Снежная империя попаданки - читать онлайн

Глава 1

Легкий звон в ушах привел меня в чувство.

— Инга, что с ней? — ворвался в мое сознание испуганный женский голос.

— Госпожа, что с вами? — раздался второй голос рядом. — Я же говорила тебе, не надо так сильно разжигать огонь в камине. Эти светлоглазые галаны не переносят жары! Видишь, она угорела!

В следующее мгновение я ощутила, как мое лицо оросили брызги воды.

— Господин Военег накажет нас! — верещал второй голос. — Он вот-вот придет. Что мы ему скажем?

— Да замолчи ты!

Снова мне брызнули чем-то в лицо, и чуть освежил легкий ветерок. Я ощутила, как мое сознание прояснилось до конца, и открыла глаза. Надо мной склонились две девушки, темноволосые, со смуглой кожей и испуганными глазами. Одна из них стояла с миской с водой, собираясь снова меня обрызгать, вторая махала надо мной полотенцем.

— Слава Роду, госпожа Златовея, вы пришли в себя! — воскликнула радостно первая девушка и помогла мне ровно сесть.

Я огляделась, не понимая, где нахожусь. Большая комната с высокими сводчатыми потолками, на каменных стенах тканые гобелены, цветное стекло на узких окнах, большие деревянные канделябры со свечами и массивный дубовый стол поразили меня.

.

.

Последнее, что я помнила — эта шумная свадьба моего внука. Где грохотала музыка и было очень душно. Я решила выйти подышать свежим воздухом. У двери на улицу в полумраке не увидела ступеньку и запнулась о нее. Падая, подумала о том, что не надо было надевать каблуки в моем возрасте. Все же семьдесят лет уже.

— Как вы себя чувствуете, госпожа? Голова кружится? — тараторили надо мной девушки.

— Нет, вроде в порядке, — ответила я, снова оглядываясь по сторонам.

Какая странная комната, похожая на средневековую залу, только с коврами на полу. Неужели в этом ресторане есть и такой старинный зал? Наверняка меня принесли сюда, подняв с пола, когда я грохнулась.

— Может, пересядете подальше от камина, госпожа Златовея? На кровать. Ваш муж сейчас приедет.

Какой еще муж? Я нахмурилась, не понимая, о чем говорит девушка. Мой Вовочка умер еще двадцать лет назад. И какая еще Златовея?

— Все же вам надо отойти от камина, от него сильный жар, — просила первая девушка и фыркнула в сторону второй. — Эта дурында закинула туда кучу дров.

Пока я пыталась понять, что к чему, девушки подхватили меня под руки и легко подняли с кресла, в котором я сидела. Чему я удивилась. Все же весила я килограмм восемьдесят. Пополнела еще пятнадцать лет назад, и долгие годы, как ни старалась, не могла сбросить вес.

Девушки подвели меня к большой кровати, устланной темно-красным бельем.

Я невольно увидела сбоку отражение в зеркале, висящем на стене. Рядом с девушками стояла какая-то молоденькая девушка, светловолосая и миловидная. Я даже не поняла, что к чему, так как голова моя была еще мутная, а в ушах гудело.

В следующий момент дверь в комнату резко распахнулась и громко ударилась о каменную стену.

— О, господин Военег, мы уже приготовили госпожу, простите, что замешкались, — заблеяла одна из служанок, кланяясь.

— Пошли вон! — раздался хриплый низкий рык от двери.

Я невольно устремила взор на вошедшего мужчину.

На пороге спальни стоял высокий незнакомец лет сорока пяти с обветренным лицом и длинными волосами до плеч. Жесткие черты его лица, казалось, будто высечены из камня, а две глубокие морщины пролегли между бровями, так как он сильно хмурился. Волосы его были седы или же выкрашены в неестественный белый цвет, я не разобрала. Облачен он был в кожаную одежду, сапоги, а не его груди висел большой медальон с диковинным орнаментом и зеленым камнем посередине.

Девушки быстро ретировались из комнаты, оставив меня стоять посреди синего ковра у кровати. Прикрыли плотнее дверь.

Я же недоуменно смотрела на мужчину, не зная, кто он.

Он начал медленно приближаться. Я же инстинктивно попятилась, не понимая, что ему надо от меня. А он все надвигался. Я ощущала, что от мужчины исходит угроза. Его темные глаза метали молнии, и в какой-то момент он оказался в шаге от меня.

— Что ты скажешь в свое оправдание, Златовея?! — прогрохотал он недовольно.

— Что? — не поняла я, хлопая глазами и не понимая, что вообще происходит. Кто этот человек?

— Не смей так дерзко смотреть на меня, жена! И опусти глаза в пол! — продолжал он орать. — Я требую ответа!

— Какого ответа? — опять недоуменно спросила я.

Глава 2

— Что? — мотала я головой, окончательно опешив от всего происходящего.

Щека горела словно огнем от его пощечины. А мужик был явно опасен и точно не в себе. Надо было вызвать, наверное, полицию, пока он снова не ударил меня. А я чувствовала, что он жаждет это сделать. И отползла по кровати в сторону.

— Твои родственники уверили меня, что ты чистокровная галана, а они зачинают с первой ночи! Но с тобой что-то не так! Ты бракованная? Почему после стольких раз, что я покрывал тебя, ты не понесла? Отвечай!

В смысле, не понесла? Не забеременела, что ли? От этого дикого мужика? Я помотала головой, пытаясь очнуться от этого дурного сна, который явно был моим кошмаром.

Мужик снова надвинулся, словно гора, и я с перепугу пролепетала:

— Не знаю...

— Не знаешь, дрянь?! — прорычал он, и я поняла, что меня сейчас снова ударят.

Что за бешеный варвар?

Да меня мой муж и пальцем никогда не трогал, и вообще я всю жизнь проработала крановщицей, а потом начальником СМУ-10. И никто из мужиков на работе даже близко не грубил мне так, как этот неандерталец сейчас. А в молодости я даже занималась парашютным спортом, модно это было в семидесятые годы.

Потому, когда лицо мужика перекосилось от бешенства, и он замахнулся, я инстинктивно выкинула вперед руки и ноги. Со всей силы ударила его кулаком в плечо, а ногами в живот, оттолкнув этого дикаря от себя.

Видимо, не ожидая удара, агрессивный мужик даже отлетел, запнулся о ковер и осел на пол. Я же проворно соскочила с кровати и отбежала от него.

Припустив к двери, я решила немедленно покинуть комнату, чтобы сбежать от этого невменяемого типа. Начала дергать ручку, но дверь оказалась заперта. Дикий неандерталец был уже рядом. Он жестко дернул меня за плечо, развернув к себе.

— Наглая девка! Немедля заточу тебя в темницу. Посидишь на хлебе и воде! Осознаешь, каково это, пререкаться с мужем, непокорная гадина! Еще какая-то баба смеет бить меня! Меня, верховного родича клана Медведей!

— Что вам надо? — испуганно зашипела я, закрываясь от него руками.

Он жестко схватил меня за волосы и подтянул мое лицо к своему, перекошенному злобой. Пришлось встать на цыпочки, чтобы поднять выше голову, ибо его неумолимая рука очень больно тянула мои волосы вверх, почти выдергивая клочья волос.

— Мне нужна твоя покорность, жена! И это я говорил тебе еще при первой встрече у Священного обручального камня. А главное, ты должна родить мне наследников галанов! Зачем я столько драгоценных камней отвалил твоему дяде? За что? Чтобы ты в итоге не смогла зачать? Ты бесплодна, девка! И больше я не собираюсь ждать. Посидишь в цепях в темнице, пока я решу твою дальнейшую судьбу!

Он отпустил мои волосы, отшвырнув меня в сторону. Быстро щелкнув замком, этот бешеный мужик вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Я же упала на ковер, не удержавшись на ногах. Мотала головой, шум в ушах никак не проходил.

Что происходит и где я? Почему этот жуткий кошмар никак не кончится?

Я снова огляделась, пытаясь мыслить разумно. Они тут что, все не в себе? Одни называют меня госпожой, второй вообще требует каких-то наследников и избивает. И с какого перепугу я его жена и что-то должна ему?

Чуть отдышавшись, я поднялась на ноги и огляделась. Невольно уперлась глазами в мутное зеркало, стоявшее на полу в каменной раме в двух шагах от меня.

На меня смотрела стройная красивая девушка лет восемнадцати или чуть более того. Со светлыми, даже белесыми волосами, белокожая. С яркими голубыми глазами такого неестественного цвета, что я подумала, таких просто не бывает в природе. Одетая в серебристое длинное платье, более похожее на узкую кружевную рубашку. Девушка была мне незнакома.

И только в этот момент я осознала, кто это.

— Господи, это что, я? — прошептала я пораженно.

Уставилась на свое отражение в зеркале. Я не понимала, как очутилась в теле этой молодой худенькой девушки, почти девочки. Ведь я просто упала на пороге при выходе из ресторана. Я седовласая женщина, которая пришла на свадьбу внука.

Не в силах принять и осознать эту страшную, даже жуткую реальность, я почувствовала удушье, и через миг мое сознание отключилось. Я упала в обморок прямо на ковер.

Визуализация главных героев

Златовея Ясная

.

.Злой и жестокий муж нашей героини – Военег Морозов

.

Глава 3

Когда снова очнулась от забытья, я ощутила под щекой ледяные камни. Открыла глаза и приподнялась на руках. Отчего-то я лежала на каменном полу, чуть влажном и грязном.

Меня окружала зловонная камера, которую окутали сумерки. Я тяжело поднялась на ноги, отпершись рукой о холодную каменную стену. Провела взглядом по сторонам, отмечая единственный предмет мебели, находившийся в этом жутковатом помещении. Каменное ложе, застеленное соломой. Источником света служило маленькое оконце под потолком, через которое проникали лучи вечернего солнца, едва освещавшие одну из каменных стен, покрытых инеем.

Похоже, этот дикий мужик не шутил, говоря, что запрет меня в темницу. И, видимо, это был никакой не кошмар, а ужасная реальность.

Я опять осмотрела себя. Молодые руки, стройное тело, длинные распущенные волосы. Я действительно оказалась в каком-то странном месте, или даже времени, в теле юной девицы.

Как это произошло? И зачем? Я не понимала. Но факт оставался фактом. Моя душа оказалась в теле жены этого варвара, и он был мною не доволен.

— Так, надо успокоиться и понять, что делать, — пыталась внушать я себе. — Ведь безвыходных ситуаций не бывает.

Я начала вспоминать все подробно, что произошло чуть ранее и что говорил мне этот неадекватный мужик и служанки.

— Точно, он недоволен тем, что я не забеременела. Фу, какая мерзость все же, — поморщилась я, вспоминая свое нынешнее отражение в зеркале. — Такой взрослый мужик и такая юная девушка. Как она вообще переносила его близость? Она же в дочки ему годится. Точнее, я. Хорошо, что я этого не видела и не помню.

Я огляделась и решила более тщательно осмотреть свою темницу. Сделала пару шагов и тут же ощутила, что на ногу что-то давит. Опустила глаза и увидела, как от моей обнаженной щиколотки тянется железная цепь. Тут же задрав длинную рубашку, в которой была в спальне, я увидела кандалы, сковывающие ногу внизу, от них тянулась длинная цепь, вмурованная в стену.

— Кошмар! Они что, приковали меня, посадив на цепь, как собаку? — окончательно опешила я.

Яростное возмущение овладело мною. Я начала неистово дергать цепь рукой, пытаясь вырвать ее из стены или содрать с ноги. Но у меня, естественно, ничего не вышло.

Что это за место и что это за варвары, которые сажают людей на цепь в темнице? Это что, глухое средневековье? Дикое время, когда человеческая жизнь ничего не стоит? И вообще, что я такого сделала? Не зачала наследников? Конечно, это же страшное преступление!

Все это казалось мне полнейшим бредом и абсурдом. Но этот бред был слишком реальным, чтобы не поверить.

— Но я не собираюсь здесь сидеть! Еще чего! — возмутилась я и приблизилась к железным прутьям решетки, из которых состояла одна из стен. Длинная цепь потащилась за мной.

Я начала внимательно всматриваться в мрачный коридор, выложенный грубой каменной кладкой, но никого не увидела.

— Эй! Кто-нибудь?! — закричала я, дергая руками прутья решетки. — Вы слышите меня?!

Но никто не отзывался. Я покричала еще пару раз и поняла, что это бесполезно.

Нервно выдохнув, осознала, что тот дикий мужик, который назвался моим мужем, точно варвар. Как иначе объяснить его поведение по отношению ко мне?

Я отошла от решетки и уселась на каменное ложе, подтянула ноги, поджав колени к груди. Снова удрученно вздохнула и увидела, что из моего рта идет пар. И только тут сообразила, что в камере очень холодно, раз мое дыхание превращается в пар. Удивительно, что я не чувствовала холода. Хотя была боса и в одной тонкой рубашке. Но в этой темнице, явно было около нуля градусов. Однако я даже не дрожала. Это поразило меня.

— Так, главное, не отчаиваться. Ведь не навсегда я здесь, — шептала я и снова выдыхала горячий воздух, видя пар.

Но не понимала, отчего даже не зябну. Может, я была закаленной? Точнее, тело девушки, в которое я попала, было закаленным. А что, «моржи» всякие и в нашем времени водились.

Услышав журчание, я чуть повернула голову. В углу грязной камеры по стене стекала вода, просачиваясь между камнями в пол. Я проворно соскочила со своего каменного ложа и приблизилась к этому источнику. С удовольствием ополоснула руки и лицо, напилась. Вода оказалась ледяной, но я снова не почувствовала, что мне холодно.

— Госпожа Златовея! — раздался вдруг громкий шепот позади. — Я принесла вам еду!

Я обернулась. У решетки с той стороны стояла одна из двух служанок, которых я уже видела, когда находилась в спальне. Темноволосая и с испуганным кротким взглядом.

Быстро приблизившись к ней, я спросила без предисловий:

— Скажи, ты знаешь, сколько мне находиться здесь?

— Не знаю, госпожа, — ответила девушка, замотав головой. — И говорите тише, прошу вас. Никто не ведает, что я пришла сюда. А то меня накажут.

— Понимаю, — кивнула я. — Прости, забыла, как тебя зовут?

— Инга, госпожа, но вы же никогда не называли меня по имени.

— Инга, скажи, а муж, он что-то говорил обо мне? Сказал, что сделают со мной?

Я отчетливо запомнила слова этого неандертальца о том, что он решит мою судьбу.

Глава 4

Взяв из рук девушки пузатую глиняную баночку, я задумалась. Что это еще за Чарослав? И отчего он так добр ко мне? Захотелось это немедленно узнать, потому я спросила:

— Почему же он сам не принес все это, раз так беспокоится обо мне? Заставил тебя иди сюда, а ведь это опасно.

— Потому что не хочет, чтобы вы об этом знали. Что он велел это все вам передать. Да и с отцом боится ссориться. Если господина Чарослава ненароком увидят здесь, непременно доложат господину Военегу, и тот сильно осерчает. Но я думаю, вам надо знать, кто желает вам добра.

Так, понятно. Этот Чарослав сын моего мужа. И судя по тому, что я бесплодна и слишком молода, чтобы быть его матерью, даже если он мальчик, это сын от первой жены. Уже хоть что-то ясно. Похоже, в этом месте у меня есть друг, который беспокоится обо мне. Это немного утешало.

— Господин Чарослав сказал, что замолвит за вас словечко перед отцом. Чтобы вас поскорее выпустили из этой грязной темницы, — заявила Инга.

— Неужели? Передай Чарославу, что я буду очень благодарна ему за это.

— Не буду. Ведь он запретил мне говорить, кто послал вам эти дары. Если скажу, он меня побьет.

Я поморщилась. Какие-то жутковатые нравы в этом странном месте. Тут что, бить женщин было нормой?

Накинув на плечи длинную шаль, я улыбнулась служанке, откусывая от еще теплого пирога.

