Сиф угрюмо шла по саду богов. Вчера была удачная охота и пир по окончании. Она присутствовала и, как всегда, почти не пила. Но младший принц внезапно предложил тост за неё. Сиф подозревала Локи во всех смертных грехах и не согласилась бы пить с ним, но Тор и товарищи горячо поддержали — и сами выпили, и её упросили. Тор просил — не хотелось отказывать сюзерену в мелочи, и под здравицы в честь её красоты она выпила расторопно поднесённый младшим принцем ковшичек. Литра на полтора. Товарищи проследили, чтоб до дна. Заботливые (Сиф кисло скривилась). А того не понимают, что если дама дерётся наравне с тем же Вольштаггом, так не факт вовсе, что и выпивать с ним наравне может.
Дальше помнилось смутно — вроде бы стало хорошо, светло и весело, и так душевно рассказывалось про обычаи Дев Щита, среди которых выросла Сиф. Локи перестал внушать подозрения, и всё расспрашивал, расспрашивал...
***
Дойти бы до фонтана уже и попить. Вода из него не убирала похмелье полностью, но значительно облегчала течение. О, а вот и боевые товарищи собрались у фонтанчика. В полном составе, включая Тора. Только Локи нет — вчера небось всех споил, а сам трезвым остался. Или магией вылечился, паскудник. Но все остальные вид имеют томный и раскаивающийся и водичку лакают. Сиф удовлетворённо похмыкала — так и надо, нечего как свиньи напиваться, да ещё её спаивать. И зареклась.
— Слушай, Сиф, — Тор, фыркая, вытащил голову из воды. Помялся, чувствуя неясную вину, но голова гудела и принц предпочёл не думать ею слишком много, — а что ты вчера Локи про брачные обычаи Дев Щита рассказывала? Нам ты никогда такого не говорила.
У Сиф резко и без помощи фонтана выветрились остатки хмеля. Нахмурившись, она уточнила:
— А что я рассказывала?
— Гм... — Тор задумался. — Так, ты говорила, что вместо свадьбы у них поединок.
Слегка отошедший от похмелья Фандрал навострил уши и радостно встрял:
— О, Сиф, вот почему ты не принимаешь ничьих ухаживаний? Тебе нужен поединок? Что ж ты молчала? Я в любой момент, хохо!
— Не смей! — Сиф гневно раздула ноздри. — Это не шутки! Да, у Дев есть такой обычай: мужчина присылает девушке вызов на поединок, и, если выигрывает, то она достаётся ему, — Фандрал и Тор открыли рты, но Сиф не дала себя перебить. — И вот что, послушайте: если меня вызовут, то я вынуждена буду по обычаю вызов принять, но вызвавшего убью. Не хочу судьбы всех этих куриц — я воин! И лучше умру воином, чем подчинюсь мужчине. Поэтому никому про него и не рассказывала — не хочу убивать дураков, — и выразительно, с насмешкой посмотрела на слегка потухших асов.
— Что ты, Сиф. Ты наш товарищ, и никогда никто не будет тебя принуждать к тому, к чему не лежит сердце. А если такое случится, я как сюзерен защищу тебя, — Тор был полон великодушия.
— Благодарю, ваше Высочество, но в таком деле считается бесчестьем принимать чью-либо помощь. Каждый сам за себя, — и Сиф осеклась, увидев Локи.
— Братец, что ж ты так всегда подкрадываешься?.. — закряхтел Тор. Вся ватага с неудовольствием разглядывала свежего, прилизанного и надевшего церемониальные доспехи Локи. — Ты, я смотрю, не болеешь? И куда вырядился? Разве сегодня приём или посольство? — с некоторым беспокойством осведомился Тор.
Локи молчал, слегка улыбаясь. Обычно такая улыбка и сияющий ясный взгляд предшествовали исключительным подлостям с его стороны. Окружающие напряглись и собрались, теряя остатки похмелья.
— Сиф, — девушка посмотрела на него с подозрением. — Я, принц Локи Одинсон, по обычаям твоего народа вызываю тебя на поединок за тебя саму. Я знаю, магия на ристалище запрещена, поединок ведётся на оружии. Можешь выбрать любое, — и улыбка стала ослепительной, но несмеющиеся глаза давали понять, что Локи далёк от шуток.
Присутствующие замерли: все знали, что без магии Локи боец так себе, по сравнению с лучшими милишниками Асгарда. Стало слышно журчание фонтана и ветерок, колышущий розовые кусты. Быстрее всех среагировала Сиф:
— Щенок, ты хочешь умереть? — с ненавистью, сквозь зубы процедила она. — Я убью тебя!
— Или станешь моей наложницей, — Локи был спокоен.
— Откажись от вызова, я всё равно не сдамся — кто-то из нас умрёт! — Сиф шипела, как кобра.
— Сиф, душенька, неужто лечь под меня хуже, чем умереть? Я буду ласков, — с лёгкой насмешкой ответил принц. — Но будь, что будет. Я привык брать то, что мне нравится. Не то, что эти, — принц ехидно посмотрел на оторопевшую компанию. — А если умру... Что ж, жизнь не такое важное кушанье, чтоб не рискнуть ею за возможность. Итак, я сделал вызов по обычаю Дев Щита, и ты должна ответить. Я не слышал ответа, — принц улыбался, как солнце, и умудрялся глядеть Сиф в глаза ласково и с вызовом одновременно.
— Я, Сиф, принимаю твой вызов, Локи Одинсон, — устало, с равнодушным отвращением бросила Сиф. — Сегодня пополудни в зале для поединков, на мечах. Будь ты проклят, подлец!
Сиф ушла, раздражённо отмахнувшись от соратников. Те тут же налетели на Локи, но он так же равнодушно и цинично послал их и практически испарился, не дав брату как следует войти в раж. Поражённый Тор потребовал аудиенции у родителей и просил их запретить поединок, что оказалось невозможным: вызов законен, отменить нельзя.
Обеспокоенная Фригг навестила Локи, который принял её, но слушал вполуха — слуги затягивали его в кожаный доспех для мечных поединков — и попросил маменьку не вмешиваться в его сердечные дела. Фригг ушла в смешанных чувствах — вроде бы сын в опасности, но вроде бы и наконец-то интересуется чем положено в его возрасте — бабами, а не захватом вселенной. В перспективе возможны и внуки, если обойдётся. Про другие варианты Фригг старалась не думать — Локи упёрся, как муспельхеймский баран, и остановить его было совершенно невозможно.
Новость об очередном выверте младшего принца распространилась в считанные мгновения: пополудни зал поединков был полон. Отдельной торжественной группкой цвели непривычно радостные Девы Щита с охапками роз в руках — с их точки зрения, событие было праздничным. Сиф выбрал принц! Уважил, вызвал по старинному народному обычаю! Как романтично! Девы чувствовали себя польщёнными. Фригг посмотрела и поняла, что отмена поединка имела бы неприятные политические последствия, и ещё раз вздохнула.
Отмывшись от пота и усталости боя, и соизволив переодеться в предложенные воздушные шелка, Сиф задумчиво осмотрела покои. Приятно удивилась, обнаружив, что для доспехов и оружия предусмотрена комната со стойками, вешалками, средствами по уходу. Она подумала было перетащить своё оружие и доспехи из казарм, но ей не хотелось сейчас встречаться с боевыми товарищами. Сиф чувствовала, что жизнь изменилась, и она сама меняется, и не хотела пока их видеть. С кошачьим раздражением осознала, что вопрос об истинных намерениях принца беспокоит её, и пошла искать Локи, не дожидаясь ночи.
Тоже чистый переодевшийся принц сидел в своих покоях, задрав ноги на стол, и скептически изучал пергаментный свиток с золотым обрезом. Поднял глаза на Сиф, охрипшим голосом слегка насмешливо спросил:
— Леди не хочется ждать до вечера? Что ж, я очень рад.
Сиф поспешно отошла за стол; спросила, чтобы отвлечь:
— Что это за свиток?
Протянув его через стол, Локи доверительно сообщил:
— Знаешь, какой-то придворный идиот уже сложил оду в честь розового бутона, не позволившего прекрасной воительнице убить меня.
Сиф, пробежав стихи глазами, недовольно выдохнула, но против воли засмеялась:
— О, поэт Вилмар. Он же известный мужеложец? Боюсь, трактовка там иная: розовый бутон не позволил суровой воительнице убить прекрасного тебя, нет? Придворные геи вздыхают о твоей красоте... Не думала, что тебе нравятся женщины, — и Сиф сама устыдилась своей грубости.
Но Локи не обиделся. Посмотрев на неё сияющими глазами, с усмешкой сказал:
— Бывало всякое, богиня, — и Сиф вспомнила, что принцу приписывались романы не только с мужчинами, но и с чудовищами, далёкими от всего человеческого. — Но тему мы затронули интересную. Скажи, много ли у тебя опыта, милая?
Сиф покраснела, но возразила:
— О мой принц, вопрос был не в невинности и опыте, а в том, нравятся ли вам женщины, конкретно я? Или подоплёка случившегося иная?
— Грозная и прекрасная Сиф, ты очаровательно пряма... Что ж, я всегда завидовал Тору, что ты всё время рядом с ним, и меня раздражало, что он воспринимает это как данность — не видит, не чувствует, не способен оценить тебя по достоинству. Возможно, сейчас до него дойдёт, но поздно, Тор тебя прозевал, — и Локи расцвёл. Всё-таки уесть братца было для него несказанно приятно. — Ты станешь моей женщиной? Не только в смысле постели? Будь рядом со мной, не с ним. Люби меня. Я всегда этого хотел и рискнул жизнью не для того, чтобы втоптать тебя в грязь и тем досадить брату. Понимаю, что купить или взять силой то, что я хочу, не получится, но подари мне себя, мы будем прекрасной парой! — Локи почти умолял.
Сиф выдохнула с облегчением:
— Мой принц, я подарила себя, когда отбросила меч. Всё-таки в древних обычаях что-то есть. Этот поединок связал нас.
Локи в свою очередь выдохнул: Сиф ему правда нравилась. Он видел не только её красоту, но и метафорические жвалы, и лестно было не просто победить, но и перетянуть столь опасное существо на свою сторону, значительно укрепив свои позиции и ослабив Тора. Локи как магу всегда не хватало связки с мастером ближнего боя для прикрытия, и Сиф как нельзя лучше подходила бы на эту роль, в случае, если бы была предана ему от чистого сердца.
— Сиф, есть ли у тебя опыт? Мне не известен ни один твой любовник, но, возможно, они были? Я хочу знать, чтобы не сделать тебе больно и не внушить такой прекрасной женщине отвращение к любви, — принц с обманчивой расслабленностью развалился в кресле, но глаза горели.
Сиф, смутившись, отошла подальше и ответила:
— Не было, — и уловила тень непонятного нетерпения и досады на лице принца.
Поколебавшись, она добавила:
— Но я не девственница в строгом смысле слова.
Брови принца поползли вверх, и он заинтригованно спросил:
— Это как, прекраснейшая?
— Я пользовалась... предметами, — мучительно покраснев, ответила Сиф.
От смущения она не могла смотреть на развеселившегося Локи и отошла к книжным полкам, бездумно рассматривая корешки гримуаров.
— И велики ли были... предметы? — в глазах у Локи плясали черти. — Не уходите, леди, наш разговор стал очень интересным. И что вы там нашли? Раньше не замечал у вас интереса к некромантии.
Сиф пригляделась: в шкафу действительно стояла соответствующая подборка. Со смесью любопытства и отвращения она провела рукой по книгам и испытала целую гамму эмоций, поняв, что переплетены они в кожу чудовищ и людей, разную: сморщенную и гладкую, шероховатую и нежную — но все внушали чувство крайне неприятное, некий ужас на грани сознания. Сиф отпрянула, услышав предостерегающий вскрик Локи, и ощутила резкое изменение безмятежной атмосферы — стало холодно, неуютно, потянуло могильным ветерком.
Локи подбросило из кресла. Он моментально очертил мелом круг на полу. Ползая вокруг и вычерчивая сложные знаки, не оборачиваясь, Локи коротко бросил Сиф:
— Раздевайся.
Та не зря была воином, умела понимать и исполнять команды, и скинула тряпки, чувствуя, что пахнет жареным, и о соблазнении уже речь не идёт.
Локи дочертил, оглянулся и удовлетворённо хмыкнул, поняв, что она времени даром не теряла. Достал из стола кривой короткий нож весьма нехорошего вида и полоснул себя по руке. Чертя своей кровью руны на лице и теле Сиф, уже спокойнее говорил:
— Леди, не думал я, что ты эту дрянь будешь трогать руками, да ещё в момент... гм... эмоционального всплеска. Обычно к этому шкафу даже не подходят, чувствуют издалека, — и мягко подтолкнул её в круг. После чего снова уселся в кресло, задрав ноги на стол. — Чертить пришлось наспех, поэтому круг небольшой. Сожалею, ночь придётся провести некомфортно, — и утешающе добавил, — зато не съедят.
Дверь настежь распахнулась, порыв холодного ветра ворвался в кабинет. Локи пристально разглядывал что-то. Сиф чувствовала некоторое неудобство от холода, но ничего не видела.
— Ты сейчас как кот, смотрящий в пустоту — будто что-то в ней есть, — напряжённо и недовольно буркнула она.
— Ты что-нибудь замечаешь в комнате? — спросил Локи.
— Ничего, — совершенно искренне ответила Сиф. — Кроме холодного ветра, замечать нечего.
— Странные существа вошли, когда открылась дверь. Неужели ты ничего не заметила? — по голосу Локи было понятно, что он не шутит. — Всё-таки ты поразительно телесное существо, Сиф. Только не вздумай выходить из круга — они тебя видят. Ты позвала их своей жизненной энергией. Это не самое скверное, что могло прийти, но и не самый лёгкий противник. Я бы дал тебе амулет истинного видения, но границу круга нарушать нельзя. Есть способ увидеть потустороннее, повернувшись к нему спиной, нагнувшись и глядя между ног... Не вспыхивай так сердито, я знал, что способ тебе не понравится. Подождём несколько часов, возможно, и так увидишь. Всё равно раньше убить их не получится, требуется подготовка.
