Предисловие
Игорь Яр
"Не завидуй мертвым"
Книга вторая
"Смерть под крышами"
Aux armes, citoyens,
Formez vos bataillons,
Marchons, marchons!
Qu’un sang impur
Abreuve nos sillons!
La Marseillaise
В этой книге не встретите супергероев и роковых красавиц, не увидите эпических сражений и великих подвигов, не узнаете о коварных интригах и бурных страстях.
Просто люди с их заботами и чувствами.
Просто жизнь в окружении смерти...
Повествование ведется от имени главного героя книги Игоря Волкова, попавшего в больницу накануне всемирной катастрофы, откуда с огромным трудом пробился к родному дому. Как оказалось, самое трудное еще впереди...
Действие происходит в параллельном мире в первом десятилетии XXI века. Все географические названия используются только для привязки сюжета к определенным местам.
Фамилии, имена, отчества, места работы и проживания, другие биографические данные действующих лиц книги не имеют отношения к действительности. Все возможные совпадения с реальными лицами случайны. Все несовпадения не случайны.
Вторая часть романа-хроники, в ней рассказывается о событиях после того, как Игорь выбрался из больницы, где оказался в силу обстоятельств в начале катастрофы.
Предупреждение
В целях сохранения доступного возрастного рейтинга книги нецензурные выражения, произносимые некоторыми действующими лицами, заменяются идиоматическими выражениями, близкими по смыслу, но не попадающими под цензурные ограничения. Прошу принять это обстоятельство к сведению.
© Игорь Яр, 2021-2023
Вступление
Пора поставить черту в своих сомнениях, иначе они уведут не туда.
Ладно бы, только меня одного…
Итак, вот он, мой дом.
Вот я сам и те, кто мне поверил.
А вот новый мир, грозящий смертью каждую секунду…
Далее читать не обязательно, просто перечислю действующих лиц из первой части, упоминаемых во второй книге.
Семья и родственники Игоря Волкова
Отец - Сергей Александрович, пенсионер
Мама - Вера Тимофеевна, пенсионер
Дочь – Юлия, студентка «универа»
Бывшая супруга – Марина, экономист
Старший брат - Тимофей Сергеевич, подполковник МЧС
Жена брата – Любовь, инженер - энергетик
Племянник – Марк, студент «политеха»
Официальные лица
Глава областной администрации - Барсуков Алексей Алексеевич
Заместитель главы - Троицкий Василий Михайлович
Начальник управления энергетики - Селиванов Игорь Васильевич
Друзья, спутники в странствии и встречные лица
Варвара Алексеевна Лисенкова - инспектор областной инспекции госадмнадзора
Вероника Александровна Мерецкова, «Ника» - юрист московской фармацевтической компании «DuoPharm Tecnology», возлюбленная Игоря
Алиса Качур - бухгалтер, пациент офтальмологической клиники
Алена Кошкина – операционная медсестра офтальмологической клиники
Алексей Геннадьевич Сарычев «Гексогеныч» - старший лейтенант милиции, инспектор уголовного розыска
Светлана - детский врач, недавняя подружка Игоря Волкова
«Лелька» - Ольга Николаевна, бывшая подружка Игоря Волкова
«Кузя» - Сергей Кузмин, директор филиала банка «Унион капиталь Ориент»
«Стан» - Станислав Анатольевич, бывший начальник УБИК банка «Унион капиталь Ориент»
«Димон» - Дмитрий Мазур, директор небольшой топливной компании
«Серж» - Сергей Валериевич Саркисян - предприниматель из Переславля.
«Бек» - Валерий Николаевич Избеков, предприниматель, владелец геологической компании и ЧОП «Алмаз».
Погибшие при катастрофе люди , чьи имена стали известные главному герою книги
Вениамин Иванович – сосед по реанимации, умер и обратился, первая жертва Игоря Волкова
Надежда - медсестра хирургического отделения клинической больницы, погибла при спуске из окна
Эдуард Евгеньевич - Доцент кафедры сердечно-сосудистых заболеваний, погиб во дворе больницы
Глава 01. «Домашние радости и печали» 11.04.2008, после обеда. Дом на улице Пушкина
Как не закричать, не вспомнить всех святых, не зная, кого благодарить за такое чудо? Потому, что за мгновение до этого с обратной стороны к стеклу прильнуло до боли знакомое лицо дочки. Даже через двойное остекление услышал: «Папа, папочка, папа!». Как не испугалась меня, грязного, в нелепом наряде, не скажу, но сейчас прилипла к окну, от дыхания и тепла ладошек стекло запотело.
- Юлечка, Юля, открой, это я! – прохрипел, насколько голоса хватило.
Она, немного помедлив, повернула ручку балкона и распахнула дверь.
- Доченька, у тебя все нормально? - дрожат губы, боюсь расплакаться, настолько неожиданна встреча. Вглядываюсь в лицо, боясь заметить на ребенке следы заражения. Но нет, только опухшие глаза, и мокрые щеки. Дочка, не сдерживаясь, ревет, смотрит сквозь слезы. Хочет протянуть ко мне руки, но, видно, опасается того же, что и сам.
- Папа... А ты... В порядке? – хлопает ресницами, вытирая ладонями щеки.
- Юля, не волнуйся, здоровый и не покусанный! Просто поцарапанный и порезанный. Больше двух часов домой ехал.
- Два часа? - судя по взгляду, не поняла, при чем тут время.
- За два часа все, что могло, уже случилось бы.
- Тебя кто-то прямо к дому подвез? – взгляд Юли светлеет.
- Пришлось самому выруливать, - ответил без подробностей.
- Ты научился водить машину? - уже улыбаясь, но также всхлипывая, спросила дочка.
- Ну, кое-как получилось, теперь у нас свой транспорт.
- Да ну тебя, у тебя все в последний момент, даже вождение!
- Юля, про наших что знаешь?
- Только про маму и ее родню. Они в Брагино* (* Северный жилой район Ярославля) собрались, все вместе! – дочка сразу приободрилась.
- Ну и ладно, потом расскажешь, а я про моих.
- Как у них, все живы? – дочка заметно напрягается.
- По разному, с дядей Тимой смог связаться, он за нашими родителями за Волгу уехал.
- Вот здорово! Папа, так рада, что ты нашелся… Страшно после всего этого… Хорошо, у нас высоко и окна целы, а дверь входную сразу на оба замка заперла.
- Ты у меня просто молодчина!
Дочка стояла и смотрела, не зная, что делать дальше, пришлось подсказать. Беда бедой, но и прозаические моменты забывать нельзя. После всех потрясений жизнь продолжается.
- Мне бы смыть всю грязь, а то и не обнять тебя… Вода хоть есть еще?