— Инга, а скажи, сколько сейчас времени? Ночь?

— Да. Полночь, госпожа. Я специально дождалась, чтобы в крепости все уснули. Чтобы не видели как я пошла к вам.

— Ты все верно сделала. И я очень благодарна. Добра я не забуду, поверь, — сказала я.

— Это вы господина Чарослава должны благодарить, не меня. Я не хотела идти. Ведь, если ваш муж узнает, что я принесла вам еду, меня высекут или, того хуже, продадут в рабство в Налагию.

— И все же ты пришла.

— Потому что господин Чарослав пригрозил, что сам меня немедля побьет, если я не пойду к вам. Я и подумала, что лучше выполнить приказ.

Слова девушки были пропитаны страхом и страданием. Мне стало жаль ее.

— Госпожа, можно я уже пойду? А то хватятся, а меня нет.

— Иди, Инга. Все будет хорошо, не волнуйся.

Когда испуганная служанка ушла, я с жадностью доела кусок пирога и яблоки, запила водой, что стекала по камням. Она вроде не пахла и казалась довольно чистой. К тому же выбирать мне не приходилось.

Оставшись в темнице одна, я снова начала осматривать себя. Мои длинные белесые волосы были распущены и спутаны. Густые и шелковистые, они показались мне прекрасными. В том мире, где прожила всю жизнь, я имела тонкие и жидкие волосы. Начесывала их и постоянно завивала, чтобы придать хоть какой-то объем.

Сейчас же у меня волосы были так густы, что, когда я заплела косу, она оказалась толщиной с мой кулак и длиной ниже бедер.

Дальнейший осмотр тела и моей новой внешности вызвал у меня неподдельное восхищение. Тонкое крепкое тело, молодое и подвижное. Узкая талия, покатые бедра, высокая девичья грудь. Разве можно было мечтать о подобном в семьдесят лет, когда просыпаешься утром и у тебя обязательно что-то болит.

Я не понимала, как оказалась здесь, в этом юном теле, но новая внешность мне очень и очень нравилась. Кончено, я не видела своего лица. Но мои смутные воспоминания, и то отражение, что я видела мельком в зеркале, воскрешали образ юной девушки с белой кожей и яркими светлыми глазами.

Когда эйфория от моего нового облика немного прошла, я уже более спокойно начала размышлять, что делать. Окружающая жуткая темница предоставляла мало выбора.

Я снова забралась на каменное ложе и прилегла. Надо было хоть немного поспать, набраться сил. Поджав к животу босые ноги в тряпичных туфлях, которые мне принесла Инга, я прикрылась шалью и зажмурилась. Лежать на камне было невероятно жестко, и я положила под голову руку.

— Тут холодно, и я точно заболею, — сказала сама себе, когда мысли уже захватила дрема.

В моем мире я часто болела простудами, был хронический гайморит. Оттого я печально думала о том, что в этой темнице даже не погреть ноги.

Проснулась я от того, что кто-то тряс сильно меня за плечо.

— Госпожа, Златовея!

Я открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света факела. Надо мной стоял какой-то мужчина в кожаных одеждах и с неприятным смуглым лицом.

— Что случилось? — пролепетала я спросонья, садясь на каменном ложе.

Опомнилась немного и поняла, что я в том же молодом теле, что и раньше, и в темнице.

— Уже светает. Господин Военег распорядился выпустить вас на рассвете. Служанка уже ждет вас.

— О, какая радость! — воскликнула я, даже не ожидая подобного быстрого освобождения.

Я тут же резво вскочила с ложа, поразившись тому, что ничего не болит, и одернула рубашку и накидку. Я даже ощутила, что отдохнула и выспалась в этом жутковатом месте, что было весьма странно. Возможно, молодому телу надо было не так много для восстановления сил.

Глава 5

Я с Ингой уже вышла на поверхность, на широкий двор. Я с интересом оглядывалась вокруг.

Мы находились в некой каменной крепости или замке, похожей на средневековые строения. Камни были ничем не облицованы, окна узкие, а высокие крыши покрыты коричневой черепицей. Мне подумалось, что обстановка напоминала век десятый нашего времени.

По двору бегало несколько куриц, а в стороне стояли трое мужчин в кожаных штанах и коротких камзолах, похожих на воинов или каких-то наемников. Во дворе еще были люди, наверное, слуги. Одеты они были просто, во что-то напоминающее одновременно и славянские и европейские средневековые облачения.

Мы со служанкой поднялись по узкой каменной лестнице. Вошли в самую дальнюю комнату, ту самую, где я вчера уже была.

Я огляделась. Там стояла все та же кровать, стол, напротив располагалось небольшое окно. От затопленного камина исходило приятное тепло. Я улыбнулась служанке и попросила:

— Можно мне помыться, Инга? А то кажется, что я вся провоняла этим грязным подземельем.

— Помыться? — удивилась девушка. — Вы же мылись на той неделе, госпожа. Я совсем не чувствую, что от вас сильно пахнет.

— В смысле, не пахнет? — нахмурилась я. — Инга, я хочу помыться сейчас. В доме что, нет воды?

— Почему нет? Есть вода. Но вы же сами запретили мне носить вам воду. Говорили, что много и часто мыться очень вредно.

— Инга, а сейчас я велю принести мне воды. А еще что-нибудь поесть, а лучше горячего чаю.

— Хорошо, ваша милость, сейчас все исполню, — заявила служанка и быстро убежала из спальни.

Я же оглядела комнату с напольными деревянными канделябрами и горящими свечами. Утренние лучи солнца хорошо освещали пространство, играя бликами на серых стенах и беленом сводчатом потолке. Мягкий темный ковер на полу и тлеющий камин делали комнату милой и уютной. Два больших зеркала украшали каменные стены из грубого камня, некоторые из которых были завешены вышитыми гобеленами.

Потом я подошла к разноцветному слюдяному окну и распахнула его. Выглянула во двор. Моя комната располагалась в округлой башне, с которой все прекрасно просматривалось. Я находилась в некой большой крепости, стоявшей на возвышенности. За высокими каменными стенами был вырыт ров с водой. Далее виднелся городок с небольшими улочками и серыми домами с черепичными крышами.

Долго я рассматривала окружающий пейзаж, стены крепости, узкие улочки вдалеке и утверждалась в мысли о том, что попала в раннее средневековье, но куда точно, не знала. Все жители говорили на понятном мне языке. Может, это была Древняя Русь или Европа? Непонятно. Надо бы кого-то обо всем расспросить поподробнее, может, Ингу?

Раздался стук в дверь, и я обернулась. В комнату вошел невысокий слуга и важно заявил:

— Госпожа Морозова, муж оставил вам послание.

Он протянул мне небольшой свернутый лист.

— Благодарю, — ответила я, забирая у него бумагу.

Слуга быстро ушел, закрыв плотно дверь. Я же раскрыла письмо и уставилась взором на желтоватый лист. Попыталась прочитать послание, но не поняла ни слова. Слова и буквы были мне незнакомы. Может, это какой-то древнеевропейский язык? Я изучала в детстве в школе немецкий и французский. Но все равно не отыскала ни одного знакомого слова.

В этот момент в комнату вошла Инга, а за ней два мужика с ведрами. Они быстро проследовали в угол. Там стоял небольшой деревянный чан. Мужчины начали выливать туда воду из ведер. За ними вошли еще трое мужиков, с такими же ведрами с водой. Я же поманила служанку рукой, и мы отошли в сторону.

— Инга, ты можешь прочитать мне это письмо?

— Я, госпожа? Я же не умею ни писать, ни читать.

— Вот как? — удрученно спросила я. — А из этих мужиков кто-нибудь умеет?

— Нет, госпожа, откуда же им грамоту знать? А что вы сами? Вы же умеете читать.

— У меня что-то рябит в глазах, — соврала я, — все расплывается. А то муж оставил мне послание, а я ничего не могу понять.

— Давайте я позову сюда мою сестру Ирингу, она же умеет читать, она умная.

Я согласилась, и Инга унеслась куда-то. Я же подошла к большому чану, который уже на пятую часть был наполнен водой, и отметила, что он сколочен из грубых досок, а внутри оббит тонкими дощечками. Снаружи у основания виднелась дырка, заткнутая деревянной пробкой. Чан очень походил на нашу ванную, только из дерева. Даже спуск для воды был.

Мужчины продолжали молча таскать в него воду.

Я отошла к зеркалу, взяла с небольшой тумбы гребень для волос, инкрустированный камешками на ручке. Начала расчесывать волосы и с интересом себя рассматривать.

Старалась, чтобы снующие за моей спиной мужики не поняли, что для меня мое лицо в новинку.

Действительно я была невероятно юна. Лет шестнадцати или около того. С красивыми правильными чертами лица и невозможно наивным взглядом. Светлая нежная кожа, ямочки на щеках и округлый овал лица. Но более всего меня очаровали глаза, имевшие насыщенный ярко-голубой цвет. Они как будто мерцали изнутри. Я даже улыбнулась своему отражению, которое мне очень и очень нравилось.

Глава 6

Вернулась Инга с полненькой миловидной сестрой — Ирингой. У девушки были белесые волосы, похожие цветом на мои, смуглая кожа и карие глаза. Одета она была как служанка в простое серое платье и длинный передник, испачканный морковью или еще чем-то травяным. Мне подумалось, что она служила на кухне.

Она поклонилась мне, и я попросила прочитать письмо мужа.

— Жена, я отбыл в стольный град Ладонеж, — прочла Иринга. — Мне надо решить одно важное дело с великим царем. Вернусь через три дня. Оставляю тебя под присмотром Орея и Чарослава. Веди себя послушно и скромно. Иначе снова изведаешь моего кулака. Военег Морозов. — Девушка опустила письмо. — Вроде все, госпожа.

— Ужас. Изведаешь моего кулака, — повторила я тихо и невольно погладила свою правую щеку. По которой вчера ударил этот дикарь. Щека до сих пор ныла. Ладно хоть синяка не осталось. Я подняла глаза на служанок и просияла лицом. — Однако это чудесная новость. Хотя бы три дня я не увижу этого старого драчуна.

— Ох, госпожа‚ говорите потише, а то услышат, — залепетала испуганно Инга.

— Что услышат?

— Что вы нехорошо отзываетесь о господине Военеге. Как бы он вас снова не наказал.

— Инга, что, у вас здесь и слова нельзя сказать, чтобы не опасаться наказания?

— Почему? Можно, — вмешалась ее сестра Иринга. — Только если вы мужчина. Мы же, женщины, бесправны, вы же знаете, госпожа. Каждый может обидеть. Это к вам, госпожа Златовея, еще хорошо все относятся, потому как вы жена хозяина. А нам с Ингой постоянно тумаки от воинов господина Морозова достаются. Если скажешь что не так, сразу оплеуху заработаешь. Разве в доме вашего дяди не так было?

— Наверное, так и было, — пожала я плечами, не зная, что ответить.

— Вам еще что-то угодно, ваша милость? — спросила Иринга, улыбнувшись мне. — А то мне идти надобно. Воргуша будет кричать, что я до сих пор похлебку не заправила морковью.

— Конечно, ступай, — кивнула я. Девушка быстро ушла, а я обернулась к Инге: — Она работает на кухне?

— Как и обычно, госпожа. Разве вы забыли, что Иринга первая помощница главной кухарки?

После теплой ванны и небольшого перекуса, состоящего из куриного бульона и гренок с чесноком, я ощутила, что валюсь с ног от усталости. Видимо, бессонная ночь в темнице на каменном ложе давала о себе знать. Я прилегла на довольно мягкую кровать и проспала несколько часов.

Проснулась я в полдень. За окном стоял солнечный теплый день. Снова выглянув в окно, я разглядела зеленеющие поля, окружавшие городок, начинавшийся от стен крепости за рвом. Мне очень хотелось прогуляться по этому городу и осмотреться в новом мире.

— Инга, а давай сходим в город, — предложила я служанке, пока та застилала мою постель.

— В город? Может, прогуляемся по нашему саду?

— Нет. Я хочу пройтись именно по городу.

— Но господин Военег не давал таких приказаний.

— И что мне его приказы? — подняла я брови. — Сходим вдвоем прогуляемся и быстро вернемся.

— Мы только вдвоем? Но так не положено, госпожа Златовея. Ваш муж рассердится.

— Его нет. Он уехал, а мы пойдем гулять в город, Инга. Я так сказала. Мы быстро сходим, никто и не узнает. Давай собираться.

Спустя час мы уже блуждали по шумным улочкам городка. Все было мне в новинку и интересно. Прохожие казались сошедшими со средневековых картин: женщины с чепчиками на головах или в платках, мужчины в сапогах и коротких курточках. Иногда встречались странного вида воины с короткими мечами на боку, одетые в кожаные вещи и похожие на головорезов или разбойников. Инга объяснила, что это наемники, служащие у богатых господ и охраняющие дом или добро знатных горожан.

Пару раз я видела изысканно одетых дам в сопровождении дюжины слуг, которые ехали или в повозках или же передвигались верхом на лошади. Также на улицах было много важных мужчин, похожих на буржуа или местную знать, одетых в дорогие шелковые рубахи, бархатные куртки без рукавов и плащи с золотыми пряжками.

Вскоре мы вышли к шумному рынку, где торговали всем чем угодно. От лошадей до булок, от ковров до домашней утвари. Зазывалы и торговцы то и дело кричали, предлагая посмотреть свои товары.

Мы с Ингой дошли до съестных прилавков, и я невольно удивилась скудности представленных продуктов. Овощи были мелкие, а часто и гнилые, мяса почти не попадалось, а из фруктов я видела только сушеные сливы и яблоки.

— Инга, а что, на рынке всегда так тухло? Ни овощей спелых нет, ни свежей рыбы?

— Дак неурожай уже третий год, ваша милость. Овощи и рожь не уродились. Виноградники все померзли. И травы мало, даже скотину кормить нечем. Это у нас в крепости господина Морозова все в избытке, ведь ваш муж самый влиятельный человек в нашей местности. Оттого мы не голодаем, а по всей Елизарии жители мрут от голода.

— Отчего же не закупить продовольствие в других странах? — спросила я.

— Где, госпожа? Везде голод и мор, во всех царствах. Три года подряд зима лютая стоит, аж по полгода морозы, а летом ни капли дождя. Да еще война эта проклятущая три десятка лет была. Только первый год без войны ведь живем, вы же знаете. Откуда у людей достаток и урожаи хорошие? Все вокруг нищие.

Глава 7

Мы поспешили на другую сторону шумного рынка. Кругом было много разномастного народа, и на нас то и дело оглядывались прохожие. Я не понимала, в чем дело. То ли именно на меня, то ли оттого, что мы были с Ингой одни.

Я же шла в высоко поднятой головой, наслаждаясь своей молодостью и внезапно дарованной мне красотой. Одета я была в длинное темно-красное платье из дорогой бархатной ткани и с серебряным кованым поясом на талии. А также в легкий светлый плащ и белые сапожки.

.

.

Еще дома Инга помогла расчесать мне длинные спутанные волосы, и я заплела их в две толстые косы, доходившие до бедер. Я чувствовала себя как знатная девушка или дама средневековья, каковой, впрочем, и была.

— Но мы еще хорошо живем, госпожа, — вздыхая, продолжала служанка, семеня на шаг позади меня. — Я имею в виду нашу Елизарию. Некрас рассказывал, что в Налагии люди живут не больше пяти лет или и того меньше.

— Налагии? Что-то я слышала о ней, — соврала я.

— Ну как же, это же проклятый северный край. Где вечная мерзлота и снег лежит десять месяцев в году‚ а полярная ночь по полгода и света белого нет. Говорят, там очень страшно. Ведь не зря туда всех разбойников и воров ссылают. Некрас сказывал, что лучше смерть на костре, чем такое наказание. Ведь кто попадает в Налагию, сразу становится бесправным рабом. И мрут там люди за несколько лет от тяжелой жизни или замерзают насмерть.