Достав из ящика стола тушь и тоненькую кисточку, Локи начал наносить на руки магические знаки. Сиф молчала, позволяя ему сосредоточиться, и пыталась увидеть хоть что-то. Дурной шуткой Локи она это не считала: да, физически она ничего не чувствовала, но ужас от чего-то присутствующего ощущала, хоть и справлялась с ним.
Потом Сиф не выдержала: Локи был занят, ему было не до рассматривания интересных поз. Переступив босыми замерзшими ступнями, она заняла описанную им позицию. Посмотрев, заметила группу людей, стоящих в ряд вокруг неё. В круг, что характерно, не входивших. То, что их намерения по отношению к ней были далеко не добрыми, она откуда-то поняла в то же мгновение, но ничего странного в их внешности не увидела. Впрочем, неудобная позиция не давала рассмотреть слишком хорошо.
Принц акуратно вывел последнюю закорючку и свесил кисти с подлокотников кресла:
— Теперь ждём пока высохнет, это небыстро. Можно поболтать. Посмотрела на них?
— Локи, что это за люди?
— Это не люди.
— Да ладно тебе, не надо напускать мистический туман. Это люди, я видела своими глазами.
— Ну разумеется, ты видела своими глазами, — парировал он. — Правда, в несколько дикой позе, не находишь? Однако это ни о чём не говорит. Твои глаза тебя подвели. Это не люди, и пришли они за тобой. Меня наши гости, как видишь, игнорируют.
— Так кто же это?
— Это маги древности. Любопытные создания, — промурлыкал Локи, — сознательно выбравшие существование в такой форме, чтобы максимально продлить его. Даже жаль убивать их. Но придётся, иначе они не оставят тебя в покое. Твоя жизненная сила необыкновенно привлекательна — ты как пламя в ночи: хочется погреться и сделать частью себя.
Сиф странно посмотрела на него. Вид у принца был мечтательный, он глядел на неё и сквозь неё.
— Нет-нет, я тебя не съем, не достиг ещё... гм... таких высот, — Локи засмеялся.
Слыша его беззаботный хрипловатый смех, Сиф задумалась о том, что принц, возможно, действительно сочувствует упырям и понимает их мотивы, но приступа привычной агрессии не ощутила, что её обеспокоило.
— Принц, не было ли в том полуторалитровом ковшичке приворотного зелья? — прямо и грубовато спросила она, надеясь, что по его реакции поймёт правду.
— Нет, там была только любимая братцем сивуха.
«Ну да, кровь твой брат не пьёт», — мелькнула саркастическая мысль у Сиф.
— Если б я мог пойти таким простым путём, то не дрался бы с тобой. Между нами честный поединок, и я честен с тобой, насколько на это способен. Неужели дико принять мысль, что я могу понравиться тебе без зелья? — почти с печалью спросил принц.
Сиф промолчала, примиряясь с мыслью, что да, это сомнительное, но интересное существо ей нравится настолько, что этическая оценка его действий отступает на второй план — ранее с ней такого не бывало.
— Тебе будет интересно со мной. Ты не будешь в тени, как это было с Тором и его товарищами. Они ведь только терпели тебя, удивляясь втихаря тому, что женщина выбрала путь воина. Ты сможешь вырасти туда, куда захочешь, и я приму тебя настолько невероятной, насколько ты станешь, — продолжал соблазнять Локи.
Сиф улыбнулась:
— Мы так мило болтаем. Интересно, если бы я случайно не вызвала упырей, насколько меньше было бы разговоров и больше дела, м? — поддразнивающе спросила она принца, уходя от ответа.
— Да, я взял бы тебя прямо у стеллажа.
Локи так посмотрел, что Сиф вспомнила про свою наготу и порозовела всем телом под его взглядом. И тут она увидела потусторонних тварей — они оживились, пытаясь прорваться сквозь защиту, и стали материальнее.
— Леди, ты сейчас сводишь с ума не только меня, но и их, — Локи со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы, пытаясь успокоиться. — Не смотри слишком пристально и постарайся быть спокойной.
Локи рассмотрел руки и счёл, что руны ещё не высохли, и снова свесил с подлокотников. Сиф спросила:
— Почему так долго готовится заклинание?
— Тут я вынужден пользоваться заёмной силой, близкой скорее Тору. Без защитных знаков она и меня вместе с ними разнесёт.
Сиф гадко поулыбалась, но промолчала.
— А моя личная сила на них не подействует таким образом: с помощью своей я бы мог с ними мирно договориться. Например, скормить тебя в обмен на услугу и обрести связи и не безвозмездных, но союзников. И упрочить репутацию бессердечного подлеца, скормив красивую женщину упырям, вместо того чтобы доставить ей удовольствие, как предполагалось. Событие внесло бы оживление в скучную дворцовую жизнь. Тор был бы в гневе и, наверное, попытался бы меня убить, — теперь гадко улыбался Локи, разглядывая композицию "Сиф и упыри".
— Но не скормишь?
— "Корову свою не отдам никому, такая скотина нужна самому", — рассеянно пропел Локи; мидгардский стишок внезапно всплыл в памяти.
— Я могу дойти одна. Ты, наверное, тоже хочешь отдохнуть и помыться?
— Больше всего после колдовства обычно хочется есть, но я подожду: до рассвета ты уязвима, особенно в сумерки. Это щель между мирами. Тебе лучше побыть пока со мной.
Они шли в сером предрассветном сумраке. Слуга, встретившийся в коридоре, шарахнулся от Сиф, и она задумалась, как выглядит, измазанная кровью.
Купальня была пустой и холодной. Сиф хотела позвать слуг, но Локи отрицательно покачал головой и щёлкнул пальцами — бассейн наполнился горячей бурлящей водой с ароматными составами, и вода от них побелела, поголубела и заиграла переливами молочного опала. Принц немного подумал, хмыкнул и добавил дождь из медленно опадающих розовых лепестков. Сиф подождала, но выходить он не собирался:
— Сумерки, мне лучше побыть рядом, — и приглашающе махнул рукой в сторону бассейна.
Сиф очень хотелось отогреться и помыться; к тому же она почти всю ночь провела голой, но всё равно сняла одежду со смущением — Локи не отвёл глаза, когда она спускалась в бассейн. Под его потемневшим взглядом Сиф ощущала себя как на очень ярком солнце — он почти жёг кожу.
Со стонами неожиданного удовольствия она поотмокала и вымылась, совершенно забывшись на это время — вода была сказочно приятной, и кружение падающих лепестков завораживало. Значительно подобрев и расслабившись, Сиф решила, что хватит, и начала подниматься по ступеням бассейна, одновременно выжимая волосы — и тут снова осознала присутствие Локи. Что ж, если он хотел посмотреть, то насмотрелся вдоволь, а притронуться не мог. Возникшая было мысль немного подразнить его моментально испарилась — в зелёных глазах принца плескалось бешенство неутолённого желания. Сиф, ощущая немного испуг и сочувствие, оглянулась в поисках полотенца. Принц молча подал его. Потом, когда она вытерлась, подал и чистую одежду, воздушные шелка цвета майской травки, вытащенные из воздуха.
— Откуда ты берёшь всё это? Одежда просто транспортируется из сундука или волшебным образом ткётся прямо в воздухе? — с любопытством и чтобы сгладить неловкость спросила Сиф, проходя в спальню.
— Когда как. Чаще наколдовывается от и до, если это не редкая вещь. Одежда была соткана прямо в воздухе, — неохотно ответил принц: настроение его от увиденного и нетронутого не улучшилось.
— Из чего?
— Из слив, из смокв, из виноградной крови царей, бесценная, — в ответе была мечтательная насмешка. — Но даже кровь царей не позволяет создать из ничего мой тебе подарок на память о нашей первой ночи — его пришлось готовить заранее,— и Локи указал на длинный ларец, стоящий на столике у кровати. — Не горюй о том, что вышло. Мы, асгардцы, сами боги, и разве боги могут поклоняться богам? Но ведь исповедуем простейшее язычество: обожествляем мир — ветер, волны, небо... Возможно, поэт прав: этот божественный розовый сад, в котором я тебя вызвал, хотел, чтобы всё было так, а не иначе. Но не смотри с подозрением, милая, я не дарю воительницам гейские стихи о розах, — с некоторой сухостью добавил Локи и открыл ларец. — Сиф, это Ридилл — меч, которым вырезали сердце дракону. Владельцу он дарует не ловкость и силу, а немного драконьей мудрости и коварства. Оберегом же ему служит рука его держащая. Ты не криворукий Фрейр, меч-самосек не требуется, — ехидство в интонациях принца можно было загребать лопатой.
Сиф ахнула и заворожённо, с почтением прикоснулась к легендарному раритету. Меч благосклонно полыхнул алым, принимая хозяйку. Локи довольно усмехнулся, глядя, как восхищённое, ставшее таким юным лицо Сиф алеет в отблесках меча.
— Дорогая, не буду докучать, вам явно хочется пообщаться наедине, а рассвет уже наступил. Пока ты мылась, тебе принесли приглашение от моей матушки на поздний завтрак в саду, не забудь об этом.
И Локи ушёл.
Сиф не терпелось опробовать меч и хотелось спать и есть, но пришлось этим пожертвовать ради приведения себя в порядок перед встречей с королевой. В назначенное время она пришла в беседку, в которой Фригг любила неформально завтракать с избранным обществом. На этот раз королева была одна, стол оказался накрыт на двоих.
— Доброе утро, милая. Я велела зажарить для тебя лапку кабана на случай, если ты предпочитаешь завтракать, как воины из свиты Тора, — приветливо произнесла Фригг, увидев Сиф. — Но тут есть и пирожные с фруктами, которые обычно любят дамы из моей. Что ты предпочитаешь?
Сиф, просветлев, благодарно нагребла в тарелку всего — она проголодалась. И спросила с простодушным интересом:
— А что любит Локи?
— Раз на раз не приходится. Он не обидел тебя?
Сиф поперхнулась:
— Что позволило так думать?
— Прости за бестактность. Мне известно, что ночью у вас до постели не дошло. Зная сына, могу подозревать всё, что угодно — и беспокоюсь за тебя и за него.
— Откуда это известно? — Сиф напряглась, но лицо королевы действительно выражало заботу и беспокойство.
— Доносят, всё доносят, милая, дворец же, — Фригг развела руками. — Вот список того, что младший принц заказал на завтрак: хрустящие мышиные ушки, запечённые пиявки, предварительно насосавшиеся бычьей крови; гадюка, фаршированная глазами глокой куздры и кубок парной крови единорога. Блюда, восстанавливающие магический потенциал. Вид мальчик имеет бледный; в покоях не то что пахнет, а прямо-таки несёт озоном — наколдовался ночью, стало быть.
«Мда, он действительно пьёт кровь», — подумала Сиф. Выслушав перечисление этой пищи богов, она передумала есть второе пирожное и начала сожалеть о съеденном. В компании Тора такой утончённости не было, и она не догадывалась, чем питается Локи. Но почтительного выражения лица не изменила.
— Ваше Величество, Локи не виноват. Это я случайно вызвала нечисть, и он вынужден был меня защищать.
Фригг благосклонно посмотрела на неё.
— Рада, что вы с ним нашли общий язык. Не сожалей о случившемся: положение официальной наложницы принца — не самая плохая вещь. Ваши дети станут принцами и принцессами без права наследования, но со всеми привилегиями. И, в любом случае, я всегда к тебе расположена и всегда помогу. Но, конечно, рождение внуков меня осчастливит. Прими от меня подарок, — Фригг повела рукой, и служанка с поклоном поднесла ларец.
Локи сидел у костра напротив входа в пещеру одной из старейших и влиятельнейших ведьм, живущей в Стране Вечной Ночи. Ждать полгода ему не улыбалось, и он воспользовался Биврёстом для визита к ней, подозревая, что та сможет если не снять остаточную магию, так хоть дать ценный совет, как это сделать. В каком-то плане ведьма полностью оправдала надежды:
— Основной компонент туши, которой были нанесены защитные знаки — кровь Цербера, чудовища, обитающего в огненном аду Муспельхейма и защищающего мир мёртвых от мира живых. С лёгкостью снимается с кожи его же свежим помётом.
— Ты хочешь сказать, что нужно протереть руки его дерьмом? — голос принца мог этот самый Муспельхейм заморозить.
— Нет, в нём нужно искупаться полностью, — карга не боялась никого, а ситуация её смешила. На старости лет у неё было немного развлечений, и это она сочла первосортным. — И оно должно быть свежайшим, огненным. Других способов нет. А, нет, есть ещё один: подождать полгода. Но вашему высочеству не ждётся, да... Кровь играет! Эх, молодость-молодость! Я в тысячу с небольшим лет тоже делала всякие глупости! Сейчас вспоминаю и удивляюсь, как дожила до своих лет.
— Некоторые и в старости умирают не своей смертью, — вкрадчиво сказал Локи, подозревавший, что старуха лжёт.
— Всё бывает, принц. Но средство единственное, и никто тебе другого не откроет, — проскрипела ведьма.
Локи вздохнул и поверил. Что ж, осталось проникнуть во владения огненных великанов, агрессивных ко всему живому, найти чудовище и искупаться в его дерьме. Всё, кроме последнего, было терпимо; полгода ждать не хотелось ещё больше. Кроме того, требовались спутники — в одиночку предприятие было убийственным.
Тор, перед которым вот только утром цветущая Сиф нахвасталась раритетным мечом, оказался весьма расположен к братцу: да, женщину увёл, но упырям не скормил и несчастной не сделал, чего от Локи подспудно ожидалось. Компании его также всё понравилось: и грядущее приключение, и возможность в конце увидеть купание младшего принца в отходах жизнедеятельности. В этом лучшие воины Асгарда были всегда рады ему помочь, но побаивались. А тут сам. Чудесный день. Даже не спросили, зачем это нужно, так радовались. Прозвучали предложения пригласить Сиф, но Локи отказался:
— Не трогайте Сиф, она спит. Ночью не выспалась, — и, морщась, выслушал поздравления и вытерпел богатырские хлопки по плечам — принц не любил пустые прикосновения, а пустота поздравлений уедала дополнительно.
