Лора
Голова неприятно пульсирует. Я чертыхаюсь про себя, пытаясь открыть глаза. Яркая лампа на потолке жжёт глаза. Её жарящий поток отражается от белоснежных стен, отчего свет идёт со всех сторон. Чувствую, что одна рука неприятно затекла. Наручники. Я сквозь щёлочку глаз вижу, что прикована к кровати. Боже. Что же случилось? Я помню свою маленькую квартиру. Экран монитора. Стук в дверь. А дальше?
— Очнулась? — жёсткий грубый голос где-то сверху от меня вырывает из мыслей.
Я снова щурюсь. Какой-то расплывчатый силуэт, явно мужчины. Дело плохо. Я пытаюсь приподняться, но лежу в неудобной позе, ещё и наручники скрутило, отчего я слышу лязг, и мою руку резко пронзила боль. Я вскрикиваю и морщусь от громкости собственного крика.
— Ну и дура, — раздражённо говорит голос сверху. — Вставай давай.
Он отстёгивает наручники и резко за локоть поднимает меня. Я снова и снова морщусь от головной боли и пытаюсь устоять на ногах.
— Пойдём, — он тянет меня за собой. Из-за резкого выброса адреналина, мои мысли стали проясняться, и я наконец-то открыла глаза. Бесконечный, казалось, белый коридор, широкая спина перекаченного мужчины, я в серой незнакомой одежде. Что здесь происходит? Меня заталкивают в небольшую комнату, она полностью белая, без окон и мебели, одна дверь.
— Умеешь взламывать компьютеры? — грубо спрашивает мужчина.
— Ну, типо, — фыркаю я в ответ, пытаясь хоть немного обрести ясность ума.
— Шикарно, — за долю секунды шприц оказывается в моей шее, и я сильно визжу. — Закрой хлебальник! Это всего лишь «овцы».
— Что? «Овцы»? Ты вживил мне их?! — я хвастаюсь за шею, за место, где сейчас сильно болит, — Эта технология! Сука! Она же убивает!
— Нихуя, — рыкает он в ответ. — Главное хорошего Пастуха найти.
— Блять, ты мудила! — я резко подскакиваю, пытаясь найти в себе последние силы, чтобы напасть на эту гору мышц, но он резко отправляет меня в «погружение». Моё тело безвольно падает на пол, я погружаюсь в Сеть с головой.
***
Я подцепила его в одном из дешёвых клубов. Потные горячие тела, короткие юбки, расстёгнутые рубашки, пары, которые без всякого стеснения занимались грязными делами прямо на танцполе. Пахло неприятно, но так страстно. Этот запах отвратительно-пошлых мыслей, запах алкоголя, наркоты. Всех возможных грешков человечества.
Сегодня вечером я хотела почувствовать себя частью этого безумства, хотела ощутить ту пламенную страсть, которая блуждает в крови вместе с алкоголем. Я была целью многих, но стала жертвой лишь одного. Охотник загнал свою добычу в угол, схватил её за горло, прижался к ней всем телом и повёз её к себе в обитель, страстно целуя по дороге на заднем сиденье такси.
Горячие губы, гибкий язык, тяжёлое дыхание, пошлое чавканье и редкие стоны. Руки с шеи спустились чуть ниже, нежно огладили грудь, которая приветливо торчала из глубокого выреза платья, а после пальцы нашли то, что так долго искали.
— Ты так вся взмокла, детка, — его бархатный голос раздался эхом в моей голове. — Что бы ты отдала за эту ночь со мной?
— Жизнь, — уже хотелось выть волком от тягучего напряжение и сильного возбуждения, которое скопилось клубком диких змей внизу живота.
— А душу? — горячее дыхание обожгло твоё ухо.
Я вдруг резко открыла глаза. Голова прояснилась. Передо мной всё тот же красавчик, всё тот же страстный и горячий, всё тот же жаждущий, но глаза. Его глаза. Они чёрные, пустые.
— Нет! — я резко отталкиваю его от себя, он ударяется об дверь такси, хищно улыбается и... исчезает.
***
Я выныриваю. Меня всю трясёт, голова сильной кружится, мне плохо, я чувствую озноб, жару, я вспотела, волосы прилипли к лицу.
