– Солдаты Империи Чжунцзэ уже у нашей границы!
– После прошлого боя у нас мало сил! Солдаты вымотаны!
– Нам необходимо согласиться на мирные переговоры.
– Если бы принц Шивэй был жив, он решил бы проблемы.
– Будь принц Шивэй жив, мы бы не находились в таком положении!
Голоса министров и чиновников били по слуху, мучая голову непроходящей болью. Ли Шуцзы продолжала неподвижно сидеть, как полагалось Вдовствующей императрице. Она видела с высоты и через занавесь бусин из драгоценных камней чёрного цвета обеспокоенные лица мужчин. По молодости она назвала бы их лжецами, сейчас на это попросту нет ни времени, ни сил. К границам поступает мощная армия соседней империи, молодой Император может сидеть на троне, но принимать решения – нет. Что взять от четырёх летнего мальчика?
Ли Шуцзы поджала из-за всех сил пальцы ног и тихо выдохнула, давая себе мгновение слабости и возвращения в реальность.
– Принц Шивэй...
Принц Шивэй – младший брат почившего год назад Императора – Ши Ивэй. Генерал, незнающий поражения и жалости.
Столь выдающаяся личность пропала год назад, а через несколько недель Император скончался от болезни. Именно тогда Ли Шуцзы окончательно потеряла покой, себя, свободу.
– Принца Шивэя с нами нет! Он позорно сбежал, оставив открытыми границы!
Ли Шуцзы набрала воздух:
– Министр...
– Что имеет в виду министр У, произнося столь громкие слова? – холодная сталь разрезала зал.
Морозом накрывало Ли Шуцзы. Она знала обладателя тяжелого, пропитанного военной властью голоса.
Ли Шуцзы увидела статную фигуру раньше министров.
Чёрные одежды переливались мрачным изумрудом, кожаные сапоги оттачивали шаги, приближая погибель.
– Принц Шивэй...
– Принц Шивэй!
Ши Ивэй смотрел только на ту, что побледнела за те секунды, пока он заходил в зал. Переполох среди министров его не привлекал. Лишь одна жалкая душа, забравшаяся высоко, приковывала его взгляд.
– Дядя!
Лишь когда маленький Император вскочил с трона, Ли Шуцзы отмерла.
Детский голос потонул в хоре приветствий:
– Принц Шивэй.
Министры кто с облегчением, кто с изумлением, кто со страхом, кто с раздражением во взгляде смотрели на вернувшегося генерала.
Перепуганный евнух* поспешил вернуть Императора на место, приговаривая:
(Примечание: евнухи – это мужчины, которые подверглись кастрации. Они часто становились слугами или служителями при дворе, особенно при императорах.)
– Не уместно, Ваше Величество.
Маленький Император обернулся к матери в поисках разрешения или объяснения.
– Теперь у нас появился шанс на спасение!
– Чжунцзэ познают последствия своего смелого шага!
Собрав частички себя, Ли Шуцзы поднялась.
– Вопрос не решён, – в отличие от внутреннего состояния, голос звучал твёрдо. – Ваша радость не уместна.
Под прямым взглядом Ши Ивэя пленники ломались быстрее, чем от пыток. Ли Шуцзы изо всех сил сжала руки, сложенные на животе.
– Разве принц Шивэй не пропал год назад? Где же он был всё это время?
– Сражение под Смеющейся рощей нанесло критический удар по армии Вэй, – Ши Ивэй отвечал министру Куань, но продолжал смотреть на Вдовствующую Императрицу. – Мои раны были серьёзны, благо мне удалось выжить.
Поражение из-за пропажи принца Шивэя сильно ударило по солдатам и народу. В то время смута охватывала империю Вэй. Ли Шуцзы со вздрагиванием вспоминала те времена страха и подозрения каждой тени.
– Настолько серьезны, что год не мог подать вести о себе? – нагло фыркнул министр Ли.
Ли Шуцзы задержала дыхание. В том, что отец обязательно выступит против принца Шивэя, не стоило сомневаться. Но взгляд Ши Ивэя… Ли Шуцзы поняла: тёмные времена накроют императорскую семью.
Тяжесть исчезла. Ши Ивэй перевёл взгляд на министра Ли, Ли Фэнцзы.
Нет, тьма сгущалась над семьёй Ли.
– Ли Фэнцзы, я слышал, ты посоветовал Императору заключить мирный договор с империей Чжунцзэ, отдав той наши города, – давление в голосе Ши Ивэя смело могло заставить пасть на колени. Но Ли Фэнцзы давно утратил чувство страха. Откуда тому взяться, когда Вдовствующая императрица – дочь, нынешний Император – внук…
Ли Шуцзы сжала ещё сильнее руку. В напряжённую секунду тишины послышался короткий хруст. Разжав руки, Ли Шуцзы сглотнула вязкую слюну и выдавила из себя:
– Империя Вэй ни за что не отдаст свои земли.
Голос звучал привычно, без всяких изменений.
