— Отпустите, прошу! Вы меня с кем-то путаете! Я уверена!
Растрепанная девушка в дорогом коротком пальто рванулась из сильных рук, отчаянно взвизгнув. Затрещала ткань, но охотник не выпустил добычу, даже когда она, изловчившись, попыталась вцепиться ногтями ему в лицо.
— Дернешься еще раз, пожалеешь, — прозвучал глубокий мужской голос и девушку швырнули на койку, где стоял ее багаж.
— Кто вы такой? Что вам от меня нужно? – Голос несчастной дрогнул, хотя она старалась не показать страх. Выдавали глаза: испуганно распахнутые, в глубине которых плескался ни с чем не сравнимый ужас. Казалось, она искренне не понимает, что происходит и кто перед ней.
— Ты только дурочку из себя не корчи. Тебе не идет. Хочешь сказать, что не узнала меня? – Статный мужчина, одетый в черную кожаную куртку с оружейной перевязью за спиной, тяжело опустился на койку напротив и вытянул перед собой длинные ноги в грязных сапогах. Он не сводил с пленницы напряженного, довольного взгляда, полного какого-то предвкушения. – Тогда я представлюсь. Мне несложно, раз уж твоя память оказалась настолько короткой. – Глаза незнакомца сверкнули. – Ганс Йохен собственной персоной. – Он шутливо кивнул и немного насторожился, не заметив даже проблеска узнавания во взоре девушки. Впрочем, Ганс не удивился. Девчонка продолжает играть. Видимо, на что-то надеется. Но напрасно.
Йохена немного покоробило, что лучшая ученица Рихтера не использует магию для своей защиты, но он почти сразу перестал думать об этом, полагая, что беглянка пытается хитрить.
— А ты молодец, — почти добродушно похвалил Ганс. – Заставила за собой побегать. Неужели верила, что мы тебя не найдем? Учитель поднял всех. Но нашел тебя я. – Говоривший гордо выпятил грудь и улыбнулся. – К слову, Рихтер назначил награду за твою поимку. Я уже предвкушаю, что получу.
— Но я… — Девушка опустила голову, пытаясь сообразить, что произошло.
— Ты, вероятно, даже не знала, что на твоей одежде нашит маячок, — продолжил Ганс. – Рихтер уже давно подозревал, что ты собираешься сделать ноги. Так что, он оказался предусмотрительным.
Девушка вскинула голову и пристально посмотрела в глаза незнакомцу.
— Вы, верно, с кем-то меня спутали! – повторилась она.
— Ну, — мужчина поднял руку и поскреб небритый подбородок, — личину ты, понятное дело, изменила. Имя, полагаю, тоже.
— Ничего я не меняла! Мое имя Элоиза Вандермер! Я гувернантка и я… — Ее голос сорвался от отчаяния, когда дверь в номер мягко отворилась. В свете, льющемся из коридора, на пороге возникла невысокая фигура мужчины, одетого в камзол и широкие брюки. Окруженный роем золотых мотыльков, незваный гость вошел в комнату, опираясь на трость черного дерева, и замер, уставившись на девушку.
— Учитель! – Увидев вошедшего, Ганс взвился на ноги и почтительно поклонился.
Незнакомец едва взглянул на Йохена. Его интересовала только пойманная добыча.
Прошла секунда. За ней другая. Время будто остановило свой бег, когда лицо Рихтера Вайнса исказила раздраженная гримаса.
— Ганс, — мягко проговорил колдун и повернулся к ученику. От взгляда Рихтера, улыбка медленно сползла с лица Йохена. Он попятился назад и натолкнулся на койку.
— Это ради этого оборотня ты меня позвал? – Голос колдуна звучал спокойно, но отчего-то у его ученика подломились колени. Ганс сел на кровать и застыл, глядя в лицо Вайнса.
— Какого оборотня? – проговорил ученик колдуна. – Разве это не…
— Вот уж не думал, что обучал идиота, — вздохнул Рихтер и резко вскинул руку в сторону Ганса. Неведомая сила подняла Йохена над кроватью и прижала к стене. Ученик колдуна отчаянно вскрикнул и вцепился пальцами в собственное горло. Рихтер поднял руку вверх, и Ганса протянуло по стене выше. Теперь молодой колдун не касался ногами пола, продолжая бороться с самим собой.
Оборотница сидела ни жива ни мертва. Она боялась даже шелохнуться, потому что страшный гость, одной рукой продолжая душить своего ученика, с обманчивой улыбкой смотрел на нее. Во взоре колдуна пылало пламя.