Несколько часов бешеной скачки по огненным равнинам Муспельхейма и стычки с великанами не дали почти ничего: Цербер, очевидно, отсиживался на другой стороне реальности. Несколько внушительных куч дерьма нашлись, но свежесть была сомнительной. Локи, подумав, решил таки попробовать. Разделся и влез. Окружающие воины смотрели с интересом, как стая сарычей с ветки на тухлятину. Тор с сочувствием спросил:
— Ну что, помогает? — предполагалось, что рисунки с рук должны исчезнуть, а зачем, Тор узнать не удосужился — мало ли что нужно брату для колдовства.
Локи отряхнул дерьмо с руки — руны были свежи и нетленны. Тор огорчился:
— Как ты себя чувствуешь, брат?
— Я такой грязный, что даже как будто чистый, — голос Локи сочился ядом.
Вылезая из кучи, он организовал магический водопад, заливший не только его, но и соратников, и хоть тут слегка повеселел: все обрели одинаковую степень потрёпанности. Младший принц был зол, как шершень, и никто не посмел возмутиться. Только Тор сочувственно хлопнул по плечу и предложил повторить вояж во благовремение, а сейчас возвращаться — более ничего не оставалось.
Фригг, увидев всю толпу при входе во дворец, сделала страдальческое лицо, но смолчала. В мокрой, обожжённой искрами одежде, пахнущие дымом, раскалённым камнем и каким-то потусторонним дерьмом (она ещё не знала, что в прямом смысле слова) принцы были живы и здоровы, и на том спасибо.
Локи по дороге к себе не удержался и зашёл в покои Сиф. Она действительно спала, и светлая кожа сияла в омуте белья из лепестков фиалок. Ридилл в открытом ларце безмятежно светил алым ночником; ветерок шептался в цветущих сакурах за открытым окном. Принц подавил желание раздеться и прилечь рядом. Старой ведьме и Церберу в этот момент икнулось не по разу, хоть они были ни в чём не виноваты.
Сиф проснулась от грохота. Накинула пеньюар и, выглянув в коридор, проследила, как в сторону покоев Локи волокут сундуки зловещего вида: чёрное кованое железо, испещрённое магическими знаками. Зевнув, с сарказмом подумала: «Да, зло не спит», — и пошла полюбопытствовать.
Локи был занят: весь в чёрном, с зализанными волосами, в перчатках, с соблюдением магических предосторожностей складывал некромантские гримуары в ящички, покрытые защитными рунами, а потом в сундуки. После чего дюжие слуги перепирали их в подземное хранилище, спуск в которое был в спальне. Не спрашивая, Сиф поняла, что это делается во избежание дальнейших инцидентов — поганые талмуды слишком сильно реагировали на её присутствие. Она хотела тихонько уйти, но была замечена. Локи оторвался от библиотечных занятий и подошёл к ней. Со скрытым ехидством Сиф наблюдала, как заботливо её оттирают во время беседы от сундуков с книгами — на всякий случай.
— Мой принц, чем вы замените вашу прекрасную библиотеку? Полки опустели... Могу ли я подарить вам полное собрание сочинений поэта Вилмара? Знаю, вы большой поклонник его творчества и источник вдохновения для лучших его вещей, — Сиф чарующе улыбнулась и кокетливо опустила ресницы.
Локи, отмечая про себя, что таки да, не врут про Риддил, что он дарует владельцу хитрожопое коварство, и втайне умиляясь этому, простодушно ответил, что поставит сюда труды по теоретической магии — те, что покрасивее изданы и с защитой от дурака, а до полного собрания Вилмара он пока не дорос. При этом принц улыбался так милостиво, что под лучами расположения его высочества мог бы вызреть средних размеров арбуз. Локи ласково спросил, не хочет ли прекрасная дама разделить с ним трапезу вечером, когда он освободится. Прекрасная дама, переваривая «защиту от дурака», задумчиво согласилась, но поесть решила на всякий случай у себя, пораньше: любимые блюда Локи, оглашённые Фригг, произвели на неё неизгладимое впечатление.
К вечеру, удивляясь самой себе, Сиф укладывала локоны, вплетая в них цветы сакуры, и перемерила кучу платьев: раньше она пришла бы на любую встречу в доспехах и с конским хвостом, а сейчас хотелось дразнить и кокетничать. Обосновав эти желания известными обстоятельствами, как-то безопасностью Локи в данный момент, она ни в чём себе не отказывала и собиралась часа три, в итоге действительно создав образ, поражающий женственностью и соблазнительностью, хотя сама подозревала, что может «пересолить» и выглядеть смешно в глазах далеко не наивного в этом плане принца.
О том что, возможно, не смешна, и всё-таки пересолила, она задумалась в тот момент, когда вышла в сад подышать воздухом и отдохнуть от непривычного занятия, и встретила боевых товарищей. По их заикающимся речам и внезапному поглупению даже известного дамского угодника Фандрала Сиф сообразила, что перегнула палку — Локи ведь не обессилел, а сознательно сдерживал себя, чтобы не убить её. Но менять что-то было поздно, и она пустила всё на самотёк. Так же поздно вспомнила, что осталась голодной, но и на это махнула рукой. И очень зря.
В покоях принца был накрыт деликатесный ужин — да-да, хрустящие мышиные ушки и прочее. Локи, в первую минуту потерявший дар речи, быстро оправился и столь же старательно, сколь и безуспешно угощал оторопевшую Сиф.
— Если ты не голодна, то попробовать вино точно не откажешься. В сущности, закусывать его чем угодно, даже мышиными ушками — кощунство. Бочки с ним привез в Асгард мой предок Бёр после войны с тёмными эльфами. Надпись на бочках сделана оружейным мастером Броком из Синдри. Они были погружены в грунт на шесть футов и засыпаны золой из виноградных стеблей. Это вино никто не пил и не пробовал. Надеюсь, мы ему понравимся, — Локи усмехнулся и налил.
В первый момент Сиф показалось, что в бокал льётся венозная кровь — оно было густым, чёрным, с золотыми отблесками. И очень крепким. Единственный глоток ударил её бархатным молотом. Мир потемнел, а Локи засиял. Единственными световыми пятнами в окружающем была его белая рубашка и золотистая кожа.
— Забавно, но от тёмных эльфов в мире осталось только две вещи — это вино и ещё... гм... артефакт. Удачно мы его украли.
— Ничего хорошего в воровстве нет, — непослушными губами проговорила Сиф, с трудом удерживая нить беседы.
— Не скажи, бесценная: хорошо украденное становится великим наследием, так что стесняться нечего...
— А плохо украденное?
— Делать надо всё хорошо, особенно преступления, — рассеянно ответил Локи. — Как оно тебе?
— Оно прекрасное, прекрасное, прекрасное... улей и сад. Я чувствую себя так, будто у меня во рту улей и сад.
Локи внимательно посмотрел ей в глаза:
— Дорогая, ты ела сегодня? Нет? И выпила это натощак? Да... хуже было бы только поить тебя гномьей «Яростью Глубин». Пожалуй, я воздержусь от дальнейшего употребления — кажется, сдерживаться сегодня сможет только один из нас, и это не ты. Я так понимаю, фаршированные гадюки не нравятся тебе? Шокируют? — с насмешкой поинтересовался принц.
— Ужасная еда, а вино дивное, — чистосердечно поведала Сиф.
— Пожалуй, Ридилл ещё не скоро тебя испортит, — пробормотал Локи.
Красота Сиф поразила его до дрожи, и он старался этого не показать, но пребывал в скрытой сексуальной панике и боялся потерять самоконтроль. Локи взял бокал, чтобы занять руки, и пролил на рубашку. С досадой он понял, что они трясутся, и всего его потряхивает.
Зато Сиф чувствовала себя безмятежно и оживлённо:
— Почему ты не снимаешь рубашку? Она же запачкана.
— Наверное, боюсь шокировать тебя своей наготой.
— О, ты же не гадюка, — беззаботно хихикнула Сиф. Ей всё хорошело.
— Ну, как сказать, — Локи напрягся ещё больше. — Ты правда хочешь увидеть меня обнажённым?
— Ты же меня видел? Это было бы справедливо.
— Подозреваю, что говорю сейчас с эльфийским десятитысячелетним, — вздохнул Локи и снял рубашку.
Сиф уставилась на его голую грудь блестящими глазами, облизнула губы и протянула руку. Локи отпрянул:
Утро встретило принца жесточайшим нравственным похмельем. То ли вину эльфов Локи не понравился, то ли украдено оно было не так хорошо, как он вчера уверял Сиф. Но подарило оно самые отвратительные последствия из возможных.
Его трясло, всё тело ломило, воспоминания о вчерашнем вызывали стыд. Клянчил, как лакей. У девственницы. Что она теперь думает о нём — лучше не знать. И что теперь думает о сексе вообще. Принц всё-таки, в основном, привык показывать дамам небо в алмазах — ради самомнения. Что делать, он пока не придумал. Просто лежал и испытывал отвращение к себе и к миру.
Тем удивительнее был визит Сиф — бодрой и жизнерадостной, в доспехах, вполне буднично собравшейся тренироваться и по дороге заскочившей узнать о здоровье.
Бледный умирающий вид Локи переменил её настроение. Между бровями появилась морщинка, взгляд стал цепким и обеспокоенным. Локи внезапно осознал, что ранее таким характерным взглядом она смотрела только на Тора, считая того своим сюзереном, а себя телохранителем, что Тора иногда смущало. Заданные вскользь вопросы об её отношении ко вчерашним событиям показали, что особого значения Сиф им не придаёт; гораздо большее беспокойство вызывает у неё плохое самочувствие принца. И его возможные виновники. Локи несколько ожил и, мотивировав необходимость в её компании нездоровьем, попросил посетить с ним несколько мест. Он с удовлетворением отметил, что та с лёгкостью отказалась от тренировки и охотно согласилась. Что во время переходов по коридорам и незначащих бесед с родителями и сановниками держалась несколько сзади и явно отыгрывала телохранительницу. И Локи поздравил себя с успехом. Демонстрация уязвимости сыграла на руку, хотя и не задумывалась специально. Для Сиф всё встало на свои места: потребность служить и защищать оказалась наконец востребована, но место Тора занял его брат — гораздо более склонный ценить и использовать такие вещи.
Во время торжественного приёма послов Сиф стояла за ним чёрной тенью. Локи, обычно не любивший эти сборища — за то, что приходилось стоять ниже братца-наследника! — в этот раз получил истинное удовольствие. Магически усиленный слух доносил пересуды из зала. Послов ещё не было, и сановники сплетничали:
— Итак, младший принц обзавёлся ручной змеёй, — тихо и неприязненно говорил один другому.
— Хотя сам змея хорошая. Что-то будет, да... Вон с каким кислым видом стоит, небось опять пакость какую задумывает, — с беспокойством отвечал тот.
В благодарность Локи внушил обоим, что в карманах у них по гадюке. Пока догадались, что это иллюзия, успели попрыгать. После чего испуганно и со злобой уставились в его сторону. Локи благосклонно улыбнулся и кивнул, чтобы не сомневались, чья шутка. Но они и без того не сомневались.
Под вечер Сиф беспокойно спросила, может ли что-то сделать для него. Локи с удовольствием согласился, что да, кровь свежеубитого дикого тура хорошо повлияла бы на его самочувствие. Сиф задала только один вопрос: принести в кубке или волочь всю тушу к постели больного, и он будет пить из вены? У Локи аж уши поджались от удовольствия — ведь совсем недавно смущалась его привычкой пить кровь, а теперь сама предлагает! В течение часа кубок с тёплой кровью стоял перед ним. Локи прочувствованно поблагодарил, выразил уверенность в улучшении своего здоровья и оставшееся до ночи время листал «Использование черепов шаманов в практике открывания порталов между мирами» авторства Нер'зула, запивая кровью и осознанием, что грозная и прекрасная Сиф ради него ломает хребты диким быкам. Даже порозовел немножко.
Хороший слух и доброжелатели за пару дней донесли до Локи тучу сплетен. Из которых он узнал, что: «Младший принц взял бабу на меч, но уестествить не смог из-за проблем с... кхм... нижним мечом».
А проблемы эти оттого, что:
а) всё-таки пидорас;
б) ест слишком много мышей.
И что Сиф нашла в этой бледной немочи, почему до сих пор таскается за ним и ловит его взгляд, а не убила ещё во время поединка? Околдовал, конечно! И ждёт удобного момента, чтобы принести в жертву какой-нибудь потусторонней гадости, раз не может поиметь.
Что характерно, когда Сиф чуть не прирезала какого-то доброхота, предложившего лишить её девственности и тем сделать неинтересной для чернокнижных планов, жаловаться побежали в первую очередь к нему — как к сюзерену. Локи очень смеялся. Ответил, что любого, покусившегося на наложницу, убьёт сам. Поединка не удостоит, отравит или уничтожит магией — так практичнее. Когда недорезанный доброхот действительно помер не пойми отчего, пару дней покашляв чёрной кровью — сплетни обрели небывалый размах и великолепие, но желающие спасти Сиф таким образом исчезли.
— Моя прекрасная, мне нужна помощь в одном дельце, — Локи был вкрадчив.
Он снова зазвал Сиф на ужин, и она с подозрением разглядывала накрытый стол. Жареная лапка кабана по-прежнему ниоткуда не торчала, как и пирожные. Она подняла глаза на принца:
— Да, ваше высочество?
— Хочу украсть артефакт. Его хорошо охраняют. И есть нюанс: его нынешнему владельцу когда-то вырвали глаза и вставили огоньки, зелёненькие такие... так вот, он видит ими магию. Если снять охрану без её использования, то, возможно, удастся его не потревожить.
— Хм, а почему не вызвать его и не уничтожить, а потом забрать, что нужно? Он слишком силён? — Сиф, как всегда, хотелось прямого пути.
— Душа моя, в открытом магическом поединке я выстою не то что против него, а и против Дормамму, но зачем тратить энергию и увеличивать шансы проиграть? Мне нужен артефакт и совершенно ни к чему его владелец. Ты поможешь мне?
— Да, мой принц. Когда мы отправляемся?
Локи счастливо вздохнул: Сиф даже не сочла нужным с подозрением выспрашивать, насколько это справедливо и прочее — не то что раньше. Впрочем, она уже понимала, что подозрения постоянно подтверждаются, и всегда можно ждать от Локи наиболее паскудного из возможных вариантов — просто поменялись приоритеты. Точнее, приоритетом стал он сам.
