Моя тюрьма была большой и светлой, и из ее окон можно было увидеть весь Уилморшир от края до края. Только я не могла подойти к окну, чтобы полюбоваться на окрестности. Металлическую цепочку на моем ошейнике нарочно сделали короткой, чтобы я могла прогуливаться лишь до середины комнаты.
Я была пленницей лорда Уилмора уже третий месяц, и за это время предсказала ему получение наследства, стычки с вилланами в западных деревнях и рождение дочери. Еще я нашла клад, который пролежал под стрехой овинника со времен молодости отца лорда Уилмора. Там были золотые украшения с топазами, и теперь леди Уилмор щеголяла в них, даже когда шла в баню.
Последние три дня мой хозяин не приходил ко мне. В замке были гости – я слышала музыку и пьяные крики каждую ночь.
Но так даже лучше. Лорд Уилмор был жаден до предсказаний, а они отнимали много душевных и телесных сил.
Свернувшись клубочком на подстилке, я смотрела в окно. Мне были видны голубое небо и белые перистые облака. И еще ласточки иногда проносились с веселым щебетом. Я бы не отказалась стать ласточкой, чтобы улететь. Но небеса не наградили меня даром превращения, всего-то даром предвидения.
Вот уже шесть лет, как мои хозяева менялись с завидным постоянством, и редко кто из них смог удержать меня при себе больше года, а некоторые поплатились жизнью. Но лордов нашей северной страны не пугала смерть. За право обладать мной они готовы были обманывать, грабить, убивать снова и снова, и этому не было конца. Потому что мой хозяин получал огромную власть, поспорить с которой не могла даже власть короля – он получал возможность узнавать о том, что было и даже о том, чему еще предстоит случиться.
Конечно, я не могла повелевать этой силой. События прошлого и грядущего виделись мне, как записи и миниатюры в книге, которая раскрывалась в моем сознании. Со временем я научилась захлопывать эту книгу, чтобы не сойти с ума от череды событий - порой, совершенно непонятных. Но раскрывалась книга по своему собственному желанию, я могла лишь попросить раскрыться на странице, посвященной тем или иным событиям.
Я услышала шаги на лестнице и села, подтянув колени к груди и прикрывшись распущенными волосами, потому что кроме волос мне нечем было скрыть наготу.
Шаги приближались, и это были шаги не одного человека…
Заскрежетал ключ в замке, дверь распахнулась, и лорд Уилмор – низкорослый толстяк с остатками некогда рыжих волос на висках - подобострастно пропустил вперед мужчину, с появлением которого в моей большой тюрьме стало тесно. Он словно заполнил собой все свободное пространство – огромный, широкоплечий, с короткой черной бородой, в меховом плаще, делавшем его фигуру еще больше и еще страшнее. У мужчины были густые, наполовину седые волосы, обветренное лицо с глубокой морщиной между бровей, и темно-серые глаза. Он сделал два шага и остановился, разглядывая меня.
- Встань! – углом рта приказал мне лорд Уилмор, и я медленно поднялась, не сводя глаз с гостя.
Больше всего в эту минуту мне хотелось упасть на колени и закрыть голову руками, как будто вместо человека лорд Уиолмор привел дикого зверя. Но падать было бесполезно, потому что я уже поняла, что произошло – этот зверь захотел меня. Конечно! Кому помешает провидица в хозяйстве? А лорд Уилмор был трижды дурак, если решил мною похвалиться.
Взгляд черных, как угли, глаз оглаживал меня от макушки до кончиков пальцев на ногах. Уже не было смысла прятаться в волосы, скрывая наготу, потому что гость увидел все, что обычно женщины скрывают от посторонних.
- Почему она голая? – спросил он у лорда Уилмора. – И почему на цепи?
Голос у него был низким, густым. Казалось, еще немного – и раздастся звериный рык.
- Сокровище надо оберегать, - ответил лорд Уилмор, и было видно, как ему страшно. – Она может сбежать, ее могут похитить. Но сделать это без одежды и на привязи – гораздо сложнее.
- Умно, - кивнул гость, а потом обратился ко мне: - Если ты провидица, то тебе известно, кто я?
Известно ли кто он?
Конечно, известно. Дракон. Брат короля.
Несколько лет назад драконы захватили нашу страну, убили законного короля и узурпировали власть. И герцог Тевиш Мастини был в числе тех, кто расправлялся с неугодными, а потом с мятежниками, которые хотели свергнуть захватчиков. Но многие лорды сразу приняли власть драконов, и среди них был мой отец. Только он дорого заплатил за свою доверчивость и погиб от драконьих лап и зубов.
