Глава 1
Знала ли я, в какую ситуацию вляпаюсь, если последую за своей мечтой? Определенно, нет. Знала ли я, что снежные котики ― это не просто очаровательные, милые, звери? Совершенно и точно, нет! Но если оглянуться назад и задуматься: а если бы все же знала, сделала бы шаг вперед?
Хм, можно подумать? Ну, пожалуйста!
— Дочь, я не совсем понимаю, куда это ты собираешься?
Раздраженно повела плечами, искоса глянув на маму, принялась укладывать в походный чемодан еще несколько очень важных вещей. Очень важных, да-да. Если считать важным трусики на меху, а-ха, впрочем, там, куда я совсем скоро отправлюсь, они мне капец как пригодятся. Ну, а о полезности электро-фонарика и думать не нужно.
Фонарик так-то поважнее трусиков будет. Даже если эти самые трусики на меху!
— Илария, — сурово напомнила о себе мама, — я все еще жду!
Закатила глаза, сжимая в руках дутую жилетку:
— Мам, будто ты не знаешь. Мы это уже обсуждали! В Ранийск, мама, в Ранийск!
— Лара! А мне кажется, мы обсудили, что ты никуда не поедешь!
Моментально вскипела возмущением. Боже, я уже давно совершеннолетняя, сколько можно распоряжаться моей жизнью и опекать меня как маленького ребенка?! Когда это закончится, египетская сила?! Из ушей разве что пар не валил.
— С чего это вдруг? — процедила сквозь зубы, зло скидывая в рюкзак еще пару вещей, даже не глянув, что я там, собственно-то, кидаю. — У меня через неделю законный отпуск, могу ехать куда захочу, и ты прекрасно знаешь: я давно мечтала посетить этот город…
Осеклась. Мамин взгляд потяжелел, становясь колким и отрезвляющим, именно так она частенько смотрела на своих провинившихся подчиненных. Мысленно горько выдохнула: я могу вот сейчас хоть лоб расшибить, только мама все равно меня не услышит и не поймет. А пожелает ― в самом деле не пустит. Дело дрянь. Втянув носом воздух, мягко проговорила:
— Я не могу отказаться, ты знаешь. Я обязана поехать, я готовилась к этому пять с лишним лет! Тебе ли не знать, мам?
Лицо довольно симпатичной светловолосой худощавой женщины приняло угрожающе-упрямое выражение. Так, ясно. Выступает тяжелая артиллерия, значит. Давление с возможным последующим шантажом. Вот чувствую: маман села на любимого конька и собирается сказать, а может, и сделать все что угодно, чтобы я… передумала, приняла ее сторону. Отказалась от мечты.
Ха! Отговорить Лару Котикову от горячо лелеемой мечты? Это надо быть как минимум самоубийцей, а, ну еще моей мамой, чем она, зная о моем поганом характере, нагло пользовалась.
Пытаясь сделать что? Правильно. Порушить на корню все, к чему я так долго стремилась. Прям р-р-р. Был бы на ее месте кто-нибудь другой, да кто угодно, с разгона порвала бы, как тузик грелку! А так, приходится терпеть и слова подбирать, в общем, все то, что я так ненавижу.
Вы хотите спросить: «А что, собственно, происходит?» Да как вам сказать… М-м-м. Ладно, давайте по-простому. Не-до-альпинистка я. Если в двух словах. Правда, это очень громко сказано, мои навыки еще не слишком-то прошли испытание временем и опытом, но скалолазание ― моя мечта, и вот в шаге от исполнения этой мечты и пытается удержать моя собственная матушка.
Почти шесть лет назад я заинтересовалась темой альпинизма, скалолазания и всем, что с этим связано. Преодоление ледниковых трещин? Почему нет? Снежные склоны? Еще бы! Скалолазание? Скальные крючья берем, и вперед!
Для начала, когда твердо выбрала именно подобный вид спорта для себя, записалась на курсы. Отучилась три месяца, затем специальная школа. Пот, кровь, слезы и все такое прочие. И вот полгода назад я ее окончила, и можно сказать почти с полной гордостью: я — альпинист! Недо. Потому что опыта нет, ага. Но это не суть.
Моя мечта, а точнее ― ее старт, на самом деле сбыточная и не совсем далекая. Всего лишь покорить одну из самых больших гор нашей страны ― Альтарину. И как раз в самые ближайшие дни мною и назначено ее покорение.
Ух, как волнительно!
Надеюсь, теперь вам понятно? Вот-вот.
