ПРОЛОГ
Даже он пошло фантазировал на тему училки.
Было такое дело. Чего уж…
Где она заходит в класс, а там только он один. На ней белая блузка и чёрная юбка до колен с разрезом сзади. Разрез длинный, едва ли не до трусиков. Ещё очки на училке. Они обязательны, иначе образ неполный.
А волосы вроде бы собраны в строгий пучок, но такой, который хочется поправить... Попросту растрепать, выдернув шпильки, чтобы сексуальные локоны упали на плечи, и возникла потребность собрать их в кулак.
Откуда, чёрт побери, у него в голове всплыла эта картина?
Не оттого ли, что напротив стояла как раз такая училка…
И выглядела она вроде бы вполне прилично.
Но нихера…
От слова «совсем».
Волосы – тот самый редкий цвет блонда с рыжевато-пшеничным оттенком. Глаза – в пол-лица. Очки тоже имелись.
И губы… Губы приоткрыты. Из-за того, что она недавно пила, они поблёскивали от влаги и навевали пошлые мысли.
У него!
Это треш.
Вынос мозга какой-то…
Её спать уложить надо. А она рубашку его просит…
Ладно, даст. Не в платье же, правда, ей спать.
– У вас такооой воротничок...
Илья прикрыл глаза. Турисов, вспомни, за что тебя кинула невеста. За то, что ты сухарь. И эмоций у тебя кот наплакал. Поэтому спокойно… только спокойно…
– О! А это что? Кубики?
Нет, блять, хрен на палочке!
– А можно потрогать?
Её пальцы потянулись к его животу.
– Нет.
Он перехватил её тонкую кисть.
Марфа, мать её, Ивановна вскинула на него кристально чистые глаза и обиженно-пьяненько выдала:
– Жадина-говядина...
ГЛАВА 1
Вот какого у него вся лента в Дзене забита тёлками? И ладно бы просто тёлками! А с новым трендом... Это когда девочки, одетые в прозрачные платья-сетки, стоят, раздвинув ноги и демонстрируя свои нижние формы...
Как такая подборка могла оказаться в его телефоне?
Илья отшвырнул его и усмехнулся.
Правильно, нечего.
Чем он там занимался последний час, стоя в пробке? Порнушку смотрел, просвещался? Молодец! Что хотел, то и получил.
Докатился...
Ну... После тех экспериментов, что Турисов проводил с проститутками, благо элитными и умеющими держать язык за зубами, порно – меньшее из зол.
Ни порно, ни проститутки его не вставили.
Сухарь он. Права была Ивка, что кинула его. Не умеет он получать удовольствие от секса.
Точнее, умеет. Но ему нужна темнота и одеяло. А ещё классическая поза, где он сверху, а она снизу.
И желательно, чтобы девочка была своя. Которую знает, и с которой комфортно.
Проблемный он, сука…
Выругавшись мысленно, Илья хмыкнул. И ругаться начал, как заправский сапожник. Хотя мысленно всегда матерился. Спасала привычка контролировать себя с утра до ночи.
От него ждали сдержанности. Он её и давал.
Семье, окружению. Невесте.
Которая кинула его два года назад. Их последняя встреча оставила в нём неизгладимый след.
Права была Ивка. Во многом.
Для прояснения ситуации стоило уточнить: кинули его из-за того, что он не любитель орального секса, а конкретно – куни, и предпочитает спать под своим одеялом.
Ну что ж, бывает…
Дождавшись, когда загорится зелёный, Илья двинулся дальше. Какой-то определённой цели у него не было. Он катался.
В город приехал лишь накануне и хотел его изучить. У друга свадьба намечалась, отказать не смог. Да и с отпуском совпало – тут грех не сорваться.
Выбраться хотелось. Родной город внезапно начал душить. Дела, встречи, заседания... Бесконечные звонки и решение неотложных задач... Он сам выбрал эту стезю и не жалел ни о чём. Работа ему нравилась. Но иногда становилось душно.
Поэтому приглашение Артура оказалось как нельзя кстати.
Прилетел он заранее. Тачку взял в аренду, а ещё один товарищ по универу любезно подкинул ключи от хаты. Хата Степана оказалась нехилой квартирой с двойным светом. То, что нужно.
Он и сам подумывал прикупить ещё одну недвижимость. Появились деньги, которые требовали вложения.
Связи во все века и на всех континентах решали почти всё. Свели тут его с одним финансистом. Илья помог ему, а тот – Илье. Теперь доходы Турисова стабильно прирастали, что его очень даже устраивало.
Свернув с главной дороги, он углубился в спальные районы. Такие во всех городах почти одинаковые. Меняются лишь в зависимости от года постройки.
Весна припозднилась. Не спешила. Снега ещё хватало, даже в некоторых местах сугробы по грудь имелись.
Хотелось курить.
Тоже внезапно. Курил он редко, раз в полгода.
Но отпуск на то и отпуск, чтобы расслабиться по полной.
Парни через пару часов будут ждать в кабаке. Мальчишник назначен на пятницу, но выпить пивка никому не возбраняется. Познакомиться с теми, кто будет на мероприятии, тоже не помешает.
И всё же…
Что в этом куни такого, отчего девки пищат, да и мужикам вроде нравится?
Его мысли снова свернули не в ту сторону. Кто-то определённо зря заказал перед вылетом двух шлюх и заставил их лизать друг друга.
Чтобы понять… Всё эксперимента ради.
Он не присоединился к ним. Хотя член стоял колом.
Уже потом, дома, в душе себя разрядил.
Чёрт…
В паху снова потяжелело. При всей своей консервативности секс Илья уважал и любил. Ну вот так!
От накатившей злости вдарил раскрытой ладонью по рулю.
Шлюху, что ли, сегодня снова снять? Артур стопудово знает пару адресков.
Копошение за кучей снега Илья заметил сразу и по инерции сбавил газ.
Трое мальцов пинали четвёртого. А рядом с ними кружила девчонка, пытаясь их разнять, растащить в разные стороны.
Ярость вспыхнула мгновенно. Чего он не мог терпеть, так это беспредела. Поэтому и пошёл служить.
Хотел в армию – родители не пустили. Казармы, удалённые от цивилизации военные части... Нет, это не для профессорского сынка. А, чёрт побери, зря!
ГЛАВА 2
Мне всегда говорили, что я – ходячая катастрофа.
А я всегда спорила.
