Дорогие читатели, рад приветствовать Вас на страницах своей новой книги.
Я очень долго вынашивал в голове идею и сюжет этой книги и еще дольше работал над ней.
Мне хочется становиться лучше, совершенствовать свои навыки писателя и публиковать для Вас интересные работы. А для этого необходима и очень важна обратная связь.
Прочитав мой труд, пожалуйста, поделитесь своим мнением о книге или хотя бы поставьте лайк, это займет всего несколько секунд. Поверьте, автору важно видеть, что книга находит своего читателя, и труды не напрасны.
Приятного Вам чтения и увлекательного путешествия в мир постапокалипсиса...
20 июля, город Тверь. Войсковая часть 23567. Солдат срочной службы Левин Петр Михайлович.
На улице вечерело, солнце снижалось над горизонтом, и на смену дневному зною наконец-то начала постепенно приходить вечерняя прохлада, что позволяла вздохнуть полной грудью без угрозы обжечь дыхательные пути.
В левой руке между пальцев была зажата дешевая сигарета, а ее едкий дым тонкой струйкой, извиваясь, поднимался к крыше курилки.
— Как же мне надоела эта служба! Я за всю жизнь так не вкалывал, как за эти три месяца! — прошептал я сам себе под нос и от обиды топнул грязным, не чищенным берцем по пыльному бетону.
Вдруг подул прохладный ветер, заставивший шелестеть листья деревьев, часть из них, не выдержав напора ветра, оторвалась с веток и начала падать на землю, кружась, словно в танце, так мягко, красиво и тихо. Прямо как я на выпускном с Машкой Кузнецовой, эх, до сих пор помню запах ее волос вперемешку со сладким парфюмом. Машка, Машка, я к ней с всей душой, признался в любви после выпускного, а она лишь рассмеялась глядя мне в глаза и послала. Ну да, куда мне до этого тупого качка Марка, он и умен, и статен, и красив, а папа бизнесмен, что делает его куда более привлекательным. Куда мне до него, простому парню, живущему с мамой и бабушкой в однушке на одну зарплату и мизерную пенсию, а отца я видел лишь разок, в дверной глазок, и то мать его прогнала. Пьянь он хроническая, вот все, что я о нем и знаю.
— Эй! Петрушка! Мать твою, воин! А ты ничего не попутал? — вывел меня из размышлений голос младшего сержанта Федорова.
Я ненавижу этого человека всеми фибрами своей души. Он с первого дня на меня взъелся! Та еще тварь, здоровый, бестолковый, вместо мозга одни мышцы, только и делает, что всеми командует и перед начальством выслуживается, козлина.
— Ты чего, охренел, сидишь тут? У тебя задача какая была? — влетев в курилку, начал давить он на меня своим басовитым голосом.
— Аллею подмести. — потупив взгляд и пожав плечами, чуть слышно ответил я.
— Ну и с хрена ли ты тут сидишь? Полупокер! Я тебе это час назад сказал сделать, а у тебя тут даже конь не валялся! А ну, ноги в руки и вперед, пятнадцать минут тебе на все про все, а то я черенок метлы сломаю об твою тупую головушку! — злобно прорычал он.
— Понял, сделаю. — кивнул я.
— Что ты там понял? Ты что, придурок, одолжение мне сейчас делаешь? — взорвавшись яростью, закричал Федоров и, схватив меня за ворот кителя, рванул вверх.
В этот момент я не на шутку испугался, так как за этим не заржавеет, чтобы вмазать хорошенько или ладонью по лицу, или кулаком в живот. Меня всего затрясло, а из глаз непроизвольно брызнули слезы.
— В-в-виноват. — кое-как выдавил я из себя.
— Фу! Сопли подбери, а то смотреть противно! Как баба, сразу в слезы! Ты откуда родом вообще? Где таких плакс воспитывают? — скорчив брезгливую мину и отпустив мой китель, спросил Федоров.
— Из Санкт-Петербурга я. — вытерев слезы манжетом рукава, ответил я. — И не плакса я, просто в глаз что-то попало. А вообще вам легко так себя вести при таких-то габаритах. — набравшись смелости, выдавил я из себя.
— Чего? При моих габаритах? — ухмыльнулся сержант и, достав из нагрудного кармана пачку красного «Мальборо», вынул из нее одну сигарету зубами, а потом, эффектно и звонко щелкнув блестящей зажигалкой «Зиппо», прикурил. Сделав глубокую затяжку, он окинул меня взглядом с ног до головы и присел на скамейку напротив. — Знаешь, Петрушка, габариты тут не при чем. Даже если нас с тобой телами поменять, знаешь, что изменится? — на полном серьезе спросил он у меня.
— Что же? — с неподдельным любопытством спросил я.
— Обычно, когда я на тебя ору, я смотрю сверху вниз, а так придется смотреть снизу вверх. Ты пойми, дело тут не в габаритах, не в физической силе. А в силе духа, в стержне, вот у меня он есть, а у тебя нет, ты трус, ты духом слаб. Тебя ударь — заплачешь, а меня тронь, я за себя и близких до последнего биться буду! В этом между нами разница, поэтому к тебе и такое отношение среди сослуживцев. Тебя на прошлой неделе старшина немного прессанул, и ты ему сразу всех заложил, кто пиво пил, кто курил в туалете, у кого где телефоны заныканы. А я бы на твоем месте молчал как партизан: не знаю, и все тут. Так что запомни, пока ты так себя ведешь, так и будешь вечно затюканным лохом и чмошником, и мести тебе метлой, махать лопатой, а также тереть тряпкой пол до самого дембеля, а о лычках можешь и не мечтать! — добавил он, указав пальцем на свои погоны. Затем Федоров поднялся на ноги, сделал еще несколько затяжек и бросил окурок в урну. — Пятнадцать минут и с докладом ко мне! — добавил он и пошел в сторону казармы.
«Урод! Конечно, трус я, нет, не трус, просто не хочу лишний раз по голове получать ни за что. Ну да, сдал я всех старшине, но он сказал, что если я так не сделаю, то он мне пять нарядов вне очереди на тумбочку организует! А эти мои сослуживцы только и делают, что шпыняют меня, чего их выгораживать?! Да мне в радость было их заложить, козлов этих! Да пошли они все!» — мысленно выругался я и, выйдя из курилки, взял метлу в руки, а после начал подметать аллею.
21 июля город Тверь. 03:15 по Московскому времени. Казарма войсковой части 23567. Солдат срочной службы Левин Петр Михайлович.
— Рота, подъем!!! ТРЕВОГА!!! ТРЕВОГА!!! ТРЕВОГА!!! — во всю глотку закричал дневальный, стоя на тумбочке, вырывая спящую казарму из власти Морфея.
— Подъем, сынки! Давай скорее, скорее! — следом раздался голос старшины, что, включив свет, начал ходить по взлетке, окидывая нас взглядом.
Насколько я знаю, о тревоге всех предупреждают заранее. Да и старшина какой-то сам не свой. Сынки? Я ведь не ослышался? Обычно обезьяны, уроды, бараны, а тут здрасьте приехали, сынки. Сдается мне, что это не учебная тревога, вот Федоров жалом своим водит в разные стороны, а еще запищала сигналка оружейной комнаты, точно беда какая-то случилась. И от этого мне стало не по себе, даже руки задрожали.