь толщу льда. Сначала — ощущение. Холодный камень под щекой. Резкий, металлический запах крови, перебиваемый странным ароматом озона и… пепла. Тишина. Глухая, абсолютная тишина, в которой не было слышно даже собственного сердца.
Артём открыл глаза.
Мир был другим.
Он видел всё. Каждую трещинку на потолке пещеры, каждую крупинку песка на расстоянии в десятки метров. Темнота, которую раньше можно было назвать кромешной, теперь была для него пронизана миллионами оттенков серого, словно он смотрел через мощнейший прибор ночного видения. Он видел тепло — остывающие тела его бывших товарищей были похожи на размытые бледные пятна. А существа, эти тени… они исчезли. От них остались лишь тёмные, маслянистые пятна на полу, медленно испаряющиеся в воздух.
Он попытался встать — и сделал это слишком легко. Движение было резким, точным, будто его тело всегда умело так двигаться, а он просто об этом не знал. Он взглянул на свои руки. Содранные в кровь костяшки были чистыми. Раны затянулись тонкой, розовой кожей. Но сами руки… они казались чужими. Более жилистыми, пальцы — чуть длиннее. Ногти, которые он всегда коротко стриг перед вылазками, теперь были идеально ровными и острыми.
Он чувствовал невероятную силу, пульсирующую в каждой мышце. Он был уверен, что мог бы пальцем проткнуть камень. Но вместе с силой пришла и пустота. Воспоминания о только что пережитом ужасе были чёткими, как фотографии, но они не вызывали эмоций. Ни страха, ни горя, ни паники. Лишь холодную, безжизненную констатацию факта: «Гром мёртв. Лис мёртв. Борщ мёртв. Капитан Гордеев мёртв. Угроза ликвидирована».
Это бесчувствие испугало его больше, чем сами монстры.
«Цена — твоя суть», — эхом отозвалось в памяти.
Артём резко выпрямился. Ему нужно было выбираться. Он повернулся к выходу из камеры и замер.
На камнях, там, где испарялось одно из маслянистых пятен, клубилась дымка. Она была темнее окружающей темноты. И по мере того, как он на неё смотрел, дымка стала сгущаться, тянуться к нему, принимая форму. Неясную, колеблющуюся.
Форма существа, которое он только что уничтожил.
Он инстинктивно шагнул назад, но тень не атаковала. Она просто замерла на месте, безглазая, безъязыкая, представляющая собой лишь двухмерный силуэт монстра. Он чувствовал… связь. Тонкую, как паутина, нить, идущую от его собственной груди к этой тени. И сквозь эту нить он ощущал её абсолютную, безропотную покорность. Она была его продолжением. Его инструментом.
Мысленный приказ родился сам собой, инстинктивно: «Иди.»
Тень плавно двинулась в указанном направлении, бесшумно скользя по полу.
«Вернись.»
Тень мгновенно вернулась и замерла в ожидании.
Сердце Артёма впервые за этот вечер забилось чаще, но не от страха, а от осознания. От ужасающей, немыслимой силы, которая теперь была в его руках. Он посмотрел на другие пятна. Их было три. И от каждого теперь тянулась к нему такая же нить. Он сконцентрировался.
«Поднимись.»
Из трёх других пятен поднялись еще три тени. Они стояли перед ним в немой готовности, похожие на извращённые отражения убитых существ.
Артём сделал глубокий вдох. Воздух больше не пах смертью. Он пах… властью.
Его взгляд упал на тело капитана Гордеева. Холодная констатация «капитан мёртв» вдруг дала трещину. Воспоминание о том, как тот крикнул «Беги, Волков!», бросившись на верную смерть, на миг тронуло что-то в его оледеневшей душе. Это был поступок. Жертва. Нечто, имевшее ценность.
Он подошёл к телу. Рука капитана всё ещё сжимала автомат. Артём наклонился и бережно разжал его пальцы. Он не мог оставить его здесь, на растерзание падальщикам этого места.
Он посмотрел на одну из своих теней — ту, что была крупнее других.
«Возьми его. Иди за мной.»
Тень обволокла тело капитана, не касаясь его, словно несла в коконе из тьмы, и поплыла следом за Артёмом.
