Швфлямчег Опрстуф был самым спокойным человеком в мире. Спокойствие это, по его же утверждениям, целиком и полностью проистекало из рациональности: он не горячился, не переживал и не суетился вот уже семьдесят лет из прожитых семидесяти шести. Многие назвали бы Швфлямчега холодным, равнодушным и ленивым типом, но это было не так. Господин Опрстуф определённо не мог считаться холодным — температура его тела никогда не опускалась ниже тридцати семи градусов по Цельсию, равнодушным его нельзя было назвать в силу отсутствия у Швфлямчега души как таковой, а его нежелание тратить энергию на ненужные занятия посчитал бы ленью лишь полный дурак. К сожалению, полными дураками оказались все вокруг. Швфлямчег, вопреки сложившейся репутации, не был бесчувственным и не имел никаких психических заболеваний. Он просто всегда сохранял спокойствие. Спокойнее был разве что его брат-близнец Двгблямчег Опрстуф, который не переживал и не суетился все семьдесят шесть лет, но исключительно потому, что умер во младенчестве.
Путь рациональности, которому Швфлямчег следовал с раннего детства, привёл его к единственному подходящему занятию — научной деятельности. Господин Опрстуф в свои семьдесят шесть был видным учёным, а таким стремительным прогрессом мог похвастаться не каждый юноша, ещё не отметивший столетия. Достигнув возраста ПЮС — полной юридической самостоятельности, которая наступала в пятьдесят — Швфлямчег поступил в университет, проучился в нём всего лишь четырнадцать лет, что было рекордно коротким сроком обучения за последние три века, и сразу же оказал честь Центральному научно-исследовательскому институту, заняв должность ведущего научного сотрудника.
Помимо извечного спокойствия, у господина Опрстуфа была ещё одна яркая черта — он никогда не выходил из дома без галстука-бабочки. Любовь к этим галстукам также проистекала из одной лишь рациональности — они добавляли солидности и возраста Швфлямчегу, ведь тот мягко говоря, не вышел ростом. Огромная голова в форме повернутого острым концом вниз яйца делала его похожим на ребёнка, увеличенного раза в три, что уж говорить о коротких ногах, которыми он перебирал с неуклюжестью малыша, недавно научившегося ходить. Но галстук-бабочка и громоздкая шляпа (головные уборы средних размеров просто не налезали на его череп) определённо сглаживали это впечатление.
Сегодня у Швфлямчега вышла накладка — он опаздывал на работу, так как его домашний робот-ассистент (не самая древняя, между прочим, модель ДомоБота, хоть и устаревшая поколений так на двадцать) по ошибке, вместо того, чтобы выстирать и выгладить галстуки-бабочки, решил заказать ему крылья бабочки для маленьких принцесс и принцев. Швфлямчег, в силу своей вечной невозмутимости, совсем не удивился, когда ДомоБот подъехал к нему, держа на вытянутом манипуляторе золотисто-розовые сверкающие крылышки.
— Боюсь, это не подойдёт к моему костюму, — сказал он. — Мне нужен галстук-бабочка.
— Конечно! — радостно ответил ДомоБот, с ловкостью, улучшенной в новых моделях, складывая крылья и упаковывая их в задний ящик своего компактного корпуса. — Я сейчас же закажу вам коллекцию засушенных галлообразующих бабочек.
— Неверно. Мне нужен галстук-бабочка, — повторил Швфлямчег.
— Вот список галльских имён, происходящих от слова «Бабочка»…
Стало ясно, что экономная, на первый взгляд, покупка робота с искусственным интеллектом двухсотлетней давности — вещь, себя не оправдывающая. Господин Опрстуф махнул рукой и позвонил своему другу Вапролду Длорпаву, который работал в том же институте, но в сфере физики, а не биологии. Вапролд был старше Швфлямчега всего на тринадцать лет, однако намного выше, пропорциональнее, несколько тоньше и куда беспокойнее.
— Где тебя черти носят? — заорал господин Длорпав, даже не пожелав доброго утра. — У нас появился новый ПРОЛАЗ!
Сообщение о некорректной работе ДомоБота и случившимся из-за этого досадном инциденте привело Вапролда в ярость.
— Ты издеваешься? Забудь о своём проклятом галстуке и приезжай немедленно!
— Я буду через полчаса, но для экономии времени тебе следует встретить меня у входа, иначе охрана не пропустит меня одного.
— С чего бы это?
— Из-за моего роста и внешности, разумеется.
— Чушь собачья! — фыркнул Вапролд и повесил трубку.