Перед моим мысленным взором словно раскрылась страница книги. Несколько слов и яркая картина – темно-серый огромный дракон, весь облитый стальной чешуей, склоняется над окровавленным телом моего отца. Плоская змееподобная голова поднимается, поворачивается вправо, влево… Страница переворачивается, и я вижу другую картинку - серый дракон бросается в сторону – как стальной болт, выпущенный из арбалета. Клацают мощные челюсти, и человек, который наивно пытался убежать, падает мертвым… И еще одна картина – не менее яркая. Женщина в бархате и парче с воплем летит из окна высокой башни. Хрупкое тело, сверкая драгоценностями на руках и шее, падает на камни внутреннего двора, и стая собак, которых не смогли сдержать рыцари, бросается вперед, впиваясь зубами… А брат короля смотрит на это из окна башни. Лицо его непроницаемо, и он отряхивает ладони, как будто прикоснулся к чему-то грязному.
Босые ноги покалывали камешки и солома, усыпавшие пол в замке лорда Уилмора. Это было больно, но я не стала жаловаться - что значили камешки по сравнению с постоянным пленом? Тяжелая рука дракона по-прежнему лежала между моих лопаток, и я чувствовала ее силу даже сквозь шкуру плаща. Вот рука скользнула выше и легла мне на плечо. Снова смена хозяина. Ничего нового.
- Вы должны знать, - привычно заговорила я. – Мой дар напрямую связан с девственностью. Если возьмете меня, дар предвидения пропадет.
- Прямо пропадет? – проворчал герцог, уверенно шагая по коридорам замка и не слушая причитания лорда Уилмора, который плелся за нами и стонал о непомерных убытках.
- В тот же миг и навсегда, – заверила я его. – К тому же… - я попыталась увидеть что-то из жизни герцога, и увидела – красивую пышнотелую женщину, открывшую от изумления и ярости рот, стоявшую на стене замка. Надо всем этим змеилась надпись «Намюр», и я поняла, что так называется это место. – К тому же, ваша жена будет вне себя от гнева, когда вы привезете меня в Намюр.
- Моя жена?
- Ваша жена - миловидная, брюнетка, у нее маленькая родинка на левой щеке… - перечисляла я.
- Миловидная брюнетка, - дракон усмехнулся и запустил пальцы в мои волосы, выпуская пряди поверх плаща. – Блестят, как черный шелк, - сказал он. – Красивые.
– И ваша дочь будет недовольна, – продолжала я. - Леди Брюна...
У него дочь младше меня. Ей только что исполнилось восемнадцать. Я скосила глаза на своего нового хозяина. Он не показался мне старым, но и молодым уже давно не был… Ему… ему сорок…
За что он убил ту женщину в бархате?.. Леди Изабель… я прочитала ее имя, но больше мне не удалось узнать ничего, потому что книга предсказаний в моем сознании захлопнулась, а я едва не застонала от отчаяния. Если бы я знала причину, то умереть было бы гораздо легче…
Я наступила на острую косточку, валявшуюся на полу, и не сдержала возгласа боли.
- У тебя не дом, а свинарник, Уилмор, - заметил герцог. – Хоть бы велел подмести.
Он подхватил меня под плечи и колени и понес к выходу, сбежав по лестнице, как будто я весила всего пару фунтов.
- Сиди смирно, - посоветовал он, когда я засучила ногами и вцепилась ему в ворот камзола.
Я сразу притихла, а дракон вынес меня во двор, где уже стояли взнузданные лошади и сидели в седлах рыцари, и не было ни повозки, ни коляски. Значит… значит…
- Но я не умею ездить верхом, - быстро сказала я.
- И не надо, - ответил Тевиш Мастини и легко забросил меня на лошадь, а потом взлетел в седло сам. – Устраивайся поудобнее, - предложил он, усаживая меня впереди и боком. Он взял поводья, и я оказалась в кольце его рук – как в оковах, по сравнению с которыми ошейник был всего лишь изящным украшением.
- Прощай, Уилмор, - бросил дракон равнодушно, свистнул лошади, и та послушно двинулась вон со двора.
- Я буду жаловаться королю, - проскулил лорд Уилмор, вцепившись себе в волосы. Весь его облик выражал отчаяние, и он провожал меня таким взглядом, словно вся удача мира помахала ему рукой, улетая в небеса.
- Попробуй, - бросил через плечо герцог. – А я скажу, что ты умышленно прятал провидицу, скрывая ее от короля, и проболтался мне о ней только на пьяном пиру. Как думаешь, что скажет на это Рихард?
- О! – только и возопил лорд Уилмор, понимая, что проиграл.
Караван из восьми лошадей покинул двор замка и двинулся по дороге. Мы с герцогом ехали в середине строя, и я боялась смотреть куда-то кроме как на холку лошади.
- Как тебя зовут? – спросил маркграф.
Руки его обнимали меня, помогая удержать равновесие, и я почувствовала смутное беспокойство, потому что никто из моих прежних хозяев не спрашивал моего имени, а перевозить предпочитал поперек седла, запихнув в мешок или же спрятав другим надежным способом. Один раз я ехала сутки в бочке, и когда меня, наконец-то, оттуда достали – не смогла разогнуться, так затекло тело.
