Глава 1
Барон Наярд Хорн по всем статьям был отличным женихом. Богат, красив и при делах. Наследник знатного рода Железных драконов служил главой крепости на границе королевства Дерхон и Фасли – страны кочевников, что бестолковыми набегами мешали ему созерцать красивейшую природу горного края. Но не так чтобы очень мешали. Они словно блохи на теле собаки – кусали, но жизни не угрожали. Лорд Хорн даже проявлял к ним милость – ни разу не сжег ни одного поселения. Так, развлекался, гоняя по степи.
А вот немилостив бравый пограничник был к свахам и девицам на выданье. Они для него – отрава. Поэтому редко бывал в столице, где имел личный особняк. Стоило ему появиться по делам службы хотя бы на день, как туда тут же стекались с визитами мамаши с дочками. Это милая маменька старалась обуздать непокорного сына. Заждалась внуков.
Но сын придумал отличный способ избегать гостей. Столичный дом держал заколоченным, а сам останавливался во флигеле, где гостям даже сесть было не на что. Единственное, что Най мог предложить – это широкую постель, которая занимала большую часть комнаты. Но туда девицы на выданье не спешили. А топтаться на пороге, чтобы раскланяться и уйти ни с чем – такое себе удовольствие. Поэтому, взвесив все за и против, визиты вежливости откладывались на более благоприятные времена.
Одна беда – если блох с собаки вывести можно, то «невестам» не было конца и края. Только Наярд отмахивался от одних, как тут же подрастали другие. И с новыми силами продолжали штурмовать завидного жениха.
Вот и нынешний приезд в столицу начался с «истерики» леди Хорн, которую, хочешь–не хочешь, а любящий сын должен навещать.
– Когда? – спросила мать в лоб, стоило закончиться приветствиям и лобзаниям, и сын занял место за накрытым к завтраку столом. Была кратка, так как знала, что витиеватую речь Най пропустит мимо ушей.
– Когда–нибудь, – Наярд поднес к губам крохотную чашечку с ароматным напитком. Его ладонь была слишком крупна для столь изящной посуды. Глотнув кофе, дракон поморщился. Ох уж эти столичные нововведения пить горечь! – Сейчас не до жены, мам. Фаслийцы опять что–то замышляют. На границе опасно. Как везти туда нежную девицу?
Отложив чашку, Най с тоской посмотрел на расписной потолок, где метались меж облаков голые младенцы с крылышками. И каждый из них целился из лука в неженатого дракона, суля тому головную боль.
– Отговорки все это. Они каждый год у тебя что–то замышляют, – страдающая без внуков мать обиженно поджала губы.
– Я не буду рисковать невинной душой. Женщины на границе – это уязвимость позиций.
– Не гарнизон, а монастырь какой–то! Надо бы нам с королевой однажды наведаться к вам. Сердцем чувствую, что ты не один такой, кто прячется в Хоффене от брачных оков. Не понимаю, как вообще можно обходиться без женщин?
Най выразительно задрал бровь, и Ада прикусила язык, поняв, что женщины у сына все же есть. Чтобы стереть неловкость момента, дракон ласково похлопал мать по руке. Красивая, с всегда идеально уложенными волосами цвета пепла, с тонкими чертами лица, гордо задранным подбородком, несгибаемая и своенравная, леди Хорн всю жизнь служила при дворе. И оттуда выносила правила и суждения.
Главным правилом королевы, при которой Ада исполняла роль фрейлины и близкой подруги, было следующее: «Ни один из скольких–нибудь приятных для женского глаза мужчин не должен избежать женитьбы». Дворец ломился от хорошеньких дебютанток, которых леди Хорн неустанной рукой отправляла к сыну, как только тот появлялся в столице.
– В моем доме уже живет одна горячо любимая женщина. Мне вполне хватает ее бесконечный болтовни. В два голоса они сведут меня с ума.
– Ты о Пенелопе? – мать метнула на сына недовольный взгляд.
Еще бы, ее отпрыск держал в столичном доме человеческую женщину, которая ухаживала за ним в дни приезда. По меркам драконов она была ребенком. Ей всего–то перевалило за семьдесят. Но выглядела Пен неважно – сухонькая, морщинистая, седая. Непокорные вихры растрепаны, а фартук вечно засален.
Сколько раз леди Хорн упрекала сына, что он выбрасывает деньги на ветер, не меняя никчемную служанку на более подходящую кандидатуру. Мало неряха, плюс ко всему, человеческие женщины долго не живут. Только привыкнешь, а у той уже силы иссякли. Но Най, несмотря на упреки матери, как–то быстро и опасно–сильно привязался к Пен. И та была горазда – сначала, пока была юна, платила привязанностью дочери, а со временем, как состарилась, ее любовь переросла в материнскую. Ада даже отчасти завидовала их теплым отношениям. И заранее переживала, что будет с сыном, когда Пенелопа закончит жизненный путь.
– Да, о милой Пенелопе, – на лице Наядра появилась такая нежная улыбка, что леди Хорн вздрогнула. Что эта старуха сделала с его сыном? Перед ней сидел не суровый дракон, а мальчишка–романтик.
А сын вспоминал разговор, который случился со стареющей служанкой накануне.
– Милый, мне тяжело, – простонала Пенелопа, бухая на стол блюдо с пирожками. Наярд скривил лицо. Опять завела свою шарманку. – Попробуй потаскать тяжелые доспехи, чтобы почистить их песочком. Ты у меня мальчик крупный, каждая перчатка с мою голову будет, что уж говорить о кирасе. Мне бы помощницу.
Глава 2
Хитро улыбнувшись, Пенелопа пошаркала к комоду. Погремела крышкой от кофейника и извлекла из него свернутую в несколько раз бумажку.
– Вот, – старуха бережно расправила ее. – На ярмарке взяла. Теперь тебе не отвертеться. Будет у нас такая помощница, о какой ты мечтаешь.
Дракон в изумлении вытаращил глаза.
– Когда это я о помощнице мечтал?
Но старуху уже нельзя было остановить.
– Не спит, не ест и не пьет! И тебя, касатик, переживет, – она хлопнула перед ним на стол пожелтевшую афишку с отпечатками жирных пальцев. На ней кричали, восхваляя товар, крупные буквы.
– Сказал же, поднятых некромантами не хочу, – Най, даже не вчитываясь в текст, брезгливо отодвинул от себя бумагу. – Смотрел как–то. От них мертвечиной несет.
– От этих не пахнет тленом. Совсем, – старуха вновь придвинула листок и ткнула пальцем в выделенное красным слово. – Потому как предлагается Душа.
– Что за Душа такая? – Наярд сдвинул брови. В его глазах зажегся огонек любопытства.
– Сходи сам посмотри. Да поторопись, пока всех не разобрали.
Старуха посмеялась в кулачок, поняв, что не напрасно завела разговор. Попался голубчик на крючок.
Сейчас, сидя за одним столом с матерью, лорд Хорн прикидывал, стоит взглянуть на необычный товар, или ну его. Все равно через пару дней возвращаться в гарнизон. Но в то же время, он переживал за Пенелопу. Опять останется одна. А ведь дряхлая совсем. Только ради нее присмотрелся бы к помощнице. На себя Душа затрат почти не потребует, ведь написано же, что не есть и не пьет. Пусть бы за Пен ухаживала.
– Мам, что ты знаешь о Душах? – он вытащил скомканный листок из кармана и отдал его матери. Та развернула засаленную бумажку осторожно, кончиками пальцев. Убедившись, что родительница несколько раз прочла, Най спросил. – Как думаешь, такую можно взять в помощницы Пенелопе?
– Мошенничество какое–то, – леди Хорн с сомнением покачала головой. – Как Душа может быть служанкой? Насколько я понимаю, всякая душа – призрачное создание. Существует только в живом теле, а после смерти тут же улетает прочь. Ну или мается неприкаянным фантомом. Стенает, воет, мешает спать. Я слышала, что душа весит всего–то шесть грамм. Какой помощи можно ожидать от существа весом с новорожденную мышь?
– Написано же, «магически измененная».
– Ну не знаю. Ни у кого из моих знакомых такой в доме нет. Да и я бы побоялась подпустить к себе чужую душу. Мало ли какая история у нее была при жизни. Может, за ней душегуб какой–то скрывается.
– Смешно. Душа душегуба. Теперь мне даже интересно взглянуть на нее, – Най выбрался из-за стола.
Мать поспешила нежно попрощаться с сыном. Чтобы Ада поцеловала его в щеку, Наярду пришлось наклониться.
– Весь в отца, – леди Хорн вздохнула.
Она уже много лет была вдовой и всякий раз видела в Наярде горячо любимого супруга.
Ада стояла у окна и взглядом провожала обожаемого сына, направляющегося верхом на лошади в сторону ярмарки. Най был такой же, как отец, высокий и статный. Его темные пряди с годами изменились и обрели тот поразительный платиновый оттенок, который отличает драконов из рода Железа от остальных.
Она любила в сыне все. И суровый взгляд, где иногда проскакивала пугающая искра, и выразительный с горбинкой нос, и крупноватый рот, так удивительно изгибающийся в усмешке, и живые брови, которые помимо воли выдавали, какие эмоции испытывает ее мальчик. Красив, но не той красотой, что поражает утонченностью и слащавостью, а гордой неприступностью. И только она, мать, ну или разве что еще Пенелопа, знают, что за лицом с хищными чертами скрывается тонко чувствующая душа.
От материнского особняка до ярмарки у крепостной стены было не близко. Но Най ехал не спеша, с удовольствием разглядывая старинные здания, что окружили стоящий в центре столицы неприступный с виду королевский дворец. Тот возвышался над городом черной громадой. На каждой из восьми башен сидело по дракону, готовому сорваться в небо в случае опасности, появившейся где–либо на горизонте. Хотя какая опасность может грозить столице? Люди слабы, орки глупы, остальные расы вполне миролюбивы, а неприятели, могущие хоть сколько–нибудь навредить Дерхону, сдерживаются на укрепленных границах.
Бывали, конечно, нападения. Не так давно сосед натравил на западные поселения диких виверн, но с теми быстро разделались. Еще долго на границе гнили их головы, насаженные на пики рядом с головой короля, пославшего их. Как наука другим, что не стоит против Дерхона строить козни. Драконы и сами хорошо справляются. Лично он, Най, совершил тот тайный налет на Беркур, когда вражеский правитель был выдернут из постели и еще до утра казнен. Наследник сумасшедшего, отважившегося напасть на Дерхон, с тех пор притих, боясь высунуть нос.