— Жуть какая. Но зачем же туда ссылают тогда?

— Так это же наказание. Чтобы не казнить преступников, а по-доброму с ними поступать. Там, говорят, медведи дикие по улицам ходят и людей рвут, а разбойные шайки управляют всем. И никакого там спокойствия и добра нет. Вечный холод, смерть и ночь.

От страшных слов Инги по моему телу даже пошли мурашки, и я посильнее запахнула светлый дорогой плащ на груди.

Неожиданно рядом с нами раздались какие-то крики.

— А ну, голодранец, положи булку на место! — закричал один из торговцев, ударив по руке чумазого мальчика лет восьми.

Паренек испуганно отскочил от злого торговца, боясь новых побоев. Я же нахмурилась, наблюдая за этой нелицеприятной картиной.

— Пострел, иди-ка сюда! — позвала мальчика женщина, которая торговала овощам неподалеку. Она сунула ему в руку фрукт. — На вот, возьми яблочко.

Я наблюдала, как мальчик принял протянутое яблоко, большое и красивое. Мой взор прошелся по этой женщине лет тридцати в добротной одежде и платке и далее переместился к ее прилавку. Глаза расширились, так как я наконец увидела на этом рынке что-то приличное.

Я схватила Ингу за руку и потянула ее в сторону торговки с овощами.

— Ну-ка пойдем туда, посмотрим!

И правда, когда мы приблизились, я с воодушевлением окинула взглядом прилавок. Передо мной лежали пузатые яркие тыквы, кабачки, патиссоны, зелень и спелые помидоры. Сочные огурцы, наливные румяные яблоки и ароматные груши. Даже какие-то круглые овощи, похожие на небольшие желтые арбузы. Это не считая крупных клубней картофеля и репы, замыкающих это красочное изобилие.

— Госпожа, что-то желает купить? — раздался около меня голос. Я увидела рядом пузатого мужчину с хитрыми глазками, подкручивающего черный ус. — У нас самые лучшие овощи во всем городе.

— Да, я вижу, — согласилась я.

— Это все моя жена. Она выращивает все такое красивое и спелое, — заявил он. И тут же закричал своей жене: — Ольгина, прекрати отдавать наши яблоки этому босяку!

— Но Дирабор, он голоден, а у нас много всего, — отозвалась та самая торговка, которая протягивала очередное яблоко чумазому мальчугану.

— Извинения простим, госпожа, — быстро обернулся ко мне торговец.

В следующую минуту он стремительно приблизился к жене, вырвал из ее рук яблоки и со всего размаху ударил женщину по лицу.

Ольгина тут же отпрянула от мужа, осев на землю и закрываясь от него руками.

— Тупая дура! — завопил он. — Я сказал, ничего не давать ему!

Торговец замахнулся снова, но я тут же бросилась к ним.

— Прекратите немедленно драться! — возмутилась я, удерживая руку торговца от удара.

— Что такое, госпожа? — удивился торговец, но все же руку опустил. — Я только учу уму-разуму глупую жену!

— Я сказала, прекратите, или ничего покупать у вас не буду! — пригрозила я недовольно.

Тут что, все мужики били женщин, и это было нормой? И что такого сделала эта несчастная? Дала яблоко голодному ребенку. Что за варварский жестокий мир и дикие люди!

— Нужна она больно, дома с ней поговорю, — закряхтел торговец и сплюнул под ноги. — Что вам угодно купить, ваша милость?

Глава 8

Я заметила только два внешних сходства у нас с Ольгиной. У нее тоже были красивые голубые глаза, только немного другого оттенка, гораздо светлее, чем у меня. И еще бледная кожа. Хотя в основном все окружающие люди имели смуглую или желтоватую кожу. Волосы Ольгины темно-рыжего оттенка, совсем не походили на мои почти белесые.

В этот момент меня окликнула Инга:

— Госпожа Златовея, я уже за все расплатилась!

— Прощайте, Ольгина, — сказала я, и вдруг мне захотелось как-то помочь этой милой женщине, потому я добавила: — И если вам когда-нибудь что-то понадобится или вы захотите продать ваши чудесные овощи и фрукты, приходите к нам в крепость. Найдите меня. Я Златовея Морозова, живу…

— Я знаю, кто вы, госпожа, — улыбнулась женщина. — Спасибо вам за добрые слова.

— Что ж, до свидания, — кивнула я.

Мы с Ингой отправились дальше по рынку. Служанка тащила овощи и фрукты в корзине, которую мы тоже купили у торговца. Как сказала Инга, совсем недорого.

Семеня рядом со мной, служанка иногда бросала фразы о том или ином торговце. Который из них был жадным, который обманывал, подсовывая гнилые овощи. Потом рассказывала о детях и злой жене другого лавочника. Похоже, в этом городке все знали друг о друге, как в большой деревне.

Но эти рассказы меня мало волновали, потому в какой-то момент я пытливо спросила у служанки:

— Инга, а что ты знаешь про галанов?

— Про галанов, госпожа? Про вас, что ли?

— Да.

— Немного совсем, — начала мямлить Инга, испуганно окидывая меня взглядом.

— Ну, рассказывай–рассказывай. Я хочу знать, насколько ты хорошо знаешь меня, свою госпожу.

— Ваша раса очень малочисленна по сравнению с нами, манграми или хорийцами. А чистокровных галанов — таких, как вы, — в наших краях по пальцам пересчитать.

— Ну как же, Инга, а эта торговка Ольгина тоже галана.

— Да она галана, но не чистокровная. У нее же крови светлой, наверное, половина будет. Оттого она и дар имеет, и глаза голубые. А в остальном она хорийка, волос-то у нее рыжий, прямой и тело полноватое.

— Получается, ты мангрийка? — догадалась я, окидывая взглядом темные вьющиеся волосы служанки и ее карие глаза, понимая, что рас в этом мире три.

— Да и большинство жителей в округе мангры, есть немного хорийцев, госпожа.

— А мой муж, он тоже галан? У него волосы белые.

— Нет, ваша милость, он чистый мангриец. Кроме волос светлых, у него ничего нет от галанов. Но, наверное, какой-то предок у него был из галан, оттого и волос светлый передался по наследству.

— Получается, Инга, есть чистокровные галаны, как я, а есть смешанные с другими расами, так?

— Да. Я все верно понимаю, госпожа? — спросила служанка, думая, что я экзаменую ее.

— Да. Верно. Тогда последний вопрос, Инга. Ответишь на него, и я поверю, что ты хорошо знаешь свою госпожу, то есть меня, — сказала я строго, желая выведать из служанки больше информации об этом мире.

— Спрашивайте, ваша милость, я готова, — кивнула она, сосредоточенно нахмурившись.

— Как определить чистокровного галана?

— О! Это я тоже знаю, госпожа Златовея! — обрадованно воскликнула Инга, с облегчением выдохнув.

Глупышка, видимо, думала, что если не ответит на мои вопросы, то я ее накажу.

— Ну и…

— Первые три признака — это белесые волосы, светлая кожа, лазоревые глаза. Причем чем ярче голубизна глаз, тем галана чище кровью. Еще галаны не переносят жары. И у них по шесть пальцев на ногах и бывает какой-то дар врожденный. Дите зачинают они с первого раза. Уф… вроде все.

— Инга, у меня нет шести пальцев на ногах, — выдала я недоуменно.

— Ну, какого-то свойства у галана может и не быть. Просто чем больше признаков имеет галан из того, что я сказала, тем кровь его чище. Значит, чистокровнее. Я все верно сказала, госпожа?

— Думаю, да, — задумчиво ответила я. — Ты молодец, Инга, все прекрасно знаешь про меня и галанов.

— Благодарю, госпожа.

— А ты знаешь, почему мой муж женился именно на мне?

— Так о том все знают. Он же давно жаждет получить наследника, а все никак не может. Две первые его жены не могли никого родить. Так и умерли бездетными.

— Они умерли естественной смертью? — прищурившись, спросил я.

— Да. Первая от сильной горячки, когда простыла зимой, а вторую убили вороги во время войны на одной из дорог.

— Очень странно, — произнесла я, думая о том, что все это очень подозрительно.

Мы уже почти дошли до крайних лотков рынка.

— Ваша милость, давайте вернемся домой, уже скоро темнеть будет, — сказала вдруг Инга, умело неся на своем локте корзину с овощами.

— Хорошо, пойдем. Давай теперь я понесу корзину, — предложила я.

— Что вы, госпожа! Я сама. Где это видано, чтобы господа корзины таскали. Не дело это.

Глава 9

— Отойди! Я ее первый увидал, — тут же вцепился в мое плечо первый. — И не тронь ее руками. Я старший брат, потому заберу ее себе в терем!

— Так она чья-то поди. Видишь пояс приметный с рубином. Погоди, я такой орнамент уже видел где-то!

— Шатается по улицам без сопровождения и охраны, значит, ничья. Какой дурак галану одну из дома выпустит?

— Эй, девка, убежала поди? Из отцовского терема? Одежа на тебе больно дорогая.

— Я жена… — попыталась сказать я, но мне уже зажали рот рукой и оттащили к стене.

Инга дико закричала, так как второй из разбойников попытался задрать ей юбку. Я же укусила руку первого, и он взвыл. Я тоже громко закричала о помощи.

Прошло всего нескольких минут в борьбе с этими одержимыми мужиками, которые тащили нас с Ингой по улочке, когда нас неожиданно нагнал небольшой отряд. Пять мужчин, одетых в кожаные одежды, похожих на воинов-наемников.

Первый из воинов, высокий блондин, мощно ударил в лицо одного из мужиков, который держал меня. Я вмиг оказалась свободной, и светловолосый резко оттолкнул меня подальше, к стене ближайшего дома.

Началась драка. Округлившимися глазами, я следила, как наемники быстро и жестоко избивают отморозков, которые пристали к нам с Ингой. В итоге наши обидчики решили все же удалиться, сыпя проклятиями. Смуглые воины мангрийцы и пятый светловолосый остались рядом с нами, зло зыркая глазами в спины удалявшихся пьяных мужиков.

Предводитель наемников — мощный загорелый блондин с выбритыми висками и длинным пепельным хвостом на затылке приблизился к мне. От угрожающего давящего взгляда и какой-то темной энергетики, исходящей от него, я невольно попятилась. Задрожала от испуга, не понимая, что ему надо.

— Что за тупая девка! Зачем ты поперлась в город только с одной служанкой? — прорычал он мне в лицо. Он был выше на целую голову, а его широкие плечи закрыли заходившее солнце. Склонившись, он жестко схватил меня ладонью в перчатке за подбородок, заставляя смотреть на себя. — Ты что, не знаешь, как на улицах города опасно?

Опешив от его наглого поведения и оскорбительных слов, я тут же пришла в себя. Кто это такой и почему он считает уместным так говорить со мной? Я не собиралась терпеть подобное обращение даже здесь, в этом отсталом средневековье. Достаточно муженька, который вытирал об меня ноги. Чтобы еще каждый встречный вел себя так нагло со мной.

— Вы вообще кто?! — выпалила я, тут же ударив его по пальцам, которые жестко давили мое лицо.

Непокорно скинула его руку.

Верзила блондин поднял недоуменно брови и процедил:

— Что значит кто? Ты что, пока сидела в темнице, память отморозила, Вея?

Он опять протянул к мне широкую лапищу в коричневой перчатке, но я быстро попятилась. Снова ударила его по ладони и отбежала от мужчины.

— Не трогайте меня! — возмутилась я. — И память нельзя отморозить.

— Умничаешь? Да? — продолжал он грозно и ехидно в мою сторону. Снова приблизившись ко мне, он хмуро оскалился. — Хотя мне больше по нраву умные девки, чем тупые.

Этот дикий варвар вел себя до того вызывающе и нагло, что я даже запаниковала. Его бледно-голубые глаза недовольно сверкали, а серебряная сережка в ухе с большим голубым камнем переливалась на дневном свете. Пахло от него не очень, каким-то дымом, лошадьми и потом, а нечистоплотных мужчин я на дух не переносила.

— Что вам надо? Оставьте меня в покое! — выпалила я недовольно.

Отвернувшись от него и более не собираясь говорить с этим дерзким и опасным типом с холодным оружием на поясе, я устремилась к служанке, стоявшей неподалеку.

— Инга, иди, пожалуйста, сюда! Мы уходим! — приказала я.

Но тут же этот верзила-блондин схватил меня, как котенка за шкирку, точнее, его лапища вцепилась в мой плащ на загривке, и он не позволил отойти.

— Пойдешь со мной, — процедил он на ухо приказным тоном. — Провожу тебя до дома.

В следующий миг этот наглец поволок меня за собой, словно какую-то малолетнюю нашкодившую девчонку, так и держа за плащ на шее сзади. Я была возмущена до предела. Тут что, все мужики обращались с женщинами так безобразно и гадко?

— Не пойду я вами! — воскликнула я непокорно, пытаясь вырвать свою одежду из его железной хватки. — Отпустите меня немедленно! Я Златовея Ясная, жена Военега Морозова!

— И к чему ты это сказала? — спросил он недоуменно, окинув меня колючим взором. — Думаешь, я вдруг забыл, что ты жена моего отца? Пошли, я сказал. Проводим вас до крепости, чтобы чего дурного опять не вышло.

Ах вот кто это такой!

Сын моего мужа. Чарослав, что ли? Или у Военега был не один сын? Теперь понятно, отчего он так нагло и по-свойски вел себя со мной. Но все равно я не желала следовать куда-то с этим молодым невоспитанным дикобразом в кожаной одежде.

— Мне неудобно так идти, — заявила я нервно, дергая плечами.

И даже удивилась, когда молодой воин убрал ладонь с моей шеи и жестко схватил за запястье. Снова потянул за собой по улице. Его наемники следовали за нами, а дальше семенила Инга, низко склонив голову.

Глава 10

А я в очередной раз убедилась, что в этом мире и времени женщин не просто ни во что ни ставили и не уважали, их вообще считали за низших существ. И сейчас я чувствовала, что этот варвар — сын моего муженька, говорит обо мне как о какой-то вещи. Может, даже ценной, но всего лишь вещи. Это прямо слышалось из его слов.

— Могла бы и поблагодарить меня за спасение, — вдруг выдал он глухо, недовольно сверкая на меня глазами.

— Ваша непочтительность ко мне и грубые слова не заслуживает похвалы, — огрызнулась я, совершенно не горя желанием это делать. Потому как не была уверена, что этот грубиян лучше тех, которые пристали к нам с Ингой чуть раньше.

Он тоже был какой-то неуравновешенный, дикий, злой, а его масляный и дерзкий взор словно раздевал меня. Я чувствовала, что он тоже жаждет сделать со мной какую-то пакость, в интимном плане. Точнее, с той юной девушкой, в теле которой я сейчас оказалась. Нутром чуяла. На своем веку я достаточно повидала мужчин и разбиралась в их взглядах.

Мне казалось, что этот загорелый светловолосый дикарь мало чем отличается от тех типов, что напали на нас с Ингой. Разве что одет в дорогую кожаную одежду, отороченную белым меховым воротником и с драгоценной серьгой в ухе.

— Сегодня ты дерзишь больно, так не похоже на тебя, Вея, — вдруг заявил он по-доброму и даже улыбнулся, а в его глазах заплясали игривые огоньки. — Явно темница отца пошла тебе на пользу. Поумнела, видать.

— Вы правы. И отпустите, пожалуйста, мою руку. Вы делаете мне больно!

— Да, изволь! — выпалил он недовольно и демонстративно разжал пальцы, отпуская мое запястье. Став серьезным, он опять прошелся по мне изучающим взглядом. — Странная ты сегодня.

— И вообще. Я жена вашего отца. Потому вы должны относиться ко мне с уважением. И называть на вы, — выдала я с вызовом, почти не контролируя свою речь.

Мне неимоверно хотелось дистанцироваться от этого молодого нахала с белесыми волосами и сверлящим темно-голубым взглядом. И чтобы он не трогал меня больше и никуда не сопровождал. Меня напрягало его присутствие рядом.

