Я стою на берегу реки и не понимаю, что происходит. Ныряла я в одном месте, а вынырнула совершенно в другом.
Наш небольшой коллектив часто выступает на различных фольклорных фестивалях и праздниках. Мы исполняем давно забытые народные песни. Когда нет выступлений, то специально ездим по глухим деревням и записываем редкие тексты, которыми с нами с удовольствием делятся старики. Мне нравится это даже больше, чем выступления. Слышать живой народный фольклор лучше всего именно из уст старожилов.
Этим летом у нас очень много выступлений, мы объездили полстраны и вот девятнадцатого августа мы оказались в Пучеже на берегу Волги. Отыграв выступление, заканчиваем мы уже поздно вечером и решаем сходить на реку и отметить окончание сезона. Осенью и зимой мы выступаем в основном на закрытых площадках. Поэтому в теплое время года стараемся погулять по новым местам после выступлений.
Около полуночи все решают еще и искупаться, а я отмахиваюсь как могу так как не очень люблю открытые водоемы, но друзья уговаривают меня чуть ли не силой затащив в воду. И вот ровно в полночь я ныряю с головой в голубые волны, а выныриваю уже белым днем в совершенно незнакомом месте.
Хотя прошло не больше нескольких секунд, я всего лишь окунулась и сразу начала всплывать, мне показалось на секунду что кто-то обвил мою ногу и тянет на дно. Но очень быстро это ощущение прошло.
Я оказываюсь на поверхности, втягиваю свежий глоток воздуха и быстро плыву к берегу. Ребят нигде не видно, берег абсолютно пустынный, на нем даже нет обычных следов пребывания человека --- мусора.
— Эй, вы что прикалываетесь надо мной! Эй, где Вы! Это уже не смешно.
Я всерьез стала задумываться о том, что, когда ныряла ударилась головой и пролежала без сознания на воде довольно долго и видимо меня отнесло течением и только чудом я не захлебнулась.
Выйдя из воды, я обнаруживаю на себе вовсе не мой любимый купальник, а длинную белую рубаху. Что за ерунда? У меня такой точно не было. Да и не полезла бы я в воду в одежде.
Я выжимаю подол и оглядываюсь еще раз внимательно вокруг. Ни домов, ни дороги, ни даже захудалого деревца нет в округе. Сразу за песчаным берегом начинается луг. Потоптавшись на месте решаю еще раз нырнуть в воду, вдруг отпустит. Хуже точно уже не будет. Доплыв до середины, я вновь ныряю с головой и выныриваю в том же самом месте. Берег ничуть не изменился и все так же пустынен. Нужно возвращаться, находиться в воде больше нет сил.
На берегу я иду в одну сторону, потом в другую и долго сижу прямо на песке. Рубашка моя уже высохла и солнце начинает припекать нещадно, видимо близится полдень. А я вымотана так невыносимо, что силы остаются только на то чтобы горько плакать громко всхлипывая.
Распускаю мокрые волосы и кое как их отжав заплетаю в косу, не переставая горько подвывать.
Вдруг на мое плечо ложится рука, длинные тонкие пальцы. Я подскакиваю на ноги и оборачиваюсь. Позади меня стоит мужчина. Высокий стройный с широкими плечами и узкими бедрами, в странной рубашке у которой вместо пуговиц лишь шнурок у шеи и сейчас он развязан и открывает моему взору мускулистую грудь. Тут незнакомец произносит низким голосом с хрипотцой:
— Ты чего ревешь? Тебя обидел кто-то? --- у меня от его тембра мурашки по коже бегут.
И совсем нелепая мысль посещает мою голову: «Интересно, как звучит его голос, когда он поет песни?»
Я отступаю на шаг, странный какой-то этот незнакомец, еще и глаз один зеленый, а второй голубой. И есть что-то в его облике похожее на хищные повадки. Поворот головы, движения рук, шагает так словно тигр за добычей крадется.
— Нет, никто меня не обижал и надеюсь не обидит, — лепечу я. Хоть и устала, но для спасения жизни готова пробежаться.
— Не советую бежать, — выдает он на полном серьезе.
Я же растерявшись спрашиваю:
— Почему? --- только сейчас я замечаю, что голос мой звучит как-то странно, словно я не говорю, а напеваю слова.
— Ты там, где должна быть. Дай руку, одинокая девушка в пустынном месте всегда соблазн для плохих мальчиков, — тихим голосом просит он.
Кажется, в другой ситуации я бы и не расслышала его, а сейчас создается ощущение, что он шепчет мне на ухо. Хотя стоит на расстоянии от меня.
Я прячу руку за спину, а он наступает на меня, пячусь к воде. Кажется, все звуки кроме наших голосов стихли, и я даже не чувствую ветерка, который до этого холодил мою мокрую кожу.
— Я кричать буду, вдруг Вы тоже плохой — остается единственный известный мне аргумент.
Дорогие читатели! Добро пожаловать в мою новинку! Буду благодарна за Ваши отзывы, звездочки и библиотеки! Погружаемся в новый мир!
— Не нужно, ты и так своими рыданиями всю рыбу мне распугала, --- ничуть не смутившись выдает он.
— А, так Вы рыбак? — конечно кто еще в такое время на реке будет сидеть.
— В некотором роде, не бойся, давай руку, я отведу тебя домой, — уклончиво соглашается он.
— Вы знаете где я живу?
— Конечно знаю, идем.
