Я закончила расставлять по местам полученные сегодня утром книги, приметила себе пару томиков, которые можно будет взять домой, почитать на выходные, и села за стол.
За окном, несмотря на раннее утро, уже оживал город. Вдалеке пролетела почтовая виверна. Наверное, из столицы почту прислали. В этом мире почему-то вся корреспонденция сначала попадает в столицу государства, а из нее уже расходится по городам и местам назначения.
Громко, словно его режут, закричал грифон. Три крика. Значит, уже шесть утра. Местные «петухи» вопили здесь намного эффективнее своих собратьев. А уж голоса у них были… Неподготовленное существо услышит — испугается. Я первое время после попадания сюда каждый раз мурашками покрывалась.
Прямо под окном застучали гномьи молотки. Дядька Савьяр на работу вышел. Степенный, зажиточный гном. Имеет пару гектаров земли на поле, два раза в год собирает урожай в саду и огороде и все же каждый день чинит чужую обувь. Утверждает, что каждая копейка важна. Особенно в его большой семье, где сразу три гномки-дочери на выданье. Ну и четверых сыновей выучить надо. Так что деньги ему нужны всегда.
Шесть утра… Я зевнула, порадовавшись, что в библиотеке пусто. Ну вот кто меня сюда пригнал в самую рань? Проснулась в пять, снова, и поняла, что не усну больше. Ну осталась бы дома, выпила бы горячий взвар, полистала бы книжку. Нет, надо было тащиться на работу. И ведь никто ж не оценит — сама себе хозяйка. В общем, голова моя садовая…
В дверь постучали. Затем приоткрыли ее. И на пороге появилась тетушка Алиссая, жена дядьки Савьяра. Невысокая, плотная, как и все замужние гномки, симпатичная дама средних лет с редкими усиками над верхней губой, она смотрела на мир снисходительно.
— Опять в такую рань на работе, — добродушно проворчала она. — Не бережешь ты себя, Вереника, ой, не бережешь.
— Так дома же скучно, тетушка, — улыбнулась я ей. — А вы за книгой какой пришли? Вот, полчаса назад все расставила. Выбирайте.
Тетушка Алиссая, в отличие от многих представительниц своей расы, кроме домоводства, еще очень сильно увлекалась чтением. Именно она создала в нашем небольшом провинциальном городке клуб любителей чтения, собиравшийся в библиотеке каждый вторник. Именно благодаря ей я практически не сидела здесь без дела в рабочие часы. И именно она всегда появлялась тут первая, едва из столицы присылали очередную партию книг.
— Не только за книгой, — тетушка Алиссая дошла до моего стола и опустила на него узелок. — Здесь пирожки. К чаю. Я же знаю, ты всегда голодная. Вон кожа на ребрах так и светится.
Я смущенно покраснела. Как тетушка могла увидеть мои ребра сквозь теплое, полушерстяное платье, оставалось для меня загадкой.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Вы сегодня, как обычно, к пяти вечера придете?
Сегодня был вторник, а значит, заседание клуба любителей чтения обязательно произойдет здесь, сразу после официального закрытия библиотеки.
— К пяти, к пяти, — степенно кивнула гномка. — А ты повесила бы на дверь табличку «Перерыв» да сходила бы домой, поела бы.
— Обязательно, — подавив в себе желание побожиться, честно пообещала я. — В двенадцать-полпервого и пойду.
Степенная гномка скептически посмотрела на меня, но промолчала и неспешно двинулась к книжным шкафам, стоявшим рядами возле моего стола. Читала она все: от справочников до детективов. Я подозревала, что у нее был информационный голод, и ей всегда хотелось получить как можно больше знаний по любому предмету.
Пока она ходила между шкафами, то и дело залезая на приставленные к ним невысокие лестницы, я раскрыла журнал посещений.
Пять посетителей вчера, трое — позавчера. Всего за рабочие дни библиотеку посетило пятнадцать существ разных рас. Не так уж и плохо для небольшого городка с населением около двадцати тысяч существ.
Мы считались глубокой провинцией. Сюда редко приезжал кто-то из новых жителей. Я вообще удивлялась, как до нас доходила хоть какая-то литература, так как рассылали здесь книги по принципу количества проживающего народа: чем меньше жителей, тем меньше книг.
— Выбрала, — сообщила между тем гномка, появляясь из-за шкафов.
На мой библиотечный стол легли два томика новинок: остросюжетный детектив мастера этого жанра Валисия Огненного «Глаз василиска» и любовный роман Марты Великолепной «Любовь оборотня». Обе книги были выпущены в столице еще в позапрошлом году, но для нашей глуши считались настоящими новинками. Яркие, броские обложки обещали кучу эмоций, что, в принципе, и было нужно тетушке Алиссае, частенько скучавшей за домашними делами. Сразу после нее, я уверена, книги перехватят ее дети, и вернутся новинки в библиотеку не раньше следующей недели.
Я отметила книги в журнале, и тетушка Алиссая неспешно выплыла из комнаты.
Я откинулась на спинку стула, хмыкнула про себя. Вот же, миры разные, а основной массе существ в них подавай одно и то же: эмоции, чувства, лихо закрученную интригу. И только совсем немногие способны восхищаться языком автора. Тот же Валисий Огненный писал просто, незамысловато, выпускал, на мой взгляд, около десятка книг в год. До нас, конечно, доходило не все. Но и того, что получала библиотеке, хватало, чтобы понять стиль автора. Впрочем, Марта Великолепная недалеко от него ушла. Оба — успешные авторы, они знали, как писать так, чтобы народ не скупился и развязывал кошельки. У нас в глуши их, наверное, тоже охотно покупали бы. Если бы только книжные магазины были. Но увы. Здесь и библиотека считалась роскошью. Ради двадцати-тридцати продаж в месяц ни один коммерсант книжную лавку в нашем провинциальном городке не откроет.
Профессия библиотекаря была для меня в новинку. На Земле я, сорокалетняя Мартова Вера Павловна, работала бухгалтером в небольшой строительной компании, работу свою терпеть не могла, но оставалась там сразу по нескольким причинам, одна из которых — близость к дому. Попав неожиданно в другой, фэнтезийный мир, я стала привыкать и к новому образу жизни, и к новому имени, и к новой профессии. Для меня все было в диковинку, все удивляло и порой пугало. Услышав первый раз крик грифона, я вздрогнула и с трудом подавила желание перекреститься. А вид оборотня в неполном обороте поверг меня в ступор. Хорошо хоть это была иллюстрация в книге, а не реальная встреча на улице за сутки до полнолуния.
Жизнь в городке была насыщенной, несмотря на его небольшие размеры. То две домовушки подерутся из-за перины на общем заборе, и потом кумушки обсуждают, у кого под глазом фингал лиловый, а у кого — светло-голубой. То тролли, все четверо, напьются и начнут дебоширить. Приходится вызывать охранителей порядка — кентавров. То Алессандро Нортомский, тот самый единственный наследник графа Нортомского, захочет проверить работоспособность вычитанного в художественной литературе снадобья, и воздух потом напоминает озеро, наполненное разлитыми духами. В общем, скучно тут не бывает.
До вечера в библиотеку никто не заглядывал. Но едва часы на городской башне торжественно пробили пять, намекая на возможность заканчивать рабочий день и идти наконец-то домой, как в дверь библиотеки постучали.
Первый участник клуба любителей чтения переступил порог со стулом в руках и с набитой книгами авоськой на плече. Стульев в библиотеке практически не было — не положено, в статье расходов не предусмотрено, все же роскошь это, а не необходимость, — и каждый, кто приходил сюда во вторник вечером, приносил с собой собственное сидячее место. Линар Зонторский и тетушка Алиссая приходили с табуретками. Алессандро Нортомский тащил стул. Ведьма Арина, как она всем представлялась, сухонькая, сморщенная пожилая женщина, каждый раз щелкала пальцами и усаживалась в появившееся из воздуха кресло. Оборотница Витория, симпатичная молодая вдова, обожавшая любовные романы, с моего разрешения усаживалась на подоконник. Ее тонкий стан, обтянутый шелками или чем-то потеплее, обычно служил приманкой для всех мимо проходивших мужчин. После этого в библиотеке прибавлялось посетителей, на пару дней точно.
Последняя участница клуба, невысокая тонкокостная домовушка Ангелина, всегда сидела прямо на полу.
Приходили все члены клуба вовремя. И сегодня в пять минут шестого все, как обычно, были в сборе.
Народ расселся по привычным местам, и в небольшой комнатке сразу стало тесно.
Тетушка Алиссая, как всегда, председательствовала.
— Кто какую книгу прочел на прошлой неделе? Делитесь, рассказывайте, — не вставая со своего табурета, предложила она.
«Прямо урок литературы в школе», — улыбнулась я про себя.
В дискуссиях клуба я не участвовала, практически всегда пропускала их общение мимо ушей и сидела исключительно как представитель администрации.