– Благоразумие Императора – благодать для народа, – Ши Ивэй взглянул на Ли Шуцзы. Он стоял ниже, но его высота превосходила всякие титулы и ступени. Ли Шуцзы чувствовала, как тяжесть драгоценностей и наряда меркла, а чувство миниатюрности перед взрослыми, как в детстве, возрастало. – Глупые, жадные чиновники – погибель Империи.
– На что это принц Шивэй намекает? – министр Ли упёр раздражённый взгляд в противника.
Накал в зале возрастал.
– Раз никто не может предложить дельного решения, на сегодня аудиенция закончена, – Ли Шуцзы вышла из-за занавеси. – Завтра продолжим.
° ° °
Густой запах благовоний засел в носу, тяжестью осел в голове. Ли Шуцзы смотрела на таблички, не находя в себе отваги опустить взгляд на ровную спину принца Шивэя.
Поминальный зал императорской семьи – важное место для Ши Ивэя, а также место, куда Ли Шуцзы стыдилась заходить.
– Лекарь сказал, моего брата в могилу болезнь согнала, – тихо заговорил Ши Ивэй.
Ли Шуцзы вздрогнула.
– Как вовремя, – Ши Ивэй поклонился табличке своего старшего брата. – Брата не стало вскоре после моего исчезновения, а семья Ли быстро прибрала двор под себя.
Ни одного совпадения, только продуманный расчёт.
– Знай и передай своему отцу: его жизнь закончится быстрее твоей, – повернувшись, Ши Ивэй с высоты своего роста посмотрел на бледную Ли Шуцзы. – Клан Ли долгие годы бесчинствовал, грабил Империю, спасал прогнивших чиновников. Он будет уничтожен, запомни.
Старые доски с прорехами, обвисшая солома и кусочки светлого неба. Ли Шуцзы резко села и охнула от боли в пояснице и шее. Не зная, за что сперва хвататься, она зажмурилась.
Всего секунды хватило, чтобы насторожиться.
«Клан превыше всего» – отец убрал угрозу своей власти. Один удар мечом и спасение в его руках.
Ли Шуцзы прикоснулась к груди, к тому месту, куда вошла сталь, и ничего не нашла. Опустив голову, она прикоснулась к потрепанным светлым тканям. Не то. Это не наряд Вдовствующей Императрицы.
Светло-розовая ткань наряда не отличалась роскошью или изыском, простая, прям как та, что Ли Шуцзы носила в годы своей жизни в семье Ли. Отодвинув края, Ли Шуцзы не наткнулась на перевязку или след от удара. Чисто.
– Не может быть, – её глаза увеличились. – Я Шуцзы?
Совсем молодой, девчачий голос поразил. Это не голос девушки, в чьих руках власть, за плечами годы тяжёлой жизни.
Поднявшись, Ли Шуцзы тут же схватилась за ближайшую стену. Поясницу и шею простреливало болью.
Заваленный всякой всячиной сарай не имел ничего общего с Императорским дворцом. К тому же Ли Шуцзы отчетливо помнила удар, а следа от него не было. Это странно, пугающе, волнительно.
Осторожно проковыляв, Ли Шуцзы потянула дверь на себя и переступила порог. Голый двор ударил болью по голове. Не узнать то место, где прошло детство, тяжело. Ли Шуцзы прекрасно помнила двор Чэньчэнь. Слишком многое произошло в нём, слишком грязное это место.
Ступая осторожно по двору, Ли Шуцзы не отводила взгляда от колодца, находящегося практически в углу двора. Словно не было более десяти лет с того злополучного дня. Воспоминания, затолканные так глубоко грехами семьи, всплыли на поверхности, смертельно разя гнилью и тухлятиной.
Колодец открыт и словно не содержал в себе тела тех, кого в наказание сбрасывал отец. Слуги несли наказания господ, они гнили на дне колодца, терзая своей необоснованной жертвой душу барышни Ли. Впервые это случилось, когда ей было тринадцать, отец вышел из себя.
Ли Шуцзы казалось, что она чувствовала запах гниющей плоти, а отсутствие крышки – очередное плохое настроение отца. Скоро он придёт и накажет свою супругу и дочь, принеся в жертву невинную жизнь.
– Ии, – ласковое разорвало кокон страха и дурного предчувствия. Детским прозвищем называл только один человек.
Ли Шуцзы обернулась, не обратив внимания на боль.
– Ма.
Молодовидная, с отпечатком тяжести прожитого на лице женщина нежно улыбалась, стоя на крыльце дома.
– Ма, – Ли Шуцзы бросилась к той, что не видела шесть лет, из которых пять провела в роли супруги Императора и Вдовствующей Императрицы.
– Тише, – И Эрцзя крепко прижала к себе дочь. – С утра твой отец не в духе ходит. Повезёт, если забудет о нас и не придёт.
Слова о том, как она скучала, застряли в горле. Ли Шуцзы вдыхала слабый запах дерева от матери и осознавала, что что-то не так. Был ли это очередной сон? Часто Ли Шуцзы видела по ночам настолько реальные сны, что по пробуждению не сразу понимала, что всё закончилось. На этот раз вполне вероятно повторение ночного кошмара.
– Ии, потерпи немного, обещаю, мама, всё сделает для тебя, – И Эрцзя по-матерински погладила дочь по голове. – Обещаю, твоя жизнь станет лучше.