Я смотрю в его глаза и протягиваю руку, а он начинает напевать какую-то песенку себе под нос, и голова моя кружится, а веки закрываются, я с силой открываю их вновь. Его зрачки сузились в тонкий ромб, я опускаю взгляд на руку, а там вместо нее мохнатая лапа с острыми когтями.
Последней моей мыслью прежде, чем я отключаюсь было то, что я сошла с ума. Но увы даже эта мысль не возвращает мне сознания.
Очнулась я в темноте. В каком-то помещении, кругом стоял запах полыни. А еще свежего хлеба, как будто его только что достали из духовки, и он такой горячий и пышный лежит себе и остывает. От мыслей о еде в животе заурчало.
Я скинула с себя тряпку, которой была укрыта и села. Лежала я на чем-то непонятном, вроде лавки и застелена она была ковриком. Мягкости он ей не придавал, поэтому я потянулась затекшим телом. Бока ломило, словно меня палкой всю ночь били.
— Чего расшумелась, ложись спать, до первых петухов еще есть время, — неожиданно до меня донесся откуда-то женский голос.
Я подпрыгнула и вскочила с лавки.
— Вы кто? — удивленно произнесла я.
— Ох и сильно ты, наверное, головой приложилась, так-то мать я твоя. Угомонись девка, утром поговорим, дай поспать.
В какой дурдом я попала, кошмар. Но от греха подальше я улеглась назад и накрывшись с головой притихла. И незаметно для себя уснула. Очнулась я оттого, что кто-то толкал меня в плечо.
— Вставай, Снежка, матушка сейчас проснется и заругает. Мы первыми должны в деревне начинать работать иначе беде быть.
Я нехотя разлепила веки. Похоже эта девушка возле меня считает, что я Снежка. Странно, по их мнению, головой стукнулась я, а проблемы то у них.
— Ты кто? — задаю я интересующий меня вопрос.
— Снежка, ты чего? И вправду вчера сильно приложилась, мы тебя у порога нашли и в избу перенесли. От жары, наверное, грохнулась. Совсем ничего не помнишь? — с сочувствием спросила она, прикрывая рот рукой, словно готовилась закричать или расплакаться.
— Совсем, — покачала я головой, я уже и сама начинала верить в то, что я ударилась головой и всей моей прошлой жизни не было.
— Я Греза, твоя сестра, --- ласково проговорила девушка и погладила меня по голове.
Откуда-то снаружи послышался шум.
— Ой, — вскочила Греза, — Бежим скорее.
Я вскочила следом за ней, но она обернувшись замахала на меня руками.
— Вот тетеря, скорее сарафан ищи, да платок на голову не забудь. А я матушку пока отвлеку.
И выбежала за дверь.
Я оглянулась по сторонам. Хорошо сказать ищи, только здесь искать особенно негде было. Большая беленая печь в углу, стол, лавки по стенам. О, взгляд мой зацепился за большой резной сундук в дальнем углу.
Вещи могли быть только там. И вправду, открыв с трудом тяжелую крышку я обнаружила там и платки, и сарафаны, и еще какую-то одежду. Быстро схватив первый попавшийся, я натянула его на себя и взяв яркую косынку обвязала вокруг головы. Так, а обувь?
Выхожу за дверь и вижу несколько пар как бы Вы думали, чего? Комнатных тапочек, такие рукодельницы на ярмарках в торговых центрах продают, валяют их из шерсти.
Ладно, потом разберусь. Не идти же босиком.
Сую в них ноги и смотрю в открытую на улицу дверь. Там еще темно, в доме-то свечи горели, да лампа одна на столе стояла. Я и не подумала, что ночь еще или уже. Не знаю сколько я в отключке провалялась.
Где-то недалеко затянули песню:
«Луга за лугой
Друга за другой,
Огни горят,
Вары кипят:
— На что вары кипят?
— Косы клепать.»
Я пошла на звук, песня мне была знакома, но вот манера исполнения была необычной, три женских голоса акапельно пели ее.
Звук доносился из сарая стоящего на окраине двора, огороженного плетнем.
Две широкие воротины представляли собой вход, одна из них была приоткрыта, и я увидела женщину и двух девушек, тех самых что были вместе со мной в избе.
Как только они заметили меня у входа песня их неожиданно сбилась, и они замолчали, а женщина строго зыркнув на меня закричала:
— Снежка, опять за старое, всю работу нам портишь. На покос идти пора, а ты все на лавке прохлаждаешься. Знаешь же, мы первые должны выйти и песню спеть прежде, чем другие начнут иначе вся деревня без урожая будет. Ух, не девка, а негораздок. Быстро сюда иди.
Я не понимала, чего от меня хотят, но послушно поплелась внутрь.
Только сейчас я заметила в руках у всех косы, и они их точили их какими-то камнями.
— Оселок-то бери и начинай точить, а то до рассвета не начнем.
К счастью это был человек, а то я уже надумала себе, что это Полудница за мной пришла. Мужчина, что закрывал мне рот оказался тем самым знакомым, который нашел меня на берегу.
Он наклонился к моему уху и прошептал:
— Я сейчас руку уберу, а ты не кричи, — словно хищник прорычал.
Я кивнула, орать я точно не собиралась. Он медленно разжал ладонь, но руку с талии не убрал.
— Привет, — ничего лучше я не придумала.
— Здравствуй, птичка-поскакушка. Попалась в мои лапы? — усмехнулся он.
— Ничего я не попалась, ты просто застал меня врасплох, — мне нравилось с ним разговаривать.
Он не вызывал у меня чувства недоверия, но то как он доставил меня домой выглядело довольно странным, сестрица же сказала, что нашли меня на пороге дома и стукнулась я головой.