Вот и теперь, пока собравшиеся в библиотеке общались между собой, я думала о том, что буду есть на ужин. А ведь завтра нужно встать в шесть. Снова. На этот раз по собственной воле. Следовало зайти на почту и забрать официальные письма, адресованные мне как библиотекарю и отправленные моим начальством из столицы. Ну, или письмо, если начальство сильно разленится и решит обойтись уймой наказов в одном конверте.
На почте работала человечка, Ванеса Ронийская, округлая дама приятной наружности, как она любила о себе говорить. Невысокая, полная, голубоглазая блондинка, она в свои тридцать лет, считавшиеся в этом мире чуть ли не преклонным возрастом, не теряла надежды выскочить замуж. Зачем ей это, я не понимала. Состоятельная, свободная дама, имеющая и свой дом, и неплохой доход от сдачи в аренду участков земли, она специально устроилась на почту. Говорила, что так она будет ближе к народу, а значит, у нее появится больше шансов выйти замуж. На мой вопрос, что она нашла в том замужестве, она недоуменно пожала плечами: «А что, я хуже остальных, что ли?» На этом тема была закрыта.
Тем временем собрание клуба завершилось. Участники проговорили около часа и решили, что пора расходиться. Все же осень, по вечерам холодно и темно, добираться до дома тому же Алессандро по плохо освещенным улицам минут пятнадцать.
Народ разошелся быстро. Последней ушла гномка.
— Выспись наконец, — проворчала она, прощаясь со мной.
— Я постараюсь, тетушка Алиссая, — улыбнулась я. — Доброй вам ночи.
В библиотеке опустело, я облегченно вздохнула и зашла в подсобку. Там, на дальнем крючке, висело мое пальто, серо-голубого цвета, длиной до щиколоток, на теплой подкладе. Внешний вид у меня в нем был, как у записной старой девы, причем преклонного возраста. Но мне было плевать. Я не собиралась в ближайшее время выходить замуж или заводить любовника. И комфорт ценила выше внешних данных.
Домашние черные туфли с высоким истоптанным задником, в которых я ходила по библиотеке, были оставлены в подсобке. Вместо них я обула коричневые сапоги с высокими голенищами. На голову — шапку непонятного цвета, якобы из меха. Все. Теперь можно спешить домой. Перчатки, правда, надо бы прикупить, но потом, потом, с первой же зарплаты. Пока руки в карманах подержу.
Я вышла из библиотечного зала, закрыла дверь, пересекла небольшой полутемный коридор, открыла входную дверь и вышла на улицу. Ключ повернулся в замке.
Из еды на ужин остался только вчерашний хлеб, целых два ломтя. Плюс на обеденном столе обнаружилась горстка печенья. Вот, собственно, и весь мой ужин. Впрочем, я настолько устала сегодня, что проглотила все довольно быстро, запила остатками чая и оправилась спать. Завтра. Я схожу за продуктами завтра. Закрою в пять библиотеку и загляну в продуктовый магазин по соседству. Домовушка Лисия продаст мне и хлеб, и что-нибудь посущественней.
Квартира состояла из коридора, уборной, кухни, спальни и зала. Залом я практически не пользовалась, заходила туда не чаще двух-трех раз в месяц, когда на выходных оставалась дома, с книжкой. Тогда я садилась у камина, ждала появления на дровах саламандры и погружалась в чтение. В остальное время мне хватало спальни.
Вот и сейчас я дошла до кровати, уселась на нее и устало вздохнула. На Земле мой доход был выше, пусть и ненамного. Но там я уж точно не сидела на одном хлебе сутками. Да и удобства… Была бы я на Земле, уже включила бы телевизор или полезла бы в Интернет. Все какое-то развлечение. Тут же… В общем, одно расстройство.
Я стащила с себя платье, повесила его на спинку кровати и надела теплую ночную рубашку из байки. Затем залезла под одеяло, хлопнула в ладоши и приготовилась спать.
Завтра ожидался тяжелый день, наполненный суетой и беготней.
Сон не шел. Я лежала, вспоминала Землю, свою маленькую, но уютную, квартирку и отчаянно хотела вернуться. А еще я давно уже пыталась понять, кто и для чего перенес меня в этот мир. Чей замысел был переселить в мир фэнтези жительницу современного города с Земли?
В общем, одни вопросы. И никаких ответов. Жизнь моя была слишком тихой, а сама я — слишком незаметной для… Да для всего. Ни невесты принца, ни спасительницы мира из меня не выйдет. И тем не менее я здесь…
Заснула я примерно через час, когда моя голова стала пухнуть от мыслей и вопросов.
Ночь я проспала без снов, проснулась относительно выспавшейся. Точно в шесть утра. Да и странно было бы, если бы я проспала: грифон-«будильник» орал через два дома от меня. Три крика. Шесть утра. Я подскочила в постели на первом, на втором вспомнила, где нахожусь, а на третьем, тихонько ругаясь себе под нос, встала и направилась в ванную — умываться и приводить себя в порядок.
Завтракать было нечем, поэтому я выпила чай и вышла из дома в той же одежде, что и вчера. Привередничать не приходилось — гардероб мой был не особо разнообразным.
В шесть утра в городке осенью уже светало. Это зимой будет темень, как уверяли местные жители. А сейчас… сейчас я могла разглядеть все и всех вокруг. Впрочем, насчет «всех» я погорячилась. Кроме меня, по тротуару шли один гном и один тролль. Остальные жители или спали, или собирались на работу, но явно в такую рань не собирались высовывать нос из дома.
Да и я не вышла бы, если бы не необходимость забрать почту у Ванесы.
Здание почты располагалось в трех кварталах от библиотеки, считай, на самом отшибе города. За почтой стояли только склады, в которых хранилась разнообразная продукция. Такое расположение почты было обусловлено необходимостью принимать грузы и разбираться с прилетевшими вивернами.
Вблизи уродливые животные темно-коричневого цвета, с кожистыми крыльями, вытянутой мордой и длинными когтями, на деле, по уверениям Ванесы, виверны были спокойными и неконфликтными существами. Высотой с небольшого кабанчика, одна виверна за раз могла перевезти до тридцати килограмм груза. Для нашего городка подобные объемы считались довольно приличными, и обычно больше одной виверны из столицы к нам не отправлялось.
Пока я дошла до почты, успела окончательно проснуться. Все же у осенней свежести было свое преимущество: она основательно бодрила.
Высокое двухэтажное здание почты встретило меня шумом и криками. Ванеса гоняла двоих грузчиков-троллей, заставляя их быстрей, но при этом аккуратней разгружать прилетевшую к нам виверну.
— Вереника, — увидев меня, приветливо помахала рукой Ванеса, — заходи внутрь. Я буду через минуту!
Я кивнула и сразу же направилась к почте. Там тепло, сухо, и изнутри криков почти не слышно.
Изначально почта строилась для нужд армии, и здесь была проведена неплохая звукоизоляция, а так как внутри предполагалось оборудовать пост для охранника, то и отопление сделали неплохое. Потом армейское начальство передумало, и гарнизон разбили в соседнем городке, в ста-ста двадцати километрах от нашего. А здание осталось. Его быстро прибрал к рукам мэр и устроил здесь почту.
Я перешагнула порог, закрыла дверь, и уровень шума снизился чуть ли не вдвое. Светлое помещение, со стойкой для почтальона, загородкой, отделяющей посетителей и работников почты, и двумя стульями, выглядело относительно приветливо.
Я уселась на стул и стала ждать появления Ванесы. Деятельная, активная, веселая, она была полной противоположностью мне. И я искренне удивлялась, как это никто до сих пор не женился на ней.
Ванеса вихрем влетела в помещение уже через пару минут.
— Лентяи, — проворчала она, красуясь в своем темно-вишневом шерстяном платье до пола, сапожками на невысоком каблучке под цвет наряду и синей шляпке с небольшими полями, — лишь бы чаи распивать. Совсем работать не хотят. Вот где найти нормальных грузчиков?
Я лишь плечами пожала. На месте грузчиков я бы тоже не работала по такой погоде. Холодно же. Только чаи и пить, причем в хорошо отапливаемой комнате.
До конца рабочего дня я выдала пару любовных романов двум оборотницам, которых видела в библиотеке лишь трижды, и в остальное время сидела и обдумывала новость. Итак, непонятно кто и непонятно для чего собирается появиться здесь прямиком из столицы. Насколько я знала, многим госработникам, занимавшим «приличную» должность, по работе были положены портативные порталы. Так что мой проверяющий мог появиться в нашем городке чуть ли не в любую минуту. И это настораживало.
Кто я такая, чтобы присылать сюда проверяющего? Или мое непосредственное начальство действительно хочет убедиться, что библиотечные фонды не разворованы? Так это глупость несусветная. Каждая книга была защищена особым заклинанием, не позволявшим ее продать или подарить. Только чтение на время.