Зачем навешивать на человека ярлыки? Так и судьбу можно сбить с толку.
Я не то чтобы верила в карму, фатализм, реинкарнацию душ и прочее, но…
Хотя нет, верила. Особенно в последнее время. Потому что не может ни за что ни про что навалиться на человека разом тридцать три несчастья. Похоже, где-то в прошлой жизни я изрядно накосячила, и сейчас пришло время отрабатывать кармический долг.
Меня загрузили в большой автомобиль, приятно пахнущий дорогой кожей.
Эта информация зачем моему мозгу? Мало другой?
Я снова позорно шмыгнула носом.
Вот и вмешалась… Кому и что я хотела доказать?
– Держи…те.
Мне показалось, или этот мужлан специально сделал паузу?
Ну и что?! Пусть! Разнял драку, вмешался – уже молодец. Герой. Так ведь?
Нет. Не так! Мужчина сделал только то, что должен делать мужчина. И всё.
Я дрожала. Сжимала истерично ладони, пытаясь согреться. И где моя шапка? Ах, да, её забрал этот…
Мне в руку всунули бутылочку с водой. Я уставилась на неё, как на нечто инородное, ранее не виданное.
– Да что ж такое?!
Бутылочку у меня забрали, отвинтили крышку и снова вернули.
Да, так лучше.
Для убедительности я даже кивнула. Сама себе.
Я была дурной с детства. С самого рождения. Неприспособленная к жизни. Так говорили все.
В том числе и бабушка.
– Бедовая ты. Умру я, как жить будешь?
А почему это я бедовая? Вот скажи-и-те-е-е! Я просто за справедливость выступаю. Всегда и везде.
Истерика подобралась ко мне ближе, чем я думала.
Ничто не предвещало беды. Я возвращалась от Алёны. Девочка у меня была на домашнем обучении. Ещё осенью она попала в аварию и получила множественные переломы. Бедняжка не могла посещать школу. Дважды в неделю я навещала её лично, хотя мы могли заниматься и онлайн. Но лично было куда интереснее и продуктивнее.
А потом эти шалопаи из пятого «Б»... Они давно моему Сашке проходу не дают, задирают при каждом удобном случае. И сегодня…
Я издалека увидела, что они его толкнули. Спешила, как могла. Но всё равно опоздала. Мало того! Они и меня толкнули! Или я сама упала?..
Что было-то?
Поднеся бутылку ко рту, сделала несколько глотков. Надо собраться, Марфа. Понимаешь?.. Взять себя в руки. А то, что душа ушла в пятки – ничего. Ничего… Со всеми же бывает. Правда?
Получалось плохо. Такое качество, как стрессоустойчивость, у меня отсутствовало напрочь. Поэтому я только и могла, что работать с детками. И то с малышариками, где конфликты со взрослыми наименее возможны. А родители у моих детишек были замечательные. Тишь да гладь. Многие учителя жалуются, что их родители достают. А у меня – ни-ни. Всё хорошо. Вот только папа Сашеньки… Вот с ним да-а, есть некоторые недоразумения. Но я уверена, они скоро разрешатся.
Мне что-то говорили. Звук чужого голоса доносился сквозь марево адреналинового скачка.
Сейчас... Ещё минутку... Мне необходимо всего ничего – и я приду в себя. Честно.
– Ладно, пойдём путём наименьшего сопротивления.
Я смутно понимала, что меня куда-то везут. И, по-хорошему, надо было попросить остановить и выйти. Позвонить Матвею Аркадьевичу и сказать, что Саша убежал в сторону новостройки.
Похлопала себя по карману. Телефон на месте. А что толку?.. Разряжен он.
Ещё одна моя беда. Очень часто я забывала вовремя зарядить телефон. Пауэрбанк у меня имелся, куда без него. Но и его забывала зарядить.
– Отогрелись?
Услышав недружелюбный голос, я вздрогнула и повернулась на него.
На меня смотрел хмурый незнакомец. Черты его лица расплывались. Моё не пришедшее в себя сознание успело выхватить тяжёлый подбородок и недовольно сжатые губы.
– Как вас зовут?
В голове билась мысль, что я должна поблагодарить его за помощь. Но фразы не формировались, точно мне что-то мешало.
– Илья.
– А отчество?
– Как у нас всё запущено… Илья Николаевич.
– Илья Николаевич, спасибо.
Далее, наверное, что-то должно было последовать.
И последовало.
Мужчина качнул головой, шумно вздыхая. После чего открыл дверь, выпрыгнул на улицу. А мне что делать? Тоже выходить?
За меня в тот момент решили, и я была благодарна. Мне помогли выбраться из машины, после чего развернули лицом к крыльцу с высокими перилами.
– Вперёд, – скомандовали и даже подтолкнули в спину.
– Это что – бар?
– Вперёд, я сказал.
В барах я была. И в клубах тоже. Несмотря на то, что многим я кажусь не от мира сего, ничто мирское мне не чуждо. И мы с девчонками отлично проводим время, когда выбираемся потусить.
Правда, редко подобное случается в последние месяцы. У каждой работа, свои дела... Появилась даже идея выбрать один день в месяц, когда каждая из нас отменяет все дела, и мы встречаемся.
Краем глаза я заметила парочку мотоциклов, припаркованных рядом со зданием. Ой, ну кто ездит на мотоциклах ранней весной? Хотя трасса давно открыта.
Меня завели в бар. Я шла, как послушная девочка. Несколько раз машинально поднимала руку, чтобы поправить шапку, которую мне так и не вернули. Хорошо, что очки остались на месте.
Большую часть времени я хожу в контактных линзах. Вчера разболелись глаза, и я их сняла. Очень похоже на конъюнктивит. Впереди были выходные, и у меня имелось время, чтобы вылечить инфекцию, если я правильно оценила состояние своего организма. В школу, естественно, с подобной заразой не пойду.
А может, глазки элементарно разболелись от перенапряжения.
Не успела я охнуть, как с меня не совсем тактично стянули куртку.
– Сидеть здесь и никуда не уходить.
Я и не планировала. Шок от случившегося ещё не прошёл. Неприятно тянула рука. И горло першило от невыплаканных слёз.
Обидно было. Очень.
Если отодвинуть в сторону сам факт драки, то получалось, что меня толкнули школьники. Пятиклассники. Замечательно просто…
ГЛАВА 3
Чечётку!
