Тогда
Мамочка, милая, дорогая, роди меня обратно. Сделай так, чтобы это был просто сон, и огромный мужик, похожий на мамонта, мне просто мерещился. Боже, у него на голове мои «утяжки» телесного цвета. Ооооо.
Тихо поскуливая я выползла из под волосатой ручищи, по хозяйски расположившейся на моем животе, и расплывшись ртутной лужицей, стекла с громадной кровати прямо на пол, молясь всем богам, чтобы мамонт не проснулся.
- Вишенка, деньги за свои услуги сама возьми у меня в кармане пиджака, в кошельке,- пробасил чертов мерзавец, уставившись на меня глазами цвета топленого шоколада. Интересно про какие деньги он ведет речь? – Кстати, я поражен сервисом. Еще никогда в жизни меня не обслуживала невинная овечка. Вы операции там делаете что ли? Тогда цена на услугу слишком мала, детка. Я плачу в два раза больше, возьми с учетом.Ты просто бомба, и в прямом и в переносном смысле. Отвал башки, хотя я и не люблю пухленьких котлеток. И скажи своим начальникам, что в торт, все же, надо подсаживать красоток размером помельче. Потому что вчера бисквит просто в крошки разлетелся, когда ты появилась из него. И что у меня на голове, черт возьми?
Я замерла на месте от осознания позора и тихо застонала, чувствуя саднящую боль там, где ее никак не должно было быть. Но судя по моим «утяжкам» телесного цвета на голове незнакомого мужика, ооооо... Что же я натворила? И как это вышло? Я же берегла себя, и у меня свадьба через неделю. И совсем не с этим волосатым мерзавцем. Глаза уперлись в бурые пятнышки на простыне, мозг подкинул воспоминания о прошедшей ночи. Тело отзвалось приятным разливающимся по венам огнем, а щеки залила такая краснота, что хоть прикуривай. Я взревела и ломанулась к креслу, в котором валялись мои вещи, в таком виде, словно их вчера топтало стадо диких бизонов.
Да, я вспомнила все, как в фильме со Шварценеггером. И эти знания выбили из меня остатки разума.
- В общем, ты украсила мой мальчишник, пончик. Теперь можно и кольцеваться,- хмыкнул мужлан. Вцепившись огромной пятерней в утяжки на своей голове. Дернул их, и взревел подобно вепрю в период спаривания. Крючки, обеспечивающие удобство носительницы бельишка, запутались в буйно шевелюре мамонта, зато моему взору предстала щека случайного любовника, пересеченная длинным шрамом. Черт, он наверное еще и бандит.
- Мне пора,- вякнула я, на ходу натягивая свое любимое платье, сейчас больше похожее на измочаленную тряпку. Туфля валялась возле двери, отчего то сиротливо одинокая. Слава богу сейчас лето, жара, и я наверняка смогу добежать до канадской границы в неполной экипировке.
Хромая, как раненая кобыла, я пересекла огромный холл дорогой гостинцы, даже не подумав, что если сниму единственную чувяку на каблуке, то бежать станет гораздо удобнее. Меня гнал инстинкт самосохранения и чувство. Которое иначе, как посыпанием головы пеплом, назвать я не могу.
- Эй, детка, - трубный голос, несущийся мне в спину, только придал мне ускорения.- Деньги, ты забыла... Черт.
Пять часов спустя
- Что, правда проснулась с тем громадным качком? – с придыханием спросила Зайка, сквозь прищур рассматривая мою вздрагивающую на стуле фигуру. – И как он? Оооо, ты ему свой цветок подарила?
- Прекрати пожалуйста, - хлюпнула я носом, красиво пустив ноздрями огненно – горячее какао.- Прекрати называть это цветком. И вообще, я сейчас от позора сдохну.
- Так это ты так все время называла свою позорную для двадцати – трехлетней бабы девственность,- кровожадно хмыкнула Заюша, превращаясь наконец – то в самою себя.- Давно пора было. Слава богу, козел этот, женишок твой вовремя себя проявил как вонючее парнокопытное.
Я вздрогнула. События вчерашнего вечера, смазанные страхом от содеянного, наконец-то расправили в моем мозгу свои ядовитые крылья. На глаза навернулись предательские слезы.
Свадьба. У меня должна была быть свадьба. Через неделю я бы стала женой перспективного юриста, рассталась бы со своим «цветком» мать его за ногу, не вномере дорогого отеля, а в семейном пентхаусе, подаренном нам с Гриней моим любящим папулей, вдруг воспылавшем к брошенной когда – то дочери, отцовской любовью.
А вчера... Черт, черт, черт.
- Я давно говорила, что Гришка твой дерьмодемон,- шумно втянула из чашки эспрессо Зайка.
- Да уж,- просипела я, вспомнив стоны жениха, несущиеся из недр моей недвижимости. И дернул же меня черт вчера заехать в будущее семейное гнездо и обнаружить там... Мой несостоявшийся будущий муж стоял на четвереньках посреди обставленного мною с любовью холла, весь в ремнях. А женщина с ногами такой длинны, что у меня закружилась голова, обрабатывала его откляченный зад страшной плеткой.- Он так мычал, как корова. Мычал, полз в мою сторону, представляешь. Зай, как же теперь, свадьба ведь уже назначена? И квартира эта, подарок папин... Меня тошнит, когда я представляю, что туда вернусь хоть на минуту. А еще я мылась сегодня полтора часа, чуть шкуру с себя не содрала. Такая грязь. Представляешь, этот мамонт, он подумал что я... Денег мне за услугу предложил, это же позор.
- А что он еще должен был подумать? Что ты ниспосланный для его уиех ангел? – дернула плечиком Зайка.- Ты как в торте то оказалась, кстати?