— Хах, демоны? — презрительно усмехается мужчина, походя ко мне, пока я продолжаю дрожать на полу. Блин. Как он узнал, что у меня в голове?
— Все люди по-своему демоны, — только и успеваю я сказать, как содержимое моего желудка оказывается на его вылизанных ботинках.
— Ах, ты сучка! — он явно недоволен таким раскладом и резко меня ударяет по лицу кулаком. Я слышу, как трещит что-то внутри моей головы, резко становится темно, я вырубаюсь.
***
Мои глаза вновь открылись уже в новом месте. В каком-то более странном месте. Я почувствовала, что снова прикована за одну руку, но, если честно, сил на побег и так не было. В висках всё трещало, голова кружилась, и я бы ещё раз блеванула, если бы было чем. Я увидела размыленные силуэты. Кто-то в белом халате сидит перед большим аппаратом, рядом вторая фигура на кресле. Чёрт. Не могу ничего разглядеть, всё плывёт.
— Давай, Джеймс, она уже пришла в сознание. Надо помочь ей справиться с сотрясением, которое ты ей любезно подарил, — незнакомый мне голос сказал это, а меня будто в ухо прострелили. В ухо мне, конечно, не стреляли, но я думаю, что это похоже. Было херово. Нереально херово. Я готова была согласиться на эвтаназии, лишь бы всё это закончилось.
— Джеймс, хватит её мучить. Давай, — снова сказал тот голос. Но теперь он был отчётливый, мягкий, приятный. Голос мужчины, с которым я бы точно провела вечер. Глаза наконец-то обрели фокус, хотя в висках всё ещё стучало. Похоже, тот голос принадлежал доктору. Местный врач. Я видела лишь его затылок, но он был достаточно высоким. Сидел перед большим компьютером, от которого вели два провода. Присоединены они были к башке моего мучителя. Ага, похоже, его зовут Джеймс. Резкая головная боль пронзила меня, будто этот мудак почувствовал, что я думаю о нём.
Лора
— Слушай сюда, — он взял меня за грудки и резко дёрнул на себя, отчеканивая: — я тебе ни мама, ни папа, и нянчиться с тобой, блять, тут не собираюсь. Ты молча выполняешь всё, что от тебя требуют, получаешь за это привилегии. Или я одним выстрелом в голову решаю все твои проблемы. Поняла?
Он этими словами будто ударяет меня снова и снова, как будто это не буквы, а его тяжёлые кулаками. Я вся съёживаюсь, волосы на затылке от страха дыбом встали. Только бы не новое сотрясение. Джеймс явно не шутит со мной. Но и я просто так не сдамся. Он даже не представляет, насколько я бываю коварна и хитра. Главное, играть испуганного оленёнка.
— Поняла? — переспрашивает меня мой мучитель, а я испуганно киваю головой, мысленно обещая себе лично выдрать его поганый язык, — Отлично, пошли, — он снова резко хватает меня под локоть и тянет за собой. — Док, ты же с ней закончил?
— Подожди немного, — сказал мужчина и взглянул ещё раз на компьютер. — У неё низкое содержание витаминов в организме. Надо бы ей неделю сыворотку поколоть.
Я хмыкнула. Ещё бы. Я вела затворнический образ жизни, откуда там взяться витаминам? Честно, мне было плевать на моё состояние, я просто жила. Мне важно жить. Выживать. Какой ценой, каким способом, каким путём, какими жертвами, вообще не важно. Выжить.
Доктор берёт из шкафчика шприц и ампулу. Он набирает сыворотку и подходит ко мне.
— Лучший способ вводить в шею, — говорит он, явно намекая, чтобы я откинула волосы.
— Я думала в вену или внутримышечно, — удивлённо отвечаю я.
— Наши лекарства подстроены только под шею, поскольку их должны растаскивать именно «овцы», — поясняет доктор.