Ли Шуцзы помнила эти слова, ведь после них в клане Ли наступили страшные времена. Ли Цзысэ отправилась в Шияо в наказание за случайную смерть служанки любимой наложницы отца. С её отъездом отец успокоился, но буквально через неделю он явился, чтобы превратить двор Чэньчэнь в место смерти. А когда вскоре любимая наложница за считанные часы сгорела от жара, он озверел.
Избавить себя от жуткой картины, как слуги той самой наложницы и скудное количество со двора Чэньчэнь в одночасье заживо были сброшены в колодец, Ли Шуцзы не могла. Долгие месяцы её преследовал крик девушек и юношей из колодца.
– Ма, скажи, – прошептала Ли Шуцзы. – Любимая служанка наложницы жива?
И Эрцзя замерла, давая подсказку. Прикрыв глаза, Ли Шуцзы понимала, что сейчас всё завертится и наступит кошмар. Но ничего не происходило.
– Не знаю, – рука в волосах дочери И Эрцзя дрогнула. – Откуда мне знать? Где наложница, а где я? Моя жизнь законной супруги хуже горячо любимой наложницы.
Ли Шуцзы отодвинулась от матери, прямо смотря на неё. В реальности именно И Эрцзя убила служанку. Случайно, та с высокомерием и наглостью заявилась во двор Чэньчэнь по приказу наложницы, своей госпожи, и высмеяла супругу за её положение при господине Ли. И Эрцзя вытерпела, но не смогла, когда та заявила, что наложница ночью предложит выдать дочь супруги замуж за господина в годах, ведь только так Ли Шуцзы принесёт почёт в семью.
И Эрцзя поведала о порыве гнева только дочери. Винила себя и боялась долгие годы кому-либо рассказывать. Ли Фэнцзы злопамятный, отомстить у него в крови. К тому же И Эрцзя пыталась успокоить себя тем, что, возможно, что-то в супруге переломиться или, наоборот, затупится, и её единственная дочь наконец вздохнёт свободно. Но стало только хуже.
– Лучше не будет, – Ли Шуцзы это знала по личному опыту. То, что отпечаталось клеймом в памяти, не стереть, а вырезать – углубить в самые кости.
– Ии...
– Если бы у тебя был шанс не входить в семью Ли, ты бы им воспользовалась, – Ли Шуцзы помнила почти все фразы матери в их последнюю встречу. – Жаль, у тебя нет шанса вернуться в прошлое.
– Что ты такое говоришь? – И Эрцзя прошлась по рукам, по шее, по голове дочери, проверяя на наличие ран. – В прошлое не вернуться. К тому же, не выйди я замуж за Ли Фэнцзы, разве у меня родилась бы ты?
Сложись жизнь И Эрцзя по-другому, было бы не просто лучше, было бы превосходно. Семья Ли ничего не дала ей, ничем не помогла семье И, кроме своего высокомерия, оскорбления и принижения.
– И всё же, Ма, та служанка, где она?
Взгляд И Эрцзя забегал по лицу дочери, давая той ответ.
– Поняла, – Ли Шуцзы кивнула.
– Ии...
– Вернись в дом, на улице холодает. Я скоро вернусь.
Склонив голову, Ли Шуцзы отступила. Тело нашли, обвинения падут на Ли Цзысэ, которая нашла служанку…
– Это ты сделала! – не прекращала кричать наложница. – Ты всегда донимала мою служанку! Решила убить её!
– Я только нашла её! – чистый молодой голос звоном отразился.
Глаза Ли Шуцзы увеличились. Во всех снах лица имели, так называемые, главные актёры кошмарной сцены, остальные оставались без него, ровное полотно без изъянов.
– Не отрицай! Ты убила Цяо!
– Кто она? – шепнул парень лет девятнадцати госпоже в возрасте, едва заметно кивнув на Ли Шуцзы.
– Спроси сам, мне откуда знать, – госпожа глянула на внука.
– Муж! Дорогой!
Наряженная в лучший наряд, украшенная дорогими и изысканными украшениями стройная наложница крепко сжимала упирающуюся Ли Цзысэ. За ними семенили служанки и гости.
– Поглядим, как Ли Фэнцзы разрешит дело, – госпожа в возрасте с внуком последними проследовали за толпой.
Столько лиц не появляется во снах – за бесконечное количество ночей Ли Шуцзы запомнила. Развернувшаяся сцена крошила мысли и ожидания дурного, от увиденного и скорого пробуждения.
«Не сон?» – Ли Шуцзы перевела потерянный взгляд на слуг, возившихся с телом. Лишь когда слуги унесли труп, она бросилась в главный зал, где собрались все. В прошлом именно из-за обвинений Ли Цзысэ в наказание отправили ко второй ветви в Шияо, где она провела год. Год, ставший адом для Ли Шуцзы и И Эрцзя.
Ругань наложницы направлялась на серьёзное наказание для Ли Цзысэ. Требовала немедленно выпороть розгами, избить палками до потери сознания. Смерть законной дочери за смерть служанки наложницы – высокомерная глупость, которую Ли Фэнцзы может одобрить, чтобы потешить своё самолюбие и угодить новой, ещё не надоевшей игрушке.