- Только холодная, и то не сильно. Газ тоже идет, а батареи не греют…
Про последнее и так понял, потому что Юля натянула на себя несколько одежек, сверху как раз моя старая футболка. Все это несколько успокоило, похоже, нервное напряжение отпустило, сразу почувствовал все свои прежние ушибы. Странно, но показалось, что порезы и царапины больше не саднят. А сердце все также сильно билось, но уже не от страха, а от радости!
- Тогда принеси тапки из прихожей и еще мешок или пакет из кладовки. Надо переодеться, видишь, весь грязный, не хочу внутрь заносить.
- Сейчас поищу, а кушать потом будешь, голодный ведь?
- Это после, сначала мыться. Если мешков в кладовке нет, может на антресолях, помнишь, после ремонта оставались?
Такой неожиданный переход от драматической встречи до бытовых мелочей помогает, пусть не надолго, не думать о том, что пережил за эти дни, и так голова скоро лопнет… Еще толком не успел осознать, что смог прорваться из обреченной больницы через умирающий город к дому, так еще и ребенка здесь нашел! Больше ничего пока не спрашиваю, но хватает и того, что дочка рядом, в безопасности, в защищенной квартире. В нашей квартире, как раньше говорили.
Вот ведь как, пять минут назад держал в руке обрезок рельса, и в отчаянии думал, как куском железа защититься от чудища, что ждет внутри квартиры за стеклом. С испугу даже не сообразил, кого там ожидать, ведь во вторник оставил пустую квартиру закрытой. Если сам запер двери, никто чужой там не появится. Все от нервов, испугался шума в подъезде, да и зомбаки у дома бродят. Вот и убежал к машине, не нажав кнопку домофона. Дочка бы мне ответила и открыла окно на лоджии. Не пришлось бы паниковать, устраивать цирк с лестницей, и «секиру» не уронил бы на радость мертвякам.
Но что попусту себя укорять, впредь стану предусмотрительнее. Мелочей теперь не осталось, любая неосторожность обойдется дорого. Так что давай, прямо сейчас и соберись, прикинь, что еще осталось не сделано. Вот, пока не снял спецовку, о спасительной лесенке не забудь! Попробовал втащить ее на лоджию, целиком не входила, пришлось складывать. На весу это оказалось не так просто, пусть лесенка и дюралевая, но отжать фиксаторы третья рука не помешает! Еще уронить опасаюсь, мало мне потерянной «секиры»! Кое-как справился, правда, пришлось перчатки скинуть, и сразу получилось. Сложенная лестница уместилась наискосок в углу, одно дело готово.
Глава 02. «Сомнения и выбор цели» 11.04.2008, обед. Дом на Пушкина.
Но говорить начали почти сразу. Только сначала налил грамм пятьдесят в стопку, выпил сразу, одним махом, блаженное тепло растеклось по телу. Как приятно снова чувствовать себя почти здоровым. Даже тарелка макарон с тушенкой, сдобренных кетчупом, кажется райской пищей. Застучали вилки, Юля кушала с видимым аппетитом, хоть в этом порядок. Опустошив наполовину тарелку, спросил дочку.
- Ты как сюда попала, откуда и когда? Неужели из Брагино приехала?
- Да нет, уже с учебы. Как мама с утра говорила, не надо, побудь дома. Все равно поехала, впереди зачет. Но ведь она тоже на работу отправилась. Накануне вечером на телефон чего только не писали. И в сети такой кипишь пошел, только все равно не понятно. Думала, это прикол такой или флешмоб, сейчас такое модно...
- Ничего себе шуточки. Ну, и как ты, доехала до места?
- На мосту у Моторного* (* Ярославский моторный завод), где ремонт, с утра даже пробки не было, сама удивилась, быстро доехала. Вышла из троллейбуса в Торговом переулке, к факультету пошла. Еще подумала, как лучше, под аркой Знаменской башни пройти, или по Комсомольской. Только на угол поворачивать, из дверей Ксюха выбегает, взъерошенная, кричит что-то, я в наушниках, музон слушаю, ничего не понимаю. Она ко мне: «Юлька, спасайся, там «препод» свихнулся, парня искусал и на остальных бросается!» Смотр, точно, в дверях одногруппник стоит, весь в крови, как избитый. И на улице у магазина напротив люди друг с другом сцепились! Надо бежать, только куда, обратно в Торговый, на троллейбус? Ксюша меня за руку схватила, смотрим, и там уже какой-то ненормальный в женщину вцепился. Та орет, его сумкой по голове бьет, а тот не унимается! Мы тоже завизжали, и к театру Волковскому* (* Ярославский театр имени Федора Волкова), куда дальше потом, не знаем. И под Знаменской башней не пройти, тоже стоят странные люди. Сама башня забором огорожено, ремонт начали, из-за него ничего и не видно.
Выскочили за забор, смотрим в сторону «Свободы»* (* улица Свободы, одна из центральных магистралей в центре города), на остановке первого маршрута троллейбус с открытыми дверями, как рванем к нему! Сами, словно сумасшедшие, кричим «Подождите, подождите!» Водитель двери только закрывать, потом видит нас, открыл последнюю, а сбоку, со стороны этой «тошниловки» «МакМастер» тоже психи идут, лица страшные, сами грязные.
Как их увидели, чуть не чокнулись, влетели в троллейбус, водитель двери сразу закрыл. «Эти» уже рядом, их вокруг уже много. Но мы сразу поехали, а куда ехать? Водитель сам ничего не понимает, только объявляет, что машина в троллейбусный парк едет, на Горвал* » (* улица Городской вал). То-то в салоне людей всего несколько человек. В окна уставились, кто-то возмущается, что молодежь распоясалась, кто-то плачет… Мы еще пошли свои студенческие проездные показывать. Водитель смотрит на нас, только рукой машет, не до них сейчас, спрашивает, где нас высаживать. Остановку одну проехали, не останавливаясь, вспомнила, что с собой ключи от твоей квартиры, так сюда и попали. Повезло, во дворах эти психи еще не ходили.
Вот с Ксюшей и просидели вместе целый день, психи у дома еще появились. Но мы особо и не высовывались, только поглядим в окна и снова прячемся. Компьютер твой включали, пока интернет был, оттуда что-то узнали, еще больше напугались. Потом, к вечеру ее родители приехали, телефон-то еще работал. Еще в милицию пробовали звонить, пожаловаться, так там все время «занято».