Я просто согласно киваю, поскольку не желаю выслушивать научную лекцию о лекарствах, и просто откидываю растрёпанные волосы в сторону. Он проводит холодной ваткой по коже. А после я сразу же чувствую жгучую боль в области шеи. Вот блять. Как же больно. Я кривлюсь, но увидев довольное лицо садиста, тут же наигранно расслабляюсь. Не дождёшься, мудила. Лекарство введено, и меня отпускают из медицинского кабинета.
Я иду за хмурым мужчиной по бесконечно белому коридору. Окон нет, но попадаются двери, надписи с которых я особо не успеваю прочитать, потому что буквально бегу, чтобы поспеть за быстрыми шагами бешенного. Я хмыкнула. Когда-то у меня была кличка "бешенная".
Мы шли ещё минуты две, после чего сбавили шаг и свернули за угол, где шло по стенам много дверей. Камера №1... Камера №3... Камера №6... Камера №13... Выхватываю я глазами на белых табличках с эмблемой Триады. Понятно, тут меня и держат. Мы дошли до конца, снова свернули и упёрлись в какую-то дверь. «Душевая» гласила табличка. Отлично. А то от меня несёт блевотиной.
Мужчина заталкивает меня в дверь и сам заходит, закрывая за собой на электронный замок.
— Твои новые вещи на скамейки. Помойся и скинь всё ненужное на пол. Моющие средства на полке. — говорит он. А я оглядываюсь. Простая небольшая комнатка. Посередине душевая лейка с полочкой, у одной стены скамейка. И больше ничего. И всё белое. Аж глаза болят.
— А ты будешь смотреть? — я удивляюсь, что даже душевой шторки тут нет.
— Конечно, — кивает мужчина, — чтобы ты глупостей не наделала.
— Да что я могу сделать против тебя? — я усмехаюсь и встаю, сложив руки на груди, пародируя мужчину, — Я не буду мыться, пока ты здесь.
— Максимум, что я могу, — раздражённо отвечает он, — отвернуться.
Мне приходится согласиться хотя бы с этим. Громила отворачивается, я отхожу к скамейке, периодически оборачиваясь на него, поскольку не доверяю. Я скидываю с себя кофту на молнии на пол и вдруг понимаю. Это же не моя одежда.
— Ты меня переодевал? — я смотрю на него с неким испугом.
— Да, — кивает он головой, а я даже через затылок вижу его самодовольную улыбку. — Так что я не понимаю, зачем мне отворачиваться, чего я там не видел.
— Вот же... — я раздражённо цедю сквозь зубы, представляя, как его грубые руки снимаю с меня футболку, штаны, трусы... Внутрь забирается что-то противное, мерзкое, оно больно бьёт меня в живот. Это дикий страх. Что он мог сделать, пока я была в отключке? А что он может сделать сейчас? Ведь он крупнее, сильнее, я буквально заперта с тигром в клетке.
Приходится справиться с дрожь в руках. Сейчас ничего не сделать, надо придумать план, а пока играть по его правилам. Я снимаю футболку и освобождаю уставшую грудь от плотного топика.
Он как будто это чувствует затыком и говорит:
— Классный пирсинг, — в мои сосках красуются две штанги. — Типо, бунтарка? — язвительно добавляет он.
— Сделала по молодости, одна сплошная глупость, — отвечаю я честно.
Я хотела избавиться от этого прокола, но всё время забивала на это. Да и зачем? Жизнь легче с ним или без него не становится. Раздражает только история эти проколов. Делала их в пьяном угаре, прямо на столе в VIP комнате в клубе одного моего покровителя. Мне тогда нужна была доза, а у чувака, постоянно клиента клуба, был фетиш на проколы. Удивлена, что всё зажило без проблем, ведь делали всё в жуткой антисанитарии. Хотя, наверное, правда горят, что на собаке всё заживает.
Лора
Подъём был, как мне показалось, был слишком рано. Свет в камере включился и заиграла музыка. Я кое-как встала, понимая, что скоро придёт этот и поведёт на взлом. Надо было хотя бы умыться. Я ополоснула лицо, почистила зубы белой щёткой, кое-как расчесала длинные запутанные волосы. Жаль, что зеркала тут нет. Но, возможно, бояться, что я разобью.
