Конец декабря. Девять часов вечера.
Я сижу на полу в гостиной, запутавшись в проводах новогодней гирлянды. Мои всхлипы нарушают звенящую тишину квартиры.
Пытаюсь успокоиться, закусив губу до боли. Но эти чертовы, предательские слезы снова и снова текут по щекам. Соленые и беспощадные, они капают на ладони и на эти дурацкие разноцветные лампочки.
Перед глазами снова вспыхивает картина прошлого. Его измены. Его чертового предательства! Ненавижу!
Я ведь хотела сделать любимому сюрприз…
Это произошло два часа назад, а я до сих пор помню каждую секунду своей боли и унижения.
Я вернулась из командировки на день раньше, купила его любимые закуски, дорогое вино. Даже комплект кружевного черного белья надела.
Какая же я глупая и наивная. Дура.
Вот я вставляю ключ в замок, и слышу за дверью звонкий женский смех. Я сразу его узнаю. Так смеется Маша, моя бывшая лучшая подруга. Сердце замирает, а потом начинает колотиться с такой силой, что звенит в ушах. Я открываю дверь и вижу их. В гостиной на диване. Мой Саша, он… ритмично движется между ее ног. Работает, как чертов поршень! На полу замечаю использованные средства контрацепции.
В глазах темнеет. Я не кричу. Не могу. Просто ставлю пакет на пол.
– Алиса… – голос Саши испуганный.
Хочется накинуться на него с кулаками, расцарапать его наглую рожу.
Но я этого не делаю. Не желаю марать руки о грязь!
Я разворачиваюсь и бегу. Вниз по лестнице, не в силах ждать лифт. Каждый шаг будто босыми ногами по битому стеклу. Выскакиваю на улицу, дрожащими пальцами вызываю такси.
Уже в машине прижимаюсь лбом к ледяному стеклу. За окном мелькают гирлянды, смеющиеся люди с подарками. Они как призраки из другой, чужой и счастливой жизни. А я здесь, разбитая, преданная, с душой, вывернутой наизнанку.
И вот я дома. Вернулась в пустую, молчаливую квартиру. В углу стоит нарядная елка. Я украшала ее неделю назад, веря в чудо, в наше с Сашей будущее. А сейчас смотрю на нее и вижу лишь насмешку.
Замечаю, что забыла повесить гирлянду. Ту самую, новую, с разными режимами.
Достаю коробку, механически распутываю провода. Втыкаю вилку в розетку. Ничего. Тихо. Темно. Даже эта дурацкая гирлянда не работает. Все, абсолютно все идет прахом.
Сажусь на пол, спиной упираясь в диван. Беру гирлянду на колени, где-то здесь должен быть обрыв. Два жалких, тонких проводка.
Слезы текут ручьями, я уже не пытаюсь их сдержать. Боль сжимает горло, рвет сердце на части.
– Вот бы сейчас оказаться в другом конце мира, а лучше в другой Галактике! – шепчу я в пустоту, захлебываясь слезами.
Подальше от всего этого. Где нет ни Саши, ни Маши, ни этой бесконечной, удушающей боли.
Свожу оголенные проводки.
Дзззз! Треск!
Ослепительная вспышка бьет перед глазами. Я инстинктивно зажмуриваюсь, но свет проникает сквозь веки, заливая все вокруг.
Я чувствую, как проваливаюсь…
Не знаю, сколько проходит времени. Секунда? Минута?
Белизна медленно рассеивается. Я моргаю, пытаясь понять, где я.
Потолок… не мой.
Очень высокий, матовый, от него исходит мягкий голубоватый свет. Я лежу на чем-то холодном и твердом. С трудом собираю мысли в кучу, пытаюсь подняться. Голова кружится.
Оглядываюсь.
Так, стоп. Это не моя комната. Не моя квартира!
Это… чья это кухня? Нелепая, футуристичная! Повсюду панели, мерцающие экраны, а вместо кранов – струи переливающейся, серебристой жидкости. Ничего знакомого.
Я пытаюсь встать, опираясь ладонями о холодный, идеально гладкий пол.
Ноги ватные, подкашиваются. Выпрямляюсь и замираю, ощущая легкий, прохладный воздух на коже. На всей коже.
Медленно, с нарастающим, леденящим ужасом, опускаю взгляд.
Черное кружево,чулки и больше ничего. Ни пальто, ни платья.
Жар стыда заливает с головы до ног. Щеки пылают. Я инстинктивно скрещиваю руки на груди, пытаясь прикрыться. Но скрыть не получается ровным счетом ничего.
И тут я поднимаю взгляд и вижу… Их.
Трое мужчин!
Они замерли у массивной столешницы из полированного темного камня. Смотрят на меня.
Они огромные. Широкий разворот плеч, мышцы прорисованы так, будто их высекли из камня. Лица… очень похожи. Словно братья. Высокие скулы, твердые подбородки, чувственные губы. И глаза! Не просто голубые. Они светятся. Нет, они искрятся холодным, электрическим светом.