— Ну-ну, а я думала ты сама ко мне пришла. Удивился, кто тут по кустам лазит, нечисть лесную не боится, — хитро улыбаясь продолжил он.
— Нечисть? — они тут все что ли на легендах помешанные.
— Да, лешего, например. Если бы он тебя схватил, легко бы ты не отделалась. Каждый должен соблюдать условия, на которых мы здесь живем, правила нарушать нельзя. Закон есть закон. А у нас кроме закона еще и правила есть и не соблюдать их опасно для жизни, — вновь с каким-то рычанием продолжил мужчина.
— Подожди-подожди, какие еще условия? Хотя, надеюсь, я здесь ненадолго, а помоги мне домой вернуться, ты же наверняка знаешь, как? — я выжидающе уставилась на него. Ну а что попытка не пытка, вдруг поможет, он же местный. Наверняка все секреты знает.
— Забудь, здесь теперь твой дом, — он как-то разом помрачнел.
— Нет, никогда этому не бывать, вот придумаю, как и вернусь домой.
Я вырвалась из его рук и побежала на поляну.
— Снежка, ты где опять шляешься, мать заметит, заругает, — сестрица принялась было отчитывать меня.
Мотнула головой и плюхнулась рядом с сестрами. Надо же я и мысленно их теперь называю матушка и сестры.
Скорее всего я попала в какую-то параллельную реальность или прошлое. Не зря же я столько историй про это прочитала, но оставаться здесь я не намерена. Хотя и уйти просто так не получится. Здесь я еще под защитой своей семьи и меня узнают люди, а что там, за пределами этой деревни неизвестно. Может и вообще ничего нет.
— Греза, а что за этим бором? Я что-то никак вспомнить не могу, голова еще болит.
Греза посмотрела на меня с сочувствием. Да, видимо меня любят в этой семье несмотря на кажущуюся суровость в отношениях. Хорошие они люди.
— Там большая дорога до самого замка, — отчего-то мечтательно произнесла Греза, словно сожалея о том, что она там не живет. Мне вот в деревне больше нравится, кто знает какие правила и законы в этом замке. А я ведь так и не спросила имени своего незнакомца, да и он моего, по-моему, не знает.
— Замка? — удивилась я.
— Да, у нас здесь барин есть и барыня, только сказывают не простые они, — Греза перешла на шепот, — Говорят барыня дочка Яги, а барин сын самого Велеса, сынок еще у них есть. Приметный такой, красивый и глаза у него разного цвета. Наследничек, только мало кто его видел, а кто видел так почти ничего и не помнит. Дар у него какой-то есть, а какой точно неизвестно. Так что люди его сторонятся, и все девки молодые стороной его обходят, --- она произносила это словно великую тайну мне открывала.
Я даже вздрогнула при этих словах. Так вот кто меня спас сынок барский, внук Яги и Велеса значит. Ага, а я тогда кто интересно?
Мать зыркнула на нас издалека, словно могла слышать, о чем мы шепчемся. В какую же сказку я угодила. Куда не плюнь то нечисть, то боги. Как хоть они все здесь уживаются.
Но делать нечего, солнце перевалило за полдень, значит пора заканчивать обед и приниматься за покос. Я отломила еще краюху хлеба и с удовольствием вдохнула его аромат, давно я так вкусно не ела. А молоко казалось божественным нектаром, поэтому запив хлеб я ощутила себя словно заново родившейся. С удовольствием потянулась, встав и отправилась вслед за всеми на покос. Постепенно жара спадала и становилось все легче работать, я будто бы не уставала, а наоборот набиралась сил от такой работы.
Как только солнце начало опускаться за горизонт мы собрались домой. Первыми пришли, первыми и ушли. В деревне было шумно, ребятишки и женщины, оставшиеся на хозяйстве, сновали туда-сюда, мычали коровы, блеяли козы и овцы, где-то лаяли собаки. Столько звуков раздавалось со всех сторон, что мне с непривычки было странно. Я привыкла к шуму мегаполиса, а не деревни.
Нас дома тоже ждала работа, полить и прополоть грядки, покормить кур и гусей с утками. К счастью кроме птицы у нас больше не было живности. И вот когда все было закончено мы отправились ужинать, сестры быстро и споро накрывали на стол, а я сидела, боясь пошевелиться. Пока мы работали некогда было учинять мне допрос, а теперь, наверное, меня начнут спрашивать о моей пропаже. Но видимо матушка сильно устала и быстро отправилась спать, а вот сестры убедившись в том, что она уснула поманила меня на улицу. Я вздохнув поплелась следом.
Как только оказалась за дверью Греза затараторила:
—- Снежка, ты же пойдешь сегодня с нами на гулянье? Если матушка узнает, что мы убежали одни она рассердиться. Ведь без старшей сестры нельзя, —- она сложила руки в умоляющем жесте.
— Здравствуй птичка, — говорит мужчина присевший рядом.
Не узнать его невозможно.
— Здравствуй барин, что забыл на крестьянских гуляньях? — не удержалась от подколки я.
— Тебя может хотел увидеть, — лукаво щурится он, а глаза его так и сверкают.
Да, умеет барин смущать. Хорошо, что сумерки уже, а то сверкала бы здесь как факел. Молчу в ответ, а так хочется поговорить. Ведь он знает, что я не из их мира.
— Прогуляемся? — вдруг предлагает он.
— Да, — отчего-то сразу соглашаюсь.