Ли Шуцзы остановилась у входа, у которого стоял слуга. В начале главного двора лежало тело служанки, покрытое белой тканью. Возле него стояли двое слуг, переглядывающихся между собой. Находиться возле трупа им не очень хотелось.
– Наглость, – твёрдый старческий голос оборвал яростные ругательства. – Наложница требует жизнь законной дочери за свою невоспитанную служанку? Никого не уважаешь?
– Замолкни, старуха! – аж взвизгнула наложница.
– Как ты смеешь! – грозно заступился внук за бабушку. – Перед тобой старшая госпожа Ли!
Старшая госпожа Ли – законная жена отца Ли Фэнцзы и по совместительству его мать. В третий год в роли жены Императора Ли Шуцзы столицу потрясла новость: Ли Фэнцзы – не родной сын старшей госпожи Ли. Его родная мать умерла на второй день после родов, до этого скрываясь от отца своего сына. Великодушие и доброту старшей госпожи Ли оценили многие, ведь принять, вырастить и не раскрыть правду, когда младший сын Ли подвинул старшего брата, родного сына, многого стоит.
В год, когда умер господин Ли, Ли Фэнцзы занял главенство в главной ветви и во всём клане Ли, а Ли Фэнъин возглавил вторую, обосновавшись с матерью в Шияо. Но покоя он не увидел – жадность младшего брата сгубила всё и всех.
– Мне всё равно! Я требую!..
– А-Цзань, следи за языком.
Ли Шуцзы плохо слышала голос отца, но всегда узнает из сотни тысяч. Манера ласкового предостережения на людях – угроза наедине.
– Выслушаем свидетелей…
– Какие свидетели?! Все и так знают, что эта девка с первого моего дня в семье Ли не уважает ни меня, ни моих слуг. Она смотрит свысока на меня! Она убила Цяо!
После короткого заседания в главном зале Ли Цзысэ отправили в Шияо…
«Если всё происходящее повторяется на самом деле – я вернулась во времена моих семнадцатилетия? – Ли Шуцзы сжала руку. – У меня появился шанс спасти себя и маму?»
Выдох сорвался с губ. Взвесив риски и возможные опасности, Ли Шуцзы ступила во двор.
– Нельзя, – слуга перекрыл путь.
– У меня сведения по делу, – Ли Шуцзы не удостоила слугу взглядом.
– Всё равно нельзя, глава распорядился никого не впускать, – слуга не отступал, наоборот, шагнул, дабы вынудить отступить. Но Ли Шуцзы подняла ткани одежд и опустилась на колени.
– Ли Шуцзы просит отца выслушать её, – чётко и громко произнесла она.
Ледяной коркой покрылось нутро. Вздохи треском звенели в ушах. Мороз обволок руки, прошёл и охладил губы. Тот, кто желал заполучить власть над Империей, не пощадил никого на пути, почувствовав угрозу в лице дочери, без жалости убрал её. Ли Фэнцзы видел предпринятые шаги людей в их глазах, именно это спасло ему жизнь, отдав приказ убить Вдовствующую Императрицу, что вознамерилась передать принцу Шивэю веские доказательства против родного отца и клана.
Ли Шуцзы всегда считала себя ничтожной и слабой. И когда приняла важный шаг – умерла от меча. Терпеть железную хватку на шее ещё можно, но быть соучастником тысячных оборванных жизней – нет.
– Мне некогда. Слуга, уведи её, – отмахнулся Ли Фэнцзы.
Не имея права прикасаться к госпоже, слуга не знал, как выполнить приказ. На помощь пришли служанки, которые до этого стояли у раскрытых дверей в зал.
– Ли Шуцзы признаётся в содеянном, – поставить жизнь на кон, имея крохотный просвет на спокойное будущее – риск, который необходим. Иначе ночные кошмары вновь предстанут перед глазами днём, чтобы возвращаться ночами. – Я толкнула служанку.
Ли Шуцзы слышала, как щёлкнула секунда, быстрый топот туфель наложницы, за ней вполне обычные, никуда не торопящиеся шаги.
– Ты?! Как ты посмела?! – наложница кинулась да налетела на слугу. – Убила! Ты убила Цяо! Жестоко её убила, тебя нужно саму убить!
– Слуги, уведите наложницу, и лекаря ей приведите, – не выдержала старшая госпожа Ли, последней выходя из зала.
– Говори, – голос отца звучал ровно, без признаков на агрессию или недовольства. Но скрытое давление ощущалось. За много лет Ли Шуцзы научилась чувствовать отца на невообразимом уровне.
– Служанка заявилась к нам, сказав, что её госпожа хочет поднять себе настроение, и отправила её в наш двор с мамой показать, насколько отец благоволит наложнице.
Нежные касания холодной воды красных рук не чувствовались приятно. Наоборот, каждое новое опускание, подобно сотне тысячам иголок проникали в кожу.
– И почему я этим занимаюсь? – страдальчески всхлипнули рядом.
– Потому что ты зачинщик беспорядка.