Лорд Хорн за успешно проведенную операцию возмездия был награжден Алмазной звездой первой степени. Она украшала его парадный мундир и вызывала у дворцовых вельмож неподдельную зависть. Помнится, как сильно королева была удивлена, когда Най в качестве поощрения выбрал все ту же южную границу. Ему прочили высокий чин при дворе, а он предпочел продолжить гонять кочевников. Не для него все эти расшаркивания и блеск драгоценностей.
Останься он во дворце, был бы уже женат, имел кучу детей и пару любовниц. Без последних ни один придворный дракон себя не мыслил. Холеные и капризные содержанки – это как знак отличия на мундире. Значит, дракон силен. Значит, мужик, хоть и украшают его руки перстни, а из–под дорого кафтана торчат еще более дорогие кружева. Наярд же предпочитал тяжесть лат и вольный ветер гор и степей.
Глава 3
Торговец обреченно вздохнул. Народ уходил.
– Господа. Всего двести за прелестную девушку. Неужели нет желающих?
Лот стоял, стыдливо опустив глаза.
– А почему такая низкая цена? – толстуха с веером перестала им трясти. – В чем подвох? Только лишь в свадебном платье?
– Невеста требует особого душевного ухода. Без него быстро чахнет. Как видите, я не скрываю недостатков этой ранимой Души. Обстоятельства смерти обязывают.
– И что же за обстоятельства? – дама стукнула сложенным веером по ладони.
– Умерла от удара, когда в день свадьбы узнала, что жених сбежал с ее подругой.
– Слезы, истерики, стенания? – поинтересовался мужчина в летах. Увидев, как скривилось лицо торговца, добавил. – Этого от своих жен вполне хватает.
Он досадливо махнул рукой и принялся пробиваться к выходу. В толпе зевак оказалось больше, чем покупателей. Последний лот явно не пользовался интересом, зрители потянулись к выходу.
– Кому захочется, чтобы по дому блуждал призрак в свадебном платье? – вздохнул господин с саквояжем и направился к конторке, чтобы забрать купленного жокея.
– Меня жена выгонит, приведи я такую, – добавил толстяк, вытирая потный лоб.
– Ее переодеть бы. Секретарь в свадебном платье при обсуждении дел? Сомнительное приобретение, – дама с веером поморщила нос.
– Увы, ни одну Душу переодеть или раздеть невозможно. Как и подстричь, расплести волосы, стереть помаду или смыть наложенные румяна. Все останется так, как Душа выглядела в день смерти.
Торговка фиалками в подтверждение слов послала воздушный поцелуй, демонстрируя всем, что яркая помада на ладони не отпечаталась.
– Так что? – аукционист обвел взглядом оставшихся зрителей. – Берем невесту или нет? Кому достанется последний лот? Кто предложит двести десять золотых?
– Такой дамочкой только свах и невест отпугивать, – хихикнул стоящий рядом с Наярдом молодой человек с франтоватыми усиками. – Придут к тебе девицы, мечтающие захомутать, а тут она – чай со слезами на глазах подает.
– Двести десять дама с веером, – ободрился торговец, уловив движение пальчиков пожилой дамы. – Спасибо, леди, что решились. Душа не только читает и пишет, но и владеет математикой. Из нее выйдет отличный конторский служащий. Какая разница, в какой одежде она корпит над учетными книгами?
– В то же время, если надоест, невесту можно одолжить друзьям, – продолжал рассуждать франт. – За деньги. Почасово. Уверен, цена быстро отобьется.
Неожиданно решившись, он громко выкрикнул:
– Даю двести двадцать!
Самый желанный жених королевства медленно поднял смоляную бровь.
– Пятьсот! – произнес он, звонко щелкая пальцами.
– Пятьсот раз! Пятьсот два! Пятьсот три! – быстро протараторил торговец Душами и, задыхаясь от радости, что сумел избавиться от неходового товара, да еще за такую цену, объявил: – Продано!!! Невеста отдана господину из рода Железных драконов.
Лорд Хорн вез покупку домой верхом на коне. Очень жалел, что не велел подать карету, сейчас бы на него не пялилась половина города, удивляясь, когда это Наярд успел жениться. А ведь конюх предлагал. Да–да, такой в поместье тоже имелся, наряду с садовником и сторожем, обитающими в соседнем, чисто мужском, флигеле.
Душа сидела сзади и цеплялась за барона руками, боясь свалиться с лошади. А он задыхался от запаха роз. Стоя в очереди, чтобы выкупить свой лот, Най с удивлением обнаружил, что аромат, распространявшийся по торговой площадке, исходил именно от его Души. От жокея пахло лошадиным потом, от цветочницы фиалками и немного вином, но запах роз перебивал все остальные. И ведь подлец–аукционист и словом не обмолвился, что у Души имеется определенный аромат, который не выветрить.
– Почему розы? – спросил дракон, полуобернувшись к Душе.
Она ответила, не поднимая глаз.
– Когда я узнала, что жених бросил меня, ничего другого под рукой не было. Только флакон с духами.
– И ты решила утопиться в них? – он хмыкнул, хотя понимал, что это не совсем вежливо.
– Нет. Я их выпила. Думала, поможет.
– Поможет что? Умереть?
– Забыться.
– А как ты умерла?
– От горя. У меня остановилось сердце.
– Стоило ли так убиваться? – Най задумался над сказанными словами. «Стоило ли так убиваться», – мысленно повторил он. Фраза как нельзя лучше описывали ситуацию с невестой. Ведь она именно убилась.
– Я любила его больше жизни.
– Такое возможно? – Най не верил.
– Как видите. Оказывается, можно умереть от большой любви. Я прорыдала весь день. С меня хотели снять хотя бы фату, но я вцепилась в нее и пинала любого, кто пытался приблизиться. Мне казалось, что я вижу страшный сон, и нельзя переодеваться, иначе все сделается явью, и свадьба не состоится.
– М–м–м, так ты еще и мозгами помутилась...
– Это защитная реакция организма. Мозг специально погружает в ирреальность, чтобы легче перенести горе.
Глава 4
Торговец тоже хотел оставить Душечку себе, уверяя супругу, что именно эта Душа какая–то невероятно особенная. Но достаточно было одной безобразной драки, когда его благоверная взяла в руки сковороду, и нужда в редком экземпляре сразу отпала. Душечка так и не поняла, в чем ее исключительность. В линзах и парике, от которых теперь не избавиться? Или ему показалось романтичным, что она умерла от любви?
– Нет, леди Хорн еще не знает, – дракон вдруг подхватил Душечку на руки. – Как и полагается по традиции, внесу невесту в дом на руках.
– По беременности поженились? – Пен шла сзади. – Теперь бы живыми остаться. Видела я однажды, как леди Хорн превратилась в дракона. Бр–р–р–р... Все вокруг горело.
– Так радость же, – продолжал балагурить Най. – Она давно хотела внука.
– Но она мечтала совсем не об этом... Прости, Душечка, ты не виновата, что тебя этот болван не предупредил о наличии леди Хорн и ее строгом отношении к женщинам Наярда.
– Любимый, ты двоеженец? – Душечка, все еще сидящая на руках дракона, сделала большие глаза. Ее увлекла игра в ненастоящую невесту.
– Я двоемамец, – легко признался Най, опуская невесту на кровать. – Леди Хорн моя настоящая мать, а Пенелопа... В общем, она тоже родной человек.
Душечка опять вздохнула. Это получалось у нее так мило, что Наярд не смог скрыть нежности во взоре. «Что–то я совсем размяк. Старею?» Он тут же распрямил спину и свел брови к переносице. Сняв с крючка ключи, небрежно кинул их Пенелопе.
– Откроешь второй этаж. Пусть Душечка живет там. Если хочешь, можешь переехать к ней. Раз семья увеличивается, сделаем из твоей комнаты на первом приличную гостиную. Начинай перетаскивать свои пожитки наверх.
– А как же брачное ложе? – забеспокоилась Пен.
– У нас будут раздельные спальни, – он с намеком посмотрел на Душечку, чтобы та поддержала игру. – Так ведь удобнее, дорогая? Я не говорил тебе, но бывает, что я храплю.
– Как скажешь, любимый.
Может, зря он попросил называть его любимым? Не стоило так заигрываться? Но из ее уст это слово звучало так правильно, что он сам едва не поверил, что взаимно влюблен и вот уже час как женат.
– Вы тут устраивайтесь, – он впервые не знал, куда деть руки, – а я полетел по делам. Через два дня меня ждут в гарнизоне, надо многое успеть.
По сути, он просто сбежал.
Факт, что лорд Хорн гарцевал по столице с невестой, прилипшей к его спине, видели многие. И теперь рассказывали не только о развевающейся на ветру фате, но и о печальном лице избранницы. И где взял такую, что не рада браку с ним? Или дракон добился ее силой? Неужели влюбился? И это тот самый жених, которого стремились заполучить лучшие дома королевства? Невероятно!
Не успел Най представить Душечку Пенелопе, как волнующую весть донесли до королевы.
– Как?! – воскликнула она. – Кто посмел? Где леди Хорн? Позвать ее сюда!
Королева была в гневе. Только вчера она договорилась с северным соседом об укреплении межгосударственных связей посредством брачных соглашений, а сегодня такая неприятность! Посол сам предложил «соединить руки и сердца» старшей дочери короля Сольгорна, как раз вошедшей в пору цветения, и одного из лучших воинов Дерхона.
К сожалению, у самой королевы не было сыновей, а внуки еще не достигли того возраста, когда можно было бы обещать их невестам, поэтому подходящие женихи подбирались с трудом. Она уже жалела, что проявила столько страсти в стремлении переженить всех и вся, что теперь испытывала недостаток в свободных и вошедших в зрелость драконах.
Кто же знал, что подвиг Наярда, сумевшего в одиночку выкрасть и покарать всесильного противника, так отзовется в умах соседей? Каждый из монархов представил себя на месте короля Беркура, поэтому поспешил заручиться мирным соглашением с Дерхоном. И только брачные союзы гарантировали нерушимость этих связей.
Двор полнился посланцами, согласными торговать, делиться ресурсами и создавать военные блоки, лишь бы драконы не припомнили старые обиды и не обратили взор в сторону их королевств.