«Опасно! Бежать!» — промелькнула мысль в голове Элоизы, но она не смогла даже рукой пошевелить, когда Рихтер произнес:
— А теперь мы поговорим с тобой, оборотень.
Взгляд Вайнса скользнул по краденому пальто и Элоиза зажмурилась, чувствуя, как под кожей разливается ледяной страх.
***
Мальчишка был симпатичным: рыжий, худой, быстроглазый. На щеках и носу мальца поселились забавные веснушки. Он взглянул на меня свысока, так как, видимо, привык смотреть на остальную прислугу в доме, затем перевел взгляд на графа Максимильяна фон Эберштейна и, чеканя каждое слово, произнес:
— Она мне не нравится.
Не нравлюсь? Я даже усмехнулась и мальчишке моя улыбка явно не пришлась по вкусу.
— Что, не было кого-то более внушительного? – спросил Штефан у дяди.
Граф передал тяжелый плащ и шляпу подоспевшему слуге, застывшему навытяжку, и проследил взглядом, как один из лакеев поднимает чемоданы и несет вверх по лестнице.
— Мое имя Элоиза Вандермер, — представилась я и, шагнув к мальчишке, присела в книксене, не переставая улыбаться. – Уверена, мы сможем найти общий язык.
Мальчишка закатил глаза и разве что ногой не топнул, чем немного напомнил мне баронессу Леннинген.
— Штефан, вспомни о манерах и не заставляй меня краснеть из-за твоего отвратительного поведения, — произнес фон Эберштейн и недовольно взглянул на племянника. – Поверь: госпожа Вандермер именно та, кто тебе нужен.
Мальчик прищурил зеленые глаза. По выражению его лица было понятно: он бы хотел возразить и вообще, имел, что сказать, но почему-то решил промолчать. Я же смерила своего будущего ученика изучающим взглядом и поняла: просто не будет. Впрочем, когда я боялась трудностей?
— А я с удовольствием подтвержу слова Макса, — вставил свои пять монет Уве фон Дитрих. Белолицый аристократ снял плащ и, протянув его лакею, посмотрел на мальчика.
Классная комната, предназначенная для проведения занятий с маленьким господином Штефаном, была просторная и удобная, с огромными окнами, выходившими во двор, и деревянными панелями, украшавшими стены.
В классе было все, что нужно для занятий: на стенах висели модные плакаты с правилами чтения, основными критериями философии, значимыми историческими данными и прочим, прочим. Одну часть стены занимала подробная карта королевства, выполненная настолько искусно, что я невольно залюбовалась ею и даже провела какое-то время изучая все эти горы, леса, реки, крошечные башенки городов, которые оживали, стоило лишь коснуться к нужному объекту специальной магической указкой. Больше всего меня поразили животные и птицы. И пока в класс не привели моего подопечного, признаюсь, я несколько раз специально тыкала указкой в огромного орла, который тут же раскрывал крылья, срывался с карты вниз, увеличиваясь в полете. Делал «круг почета» под потолком комнаты и возвращался на свое место, усевшись на острый уступ горы, сжавшись до изначальных крошечных размеров.
В помещении находились стол и широкая парта. На ней аккуратной стопкой лежали несколько книг. Здесь же стояли чернила и тетради. В общем, в классной комнате было все, что нужно для уроков.
Я пришла почти за час до первого урока, предварительно позавтракав в своей комнате. Немного позабавилась с картой, еще львиную долю времени провела, изучая учебники и плакаты, отыскала в выдвижных ящиках письменного стола записи, оставленные предыдущими гувернантками, и прочла последние, чтобы приблизительно знать, на чем остановились уроки Штефана.
Когда часы на каминной полке пробили восемь, я перевела взгляд на дверь, ожидая, когда приведут моего ученика.
Было немного волнительно. Я впервые буду учить ребенка! Прежде училась только сама и никогда не учила никого, тем более, детей. Придется постараться, так как мой юный подопечный — не промах.
Улыбнувшись, вспомнила как, прежде чем лечь в постель, на всякий случай, проверила белье, прощупав одеяло и простынь. Заодно заглянула под кровать – под ней тоже вполне мог оказаться сюрприз. Конечно, Штефан ко мне не заходил, но кто знает, какие тайные ходы скрывает старинный дом фон Эберштейнов? А помня взгляд мальчика и предупреждение графа, я готовилась к худшему.
Но опасения не сбылись: ночь прошла спокойно и меня тревожил разве что ветер, шаливший за окном.