Тогда в чем дело? К чему эта проверка? Вереника, та, настоящая, скрупулезно отмечала в журнале каждое происшествие вроде порванной книги. Если бы подобная проверка уже проходила, я уверена, что в журнале об этом было бы написано. Но за те месяцы, что мы с ней провели в этом городке, ни одной проверки не состоялось. И вот, пожалуйста…
В общем, я была в растерянности, не знала, что и думать.
Закрыв, как и положено, библиотеку в пять вечера, я отправилась в банк гномов Дюсселей, отца и двоих сыновей. Нужно было обналичить чек на зарплату. Затем — магазин домовушки Лисии. И можно, наконец, возвращаться домой.
Я надела вчерашние пальто и обувь, сверху — шляпку. И вперед, получать деньги.
Сегодня на улице было немного теплее, чем вчера. Но я в пальто не чувствовала особых перемен. По тротуару тек настоящий ручей из живых существ. Рабочий день закончился, пора было расходиться по домам. Гномы, домовушки, оборотни, вампиры и представители других рас — все они спешили оказаться за обеденным столом, рядом с родными и любимыми существами.
Я дошла до банка, кивнула в качестве приветствия троллю-охраннику у входа. Он услужливо распахнул передо мной массивную дверь, деревянную, оббитую железными пластинами по всему периметру. Я перешагнула порог и оказалась в царстве денег.
Внутри было тепло и светло. Под потолком горели несколько крупных магических шаров, позволявших в подробностях рассмотреть интерьер. Несколько столиков, за которыми сидели гномы, работавшие с клиентами. На стенах — панели из красного артарского дерева, за которыми могли скрываться и потайные ходы, и защитные амулеты, и… да что угодно, включая охранников! Два зеркала у дальних стен, в позолоченных рамах. И в самом дальнем углу — дверь, ведущая непонятно куда. Впрочем, это для меня непонятно, вполне возможно, что за той дверью располагались сейфы, потайные ходы, кабинеты владельцев и так далее.
Я подошла к одному из свободных столиков, присела напротив гнома на стул и произнесла:
— Вереника Залесская, обналичить чек.
Сам чек сразу же лег перед гномом, как и памятка, которую я носила с собой.
Гном, невысокий крепыш с белой бородой, одетый в серо-коричневый костюм в полоску, взял памятку, сравнил мое лицо на фотографии и в реальности, кивнул и произнес:
— Минутку, найра Залесская.
Он нажал на кнопку со своей стороны стола, и на столешнице появились деньги.
Я собрала небольшую стопку монет, в основном серебрушек, в матерчатый потертый кошелечек с выцветшим цветочным орнаментом и положила его в карман пальто, благо тот был глубоким. Завтра, несомненно, придет поверенный от эльфийки, у которой я квартировалась. За квартплатой, конечно. И оставалось только гадать, откуда он знает точную дату моего появления в банке, ведь зарплата приходит в течение нескольких определенных дней.
Гномы проболтаться не могли — все, что касалось денежных дел их клиентов, держалось в строжайшем секрете. Видимо, все же слухи, которые здесь расходятся быстрее, чем круги по воде от брошенного камня. Но факт остается фактом: я получаю вечером зарплату, и на следующий день в зал библиотеки заходит поверенный эльфийки и забирает квартплату, то есть почти две трети зарплаты.
Я поднялась со стула.
— Тихой ночи, — пожелала я гному.
— Тихой ночи, найра Залесская, — вежливо откликнулся гном.
Делать в банке было больше него. Пора идти к домовушке Лисии, покупать продукты и возвращаться домой, пока окончательно не стемнело.
Несколько минут ходьбы по изрядно обезлюдевшему тротуару, и вот уже я у небольшого одноэтажного здания, украшенного снаружи искусственными цветами. Ярко-красные розы, розовые маргаритки, желтые нортики, зеленые горики — все они, подсвеченные магической подсветкой, смотрелись ярко и нарядно на потемневшей улице и приковывали взгляд к магазинчику.
Домовушка Лисия была одинокой старой девой лет пятидесяти, жившей тихо и замкнуто. Она любила рукодельничать, торговала в своем магазинчике и редко показывалась в обществе, предпочитая проводить время в уютной квартирке с потрескивавшим камином и сладостями на подносе.
Невысокая, плотная блондинка, не особо красивая, но добродушная, одетая в серое, полностью закрытое платье до пола, чепец и фартук такого же цвета, она встретила меня улыбкой.
— А я уже гадать начала, когда найра Вереника появится, — поздоровавшись, произнесла она.
— Работа, найра Лисия, — вернула я улыбку и добавила по себя: «Плюс полное отсутствие денег».
В библиотеку я зашла вовремя, открыла дверь, оставила верхнюю одежду в подсобке и направилась к книжным шкафам. Бегло просмотрела их наполненность. Вроде практически все книги на местах. По журналу выходило, что на руках не больше десяти-двенадцати книг. Именно столько «дыр» я и увидела в рядах. По идее, недостачи быть не должно, и проверяющий не сможет ни к чему придраться. Если он вообще будет рассматривать шкафы и сверять книги со списком.
Я поймала себя на мысли, что начинаю переживать из-за появления местного «ревизора». Может, потому, что другой работы у меня не было, и в голове даже мысли не появлялось, где эту самую работу найти. А может, просто потому, что я понятия не имела, чего ждать от незнакомца. Почему-то я была уверена, что ничего хорошего от проверяющего мне ждать не нужно.
К тому моменту, как порог библиотеки переступила тетушка Алиссая с прочитанными книгами в руках, я уже успела себя накрутить и мысленно искала другую работу.
— Опять не выспалась, — ворчливо заметила она.
Я не стала говорить, что отвратный вид у меня не из-за недосыпания, а из-за недоедания. Вместо этого я улыбнулась как можно приветливей.
— Я отлично себя чувствую, тетушка. Светлого дня.
— Светлого, — на библиотечный стол легли книги, а затем — пакетики с пирожками, который тетушка несла на согнутой руке. — К чаю тебе.
— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарила я.
Тетушка Алиссая отправилась к шкафам, я убрала пакетик под стол и принялась делать записи в формуляре и журнале.
На этот раз гномка выбрала старые книги: детектив «Убийца — русалка» и два любовных романа: «Страсть в ночь с полной луной» и «Наложница дракона». Я все прилежно внесла в формуляр.
— У Орланда жилец новый появился, — сообщила тетушка, собирая книги. — Орланд говорит, что тот сегодня в четыре утра приехал, состоятельный, красивый. Явно из столицы. И что он в нашей глуши забыл?
Я с трудом подавила дрожь. Проверяющий. Больше некому. Тетушка Алиссая ушла, а я сидела за столом и думала. Орлад был двоюродным братом дядьки Савьяра, жил от того через три дома и владел небольшой гостиницей на два этажа. Пятнадцать номеров, которые обычно пустовали, были в распоряжении клиентов двадцать четыре часа в сутки. Помимо гостиницы, у Орланда было собственное производство обуви, которое приносило ему стабильный и приличный доход. Иначе с одной гостиницей он быстро пошел бы по миру.
Орланд, как никто другой, разбирался в состоятельности и статусе существ вокруг. И если он уверяет, что постоялец богатый и приехал из столицы, то можно не сомневаться в его словах.
А это значит, что я с минуты на минуту должна ожидать знакомства с проверяющим…
Руки задрожали, ноги — тоже. Да что ж я так волнуюсь-то?!
Ближе к обеду я вспомнила о пирожках. За это время не появилось ни одного посетителя. И я успела протереть несуществующую пыль на полках и несколько раз перепроверить, ровно ли стоят книги. На тех же полках. Руки вроде бы не тряслись. Но общее состояние было отвратным. Я нервничала. Самой себе я могла в этом признаться. А вот причину понять было трудно. Ну проверяющий. Ну приехал из столицы. Да даже если он меня уволит, всегда можно попробовать найти любую подработку, хоть полы в доме у знати мыть. Увольнение ж не равняется смерти!
Но все эти доводы помогали мало. Я все равно волновалась. И пирожки села есть не столько из-за голода, сколько из-за попытки успокоиться. Заедала страх, так сказать.
Два пирожка с капустой и один с вишневым джемом улетели в мой голодающий организм со скоростью ракеты. Какой бы сытной ни была каша, ее все равно не хватало. И к обеду я уже начала чувствовать легкий голод из серии «что бы перекусить». Так что пирожки гномки были как раз кстати.
Я смаковала каждый кусочек. Тетушка Алиссая готовила все сама. Прислугу зажиточные гномы не держали. Еще чего — платить за труд посторонних существ. Гномке, конечно, помогали ее дочери, и уборкой, и готовкой, а сыновья, кто постарше, работали с отцом или занимались участком. Все были при деле.
