ГЛАВА 1
Надя смотрела на кузину и размышляла.
Да или нет?
Послать её или нет?
Послать – не в смысле отказать. А в смысле направить по одному адресу.
«Помощь», конечно, с подвохом, но Слава об этом ещё не знает.
Знает только Надя. И ей предстоит решать.
Она закурила и сразу же увидела, как кузина поморщилась. Даже рот открыла, чтобы попросить её потушить сигарету, но в последний момент передумала, лишь недовольно поджав губы.
Дрянь мелкая. Надя тоже поджала губы и наигранно медленно выпустила сигаретный дым.
Потерпит.
В конце концов, это Славе от неё нужна помощь.
Надя снова посмотрела на молчащий пока ещё телефон.
Так да или нет?
Скоро с неё спросят, и ей надо будет дать ответ. Вернее, надо будет кого-то отправить.
На базу.
Куда очень хочет попасть Славочка.
Наивная, романтическая дурочка, до сих пор верящая в то, что если ты не причиняешь вред другому, то и тебе никто не сделает ничего плохого.
Зря Слава не послушалась отца и выбрала исторический факультет, отказавшись поступать в военное училище. С её внешними данными она быстро продвигалась бы по «служебной» лестнице и, определенно, не вышагивала бы по плацу в берцах. В марш-бросках тоже не участвовала бы. Скорее, приезжала бы на полигон с полковниками или даже с генералом. В их часть часто большие «шишки» заглядывали.
Слишком часто…
Слава обладала интересной внешностью. Необычной. Яркой. Невысокая, с копной непослушных светлых волос и кучей веснушек, которые она никак не скрывала. Не пыталась вывести, замаскировать. Носила их, как некое достоинство. Смешно, честное слово.
Стройная, но округлая в нужных местах. Грудь на месте, охрененно тонкая талия, переходящая в крутые бедра. Как дядя над ней подтрунивал: статуэточка. Ласково всегда говорил, и на дочь смотрел с нежностью. Гордился ей.
А Надя дико завидовала. И осознавала это. Сначала было не по себе. Отец Славы, Михаил Потапович, принял Надю, как родную дочь. Когда у той в аварии погибли родители и встал вопрос о том, чтобы определить девочку в детский дом, он поднял связи. Сначала ему отказали в опеке, потому что Михаил Потапович сам воспитывал дочь в неполной семье. Жена умерла при родах, и он больше не женился. Не от большой и светлой любви к матери Славы, а потому что его устраивало быть холостяком. Маленькая Слава больше времени проводила у дедушки, не обременяя его лишними хлопотами. Так, приедет на каникулы в очередную войсковую часть, побудет недельку-другую и снова к дедушке.
Почему Михаил Потапович решил обременить себя ещё одним ребенком – непонятно. На тот момент Наде было тринадцать, в детский дом она попасть не жаждала и ластилась к дяде, как только можно и нельзя. Обещала быть послушной, не доставлять лишних хлопот. Да что говорить! Надя собиралась обслуживать взрослого мужика, заменив ему домработницу. Про секс она, естественно, не думала. Они родственники.
Михаил по итогу удочерил её, и именно она с ним моталась по гарнизонам, терпя новых любовниц, которые её иначе как «принеси-подай» не воспринимали.
Дядя хорошо к ней относился, никогда не обижал. И Наде даже казалось, что он смог её полюбить, как дочь.
Но всё менялось с очередным приездом Славы.
Долбаной статуэточки.
Она врывалась в их отлаженную жизнь, наводила шорох, отодвигая Надю на второй план. Почему, черт побери?! Это она постоянно находилась рядом с Михаилом Потаповичем! Не Слава!..
Надя затушила сигарету и посмотрела на кузину, которая, кстати, снова заявилась без приглашения. Позвонила накануне и как бы невзначай поинтересовалась, где Надя служит. В какой войсковой части. Несколько раз уточнила. Надя, конечно, в свою очередь поинтересовалась, какой у Славы интерес, но та извернулась.
А сейчас стояла перед ней и хлопала длинными ресницами.
Причем Слава подготовилась.
Потому что знала, что Надя может выписать ей пропуск на базу.
- Надюш, мне очень надо. Очень.
