По мотивам отомэ-игры Diabolik lovers.
Пробная версия моей старой работы, не хочется терять истории.
Когда-то очень давно жила на свете прекрасная девушка. Слухи о её неземной красоте облетели весь мир, но сердце её оставалось холодным, как арктический лёд. Кожа была бела, словно снег, а душа — безжизненной, не знающей ни радости, ни даже печали.
Она стала женой славного короля, но любовь так и не коснулась её жизни. День за днём она точила своё ледяное сердце, пока острые осколки не ранили её сыновей. И тогда судьба обрекла их на долгие века одиночества, где нет места живым…
«Поцелуй её был холоднее льда, он пронизал его насквозь и дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным»
Ганс Христиан Андерсен «Снежная королева».
Треск рассыпающихся под ногами снежинок всё отчётливее доносился до слуха белокурой девочки, уснувшей посреди утомительной вечерней мессы. Запах горящего воска и тихое колыхание зажжённых свечей убаюкивали, погружая в сладкий мир грёз.
— Все уже ушли… — оглянулась по сторонам она, замечая лишь пустые деревянные скамьи и догорающие возле алтаря свечи.
— Снег?! — вскрикнула от удивления девочка, бросаясь к окну. — Ах, первый в этом году! — заблестели её детские глазки при виде крупных снежинок, что хлопьями падали с небес, переливаясь в свете уличных фонарей и застилая оледенелую землю.
— Как же красиво… — расслабилась она, усаживаясь на подоконник. Но в этот момент крепкий снежок звонко рассыпался о толстое церковное окно.
— Аааа! — закричала она, кубарем слетая со стульчика, с которого наблюдала в окно. — Что это было? — испуганно спросила она, озираясь назад, боясь, что на её крик сбегутся служители.
— Кажется, не слышали, — выдохнула девочка, зная, что ей влетит, если узнают о её проказах пред ликом святых. Но тут снежки полетели один за другим, позвякивая и рассыпаясь, заставляя содрогаться окно.
— Оно же сейчас разобьётся! — испуганно выкрикнула она, видя, как дрожит стекло. — Папа расстроится, если это произойдёт, — сжала кулачки она, потряхивая короткими хвостиками на белокурой голове, решаясь защитить их жилище.
«На улице уже темно, в окошко ничего не видно», — решила она, бросаясь к выходу. Набросив розовое пальтишко, она с трудом открыла тяжёлые ворота, едва удерживаясь на ногах от метели, которая словно пыталась сдуть её хрупкое тело.
— Кто здесь? — выкрикнула она, стремительно сбегая с каменных ступеней. Она остановилась под светом фонаря, боясь подойти ближе к окну, за хвойными зелёными кустами которого мелькала чья-то тень.
— Выходи! — приказала она, дрожа всем телом и стуча маленькими коленями в белых колготках. — Ты слышал меня?! — продолжала настаивать девочка, заметив, что тень была совсем небольшой, и бояться, казалось, нечего.
— Чего раскричалась? — пробубнил мальчик, неохотно появляясь из кустов. — Тебя весь квартал слышит, не то что я, — прищурился он от яркого света фонаря, наконец показавшись.
«Мальчик…» — удивилась девочка, разглядывая его взъерошенные белокурые волосы и светлую кожу. На нём был порванный зелёный сюртук и коричневые штанишки. «Какие голубые глаза…» — застыла она, встретившись с ним взглядом.
— Как две льдинки… — прошептала девочка, не заметив, что говорит вслух.
— И верно, простолюдины манерам не обучены, — ухмыльнулся он, уверенно шагая ей навстречу. — Эй, девчонка, — схватил он её за руку, приподнимая над землёй.
«Что за сила?» — испугалась она, не в силах даже пискнуть, едва доставая кончиками пальцев до земли.
— Мне говорили, что здесь можно найти покой. Это правда? — упрямо спросил мальчик, удерживая маленькую пленницу одной рукой. Его ледяные глаза смотрели сквозь крупицы холодных снежинок, застрявших в длинных ресницах, которые смыкались под их тяжестью.
— Покой находит тот, кто раскаялся! — выкрикнула она, начиная капризничать от боли. — Кто ты такой? Отпусти меня!
