Эта история — не просто роман. Это напоминание о том, что даже в самой обыденной реальности может случиться чудо. Иногда оно приходит неожиданно — в билете на самолёт, в случайной встрече, в шаге, сделанном навстречу неизвестности.
Посвящается моей сестре Лене.
Я всегда верила в тебя, даже когда ты сама в себя не верила.
Эта книга — о мечтах, которые становятся реальностью.
Главное — не переставать мечтать.
И верить. Всей душой.
Катя сидела в душном офисе с лицом человека, который давно сдался, но почему-то всё ещё дышал. На экране компьютера — юридическое заключение на 48 страниц, пятое за сутки. Шрифт начинал плыть перед глазами, абзацы сползали вниз, как сыр с перегретой пиццы. Каждое слово — как удар по голове кодексом. Под глазами — фиолетовые круги цвета утреннего эспрессо, который давно испарился из чашки, как и её мечты о чём-то человеческом: море, тишина, возможность проснуться не от будильника, а от запаха ветра.
Рядом стоял пластиковый контейнер с остатками гречки, политой кетчупом «для настроения». Липкая вилка, бумажные салфетки, антисептик, который пах больничным детством. Стол у Катиного рабочего места выглядел как мемориал потерянной жизни: три зарядки, чек на 21 000 рублей за химчистку пальто (которое она так и не забрала), блокнот с надписью «Ты справишься», в котором вместо вдохновляющих мыслей были только списки:
— Письмо юристам
— Ответ клиенту
— Найти смысл в жизни
— Катя, можно на минутку? — заглянула начальница, идеально уложенная, в пудровом жакете, бодрая, как человек, который, по слухам, спит по 9 часов и ест лосося с киноа. У неё даже духи пахли не цветами, а стабильностью.
Катя чуть вздрогнула, как кот, застигнутый за кражей. Она медленно повернулась.
— Если только на одну, — мрачно буркнула она, не отрываясь от экрана. В голове стучало глухо и монотонно: отпуск... сон... манго... пофиг...
Начальница исчезла так же быстро, как появилась, оставив после себя аромат дорогих намерений и ощущение, что ты снова что-то недоделал.
Катя уставилась в документ, но в голове уже давно всё зависло. Она чувствовала себя не человеком, а приложением к клавиатуре. Из-за монитора выглянула её коллега Света и прошептала:
— У тебя лицо как у человека, который забыл, зачем живёт.
— Я не забыла, — буркнула Катя. — Просто не успела вспомнить.
Света кивнула с сочувствием, схватила кофейный стаканчик и исчезла, как тень усталости.
Катя снова уставилась в экран, где юридическая казуистика говорила с ней на языке, который когда-то был ей родным, а теперь казался чужим. Слова казались пустыми. Как и она сама.
И вдруг мелькнула мысль:
А что если просто встать и уйти? Сесть в самолёт. Улететь в страну, где тебя никто не знает. Где нет начальства, дедлайнов, пробок, российских ГОСТов и мыслей про налогообложение самозанятых?
Мысль была настолько неожиданной и сладкой, что Катя даже прикрыла глаза, как от слишком яркого света.
А потом — вернулась к работе. Потому что кто, если не она?
Но в этот момент жизнь уже решала за неё, тихо, за её спиной.
Катя стояла перед открытым чемоданом, будто перед философским вызовом: «Что взять с собой, если не знаешь, кто ты?»
Вещи лежали на кровати в странной агонии: пижамы с разводами кофе, офисные юбки с бирками “сухая чистка только через боль” и футболка с логотипом старой конференции по банковскому праву. Тихо плакала где-то под ней. Или это была Катя — она уже не была уверена.
В углу комнаты победоносно торчало платье в цветочек — подарок от Ольги, сверкавший как вызов.
Катя взяла его двумя пальцами, будто это был предмет с выставки:
— Неужели я это надену?
Оно было лёгким. Слишком лёгким для её плотного, зарегулированного быта, где ткани имели вес, как и обязанности.
Подошла к зеркалу. Поднесла платье к себе.