Хороший вопрос. Я не помню, как я оказалась в торте. Помню только, как перепутала коридоры, оказалась вместо туалета в какой – то махонькой кухоньке ресторана, в котором отмечала прощание с девичьей свободой, прилегла на кухонный остров и задремала. Проснулась от того, что было темно, у меня затекло тело и жутко воняло ванилью, а я ненавижу этот запах. Казалось, что меня закопали,живой, и от этого началась паническая атака.А потом грохнула музыка. Да так, что показалось, что у меня взорвалась черепная кость. Ну да, именно кость, потому что если бы у меня была черепная коробка, то в ней бы хотя бы присутствовали зачатки мозга. Но, как оказалось, я лишена этого атавизма. От ужаса я подскочила в тесном каземате, впоследствии оказавшимся тортом. Он разлетелся ошметками. В общем, появление мое было крайне эффектным.
Наши дни. Семь лет спустя.
Глеб Седов
- Вы до сих пор не нашли себе замену? – прорычал я, согнувшись в три погибели над скукожившейся пузатой Леночкой. Или нет, она не Леночка? Черт, эту зовут иначе, вроде. Но они все на одно лицо.- Детка, ты не могла обзавестись спиногрызом через полгода? У нас сейчас работы, как в адском пекле. Новую овцу, которая придет к тебе на смену еще надо в курс дела вводить будет.
- Глеб Егорович, никто не хочет идти к вам в помощницы,- пискнула чертова секретутка, выводя меня из себя. Аж искры в глазах полетели. - Даже за те деньги, что вы обещали. Нет ни одного звонка из агентств. Даже по объявлению не звонят. Потому что, в сравнении с должностью вашей помощницы, работа в аду с чертями просто игры в песочнице. Так говорят менеджеры агентств, не мои слова.
- Я такой страшный? – елейно спросил я, рассматривая идиотку.
- Нет, вы не страшный, вы несносный скот, ну говорят так. Репутация ваша отпугивает потенциальных соискателей, — обморочно пробормотала проклятая поганка. Надо же, у нее еще и голос есть. Нет, надо брать на работу безголосую моль в следующий раз. Синий чулок, задыхающийся от ужаса при виде хозяина. Такую, которая пикнуть будет бояться, и того что я ей дам под зад пинком. Такую, которая собакой верной ходить будет за мной, за сладкую косточку. – И я не стану дорабатывать, написала заявление на увольнение. Мне нельзя нервничать. Муж сказал...
- Вон пошла, — спокойным голосом сказал я. Девка юркой белкой ломанулась к вешалке. Слишком она шустрая для набитой икрой щучки.
- Это. Там одна заявка есть,- уже от двери пролепетала Леночка, или как там ее звали? – Сегодня придет девушка на собеседование, в час дня. Несчастная. Но наверное вам надо присмотреться к этой безумной.
Я зарычал и ухватил со стола тяжелый степлер. Девка пискнула и захлопнула дверь, очень вовремя. Канцелярский предмет с грохотом врезался в деревянное полотно.
Я залпом осушил небольшой графин стоящий на столике, не чувствуя вкуса. В голове гудела турбина реактивного двигателя. Черт, гребаный вялотекущий развод высосал из меня остатки человечности. Но зато до отказа наполнил яростью и ненавистью ко всему миру.
Семь лет брачного ада, даже ангела превратят в рогатого демона (читай козла). Почему я не обратил внимания на знак свыше, и женился таки на стерве Маринке? Когда толстуха вывалилась из торта на моем мальчишнике, ведь мелькнула у меня мысль, что я совершаю ошибку. Точнее эта предательская мыслишка закралась в мою похмельную голову, когда чертова шлюха оказалась неразвернутой конфеткой. Когда она стонала в моих руках.... Точно, чертова жирная сука виновата в моих бедах. Ненавижу. Если бы она мне попалась, раздавил бы.
От воспоминаний у меня снова начинает сохнуть в глотке, в голове рвутся фейерверки, а в штанах... Мать ее, столько лет прошло, а у меня перед глазами до сих пор стоит закушенная пухлая губка сумасшедшей разрушительницы бутиковых тортов, и родинка в форме мотылька на белом полукружье пухлой груди. Бывает же такое.
В себя меня привел стук в дверь. Точнее, стук в дверь, лишил меня остатков самообладания. Выглядел я сейчас очень экзотично. Стоящий возле шкафа с заветным графинчиком, полным односолодового, с безумным взглядом, вздыбившейся ширинкой и выражением ярости на лице. Маринка в такие моменты меня называла огром, гадина. Я сжал кулаки и глянув на часы прорычал: «Входите».
- Вы рано, час дня наступит только через три минуты,- предъявил я, даже не посмотрев на пришедшую дуру. Обвалился в кресло, и прямо из горла графина сделал глоток вискаря. Баба, появившаяся в моем кабинете выглядела странно, и это мягко говоря. Деловой костюм на полном теле смотрелся, как седло на беременной корове. На лацкане жакета соискательницы, застёгнутом не на ту пуговицу, я рассмотрел белесое пятно. Ну и гигиеническая маска на лице, с изображением ухмылки адского клоуна из произведений Кинга меня особо порадовала.
- Простите, я учту,- пробухтело это рыжее нечто, одергивая пинжачок, из кармана которого тут же вывалилась пластмассовая разноцветная рогатка. Мне даже интересно стало, откуда явилась сумасшедшая. Кто-то из агентства по трудоустройству явно решил пошутить.
- Вы уже работали на подобной должности? – боже, я ведь даже не должен проводить это собеседование. Я же крутой босс, шеф, начальник. Какого беса эта курица приперлась сюда? Есть же отдел кадров, мать его.
- Мне сказали, что помощницу вы сами опрашиваете всегда,- глухо пробормотало сквозь маску это странное существо, не сводя с меня взгляда огромных сине – зеленых глаз и явно читая мои мысли.- Нет, я работала учителем в школе. Опыта подобной работы у меня нет, но я быстро учусь.