Как заправский профессионал.
Может, она, конечно, таким и была, но не здесь же!
– Ну-ка…
Илья подвинул одного из байкеров плечом. Тот, поглощённый бесплатным зрелищем, отреагировал не сразу.
И как только столик живым оставался!
А если эта МарьИванна навернётся и начнёт падать, её подхватят. Сразу несколько рук. И не отпустят.
Илья не помнил, когда в последний раз был в такой ярости. Его вообще сложно было вывести из себя. А чтобы вот так, когда колотило изнутри…
Врождённое чувство ответственности порой играло с ним дурную штуку. Если взялся за кого-то отвечать, необходимо довести дело до логического финала. Эта пигалица просила её не бросать. Но о том, что устроит шоу, предупредить как-то забыла!
Убьёт… Честное слово.
– Марфа!.. – прорычал он недобро, оценивая ситуацию в целом.
Пока она не внушала оптимизма. Турисов адекватно относился к байкерским объединениям. Товарищи на металлических конях в целом были нормальными ребятами. И сегодня, когда до сезона ещё далеко, скорее всего, собрались здесь, чтобы отметить некое мероприятие. Значит, настроение у них соответствующее.
А тут ещё и МарьИванна с бесплатным шоу...
Хорошо, что платье ниже колен, и колготы на ней антисексуальные. Белые. Плотные. Шерстяные, что ли?
Девица, увлечённая процессом, даже ухом не повела в его сторону. Точнее, головой. На самом деле она ни на кого не смотрела, полностью погрузившись в танец. Её ножки в белых ботинках мелькали с поразительной скоростью. Вперёд-назад, вверх-вниз.
На несколько секунд Илья даже завис. Он впервые в жизни видел, как отплясывают чечётку.
Мужики за спиной – тоже.
– Если снять очки, они ничё будет…
– А если и платье снять…
Похотливый гомон неприятно резанул по нервам. Да что с ним сегодня не так? Воздух, что ли, в этом городе так влияет? Или алкогольные пары в баре?
Не собираясь больше стоять и смотреть на разворачивающийся беспредел, Илья потянулся к коленям Марфы, собираясь снять её со стола. Но эта зараза, точно предугадав его намерения, вильнула назад. И едва не впечаталась в готовые поддержать её за филейную часть тела жадные руки.
– Эй, мужик, шоу только началось! Оставь-ка её нам!
Турисов проигнорировал выпад в свой адрес.
Оставишь её, пожалуй… А завтра в новостных сводках у следаков будет мелькать.
– Слышь, чё тебе говорят?
– Отлично слышу, – огрызнулся он.
– Нееее, нихуя не слышишь.
От первого удара он ушёл. Ударил сам. Второй в лицо – пропустил. Встал, хищно оскалившись.
– Один на один. С кем?
Кровь у Ильи закипела.
Да, мама-папа, зря вы всё же сына в военное училище не пустили. Ох, зря…
Он обвёл хищным взглядом мужиков. Того, кто вступил с ним в бой, уже держали другие.
– Хорош вам, вы чего? Из-за девки будете? Так она с ним пришла…
– Да, своё он отбивает…
– Молодца, чё!
Его ещё и похвалили. Ну надо же... Поклон низкий за это, что ли, отвесить?
А кулаки продолжали чесаться.
Позади тоже притихли. Значит, Марфа своё представление завершила.
Продолжая по максимуму контролировать происходящее, Илья хотел уже повернуться к ней. И тут в воздухе мелькнула бутылка. Дальше послышался звон бьющегося стекла.
– Бурый, ты охренел?
На Илью шёл здоровяк с «розочкой» в руке. А это было уже более, чем серьёзно.
Выругавшись, Турисов привычным движением достал корочку, раскрыл её и предупреждающе покачал головой.
Помахать кулаками он ещё мог. Неожиданно для себя…
Но серьёзных травм допускать не собирался.
Кто-то присвистнул, другие быстро скрутили перепившего бугая, вспомнившего лихое прошлое.
– Там мент, ты ошалел?
– Не ментовская корочка!
– Похеру!
Ментов давно реорганизовали, а мужики по старой привычке продолжали так величать полицейских.
Продолжая тяжело дышать, Илья не сдвинулся с места. Где-то рядом с шумом грохнулся стул или какая-то другая тяжёлая утварь. В голове за считанные доли секунды возникла картина, где Марфа неаккуратно ступает на стул, и тот заваливается вместе с ней. И так как большинство зрителей уже вернулись на свои места, она благополучно падает на грязный затоптанный пол. Хорошо, если при этом обходится без членовредительства.
Уже предвидя самый худший вариант, с силой сжав зубы, отчего желваки заходили на скулах, Илья обернулся.
Ан нет!
МарьИванна продолжала возвышаться над доблестными согражданами-посетителями бара. Она честно попыталась слезть, но хвалить её за это не хотелось.
Хотелось другого.
Воспитательного…
Илья обогнул столик, встал с той стороны, где до Марфы можно было с лёгкостью дотянуться. Та застыла каменным изваянием. Он уж не знал, дошло ли до неё то, что она только что натворила, или просто замерла в растерянности, не зная, как спуститься.
– Снимите меня, пожалуйста… Илья Николаевич.
Если бы он не умел читать по губам, не разобрал бы, что она сказала.
– Да неужели?.. – процедил Турисов и, не церемонясь, подхватил её под колени.
Она ойкнула и вцепилась ему в волосы.
Зашибись… Просто замечательно.
Зрители, не удовлетворившие до конца свои эстетические потребности, продолжали за ними наблюдать. Послышалось одобрительное улюлюканье.
Он поставил её на пол. И почти не удивился, когда Марфа покачнулась и ударилась о его грудь. Илья прикрыл глаза. Что он там ранее думал про женщин-катастроф? Перед ним стояла одна из них.
Вот кого точно нельзя отпускать одну никуда. Посадить под замок и…
И что с ней делать?
С такой… ладной, как бы выразились в старину.
Иногда его мозг выдавал фразы, совершенно несвойственные Турисову в обычной жизни.
А ещё почему-то в паху потяжелело.
– Марфа… Хотя нет, не так. МарьИванна, ну-ка, посмотри на меня.
Она, точно послушная девочка, вскинула голову вверх.
ГЛАВА 4
– Где вы учились танцевать чечётку?
– Я? – она ткнула в себя пальчиком.
– Вы.
