Воздух в Брудсторне был другим. Он был густым, наполненным запахом старого камня, влажной земли и чего-то неуловимого — озоном после грозы, смешанным с пылью древних фолиантов. Неона стояла посреди шумного двора, сжимая в потных ладонях ручку своего старого чемодана. Академия возвышалась над ней, как угрюмый исполин: остроконечные шпили, витражи, почерневшие от времени, и статуи грифонов, взиравших на новоприбывших пустыми каменными глазами.
Она была здесь, в самом сердце магического мира. Девочка из забытой богом деревушки, чья магия проявлялась лишь в умении успокаивать испуганных животных и чувствовать лунный свет на коже. А вокруг — отпрыски знатных семейств, их смех звенел, как монеты, а взгляды скользили по ней с холодным любопытством.
«Комната 217, Северное крыло», — прошептала она себе под нос, разбирая слова в выданной ей памятке.
Коридоры внутри были лабиринтом. Тени плясали в свете пылающих в железных бра факелов. Наконец, нашлась нужная дверь. Она была из темного дуба, с вырезанным номером и маленькой, похожей на сову, флюгаркой. Неона глубоко вздохнула и толкнула дверь.
Комната была небольшой, но уютной. Два прикроватных столика, два шкафа и высокое стрельчатое окно, выходящее на темнеющий лес. У окна стояла девушка. Не просто девушка — самое яркое существо, которое Неона когда-либо видела. Рыжие кудри, будто сделанные из меди и огня, рассыпались по ее плечам. Большие зеленые глаза с любопытством изучали Неону.
— Привет! — ее голос был звонким, как колокольчик. — Я Мими! Кажется, мы соседки!
Неона нерешительно улыбнулась.
— Неона.
— О, как у ночных огней! — воскликнула Мими. — Красиво. Дай угадаю, с Севера? Походка осторожная, взгляд внимательный. У нас там туманы и волки, верно?
— Почти, — рассмеялась Неона, чувствуя, как камень тревоги понемногу уступает место в груди. — Волки помельче, и туманы чаще.
Они начали расставлять вещи. Мими оказалась дочерью торговца магическими артефактами из столицы, болтливой, дружелюбной и безумно энергичной. Неона слушала ее, и мир вокруг начал казаться чуть менее враждебным.
— Ладно, хватит тряпки разбирать! — объявила Мими, схватив ее за руку. — Пойдем, я узнала, где тут кормят. И покажу кое-что интересное по дороге.
Она потащила Неону по бесконечным лестницам и переходам, пока они не вышли в еще один внутренний двор, поменьше. Там бил фонтан в виде дракона, из пасти которого струилась вода, мерцающая в сумерках мягким светом.
Именно в этот момент всё и случилось.
Из-за угла, ведя под уздцы огромного, покрытого шрамами грифона, появился он. Высокий, на голову выше Неоны, с плечами, которым позавидовал бы кузнец. Темные волосы падали на лоб, не скрывая насмешливого, колкого взгляда серых глаз. Его форма была расстегнута, обнажая белую рубашку, на которой проступали капли воды — видимо, от фонтана, где он только что мыл своего питомца.
Неона застыла. Она не видела его раньше, но что-то внутри нее сжалось в тугой, болезненный узел. Это была не просто привлекательность. Это была грубая, первозданная сила, исходившая от него волнами. Сила, которая обещала боль.
Мими тут же притихла и прошептала:
— Осторожнее, это Демон.
— Демон? — невольно переспросила Неона.
— Ну, не имя, конечно, а прозвище. Настоящего имени никто не знает. Говорят, он из Проклятых земель, что за Скалами Раздора. И что он может голыми руками задушить теневое существо.
Демон услышал. Его взгляд, тяжелый и оценивающий, скользнул по Мими и остановился на Неоне. Он медленно, с хищной грацией, подошел ближе. Запах дождя, кожи и чего-то дикого, горького ударил ей в ноздри.
— Новенькая, — произнес он. Голос у него был низкий, хрипловатый, будто скрип несмазанных колес. — И уже наслушалась сказок?
Неона не нашлась что ответить. Она просто смотрела на него, чувствуя, как учащается ее пульс. Не от страха. Нет. От чего-то другого. Острого и запретного.
Он протянул руку, не к ней, а к капле воды, сверкавшей на ее щеке — брызг от фонтана. Его пальцы почти не коснулись кожи, но по телу Неоны пробежала волна жара.
— Брудсторн — не место для таких пугливых мышек, — сказал он тихо, так, что слышала только она. — Здесь тебя съедят.