Надя закинула одну ногу на другую, отметив, что пора наведаться на эпиляцию.
Испытывала ли Надежда чувство вины? Сложный вопрос.
Слава всё-таки ей кузина. Родственная душа. Одна кровь… Но они не сестры.
Опять же… Надя не была уверена, что поступила бы иначе, будь Слава ей родной сестрой. Как говорят в народе? Своя шкура ближе? Вот-вот.
К тому же Слава никогда не пыталась подружиться с Надей. Справедливости ради стоит заметить, что и последняя не проявляла рвения.
Поэтому… Пофигу.
- Доступ в дом я тебе обеспечу.
Надя решила дать Славе последний шанс.
Мало ли…
- Ты так и не скажешь, зачем тебе туда надо, Слав?
ГЛАВА 2
Слава смотрела на камуфляж и не верила, что она его наденет.
Не то чтобы она не любила военных. Тут другое.
Слава не любила войну и всё, что с ней связано. С раннего детства любое насилие вызывало у девушки лютое отторжение. Она даже плакала, когда видела сцены убийства по телевизору, и не спала ночами, если сталкивалась с насилием в жизни. Переживала. И спрашивала у дедушки, как такое может быть.
- Дедушка, а почему папа выбрал профессию убивать?
- Слав, он выбрал профессию Родину защищать.
Девочка насупилась и скрестила руки на груди.
- Сейчас нет войны! Не от кого Родину защищать.
Дедушка тяжело вздыхал. И Слава ему вторила.
Военные – это плохо. Плохо и всё тут. И никто никогда её не переубедит.
Слава наотрез отказалась жить с папой в военном городке.
- Не поеду! – плача заявила она и бегом унеслась в спальню, где у неё уже был припасен походный рюкзачок. Из дома сбежит, но в военный городок не поедет! А если отвезут – и оттуда сбежит!
Дедушка её перехватил, когда она со второго этажа спускалась по скрученным простыням.
- Далеко собралась, барышня?
Папа стоял рядом, хмуро на неё смотря. И штаны камуфляжные даже не снял! А он в гости к ним приехал! И майка эта черная! Фу, гадость.
Некрасиво же!
Грязно-зеленый, черный и серый. Разве эти цвета в одежде могут вызывать хорошее настроение? Нет бы, как у неё – яркая юбка, такая же яркая кофточка. Последнюю дедушка привез из Мексики. Теперь Слава очень хотела попасть в Мексику и пройтись по местному рынку. Там, наверное, будет жутко интересно, раз на нем продают яркие и красивые вещи.
Для Славы приезды к папе всегда сопровождались тихими истериками, которые она с годами научилась скрывать. Не принимала её душа военных. Милитаризм, оружие и прочее. Как могут люди добровольно выбрать подобную профессию? Конечно, с возрастом Слава поняла, что дедушка прав и офицеры всё же защищали Родину.
Но были же и наемники!
Слава вздохнула. Ладно, что было, то было. Папа умер, дедушка тоже. Она осталась одна. Была ещё Надя, с которой у неё никогда особо не складывались отношения. То, что кузина согласилась ей помочь, не задавая лишних вопросов, уже хорошо. Ведь Надя могла настоять, потребовать конкретики. И тогда Слава не смогла бы рассказать правду. А лгать и выворачиваться не желала.
Ложь она ненавидела тоже. Презирала тех, с чьих губ с легкостью срывались обещания и тут же забывались. Отчасти поэтому Славе тяжело было найти общий язык со сверстниками. С молодыми парнями – подавно.
Зато те очень сильно хотели найти с ней общий язык.
Некоторые проявляли завидную настойчивость.
Только обламывались они конкретно, потому что Славу воспитывал дедушка.
При воспоминании о дорогом человеке девушка грустно улыбнулась.
- Всё будет хорошо, дедуль. Я тебе обещаю.
Она даже ненавистный камуфляж наденет.
Раз нет выбора.
Надя права. Не сможет Слава пройти через блокпост в обычных черных брюках или цветастом сарафане. За кого её примут? На смех поднимут, и это в лучшем случае.
С губ девушки снова сорвался тяжелый вздох.
Надо так надо.
Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.
Она должна. Потому что решение принято, и Слава от него не откажется.
Во имя памяти дедушки. Человека, который не просто её воспитал, который дал ей всё. И даже чуть больше.
Скинула одежду и взяла в руки армейские брюки. Ткань жесткая, неприятная. Слава любила лен и хлопок, предпочитала натуральные ткани. Не потому, что капризная или какая-то зазнайка, просто привыкла.
Одевалась морщась. Ей всё время казалось, что она совершает гигантскую ошибку, но ничего поделать с собой не могла.
- Прекрати! – в конечном итоге одернула себя и направилась к зеркалу. – Хороша, блин, ничего не скажешь.
Из зеркала на нее смотрела невысокая хрупкая блондинка с перекинутой на плечо косой. После ванной, ненакрашенная, с множеством веснушек. Майка цвета хаки слишком плотно обтянула высокую грудь и тонкую талию. Девушка поджала губы и попыталась одернуть майку с живота. Надя дала ей на размер меньше? Непонятно.
Застегнув ремень, повернулась спиной к зеркалу. И брюки облепили задницу, как лосины. Слава помнила, что девушки, принявшие присягу, носили более бесформенную одежду. А это что?
Надя вошла в комнату без стука.
- Готова?
- Надь, а другой одежды нет? Эта…
- Слушай, Слав, я тебя не пойму! Ты хочешь попасть на базу или нет, черт возьми? Всё, что я делаю, говорю, ты воспринимаешь в штыки! Не нравится – оставайся тут, бери билет и езжай назад домой!
ГЛАВА 3
Иван Коваль не злился.
Он был в бешенстве.
В тихом. И самом опасном.
Не для себя.
Для окружающих.
Поэтому лучше его не трогать. Никому.
Иван осознавал своё состояние. Поэтому, отдав распоряжение привезти ему девочку, направился в спортзал. Он сожалел только об одном – что нет поблизости достойного партнера для спарринга.
Эта база особенная. Тут не служат парни, что выступают на ринге. Тут нет тех, кто может без разминки и без риска для здоровья выйти против него.
Коваль уважал только сильных противников. На ринге – так точно. Смысл выходить против того, кто заведомо слабее? В чем драйв? Кайф? Бить человека, который не сможет правильно выставить блок?
Отец, бывший генерал ВС РФ, его и брата учил другому – выбирать достойных себе.
- Бьешь слабого – таким же по итогу станешь. Привыкнешь и упустишь важное.
Иван бесконечно уважал отца. Для него не могло быть никого авторитетнее Руслана Коваля. Мальчишкой был – в рот отцу заглядывал. Как и брат-близнец.
Отец воспитывал их жестко, ничего не тая и не умалчивая от парней. Показывал жизнь такой, какая она есть. Без прикрас. Кровь, боль, война. Развлечения и то, к чему они могут привести. Учил жить своей головой. Мало дать детям хорошее образование, надо научить их отвечать за поступки и принятые решения.
Они и учились. Иван и Дмитрий. Набивали шишки, ставили синяки. Это со стороны могло показаться, что раз парни родились в очень богатой и влиятельной семье, то им море по колено и ничего добиваться не надо, все принесут на золотом подносе.
Нет и ещё раз нет. Такой номер в семье Руслана Коваля не прокатывал.
В их семье была ещё младшая сестренка. Нина. Всеобщая любимица. Вот с кого пылинки сдували, в том числе и братья. И получился обратный эффект. Опять же Нина должна была вырасти, если не избалованной и капризной барышней, то минимум очень уверенной в себе молодой леди. А нетушки. Мимо, млять!
Перегнул отец, и братья с ним вкупе. Почти тридцать пять лет назад убили самую первую дочь Руслана Коваля. Перерезали ей горло на глазах у Генерала. Тогда он ещё не знал, что у Лизы имелась родная сестра-близнец, которую похитили из роддома. С Дашей, старшей сестрой Ивана и Дмитрия, отец познакомился, когда мама была беременна ими.
Весело все в их семье. Однозначно.
Если возвращаться к Нине: отец окружил её тотальной заботой. Такую же тотальную опеку над сестренкой учинили и братья, не замечая, что тем самым подавляют девочку.