— Чего? — прохрипел он недоуменно и даже остановился. — Ты это чего, белены объелась? Еще я с девками любезен не был. Ты пока не заслужила, чтобы к тебе относились с уважением! Вот родишь наследника, тогда и посмотрим!

— А не пойти ли тебе прочь от меня, пасынок? — произнесла я едко, уже тоже разозлившись от его оскорбительных слов. Я видела, как при слове «пасынок» вытянулось лицо этого мужлана. — Помог — спасибо. А сейчас я дойду до дома сама. Инга, пошли быстрее!

Прикрикнув на служанку, которая почтительно плелась за его людьми и, видимо, не дерзала обгонять их, я быстро зашагала вперед.

Все в это мире было несправедливо и неверно. Похоже, женщин здесь ни во что не ставили, и патриархат был не просто махровый, а хуже, чем в каменном веке. Тут, видимо, женщина была приложением мужчины и бессловесной вещью.

— Еще как назовешь, малявка?! Да я старше тебя на семь лет! — услышала я его хриплый голос сбоку от себя, он быстро нагнал меня.

Этот варвар попытался опять схватить меня за руку, но я так предостерегающе зыркнула на него, что он тут же убрал лапу.

«Верное решение!» — сказала я про себя, довольно хмыкнув. Видимо, он начал понимать, что со мной не удастся вести себя так, как ему заблагорассудится.

— Может, я и юна, но не позволю говорить с собой в подобном тоне, Чарослав! — заявила я с достоинством, решив назвать его именем, которое знала. — И оставь меня наконец в покое. Я прекрасно дойду одна со своей служанкой.

— Еще чего! — возмутился он.

Меня же обрадовало другое, что он не стал отрицать своего имени, значит, я угадала, это был он.

— Тогда мне придется рассказать твоему отцу, что ты приставал ко мне и домогался! — пригрозила я.

Конечно, я не хотела говорить эту гнусную фразу, но понимала, что по-другому этого зарвавшегося дикаря не осадить. Наверняка он уважает отца, а если нет, то хотя бы боится. К тому же горящий взор, который то и дело останавливался на моей груди и губах, прекрасно подтверждал то, что втайне он именно об этом и мечтал.

После этих слов Чарослав пораженно посмотрел на меня. Я поняла, что веду себя как-то не так. Похоже, дева, находившаяся в моем теле до того, так дерзко и свободолюбиво себя не вела. Именно эта мысль пришла мне в голову.

— Я ясно выразилась, Чарослав? — продолжала я гнуть свою линию. — Для тебя я жена отца и госпожа Златовея! И прошу впредь обращаться ко мне только так и относиться с уважением!

.

Чарослав

.

Я видела, как по красивому лицу блондина пошли темные пятна, а на высоких скулах заходили желваки. Он был взбешен. Что ж, пусть привыкает. Больше я не позволю обращаться с собой неуважительно и гнусно этим варварам. Все же я такой же человек, как и они. И имею право на свое мнение и желания.

Глава 11

Возвращались мы с Ингой в крепость быстро, стараясь больше не останавливаться. Я поняла, что это все же была плохая идея — гулять по городу без сопровождения. Просто в своем мире я привыкла жить в безопасности. Здесь же явно царствовали другие нравы и порядки.

Но открыто признавать перед Ингой, что оказалась неправа, я не хотела. Не стоило показывать свою невежественность, все же Златовея выросла здесь и должна была предугадать, чем чревата прогулка молодой девицы с одной служанкой.

Но теперь я окончательно утвердилась в мысли о том, что окружающий меня мир несправедлив, и не только к женщинам, которые не имели здесь никаких прав, но и к бедным людям. В этом городе, а похоже, и во всей стране господствовал закостенелый патриархат и сословное разделение общества на слуг и господ. И это мне совсем не нравилось. Все же я родилась и выросла в стране Советов, где все были равны, по крайне мере, так нас воспитывали партия и комсомол. И такое мироустройство более отвечало моему мировоззрению, чем деление людей по уровню дохода.

— Ох, госпожа, очень опасаюсь, что попадет нам. Господин Чарослав наверняка все расскажет вашу мужу, когда тот вернется.

— Расскажет, и что из того, Инга? — безразлично пожала я плечами, оглядываясь на служанку, которая семенила за мной.

Мы уже миновали подвесной мост через широкий ров и вошли в крепость. Воины-охранники поклонились мне головами в знак почтения.

— Как бы вам снова в темницу не угодить, — продолжала сокрушаться служанка. — И мне вместе с вами.

Я резко остановилась уже во дворе крепости и сказала:

— Инга, прекращай всего бояться. Страх и угодничество порождают насилие, а уверенность в себе и сила духа — уважение. Понимаешь?

— Вам хорошо говорить, ваша милость, вас, может, господин Военег и пожалеет. А меня точно прикажет высечь! — всхлипнула она.

— Никто никого не высечет. Я не позволю.

— Правда?

— По крайне мере, постараюсь убедить мужа, что ты не виновата. Скажу, что это я приказала тебе идти со мной.

— И вы не побоитесь заступиться за меня? — удивилась она.

— Нет. Обещаю, что не дам тебя в обиду, Инга.

— О, благодарю вас, госпожа! Вы так добры. Последние дни вы сама не своя. Такая смелая и добрая, — улыбнулась она.

— Инга, пошли быстрее. Я хочу переодеться и до ужина еще осмотреть крепость.

— Зачем это? Вы же никогда не ходили дальше своих покоев.

— И что? — хмыкнула я. — А сейчас мне интересно здесь все. Или мне и в крепости надо опасаться нападения и непочтительного отношения к себе?

— Нет, в крепости вашу милость все знают. Никто не посмеет даже посмотреть на вас криво.

— Вот и чудесно, тогда ты пойдешь со мной. Все мне покажешь, — сказала я уверенно.

Вернулись мы в довольно рано, потому мне удалось осмотреть половину крепости. Внутренние и внешние помещения, амбары, конюшню, казармы и даже птичник.

Как я и предполагала, население Елизалии жило в позднем средневековье. Уже были изобретены ткацкие станки, пушки, столярные станки, железо. И вообще, на улицах в городке я заметила нечто похожее на кареты, только квадратные и с открытыми сторонами без окон. Все же не совсем отсталый мир, хотя до моего современного ему, конечно, было еще далеко.

Пока мы осматривали крепость, я расспросила Ингу про магию и поняла, что в этом мире ее нет. Она, правда, пролепетала, что у галанов иногда встречается определенный дар. Но он не магический, скорее, это уникальные способности.

Если галана рождалась с даром к рукоделию, она могла вышивать невероятно красивые и чудесные узоры и очень быстро, но делала она это руками и такими же нитью и иглой, как и другие искусницы. Просто у нее все получалось гораздо быстрее и умелее. Я опять вспомнила про Ольгину, у нее, похоже, именно такой дар и был. Она вроде тоже сажала все руками и как все, только овощи у нее вырастали великолепные даже в неурожай.

Вечером я решила поужинать в своей спальне. Хотя Инга говорила, что хозяйке крепости положено есть в общей трапезной зале со всеми старшинами крепости и дальними родственниками господина Военега. Но я не желала никого видеть и уже тем более говорить. Одного знакомства с сыном Морозова на сегодня мне было вполне достаточно. Наглый, бешеный солдафон, совершенно невоспитанный и дикий.

После ужина решила пройтись по саду, его я еще не посещала, видела только мельком. Ингу я отпустила спать, так как у нее разболелся живот. Потому пошла на прогулку одна.

Я выглянула в сумрачный коридор и не успела сделать и десяти шагов, когда неожиданно от стены отделилась тень. Мужчина возник передо мной как черт из табакерки. Я даже вздрогнула от неожиданности.

Однако, увидев Чарослава с его выбритыми висками и серьгой в ухе, облегченно выдохнула. Он загородил мне путь.

— Думаю, отцу будет интересно узнать о твоей прогулке в город. И я непременно расскажу ему все в подробностях, — заявил он, прищурившись и пристально смотря мне в глаза.

— Ты дожидался меня здесь, чтобы уведомить об этом? — огрызнулась я.

— Я не дожидался тебя, девчонка! Случайно увидел.

Глава 12

— Очередной тупой вопрос. Еще скажи, что ты не знаешь, что большинство из нас спокойно переносят лютую стужу и мороз.

— Неужели? — удивилась я, не понимая, кого он имеет в виду, говоря «у нас».

— Да, — кивнул Чарослав. — Жировая прослойка под нашей кожей. Такая же есть, например, у северных медведей. Только у нас она гораздо тоньше, но не меньше сохраняет тепла.

— У кого это у нас?

— У нас — галанов. Ты что, не в себе, Златовея? Говоришь вроде разумно, а задаешь странные детские вопросы.

— Я все поняла. Спасибо. Так зачем ты искал меня?

— Я не искал. Хотя да, искал. Хотел проверить, в своей ли ты спальне или опять шатаешься, где не следует. Отец всегда говорит, что ты глупая девка.

Я прищурилась и решила, наконец, поставить его на место. Его самодовольство и дерзость вызвали у меня негодование.

— Странно, такой сильный умный воин, а служишь простым цепным псом у моего мужа, — серьезно заявила я и увидела, как он побледнел. Довольная произведенным эффектом, я сладким голосом добавила: — Извини, Чарослав, мне некогда.

Я обошла его и устремилась вперед, но тут же оказалась припечатана к стене его сильной рукой.

— Что ты сказала?! — угрожающе прохрипел он мне в лицо, склоняясь.

— Ты — цепной пес, — повторила я четко бьющие по ее самолюбию слова, зная, что именно они вывели его из себя.

Тут же мужская рука сомкнулась на моем горле, а глаза Чарослава зажглись такой убийственной злостью, что я даже на миг испугалась. Но унижать и обзывать себя я не собиралась позволять никому, даже этим средневековым дикарям.

— Ты, видимо, забыла с кем говоришь, девка? — процедил он мне в лицо, и пальцы стиснули мою шею так, что я едва могла дышать. Вторая его рука жестко удерживала мое плечо, чтобы я не вырвалась. — Еще никто не позволял себе говорить так со мной!

— Я не все! И я сказала правду. Унизительно для такого, как ты, петь под дудку старого самодура. И убери, пожалуйста, руку. Мне больно, — с достоинством добавила я.

Я видела, как в глазах Чарослава зажглась тьма, и мне подумалось, что сейчас он точно придушит меня, я и так уже жадно хватала ртом воздух. Вцепившись в его сильную руку, я пыталась оторвать ее от своей шеи, но он даже не ослабил хватку, продолжая неумолимо давить на горло. Перед моими глазами уже забегали черные точки.

Но в следующий момент он глухо выдохнул, убрал руку и даже чуть отодвинулся от меня. Но в его глазах полыхало яростное бешенство.

— Я знаю, отчего ты осмелела, дерзкая девчонка. Думаешь, если я бастард, то и ненастоящий сын отца? — прохрипел он.

— Э-э-э, — замялась я.

— Но я единственный его сын, и вообще ребенок. Других нет! А ты еще не зачала и наверняка бесплодна! И пока других наследников нет, я здесь главный после отца! Уяснила?

— Да. Если это все, что ты мне намеревался сказать, я пойду, — заявила и, обойдя его, деловито поспешила по коридору дальше.

— Вея! Отец все узнает о твоем недостойном поведении и о том, что ты была на рынке! — раздался мне в спину его низкий рык. — Так что не думай, что тебе все сойдет с рук.

На эту угрозу я только поморщилась, лишь на миг приостановившись, и последовала дальше. Подумала о том, какой же он еще молодой, категоричный и вспыльчивый. Ни в какую не хочет признавать то, что в этом споре сейчас выиграла я. К тому же еще и подлец. Решил отомстить таким гнусным образом за мои слова про пса, которые ему явно не понравились.

Ну и пусть рассказывает. Надо будет только придумать, что ответить этому неадекватному муженьку в свое оправдание, чтобы обелить себя.

Новый день я провела, гуляя по крепости, исследуя все ее закутки, разговаривая со слугами, наемниками и просто мастеровыми, которые жили тут же.

Все мне было интересно. Жизнь людей этого времени казалась необычной, трудной, но и какой-то натуральной. Все здесь делали вручную, от стирки белья до ковки кольчуг. После обеда я решила сходить в сад, прогуляться. Вернулась умиротворенная и довольная. Крепостной небольшой сад был великолепен, а погода радовала теплом и солнцем.

Однако моя спокойная жизнь длилась недолго.

Следующее утро началось с громких криков и истошного лая собак во дворе крепости. Быстро поднявшись с кровати, я поспешила к окну, распахнула его.

Оглядев двор и всадников, которые, похоже, только что въехали в крепость, я увидела знакомую коренастую фигуру мужчины с пепельными волосами. Сразу же узнала его. Вернулся Военег. Оттого во дворе крепости стало шумно и все пришло в движение.

Невольно увидела, как к мужу подошел Чарослав, и они обнялись, похлопав друг друга по спине.

Нахмурившись, я отошла от окна. Приехал злой супруг, и, похоже, моя вольготная жизнь закончилась. Я представила, как муженек сейчас входит в мою спальню и настаивает на исполнении супружеского долга. И поморщилась. Может, что-то придумать, чтобы он не приближался ко мне? Болезнь какую или недомогание?

Размышляя, как себя вести с жестоким супругом, я подошла к кувшину с водой. Умылась, почистила зубы некой палочкой с ворсом на конце, похожей на мягкую зубную щетку. Начала вытирать лицо полотенцем.

Глава 13

Все утро я просидела в своей комнате, опасаясь, что придет Военег. Но мои страхи оказались напрасными. Драчун-муженек не появился у меня ни утром, ни к обеду.

Уже после шести, когда на улице стало темнеть, в моей спальне показался личный слуга Морозова, который три дня назад уже приносил от него послание.

— Ваша милость, господин приказал вам спуститься в оружейную залу через час, — заявил он.

— Хорошо, приду, — согласилась я.

Спустя час, как и было велено, я спустилась вниз в холодные комнаты крепости.

Немного дрожала от озноба. Не то чтобы я боялась этого старого верзилу, но все же не хотелось снова получить по лицу непонятно за что. Но я надеялась, что в этой оружейной зале Военег не будет распускать руки. Может, мне даже повезет и там будут еще люди?

Когда я вошла в небольшой прохладный зал, служивший для совещаний с воинами, там находились только Военег и его сын.

Осмотрев высокую фигуру Чарослава, стоявшего чуть поодаль у окна, я отметила его горящий темный взгляд, направленный на меня. Поняла, что этот поганец все же рассказал обо всем отцу. Сейчас мне будет хороший нагоняй от мужа и, возможно, что-то пожестче, чем темница. Но я уже приготовила нужный ответ и оправдание, чтобы успокоить недовольного супруга.

Но каково же было мое изумление, когда Военег подошел и как-то холодно спокойно сказал:

— Чарослав доложил мне, что ты вела себя хорошо, Злата. Как благочестивая и послушная жена. Сидела в своей комнате и вышивала.

Мои брови поползли наверх, и я тут же метнула недоуменный взор на молодого Морозова. Чарослав так же смотрел на меня в упор каким-то серьезным поглощающим взглядом.

Надо же!

Он не только скрыл мои похождения в городок и решил «проглотить» все мои дерзкие слова, сказанные в запале, но еще и выставил меня в наилучшем свете перед мужем.

Я даже не ожидала от этого самодовольного упрямца подобного!

Попыталась скрыть свое ликование, опустив глаза и затеребив серебряный пояс на своей талии. Поняла, что ошиблась на его счет. Чарослав оказался далеко не мелочным и совсем не подлым. Похоже, в нем было даже некое благородство, ведь он не стал мстить мне.

В этот момент отчего-то подумалось, что он совсем не такой, как его отец. И в нем есть положительные качества, но, видимо, пытаясь подражать самодуру-отцу, он старался перенимать его жестокие привычки и поведение с окружающими людьми. Что явно вредило ему.