Обращаю внимание, как теперь разговаривает дочка. Обычные «молодежные» словечки почти исчезли. И манера разговора более взрослая, словно три дня одиночества смыли что-то поверхностное. Но понимаю, она все еще ребенок, вырванный из привычной и комфортной студенческой жизни. Училась она легко, не зря школу с медалью закончила. Так что время на всякие молодежные развлечения у нее оставалось. Тем более, Маринка ее баловала, так и возможность имелась. Теперь все обрушилось, как дальше быть, не представляет. Не зря так обрадовалась моему появлению...
- Папа, ты меня не слушаешь?
- Нет, просто задумался. Родители Ксюши нормальными показались?
- Это как? Вроде да.
- В смысле, никто не перевязан, не окровавлен?
- Ой, ведь отец Ксюшкин с замотанной рукой, сказал, что пришлось психов машиной давить! А что такое?
- Потом скажу. Сама никуда не выходила?
- Пап, какое «выходила», куда, когда кругом такое творилось? Даже Ксюшку только на пороге чмокнула и они сразу ушли. А наутро «эти», что к тебе внизу подходили, и здесь за людьми стали ходить, кто осмелился выбраться! И в подъезде кто-то бродит. Слышала «топ-топ-топ», всю ночь не спала, представляешь! Перед этим кричали зверски, женщина и ребенок. Даже боялась подходить, закрыла дверь еще и на защелку, не только на замки.
- Да дверь и так никто не откроет. А сломать у «этих» сил не хватит.
- Все равно, боялась, кто-то в окно залезет.
- Да вроде они по окнам пока лазать не умеют.
- Ты думаешь, научатся, раз сказал «пока»?
- Знаешь, Юль, уже ничему не удивляюсь.
- Пап, это правда ожившие мертвецы на улице? – задает давно мучивший ее вопрос.
- Похоже, что так…
- А откуда они взялись, ведь это невозможно, только в кино бывает!
Глава 03. «К оружию, народ, настал и наш черёд!» 11.04.2008, после обеда. Дом на Пушкина.
Сейф после развода так и оставался на прежнем месте, моих нечастых подружек он не смущал. В отличие от бывшей супруги, они не обращали внимания на «эстетику помещения». Или просто оказывались скромны по своей натуре, не высказывали недовольства. Понятно, серо-стальной корпус оружейного шкафа, как его правильно следует называть, диссонировал с общим «ореховым» тоном спальни. Вот только иметь оружие «не под рукой» глупо, тогда уж лучше совсем без него.
Хорошо, что не забыл во всех моих приключениях о связке ключей, иначе пришлось бы ломать дверцу. Или пилить «болгаркой»* (* углошлифовальная машина), благо, не успел отцу отдать до начала сезона. Похоже, она долго не пригодится, только это не важно по сравнению с происходящим за стенами квартиры. Эйфория после встречи с дочкой понемногу проходила... То состояние, когда весь кошмар последних дней внезапно исчез, словно завтра вернется прежняя, почти безмятежная жизнь. Да, теперь точно знал, что мы жили до этого дня, когда появилась эта нежить, именно так, счастливо и безмятежно!
Достал ключи и прогремел замками. Следующий звук выдали петли оружейного шкафа. Вроде не ржавые, а когда кругом тихо, скрипят противно. Время от времени сбрызгивал их «баллистолом»* (* популярная немецкая оружейная смазка), но помогало ненадолго. Меня самого, когда один жил, это не вовсе раздражало, а когда получалось, что не один, то просто не оставалось времени на оружейный шкаф.
Распахнул дверцу, справа моя «Сайга-20К», зажатая за ствол фиксатором, слева стопкой картонные патронные пачки. В патронном отсеке пистолеты со своим боекомплектом. Хотя какой это боекомплект, так, баловство. Даже «Оса» с ее «дореформенными» патронами раньше за настоящее оружие не считалась. Тем более, теперь, разве что, для подачи сигналов? Жаль, что сигнальных патронов для нее всего одна пачка. Сейчас оружие помощнее требуется. Так что только «Сайга», как в той рекламе, «при всем богатстве выбора другой альтернативы нет!». Только у меня альтернативы и не намечалось.
Берусь за цевье и достаю из шкафа ружье. Вообще, по паспорту называется «самозарядный карабин», это название прижилось разве что из-за малых размеров. По сути - дробовик и дробовик, только на базе «Калашникова». В общем-то, по этой причине и выбрал, как первое свое настоящее оружие. Привык к такому еще со школы, перед этим пробовал в Домнино* (* стрелковый стенд в д. Малое Домнино) и двустволки, и разные «полуавтоматы». Ну, не мое это, особенно двустволки с двумя спусковыми крючками... Пальцы правой руки хоть сейчас подтвердят мою правоту.
Тяжесть металла и пластика в руках, запах ружейного масла, такое способно привести в равновесие любого. Привычно вскинул ружье, взглянув через прорезь прицела на голые деревья за окном. Щелкнул предохранителем, оттянул и отпустил затвор. Громкий стук словно придал мне уверенности. Нажал на спуск, звук удара курка по затвору окончательно вернул меня в нормальное состояние. Как там, на фронте, говорили? «Живем!»
- Юлечка, принеси мне пару газет потолще!
- Сейчас, папочка! - как же давно дочка меня так не называла...
Разобранные детали «Сайги» раскидал на разложенных прямо на полу листах рекламной газеты. Все в порядке, легкий налет смазки, ствол чистый, не считая полос пластика от контейнеров. Но, поскольку стрелял почти каждый выходной, никогда не заморачивался зеркальным блеском. Все равно через неделю еще полсотни патронов спалю, а то и сотню. Для порядка протер все ветошкой, которую дочка по моей просьбе безропотно принесла из кладовки. Собрал, снова щелкнул затвором.
Порядок, теперь боеприпасы. В шкафу оставалось всего несколько пачек с патронами. Больше всего «Рекорда», по причине дешевизны. Еще итальянские «Клевер Мираж» с пулей Гуаланди, и их «земляки», тяжелые дробовые «RC-полумагнум». Правда, после весенних пострелушек оставалось совсем ничего, не зря же ведь в Краснозаводске затаривался. Что дернуло меня оставить все купленное в тот раз на работе??? Сейчас бы горя не знал...
Но, что есть, с тем и придется начинать, знать бы еще, куда, в какую сторону двигаться... Но сомнения прочь, есть задача выжить и не дать пропасть своим близким. Для этого, минимум, не надо давать шанса приблизиться этой нечисти. Патронов пока хватит, а потом, видимо, придется пробираться на работу и забирать свои запасы. Вот и первая задача нарисовалась, тем более, там меня ждут.