От размышлений меня отвлекла распахнувшаяся дверь. Рыжий мальчишка влетел стрелой, не потрудившись поздороваться, а следом за ним, едва дыша, ворвалась растрепанная женщина средних лет.
— Штефан, доброе утро. – Я спокойно взглянула на мальчика.
Он шлепнулся за стол, раскрасневшийся после бега. Волосы взъерошены, глаза горят вызовом. Наверняка ждет, что я его сейчас отчитаю по полной. Но я лишь улыбнулась ребенку, а затем посмотрела на женщину, уже догадавшись, что предо мной няня Штефана.
— Доброе утро, госпожа Вандермер, — отдышавшись, проговорила няня.
Мы обменялись приветствиями.
— Мое имя Барбара Лисл, госпожа, — представилась женщина.
Я скользнула взглядом по ее уставшему лицу. Могу поспорить на что угодно: бедняжка не справляется с сорванцом. Даже жаль ее.
— В ближайшие три часа можете отдохнуть, мы будем заняты, — сказала я госпоже Лисл.
Она искренне улыбнулась, затем присела в книксене и поспешно удалилась, явно счастливая, что хоть ненадолго сможет отдохнуть от своего подопечного.
Едва за нянюшкой закрылась дверь, я повернулась к мальчику. Штефан сидел, сложив руки на парте, и серьезно смотрел на меня. Признаться, я была готова к его капризам, да к чему угодно, кроме этой готовности к занятиям. Наверное, следует ожидать подвох.
— Вчера мы не смогли нормально познакомиться, — сказала я. – Предлагаю сегодняшний день провести в игровой манере. Как тебе эта идея?
Штефан прищурил зеленые глаза, внимательно изучая меня. Затем согласно кивнул.
— Заодно ты расскажешь мне, что уже успел узнать из книг и чем хотел бы заниматься.
Мальчик снова кивнул, и я поняла, что точно надо быть настороже.
— Давай начнем с истории, — предложила я и взяла учебник, лежавший на столе. – Не подскажешь, на чем вы остановились с прежней гувернанткой?
— Ее звали Лизл, и она была глупая, как курица, — выпалил юный господин.
Я посмотрела на мальчика.
— Штефан, о женщинах, да и не только о женщинах, нельзя говорить так грубо, — попеняла ребенку. Я еще не знала, какой тон выбрать в общении с ним и пока прощупывала почву.
— Почему нельзя? Отец учил меня говорить только правду. А она, действительно, была глупой! Хотя, — Штефан почесал макушку, — она одевалась куда лучше, чем вы в этом унылом платье. У нас даже Зелда, которая чистит камины, одета лучше.
Я удержалась, чтобы не опустить взгляд и не посмотреть на свое платье, доставшееся от настоящей Элоизы.
— Никогда не оценивай по одежде, Штефан, — сказала мальчику. Да, прав был Уве, когда попенял фон Эберштейну об отсутствии должного воспитания у его племянника. Что же, придется поработать и над этим вопросом.
— Как-то у нас не завязывается разговор, — вздохнул мальчик. Я даже улыбнулась: он рассуждал очень по-взрослому. – Вы уже успели дважды сказать мне, что можно, а что нельзя. Давайте уже учиться.
— Давай. – Я с готовностью открыла книгу. – Что вы проходили последней темой?
— Изучали южную марку (здесь и далее «марка» — провинция, прим. автора) Клармонд, — милостиво подсказал Штефан. – Знаете, где она находится? Я могу показать, — вызвался он с ленцой в голосе, словно делал мне одолжение.
— Если можешь, покажи, пожалуйста, — попросила я.
Штефан встал из-за стола, взял указку и направился к карте. Прижав к груди учебник, я принялась следить за мальчиком. Он безошибочно показал нужную марку, затем посмотрел на меня, улыбнулся и…
Проклятие!
Ругательство едва не сорвалось с губ, когда этот рыжий сорванец принялся тыкать указкой во всех животных, изображенных на карте. В итоге, они ожили, сорвались кто в прыжке, кто в полете, заполнив классную комнату своими истинными, пусть и призрачными, фигурами. В какой-то момент в поднявшемся кавардаке я потеряла из вида своего ученика. А услышав, как хлопнула входная дверь, опрометью бросилась догонять мальчишку. Но выскочив из класса, удивленно моргнула: Штефана и след простыл. Ни звука шагов, ни смеха. Длинный коридор был пуст, а ведь я выбежала за ребенком довольно быстро и должна была увидеть, как он убегает!