Или же Чарослав преследовал какие-то свои цели, потому и солгал моему мужу.

— Я старалась, дорогой муж, — ответила я, смиренно опуская голову.

— Но все равно твои старания и послушание бесполезны, Злата. Ты бесплодна! И потому как жена ты мне не нужна и только обуза на моей шее.

— Но прошло всего два месяца, Военег, — попыталась убедить его я, поднимая голову. Не зная, что в этом мире делали с неугодными женами, я хотела остаться жить тут. Например, в монастырь мне совсем не хотелось. — Я, возможно, еще смогу понести.

Сказала я это неприятное слово «понести», помня, как он употреблял его.

— Вряд ли! Галаны всегда зачинают дитя с первой ночи. А если ты не смогла этого сделать, то ты или бракованная, или не галана. Такая жена мне не нужна! — уже раздраженно объяснил муж.

— Вы хотите развестись со мной? — тихо спросила я, смотря в его темные карие глаза.

— Чего? — не понял Военег.

Я прикусила язык и замолчала. Вдруг подумав о том, что, возможно, в этом мире не было разводов и вообще такого слова.

— Злата, я обещал, что решу твою судьбу, — продолжал важно Военег. — Так вот. Я ездил к царю и все устроил, получил его разрешение и нужные бумаги. Я решил взять себе новую жену. Она родит мне наследников.

— А я?

— Ты уедешь. В Налагию.

Это слово вызвало у меня оторопь. В Налагию? В ту самую Налагию, где круглый год царствовала зима, а люди жили не более пять лет? Я тут же вспомнила все страшные рассказы Инги про это место. Где вечной холод, голод и ночь.

— Да. За мои военные подвиги царь даровал мне большую часть земель в Налагии. Потому ты, как моя законная жена, поедешь туда. Чтобы утвердить мое верховное право на эти земли.

— Но я не хочу туда, — попыталась возразить я.

Перспектива удалиться в монастырь показалась в этот миг даже заманчивой, в свете отправки на холодную смерть.

— Твои желания мне неинтересны, — отрезал жестко Военег, сверкая глазами. — Мне нужен наместник в землях в Налагии. Чтобы не потерять их. Сам я должен отправиться в военный поход вместе с царем в Южные земли.

— Но… — опять начала я, лихорадочно думая, как изменить его решение.

— Последние годы своей жизни ты проведешь в Налагии, Злата. Это мой приказ. И он не обсуждается.

Глава 14

Его слова подтвердили мои самые худшие опасения. Все же он намерен отправить меня на верную смерть, только медленную. Как там сказала Инга? Чтобы быть милостивым к несчастным. Благодарю за такую милость! Коварный план супруга был прост — неугодную жену сослать на север, а взять себе другую. Год, два — и все, он свободен. Гнусный, жестокой план. Какое же вероломство.

Но я совсем не хотела умирать. Я так молода и красива. И это тело мне очень и очень нравилось. Мне было всего девятнадцать лет в этом мире!

— Поедешь в Налагию и предъявишь Приказную грамоту, что эти земли царь даровал нашему роду Морозовых, — продолжал чеканить муж. — Как раз через два лета я вернусь из похода и уже сам займусь всеми делами в Налагии.

— Но как же я поеду туда одна, Военег? Я же ничего не смыслю в управлении землями. Я так слаба и беспомощна, — начала лепетать я‚ пытаясь разжалобить, чтобы он поменял решение.

Естественно, я играла сейчас, изображая из себя испуганную наивную девушку. Так как не знала, что делать. Отчаянно не хотела ехать в эту жуткую Налагию. Потому такая тактика показалась мне в данный момент верной.

В прошлой жизни после училища я по распределению попала на Крайний Север. Жила там почти десять лет и прекрасно знала, что такое полярная ночь и холод долгие месяцы. Но это не так пугало меня, как то, что жили в этой проклятой Налагии все очень мало.

— Можно я останусь здесь, Военег? Обещаю, я не буду мешать тебе и твоей новой жене. Мне нужна лишь небольшая комната в башне и все.

— Ты что, вздумала перечить мне? — грозно спросил он. — Я сказал, ты поедешь в Налагию! Я так решил! И да, я понимаю, что ты всего лишь никчемная слабая баба. Потому с тобой поедет Чарослав. Он будет управлять всеми мои землями и рабами в Налагии. Ты нужна только для номинального статуса наместника. Ты поняла меня, жена?

— Почему бы Чарославу не поехать туда одному?

— Он бастард! Я не могу выдать ему грамоту на княжение! Неужели ты так глупа, что не понимаешь этого?! Только мой законный наследник и жена имеют право распоряжаться моим имуществом и землями!

— Но все же я так боюсь ехать в эту Налагию, там так холодно! — пыталась я гнуть свое, кусая губы.

— У тебя есть выбор, жена! — уже проскрежетал зло Военег. — Можешь отправиться обратно в темницу на цепь. Хочешь? Прямо сейчас, если не прекратишь свое нытье! У тебя было время стать полноправной хозяйкой подле меня! Но ты не воспользовалась им. Бесплодная жена мне не нужна! Мне нужен наследник!

— Ясно, — выдохнула я, нахмурившись.

Темница или ледяной край. Вот и весь выбор.

— Уезжаешь через неделю. С вами поедут еще три дюжины воинов из моей личной охраны.

На это я лишь обреченно кивнула. Пререкаться было бесполезно. Морозов все уже решил, и, естественно, не передумает. Потому что не любит меня. И я это прекрасно видела. Похоже, женился на мне, как на племенной кобыле, для производства наследников. Отсталый мир, жуткие нравы и жестокие мужчины.

Надо было как-то выжить во всем этом мракобесии.

— И последнее мое повеление, — продолжал Военег. — Отныне на год ты полностью в подчинении Чарослава...

Далее я не слушала. Муж еще что-то говорил, но мне это было уже неинтересно.

Итак, все ясно. Меня отправляли в ссылку на верную смерть. И никакой жалости супруг ко мне не испытывал. А чтобы я, видимо, не сбежала по дороге, приставил ко мне Чарослава. Да и чтобы подаренные царем земли не ушли из рук Морозова. Все было предельно понятно и предельно жестоко.

— Злата, ты слушаешь меня? — окрикнул меня муж, дернув за плечо.

— Да.

— Ты со всем согласна? — спросил он. — Если нет, немедля отправишься в темницу на хлеб и воду. А еще могу тебе всыпать тридцать ударов кнутом для большего послушания.

Я даже поморщилась. Муженек был сама доброта и любезность в кавычках. Нет, в темницу я точно не хочу. Все же придется ехать в Налагию.

Кто знает, может, мне все же удастся сбежать от Чарослава по дороге? Убегу и начну новую жизнь без этого дрянного жестокосердного мужа-старика. Но, чтобы его цепной пес-сынок не поймал меня, надо будет разработать хороший план побега.

Потому что умирать в Налагии я не собираюсь!

.

Глава 15

Спустя два дня после легкого завтрака в своей спальне я перебирала наряды, откладывая те, которые мне казались наиболее теплыми и удобными, чтобы взять их с собой в дальнюю дорогу. Все, что отобрала, отдала Инге, чтобы она постирала и привела мои вещи в порядок.

Ближе к обеду я решила спуститься в домовую кухню, чтобы лично проследить за тем, как кухарка готовит провиант нам в дорогу. Что-то подсказывало мне, что этим следует заняться и проверить все. По словам Драгомира, которого я вчера подробно расспросила о поездке в Налагию, путь предстоял неблизкий, около месяца. Мы направлялись на самые дальние земли континента. Потому следовало подготовиться к предстоящему вояжу как следует.

Драгомир был двоюродным братом моего мужа и воином, как и большинство мужчин, проживающих в крепости. Он казался мне самым адекватным из родичей мужа, довольно рассудительным и спокойным. Что разительно отличало его от прочей знати из клана Медведей, живших в крепости. С ним я познакомилась на днях, когда случайно забрела в западную башню крепости. Драгомир отвечал за военные укрепления. Поговорив с ним, я поняла, что он также едет в Налагию с нами, ибо является правой рукой Чарослава.

Я уже спустилась вниз по небольшой лесенке, которую использовали обычно слуги, как нечаянно услышала разговор двух девушек:

— Инга, ты не понимаешь, у меня нет другого выхода. Если не уеду, меня выдадут за этого беззубого пушкаря, а я его на дух не переношу. От него так воняет порохом, что я от этого дышать не могу.

— Но, Иринга, с Прокопетом ты будешь жить в достатке. Господин Военег платит ему по три золотых в неделю. Есть будешь досыта. Даже можешь не работать здесь на кухне со злой Виклиной.

— Лучше уж горбатиться на кухне, чем лечь под этого старого козла. Он старше меня на тридцать лет! Еще и воняет как отхожее место, — возмущенно заявила девушка.

— Тише, Иринга, услышат, — запричитала Инга.

Я же притаилась за дверью и заглянула в щель. Служанки стояли в небольшой кладовой и громко шептались. Отчего-то мне стало жалко Ирингу. Она была очень приятной девушкой, симпатичной, доброй и, конечно, юной. Естественно, было несправедливо выдавать ее замуж за какого-то старого пушкаря пятидесяти лет. Но, похоже, в этом мире такое происходило сплошь и рядом, взять, например, меня. Мой муж в зрелом возрасте, а я еще и не угодна, и не желанна ему. Бред.

— Может, попросить господина Военега, чтобы он не отдавал тебя Прокопету? — предложила тихо Инга.

— Просила. И сына его, Чарослава, просила. Они и слушать меня не стали. Сказали, если не пойду за него замуж, выгонят вон из крепости. А куда я пойду, Инга? Везде голод и болотная язва людей косит.

— Ты права, нельзя тебе никуда идти, — закивала Инга.

Я решила по-тихому на цыпочках пройти мимо кладовки, где спорили служанки-сестры, понимая, что нехорошо подслушивать. Но все равно до меня долетел их дальнейший разговор:

— Я попробую поговорить с господином Златовеей, — говорила Иринга. — Чтобы она взяла меня с собой в Налагию.

— В Налагию? Зачем? Ты же умрешь в этом ледяном крае, Иринга. Нельзя тебе туда ехать.

— Не умру. Потому что не поеду. По дороге сбегу. Попробую добраться до тетки Милены.

Я тут же замерла и снова прислушалась.

— Ты же не сможешь добраться до нее. На телегу нужны деньги.

— Смогу. Я уже все узнала у Драгомира, — заявила возбужденно Иринга. — Мы как раз будем проезжать Севирию. А тетка живет на границе царства. Всего два дня пешком по главной дороге, по которой мы поедем. Я сбегу, дойду пешком.

— Ох, какая ты смелая! Но я все равно боюсь за тебя. Да и госпожа еще не взяла тебя.

— Возьмет, — твердо заявила Иринга. — Госпожа Златовея добрее мужа, жалостливая. Скажу, что очень хочу быть при ней, и все. Ей же все равно нужна служанка в дорогу.

— Но ты же сбежишь, а она будет недовольна, еще прикажет изловить и накажет розгами.

— Не поймают меня. Я уже придумала. Сначала в Гориграде укроюсь. Там найду лодку до Южной Севирии. По Орке каждый день кто-то из рыбаков плавает. Какой-нибудь и подвезет.

Мне не понравились слова хитрой Иринги о побеге и обмане. Но я ухватила самую суть. А может, и мне сбежать с Ирингой? Я же тоже хотела это сделать. Тем более девушка уже знает, куда можно бежать и как. Я же возьму с собой деньги и ценные вещицы. Мы сможем заказать не только лодку, но и вообще обустроиться на новом месте.

Эта мысль мне очень понравилась. Решив все хорошенько обдумать до разговора с Ирингой, я поспешила в сторону кухни.

Когда появилась на пороге прокопченного помещения, где находилось несколько служанок, я увидела нелицеприятную картину.

Девочка лет четырех или пяти в грязной одежде пыталась убежать от толстой кухарки, которая гонялась за ней с половником.

— Пошла вон с моей кухни, побирушка! — кричала яростно кухарка Виклина.

— Я только корочку возьму, госпожа, — несчастно прокричал босой ребенок, протягивая руку к столу, где лежал нарезанный хлеб. — Я не ела два дня.

— Наглый крысеныш, пошла вон! — процедила угрожающе кухарка и со всей силы ударила девочку половником по руке.

Глава 16

— Эта девочка — человек. И заслуживает уважения, — ответила я, нахмурившись.

— Что вы говорите, госпожа? Какой человек? — возмущенно воскликнула кухарка. — Ее мать была жалкой рабыней, без роду и племени.

— И что же?

— А то, что эта крыска даже отцу не нужна, — продолжая доказывать свою правоту кухарка. Ее лицо от злобы покраснело, и она стала безобразна. — Не знаю, почему он не удавил ее, когда родилась. Все равно подохнет где-нибудь.

— Замолчи уже! — приказала я грубо, окончательно разозлившись от ее мерзких слов.

В следующий момент девочка вырвалась из моих рук и побежала прочь с кухни.

— Чей это ребенок? — спросила я строго.

Все служанки молчали, а кухарка недовольно хмыкнула.

— Ничей. Отец отказался от нее, едва родилась. Она и жива-то еще потому, что дура Иринга прикармливает, — ответила кухарка и повернулась к плите, деловито помешивая суп в большой кастрюле.

— Я еще не договорила с тобой, Виклина, — громко окликнула я женщину, опешив от того, с каким пренебрежением она относилась ко мне, своей хозяйке.

Виклина медленно повернулась обратно.

— Ваш обед я подам в три пополудни, госпожа. Иринга отнесет в спальню, — ответила кухарка. — Или вы еще что-то хотели?

— Хотела. Я пришла проверить, как ты собираешь запасы и продукты нам в дорогу.

— Какие продукты? — спросила кухарка, с наигранным удивлением округлив глаза. — Господин Военег не говорил о том. Да и в крепости нет лишних запасов.

Я холодно улыбнулась, почему-то даже не сомневалась в том, что наглая кухарка не будет ничего собирать. Хотя прекрасно слышала, как мой муж отдавал приказ об этом Чарославу.

— Значит, у тебя есть три дня, Виклина, — строго приказала я. — Чтобы купить все, что надо. Вот перечень продуктов, — Я положила небольшую бумагу на кухонный стол. Его написала Иринга под мою диктовку вчера. Ведь местную грамоту я не знала. — Здесь то, что мы должны взять дорогу. Через два дня я приду и проверю, сколько ты собрала.

— Чего? — поморщилась кухарка.

— Ты прекрасно слышала, что я сказала, Виклина. Если через три дня продуктов не будет, я попрошу, чтобы Военег лишил тебя жалования за этот месяц.

— Еще чего! — возразила кухарка, явно решив поспорить со мной.

Но я, естественно, не собиралась давать ей слова, потому быстро добавила:

— Или же просто доложить ему, что ты воруешь съестные припасы с кухни? И таскаешь к себе домой?

Я сказала это наобум, просто мне подумалось, что такая наглая своенравная кухарка ничего и никого не боится. Потому наверняка что-то утаскивает к себе тайком. И, похоже, я попала в точку. Так как в следующую минуту Виклина склонила в почтении голову и покаянным тоном заявила:

— Простите мою дерзость, госпожа. Не надо ничего говорить господину Военегу, я посмотрю список. И завтра же пошлю девок на рынок на телеге. Они все купят, что надобно.

— Я не сомневалась в твоей преданности, Виклина, — кивнула я довольно, понимая, что у меня получилось не только приструнить зарвавшуюся кухарку, но и показать ей, что со мной в этом доме надо считаться.

Я заметила, с каким восхищением на меня смотрели в этот миг три служанки, присутствующие на кухне. Они явно считали Виклину неприкасаемой, типа местной «мафии». А я поставила ее на место.

— Тогда приду и проверю все послезавтра, — сказала я, снова холодно улыбаясь.