Кроме оружия нужны свет и связь. Фонарь подствольный в мебельной стенке хранится, что в большой комнате, как называла зал бывшая супруга Марина. После развода там много места освободилось, вот и занял секцию под снаряжение. Охотничий жилет, «разгрузка», подсумки, ремни, фляги и прочее. Запасные магазины и батарейки тоже там. А радиостанции «Мидланд» вот они, прямо здесь, в углу, на коробках с патронами. Щелкаю выключателем, проверяю заряд. Вроде бы заряжал недели две назад и не пользовался. Но осталось чуть больше половины заряда аккумуляторов. Так, на подъезд, думаю, хватит, расстояние невелико, переключу на малую мощность. Если вернусь... Нет, когда вернусь, обязательно поставлю заряжаться на всю ночь. Пока пусть хоть немного емкости добавится. И втыкаю обе рации в черную коробочку с проводом адаптера.
Глава 04. «Это наш дом!» 11.04.2008, после обеда. Дом на Пушкина.
На лестнице тот слабый аромат гнилья, просачивающийся в щели, превратился в густой смрад. Если бы не косынка на лице, то с тошнотой мог бы и не справиться. Молодец, дочка, подсказала дезодорантом сбрызнуть. Все равно дышать нелегко, но хоть заглушает запах подъезда. Окна бы открыть, только рано об этом думать, спину подставлять нельзя, а прикрыть некому.
Здесь точно кто-то есть, и это не бомж залетный. Хорошо сделал, надев кроссовки, они почти не давали шума ни на бетоне лестницы, ни на плитке площадки. Казалось, что сам больше шумел при вдохе и выдохе. Наверное, в этом наушники виноваты, только снимать их не стану, до сих пор в памяти звон в ушах, когда в тире забыл закрыться.
Все еще стою у двери, сердце начинает стучать часто-часто, как тогда, во дворе больницы. Только вот адреналин мне сегодня никто не вкалывал… Осторожно заглядываю вниз, в проем между стойками перил. Вроде никого не видно, но показалось, что там кто-то шевелится. Прижимаюсь спиной к стене и так же осторожно заглядываю вверх, выворачивая шею не хуже зомби. Нет, отсюда не разглядеть, делаю шаг вперед и так пробую рассмотреть, что там, на верхних этажах? Но в уходящем дневном свете, проникающим в окна, ничего увидеть не получается.
А внизу точно кто-то подал знак о своем присутствии. Оружие наготове, заставляю себя сдвинуться с места и сделать несколько шагов, спускаюсь на один пролет вниз, к окошку. Боюсь стукнуться стволом о перила, они у нас не такие, как во всех домах еще советской постройки. С претензией на оригинальность, или просто для экономии вместо частокола из металлического прутка, прикрытых деревяшкой, пара стоек посередине, держащих доски из фанерованной ДСП. Отличный резонатор, по такому ударить невзначай, гул пойдет до верхнего этажа. Сколько раз ругался в прошлом с соседским зятем. Любитель по ночам топать по лестнице и задевать сумками по перилам. Тот еще мудила, но до мордобоя так и не дошло, на разговоре расходились.
О чем это, мне про смертельную опасность думать надо, а сам о такой ерунде вспомнил. Это все от испуга, не стал обманывать сам себя. Вот и на площадке у окна, только оказавшись спиной к окну, сообразил, что и спускаться надо именно так. Стволом на нижний пролет нацелиться и спиной к стене топать. Если что, сразу можно стрелять вниз, и, при необходимости, вверх. Вот здесь редкие стойки перил как раз к делу, еще и обзор не закрывают. Палец от спуска не отвожу, если споткнусь и упаду, то точно случайный выстрел будет. Но заставить себя оторвать палец с крючка не могу. Лишь бы не свело от перенапряжения в нужный момент.
А вот на самый нижний пролет так спуститься уже не получится, там сразу поворот в тамбур. За стеной кто угодно может быть, а свет не включен, выключатель подъездный, к слову, тоже там. То, что внизу кто-то есть, уже понятно и без усиливающих звуки наушников. Запах просто нестерпимый, издаваемый шум стал похож на скрежет зубов, сам воздух, казалось, сгустился. Двигаться дальше опасно, темно, позиция для нападения из-за угла идеальная.
Надо чем-то отвлечь предполагаемого противника. Вариантов немного, на окне горшок с цветком, пластиковый, на таком же блюдечке-подставке. Жаль красоту, но, ничего не поделаешь, лучше для отвлечения и не придумать. Стараюсь не делать лишнего шума, подхватываю горшок вместе с подставкой, снова вжимаюсь спиной в левый от меня угол, стараясь, чтобы моя тень не упала на площадку первого этажа. При этом раздумываю, как лучше бросить приманку. Кидать в темноту смысла нет, даже если нечисть и клюнет, все равно ничего не увижу. Получается, что надо прямо вниз, чтобы попасть на эту площадку, как раз под дверцу электрощита.
Перевел дух, боясь раскашляться. Ну, поехали! Горшок летит вниз, блюдце при этом вскальзывает из моей руки, неудобно левой кидать. «Снаряд» падает в паре ступенек ниже от меня. На нижней площадке какое-то шевеление и крупная тень мелькнула на короткой лестнице, ведущей из тамбура. Уже успеваю вернуть левую руку на цевье и, не глядя, трижды выстрелил, обрушив на себя тугую волну пороховых газов и грохот, многократно усиленный стенами подъезда. Нападавший, получив минимум два попадания картечи, метнулся назад, но как-то не слишком уверенно. Никаких стонов или криков, если все же попался обычный сумасшедший. Только глухое мычание, если мне не показалось, да и то быстро стихшее.
Представляю, что получилось бы без защиты ушей! И так почти контужен, от газов щиплет глаза, но зато меньше пахнет мертвечиной. Что дальше, кидать больше нечего, не подниматься же на этаж выше, рискуя получить бросок в спину разъяренного существа. В следующей атаке он точно станет осторожнее.
Тут только замечаю, что рука, сжимающая цевье, у меня вывернута неестественно, словно не «Сайгу» держу, а АК с подствольным гранатометом. Ну, я и ... Ладно, потом самокритикой займусь. Пусть и не гранатомет, но тоже «подствольник»! Как же забыл про фонарь, что прикрепил на планку. Что только от волнения не случается, это не про зомби, а про стресс вообще.
Теперь проще, продолжая удерживать под огнем нижнюю площадку, перехватываю цевье так, чтобы удобно нажимать и отпускать кнопку фонаря. Вздохнув, включаю свет, круглое пятно ксеноновой лампы сквозь сизый пороховой дым освещает нижнюю площадку, еще больше оттеняя мрак подъезда. На площадке никого, только бурая жидкость залила плитку, вперемешку с отбитой и раскрошенной штукатуркой. А вот чуть дальше, на ступенях, темная куча тряпья и плоти. Это тот самый бегун, что польстился на мой цветочек. Вот только один ли он там? Проверить это иначе, чем заглянув в тамбур, не получится.