Он встает и подает мне руку, я, схватившись за нее как утопающий за спасательный круг шагаю следом за ним.
Еще секунд назад лес выглядел абсолютно непроходимым, а подойдя ближе я четко различила тропинку, бегущую между елей и сосен. Словно деревья расступились.
В лесу прохладно и сумерки еще больше сгущаются, тропинка не широкая и по бокам растет высокая трава, на которую уже выпала вечерняя роса и подол моего сарафана мгновенно намокает приятно, холодя кожу. Мы идем не очень долго, но когда я оборачиваюсь, то не вижу тропки позади нас.
— Стой, — слишком громко произношу я.
Мой спутник останавливается.
— Куда ты привел меня? Заколдовать вздумал? — я негодую, какая же я глупая, потащилась ночью не пойми с кем не пойми куда. Что же мне теперь делать.
А мужчина вдруг расхохотался, так громко, что я даже растерялась.
— Ты что испугалась, птичка? Не бойся, я не буду тебя есть. Нам недалеко осталось.
И молча пошел дальше.
Мне ничего не оставалось, как двинуться следом за ним. Я шла и шепотом ругала себя. Какая же я дура. Даже ногой притоптывала от злости. Пока не врезалась в спину своего спутника. Он как-то ловко так обернулся и обвил мою талию руками.
— Осторожно, Снежка, мы пришли.
И только тут я, выглянув из-за его плеча увидела удивительную картину. Пред нами была поляна, покрытая мхом, а над ней вились сотни светлячков всех цветов, это было так завораживающе.
— Разувайся, — шепнул мне мужчина на ухо.
Я послушно сбросила обувь, и он потянул меня за собой. Шагнув на мох, я почувствовала такое блаженство, словно ступала по мягкому ковру с высоким ворсом. Доведя меня до середины, он подхватил меня на руки и уложил на землю. Я утонула словно в мягкой перине. И почувствовала, как он укладывается рядом и прильни сет меня просовывать руку мне под шею.
— Как красиво! — не удержалась я.
— Да, я очень люблю это место, мне как-то показала его бабушка.
— Яга? — вырвалось у меня прежде, чем я осознала, что хочу спросить.
— Откуда ты знаешь? — он повернулся ко мне и его глаза оказались на критически маленьком расстоянии от меня. Я могла рассмотреть каждую золотую и серебряную искорку в них.
Мне захотелось прикоснуться к его лицу.
— Так в деревне говорят, сплетни, наверное, — и я положила ладонь на его щеку. Немного шершавая кожа с небольшой щетиной оказалась на удивление теплой и приятной. Я несколько раз провела по ней.
— Ах, ну да, я и забыл, что некоторым и заняться больше нечем, — он накрыл мою ладонь своей и поднес к губам оставив жаркий поцелуй на ее тыльной стороне.
— Смотри, — он указал пальцем вверх.
Светлячки вдруг закрутились в ровный хоровод и закружилась спиралью, уходящей высоко в небо, а потом рассыпались во все стороны словно сотни маленьких фейерверков. Это было так красиво, ничего подобного я никогда в жизни не видела. Они то сходились, то расходились в разные стороны, как узоры в калейдоскопе. Это было настоящее волшебство.
Я крепко сжала руку мужчины, лежавшего рядом и с восторгом наблюдала за разворачивающейся перед нашими глазами картиной.
Потом они постепенно стали замедлять ход и опускаться на деревья и траву окружающую поляну. Стало светло как днем.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Я не могу тебе сказать настоящего имени, но можешь звать меня Ведан.
— Ведан, — произнесла я, —Красивое имя и очень необычное. Я никогда такого не слышала.
—Нас пора, — Ведан начал подниматься.
— Нет, прошу тебя, давай побудем здесь еще не много, — я умоляюще посмотрела на него.
— Хорошо, но нам нужно уйти до полуночи, иначе быть беде.
Я не стала спрашивать какой, а лишь послушно кивнула, а когда он вновь лег, робко положила голову на его грудь и пристроила свою ладошку напротив его сердца. Я слушала его стук. И мне было так хорошо, что я не заметила, как задремала, Ведан видимо тоже.
Когда я открыла глаза время явно перевалило за полночь и почти все светлячки погасли. Неожиданно со всех сторон раздалось жуткое шипение. Словно сотни змей двигались в нашу сторону. Я вскочила на ноги и тем самым разбудила Ведана. Он встал рядом со мной и показав мне рукой молчать начал прислушиваться и крутить головой в разные стороны. Словно ища чего-то.
Потом замер и дернув меня за руку шепнул на ухо:
— А сейчас бежим и ни в коем случае не останавливаемся.
Я так же молча кивнула напуганная непонятными звуками. А в следующую секунду Ведан дернул меня за руку и не разжигая моей руки бросился бежать, я еле поспевала за ним. Теперь в шепоте мне чудились слова, кажется я слышала, как кто-то говорит: «Не уйдешь, моей будешь».
Теперь казалось, что деревья нас специально тормозят и я то и дело цеплялась за какие-то ветки и корни пока не упала. Ведан не растерявшись подхватил меня и закинув на плечо побежал еще быстрее, пока мы не оказались на поляне, где были гулянья. Она уже видимо давно опустела и лишь тлеющие угольки напоминали о том, что здесь были люди.
Ведан усадил меня на скамью и тяжело дыша уселся рядом.
— Фух, успели.
Неожиданно из леса вылетел вихрь воздуха и закружив вокруг нас вновь принес шипение и слова “Моей будешь”. Но стоило Ведану взмахнуть рукой, как он тут же рассеялся.