- Да плевал я, ученица блин,- мой рев ее не испугал, зато она вдруг перевела взгляд на мой шрам, который я усиленно маскирую щетиной, икнула и начала пятиться спиной к двери. Ну уж нет, тупая дура, так просто я не позволю тебе слиться.- И какого лешего ты приперлась в мой кабинет в этой чертовой маске, Гюльчатай, блин. Личико то покажешь?
- Я пожалуй пойду. Спасибо, было приятно...- просипела баба и резко развернувшись метнулась к выходу.
- Стоять,- рявкнул я, и поднявшись с кресла, медленно пошел к замершей в неестественной позе уродине.
- Не подходи,- вякнуло нечто, вытянув вперед изящную ручку, так не вяжущуюся с бегемочьим телосложением, с зажатой в ней рогаткой. – Предупреждаю, этой штукой я могу завалить роту зулусов – людоедов.
Черт, этот голос. Я его уже слышал где – то. Но где?
- Ой, как страшно,- ухмыльнулся я, и резким движением содрал с лица идиотки тряпочную маску. Уставился на круглую физиономию бабы и заржал в голос. Под носом у толстухи, зеленым маркером, были нарисованы шикарные усы, на подбородке блистала розовая бороденка а ля Армис – подросток. - Место твое. Завтра приступаешь. И костюм почисти, а лучше сожги к хренам. А маску наоборот, носи не снимая. В ней ты больше на человека похожа.
Глеб Седов
- Где моя новая помощница?- полупроревел-полупростонал я в селектор, приложив к раскалывающейся голове бутылку с ледяной водой, которая уже начала нагреваться и теперь казалась мне раскаленной. Ночь в компании с приятелем «Джони», не самое здоровое времяпровождение. Но, если бы я не сбежал из собственного дома, который сейчас находится в стадии дележки, то или рехнулся бы, или бы прибил оборзевшую , бывшую уже, все время забываю, кобру. И я бы честно, без этих позорных разборок отдал бы ей этот чертов особняк, который мне и не нравился никогда. Но, во мне взыграло ретивое, после заявления благоверной, черт уже бывшей, что я в этот дом не вложил ничего, кроме моих плебейских денег. Плебейских, мать ее так, на которые она накачала себе сиськи - грелки, задницу, губы и целый шкаф сумок, как две капли воды похожих на торбы нищих совковых челноков. Это клетчатое уродство из кожи молодых телят, стоило мне целое состояние плебейских тугриков. Гадина. От злости горло свело судорогой.
- Ее нет, не пришла,- ответила проклятая кадровичка – тетка без возраста, которую я наверняка, если встречу на улице, не узнаю.- Девушка, определенно, решила, что это место не для нее.
- Галина, как там тебя? - начал заводиться я, предварительно метнув стеклянную бутылку с водой в стену. Но попал в шкаф, который истерично «бздынькнув», осыпался осколками стекла на наборный паркет. Меткий глаз, косые руки, блин. Правильно вчера мне сказал мой бессменный зам. и собутыльник Добби, калдырить надо бросать. Скоро я в ухо себе пальцем не попаду. Зато могу хорошо попасть на бабки.
- Алевтина Павловна,- ровным голосом, поправила меня чертова баба. Уволить что ли ее на хрен? – Глеб Егорович, у вас есть еще какие-то вопросы, пожелания, распоряжения?
- На хрен пошла, быстрым шагом, — рявкнул я, и хотел было отключиться от связи, но во мне все таки взыграло ретивое.- Хотя нет, подожди. Пришли мне адрес тупицы в костюме за три копейки на вайбер.
- Тупицы? – хрюкнул селектор, как мне показалось очень издевательски. Точно дам пендаля под зад этой старой козе.- Мне показалось, что девушка наоборот слишком умна и рассудительна. И костюм у нее был очень известной фирмы, коллекция правда старая, но...
- Я что, сказал, что хочу обсуждать тряпки из секонд хенда с тобой? Или ты решила, что я за наглость медали раздаю? Адрес!- проорал я, и вдавил кнопку на несчастном аппарате с такой силой, что она не выдержала и провалилась в недра пластмассового монстра, приказав долго жить.
«Правда что ли попить вкусных успокоительных таблеточек?»- мелькнула крамольная мысль, но тут же была задвинута куда – то в недра мозга, сменившись предвкушением развлечения. Я и сам не мог себе объяснить на черта мне сдалась чокнутая толстуха, как ни пытался. Скорее всего. Это просто очередная моя блажь. Но страх в ее глазах, мне очень понравился. Он меня возбудил похлеще силиконовых сисек Маринки и жадного рта моей любовницы, которая уже тоже надоела до оскомины. Да, я хотел сейчас именно видеть это затравленное выражение в зенках толстой мерзавки. Не знаю почему, но мне нужна душа тетки, по глупости припершейся в мой офис. Сама виновата.
Телефон дзынькнул в кармане, оповещая, что адресок кулемы, в шапке содранной с игрушки, уже в моих руках, и это предвещает мне неплохое развлечение. Я поднялся с кресла, чувствуя гудящий в крови азарт, смешанный с возбуждением, которое оказалось даже сильнее сексуального. Эта чертову бабу я согну в бараний рог, высосу до дна, а потом...
Гребаные брюки снова стали мне тесными, а в голове оглушительно загрохотал набат. Я откуда-то знаю эту корову, но вот никак не могу вспомнить откуда. И меня это жутко бесит.
- Глеб Георгиевич, куда едем? – голос водителя Миши привел меня в чувство. Я только сейчас заметил, что даже забыл надеть пальто.