Глава 05. «Соседи живые, соседи мертвые» 11.04.2008, ближе к вечеру. Дом на Пушкина.
- Пашка, а тело увезли?
- Кто увезет-то? С утра, пока связь мобильная работала, по всем бюро и конторам звонил, заказ примут, и все. Потом, после обеда, вообще никто не отвечал, в одно дозвонился, там мне такое наговорили...
- Так отец все лежит?
Пашка не выдержал и взорвался, слезы отчаяния так и потекли по небритым щекам.
- Куда он уйти должен-то? Мертвый!
После чего словно очнулся от сна, слезы сразу исчезли.
- Игорь, Вы хотите сказать, что папа стал, как «те»? Про которых по радио сказали? И которые как зомби по улицам ходят?
- Да. Именно так. Мой сосед по палате умер, и через пять минут уже дверь ломал.
- Но папы не стало еще девятого!
- Где он лежит?
- Там, на втором этаже, в спальне. Он хотел вниз спуститься, чтобы готовым быть, если в больницу придется ехать. Не успел, упал в прямо коридоре. Там и лежит, только пленкой его прикрыл, что на дачу приготовили.
- Паш, пойдем, посмотрим.
На всякий случай снова натянул наушники и очки, прошел за парнем в квартиру. Тот, хотя и находился почти в шоке, не забыл запереть дверь на замок. У соседей с четвертого этажа не доводилось бывать. Квартира похожа планировкой на мою, только в прихожей лестница с точеными перилами на второй уровень. Вот по ней мы и поднялись.
Квартира у Пашкиного отца отделана еще в стиле девяностых, оно и понятно. Наш дом не слишком старый, начала девяностых, почти новы, но ремонт там делать тяжеловато. И так сосед на третьем этаже, что надо мной, полгода мучил всех грохотом и жужжанием. Теперь-то уже надолго станет не до ремонтов.
Архитектор многое продумал в этом доме, но то, что спускать кого-то со второго этажа неудобно, про это никто, наверняка, не задумывался. Особенно, если человек заболеет или еще чего хуже.
Отца Пашки увидел в маленьком коридорчике перед дверью, как сын его оставил, так и лежал. Пленка обычная, такую мы тоже на даче используем. После подъездного запаха уже мало восприимчив. Так что, из уважения к Павлу, не стал косынку натягивать на нос. Наушники тоже снял, ни к чему они тут. Но запах уже присутствовал явственно. Пашка поднимался первым, он встал на площадке, не доходя до тела. Я положил ему руку на плечо, он вздрогнул.
- Павел, когда отец умер?
- Ночью, уже девятое, наверное, наступило.
- А «скорая» когда приехала?
- Вот, как он упал, где-то минут через сорок, может, меньше, может, больше. Не до часов тогда мне было.
- А врачи какие приехали?
- Обычная бригада, фельдшер и сестра.
- Они нормальные приехали? В смысле, не раненые и не укушенные?
- Кем укушенные, «этими», что ли?
- Да, ты знаешь, почти все врачи и санитары скорой помощи погибли. Они первыми пришли на помощь и первыми пострадали.
- Нет, откуда? По радио и по телевизору бред какой-то шел, по интернету вообще муть, пока все совсем не отрубилось...
- Вернемся к врачам со «скорой», не видел у них никаких повязок, бинтов, может, травмы, или жаловались на что-то?
- Нет, Игорь, ничего такого не говорили. Нервные какие-то приехали, думал, от того, что пришлось на четвертый этаж пешком.
- Знаешь, Пашка, давай внизу поговорим.
- Хорошо, мне тут тоже не очень приятно. И так два дня с ним, даже молитвы читал, какие помнил.
- Это ты правильно делал, мама научила?
- Еще бабушка, раньше посмеивался, сейчас вспомнил, как смог...
- Паш, давай пока вернемся вниз.
Он, судя по всему, не против, похоже, запах его тоже достал. Но куда от него денешься, несмотря на пленку и то, что окна распахнуты в обеих спальнях. Мы спустились и присели на диван, продолжил расспросы.
- Не удивляйся, мысли такие приходят... Скажи, отец у тебя ведь никуда не ходил?
- В смысле?
- Имею в виду в понедельник и во вторник. Уже восьмого числа.
- А куда ему ходить? Он не очень хорошо себя чувствовал, мы все сами делали.
- Понятно. Мама во вторник во сколько уехала?
- Еще утром, спросила, как отец себя чувствует. Он сказал, «Все нормально» и она поехала, - смотрю, у Пашки губы опять начинают подрагивать, возвращаю тему разговора в прежнее русло.
- То есть, отец твой никуда не выходил, а ты сам в тот день куда-то отлучался?
- В магазин сходил, пришел, наверное, часа в два… Ой, папа за почтой спускался, точно! Не дождался, пока принесу, он так часто делал. Еще сосед с третьего этажа его чем-то угостил, довольный был, сказал, как раз к обеду. Мы поели, отец наверх поднялся, и уже не спускался, даже ужинать не стал.
Глава 06. «Старый полковник и новые вести» 11.04.2008, вечер. Дом на Пушкина.
Павел, несмотря на все случившееся, внешне спокоен, только совсем осунулся. Словно неожиданно повзрослел, но все равно, похож на мальчишку, который лишился всего, что у него оставалось. В общем-то, так оно и есть. Нельзя позволить ему совсем потеряться, надо занять чем-то еще.
- Ребята, нам надо Вадика вытащить из подъезда. И остатки съеденных им людей заодно. Иначе придется убегать далеко и надолго.
- Так еще пленка есть, в гараже как раз и лежит.
- Давай сейчас вернемся, возьмем пленку, что сможем, закидаем и куда-нибудь во двор подальше или на дорогу. – Только теперь сообразил, что покрывало можно бы и не зарывать. - Еще и этих, что сейчас застрелил, пока свежие, надо как-то оттащить.
- Так в гараже и веревка есть!
Показалось, что на это ушло минут двадцать, хотя потом дочка сказала, почти час возились. За это время пару раз замечал, как она смотрит за нами из окна и даже помахал ей. Она меня так и не вызывала по радиостанции, видимо, не хотела отвлекать. Молодец, Юлечка, всегда бы так раньше...
На удивление, «сосед-мудак» ни разу не перечил, видимо, понимал, что это в общих интересах. Может, и не совсем прав в его оценке? Потом он даже пригласил в квартиру Евгения Николаевича. Согласился, Пашке одному сейчас ни к чему оставаться. Только сказал, что мне надо вымыть кроссовки и умыться после всех этих забот. Договорились, что подойду через полчаса.