Забывшись, давольно потерла ручки в предвкушении поездки, бегло осмотрела вещи, мысленно делая заметки, чего еще такого взять, как наткнулась на мрачный мамин взгляд:
— Что, уже надумала себе невесть что, Лара? Короче, так. Ты никуда не поедешь! Это мое последнее слово. Разговор окончен!
Недовольно покосилась на свою вреднейшую, но все-таки не менее горячо любимую, чем любые мечты, женщину и гордо промолчала. Да и что с ней, в самом деле, сейчас говорить? Все равно на своем стоять будет, и точка. Госпоже Котиковой надо остыть. И стакан с холодной водой, мирно стоявший на тумбе, принимал уже другое значение. Хи-х. Эх, хорошо, люди не знают, о чем на самом деле думают другие человеки, а то выживаемость многих значительно бы так понизилась. До минимума.
Протиснувшись мимо пышущей гневом маман, насвистывая песенку, направилась в кухню, где щелкнула по кнопочке включения чайника, уже предчувствуя терпкий привкус кофе.
А кофе-то страсть как хотелось.
Под возмущенное сопение Лизаветы Котиковой, то бишь моей мамочки, сделала несколько маленьких бутербродов с колбаской и, не оборачиваясь, деловито уточнила:
Глава 2
Проснулась от слепящего солнечного света. С упоением потянулась. Взгляд первым делом выхватил настенный календарик. Счастливо выдохнула: совсем скоро я наконец буду в Ранийске! Это небольшой, утопающий в снегах городок, где царит извечная зима, а еще ощущение волшебства и скорого чуда. Даже с картинок в интернете от него веяло морозными мандаринами, корицей, чашкой свежесваренного капучино и хвойными, посеребренными снежинками веточками.
Чудесное местечко.
Ранийск обещал каждому новому гостю свою зимнюю сказку, приключения с запахом свободы и теплого очага; он будто шептал: «Прикоснись ко мне хотя бы на секундочку, я подарю тебе нечто необычное, яркое и прекрасное».
Мечтательно зажмурилась. Пусть я ненавидела сюрпризы, но в чудеса верила и ждала, как маленькая девочка.
Многих поражала аномалия Ранийска, в особенности как сейчас, когда на дворе жаркое знойное лето, а в Ранийске, по обыкновению, пусть и теплая, но зима. А ведь так выходило по вине близко расположенных, окружающих городок, словно природная монолитная стена, снежных гор. И она… Альтарина. Самый огромный и величавый рельеф в нашей стране. Правда, согласно географии, имелись горы и побольше, да хотя бы в Артине, на севере мира – Эверхейм, считающийся непокоренной вершиной земного шара.
Заманчиво слышится, верно? Но до того мне еще ой как далеко. Сначала Ранийск, а уже потом все остальное, если не накушаюсь ей.
Перевернувшись на живот, выгнулась в позе кошки до хруста позвонков, разминаясь, едва не мурча от удовольствия, хотя, по правде сказать, такой довольной была по причине одиночества в доме. Зная матушку, за лежебокость и несобранность влетело бы мне по первое число. Пусть мне уже двадцать три, я давно взрослая девушка, но с мамой проблем старалась избегать по самому максимуму и, между прочим, то было непросто, ей редко когда можно было бы угодить, и застань меня она сейчас за таким делом, выговора не избежать.
Тем более, госпожа Котикова не гнушалась рукоприкладством и могла спокойно надавать по мягкому месту, а рука у нее отнюдь не легкая, несмотря на худосочное телосложение. А уж за томик дамского романа под подушкой и вовсе подзатыльника не избежать.
Читать я любила. Нет, не так. Обожала! Но вот какое дело, совсем не серьезную литературу, как говорят, бульварные романчики, в особенности всякое фэнтези. А уж если книжка будет об оборотнях, то все, зачитаю до дыр. Только маме мое маленькое невинное увлечение совершенно не нравилось. Когда она случайно или намерено натыкалась на фэнтези книжки, дым стоял столбом в прямом и переносном смысле.
А уж сколько мне после ловли на «контрабанде» прилетало – выдам замуж! У-у-у, просто не счесть. Я уже молчу о всякого рода обещаниях выпнуть меня под венец, но, к счастью, всерьез за мою личную жизнь маман пока не бралась, не подсовывала богатеньких партнеров-мужиков. Тьфу, тьфу. Однако угрозы место быть имели. И если хорошо знать мадам Котикову… Фу!
Ужас, ужас. Ну, нет. Замужество ― это не про меня. По крайне мере, пока не встретится тот, с кем захочется разделить горести этого самого замужества.