— Сколько от тебя шума, — вздохнул он, осторожно опуская маленькую блондинку на землю. — А если я ни в чём не виноват, как тогда быть? — отстранённо спросил ребёнок, так и не улыбнувшись своей новой знакомой.
— Тогда тебе надо остыть! — выкрикнула она, метко бросая в незнакомца снежок, который растёкся по его удивлённому лицу. — Не знаю, откуда ты пришёл, но у нас не принято так обращаться с девочками, — обиженно произнесла она, потирая посиневшее запястье и грозно поглядывая на гостя. — Ни имени не сказал, ни цели визита… — возмущалась она, но внезапно замолчала, заметив грустное выражение лица нового знакомого. От его взгляда у неё защемило сердце.
— Я не могу назвать фамилию… — отвернулся блондин, скрывая вспыхнувшие в глазах огоньки. — Можешь звать меня Шу, — разрешил он, сохраняя свой холодный тон.
— Очень приятно познакомиться, меня зовут Юи, — дружелюбно протянула руку девочка, расплываясь в доброй счастливой улыбке.
— Рад знакомству, — поклонился он и почтительно поцеловал протянутую руку.
— Ты что делаешь?! — закричала она, впервые испытав нечто подобное, краснея от охватившего её смущения. — Ты вообще когда-нибудь общался с детьми?! — возмущалась она, вытирая крошечную ладошку о раздуваемый ветром тёплый подол алого платья.
— С девочками — нет, — смутился Шу, действуя по инерции так, как его учили. — И если честно, мне вообще не разрешают общаться с обычными детьми. А сегодня даже собаку запретили оставить, — всхлипнул он, закрывая лицо руками. — Как я теперь скажу об этом? Он велел заботиться о щенке, а тому, наверное, уже давно свернули шею. Я не хочу возвращаться! — выкрикнул Шу, сотрясаясь от горьких слёз.
«Похоже, ему и правда очень плохо…» — решила Юи, тут же обнимая своего нового друга.
— Эй, не плачь, — приговаривала она, нежно гладя его по спине. — Здесь тебя никто не обидит. Если хочешь, я стану твоим другом. Будем вместе играть, а весной пойдём в школу — мы же с тобой одного возраста, кажется? — спросила Комори, осторожно приподнимая его заплаканное лицо.
— Шу! — радостно воскликнула Юи, заметив своего нового и, можно сказать, единственного друга. Мальчик тайком пробирался сюда каждый вечер, ожидая у стен церквушки под тусклым светом фонаря.
— Что с тобой? — запыхавшись, спросила Комори. Он стоял неподвижно, прислонившись к железному столбу. Одежда его была чёрной от сажи и копоти, источая горький запах дыма. Голубые глаза судорожно всматривались в поцарапанные, покрытые ожогами ладони.
— Шу… — вновь позвала девочка, осторожно прикасаясь к его плечу.
Маленький аристократ вцепился в крохотную кисть подруги, как только она коснулась его. Его безумный взгляд был направлен на испуганное лицо Юи, а пальцы сдавливали её руку до синевы. Он ничего не видел и не слышал вокруг — ни гул машин, ни голоса прохожих, восхищающихся цветением сакуры в этом году. Всё затмевал шум треска и крики, которые до сих пор звучали в его голове.
— Шу! — провизжала она, уже не зная, как привести друга в чувства. — Отпусти! — дёрнулась Комори в сторону, недоверчиво поглядывая и останавливаясь в двух шагах от него.
— Всё… сгорело… — еле слышно произнёс он, поднимая обезумевшие, наполненные слезами глаза. — Я… не смог… спасти… его… — выдохнул блондин, шагая по чёрному асфальту в сторону Юи, но та лишь отшатнулась назад.
— Правильно, лучше беги от меня… — опустил голову он. Заметив страх в алых глазах девочки, в его сердце что-то кольнуло, и мысли начали проясняться.
— Я больше не приду, — тихо сказал блондин, опуская глаза, не желая показывать, как ему горько и обидно от этих слов. — Не хочу, чтобы и твой дом пострадал, — признался он, собираясь уйти.
— Не уходи! — обхватила его Юи со спины, вынуждая застыть на месте. — Ты же мой друг! Забыл? — обиженно спросила она, утыкаясь носом в лопатки блондина, будучи ниже его на целую голову.