Кандидатура Наярда Хорна как нельзя лучше подходила для северной принцессы, могущей принести в приданом соглашения о поставке алмазов, горючего черного масла и великолепных мехов. А тут какая–то невзрачная девица сорвала столь грандиозные планы! И куда смотрела леди Хорн?
Ада открывала и закрывала рот, краснела, бледнела и нюхала соли.
– Он был у меня утром, но словом не обмолвился о невесте, – лепетала она.
– Сходи к сыну, выясни, в каком храме обменялись клятвами, чтобы можно было подчистить книгу, ей самой дай деньги и отправь домой. Короче, сделай все, чтобы Наярд вновь стал холостым. Тебе, наверное, хочется, чтобы твои внуки были королевских кровей, а не от какой–то безвестной девицы?
– А если она беременная? – ком в горле мешал Аде говорить.
– Ты не знаешь, что делать? Неужели?
Взор королевы был до того суров, что подруга попятилась. Никогда прежде она не видела, чтобы правительница Дерхона на глазах теряла человеческий облик, что свидетельствовало о высшей степени раздражительности. По лицу красивой женщины шли пятна чешуи, резко выросшие черные когти впивались и ранили бархат, которым были обшиты подлокотники кресла.
Глава 5
Придраться было не к чему, да и не хотелось. Не для того Ада пришла в дом сына.
– Здравствуйте, – произнесла она хорошо поставленным голосом. – Я – леди Хорн.
Девушка в белом вздрогнула и быстро развернулась. Присела в глубоком реверансе.
– А это наша Душечка, – прошамкала из–за спины старуха. – Невеста вашего сына.
Когда Душечка распрямилась, Ада сумела разглядеть ее. Щуплая, бледная, робкая. Фату, чтобы не мешалась, скрутила на голове чалмой. А чего уж не переоделась? Хочет, чтобы ее раздел сын в первую брачную ночь? Или какая она у них по счету? Леди Хорн еще на воротах узнала, что Ная нет дома. Убежал по делам, оставив невесту хозяйничать.
– Может, мне все–таки предложат сесть? – Ада понимала, что Душечка находится в растерянности. Как же, никакой поддержки от мужа. Явно не рассчитывала встретиться со свекровью один на один.
– Да, пожалуйста, проходите, – Душечка повела рукой, приглашая сесть на диван, но Ада предпочла занять стул за столом.
– Пенелопа, принеси вина и два фужера, – Ада не спускала с девушки, выбранной сыном, глаз. – Хочу выпить за неожиданное пополнение нашего славного семейства. Надеюсь, вам можно вино?
На глазах у Душеньки появились слезы.
– Так «да» или «нет»?
Ада не понимала, что Душечка растерялась только потому, что не знала, как ответить. Скажи она «да», и очень скоро леди Хорн поймет, что она не сделала ни глотка. А признайся, что «нет», начнутся расспросы, и тогда придется сознаться, что она призрак. Как ни крути, но матери хозяина она не отважилась бы врать в лицо.
Но ведь Любимый не разрешил прерывать игру, которую начал, назвав ее своей невестой. Она и Пенелопе ничего не рассказала. Буркнула, что не время отвлекаться на болтовню, нужно до прихода хозяина навести порядок. Ее взяли в дом в качестве служанки, и это Душечка помнила лучше всего. А остальное – причуды богатых.
Леди Хорн так и не дождалась ответа. И рассудила упорное молчание по–своему. Девчонка беременна.
– Пенелопа, не надо вино. В одиночестве пить не привыкла. Завари чай.
Показавшаяся на пороге Пен кивнула и так и удалилась на кухоньку в обнимку с бутылкой и двумя бокалами. Через некоторое время вернулась с подносом, на котором высился заварочный чайник, вазочка с вареньем и пара чашек. Выставив все на стол, встала в сторонке, ожидая распоряжений.
Душечке было неловко. Взяли помогать старой женщине, а она расселась точно барыня. Взяла хотя бы на себя заботу разлить чай. Делала это изящно, без суеты. Поставила чашечку перед гостьей, не забыла и себя.
Ада задумчиво прищурилась. Манеры у девчонки были. И платье не из дешевых.
– Так откуда ты родом?
Душечка моргнула. Она так и не раскусила, понял лорд Хорн, что она совсем не из этого мира, или нет. Она говорила о курорте, о глазных линзах, а он не переспрашивал, и создалось впечатление, что он в курсе таких простых для землян вещей. Вроде, не было ему все равно, о чем лопочет Душа, слушал внимательно, но вопросы не задавал. А как быть с леди Хорн? Говорить правду? А как же игры «в невесту» Любимого?
– Я не помню своих родителей, – решила остановиться на правде, но завуалировать ее под местные реалии. Еще не время открываться. Пусть сын сам расхлебывает кашу, которую заварил. – Они погибли совсем молодыми. Мне еще и года не было.
– Как погибли?
– Карета перевернулась.
– Кто же тебя, сироту, воспитывал?
– Бабушка.
– Дворянских кровей?
Ходила среди родственников байки, что предки были чуть ли не князья. Прячась от большевиков, осели в небольшом сибирском городке. Даже фамилию сменили, чтобы стереть из памяти потомков буржуйское прошлое. Были Друцкие, стали Руцкие. Ее, Душечку, при жизни все знали, как Алену Руцкую.
Бабушку Душечке было жалко. Она так старалась, чтобы невеста выглядела достойно.
Сколько себя Аленка помнила, столько стоял в бабушкиной комнате старинный сундук, и его не разрешалось никому трогать. Даже в замочную скважину посмотреть не дозволялось. Бабушка носила ключ на шее на веревочке, чтобы у внучки даже поползновений не было в него залезть.
Открылся он лишь однажды. Как раз в день свадьбы. Аленка приготовила себе другое платье – одолжила у школьной подруги, которая за полгода до того вышла замуж. Та сама его сшила. Она же помогла подогнать по фигуре. Но бабушка рано утром позвала к себе. У Аленки перехватило горло, когда она увидела разложенное на кровати белое платье, фату к нему, украшенную флердоранжем, и перчатки выше локтя.
– Откуда такое чудо?
Лиф платья сверкал жемчужинами пополам с бриллиантами. Сначала и не поняла, что они настоящие, думала стеклярус и хорошая подделка под жемчуг, но бабушка опровергла домыслы. Серьги и колье хранились в квадратной бархатной коробочке, потертой по углам, и на потемневшем от времени шелке. Достала трепетной рукой.
– Жемчуг «от Болина», – произнесла она, перейдя на шепот. – Была такая ювелирная фирма. «Карл Эдуард Болин». Ее работы любила последняя наша императрица. Сколько раз я порывалась продать хотя бы камень, чтобы выжить в трудную годину, но не стала разорять доставшееся нам наследство. Да и страшно было. Лихих людей вокруг всегда полно. А так пусть думают, что ненастоящее. Нам спокойнее.
Глава 6
Простодушная Пенелопа с волнением следила за проявлениями любви и нежности в молодой семье Хорнов и млела от удовольствия. Она так давно желала Наю счастья.
Леди Хорн сама не поняла, что толкнуло ее на столь безумный поступок – нежность в глазах сына, или неподдельная радость Душечки, когда она увидела Наярда, а может тот факт, что девочка была из княжеского рода, а ворон ворону глаз не выклюет, но Ада быстро поменяла чашечки местами.
– За здоровье молодых! – произнесла она с надрывом и залпом выпила отравленный чай.
– Ой, вы, кажется, что–то обронили, – Душечка заметила лежащую под столом бутылочку. Ту самую. Подняла и протянула «свекрови».
– Ах, благодарю! Это капли от мигрени.
Лицо леди Хорн сделалось пунцовым. И как она могла положить яд мимо расшитого бисером ридикюля? Виновато взглянула на Наярда, но тот не спускал глаз со счастливой Душечки, которая кинулась показывать ему подарок матери.
Сославшись на разыгравшуюся головную боль, Ада покинула дом сына. Шепнула ему, что ждет внуков и попросила подать карету. Домой ехала в обморочном состоянии. Ночью маялась резями в животе. Покрывалась холодным потом. А утром обнаружила, что у нее начались лунные дни. Дни, которых у седовласой леди Хорн не было добрую сотню лет.
Всю неделю она провалялась в постели. Ни с кем не общалась, написала лишь пару писем. Одно сыну, где попросила немедля увезти невесту и Пен из столицы, что говорило о крайней степени ее озабоченности. Ада знала, Наярд поймет и не задержится ни на минуту. Второе королеве, в котором известила Ее Величество, что опоздала и не смогла выполнить ее поручение. Сын уже отбыл с невестой в гарнизон. В конце послания леди Хорн попросила освободить ее от службы при дворе по причине серьезной болезни.
Королева навестила старую подругу, ожидая увидеть в постели разбитую клячу, но была удивлена ее цветущим видом.
– Признайся, что ты сделала, чтобы так омолодиться? – Ее Величество бесцеремонно задрала рукав пеньюара и провела ладонью по руке до локтя. – У тебя кожа, точно бархатная, и совершенно гладкое лицо. А грудь! Ты посмотри, какая у тебя грудь! Как у девочки.
Она ткнула пальцем в торчащее полушарие и убедилась, что высота и плотность груди вовсе не иллюзия.
Ада стыдливо запахнула пеньюар. Совершенно случайно яд, приготовленный для Душечки, оказался панацеей от старости.
Леди Хорн и сама ощутила, что с приходом лунных «проблем» стала чувствовать себя гораздо лучше. Да, живот поболел, и пришлось вспомнить, как ухаживать за собой в такие дни, но эффект был волнительный. К концу недели она не узнавала себя в зеркале. Теперь изменения заметили и другие. Если бы королева раздвинула занавески на окне шире, то она увидела бы, что на голове ее старинной подруги почти не осталось седины. Лишь цвет платины мешал отличить одно от другого, но Ада–то знала.
Пришлось старшей фрейлине признаться, что послужило причиной столь серьезных изменений в организме, иначе королева не отстала бы. И конечно же, как старый опытный царедворец, Ада сумела повернуть ситуацию так, чтобы остаться в выигрыше. История оказалась кратка и поучительна.
