Туман лежал тяжёлым плащом на земле. Он дрожал от каждого порыва ветра и тянул холодные языки к свечке, что горела на вершине холма. Один-единственный огонёк — хрупкий, но упрямый.
Руки, державшие его, дрожали от злости и боли. Мужчина смотрел на сплетённый венок рядом, не понимая, что он чувствует. Ибо предательницей оказалась та, что заставила вновь полюбить этот мир.
Лада стояла на коленях. Снег под ладонями таял, открывая мокрую чёрную землю. Дыхание рвалось, грудь сжимало, но она не обращала внимания. Всё внутри было тяжёлым и тихим, ведь она уже стояла на краю смертельного решения.
Она поклонилась раз. Лоб коснулся земли. Холод пробежал по телу — резкий, как удар.
Поклонилась второй. Поклонилась и третий — так, что колени хрустнули в снегу.
— Богиня… прими мой поклон, — сказала Лада тихо. Голос прозвучал ровно, без дрожи.
Она поднялась.
Перед ней ревело пламя. Высокое, голодное. Туман пытался его поглотить, но огонь тянулся вперёд, желая захватить княжну.
Лада сделала шаг, и пламя вытянулось к ней на миг.
Тогда она вошла в жар, не отводя взгляда.
— Богиня… возьми мою жизнь, — её голос стал твёрдым. — В обмен на жизни этих невинных…
Позади раздался отчаянный крик:
— ЛАДА-А-А!
Мирон бежал к ней, спотыкаясь, хватая воздух рваным дыханием. Его паника была настоящей, пробивалась сквозь холод и туман.
Но Лада уже шагнула глубже в огонь. Слёзы не текли. Страх исчез.
Она знала — цена должна быть уплачена.
Ветер выл вокруг, туман закручивался спиралью, а свеча на холме всё ещё горела — одинокий огонёк, освещавший момент, который изменит судьбу княжества.