— Нужна подготовка, — принц говорил быстро и чётко, — я рассчитываю, что ты снимешь охрану. Это нежить, но убивается оружием. Для повышения пассивной защиты для тебя готовы доспехи, очень нежитеустойчивые. Также неплохо бы перед предприятием, заранее, принять зелья — они тоже готовы. И поесть, — тут голос Локи приобрёл бархатные, соблазняющие интонации, — я знаю, ты предубеждена к высокой магической кухне, но попробуй, возможно, ты сможешь оценить не только пользу, но и вкус этих блюд, — и принц пригласил леди за стол.
Сиф попробовала всё — и суп из дилтонианской жабы; и буджума, закопчённого на стружке человекоядного дендроида; и пресловутую жареную гадюку, фаршированную глазами глокой куздры. Стоически. Локи смотрел и улыбался.
— Достаточно. Вижу, тебе не нравится. Но Сиф, душенька, как ты уморительно испытываешь отвращение! Возможно, когда-нибудь, не очень скоро, тебе будут интересны всякие извращения; и тогда мы повторим этот опыт. Удовольствие получу не только я, поверь мне... А этот момент ты будешь вспоминать, как забавный и романтический,— тут Локи счёл нужным остановиться, не рассказывая, что кроме насильного кормления есть ещё и воммит, и что и от него тоже получают удовольствие. Решил оставить на потом.
Сиф промолчала, не особо поняв и подумав, что Локи просто сходит с ума от неудовлетворённости, раз возбуждается от зрелища поедания ею всякой дряни. Хорошо хоть кровью не потчует. Но тут ошиблась.
Локи встал и пригласил пройти в спальню — вход в подвалы был там. Проскакивая мимо кровати, Сиф искоса бросила нервный взгляд на неё и тут же услышала тихое восторженное похрюкивание сюзерена. Все шутки, которые явно пришли ему в голову, он милосердно оставил при себе.
Подвал был обширен. Неровный свет факела освещал кованые двери, мимо которых они шли довольно долго. Когда Сиф попыталась свернуть на ближайшем повороте, принц, старавшийся не трогать её, тут же прихватил за одежду и удержал:
— Чёрт, гримуары всё-таки зовут тебя даже оттуда, где заперты. Никогда не ходи сюда одна, — тревожно и недовольно выдохнул он ей на ухо, — нам прямо, бесценная.
Они вошли в большой зал. Локи обернулся, и тяжёлые двери с грохотом закрылись, засовы задвинулись, и на дверях вспыхнули руны, закрывающие проход для кого бы то ни было. Сиф осмотрелась. Факел вырывал из темноты только стойку с доспехами и непонятный предмет мебели, неприятно напоминавший помесь алтаря со столом алхимика.
Локи молча помог ей переодеться в чёрные, как уголь, доспехи с единственным ярким пятном: один из наручей обвивала золотая змейка — такая же, как та, что Сиф носила на руке в виде браслета наложницы. Потом он начал на ходу покрываться чешуёй собственных доспехов, которые как будто вырастали, обливая его тело. Сиф заворожённо наблюдала. К столу он подошёл уже в полном доспехе, в рогатом шлеме псионика, и начал плескать в кубок, стоявший на нём, зелья из колб. Локи довольно долго читал над ним заклинания, иногда начиная петь. Под конец принц зарезал истошно вскрикнувшего чёрного петуха и добавил его крови. Он выпил половину и протянул Сиф. Та со странным чувством посмотрела на поразительно красивую, с аристократическими пальцами, испачканную кровью и несмывающимися рунами руку, протягивающую кубок:
— Да, мой принц, вы делаете мою жизнь очень интересной.
Сиф вдохнула, стараясь, чтобы съеденное и выпитое не вернулось; с отвращением выцедила. Локи мановением той же руки погасил факел.
Вместо глухой темноты было видно всё — в зеленоватом сиянии. Глаза Локи стало пронзительно зелёными и замерцали — она поняла, что у неё такие же. Сюзерен взял одну из колб и ступил в заранее приготовленную пентаграмму. Кивнул Сиф, чтобы присоединилась. Подбадривающе добавил:
На следующее утро Сиф проснулась, едва небо начало светлеть, и, зная, что сюзерен имеет обыкновение спать до полудня, если нет дел, пошла по старой памяти завтракать в казармы. Тор со спутниками собрались на охоту, поэтому все были бодры и сидели за столом, ломящимся от жареного мяса. Сиф встретили радостными воплями, усадили рядом с Тором и квакнули перед ней целый свиной бок. Раньше ей бы показалось много, но в последнее время Сиф несколько оголодала на копчёных жабах, а бок был хорош: шипящий и поджаристый. Достав кинжал, Сиф откромсала ребро и только поднесла ко рту, как в дверях трапезной появился Локи:
— Стой, Сиф!
Девушка изумлённо остановилась. Жалобно посмотрела на свинину, потом на сюзерена:
— Мой принц, неужели вы будете настаивать, чтобы я питалась только лягушками? — простодушно спросила Сиф.
В трапезной воцарилась нехорошая тишина. Тор со спутниками недобро уставились на младшего принца. Но пока они думали, что спросить, Локи продолжил:
— Сиф, душа моя, хорошо, что я успел. Нет, я не настаиваю на лягушках, ты можешь есть, что хочешь, — Сиф с энтузиазмом ухватила рёбрышко, — но не сегодня. Сегодня лучше не есть совсем.
Она огорчённо отпустила рёбрышко, но с интересом посмотрела на сюзерена. Тот был умыт, начищен и тепло одет. В руках держал меховой плащ — похоже, для неё. Сиф молча встала, позволила надеть на себя плащ и покинула трапезную вместе с Локи. После их ухода молчание первым прервал Фандрал:
— Он что, правда кормит её лягушками? И куда, чёрт побери, повёз?
В серых рассветных сумерках Локи и Сиф покинули Асгард и отправились по Биврёсту в страну вечной ночи. Несколько часов поднимались во тьме в гору, кутаясь в плащи — шёл сильный снег.
Старая ведьма почуяла их издалека и встретила радостным скрипением:
— Скоро сюда весь Асгард запросто начнёт шляться, как в дом советов, — и при этом приветливо кивнула, пригласив к костру, и разлила отвар багульника из булькающего котелка.
После чего, не обращая внимания на принца, ведьма поразительно долго пялилась на Сиф. Та неуютно себя чувствовала под её взглядом, но молчала, стоя позади сидящего у костра сюзерена, и только холодно посверкивала глазами. Ведьма наконец посмотрела на Локи:
— Да-а-а... Темна и прекрасна твоя богиня, и смерть смотрит её глазами... Тор-то, поди, радёхонек, что избавился от неё? — с сарказмом. — Сам-то как, хорошо подумал? Она ж, того гляди, голову откусит. Про самок богомолов слыхал? Или как раз это и заводит? — по усмешке Локи и ресницам, опущенным на порозовевшие щёки, ведьма сделала вывод, что, очевидно, так и есть. — Смотри, чтоб правда не откусила чего, — и мерзко захихикала.
Сиф вспыхнула, но смолчала. Локи открыл было рот, но старуха махнула руками:
— И не говори: всё знаю! Я хоть и живу на отшибе, но осведомлена хорошо. А ты нравишься и интересен болтливым духам, да... всё-таки решил тащиться в Хельхейм, хвост Церберу крутить! Её-то зачем с собой тащишь? Она ж для мертвяков сейчас как подранок для волков! Чем-то недавно привлекла их внимание, и связь не разорвана.
— Вот я и хочу, чтобы ты, Хольда, дала защиту от личей для моей спутницы.
— Не проще ли не брать её с собой?
— Что?! Я должен мало того, что в огромную кучу дерьма залезть, так ещё одновременно от Цербера отбиваться?!
— А что? Техника эта прекрасно отработана северными народами. Как они, думаешь, в туалет ходят? Берут две палки, одну в снег втыкают и держатся, а второй в это время от волков отбиваются! Отлично справляются, никакой напарник не нужен, — и снова ведьма заквохтала, ей всё это явно доставляло большое удовольствие. — Ладно, всё-таки Цербер — не волки, а без тебя мир будет скучнее. Помогу, — и кивнула Сиф. — Раздевайся. Проведу обряд, — она обернулась к Локи. — Иди в пещеру, не мешай.
Сиф посмотрела на Локи, и, дождавшись кивка от него, начала раздеваться. Напившись багульника на голодный желудок, она немного плыла в пространстве. Старуха как будто стала выше ростом, а мир вокруг ещё темнее. Ведьма подняла руки, и вокруг с гудением поднялось кольцо пламени:
— Смотри, если духи будут благосклонны, то скинут перо. Поймай его, это будет верным амулетом от мертвецов. Пока носишь, не подойдут, — сказала Хольда и запела низким, вибрирующим голосом под гудение пламени и завывание вьюги.
Сиф смотрела, как снежинки мешаются с пламенем, и слушала пение. Ей казалось, что прошло несколько минут, и над костром появился ворон. Никакого пера не падало. Сиф подождала, пока ворон спустится пониже, и взвилась в воздух, протягивая руку к хвосту птички.
Она очнулась в пещере, лёжа на каких-то душистых сухих травах, закутанная в шкуры.
Старуха сидела у костерка, помешивая какое-то варево в котелке, и что-то втолковывала Локи:
— Амулет получился хороший — твоя змеюка не ждала милости от духов, взяла сама. И перо выдрала самое лучшее. Да только послушай меня. Оно всё конечно прекрасно, принц: вот, обзавёлся ты лялькой, играешься с ней. Оружием, бронёй, амулетами увешиваешь. Чудеса и ужасы показываешь. Но только из ляльки твоей воина смерти сделать можно — никогда ещё такого хорошего материала не видела. Аватар богини войны. Возможно, даже богини вступят в спор, кому она будет принадлежать: Кали, Морриган, Вальфрейя... Если она станет Тенью Кали, например, то будет оружием массового поражения: сможет выкашивать легионы по твоему желанию. Сила-то какая! Смерть у тебя за спиной — преданная лично тебе! А? Если хочешь, проведём обряд — она согласится.
И, повернувшись к Сиф, ведьма протянула ей питьё:
— Ты проснулась, я вижу. Что думаешь? Хочешь обрести силу?
Локи быстро сказал:
— Сиф, не соглашайся. Аватар живёт очень недолго в человеческом теле, и ничто человеческое ему неинтересно.
Старуха захихикала:
— А, так вот о чём беспокоишься! — и она обернулась к девушке. — Да, человеческое богу не интересно, но ты совсем другой станешь. Поцелуев тебе и не захочется. А господину своему хорошо послужишь. Я вижу, в будущем ты ему можешь очень пригодиться... И станешь собой — в высшей степени, более, чем могла мечтать. Поверь, оно того стоит. Мой интерес тут только профессиональный — проведение редкого обряда.
Локи на руках отнёс Сиф вниз, сочтя это лучшим вариантом — в пещере старухи оставлять её совершенно не хотелось, но и будить тоже. Поскольку Сиф спала, вред от прикосновения был минимален, но всё равно принц видел, как она потихоньку зеленеет.
На входе во дворец Локи встретил Тора с товарищами — те как раз возвращались с охоты. На лицах у них отразилась работа мысли: увёз живую–здоровую, возвращает бездыханную, как так? Проигнорировав вопросы, Локи отнёс Сиф в спальню, отдал служанкам; велел раздеть, уложить и не беспокоить, пока сама не проснётся.
Сам принц занялся подготовкой к спуску в Нижний Мир. Череп Гул'Дана позволял переместиться почти куда угодно по желанию владельца. В пещеру Хольды тоже, но это было бы актом неуважения, поэтому пришлось идти ногами. Однако кое-что всё-таки требовалось: для максимального приближения к Церберу желательно было использовать часть его тела.
В магических лавках Асгарда принца любили и ухаживали за ним, как за ценным клиентом. Втихаря дали кличку «Метла» — он был запаслив и не жаден. Мало ли что пригодится в будущем — действительно мёл всё, что казалось мало-мальски подходящим. И запасы в подвалах были обширны. Вот и сейчас похвалил себя, отыскав в запасниках когтей, зубов и чешуек Цербера столько, что практически можно было собрать целого.
Когда Локи выполз наверх, слуги сообщили, что приходил Тор и желал поговорить, но в подвалы не пошёл: там любимый младший брат начинал неприятно напоминать Властелина Тьмы, неуютно от этого было, а сделать ничего нельзя. Принц порадовался, что братец со своими расспросами его не застал, и сам искать Тора, конечно же, не подумал. Наоборот, Локи пошёл к Сиф (там скорее не найдут), сел в кресло в её спальне и приятно провёл время за перечитыванием «Каталога человекоядных существ Нижнего Мира», за авторством знаменитого классика, графа Алехандро де ла Сегадора — и бокальчиком крови.
Сиф проснулась как раз к полуночи. Некоторое время она лежала с прикрытыми глазами, рассматривая, как Локи, уютно свернувшись в кресле у лампы, умиротворённо, с нежной улыбкой, красивыми пальцами перелистывает очередной толстенный фолиант.
— Мой принц, чему вы так улыбаетесь? Там описание какого-нибудь особенно тошнотворного кадавра? — хрипловатым ото сна голосом пробормотала Сиф.
Локи поднял на неё глаза.
— Да. И нет. Просто приятно находиться здесь. Так сладко пахнет — садом, свежестью, тобой, — он вздохнул.
Сиф фыркнула, подумав, что раз принц так чувствителен, как же ему должно драть носоглотку от запахов казарм: жареного мяса, перегара, тестостерона, железа, конского пота; она их обычно чувствовала, но терпела и до сих пор иногда радовалась отсутствию.
— Сиф, ты раньше бывала в мире мёртвых?
Она покачала головой.
— Сегодня будет твой первый раз, — принц непонятно улыбнулся. — План таков: мы находим Цербера, я... гм... занимаюсь тем, чем собирался, ты в это время отвлекаешь его. Со всеми, кого встретим, не разговаривай и не смотри в глаза. Делай только то, что я скажу — это залог нашего выживания. Ни в коем случае ничего там не подбирай и — тем более — не ешь!
Сиф это напомнило увещевания Тора относительно своих прожорливых собак.