Сразу же после моего импровизированного обеда порог библиотеки преступил Алессандро, принесший одни книги и желавший взять другие.
— Светлого дня, найра Вереника, — воспитанно поздоровался он.
— Светлого дня, Сандро, — откликнулась я. — Проходи, выбирай, что возьмешь.
Выбрал он детектив Валисия Огненного «Глаз василиска» и любовный роман Марты Великолепной «Любовь оборотня», то есть те самые книги, что за несколько часов до его появления вернула тетушка Алиссая. Книговорот в одном маленьком городке, блин.
Я внесла книги в журнал, проводила взглядом Алессандро, отвернулась к окну. Там по тротуару изредка прохаживались те, кому не надо было на работу. Небольшой процент счастливчиков. Остальной народ уже давно сидел на своих местах и в поте лица зарабатывал себе на жизнь.
За оставшееся время никого другого в библиотеке не появилось. И, наверное, так было только лучше для меня: я успела себя накрутить и не могла сосредоточиться на работе. Вместо этого я смотрела в окно практически безотрывно. В каждом, кто проходил по тротуару, я видела проверяющего. Нетерпеливо постукивая пальцами по столешнице, я ожидала крика грифона, который сообщил бы мне, что рабочий день окончен.
Жених ждал, смотрел требовательно, был уверен в себе и в ситуации. Мне следовало хоть что-то ответить. Но вместо того чтобы попытаться как-то объяснить свое поведение, я сокрушенно заметила:
— Нас видели вместе. Вы входили в мой дом. Теперь поползут слухи. Моя репутация подмочена. Придется рассказывать правду. А ведь тут было так тихо…
Я не договорила — в глазах жениха вспыхнуло изумление. Он как будто не верил услышанному. Ну, или же не хотел верить. В его случае это было равнозначным.
— Слухи? Репутация? — прищурился жених. — От кого я слышу эти слова? Какая репутация в этой забытой богами дыре?! Ты, когда сбегала из дома, практически из-под венца, о нашей с твоим отцом репутации думала? А о слухах, которые обязательно поползут по столице?! Твои сестры не могут показаться в приличном обществе. Об их детях ты подумала? А о карьере их мужей?
Ох, как все сложно. То-то он такой нервный. Вереника не просто сбежала, получается. У ее побега оказались серьезные последствия для членов ее семьи. И кому мне сказать теперь спасибо за переселение в такое проблемное тело?
— Мне жаль, что так получилось, но на тот момент я считала, что это…
Я не договорила — миг, и сильные мужские руки вздергивают меня вверх, как куль с картошкой, держат за грудки, бережно, но решительно. В глазах появляется холод. Вся фигура жениха сжимается, как у огромного агрессивного кота, готового к прыжку.
— Кто ты? Кто ты, Шархес[1] тебя побери?! И почему ты находишься в теле моей невесты?! — буквально зарычал жених.
Упс. Большой упс. Вот как знала же — не играть мне роли сбежавшей невесты. Особенно когда информацией никакой не обладаю.
— Вы меня придушите, — аккуратно заметила я. — И тогда я точно ничего вам не расскажу.
Хватка сделалась менее жесткой, но пальцев жених не разжал.
— Кто ты? — повторил он.
— Человек. Из другого мира.
Я произнесла эти слова и замерла, боясь реакции. Кто его знает, как здесь относятся к попаданцам. Вдруг на костер сразу потащат?
Еще несколько секунд я висела над полом, затем жених опустил меня на мое место.
— Переход, значит, — проговорил он негромко и совсем непонятно. — Давно его не было. — И уже мне: — Ты сама открыла врата?
— Что? — изумилась я.
Какой переход? Какие врата?
— Значит, боги, — не потрудившись мне что-либо объяснить, заключил жених. И снова мне: — Твое имя? Настоящее?
— Вера.
— Давно ты здесь?
— Шесть месяцев.
— То есть почти сразу.
— Может, вы объясните мне, что происходит? — мне надоело отвечать на вопросы, и я решила сама получить информацию.
— Ты скоро выйдешь замуж, — произнес этот… сволочь… и осклабился.
— Я не ваша невеста, не Вереника, — напомнила я.
— Ты в ее теле. Имена почти одинаковые. Магическая клятва примет тебя.
— Нет.
— Что? — изумился жених.
— Нет, — уже уверенней повторила я. — Я за вас не выйду.
На кухне установилась нехорошая тишина.
— Леонарду найр Артонскому отказывать не принято, — холодно сообщил жених. — Я спишу твой отказ на отсутствие информации у тебя. — Завтра найди среди своих книг энциклопедию высшей аристократии нашей империи и почитай его. Внимательно почитай.
«Первые семьи Шарлийской империи»? Да, была такая энциклопедия библиотеке. Подарочный экземпляр, видимо. Ну, или же нарочно подобные экземпляры рассылали по всем отделениям империи, чтобы жители брали книгу в руки с почтением и осторожностью: черная кожаная обложка, золотистое тиснение, прекрасная печать, красочные гравюры. В общем, эту книгу и подарить не стыдно было. Я туда не заглядывала. Зачем мне, живущей безвылазно в далеком провинциальном городке, знать поименно высшую аристократию, обитающую при дворе? Я изучала политику, экономику, историю, религию, быт и прочие стороны жизни имперцев. И вот, пожалуйста, один из тех, кто упомянут в той энциклопедии, сейчас стоит передо мной.
— Завтра же, — продолжал между тем жених, — мы с тобой отправимся к местному магу. Пусть откроет твои магические каналы.
— Зачем? — напряглась я.
Вот еще магии мне в моей жизни не хватало. И так проблем целый воз.
— Мне нужны здоровые наследники.
— В империи много молодых женщин, готовых выйти за вас. При чем тут я?
Жених прищурился.
— Ты упрямая. Такая же, как Вереника. Правда, она была вспыльчивой безголовой дурочкой. А ты как минимум умеешь держать себя в руках. Я заключил договор с твоим отцом, Вереника. И ты выйдешь за меня. Сейчас на тебе моя магическая метка. С ней ты точно никуда не сбежишь.
— У меня нет денег, чтобы куда-нибудь сбегать, — заметила я.
— Это видно по тому, как ты тут живешь, — усмехнулся жених. — Готовься, Вереника, с завтрашнего дня ты официально станешь для всех моей невестой.
Я успела поставить энциклопедию на место и вернуться за стол библиотекаря, когда через порог перешагнула тетушка Алиссая с одной из недавно взятых книг в руках. Сомневаюсь, что она успела все прочитать, но вот за сплетнями пришла — это было видно в ее глазах. Тетушке Алиссае очень сильно хотелось знать, что же такой важный, несомненно, столичный, господин забыл рядом с такой простушкой, как я.
Вот они, минусы небольшого городка. Слухи разлетаются за пару-тройку часов. Впрочем, такое положение дел могло быть мне на руку. Я мысленно хмыкнула. Тетушка являлась лучшим источником сплетен в городе. А значит…
Из моей груди вырвался непритворный вздох.
— Светлого дня, тетушка, — уныло поздоровалась я.
Гномка навострила уши.
— Что у тебя опять стряслось, Вереника? — вместо приветствия жадно спросила она. — И почему ты, незамужняя, водишь в дом неизвестных мужчин?
О, уже множественное число появилось. Каких там мужчин! Тут попробуй от одного отделаться. В принципе, я то же самое и произнесла:
— Одного, тетушка. Всего лишь одного. Не по своей воле. Он — мой жених. А я… — вздох из моей груди вылетел чересчур унылый. Гномка затаила дыхание. — Я не хочу за него замуж, тетушка!
— Ой, дура девка! — выдала гномка, забыла даже о библиотечной книге, которую продолжала держать в руках. — Такой представительный красавец, да еще и наверняка богатый и родовитый! А она тут выделывается!
Угу, выделываюсь. Не хочу за того, кого знаю несколько часов, замуж выходить. Дура, да.
Обсудить с тетушкой мое глупое поведение я не успела — в библиотеке появилась оборотница Витория. Эффектная красавица в алом обтягивающем платье, она мне казалась этакой женщиной-вамп, готовой проглотить каждого, кто мешал ей идти к мечте. А мечтой, видимо, являлся один наглый аристократ из столицы. И я бы с удовольствием уступила его оборотнице, еще и спасибо сказала бы, да вот только сомневаюсь, что он сам будет рад такой замене.
— За книгой пришла? — язвительно поинтересовалась тетушка Алиссая, явно чувствуя свое превосходство.
Оборотница передернула плечами, смерила меня непонятным взглядом и молча отправилась к шкафам. Якобы выбирать книги. Ну и заодно потянуть время в ожидании, пока гномка соизволит уйти.
Мы с тетушкой переглянулись, и она, оставив книгу на моем столе, тоже заспешила к шкафам.