– Бабушка, – бросив простыню, Ли Ин было бросился к старшей госпоже Ли. Один взмах руки, и лицо старшего сына боковой ветви Ли исказилось в гримасе беззвучных рыданий.
– Как мужчина семьи Ли, твоя главная – задача защищать женщин семьи Ли, – спокойно и рассудительно начала старшая госпожа Ли, повысив на следующей фразе голос от переполняющего негодования: – А не втягивать Ии в свои опасные игры!
– Она не против была, – Ли Ин не спешил возвращаться к стирке.
– Ли Ин! – старшая госпожа Ли схватила со стола веер.
– Ии! – Ли Ин бросил взгляд в бок. Та самая Ии не вмешивалась в очередные и бесконечные попытки внука сломать волю бабушки, что бы та пожалела их.
– Я всё, – Ли Шуцзы растёрла замёрзшие руки. Именно её все в поместье Ли называли Ии. Старшая госпожа Ли услышала обращение от И Эрцзя и сама стала так обращаться к Ли Шуцзы. За ней подхватили все остальные. Всё же «Ии» звучало проще, не так тяжело и пугающе, как «Ли Шуцзы». «Ли» и «Цзы» – фамилия и родовой иероглиф главной семьи Ли – настораживали людей, а не которых пугали.
Ли Шуцзы не против. За три прошедших месяца даже привыкла. А ещё окончательно осознала, приняла своё возвращение в прошлое и восполнилась уверенностью и желанием не попасть в старые глубокие колеи жадности собственного отца с безжалостными, разрывающими плоть шипами. Загвоздок в желании много, одна из них: Ли Фэнцзы трудно переиграть, а выиграть в десятки раз сложнее.
– Как так-то? – Ли Ин нагнулся над большим деревянным тазом с горкой чистого белья.
– Меньше играть жалостливые сцены надо, – старшая госпожа Ли покачала головой и махнула служанкам за своей спиной.
Одна взрослая и помоложе служанки всегда следовали за старшей госпожой Ли, куда бы она ни направилась, и точно также всегда спешили на помощь с любым поручением. Чжан Лу и Чжан Яо с детства следовали за госпожой Ли, а когда не стало их матери, старшей служанки старшей госпожи Ли, не смели покидать своей госпожи, дав своей матери слово во все времена следовать и не покидать ни семьи Ли, ни госпожу.
Чжан Яо, младшая сестра из Чжан, забрала чистые вещи.
– Ии, иди сюда, – старшая госпожа Ли подозвала круглым веером в нежно-пастельных цветах. – А ты, – указала на внука, – продолжай.
Тихо-тихо проскулив и дёрнув руками, Ли Ин вернулся к холодной воде и белью.
Ли Шуцзы заняла место напротив старшей госпожи Ли и мягко склонила голову, когда Чжан Лу налила ей горячего, ароматного, согревающего чая. С осознанием возвращения в прошлое пришло и облегчение: больше не надо соблюдать строгие дворцовые правила. Ли Шуцзы не сразу задвинула выученное до отметин от хлыста на теле правила поведения, контроля своего тела. Но отпустить заученное в месте, где правила соблюдались, но не в столь строгом настрое, проще.
– Из столицы пришла новость, – начала старшая госпожа Ли, отложив веер. – Наложница твоего отца заболела и, не приходя в себя, скончалась. На пару с ней твоя старшая сестра заболела. Ей повезло, на второй день пришла в себя, сейчас на поправку идёт.
В обоих прожитых Ли Шуцзы временах наложница умирала. Ли Цзысэ в прошлом тоже заболела, но позже и смертельно.
«Первые изменения в прошлом?»
– Лекарь Чао сказал, твоя мать на поправку идёт, – старшая госпожа тут же перешла на другую тему. Всё, что касалось главной ветви, вводило её в плохое настроение. Но она продолжала изредка делиться новостями с Ли Шуцзы.
– Матушке и правда стало лучше, спасибо, – Ли Шуцзы склонила голову.
Лекарь Чао – лекарь семьи Ли. Долгие годы он верой и правдой служил, ни разу не подвёл. Казалось, лекарь Чао знал обо всех болезнях, ядах и мог подобрать ко всему лекарство и противоядие. Вот с пол месяца назад И Эрцзя слегла с лихорадкой. Благодаря знаниям и опыту лекаря она быстро пошла на поправку.
– Думаю, ваше возвращение в столицу откладывается, – старшая госпожа Ли подвинула пиалу.
– В Шияо не плохо, – ни капли лжи. Чем дальше от Ли Фэнцзы, тем легче. Ли Шуцзы сказала бы: спокойнее, да помнила, что жадность отца в будущем захватит Шияо, загонит боковую ветвь Ли в трудное положение.
– Здесь не такая жизнь, как в столице.
– Никому не помешает труд, – по сравнению с прожитым тем прошлым, стирка, уборка, готовка, помощь с подсчётом урожая и товара – приятное успокоение для души и отдых для тела.
Старшая госпожа Ли провела по рукоятке веера пальцами и только после произнесла:
– Если что-то не нравится, не обижайся и не жалуйся. Здесь всё поровну каждому.