— А сейчас поесть можно? — засмеялась она.
— Нет. Перед визитом туда лучше поститься. Клянусь, когда (и если) выберемся, сможешь сходить в гости к этим обжорам и наесться, чего душа желает, — тон принца был пренебрежительным, счастья обжорства он не понимал, а больше ревновал Сиф к Тору и его свите.
Сиф молча проглотила «если», как воин, прекрасно зная, что с кем угодно и что угодно может случиться в любой момент.
— Одевайся, я жду тебя у себя, — сухо добавил Локи и вышел: играть в игры с разглядыванием и смущать Сиф не было никаких сил — он проигрывал сам себе и злился.
Сиф оделась и по тёмным коридорам дошла до покоев принца, удивляясь самой себе и тому, какой странной стала её жизнь.
Локи ждал у входа в подвал — бледный, осунувшийся, напряжённый. Весь в чёрном, увешанный адскими побрякушками, в портупее с парными кинжалами. Молча стремительно пошёл вперёд, показывая дорогу. В одном из залов Сиф увидела пентаграмму, прочерченную в земляном полу. Принц разрезал руку кривым коротким ножом, и кровь закапала на пентаграмму, потихоньку растекаясь по ней и начиная сиять мертвенным бледным светом.
— Пентаграмма — не вход в мир смерти, но защита от тамошних насельцев. Она проецируется в мир мёртвых. Пока ты в ней, молчишь и не выходишь — они тебя не видят. Не вздумай говорить ни с кем.
— А как мы войдём?
— Не зря же череп воровали. Для создания порталов кур более резать не требуется. С ним можно войти хоть из твоей спальни, но там защиты нет, — Локи взял череп со стола и вошёл в пентаграмму.
Он кивнул Сиф, чтобы присоединялась, подождал её и начал глухо читать заклинание. Сиф смотрела, как гаснет свет и разгораются глазницы черепа; появилось ощущение стремительного падения во тьму, хотя тело говорило ей, что она по-прежнему стоит не двигаясь. Это несколько выбивало из колеи, но Сиф постаралась удержаться на ногах. Глухой ритмичный речитатив заклинания набирал силу, убыстрялся, голос Локи звучал всё ниже, становился нечеловеческим рёвом и внезапно остановился в момент кульминации.
Они стояли на острых камнях в брезжащей полутьме мира мёртвых. Пентаграмма из верхнего мира действительно проецировалась и сюда, тускло сияя на камнях. Сиф осмотрелась. Они находились на скале, под ней была долина со странно гладкой, блестящей поверхностью:
— В аду много лавовых полей, — шепнул Локи. — Вон Цербер, кстати, далеко ходить не пришлось. А что это он замер в такой позе? — Локи прищурился, пытаясь понять, и внезапно расхохотался. — Да он же как раз свеженького навалил, засранец!
Цербер действительно отмер и начал характерными движениями лап закапывать кучу размером с быка. Воспрявший духом принц заскакал в его сторону, командуя Сиф:
Локи выбросил вперёд руку со скрюченными, как когти, пальцами — и мир замер. Он обернулся к Сиф и быстро, напряжённо сказал:
— Сиф, времени мало. Повторю: что бы ни случилось, не выходи. В этой битве ты можешь только умереть — Гул'Дан выпивает жизнь за секунду. Не хочу горевать о твоей глупой смерти. Ты понимаешь?
Сиф кивнула.
— Держи амулет. Разбиваешь — и отправляешься в мир живых.
Локи опустил руку и обернулся к демонам. Порхающая лёгкость движений в сочетании с чудовищной силой выглядели невозможными, невероятными. Сиф видела своими глазами и не верила им, но через несколько секунд демоны были мертвы.
Гул'Дан, стукнув посохом, отправил в сторону Локи волну мрака. Тот раскинул навстречу руки, выкрикивая что-то в алеющие адским пламенем небеса, и взлетел в них уже ревущим драконом с воронёной чешуёй, изрыгающим столб зелёного огня, тут же охватившего мёртвого шамана. Дракон спустился и, смешно поскакав при приземлении, превратился в весьма закопчённого Локи, хищно кинувшегося к дезориентированному магу, неаппетитно откромсавшего тому полупрозрачную голову и поднявшему её вверх победным жестом.
Сиф боялась, восхищалась, радовалась и старалась, чтобы её не стошнило в эпический момент победы сюзерена. И не знала, кто отвратительней: поверженное чудище или Локи в силе и славе своей.
— Сиф, душенька, я не верил, что старый дурак поведётся и правда нападёт, но ждал! Теперь у меня есть его призрачный череп! Думаю, совмещение с материальным черепом сделает артефакт совершенным, и его дух будет моим рабом! Щикарно! А то задрал нашёптывать без спросу всякие пакости! — принц потихоньку приходил в себя и успокаивался, но ещё нёс лишнее. — Сиф, ты лучшая из женщин! Почти всё понимаешь и делаешь, что сказали — я поражён!
Тут Сиф наклонилась и её всё-таки мучительно стошнило, хотя желудок был пуст. Больше всего она горевала, что даже не имеет силы ударить сюзерена, обеспокоенно кинувшегося помогать.
— О, эта слабость у тебя, наверное, от нахождения здесь, — принц был восхитительно наивен (или хотел таковым казаться). — Что ж, возвращаемся.
Он опустил взгляд на руки и помрачнел — руны были на месте:
— Ну погоди, хрычовка старая! — и Локи бросил амулет под ноги.
Оказавшись в подвале, принц едва имел терпение проводить Сиф к выходу. Затем он кинулся в лабораторию: совмещать черепа. Через несколько часов Локи держал в руках пылающий зелёным потусторонним огнём призрачный череп — артефакт действительно обрёл совершенство. Но радоваться его высочеству мешало осознание, что руны не смылись, и желание отомстить солгавшей ведьме. Пылая праведным гневом, без лишних церемоний Локи открыл портал прямиком в её пещеру и ввалился туда, как выходец из ада — и в тот момент это даже не было художественным преувеличением.
— Свинья! — взбеленилась Хольда. — Не смываются! А ты мыться, мыться пробовал?! — она испугалась не на шутку и поэтому стала агрессивной, прекрасно понимая, что шанс выстоять против обозлённого бога исчезающе мал. — Совсем с ума спрыгнул!
Увидев, что Локи охолонул и смутился, дала волю языку:
— Выделывался перед девкой, я видела — духи тоже смотрели! Жалил, как шершень, порхал, как бабочка!
И ехидно добавила:
— Дерьмовая бабочка! Но артефакт урвал шикарный, да, — похвалила ведьма, одобрительно рассматривая сияющий череп. — Всё-таки у твоего высочества есть дар. Интересно получилось.
Дальнейшее общение шло на профессиональном сленге и на узкопрофессиональные темы.
Сиф сидела за пиршественным столом. Еда уже не лезла, и от избытка и чрезмерности она соблазнилась яблочком во рту огромного, целиком зажаренного кабана. Сиф задумчиво начала его выковыривать, но Хогун брутально оттяпал яблочко вместе с пятачком и любезно поднёс даме:
— Сиф, тебя правда только лягушками насильно кормят? — Хогун никогда не подбирал слова и был простоват, поэтому спросил первый.
Остальные сотрапезники думали, как бы спросить с подходцем, потактичнее, но мысль была озвучена общая. За только что гудевшим столом стало тихо, и все взоры обратились к ней. Сиф несколько опешила, помялась, но ответила — всё-таки боевые товарищи искренне переживали за неё:
— Э... не так уж и насильно... И не только лягушками! — и перечислила, чем.
Потрясённая пауза держалась довольно долго. После чего её спросили, каковы на вкус магические деликатесы: что чувствуешь, когда ешь.
— О, я сначала думала, что нельзя есть фаршированную глазами гадюку, если она не имеет хорошего вкуса — верила, что наверняка вкуснее, чем предполагаешь.
— И? — заинтересованно выдохнул Тор.
— Нет. Она именно такая отвратительная, какой кажется. Ешь и чувствуешь: слишком нежное, жирное и горьковатое гадючье мясо; стеклянистые глаза — пока жуёшь, хорошо понимаешь, что это именно они. И они никак между собой не сочетаются, существуют отдельно друг от друга. Или вот устрицы из манапула: я старалась всё ощутить, поэтому жевала медленно и вдумчиво. Они противные и тошнотные от начала — когда схлюпываешь её из раковины, раскусываешь перламутровую мякоть; чувствуешь её неоднородность (сероватый желудочек особенно противен) — и до конца — устрица неспеша путешествует по пищеводу, ты борешься с рвотными позывами. Я ведь и вторую съела, для чистоты опыта, и стало ещё хуже. Не понимаю высокую кухню, — и Сиф огорчённо вздохнула, глядя, как вытягиваются лица товарищей, — но было любопытно почувствовать то, чего раньше не переживала.
— Нет! Я вот гадостей не стану есть. Мне гадюку хоть сахаром облепи, не возьму её в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа, — громыхнул Хогун. — А кто гадюк ест, тот и сам... того... И лицо разбойничье! И по нему видно — продаст и зарежет, за пустяк зарежет! Даром, что принц!
— Сиф, душенька, рассказываешь, как я тебя лягушками потчую?
Локи стоял, прислонившись к дверному косяку. Смотрел с симпатией, спрашивал с ласковой усмешкой, но что-то в нём было от облепленной сахаром гадюки. Сиф несколько смутилась:
— Мой принц, я нужна вам? — и с готовностью приподнялась из-за стола.
Локи остановил её жестом и неспешно прошёл к столу, сел напротив. Рассмотрел натюрморт:
— Сиф, ты всегда мне нужна, — и он посмотрел ей в глаза, — но дел пока нет. Отдыхай, радуйся жизни... Кстати, что ты любишь из еды? Мне тоже стало любопытно попробовать — не то чтобы что-то новое, но то, что тебе нравится.
— У меня обычные вкусы, — Сиф смутилась ещё больше.
— А, понятно. Кабаньи пятачки с яблочками вразброс? — глаза принца смеялись, он разглядывал тарелку Сиф. — Что в них хорошего? Вкус печёного яблока под кабаньими соплями? Или тактильность: пятачок шершавый, да? — и с любопытством потянулся к нему.
Сотрапезники, вернувшиеся к еде, снова перестали есть и явно начали задумываться о том, голодны ли ещё. Сиф было засмеялась и подвинула тарелку к сюзерену поближе, как вдруг оборвала смех и уставилась на его руки. Чистые. И начала стремительно терять румянец, уходя с зеленоватую бледность. Локи поймал и удержал её взгляд:
— Сиф, не торопись, радуйся жизни, как тебе хочется. Но ты всегда мне нужна. И я всегда рад тебе. В любое время, — он ещё посмотрел на неё, криво усмехнулся. — Пожалуй, не буду нарушать идиллию, мне пора, — и ушёл.
Сиф ещё посидела, потерянно и почти в панике, и обозлилась на себя. Что ж, ничего слишком неожиданного не произошло — хоть и быстрее, чем она предполагала. Локи потребовал выигранное в бою. Она воин, и трусливо было бы прятаться и тянуть время, боясь боли и грубости. Надо принять неизбежное и как-то вытерпеть.
Сиф решительно поднялась. Тор, внимательно следивший за ней, тоже встал и спросил:
— Сиф, что с тобой? Ты совсем снеговая после того, как Локи ушёл. Что случилось? Чего он от тебя хочет? Ты не должна делать ничего, что тебе не нравится! Я не могу допустить, чтобы он плохо с тобой обращался! — и схватил её за руку.
Сиф сжала челюсти, гневно вспыхнув, и другой рукой упёрлась в грудь Тору:
— Твой брат сюзерен для меня, и между нами был поединок! То, что между нами, касается только нас. Отпусти меня! — она вырвалась и вышла, злясь на весь свет.
— О, я не ждал тебя так быстро, судя по тому, как ты взбледнула, увидев мои руки. Всё-таки напугал?
Сиф открыла рот, чтобы возразить, но Локи прервал её:
— Не мямли, что это не так; я вижу! Знаешь, Сиф, есть старый, архаичный селянский анекдот. Над ним положено смеяться. Расслабься пока — я предупрежу, когда нужно будет бояться, чтобы ты смогла напрячься и окостенеть ещё сильнее. Не уверен, что это возможно, но вдруг: хочу посмотреть, — принц издевательски улыбнулся и присел на подоконник. — Так вот, две юных, наивных до глупости селянки знали, чего примерно ожидать от мужчины после свадьбы, но ощущения были им непонятны. И решили попробовать заранее. И та, что поглупее, легла и раздвинула ноги; а та, что поумнее, начала тыкать соломиной. Той, которой тыкали, показалось больно, и она сказала подруге, что ведь не соломина у парня, а гораздо больше — так как же должно быть ужасно! И решила после этого замуж не выходить. Отец любил её и не неволил. Каким-то образом пастух, самый негодящий жених в деревне, за которого не то что богатую невесту не выдавали (а наша селянка была такой), а и никакую, узнал о её страхе. И решил облапошить девку и выгодно жениться. Как-то, выгоняя скотину, закричал на быка, наступившего ему якобы на ногу: «Чтоб у тебя х...я не было, как у меня его нет!» Девка услыхала и обрадовалась. Сказала отцу, что пойдёт только за пастуха, ни за кого более. Тот поудивлялся выбору, но скрепя сердце справил свадьбу. И вот, когда наступила первая брачная ночь, наш пастух достал из штанов здоровенную... ну, ты понимаешь, и энергично поимел девушку до крови. Та, лёжа, с раскаянием и досадой думала: «Эх, если б знать, что обманет, так лучше бы за богатого вышла!» — принц помолчал. — Скажи мне, душа моя, как ты смеешь приравнивать меня к селянину?! — и на скулах Локи расцвели пятна гнева. — Я принц, а не мужлан!
Сиф отрицающе мотнула головой. Смеяться над анекдотом не хотелось — Локи пугал её сейчас.