Он отвел руку, его губы тронула усмешка, лишенная тепла. Потом он повернулся и ушел, уводя своего грифона. Тень от него была длинной и зловещей.
Неона стояла, не в силах пошевелиться. Место на щеке, где почти побывали его пальцы, пылало.
Мими выдохнула, что было сил.
— Видала? Я же говорила. Лучше держаться от него подальше.
«Держаться подальше», — мысленно повторила Неона. Но где-то в глубине души, в той самой части, что откликалась на лунный свет, она уже понимала — это невозможно. Их пути уже пересеклись. И это пересечение обещало только одно: огонь и пепел.
Солнце Брудсторна вставало надменное и холодное. Его лучи не ласкали камни, а будто ударяли по ним — резко, безжалостно, выхватывая из теней каждую трещину, каждый шрам на древних стенах. Неона проснулась от того, что один такой луч, упрямый как клинок, упал прямо ей на лицо, пробиваясь сквозь стрельчатое окно их комнаты.
Она лежала секунду, не двигаясь, слушая непривычные звуки. Не пение петухов и не мычание коров с соседнего пастбища, а гулкий, разносящийся по коридорам смех, отдаленные шаги, звон стекла и металла где-то внизу. Воздух по-прежнему пах озоном и старыми знаниями.
— Уже утро? — проскрипел жалобный голос с соседней кровати. Рыжие кудри Мими выглядывали из-под одеяла, как взъерошенное гнездо. — Это жестоко. Магия должна была изобрести академию, где первый урок начинается хотя бы в полдень.
Неона улыбнулась, потягиваясь. Тело ныло от вчерашнего волнения и неудобной позы в карете, что везла ее сюда из глухой деревушки.
— Расписание говорит, что завтрак с семи до восьми, — напомнила она, вставая и подходя к умывальнику. Холодная вода обожгла кожу, смывая остатки сна. — Потом церемония распределения.
— Распределение! — Мими тут же оживилась, сбрасывая с себя одеяло. — Вот это да! Говорят, Чаша Откровения может выдернуть из тебя все самые потаенные мыслишки. Надеюсь, я хоть что-то приличное думала в последнее время.
Мысль о том, что некое магическое устройство будет копаться в ее мыслях и чувствах, заставила Неону сглотнуть. У нее было немало таких, которыми она не хотела бы делиться. Особенно после вчерашней встречи. Образ серых глаз и насмешливого голоса пронесся в сознании, заставив сердце учащенно забиться. «Демон». Прозвище отзывалось в ней странным эхом — страхом и чем-то острым, запретным.
Оделись они быстро — простые, но чистые мантии новичков, темно-синие, без каких-либо опознавательных знаков. Знаки появятся позже, после распределения.
Столовая оказалась огромным залом с дубовыми балками под потолком, где витали настоящие, живые светлячки в стеклянных шарах. Длинные дубовые столы ломились от еды: дымящиеся котлы с овсянкой, тарелки с ветчиной и сыром, свежий хлеб, фрукты, странного вида джемы, переливающиеся всеми цветами радуги. Шум стоял оглушительный. Сотни голосов, смех, звон ножей и вилок.
Неона невольно искала взглядом его. Высокого, угрюмого. Но его нигде не было видно.
— Ищешь своего демона? — шепнула Мими, будто прочитав ее мысли, и подмигнула. — Расслабься, такие типажи не жалуют шумные завтраки. Предпочитают пить кровь драконов где-нибудь в подземелье.
— Я никого не ищу, — покраснела Неона, но Мими только фыркнула.
Они нашли свободное место за одним из столов. Рядом сидели несколько студентов, которые, судя по их уверенным манерам и дорогим перстням, уже были здесь не первый год.
— ...так вот, говорят, на Вспышку в этом году опять придет человек двадцать, — говорил один, стройный блондин с надменным выражением лица. — Грубая сила, никакого изящества. На Сонии — штук пять, не больше. Эфириалы и вовсе перевелись.
— Не говори ерунды, Альдор, — возразила его соседка, девушка с гладкой черной косой. — В прошлом году на Эфириал попала дочь торгаша рыбой. Качество студентов явно падает.
Неона опустила глаза в тарелку. «Эфириал», «Вспышка», «Соня» — это, видимо, и были факультеты. Она чувствовала себя тут лишней, самозванкой. Что она могла противопоставить этим отпрыскам магических династий? Умение убаюкать испуганного теленка?
— Не слушай этих индюков, — Мими толкнула ее локтем в бок. — Они сами на Вспышку не попали бы, только пыль в глаза пускают.