– Меня всё устраивает, – Ли Шуцзы склонила голову в благодарность за крышу над головой, за еду и одежду, за то, что приняли как своего человека, а это сложно, учитывая происхождение и прямое родство с Ли Фэнцзы. Тёплое отношение – то, о чём Ли Шуцзы и мечтать не смела.
– Чего не хватает, говори, – слова старшей госпожи Ли хоть и звучали слегка резко, но всё же от души. Три месяца для неё приличный срок, но пропасть в года не давала общаться, как бабушке и внучке. Им обоим трудно давалось теплое родственное общение.
– Бабушка, – жалобно подал голос Ли Ин.
Схватив веер, старшая госпожа прикрыла для себя вид на внука.
– Бабушка.
– Помнишь, что я твоя бабушка! – старшая госпожа Ли всё же сжалилась, опустила веер на стол и устремила строгий взгляд на внука. – А как чуть кухню не сжёг, так не думал обо мне!
– Случайно вышло, – Ли Ин потихоньку продвигался к столику под крышей, за которым сидела бабушка и двоюродная младшая сестра. – Даю слово, такого не повторится.
– Не повторится, – качнула головой старшая госпожа Ли. – Кухней пользоваться теперь нельзя.
Неловко растянув губы в улыбке, Ли Ин шмыгнул к боку бабушки, обвивая её руку.
– Обещаю починить в короткое время.
Принц Шивэй воспитывался как возможный наследник трона. В нём были задатки для правителя. Принц Шивэй понимал политику, видел людей насквозь, раскусывал интриги, умел вести переговоры. Но Ши Ивэй выбрал быть мечом, щитом, советником, правой рукой, другом, младшим братом для Ши Жэня, поддерживая его на троне. Всё же привык командовать, принимать решения и вести войска к победе, обладая огромной силой. Один Ши Ивэй стоил как тысячное элитное имперское войско.
Пронизывающий взгляд миндалевидных глаз проникал в самую душу, ныряя во все её уголки. Ши Ивэй притягивал, запугивал, завораживал глазами. Хватало одного взгляда, чтобы понять расположение принца Шивэя.
В первую встречу Ли Шуцзы натолкнулась на холодно-отстранённый взгляд, вырывающий из глубин сокровенные мысли и отбрасывающий их на чистую поверхность. Уже тогда казалось, что Ши Ивэй знал обо всём и конец приближался стремительно, давая грешникам последние минуты. Но минуты растянулись на годы.
Все последующие редкие встречи супруги императора и его младшего брата имели короткое время подобно морозному утру. Неприятно и смертельно.
Тот работник, которого привёз Ли Фэнъин, не вязался с принцем Шивэем. Глуповато-добро-весёлый Лэй и непобедимый генерал Ши Ивэй. Одно лицо – разное поведение.
– Что-то случилось? – тонкая рука коснулась лба. – Заболела?
Су Мяо хмурилась, потянулась к руке Ли Шуцзы.
– Голова болит, – выдохнула Ли Шуцзы, не убирая руки, разрешая проверить пульс.
Они сидели в беседке в маленьком саду.
– Надо выпить отвар, – Су Мяо качнула головой, из-за чего её косички, собранные в «кольца», маятником заиграли по сторонам.
– Само пройдёт. К тому же Ли Ин не умолкает.
– Будь его воля, он бы и ночами работал без отдыха, – Су Мяо подпёрла кулаком подбородок. – Да, от его болтовни у любого голова заболит.
Дело не в восторге Ли Ина. Ли Шуцзы не могла перестать думать о Лэе и Ши Ивэе, о прожитом прошлом и текущем настоящем. Одна из мыслей: могла ли Ли Цзысэ встретить Ши Ивэя в Шияо? Как близки их отношения? Могла ли эта связь омрачить впечатление Ши Ивэя о младшей дочери Ли? Всё же изначально именно Ли Цзысэ должна была стать женой Ши Жэня, но из-за подкосившей болезни и ранних событий свадьбу отложили, а после скорой её кончины – Ли Фэнцзы не дал никому времени, толкнул младшую дочь в императорский гарем.
Ли Шуцзы не имела представления, что происходило в Шияо во времена наказания старшей сестры и как это повлияло на всех, а в первую очередь на неё?
– А где Юйтин? – Су Мяо сначала ушла приветствовать старшую госпожу, благодаря которой семья Су смогла разрешить серьёзный торговый вопрос много лет назад.
– Ушла смотреть на красивые тела, то есть работы мужчин, – Ли Шуцзы припомнила слова Чжан Юйтин, которая, будучи подругой Су Мяо, часто захаживала с ней к семье Ли. После появления и знакомства с Ли Шуцзы обе стали в разы чаще приходить и задерживаться дольше.
– И нас не позвала?! – подпрыгнув на месте, Су Мяо поставила кулаки на талию. – Так не пойдёт.
Она поднялась.
– Надо преподать ей урок, что значит любоваться телами… работой? И без нас? Пошли, Ии.
– Как-то мне…
– Пожалуйста, – сложив руки и широко раскрыв глаза, Су Мяо выпятила нижнюю губу.