— О, то есть меня за мужлана ты не держишь. Мило, — принц холодно улыбнулся. — Но кто-то из нас точно селянин — в худшем смысле этого слова! И, поскольку мы договорились, что это не я, — тут он развёл руками, приглашая додумать остальное. — Обозлись на меня, что ли, душа моя, всё лучше, чем сейчас, будет! Огонь ненависти придаёт процессу интерес, — Локи начал мурлыкать. — Не жди, что я остановлюсь. Лучше постарайся расслабиться и хоть немного поверить мне — мы же вместе сражались, ты мне жизнь доверяла! — он подошёл поближе, взял за руки.
Сиф отстранённо отметила, как холодны и нежны его руки, сжимающие её горячие, мозолистые от оружия пальцы.
— Чёрт, Сиф, я же шутил, что можно окостенеть ещё больше. Ты сейчас белая, зрачки во всю радужку, и напугана так, как будто я тебя резать наживую собираюсь. Не то чтобы мне это не нравилось — в блад-плее есть своя прелесть (тут Локи умолчал, что в подвалах и комфортная пыточная под «поиграть» заточена, и инструмент имеется), но ведь не сразу же, и по согласию. Ну смешно так бояться, — Локи правда прыснул. — Ты по сторонам ещё так нервно оглядываешься. Прикидываешь, на стол завалю или к стенке притисну? Тебе-то самой что кажется интересным?
— Ваше высочество, вы смеётесь надо мной, — Сиф с трудом говорила, правда окостенев, и даже не могла разозлиться.
— Чуть-чуть. Хочешь выпить? Припоминаю, вино тебя весьма раскрепостило: ты хотела узнать, что у меня в штанах и в целом не стеснялась. Глядя на тебя, начинаю думать, что только «Ярость Глубин» исправит положение. Пробовала этот шедевр?
Сиф не пробовала и никогда не думала попробовать, но сейчас мысль показалась хорошей. Локи отошёл к шкафчику, послышалось бульканье.
— Ну, хороший наркоз — залог хорошего настроения? — он протянул золотую стопку и ободряюще улыбнулся.
Сиф имела достаточно опыта, чтобы не нюхать гномий шедевр, и опрокинула махом. Знаменитое семидесятиградусное гномье пойло бескомпромиссно и последовательно обожгло язык, горло, пищевод и ослепительно взорвалось в желудке. Жар распространился по телу, согрел до кончиков пальцев, расслабил и правда улучшил настроение — и всё за несколько секунд. Сиф удивлённо пробормотала:
— Действительно шедевр.
Затем она подумала и озарённо спросила:
— Может, ещё стаканчик?
— Нет-нет, дорогая, в алкогольное беспамятство от меня уйти не удастся. Достаточно, самое то, — Локи внимательно посмотрел ей в глаза и отошёл к камину. — Сейчас немного поболтаем, и тебе полегчает. Не бойся, здесь насиловать не буду. Донесу до спальни — всё-таки в первый раз лучше на кровати. Зря дёргаешься: я буду нежен, боли не почувствуешь. Хотя твой страх возбуждает, — принц судорожно вдохнул. — Но сегодня пугать не буду.
Сиф охотно напугалась бы всё равно, но «Ярость Глубин» придала ей бодрости духа. Серость и промозглая безнадёжность дождливого вечера удивительным образом сменились теплом и уютом, она почувствовала себя безмятежно и оживлённо. Ощутила, как теплеют щёки, и наконец выдохнула, перестав беспокоиться. С любопытством осмотрелась: в камине по случаю дождя пылало пламя, бросая отсветы на стол и книги; прошлась по кабинету, разглядывая стеллажи; выглянула в окно. Насмешливо сказала:
— Так вот какова обитель чёрного мага... Никаких банок с муторностями и котла со смердящей, кипящей на огне жидкостью. И даже пламя в камине не фиолетовое.
— Всё там, — Локи указал на пол, — в подвалах.
И любезно уточнил:
— Вход в спальне. Хочешь поподробнее рассмотреть, где спит чёрный маг? Ты так забавно шугалась от кровати.
Посмотрел на неё потемневшими глазами, охрипшим голосом сказал:
— Всё, я не могу больше. Сегодня ты станешь моей. Я так долго ждал этого, — и подхватил Сиф на руки.
— Повелитель! С Глоксинией беда! — в кабинет ввалился конюх.
На заднем плане мелькнул бледный камердинер, пытавшийся его останавливать. Бросив взгляд на взбесившегося Локи, слуга тут же упал в ноги, сжался и зачастил:
Сиф отошла к выходу из конюшни и рассеянно слушала, как принц разговаривает с конюхами — а больше, как дождь в темноте шуршит по листьям; дышала мокрой свежестью и ни о чём не думала. По движению воздуха почувствовала приближение Локи.
— Я смотрю, донести тебя до постели крайне сложно. Посмотрим — возможно, если пробираться задворками, то меня не остановят вестью о нападении галлюциногенных кальмаров, и я героически дотащу тебя дотуда, — со смешком сказал он ей на ухо и подхватил на руки.
— Желание — тысяча способов, нежелание — тысяча препятствий, мой принц, — любезно промурлыкала Сиф, обнимая его: гнумское пойло продолжало действовать, и она беззаботно упражнялась в остроумии.
— Если исходить из желания, то донесу я тебя до ближайшего куста. Колючего и мокрого. Зато розового. Романтика, — вздохнул Локи.
— О, надо мной не капает, — вдруг приятно поразилась Сиф.
Дождь шёл всё сильнее, но на них и правда не капало. Сиф добавила с похвалой в голосе:
— Ваша магия, повелитель, иногда бывает кстати, — и с любопытством зарылась пальцами в волосы Локи.
— Бесценная... Вот был у нас в прошлом годе с визитом повелитель Догевы со спутницей — и такое количество шпилек, прикрытых неумеренной почтительностью, я слышал только от неё. В адрес этого самого повелителя. А она его любит. Что, нравлюсь? — с насмешкой спросил принц, и прошептал на ухо. — Если будешь так меня гладить, то правда останемся в кустах. Вон в тех, у фонтана. Будет символично — здесь я тебя вызвал. Если страхи не прошли, могу зачаровать, как лошадку: будешь в первый раз представлять себя лошадью, мародёрящей в королевской оранжерее. Соглашайся, предложение роскошное.
— А кем будете представлять себя вы, принц?
На это Локи захохотал, но озвучивать предположение не стал.
Смеющиеся, никого не встретившие на пути (добрые люди в непогоду не шлялись, а сидели у каминов), ввалились они в покои принца.
Локи поставил притихшую Сиф на пол, слегка притянул к себе, выдохнул:
— Ты пахнешь, как счастье, — и начал расплетать волосы.
Медленно, глядя в глаза, повытаскивал шпильки и со стоном запустил пальцы в шелковистую гриву Сиф, зажал её волосы в кулаке и прижался к губам. Сиф покорно открыла губы навстречу поцелую. Почувствовала, как Локи нежно исследует линию её рта, поразилась бесстыдным движениям языка, явно имитировавшего то, что принц хотел сделать членом, и удивилась внезапному опьянению от поцелуя, более сильному и чистому, чем от вина. Подняла руку и взъерошила ему волосы, провела по щеке. Принц замер. Чёрные ресницы бросали тень на бледные щёки, скулы напряглись — он казался юным, совсем мальчишкой.
— Небо, как хорошо, когда женщина сама хочет, — Локи говорил срывающимся шёпотом.
Он так таял, стоя неподвижно и позволяя себя трогать, что Сиф осмелела. Изучающе провела пальцем по губам; прижала ладонь к груди, ощутив напряжённый сосок и как сильно стучит сердце, и начала расстёгивать рубашку. Принц повёл плечами, помогая её снять. Протянула руку, ощупала его восхитительно плоскую грудь, прошлась пальцами по рельефному животу и косым мышцам, слегка нависающим над бёдрами. Поняла, что он сейчас бросится на неё, и сдвинулась с траектории, зашла ему за спину. Восхищённо провела пальцами по ней и царапнула коготками. Когда Локи собрался повернуться, Сиф остановила его, обняв сзади и прижавшись, и снова потрогала грудь.
— Леди нравится дразнить, — голос принца стал хриплым.
— Немножко. Ты позволишь?
— Сколько вытерплю. Это не будет долгим, душа моя.
Сиф провела рукой по его руке, взяла за кисть.
— Какие красивые пальцы. Так хотела их потрогать.
И по бедру она поднялась наверх, к пряжке ремня. Повозилась, пытаясь неумело расстегнуть и удивляясь её весу. Принц терпел, не помогая ей. Спустя несколько секунд Сиф сдалась и услышала насмешливое:
— Всё, инициатива со стороны леди закончилась?
Сиф безмятежно покивала головой и тут же оказалась повёрнута к столу и почувствовала горячее дыхание на своей шее; одежда ощущалась ничтожной преградой между ними. Она замерла.
— Я рад, что для леди не будет совсем непривычным... проникновение, — Локи горячо шептал, покусывая всхлипывающей Сиф ушко, и дышал всё тяжелее — и внезапно прижался к ней каменным стояком, потёрся об её нежный зад. — Твой бутон сможет принять меня?
Сиф впечатлилась размером и усомнилась, но подозрения выразить не смогла — Локи уже раздевал её.
— Всё, больше я не могу терпеть, расслабься, тебе будет хорошо.
Принц, потихоньку теряя голову, впивался поцелуями в её шею, освобождая Сиф от одежды. Посадил на край стола, прижался грудью к её груди. Сиф почувствовала дикое смущение и в ту же секунду её опалило жаром, и она почти потеряла стыд: смущение ушло на край сознания. Центром мира стал голос Локи, и она полностью растворилась в ощущениях. Позволяла пробовать себя на вкус, целовать и трогать где угодно и утопала в нежданной похоти, получая наслаждение от поцелуев, но желая большего. Слышала свои стоны, стесняясь их, но не могла перестать стонать. Почувствовала, как Локи опрокидывает её спиной на стол и кладёт её ноги себе на плечо — и закричала, когда он вошёл в неё пальцем.
— Ты такая мокрая, ты хочешь меня, — он тихо засмеялся и вошёл двумя пальцами.
Сиф могла только умоляюще стонать и извиваться — просить о большем не позволял стыд. Когда вошёл третий палец, она почти потеряла связь с реальностью и завсхлипывала. Сквозь марево наслаждения услышала голос Локи:
— Сладкая, сейчас я войду в тебя... другим пальцем.
Чувствуя, как в неё входит что-то большое, распирающее, сжалась, трезвея, и напряжённо просительно сказала:
— Пожалуйста, я не могу, слишком большой, — вцепляясь ногтями в грудь напряжённо замершего Локи.
— Всё, всё. Я уже почти весь там. Тебе только кажется, что больно, — голос был очень убедительным, с еле чувствующейся нежной насмешкой.
С утра пораньше у Фригг завтракал Эйр. Здоровьем королевы он интересовался по обязанности личного врача, а сплетни приносил как давний её приятель. И сплетником был вышесредним.
— Коли доктор сыт, так и больному легче, — Эйр, намазывая булочку маслом, вываливал сегодняшние новости. Они были весьма бодры, и сгенерированы в основном за счёт младшего принца. — Поджёг бороду послу, Ваше Величество. Когда тот выхватил меч, превратил его в дохлого леща.
— Посла? — не дрогнув лицом, спросила Фригг.
— Меч.
— Надеюсь, поединка на дохлых лещах не последовало? — поморщилась королева.
— Нет, принц просто испарился, хохоча. Его Высочество счастлив и шутит, — усмешливо ответил Эйр, — весело, добродушно, со всякими безобидными выходками. Мальчишеские шутки — для Локи.
Фригг только вздохнула. Сегодняшний путь принца по дворцу этими самыми мальчишескими шутками изобиловал — Локи, очевидно, распирало от счастья. Дело с послом и остальное надо будет как-то уладить. Посол Ванахейма вспыльчив, но умён. Наверняка инцидент удастся решить с помощью торговых уступок. И надо поговорить с Сиф, узнать, как дела. В последнее время принц был напряжённым и злым, как шершень — такая внезапная смена настроения скорее всего означала, что их отношения налаживаются. Да, Фригг хотела внуков и была готова многое вытерпеть ради перспективы ими обзавестись.
***
Сиф всё-таки не осталась в покоях Локи. Полежала какое-то время, собралась с силами и переползла к себе. Мыться не стала — не хотелось смывать с себя его запах. Сидела в кресле, свернувшись, и бездумно глядела на деревья за окном, чувствуя себя очень несчастной — и одновременно, парадоксальным образом, очень счастливой. Повсхлипывала не пойми о чём и незаметно уснула, проснувшись от того, что Локи покрывал беспорядочными поцелуями её лицо и шею.
— Душа моя, ты проспала весь день. Ночью спать, наверное, не захочешь? Пойдём помоемся, я за день набегался, а ты, я так понимаю, дальше кресла дойти не смогла, да? — и подхватил на руки.
В бассейне была та самая белая с голубоватым оттенком вода, тот самый дождь из розовых лепестков — и Локи, ждущий, когда она разденется.
«Его высочество хочет повторить первую ночь, изменив сценарий. Небо, как можно быть таким двужильным», — с насмешкой подумала Сиф, но спорить не стала и разделась под обжигающим взглядом принца.
— Весь день скучал по тебе.
Голая Сиф, прижатая к одетому Локи, всем телом прочувствовала и жёсткость доспехов, и царапучесть шитья на табарде, и больно надавивший на бедро каменный стояк, но не сопротивлялась — в ощущениях было странное очарование.
— Помочь вам раздеться, мой принц?
— Если начнёшь помогать, есть риск остаться на полу, а он холодный и жёсткий. Я хочу в бассейне. Пожалуйста, иди туда. Сейчас присоединюсь.
Сиф отошла к бассейну и обернулась, запоминая: вот Локи стоит, расстёгивая плащ, стряхивая с тёмных волос розовые лепестки, смотрит на неё сияющими глазами, и лицо у него непривычно мягкое и счастливое — и поняла, что влюбилась. Осознание было болезненным. Новое состояние делало её очень чувствительной к нюансам — так, она видела, что нравится принцу, но он безумной любви не испытывает. С её точки зрения, небеса очень дурно пошутили, одарив чистым чувством к тому, кто мог этим воспользоваться и погубить её. Погибнуть за любимого Сиф посчитала бы счастьем, но быть расчётливо использованной казалось очень отвратительным. При этом она отчётливо понимала, что сделать ничего нельзя — всё будет, как будет, и надо смириться. Решила, что лучше это скрывать — тогда, возможно, придётся пережить меньше унижений.