- Забыла свое имя?
- Нет, не забыла, - сказала я тихо. – Но не вижу смысла называть его.
- Почему же? У тебя, наверняка, есть родные.
- Есть. Если вам интересно, мой отец - сэр Эйрем из Вальшира, двоюродный племянник прежнего короля. Он был убит, - я впилась в дракона взглядом, но он ничем не выдал, что имя моего отца было ему знакомо. Хотя, вряд ли драконы помнили всех, кого убивали. - У меня остался дядя – Эоган из Вальшира. Если вы сообщите ему, что забрали меня, он приедет сейчас же. У него есть меч с посеребренным долом, старинной работы. За то, что вы меня спасли, он подарит вам этот меч с радостью, - я помолчала и спросила: - Вы ведь спасли?
- Ты так и не сказала, как тебя зовут, - он смотрел на дорогу, поверх моей головы.
- Мелхола. Мелхола ферх Эйрем.
- Странное имя, - сказал он. – В этих краях я таких не встречал.
- Оно означает «ручей» на древнем наречии, - сказала я. – Мой отец впервые встретил мою мать возле ручья.
- Твоя мать и правда из эльфов? – продолжал он расспросы.
- Так говорят, - ответила я уклончиво.
Появление третьей хозяйки замка показалось мне смешным, но я сдержала улыбку.
- Поняла вас, миледи, - сказала я очень серьезно. – Куда прикажете мне пойти? Леди Фредегонда сказала, что распорядится насчет комнаты…
- Комната готова, - милостиво кивнула мне леди Ундиса. – Вот она, рядом с комнатой Брюны. Располагайся.
- Благодарю, вы очень любезны. Разрешите? – я вопросительно посмотрела на мужчину, и он посторонился, пропуская меня до дверей моего нового жилища.
- Сестра меня не представила, - сказал мужчина, улыбаясь. – Я – сэр Лестраль, но вы можете называть меня просто Ульпин.
- Мой брат – управляющий у милорда, - подсказала леди Ундиса.
Вернее, не подсказала, а намекнула, что они с братом тут всем заправляют. Я присела в маленьком книксене, показывая, что поняла, и леди с братом милостиво удалились, оглядываясь на меня и перешептываясь.
Когда они исчезли из виду, я зашла в комнату.
Назвать ее новой тюрьмой было перебором – комната была обставлена не хуже спальни Брюны. Золотистый ситец на стенах, покрывало из тончайшей коричневой шерсти на кровати, белоснежные наволочки на подушках, с вышитыми на четыре угла цветами. Толстый ковер на полу – можно ходить и босиком. Не так роскошно, и не в таких нежных тонах, как комната дочери дракона, но всё чисто, удобно, и на столике у зеркала – букетик бессмертников. Я никогда не любила эти цветы, но сейчас они показались мне восхитительными. Я коснулась их жестких лепестков и невольно улыбнулась. Как моя новая тюрьма разнилась с комнатой в башне лорда Уилмора… И как странно, что драгоценную провидицу не посадили на цепь, а то и в клетку…
В двери постучали, и я от непривычки вздрогнула, а потом вспомнила – дракон сказал, что я буду подругой его дочери. Значит, почти приравнял к ней по статусу. И конечно же, в комнату подруги дочери милорда обязаны стучать, а не отворять дверь пинком. Хотя, я еще не знаю, как будет заходить ко мне мой новый хозяин.
- Войдите, - разрешила я, и в комнату бочком протиснулась молоденькая служанка – в белоснежном чепце и в переднике, румяная, немного испуганная.
- Дженни, госпожа… - представилась она, награждая меня таким же книксеном, какой я демонстрировала только что леди Ундисе. – Мне велели прислуживать вам.
И я сразу же увидела яркую картинку – моя горничная что-то шепчет на ухо леди Ундисе, и та улыбается – уголками губ, по-змеиному, а потом протягивает медную монетку, которая исчезает в ладони пунцовой от волнения или стыда Дженни.
- Меня зовут Мелхола, - сказала я мягко.
Она что-то пробормотала в ответ, потупившись и теребя передник.
- Не называй меня госпожой, - продолжала я. - Я вовсе не такая знатная и благородная, как леди Брюна или леди Ундиса. И привыкла все делать сама.
- До ужина еще долго, - сказала она торопливо, - хотите холодного молока и печенья? Я принесу.
- Нет, спасибо, - отказалась я, потому что не знала, разрешено ли в этом доме есть где-то, кроме хозяйского стола. Может, Ундиса или леди Фредегонда только и ждут, когда я нарушу правила драконьего замка. – Мне пока не хочется есть, но я бы отдохнула и причесалась, если ты найдешь мне гребень.