Он вышел из камеры и двинулся по коридору обратно. Его тени скользили впереди, сканируя местность. Он видел через их «ощущения»: здесь безопасно, здесь остатки чужой магии, здесь просто камень. Это было сюрреалистично — он видел пещеру и своими глазами, и с четырех разных точек одновременно. Его разум легко справлялся с этим, как будто всегда был к этому готов.
Он нашёл тела Лиса и Борща. От Грома осталось мало что можно было узнать. Приказ был тот же. Две другие тени подняли тела и присоединились к шествию.
Так он шёл по мрачным туннелям, а его безмолвная армия незримых теней несла тела погибших товарищей. Это было похоже на похоронную процессию какого-то древнего потустороннего божества.
Выход из Разлома приблизился. Свет луны, пробивавшийся сквозь марево портала, казался неестественно ярким, режущим глаза. Артём на мгновение остановился.
Он не мог выйти таким. С телами. С тенями.
Мысленный приказ: «Остаться. Ждать. Невидимыми.»
Тени, которые несли тела, мягко опустили свою ношу на землю и растворились в окружающей темноте, став совершенно неотличимы от обычных теней. Но он всё ещё чувствовал их присутствие. Они были здесь. В его распоряжении.
Он вышел один.
Ночь встретила его холодным воздухом. На улице никого не было, кроме водителя автобуса, дремавшего в кабине, и пары охотников из службы обеспечения, куривших у своего внедорожника вдалеке.
Они заметили его. Их лица вытянулись. Они видели, как внутрь вошла группа из пяти человек. Они видели, как наружу вышел один — самый слабый и никчёмный. И в его пустых, изменившихся глазах было что-то, что заставило их замереть на месте и бросить сигареты.
Артём не смотрел на них. Он подошёл к автобусу и постучал в стекло кабины.
Водитель вздрогнул, увидев его лицо.
— Вызывай подкрепление. Санитаров. Командира участка, — голос Артёма звучал ровно, металлически-спокойно, без тени волнения или шока. — Миссия провалена. Группа Гордеева уничтожена. Я — единственный выживший.
Он отвернулся и пошёл прочь от автобуса, к внедорожнику обеспечения. Охранники инстинктивно отступили на шаг.
Допрос в ассоциации охотников был формальностью. Слишком много свидетелей видело, как группа Гордеева ушла в тот злополучный Разлом, и слишком многие знали, что Артём Волков был там лишь «собирателем хвостов». Его история о неизвестном монстре-призраке, убившем всю группу, пока он чудом спрятался в боковом туннеле, была принята с сомнением, но без возражений. Слишком слаб, чтобы солгать. Слишком ничтожен, чтобы подозревать в чем-то большем. Ему выдали стандартную компенсацию за травму и отпустили.
Он вышел из здания Ассоциации, и первый же взгляд на своё отражение в стеклянной двери заставил его замереть. Со стороны смотрел незнакомец. Плечи расправлены, взгляд прямой, холодный, оценивающий. Он машинально попытался ссутулиться, сделать своё отражение привычным, жалким — но мышцы не послушались. Тело отказывалось играть прежнюю роль. Оно помнило силу.
Пустота внутри, оставшаяся после пакта, теперь горела холодным огнём. Голодом. Не по еде. По тому ощущению всепоглощающей мощи, что пробудилось в нём на мгновение в том святилище. Ему нужно было больше. Ему нужно было проверить свои возможности. Понять правила новой игры.
И он знал, где это сделать.
Карта нестабильных и слабых Разломов в окрестностях Хабаровска была у него в голове. Он выбрал тот, что был дальше всех, в глухой тайге, куда гильдии совались неохотно — слишком далеко, слишком мало добычи. Идеальное место для того, кого не должны были видеть.
Добрался он пешком. Его новое тело не знало усталости. Ноги сами несли его по непролазной чащобе, обходя буреломы и овраги. Он видел в темноте как кот, чувствовал запахи — влажную хвою, грибную прель, далекий дымок сторожки — с невероятной остротой.
Разлом был небольшой, едва заметная рябь в воздухе у подножия старой, полузасохшей ели. Из него сочился слабый, едва уловимый запах серы. Внутри — система мелких, сырых пещер.
Артём остановился перед входом. Раньше его бы трясло от страха. Сейчас лишь ровное, размеренное биение сердца. Он сконцентрировался.
«Выйти. Осмотреть.»