- Ты никуда,- рявкнул я, открывая водительскую дверцу.- Еще раз увижу, что ты смотришь фильмы, вместо работы, уволю.
- Так я все сделал. Скучно же...- проблеял поганец, но я его уже не слушал. Завел машину, исходя на мыло от злости. Поганец снова оставил ключи в замке зажигания, хотя я сто раз ему категорично запрещал это делать.- Глеб Георгиевич, там...
Я закрыл окно и вдавил педаль газа в пол. Тяжелый джип, скрипнув покрышками по бетону, сорвался с места.
Адрес, забитый мной в навигатор, оказался не какими – то трущобами, вопреки моим ожиданиям. Элитный район, цена на недвижку не заоблачная, но вполне себе приличная. Скорее всего эта толстая дура отжала квартирку у какого нибудь идиота. У нее же дети есть, она кажется сказала. А значит и папаша присутствует. Черт, она наверняка замужем. И муж у нее какой-нибудь прилизанный середняк, скорее всего юрист, иначе зачем ей нужна работа? Что ж, тем интереснее.
Меня словно сам бес вел. До места я добрался минуя пробки и красный свет светофора, за десять минут. Припарковал джип в тихом дворе закрытого жилого комплекса, находящегося почти в самом центре города. Охранник, лениво окинул мою тачку рыбьим унылым взглядом и без вопросов пропустил меня на свой объект. Видимо тут свой дресс – код.
- Удачи, под теми окнами не паркуйтесь, а то проблемы будут,- безразлично сказал поганец. Ну конечно, так я и послушался. Интересно, кто мне сможет помешать делать то, что я хочу. Это не получается ни у кого вот уже много – много лет. И пугать проблемами Глеба Седова... Я снова почувствовал, что сейчас меня разорвет от злости, сделал глоток воды из бутылки, и встал на то место, на которое мне запретил вставать охранник. Что ж, проблемы так проблемы. С превеликим удовольствием...
Я дернул ручку дверцы, собираясь вылезти из машины, но не успел. Что – то с грохотом свалилось на крышу джипа. Моего нового джипа, который я ждал полгода, потому что машину, краску, салон делали на заказ трудолюбивые немцы. Потолок над моей головой вогнулся внутрь а, да так, что я едва успел сползти по сиденью почти на коврик. Я ногой выбил заклинившую дверку и выкатился кубарем на асфальт. Черт. Это наверное покушение. Зря я отказался от Мишани, он натасканный и обученный, не просто шофер, но и профессиональный бодигард. Но кто? Кто решился? Маринка? Кишка тонка. Конкуренты? Найду, и всех урою.
Глеб Седов
Мне нравится упрямство в ее глазах, и этот страх ее так вкусно пахнет. Настолько, что я забыл о пробитой «волшебным кристаллом» крыше моей машины и о дуре – Маринке, и о том, что валяюсь на полу прихожей, наверняка затоптанном, потому что эта толстая наверняка неповоротливая волоха.
- Я согласна,- вредно буркнула эта дурында, конечно же понимая, что подписывает себе приговор. Буркнула, сморщила свой нос вздернутый, покрытый веснушками, и отползла куда – то в сторону. Мне показалось, что сейчас она мечтает только об одном – придушить меня, закончить начатое ее личинками уничтожение миллиардера Седова. Хотя, наверняка эти поганые мыслишки и бродят в ее пустой головенке.
- Тогда, первое задание, пончик,- попытался оскалиться я, надеясь, что выгляжу все так же брутально, как до того, когда меня вырубили два мелких гоблинёнка, несмотря на рваный костюм и в целом непрезентабельный вид - Сними с себя этот уродский халат, у меня кружится голова от созерцания красотищи. Где ты нашла такое великолепие? Наверняка с цыганами дралась, чтобы урвать тряпку.
- Зай, принеси кусок мяса из морозилки, у нашего гостя параноидальный бред, — простонала толстуха, обращаясь к лупоглазой бабе, которая впустила меня в этот филиал преисподней.- А вы, быстро в свою комнату. Сгною в углу, — пообещала она двум детишкам, смиренно разглядывающим поверженного меня, дело рук своих. От взглядов двух пар любопытных детских глаз, вот клянусь, меня морозить начало.
- Мясо зачем, ты решила меня забить до смерти мороженой говядиной?
- Я решила приложить лед к вашей шишке, которая скоро пробьет мой потолок. Ну и в целом, может от льда ваш воспаленно – извращенный мозг встанет на место, — сверкнула глазами эта, как ее... Параша, вроде, или Малаша.- И халат не сниму, хоть на куски режьте. Тут все таки дети. Да и вообще, я не такая.
- Я жду трамвая... Ты дура? – приподнял я бровь и едва не взвыл от боли.- Я уже говорил, не обольщайся, я не люблю сало. Просто цвет твоего шлафрока, убийственно влияет на мое мировосприятие. А дети твои, страшнее чумы. И их двое? Как только ты умудрилась выдавить из себя сразу двух Оменов?
- Это фуксия,- вредно вякнуло чертово отродье, запахивая на, очень даже аппетитной, груди гадскую тряпку, от которой у меня вот-вот пойдет кровь из глаз. – Мой любимый цвет. А мои дети – близнецы. Такое случается. Особенно если их биологический отец...
Я уставился на двух детишек, перешептывающихся между собой, как мне лично показалось, зловеще. Близнецы? Мальчишка абсолютно точно похож на Парашу, или Малашу, как ее там черт зовут, но не на свою сестру. Тот же нос вздернутый, губы, похожие на розовые лепестки. Рыжий, как морковка, и веснушчатый. Девочка у толстухи получилась лучше, ей-богу. Не знаю, кто ее отец, но из малышки вырастет настоящая красотка. И пятно в волосах у нее... Черт, у меня почти такое же, только чуть темнее, чем у мелкого исчадья.