— Ты же испачкаешься… — заботливо проговорил он, пытаясь разжать трясущиеся ладошки Комори, которые намертво вцепились в замок у него на животе.
— Нет! — замотала головой она, вновь крепко обхватывая своего друга.
— Тогда я не отказался бы от горячего шоколада, — усмехнулся он, напоминая про когда-то обещанный напиток.
— Угу! — довольно кивнула Юи, наконец отпуская друга. — Пойдём, я познакомлю тебя с отцом, он тебе обязательно понравится, — щебетала Комори, стремительно преодолевая каменные ступени и останавливаясь возле массивных ворот. — Он знает множество интересных историй и готовит самый вкусный на свете горячий шоколад, — добавила она, хватаясь за плетёную деревянную ручку.
Но, не услышав шагов позади, девочка замерла от накатившего на неё волнения.
— Шу… — прошептала она, оборачиваясь.
Прохожие всё так же спешили вдоль серых улочек, машины гудели и останавливались на светофорах, ветер трепал молодую листву, помогая оставшимся почкам раскрываться. Но от фигуры, которую искали заливающиеся слезами глаза, не осталось и тени — словно её здесь никогда и не было.
С того дня прошло десять лет. Юи повзрослела, но в душе осталась всё той же милой девочкой с хвостиками, доброй улыбкой и открытым сердцем. Её отец, Комори Сейджи, в последнее время редко бывал дома, не замечая, как растёт его дочь.
Для девушки, чья душа чиста и которая видит прекрасное в любом стебельке, пробивающемся сквозь толщу почвы, мир окрашен в особые, яркие тона.
Со временем забылись детские обиды и ночи, проведённые возле окна в ожидании того таинственного друга, который исчез так же неожиданно, как и появился в её жизни. Сны — единственное, что изредка напоминало об этой встрече, и то чаще всего они были похожи на кошмары. В них голубоглазый мальчик, по локоть в крови, смотрел потерянным взглядом, ища своего жизнерадостного друга.
Если бы во снах можно было докричаться, схватить за руку или обнять! Но сколько бы Юи ни звала, сколько бы ни плакала, этот хрупкий силуэт растворялся в раскалённых до красных искр языках пламени. И каждую весну эти сны давали о себе знать.
Эта весна не стала исключением.
Апрель. Воздух прогрет, но всё ещё свеж. Влажные тротуарные дорожки между зеленеющих молодой сочной зеленью аллей выделяются на фоне серых зданий, вплетая в эту угрюмую палитру яркие солнечные краски. Жёлтые дорожки для слепых с непривычки раздражают глаз.
Возвращаясь с подработки, на которую Комори устроилась на каникулах, девушка увидела, как город уже освещает тонкий ободок растущей луны, отсчитывая её последние тихие дни.
«А на улице всё ещё холодно…» — подумала Юи, кутаясь в своё простенькое коричневое пальто. Она приглушённо топала по мокрым дорожкам, не обращая внимания на пустые скамейки. Её взгляд был прикован к парку — каждый день она замечала в нём новые изменения.
Сырость в воздухе и холодный блеск месяца сковывали хрупкое тело блондинки. Она прижимала шею к мягкому воротнику, прячась от обманчивого апрельского вечера. Такие же серые, ничем не примечательные прохожие проходили мимо, возвращаясь с работы домой. Но в отличие от них, Юи ожидал целый мир: свечи и благовония, ужин за общим огромным столом и тягучие песнопения священнослужителей, которые каждый вечер убаюкивали её лучше колыбельной.
— Как же быстро летит время, — вздохнула она, выпуская в воздух столбик белого пара.
«Ещё две недели — и придётся бросить работу. Второй год старшей школы, да и помощник требовался только на дневное время…» — огорчилась Юи.
Ей нравилось подрабатывать в цветочном магазинчике. С детства она умела лишь две вещи: готовить и ухаживать за растениями в саду. Но работа на кухне была слишком тяжёлой для такой хрупкой девушки, поэтому послушницы не позволили ей тратить силы на кипящие кастрюли, сковороды с раскалённым маслом и груды немытой посуды.
Тучи сгустились, и дождь неожиданно решил накрыть Токио. Лёгкие, щекочущие ноты свежести стали просачиваться сквозь вечерний воздух, наполненный ароматами молодой листвы с лёгкими привкусами бензина, который стекал по лужам в сточные канавы с проезжающих мимо машин.