И вдруг — на секунду — она представила: ночь, уличные фонари, мотоциклы, смех, запах лайма и мяты… и она — не с отчётом в руке, а с коктейлем, с чуть растрёпанными волосами, с искренним “а что, если да?”
Видение исчезло.
Осталась — квартира, чемодан, тикающие часы.
Катя уселась на край кровати и открыла список дел на телефоне.
В нём было:
Вернуться к ИП по делу Сухаревой
Проверить оплату госпошлины
Согласовать акт сверки
И…
Жить.
Она дописала это слово сама. Прямо сейчас. Просто так. Без галочки.
На кухне Ольга уже упаковала сухофрукты, аптечку, платочки с мятой и «ароматную подушку для самолёта, которая спасёт твою шею и, возможно, твою душу».Катя выглянула и осторожно сказала:
— Оль... ты уверена?
— Я уверена, что если мы не улетим, ты через неделю будешь разговаривать с флюсом на лице и угрожать клиентам языком Налогового кодекса.
— Я не угрожаю. Я консультирую.
— С лицом палача из "Игры престолов".
Катя смеялась. Устало, но по-настоящему.
— А если там всё не так?
— А если как раз так? — пожала плечами Ольга. — Слушай, ты ведь даже не знаешь, какой вкус у драконьего фрукта.
— Я не уверена, что он вообще съедобен.
— А я не уверена, что твоя работа — это жизнь. Видишь? 1:1. В путь.
В аэропорт они добрались в пробке, с нервами, двумя чемоданами, и сумкой, в которой был один купальник и три книги о переговорах — Катя взяла их по инерции.
На регистрации она держала паспорт с таким лицом, будто сдавала ЕГЭ по виетнамской таможне.
— Улыбнись, — шептала Ольга. — Они тебя не депортируют. Пока.
— Я просто… Я не знаю, как себя вести.
— Ты пассажир. Сядь в самолёт, прими наушники, и пусть будет воля туроператора.
Катя вдруг посмотрела на людей в очереди. Парни в шортах, девушки в кроксах, кто-то в пляжной панаме…
А она — с ноутбуком, в строгой рубашке и с внутренним контролёром в голове.
— Я здесь чужая.
— Ты здесь новая, — возразила Ольга. — Поверь, это не страшно.
На досмотре Катя вспотела, запнулась, чуть не уронила крем с SPF 50 и попыталась оправдаться перед таможенником за слишком большой флакон:
— Извините, я просто не знаю, как отдыхать.
Тот хмыкнул и сказал:
— Нам всем иногда нужно вспомнить.
Это было странно. Мудро. И немного подозрительно.
Но Катя почувствовала, как что-то внутри впервые не напряглось, а наоборот — оттаяло.
В зале ожидания они купили кофе. Катя взяла круассан. Настоящий. Не из автомата.
Села у окна, смотрела на самолёт и думала:
Сейчас я сяду туда. И всё — изменится.
Или нет. Но хотя бы будет что вспомнить.
Ольга тем временем что-то печатала в телефоне.
— Уже всем написала, что улетаем?
— Нет. Смотрю рейтинг лучших пляжей. И мужчин.
— Что, прямо так и пишешь в поиске?
— Конечно. Ты думала, мы едем просто купаться?
В самолёте Катя не сразу нашла кнопку наклона кресла. Разобралась с инструкцией по безопасности. Положила под голову мятную подушку.
А потом... закрыла глаза.
И впервые за долгое время ей не хотелось бежать, догонять, включаться.
Просто... плыть.
Как платье на ветру.
Как байк по узким улицам.
Как она — к себе настоящей.
Катя с трудом открыла глаза, когда самолёт мягко тряхнуло. Сквозь иллюминатор пробивалось светло-жёлтое солнце — тёплое, как чай с лимоном. Или с лаймом.
Она посмотрела в окно и увидела Ханой — город, будто нарисованный акварелью: зелёные пятна пальм, неровные домики, крыши как крышки от чайников, и дороги, полные хаоса и движения, как мозг юриста перед сдачей отчёта.
— Прилетели? — зевнула она.
— Ага. Добро пожаловать в Азию. Надеюсь, ты умеешь не паниковать.