В восемь часов ровно в зале появился тот самый Хранитель Знаний, которого они вчера мельком видели в библиотеке. Высокий, сухопарый старик в темно-синих, расшитых серебряными звездами robes. Его длинная седая борода доходила почти до пояса, а глаза, цвета старого вина, смотрели на собравшихся с бездонным, всепонимающим спокойствием. Шум мгновенно стих.
— Приветствую вас, новобранцы Брудсторна, — его голос был тихим, но он звучал так, будто доносился из самой глубины зала, не требуя усилий. — Я — Аргион, Хранитель Знаний этого учреждения. Сегодня вам предстоит первый и один из самых важных шагов на вашем пути — распределение по факультетам. Магия, как и сама жизнь, многогранна. Кто-то черпает силу в яростной мощи солнца, кто-то — в безмятежной мудрости луны, а кто-то — в тонких материях, что плетут саму реальность. Нет пути плохого или хорошего. Есть путь ваш. И Чаша Откровения поможет вам его найти.
Он отступил в сторону, и к нему подошли двое старших студентов, неся нечто, покрытое черным бархатом. Сдернув покрывало, Аргион открыл взорам удивительный предмет.
Это была чаша, высеченная из цельного куска горного хрусталя. Она была невелика, но от нее исходило мягкое, пульсирующее сияние. Внутри, казалось, клубился самый настоящий туман — то серебристо-белый, то отливающий золотом, то пронзенный фиолетовыми искрами.
— Я буду называть ваши имена по списку, — объявил Аргион, развернув пергамент. — Вы подходите, касаетесь края Чаши и на мгновение опускаете ладонь в ее сияние. Чаша прочтет вашу сущность и укажет ваш путь. Факультет Солнечной Вспышки, — он кивнул на огромный витраж, изображавший восходящее солнце с пронзающими его во все стороны лучами, — Факультет Лунной Сонии, — его взгляд скользнул к другому витражу, где на фоне ночного неба плыла полная луна, окруженная звездами, — и Факультет Эфириал, — третий витраж был самым загадочным: на нем были изображены лишь переплетающиеся, полупрозрачные нити, похожие на паутину судьбы.
Первым вызвали какого-то коренастого юношу. Тот, краснея, подошел и сунул руку в сияние. Чаша вспыхнула ослепительным золотым светом, и на витраже с солнцем вспыхнул один из его лучей. Зал взорвался аплодисментами. «Факультет Солнечной Вспышки!» — провозгласил Аргион.
Далее пошла череда студентов. Вспышки золотого, серебряного и, изредка, таинственного фиолетового света озаряли зал. Мими, к своей радости, была определена на Эфириал — фиолетовый свет Чаши окутал ее с головой, а она сама завизжала от восторга.
Аудитория, где проходил первый урок магического сдерживания, находилась в самом сердце Академии, в крыле, прозванном студентами «Бастион». Воздух здесь был другим — плотным, наэлектризованным, будто насыщенным невидимой сталью. Стены не были украшены гобеленами или витражами; они представляли собой голый, отполированный до блеска черный камень, испещренный причудливыми серебристыми рунами, которые pulsed с едва уловимым светом, поглощая и рассеивая случайные выбросы магии.
Неона вошла одной из последних, робко ступая по холодному полу. Группа была смешанной, сформированной из новичков всех трех факультетов, что было редкостью. Видимо, основы полагалось знать каждому, независимо от специализации. Она увидела Мими, та весело помахала ей с места рядом с парой других студентов-эфириалов, чьи взгляды казались расфокусированными, будто они видели не только стены, но и что-то за ними. Потом ее взгляд самопроизвольно нашел его.
Демон сидел в дальнем углу аудитории, откинувшись на спинку каменной скамьи, закинув ногу на колено. Он не смотрел по сторонам, его внимание было приковано к собственным костяшкам, которые он медленно сжимал и разжимал. Казалось, он был здесь лишь физически, а его мысли витали где-то в иных, более мрачных мирах. Рядом с ним образовалась пустота — никто не решался занять соседние места.
Преподаватель вошел ровно в тот момент, когда последние песчинки упали в песочных часах у входа. Это была женщина лет сорока, с лицом, высеченным из гранита, и стрижкой «под горшок», седыми прядями в которой было больше, чем темных. Ее мантия была цвета стали, без каких-либо украшений, а взгляд, быстрый и пронзительный, как у ястреба, мгновенно окинул аудиторию, заставляя даже самых болтливых умолкнуть.