Швфлямчег спрятал телефон в карман и пожал плечами. Наказав ДомоБоту отправить себя обратно в магазин с уведомлением о негативном опыте, он сам вызвал себе такси во избежание новых ошибок. Перед уходом господин Опрстуф наскоро сопоставил возможный ущерб от двух вариантов: взять нестиранный галстук и пройти в институт без задержек или следовать первоначальному плану и идти без галстука. Второй вариант представлялся более проблемным, однако Швфлямчег быстро сделал выбор в его пользу, движимый веской причиной: он не хотел надевать нестиранное.
Такси — кругленьная трёхместная машина ярко-синего цвета — прибыло через две с половиной минуты.
Швфлямчег сел и вытянул перед собой руки, позволив автоматическому ремню пристегнуть его к сидению. После того, как щёлкнул замок, он принял удобную позу.
— В Центральный НИИ? — уточнил таксист.
Господин Опрстуф кивнул. Таксист нажал на кнопку, и на панели загорелись датчики. Автомобиль оценил своё положение в пространстве, подал сигнал о начале движения и поехал. Водитель откинулся на спинку кресла, скучающе поглядывая то на маршрут, отображённый на дисплее, то на дорогу.
— Замечательно как, а? — хмыкнул он, указав на экран. — Они теперь оценивают вероятность проведения ремонтных работ на дороге на неделю вперёд.
— Кто?
— Автомобили.
— Бесполезная функция.
Таксист обиженно повёл плечами, однако возражать не стал. Некоторое время они ехали в молчании. Швфлямчег наблюдал за медитативно ползущими назад зданиями, которые постепенно меняли цвет, переходя одно в другое: сперва белое, потом желтоватое, потом какого-то бледно-лимонного оттенка, затем уже что-то ближе к салатовому тону, дальше нежно-зелёное, светло-бирюзовое, голубое… Формы их оставались одинаковыми. На этом проспекте все здания были похожи друг на друга и не отличались даже количеством этажей. Похожие колонны главных входов, большие окна, массивные балконы. Только барельефы на фронтонах изображали разные сцены, которыми Швфлямчег никогда не интересовался, а потому не обращал на их детали никакого внимания. Это был так называемый «пастельный квартал», сконструированный таким образом, чтобы не вызывать сенсорной перегрузки у людей, едущих на работу. Именно через него проходили почти все дороги к «стеклянному кварталу», где располагались гигантские бизнес-центры и, конечно же, Центральный НИИ.
— Как интерпретировать жест существ? Если они побросали орудия, значит, настроены миролюбиво? — Орпа смотрела на экран, хмуря густые брови так, что они почти сливались в «птичку».
— Или наоборот, — отозвался господин Опрстуф. — Этот жест может означать что угодно или вовсе не иметь никакого смысла. Орудия ли это? Может быть, это части их организмов, которые они отбрасывают при опасности, как ящерица — хвост? Или существа так атакуют.
Тем временем модуль НаучБота медленно приблизился к странным созданиям. Те уважительно (так показалось Орпе) попятились, но не кинулись бежать. Модуль протянул манипулятор и осторожно цапнул один из предметов, брошенных на землю. Это было нечто розовое и вытянутое, довольно гладкое и, пожалуй, удобно ложащееся в «руку». На экране тотчас появились результаты спектроскопии.
— Точно орудие, — констатировала Орпа. — Камень. По составу напоминает кварц. Внутри эта штука полая, при достаточно сильном ударе легко сломается. Интересно, как они её используют?
— Есть у меня парочка предположений, но вам они не понравятся, — ухмыльнулся Вапролд.
— Как продвигается расшифровка языка? — обратилась Ячсмит к НаучБоту.
— Расшифровка языка в процессе.
— На сколько процентов готово?
— Невозможно определить.
Госпожа Бю, расстроенная такой медлительностью, с досадой вздохнула.
— Надо было брать лингвиста. Может, отправим запрос? Пусть пришлют кого-нибудь.
Вапролда перекосило. Лингвистов он ненавидел ещё сильнее, чем химиков.
— Это бессмысленно, — возразила Орпа. — Они будут годами проверять результаты, а действовать нам нужно сейчас. ПРОЛАЗ нельзя так долго держать открытым.
— Поддерживаю, — коротко высказался господин Опрстуф.