Принцесса выросла, но…
Слишком поздно обратили внимание, что Нина асоциальна. Не любит общаться с незнакомыми людьми, не заводит друзей. Больше одна и с книгами наперевес. Любит путешествовать, опять же одна. Её сопровождают лишь телохранители-тени. Им запрещено к ней обращаться без повода. Никаких дружеских симпатий. Подобные действа пресекались с малых лет, причем сам Иван следил, чтобы его Ниночку никто не соблазнил и прочее.
Знает он мужчин и их инстинкты.
Сам такой.
Мама как-то сказала, что в близнецах слишком много мужского. Слишком много от отца. Особенно в нем… Иван тогда засмеялся: «Мам, а что в этом плохого? Ты же вышла за отца. Живете, любите друг друга. Нас родили. Нинку. Мы же идеальная семья».
Сейчас он её слова начал воспринимать немного иначе.
Да, он слишком сильно похож на отца.
Когда у человека с рождения есть всё, то наступает момент, когда ему по-настоящему становится мало всего. Эмоций. Чувств. Впечатлений. И даже денег.
Потому что деньги шли из семьи. Многие сказали бы, что он зажрался. Иван врезал бы тому по морде. От души. Но ему никто ничего в лицо не говорил уже давно. Маму, сестренку, брата и отца он в расчет не брал.
У братьев и сестры давняя договоренность – не вмешиваться в жизнь друг друга. Каждый уже достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои поступки. Разве не этому учил их отец?
Хотя Нина, конечно, не в счет. Она – девочка. Теперь, когда стало понятно, что сестра у них – барышня, которой стоило родиться несколько веков назад и носить кринолиновые платья, обмахиваясь веером, он усилил опеку.
Отец немного приспустил, у Дмитрича своя семья. Ваня же продолжил бдить.
В последнее время Нина всё чаще начала бунтовать. Идти против привычной с детства системы, и Ваня её отчасти понимал. Он тоже сейчас испытывал нечто подобное.
У него есть всё. Абсолютно всё и даже больше.
Он мог в любой момент сесть в частный самолет и улететь в любую точку мира, специально для него откроют воздушный коридор. Мог менять девушек, развлечения, контракты. Не было границ и препятствий для реализации амбиций и задуманного.
А что-то угнетало его. День за днем.
Он смотрел на отца с мамой. На Дмитрича с Ириной. Ему что, тоже была нужна семья? Да ну нахер. Иван ещё не натрахался с разными девочками. Ни одна не могла его зацепить настолько, чтобы он надел ей кольцо на безымянный палец и назвал «своей». Женщины вообще не волновали Ивана. Есть они и есть. Всегда. В любом количестве. Тех, кого не трогало его обаяние, трогали деньги. Договориться можно всегда.
ГЛАВА 4
Так не бывает…
Славу всё сильнее одолевало нехорошее предчувствие.
Слишком легко и просто.
Она облизнула губы и повернула ручку двери.
Тоже незаперто.
По крови пронеслась огненная волна. Некая реакция организма словно предупреждала Славу, но та упрямо шла вперед.
Она решилась?
Решилась.
Понимала ли девушка, что совершает преступление?
Сто процентов.
Если её увидят, то по головке не погладят. На этот случай у Славы имелись номера папиных знакомых. Они помогут.
Девушка выучила их наизусть. Как подстраховку. Папа сам ей их дал, сказав, что на этих людей можно положиться.
Майор Догилев, бывший папин подчиненный, и подполковник Турасов. Последнего Слава узнала лично, когда лет пять назад приезжала к папе, а тот приходил к ним в гости с семьей. Если бы подполковник Турасов не служил бы, Слава сказала бы, что он приятный человек.
Она ничего не могла с собой поделать. Сейчас, когда выросла, понимала, что относится к военным предвзято и осознанно не пыталась пересмотреть своё отношение. В современном свободном обществе у каждого есть выбор в профессии. Никого в армию насильно не тянули.
И тем более Слава не могла понять женщин, которые добровольно взяли в руки оружие!
Девушка закрыла за собой дверь и огляделась.
Тишина. Ни звука.