– Когда я поняла, что подвела вас, Ваше Величество, и мне нет прощения, я решила расстаться с жизнью, – на шелк пеньюара капнула горючая слеза. – У меня был с собой яд, который я должна была подлить неугодной невесте моего сына. Вернувшись домой, я накапала в чай целых три капли, вместо положенных двух – чтобы уж наверняка, и выпила залпом. Утром я обнаружила кровь на простыне и подумала, что пришел конец. Я умираю. Истекаю внутренним кровотечением. Собравшись с силами, я написала вам прощальное письмо...
– Так какие ты выпила капли? – королева была нетерпелива.
Ада поднялась и взяла со столика с духами и пудрой тот самый пузырек из непрозрачного стекла. Он тут же оказался в жадных руках королевы.
– Новая разработка нашего придворного мага, – поспешила пояснить леди Хорн. – Он сам, наверное, не подозревает, какой у яда имеется побочный эффект.
– Интересно–интересно, – произнесла королева, поднимаясь с дивана. – Сначала опробую его на одной из старых фрейлин. Кто надоел своим брюзжанием. Если все повторится, то, считай, ты прощена. Я все–таки люблю тебя, несмотря на то, что придется отказать соседу с севера.
– Он потребует объяснений, – вздохнула Ада, все еще терзаясь, что провалила государственное дело. – Будет забрасывать посольство нотами протеста, упрекая в нарушении договоренности.
– Сам отстанет, когда на его границе появится наша армия. Не нужна нам его толстая дочь. Не для того мы растили великолепных драконов, чтобы отдавать их за неизвестно кого. А будет упорствовать, объявим войну и самостоятельно добудем и пушнину, и алмазы, и черное масло.
Утром следующего дня две подруги стояли у кровати старейшей фрейлины, которую вечером королева милостиво напоила чаем. Давно ее не приглашали во дворец на беседу, поэтому вышедшая в отставку женщина воспрянула духом. Но как же жаль, что сегодня она не смогла встать с постели! Пришлось написать королеве извинительную записку. Со старушкой происходило нечто невероятное. Сильно ныли десны. Во рту все опухло, и любая пища вызывала резкую боль.
Королева захватила с собой не только леди Хорн, но и королевского лекаря.
– Вы так добры, Ваше Величество, – прошамкала старуха, пытаясь подняться. – Но, кажется, мне пришел конец. Уж не отравили ли нас вчера?
Глава 7
Пенелопа в негодовании топнула ногой.
– Когда я была молодой и красивой, еще могла бы полюбопытствовать, а сейчас ты мне никакой не сдался. Ни голый, ни в одежде.
– А чего ж не любопытствовала? – он дернул бровью. Всем известно, что драконы в веселье и бою неудержимы, и лишь немногим посчастливилось узнать их в постели. Среди присутствующих таких счастливиц не было.
– Ты ж меня в столицу отправил, как только я в самый сок вошла, – произнесла Пен обиженно.
– На тебя заглядывались в гарнизоне. Я боялся, что драконы передерутся. А мне в вверенном подразделении нужна была строгая дисциплина.
– А сейчас не боишься? – она явно намекала на невесту.
– Хотел бы я посмотреть на того, кто возжелает Душечку, – хохотнул дракон. – Устанет раздевать.
Най имел в виду совсем другое. Слышал же, что призраки не могут снять одежду, в которой их настигла смерть. На это он и хотел намекнуть, но вышло как–то совсем грубо. Лорд Хорн заметил, как с лица Душечки слетела улыбка, и мысленно обругал себя. Наярду вспомнились слова торговца, что с душой невесты нужно обращаться бережно, трепетно, иначе она может зачахнуть.
– Прости, – он дождался, когда она поднимется по лестнице и поравняется с ним.
Проходящая мимо Пен смерила его презрительным взглядом. Она была готова кинуть в лицо хозяина что-нибудь едкое, но заторопилась разбирать вещи. Слуги уже затащили баулы в номера.
– Я понимаю, – пожала плечом девушка. – Спасибо, что не дали забыть, что я никто. Обо мне можно говорить пошлости. Я все стерплю, даже порочные мысли и азарт, заставляющий совершать глупости: а вдруг получится раздеть?
– Кто–то уже пробовал? – насторожился Най, не помнимая, что еще больше смущает Душечку.
Он живо представил, как какой–то потный боров пытается сдернуть с невинной невесты платье. Как это должно быть для нее унизительно! И мучительно стыдно, что ее терзают, словно куклу.
Чтобы не смотреть хозяину в глаза, Душечка сосредоточилась на лежащей на его плече пепельной пряди. С ее кончика капала вода.
– Пробовал. Прежний хозяин. За что и получил сковородой по голове от жены.
– Этот торговец Душами? Какой скот! – искренне возмутился Най. – Неужели сам своих афишек не читал?
– Мы первая партия живых Душ. До нас никогда такого товара не было. Он сам точно не знал, что с нами можно делать, а что нельзя. Выяснял опытным путем.
– А где он вас взял?
– Купил у какого–то черного мага. Тот вдохнул в нас жизнь только в телеге, которую пригнал за нами торговец, поэтому я не знаю ни имени чернокнижника, ни в каком месте он живет. Торговец остался в большом выигрыше, весь товар разошелся меньше чем за месяц.
– Теперь понятно, почему он продал тебя в последнюю очередь. Ты ему нравилась, а жена заставляла от тебя избавиться.
– А вас не смутило, что он слишком уж рьяно пытался сбыть меня с рук? За хороший товар просят большие деньги, а он уступал меня за гораздо меньшую цену. Выходит, он видел во мне какой–то изъян.
– Да, смутило, – согласился Най. – Но я уверен, что все дело в свадебном платье и фате. Я находился в толпе и слышал, как люди отказывались брать в дом вечную невесту.
Душечка вздохнула. Ничего–то милорд не понял. А ведь торговец не зря предупреждал, что с «невестой» нужно обращаться бережно. Он на собственной шкуре почувствовал, что бывает, когда у Душечки случается плохое настроение.
***
– Зачем снял три номера? – ворчала Пен, раскладывая одежду хозяина. – Если не хочешь, чтобы Душечка спала с тобой, мог бы поселить нас с ней вместе. Деньги не бережешь? Пыль в глаза пускаешь? Да поздно уже, раз перед богом она ответила «да».
– Я решил, что ты утомишь ее разговорами, – Най вышел из-за шкафа в одних бриджах. Пен покосилась на его мощный торс и протянула белоснежную рубаху.
Одеваясь, лорд Хорн усиленно размышлял, продолжать игру в «жениха и невесту», или уже пора объяснить Пенелопе, кто такая Душечка. Понимал, что рано или поздно придется. Старушка уже задавалась вопросами, почему жена не снимает свадебный наряд. И лишь его грозный взгляд заставил Пен прикусить язык и перестать навязывать Душечке что-нибудь из своего нехитрого гардероба.
Заглянул слуга, сообщил, что стол на три персоны накрыт.
– Простите, – Душечка стояла в дверях своего номера. – Я сегодня не пойду обедать. Сильно болит голова.
Най знал, что Душа есть не может и при случае только сделает вид, что глотает. Но глазастая Пен обязательно заметит, что с тарелки невесты не убывает. Прицепится. Начнутся расспросы. Хорошо, что Душечка каждый раз находит причину, лишь бы не сидеть за общим столом.
– Обидел–таки? – идущая за хозяином Пенелопа дернула его за собранные в хвост волосы. – Чурбан ты неотесанный. С такой нежной девушкой нужно забыть солдафонские шуточки.
– Я не... – дракон вовремя прикусил язык. Пен только скажи слово против, тут же заведется на полдня.
– Душечка тоже хороша. То веселилась, как дитя, а сейчас голова болит. Тьфу! – Пенелопа смачно сплюнула. Най поморщился. Он ненавидел эту ее простецкую привычку. – А потом она будет удивляться, отчего мужик налево пошел.
Глава 8
Душечка поразилась, насколько скромен Наярд был в быту. Он по истине вел аскетический образ жизни. Комната, где стояла его кровать, была гораздо меньше той, где хранились его доспехи и оружие. Все в драконе было подчинено служению отечества.
– Идем, я покажу тебе свои покои, – поманила Душечку Пенелопа. И повела ее на самый верх башни по винтовой лестнице. – Смотри–ка, ничего не изменилось!
В старой комнатке Пен стояли кровать, небольшой столик со стулом, учебники на полке, узкий шкаф. Выше только открытая площадка, где ветер так трепал волосы, что грозился сорвать фату. Душечку потянуло туда. Она оставила Пенелопу вытирать пыль и предаваться воспоминаниям, а сама подошла к краю башни, раскинула руки и подставила лицо нежаркому солнцу.
Душечке в крепости определенно нравилось. За спиной скалы, впереди зеленые холмы, которые плавно переходили в степные просторы. Вольный ветер, свобода и вкусные ароматы цветущих трав.
Стоило подумать об ароматах, как Душечка вспомнила о катастрофе, случившейся в крепости, и поспешила вниз, на ходу наматывая на голову фату в виде чалмы.
– Где находится колодец? – спросила она у первого попавшегося часового с зеленым от мук лицом.
– Миледи, не стоит, он отравлен, – выдавил он из себя, одной рукой придерживая живот.
– Просто покажи рукой, – у Аленки не было времени спорить. Пришла пора проявить свои лучшие качества.
Побежав в указанную сторону, она обнаружила на небольшой площадке каменную кладку и ворот над ней. Легла животом на кольцо колодца и заглянула в гулкую темноту. Вода чернела где–то далеко внизу. Посмотрев на ведро, Душечка задумчиво покачала головой.
– Нет, ведро не решит проблемы, – прошептала она и вновь легла животом на каменную кладку. Расставив руки так, чтобы был хороший упор, Душа перевесилась через край и крикнула, что было сил.
– Я счастлива!!! Слышишь? Я счастлива!!!
– Хорошо, хоть кто–то счастлив в этой крепости, – лысоватый мужчина с круглыми очками на носу смотрел на Душечку с укором. Красные глаза ясно давали понять, что человек давно не спал.
Душечка распрямилась и поправила сползшую на лоб чалму.
– Вы доктор? – поинтересовалась она, сбрасывая в колодец ведро, посаженное на цепь.
– Я гарнизонный лекарь, – поправил он. – Советую вам потерпеть. Я отправил на реку повозку с бочкой. Скоро привезут чистую воду.