С появления Ши Ивэя в поместье Ли Шуцзы обходила стороной западную часть поместью, где обстраивался Железный двор, и старалась меньше бродить, чтобы избежать ненужных встреч.
– Не на что смотреть.
Всё же Су Мяо одержала победу. Довольная, точно наевшаяся кошка, она шла к Железному двору, иногда попрыгивая от нетерпения. За ней шла бледная Ли Шуцзы. Сжимая до побеления пальцы, она не могла избавиться от внутренней привычки, выработанной за годы. Появление принца Шивэя для Ли Шуцзы не сулило приятных вестей, лишь переживания, страх, испуг, что именно эта встреча станет последней, как и день жизни.
– Мне надо проведать маму.
– Сейчас? – Су Мяо резко обернулась.
– Обещала к ней зайти, – нашла за что зацепиться Ли Шуцзы.
Су Мяо приподняла левую бровь, совсем на немного.
– Я с тобой схожу, давно не видела госпожу И.
– Как же работники? – в шутку прищурилась Ли Шуцзы.
– Юйтин за ними присматривает, – Су Мяо взяла её под локоть и потянула обратно к восточной части поместья.
Двор Зелёных слив имел простую обстановку. Поместье Ли вообще выглядело просто, легко, приятно и комфортно. С первого дня Ли Шуцзы чувствовала себя уютно. Стены для неё отдавали теплом, дерево пахло теплом, камень источал тепло. Поместье Ли, боковая семья Ли – тепло.
Под сплетенной сливой, смотря на чистое осеннее небо, И Эрцзя грела руки о меховую грелку на коленях.
– Здравствуйте, – с порога крикнула Су Мяо. Её отношения с И Эрцзя складывались просто. Знакомство, сближение с Ли Шуцзы и с тех пор небольшие разговоры на всевозможные темы.
И Эрцзя выздоравливала: лицо теряло болезненную бледность, краснота вокруг глаз исчезала, руки наполнились сил, что сильно радовало Ли Шуцзы.
– Юйтин не пришла? – лишь спустя десять минут болтовни с Су Мяо И Эрцзя заметила отсутствие второй.
– Она занята, следит за работой, – махнула Су Мяо.
– Лекарство скоро принимать?
И Эрцзя наклонила голову и указала за спину дочери.
– Уже.
Служанка принесла отвар и в который раз напомнила:
– Как выпьете отвар, ложитесь спать.
Дождавшись, пока И Эрцзя выпьет лекарство, Ли Шуцзы уложила её отдыхать, выждала, когда та уснёт, и только после ушла.
– Пошли, – Су Мяо схватила её за руку и вывела со двора.
– Железный двор? – что следовало ожидать.
– Ага, – беззаботно произнесла Су Мяо.
Причин для отказа у Ли Шуцзы не существовало, как и поводов не идти. Странное поведение могло броситься в глаза, привлечь ненужное внимание, спровоцировать кого-нибудь и запустить неизвестное и чаще всего опасное и смертельное.
– Су Мяо, – онемевшими губами выдохнула Ли Шуцзы, видя размыто распахнутые ворота двора. – Мне не очень...
– Хочешь сказать, старшая госпожа Ли переживает из-за дела министров и может тебя не отпустить? – тихо проговорила Ли Шуцзы, переводя взгляд на Ли Ина.
– Бабушка без настроения – домочадцы под бдительным прицелом строгости, – Ли Ин сложил руки на груди.
– Ты, – поправила Ли Шуцзы. – Только ты под бдительным прицелом строгости.
– Спасибо, Ии, – выделив имя, Ли Ин скривил губы и отошёл от двоюродной сестры. – Помогу.
Пока спасали накидку, Ли Шуцзы не прекращала думать над удачными совпадениями. Только Ли Фэнцзы выступил против военного министра, как в поместье боковой ветви Ли появился принц Шивэй в личине простого работника. Хорошим не пахло, давно несло гнилью. И началось это с появлением зародышей в Ли Фэнцзы жажды власти.
– Как думаешь, кто из них женат? – прошептала Чжан Юйтин, подкравшись.
– Я вот думаю, тот красавчик с красивыми глазами и ямочкой на щеке, холост, – шёпотом затараторила Су Мяо, мельком указав на Ши Ивэя.
– Предполагаю, он разбил не мало хрупких женских сердец, – соглашалась Чжан Юйтин.
Если не знать настоящей личности паренька Лэя, мысли уплывут к красоте и харизме. Но принц Шивэй хоть и приковывал взгляды, никто не думал говорить о красоте, ведь его сила и безжалостность к врагу затмевала всё.
– Не вздыхайте, ваши родители не разрешат иметь мужа с простой родословной, – напомнила Ли Шуцзы.
– Любоваться не запрещено, – хмыкнула Су Мяо.
– Переживаешь о здоровье госпожи Ли? – даже Чжан Юйтин заметила настроение Ли Шуцзы.
– Мама выздоравливает.
– Значит… из-за новостей из столицы?
Ответ не понадобился. Ли Шуцзы вообще ничего можно не говорить, Чжан Юйтин и без слов понимала.
– Он должен понимать, на что идёт, – прошептала Су Мяо.