Я только и успела, что внести обеих посетительниц в журнал и достать их формуляры, когда в библиотечном зале появилось новое лицо. Да уж, я сегодня точно пользуюсь популярностью.
Порог библиотеки перешагнула эльфийка, Анатонарель Вилийская, видимо, тоже в мечтах уже сыгравшая свадьбу с гостем из столицы. За шкафами послышался шум, как если бы кто-то уронил книги, и эльфийка, не сказав мне ни слова, решительно направилась туда.
Я прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Сегодняшний день обещал быть очень веселым.
Эльфийка, надевшая сегодня полушерстяное платье голубого цвета, с узким лифом и расклешенной юбкой, была прямой противоположностью оборотнице, по крайней мере, на первый взгляд. Нежность и чистота противостояли опытности и, возможно, порочности.
И та и другая продолжали что-то искать в шкафах. Тетушка тоже не появлялась. А я ждала. Сидела и ждала продолжения спектакля. И, надо сказать, дождалась.
В библиотечный зал впорхнула Ванеса Ронийская. Ее округлые формы, плохо скрытые широким платьем темно-фиолетового цвета, колыхались практически при каждом движении. Смотрелось со стороны это не очень, но, думаю, Ванеса считала иначе.
Влетев в зал, она открыла было рот, но тут из-за шкафов донеслось ироничное от тетушки Алиссаи:
— Девушки, соперница.
Ванеса растерялась, а на середину зала дружно выступили Витория и Анаторель. Судя по их решительному виду, отдавать богатого жениха они точно не собирались.
— Книги вам трем, похоже, не нужны, — проворчала я негромко, и «невесты» сразу же повернули головы в мою сторону. — Может, вы направитесь прямиком к объекту своего обожания и там будете выяснять отношения? А я одобрю любое ваше действие. И даже имя назову: Леонард найр Артонский.
Полминуты, и все три «невесты» испарились из библиотечного зала. Вслед за ними вышла из-за шкафов тетушка Алиссая. Она подошла к библиотечному столу и остановилась напротив меня с задумчивым видом.
— Это тот самый Леонард найр Артонский? — уточнила она, не сводя с меня пытливого взгляда. — Правая рука императора?
Я кивнула.
— Что ж… Тогда, может, и правильно делаешь, что не хочешь за него выходить, — вынесла она неожиданный вердикт.
Я изумленно моргнула. Это что сейчас было?
— Вот только он не спрашивает моего желания, — тяжело вздохнула я.
— Ничего, ты девка умная, думаю, найдешь, как от свадьбы избавиться, — выдала тетушка Алиссая.
Отлично. То есть репутация у моего жениха еще хуже, чем я предполагала. И снова вопрос: неужели из-за нее сбежала Вереника? Или там был более существенный повод?
Тетушка Алиссая ушла, на этот раз без книг, что было делом практически немыслимым. Но, видимо, решила по соседкам пойти, а там любую книгу можно легко забыть.
— Найра Залесская, — Парнасий подошел ко мне, протянул ладони, — дайте, пожалуйста, ваши руки.
Я вытянул перед собой руки. Парнасий взял мои ладони в свои и начала что-то шептать на неизвестном языке. Сначала ничего не происходило. Затем меня словно кто-то несильно ударил по затылку. И в следующее мгновение мир вокруг обрел краски. Я будто смотрела черно-белое кино, которое вдруг решили улучшить и раскрасить. Кадры стали четче, цвета — ярче и насыщенней. Даже звуки, и те сделались громче.
Я изумленно моргнула. Похоже, к этому телу вернулась магия, а заодно и прилив сил. Сейчас я чувствовала себя как никогда бодрой, здоровой и активной. Казалось, я могу свернуть горы одним пальцем. Непонятные и необычные для меня ощущения.
— Готово, ваша светлость, — между тем повернулся к Леонарду Парнасий.
Мне показалось, что мой жених хищно ухмыльнулся. Впрочем, даже если и так, то ухмылялся он секунду, не дольше, затем поднялся и подал мне руку. Я молча вложила свою ладонь в его. Скорей всего, теперь придется выяснять отношения. И я, похоже, была права: от Вереники Леонарду была нужны именно магия. Теперь, когда силы вернулись, Леонард захочет их использовать. И моего мнения никто спрашивать не будет. Впрочем, и у меня имелись в рукаве некоторые козыри. Недаром на Земле я любила играть в карты и умела мухлевать.
Через несколько минут мы уже шли по тротуару от клиники в сторону моего дома. Я шагала по брусчатке, смотрела по сторонам и понимала, что вижу. Вижу в темноте. Я могла легко разглядеть дом на соседней улице и, если напрячься, жильцов в нем. Я знала, что они едят на ужин, потому что чувствовала запах их блюд, я слышала, о чем они говорят, даже эмоциональный фон их, и тот был мне подвластен. Не сказать чтобы подобная возможность меня пугала, скорее, настораживала. Что же за дар был у Вереники, если я ночью ощущаю себя так же комфортно, как днем? А самое главное: по какой причине она отказалась от таких сил? Я, человек, столько лет проживший на Земле, слабо осознавала возможные причины отказа от магии. Ведь она так облегчает жизнь. Не нужно заботиться об остроте зрения, как минимум.
Между тем мы дошли до моего дома. Я привычно повернула ключ в замке, зашла, дождалась, пока порог перешагнет Леонард, закрыла дверь. Ну и? Надолго ли его хватит? Или начнет устраивать разбор полетов прямо в коридоре?
Не стал. Все так же молча снял верхнюю одежду, после меня зашел в ванную, чтобы вымыть руки, потом прошел в кухню. На плите кипел чайник. Я сидела на стуле у стены и готова была к разговору любой степени серьезности. Сдаваться на милость Леонарду и выходить за него я не собиралась.
— У тебя есть три дня, чтобы закончить все дела здесь. Потом я открою портал в твой столичный дом, Вереника, — ухмыляясь, как будто сорвал джек-пот, сообщил Леонард, едва мы с ним оказались на кухне.
Я уселась на стул, Леонард стоял, возвышаясь надо мной, подобно скале. Может быть, на настоящую Веренику этот психологический прием и действовал, но уж точно не на меня, проработавшую в разных фирмах под началом не всегда адекватных личностей больше двадцати лет.
— Вам сейчас какой кодекс империи процитировать? — спокойно спросила я. — Трудовой, семейный, гражданский?
— При чем тут это? — недовольно нахмурился Леонард, явно не ожидавший от меня отпора.
— Ну-у… — задумчиво протянула я. — Мы же с вами законопослушные граждане, разве нет? Или вам, как правой руке императора, можно не соблюдать законы?
Била я в молоко, но попала в цель. Похоже, Леонарду не один раз говорили о законах во время его работы, потому что остатки веселья слетели с него, брови сошлись к переносице, а в глазах появился практически натуральный огонь. Картина маслом: барин гневаться изволят.
Леонард щелкнул пальцами, и напротив моего стула появился еще один стул, отличавшийся от моего качеством и красотой.
Леонард уселся на свой стул и внимательно посмотрел на меня.
— Что ты опять задумала?
Почему же «опять»? Я не Вереника. Со мной вы еще не сталкивались.
— Ничего особенного, — пожала я плечами, — но если опираться на законы, то прямо сейчас вы нарушаете три из них. Например, в Трудовом кодексе империи есть статья, запрещающая увольнять сотрудника, пока он письменно не предоставит информацию о том, что данная работа ему не нужна. При этом сам сотрудник должен доработать на своем месте десять-пятнадцать дней, в зависимости от сложности работы. Семейный кодекс уверяет, что нельзя выдать замуж или женить физически дееспособное лицо без его на то согласия. А Гражданский…
— Хорошо, я тебя понял, — перебил меня Леонард и недовольно поморщился. — Ты тянешь время. Но даже если делать все по букве закона, работать на этом месте осталось не дольше недели.
— Семейный кодекс, — тяжело вздохнула я. Ей-богу, как с младенцем разговариваю. Этот упрямец просто не желает замечать очевидного. — Я же только что сообщила вам вольный пересказ одной из статей. Нельзя выдать замуж или женить физически дееспособное лицо без его на то согласия. Кто вам сказал, что я соглашусь выйти за вас? Я — не Вереника. Я — отдельная от нее, самостоятельная, взрослая личность. И у меня нет желания кидаться в объятия первого встречного, только потому что он поманил меня замужеством.
В комнате на несколько секунд повисла тишина, очень нехорошая тишина, я прямо-таки физически ощутила, как сгущаются тучи над моей головой.
Спала я мало, но на удивление проснулась хорошо выспавшейся. Разве что зевнула пару раз, когда приводила в ванной себя в порядок. Каша с чаем были проглочены за несколько минут.
Суббота. Волшебный день, когда можно никуда не спешить. Библиотека на выходных закрыта, и суббота с воскресеньем — это время, когда я занимаюсь домашними делами и думаю только о себе. В определенных пределах, конечно.