Парни поднялись в подъезд, а сам вернулся на задний двор, пока не стемнело и зомби не вернулись. Отыскал рядом с грузовиком мой верный ледоруб и забросил в фургон, нечего ему без присмотра валяться, еще пригодится. Забрал заодно из кабины истерзанный портфель, подобрал гильзы, разлетевшиеся по двору. Тоже самое надо сделать с гильзами в подъезде, еще могут пригодиться.
У подъезда вызвал дочку по рации, оглядываюсь вокруг. Кроме свежеупокоенных, утащенных веревками на газон во дворе деревянной двухэтажки, никого не видно. Ни из дома, ни из соседних так никто не вышел и даже не открыл окно и не спросил, что же мы делаем. Это неудивительно, население у нас тут сплошь строгие индивидуалисты, что сейчас еще более верно. Но в окна, все же, посматривают, по крайней мере, в моем подъезде, и с первого этажа, и с третьего.
- Юля, прием, прием!
- Да, папа! - дочка отозвалась и одновременно показалась в окошке, помахала.
- Сейчас поднимусь, открой мне и приготовь какие-нибудь тапочки и пакет.
- Зачем, что с тобой?
- Дочка, все в порядке, просто обувь грязная.
Не только обувь, но и сам весь пропах до крайности. Поэтому сразу через спальню босиком прошел на балкон, а не на лоджию. Он на солнечной стороне, там быстрее выветрится. Скинул костюм и кроссовки, прямо так, раздетый, прошлепал в душевую. Юля меня не спрашивала ни о чем, что-то сама видела, что-то просто не хотела знать.
От меня все еще пахло, хотя «штурмовую одежду» оставил на балконе. Надо бы снова душ принять, пока вода и энергия есть, за полчаса управлюсь. И заодно переодеться, хотя бы в старую полевую форму, слава Богу, пока запасной хватаеть. Не думал, что так пригодится, уж точно. Как же на фронте, в грязи и кровищи, в одном и том же воевали?
Пить ничего не хотелось, кроме воды, но и блевать не тянуло, не то, что в первый раз. Все равно, состояние нехорошее, вместо тошноты пришло какое-то неприятие всего. Как будто в чужом теле жил, может, сказываются и моя болезнь, и те лекарства. Хотя перестал их принимать, вряд ли теперь в сон потянет. Заметил, что, в общем-то, чувствую себя даже лучше, чем утром. Страшный сон уже действительно воспринимался как сон.
Похоже, все подвиги на сегодня закончены. Смотрю, за окнами завечерело, пока мы возились во дворе, солнце ушло. Так то облака весь день небо закрывают, сейчас стали совсем темные. Хорошо, есть электричество, а если отключат? Дома есть пара фонариков и пара комплектов батареек, вот и все, пожалуй. Да где-то еще лежали свечи, остались от прежних жильцов, на антресолях. Те тоже дачники, видимо, когда-то использовали, хорошо, что их не выкинул. Надо бы достать и оставить где-то удобном месте. Спички... Со спичками неважно, плита нас с электророзжигом, курить никто не курит. Из спичек разве что пара коробков есть, не считая моих охотничьих. Несколько упаковок, запаянных в полиэтилен, которые так ни разу не использовал. Но от них дыма-то ого-го!!!
- Юля, газ ты проверяла?
- Да, чайник кипятила, термос наполнила, еще раз поставила. Газ идет, но слабо.
Это ожидаемо, давление в сети снизилось, скоро может вообще не быть. На первое время выручит китайская газовая горелка, купленная в магазине «Рыболовные товары», что на углу Свободы и Чайковского, почти рядом с нами. К ней всего два больших баллончика и один маленький, долго не протянешь. Может, если завтра удастся мой план, потом заглянуть в тот магазин? Кажется, забот только прибавляется. Что удивляться, другая жизнь уже началась.
Глава 07. «Разговоры с дочерью на фоне Сайги» 11.04.2008, поздний вечер. Дом на Пушкина.
Закрываю дверь, ставлю в угол «Сайгу» и снимаю ремень с подсумками, теперь точно дома. Судя по запаху на кухне, Юля уже поела и сейчас собралась чаевничать. Запах малинового варенья перебивает все.
- Пап, будешь кушать?
- Да, надо бы поесть, наверху только перекусил немножко.
- Ты пил?
- Только за Пашкиного отца...
- Что с ним? Точно! Сама же видела, вы закапывали... Это его? Ой!
- Да, Юлечка, еще и полковник, что сверху, Евгений Николаевич, плох совсем.
Подошел к коробке, покрутил банки, выбрал перловую кашу с говядиной. Дочка смотрела на меня с удивлением.
- Пап, как ты можешь такое, есть это же перловка.
- Ошибаешься, очень вкусная вещь. Чайник горячий?
- Горячий термос.
- Термос пусть стоит, пока газ есть, надо пользоваться.
Дочка заваривает мне чай в кружке, сам пока разогрел на сковородке кашу. Все-таки, умеют у нас порой вкусную еду делать. Гречка и то не такая вкусная, а рисовая каша просто размазня какая-то. Перловку в армии не ел, в институте, когда учился, тоже, а вот на «гражданке» полюбил. Верно сказано, всему свое время.
После чая совсем разморило, поэтому неисправным телефоном утром займусь. Да и кто знает, что там, еще три квартиры рядом необследованные, рисковать не стану.
Раз поужинал, пора заняться ружьем. Пострелял сегодня прилично, не как на тренировках, но все же. Оружие должно оставаться в исправном состоянии, тем более теперь. Сходил за шомполом, ветошью и маслом. Дочка уже убрала все со стола и мыла посуду холодной водой. Вот молодец, всегда использует резиновые перчатки, себя так и не приучил, даже когда оружие чищу.
Снова разложил старые газеты, на этот раз на столе в зале. Разобрал «Сайгу», разложил детали. Чем нравится, там их всего ничего, как и на автомате. Возвратный механизм, затворная рама с затвором, поршень с заглушкой на резьбе да крышка ствольной коробки. Проще, пожалуй, и не придумаешь. Спасибо, Михаил Тимофеевич!
Ружье давно отпотело, дома совсем не жарко. Протер его ветошью, собрав нагар. Потом прошелся ветошкой с маслом по ствольной коробке и по вынутым деталям. Особое внимание поршню, там еще и несгоревшие порошинки, кроме порохового нагара. Теперь пусть полежат немного, после чего сниму оставшийся нагар вместе с маслом. По стволу тоже шомполом с капроновым ершиком, щелочное масло не трогал, патроны все с контейнерным зарядом, один пластик. Газовую трубку всего разок протер, особо не старался. Завтра стрелять наверняка придется, особо надраивать смысла нет.