- Что-то не похожи твои близнецы... – хмыкнул я, и добавил,- на людей. Ты рожала их от демона?
- Точно, козлорогого единорога с манией величия,- скривила губы плюшка.- Вы даже не представляете, насколько близки к истине.
- Мы разнояйцевые,- угрожающим басом, прогремел над моей головой голос мелкой девчонки. И если честно, у меня поджалось все внутри. От какого – то сверхъестественного предчувствия не пойми чего.- Вовка, давай объясним дяденьке, что это значит.
- Я велела идти в угол,- спокойным голосом приказала толстая, и в глазах исчадий мелькнула искра повиновения. Интересно, как у этой рохли получилось приручить дьяволят? Ну ничего, мне будет еще интереснее, потому что согнуть железную леди гораздо приятнее, чем измываться над нюней. - Я сама объясню дяденьке, что значит разнояйцевые. А вас ждет наказание страшное.
- Только не бросай нас в терновый куст,- пискляво хмыкнул мальчишка.- Дядь, а можно мы наш «магический кристалл» заберем? Мы еще не закончили эксперименты.
Я содрогнулся в очередной раз, представив, что еще могут придумать два мелких монстра в своих изысканиях. Но этим аспидам показывать страх нельзя. Уж я точно знаю. Точнее, помню. В семь лет я взорвал материну стиральную машину, пытаясь из булыжника и ведра жидкой смолы, скомунизженой у дорожников, создать философский камень. Пробитая крыша машины ничто, в сравнении с разрушенной кухней и обвалившимся потолком. Что – то мне подсказывает, что эти двое в конгломерате, гораздо страшнее меня семилетнего.
- Нет, — прорычал я, вскакивая на ноги. - Теперь кристалл мой. И ваша мать тоже, ясно?
- Мать наша, вашей стать не может,- выпятила упрямы подбородок девчонка. – Знаете, вы похожи на орка. «Мой кристалл, мой» - передразнила меня басом мелкая нахалка.
- Так, все, — наконец отмерла лупоглазая, отлепляясь от стены. Схватила за уши монстров, и утащила их куда – то в недра квартиры. Что меня в общем порадовало.
- Завтра жду вас в семь утра. Попробуйте опоздать, Параша, — прошептал, склонившись к обмершей бабе. Вложил в свой голос все свое обаяние, почти промурлыкал, с удовольствием глядя на вздымающуюся полную грудь дурищи.- И бога ради, я хочу, чтобы вы не были похожи на кусок единорожьего го... Ну вы поняли. Дресс – код стандартный, офисный. Прическу приведите в порядок, вы похожи на тифозницу. И еще, сделайте так, чтобы я не слышал про ваших антихристов. Никогда. Я ясно обрисовал ситуацию? Кстати, желтую шляпу тоже в топку.
- Более чем, — всхлипнула котлетка. Черт, откуда у меня в мозгу всплыло это сравнение? – но меня зовут не Параша. Я Прасковья.
- Мне по барабану,- оскалился я. Девка злится. Прекрасно, замечательно. – Тебя будут звать, так как я хочу. Кстати, я буду великодушен. Зарплату ты все же будешь получать. Долг буду списывать из премий и за услуги определенного рода.
- Обрыбишься,- вспыхнула щеками Прасковья. Имя красивое, Паня, значит. Ну – ну. Злючка, ноздри раздувает. А она не такая уж и страшная. – Мы про услуги не договаривались.
Глеб Седов
Она не опоздала. Пришла даже раньше. Я нашел ее сидящей на подоконнике возле моего кабинета, за обе щеки уплетающей булку и смотрящей что – то смешное в телефоне, судя по радостному похрюкиванию.
- Что смотрите? Надеюсь какой – то блог о том, как правильно воспитывать трольчат? – гаркнул я, подкравшись к это дурище со сапины. Она вздрогнула, и чуть не свалилась с подоконника.
- Вы задержались,- обожгла меня толстая недовольным взглядом, как – то стыдливо запихнув остатки выпечки в дурацкую сумку в форме собачки.- Это неприемлемо.
- Я проспал. Угадайте почему? Может потому, что всю ночь я пытался отчистить с физиономии чертову краску, запивая свою горечь тоннами противоаллергических таблеток? Или потому, что у меня страшно болела голова, а ожог на лбу чесался и свербел? Ой, нет, наверное это...
- Я вас поняла,- прекратила поток моего словоблудия Параша, — вы никогда не признаете вины. Это говорит о вашем эгоцентризме. Повышенной самооценке и переоцененности собственного Я.
- Это говорит о том, что я терпеть не могу зазнаек, считающих себя знатоками моей души,- прорычал я прямо в лицо спесивицы, сдув с ее подбородка крошки от булки.
- Вам идет зеленый цвет, он выдает вашу сущность,- хмыкнула эта нахалка, вытерев губы тыльной стороной ладошки. Легко соскочила на пол и оценивающе уставилась на мою физиономию. – Отвечая на вопрос – я смотрела мультик про злого зеленого великана, живущего на болоте. Он мне показался более симпатичным чем вы. Так что, где мое рабочее место?
-У него был осел, кажется. Так вот, не находите, что это очень напоминает наш тандем?
- Вы зло в чистом виде,- чертова мерзавка прикусила губку, и мне пришлось прикрыть пах портфелем, чтобы не оконфузиться.
-А вы ослица. В таком виде, в каком вы явились в здание моего концерна, ваше место в чулане под лестницей. Вы специально вырядились как пугало? Даже великаний осел выглядел презентабельнее, – хохотнул ехидно, с радостью отметив, что толстуха стыдливо одернула дурацкую монашескую юбчонку, доходящую до середины икр. А ножки у нее стройные, и легкая полнота их совсем не портит. И коленки наверняка округлые и трогательные.