– Бочка не нужна. Советую раздать всем по глотку этой воды.
– Вы сошли с ума? – он снял очки и принялся тереть заляпанные стекла. – Понимаю, что счастье порой превращает нас в безумцев, но...
– Вы не поняли. Колодезная вода поможет вылечить людей.
Оба обернулись, услышав топот ног. Очередной страдалец – тот самый часовой, что показал направление к колодцу, полетел в кусты.
– Клин клином? Сомнительно, – лекарь вернул очки на нос. – Лучше подождем, когда из города привезут противоядие. Я отправил к тамошнему магу сообщение и образец воды.
– Да помогите же мне! – Душа во всю силу крутила ворот, но ведро оказалось слишком тяжелым. – Время дорого!
– Помогаю только потому, что вы слабая женщина. В ином вы меня не убедили, – лекарь вцепился в ручку, и они вместе вытянули ведро.
– Стой! – приказала Душечка появившемуся из кустов часовому. Тот слабой рукой затягивал ремень. – Пей! Пей прям из ведра!
Часовой помотал головой и попятился.
– Смерти моей хотите? – прошептал обескровленными губами.
– Пей! Я леди Хорн и приказываю пить! – ей пришлось воспользоваться властью, данной ей как супруге главного дракона. Впервые она не пожалела, что умерла в свадебном платье. Оно послужило доказательством ее слов. Ну или часовой сдался под ее напором, так как был слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Лекарь только крякнул, когда пограничник сделал первый осторожный глоток. Но когда тот так припал к ведру, что начал захлебываться, выливая больше на себя, чем в рот, у лекаря поползли вверх брови.
– Что? Что там? – тревожась, спросил он.
– Вода вкусная! Хочется пить и пить, – выдал часовой. – И живот сразу успокоился.
– Раздайте, пожалуйста, всем. Чем больше выпьют, тем быстрее выздоровеют, – сказала Душечка и, развернувшись, пошла в сторону башни.
– Вы кто? – бросил ей вслед лекарь. – Маг?
– Я никто, – не поворачивая головы, ответила она.
Неловко было объяснять, что она пошутила, назвавшись леди Хорн. Могли и ставшую целебной воду принять за шутку. А вода вовсе не розыгрыш. Если раньше Душечке достаточно было подержать в руках предмет, наполненный жидкостью, чтобы та приобрела целебные или губительные качества (все зависело от состояния души), то в этот раз ей пришлось поломать голову. Объект оказался слишком большим, а вода находилась на недосягаемой глубине. Поэтому она впервые решилась применить Глас. И фокус сработал!
В один из вечеров она нашла книгу у торговца душами, в которой подробно объяснялась суть сотворения чуда. Ничего сложного. У мага должно быть четко сформулированное желание, помноженное на магическую силу. Жест или Глас добавляли действию мощь. Душечка не знала никаких Жестов, а заклинания выходили сами по себе, достаточно было сильно захотеть. А сегодня она убедилась, что Глас помогает достать то, до чего трудно дотянуться рукой.
Глава 9
Леди Хорн меж тем привела королеву к тому самому магу, что выдал ей экспериментальные капли. Во дворце работала целая команда чародеев под руководством королевского мага. Он же был одним из советников королевы.
– Лорд Вендир, будьте любезны рассказать Ее Величеству, как вы добились омолаживающего эффекта от капель, предназначенных для устранения интимных проблем.
Седовласый маг преисполнился важности. Распрямившись после церемониального приветствия правительницы, пустился в длинные и путанные объяснения о силе лунных дней, которые запускают механизм обновления, и о магическом сглаживании того вреда, что могло принести преждевременное прерывание беременности.
– Мы сейчас не говорим о беременности. Ее просто не было и быть не могло, как, впрочем, и лунных дней, – оборвала его королева. – Речь идет о двух немолодых дамах, которые, выпив ваши капли, чудесным образом омолодились.
Она подтолкнула вперед леди Хорн.
Маг непонимающе хлопнул ресницами.
– Вы решились выпит эти капли?
– Как видите, – Ада развела руки и неожиданно даже для самой себя крутанулась на каблуках, отчего ее юбка легкомысленно взвилась. – Простите, у меня такой прилив сил, что я с трудом удерживаю себя на месте.
Лорд Вендир достал лорнет и принялся изучать лицо помолодевшей фрейлины. В свои пятьсот с хвостиком она едва выглядела на триста. Рядом с сыном Ада смотрелась бы младшей сестрой.
– Но это невозможно, – выдохнул он. – Состав был улучшен всего лишь добавлением мяты, а она не несет в себе никакой магии...
– Где росла мята? Кто за ней ухаживал? Где брались семена? Или из чего там она выращивается? – королева была пристрастна, и каждый ее вопрос заставлял мага все больше втянуть голову в плечи.
Трудно держать ответ, когда государственные средства бессовестно расхищались, а все «великие» новшества и эксперименты не требовали таких уж значительных затрат. Если Ее Величество потянет за ниточку, то быстро сообразит, что базовая формула всех чудесных снадобий не менялась, а облагораживалась незначительными добавками, которые буквально росли под ногами. Главное, делать вид, что ведется усиленная работа, чтобы оправдывать свое существование при дворе.
В итоге в лабораторию были призваны все маги с советником во главе. После их объяснений, что каждый раз капли делаются заново, чтобы были свежими, королева со всей очевидностью поняла, что упустила уникальную возможность омолодиться. Можно сказать, правительница Дерхона кусала себе локти, жалея, что истратила все десять капель на старуху Джейн.
Ушли из лаборатории дамы ни с чем. Королева на прощание наказала изучить песок, из которого делалась конкретно эта мутная бутылочка, пробковое дерево, из чего была выстругана затычка, даже тех людей, что участвовали в процессе сбора мяты. В общем все, что могло помочь открыть тайну магического воздействия на капли. И приказала повторить эксперимент с точно таким эффектом, которого добились в предыдущей партии. Не забыв пригрозить при этом смертной казнью.
Королева расстраивалась все больше и больше, когда оставленный при «молодухе» лекарь каждый час рапортовал о происходящих с ней изменениях. Увеличились густота и качество волос, полностью исчезла седина, ногти сделались крепкими и блестящими, а оборот, который не леди Джейн не совершала более ста пятидесяти лет, осуществился легко. Молодые и сильные крылья вознесли ее в небеса, и даже во дворце был слышал радостный смех обретшей вторую молодость фрейлины.
– Ты тоже можешь похвастаться такой силой? – спросила королева Аду, едва сдерживая появляющуюся на лице чешую. Ее губы сделались тонкими от напряжения.
– Ну... В небо меня давно не тянет, – леди Хорн понимала, покажи она свою удаль, и может оказаться злейшим врагом королевы. Благодаря десяти каплям старуха Джейн настолько помолодела, что растеряла свойственную годам мудрость и вела себя как легкомысленный подросток. А что спросишь с дитя?
– Разверни крылья! – приказала королева.
Ада перестала дышать. Все знают, что по крыльям дракона легко понять не только возраст, но и мощь. Кости с годами скрючивает, коготь, растущий на главном суставе, становится толстым и безобразным, кожа истончается и иногда даже рвется, а сеть сосудов проявляется настолько сильно, что крылья обретают нездоровый синюшный отлив. Только поэтому старые драконы предпочитали не оборачиваться. Если косметические средства еще позволяли подкорректировать человеческую ипостась, то в драконьем обличие просто невозможно скрыть реальные года.
– Я приказываю тебе, Ада, развернуть крылья!
– Но мне для этого нужно будет раздеться чуть ли не догола, – леди Хорн пыталась урезонить королеву.
– Пошли все вон! – приказала она тем немногим фрейлинам, что жались по углам, видя, в каком настроении находится хозяйка дворца. Они выполнили приказ молниеносно.
Ада схватилась рукой за шею. Большего унижения она еще не испытывала. Стоять голой перед королевой?
– Тебе помочь? – Ее Величество сделала шаг ближе.
Сдвинутые брови не предвещали ничего хорошего. А появившиеся когти легко могли разрезать любую одежду. Предвидя еще большее унижение, когда придется бежать домой в лохмотья или укутавшись в простыню, заставили действовать леди Хорн на опережение.
Нервными движениями Ада развязала поясок и спустила плечики, отчего платье сползло к ногам, потом потянулась к корсету. Шнуровка была сзади, а без служанки пришлось изворачиваться, чтобы дотянуться до лент. Они, как назло, запутались и окончательно стянулись в тугой узел.
Глава 10
Измучив себя вопросами, на которые не знала ответа, и устав от долгой дороги, леди Хорн приказала кучеру остановиться на ночь в каком-нибудь приличном месте. Перед встречей с сыном Ада хотела привести себя в порядок. Най не должен был знать, что она попала в опалу. Так, приехала погостить и порадоваться тихому семейному счастью единственного отпрыска. Если Наярд догадается, что мать находится в немилости у королевы, то начнутся расспросы, и ей ничего не останется делать, как признаться, что она хотела отравить Душечку.
Ада была уверена, что не пройдет и минуты после признания, как ей придется бросить все вещи и улепетывать от разгневанного сына, надеясь только на собственные крылья. Ей достаточно было видеть нежность в глазах Ная, когда тот обращался к своей возлюбленной, чтобы понять – он не простит.
«Душ–ш–ш–шечка», – прошипела фрейлина. Женщинам свойственно искать виноватых в своих неудачах, и Ада твердо уверовала, что ее беды начались именно с Душечки.
Постоялый двор оказался вполне приличным. Леди Хорн поместили в милую комнату на втором этаже с окнами, выходящими на реку. Ада тут же распахнула створки, поскольку была очень чувствительна к запахам.
– Отчего здесь так сильно пахнет розами? – спросила она пожилую служанку, которую вызвала после того, как перенюхала все простыни. Ей показалось, что их не поменяли после предыдущего постояльца.
– Сами удивляемся, – ответила полноватая женщина с усталым лицом. – Который день проветриваем. Кто бы мог подумать, что аромат роз будет таким стойким?
– Здесь были розы? Ими завалили весь номер? – у Ады мелькнула мысль, что какой–то романтический поклонник добивался дамы своего сердца и утопил ее в цветах.
– Всего лишь один букет. И тот невеста увезла с собой.
– Невеста? – Ада резко развернулась к служанке. Как все знакомо: невеста, букет роз на подоконнике и удушающий аромат.