Оторвался от чистки, дочка закончила с приборкой и уселась напротив меня. Надо же, раньше на дух не переносила запах ружейного масла! Она смотрит на разложенные части, на то, как обращаюсь с ними. Вид у нее уже совсем сонный. Надо подумать и о более прозаических вещах.
- Юля, ты будешь в своей комнате спать?
- Папочка, боюсь одна, как Ксюху увезли.
- А почему ты с ней не уехала?
- Куда? Там такая же квартира, даже похожа. У нас хоть третий этаж, а там первый и без решеток. Да и тесно у них.
- Соображаешь, вся в папу, - а сам понимаю, что родители у подружки, скорее всего, покусаны оказались...
- Точно, хорошо, что ты ключи у меня не отобрал. Так бы пришлось к маме ехать через полгорода...
- Ты мне не мешала никогда, это мама ревновала каждому столбу. Или, как правильно говорится?
- Но ты же встречался потом!
- Юля, когда потом, это совсем другое. Давай не будем про это сейчас, не то время.
- А кто такая Вероника? – дочка делает неожиданный поворот.
- Ты мой телефон, ой, коммуникатор, смотрела?
- Да, когда ты ушел, мне делать-то нечего. Интересно стало, что за штука, заодно фото посмотрела.
- Это моя знакомая.
- Близкая?
- Очень.
- А когда успели познакомиться, в «аське» сообщений всего ничего?
- Да, немного, а познакомились недавно, неделю назад.
- Ну, ты папа и даешь! Семь дней и такие страсти?
- Если совсем правда, то по-настоящему всего один день...
- Она красивая...
Юля помолчала, потом продолжила совсем в другом направлении.
- Папа, что завтра?
- Что значит «завтра»?
- Что мы завтра будем делать?
- Тоже самое, что послезавтра, и послепослезавтра. Выживать.
Глава 08. «Тревожная ночь» 11.04.2008, ночь. Дом на Пушкина.
Дочка взяла пижаму и пошла в душевую, сам снова принялся за «Сайгу». Еще раз прошелся ветошью с маслом по стволу, пошаркал ершиком на шомполе. Потом ствольную коробку еще раз, и затвор протер. И напоследок сухой ветошью, ее в кладовке много, еще прежняя супруга приучила старые футболки на лоскутки резать. Там ткань застиранная, без ворса, самое то для чистки. Завершил процедуру, собрал ружье, щелкнул курком. Магазины не стал разбирать, просто протер от копоти насухо губки и подаватели. Не забыл заново снарядить патронами. С одним делом на завтра разобрался.
Юлька быстро вернулась, не то, что раньше подолгу плескалась! В новой пижаме выглядела совсем ребенком. Хорошо, что Лельке не подарил, на ней бы смотрелось нелепо, с ее-то фигурой! Да сколько же можно ее вспоминать?
В зале после чистки собрал стол, а диван, наоборот, разложил. Места на нем много, вместе приготовили две постели. Поставил рядом «Сайгу» со снятым предохранителем. Проверил, чтобы она не упала случайно на пол. Потом все-таки предохранитель поставил в безопасное положение, а ружье положил на пол, под руку. Почему не в спальне, там ведь тоже балкон? Укладывать дочку там, где столько воспоминаний, даже сейчас казалось неприличным. Да и балкон выходит углом на улицу. В детской комнате балкона нет, но там кровать маленькая.
В зале все-таки безопаснее, самая большая комната и единственная, где остался запор на дверях. Вряд ли кто-то полезет на такую высоту, но вдруг? На лоджии одинарное окно, дальше стеклопакет, чтобы проникнуть, надо бить стекла. Теперь и не от такого шума сразу проснусь. А двери в зал дополнительная преграда с другой стороны. Хотя и понимаю, что перестраховываюсь, но так спокойнее.
На всякий случай вышел на эту самую лоджию, посмотрел во двор. На балконах незаметно курильщиков, не то, что раньше, хотя прошло меньше недели с начала беды… Многие окна в соседнем доме так и светились, в квартале, что через дорогу, тоже. Не везде это означает присутствие живых людей, скорее, наоборот! Стоит мертвая тишина, сейчас это буквально воспринимается. Не слышно привычного шума, того самого городского фона, создаваемого заводами, железной дорогой, автомобилями, трамваями и троллейбусами. Звуков большого города больше нет, самое главное, не слышно никакой музыки, не говоря про голоса. А вот выстрелы стали привычными, звучат то чаще, то реже, но без них и пары минут не обходится.
Вроде бы и свет от уличных фонарей как и раньше, но двор кажется зловещим. Машин у подъездов заметно меньше, кто-то успел уехать из города, к остальным, скорее всего, бывшие хозяев уже не вернутся. Но и нам ими просто так не воспользоваться. Мой «ГАЗон» под окном как поставил, так и стоит. По всему, никто к ней не подходил, даже мертвяки к ночи не объявились. Ладно, завтра еще покатаюсь, бензина оставалось почти полбака.
Несмотря на флисовую кофту и ружье на плече, при открытой створке лоджии ощущаю себя голым и безоружным. Вроде бы, кого бояться на высоте третьего этажа? Но словно кто-то смотрит из густой тени за гаражами. Уж не душа ли Пашкиного отца томится от переживаний за близких? Не хватало мне еще мистики ко всему прочему! С радостью задвинул створку и накрепко запер дверь на лоджию.
Хотел перед сном запустить стиральную машину, по давней привычке. Но прогулка на лоджию подсказала, что в вымершем и поэтому относительно тихом (не считая стрельбы) городе шум крутящегося барабана может распространяться на большое расстояние. Почему мне проще сразу созвать всех окрестных живых мертвецов. Отложу это на утро, тем более, не так к спеху. Да и вообще, надо ли этот комбинезон стирать, может, лучше заскочить по возможности в магазин рабочей одежды?
Кстати, еще надо стиральных средств каких-то раздобыть. И хозяйственное мыло не помешает, а то мыл ботинки от всякой гадости, задолбался. Надо бы еще хлорки или соды для обеззараживания... Обычное мыло тоже нужно. Паста зубная, щетки, бритвы, лезвия и прочая «мелочовка». Тем более, для девчонок, со мной дочка, Веронику найду, тоже нужно наперед позаботиться... И Пашка еще, не бросать же одного? Сколько всего потребуется... Одежда, еда, инструменты, еще и оружие неплохо... Про генератор, бензин и все остальное промолчу...