— Что это было? — прижавшись к нему спросила я.
— Полоз, — Ведан крепче прижал меня к себе, — Не ходи в лес одна, теперь он знает, как ты выглядишь и пахнешь.
Я поежилась от этих слов. Особенно от «пахнешь».
— Полоз — это же змей? Да? — прошептала я.
— Да, хозяин подземного мира. Нельзя было оставаться в лесу так долго. Теперь он будет искать тебя.
— Зачем я ему? Сирин, ты красива, а он ищет новую жену, — усмехнулся Ведан.
— Сирин, почему ты назвал меня так? — я немного отстранилась чтобы заглянуть ему в глаза.
— Потому что ты птичка Сирин, — он едва заметно улыбнулся.
— Час от часу не легче, что тебе еще известно обо мне? — я вцепляюсь в ворот его рубахи и хочу хорошенько встряхнуть.
— Потише, пташка, я ведь могу и не сдержаться, — его глаза вспыхивают.
Но мне все равно. Я тоже оказалась нечистью. И мне это совсем не нравится. В последнее время столько всего произошло. Я в этом мире среди волшебных существ, все перевернулось с ног на голову. Не хочу, нет, я не хочу здесь находиться, я хочу домой. Сама не заметила, как еще раз встряхнула Ведана, а он оскаливший вдруг прижался своими губами к моим. Это было так неожиданно, что пальцы мои разжались.
— Вот так, молодец, — Ведан прищурился глаза в которых все еще сверкали огоньки озорства.
Я впервые посмотрела на него, как на мужчину вместе с которым я могла бы быть, точнее впервые сделала это осознанно. Раньше я гнала подобные мысли проч.
Он стоял напротив меня, а я все еще ощущала вкус его поцелуя на своих губах и тепло его дыхания.
— Нет, Ведан, больше никогда так не делай, — отчаяние говорило во мне, он всего лишь успокоил меня таким образом. Никакого подтекста в этом не было.
А я кажется начинаю влюбляться в него.
Оттолкнув его, я резко разворачиваюсь и бегу в сторону деревни, отчего-то слезы текут по щекам. Но я чувствую, что он преследует меня, не отставая и на шаг, а потом легко догнав падает со мной в траву.
— Ты чего помчалась как стрела? — он навалился сверху и зажав мои запястья удерживает руки по разные стороны.
— Отпусти меня, — шиплю я в ответ.
Он наклоняется ниже и проводит носом по моей скуле. Дыхание его тяжелеет и учащается.
А потом удивленно привстать чтобы заглянуть мне в глаза.
— Ты чего плачешь, птичка? Что себе напридумывала? Не нужно, не плач, все хорошо будет. Я не дам тебя в обиду, Полоз никогда не сможет тебя найти, — он вновь наклонился ближе и заводит мои руки за голову. Я не успеваю и моргнуть, как он освобождает одну свою руку поудобнее перехватив меня за запястья. Его пальцы касаются моей щеки стирая дорожки слез. Подушечки чуть шершавые, где-то в подсознании мелькает мысль, что у барина руки должны быть мягкими, словно у младенца. Он подцепляет указательным пальцем прядь волос упавшую на мой лоб и напевает какую-то песенку, словно мурлыкает мелодию. Его рука становится смелее и ложится на мое горло, не сдавливая, а лишь слегка сжимая и словно поглаживая. Он наклоняется и его губы оказываются у моего уха, мелодия льется, обжигая меня его дыханием, колени сами собой сгибаются, а в груби разгорается жар спускаясь ниже, и идет волной по телу пока не достигает кончиков пальцев.
Кажется, мое тело выгибается дугой, а рука Ведана уже скользит ниже и отлаживает полушарие моей груди, сквозь сарафан, из горла моего вырывается стон. Я даже не думаю сопротивляться, я хочу, чтобы он продолжал.
Ведан отпускает мои запястья и уже ласкает меня обеими руками. Одну он опускает на мою ногу согнутые в колене и скользит до самой щиколотки, а потом также медленно обратно, но уже не сквозь сарафан, а по голой коже задирая юбку, медленно, мурашки бегут вслед за его рукой. И кажется весь жар от пробежавший по телу волны сосредотачивается в тех местах где находятся его ладони.
Мелодия, которую он наигрывает становится тягучее и чувственнее. Я слышу там и гусли, и барабан и даже дудочку. Даже не задаюсь вопросом как такое возможно. Сейчас меня это не волнует.
Его ладонь поднимается все выше и подныривает под м ягодицу крепко сжав ее. Очередной стон вырывается из моего горла. Меня начинает всю трясти, я словно в ознобе от высокой температуры. Второй рукой, оставив мою грудь в покое он совершает такие же действия, что и первой, но мои этом находит губами сквозь ткань соски и поочередно покусывает. Как только моя юбка задрана до талии, и я чувствую между ног трение ткани его штанов он вновь смещает руки стянув лямки моего сарафана, а потом и развязав рубашку он раскидывает ее полы в стороны и прикасается пальцами к соскам. Они выпирают острыми пиками и только и ждут ласки. Очередная волна жара и я вновь выгибаюсь и трусь о него. Мне хочется чего-то большего, я словно в трансе.
— Не торопись птичка.
Он говорит, а мелодия все звучит в моих ушах.
— Ты девственна, не торопись, — он вновь гладит меня по скуле.
— Нет, это неправда, у меня были мужчины, — шепчу я, на более громкий голос слов нет.