Вот сказал же кто-то шибко умный: «Хорошее дело браком не назовешь!»
Не то чтобы я тоже так считала, но вот что-то есть в вышеупомянутом высказывании.
Сморщив нос, задумчиво буркнула:
— Даже не хочу и думать. Этого еще не хватало. Тогда точно придется паковать вещички и бежать в другую страну, роняя тапки, в этой-то на раз-два найдет, с ее-то связями, хотя при большом желании наша служба безопасности любого из-под земли достанет.
Хорошее настроение как ветром сдуло. Вздохнув, поднялась с постели, любовно погладила вытащенную из-под подушки книжку, кинула ее в чемодан, подтолкнула его ногой под кровать. Наскоро умылась, помяла пальцами свои каштаново-медные лохмы, тщательно расчесала, подумав: обязательно стоит по приезде записаться на стрижку, кончики подравнять. Затем закрутила их в высокую шишку, довольная собой, потопала завтракать.
Завтрак ― это святое! Завтрак пропускать никак нельзя!
Негласное правило всех тех, кто ведет здоровый образ жизни и, хотя сама тот самый здоровый образ жизни особо и не вела, но придерживалась. Так что с правилом «Обязательного утреннего завтрака» была солидарна.
На стеклянной плите нашлась моя любимая, но, к сожалению, уже порядком остывшая овсянка, заботливо приготовленная Лизаветой Михайловной и заставившая меня умильно улыбнуться. То, что она, каша, была холодной ― это, конечно, печально, но не критично. Сойдет, вообще. А уж когда поставила крестик на еще одной дате в календарике, градус настроения вновь скакнул вверх. Поездка была запланирована на ближайшие выходные, до которых осталось всего несколько рабочих дней. За это время мне предстояло привести в порядок рабочую документацию и совершить передачу всех полномочий на время моего длиннющего, аж в целых два месяца, отпуска.
Я целых два года, как устроилась в одну из самых крупных компаний нашего города, работала без отгулов, отпусков и выходных в должности помощника директора, и никто не смотрел, не делал никаких скидок на то, что та самая крупная компания была нашим семейным делом, директором которой и являлась моя матушка.
Мельком взглянув на часы, подсчитала, что до начала рабочего дня оставалось чуть больше часа и, достав планшет, сверилась со своим графиком и радостно потерла ручки. Дело фортуны, или сама шеф сжалилась: до моего отъезда все оставшиеся рабочие дни, а не только этот, будут проходить во вторую смену с двенадцати часов дня. Просто прекрасно! Нет, вы не подумайте. Лентяйкой я отродясь не была. Но и жаворонком, к сожалению, тоже, всегда, сколько себя знала, любила поспать.
Глава 3
— Я уже здесь! — прокричала ждущей у корпоративных лифтов Алинке, метеором залетая в стеклянные двери и распугивая опешившую от моего эффектного появления сонную охрану. — Здесь!
Алина Калистова, моя лучшая подруга и по совместительству наш специалист HR-отдела, оторвалась от смартфона, с недоумением взглянув в мою сторону, ореховые глаза с длинными черными ресничками изумленно округлились.
— Лара, что с тобой приключилось? Ты где успела так… вляпаться, — пораженно зашептала подруга. Угрюмо вздохнула в ответ. — Ясно, потом расскажешь, давай быстрей.
Алинка впихнула меня в нутро лифтовой кабины, нажала нужную кнопку и покосилась на точно такие же, как у меня самой, белые часики ― подарок нам с ней от моего папочки, лично привезенный из-за границы.
— Ладно, твой внешний вид, но ты опоздала. Впервые за все время работы, а это что-то, да значит, и я хочу знать что, Илария Котикова!
— Ага, — уныло рассматривала свой непрезентабельный вид в зеркальных панелях кабины.
Да, внешний видок у меня был тот еще. А-ля мокрая курица. И Алинка права. Я действительно за все время работы в «КотоффИнкорпорейшен» ни разу не опаздывала. Не потому, что мне этого не хотелось сделать. И нет, не потому, что рассчитывала от своей матери на такой подарок, как снисхождение, при опоздании. Об этом можно было даже не думать. Нет. Просто я банально считала любые опоздания ― и неважно, рабочие или личные, неуважением к коллективу, человеку и так далее. А в первую очередь, неуважением к себе самой и своему личному времени.
Так что, непунктуальных я сама жуть как не любила.
И вот надо же, такое событие! Лара Котикова опоздала! Но, что самое обидное, даже не по своей вине, а из-за какого-то гамадрильного урода! Ведь все же хорошо было, пока этот придурок не возник на моем пути.