Как и ожидалось, он пришёл, по ощущения минут через 15 после подъёма. Уже чистенький, гладко выбритый, всё в той же водолазке, поверх которой была тканевая жилетка, штаны и чёрные ботинки с нашивкой Триады. Он подошёл ко мне, протянул серую резинку для волос. Я приняла её и неаккуратно собрала волосы в высокий хвост. После он кивнул, мол иди за мной.
Зайдя в комнату для взлома, я обнаружила, что в ней уже появился большой матрас и удобное мягкое кресло. Похоже, матрас для меня, а кресло для него.
— Наблюёшь - новый не дам, — Джеймс вновь нахмурился и закрыл за нами дверь.
Я аккуратно села на матрас. Приятный, мягкий. В отличие от моего спутника. Я аккуратно легла и стала ждать прилива. Он наступил через минуту. Меня окатило приятной тёплой волной и унесло в открытое море...
... Опять клуб. Передо мной красивая грудастая блондинка хвастается своими формами и хлопает глазками, намекая идти за ней. Я поддаюсь порыву и иду. Пробиваюсь сквозь толпу трясущихся тел. Меня зажимают со всех сторон. Ритмичная музыка пульсирует в висках. Кто-то резко дёргает меня за руку и притягивает к себе. Я испуганно оглядываюсь, боясь упустит блондинку из вида. Но мне не дают. Страстно целуют в губы, а мне сложно отказать. Губы у мужчины с горьким привкусом сигарет. Он проникает своим языком в мой рот, но я отталкиваю его.
Быстро нахожу взглядом блондинку и снова пробиваюсь к ней. Идти сложно. Меня трясёт, бросает из стороны в сторону, все вокруг кричат, дико пахнет алкоголем.
Я успеваю за блондинкой и проникаю вместе с ней в комнату за шторкой, где за столом вальяжно сидит мужчина, попивает свой коктейль. Блондинка тут же ускользает под его стол. Душно, голова кружиться от выпитого спиртного. Тело горит и требует. Требует ещё. Ещё. Чего-то горячего. Приятного.
Мужчина оценивающе смотрит на меня. Хмыкает и жестом просит поднять футболку. Я вижу то, зачем сюда пришла. Небольшой пакет с белым порошком на столе. Нос тут же по привычке задышал сильнее. Руки затряслись. Надо просто согласиться и получить свою оплату. Я послушно хватаю майку, а это единственное, что прикрывало мой вверх, и начинаю потихоньку тянуть её. Руки сами двигаются, я практически оголила заветные соски. Но остановилось. Сердце застучало. Сильно, мне стало плохо. И вдруг я посмотрела на мужчину. Глаза. Они чёрные. Чёрные. Чёрные. Глаза. Глаза.
Я разворачиваюсь и резко выбегаю из комнаты, чуть не запутавшись в свисающий нитках занавески...
Я подскакиваю на матрасе и начинаю резко хватать ртом воздух. Желудок пустой, отчего меня выворачивает от резких болей в нём, спазмами он просит себя освободить, но внутри только кислота. Я пытаюсь сориентироваться, поймать взглядом хоть что-то, чтобы заземлиться. И тут я выхватываю его холодные пустые глаза. Этого достаточно, чтобы вернуть себя в реальность.
— Молодец, ты отлично справилась, — он хлопает в ладоши, но это всё равно получается с издёвкой. — Шикарно. На пять с плюсом. Я даже не ожидал от тебя такого.
Я ничего не отвечаю и просто пытаюсь прийти в себя. Почему погружения связанны именно с этой поганой частью моей жизни. Я читала, что это так и работает. Мол самое плохо из тебя вытаскивает. И ты как будто идёшь по взлому, как по сюжету. И что сюжет влияет на взлом. Такая загадочная технология, хоть кто-нибудь бы её по-человечески объяснил.
— Интересные у тебя, конечно, сюжетики. Ни у кого пока ещё таких не видел, — он на секунду задумывается, видимо, проверяет «овец». — Любила клубы?
— А ты разве не читал моё досье? — я как-то глупо улыбаюсь ему, — Я уверенна у тебя есть толстенькая папка с моей самой чёрной стороной жизни.