- Этот костюм я купила в Париже,- вякнула моя жертва, как – то скукожившись и растеряв все свое нахальство.
- Париж – есть такое село, где – то под Челябинском. Ты летала туда на метле?
- На драконе, в тон мне ответила эта мерзавка.
-Не морочь мне голову, Параша, у нас полно дел. Через час встреча с турками, они по-русски ни бе, ни ме, ни кукареку. А мой толмач вчера упал с крыши и сломал пятки. И что - то мне подсказывает, что все беды обрушились на меня после знакомства с тобой.
- Я работала учителем английского языка.
- Ты полна сюрпризов, крошка,- радостно гоготнул я, схватил дурищу за плечи и... Черт, я ее поцеловал в нос. Зачем? Видно огненный гипсовый гном повредил что – то в лобных долях моего гипер мозга.- А теперь за работу. Освоишься, чаю мне сделай. Я пью без сахара, но с молоком,- приказал, замершей с выпученными глазюками Прасковье. Она и слова не сказала, просто молча зашла за мной в кабинет, как коза на веревке.
Оставив девку обживать приемную, я вломился в свой кабинет, прижимая свой портфель к позорно топорщащимся брюкам. Чертова баба, как-то странно действует на мой организм. На хрена я ее в нос чмокнул? В кармане зазвонил мобильник, я достал телефон, глянул на экран и силой заставил себя ответить.
- Ты не явился на суд,- впился мне в ухо капризный голосок, бывшей уже, женушки.- Детский сад «Половичок», Глеб. Это переходит все границы.
- О границах ты расскажи своему тренеру, или садовнику, или твои трубы теперь трубочист прочищает. Я сбился, детка, с кем ты сейчас трахаешься. Но, точно знаю, что с кем – то из обслуги. А знаешь почему, потому что ты сама челядь,- плюнул я огнем, и со злости воткнул в полированную столешницу красного дерева позолоченный нож, для бумаг, подаренный мне партнерами из Японии. Придурки, мать их, нашли что презентовать.
- А ты, ты...- не нашлась что ответить Маринка.
- Жопой нюхаю цветы, с трех метровой высоты,- заржал я, представив, как явился бы на заседание бракоразводного процесса с зеленой, пупырчатой мордой. Вот бы моя благоверная курва порадовалась.- Иди в пень, дорогая.
- Я тебя без штанов оставлю. –рявкнула силиконовая долина. – Голым в Африку пущу.
- Я брезгую, детка, без штанов рядом с тобой находиться. Подцепить можно болячку срамную. Ты хотела то чего?
- Хотела сказать, что ты мудозвон.
Дверь распахнулась и на пороге появилась толстая с подносом. Вид у нее при этом был боевой и сосредоточенный.
- На этой прекрасной ноте предлагаю закончить,- хмыкнул я и нажал кнопку сброса, больше не слушая исходящую на мыло супругу. Бывшую, черт. Уже бывшую. Все никак не привыкну. И виновата во всем толстая шлюха из торта, хоть бы она загнулась от триппера, мать ее. Если бы эта корова не сбежала, я бы точно не попал на собственную свадьбу, потому что... Черт. По кабинету поплыл восхитительный, незнакомый мне аромат. У меня аж слюна выделилась, и едва не закапала рубашку.
- Ваш чай,- фыркнула Параша, ставя передо мной исходящую паром чашечку из костяного фарфора. Не помню, чтоб у меня в офисе водилась подобная посуда.
- Пахнет ошеломительно, — мурлыкнул я, принюхиваясь к напитку, словно голодная овчарка.
- Я просто решила принести вам свои извинения за вчерашнее. Ну и вот, собственно ... – зарделся мой пугливый пончик.- Этот чай мой отец привез из Китая. Любимый чай императора. Так он сказал.
- А знаете, Параша...
- Прасковья,- тихо поправила меня жертва. Хотя, сегодня я благодушествую, но напряжение в ее взгляде просто можно потрогать. Неужели я такой страшный?
- Хорошо, Параша, так вот. А испейте со мной чайку, не люблю я один предаваться восторженному чревоугодию,- хмыкнул я, наслаждаясь своей властью над дурындой.
Глеб Седов
Плохо мне стало еще в машине. В животе будто кашалот поселился, ревущий макарену, с силой в пятьдесят децибел, не меньше. И эта чертова дура рядом, вызывающая во мне бурю дурацких чувств, своими дурацкими оленячьими глазами, смотрит на меня как-то уж слишком пристально и с тревогой. Неужели слышит завывания моего организма?
А еще меня от чего-то до одури бесят масляные глазки сидящих за столом джигитов. Они даже на меня за все время переговоров не взглянули ни разу. Надо запретить этой плюшке такие блузки, и трусы... Точно, трусы тоже запретить. Совсем.
- Господин Нурай говорит, что в принципе, договор их устраивает,- я вздрогнул, вывалившись из своих фантазий в реальность, и тут же почувствовал неодолимое желание посетить уголок задумчивости. При чем по всей вероятности мне придется насладиться незабываемыми мгновениями, потому что к урагану в желудке присоединилась еще адская тошнота.- Глеб Егорович, вы в порядке? – встревоженно спросила поганка.
- Мне нужно отлучиться,- сдавленно прохрипел я, вскакивая со стула.- Даю вам карт-бланш. Договор должен быть подписан, с сохранением всех пунктов.
- Но я...
- Мне плевать, как вы это сделаете, Параша. Я бы на вашем месте просто встал со стула, и они согласятся на все наши условия. Поверьте. Я знаю, что говорю, - борясь с колючим ежом в глотке, просипел я.
Желудок заревел так, что звуки им исторгаемые, стали, кажется достоянием всего ресторана. Черт, с чего меня так крючит? Я даже завтракать не стал сегодня, предвкушая более тонкое гурманство – испуганную плюшку в моей власти. Только чаю попил, которым меня угостила ... Мать твою.