Так я подруге и сказала, доставая из сумочки влажные салфетки и принимаясь оттирать грязные разводы с блузки и не в первый раз, только салфетки тут были бессильны.
Что ж, этого следовало ожидать. Увы, ткань уже не подлежала восстановлению. Придется выбрасывать. Блин! Это что ж получается, если у Алины не найдется подходящей замены испорченному, мне придется вот такой обезьяной целый день ходить?! Ужас.
— Да хватит уже тереть! — прикрикнула Алина, отбирая у меня полупустую пачку салфеток, грязные кинула в мусорную урну в углу кабины. — Видно же, что уже не поможет. А того урода и вовсе следует засудить за порчу чужого имущества, в особенности, нательного. Козел!
Согласно угумкнула, выползая с кислым видом из кабины за Алинкой, внутри меня все плескалось раздражением. Вкратце, случилось вот что: вчера вечером, к всеобщей людской радости и моему сегодняшнему огорчению, впервые за очень долгое время полил довольно-таки сильный дождь. И понятное дело, возле нашего дома образовалась здоровенная лужа, не успевшая за утро подсохнуть под ярким и жарким полуденным солнцем. Не. Успела. Подсохнуть! Под жарким солнцем! Нет, ну. Где справедливость, спрашивается?! А я отвечу! Нет ее!
Так вот. Стоило мне выйти, такой красивой, из подъезда, как тот самый вышеупомянутый урод на черном «Лексусе» (да, да, я успела заметить, пока стирала грязную воду со своего лица) окатил меня ― слава богу, успевшей все же чуть нагреться, ― той самой водой из грязной лужи. И даже не остановился возместить нанесенный ущерб хотя бы посредством извинений. Гад такой! Тачку крутую купил, права купил, а ездить не купил!
— Сочувствую, Ларка, ну, ничего, сейчас тебя умоем, переоденем, хвост завяжем, и будешь как новенькая.
— Спасибо, Алин, — вздохнула. — Ты настоящий друг.
— Пф, будешь должна.
Притворно нахмурилась:
— Или не друг, а стервь.
— Все мы иногда стервы. Без режима «стервь» иногда никак.
— Это точно.
— Только плохо, что ты именно сегодня опоздала.
— Почему это?
— Ой, Ларка, тут такое с утра творится… такое!
— Да какое?!
— Сама узнаешь, а сейчас нам лучше поторопиться в мой кабинет. Давай, резвее!
Слава богу, у подруги-таки нашелся подходящий костюм, и руки у нее росли из того нужного места. Уже через пять минут я была причесанная, одетая и выходила из лифта на административный этаж, только в следующую секунду, когда раздался угрожающий вопль моей матушки из приоткрытого директорского кабинета, я едва не сиганула обратно. Мы с Алинкой инстинктивно отпрыгнули к стене и озадачено переглянулись, замирая. Подруга шепнула одними губами: вот об этом я и говорила!
С опаской покосилась на шефский кабинет, недоумевая, что могло вывести мою железную, сдержанную леди из себя, она и голос-то повышала не часто. Всегда хватало одного фирменного взгляда серых глаз, и любой поставщик или заказчик, будь он мужчиной, терялся как маленький мальчик, а если женщина, то… хи, тоже.
Плохое предчувствие неприятно скрутило нутро.
— Лина, а…
— Да как он посмел?! — раздался очередной утробный рык. Боже, это точно моя мама? Что-то я уже сомневаюсь.
Не сговариваясь с Алинкой, подкрались к двери, из-за которой раздался спокойный голос нашего юриста — Лисанова.
Глава 4
Неделя до отъезда пролетела на удивление быстро. Впрочем, чему удивляться, если уже к концу новой недели мы ожидали прибытия представителей таинственного содиректора, какие точно запустят свои шаловливые ручонки в нашу документацию, а также будут шататься по всему предприятию, оценивая нашу фирму, ее рентабельность и штат.
Собственно, все, как я и думала. Грустно, печально, досадно и без вариантов. Не окончательно же фирму продавать, в самом деле. Странно, что сам содиректор,
имя которого по-прежнему отчего-то оставалось в тайне, приезжать к нам не спешил, как и созваниваться с матушкой, надеюсь, он не перепродаст эту часть еще кому-нибудь, не хотелось бы пойти, так сказать, «по рукам».
Эти дни я же крутилась как белка в колесе, работая на голом энтузиазме, от мысли, что всего через неделю моя пытка работой закончится, и я таки выберусь из душного городка в такой чудесный заснеженный Ранийск.