Какой же умный, прямо медаль давай! А если таких умных много, а магазинов как раз мало? С этими невеселыми мыслями и закрыл окно лоджии. Потом прошелся и проверил остальные окна и балкон. Пусть стекло невеликая защита, но за ним как-то спокойнее. В голове стучит, «один много не сделаю, надо кого-то привлечь». Может и правда с Пашкой поговорить завтра? Да, именно завтра, а сейчас пора спать, дочка уже посапывает под одеялом у стенки. В спальне нахожу свою «тайскую пижаму», никогда ее не надевал дома, только в командировки брал. Но сейчас и для тепла, и чтобы дочку не смущать. В голове слегка шумело, даже кружило. Поэтому вспомнил про таблетки, отыскал портфель и выбрал пару самых безобидных по названиям.
Улегся, но примеру дочки последовать не вышло. В голове, словно жернова, ворочались мысли, одна тяжелее другой. Снова возвращалось то, что, казалось, совсем отошло в сторону. Про то, что расслабился после чудесного возвращения домой, на этот безопасный островок в океане катастрофы. За железной дверью, на высоте нескольких метров, ни одна зараза не доберется до меня. Прямо, как до поросенка Наф-Нафа из сказки. Только тот спрятался в свой крепкий домик, и не боялся злого волка. А я не свинка, похоже, самому придется стать таким волком. Усмехнулся, как, говорится, пора соответствовать фамилии.
Глава 09. «Мирное утро Дня космонавтики» 12.04.2008, утро. Дом на Пушкина.
Пробуждение после ночи оказалось не самым приятным, может, поэтому даже будильника не дождался. Когда открыл глаза, сначала не мог вспомнить, где я, пока вчерашние события не нахлынули, расталкивая друг друга в очереди. Едва ли не самым сложным оказалось разобраться, что случилось на самом деле, а что примерещилось… Вроде бы и не напивался вчера, а такое причудилось!
Рядом под своим одеялом в розовой пижамке с мишкой сладко посапывала дочка. Вспомнил, сколько дел наметил на сегодня, еще больше загрустил. Но перекладывать свои заботы не на кого, пора вставать. Не стал будить ребенка, прихватил телефон, вышел в прихожую, прикрыв дверь зала.
Первым делом отыскал оставшиеся после больницы таблетки и все скопом засунул в пакет с мусором. Больше никаких лекарств, разве что анальгин от головы. Смутно подозреваю, что они одна из причин моих нынешних видений.
Голова особо не болела, но апатия полная. Вчера после зачистки подъезда и общения с соседями вроде бы все разложил по полочкам. Но с утра, несмотря на ночные раздумья, не знаю, за что хвататься в первую очередь. Все потому, что понимаю, одному не осилить, и с дочкой что-то делать, и Варвару спасать, и к Веронике как-то пробиваться. Догадываюсь, что и Пашку бросить не смогу.
Вид мусорного пакета натолкнул на еще одну проблему, не такую крупную, но и ее решать придется. Как бы нас не прижало, как бы мало нас не осталось в живых, отходы все равно остаются. Коммунальщиков больше нет, вывозить некому. Раньше просто, отнес на площадку, и порядок. Теперь кто-то из оставшихся тоже по привычке туда снесет. И получим рассадник крыс, которые вроде тоже заражаются? Собаки, опять же под вопросом…
С такими путанными мыслями умылся холодной водой, но взбодриться не получилось. Зато руки под конец ломило, словно после ледяного ветра, отвык от полевых условий! Затем вышел на балкон, заметно похолодало, ветер не сильный, но зябкий, несмотря на то, что солнце уже светит сквозь облака. Свежий воздух немного взбодрил, мысли уже не так кружатся. Стану делать то, что точно получится, остальное по мере появления возможностей. Или если, уж сильно подопрет и деваться совсем некуда.
Как там, в «Унесенных ветром» - «Об этом я подумаю завтра!»? А ведь героиня произнесла это, убив солдата - янки, затем обобрав и спрятав труп. Вот и мне скоро придется поступать, как та Скарлетт.
Заодно проверил, как там моя одежда, на удивление, запахов почти не чувствовалось. Это не считая того, чем с улицы несло, дым и еще чем-то, что не могу описать, среднее между помойкой и болотом. Решил, что на вылазку и так сойдет, не на светский раут собираюсь. Поэтому в стиральную машину пойдет только «трофейный» водоканальский костюм. Если не мне, то кому другому пригодится. Но это потом, дочку не хочу будить ни хождением на лоджию, ни гудением «старалки». К отдаленным выстрелам она, похоже, уже привыкла.
Надо подумать о завтраке, да и об обеде, пожалуй. Уеду до полудня, не меньше. Ребенку кашу рисовую, себе суп бы какой сварить, гляну, что там есть, в кладовке. Кроме коробки с тушенкой и коробки с макаронами, еще одна картонка, там соль, сахар, пара бутылок масла, концентраты. Все хотел собакам на стрельбище отвезти, пожалуй, сейчас пригодятся. Посмотрел, что «в меню», суп гороховый, суп харчо, суп грибной, суп вермишелевый. Да, ассортимент небогатый, и просто так этим питаться не станешь. Пожалуй, если добавить тушенки и макарон, то станет посъедобнее.
Так и сделал, поставил кастрюльку с водой на плиту, отметив, что давление газа так и не усилилось, хорошо, что меньше не стало. Посмотрел на остатки запасов в овощном ящике. Дочка так ничего и не трогала, поэтому к супу добавятся луковица и морковка, пара подвядших картофелин. Само собой, банка нашей местной тушенки. Делать поджарку на сковороде не стал, дочка терпеть не может подгоревший лук. Поэтому суп варил чуть подольше. Может, просто проголодался, но от запаха стало подводить живот, аромат супа казался превосходным.
- Папа, что ты тут делаешь, чем так отвратительно пахнет? И почему ты не взял свой автомат?
Дочка появилась в дверях кухни, в пижамке, с растрепанными волосами, щурилась на плафон, прямо как в детстве. Только сейчас вместо игрушки держала «Сайгу». Раздосадованный тем, что ребенок не оценил мои кулинарные таланты, все же улыбнулся как можно радостнее.
- Доброе утро, КисЮля! Как выспалась?
- Не очень, ты всю ночь ворочался и наверху кто-то топтался.
Вот как, у каждого свои раздражители... Сам ночью про жильцов дома даже и не задумывался.
- Будешь мой суп?
- Это он так пахнет? Нет, лучше снова кашу из банки.
- Тогда вот, рисовая есть.
- Со свининой? Ну, ладно, раз другой нет. В холодильнике твоей переславской «молочки» не осталось?
- Все, последняя вчера ушла. Теперь долго молока не найдешь, только сгущенка если. В холодильнике должна быть пара пакетов.