— Дождь… — отвлеклась Юи от своих мыслей, поднимая глаза к небу. За тёмно-серыми облаками не было видно даже месяца. Лишь редкие капли холодной воды падали на её раскрытую ладонь, не оставляя сомнений в естественности этого явления для данного времени года.
— Нужно скорее бежать домой! — прибавила она шагу, вспомнив о зонте, оставшемся в её комнате.
Прохожие скрылись из виду, стоило покинуть оживлённый переулок и повернуть за угол, где уже виднелись стены церкви. Только странный юноша, уснувший на лавке, заставил Юи остановиться.
Комори замедлила шаг и огляделась: на узкой дороге не было ни единой машины, ни одного прохожего в радиусе двухсот метров.
«Он здесь один», — подумала Юи, разглядывая белокурого парня, одетого не по погоде и спящего в таком тёмном, холодном месте.
— С вами всё в порядке? — осторожно спросила Юи, приближаясь к нему. Молодой человек сидел неподвижно: бледный, в тонком кардигане цвета морской волны, обычных коричневых брюках и летних ботинках.
— Эй… — помахала она у него перед лицом, заметив, что он никак не реагирует. — Так он меня не слышит! — присмотрелась она, увидев плеер на его шее и наушники, плотно вставленные в уши, из которых доносились звуки классической музыки.
Его раскинутые в разные стороны руки и опущенное красивое лицо напоминали ловушку для крохотной рыбки, которая по ошибке опустилась не на свою глубину, оказавшись в царстве вечной ночи, где холод и смерть поджидают за каждым углом.
— Чего тебе? — вдруг грубо схватил юноша, когда Юи протянула руку к наушникам, чтобы вытащить их и достучаться до странного незнакомца, решившего спать на их лавке.
Дыхание словно исчезало от холодности его голубых глаз. В запястье появилась боль, и Юи поняла, что куда-то неосторожно ввязалась.
— Иди, куда шла! — апатично произнёс он, отпуская напуганную блондинку.
— Но вы здесь замёрзнете… заболеете, — набравшись храбрости, сказала Юи, потирая посиневшее запястье. — На улице уже очень холодно. За вами должны приехать? Или вы попали в неприятности? Может быть, вам вызвать такси или…
— Вот же свалилась на мою голову… — недовольно зыркнул он исподлобья, но девушка не собиралась отступать, чувствуя ответственность за непрошеного гостя, который не собирался ни входить в церковь, ни уходить.
Запах расплавленного воска тут же ударил в нос, стоило приоткрыть тяжёлую дверь церкви. Танцующий свет свечей озарял огромный зал, где на лавках через одного сидели люди, пришедшие на вечернюю мессу.
Юи незаметно провела несговорчивого гостя на кухню и, усадив его на вполне крепкий старый деревянный стул, облегчённо выдохнула.
«Не заметили!» — облокотившись на тёмную дверь, подумала она, не веря в свою удачу. Обычно всё было настроено против неё, а сегодня, в кои-то веки, удалось пробраться незамеченной и даже протащить с собой парня.
— Ты хоть представляешь, как это со стороны выглядит? — безразлично спросил он, не обращая внимания на старые кирпичные стены и высокие кастрюли на ещё пышущих жаром плитах. Он ощущал лишь тепло и приятный запах сушёных яблок, слыша, как на улице начался ливень.
— Странный ты, — внимательно посмотрела Юи, отчего блондин открыл глаза, встречаясь с её взволнованным и в то же время оценивающим взглядом.
— Снимай одежду, надо обработать твои раны, — сказала Комори, отворачиваясь к высокому комоду, где лежала аптечка. — На кухне тепло и сухо, здесь всегда есть предметы для оказания первой медицинской помощи — повара не обходятся без ожогов и порезов. А месса сегодня будет долгой, люди спрятались от дождя, так что, если повезёт, твоё присутствие останется незамеченным, — договорила она, находя среди накрахмаленных фартуков и полотенец белую пластиковую коробку.
— Ты чего делаешь? — еле сдерживая панику в глазах, спросила Юи, видя, как её гость, сняв кардиган и футболку, стянул ремень и спокойно расстёгивает брюки.