Дом, в который она вошла, имел многовековую историю. Ещё одна прихоть неких руководителей, которые отдали на баланс военным дворянские именья, имеющие историческую ценность. Вот как такое могло произойти, спрашивается? Слава изучала документы. В начале двадцатого века, когда к власти пришли большевики, они устроили здесь оперштаб. Хорошо, что ничего не разрушили. Покоцали, конечно, многие архитектурные решения. Сносили комнаты, перестраивали. Если не знать, что это здание построено почти пять веков назад, подумаешь, что ему максимум столетие.
Слава прошлась взглядом по потолку с лепниной, по покрашенным стенам. Интересно, фреску отбивали или краску наносили прямо на неё?
Девушка очень любила старые здания. С раннего детства увлекалась историей, стариной. У них с дедушкой в доме было много красивых статуэток, реликвий, привезенных из разных стран мира. Слава вместе с дедом объездила всю Россию, даже пару раз была на раскопках. Поэтому, когда встал вопрос куда поступать, Слава не раздумывала. Исторический факультет она выбрала по зову сердца.
Но ещё имелся долг, который ей необходимо было отдать, чтобы дальше жить с чистой совестью.
Никто с неё этого долга не спрашивал, она сама решила его отдать.
Потому что иначе не могла.
Слава дотронулась рукой до стены, словно ноги в какой-то момент перестали держать её.
- Эй. Ты только пришла. Ты чего? – негромко спросила она себя.
Камер, по крайней мере видимых, Слава не обнаружила.
Уже хорошо. Можно идти дальше.
Ей нужен подвал.
Всё, как обычно.
Подвал, чердаки – именно там хранится всё самое интересное.
Слава прошла по коридору, прислушиваясь к собственным шагам и стуку сердца. Потом свернула и вот тут…
Она увидела его сразу.
Обнаженного по пояс мужчину, выходящего из зала. Он разматывал спортивные бинты на руках.
Увидев её, замер на мгновение.
Прищурился.
У Славы замерло сердце. Никого не должно быть в доме!
Тем более злого и агрессивного мужика, смотрящего на неё слишком пристально.
И без удивления.
Точно он ждал её.
Высокий. Очень крепкий. Девяносто килограмм – минимум. И злой. А ещё сразу же направившийся к ней. На неё.
- Ты вовремя, девочка, - хрипло проговорил он, откидывая бинты на пол.
Она? Вовремя? Пол начал уходить из-под ног Славы. Мужчина принял её за другую. И его намерения не вызывали сомнений.
Слава не могла сдвинуться с места. Приросла к полу.
То, что происходило, никак не укладывалось в голове.
Словно в тумане, через некую призму, она рассматривала незнакомца.
Мужчина производил впечатление. Помимо роста и внушительной комплекции, он прямо-таки заставлял на себя обратить внимание. Слишком… впечатляющий. А ещё эта уверенная походка хищника.
Даже не военного…
И лицо… Не зря Слава сразу поняла, что мужчина злится. Упрямый подбородок, сжатые губы. Ноздри трепещут – непонятно, то ли от предвкушения, то ли ещё отчего.
В сознании Славы промелькнула мысль, что мужчина некрасивый. Слишком… брутальный. Слишком… всего в нем было «слишком». Хотя о красоте не спорят. Сейчас такие в тренде.
ГЛАВА 5
- То, что ты меня узнала, Веснушка, отлично! – медленно, тщательно проговаривая каждое слово, сказал Иван, после чего так же неспешно перехватил руку девушки, сжав тонкое запястье.
Ни одного украшения… Надо же…
И кисть какая аккуратная. Почему он раньше никогда не обращал внимания на женские кисти?
Иван сделал шаг вперед, одновременно притягивая девушку на себя. Вот так. Отлично. Теперь она полностью прижата к нему, хотя и пытается отодвинуться.
И глазищи какие… Черт! Разве бывают у женщин такие выразительные, кстати, как и у него, серые глаза? Правда, в них проблескивали ещё и голубые оттенки.
Красивые…
Ничего, он потом в них посмотрит.
Сейчас же…
Коваль недобро продолжил, не позволив девочке ответить на его реплику:
- Потому что я тоже знаю, кто ты и с какой целью сюда пришла.