Начала я со стирки. Оба уличных платья отправились в большой пластмассовый таз, залитый до верха горячей водой. Я влила туда раствор для стирки, настоянный на мыльном корне и еще нескольких травах, и оставила таз на полчаса.
Выйдя из ванной, я собиралась заняться приготовлением пищи на несколько дней, когда кто-то позвонил во входную дверь. Ну вот кого, спрашивается, могло принести в такую рань в субботу?!
Недовольно ворча, я отправилась открывать.
Принесло Леонарда, собственной персоной. Он перешагнул порог с видом собственника жилища, пришедшего по мою душу, в правой руке неся какой-то пакет.
— Доброе утро, — пакет был вручен мне, дверь — закрыта, — твои любимые булочки с кунжутом, пять штук. Надеюсь, на сегодня тебе хватит, — продолжая говорить, Леонард снял обувь и верхнюю одежду. — Я могу пройти?
— А? — заторможенно откликнулась я. — Что?
Это кто такой? И куда делся стервец жених? И главное: откуда он узнал, что я люблю булочки с кунжутом?!
— С дороги уйди, — насмешливо попросил Леонард.
Я медленно кивнула и так же медленно отступила назад и вправо, открывая дорогу в дом.
Едва Леонард скрылся в ванной, я пришла себя. Платья! Этот стервец увидит мои замоченные платья!
Пакет за несколько секунд был доставлен на кухню, а сама я уже открывала дверь в ванную.
Леонард стоял над тазом и сосредоточенно смотрел на его содержимое.
— Это что? — уточнил он, повернувшись ко мне.
— Платья, — буркнула я, — замоченные перед стиркой.
Тонкие, очерченные черным цветом брови Леонарда взлетели практически до волос.
— Ты собираешься их стирать? Таким варварским способом?
— Как умею.
Леонард странно посмотрел на меня, затем щелкнул пальцами, и мгновение спустя оба платья, сухие и чистые, оказались в моих руках.
— Не благодари, — иронично произнес Леонард, обошел меня и перешагнул порог ванной.
Вот же…
Платья я занесла в комнату, затем вернулась в кухню. Леонард сидел на одной из табуреток.
— Я не ждала вас так рано — произнесла я с намеком, присаживаясь на вторую.
— У нас сегодня много дел. Вот, прошу, договор, — на стол легла кипа бумажек.
Умный, да? Решил, что я, не читая, подпишу эту груду? Ну-ну.
Я демонстративно взяла первый лист, самый верхний, и начала внимательно вчитываться в него. Что там? Наименования сторон, объяснение понятий… Бюрократия, похоже, одинакова в любом мире!
Читала я медленно, тщательно вникая в каждую строчку. Над ухом то и дело сопел Леонард. Я мысленно довольно ухмылялась. Подождет. Ему тренировка выдержки пойдет только на пользу.
— Сроки выполнения работ не указаны, — заметила я, не отрывая взгляда от текста.
— Там написано: пока работа не будет закончена, — недовольно отрезал Леонард.
— Не пойдет, — покачала я головой. — Вы так на всю жизнь меня в кабалу засунуть можете. Изначально речь шла о двух-трех делах, нет.
— А если преступника неделями нельзя обнаружить? О каких сроках тогда речь?!
— Значит, формулируйте по-другому, — пожала я плечами. — И графа о вознаграждении меня не устраивает. Что значит «предметы, на которые укажет исполнитель»? Пишите сразу: «книги, которые выберет исполнитель».
— Еще что-то? — саркастически поинтересовался Леонард.
— Да, — кивнула я. — График работы. Строго по часам распишите его, пожалуйста. И уточните, что я ни в коем случае не буду присутствовать при задержании.
— Об этом я тебе уже говорил.
— Только в договоре ни слова.
Препирались мы минут тридцать-сорок. В результате передо мной оказался исправленный и дополненный договор, который удовлетворил меня полностью.
— Такие договоры после подписи могут подвергаться изменениям? — с подозрением спросила я, не спеша подписывать бумаги.
— Кем ты была в том мире? — выдал выведенный из себя Леонард. — Чьей-то личной головной болью?
— Говорите уже прямо: стервой, — хмыкнула я. — В том мире я много работала с бумагами. Так что, могут или нет?
— Я при тебе поставлю магическую печать рода. После нее внесение изменений невозможно.
А без печати, получается, возможно? Что ж, учтем.
Наконец, после того как мы с Леонардом оба подписались во всех необходимых графах, у него на пальце появилось крупное золотое кольцо-печатка, которым и был завизирован договор. Магическая печать переливалась на последней странице всеми оттенками голубого.
Несколько минут, потраченных на переодевание, и вот уже из зеркала на меня смотрит молодая симпатичная женщина в длинном платье темно-голубого цвета, с узким лифом, струящейся юбкой, небольшим декольте и рукавами до локтя. Этакая нежная нимфа, которой не хватает легкого вечернего макияжа и шляпки. Сбоку от кровати обнаружились кожаные полусапожки в тон платью на невысоком каблучке. Почти комплект, да.
— Пальто, — встретил меня на выходе из комнаты Леонард.
В его руках действительно находилось женское пальто темно-зеленого цвета. Неизвестный мастер приложил немало усилий, чтобы вещь выглядела практически идеально даже на мой привередливый взгляд. И села она на меня так же — идеально. Длиной от шеи и до пола, пальто полностью скрывало тело. Утепленная подкладка внутри помогала не чувствовать ни малейшего дискомфорта даже такой мерзлячке, как я. Сверху — черная шапка. На руки такого же цвета перчатки. Теперь я выглядела настоящей леди.
Леонард придирчиво осмотрел меня, довольно кивнул, щелкнул пальцами. На его плечах, поверх синего камзола, тоже появилось пальто, темно-коричневое, в тон сапогам и штанам. Теперь мы могли отправляться в ресторан.
Шли мы по тротуару неспешно, словно прогуливались перед сном. Несколько кварталов, и вот мы уже у дверей ресторана «Веселый оборотень». Его владелец, Родис Горонский, действительно был оборотнем, только не особо веселым. Всегда сосредоточенный, задумчивый, иногда хмурый, он появился в городе лет десять назад, сразу же купил квартиру в престижном районе, а через две недели открыл ресторан. С тех пор именно в этом месте встречались и ужинали все горожане, имеющие средства. Каждый, кто хотел выгулять новый наряд или вызвать очередную волну сплетен своим необычным поведением, появлялся в «Веселом оборотне» в надлежащий час. Я не сомневалась, что обо мне тоже станут болтать, причем уже завтра. Но мне было все равно.
Один из родственников Родиса, высокий мускулистый оборотень, одетый в темно-серую униформу, почтительно распахнул дверь перед Леонардом, едва ли не поедая того глазами. Столичный гость, да. Влиятельный богатый нелюдь. Такому дорогу лучше не переходить. Это только дурные попаданки вроде меня могут плевать на звания и регалии найра Леонарда.
Внутри было «бахато», как любили говорить мои приятельницы на Земле. Роскошь просто слепила глаза. Мраморные колонны, позолота на всех поверхностях, включая магические светильники, экзотические растения в кадках, мельхиоровые столовые и посуда из тончайшего фарфора. А еще официанты-эльфы. Я слабо могла себе представить, за какую сумму длинноухие гордецы согласились бы разносить подносы с едой и напитками.
Столик посередине зала ждал нашего с Леонардом появления. Мы уселись в удобные кресла, обитые синим бархатом, с высокими спинками и широкими подлокотниками, и практически сразу же к нам подбежала молоденькая красавица эльфийка, как и оборотень у двери, одетая в темно-серую униформу.
— Чего изволят благородные найры? — мелодичным голоском поинтересовалась она, при этом усиленно стреляя глазками в сторону Леонарда.
Я для нее просто не существовала. И, честно признаться, меня такое положение дел полностью устраивало.
— Сначала закажет найра, — Леонард говорил сухо и холодно, не удостоив эльфийку взглядом.
Та обиделась, разве что губы не надула, но ко мне повернулась.
— Салат из свежих овощей, хорошо прожаренную отбивную и сок, кисло-сладкий, любой, — перечислила я.
Эльфийка прилежно все записала и снова повернулась к Леонарду. Смотрела она на него, как любительница сладкого на шикарный и очень дорогой десерт.
— Рыба, тушенная с овощами, мясной пирог и бутылку красного вина. Два бокала, — безэмоционально перечислил Леонард и приподнял брови, когда эльфийка, записав все, задержалась у нашего столика. — Вы чего-то ждете?
— Нет, найр, простите, — пробормотала она и удалилась.
— Отвратительно обученный персонал, — недовольно сообщил мне Леонард.
