Всё началось с того, что я, Игнарис фон Деремер, Повелительница Тьмы, Хранительница Бездны и легитимная Императрица Эраханда, уронила свою любимую заколку из чёрного обсидиана в форме летучей мыши. Она зазвенев покатилась по отполированному до зеркального блеска полу тронного зала, проползла под брюхом спящего базилиска и затерялась где-то в тенях между ножкой моего трона и каменной глыбой, из которой был высечен тот самый трон.
Я даже не шелохнулась, чтобы её поднять. Какая, в сущности, разница? Пусть лежит. Весь этот блеск, вся эта мощь, вся эта театральная мишура власти — а заколку найти не могу. Прекрасная метафора моего текущего положения.
Тронный зал был пуст и погружён в привычную, уютную полутьму. Лишь факелы, вделанные в стены, отбрасывали трепещущие оранжевые отсветы на мозаику, изображавшую моих предков, попирающих светлые эльфийские царства. Воздух пах холодным камнем, дымом и слабым, но стойким ароматом серы, что неизбежно, когда в подземных покоях держишь пару младших демонов для поддержания антуража. Один из них, Шмыг, в данный момент усердно полировал когти на одной из колонн, издавая противное поскрёбывание.
Я откинулась на спинку трона, вырезанного из цельного куска чёрного базальта, и закрыла глаза. В висках стучало. Не от магии — от бессильной ярости. Бумага, лежавшая у меня на коленях, жгла пальцы своим белоснежным, наглым пергаментом и аккуратной печатью Верховного Совета. В ней, в этой бумаге, изложенной цветистыми, почтительными, но железными по сути фразами, мне, Игнарисе фон Деремер, предписывалось до наступления нового года вступить в брак и «предоставить неоспоримые доказательства своей детородной функции», дабы «сохранить за собой право на Императорский трон и продолжить славную династию Деремеров».
Проще говоря, родить наследника. Или, на крайний случай, забеременеть. А для этого, как ни крути, требовался муж.
Проблема была не в самом факте замужества. Проблема была в его неизбежной публичности. Я могла бы, конечно, найти какого-нибудь простака, околдовать его, провести необходимые ритуалы и получить нужный результат. Но нет. Совет, этот сборище старых, заплесневелых в своих предрассудках архимагов и генералов, жаждало зрелища. Легитимности. Брака при всём честном народе. Свадьбы. Торжества. А потом — и это было хуже всего — они наверняка потребовали бы ежеквартальных отчётов о состоянии моей «репродуктивной системы». Возможно, даже с иллюстрациями.
Мысленно я прикинула, сколько членов Совета смогла бы испепелить взглядом, прежде чем меня остановят. Не больше трёх. Жалко.
— Ваше Мрачное Величество? — тихий, вкрадчивый голос прозвучал прямо у моего плеча.
Я не открывая глаз кивнула. Это была Матильда, моя верховная фрейлина и, не побоюсь этого слова, единственное разумное существо в радиусе пяти миль. Она появилась из тени, бесшумная, как призрак, в своём неизменном строгом платье угольного цвета. Её серебряные волосы были убраны в тугой пучок, а взгляд серых глаз видел всё и сразу.
— Вы снова размышляете о… документе? — она произнесла последнее слово с лёгкой гримасой, будто это была не государственная бумага, а нечто, принесённое на подошве сапога.
— Я размышляю о том, Матильда, насколько эффектным был бы погребальный костёр из членов Верховного Совета, — откликнулась я, наконец поднимая веки. — Думаю, пламя было бы насыщенного, зелёного цвета. От яда в их старых жилах.
— Бесспорно, Ваше Величество, — без тени улыбки согласилась она. — Однако, углеродный след от такого костра мог бы нарушить хрупкий экобаланс Тёмных земель. А кроме того, это не решает исходной проблемы.
— Исходная проблема в том, что мой драгоценный братец, принц Каэлен, слишком жаждет трона, — проворчала я, скомкав в кулаке злополучный указ. — Ему не хватило духу бросить мне вызов в честном поединке, нет. Он подкопался под меня через этих болванов в Совете, пробубнив что-то о «нестабильности при отсутствии чёткой линии престолонаследия». О, я бы показала ему нестабильность! Я бы…
Я замолчала, потому что в зал впорхнули, словно стая тревожных воробышков, остальные мои фрейлины. Их было трое: юная и восторженная Лирель, вечно всё драматизирующая Марго и практичная, до мозга костей, Бренна. Они выстроились перед троном в почтительных позах, но по блеску их глаз я поняла — они уже в курсе. Новости в моей цитадели расползались быстрее, чем слизняк по капустному листу.
— Ваше Величество! — всплеснула руками Лирель, её большие фиалковые глаза были полёты искренних слёз. — Это ужасно! Неслыханно! Требовать от вас, Повелительницы Бездны… такого!
— Мне кажется, в этом есть своя поэтичная трагедия, — заявила Марго, меланхолично возводя взор к сводам, где в темноте копошились нетопыри. — Великая Владычица, склонившаяся перед необходимостью продления рода… Сердце, разрывающееся между долгом и одиночеством…
— Сердце у меня не рвётся, — оборвала я её. — Оно просто хочет, чтобы все они сдохли мучительной смертью. А вы, Бренна, что скажете? Или вы уже рассчитали, сколько казне будет стоить свадебный пир и последующее содержание принца-консорта?
Бренна, женщина с лицом бухгалтерской книги и умом острого кинжала, поправила очки на переносице.
— Приблизительно, да, Ваше Величество. Однако, расходы на войну за престол с принцем Каэленом в случае вашего отречения превысят свадебные издержки в семнадцать с половиной раз. Не говоря уже о неизбежных потерях среди гражданского населения и вероятности повреждения инфраструктуры. Вывод: брак экономически целесообразен.