Девочка приоткрыла красивый ротик, точно удивилась. Но у Коваля все мысли утекли в другую сторону, он уже видел, как проводит налитым кровью членом по этим губам, дразня и будоража в первую очередь себя.
- Вы… знаете?
- Конечно. И протекция тебе будет обеспечена.
На этом разговоры закончились. Её алые губы, изумительно розовые, чуть припухлые, манили и притягивали похлеще магнита.
Терпение Ивана закончилось.
Хорош.
Второй рукой он потянул Веснушку за косу, которая так же выступала не меньшим возбудителем. Да чего говорить! Девочка попалась ему сплошное искушение.
- Я не…
Она продолжала играть выбранную роль, и Иван не выдержал:
- Хватит! – обрубил её на корню. Если бы кто-то из его подчиненных услышал этот тон, сразу приутихли бы, осознав, что подошли слишком близко к черте, за которую переступать не стоит.
Коваль впился в чертовы манящие губы девчонки и сразу же атаковал их, не церемонясь. Он сказал ей правду. Знал, зачем она сюда пришла – затем, чтобы он её трахнул.
Разговоры потом. Она хотела уточнить – уточнила.
Ваня не ошибся – она оказалась сладкой. Он зафиксировал руку на её затылке, чтобы девочка даже не смела думать, что сможет снова изворачиваться. Время игр прошло!
Её губы… трепет тела… Сука! До чего же хороша! Даже не заметил, что она не отвечает, лишь слышал, как слабо постанывает и всё пытается отодвинуть бедра, чем сильнее раззадоривала его. Член дернулся в штанах, яйца окончательно потяжелели, заломили. Если он её не возьмет прямо сейчас, у него сперма польется откуда можно и нельзя!
Сладкая… Иван проник языком между её губ и начал трахать её рот, показывая, что он собирается с ней сделать. Затем переставил ноги, вынуждая её снова двинуться назад.
К стене.
Вплотную.
Вот так. Идеально.
Нахер диваны и кровати. Он возьмет её прямо тут, в коридоре.
Камеры в доме стояли повсюду, позже позаботится, чтобы запись уничтожили. Нечего кому-то смотреть на его зазнобушку.
Коваль прижался к ней плотно, чувствуя, как её упругая грудь расплющивается о его. Приятно… Охрененно. Ладная, словно выточена под него. Он дурел с каждой проходящей секундой всё сильнее. От её запаха, тела. От того возбуждения, что она в нем вызывала.
Он целовал, усиливая напор, желая получить её всю. Не отпуская кисть, направил её вниз, к возбужденной плоти, но тут Веснушка засопротивлялась активнее, выдергивая руку.
Неужели на самом деле такая стеснительная?
Черт с тобой, девочка… Пусть в первый раз будет по-твоему. Своё он стребует через полчасика.
Потому что Веснушку Коваль отпускать быстро не собирался. Не сегодня точно. Его тело скрутило от предвкушения. Они будут играть долго. Милая, поэтому готовься.
Зажал руку между их телами. С неё станет, что попытается выпустить ноготки. А вот этого уже Иван не потерпит. Поэтому пусть пока постоит в таком положении.
Он едва ли не рычал от удовольствия, наслаждаясь происходящим. Внутри всё пылало от нетерпения.
Девочка идеально вписалась в его потребности. Если бы она с готовностью встала на колени и отсосала у него, ему бы зашло, но не затронуло. Хотя…
Она ему понравилась. Странное ощущение, несвойственное Ивану. Ладно, с этим он тоже разберется чуть позже.
Не влюбился же на самом деле с первого взгляда в начинающую шлюшку?
Мысль о том, что конкретно эта девушка, имени которой он до сих пор не спросил, пришла к нему, получив щедрое вознаграждение, да ещё и аккуратно уточнила, правильно ли они понимают друг друга, неприятно царапнула изнутри, вызывая новую агрессивную волну, которая только-только улеглась немного от поцелуя.
Иван, внутренне рыча, списывая свои эмоции на недавние мысли про дальнейшие планы на жизнь, оторвался от губ незнакомки и, не заглядывая в огромные глаза, крутанул её, снова поворачивая спиной к себе.