Если он переживёт сегодняшнюю ночь, никогда в жизни больше не будет оказывать помощь представительницам женского пола. Вытаскивать их из сугроба – так точно.
– Я не умею отбивать чечётку.
Эта зараза намеренно использовала другой глагол и довольно сверкнула глазищами.
– А что же вы тогда выплясывали на столе?
– Чечётку, – так же довольно призналась она. Потом о чём-то подумала, нахмурила брови и резюмировала свои мысли: – Наверное, я умела её танцевать в прошлой жизни. Илья Николаевич, а вы верите в реинкарнацию души?
Началось…
Нет, началось давно, понеслось сейчас.
– Нет.
– Плохо, – она вздохнула и завертела головой. – А куда вы меня везёте?
Истерика вроде стихла, что само по себе было хорошим знаком.
Женские слёзы Турисова особо не трогали. По роду службы он чего только не наслушался и не насмотрелся в суде. Слёзы пускала каждая вторая обвиняемая. А если девка была красивой – тут и сам чёрт велел. И на обвинителя всегда смотрели такими невинными глазками... А ещё в них было обещание. Всех благ и наслаждений, что могут подарить.
Нет, одарить.
И почему женщины всерьёз думают, что из-за их красивого тела мужики должны вестись? Илья никогда не понимал такого расклада. На него не действовали их ухищренья.
– На квартиру.
– На квартиру?
Ещё он терпеть не мог «попугайства». Ответил на вопрос. Зачем за ним повторять?
– Адрес свой говорите, доставлю к подъезду.
Про то, что с радостью сбагрит – уточнять не стал.
Илья бросил недовольный взгляд в сторону почти что незнакомки. Та сидела с идеально ровной спиной, ни о какой расслабленности речи не шло. Зря ему показалось, что она приходит в адекватное состояние.
Ну правда. Кто впадает в нирвану от одного бокала пива? Илья сомневался, что она его выпила полностью. На столе его, кстати, не было. Значит, кто-то из наблюдателей убрал.
Чтобы пляскам не мешал.
С ума сойти! Разное он видел, но чтобы такое... Диссонанс от общения с МарьИванной не укладывался в голове.
Так… А ещё – он что, всерьёз собирается её везти к себе на квартиру?
Эта мысль с опозданием дошла до него.
Нахера, спрашивается? Ему что, больше всех надо?
Девчонка местная, на такси доберётся, пусть не до дома, так до подруг.
Марфа снова насупилась и отвернулась к окну.
Заёрзала.
Её штормило. Кидало из одной крайности в другую. То всхлипывала, то про реинкарнацию говорила.
Про то, что она якобы не занималась танцами, Илья не поверил. Ложь давно не царапала его. Чего только люди не скажут, как только не вывернутся, чтобы выглядеть лучше в глазах окружающих.
– Адреса, я так понимаю, снова не будет?
В ответ тишина.
– А если к подругам?
– В таком виде?! – чуть повысив голос, выдала она и как-то странненько втянула в плечи голову.
Илья раздражённо мотнул головой. Ещё немного – и он не сдержится. Высадит эту МарьИванну прямо на дороге. Не маленькая, разберётся, что ей делать.
Ага, уже разобралась.
На стол залезла и отплясывать начала. А если её бросить на дороге, где она окажется через минуту?
Турисов с силой сжал руль. Вот какого, спрашивается, его врождённое чувство ответственности лезет вперёд других? Она ему нужна – эта проблемная девица? Ведь чуйка сработала безотказно, сразу понял – неприятностей с ней не оберёшься.
Скула начинала саднить. Нехило ему прилетело. Когда в последний раз он ходил с синяками? Вспомнить страшно. А тут один день в городе – и уже разукрасили. Внезапно Илья поймал себя на том, чтобы сдерживает улыбку. Вроде и злится, а сама ситуация патовая.
– Что? Подругам тоже станет плохо?
МарьИванна сильнее вжалась в плечи. Чёрт… Только бы снова не разревелась.
И что делать? Ну правда, не на квартиру же к Степану везти.
– Телефон свой дай, – потребовал он.
Значит, сам позвонит первому, кого в списке регулярных вызовов увидит.
Но как бы не так – его поставили в игнор. Ноль эмоций, фунт презрения.
Лишь колени поджала сильнее.
Взгляд мужчины задержался на них. Белое шерстяное платье. Белые колготы. Белая куртка. И на заднем сиденье валялась такого же цвета испачканная его ботинком шапочка.
– Ладно, МарьИванна, я честно пытался, – сжав зубы, сказал он.
Бросив взгляд на часы, окончательно мысленно попрощался с планами на вечер.
– Я Марфа, – подала она голос.
– Не-ет. Ты – МарьИванна.
Жаль, что он не Вовочка. Анекдоты бы в тему потравил. А что? Прекрасное завершение вечера.
Девушка натянула платье ниже на колени, точно взгляд его почувствовала.
И промолчала.
Турисов больше не намеревался с ней нянчиться. Не хочет по-хорошему – значит, будет по его.
Маршрут до ЖК, где ему любезно предоставили хату, он запомнил. Доехал быстро. Марфа не отреагировала, даже когда они въехали на закрытую территорию, и охранник вышел их поприветствовать. Илья посмотрел на девушку. Ну же! Давай, приходи в себя! Ты, дурочка, собираешься идти в квартиру к незнакомому мужику? Серьёзно?!
Собирается…
Ответ стал очевидным, когда Марфа принялась нащупывать ручку двери. Интересно, она из машины сможет выйти самостоятельно или вывалится кульком?
Кажется, второе.
Хотя не факт, с координацией у неё как раз отлично.
Он успел.
И тут чуйка его не подвела. Марфа умудрилась ногой проехаться по подножке и начала заваливаться.
Пришлось подхватывать.
Чтобы уже не отхватить самому, Илья, поставив её на ноги и убедившись, что она стоит, сделал шаг назад и предупреждающе поднял руки кверху:
– Не трогаю я вас, МарьИванна.
Та шумно вздохнула и, запрокинув голову, уставилась на него.
– Хорошо-то как. Но холодно.
– Идёте или… такси?
Он ещё не терял надежды.
ГЛАВА 5
– Точно не подъедешь?
– Точно.
Илья устало потёр переносицу. Накрылся у него вечер с друзьями медным тазом.
Вышло, что вышло, чего уж.