— Это в том мире, а здесь нет. Я чувствую, ты пахнешь как яблоневый цвет, --- мелодия вдруг ускоряется, а я чувствую, как по моей щеке движется не мягкая подушечка пальца, а коготь.
В себя я прихожу вновь только дома, как я добралась сюда понятия не имею. Что этот психопат сделал со мной, я словно снотворного наелась. Но как-то же я добралась до своей кровати. Хотя жесткую лавку с трудом можно так назвать. Да еще и постельного белья нормального нет. Реально чувствую себя птицей на жердочке.
Кручусь с бока на бок и устроившись поудобнее вновь проваливаюсь в сон, мне снится Ведан, его разноцветные глаза и руки, ласкающие меня, а еще где-то вдалеке я слышу шепот Полоза: “Все равно будешь моей, Сирин!”
Вскакиваю, так резко, словно выныриваю на поверхность из-под толщи воды. Воздуха не хватает, и я отчаянно хватаю его ртом. Трогаю шею, на нее словно удавку набросили. Хочется пить, но я не рискую вставать, кого-то обязательно разбужу. еще слишком рано, поэтому я вновь опускаюсь на спину и лежу так до тех пор, пока матушка не встает, тогда и я позволяю себе подняться и наконец-то промочить горло.
— Снежка, ты чего так рано вскочила? Обычно последняя встаешь, а тут чуть лине раньше меня. Ты занемогла что ли?
Она подходит ближе и трогает мой лоб.
— Да нет, жара вроде нет. Дочка ты странная какая-то последнее время, что с тобой? Застудилась ты что ли? — обеспокоенно интересуется она.
— Нет, матушка, все хорошо, кошмар приснился, просто, — отчасти вру я.
В действительности, мне не дает покоя Полоз и Ведан, мысли вокруг них только и вертятся.
— Я пойду собираться, выходить же скоро нужно, — я возвращаюсь к своей постели снимаю с крючка над ней свой сарафан и кофту.
— Иди, а я пойду сестер разбужу, а то они с гулянок поздно вернулись, готовы теперь спать до вечера.
Я замираю с сарафаном в руке, странно, как матушка не заметила моего отсутствия. Я ловлю себя на мысли, словно я всегда была здесь с ними, и моя прошлая жизнь приснилась мне, но в то же время я и здесь как будто во сне.
Быстро оделась и вышла на улицу. Свежий воздух немного привел меня в чувства. Я сбросила обувь и босиком прошла до калитки. На улице уже светало, но людей еще не было видно, и я еще раз глубоко вздохнув вернулась к крыльцу. Прямо у стены стояла старенькая лавочка, она вросла ножками в землю, а спинкой служила стена дома. Я с удовольствием присела на нее и тут из-под лавки выскочил кот и требовательно потерся о мою ногу. Подхватила его на руки и усадила на колени. Он тут же затарахтел, словно маленький трактор.
— Ууу, разбойник, хочешь ласки? — я почесала его за ушами. Он так и льнул к моим рукам.
— Откуда ты взялся, а разбойник?
Он вдруг резко вскочил и спрыгнул, исчезнув вновь под лавкой, а через мгновение распахнулась дверь и на улицу высыпали сестры, подгоняемые матушкой.
— Поторапливайтесь киселяи, с вами так к обеду только на луг придешь.
Мать в шутку подгоняет их полотенцем, которым вытирает руки. Сестры скатываются чуть ли не кубарем с крыльца и хохоча бегут к амбару.
Мы повторяем вчерашний ритуал и в обед вновь делаем перерыв, теперь меня почему-то пугают истории про Полудницу и совсем не кажутся выдумками. Как только мы рассаживаемся обедать мне вновь слышится шепот Полоза. Я вскидываю голову, но никто не обращает внимания на звуки, все заняты пищей и кажется ничего не слышат. Мои ладошки мгновенно потеют и я отставив небольшой чугунок в сторону вытираю их о подол.
Когда все расходятся на послеобеденный отдых я вновь остаюсь с Грезой. Мне срочно нужно узнать у нее про Полоза.
— Греза, — шепчу я ей усаживаясь рядом.
Она смотрит на меня с интересом.
— Да, — откликается она слишком громко.
Я прикладываю палец к губам давая ей знак быть потише, тогда она просто подвигается ближе ко мне.
—- Греза, кто такой Полоз?
Глаза ее округляются, а брови ползут вверх.
— Ты что, забыла, что нельзя о нем говорить вслух, тем более, когда ты далеко от дома, он же все слышит? — она осуждающе качает головой.
Мне любопытно почему о нем нельзя говорить, но я сдерживаю себя от следующего вопроса, сестра выглядит не на шутку напуганной.
— Снежка, — начинает она через некоторое время, — Я тебе всего самого лучшего желаю, но не проси меня разговаривать о нем. Если ты не помнишь ничего, то оно и к лучшему, а сама я не буду такое говорить.
— Хорошо, — соглашаюсь я поспешно, все равно как-нибудь узнаю, что он такого сделал.
— Расскажи лучше, куда ты вчера пропала, девушки сказали, что видели тебя с парнем, а как он выглядел никто и описать не смог, говорят не наш он, не местный. Когда только успела встретить его?
— Греза, не будь любопытной такой, я не хочу об этом разговаривать. Просто встретила старого знакомого, — я почему-то раздражаюсь. Не хочу рассказывать о Ведане.
Греза театрально взмахивает руками.
— Ой, кто бы говорил про любопытство, Снежка, ты сама-то только недавно меня расспрашивала.