— Ты же сама сказала раздеваться… — как ни в чём не бывало напомнил ей юноша, поднимая на неё свои изумлённые глаза.
— Да я имела в виду только верхнюю часть! — выпалила она, поспешно отворачиваясь и сгорая от стыда. Она никогда в жизни не видела полуобнажённого парня, а тут чуть не получила инфаркт. Только представьте: красивый раненый блондин стоит посреди её кухни и стягивает брюки…
— Странная ты женщина, — вздохнул он, застёгиваясь. — Когда не надо — не замолкаешь, а когда есть смысл уточнить — тормозишь, — заявил гость, вновь опускаясь на стул.
— Прости, — опустила она глаза, осторожно приближаясь к юноше. — Пойми, в этой церкви из мужчин только мой отец и несколько учеников. Его сейчас нет в городе, и мне бы не хотелось попадаться на глаза остальным. Ведь ты завтра покинешь это место, а мне будут задавать вопросы ещё не один месяц, — поделилась Юи своими опасениями, роясь в аптечке и стараясь скрыть волнение.
— Получается, — заговорил он, подтягивая стул, на котором сидела Юи, ближе к себе (деревянные ножки громко заскрипели по старой потрескавшейся плитке), — я должен на тебе жениться? — спросил парень, глядя ей в глаза так ровно и бесчувственно, что Комори невольно ощутила холодок, пробежавший по спине.
— Не нужно! — выпалила она со скоростью пули, зажмуриваясь и резко толкая юношу в грудь.
— Ммм… — протянул он от боли, грозно глядя на задыхающуюся от смущения блондинку.
— Прости! Прости! — засуетилась она, поспешно подбегая с мокрой антисептической салфеткой. — Я не хотела! — выпалила Юи и тут же споткнулась о его широко расставленные ноги, врезаясь в окровавленное плечо.
— Ммм! — распахнул глаза от боли тот. — Что за бестолочь?! — выкрикнул он, злобно хватая её за шиворот и усаживая к себе на колено. Леденящий взгляд вампира пронзил её, словно острыми кольями.
— Прости, но не кричи, пожалуйста, — прошептала Комори, прикрывая его губы ладонью, не зная, чего ожидать от юноши с таким раздражённым лицом. — Да, я не умею оказывать первую помощь, но если ты не хочешь вызывать врача, тогда потерпи, — попросила она, осторожно убирая трясущиеся пальцы с его сухих холодных губ. — Я только продезинфицирую и заклею пластырем, — предупредила Юи, аккуратно промокая хлопковой салфеткой кровь, которая продолжала стекать ему на грудь.
Ноги Комори едва доставали до пола, и удержаться на колене ей помогала лишь рука незнакомца, который сжимал её талию так легко, словно держал в руках конфетку. Первые секунды ей было трудно собраться с мыслями, но, сосредоточившись на ране, она забыла о неловком положении.
— Температуры нет, — улыбнулась она, заметив, что юноша был холодным, даже слишком. — Но ты замёрз. Поешь, и должно стать лучше.
— Да, — произнёс он, раздувая дыханием кудрявые волосы девушки и чувствуя зов её крови, — мне станет лучше, — прошептал вампир, наклоняясь к тонкой шее Комори, забываясь от голода и потери собственной крови.
— Что это? — задрожала Юи, спрыгивая с колена странного гостя. — Как ты получил эти раны? — засыпала она вопросами, не замечая главного — клыки вампира уже нависали над её шеей, готовые разорвать тонкую кожу и лишить жизненных сил.
Вампир равнодушно откинулся на деревянную спинку стула, желая лишь поспать, поддаваясь теплу и чувству слабости.
— Это следы от когтей! — прошептала она, внимательно рассматривая сильное плечо блондина, на котором виднелись пять рваных ран. — Ты залез в зоопарк? Я звоню в больницу, это уже не смешно! Как ты ещё на ногах стоишь?! — заволновалась Юи, доставая телефон из коричневых шортов.
— Я же просил! — злобно огрызнулся Шу, поднимаясь со стула и заставляя Комори отступать от неожиданности. Пятки девушки упёрлись в плотно закрытую дверь.