Дженни выскочила из комнаты и спустя несколько минут вернулась с гребнем – простым, деревянным, явно принадлежащим ей самой.
- Могу вас причесать, - предложила она.
Но я отказалась и пожелала остаться одна. Горничная поклонилась и вышла, пообещав позвать меня, когда дракон и его семейство соберутся ужинать. Проводив ее, я подошла к окну, на ходу расчесывая почти высохшие пряди. Отсюда было видно море – серое, в клочьях пены. Я приоткрыла окно, и вместе с сырым солоноватым воздухом в комнату ворвался глухой рокот прибоя. Он был похож на голос дракона – такой же низкий, раскатистый, вроде бы и негромкий, но внушающий трепет.
В который раз я попыталась открыть книгу, спрашивая о собственной судьбе, но небеса не желали открывать мое будущее. Я перелистывала страницу за страницей, но видела только желтоватый пергамент – словно небесному писцу еще только предстояло придумать и записать историю моей жизни.
Что же ожидает меня в замке дракона?
Я закрыла окно и опустилась на кровать, упав спиной на мягкую перину. За месяцы на цепи у лорда Уилмора мне казалось, я превратилась в животное, и теперь с удовольствием возвращалась к человеческой жизни. Если только… если только дракону не захочется снова превратить меня в животное.
Как наяву мне привиделось смуглое лицо Тевиша Мастини, его черные горящие глаза – как угли. Страшный с виду, но женщины в его дома не похожи на запуганных. Наоборот, ведут они себя слишком вольно. Я подавила соблазн узнать о трех хозяйках Намюра побольше – следовало беречь силы. Ведь мне не было известно, когда дракон захочет разузнать что-нибудь о будущем, и сколько он захочет узнать. После предсказаний лорду Уилмору я обычно валялась, как дохлая рыбешка, по полдня. Вдруг дракон окажется еще более жадным?..
Раздумывая об этом, я не заметила, как задремала, и во сне видела серые волны, с ревом бьющиеся в скалы Намюра, и дракона, кружившего над седым пенным морем.
Сотни мыслей сразу пролетели в моей голове. Зачем герцог пришел? Хочет услышать какое-нибудь пророчество? Или… или… Мне вспомнилась болтовня Брюны. Глупая болтовня про двойную куриную косточку, помогавшую забеременеть. Говорили, что драконы таскают человеческих женщин, как лисы куриц. Говорили, что драконы ненасытны в любви, как дикие коты. И разве не это я видела сегодня, по прибытии?..
- Что вам нужно, милорд? – спросила я, и голос меня подвел – испуганно сорвался. – Вы хотите, чтобы я предсказала вам?
- Нет, - коротко ответил он, разом всколыхнув мои подозрения.
Я следила, как он прошелся по комнате, заметил на туалетном столике деревянный гребень, который принесла мне Дженни, поднял его, повертел, потом положил обратно.
- Говоришь, все были добры с тобой? – спросил он, поворачиваясь ко мне.
Он скрестил на груди руки, и рубашка натянулась на выпуклых мускулах повыше локтя. Казалось, еще немного – и крепкое полотно порвется под напором плоти.
- Очень, - ответила я.
- Это хорошо, - он медленно кивнул. – Я вошел, а ты в одной рубашке. Не хочешь надеть халат?
Халат? Как будто он у меня есть. Я мотнула головой:
- Милорд видел меня и без халата, и без рубашки. Прикрываться от вас было бы излишней скромностью с моей стороны.
- Да, возможно, - он снова кивнул, словно я говорила невероятно разумные вещи. – Меня не будет в субботу и до вечера воскресенья. Если тебе что-то не понравится, скажешь матери. Я велел ей присматривать за тобой.
- Вы уезжаете? – неосторожно спросила я. Неосторожно – потому что какое я имела право расспрашивать дракона? Сейчас он рассмеется мне в лицо и скажет, что я лезу не в свое дело…
- Уезжаю, - сказал он, и я опять сравнила его голос с рокотом прибоя. – Но это ненадолго.
Та же приглушенная сила, тот же страх и замирание сердца перед суровой силой стихии…
«Почему вы поцеловали меня?», - хотелось спросить мне, но я спросила совсем другое.
- Почему вы скрыли правду? Почему сказали, что я – дочь вашего друга?
- Скрыл, - признал он и прошел к окну, посмотрев на море. – И от тебя потребую того же. Я хочу, чтобы ты молчала о своем даре и никому не предсказывала будущего.
- А вам?
- И мне, - дракон закрыл окно ставнями. – Ложись спать и ничего больше не бойся.
Он вышел из моей спальни, а я села на краешек постели. Сердце стучало, вырываясь из груди, и только теперь я поняла, как боялась.
Не бойся. Дракон сказал мне – не бойся.