Зато некоторые всё-таки легли в кровать, что уже неплохо.
В квартире стояла тишина, которая не могла не обнадёживать. Илья несколько раз настороженно прислушивался – не ходит ли кто-то на носочках, не гремит ли чем.
Ничего.
Только звуки, издаваемые им самим.
Он налил себе того самого вискаря и рухнул на диван.
Что дальше? Посмотреть плазму, пощёлкать каналами? Почитать новые данные по делам?
К чёрту…
В отпуске он, понятно?
Делами будет заниматься, когда вернётся. Турисов не мог припомнить, когда за последние лет десять он настолько отстранялся от работы. Он делал карьеру и много работал. Очень много.
Пришло время немного забыться. Отложить дела в сторону. Расслабиться…
А ещё он хотел секса.
Илья откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.
С сексом у него проблемы. Кто-то посмотрит на него и скажет, что он с ебанькой. И будет прав. Здоровый мужик, неплохо выглядящий. Илья не был нарциссом, здраво оценивал себя. Не кривой, не косой. Телосложение спортивное. Опять-таки, как некоторые слишком ретивые заметили, высокий.
При деньгах. При должности. Холост.
Меняй девочек, как перчатки. В чём проблема?
Они сами липли к нему. На работе, на официальных мероприятиях, в клубах. В своей среде – понятно. Многие открыто говорили, что им нужен статусный жених с перспективой на будущее. Илья их понимал. В такое время они живут. Каждый стремится урвать куш посытнее, и нельзя никого в этом упрекнуть.
В старину свахи искали женихов побогаче, повлиятельнее. Ничего не изменилось и сейчас.
Илья мог дать девушкам многое…
У него была невеста, с которой они несколько лет встречались, прежде чем он сделал предложение. Дочь приятелей отца и матери. Ива. Красивая умненькая девочка. Как он думал – идеально ему подходящая. Они взрослели вместе, строили планы на будущее. Он учился, поступил в прокуратуру. Они подумывали о совместном жилье.
А потом… Перед Новым годом Ивка с ним порвала. Сказала, что он не её человек, что она не может жить по некому уставу. И вообще!!! Что секс с ним её не устраивает.
Последнее особенно резануло по самолюбию Ильи. До Ивы у него были девушки. Опять же – как были… Скинуть напряжение, утолить плотский голод. Ни о каком удовольствии не шло речи.
Для Ильи большое значение имело, чтобы он мог принимать девушку полностью. Чтобы она была его. Чтобы не отталкивал её запах, голос, привычки.
А ещё чистоплотность. Ему становилось тошно от мысли, что в вагине той или иной партнёрши побывало ещё с десятка два, а то и побольше других членов. И не все в резинке.
Илья не сказал бы, что он брезгливый. У него не вызывали отвращение ни женские запахи, ничего. Просто он любил классику. Ту самую. В темноте и под одеялом. В классической позе. Целоваться ещё любил. Вроде как…
И считал неприемлемым оральный секс. Ни когда ему, ни когда сам.
Ивка, кстати, в последний разговор так и сказала ему, что одной из причин их расставания было отсутствие с его стороны куннилингуса. Нормально, да? У Турисова мозг взорвался тогда. Как можно человека бросить только потому, что он не делает куни?
А остальное всё что – побоку? Забота, внимание, совместные интересы?
Сколько времени секс занимает в супружеской жизни? Каков его процент? Минимальный.
Но люди ставят секс краеугольным камнем. Это правильно?
Раньше он точно знал, что нет.
Да и в чём проблема? В том, что он любит в темноте и под одеялом? Не развратничает, не рассматривает?
Илья распахнул глаза. Загоняется он последние месяцы конкретно. И проституток вызывал, и порно смотрел. С некоторыми девушками пробовал экспериментировать. Но его всё равно тянуло под одеяло. Это его зона комфорта, что тут непонятного?
Поднявшись, мужчина снова направился к бару. Напьётся в одиночестве и полезет приставать к МарьИванне. Приляжет к ней под бочок и…
Это, конечно, недопустимо. Он не настолько дошёл до ручки, чтобы воспользоваться беспомощностью пьяненькой девушки, у которой аллергия на алкоголь. Про такой феномен он слышал. Этим людям противопоказан даже приём лекарственных средств с содержанием спирта. Конфеты с коньяком тоже под запретом.
Видимо, шок у Марфы был сильным, раз она, зная, что будут последствия, притронулась к пиву. А главное, зараза, попросила Илью не бросать её. Мужчина скривил губы. Просчитала с первого взгляда, что он патологически ответственный? Как-то сомнительно. Просто был жест отчаяния с её стороны…
Ему не хотелось думать, что с ней могло по итогу случиться, наплюй он на её просьбу и уйди.
Илья и о ней не хотел думать. Особенно в контексте того, что тело требовало разрядки. Секса. Ещё немного воздержания – и он будет согласен на всё.
Интересно, и на куни тоже?
Тема оральных ласк становилась навязчивой идеей. А всё, что связано с одержимостью, до добра не доводит. Надо подобное пресекать на корню.
Или пробовать. Удостовериться, что ему не подходит, и забыть.
Плеснув себе ещё немного вискаря, Илья собирался вернуться на диван.
Но что-то его остановило.
Некий звук, доносившийся из спальни.
Где должна была почивать крепким сном Марфа.
По-хорошему, все звуки, доносящиеся из спальни МарьИванны, стоило игнорировать. Это ему говорила врождённая чуйка. Илья застопорился.
Он для этой заразы сделал даже больше, чем стоило. Вечер вышел вполне насыщенным. Может, уже хватит?
Турисов точно знал, что надо оставаться на месте. Или, на худой конец, вернуться на диван, включить погромче плазму и продолжить пить. После чего лечь спать самому. А уж утром проконтролировать, чтобы Марфа пришла в себя, извинилась и отбыла на такси.
Всё.
И история с нерадивой училкой, которой категорически нельзя не то что пить, а даже нюхать крышку от бутылки с алкоголем, завершится.
ГЛАВА 6
С этим потом разберётся.
Сейчас главное – Марфа... И то, что он видел... Хотел, мать вашу, рассматривать. Впервые в жизни...
Белые трусики мешали. Сведённые вместе колени мешали. Их развести хотелось...
Что он и сделал. Аккуратно...
А кожа у Марфы словно шёлк...
Серьёзно. Или у него мозг в штаны стёк? Как вариант. Иначе объяснить происходящее невозможно.