– Да, глава пограничной крепости останавливался здесь с невестой и старой служанкой.
Ада, не понимая, подняла брови домиком.
– Почему невеста? Уже супруга. Дорога долгая и...
– Но девушка была в белом платье и фате. И с букетом роз. Как будто только из церкви.
– Странно, все очень странно, – леди Хорн постучала себя пальцем по губам. – Обычно невесты скидывают свадебный наряд во время первой брачной ночи, а эта... Не во что было переодеться?
– У нее из багажа была только одна ночная сорочка. Я сама укладывала ее... вещи. А спали милорд и леди отдельно. Он снял три разных номера.
– Но почему? У вас не оказалось совместных?
– Милорд спал на большой кровати. К сожалению, этот номер сегодня занят, поэтому я не могу предложить его вам, – служанка нервно мяла фартук. – Честно говоря, ваш номер остался единственным свободным. И все из-за запаха в нем. У людей начинала болеть голова.
– У меня никогда не бывает мигрени, – уверенно произнесла Ада. Фрейлина сразу сообразила, что откажись она от этой комнаты и придется ночевать в карете. – Но скажи–ка, милочка, не наблюдались ли у вас еще какие–нибудь странности с этой невестой? Согласитесь, все же необычно так долго не менять свадебного платья.
Леди Хорн демонстративно вытащила кошелек и положила на стол. Глаза у служанки загорелись.
– Согласна, – услужливо поддакнула она. – Да, невеста была очень странной. Ну, например, когда ее никто не видел, она наматывала фату на голову в виде тюрбана. А еще она плакала. Мне кажется, они в этот вечер поссорились. Супруга милорда отказалась идти на ужин и бродила одна одинешенька по заднему двору и нашим огородам. А еще, – служанка вытаращила глаза, – та тыква, которую она обнимала, на следующий день сгнила!
– Она обнимала тыкву? – леди Хорн схватилась за голову, но, увидев, как на нее смотрит служанка, сделал вид, что поправляет волосы.
– Она разговаривала с ней, точно с подружкой. Жаловалась, что ее никто не принимает за человека. А ведь у нее есть душа! Я сама не слышала, но кухонный мальчишка рассказывал. Он подслушал, когда вел коня купать. Его на следующее утро на ярмарку за тыквой отправили. Хозяин обещал постояльцам тыквенный суп. Он же не знал, что та сгниет.
– Ой, нечисто что–то, – леди Хорн покачала головой и, достав из кошелька монету, сунула ту служанке.
– Думаете, эта невеста – ведьма? – служанка деловито спрятала монету за вырез рубахи. – Жалко будет милорда, если она его со света сживет.
Поинтересовавшись, не надо ли чего доброй постоялице, служанка, наконец, ушла. А Ада укусила себя за ладонь, чтобы не закричать. Она вдруг вспомнила, что Душечка касалась чашки с чаем, куда уже был накапан яд, и едва не выпила его. Помешало возвращение Наярда.
«Неужели она поняла, что я задумала, а может, и видела, как я вливала яд, и намеренно превратила вредные его свойства в полезные? Она же не знала, что я залпом выпью содержимое ее чашки, – мозг Ады работал лихорадочно. – О, боги! Душечка касалась и оброненной бутылочки! Она и там приложила колдовскую силу, ведь я могла повторить попытку ее отравить».
Рассказанный служанкой случай доказывал, что Душечка способна на многое. Ее обидели, и она выместила зло на тыкве. А если ее разозлит Наярд?
Мать заметалась по комнате.
Глава 11
Лорд Хорн был ошеломлен. Его мозг требовал доказательств. Откуда у Душечки дар? Острый нюх дракона сразу учуял бы наличие магии. Она пахнет жженой козлиной шерстью или прокисшим молоком, а Душечка всегда источала аромат роз. Уж не специально ли она замаскировала узнаваемую вонь колдовства? Нет ли здесь какой хитрой игры?
– То есть, город уже знает, что в крепости появился источник целебной воды, а моя невеста умеет колдовать? – дракон сверлили собеседника взглядом. На границе каждому положено быть подозрительным.
– А что было делать? – вздохнув, лекарь протер очки. – Я отправил образец воды сразу, как только был совершен ритуал очищения. Как лекарь, я должен был удостовериться, что угрозы здоровью пограничников больше нет. Примите поздравления, милорд, ваша невеста – ведьма. Если вы, конечно, не знали, кому вручили свое сердце.
Дракон отпустил лекаря и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
– Кто же ты такая, Душечка?
Пришла пора понять, кого ему подсунули на ярмарке под видом страдающей Души. Ведьма – это, конечно, неплохо, особенно учитывая чудесное исцеление пограничников, но в то же время пугало, что никому неизвестно, что у Душечки творится на душе. Ведьма ведь может и проклясть.
– Почему ты мне врал? – на пороге башни стояла Пенелопа. Она поджидала возвращения хозяина. – Почему сразу не сказал, что Душечка – магически измененный фантом? Что она та самая Душа, за которой я тебя отправила?
Наярд застонал. Еще не хватало домашних разборок с прислугой.
– Так получилось. Теперь ты в курсе, и позволь каждому из нас заниматься своими делами, – он не собирался отчитываться перед Пен. Никогда не позволял вмешиваться в свои дела родной матери, и не допустит, чтобы его отчитывала служанка. Во всяком случае, не сегодня. Пусть она считает себя родной, но всему есть пердел.
Пен надула губы. У старух это получается нелепо.
«А у Душечки губы и без того пухлые, а когда она их надует...»
Най нахмурился. Чего это он вспомнил о губах Душечки? Зачем представил, какими они были, когда та обиделась на него?
«Устал. Я просто устал».
Ему бы лечь и выспаться, но он должен был поговорить с Душечкой. Лорд Хорн оказался чуть ли не единственным в крепости, кто не знал, что привезенная им Душа – ведьма.
– Где она? – спросил дракон у Пенелопы, снимая форменный сюртук и ремень с оружием.
Служанка приняла скидываемое хозяином и пристроила на спинке стула. Пен помнила, что, находясь в гарнизоне, Наярд любил, чтобы одежда всегда была под рукой. Сигнал тревоги заставлял действовать быстро, и порой важна была каждая секунда.
– Душечка у себя наверху. Или на крыше башни. Ей полюбилось это место.
– Хорошо, – он расстегнул тесный ворот рубахи, выправил ее из штанов, чтобы она болталась вольно и не стягивала уставшее тело, и отправился по винтовой лестнице вверх. Сейчас он выпытает у Душечки всю правду. Его приобретение неожиданно оказалось опасным.
Душечка стояла, раскинув руки в стороны. Ночной ветер трепал фату и натянул тонкую ткань платья так сильно, что Душа казалась обнаженной. Дракон мазнул взглядом по ее стройным бедрам, узкой талии и высокой груди. Невеста была похожа на волшебную белую птицу, готовящуюся взлететь. Не хотелось прерывать ее полет, но Най пришел на крышу не для того, чтобы любоваться женскими формами.
– Кто ты такая? Отвечай, – произнес он, садясь на каменный парапет, что должно было показать – он готов к длительному разговору.
Душечка вздрогнула и обернулась на дракона. Руки безвольно опустились вниз. Она больше не была красивой птицей.
– Что произошло, Любимый? – спросила она с беспокойством. Только что она чувствовала себя счастливый, но грубый тон Ная все испортил. – Ты захотел познакомиться со мной заново?
– Оказалось, что я совсем тебя не знаю. Откуда у тебя магический дар, ведьма?
– Предпочитаю, чтобы меня называли феей, – Душечка убрала прядку, кидаемую ветром в лицо. – В этом слове заложено доброе начало. А ведьма мне видится злой старухой. Разве я похожа на каргу?
Дракон был согласен. Не похожа.
– Кем бы ты ни была, я не могу тебе больше доверять. Ты скрыла от меня наличие дара. Откуда ты вообще взялась? Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты умерла от горя в день свадьбы. Где ты жила? В этом королевстве или в каком–то другом? Уж не в Беркуре ли – родине моих злейших врагов, поклявшихся отомстить за смерть короля?
– Ну да, ну да, – Душечка с тоской посмотрела вдаль. – Все сходится. Мы прибыли в крепость, где враг отравил колодец, но я тут же порушила его планы. Конечно, это было сделано лишь для того, чтобы встереться в доверие всесильному дракону. У которого, однако, очень короткая память. Он сам купил меня, не пожалев пять сотен золотых, а теперь вопрошает, откуда я взялась.
– Не уходи от ответа. Я благодарен за своих ребят, но хотел бы знать о тебе больше. Например, на каком кладбище ты похоронена? Я допустил глупость, когда привез тебя на границу, не наведя справки. Но я исправлю свою ошибку. Завтра же отправлю офицера, чтобы он навестил твою могилу.
Со стороны могло показаться, что лорд Хорн сошел с ума и видит предателей там, где их быть не может. Вместо того, чтобы радоваться, что в его руки попала... фея, он устроил ей допрос.
Глава 12
Не было и капли сомнений, что Федейра понесла от Ная – она легла в его постель девственницей. Да и он близко не подпустил бы к ней другого мужчину. Или советник хочет быть уверенным, что его дочь забеременела?
Но почему ее отец в курсе их тайного брака? И почему Фед поспешила ему первому сообщить о беременности? Выходит, событие, которое через девять месяцев невозможно будет скрыть, принудило ее открыться отцу? А значит, они смогут жить семьей без оглядки, что их рассекретят?
Наярд перевернулся на спину и, закрыв глаза от яркого солнца рукой, тихо рассмеялся. Теперь, когда любимая носит под сердцем его ребенка, она никуда не денется. Федейра полностью принадлежит ему. Он вытащил счастливую карту.
«Сегодня же напишу матери».
– Не хочешь подождать еще неделю, чтобы точно убедиться, что в твоем чреве ребенок? – настойчивость отца уже настораживала.
– Еще неделю терпеть его жадные руки на своем теле? – в голосе Фед слышалась брезгливость.
Улыбка сползла с лица Наярда.
– Небольшая плата за то, что у тебя будет ребенок, – спокойно ответил дочери советник.
«А я? Что будет со мной?» – Най резко перевернулся на живот. Молодой и наивный дракон пребывал в сильнейшем смятении.