— Сиф, что ты нахмурилась? Всё хорошо? Хочешь что-то сказать?
Она молча, пряча глаза, помотала головой.
Локи спустился в бассейн и со счастливым выдохом притянул её, заставляя обнять и обвить себя руками и ногами:
— Я так мечтал об этом, — и засмеялся, когда даже в воде почувствовал, какая она скользкая в том месте, которое прижималось к низу его живота.
Он немного вдвинулся в неё. Сиф резко вдохнула и попыталась целиком опуститься на его член, но запала хватило только на треть. Несколько удивившись, — ведь вчера он входил целиком, что не так? — она замерла, не зная, что делать.
— Сиф, ты действительно очень жадная, — Локи, снисходительно улыбаясь, позволил ей прочувствовать всю неловкость ситуации. — Что, амбиции больше возможностей?))
И осторожно вышел. Сиф расслабилась, позволяя ему шептать на ушко непристойности и ласкать себя. Волны возбуждения захлёстывали её, почти не позволяя выныривать на поверхность. На краткое мгновенье, слегка отрезвев, она подумала, что, наверное, больше никогда не сможет смотреть на руки и губы Локи без смущения, и её снова накрыло.
Сиф кончила, закричав ему в губы, когда он целовал её и входил в неё пальцами.
— Как ты быстро в этот раз, душа моя, — Локи внимательно посмотрел Сиф в глаза и вытащил пальцы из её сжавшегося тела. — Я ещё даже не вошёл.
— Пожалуйста, я устала, мне жарко в бассейне, — Сиф лепетала, удерживаясь на поверхности только потому, что Локи поддерживал её.
— Позволь мне кончить, я не могу ждать, я быстро, — голос принца был полон сдерживаемых стонов.
Он притиснул сомлевшую Сиф к краю и резко вошёл в неё, вскрикнув.
— Ох, какая ты стала скользкая, какая горячая! Небо, я же до конца вошёл, до основания.
Она поняла, что он говорит, чтобы не потерять голову окончательно и хоть как-то уцепиться за реальность, и снова возбудилась, но всё равно было ощущение, что член разрывает её. Протестующе вцепилась ногтями в плечи Локи и попыталась приподняться, чтобы проникновение не было таким глубоким. Он позволил ей слегка отодвинуться и снова резко насадил на кол, беспомощно застонав.
— Тихо, тихо, сладкая. Когда ты не могла, это было по-другому. Сейчас ты мокрая, желающая. Позволь войти в твою девочку целиком, — Локи хрипло упрашивал, теряя голову и почти насилуя Сиф, по-прежнему старавшуюся отодвинуться. — Небо, как мне хорошо... что ты со мной делаешь?!
Сиф дожёвывала третье пирожное, завтракая с Фригг. Вместо предполагаемой тренировки пришлось принять приглашение на завтрак, принесённое спозаранку. Локи проводил её к матушке, и, когда та намекнула, что хочет поговорить с Сиф наедине, пошёл фехтовать один. Когда Фригг начала причитать над её худобой, Сиф осознала, что не ест уже второй день, и налегла на вкусности.
Всё-таки королева была необыкновенно тактична и умела расположить к себе и разговорить кого угодно. Сиф хотелось поговорить с кем-нибудь по душам, а с родителями были нелады, и неожиданно для себя она рассказала ей больше, чем хотела изначально.
— Сиф, голубушка, ты не пожалеешь, что доверилась мне. Я всегда помогу тебе от чистого сердца. Смотри, первое: я бы тоже посоветовала скрывать любовь — явленная, она становится источником унижений, и сохранить достоинство гораздо труднее, чем когда о ней не знают, это да. Но не скрывай от Локи, что любишь его, — королева задумчиво пожевала губами и пояснила, — смысла нет. Абсолютно. Он уже знает.
Сиф поперхнулась пирожным и смогла только вопросительно помычать.
— Фамильяр. Его видит только истинно любящий, — королева помолчала, — до сих пор видела только я, — и вздохнула. — Рада, что ты любишь моего сына. Я переживаю за него. Зная, что ты всегда рядом, буду спокойнее за его благополучие. Второе: Локи ужасен, но его выходки — это отчасти болезнь роста: принц ещё очень молод. Будь снисходительнее, когда получается, — королева хмыкнула. — И третье: не печалься зря, ты очень счастлива. В сущности, ты одна из самых счастливых женщин, которых я видела. Скорее всего, он будет с тобой долго, и только смерть разлучит вас. Это вещь почти неосуществимая, — Фригг затуманилась, между бровями пролегла морщинка.
— Но как же, а взаимная любовь? Как у вас с Одином? — наивно спросила Сиф.
Фригг сухо засмеялась:
— Взаимной любви не бывает. Моя была не взаимна, и мы расстались очень давно. А королевами, милочка, становятся не для того, чтобы быть счастливыми, — лицо её стало надменным.
Сиф вдруг уловила выражение, характерное для Локи, когда он ожесточался. Она поняла, что у Фригг он взял немало, и похожи они больше, чем кажется.
— Но счастье материнства я ощутила сполна, — лицо королевы снова стало мягким и любящим, и она вкрадчиво добавила, — чего и тебе от всей души желаю (да, идею внуков Фригг продвигала, как могла).
Сиф оценила внезапную откровенность Фригг и собралась поспрашивать ещё, но тут вернулся Локи.
— Это был самый сладкий поцелуй в моей жизни, — принц эдак с неоднозначностью улыбнулся и вытер крошки и повидло, которых наелся с губ Сиф.
Она смутилась и свернула беседу с Фригг: та узнала всё, чего желала, а Сиф всё-таки не хотела пропускать тренировку — поддержание боевой формы было для неё жизненно важным, и они вежливо распрощались.
***
Локи, добравшись до рабочего кабинета, уселся в излюбленной позе, задрав ноги на стол, начал перебирать письма и был неприятно удивлён визитом старшего братца, вломившегося без предупреждения:
— Когда ты собираешься жениться на Сиф? — Тор смотрел грозно и озабоченно.
— Брат, где ты видел, чтобы принц женился на солдате? — Локи аж подавился.
— Берен и Лютиэн. Человек и эльфийская принцесса.
— Угу. Мезальянс был знатный. Вольно ж ей было, взбесясь... Но я-то пока в своём уме.
Тор начал краснеть от злости:
— Тогда зачем ты начал всё это? Она же влюбилась! Я не трогал её именно поэтому — не люблю! Надеялся, что Сиф со временем встретит взаимную любовь и будет счастлива!
— Небо, какая она всё-таки деревенщина! — простонал Локи, закатывая глаза. — Пыталась скрыть это от меня, а не могла даже от тебя и ни от кого на свете! Что ж, она встретила меня и счастлива. Чем ты недоволен? — он пожал плечами, взгляд его был ясным и вызывающим.
— Я видел такое счастье — у наркоманов! Понимающих, что гибнут, — и всё равно счастливых и безмятежных!
— Брат, что ты хочешь от меня? Я не женюсь, Сиф останется наложницей. Она будет моим телохранителем, моим карманным танком, но не женой! И да, я делал всё, что мог, чтобы она влюбилась — приятно удивлён, что получилось. Знаешь, когда я околдовывал нужных людей — они подспудно сопротивлялись. Гораздо эффективнее искренне любящие. Сиф будет лучшим из телохранителей. Как говорил один мерзавец: "Бабу не обманешь — она сердцем чует". Но ты не переживай, она мне нравится и полезна. Я её не брошу и за три крысиных хвоста не продам.
— А за пять?!! За пять продашь!!! — гневно взревел Тор, нависая над Локи.
— Не спрашивай глупости и не расстроишься. Радуйся, что я её не съел, как все вы тут боялись, — Локи тоже разозлился.
— Как считаешь, что она скажет, когда я передам ей твои слова?
— Дай подумать, брат, — Локи смотрел насмешливо. — Она скажет, что между нами — поединок. И пошлёт тебя лесом. Даже не поблагодарит за заботу, она бывает ужасно злая, — он мечтательно улыбнулся. — Смирись, как смирилась она. Всё уже случилось, ты ничего не изменишь. И да, я всё ждал, когда ты с угрозой спросишь, что у неё с глазами, но ты так невнимателен... И всегда был. Думаю, с тобой бы она дралась за себя гораздо охотнее, но лучший сюзерен для неё я. Она, кстати, и не думала про замужество, главным был поединок — он всё решал. Она спит со мной, но я для неё господин. И привязана, как полкан. Как по мне, так идеально. Игра стоила свеч. Мы стали парой: чистая, рыцарственная Сиф и... я вот. Жизнь полна прекрасных сюрпризов, да, брат? — Локи торжествующе рассмеялся и тут же подавился смехом, покатившись со стула от затрещины.
Впрочем, Тор сразу же взял себя в руки, церемонно извинился и быстро ушёл, чтобы не продолжить чесать кулаки. Изменить и правда ничего было нельзя.
Сиф в разгаре тренировки стало не по себе. Она пропустила несколько ударов, встряхнулась, попыталась продолжить, но что-то в подсознании свербело, было муторно. Извинилась перед партнёром и пошла к Локи — проверить, всё ли в порядке.
Сюзерен тихо-мирно сидел за письменным столом. Сиф окинула его подозрительным взглядом и заметила разбитую скулу:
— Что-то случилось, мой принц? У меня было чувство, что с вами не всё в порядке.
— О, ты действительно чувствуешь сердцем, — очарованно протянул Локи. И огорошил: — Сиф, голубушка, хочешь за меня замуж?
Сиф с подозрением посмотрела на вкрадчивого сюзерена и осторожно ответила:
— Сир, я бы всё отдала, чтобы быть женщиной, которую вы любите. Даже приняла бы тягостный статус принцессы, заставляющий официально представительствовать где только можно и запрещающий сопровождать вас на войну, например, но он мне вашу любовь не подарит. Поэтому я его не приму, — и помрачнела.
— Что, матушка рассказала про фамильяра? — принц смотрел со странным сочувствием и еле уловимой насмешкой. — Как ты? Очень больно?
— Терпимо, — сквозь зубы ответила Сиф, и возвратила насмешку: — Не дёргайтесь, ваше высочество: во время поединка я всерьёз собиралась убить и передумала, восхищённая вашей внутренней силой. С моей точки зрения, за всё уплачено. Брак не требуется. Увольте от этого, сир. Женитесь на принцессе — они по воспитанию готовы ко всякой дипломатической дряни.
"Заодно и темперамент на двоих поделится. Такими темпами, как сейчас, я долго не протяну", — эту непочтительную мысль Сиф не озвучила, но спросила:
— Мой принц, узнав вас поближе, я начала удивляться одной вещи. Стесняюсь, но спрошу: как вы жили последние годы без... гм... личной жизни? С вашей-то... — она замялась и с трудом подыскала слово, — витальностью?
— Душа моя, как-то мне было не до того. Я хотел власти — и всё, чем жил, уходило туда. Потом в застенке сидел — там никто не спрашивал, чего мне хочется. Спасибо, что кормили иногда. Там да, мучался и мечтал о женщинах. Когда матушка упросила Одина освободить меня, не откладывал дела в долгий ящик и решил для начала тебя напоить, чтобы узнать поближе. Это очень помогло, да... А уж брату-то как приятно было нос утереть, — Локи довольно посопел.
— И что, неужто власть и сила больше не интересуют? — в голосе Сиф не было ни капли доверия.
— Я сам — власть и сила. И когда-нибудь дорасту до себя самого, это неизбежно — если не убьют, конечно. Просто приоритеты слегка поменялись. Власть над Асгардом — надо ещё подумать, не мелковато ли для меня, — усмешливо ответил принц, — я расту, и невероятный рост подразумевает столь же невероятные болезни этого самого роста.
Сиф возмущённо открыла рот, но принц продолжил:
— Да, госпожа Мурасаки сидела на крыше беседки. Я полностью в курсе вашего с матушкой разговора. Я, знаешь ли, очень внимателен к тебе и дело на самотёк не пускаю, — и самодовольно посмотрел, ожидая реакции.
Сиф покорёжило, но слов она не нашла и возмущённо промолчала.
— Как тебя перекосило, — принц захихикал, — ну что ты, знаешь же, с кем связалась, — и посерьёзнел: — постараюсь не причинять тебе страданий. Если получится. Знаешь, у меня никогда не было по-настоящему любящей женщины. Только мать. И кошка ещё, — принц задумчиво перебирал пальцами атласную шёрстку фамильяра. Та сидела на плече, громко тарахтя, и всё норовила потереться о разбитую скулу, заживающую на глазах.
— Мне кажется, или она лечит? Как вы ей обзавелись? — Сиф с интересом смотрела на кошку, занятую хозяином.
— Конечно. Фамильяр лечит ведьмака, восстанавливает магический резерв и ещё много чего. Она мне помогла в своё время — без неё наверное не выжил бы.
Принц встал и отошёл к камину. Снова пошёл дождь, а Локи был нездоров и его познабливало. Кошка так и осталась на плече.
— Сиф, посиди со мной, делать сейчас всё равно ничего не смогу. Сними доспехи, неудобно же в них.
Сиф кое-как избавилась от тренировочной одежды. Подумала и сходила в спальню за покрывалом. Завернулась и тоже уселась рядом с камином. Локи помолчал, глядя на пламя, и начал:
— Я тогда учился у волшебника Эльдрада. Совсем молокосос был, двадцать лет. Ничего не умел. Дар жёг изнутри, заставлял творить... всякое. Я был опасен, и надо было что-то делать. Здесь учить некому было. Ведьмы совсем зелёных учеников предпочитают не брать, а ведьмаков в Асгарде кроме меня нет. Эльдрад приятельствовал с Тором и взялся меня научить. Жил в башне с ним, был прислугой за всё. На руку учитель резок был. Но кое-чему научил. И я торопился учиться — видел, что другие ученики не заживаются у него, пропадают. Всё якобы по своей вине: тот заклинание неправильно прочитал, и демон унёс его; этот недолевитировал, а итог один — смерть. И при этом на людях он всегда такой добренький и светлый был — ни в жизнь не заподозришь. Да и я сразу не подозревал: ну, полы руками мыть заставляет и помои выгребать, ну бьёт иногда — так то, может, часть практики по осознанию себя. Для этого и не на такое идут. Мелочи. Терпи и учись.