- Что ты подсыпала мне в чай, лишенка? Это была диверсия? Ты с турками заодно? –мой вопрос прозвучал как жалобный стон подыхающего кашалота, но ждать ответа я не стал. Только что низкий старт не принял. Ломанулся в сторону туалета, сметая на своем пути, все, что попадалось, включая несчастного молоденького официанта. Некстати выползшего на тропинку, по которой я ломился, словно носорог к водопою.
Время растянулось, словно резиновое. Спустя, наверное, полчаса, я наконец-то на негнущихся ногах дополз до казенной раковины и с наслаждением плеснул себе в лицо пригоршню ледяной воды. Из ресторанного зеркала на меня уставился зеленый, измученный гуманоид с планеты Борбофигиус, и это не преувеличение. Мне даже показалось, что на моей черепушке шевелятся не волосы, а уродливые щупальца. Я моргнул, морок вроде развеялся. Но осадочек, как говорится, остался.
- Эй, вы там как? - раздался снаружи тихий голос чертовой чумы, и поскребывание по дверному полотну.- Господин Седов, договор подписан. Турки ушли злые.
- Почему злые? – измученно поинтересовался я. Скорее всего эта дура полностью, провалила сделку. Вот так и просирают бизнес, мать его. При чем, в буквальном смысле.
- Потому что вы исчезли, наверное. А может потому, что я отказалась ехать с ними в хамам,- пискнуло из-за двери толстое недоразумение.- Глеб Егорович, может врача вам вызвать? Вы там давно, я волнуюсь.
- Я сейчас выйду, и убью тебя,- обессиленно пообещал я, чувствуя адскую злость. Только злился я, как ни странно не на гребаную котлетку. А на поганцев компаньонов. Мою помощницу, в хамам? Они, мать их, берега что ли попутали? Я что им сутенер, баб предоставлять для утех? Хорошо, что эти черти свалили, а то бы пришлось их прикопать в ресторанной клумбе.
Живот снова скрутило, а в голове заработал бетонный пресс. Да какая мне к черту половая разница, куда и кто позвал эту толстую идиотку в уродских трусах. Своих проблем полно.
Я дернул защелку на двери, и со всей силы распахнул дверь. Девка как-то всхлипнула и затихла, зажав руками лоб.
- И что же ты не поехала? Когда тебе еще такое предложение поступит? Надо было ловить за хвост свою удачу. Три горячих парня, в огненном хамаме. Это ж. Мать твою, на всю твою жизнь воспоминаний, - зло прорычал я, прислушиваясь к своему затихшему организму. Живот больше не крутило, зато в крови бурлила такая адская, абсолютно необъяснимая смесь ярости и чего – то непонятного, что хотелось разгромить все тут к чертовой бабушке. А еще, я вдруг увидел нечто, что совсем лишило меня способности мыслить.
- Что с вами? –жалко пролепетала дурища, расплываясь в моих глазах бесформенной амебой. Но я уже смотрел ей за спину, и старался удержаться на обмякших ногах.
- Ты видишь? Обернись и скажи, что вон на том столе происходит,- прошептал я, не в силах отвести взгляда от действа. На ближайшем столике. За которым расположилась компания мажоров, в самом центре...
- Там стоит сет суши, блюдо с морскими дарами и...
- Нет, возле блюда. Ты видишь? – я определенно схожу с ума, ах какая досада. Потому что я видел совсем не омаров и королевские креветки. На столе, в самом его центре, огромный таракан играл на контрабасе Бетховенскую «К Элизе», а другой, в кепке и куртке с логотипом известной фирмы, крутился в нижнем брейке, под неподходящую. Слишком нежную мелодию, и радостно при этом хохотал, наслаждаясь моей реакцией. Бетховен бы, наверняка расстался с глухотой, увидь сей перфоманс. Но у меня, лично, по позвоночнику пробежал холодок. Да что там, морозный лед пробежал. Креветки на блюде вдруг зашевелились, и... Боже. – Там танцуют тараканы с креветками, вальс. Параша, вы видите это?
- Да, да, только успокойтесь,- погладила меня по плечу чертова холера,- Пойдемте. Вот так. Сейчас наденем пальтишко.
- Нет, они на нас сейчас нападут, я чувствую,- хныкнул я позорно, схватил за руку Парашу и ломанулся к выходу из ресторана.
- Мы не заплатили,- пискнуло толстое недоразумение. Но я ее не слышал. В моих ушах до сих пор звучал леденящий душу смех таракана – танцора.
- Глеб Егорович, умоляю,- запыхавшись пробухтела плюшка, уже возле машины. Я оперся руками о колени и постарался отдышаться. Свежий воздух и адский бег немного привели меня в чувства.- Да что с вами такое?
Глеб Седов
Как я не сошел с ума? Она свалилась в мои руки, посмотрела мне в глаза своими дурацкими омутами, которые вдруг начали тускнеть. Интересно, пышка оказывается такая легкая, как шарик воздушный.
- Что стоишь, мудила?- заорал я на водителя, чувствуя ладонями горячую влагу, стекающую на потрескавшийся асфальт алыми кляксами.- Я тебе плачу за что. Мухой найди мне ушлепков. Что это было, вообще? Я их зубами порву.
- Стреляли, Глеб Егорович,- вякнул бодигард. Тоже мне, Саид, мать его за ногу.
- Дети,- пролепетала булка, блаженно улыбаясь. – Их нельзя оставлять одних. Слышите?
Да ни хрена я не слышал. Я оглох, онемел, погрузился в такую пучину паники, что был готов согласиться на все, лишь бы эта язва стояла сейчас напротив, прожигала меня взглядом и пыталась вредничать, а не болталась в моих руках сломанной куклой
- Вы обещаете? – прорвался в мой поток безудержного сознания слабый голос.