Я только ухмыльнулась про себя. Откуда же в нашей дыре взяться хорошо вышколенному персоналу? Да и не пятизвездочный отель здесь, чтобы гость из столицы мог жаловаться на обслуживание с полным правом. Обычное заведение общественного питания, только для богатых.
Заказ принесли быстро. И уже через пять минут мы приступили к еде. А через семь возле нашего столика появилась Анатонарель Вилийская. Соблазнительно покачивая бедрами, обтянутыми, как и остальное тело, ярко-красным платьем, она подошла прямиком к Леонарду и улыбнулась, обнажив идеальные зубы.
— Разрешите представиться, Анатонарель Вилийская. А вы?..
— Извините, я занят, — не отреагировав на ее попытку познакомиться, хотя вряд ли они еще не успели повстречаться раньше, проговорил Леонард. — Ужиная с невестой. Будьте добры, отойдите.
«И как можно дальше», — прочитала я во взгляде Леонарда.
Анатонарель бросила на меня пренебрежительный взгляд, но вернулась за столик в двух шагах от нашего и оттуда уже начала пристально наблюдать за нашим ужином.
Я видела, что Леонард бесился от сложившейся ситуации. Ну еще бы. Он приехал за сбежавшей невестой, обладательницей редкого дара, а на него вешаются всякие посредственности в возрасте. Пока еще он держал себя в руках, но я прекрасно помнила вылезшие клыки.
Вышли мы в небольшой пустой комнате, освещенной магическим шаром под потолком.
— Портальное помещение, — пояснил Леонард, — хозяин дома получил информацию о нашем появлении. Теперь, как только он согласится нас принять, мы сможем выйти отсюда.
— И такие помещения есть во всех домах столицы? — уточнила я.
— Нет, — покачал головой Леонард, — только в самых богатых и родовитых. Простому купцу никто портальное помещение устанавливать не станет.
Между тем в одной из стен появилась дверь.
— Вот теперь мы можем идти, — сообщил Леонард. — И держись непринужденно. Ты его дочь, он ничего с тобой не сделает.
Да я бы не сказала, что волновалась, по крайней мере, сильно, но все же некая напряженность присутствовала.
Дверь открылась сама собой, стоило нам подойти к ней. Переступив порог, мы оказались в длинном широком коридоре, тоже с магическими шарами под потолком. Они горели достаточно ярко, чтобы позволить разглядеть обстановку дома. Гобелены на стенах и ковры с длинным ворсом на полу, похоже, не позволяли хозяевам дома замерзнуть в холод. Правда, непонятно, как же магия? Почему она не могла их согревать? Та же саламандра поработает гораздо эффективней плотных гобеленов, пусть и с необычными яркими сюжетами. Да и сами гобелены закрывали не всю стену сплошняком, а висели на равном расстоянии друг от друга. На них были изображены застолья, битвы, пляски, рукоделье, в общем, обычные бытовые сюжеты, если войну считать частью быта.
В промежутках между гобеленами, по обе стороны от нас с Леонардом, располагались двери. Больше десятка дверей, за которыми скрывались, по всей видимости, жилые комнаты.
Мы подошли к одной такой двери. Леонард постучал. Дверь отъехала в сторону.
Мы переступили порог.
В уютно обставленной гостиной, отделанной в сиреневых тонах, сидело несколько существ. В двух креслах у горевшего камина — пара средних лет. Насколько я знала, аристократы за счет магических процедур всегда жили дольше обычных существ, а потому сидевшие могли оказаться намного старше, чем мне виделось. Оба высокие, немного полноватые, они были наряжены по последней моде. Миленькая зеленоглазая блондинка в нежно-бежевом платье выглядела мягче своего мужа. По лицу ее было видно, что она скорее расплачется, чем закричит или забьется в истерике. Пухлые губы, высокий лоб, немного острый нос. Должно быть, в молодости она выглядела еще привлекательней, а сейчас возраст и жизненные тяготы все же брали свое.
Ее муж смотрел перед собой прямо и твердо. Властное выражение лица подсказывало, что этот мужчина привык командовать едва ли не с рождения. Благодаря открывшимся у меня способностям я видела сейчас намного лучше, чем раньше, а потому могла с уверенностью сказать, что в карих глазах мужчины затаились раздражение и недовольство. Темные волосы, прямой нос, тонкие губы — аристократ с благородными предками в нескольких поколениях. Одет он был в светло-зеленый камзол, с манжетами белоснежной рубашки, выглядывавшими из рукавов. Черные туфли, как и у супруги, покрытые лаком. Модник, знающий себе цену.
Две женщины и двое мужчин, усевшиеся неподалеку на небольших диванчиках, явно являлись сестрами Вереники и их мужьями. Брюнетка и шатенка, женщины чуть старше Вереники, одетые в платья красных оттенков, сидели, поджав губы. Им явно не нравилась ситуация. Их мужья, оба в черном, два шатена, смотрели на мир равнодушно.
Едва увидев нас с Леонардом, мать, Нарисия, подскочила из своего кресла и бросилась ко мне. Через несколько секунд я уже была заключена в объятия, а мое платье поливали слезами. Отец, Гордий, недовольно поджал губы и не сдвинулся с места, всем своим видом давая понять, что не одобряет импульсивного поступка супруги.
— Вереника, детка, — бормотала между тем она, крепко обнимая меня. Мне пришлось обнять ее в ответ, — ты наконец-то нашлась…
Мысленно я пожелала Веренике долгой и сильной икоты. На пару суток как минимум. Это же надо было так издеваться над матерью. Та, похоже, сильно любила свою дурную дочь и переживала после ее исчезновения.
Когда, наконец, Нарисия успокоилась, мы с Леонардом в ее сопровождении дошли до середины комнаты и встали напротив Гордия. Тот осмотрел меня внимательным цепким взглядом, щелкнул пальцами, и вся лишняя жидкость на моей одежде исчезла. И сразу же напротив кресел родителей появились еще два кресла — для нас с Леонардом.
— Здравствуй, дочь, — холодно произнес Гордий, когда все расселись по местам. — Признаюсь, думал больше не увидеть тебя.
«В живых», — добавила я про себя. Эти слова, хоть и не были произнесены, повисли в воздухе. Ну конечно, домашняя девочка, Вереника вполне могла погибнуть еще в пути. Да и, наверное, так и случилось бы, в самом городе, так как к самостоятельной жизни она не была приспособлена. Но в ее тело переселили меня, а ее, скорее всего, отправили на Землю, где выживать, как по мне, намного проще.
— Здравствуй, отец, — воспитанно поздоровалась я, припомнив указания Леонарда, как и к кому следует обращаться.
— Я рад, что ты вернулась домой. — И уже Леонарду, забыв обо мне. — Когда свадьба?
— Ее не будет, — вмешалась я, наплевав на недовольство родителя. — И домой я не вернулась, а всего лишь пришла порталом в гости. Мой дом теперь в другом месте.
Я говорила твердо, с уверенностью в собственных словах.
До представления было еще немного времени, и Леонард, последовав примеру остальных аристократов, стал прогуливаться под руку со мной по холлу, демонстрируя меня, словно высшую ценность, всем и каждому. У меня чесались руки от желания прибить этого самоуверенного типа, но приходилось идти рядом с ним, выдавливать из себя улыбку и каждую секунду вспоминать об обещанных книгах. Я выдержу и поход в театр, и работу с этой самовлюбленной сволочью, а потом вернусь в свою квартиру! И пусть он дальше пытается убедить высший свет, что у нас с ним свадьба!
— Ах, ваше сиятельство, — раздался рядом приторный женский голос, вырвав меня из мечтаний о мести, — как приятно видеть вас снова вместе с вашей невестой! — возле нас остановилась довольно молодая женщина средней комплекции, хотя вся ее молодость и природная привлекательность терялись под тонной «штукатурки», наложенной на лицо.
Длинные черные ресницы, кажется, вот-вот осыпятся от туши, ярко-алые румяна на щеках придают лицу чахоточный вид. А губы. Это же суккуб на охоте. Бордовый цвет губной помады в сочетании с красными румянами. Б-р-р-р… Боже, кто ж себя так уродует-то? Больше на шлюху похожа, чем на женщину. И одета не понятно во что. Были бы мы на Земле, я бы сказала, что на ней латекс, настолько она обтянута. Да, выпирает все, что можно и нельзя, но смотрится отвратительно. Женщина смотрела на нас с жадным любопытством. Ее синие глаза буквально сканировали нас с Леонардом, отмечая каждый жест, каждый взгляд, каждое движение. Похоже, нам не повезло нарваться на первую сплетницу столицы.
— Благодарю, графиня, — вежливо откликнулся Леонард, — мы с невестой тоже рады встретить вас. Не правда ли, опера Альфредо Лассо невероятно музыкальна?
Э… Что? Как опера может быть музыкальной? Я явно чего-то не понимаю в этой жизни…
— О, да, — между тем закатила глаза графиня, — говорят, на этот раз в зале будет присутствовать сам Альфредо. Ах, он такой душка!