Я не выдержала и засмеялась. Было странно смеяться одной в комнате, но я никак не могла остановиться – хохотала и хохотала, пока из глаз не брызнули слезы, и смех не сменился рыданиями. Я уткнулась лицом в ладони и плакала так долго, что веки припухли. Но на душе стало легче, я задула свечу, забралась в постель, укрывшись одеялом до ушей, согрелась и вскоре заснула. Заснула крепко и безмятежно, как не спала последние шесть лет.
Утром я проснулась оттого, что кто-то расхаживал по моей комнате, и что-то звенело и стукало.
Вскочив рывком, я сразу понапридумывала разных страхов – от захвата драконьего замка людьми лорда Уилмора до покушения на мою честь самого дракона. Но это была Брюна.
Дочь дракона в утреннем бледно-желтом платье раздраженно мерила шагами ковер, а ее горничная выкладывала на мой туалетный столик коробочки с румянами и шпильками, стеклянные пузырьки и глиняные крохотные амфоры с благовониями.
Заметив, что я проснулась, Брюна скорчила гримаску – презрительно выпятила нижнюю губу.
- Отец попросил, чтобы я подарила тебе гребни и всё, что нужно благородной девице, - объявила она. – Вот, пользуйся моей добротой, нищенка.
Я посмотрела на блестящую гору дамских штучек, уже высившуюся перед зеркалом, и подумала, что вряд ли дракон просил. Сомнительно, чтобы леди Брюна уступила просьбе. А вот приказу…
- Вы очень добры, миледи Брюна, - сказала я, выбираясь из постели. – Но можно ли и мне попросить вас? Не врываться в комнату, пока я сплю.
- Вообще-то, это – замок моего отца, - напомнила дракайна. – А если не хочешь, чтобы к тебе заходили – надо запираться изнутри. Вот крючок, если что.
Запираться. Я и забыла, что можно запираться изнутри.
- Очень любезно с вашей стороны напомнить мне об этом, - ответила я спокойно. – Так и буду поступать, миледи.
- Называй меня Брюна, - проворчала она, отведя глаза, и принялась копаться в поясном кармашке. – Вот, держи, - она протянула мне гребень. – У меня таких два, они из панциря черепах, очень гладкие.
Я понятия не имела, кто такие черепахи, но подарок приняла – не столько из необходимости иметь костяной гребень вместо деревянного, сколько из любопытства. Я никогда не видела такой красивой вещицы, а взяв ее в руки убедилась, что гребень был гладким, как отполированный камень. Он был коричневый, с вкраплениями золотистого, с искусной резьбой на ободке – женщина обрезала ножницами длинные волосы спящего мужчины.
- Дурацкая резьба, верно? – хмыкнула Брюна.
В воскресенье мы снова посетили службу, снова завтракали женским кругом, а потом Брюна затеяла игру в жмурки. Привлечены были все молоденькие горничные, и я вместе с ними. Брюна играла с азартом, хохоча и командуя, кому водить, приказывая горничным не хитрить и не прятаться за креслом леди Фредегонды, которая с удовольствием наблюдала за нашими забавами.
Я была не слишком расторопна и попалась во втором или третьем заходе. Брюна торжественно завязала мне глаза, проверив, плотно ли сидит повязка, раскрутила так, что я едва устояла на ногах, а потом толкнула меня в спину, заливаясь смехом.
- Кот, кот, лови нас! – закричала она.
- Только не разбегайтесь слишком быстро, мышки! – пошутила я, шаря руками вокруг.
Хихиканье и топот раздавались то справа, то слева, и кто-то (а вероятнее всего – Брюна) умудрялся бесстрашно похлопать над самым моим ухом и ловко увернуться, так что я ловила лишь воздух.
Я совсем запыхалась, гоняясь за девушками по залу, и когда ладонь моя коснулась чьей-то одежды, я вцепилась в нее двумя руками и воскликнула:
- Ага! Вот ты и попалась, мышка!
Пойманного полагалось узнать на ощупь, и это гадание очень забавляло Брюну. Она и сейчас расхохоталась где-то за моей спиной. Значит, это не дочь дракона.
- Шенга? – спросила я наугад и подняла руку, чтобы коснуться головы девушки – Шенга была в чепце, а Дженни простоволосая.
Но я ощутила вовсе не жесткую ткань чепца и не мягкие кудри Дженни. Волосы под моей ладонью были жесткими, а лицо… никак не походило на нежную мордашку девушки.
Густые брови, крепкий крупный нос, твердые губы и… щетина на подбородке.
Это был мужчина.
Я отшатнулась, приподнимая ткань повязки.
Передо мной стоял Тевиш Мастини, и это его я только что гладила по лицу. Глаза дракона полыхали таким огнем, что я попятилась. Этот взгляд… Словно дикий зверь собирался напасть, вцепиться в горло, унести в свое логово… Хотелось бежать куда подальше, но ноги перестали слушаться, и я только и смогла, что пробормотать:
- Простите…
Брюна уже умирала со смеху, сгибаясь пополам:
- Отец! Ты попался! – еле выговорила она, смахивая набежавшие на глаза слезы. – Тебе водить!