Марфа заелозила, снова захныкала, попыталась отползти от него.
Хренушки. Уже никуда не отпустит.
В нём взыграла потребность не только смотреть и брать. Нечто куда сильное, яркое. Такое, чему противостоять невозможно. Кровь не просто закипела. Забурлила.
– Что ты хочешь – то и творю.
Илья не узнал своего голоса. Хриплый, какой-то надсадный.
Дальше – больше.
Мужчина подался вперёд и накрыл рукой лоно Марфы.
Секунда… вторая… третья…
Взрыв. Где-то в области рёбер. Детонация.
И он нырнул вниз. Лёг торсом на матрас и дотронулся губами до тонкого кружева. Марфа что-то пискнула. Кажется, даже ойкнула. В очередной раз попыталась свести колени, дёрнула ногой, впечатав пяткой ему в бедро.
Он даже не заметил, не обратил внимания. Полностью сосредоточился на другом… На том, как бархат окутывает его со всех сторон, обволакивает. Щекочет осязание, обоняние. Как притягивает, манит. Как…
Илья намеренно толкнул себя далее. Не попробует сейчас – не узнает никогда. Уже зашёл далеко, но надо ещё дальше.
Он лизнул Марфу. Эту незнакомую ему девочку…
Прямо через трусики. Язык задел и нежную плоть. Вкус оказался не просто ярким. Он оказался оглушающим. И совершенно не отталкивающим. Скорее интересным… Илья лизнул повторно, не замечая, как руками фиксирует бёдра Марфы, чтобы та, не дай Бог, никуда не делась. Не отпустит! Только не сейчас.
По телу прошла сильнейшая волна, позвоночник едва не выгнуло от нового ощущения. На несколько секунд Илья даже замер.
И снова вперёд… Ещё движение. И ещё!
Его тело тонуло даже не в вожделении, а в похоти. Мозг окончательно отключился. Осталась только она. Эта МарьИванна. И он. А ещё то возбуждение, что огненной кометой неслось по крови, раз за разом вознося его всё выше и выше.
Дикий шёлк её кожи пьянил похлеще любого вискаря. И трусики… Которые задевал, которые мешали.
От них надо избавиться. Сейчас же.
Едва не рыча, чувствуя, как одна вибрация в теле сменяется другой, он глухо выдохнул:
– Бёдра приподними.
Она послушалась.
Жадно вдыхая воздух вокруг них, Илья стянул тонкое кружево. Возникла шальная мысль поднести их к носу… Нет, потом.
Сейчас снова к ней… Туда.
Марфа охнула, когда он с силой сжал её бёдра. Снова зафиксировал. Не отпустит… Никуда… Попалась в его руки – пусть терпит. Говорят, женщины кончают ярче от такого рода удовольствия. Вот он сейчас и узнает.
Всё-таки бархат… И много сока. А ещё её дрожь и всхлипывания.
– Пожалуйста… Пожалуйста…
Когда Марфа выгнулась, так и норовя выскользнуть из его рук, а потом тонко-тонко задрожала, Илья окончательно ошалел. Интенсивнее принялся ласкать её, понимая, что она кончает.
С ним самим творилось нечто невразумительное. Как там ему сказали? Что куни – это вкусно? Да… Вкусно!
Он не выпускал Марфу ещё некоторое время. Позволил ей успокоиться, и вроде как даже дыхание у неё выровнялось. У него же наоборот. Его крыло с новой силой. Похоть била по всем нервным окончаниям.
Илья выдохнул и подался назад, вставая на колени и нависая над Марфой. Как же жаль, что света мало! Ему было недостаточно!
Она лежала, сжимая сосок через тонкое кружево. Немного прогнулась в пояснице, всё ещё находясь во власти только что пережитого наслаждения.
Раскинутые бёдра, тонкая талия, белое кружево… Лицо, на которое падали замысловатые тени, и ореол волос на стального цвета подушке. Уже позже Илья поймёт, что эта картинка намертво вклинится в его сознание, запечатлеется на подкорке.
Очень красиво…
И пошло. Но той пошлостью, которая не отталкивает, а, наоборот, воспламеняет и разжигает новые потребности.
Мужчина повёл головой, после чего нетерпеливо сдёрнул с себя футболку. Отшвырнул её и подался вперёд.
К Марфе.
Та замерла.
Ждала его?..
Представляла, как он сейчас возьмет её? А он возьмёт…
– Потрогай меня, – просипел Илья, перехватывая руку Марфы и направляя к себе на пах.
Вот так… Сука-а…
Когда он стал таким матершинником? Надо закругляться. Но как тут закруглишься с этой МарьИванной, которая охнула и сдавила его член пальчиками? А потом выдохнула:
– Какой большой…
И столько трепета было в её интонации, столько восхищения, что Илью кинуло в жар. Природа не обделила его, он привык здраво оценивать то, что имел. И слышал подобные заявления от других женщин, особенно в последние годы. И всегда оставался равнодушным. Более того, часто аналогичные высказывания вызывали в нём раздражение.
Сейчас – иное…
Восхищение с лёгким испугом, едва считываемое предвкушение. Вот что слышалось в её словах. Если и оставалось что-то логичное в голове Ильи, его снесло.
Илья потянулся к ней, собираясь повалить её на кровать, но внезапно натолкнулся на тонкие, чуть подрагивающие ладони, выставленные вперёд.
– В меня нельзя кончать, – прохныкала Марфа, закусывая губу. – То есть в меня вообще нельзя!
Догадка ошпарила Илью. Ударила в виски.
– Девственница, что ли?
Только не это. Пожалуйста…
– Да, – пискнула Марфа, покрываясь от стыда красными пятнами.
Поздно краснеть, девочка. Очень даже поздно, он бы сказал.
– Принцип у меня такой, понимаете? До свадьбы ни-ни! А так как жениха у меня нет и, скорее всего, не будет, то умру я старой девой. Понимаете?
Ни черта он не понимал.
Его потряхивало от возбуждения. Внутренности скручивало. Яйца готовы были взорваться к чертям собачьим. А эта девица говорит, что её нельзя трогать!
ГЛАВА 7
Я знала, что однажды это случится.
Что я проснусь в чужой постели…
И буду помнить абсолютно всё.