Мать твою, да я готов был ей обещать что угодно, даже с крыши прыгнуть вниз тупой башкой.
- Да, сделаю все, только не умирай, слышишь, чертова ты дура? - гаркнул, так, что она вздрогнула в моих руках и сразу обмякла. Черт, что я ей наобещал? И что она там лепетала про отца ее детишек – исчадий.- Эй, ты чего? Ты живая?
Прасковья промолчала. Я прислушался, не услышал дыхания и чуть не обезумел окончательно.
- Уходим, Глеб Егорович,- вывел меня из состояния эмоционального нокаута голос водилы. – Стреляли не со стройки. Из тачки, здесь забор решетчатый, видимость сто процентная. Территория простреливается как на ладони. Вели нас, похоже, Мужики – строители видели какую-то старую тачку. Но ни номер, ни стрелка не могут вспомнить. Стекла тонированные были. Тут нельзя оставаться, опасно, да и девушке нужен врач. Вы слышите меня? Давайте я ее донесу до машины.
- Я сам,- на ватных ногах я пошел к машине. Девка молча болталась в моих объятиях. Дышала через раз. Я уселся на заднее сиденье, так и не выпустив ее из рук. Она вдруг захрипела, выгнулась. Черт, у меня сердце облилось кровью.
- Надо ее продышать,- подал голос поганец, который должен был меня защищать. Он, а не вредная котлетка, умирающая у меня на руках.- Освободите ей грудь, и...
- Без соплей как на льду, за дорогой следи. И гони что есть мочи, если девка отдуплится я тебя освежую. Ты понял? - зло рявкнул я, и дернул на груди Параши ткань рубашки. Уставился на смешной лифчик, раздумывая – его тоже надо содрать? Если да, то я даже над ней умирающей не смогу соображать здраво. А мне бы нужно понять, что за сука пришла по мою душу. Нет, я не агнец, врагов имею предостаточно. Но...
Девка снова вздрогнула, приоткрыла глаза и по ее телу пробежала судорога. Руки действовали отдельно от разума, я дернул на себя чертово трикотажное безумие. Освобождая молочно-белую грудь, украшенную вишневыми сосками. Сглотнул набежавшую слюну, стараясь не смотреть на такое богатство. Пожалел, что сейчас у меня на руках эта мерзавка, а не мой многострадальный портфель.
- Чертов извращенец,- прохрипело это непонятное созданье,- я так и знала.
Снова закрыла свои очи, и погрузилась в беспамятство. Но да, похоже она права. Я извращенец и маньяк, потому что сейчас я вдруг вспомнил ночь после мальчишника, и мой боец восстал с такой силой, что в ушах зашумело. Я все таки глянул на шикарные перси моей помощницы и едва не заорал. Над соском, на левой груди красовалась родинка в форме мотылька. У той, ненавистной толстухи из торта, была такая же. Это единственная примета, которую я тогда смог запомнить своим воспаленным мозгом.
- Не может быть. Это совпадение,- прохрипел я, накидывая на сиськи чертовой Параши обрывки рубашки. И сразу же выкинул из пухнущей от происходящего, башки эту ненужную мне информацию
В приемный покой какой – то убогой больницы, первой встретившейся на пути, я влетел как лось, убегающий от пожара. Девка в моих руках болталась макарониной, и больше не подавала признаков жизни. А у меня случился стояк всего организма, отягощенный дисфункцией речевого аппарата и отключением мозговых функций. Я мог только мычать, дико вращать выпученными глазами и стесняться торчащего колом «маленького Седова», с которым, кстати, ничего поделать не мог. Его видимо от стресса заклинило в возбужденном состоянии. В общем, выглядел я жутко брутально.
Потом, я объяснялся полицией долго и нудно. Объяснял, почему уехал с места преступления, чувствуя себя полным ослиной. Пытался прорваться в реанимацию, чтобы увидеть Прасковью, получил дозу успокоительного, разметал охранников богадельни. В общем повеселился от души. Правда помнил я сейчас все это очень смутно.
Потому у дома Прасковьи я оказался уже поздно вечером. Взлетел по ступеням, проигнорировав лифт, точнее боясь, снова получить в физиономию разряд зеленки. И с силой заколотил в дверь, чувствуя, что укол начинает действовать вот только сейчас. Или доза была не рассчитана на мою тушу, или просто половину лекарства выжег бушующий в крови адреналин. В голове работал кузнечный молот, но я почувствовал, что сейчас просто сдохну от ужаса. Как я скажу родственникам Плюшки, что она... Что ее... Мать твою, что из-за меня ее чуть не убили. Развернулся и хотел позорно смыться, но не успел. Дверь распахнулась и пучеглазая подруга моей помощницы буквально пригвоздила меня взглядом к грязному полу.
- Ты не едешь никуда,- прохрипел я, не давая ей и рта рарскрыть.- Оплачу все ущербы, риски и прочее.
- Что случилось? - помертвевшим голосом спросила баба, как – то уж слишком пристально меня рассматривая. Я проследил ее взгляд, и понял, почему эта корова привалилась к косяку плечом и обморочно на меня уставилась. Еще бы ей не подурнело. Я бы сам обтрухался, увидь залитого кровью, зеленомордого гоблина.- Где Понька? Что ты с ней сделал?
- Я ничего. Ты что подумала, дура?
- Она говорила, что вы ее сожрете. Боже.
- Ты что несешь? – заорал я, теряя остатки самообладания.- Я ее спас, между прочим. Хотя... Неважно. Параша в больнице, ее жизнь вне опасности. Рана оказалась не опасной. Просто крови потеряла много. Через неделю, как новенькая будет. Но эту неделю ты должна с ее спиногрызами просидеть.