— Как вам будет угодно, госпожа.

— Больше у меня нет к тебе вопросов, Виклина. Можешь возвращаться к своим делам, — добавила я спокойно и уже направилась к выходу. Чуть остановилась. — Да, и еще. Мой обед подай на два часа раньше. Я уже проголодалась. И первое, и второе пусть Иринга принесет.

— Слушаюсь, госпожа, — ответила кухарка сквозь зубы.

Довольная достигнутым результатом, я царственно выплыла из кухни и направилась в свою спальню. По дороге пытливо осматривала широкий каменный коридор и ближайшие комнаты и залы, надеясь увидеть ту светловолосую девчушку, с которой так жестоко поступила злая Виклина. Но не заметила нигде ребенка.

Когда спустя час в моей спальне появилась Иринга с подносом еды, я немедленно спросила:

— Иринга, ты знаешь, где может быть та девочка?

— Какая?

— Та светловолосая малышка, которой кухарка пожалела кусок хлеба.

— Дак она под лестницу поди забралась. Там у нее местечко. Она спит там на полу на старых циновках.

— Как это, Иринга? — поразилась я. — Ребенок спит на полу под лестницей?

— Где же ей еще спать? Она приблудная, никто за нее не вступится. Спасибо, что хоть на холодный двор не выгоняют.

— Почему же ты не заступишься за нее, Иринга?

— Я? Не могу, госпожа, я же служанка. Не имею права. За людину должен кто из мужчин вступиться. Или хозяин, если это его раб, или господин, если это слуга.

Глава 17

Спустя некоторое время Иринга вернулась с девочкой. Войдя в спальню, служанка держала чумазую малышку за худенькие плечики. Та же как-то испуганно смотрела по сторонам, явно не понимая, что происходит.

— Заходите, — велела я.

Иринга с девочкой прошли в спальню. Я проворно взяла с тарелки небольшую булочку, посыпанную растертым сахаром, и протянула ее малышке.

— Держи.

Девочка боязливо взяла булочку и как-то подозрительно посмотрела на меня. Явно не верила, что я могу быть так щедра. Я же улыбнулась ей и спросила:

— Ты любишь суп? Вот эту похлебку, что на столе?

— Я все люблю, что можно есть, — не задумываясь ответила девчушка, и ее глаза жадно загорелись.

— Тогда садись за стол и кушай, — велела я, помогая малышке забраться на высокий стул и пододвигая к ней миску с наваристой чечевичной похлебкой.

Она была так похожа на мою младшую внучку Машеньку. Такая же светленькая, маленькая и шустрая. Девочка же недоуменно смотрела то на миску с супом, то на меня, осторожно сжимая булочку в руке. Словно не могла поверить в то, что я говорю искренне.

Бедный ребенок. Зашуганный и несчастный.

— Я еще нужна вам, ваша милость? — спросила Иринга. — Мне надо на кухню, а то Виклина гневаться будет, что я долго.

— Конечно, ступай, спасибо тебе.

Служанка быстро забрала поднос и убежала на кухню.

— Я могу это съесть? — спросила девочка, боязливо поглядывая на меня.

— Да, кушай суп, — кивнула я, садясь рядом с ней на соседний стул и протягивая ей ложку. — Потом можешь съесть то жаркое с картофелем, если хочешь.

Девчушка выхватила ложку из моих рук и начала жадно есть суп, торопливо заталкивая ложку в рот, быстро проглатывая еду, едва не давилась.

— Не торопись, маленькая, — сказала я ласково. — Я ведь не отбираю, это еда твоя.

Запихнув в рот очередную ложку с похлебкой, девочка быстро все проглотила и спросила:

— Вам что-то нужно от меня, госпожа?

Я улыбнулась ей, смышленая девочка. Если кормят, значит, не просто так. Страшный, жестокий мир. Он взращивал таких вот детей, которые думали, что если дали тарелку с едой, то за что-то. Я помотала головой и снова улыбнулась.

— Нет. Просто хочу поговорить с тобой.

— Говорить? — спросила она, уже облизывая тарелку от похлебки языком и отодвигая ее.

Девочка жадно смотрела на ароматную жаркое с тушеными перцами и мясом, видимо, не дерзала подвинуть тарелку к себе, хотя я сказала, что это тоже ей. Я продвинула к ней второе блюдо и велела:

— Кушай на здоровье. Как тебя зовут?

— Рута, — пробубнила девочка с полным ртом.

— Сколько тебе лет, Рута?

— Иринга говорит, что почти пять.

— Иринга заботится о тебе?

— Ага. Она дает мне есть, иногда даже новую одежду или покрывало. Она говорит, что под лестницей холодно. Но я все равно не мерзну, но не говорю Иринге об этом.

— Хорошо, что хотя бы Иринга добра к тебе, — закивала я, видя, как девочка с аппетитом доедает и второе блюдо. — Где твои родители? Ты сирота?

— Мама умерла. Давно. Я не помню ее. Она была рабыней, здесь в крепости. Ее взяли в плен на войне. Так говорит Иринга.

— Ты очень хорошо говоришь, Рута. Это Иринга учит тебя? — поинтересовалась я.

Я видела, что девочка развита по своим годам, хотя вроде бы ей никто не занимался. Даже жила она под какой-то грязной лестницей, словно бездомная собака.

— Да, Иринга. Она хорошая. Учит меня читать и писать. Тайком, чтобы никто не видел, ночью в своей комнатке. Когда вырасту, я тоже буду служанкой. У меня будет своя кровать и своя похлебка.

Услышав эту наивную детскую речь, я едва не прослезилась. Мне было очень жаль малышку. Разве ребенок в пять лет должен был влачить такое жалкое существование? Нет.

— А твой отец, ты знаешь, кто он? — спросила я, отмечая, что Рута доела второе и уже кусала булочку. — Кухарка сказала, что он отказался от тебя.

— Потому что я не мальчик, так Иринга сказала.

— Ясно.

От слов девочки я похолодела. То есть, если ты родился не мальчиком, тебя могли спокойно выкинуть, как ненужный хлам, на улицу, и помирай с голоду? Это общество было больно на всю голову, это точно.

— Он живет здесь, в крепости, — продолжала рассказывать Рута. — Моя матушка была его рабыней.

— Как его зовут? — пытливо спросила я.

Девочка как-то испуганно вскинула на меня глаза и замотала головой.

— Мне нельзя говорить, что я его дочь, иначе он меня побьет.

Я поджала губы и нахмурилась. Что это чудовище такое, ее отец?

— Ее отец — господин Чарослав, — раздался от дверей голос Иринги.

Служанка вошла в спальню, неся на подносе пузатый чайник и чашки, которые быстро поставила перед нами на стол. А я даже опешила от ее слов и устраивалась на Ирингу недоуменным взглядом.

Глава 18

Спустя три часа в моей спальне снова наполнили чан с горячей водой для купания. Но едва я велела Инге раздеть Руту, чтобы посадить ее в воду, как девочка залезла под мою большую кровать и забилась в дальний пыльный угол. Подойдя, я подняла покрывало и наклонилась, заглядывая в темноту.

— Рута, вылезай, пожалуйста, — ласково попросила я. — Ты очень грязная, надо помыться.

— Я не хочу, госпожа! — нервно зашипела девочка. В темноте под кроватью ее глазки непокорно сверкали. — Я не люблю мыться! Вы хотите меня погубить!

Рута оказалась настоящей дикаркой и явно чувствовала какой-то подвох в моих словах. Но она не боялась спорить со мной. А это доказывало, что тяжелая жизнь ее не сломала. Меня это очень радовало.

— С чего ты это выдумала? Когда ты мылась в последний раз? — Я пыталась разговорами заболтать ее, осторожно подбираясь к месту, где она пряталась.

— Никогда не мылась и не буду! Виклина говорит, что мыться вредно, можно умереть от этого.

— Глупости говорит кухарка, — помотала я головой. — Рута, вылезай.

— Вода затечет мне в рот, и я не смогу дышать, — заявила непослушно малышка.

Какая разумная девочка, и про дышать знает. Было заметно, что умная Иринга учит и занимается с девочкой.

Рута сидела как мышка и на все мои просьбы только мотала головой. Но все же надо было ее вымыть, и вообще осмотреть ее всю. У нее вполне могли быть вши или еще что. Ведь жизнь под проходной грязной лестницей на сквозняке точно не способствовала здоровью ребенка.

— Я посажу тебя по пояс, вода не достанет лица, обещаю.

— Нет, я все равно не хочу!

— Рута, ты хочешь остаться жить со мной? — спросила я, решив уже перейти к ультиматумам, раз ласковые увещевания и просьбы не помогали. — Спать на мягкой кровати и есть вкусный суп?

— Хочу, — выдохнула тут же она.

— Тогда ты должна помыться. Грязных детей я не могу оставить жить в своей спальне. Но ты можешь не мыться и снова вернуться под лестницу.

— Не хочу под лестницу.

— А придется, Рута. Я даю тебе выбор, девочка. Решай сама, — сказала я спокойно и улыбнулась, чтобы чуть сгладить свои жесткие слова.

Рута долго молчала, я слышала, как она нервно пыхтела и вздыхала под кроватью.

Видимо, очень боялась воды. Что же за чудовища здесь жили, что бедного ребенка не мыли и запугали так, что она боится воды?

Но все же желание остаться в теплой комнате и с едой пересилило страх Руты, и через минуту я услышала возню под кроватью. Она вылезла и, напряженно смотря на меня, спросила:

— А вода точно не зальется мне рот, госпожа?

— Нет, я же пообещала, что буду очень осторожно мыть. Тебе даже понравится. И называй меня Вея, я же просила.

— Хорошо, госпо… Вея, — кивнула она и подошла ко мне. — Хорошо, помой меня.

— Вот и умница. Ты не бойся. Я буду говорить тебе все, что делаю, чтобы не было страшно, — предложила я по-доброму, обнимая ее за плечики и подводя к чану.

Инга уже стояла наготове с мочалкой и мыльным раствором. Мы раздели девочку, и я помогла ей забраться по ступенькам в чан. Вода достала девочке до плеч, я специально попросила налить только половину.

Опустившись в воду, Рута в первый момент испуганно пискнула, оглядываясь. Но спустя минуту чуть расслабилась. Я попросила ее немного откинуться назад и опереться головой о край чана.

— Сначала помоем волосы. Закрой глазки, Рута. Чтобы вода не залилась, — велела я, а сама шепотом спросила у служанки: — Ты сделала легкое мыло, чтобы не щипало?

— Да, госпожа.

Я аккуратно намылила голову Руты и смыла водой, которую поливала мне на руки Инга из кувшина. Потом еще раз. Волосы девочки были короткими, по плечи, но очень густыми. Малышка молчала, терпела, поджав губы, и пыхтела.

— Тебе больно? — спросила я.

— Нет, — ответила Рута и снова быстро закрыла рот, видимо, опасаясь, что туда зальется вода.

— Ты умница, Рута, и очень смелая, — похвалила я внучку, вытирая ее волосы полотенцем.

После я вымыла девочку всю, затем завернула в тканую простыню и посадила к камину греться. В это время Инга принесла сладкие пирожки с яблоками и молоко. Я поставила поднос на колени девочке, и она жадно начала есть выпечку, запивая.

— Не торопись, Рута, я же не отбираю, — сказала я. — Ты помылась и потому заслужила вкусный десерт.

— Я могу еще раз помыться, Вея, если ты дашь мне еще что-нибудь поесть.

— Э-э-э, — улыбнулась я, понимая, что ребенок явно наголодался за свою недолгую жизнь. — Вечером будет ужин. А сейчас мы посмотрим и расчешем твои волосы.

— Зачем?

— Ты же хочешь быть красивой?

— Такой, как ты? — спросила она, заталкивая очередной маленький пирожок в рот.

Милое личико Руты раскраснелось от купания, а глаза заблестели от радости. Видимо, оттого что она ела сейчас сладкие пирожки, а еще впереди был ужин.

Глава 19

На удивление, вшей и живности в волосах малышки не оказалось, чему я была несказанно рада.

После ужина Инга нашла где-то на чердаке старую детскую одежду и принесла ее. Мы нарядили Руту в простое серое платьице, самое чистое из того, что было. Остальную детскую одежду, найденную в сундуке, я велела горничной отнести к прачкам, чтобы они все выстирали.

Уже поздно вечером, после сытного ужина и небольшой сказки, которую я рассказала своей новой сестричке на ночь, Рута тихо, как мышка, лежала в своей чистой постели.

Я потушила свечи, оставив только одну зажженную на прикроватной тумбе. Легла на свою кровать.

Мне хотелось знать, о чем в эту минуту думает Рута. Я весь день отмечала, что малышка очень походила нравом на мою младшую внучку из прежнего мира. Такая же непосредственная, добрая и подвижная. Только у Руты еще был бойцовский характер и сильный дух. Ведь пережить то, что пережила эта девчушка, и не сломаться морально, было очень трудно.

— О чем ты думаешь, воробушек? — спросила я ее.

— Что здесь так красиво и тепло, — ответила она.

— Спокойной ночи, Рута.

— И тебе, Вея, — ответила быстро она, поворачивая ко мне голову. — Ты очень добрая. Я рада, что ты взяла меня к себе. Мне тут очень нравится.

— Вот и славно, Рута, — улыбнулась я, довольная тем, что этот несчастный ребенок теперь в тепле и сыт.

Я думала о том, что надо все хорошенько продумать. Как-то уговорить мужа, чтобы он позволил мне взять Руту с собой в Налагию. Естественно, потом мы сбежим вместе с девочкой и Ирингой. Я не хотела оставлять малышку опять здесь одну.

Наутро я проснулась от шума проезжающих телег и громких криков за окном.

— Эй, вы там! Отворяйте уже ворота! Телега не проходит!

— Чего разорался?! Сейчас открою!

Я быстро распахнула глаза, огляделась. Было раннее утро, часов шесть или семь. Приподнявшись на постели, я оглядела комнату. Рута до сих пор сладко спала в своей кровати. А с улицы опять доносилась ругань слуг и еще голоса:

— Ты бестолочь, зови кухарку! Или кого из хозяйских слуг!

— Сейчас позову!

— Да поживее! Нам что, до полудня ждать тут?!

Проворно соскочив с кровати, я подбежала к окну. Пошире распахнула его. Увидела, что во двор крепости въехали две телеги, груженные овощами и фруктами. Я решила закрыть поскорее окно, чтобы не разбудить девочку. Все же Рута сегодня плохо спала, ворочалась всю ночь на кровати. Видимо, не могла привыкнуть к нормальной постели. Заснула малышка только под утро и теперь сладко спала.

Я уже взялась за створку и хотела закрыть окно. И тут мой взгляд вдруг упал на женщину, стоявшую у первой телеги. Я узнала ее. Рыжие прямые волосы, бледное лицо и чуть полноватая фигура. Это была Ольгина, та самая торговка овощами, которую я встретила на рынке, когда ходила в город с Ингой.

В этот момент Ольгина подняла голову и, увидев меня у окна, улыбнулась и помахала рукой.

— Госпожа Златовея, я хочу поговорить с вами! — крикнула она мне.

Я помахала в ответ, давая понять, что поняла ее, и закрыла окно.

Отошла к кровати, отметив, что Рута так и не проснулась. Пусть спит малышка, а я пока спущусь вниз, поговорю с Ольгиной.

Я начала проворно стаскивать с тебя длинную ночную рубашку, похожую на балахон. Надела тонкую холщовую, нижнюю юбку и простое платье. Сунула ноги в тряпичные туфли. Нижнего белья Златовея, как и другие женщины в этом мире, не носила. Поэтому, быстро одернув юбки, я еще накинула на плечи вязаный белый платок, так как с утра было прохладно.

Торопливо вышла из комнаты.

Быстро спустившись по узким каменным лестницам крепости, я уже через пару минут вышла во двор. Ольгина, увидев меня, пошла навстречу.