Наярду хотелось ворваться в комнату и потрясти эту красивую змею за плечи, чтобы она вспомнила, как стонала от страсти, когда он покрывал ее тело поцелуями. Какие говорила слова любви! Разве можно быть такой лгуньей?
Най усилием воли остановил себя. В сердце брезжила вера, что он ошибается. Не так понял. Все совсем иначе. Но...
– Отец, скажи, как ты пережил, когда мою мать целый месяц оплодотворял кто–то другой? – Федейра повысила голос. Она говорила зло и отрывисто. – Тебе было приятно? Или ты скрипел зубами так же, как сейчас скрипит и скручивается от ревности мой Шелди?
«Кто такой Шелди?», – Най замер, ловя каждое слово.
– Ты же знаешь, что оплодотворители в итоге умирают. Не к кому ревновать. Но без них род василисков давно бы исчез. Так уж поиздевалась над нами природа, ничего не поделаешь. Все женщины нашего рода проходят через постель подходящих драконов, – советник говорил так спокойно о смерти «оплодотворителей», что Наярда затошнило.
– Хорошо, я потерплю. Готовьте храм. Я приведу дракона туда ровно через неделю.
– Умница дочка.
Скрипнуло кресло. Видимо, советник сидел, а теперь встал.
– Шелди здесь? – в голосе Фед слышалось неподдельное волнение. Ожидание, помноженное на желание. – Ты обещал, что мы встретимся.
– Здесь. Но помни, что вы можете быть вместе только после того, как ты станешь вдовой. Жди. Я сейчас пришлю его. Когда повидаешься с ним, уходите по одному через черный выход. Не надо привлекать к моему заведению внимание.
То, что публичный дом принадлежит советнику королевы, тоже было сногсшибательной новостью, но предыдущие «сюрпризы» с лихвой перекрыли все.
«Я – оплодотворитель. Вот почему брак тайный. Меня убьют, и никто не свяжет мою смерть с Федейрой. В семье василисков родится ребенок, и все будут поздравлять счастливых родителей. Кто же их так проклял, что они не могут зачать детей сами? И почему они до сих пор василиски, если из поколения в поколение их женщин оплодотворяют драконы?»
Наярд специально отвлекался на размышления, чтобы не слышать звуки поцелуев и разговоры сквозь слезы, доносящиеся снизу. Его любимая клялась в любви другому мужчине. Обещала, что нужно потерпеть всего неделю и они, наконец, воссоединятся. Конечно. Ведь вдовам не надо разводиться, чтобы заключить брак с новым мужем.
Наярд провалялся на крыше до глубокой ночи. У него не было сил ни улететь, ни просто спуститься. Он болезненно переживал предательство. Он хотел умереть.
«Что ж, это именно то, что им нужно. Но зачем такая сложная игра? Могла бы согласиться переспать со мной без брачных обязательств, забеременеть и, ни слова не сказав мне, исчезнуть. Да, я побегал бы, пооббивал бы пороги, ища ее, но однажды успокоился бы. И даже в мыслях не держал бы, что стал отцом. Нет, здесь что–то нечисто. Еще эта клятва».
Най потрогал висящий на шее амулет Вечной клятвы и шепотом произнес вслух:
– Никогда и никому.
Кое–как спустившись, больной от мыслей, а не от разошедшейся раны на плече, весь в крови и изодранной одежде, он выглядел жалким. Шел пошатываясь. Бездумно остановился, когда кто–то рядом громко рассмеялся, показывая на него пальцем.
– Посмотри, что творят эти кошки. Надо бы попробовать на зуб их коготки.
Най не помнил, как дошел до своего корпуса. У двери его ждала Федейра. Подбежала, в ужасе распахнув глаза.
– Что?! Что с тобой случилось?
Он рухнул на постель, не произнеся ни слова. Фед срезала с него окровавленные лохмотья, оставшиеся от одежды, перевязывала рану, шепча какие–то заклинания. Наярд тяжелым забылся сном и не видел, когда ушла предательница.
Всю неделю дракона сжигал жар. Лекари думали, что от воспалившейся раны, но он–то точно знал, что так в нем умирает любовь. И уже никто и никогда не сможет оживить ее.
Лгунья заглядывала к нему только ночью, жалела, давала лекарство и уходила. А Най считал дни. Знал, что пройдет ровно неделя, и Федейра найдет уловку, чтобы потащить его в храм.
Глава 13
Жалел ли Наярд, что уничтожил гнездо василисков? Нет. Даже когда прочел в «Вестнике Серхейда» о сгоревшем храме, где, как выяснилось, погиб не только священник, но и советник королевы с дочерью и еще несколько высокопоставленных чиновников, на его лице не дрогнула ни одна жилка. Он отомстил за всех тех «оплодотворителей», чьи черепа висели на стенах церемониального зала. Нетрудно было догадаться, что василиски из поколения в поколение прибегали к помощи других рас, выискивая среди них самых сильных и здоровых. С ним определенно ошиблись.
Не сразу Най заметил, что где–то в храме обронил амулет Вечной клятвы, но и без него знал, что по–прежнему не может рассказывать о том, что с ним случилось. «Никому и никогда, пока я не разрешу», – стучало в его мозгу. А теперь запрет снять некому. Да и к лучшему.
Начни он делиться с матерью деталями «женитьбы по любви», пришлось бы рассказать, по чьей вине сгорел храм, уничтожив весь клан василисков, обосновавшихся в Дерхоне. А что знают двое, вскоре будет знать и королева. Это уже тянуло на разбирательство на государственном уровне. И еще неизвестно, чем закончилось бы.
Василиски издавна разбросаны по всему миру, и прознай они, кто виноват в гибели собратьев, и как «жертва ритуала» умудрилась выжить, сразу забеспокоились бы, что их страшная тайна раскрыта. Сам Най не поставил бы тогда на себя и медяка. Конечно, могло так случиться, что с гибелью Фед Вечная клятва перестала действовать, но проверять на себе так ли это дракону не хотелось. Поэтому он решил оставить все, как есть.
«Пусть в каждом королевстве сами разбирается со своими василисками»
Конечно, ему хотелось знать, за что древняя раса проклята и вынуждена плодиться через смертельный для «отца» ритуал, но лучше бы ему в это дело не соваться. Зашить рот и впредь с василисками быть настороже.
Избежав страшной смерти, Наярд сделался крайне осторожным. И теперь не понимал, как мог подпустить к себе Душечку, не проверив ее подноготную.
– Ну? Чего молчишь? – строго спросил он. – Где можно найти твою могилу? Диктуй адрес.
Душечка напрягла лоб, припоминая точный адрес.
– Планета Земля, Солнечная система, галактический рукав Ориона, галактика Млечный Путь. Не забудьте спросить Ольгу Александровну Руцкую. Это моя бабушка. Она подскажет, где меня похоронили. К сожалению, я на своих похоронах не была.
Ей доставило удовольствие видеть, как вытянулось лицо у Любимого.
– Это еще что такое? – спросил он через некоторое время, заметно поубавив тон.
– Адрес, – она пожала плечами. – Вы же просили? Я не из вашего мира.
– А как ты попала к нам? – он нахмурил лоб. Все выглядело очень подозрительно. Неужели и эта подослана? Но кем?
– Понятия не имею. Я думаю, нужно поговорить с чернокнижником, у которого меня купил торговец душами.
– Хорошо, – кивнул Най, – поговорим. А сейчас ты подробно расскажешь о себе. Без утайки. Я должен знать, кого в крепости принимают за леди Хорн.
– Рассказ займет всю ночь, а вы сегодня даже не ели, – как и положено служанке, она проявила заботу о хозяине.
Душечке нужно было время, чтобы продумать, все рассказывать о себе или скрыть, что, помимо добрых дел, она способна и на плохие. Ей до сих пор было стыдно за тыкву. Люди так старались, выращивали, а она...
– Я не голоден и никуда не тороплюсь.
Чтобы видеть лицо Душечки, Наярд запалил пару факелов, торчащих в скобах на парапете, просто дунув на них.
– Я родом из древнего княжеского рода, – начала Душечка. С матерью Ная прокатило, значит, и здесь может подействовать. – Род был гонимый, поэтому мы тщательно скрывали свое происхождение. Я сама узнала об этом только в день свадьбы. Бабушка настояла, чтобы я надела это старинное платье, в котором выходила замуж еще моя прапрабабушка. Ему более ста лет.
Она растянула кончиками пальцев тонкую ткань юбки, и драгоценности на подоле ярко сверкнули при свете местной луны. Наярд разбирался в камнях, но только сейчас обратил внимание, что они не поддельные. На невесте было надето целое состояние. Если бы можно было раздеть призрака, кто–то знатно обогатился бы.
– Дальше, – он старался выглядеть бесстрастным. – За что преследовали ваш род? За магию?
– Нет, в нашем мире нет магии.
– Вы были преступниками?
– Нет, что вы! Трудно объяснить, но если коротко, то в нашем королевстве случился переворот, и всем дворянам пришлось бежать или скрываться, иначе тюрьма. Король с семьей были убит, власть захватили рабочие и крестьяне.
– Кто? – переспросил Наярд.
Душечка и так пыталась адаптировать рассказ под местные реалии, но не учла, что в этом мире еще нет рабочего класса, а крестьян следует называть земледельцами. Христианством здесь и не пахло. У драконов были свои боги.
– Слуги. Власть захватили слуги.
– И как вы скрылись?
– Поселились в маленьком городке и прикинулись слугами. Даже сменили фамилию. А драгоценности и прочие остатки былого состояния тщательно спрятали.
Най задавал вопросы, пытаясь нащупать ложь. Уж все как–то неправдоподобно выглядело. Чтобы власть захватили слуги? Быть такого не может.
Глава 14
Сейчас дракон был почти милым. Его длинные волосы красиво шевелил ветер. Лорд Хорн походил на романтичного принца, забравшегося на башню, чтобы спасти заточенную там возлюбленную.
«Смешно, – мысленно улыбнулась Душечка. – Обычно деву спасали от дракона. Эх, если бы я была человеком, сейчас бы влюбилась в него».
Душечку завораживал блеск глаз лорда. В расслабленной позе мужчины ощущалась сила и... нежность. Душечка знала, что дракон может быть нежным. Она почувствовала это, когда он снимал ее с коня и на руках нес в дом.
«Как же все несправедливо! – она печально сжала губы. – Умереть от любви к подлецу, и встретить мужчину своей мечты, когда ничего изменить нельзя».