И Ли Фэнцзы знал. Он всё знал, просчитал каждый шаг, каждое чужое возможное вмешательство, подготовил сотни вариантов. У Ли Фэнцзы всё всегда под контролем.
– Барышня, Ваша накидка, – Юй Хун тряхнул красную тканью прекрасного качества и протянул Чжан Юйтин.
– Меня точно родители убьют, – плачевно протянула Юйтин и двумя пальцами взяла грязную накидку.
– А как вас зовут? – Су Мяо повисла на плече Чжан Юйтин, которая прекратила страдать по ткани с прозвучавшим вопросом.
– Как не прилично, – цокнул Ли Ин.
– Я Су Мяо. «Мяо» как «безбрежная вода».
– Моё имя Чжан Юйтин. «Юй» как «дождь», «тин» как в слове «прелестный».
Неловко почесав плечо, Юй Хун бросил просящий спасения взгляд на подошедшего парня с широкими плечами и на вид одного с ним возраста (около двадцати одного-двух лет) и первым представился:
– Юй Хун, «хун» как «великий».
Он схватил пришедшего и кивнул на ожидавших барышень. Тот без энтузиазма поклонился и заговорил:
– Шань Ян. «Шань» как «гора», «ян» как «солнце».
– Я Ли Ин, – Ли Ин перекрыл обзор Су Мяо и Чжан Юйтин. – «Ин» как…
– Тебя все знают, отойди, – Су Мяо пихнула его и растянула губы в улыбке, смотря на Ши Ивэя.
– Лэй как «выситься».
– Ну всё, – Ли Ин замахал руками, отгоняя Су Мяо и Чжан Юйтин. – Только мешаете.
– Э, не махай, старшей госпоже расскажу о твоём ужасном гостеприимстве! – Су Мяо поставила кулаки на талию, делая шаги назад.
– Не впервой, – Ли Ин подтолкнул её к выходу со двора. – Посмотрела, понюхала, облизала, можешь идти.
– Я здесь не причём, зачем меня толкаешь? – возмутилась Чжан Юйтин, которая попала под руку Ли Ина.
– Потому что она твоя подруга.
Ли Ин успешно преодолел путь, подталкивая шумных барышень.
– А Ии? – оглянулась Су Мяо.
– Она своя, – в последний раз подтолкнул её Ли Ин.
– Своя значит, а мы чужие?
– Твоя фамилия Ли? Её Ли. Всё, безопасной дороги до дома.
Распахнув рот от возмущения, Су Мяо не сразу ответила на наглость Ли Ина.
– Ии! Накажи этого наглого мальчишку!
Ли Ин наклонил голову и взглянул на Ли Шуцзы.
– В этом доме наказывать может только старшая госпожа Ли, – Ли Шуцзы проходила мимо двоюродного брата. – Я не могу наказывать тансюна*.
(Примечание: Тан сюн – 堂兄/ tángxiōng – старший двоюродный брат (со стороны отца))
Мощная дрожь прошлась по Ли Ину. Вздрогнув, он тряхнул конечностями, кривясь, как будто в рот залили лимонный сок вперемешку с самым горьким отваром.
– Уходим, – Чжан Юйтин резко развернулась.
– Ии, – промямлила Су Мяо, большими глазами смотря на Ли Шуцзы, которая прошла мимо.
Разница в два года всё же существовала между Ли Ином и Ли Шуцзы, на которую они не обращали внимания. Обращаться между собой положенными обращениями – неловко, по имени в самый раз.
– Мощно, – Чжан Юйтин показала большой палец вверх. – Как ловко Ли Ина перескакали.
– Так ты специально назвала его… э-э… назвала, – Су Мяо обтёрла руки о одежду.
– Не смогла упустить ситуацию, – Ли Шуцзы пожала плечами.
– Отлично, – радостно Су Мяо хлопнула в ладони.
° ° °
Время приближалось к ужину, когда Ли Шуцзы попала в неприятную ситуацию.
Чистые Юй Хун и Шань Ян топтались во дворе Спелой хурмы, где обычно проходили все приёмы пищи семьи Ли. Всё бы ничего, только позади них, развалившись на гладко ровном камне, служащем декором, сидел Ши Ивэй.
– Барышня И… Ли, – мгновенно поправился Юй Хун, первым заметив Ли Шуцзы.
Взгляд, которым наградил Шань Ян, ярко выражал враждебность. Сжав руки, Ли Шуцзы кивнула всем и отступила.
– Старшая госпожа Ли и господин Ли пригласили с ними разделить еду, – спокойный, без знакомого отстранённого холода, голос Ши Ивэя напугал сильнее, чем сочащаяся злоба от него. – В знак благодарности за помощь ранее и за двор.
– Если не нравится, жаловаться идите к ним, – процедил Шань Ян, в момент получая настороженный взгляд от Юй Хуна и взгляд, в котором проскользнула предостерегающая строгость, от Ши Ивэя.
– Сегодня погода какая-то давящая, головные боли страшные, – выкручивался Юй Хун.
Кивнув, Ли Шуцзы отступила.
– Ты уже здесь, – ласковый голос матери бросил в холодный пот страха.