Мы смотрим друг на друга и не сдержавшись заливаемся хохотом. Пока мать строго не шикает на нас с другого конца поляны. Замолкаем и стараемся не прыскать едва сдерживаемым смехом.
Мне все равно, мне все равно, пытаюсь убедить я саму себя. Какое мне дело до того, с кем этот предатель проводит время. Я не должна была вообще сюда идти. Присаживаюсь на траву за деревом и наблюдаю не в силах заставить себя уйти. Девушка что-то шепчет Ведану на ухо, а он заходит глубже и уже ему уже вода доходит до пояса. Мужчина смеется громко, запрокинув голову и я вижу, как капли воды с его волос летят в разные стороны. Девушка шутливо прикрывается руками, словно не хочет, чтобы ее обрызгали. А затем уходит под воду и выныривает уже позади мужчины. Обнимает его за талию и прижимается всем телом к его спине. Белокурые волосы длинной волной лежат на воде и прикрывают ее спину. Она очень красивая, неземная.
Ведан не отталкивает ее, но их игры словно выходят на новый уровень, более взрослый что ли. И они уже не смеются, а шепчут друг другу что-то такое откровенное, но что мне к сожалению, не слышно. Я лишь могу догадываться об этом по их взглядам и движениям. Девушка вновь скрывается под водой. А Ведан становится странно задумчивым, но как только светлая головка его спутницы появляется над водой лицо его меняется и вновь приобретает тот же наивно-глуповатый вид.
Теперь девушка оказывается перед ним и тянется к его губам. Я не выдерживаю и вскочив на ноги несусь прочь. Естественно они меня заметили и Ведан кричит мне вслед:
— Снежка, подожди!
Но я не собираюсь останавливаться и несусь прочь, размазывая жгучие слезы по щекам. Откуда только они взялись. еще немного, и я вырвусь из чащи. Но крепкие руки ловят меня скорее, чем я добираюсь до тропинки. Я взмахиваю руками, и мы валимся на мох.
— Не брыкайся, я все равно не отпущу тебя, — Ведан стискивает меня сильнее.
— Пусти, пусти я сказала! — верещу я на весь лес.
Он закрывает мой рот ладонью.
— Не ори, я же сказал в лес одной ни ногой. Какого лешего ты здесь делаешь? — злится он.
А сам руку ото рта так и не убирает. Я прекращаю брыкаться и мычать. Все равно у меня ничего не выходит. Когда Ведан видит, что я успокоилась, то убирает ладонь и разжимает руку, что удерживала меня за талию.
Я сердито сажусь и складываю руки на груди.
— К лешему и пришла! — бурчу я себе под нос.
— Птичка, я же сказал не ходить одной, ты на неприятности нарываешься? — снисходительно, как у маленького ребенка спрашивает он.
— Ни на что я не нарываюсь, а тебе, наверное, нужно вернуться, ты же не один там был, — намекаю я на его спутницу.
— Я вернусь, вот провожу тебя и вернусь за ведром с рыбой, — он начинает все сильнее раздражаться.
— Ну и катись, не нужно меня провожать, — я вновь вскакиваю на ноги.
— Снежка, ты чего? Это ревность что ли? — он встает напротив меня и взяв за локти заглядывает в лицо.
— Нет, — стараюсь отвести от него взгляд.
— Нет, — повторяет он эхом за мной, и еще раз, — Нет.
Так вымученно это звучит из его уст.
— Ты не должна, слышишь, мысли эти прочь гони. Не влюбляйся, ты же Сирин, тебе нельзя, понимаешь? — с каким-то надрывом в голосе. А мне уши хочется зажать и сбежать отсюда.
— Не понимаю, оставь меня в покое, слышишь? Ты меня слышишь? И что с того, что я Сирин? — я вообще ничего уже не понимаю, все запуталось. Полоз этот, я Сирин, мне нельзя любить.
По ногам пробежал холодок от сквозняка. Все тело моментально покрылось мурашками, по лесу прокатился волной какой-то странный звук, словно вопль, только тонкий как комариный писк. Я зажала уши.
Ведан огляделся по сторонам.
— Нам нужно бежать, это Полоз.
В ту же секунду он дергает меня за руку и вынуждает броситься за ним следом. Я очень стараюсь не отставать и не выпустить его руки. Но у меня это получается с трудом. А позади слышится хруст ломаемых веток и вот-вот нас догонит. Я затылком ощущаю, что преследует нас что-то ужасное. А потом вновь этот голос: “Моей будешь, сколько не бегай”. И шипение со всех сторон. Я наконец-то позволяю себе обернуться и в ужасе вижу, как по пятам за нами ползут тысячи змей, они покрыли собой всю землю позади нас, хотя не только землю, но кое-где и стволы деревьев.
— Ведан, стой, там же девушка твоя осталась! — пытаюсь остановить его, но он не поддается, а лишь тянет меня сильнее за руку.
Ноги горят от быстрого бега, ветки хлещут, словно тоже пытаются задержать.
— Да не девушка она, угомонись. Дана это, — на ходу втолковывает он мне.
— Что значит не девушка, я своими глазами видела! — запыхавшись я выталкиваю из себя слова.
— Это девушка-ручей, она Богиня, понимаешь?
Богиня, значит мне с ней точно не тягаться. Кто она и, кто я.
Я неожиданно врезаюсь в спину Ведана, он остановился на самой границе между лесом и лугом. Обернувшись я ничего необычного не увидела, лишь деревья качаются немного от ветра и шелестят ветками. Никаких змей.