— Я — Магистр Ворона, — ее голос был резким, без единой ноты приветствия. — И следующие два месяца вашего, без сомнения, блестящего академического пути вы будете тратить на то, чтобы научиться не убивать себя и окружающих по неосторожности. Магия без сдерживания — это дикий пожар в пороховом погребе. Красиво, но кратковременно и крайне глупо.
Она прошла между рядами, ее тяжелые сапоги отбивали четкий ритм по каменным плитам.
— Сегодня мы начнем с основ. С создания простейшего барьерного щита. Не щита, способного отразить заклинание смерти, а всего лишь уберечь ваши нежные пальцы от ожога, если вы прольете на себя кипящий чай. — Она остановилась перед первым рядом. — Сила щита не главное. Главное — контроль. Постоянный, ровный, неослабевающий поток. Эфириалы могут черпать его из нитей реальности, Соньи — из внутреннего резерва спокойствия, Вспышки — из чистой воли. Источник не важен. Важен результат.
Магистр Ворона подняла руку. Ее пальцы сложились в простую конфигурацию — большой и указательный палец образовали кольцо, остальные были прижаты к ладони.
— Концентрация. Вы не просто представляете щит. Вы чувствуете его. Он — продолжение вашей кожи. Плотность воздуха, отталкивающая все, что несет угрозу. Повторяйте.
По аудитории прокатился ропот. Студенты начали неуверенно копировать ее жест. Неона тоже подняла руку, ее пальцы дрожали. Она попыталась сосредоточиться, представить перед собой невидимую стену. Но в голову лезли посторонние мысли: насмешливый взгляд Альдора, сидевшего неподалеку, тяжелое дыхание соседа справа, и… ощущение чьего-то взгляда у нее в затылке. Она знала, чей это взгляд. Оно жгло ее, как раскаленное железо.
— Сдерживание! — рявкнула Магистр Ворона, и несколько студентов вздрогнули, уронив руки. — Ваш разум — крепость. Вы не пускаете туда ни страха, ни сомнений, ни глупых мыслей о том, что вы сегодня ели на завтрак. Только щит. Теперь, удерживая концентрацию, поднимите левую руку. Ладонью вверх.
Послышались сдавленные вздохи. Удерживать одну ментальную конструкцию и одновременно совершать физическое действие было на удивление сложно. Неона почувствовала, как только что натянутая мысленная ткань ее щита начала рваться по краям, как гнилая материя. Она подняла левую руку, и это окончательно добило ее хрупкую концентрацию.
— Хорошо, — пронеслась по рядам Магистр Ворона, наблюдая за стараниями студентов. — Теперь — проверка.
Она достала из складок своей мантии небольшой предмет, похожий на полированный черный камень. Щелчком пальцев она заставила его парить в воздухе на уровне груди.
— Это — Ослик. Безобидный тренировочный снаряд. Он летит медленно и по прямой. Ваша задача — остановить его щитом. Не отбросить, не разбить. Просто не дать коснуться себя. Начнем с того конца.
Студенты заерзали. Магистр подошла к первому в ряду юноше с факультета Эфириал. Тот, бледнея, поднял руку в защитной конфигурации.
— Щит! — скомандовала Ворона.
Камень медленно, словно в густом меде, поплыл по воздуху. Юноша скривился от усилия. В полуметре от его груди Ослик уперся во что-то невидимое, дрогнул и отлетел назад. По лицу студента разлилось облегчение.
— Слишком плотный барьер, — безжалостно прокомментировала магистр. — Трата энергии впустую. Дальше.
Она двигалась по ряду. Результаты были разными. Кто-то создавал хлипкий щит, который Ослик продавливал, заставляя студента пошатнуться, кто-то, как и первый, создавал излишне мощную защиту. Одна девушка с Лунной Сонии, сконцентрировавшись, создала почти идеальный, ровный барьер, и Ослик замер перед ней, как вкопанный. Магистр Ворона лишь кивнула, без похвалы.
Неона с ужасом ждала своей очереди. Она видела, как Мими легко справилась с заданием, ее щит был невидим, но Ослик отскочил от него с тихим мелодичным звоном. «Эфириалы», — с легкой завистью подумала Неона.
И вот магистр остановилась перед ней. Холодные глаза-буравчики впились в нее.
— Твоя очередь, Скайлор. Щит.
Неона глубоко вздохнула, подняла дрожащую руку и изо всех сил попыталась сосредоточиться. Она представляла лунный свет, льющейся с неба, образующий перед ней стену из серебристого тумана. Но вместо спокойствия ее охватила паника. Мысли о провале, о насмешках, о его взгляде кружились в голове, как осенние листья в вихре.