Жизнь и тут решила подкинуть мне сюрприз. Люди, страдающие алкоголизмом или патологической непереносимостью спиртного, наутро в большинстве своём ничего не помнят. Хватаются за голову, каются, смотрят на мир почти невинными глазами и искренне верят в то, что окружающие сделают им поблажку из-за их невменяемого состояния. А через энное количество времени начинают даже шутить и прикалываться, слушая байки о том, что вытворяли накануне.
У меня не так.
Я всегда отлично помню, что делала… И с кем. Бывают, конечно, небольшие пробелы в памяти, но незначительные.
Зачем я вчера выпила тот чёртов бокал пива? Вот зачем?.. Где меня настолько переклинило? Хоть кодируйся, честное слово!
Открывать глаза не хотелось. Точнее, я их уже открыла и тотчас закрыла, прислушиваясь к тишине в чужой квартире.
Проснулась я раньше будильника. Голова не болела. Болела душа, совесть и то, что между ног.
Боже…
Перевернувшись на живот, я уткнулась лицом в подушку.
Не хочу вспоминать… Не могу. Не буду.
То, что было, то было.
Имеет человек право на короткое безумство?
Может, и имеет. Но не в моём положении и не при моей работе.
Я с трудом подавила стон.
Накуролесила ты, Марфа, чего уж...
То, что не поехала домой – правильно. Нечего бабушке видеть меня такую «хорошую». К подругам – тоже… Те же потом стебаться будут годами.
А Илья Николаевич?.. Чёрт, я даже имя-отчество его помню… Ну почему-у? А? Могла бы и забыть…
Может, сделать вид, что забыла? Что ничего не помню? Вот абсолютно ничего…
Врать у меня никогда особо не получалось, нечего и начинать. Не так воспитывали.
Была одна надежда. Что Илья Николаевич ещё спит, и можно попытаться незаметной мышкой выскользнуть из квартиры и… А дальше что? На такси деньги у меня были, а вот вызвать машину… Я могла ошибаться, но вроде бы видела охранника, когда мы въезжали на территорию ЖК. Можно у него телефон попросить.
И тут меня пронзила новая ужасающая мысль! А если никто не поставил будильник, и я давно проспала положенное время подъёма?
Подорвавшись с кровати, резко села, пытаясь сориентироваться.
И ладно бы только это…
На мне не было трусов.
Я прикрыла глаза. Докатилась, Марфа Ивановна…
От школьников оплеуху получила, напилась, в баре станцевала, с незнакомым мужчиной переспала...
Ну почти переспала.
Жаром окатило с головы до пят. Не думать… Просто ни о чём сейчас не думать. Подумаю вечером. После того, как отучу малышариков.
Главное – найти трусы… Куда их могли деть? И где моё платье и колготки?..
Платье увидела. Колготки тоже.
Опустила ноги на пол. Белый кружевной комочек обнаружился у прикроватной тумбочки. Слава Богу!.. Я поспешно схватила трусики и кое-как, не сразу попадая ногами, натянула их на бёдра. И тут же почувствовала себя защищённее.
Никого, кроме меня, в спальне не было. Уже хорошо. Спала я одна.
Так сколько же времени?..
Сердце съёжилось от дурного предчувствия. Я сначала запахнула на груди рубашку, интуитивно пытаясь укрыться, и почти сразу же принялась лихорадочно её стягивать. Я сдурела?.. Что я творю?! Сейчас-то!
Опасливо поглядывая на приоткрытую дверь, крадучись шмыгнула к своей одежде и поспешно начала одеваться. Руки подрагивали от волнения.
Так тебе и надо, Марфа, не будешь лезть в драку, а потом запивать горе пивом. Знала же, что последствия будут. Нет, полезла!
Но кто мог подумать, что пятиклассники едва ли не с кулаками накинутся на учительницу! Нормально, да? И главное – сегодня ведь в глаза бесстыже будут смотреть!
Ну ничего… Ничего… Мне бы до школы добраться.
Я поправила колготки, натянула подол платья как можно ниже и прислушалась к тишине в доме.
Да нет… Звуки были. Значит, Илья Николаевич не спит, и мне придётся с ним встретиться лицом к лицу. Ладно, это я как-нибудь переживу. Пусть барышня я кисейная, но не до такой же степени.
А вот то, что проспала… Это уже хуже. Намного.
Прикрыв глаза, попыталась успокоиться, считая до десяти. Дошла до двадцати семи – не помогло. Выходить надо. И здороваться с человеком надо… Помог же.
Ага, помог. А потом что сделал?
Да ничего не сделал – в том-то и дело! Сама, дурёха, творила чёрте что! Кстати, а правда, откуда я знаю, как танцевать чечётку? Нет-нет, об этом тоже потом…
Нужно Илье Николаевичу сказать «спасибо». Что остановился, разнял хулиганов. Что в баре меня не бросил. И потом… Сюда привёз.
За оргазм тоже поблагодаришь, Марфа?
Я спрятала лицо в ладонях. Додумалась… Ничего не скажешь!.. И откуда только похоть взялась.
Не вспоминать! Только не сейчас. Всё вечером, хорошо?
Сейчас надо день простоять, выдержать. И, по-хорошему, уже пора выйти из комнаты, как-то обозначить себя.
Но ноги были деревянными и напрочь отказывались слушаться.
Аккуратно надавив на дверь ладонью, я вышла в коридор. В туалет ужасно хотелось. И где его искать? Данная квартира не вписывалась в виденные мною ранее. Что-то из серии «дорого-модно». Кажется, она была двухуровневая. Или тут всё-таки моя память сбоила?
Шла я крадучись, осторожно ступая на тёплый ламинат. Или это паркет? Или плитка такая?.. Господи, да какая разница! Уйти бы отсюда благополучно и до работы добраться, пусть и с опозданием, а не зацикливаться на совершенно неважных, не имеющих значимости вещах.
Шаг, ещё один шаг...
Я очутилась в небольшом коридоре, плавно переходящем в гостиную. Сделала ещё один шаг и остановилась как вкопанная.
Потому что оказалась совершенно неготовой увидеть то, что увидела.
Точнее то, чем занимался Илья Николаевич.
Полуобнажённым телом меня не напугаешь и не смутишь. Работая в школе, и не такое увидишь. Да-да, иногда старшеклассники ведут себя как закоренелые засранцы – любят как бы невзначай раздеться перед молодыми учительницами. Меня даже предупреждали о подобном! Есть в нашей школе любители постебаться над старшим поколением.