— Здравствуй, Ольгина, рада тебя видеть, — улыбнулась я женщине.

— И я вас приветствую, госпожа Златовея. Мне надо с вами поговорить. Поэтому я уговорила мужа, чтобы он позволил мне приехать в крепость, продать овощи.

— Я поняла.

— Понимаете, мне нужен был повод, чтобы поговорить с вами, ваша милость.

Я окинула взглядом женщину и увидела на ее лице синяки и кровоподтеки, а верхняя губа бедняжки было разбита и распухла.

— Ольгина, что с тобой? Это твой муж? Он опять... — Я не смогла произнести эти страшные слова: «Избил тебя».

— Да, госпожа. Вчера он опять разозлился на меня и отходил кулаками. Сегодня я едва встала на ноги.

— Какой изверг! — вспылила я, отмечая, что и руки Ольгины все в синяках. — Его надо немедленно сдать властям. Чтобы его наказали, посадили в тюрьму за то, что он избил тебя.

— Никто не закроет его в тюрьму за это. Где ж это видано? — ответила недоуменно торговка. — Даже вмешиваться никто не будет.

— За что же он избил тебя? — спросила я напряженно.

— Я вчера пересолила суп.

Глава 20

— Взять с собой? — удивилась я. — Но у тебя есть муж. У вас же общее дело, торговля, овощи.

— Нет-нет, госпожа, вы не понимаете. Я больше не могу с ним жить. Устала от побоев. Пятнадцать лет я замужем, и все эти годы мучаюсь. Зачем мне с ним жить? Бог не дал нам детей. Как будто знает, что это не мой удел, не мой мужчина.

— Ольгина, неужели после разговора со мной ты решилась уехать?

— Да, после разговора с вами я как будто прозрела и поняла, что не хочу больше так жить. Мне надо уехать как можно дальше, чтобы муж не смог найти меня. Поэтому возьмите меня с собой в Налагию. Я готова быть служанкой, выполнять самую грязную работу. Вы же наверняка будете брать с собой слуг?

— Конечно буду.

Я не могла взять Ольгину с собой, сама собираясь бежать по дороге. И бежать с Ирингой и Рутой. А Ольгина как же? Неужели она поедет дальше без нас в Налагию? На верную смерть. Этого я допустить не могла. Надо было как-то ее отговорить. Потом я быстро посмотрела на женщину и сказала:

— Ольгина, разве ты не знаешь, что в Налагии постоянно жутко холодно? А жизнь там длится всего несколько лет. Я ведь не по собственной воле отправляюсь туда. Муж меня вынуждает уехать. Как же ты хочешь в Налагию? Может, все-таки тебе не стоит уезжать?

— Стоит, я уже решила, — твердо заявила Ольгина. — Лучше проживу три года в счастье и спокойствии. Чем всю оставшуюся жизнь буду терпеть побои и домогательства нелюбимого мужа. Меня же выдали за Одрика против воли. Я бы в жизнь не пошла за него. Но вы же знаете, госпожа, мужа выбирают родители.

Женщина говорила так страдальчески и уверенно, что мне стало жаль ее. А может, все же взять ее с собой и потом сбежать всем вместе, втроем? А что? Там, где двое, там и трое, сбежим. Попытаемся, по крайней мере. Если этот мир так жесток к нам женщинам, значит, мы устроим свой мир.

— Хорошо, Ольгина, — ответила я. — Возьму тебя с собой. Но сначала мне надо поговорить с мужем, чтобы он разрешил.

— Да-да, госпожа, я понимаю. Но, пожалуйста, не забудьте про меня. Возьмите с собой. Я чувствую, если не уеду отсюда, Одрик когда-нибудь покалечит меня или прибьет. Да и что я вам объясняю, вы лучше других понимаете меня. Сами же были в темнице.

— Откуда ты об этом знаешь? — удивилась я.

— Дак сплетни-то в нашем городке быстро распространяются.

— Хорошо. Обещаю, что, как только уговорю мужа насчет тебя, пришлю записку.

— Нет, не надо ничего писать, ваша милость! — в ужасе затрепыхалась Ольгина. — Если муж узнает, что я решила сбежать, прибьет. Лучше я пришлю мальчонку. Когда вы уезжаете?

— Скорее всего, через неделю.

— Тогда через три дня я пошлю к вам мальчонку. Он передаст мне, когда вы поедете. Накануне ночью я прибегу сюда в крепость, чтобы уехать с вами, госпожа.

— Договорились, — кивнула я, пожимая руку Ольгине. — Так и поступим. Я пока уговорю мужа, чтобы разрешил взять тебя с собой.

Когда я вернулась в свою комнату, Рута еще спала. Я начала тихонько умываться, налив из кувшина воду в глиняную большую миску. Старалась не разбудить девочку. А заодно думала, как поговорить с мужем, чтобы он разрешил мне взять и Руту, и Ольгину с собой. Ведь два дня назад он велел мне взять в Налагию только одну служанку.

В какой-то момент меня осенило:

— Я скажу, что Ольгина будет нашей прачкой или кухаркой. Все же с нами едет небольшой отряд воинов. Одна Иринга не справится со всеми делами, даже если я буду ей помогать!

Довольная своей идей, я снова задумалась. Надо было как-то попросить аудиенции у Военега. Да, именно аудиенции, потому что приходить к нему в комнату он мне запретил, передав этот приказ через своего личного слугу.

Да застать его в крепости было проблематично. Мой злой муженек все время уезжал куда-то по делам или проводил советы с воинами, или просто пьянствовал до ночи в гридне, как последние два дня. А на вечерний пир воинов в гридню меня точно никто не пустит.

За ту неделю, что прожила в этом мире, я уже хорошо изучила местные нравы.

Здесь муж сам вызвал жену к себе или приходил в ее спальню, когда у него возникало желание. Жена же не имела права искать встреч. Если же женщина проявляла инициативу даже в простом разговоре, она считалась бесстыжей или грешницей.

А я и так была неугодной женой, которую собирались извести как можно скорее. Потому как-то не хотелось усугублять свое положение еще сильнее. Но поговорить с Военегом надо было обязательно. Потому я решила написать мужу письмо и передать его через слугу.

Однако оставалось уладить еще кое-что до этого.

Спустя два часа Иринга принесла нам с Рутой завтрак в спальню. А затем пришла забрать пустые миски. Мы с Рутой как раз допивали чай. Погладив девочку по голове, я попросила:

— Рута, ты не хочешь погулять на улице?

— Погулять? — нервно спросила девочка, испуганно округлив глазенки. — Ты прогоняешь меня, Вея? Я тебе надоела?

— С чего ты так решила? — недоуменно спросила я. — Ты немного погуляешь во дворе и вернешься.

Глава 21

После обеда я все же решила не писать записку, а пойти поговорить с Военегом напрямую. Мое послание он мог просто выкинуть, а вот если я приду сама, ему придется меня выслушать.

Я решила одеться красиво для встречи с жестоким супругом. Знала, что с мужчинами так проще договориться.

В Советском Союзе, где я выросла, в магазинах было мало красивой одежды. Все или шили, или доставали по блату. Потому сейчас, имея в гардеробе Златовеи пятьдесят с лишним нарядов, я считала себя богачкой. В прежнем же мире, когда появилось изобилие вещей, я уже вышла на пенсию и мне не хотелось себя украшать. Фигура расплылась, да и на пенсию особо не разгуляешься.

Сейчас же я была красива, молода, богата. Потому стоило воспользоваться этим.

Вдруг мой прекрасный облик возбудит в Военеге желание? Конечно, он вряд ли передумает отправлять меня в Налагию, но все же вполне может согласиться на другие мои просьбы.

С помощью Инги я облачилась в прекрасное платье из розового шелка, сильно приталенное и с довольно глубоким вырезом, который открывал мою тонкую шею и верхнюю частью груди. Я бы назвала это платье кокетливым, если это слово можно применить к грубому средневековью.

Послав Ингу узнать, где находится мой муж, я подошла к зеркалу и начала расчесывать свои длинные белые волосы.

В этот момент в спальню вбежала Рута, которая пропустила обед. Но ароматное жаркое, сладкие булочки и компот дожидались девочку на столе.

— Помой руки, Рута, и садись за стол, — велела я. — Я накрыла все миской, думаю, еда еще не остыла.

Но девочка проигнорировала эти слова и внимательно оглядела меня.

— Ты уезжаешь, Вея? Так красиво оделась, — спросила напряженно она. — Оставляешь меня одну?

— Я только схожу к твоему деду, поговорю с ним и вернусь, — успокоила я ее. Похоже, Рута боялась остаться без меня. Или того, что я отошлю ее обратно под лестницу. Я поцеловала малышку в щеку и усадила за стол. — Садись, ешь. Не переживай, я быстро.

Я торопливо направилась к двери, собираясь разыскать Ингу и следовать к мужу.

Но когда уже хотела выйти из спальни, дверь резко распахнулась. На пороге возник Чарослав. Его широкоплечая мощная фигура загородила весь дверной проем. Его лицо было мрачным, а голубые глаза горели злым огнем.

Я невольно попятилась от двери.

Мужчина стремительно вошел и пробежался глазами по комнате. Остановил темный взор на малышке, которая в этот момент с аппетитом уминала ложкой жаркое. От злого взгляда отца Рута испуганно сжалась. Вмиг спрыгнув со стула, забежала за кровать и, присев, спряталась там.

— Так это правда! И ты приволокла девчонку к себе в спальню! — процедил Чарослав свинцовым голосом.

— Что значит «приволокла», Чарослав? Это моя комната, и в ней будет жить девочка, если я этого хочу.

— Тупая девка, для чего ты притащила девчонку сюда? — задал он вопрос. — Ей здесь не место. Неужели ты не понимаешь?

— Нет, не понимаю. Мне даже противно слушать, что ты говоришь! — возмутилась я в сердцах. — Это твоя дочь вообще-то. И она не должна жить, как собака, под лестницей. Как ты вообще можешь так поступать с ней?

— Не твоего ума дело, как я обращаюсь со своей дочерью! — огрызнулся он.

— Ах вот как? — тут же ухватилась я за его фразу. — Все же ты признаешь, что Рута твоя дочь? Это уже хорошо.

— Замолчи! Я не за этим пришел, а чтобы проверить, насколько ты глупа. Раз оставила девчонку у себя.

— Я уже поняла тебя, Чарослав, не стоит продолжать. Девочка останется у меня, — отрезала я. — Но я хотела поговорить с тобой на другую тему.

— А я не хочу с тобой говорить, Вея, — процедил он. — И требую, чтобы ты немедленно выпроводила эту девчонку из своей комнаты, если не хочешь вызвать гнев моего отца.

— Твой отец выгнал меня из своего дома, из своей жизни, отправил умирать на север. Так что мне все равно, что ему нравится, а что нет. Если Рута никому не нужна, значит, я буду заботиться о ней.

— Да пойми ты, глупая, что вредишь нам всем! И девочке тоже, — прорычал он.

— Чем же я врежу? Тем, что накормила голодного ребенка?

Процедив ругательство сквозь зубы, Чарослав обратил свой взор на дочь и громко приказал:

— Рута, пойди вон! Нечего пялиться на нас!

— Не надо так говорить с ней! — возмутилась я и обернулась к малышке. — Рута, хорошая моя, иди погуляй опять. Я пока поговорю с твоим отцом, хорошо? Я позову тебя потом.

Девочка согласно кивнула и умчалась прочь из комнаты, сама желая поскорее скрыться с глаз Чарослава.

— Она боится тебя, — удрученно заметила я, вздыхая.

— Лучше пусть боится, для нее же лучше.

— Что ты говоришь, Чарослав?! Это же твоя дочь! Неужели в тебе нет даже капли сострадания к Руте?!

После моего нервного выкрика мужчина застыл, а в его глазах я отчетливо увидела боль. Через миг он сгорбил плечи и тяжко выдохнул.

— Когда она появилась на свет, мой отец велел ее убить, — глухо произнес он. Было видно, что слова даются ему с трудом. — Но я ослушался его тогда. Впервые и единожды в жизни! И гнев отца был велик, когда он обнаружил, что Рута жива. Но тебе этого не понять, тупая ты девка!

Глава 22

Я видела, что мое непокорство раздражает Чарослава, и потому уже более дружелюбно сказала:

— Рута тоже не выбирала отца. Но ты можешь изменить свое отношение к ней, если захочешь.

— Не все так просто, Вея. Ты многого не понимаешь и не знаешь, — упорствовал Чарослав, но его тон уже стал более спокойным, а в глазах появилась даже некая ласка. — Пойми ты, упрямица, пока девочка живет под лестницей, мой отец не причинит ей вреда.

Я вдруг поняла, что он действительно переживает за дочь, потому решила наконец озвучить то, что собиралась едва он вошел.

— Что за бред, Чарослав? Лучше упроси своего отца, чтобы Рута уехала с нами в Налагию.

— Зачем это?

— Затем, что тут она никому не нужна. Я хочу взять с собой Ирингу и еще одну женщину из города. Они будут моими служанками.

Решение просить Чарослава о помощи пришло мне сейчас, внезапно. Зачем унижаться и уговаривать мужа, когда можно было действовать через его сына, которого Военег явно ценил более меня.

— И зачем тебе две служанки? Их всех надо кормить и платить жалование. А это лишние расходы в дороге. Отец никогда не согласится.

— А ты сделай так, чтобы Военег согласился, — елейным голосом заявила я, кокетливо улыбаясь.

Чарослав прищурился и начал медленно надвигаться на меня. Я невольно попятилась, а молодой человек тихо заявил:

— Я поговорю с отцом, так и быть… но что мне за это будет?

Его горящий взгляд описал круги по моему шелковому платью и остановился на груди. У меня возникло желание прикрыться рукой.

— Если уговоришь отца, то я так и быть поеду с вами спокойно, без всяких истерик и слез, — произнесла я, тут же придумав, что могло бы его убедить помочь мне.

Я прекрасно знала — мужчины не переносят нытья и истерик.

— Этого мало, — выдал он.

Я видела, что его глаза как-то странно блестят. В следующий миг он сильной ручищей схватил меня за талию и притиснул к себе. Властно впился поцелуем в мои губы.

— Отпусти! — вспылила я, тут же вырвавшись из его рук, не ожидая такого бесцеремонного поведения от него.

Какой мужлан! Так и знала, что я привлекаю его как сексуальный объект!

И даже отпрыгнула на пару шагов, быстро вытирая тыльной стороной ладони губы от солоноватого пряного вкуса мужчины. Чарослав же как-то довольно оскалился и сказал:

— Ладно, считай, что расплатилась. Так и быть, поговорю с отцом насчет твоих служанок. Но Рута останется здесь. Не место ей на севере.

Ах вот как?! Все же что-то чувствует к «ненужной» дочке. Знает, что она там умрет, потому и не хочет брать ее с собой. Все же любит. Какой поганец. Видела его насквозь.

Но ведь я не собиралась ехать в Налагию и везти туда Руту, потому и хотела взять ее.

— Чарослав, прошу, разреши мне взять с собой Руту. Здесь она никому не нужна. Если хочешь, я позволю тебе снова поцеловать меня. Только, пожалуйста, пусть Рута поедет с нами.

Я думала о том, что после нашего отъезда с Чарославом и Ирингой о девочке больше некому будет заботиться. И она умрет с голоду.

— Согласен, — кивнул молодой человек. Он как-то кровожадно оскалился и велел: — Тогда целуй меня сама.

— Я?

— Да. Иначе не буду говорить с отцом о Руте.

Вот гад! Знал, чем шантажировать! Но я была готова. Что, с меня убудет, если поцелую его? Нет. Так и быть, поцелую я этого дикаря. Но зато Рута поедет с нами.

Я приблизилась к Чарославу, нервно посмотрела на его непроницаемое лицо. Его глаза как-то опасно блестели, и он не двигался. Ждал моих действий. Я легко оперлась ладонью о его мощное плечо, привстала на цыпочки и поцеловала. Сама. Мне даже показалось это не очень противным. Даже наоборот.