- Боюсь, мышки, если этот кот погонится за вами, от вас не останется даже косточек, - сказала леди Фредегонда насмешливо.
Служанки брызнули в разные стороны, как настоящие мышата, а я так и стояла на месте, пока дракон подошел поцеловать мать.
- С возвращением, - приветствовала она его. – Сегодня ты задержался, полдень давно прошел.
- Кое-кто просил жемчуг, - сказал герцог, и по голосу я поняла, что он вовсе не сердится, и смогла, наконец, сделать шаг, и второй по направлению к скамье.
Колени дрожали и подламывались, и я не понимала – что со мной. Я так испугалась дракона? Прикоснования к дракону? Но он вез меня, и мы были гораздо ближе друг к другу, чем сейчас.
К чему бояться прикосновения? Оно и длилось-то пару мгновений.
Но моя ладонь загорелась, когда я вспомнила, как дрогнули мужские губы, когда я к ним прикоснулась. Как будто… дракон поцеловал меня.
Я села на скамью, потому что колени стали словно тряпичными, и наблюдала, как Брюна подбегает к отцу, подставляя щеку для поцелуя и протягивая ладони, и герцог из поясного кошелька отсыпает ей полные пригоршни жемчуга – белого, крупного. Несколько зерен упали на пол, и Брюна досадливо вскрикнула, потому что не могла сама поймать их.
- Сейчас они закатятся в щель! – закричала она, и служанки бросились под стол – ловить белые горошины.
Одна из жемчужин все-таки закатилась между камнями. Девушки пищали, пытаясь ее достать, Брюна распекала их за неловкость, и я не сразу услышала голос дракона, а когда услышала – не сразу поняла.
- Мелхола, - позвал герцог. – Подойди.
Стало тихо, и даже Брюна обернулась.
Я встала с лавки, чувствуя себя куклой, которую бродячий менестрель дергает за веревочки, заставляя танцевать на потеху зрителям.
- Подойди, - повторил дракон.
- Поскорее, - сказала леди Фредегонда ворчливо, - не заставляй моего сына ждать.
Всего несколько шагов между нами – но они показались мне такими же длинными и трудными, как шесть лет плена. Но всё когда-то заканчивается, и вот я уже стояла перед драконом, опустив глаза.
- Протяни руку, - сказал он.
- Что? – переспросила я, удивленно.
Наверное, ему надоело ждать, потому что он взял меня за руку сам, заставляя развернуть ладонь, и положил в нее горсть жемчужин. Розовых. Я никогда не видела такого чуда – розового жемчуга.
- О! У нее красивее! – завопила Брюна, забыв о жемчужине, закатившейся между камнями, и подбегая к нам.
Она жадно уставилась на мою ладонь, и я тоже не могла оторвать взгляда от этих прекрасных морских камней. Дракон все еще держал меня за руку, и это прикосновение было таким же невероятным, как сокровища, владелицей которых я так неожиданно оказалась.
Если верить Брюне, жизнь в замке Намюр была отчаянно скучной. Возможно, будь я дочерью дракона, мне тоже было бы скучно. Но я была всего лишь пленницей, причем, совсем недавно сидела голая и на цепи, наблюдая только клочок неба в окне. Поэтому мне скучно не было. Я с удовольствием возвращалась к обычной человеческой жизни, и все, что вызывало скуку у Брюны, принимала с восторгом.
Шесть последних лет приучили меня скрывать чувства и не выказывать ни слишком большой радости, ни слишком явного огорчения, но я была почти счастлива, когда Брюна звала меня играть в мяч или когда к обеду подавали восхитительные пирожные с миндальным кремом.
Герцог больше не приходил ко мне в комнату, а леди Фредегонда не вспоминала о его визитах ни полсловом. Правда, порой я ловила ее взгляды, обращенные ко мне – подозрительные, испытующие. Но чего ждала я от суровой леди, привыкшей считать себя хозяйкой не только замка, но и дракона? Я была человеком новым, незнакомым, да и странным, что уж скрывать. На все расспросы о прежней жизни я отвечала односложно, туманно, отговариваясь тем, что мне неприятно вспоминать то, что было, и я хочу поскорее обо всем забыть.
Но мне не надо было прилагать к этому усилий – с каждым днем прошлая жизнь казалась мне все более нереальной, и иногда я сомневалась – сидела ли я на цепи в замке лорда Уилмора или же мне только приснилась тюрьма на вершине башни?..
В конце недели к Брюне пришел учитель танцев – старичок, еле переставляющий ноги. Я подумала, что после романа с менестрелем строгий папочка начал подбирать для дочери только тех наставников, которым уже перевалило за сотню, и не удержалась и хихикнула, когда Брюна чинно вышла на середину комнаты, приготовившись уроку.