— Мне плевать на твоё прошлое, — он достаёт сигарету (как же хочется курить!), — Мне важна лишь твоя работа сейчас.
— А разве у Ныряльщика и Пастуха не должна быть какая-то особенная связь?
— У нас с тобой может быть интимная, — он гадко улыбается. — Если захочешь, конечно.
— Мне не нравится куча пустого тестостерона. Надоело трахаться без чувств, — я демонстративно отвернулась от него. — Лучше бы закурить дал.
— Обойдёшься.
Дальше мы молчали. Он докурил сигарету. И кивнул, чтобы я следовала за ним. Надо придумать план. План, чтобы сбежать. Не хочу проторчать тут всю жизнь.
Что я знаю о Триаде? Они начали с производства каких-то приложений. Совсем мелочь. Но потом они выпустили Сеть. Сеть — это нечто большее, чем всемирный интернет. Это сложно описать. Сеть захватывает в себе всё. Абсолютно всё. Она есть везде. Она как корни у деревьев. Она как грибница у грибов. Она как звуковые импульсы у дельфинов. Она заменила всё и полностью проникла в нашу жизнь. В ней хранится всё, в ней существует всё, в ней создаётся всё. Интернет полностью погиб с появлением Сети. И вместе с Сетью во всё проникла Триада.
Если страна муравейник, то Триада в ней - матка. Но никто не хочет этого признавать, и правительство пытается активно бороться с ненавистной корпорацией. Насколько я знаю, они ещё не проникли за границу, но амбиции однозначно есть. Надо бежать. И бежать куда-то подальше. Вот бы узнать, с какой страной уже подписала контракт Триада. Я как-то пыталась взломать их архивы. Это было сложно. Получилось вытащить лишь пару файлов. Один про технологию «овец», другой про устройство комплекса в самом высоком небоскрёбе. Вот бы попытаться изнутри поколупать Триаду.
Лора
Целых две недели я была паинькой. Наверное, настолько трудолюбивых и покорных заключённых они ещё не видели. Я действовала по расписанию, молча соглашалась со всеми приказами, взламывала, делала дополнительную защиту. Параллельно я отъедалась от души, док проколол курс витаминов. Я воспряла духом, стала чувствовать себя намного лучше. И план придумал. Надо только усыпить их бдительность.
Джеймс постоянно пытался выводить меня из равновесия. Он отказался отворачиваться, когда я моюсь, в мою сторону куча язвительных фраз, попытки оскорбить, издёвки. Он, похоже, прочитал моё досье и постоянно назвал имя того, про кого я бы хотела больше никогда не слышать. Но я не поддавалась. Делала вид, что мне всё равно, а в душе так обидно было. Тяжёлый комок злости осел в моём животе и больно бил меня каждый раз, когда я затыкала свою гордость подальше. Я терпела, сжав зубы, потому что надо было выполнить мой план.
Нет, я не надеялась сбежать, я реально оценивала всё. Сбежать я смогу только в качестве трупа. Но я могу пытаться разрушить корпорацию изнутри. Каждый день я воровала информацию из внутреннего доступа Триады. Конечно, слишком засекреченные проекты стащить у меня не получилось, но я смогла найти много интересного. Выложив это в Сеть я смогу поднять бунт вокруг Триады. Ну или по крайней мере помогу немного правительству в борьбе с ними. Я тащила информацию аккуратно и складывала её отдельно в Сети. Сегодня осталось только выложить. Надо действовать осторожно. Джеймс оказался не таким уже гением, поэтому ещё не поймал меня. Значит, и сегодня всё получится. Даже Триада не заметит, откуда произошёл слив.
Я уже лежала на своём «рабочем месте» и ждала, когда придёт Прилив. Но ничего не происходило. Минута. Две. Три. Что-то не так. Я открыла глаза и посмотрела на мужчину, который сидел в кресле в углу.
— Я тебе не верю, — он очень пристально смотрел на меня. — Нет, такая как ты не могла так сделать.
— Что? — я приподнялась на локтях.
— Ты не можешь так просто подчиниться, — он встаёт и подходит ко мне, нависая надо мной. — Такие бешенные люди скорее вены зубами себе вскроют, чем добровольно оставят себя в неволе.