Вапролд снова потёр руки, предвкушая разом и котлеты из ящера, и представителей неизвестной цивилизации под сливочным соусом. Ячсмит, вынужденная признать правоту госпожи Гнекуц, потребовала у НаучБота проложить оптимальный маршрут. Убедившись, что записи в электронном журнале экспедиции сохранены, учёные принялись собираться: пересчитали модули — и те, которые находились при них, и те, которые активно исследовали мир, продвигаясь всё дальше, проверили, все ли приборы работают и стабилен ли ПРОЛАЗ. Надев шлемы и встав на гироскутеры, они двинулись вперёд по маршруту, который предложил им НаучБот. То и дело кто-то из них поглядывал на экран, наблюдая за тем, что происходит у неизвестных существ, окруживших удачливый модуль. Казалось, эти существа перестали опасаться; они приблизились к устройству и разглядывали его, пока что не решаясь дотронуться. Господин Опрстуф сразу же предположил у них наличие зрения (или его аналога), за которое отвечали крупные шаровидные образования, крепящиеся на коротких «ножках» в верхней части туловища. Образования были покрыты круглыми прозрачными чешуйками, более крупными в центре «глаза» и более мелкими на периферии — это намекало на то, что поле зрения, как и у человеческого глаза, неоднородно, и боковые части шаров не обеспечивают такой же чёткий обзор, как центральные. А так как шары центральными областями были направлены на модуль, имелись все основания предположить, что существа смотрят. К тому же, если они действительно общались с помощью световых сигналов, органы, воспринимающие электромагнитные волны, были им просто необходимы.
— Через десять метров поверните направо, — пронудил НаучБот.
Путь пролегал вдоль рощи сокращающихся полипов, но на расстоянии, достаточном, чтобы никто не имел и шанса попасть под брызги выплёвываемой ими жидкости. Один из летающих модулей с лёгкостью собрал несколько мутно-розовых капель. Анализ показал, что жидкость эта — сильнодействующий токсин, вызывающий мгновенный паралич. Очевидно, полипы охотились на существ, которые пролетали над ними.
— Судя по небольшому размеру молекулы и наличию тиольных групп, вещество обладает резким неприятным запахом, — сказала госпожа Гнекуц.
— Вероятно, запах приятен для их жертв, — возразил Швфлямчег. — Но они не могут питаться только за счёт охоты. Возможно, фотосинтез…
— Или чистая хемотрофность.
— Как вариант.
— Скукотища, — показательно зевнул Вапролд, так грубо вклинившись между Швфлямчегом и Орпой, что последняя едва не потеряла равновесие. — Этот мир не даёт наслаждения ни моим глазам, ни уму. Здесь нет ничего принципиально нового. Хищные растения — тоже мне, редкость! Даже эти штуки с дубинками в некоторой степени антропоморфны: есть руки, есть ноги, есть глаза. Вот эта дыра — рот, наверное. Почему бы здешней эволюции не создать чего-то поинтереснее? Например, какой-нибудь разумный водоём.
НаучБот показывал, что ехать остаётся ещё тридцать шесть минут без учёта непредвиденных обстоятельств, а вероятность возникновения этих самых обстоятельств составляла около двадцати девяти процентов с точностью оценки уровня пять, что в переводе на человеческий означало «Чёрт его знает. Может, что-то произойдёт, а может, и нет. Во всяком случае, ничего подозрительного прямо сейчас не видно».
Конечно, уровень пять был бы неприемлем в обычных условиях — на Земле все прогнозы, если их точность не принадлежала к уровням один и два, то есть сделанным в наиболее предсказуемых условиях, отметались как недостоверные, ведь было слишком много факторов, которые ИИ не сумел включить в расчёт. Но в неисследованном мире не оставалось ничего, кроме как довериться максимально возможному классу, при этом не забывая поглядывать по сторонам.
Пока Швфлямчег смотрел на экран, а Вапролд скучающе выискивал в окружении что-то более достойное внимания, Ячсмит и Орпа, прежде незнакомые друг с другом, начали увлечённую беседу (не без помощи НейроБота, предложившего им тему).
— Какая прелесть! — воскликнула Ячсмит, глядя на цифровую картину, которую показала ей Орпа. — И ты написала её сама?
— Да. Обожаю создавать что-то своими руками.
— Это, наверное, очень сложно!
— Сперва сложно, потом привыкаешь. Я использую программу НейроГений: она генерирует изображение, создаёт эскиз, и я обвожу его стилусом. Разумеется, кисть стабилизируется программой на случай, если рука дрогнет и штрих отклонится куда-то не туда. Да, я трачу много времени, зато это ручная работа. Даже подумываю перейти с автоматического подбора цветов на интуитивный.