Из его собственной тени, растянувшейся в лунном свете, отделился кусок тьмы. Он принял форму одной из его новых «прислужниц» — тени того древнего стража. Существо бесшумно скользнуло в Разлом.
И тут Артём увидел. Нет, не глазами. В его сознании вспыхнула чёрно-белая, словно старый ночник, картина. Он видел пещеру. Видел с точки зрения своей тени. Он чувствовал влажный воздух, ощущал тепло камней.
В пещере копошились три существа. Гоблины. Примитивные, жалкие. Они грызли кости какого-то мелкого зверя, ворча друг на друга.
Артём вошёл в Разлом. Его шаги были бесшумными. Гоблины заметили его только когда он уже был в центре пещеры.
Один из них, с кривой зазубренной палицей, с визгом бросился на него.
Артём даже не пошевелился. Мысленный приказ.
Его тень, невидимая для существ, материализовалась прямо перед нападающим. Двумерный силуэт пронзил гоблина своими когтями-тенями. Тот замер, на его лице застыла гримаса удивления, и он беззвучно рухнул, рассыпаясь в мелкую чёрную пыль.
Остальные два повизгивая попятились.
Артём смотрел на них не как на угрозу, а как на ресурс. Он чувствовал исходящую от них слабую энергию. Ту самую, которую жаждала его сущность.
Он шагнул к ним. Один из гоблинов попытался ударить его своей костяной дубиной. Артём поймал удар рукой. Кость треснула о его ладонь, не оставив и царапины. Он сжал пальцы. Хруст костей гоблина был громким в тишине пещеры.
Последнее существо прижалось к стене, заливаясь жалким скулёжом.
Артём подошёл вплотную. Он поднял руку. Инстинктивно он понял, что делать дальше. Он не просто должен был убить. Он должен был поглотить.
Его пальцы коснулись лба гоблина. Тот затрепетал и замер.
И пошёл процесс.
Из тела монстра потянулись струйки чёрного дыма. Они впивались в ладонь Артёма, вливаясь в него. Он чувствовал прилив ничтожной, но ощутимой силы. Мышцы становились чуть плотнее, кости — прочнее. В его сознании пронеслись обрывки — чувство голода, страх более сильных сородичей, примитивная радость от найденной падали.
И вместе с силой пришло что-то другое. Лёгкий, едва уловимый привкус пепла на языке. И ощущение, будто какая-то крошечная, но очень яркая краска внутри него потухла. Воспоминание о вкусе горячего чая с малиной, который он пил в детстве с Анной, когда они болели, стало… плоским. Без эмоциональной окраски. Остался лишь голый факт: «было вкусно».
Цена.
Гоблин перед ним исчез, испарился, как будто его никогда и не было.
Артём стоял, переводя дыхание. Его первая осознанная добыча. Он чувствовал себя… сытым. Удовлетворённым. И это пугало его больше любого монстра.
Он посмотрел на свою тень, которая замерла в ожидании. Он чувствовал её мощь. Она была сильнее, чем гоблины. Но он мог сделать её еще сильнее.
Концентрация. Воля. Приказ не словами, а намерением: «Стать сильнее. Взять силу.»
Тень затрепетала. Часть той энергии, что он только что поглотил, перетекла по невидимой нити из него в слугу. Контуры тени стали чуть чётче, чуть плотнее.
Артём кивнул про себя. Правила игры начали проясняться. Он мог забирать силу себе. Или делиться ею с тенями, усиливая их.
Он вышел из Разлома на холодный ночной воздух. Внутри бушевали противоречивые чувства. Ликование от власти и ужас от той цены, которую он платил. Он был подобен алкоголику, который знает, что яд убивает его, но не может отказаться от глотка.
Он посмотрел на свои руки. Руки убийцы. Руки, которые только что уничтожили трёх живых существ без колебаний и почти без усилий.
Он вспомнил больницу. Анну. Её веру в него.
Теперь у него была сила, чтобы заработать на самые дорогие лекарства. Сила, чтобы защитить её от любой угрозы.
Но какой ценой?
Он сжал кулаки. Сомнения были роскошью, которую он не мог себе позволить. Путь был выбран. Дороги назад не было.
Он посмотрел на город вдалеке, на огни, которые были такими яркими для его новых глаз. Там была его сестра. Его якорь.