Я замираю, не в силах пошевелиться, парализованная стыдом и шоком.
Что происходит? Я что, в ином мире? От гирлянды? Не может быть! Это сон?
Слишком уж реально в воздухе витает запах яблочного пирога.
Один из незнакомцев, тот, что посередине, с почти белыми волосами, приподнимает бровь. Его наэлектризованные глаза скользят по мне с ног до головы. Медленно, оценивающе, заставляя каждый сантиметр кожи гореть под его взглядом.
– Подзарядимся?.. Что вы имеете в виду?! – вырывается у меня хриплый, испуганный шепот. Сердце колотится где-то в горле, бешеным, неровным ритмом, перекрывая дыхание. Я делаю шаг назад, но мои пятки упираются во что-то твердое.
Тупик.
Но блондин не отвечает. Его глаза горят тем же холодным, электрическим огнем, только теперь в них еще читается хищная, сосредоточенная уверенность.
Его пальцы, длинные, шершавые и на удивление нежные, касаются меня.
– Прекратите! Отойдите от меня!
Но он игнорирует мои слова.
Блондин кладет ладонь мне на талию, и жар от его прикосновения пронзает меня, как удар тока. Разливается по жилам жидким, предательским огнем. Это не просто тепло. Это что-то первозданное, чуждое и пугающе притягательное.
Я вздрагиваю, пытаясь вырваться, оттолкнуть, но его хватка стальная.
– Уберите руки!
Мои ноги будто вросли в сияющий пол, мышцы отказываются повиноваться, парализованные смесью ужаса и этого странного, нарастающего возбуждения.
– Тшш, – тихо, почти ласково тянет он, и его цитрусовое, с пряными нотками дыхание обжигает мою щеку. – Просто почувствуй.
Его рука скользит вниз по моему бедру, обжигая кожу через тонкое кружево. Пальцы впиваются в кожу, оставляя невидимые, пылающие следы. Ладонью он накрывает мой низ живота, заставляя затрепетать.
Большим пальцем второй руки он медленно проводит по линии моей ключицы. Его прикосновение, такое легкое и такое властное, заставляет мое тело содрогнуться от охватившего меня возбуждения.
Я бессильна его остановить.
– Нет… Прекрати! – мой крик срывается на хриплый, беспомощный шепот.
Я пытаюсь отстранить его руку, но он даже не замечает этого. Блондин держит крепко, уверенно, словно я не человек, а хрупкая игрушка.
Я чувствую, как горит мое лицо, как стыд заливают с головы до ног.
По коже бегут мурашки.
Но его прикосновения… он продолжает свою пытку, разжигая во мне огонь, который я не в силах контролировать.
Его ладонь скользит ниже, под резинку трусиков. Я замираю, чувствуя, как все внутри сжимается в тугой, трепещущий узел.
Дыхание перехватывает.
Пальцы блондина касаются самой интимной, обнаженной кожи. По моему телу прокатывается такая сильная волна, что я глотаю воздух, издавая тихий всхлип.
Я выгибаюсь в пояснице, пытаясь одновременно отстраниться и прижаться к источнику этого невыносимого, огненного ощущения.
– Вот так… – его губы почти касаются моего уха, голос – низкий, вибрирующий, полный обещания и неоспоримой власти. – Вот так, землянка. Отдайся.
И в этот самый момент, когда его пальцы готовы погрузиться глубже, окончательно стирая последние следы моего сопротивления, а мое тело, предав все мысли и принципы - уже готово откликнуться на эту дикую, чужеродную ласку.
– Нет, – всхлипываю я. Последняя крупица разума делает отчаянный рывок, но разбивается о мощный торс блондина.
И…
Мир взрывается светом. Ослепительная, всепоглощающая белизна, в тысячу раз ярче первой, обрушивается на меня.
Она смывает все. Пылающее прикосновение, жар стыда, и этот низкий, бархатный голос, и сияющую кухню, и три пары горящих глаз.
Есть только падение в абсолютную, беззвездную, оглушительную пустоту.
Белизна медленно тает.
Сначала приходит ощущение, я лежу на чем -то холодном и шершавом.
Потом запах. Сладковатый и резкий, как будто перезрелый персик и лишь потом зрение.
Я в небольшом и темном помещении, по коже бегут мурашки.
Сердце колотится, как сумасшедшее, громко и неровно. В голове сплошной туман.
Это что было вообще такое? Вспышка. Мужчины. Светящиеся глаза. Прикосновение… Его пальцы…
Я сжимаюсь в комок, обхватываю плечи. Дрожу. Все еще в этом дурацком кружевном белье.
Так, Алиса, дыши. Вдох. Выдох. Сейчас все пройдет. Все пройдет.
Но ничего не проходит.
Часть стены неожиданно, с шипением, отъезжает в сторону. Перед глазами возникает проем.
Я вздрагиваю, вжимаюсь в шершавую стену. Сердце колотится, как бешеное.