ГЛАВА 8
Иногда люди даже не подозревают, что таская с собой паспорт, могут знатно себя подставить.
МарьИванна таскала. Точнее, носила. Так будет правильнее. Илья не поленился, посмотрел её данные. Даже сфоткал. Ну а что, если уж пошла такая круговерть…
Хотя опять-таки слово «пьянка» будет уместнее. Потому что он себя чувствовал как раз пьяным от тех диких эмоций, что накатывали на него с завидной регулярностью. Этак через каждые минут пятнадцать-двадцать.
В своём городе он сориентировался бы быстрее и без лишних вопросов. Тут же всё приходилось делать через сторонних людей.
Адрес школы, где работала Марфа, Илье скинули почти сразу же. Как и расписание уроков. Полную биографию он не стал запрашивать. Лишнее.
Даже то, что он собирался делать – тоже было лишним.
Но… Рациональность резко заканчивалась, стоило вспомнить стон МарьИванны, когда она кончала.
Ему в губы…
И сразу ошпаривало похотью, причём такой, что нутро обжигало и скручивало. И все мысли – о ночи, о тех эмоциях, которые Илья получил.
Он доехал до друга. Тот встретил его с ехидными смешками.
– Сегодня-то тебя ждать?
– Вечером не стоит.
На вечер у него были планы.
Артур повторно хмыкнул.
– Продуктивный отпуск у тебя получается. Выпьешь?
– Обед ещё.
– Точно. Тогда минералки.
Засиживаться у него Илья не стал.
– Дела… Поехал я.
– Ну-ну, давай. Если что, я на связи. Файл у тебя на почте.
Илья кивнул. А дальше… Дальше он направился к школе, где преподавала МарьИванна. По его подсчётам она как раз должна освободиться в ближайшее время.
Он подъехал и остановился неподалёку от ворот. Школа как школа, ничего выдающегося. Явно не элитная. На частную тоже не тянула. Значит, зарплаты тут тоже соответствующие.
Отчего-то подобный факт неприятно резанул Илью. Марфа молодая, производит впечатление человека неслучайного в своей профессии. Почему не попыталась устроиться получше? Или пыталась, но не получилось?
Открыв бардачок, Илья достал пачку сигарет. Последнюю пару лет он их всегда с собой возил. Даже в арендованную машину не забыл кинуть. Н-да… Достав сигарету, прикурил.
Видела бы тебя сейчас матушка, Илья Николаевич. Сидишь у школы и пыжишь.
Докатился…
Ну можно начать с того, что он сделал всего две затяжки. И находился он…
Чёрт. Илья поспешно затушил сигарету. И правда, нашёл место. То, что школьники дымят как паровозы – это их дело. И дело их родителей. Учитывая, что дымят они не только обычными сигаретами. Электронки по мнению Турисова были ещё большим злом.
Из школы вывалилась детвора. В основном среднее звено. Некоторые учителя тоже вышли.
Часы показывали четырнадцать двадцать.
Ну и где МарьИванна?
У неё по расписанию пять уроков и продлёнка. Продлёнка как раз заканчивается в это время.
Илья раздражённо постучал по рулю.
Он даёт Марфе полчаса. Потом идёт в школу. Всё-таки иногда хорошо иметь чудодейственные корочки…
Три высоких подростка остановились у низкого седана, припаркованного рядом. Одному из них на вид было лет восемнадцать.
Нехилые у нас школьники пошли. Детинушки – дай Боже.
Из-за того, что курил, он немного приоткрыл окно. Пусть свежий воздух в салоне погуляет. Подростки о чём-то негромко говорили. Илья не обращал на их разговор внимания ровно до тех пор, пока не услышал.
– Я бы вдул ей, – похабно оскалился парень в синей куртке.
Такое иногда бывает. Ещё ни черта не понимаешь, в чём дело, а инстинкты, обострившись, выходят вперёд.
Илья как раз смотрел на подростков. Те, если и видели его, то игнорировали.
В кровь впрыснулся адреналин. И как знатно! Илья закипел.
Уточнять даже не надо, про кого говорил этот молодой упырь.
Марфу он увидел чуть позже них и чертыхнулся.
Ну не морду же на самом деле бить зарвавшемуся старшаку... Хотя рот закрыть надо.
Распахнув дверь, Илья спрыгнул на землю. Недобро посмотрел на ребят. Те оскалились, игнорируя его посыл.
Борзые, значит. Ну-ну.
Игнорируя колкие взгляды, Илья направился к Марфе.
МарьИванна умела удивлять.
Белое пальто. Белая беретка. И белые сапожки.
Кто надевает всё белое весной? Скажите ему, пожалуйста!
Заучка. Училка. Правильная девочка.
Мозг выуживал всё новые определения, которые он старательно затыкал всю сознательную жизнь.
Она как раз осторожно переступала лужу.
– Помочь, МарьИванна?
Илья протянул руку и, не дожидаясь ответа, подхватил девушку за локоть.
Марфа, услышав его голос, встрепенулась. Она что – не видела, как он подошёл? Где летает-то?
Лужу они благополучно миновали.
– Вы? – прошептала она.
Даже очки не могли скрыть удивления в её округлившихся глазах.
Что там поэты пишут про глаза-озёра, в которых утонуть можно?
Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Я.
Никогда ранее Илья не чувствовал себя настолько дурацки.
Марфа несколько раз поморгала, приходя в себя.
– Что вы тут делаете? – всё тем же полушёпотом выдохнула она, прижимая к себе большую сумку с тетрадями.
Тоже белую.
– Пойдёмте, подвезу вас.
Марфа огляделась по сторонам. Её взгляд задержался за спиной Ильи. Там, где стояли подростки. Они явно не спешили расходиться. Ещё бы, такой концерт, да ещё бесплатно. Не каждый день увидишь.
– Зачем?
– Затем, – раздражаясь, проговорил Илья и, не выпуская локтя Марфы, направил девушку к машине.
Он был уверен на сто процентов – если бы за ними не наблюдали, ни черта бы МарьИванна с ним не пошла. А так – пришлось. Правильно, нечего создавать прецеденты для разговоров.
– Марфа Ивановна, до свидания.
Тот, который «ябывдул», даже и не подумал смутиться, когда Илья предупреждающе повёл головой, давая очевидный посыл. Мелкий не мог не заметить. Хотя мелким его сложно назвать.