Уже хотела отстраниться, но лапища молодого человека крепко обвила мою талию, и он не дал отойти. Почти насильно продолжил поцелуй, а его рука легла мне на затылок, не давая отвернуться. Я начала яростно вырываться. Через миг он резко отпустил меня, я едва устояла на ногах.

Чарослав же как-то довольно оскалился и заявил:

— Думаю, мы сможем найти общий язык, Вея. Я поговорю с отцом. Возьмем, кого ты сказала. После моих доводов, думаю, отец не будет против. Я смогу убедить его.

— Спасибо, — улыбнувшись, ответила я.

За спасение трех добрых душ: Иринги, Ольгины и Руты — плата оказалась не так уж велика. Я была счастлива, что добилась своего.

Молодой человек уже направился к двери, как вдруг снова обернулся и, оглядев меня с ног до головы, бархатным голосом сказал:

— Красивое платье, Вея, любо посмотреть.

— Не переживай, я оделась не для тебя, — фыркнула я, прекрасно понимая, куда он клонит.

— А могла бы и для меня, если бы поумнее была.

— Не забудь, ты обещал поговорить с отцом, — напомнила я, переводя разговор со скользкой темы на другую.

— Поговорю. Я же дал слово…

Глава 23

Из крепости мы выехали третьего дня, едва занималось утро.

Я сидела в закрытой повозке, похожей на квадратную карету на больших колесах. Вместе со мной находились Иринга и Рута. Ольгина и две другие женщины ехали позади в кибитках вместе с возницами. Они обе были женами мужчин клана Медведей, что ехали с нами в Налагию. Обоз состоял всего из пяти крытых кибиток: моей деревянной кареты и четырех повозок с продовольствием и другими нужными вещами.

Нас сопровождали три дюжины воинов-наемников и родичи Военега из клана Медведей. Впереди кавалькады гарцевал на своем белом жеребце Чарослав. Рядом с ним держались Драгомир и Орей, дядья молодого человека и братья моего мужа.

Далее следовала дюжина воинов. Потом повозки и после остальные воины. Замыкали шествие двоюродные братья Чарослава по материнской линии.

Все пятеро мужчин из клана Медведей должны были помогать Чарославу в управлении новыми землями. Вооруженные до зубов воины-наемники отвечали за нашу безопасность и в случае необходимости даже могли вступить в бой.

С Ольгиной проблем не возникло. Она прибежала глубокой ночью в крепость, с небольшим узелком и горящими глазами. Ее решимость уехать с нами только возросла. Я сразу же рассказала ей о планируемом побеге, и Ольгина даже не стала спорить. А заявила, что готова следовать за мной куда угодно и, если надо, сбежит тоже. Главное, уехать подальше от мужа.

День предстоял теплым и солнечным, потому я распахнула широкие окна кареты, как назвала свою повозку. Хотя она мало походила на нормальную карету, в каких в моем мире раньше ездили дворяне. Деревянная, топорно сделанная, выкрашенная в какой-то жуткий морковный цвет, с жесткими сиденьями. Рессор, которые обычно служили для смягчения тряски, также не было. Оттого все ухабы и неровности на дороге ощущались очень сильно.

Единственным преимуществом моего средства передвижения была крыша и стены, которые могли защитить от ветра и дождя. Еще в крепости, оценив этот примитивный экипаж, я набрала с собой разных подушек, циновок и стеганых одеял. Все это застрелила на деревянные лавки, спинки. Парой тонких лоскутов ткани прикрыла окна, сделав с Ирингой что-то типа занавесей. Сейчас моя повозка внутри напоминала некий шатер Шахерезады, с мягкими подушками и весь в цветных тканях.

Рута, одетая в простое синее платьице, легкую вязаную кофту и штанишки, сидела с босыми ногами на сиденье-лавке. Ее башмачки были закинуты под лавку, и она надевала их, только когда мы выходили из кареты поесть или справить естественные нужды. Малышка то и дело высовывалась в окно, с интересом разглядывала окружающий пейзаж и пробегающие мимо деревеньки.

— Милая, осторожнее, — то и дело напоминала я Руте, боясь, что девочка нечаянно выпадет из окна.

Но малышка была так подвижна, что усидеть на одном месте не могла. Однако, когда мимо окна проезжал Моривег, один двоюродных братьев Чарослава, проверяя все ли с нами в порядке, девочка быстро пряталась в углу кареты. Она явно опасалась грозного вида своего дядьки — воина с изуродованным шрамами лицом.

Я же делала вид, что увлечена вышиванием, которое лежало у меня на коленях. Но это было только до отвода глаз. На самом деле я внимательно следила за дорогой и детально обдумывала план побега. Иногда тихо шепталась с Ирингой, обсуждая, как лучше все осуществить.

Мы намеревались бежать ночью, пока воины и родичи Медведи будут спать. И у нас будет немного форы, чтобы убежать как можно дальше, пока нас не хватятся.

По словам Иринги, деревенька Черная, где жила ее тетка, находилась где-то через четыре дня пути, если плыть вверх по течению реки. И мы уже морально были готовы проделать такой длинный путь на свободу.

И Ольгина тоже была предупреждена. Узнав о наших замыслах, она с радостью согласилась бежать вместе. Только Руту мы еще не посвятили во все. Но я знала, что малышка за мной пойдет куда угодно. Ведь своего отца она безумно боялась.

Наш обоз упорно следовал дальше на север континента. По дороге мы останавливались только на обед и ужин и первые два дня ехали без отдыха. Только меняли лошадей на постоялых дворах. И снова следовали дальше. Мы с Рутой и Ирингой дремали на сиденьях, но, естественно, нормально в таких условиях спать не могли. Карета постоянно тряслась на ухабах. Я искренне не понимала, как всадники едут два дня без остановки в седлах. Но они явно были очень выносливы. И не было заметно, что они устали.

Мне отчего-то казалось, что Чарослав, вырвавшись из-под деспотичной воли Военега, старался как можно скорее уехать подальше от отца и его крепости. Я чувствовала это нутром. И видела, что он постоянно хитро улыбается, явно довольный всем происходящим. Наверняка радовался, получив долгожданную свободу.

Мужчины и сам Чарослав не общались с нами, а во время трапез в трактирах и у костра на привале у дороги, мы, женщины, садились отдельно от них. Так было принято в этом мире. Мужчины и женщины всегда ели за разными столами. Мне это напомнило обычаи в некоторых арабских странах в нашем мире.

Еду тоже выбирали для нас родичи Медведей, на свой вкус. Нашего женского мнения никто не спрашивал.

— Ешьте, что дали! — Так на одной из стоянок заявил жестко Орей, когда Ольгина сказала, что не ест мясо. Конечно, мне следовало возмутиться и потребовать, чтобы с нами хоть как-то считались, но я знала, что с этими людьми мы ненадолго. Всего лишь до дня побега. Потому молча терпела, как и Ольгина, и Иринга. Мы старались выглядеть покладистыми и тихими, чтобы у сопровождавших нас мужчин даже на мгновение не возникло сомнений в том, что мы едем в Налагию.

Глава 24

На третий день пути на обеденном привале я подошла к Чарославу, который разжигал костер, чтобы запечь пойманных зайцев.

— Вечером мы хотим остановиться на ночь в трактире, — сказала я твердо.

Молодой Морозов невольно поднял на меня глаза и удивленно спросил:

— Зачем?

— Что значит «зачем»? — ответила я, театрально округлив глаза.

Хотелось ответить ему жестко и поставить этого властного молодца на место. Ведь с самого отъезда он решал все за меня и даже не спрашивал моего мнения. Но я играла роль послушной тихони Златовеи и понимала, что надо действовать уговорами и хитростью, а не напором.

— Мы две ночи спим с Рутой и Ирингой словно собаки на жестких лавках, — ответила я. — Повозка так трясет, что у нас уже синяки по всему телу.

— Слишком вы нежные создания, — поморщился недовольно Орей, сидевший на корточках рядом с Чарославом у костра, и как-то недовольно зыркнул на Ольгину, что наливала в небольшой котелок воду из родника.

— К тому же нам надо помыться, — продолжала я. — И вообще, я хочу хотя бы одну ночь отдохнуть от постоянной тряски.

— Вея, через три дня будет Рогонеж. Там и остановимся на ночлег, — отрезал Чарослав. — Вы должны потерпеть.

— Нет. Я, Рута и мои горничные устали. Нам нужна нормальная кровать и еда, а не ваши печеные на костре зайцы, — с вызовом заявила я. — Эта постоянная тряска просто измотала нас. Мы вообще-то не так выносливы, как твои воины.

— В Налагии тоже несахарная жизнь, вам надо привыкать к трудностям, — процедил недовольно Чарослав, ни в какую не желая уступать.

— Пока мы не в Налагии. Ты хочешь, чтобы мы заболели и умерли по дороге? — выдала я самый весомый довод, который мог убедить этого упрямца.

Моя угроза произвела впечатление на мужчин, сидящих рядом с Морозовым.

— Чарослав, госпожа Златовея права. Моя Милита тоже вся изнылась, — сказал вдруг Драгомир.

Милита была женой Драгомира и ехала в повозке с продовольствием, на козлах с возницей. Ольгина точно так же ехала в другой телеге. Места в нашей карете не было, иначе я бы взяла их к себе. И я не понимала, как несчастные женщины выдерживает уже третьи сутки в пути, отдыхая, только привалившись спиной к тюкам за спиной. Это еще повезло, что ни разу не было дождя.

— Так и быть, Вея, — недовольно произнес Чарослав, сверкая на меня темным взором. — Остановимся сегодня в Конигоре. Там есть один приличный придорожный трактир с жилыми комнатами. Прямо у дороги, сворачивать никуда не надо. Думаю, семь часов отдыха не сильно удлинят наш путь.

— Благодарю, — довольно улыбнулась я молодому человеку, прекрасно помня со слов Иринги, что Конигор находился всего в трех верстах от местной реки, по которой мы собирались уплыть в глубь Севирского царства.

Если все пойдет хорошо, ночью с женщинами и Рутой мы преодолеем это расстояние за час и найдем там лодку. Главное, не заблудиться. Но Иринга клялась, что знает окрестности Конигора как свои пять пальцев, ибо это была ее родина.

Чарослав исполнил свое обещание.

Поздно вечером мы остановились в довольно большом придорожном трактире в Конигоре.

Свободных комнат оказалось всего четыре, и все они были с несколькими кроватями. Единственная набольшая спальня в самом конце коридора имела одну кровать и даже стол и стулья. Она оказалась самой чистой, хотя и небольшой. Эту комнату заняла я. На этом настоял Чарослав. Заявив, что я, как самая титулованная госпожа, должна жить отдельно от слуг и воинов. Остальные три спальни заняли родичи Чарослава, а воины расположились в большой теплой конюшне на сене.

В соседней от меня комнате разместились Иринга с Рутой и Драгомир с женой.

Ольгина, которая теперь являлась моей горничной, была вынуждена ютиться в большой горнице с другой семейной парой из клана Морозовых и их мужчинами-родичами.

Рута до самого позднего вечера крутилась возле меня. По приезде мы с девочкой и горничными сходили в общую женскую баню при трактире, помылись. Потом все вместе поужинали в большой трапезной на первом этаже.

Спустя час, удостоверившись, что Рута улеглась рядом с Ирингой на большую кровать, я вернулась в свою спальню. Сытая, чистая и довольная. Наконец-то можно было нормально поспать и отдохнуть после трехдневной изматывающей дороги.

Я намеревалась лечь поскорее в кровать, хоть и небольшую, но довольно удобную. Она даже была застелена постельным бельем, что было редкостью в подобных трактирах. Наверняка эту спальню держали для высокородных постояльцев. Таких как я. Все же я была женой одного из могущественных сановников Елизарии, хотя и опальной.

Было около полуночи, и я валилась с ног. Расчесав влажные волосы, оставила их распущенными, чтобы еще подсохли. Облачилась в ночную рубашку-балахон и уже собиралась потушить свечу, как в дверь неожиданно постучали.

Я подумала, что это Иринга. В бане мы условились, что убежим на рассвете. Перед побегом надо было немного отдохнуть и набраться сил. К тому же Чарослав со своими родичами и воинами до сих пор сидели внизу трактира и пили медовуху, явно пока на собираясь ложиться. Наверняка пропьянствуют еще несколько часов. А когда завалятся спать, мы как раз и убежим.

Глава 25

И сейчас я искренне не понимала, зачем он пожаловал в мою комнату в такой поздний час. Ведь его сородичи Медведи с воинами все еще пьянствовали внизу в трапезной.

Он сделал пару шагов внутрь комнаты, и я была вынуждена попятиться.

— Уже поздно, Чарослав. Я не хочу ни о чем говорить, — раздраженно заявила я.

— Я пришел не говорить, — ответил он.

Я отметила, что его глаза как-то странно блестят, а тело напряжено.

— А зачем тогда?

— Не делай вид, что не понимаешь, девчонка, — хрипло произнес он. — Отец подарил тебя мне. Забыла, что ли? Я пришел разделить с тобой постель.

— Что? — выдохнула я одними губами.

И так опешила, что на миг даже потеряла дар речи.

— У тебя отшибло память? — вспылил он уже недовольно. — Тогда в оружейной зале ты согласилась с решением отца. Он подарил мне тебя на два года! И на это время ты моя жена!

— Что ты несешь? Что значит, Военег меня подарил?

— Ты что, не в себе, Вея? Еще скажи, что не знаешь, что жен можно дарить родичам своего клана.

— Э-э-э. — Я окончательно остолбенела.

И тут же вспомнила, как на одном из привалов Милина рассказывала о том, что первый ее муж после пяти лет брака подарил ее Драгомиру до конца жизни. Тогда я подумала, что женщина не в себе, но сейчас это воспоминание вызвало у меня оторопь.

Неужели в этом жестоком мире женщин еще и дарили, как вещи?

Что значит, подарил на два года? То есть меня отдали , как вещь во временное пользование? Кошмар! Это было не просто ужасно, а жутко! Я что же, была наравне с рабынями в этом мире? Раз меня дарили и отдавали, как какой-то стул.

Какая же я свободная высокородная госпожа? Если мой муж Военег мог, когда хотел, запереть меня в темнице, отправить умирать в Налагию или просто отдать на забаву сыну?

— Это твой Ладинец. Видишь? — уже процедил Чарослав раздраженно. Он тут же пальцами дернул и показал один из круглых оберегов, висевших на его мошной обнаженной шее, и добавил: — Отец отдал мне его во владение, как и тебя. Ты принадлежишь мне на два года, девчонка.

— Нет, — замотала я нервно головой.

Мозг отказывался принимать всю эту жуткую реальность.

— Ты согласилась тогда и даже не спорила с отцом. Сказала, что выполнишь его волю. А сейчас решила ломаться? — продолжал молодой человек медленно, но неумолимо надвигаясь на меня. Я лишь пятилась от него, не понимая, что делать, и тихо шептала:

— Нет…

— Я и так дал тебе две недели, чтобы ты привыкла к тому, что теперь ты моя жена.

И тут я вспомнила тот трагичный момент в оружейной зале, когда Военег озвучил, что отправляет меня в Налагию как наместницу. И тогда я была так шокирована, что дальше почти не слушала, что говорил мой муж. А он, видимо, сказал, что дарит меня сыну на два года, пока сам не приедет в Налагию.

Мое подсознание сейчас выдало эту информацию. И я на это все согласилась.

Боже! Если бы я только знала на что!

Чарослав же, видимо, больше не желая уговаривать меня и церемониться, сделал два решительных шага и жестко схватил за плечо.

— Иди ко мне, Вея! — приказал он хрипло.

— Не смей трогать меня! — вскрикнула я непокорно, окончательно ошалев от всего происходящего.

Похоже, дикарь пасынок решил взять меня силой. Это намерение отчетливо читалось на его красивом лице.