- Вы одна? – проскрипел учитель танцев, подслеповато оглядываясь. – Мне сказали, будет вторая девушка… Леди Мелхола…
Я сразу перестала смеяться, а Брюна посмотрела на меня с хитрой улыбкой и помахала рукой, подзывая. Я подошла, не чувствуя пола под ногами.
Учиться танцам!..
Это было увлекательнее, чем зубрить псалмы или торчать в монастырской библиотеке, об остальном и говорить не стоило. И даже старый учитель не охладил моего пыла. Конечно, я не могла сразу запомнить все шаги и фигуры, но Брюна пообещала заниматься со мной каждый день перед ужином. Сама она двигалась восхитительно и за весь урок не перепутала ни одной фигуры. Старик был очень ею доволен, а я заслужила сдержанную похвалу за старание.
После занятий танцами мы с дочерью дракона сбегали в кухню и совершили набег на холодную кладовую, похитив кувшин с ягодной водой и несколько сладких пирожков. Устроившись на скамеечке, на замковой стене, мы уплетали сладости и запивали их охлажденным отваром из ягод с медом. Я поблагодарила Брюну, что она разрешила мне учиться вместе с ней.
- Это не я, - ответила она, болтая ногами и откусывая сразу треть пирожка. – Это отец.
- Милорд Тевиш? – переспросила я, помедлив, как будто у Брюны мог быть другой отец. – Но зачем?..
Это не укладывалось у меня в голове. Пусть и приятная, и уютная, но замок Намюр был тюрьмой. К чему учить пленницу танцам? Я вспомнила визит дракона в мою спальню и по спине пробежал противный холодок. Что задумал герцог? На что рассчитывает? Не желает ли он задобрить меня, чтобы я сделала другое предсказание по поводу его смерти? Или… решил беречь меня, как куриное яичко, чтобы обмануть судьбу, и я не стала желать ему смерти?.. Я совсем запуталась, а Брюна привела меня в еще большее замешательство, объявив, что скоро приедет портной, и на меня будет пошито несколько платьев, плащей и прочего, во что прилично наряжаться благородной девице.
- Не будешь же ты носить мои платья, - фыркнула она, когда я, окончательно испугавшись, начала умолять ее уговорить отца отказаться от услуг портного для меня. – Они тебе коротки – вон, ноги торчат выше щиколотки. А надо, чтобы были видны только кончики туфелек. Сапожник, кстати, приедет завтра.
Не слушая моих возражений, она заторопила меня, чтобы я поскорее доела свой пирожок – ей не терпелось начать игру в мяч.
Я уже убедилась, что дочь дракона была посильнее некоторых рыцарей. По-крайней мере, сил и выносливости у нее было на семерых. Играя в мяч или в жмурки, или бегая наперегонки, она всегда выигрывала, а я после таких забав мечтала только об отдыхе. И все же мне нравились эти игры, нравилось всё, чего я была лишена много лет. Когда мы с сестрой жили в монастыре, там не разрешалось слишком громко смеяться и тем более – играть в мяч. А мяч – это было весело. Правда, Брюна больше любила гонять меня вдоль замковой стены, бросая мячом в меня – это называлось «подстрели зайца», и я скакала, как самый настоящий заяц, прикрывая лицо рукой, потому что бросок у дочери дракона был слишком крепким. И тряпичный мяч в ее руках больше походил на снаряд из пращи.
В субботу герцог Мастини снова отбыл по делам, и после вечерней службы женщины из замка Намюр как-то невзначай собрались в комнате Брюны, где я готовилась рассказывать о пятом путешествии Синдбада-морехода.
Появилась даже Ундиса – она принесла веретено и пряла не останавливаясь, пока я рассказывала о гигантской птице Рухх, погубившей целый корабль. Леди Фреда сидела здесь же, удобно устроившись в кресле, в ворохе подушечек, которыми обложили ее служанки. Брюна была довольна и требовала продолжения, пока бабушка не сделала ей замечание.
В воскресенье сразу после службы, когда мы сели за стол, чтобы позавтракать (потому что утреннюю службу полагалось посещать натощак), вернулся герцог Мастини. Брюна бросилась к нему, позабыв о вкусной булочке, которую только что намазала толстым слоем сливочного масла, но леди Фредегонда велела ей сесть на место, и девушка послушалась, хотя и с неудовольствием.
- Куда ты там уставился, Тевиш? – ворчала леди Фредегонда, сидя в креслице на стене замка и наслаждаясь весенним солнцем. – Ты размечтался, что ли? Совсем не слушаешь! А ведь я – твоя мать! Имей уважение к матери!
- Брюна играет в мяч, - ответил Тевиш.
Он поставил локти на каменный парапет стены и смотрел вниз, откуда доносились звонкие и веселые девичьи голоса.