Ух, как я этого ждала. Ух, как ждала!
А пока ― да, бегала как белка в том самом чертовом колесе, исполняя все поручения и прихоти Лизаветы Михайловны, вместе с тем, готовясь к передаче «своего кресла» в другие заботливые руки.
Принимающей стороной моего такого всеми любимого «кресла» оказалась почти моя ровесница, только недавно окончившая университет, на удивление, очень строгая девушка по имени Лена, пришедшая к нам на место декретницы Савельевой из аналитического отдела.
Высокая, выше меня на голову, в толстых смешных очках, которые почему-то ее внешность совсем не портили. Ну, не то чтобы я ей завидовала, да и со зрением у меня всегда был полный порядок, только червячок легкой зависти невольно засвербел в одном месте. Белокурый хвостик и кислая натянутая улыбка довершали образ Леночки. Она действительно была серьезной и крайне неулыбчивой, а еще ― совсем неразговорчивой.
Сколько я ни пыталась ― пытать, выспрашивая то про учебу, то откуда она к нам приехала, она толком ничего не рассказала, да и слова выдавливала через губу. Пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии и выпросить ее личное дело у Алины. И мне ни капли не стыдно! Не могла же я оставить маман на не пойми кого. А зная бестолковых сотрудников Даринкова, они и шпиона прошляпят у себя под носом.
В личном деле Леночки значилась абсолютно вся информация, подтвержденная службой безопасности, так что все с ней было о’кей. Только омрачал один факт, из-за которого странности Лены встали на свои места: как оказалось, девушка росла в детском доме, без заботы и ласки родителей, очень жаль, меня то никак не отталкивало, даже напротив, еще сильней захотелось с девушкой подружиться.
Тем более, кроме Алины, у меня и подруг особо не было, знакомых тьма, а вот настоящих подруг — всего одна штука, так почему бы и Лене не войти в этот маленький ближний круг. Вот только беда — самой Лене это, похоже, было совсем уж не нужно.
Временно решила от девчонки отстать, еще будет время на налаживание нашего контакта.
В последний мой рабочий, пятничный день ― когда, кстати, и должны были явиться те самые представители, я пришла на работу на полтора часа раньше и, к своему удивлению, обнаружила порхающую за клавиатурой Лену.
Ого. Все-таки она ранняя пташка. И судя по всему, она всю неделю так приходила, ведь когда я являлась на работу, Ленка всегда уже находилась в кабинете.
— А чего ты так рано, Лен?
Девушка вздрогнула, хотя я специально понизила голос, дабы ее не испугать. Видимо, не ожидала моего появления. Оторвав от монитора взгляд цвета неба в грозу, посмотрела на меня поверх толстых очков.
— Выполняю поручение Лизаветы Михайловны, — суше только пустыня в жару.
— Это она попросила тебя так рано прийти? — заинтересовалась, щелкая по кофемашине и подставляя сразу две чашки ― для себя и Ленки.
— Нет.
— Тогда, какие-такие поручения ты выполняешь? — хмыкнула, заглядывая в ее технику поверх девичьего плеча, с губ сорвался изумленный свист.
Исполнительная Лена, просчитав родительницу наперед, составляла новый рабочий график, включая в него приезд гостей. Походы с ними по ресторанам и филиалам фирмы. Встречи с поставщиками и клиентами. И даже смогла впихнуть коротенький отдых, аж через неделю.
— Да-а, — пораженно протянула; уж очень плотный график вырисовывался у маман. — Если не спать, то можно еще несколько встреч поставить. Спать, как я понимаю, она у тебя вообще не будет?
Ленкины пальцы замерли. Подняв голову, она уставилась на меня в упор немигающим взглядом голодной кобры. Отпрянула, от греха, так сказать.
— Вы бы, Илария Владимировна, меня не отвлекали, а занялись своими рабочими вопросами, — процедила девушка сквозь зубы. — У вас последний рабочий день? Вот и дерзайте. А то свалите в отпуск, мне потом ночами ваше, гм, бумаги разгребать.
— Ого. Железные зубки, — буркнула негромко, доставая из тумбочки небольшую шоколадку, затем забрала из машинки чашки со слегка остывшим напитком, одну поставила пред невозмутимой Леной да кинула ей шоколадку: — На вот, подкрепись. Может, добрее капельку станешь.
В спину мне донесся хмык и тихое: спасибо.
— Пожалуйста, — беззаботно пожала плечами. — Так, что там у нас по графику, Лен?