Комори, словно в бреду, закрылась в комнате отца. Пытаясь не терзаться из-за первого поцелуя, который так бесцеремонно украли, она зарылась с головой под одеяло. Но сон долго не шёл, заставляя её ворочаться на жёсткой кровати. Голос и странные прикосновения блондина никак не выходили из головы. Эти нотки жестокости уже казались ей знакомыми, но было ли это из сна или явь — всё смешалось. Под тяжестью усталости она погрузилась в мир не самых сладких грёз.
Снова холод пробирал до костей, а из ночного мрака не сбежать. Лишь свет далёкого фонаря манил к себе.
— Ты меня ждёшь каждую ночь… — бормотала Юи во сне, покрываясь холодной испариной. В грёзах она видела мальчика в чёрной саже. — Как тебе помочь? — говорила она, протягивая руку, не подозревая, что юноша в двух комнатах от неё слышит её и даже прислушивается к учащённому дыханию, сгорая от жажды крови.
— С кем она говорит? — подумав немного, Шу поднялся с односпальной кровати Комори и вышел из её маленькой, но уютной комнаты.
«Я не слышу никого, но от её стонов невозможно спать», — поморщился он, поворачивая старую ручку и входя в комнату святого отца Комори Сейджи, где в эту ночь спала его дочь.
Блондинка, раскинувшись на такой же маленькой кровати, ворочалась каждые десять секунд, нервно сжимая ватное одеяло на животе и что-то бормоча себе под нос.
«Ей снятся кошмары, — понял бессмертный, наклоняясь над побледневшей девушкой. — Должно быть, она тоже кого-то потеряла… — с пониманием прикрыл глаза блондин, поддаваясь духу этого места. Но инстинкты безжалостного убийцы брали своё, и выделяющаяся на шее синяя вена, словно крепкое вино, затуманивала рассудок. — Лишь одна ночь, и больше она не увидит меня…» — решил вампир, желая насладиться нектаром вечной жизни, подаренным ему судьбой.
Он откинул спутанные пряди волос на подушку и, лелея эту мысль, сладостно вдохнул запах плоти, от которой так и веяло страхом, пробуждая древние инстинкты, дремавшие десятилетиями.
Клыки вампира зловеще сверкали во тьме, готовясь вонзиться в плоть жертвы, пока Юи вновь видела спину удаляющегося от неё ребёнка с грустным, потерянным взглядом. Он не давал ей ответов ни на один волнующий вопрос.
— Шу… — хрипло прошептала она, всё ещё пребывая во сне. В какой-то момент напряжение отпустило её, и она не подозревала, что именно спасло её от неминуемой гибели.
Бессмертный, услышав своё имя, пошатнулся, не в силах поверить в услышанное. Его голубые глаза в ужасе смотрели на беззащитное тело, которое он едва не лишил жизни.
— Так ты не забыла… — прошептал Шу, закрывая лицо руками. Ком в горле не давал ему говорить, и он опёрся на тумбу, где стоял графин с водой.
Звон разбитого стекла, словно ушат ледяной воды, заставил Юи резко вскочить с постели.
— Кто здесь? — воскликнула она, озираясь по сторонам и понимая, что от страха не может пошевелиться.
— Юи, это ты? — в комнату вбежала настоятельница, включая свет в покоях отца Комори. — Почему ты не в своей комнате? — встревоженно спросила полная женщина средних лет. Именно под её ответственность оставляли приход и девочку-подростка, которая с каждым днём всё больше превращалась в очаровательную девушку.
— Юи, я знаю, ты скучаешь по отцу, но надо было меня предупредить. Ты всех разбудила, — покачала она головой, запахивая толстый халат и слыша, как многие проснулись от шума в два часа ночи.
— Простите меня, — извинилась блондинка, глядя на эту всегда добрую темноволосую женщину, в косах которой уже проглядывала седина. Она ощущала новые приступы потери, проникающие к ней через открытое окно.
— Всё любопытнее и любопытнее, — пробормотал незнакомец, всё это время ожидавший под дождём. Он смотрел на озарившееся светом окно и заметил Шу, выпрыгнувшего из него минуту назад.
— Терпение даёт свои плоды, — коварно улыбнулся он. — Сделаем эту игру ещё интереснее, — решил бессмертный, поправляя холодную оправу очков, съехавших по переносице. Он растворился в огнях ночного города, замышляя что-то разоблачающее, что могло отравить жизнь тем, у кого не хватало сил стать победителями.