- Прямо уж и на нее ты и любуешься, - съязвила мать.
- Не выдумывай, чего нет.
- Я – выдумываю? Мне интересно, когда ты научился так искусно лгать матери!
Тевиш предпочел не услышать этого. Потому что он и в самом деле лгал. Он смотрел вовсе не на дочь, которая носилась, швыряя мячом. Его больше интересовал кое-кто другой. Кто-то, кто стоял у стены, неловко уворачиваясь от бросков Брюны.
Мелхола ферх Эйрем… Мелхола… Даже само имя ее звучало, как звон ручья. Это гораздо красивее, чем Брук. В этих краях ее назвали бы Брук – «ручей». Это коротко, глухо, совсем не похоже на песню. А ее имя можно было петь. Или молиться им. Или произносить его, когда страсть достигает пика… Тогда оно должно звучать особенно сладко. И чувствоваться, как мед на языке.
- Что ты собрался с ней делать? – спросила мать и как будто поймала во время кражи.
- С кем? – притворился непонимающим Тевиш.
- С Мелхолой, конечно же. Ведь ее так зовут? Глупое имя, все время выпадает из памяти.
- А что я должен с ней сделать? – Тевиш наклонился, разглядывая черноволосую макушку. Волосы блестящие, как шелк. Обычно Мелхола заплетала косу, но сейчас коса расплелась, и шелковистые даже на вид пряди стекали на плечи и спину. В них так и хотелось зарыться рукой, спутать, намотать на пальцы, потянуть на себя, чтобы увидеть запрокинутое лицо, глаза – серые, как море зимой, розовые губы…
- Тебе сколько лет, чтобы я тебе это объясняла?! – возмутилась мать. – С Ундисой ты у меня советов не спрашиваешь!
Тевишу стало смешно. И грустно. Раньше он не грустил весной. Раньше он, вообще, не обращал внимания, что там – весна, лето или промозглая осень.
- Ты порой такую ерунду болтаешь, - сказал он матери, - что кажется, и в самом деле с ума сошла.
- Проявляй уважение!.. – привычно обиделась она, но дракон слушал ее вполуха.
Мелхола увернулась от мяча, брошенного Брюной – шелковые волосы скользнули по спине блестящим покрывалом, тоненькая талия изогнулась. Тевиш стиснул зубы, призывая себя к благоразумию, но легче от призывов не стало. Это было сродни болезни, наваждению. Небеса жестоко шутят порой.
- …даже не знаю, когда это началось… - выговаривала ему мать.
Когда началось? Он точно знал, когда это началось. В тот самый миг, когда дурак Уилмор распахнул перед ним двери, желая похвастаться своим сокровищем.
Провидица! – говорил он.
Предсказывает будущее, как будто читает по книге!
Тевиш ждал увидеть полоумную старуху, а вместо этого ему навстречу поднялась богиня. Прикрытая лишь собственными волосами, с телом белым, как перламутровая раковина. Серые глаза - отчаянные, дерзкие. Серые и глубокие, как море. Она хотела умереть. И напропалую врала ему, чтобы он взбесился и прикончил ее там же. Хочет ли она умереть сейчас?
- …зачем было тащить сюда нищую девчонку? – вторгся в сознание недовольный голос матери. – Отправил бы ее в монастырь, замуж бы выдал… Зачем она здесь?
- Ей надо прийти в себя. С ней обращались, как с вещью. Невозможно требовать, чтобы она разом обо всем позабыла. Мне жаль ее.
- Дракону – жаль? Даже не смешно.
- Мать, когда я ее нашел, она сидела на цепи. Уилмор держал ее в башне, чтобы не сбежала - прикованную и совершенно голую.
- Да неужели! – изумилась леди Фредегонда, но взгляд ее светлых глаз стал еще пристальнее, только Тевиш этого не заметил.
- Она хотела умереть. Пыталась вывести меня, чтобы я ее убил. Сказала, что станет причиной моей гибели.
- Что?! – мать сорвалась на визг. – Ее выпороть за это мало! Неблагодарная девчонка!
- Ты всерьез считаешь, что она способна меня погубить? – усмехнулся Тевиш. – Ты точно не сошла с ума? – он даже оглянулся на мать.
Она смотрела сурово, светлые глаза были, как льдинки.
- Человеку не под силу погубить дракона, - сказала она.
- Тогда будь спокойна.
- Но женщина – не человек, - добавила она многозначительно.
- Я – не мой отец, - ответил Тевиш и опять посмотрел вниз.
- Конечно, куда тебе до того чудовища, - фыркнула леди Фредегонда.
Она выжидательно замолчала, но сын не захотел отвечать. Подождав сколько-то, леди Фредегонда опять завела разговор:
- Мелхола ведь всё ещё девушка, - сказала она. – Несмотря на плен. Ведь так? Ты не ошибся?