Они с Леонардом обменялись еще парой фраз, и мы наконец-то отправились дальше.
— Графиня Линда найр Мосская, — негромко заметил Леонард, когда мы отошли на приличное расстояние, — любимица императрицы, тупая как пробка, но зато невероятный источник сплетен. Знает буквально все обо всех. А то, что не знает, всегда готова выдумать.
Я с трудом сдержала рвавшуюся наружу ухмылку. Какая исчерпывающая характеристика.
— Ваша светлость, какая неожиданная встреча, — еще один аристократ буквально перегородил нам дорогу.
Высокий широкоплечий шатен с синими глазами, он был одет, как и Леонард, в камзол, только странного оранжевого цвета. И штаны, и туфли тоже были оранжевыми. А сам шатен смотрел на нас с Леонардом вызывающе, как будто говорил: «Ну попробуйте что-то мне сказать. Я лучше вас знаю, что выгляжу фриком, но это только моя проблема».
— Барон, — вежливо кивнул Леонард, — вот уж действительно неожиданная встреча. Не думал, что вы в столице.
Глаза барона недовольно сверкнули. Странная реакция. Да и вообще, похоже было, что эти двое сильно недолюбливали друг друга.
— Ах, ваша светлость, — возможной ссоре не дало разгореться новое лицо. Невысокая пышнотелая матрона в темно-сером платье, полностью закрытой, без алейшего намека на украшения, появилась словно из-под земли и присела в реверансе перед Леонардом, — как я рада встретить вас и вашу невесту. Сегодня невероятно интересное представление, надеюсь, вы насладитесь им в полной мере.
Она говорила, говорила, говорила, вместе со словами ненавязчиво оттесняя барона от нас. Он, как ни странно, подчинился, поджал губы и удалился.
— Его тетка, графина найр Гонарская, — сообщил Леонард, когда мы наконец-то остались в одиночестве.
— А сам он кто? — поинтересовалась я.
— Наглый неприятный тип, недавно прибывший откуда-то из провинции, — пожал плечами Леонард и кивнул в сторону зала. — Пойдем. Скоро должно начаться представление.
Мы направились к своим местам. Оказалось, что Леонард, как особа, приближенная к императору, имеет здесь свою ложу. Там мы и уселись.
Небольшая, но на первый взгляд уютная, ложа располагалась так, что из нее можно было наблюдать практически за любым действием, происходившим на сцене.
Я опустилась в удобное кресло, откинулась на спинку,
Имя режиссера, Альфредо Лассо, поставившего оперу, считалось скандальным. Он то оголял ноги своим актерам прямо до середины бедра, то заставлял их произносить со сцены «крайне неприличные слова, которые мужчины используют исключительно в своем кругу», то утверждал, что в его постановках поднимаются острые социальные проблемы, тогда как все аристократическое общество было уверено, что ничего, кроме попытки эпатировать, там нет.
В общем, мужчина сделал себе имя исключительно на эпатаже.
И, надо признать, я была согласна с теми, кто так считал. Прожив в этом мире больше полугода, я уже видела, что общество, консервативное и патриархальное, не желает принимать какие-нибудь действительно серьезные изменения. В этот раз на танце типа канкана, когда актрисы не постеснялись оголить свои ноги до самого колена, несколько аристократов поднялись и вышли из зала, намеренно хлопнув креслами в знак протеста.
Рядом тихо хмыкнул Леонард. Он, похоже, оказался ценителем женских ножек, потому что смотрел на сцену, практически не отрываясь.
Тролли, вампиры, гномы, эльфы, оборотни — кого здесь только ни было. Все они носили форму — зеленый камзол и черные штаны.
— Найры, — удостоверившись, что на нас смотрят десятки глаз, произнес Леонард, — позвольте представить вам мою невесту и нашего нового сотрудника Веренику Залесскую.
Я чуть нагнула голову в приветственном поклоне, отметив, что Леонард, как будто издеваясь, назвал меня тем именем, под которым я работала в библиотеке. Вряд ли в этой комнате находился кто-то, кто не знал бы настоящую фамилию Вереники. А потому представление прозвучало лично для меня как насмешка. Но никто в комнате не улыбнулся. Все с серьезным видом ответили на мое приветствие, в свою очередь поклонившись.
— Твой стол, Вереника, — Леонард кивнул на небольшой, идеально чистый столик неподалеку от входной двери.
Я подошла, села на стул у столика и вопросительно взглянула на Леонарда, как бы уточняя, в чем именно должна заключаться моя работа.
На гладкую деревянную поверхность лег магснимок. Такие карточки стали использоваться совсем недавно и больше всего напоминали мне старые советские фотографии, черно-белые и не всегда четкие. Этот снимок, хоть и был черно-белым, все же являлся довольно четким.
Я присмотрелась: мужчина средних лет и мальчик лет десяти-двенадцати. Оба одеты старомодно и бедно, как будто донашивали одежду за более состоятельными родственниками. Стоят, позируют, улыбаются. На заднем фоне видны лес и речка. В общем, обычная карточка, будто семья выбралась на природу и отдыхала. Проблемы была только в том, что делать магснимки могли или сильные маги, или очень состоятельные существа. Так что тут возникал правомерный вопрос: кто кого и по какой причине снимал?
— Нам нужно найти этого мальчика, — сообщил между тем Леонард. Мы знаем, что он здесь, в столице, но не можем отследить его ни одним амулетом. Он словно бы не существует. Однако же он здесь, его видели в двух-трех районах города в разное время. Он важный свидетель, а потому нужен нам живым и здоровым. Положи левую руку на лицо мальчика на снимке, а правую — на карту.
Рядом с магснимком сразу же материализовалась из воздуха карта, как я поняла, столицы. Я еще не понимала, как именно будет проходить поиск, но повиновалась и разместила обе руки там, где и сказал Леонард. Затем сконцентрировалась на фигурке мальчика, как будто представила ее перед своим внутренним взором, и моя ладонь сама по себе поползла по карте. Это было странное ощущение. Мной словно руководили высшие силы.
Ладонь двигалась все дальше, куда-то вверх по карте, а на меня внезапно нахлынули странные чувства: страх, боль, недоверие ко всем вокруг, отчаяние, глубокая тоска…
Я ощутила, как эти чувства переплетаются между собой и затягивают меня в образовавшуюся глубокую воронку. Еще немного, совсем немного… Перед глазами стало темнеть. Где-то на периферии сознания раздался взволнованный голос Леонарда, а затем я потеряла сознание.
Я пришла в себя от резкого запаха какого-то вещества, похожего на нашатырь. Открыв глаза, увидела Леонарда и его команду, окруживших мой стол. Почувствуй себя звездой, называется.
— С возвращением, — едко произнес Леонард. — Кто тебя учил так глубоко нырять в сознание другого существа без страховки? А если бы ты с ума сошла?
Никто не учил. Меня, блин, некому учить было! Перспектива стать сумасшедшей меня не вдохновила. Но не высказывать же Леонарду все, что думаю о нем, в присутствии окружающих. А потому я лишь спросила, удивившись, как слабо звучит мой голос:
— Я помогла вам? Мы закончили?
— Закончили, — нехорошо улыбнулся Леонард. — На ноги встать можешь?
Я прислушалась к себе. Сил, конечно, было мало, но на умирающую я не походила, а потому кивнула.
Леонард отдал приказ, и от моего стола отступили все, кроме него. Я поднялась со стула, ощущая легкое головокружение.
— Давай руку, — приказал Леонард, — я открою портал к тебе домой.
Домой… Волшебное слово!
Я протянула руку, Леонард сжал мою ладонь своей и открыл портал. Миг — и вот мы уже в моей квартире. Вдвоем почему-то.
Свет, включившийся при нашем появлении, позволил мне увидеть, что Леонард злится. Хотя, по логике всех событий, злиться должна была я. Не он же вырубился при всех, пытаясь найти незнакомого парня.
— Ты совершенно не умеешь владеть своим даром.
— А кто и когда мог меня этому научить?
Мы в раздражении уставились друг на друга, напомнив мне двух уличных котов-драчунов.
Леонард недовольно дернул плечом.
— Завтра я принесу тебе амулет, защищающий от подобных действий. А пока отдыхай. И купи себе нормальные продукты.
— Когда и на какие деньги? — саркастически поинтересовалась я.
Леонард прожег меня взглядом, щелкнул пальцами и, услышав грохот на кухне, удовлетворенно улыбнулся. Он шагнул в портал, а я отправилась на кухню — смотреть на причину грохота.
Продукты. Много продуктов. Несколько видов крупы, крашги, молочка, хлебобулочные изделия, подсолнечное масло, свежие овощи и даже полуфабрикаты. Вся эта горка занимала половину кухню. Похоже, с этого дня меня решили раскармливать. На убой, видимо. Как ту свинью.