«Старые пряхи да люди бывалые эту историю длинными вечерами рассказывали, а что в ней быль, что небыль — теперь и не угадаешь.
Начнём рассказ сначала, а если в нём и лишнее что — шутки и небылицы, — забудьте их поскорее, коли вам с ними расстаться не жалко».
По мотивам польской легенды «Доктор Бартек и смерть» и сказки братьев Гримм «Смерть в кумовьях».
Давным‑давно в мире, где живут простые смертные, случилась история, которая изменила ход вещей, отворила врата в мир демонов и положила начало новой — идеальной — расе. Как это случилось и что послужило причиной — никто доселе не знал. А было это три тысячи лет назад, когда люди работали, не разгибая спины, рожали детей, не задумываясь о своём материальном достатке, и жили большими семьями. С одной такой семьи и начинается наша история.
В ту давнюю пору в двух днях езды от столицы простиралась деревенька, где жила эта семья: мать, отец и двенадцать сыновей. Жили они худо‑бедно, но дружно. Отец с сыновьями гнули спины в полях, а мать хлопотала по хозяйству. И всё было бы хорошо, но двенадцатый ребёнок — любимец родителей — вырос парнем смышлёным. Звали его Рейнхарт.
Не лежала у него душа к тяжёлой работе, а то, чего он желал, простиралось далеко за пределы возможностей его семьи. Тогда, пожалев младшего сына, мать нашла для него работу по дому, а временами, в особые дни, забирала сына и отводила в лес — там шестнадцатилетний юноша получал знания, к которым тянулась душа. Мать, будучи женщиной умной, рассказывала о травах, их свойствах и о том, в какое время их нужно собирать.
Так прошло два года — и Рейнхарт вновь потерял интерес. Парень он был видный: высокий, с густыми тёмными волосами и горящими задором карими глазами. Обдумав всё, родители решили отправить любимого сына учиться в столицу.
«Там он ума‑разума наберётся, себя покажет и в будущем обязательно семью прокормит», — думали они.
— Поезжай, сыночек, в город, — давала мать наставления любимому сыну. — Собрали мы тебе деньжат немного, еды на первое время и пожиток. Поезжай, там тебя медицинской науке научат, авось она приглянется твоему сердцу. — Поцеловала мать сына в лоб и отправила восвояси.
Шёл парень — долго ли, коротко ли, — но далеко за плечами оставил родимый дом. Той пыльной дорогою встречались ему такие же путники — усталые, в потёртой временем одежде. И думал Рейнхарт: как было бы хорошо жить не в старой покосившейся лачуге, а во дворце, что возвышался над столицей их мира! Как было бы чудно просыпаться каждое утро в мягкой постели и делать только то, чего ему самому хочется.
Парень он был умный, хотя всё ему быстро надоедало. Но не сподобился он лени поддаваться, а искал пути, что развеют его скуку. Будучи вежливым, с виду добрым и обходительным, Рейнхарт всегда пользовался уважением — и именно этим думал столицу покорить. Но чуял юноша, что так просто дела не пойдут: не заработать больших денег честным трудом, и все его мечты о жизни во дворце не доживут и до своей трети.
Так задумался Рейнхарт, что не заметил, как солнце уже начало садиться.
— Поздно уже, — сказал юноша, окинув взглядом округу. — Надо бы на ночлег остановиться, — подумал было он, но, махнув рукою, решил всю ночь до города идти.
Летние ночи тёмные, но звёздные, и песчаная широкая дорога хорошо освещалась.
Манили его остроконечные башни замка, что оттенялись в лучах уходящего солнца, дразня его за десятками километров отселе. Вдруг слышит он: старичок какой‑то кряхтит. Телега его покосилась на левый бок, и низкорослый конь не может её выволочить из канавы.
— Бывает, бывает, — широко улыбнулся Рейнхарт и подошёл к старому мужчине.
На старичке болтались длинные безразмерные одежды. Упираясь в свой длинный посох, он всеми силами пытался вытолкнуть застрявшее колесо, но конь не слушался его. Только палка подпирала и выталкивала колесо из канавы — как конь давал назад, и сквозь скрип телега вновь вязла в песке.
— Вы, стар человек, коня своего держите да на себя тяните, а я уж в остальном подсоблю, — сказал Рейнхарт и, забрав у незнакомца посох, подсунул его под колесо.
Раз-два потянули — и вытолкали телегу.
— Ну вот и всё, — вытер пыль с лица юноша. — Поезжай, мил человек, нам с тобой по разные стороны. Ты едешь в мои родные края; коль заплутаешь по дороге и вновь беда случится, заходи в старый домик у самого леса — там матушка моя накормит и раны твои излечит. А я дальше пойду. Ждёт меня город наш славный — на врача учиться иду.
— Вот оно что, — улыбнулся старец. — Что ж, спасибо тебе за добро, за заботу. Ведь ты приглашаешь в дом свой человека, о котором и не знаешь ничего. Разумно ли это?
— Да ты, старый, кажись, умишком стал слаб, — посмеялся над ним Рейнхарт. — Ты колесо из канавы вытащить не можешь, чего ж ты моим одиннадцати братьям сделаешь? Они в поле пашут — крепкие сыны.
— А не всё правда, что видят глаза твои. Вот посох мой — это сила великая. С ним ты сможешь всё, ведь я — закат и восход, и сила моя сейчас в руках твоих, — сказал старче, указывая на кривую палку, что Рейнхарт до сих пор из рук не выпускал.
— Э-э-э, нет, — покачал головой юноша и нахмурился. — Не нужна мне твоя палка! Забирай! — сунул он в руки старца посох. — Коль всё само в руки пойдёт, то каков интерес? И не стоит тебе в таком случае останавливаться в наших краях. Ты всё богачам отдаёшь, а нас, бедняков, голодать заставляешь. Нет, не нужен нам в доме такой гость. Иди своей дорогою, а я пойду свою искать, — отмахнулся юноша и пошёл дальше.
Шёл он всё дальше. Солнце уже почти скрылось за кривыми верхушками хвойных деревьев, и вдруг слышит юноша крики о помощи.
— Эй, парень! Слушай, помоги! — кричал мужчина, но не видно было его.
Рейнхарт покрутился, осмотрелся — никого.
— Да здесь я, здесь… — разводил руками незнакомец, будучи подвешенным на дереве.
— Это как тебя угораздило? — почесал затылок парень.
— Да как… Шёл, заплутал. Думаю: «Ай да, залезу на дерево — дорогу увижу», а получилось вона как… Ты, парень, не смотри, что я мал и смугл. Я за спасение своё тебе золота дам — да столько, что у тебя в карманы не поместится. А коль мало этого, то и всякие удовольствия на свете будут твоими, — лукавил незнакомец.