— Иногда надо просто смириться со своей судьбой, — я пожимаю плечами и ложусь обратно. — Давай уже сделаем всё, я сегодня плохо спала.
— Слушай, — он присаживается на корточки и берёт меня за подбородок, — я же узнаю, что ты делаешь. И тогда ты получишь. Я выбью из тебя всю твою дурь, вся твоя борьба закончится на моём кулаке.
— Мне плевать, Джеймс, правда, плевать, — я закрыла глаза. — Делай со мной всё, что захочешь. Только работать не мешай, а после погружения хоть как грушу для битья используй...
Джеймс
Я погрузил её. Какая-то очередная история из клуба. Уже смотреть неинтересно. После всех слов, после всех эти бешенных улыбок и искорок в глазах она стала послушной? Не верю. Только не этой чертовке. Видела я однажды такую же. Её ломать пришлось долго и сладко. Зато теперь один из преданных сотрудников Триады. Вдруг включается сигнал, оповещающий о тревоге. "Тревога №76" оповещает динамик. Я знаю все эти номера наизусть. Это означает слив информации Триады. Вот же. Я же говорила, эта сучка лишь притворяется. По протоколу я должен вывести её из симуляции и отвезти к главному. Но она меня так бесит. Она столько дней пыталась усыпить мою бдительность. Она ещё глупее, чем казалась.
Я резко поднимаюсь, хватаю её за ноги и сдёргиваю на пол. Она кривиться, но всё ещё не пришла из погружения. И я резко ударяю её в живот ногой. Слышу тяжёлый стон. Ещё удар. Ещё. Треск. Похоже, рёбра стали не выдерживать моих ударов. Ещё удар. И ещё. Она вышла из стимуляции, стала хватать ртом воздух, глаза её закатились. Я чувствовал, как ей больно, как её тело судорожно пытается обрести сознание, но эта дикая боль ей мешает. Я должен провести эту наглую суку.
Я встаю на колени перед ней и смотрю в её жалкое лицо.
— Ты, вдруг решила, что можешь безнаказанно слить информацию Триады? — я рассмеялся, смотря как её тело пытается бороться, — Ты - ничтожная, дрянная сука. Таких только на цепь сажать и кормить раз в день, чтобы были послушными. Я думал, что в тебе достаточно мозгов придумать что-то поинтереснее. Но раз ты так глупо попалась, то значит и глупо умрёшь.
Мой внутренний зверь ликовал. Поскольку я изначально солдат Триады, я обрёл в себе чрезмерную агрессию, которую контролирую уже с трудом. Бесконечные изнуряющие тренировки, командиры самодуры, строгая дисциплина и куча плановых заданий. Я стал твёрдым, чёрствым, агрессивным и злым, не контролируя свою силу и ярость. Со временем это поутихло, я стал себя лучше контролировать, уйдя с тяжёлой должности солдата. Но она во мне родила неимоверное желание унизить её, показать ей, где её сучье место.
Я стал наносить ей удар за ударом, по её скованному болью личику. И я видел, как оно раскрашивалось кровью. Её «овцы» били тревогу, они не справлялись с повреждениями. А я безжалостно бил её. Вся злость была выплеснута именно на её хрупкое худое тельце. Вся злость на мир оказалась выплеснута её кровью. Красной горячей кровью. Всё это время она лишь тихо задыхалась. Она не успела отойти от погружения и сейчас ничего не понимала.
И вдруг её тело затряслось. Чёрт. Изо рта сначала вышел густой поток крови. А потом пошла пена. Монитор «овец» показался критическое предсмертное состояние. Я резко встал и отошёл. Чёрт. Что я же я наделал. По пейджеру тут же вызвал дока в Камеру симуляции №7. Я перевёл работу «овец» в аварийный режим, они все устремились в сердце и мозг, стараясь поддерживать хотя бы жизнь в её теле. Она тряслась, глаза совсем куда-то закатились, оставляя лишь белок, её тело неестественно выгнулось. Почему я не смог остановиться? Как я дошёл до такого? В голове сразу всплыли воспоминания моей прошлой работы. На моих руках много крови. На руках Триады в разы больше.