Заподозрил, когда по утрам недомогание начал чувствовать и сонливость; спотыкаться на ровном месте; небрежничать с опасными заклинаниями. Повадился было спать на чердаке, и жизнь наладилась, так учитель моментально это пресёк: начал на ночь запирать, и всё пошло по-старому. Я пытался не спать, но ни к чему это не приводило, только хуже становилось. И я тогда понял, что смерть близка, и единственное, что могу сейчас предпринять — попытаться вызвать фамильяра. Осознавал, что силёнок для этого мало и рано мне ещё, но выхода другого не видел. При вызове фамильяр может убить вызывающего, если тот недостоин, по его мнению. И нередко убивает. Но если ты им обзавёлся, то будет восстанавливать твои силы, магические и физические, и лечить, а это мне и нужно было. И я решил рискнуть. Обряд проводил втихаря, запертый в своей комнате на ночь, чуть ли не на коленке — нормально не подготовиться было, даже зеркало удалось раздобыть только маленькое. Это просто удивительно, как мне, дураку, повезло тогда. Всё получилось: на мою кровь слетелись сначала мелкие неинтересные духи, а потом появилась Она — фея с бесстрастным лицом и глазами, как черные узкие зеркальца. Мелочь разогнала, но сама кровь пить не торопилась: смотрела на меня из зеркала. Заговорила:
— Утром меня вызывал отец, — Локи натягивал перчатку. — Суть его речей: наконец-то и у никчёмного колдунишки появилась возможность быть полезным Асгарду. Надо утрясти проблемку, возможно, по специальности.
— Куда едем? — Сиф приподнялась с подушки и начала заплетать волосы на ощупь.
— Ярнвид, Железный Лес.
— Оттуда вылезло что-то ужасное?
— Что-то ужасное оттуда лезет всегда. Это, так сказать, норма, из-за такого меня б не дёрнули, — Локи задумался. — Сейчас оттуда нет ничего — никаких вестей. Обычный доклад раз в неделю пропущен. По Биврёсту добраться не удаётся — выкидывает куда угодно, только не в Ярнвид. Хеймдалль не видит ничего. Это может быть любопытным.
Сиф, глядя на злое мечтательное лицо взбодрившегося сюзерена, только вздохнула. Её удивляло, как обычно расслабленный, спящий до двенадцати принц, когда доходило до дела, оказывался таким собранным.
— Солнце сияет, день хорош! — Локи легко и стремительно шёл по песчаным дорожкам сада, Сиф, с сомнением поглядывая на принца, еле успевала следом. Обычно его высочество солнце не жаловал, предпочитая дождичек. Стало быть, причина подозрительной жизнерадостности в другом.
Ещё издали Сиф увидела, что вокруг площадки для тренировок собралась толпа. Стояли вокруг, на площадку никто не заходил, и поглядывали с опаской. Песок площадки спёкся, в глубине образовавшегося стекла просвечивала пентаграмма и руны. Сиф удивилась размаху и выбору места, но спрашивать ничего не стала, скромно ожидая сюзерена. Тот в стороне о чём-то спорил с Тором. Слуги подвели коней — Глоксинию для Локи и серого тяжеловоза для Сиф. Глоксиния тоненько заржала, приветствуя хозяина, но увидев, что он занят, обратила внимание на окружающих. Внимание её всегда несло в себе угрозу, и окружающие с достойной похвалы быстротой рассосались из пределов досягаемости, даже конюх. Осталась только задумавшаяся Сиф. Глоксиния начала тихонько, бочком, подкрадываться к ней и уже открыла пасть, как Сиф обернулась и посмотрела на неё так, что та смутилась и сделала вид, что не собиралась никого кусать; и нечего так смотреть на бедную лошадку.
— Сиф, ты меняешься, — тихо сказал подошедший Фандрал, — раньше бы ты это отродье напугать взглядом не смогла. И что у тебя с глазами?
Сиф вздохнула, подумала и лаконично ответила:
— Расту, — и таким же взглядом посмотрела на Фандрала, всегда раздражавшего её привычкой подходить слишком близко. И удивилась, когда отпрянул и он — что-то страшное для себя увидев в её глазах.
Локи, вроде бы занятый спором с братом, рассмеялся, как мальчишка. Самодовольно блестя глазами, он улыбался, не смущаясь укоризненным видом Сиф и угрожающим Фандрала.
— Всё, у нас нет времени, надо отправляться. И нет, я не могу сделать портал больше, чем для двух всадников, и тебя вместо Сиф не возьму, — закончил спор Локи.
Сиф, лучше знакомая с историей черепа Гул'Дана, и знавшая, что с его помощью армии в другие измерения перебрасывались, внимательно посмотрела на Тора — нет, он этого, очевидно, не знал и разочарованно выдохнул, сдаваясь.
По ту строну портала был вечер, но ещё светило солнышко и зеленел за крепостной стеной лес — ничего ужасного. Встреченный воин вид имел будничный и тут же проводил их к коменданту крепости, отяжелевшему от возраста пухлому жизнерадостному вояке. Только по взгляду, иногда становящемуся острым, и жёстким складкам, затаившимся в уголках губ, можно было понять, что он не просто так выслужился из селян в тысячники. Принимал гостей радушно, стесняясь незнанием церемониала — особы королевской крови в это захолустье не заезжали. Лично показал гостям покои и предложил поужинать, чем бог послал.
В этот день бог послал на ужин коменданту бутылку настойки на пейотле, маринованные мухоморы, форшмак из левиафана, шашлык из вещего ворона с рисом и компот из сушёных яблок.
— Надеялся, что скоро прибудет кто-нибудь из высших магов — связи-то нет, вот и подготовился, — объяснил комендант, уловив удивлённые взгляды гостей, — чтоб, значит, пища привычная для вас, Ваше Высочество, была. У нас в крепости тоже маг был, так я и знаю.
— А сейчас он где? — заинтересовалась Сиф.
— Нету его, — комендант смущённо скосился на Локи, — отправился с каким-то тайным докладом в Асгард, а там, госпожа, с вами поссорился, и вы его ранили, — чай, помните? Вроде легко ранен был, да не поправился. Начал кровью кашлять и помер, — тоже смутившаяся Сиф и комендант синхронно посмотрели на Локи. Тот сосредоточенно тыкал вилкой в мухоморчик и смущаться не собирался.
— Не скажу, что кто-то сильно горевал о нём, пусть ему хорошо будет в Обители Цветов и Молний, — комендант, вместо того, чтобы, как положено, возвести очи к небу, почему-то смотрел в пол, видно, думая, что место поминаемого скорее в аду, — но жаль, очень при нашей службе маги пользительны, — и укоризненно помолчал.
Сиф потеряла аппетит и есть перестала, но и спрашивать более ничего не рисковала. Локи молчал, и комендант продолжал, никем не прерываемый:
— Не обессудьте, я человек простой, говорю, как умею. Болтают, что вы, ваше высочество, несколько сродни чорту, — и замер, ожидая реакции.
Сиф покосилась на сюзерена — тот был непроницаем. Кивнул, предлагая продолжать.
— И на то вся и надежда, что вы с этим незнаемым паскудством справитесь. Места у нас всегда были неспокойные, это уж чего. Кто глубоко в лес уходил — часто пропадал с концами. Но сейчас хуже — никто не возвращается; я и разведчиков посылать перестал, чего зря солдат губить. И запрос послал, но тут связь исчезла. Такие дела. Я вам, ваше высочество, всем, чем скажете, помогу, но что случилось — не знаю. Не вернулся оттуда никто, чтобы рассказать, — и вздохнул.
— Я понял вас, господин Асгейр. Спасибо за радушный приём. Дивные грибочки.
— Сам собирал и мариновал, — тот приосанился.
— Вы отличный кулинар, — благосклонно улыбнулся принц расцветшему коменданту, — спокойной ночи.
Комендант спал плохо и проснулся перед рассветом с крайне неприятным ощущением, что на него смотрит чудовище. Разлепил глаза и вскинулся от ужаса — у постели действительно стоял вампир. Бледный, с глазами цвета больной бирюзы — сине-зелёная муть, страшный невидящий взгляд.
Лихорадочно нашаривал оружие, понимая — всё, не успеть. Но тут вампир разлепил обескровленные, потрескавшиеся губы и ехидно прокаркал:
— Господин Асгейр, приношу извинения за неурочный визит, но дело неотложное.
Только тут комендант узнал принца:
— Ваше высочество, что с вами?!
— Со мной ничего страшного. Кстати, об этом: хотел спросить, есть ли в крепости дикие животные или волшебные существа, демоны? У меня... — принц помялся, — я несколько зависим от крови. Когда наколдуюсь, она требуется. Хватит стакана.
— Человеческая подойдёт? — комендант приглашающе протянул руку.
На службе он чего только не перевидал, и просьба не удивила: от колдуна всего можно ждать, дело житейское. В сущности, безделица: сказал же, что стакан, а не ведро. Локи посмотрел благосклонно, но сделал отрицательный жест:
— Благодарю. Нет, человеческая и домашней скотины не подходит. В крайнем случае крысы, но лучше другую.
— Ага, — комендант раздумывал, — у нас тут, ваше высочество, гнумы живут, размерами с картофелину, вывести никак не можем, хоть и пытались — вороватые твари и на паскудства магические гораздые. Можно приказать наловить, на стакан штук пяти хватит, к завтраку как раз готово будет.
— Господин Асгейр, с вами приятно работать, — принц смотрел всё благосклоннее, — только есть нюанс... — комендант изобразил всем телом внимание, — госпожа Сиф может быть шокирована, узнав, что я пью кровь разумных существ. Будете подавать за завтраком, упомяните, что она скотская. Не хочу её расстраивать. Мы поняли друг друга? — Локи холодно блеснул глазами.
— Само собой, ваше высочество, чего ж не понять. Госпожа хоть и воин, да всё равно женщина — они существа нежные, деликатные... мы со всей аккуратностью.
— Изумительно. Теперь к делу: вы хотите жить?
Комендант помялся:
— Если долг велит погибнуть, то мы, конечно, завсегда... Но пожить лестно, в Обитель Цветов и Молний попасть успеется.
— Я так и думал. Прикажите гарнизону собираться. Ничего лишнего с собой не брать. Выступаем, как стемнеет, обратно не вернёмся, — и, помолчав, вкрадчиво, — что ж, господин Асгейр, не хотите ничего спросить? Про то, что в лесу?
— Что нужно, ваше высочество, вы и сами скажете. А что там ничего хорошего нет — и так знаю.
— Гм... как вышло, что вы не служите при дворе? — Локи смотрел заинтересованно, покручивая на пальце перстень.
— Всему случай должен быть, ваше высочество. Мне не представился.
— Как знать... — Локи стянул с пальца кольцо и протянул коменданту, — это амулет «Вторая жизнь», способен отвести верную смерть один раз. Примите в знак моего благоволения.
Проследив, как польщённый комендант натянул кольцо, налезшее ему только на мизинец, и убедившись, что золотистая искорка в чёрном камне начала мерцать в ритм с сердцебиением, Локи велел приступать и вышел.
***
Сиф, несмотря на наведённые чары, проснулась рано — место не располагало к неге, беспокоило. Уже решила вставать, когда вошёл Локи. Молча приблизился, нежно ухватил за роскошную гриву. Сиф вывернулась, упёрлась рукой в его грудь и набрала воздуха, чтобы выразить возмущение вчерашней выходкой. Осеклась, увидев бескровное лицо. Локи так же молча, пока она была в недоумении и беспокойстве, содрал с себя одежду, расстегнул рубашку и положил её ладонь на свою голую грудь. Сиф изумилась, почувствовав, как от места прикосновения его кожа теплеет, и замерла:
— Сиф, ты так греешь, — Локи тоже замер, как кот на солнце, — такая живая, горячая... твоя энергия — ты всё равно её расплёскиваешь, даришь миру. Подари мне, мне нужно сейчас, пожалуйста, погрей, так холодно, — и снова нежно собрал её волосы в руку, — ты поцелуешь меня? — и застонал, когда она обняла его и потянула в постель.
Сиф удивилась, что прикосновения холодных рук приносят ей странное удовольствие, и тому, как моментально раскалилось тело, щедро отдавая тепло Локи, почти сомлевшему от её жара и на глазах наливавшегося жизнью. Она понимала, что отдаёт ему жизненную силу, но убыли не чувствовала; скорее облегчение, как будто и правда отдавала излишки.
Слегка удивившись, что, несмотря на стояк, Локи не пытается войти в неё, Сиф перевернула его на спину и оседлала. Но, как только начала двигаться, Локи остановил её:
— Я так кончу, — и придержал за бёдра.
— Чем же это плохо? — Сиф не удержала досаду в голосе. Слегка двинулась, чтобы разжечь его и заставить перестать сдерживаться, и тут же оказалась под ним, обездвиженная.
— Леди нетерпелива, — в голосе принца была насмешка, — я не могу сейчас кончать: мне нужны все силы, какие я смогу собрать.
Сиф разочарованно застонала и выгнулась.
— Но оставить женщину неудовлетворённой — грех. Пожалуйста, расслабься, не двигайся, позволь мне сделать всё самому, — выдохнул он ей на ухо, и Сиф почувствовала, как Локи нежно наседает на неё. Странно было ощущать нежность и размеренные движения, и одновременно дикое напряжение, нежелание сорваться.
— В старинном трактате о любви этот ритм называется «Кабанья случка», вот не знаю, почему, — голос принца был насмешлив, разговоры явно помогали ему удержаться в реальности, — девять мелких ударов и один, ...ах!, — глубокий. Ну, поехали, — и прижал её сильнее к кровати.
Сиф, вцепившись ногтями в его плечи, попыталась расслабиться и не двигаться, но моментально поплыла и перестала себя контролировать, со стороны удивляясь своим кошачьим воплям и стесняясь их, совершенно не способная прекратить.
— Ты так сладко зажимаешься, так горячо у тебя там — я не могу удержать себя, подожди немного, — Локи остановился, часто дыша и окаменев. — Так не пойдёт, давай по-другому, — и вышел.