— Все, тебе пора, в лес больше одна не ходи. Это опасно.
Он наконец-то отпускает мою руку, а я, взглянув на него разворачиваюсь и бреду прочь. Но через несколько шагов он рывком поворачивает меня к себе и обняв прижимает к груди.
Еще несколько дней спустя Греза объявляет, что завтра в городе будет ярмарка. Здесь оказывается тоже есть города, но как я поняла они не такие большие и шумные, как наши мегаполисы.
Греза упросила матушку отпустить нас туда. Поэтому встали мы рано утром, когда солнце едва начало виднеться на горизонте, достали свои самые красивые наряды и втроем отправились в путь. К счастью дорога огибала лес, но идти нам придется несколько часов. К середине нашего пути ноги мои гудели от усталости и все, о чем я мечтала это просто сесть и отдохнуть, ярмарка уже не так манила меня. Да и денег у нас не было. Матушка дала нам по одной монетке. Я не представляла, что можно на нее купить.
Но к счастью по пути нам встретился крестьянин, который вез на продажу в город глиняную посуду. Он предложил нас подвезти и забравшись в телегу, устланную сеном мы практически с комфортом, если не считать дикой тряски добрались до города.
Чем ближе мы подъезжали, тем больше людей нам встречалось. Сестры крутили головами по сторонам и из их разговора я поняла, что ярмарка для всех жителей окрестных деревень большое событие. Ведь проводится она всего два раза в год. Весной, когда еще не нужно работать в поле и в конце лета после сбора урожая.
Мы влились в поток пеших людей и таких же как наша телег. Движение здесь замедлялось, городские ворота были узкими и в них едва могли разминуться две телеги. Но когда мы оказались внутри городских стен я позабыла о всякой усталости. Улица, по которой мы двигались вела к центральной площади, на которой и проходила ярмарка.
Каменные дома по обе стороны сверкали яркими крышами покрытыми красной черепицей, по тротуару двигались городские жители, одетые в отличии от нас в более изысканную одежду. Длинные платья женщин были украшены вышивкой и какими-то камнями. На головах у них были платки, повязанные причудливым образом. А обувь в отличии от нашей была полностью закрыта и напоминала скорее маленькие сапожки.
У края площади наш провожатый распрощался с нами и предложил подвезти и обратно. Мы договорились после ярмарки встретиться здесь же. А я заметила, как слегка покраснела Алена, наша младшая сестра. Она вообще была довольно молчалива и за все время едва обмолвилась со мной десятком слов. Но ее трудолюбию можно было только позавидовать. Да и голосу звонкому и мелодичному.
Видимо ей понравился наш возница.
Греза же, не обращая на нас внимания направилась к ярким рядам ярмарки, так что мы едва за ней поспевали. Чего здесь только не было, начиная от лошадей и заканчивая тканями. Казалось мы попали в какой-то вихрь из веселья и ярких красок. В центре площади высилась небольшая сцена на которой крутились, показывая акробатические номера мужчины и даже женщины. Сцену плотным кольцом обступили детишки. Я невольно залюбовалась ими и не заметила, как оказалась одна в толпе. Но когда я обнаружила это, то не растерялась, я ведь знала где мы должны встретиться, когда ярмарка закончится, а так оставшись в одиночестве я даже смогу побродить здесь в свое удовольствие, не торопясь.
У прилавка с яркими лентами и украшениями я задержалась чуть дольше, раздумывая над тем хватит ли мне монетки чтобы купить алую повязку на голову. Она бы хорошо смотрелась с моим сарафаном. Неожиданно рядом со мной возник мужчина. Словно материализовался из воздуха. Он был высоким и худощавым. Светлые длинные волосы перетягивала темная лента, такого же цвета, что и его пиджак накинутый поверх белоснежной рубашки. Он отличался от местных жителей и явно выделялся среди них. Сложно было сказать сколько ему лет, но он точно не был юнцом.
— Выбирает украшения? — спросил он меня оценивающе оглядывая с ног до головы.
Я кивнула не в силах отвести от него взгляд. Он был красив, с такими правильными чертами лица, словно его вылепил скульптор и даже бледность кожи шла ему.
— Померьте вот это, — моей руки коснулся металл браслета.
Я дернулась от обжигающего холода, но мое запястье уже обвивала металлическая змея плотно прижавшись к коже.
— Нет, не нужно, — я попыталась сдернуть ее, но она словно срослась с моим телом и не желала отпускать.
Я пыталась стянуть эту побрякушку. старания мои не увенчались успехом, я лишь содрала немного кожу.
— Не могу снять, — в надежде на помощь я обратилась к продавцу.
— Ну и не снимайте, господин что был с вами уже оплатил покупку.
— Какой господин? — я повернулась туда, где стоял незнакомец, но его и след простыл, словно не он вот только что нацепил на меня это чудовищное украшение.
— Девушка, Вы еще что-то брать будете? — раздраженно спросил продавец.
— Нет, — растерялась я.
— Тогда отойдите и не мешайте другим смотреть товар, — он чуть ли не силой отодвинул меня в сторону.
Слезы навернулись на глаза, как мне теперь снять эту жуткую змею со своего запястья?
— Птичка? — услышала я совсем рядом знакомый голос, — Что случилось?
Ведан взял меня за подбородок и приподнял мою голову.
— Ничего, — отмахнулась я.
А потом подняла руку чтобы смахнуть горькие слезы, но он схватил мою руку заметив украшение.
— Что это? — зло прошипел он, рассматривая браслет.