— Нет. Но у меня есть водонепроницаемые документы, — пробормотала Катя.
Пока они шли по жаркому переходу в аэропорту, влажный воздух Ханоя обнял их так, как будто хотел сломать — нежно, но настойчиво. Катя мгновенно покрылась плёнкой тревожного пота.
Она оглянулась: ни одного указателя на русском. Английский был... местами.
Зато — всюду улыбки.
В зале прилёта их ждал водитель с табличкой «Olga & Katya». Он был невысокий, сухощавый и, как выяснилось, знал только две английские фразы:
— "Hello, my friends!"
— "You relax now."
Катя хотела спросить, сколько ехать. Он ответил:
— "Very fast!"
Это не успокаивало.
Машина оказалась огромным чёрным минивэном, внутри которого пахло лимоном и кожей. Катя села, включила кондиционер и впервые поняла: мы сделали это. мы реально улетели. из офиса — в джунгли. из таблиц — в ароматный, пыльный, живой Вьетнам.
Ольга достала камеру.
— Я официально объявляю: тревожная жизнь в Москве закончилась.
— Не говори «закончилась», говори «приостановилась».
— Ладно. Жизнь на паузе. Мы — как два принтера на перезагрузке.
По дороге они видели всё: мопеды, перевозящие целые диваны, детей в касках больше головы, барышень на каблуках за рулём скутеров, уличные кафе, где прямо на тротуаре варилось что-то, что точно пахло жизнью — острой, громкой, и абсолютно не по-российски.
Катя вцепилась в ручку двери.
— Смотри, там свинья в корзине на байке!
— Где?!
— Промелькнула. Прямо мимо такси.
— Это... нормально?
— Тут, по ходу, вообще ничего не “ненормально”.
Отель оказался не просто роскошным — он был мировым уровнем восточного уединения. Большие ворота из тёмного дерева, мозаичные фонари, аромат жасмина в воздухе и служащие в белых рубашках, будто сошедшие с обложки.
Ольга прыснула:
— Надеюсь, они не узнают, что мы из Подмосковья.
Пока их чемоданы катили вглубь территории, Катя ощущала себя в фильме.
Пальмы. Тихие фонтаны. Пруд с рыбами. В зоне лобби звучала фоновая музыка, похожая на медитацию с намёком на драму.
Ольга улыбалась, Катя — пыталась вспомнить, как сказать «двуспальная кровать» по-английски.
На ресепшене их встретила девушка в традиционном одежде и с идеальной улыбкой.
— Welcome, Miss Katya and Miss Olga. You are staying in Villa 7. Breakfast from 6 to 10. Please no smoking, no pets and... enjoy!
— А можно вопрос? — вмешалась Ольга. — А почему здесь одни корейцы?
Девушка засмеялась:
— Because we are top in Korean travel app. Very popular among idols and actors!
Катя чуть не поперхнулась:
— Подожди, ты сказала... idols?
Но Ольга уже тянула её за руку к лифту:
— Вилла, говоришь? Вот это мы попали, Катя! А ты боялась!
Их номер оказался как с обложки:
Белая постель. Стеклянные стены с видом на сад. Собственный бассейн. Деревянная ванна посреди комнаты. И записка на подушке:
"You deserve rest. Welcome to Vietnam."
Катя села на кровать, сняла обувь и просто уставилась в потолок.
— Я не верю, что это происходит.
— А ты поверь.
— Но как мы тут… среди корейцев, актёров и жасминового рая?
— Потому что я умею искать скидки. И потому что ты, Катя, наконец-то позволила себе жить.
И в этот момент, в тишине их новой вьетнамской жизни, за стеной раздался мужской голос на корейском.
Громкий, весёлый, уверенный.
Кто-то рассмеялся.
Кто-то спел строчку.
Катя приподняла брови.
— Ты это слышала?
— Соседи.
— Уверена, что это не айдолы?
Ольга пожала плечами:
— Катя, если мы и попали в сериал, то пусть это будет комедия. С красивыми мужчинами.
Катя взяла своё цветочное платье. И улыбнулась.
Вдруг — и правда сериал.