– Скоро рассвет, – Наярд посмотрел на восток. – Пора немного поспать. Если хочешь, можешь лечь со мной рядом.
– Вы же знаете, что фантомы не нуждаются во сне, – Душечка опустила глаза.
– Глупая, – Най поднялся и, сделав шаг ближе, провел ладонью по ее щеке. – Если дракон позволяет кому–то спать с ним рядом, значит, он доверяет.
Душечка просияла. «Ах вот оно как!»
Но вдруг милорд странно дернулся и больно схватил Душечку за плечо. На его лице отразилась растерянность. Казалось, он вот–вот расплачется. Закрыв глаза, дракон начал заваливаться на свою собеседницу.
– Боже! Вы решили улечься спать прямо здесь? – воскликнула она, сползая на каменную кладку под тяжестью мужского тела. Вцепилась ему в ремень, чтобы сбросить с себя и... закричала. Огонь осветил яркое оперение стрелы, торчащей из спины дракона.
Сильный порыв ветра потушил разом все факелы, а предрассветное небо закрыла тень. Это ее огромные крылья так легко расправились с пламенем. Душечка оцепенела от страха, когда когтистые лапы потянулись к лежащему на ней милорду. Единственное, что она успела сделать – вцепиться в него руками и ногами и слиться в единое целое. Если кто–то пожелает оторвать ее от Любимого, пусть постарается.
Но лапы летучей твари просто цапнули то, что лежало на крыше башни, и уволокли в небо. Душечка чувствовала, как когти впивались ей в тело, но умереть второй раз она не боялась. Все ее переживания сейчас были о милорде. Он продолжал пребывать в бессознательном состоянии.
Летели долго. Так долго, что Душечка успела разглядеть тварь, так безжалостно похитившую их. Аленка путалась в определении рас и животных магического мира, но несшее их чудище мало походило на дракона, каким она запомнила лорда Хорна. У этой твари были более длинная шея, маленькая голова, и вместо четырех лап всего две, задние.
«Виверна, – вспомнила Аленка название ящера, изображенного на гербах и щитах средневековых рыцарей. – Неужели они существовали и у нас?»
Виверной управлял всадник, что говорило о том, что тварь не действовала самостоятельно. «Неразумна? Или мозгов не больше, чем у лошади? Драконам, к примеру, не требуется погонщик», – размышляла Душечка, стараясь не смотреть вниз. Высота пугала.
Всадника Душечка не видела, он сидел где–то у основания шеи, которую перехватывали ремни. Иногда слышала голос, отдающий команды. Пару раз свистнул хлыст, после удара которого виверна еще сильнее сжала когти. Если бы Душечка была живой, она сейчас не смогла бы дышать. У нее сломались бы ребра. Это был единственный раз, когда она порадовалась, что является всего лишь привидением.
Степь казалась бесконечной. Уже поднялось солнце, и можно было видеть кочевников, которые перегоняли стада. Когда тень от виверны накрывала их, они поднимали головы и негодующе кричали, а то и натягивали луки. Пара стрел просвистела совсем близко. Животные пугались ящера, и степнякам стоило огромного труда собрать стадо в кучу. Слышался лай пастушьих собак.
Неожиданно степь сменилась морем. Его волны облизывали пологий берег. Низкий кустарник уступил место раскидистым деревьям, среди которых стояли домики, с такой высоты казавшиеся кукольными. И здесь люди задирали головы, но, завидев ящера, в страхе разбегались. Виверна сменила направление, описав над морем огромную дугу. Этот маневр Душечка заметила по солнцу. В первой части пути оно было слева, а теперь оказалось справа.
Сначала Душа недоумевала, с чего вдруг всадник развернул ящера, но потом, когда увидела под собой не желтую степь, а изумрудную равнину, поняла – Виверна боялась погони, поэтому путала следы. Но никто из крепости спасать не кинулся. Отравленные ядом пограничники были настолько слабы, что прозевали похищение их хозяина.
Душечка ни минуты не сомневалась, что события последних дней составляли единое целое. Кто–то тщательно готовился и провернул операцию, направленную против лорда Хорна. Если бы он пришел в себя, Душа обязательно поинтересовалась бы, как много у него врагов. Один, во всяком случае, есть точно.
Доказательством тому стрела, все еще торчащая из спины дракона. Главу пограничников не просто хотели покатать на виверне, а намеревались убить. И теперь несли его тело, чтобы показать заказчику хорошо выполненную работу. А в том, что милорд жив, Душечка не сомневалась. Она чувствовала его дыхание. Пусть слабое, но оно было.
Путешествие закончилось в крепости, стоящей на холме.
Мощную крепостную стену омывала река, специально пущенная по кругу, чтобы получилась естественная преграда. Преграда для людей, не имеющих крыльев или летающих ящеров. Смешно сооружать подобную защиту, когда в мире живут драконы. Мгновением позже Душечка убедилась, что и об их способности напасть с воздуха подумали – крыши были усеяны острыми копьями.
Глава 15
Когда дверь заскрипела. Душечка перевернула ведро холодной воды на дракона, отчего лужа под ним еще больше увеличилась.
Зашел здоровяк. Уже один, без убийцы. Взглянул на лежащего на животе лорда Хорна. Боясь наступить на кровь, брезгливо потрогал того носком сапога.
– Сдох или еще нет? – спросил равнодушно.
– Я не знаю, – покачала головой Душечка. – Вылила на него ведро воды, думала, вдруг очнется? Но нет. Слишком много потерял крови.
– Пошли. Хозяйка уже звала, – он дернул факелом в сторону двери.
– А кто у вас хозяйка?
– Сейчас сама увидишь. Ждет тебя в нетерпении.
– Ножи уже наточила? – поинтересовалась Душечка.
Здоровяк только вздохнул.
Он долго вел ее по кривым коридорам –подземелье под крепостью было обширно. Иногда слышались крики животных.
– Виверны, – сказал здоровяк, увидев, как вздрогнула Душечка. – Они в пещерах живут. Самое большое стадо на всем западном побережье.
Крутая лестница вверх заставила попотеть. Не Душечку, здоровяка. Остановившись перед массивной дверью, он открыл ее и подтолкнул спутницу в спину.
– Иди. Мне не положено входить в женские покои.
Душа попала в длинный светлый коридор, который так же заканчивался дверью, но уже более изящной. Она распахнулась сама. Как поняла Душечка, ее ждали и открыли, заслышав шаги. Служанка присела в приветствии и, указав рукой, чтобы «гостья» прошла вперед, встала в сторону.
Комната была полна воздуха. По колышущимся от ветра занавескам Душечка поняла, что находится в помещении, напоминающем веранду. За накрытым на четверых столом восседали три дамы. Одна молодая, полноватая, с румяными щечками и не сходящей с лица улыбкой. Рыжие кудряшки и пухлые пальчики, которыми она поправляла лезущие в лицо пряди, делали ее похожей на милого ребенка. Девушка восторженно воззрилась на вошедшую Душечку.
Вторая дама – голубоглазая блондинка, была старше. Изящная, красивая, но... недобрая. Ее рот кривился в усмешке, а взгляд колко исследовал невесту. Начиная от туфелек, кончая фатой. Душечка едва сдержала себя, чтобы не передернуть плечами.
Третья дама была самой загадочной. Облаченная в черный балахон, она прикрывала лицо золотой маской. Причем не какую–то его часть, а полностью. Лишь светящиеся в прорези глаза подсказывали Душечке, что эта дама тоже рассматривает ее.
– Ну? И как впечатление? – спросила блондинка у сидящих за столом. Душечку не пригласили занять четвертое место. Она так и стояла в центре веранды. Фату накрутила на руку, чтобы та не поддалась ветру и не начала плясать вместе с занавесками.
– Никакая, – прошелестел голос из–под маски. – Не узнаю Хорна. Лучшие невесты Дерхона жаждали пойти с ним к алтарю, а он выбрал никакую.
– Согласна, – произнесла блондинка. – Волосы ужасные, глаза мутные, платье старомодное. Сразу видно, что он не помог ей с выбором гардероба. У самого–то вкус имеется...
Обе другие дамы согласились с блондинкой, одобрительно покачав головами.
– Я навела справки, – пышечка, глотнув из фарфоровой чашки, поставила ту на блюдце и только после этого продолжила. – Ее никто не знает. Ни среди людей, ни среди драконов. Ни один знатный род не проводил в ближайшее время свадебную церемонию.
– Взял простолюдинку? Поэтому такой выбор платья? Досталось от бабушки? – блондинка промокнула губы салфеткой. На ней остался отпечаток красной помады.
– Никто да еще и никакая, – прошелестел голос из–под маски. – Чем же ты взяла его?
– Да–да, – оживилась толстушка, – мне тоже интересно.
Душечка поняла, что ей позволили открыть рот. Она пожала плечами, прежде чем начать говорить.
– Он полюбил меня за душу.
Женщины переглянулись. На их лицах отразилось непонимание.
– В моем приданном половина Севера, – рыжая брезгливо сморщила носик, – а он выбрал душу?
– Она врет, – заявила блондинка, откинувшись на спинку кресла. – Издевается над нами. У нее же на лице написано – охотница за наследством. Таких много. Прикидываются сиротками, берут мужика на жалость, а потом – оп! Ребеночек. И отвали–ка, миленький, половину состояния.
– Зачем мне врать? – удивилась Душечка. – У нас с Любимым нет друг от друга тайн.
Женщина в маске громко хмыкнула, но объяснять свое недовольство не стала. Вступилась блондинка, поняв, что говорить дозволено ей.
– Потому, что ты совсем не знаешь своего мужа. Какая душа? Я была его любовницей на протяжении многих лет. В последний раз мы встречались с Наем дней десять назад. Как раз накануне его отъезда в столицу. Интересно, зачем ему ходить к милой вдовушке, если у него есть невеста?
Последнюю фразу блондинка произнесла мягко, похлопав длинными ресницами и мгновенно превратившись из змеи в нежную женщину.
«Хорошая актриса. Все по Станиславскому», – подумала Душечка. До нее начало доходить, что она видит тех, кто по каким–то причинам остался за бортом жизни «золотого холостяка». С появлением Душечки одна перешла в разряд бывших любовниц, другая упустила статус невесты, а вот третья, прячущая лицо за маской, кто?