Май плавился на асфальте, пропитывая воздух липким ароматом цветущих нарциссов. Пятеро друзей, последние деньки студенческой вольницы перед финалом университета, тусовались на требунах которые были около стадиона.
Матвей, зеленоглазый блондин, отточенный фехтовальщик и знаток китайского, лениво обсуждал с Костей, вечно погружённым в наушники кареглазым парнем с каштановыми волосами, последние новости. Лёша, голубоглазый брюнет с боксёрской выправкой, и Виталя, рыжий, усыпанный веснушками парень с серо-голубыми глазами, спорили о чём-то с жаром. А в центре, опираясь на скамейку, сидел Женя. Кареглазый брюнет, чьи регулярные походы в зал были видны невооружённым глазом, а татуировка – череп, пронзённый мечом, – выглядывала из-под рукава футболки. Он был их негласным лидером, стержнем компании.
«Смотрите, кто идёт» — вдруг прервал общий гул Матвей, кивнув в сторону аллеи.
«Кажись, я её где-то видел».
По направлению его взгляда шла девушка. Кареглазая, с каштановыми волосами, собранными в небрежный хвост. Спортивный костюм облегал стройную фигуру – явно с тренировки, скорее всего, по тхэквондо, судя по уверенной походке.
«Тебя не смущает, что она с нашего универа?» — усмехнулся Лёша.
Парни разглядывали Еву. Виталя, чей рыжий цвет волос и дерзкая улыбка обычно действовали на девушек магнитом, вдруг оживился. Глаза его блеснули азартом.
«Жень» — ткнул он локтем приятеля.
«Давай поспорим! Кто из нас двоих быстрее сойдётся с Евой? Заняться всё равно нечем, плюс на деньги. У нас-то девушек нет, а так хоть у одного появится».
Идея была глупой, даже подлой, но скука и юношеское бахвальство брали верх.
Женя нахмурился. Он знал силу обаяния Витали.
«Да ну тебя, Виталь…» — начал он, но взгляд вновь скользнул к удаляющейся фигуре. Что-то в ней было… особенное. Не только красота, а какая-то внутренняя сила, отстранённость.
«Ладно» — нехотя буркнул он, мысленно уже прощаясь с деньгами.
«Спорим».
Они не знали, что Еве парни были глубоко безразличны. Её мир вращался вокруг спорта и учёбы. Отношения казались ей ненужной сложностью, а её собственный характер – грубоватым щитом, за которым пряталась растерянная девчонка, не знавшая, как быть нежной. Мужское внимание скорее раздражало, чем льстило.
Виталя, как и ожидалось, пошёл напролом. Вечером того же дня он перехватил Еву у подъезда.
«Привет, ты же Ева? Не хочешь завтра прогуляться?» — выпалил он с натянутой улыбкой. Ева скривилась, как от зубной боли.
«Нет», — отрезала она и попыталась пройти. Виталя шагнул наперерез.
«Ну, Ева, давай хоть поговорим…»
Его слова оборвал резкий удар. Ева, не раздумывая, движением, отработанным на тренеровках, разбила ему нос. Пока Виталя, кряхтя, пытался остановить кровь носовым платком, из-за угла вышел Женя.
«Я всё видел» — сказал он без тени насмешки.
«Плохая идея была, спорить. А теперь порадуйся за меня. Номер её достал. Сегодня напишу».
Дома, перебирая в голове образ кареглазой девчонки с кулаками, Женя набрал сообщение: «Добрый вечер. Это Женя, с твоего университета. Видел, как ты разбила нос Витале. Было круто. Никто из девушек его так не отшивал».
Ева, уставшая после душа, легла на кровать и увидела СМС от незнакомого номера. Пятнадцать минут игнорировала, но любопытство взяло верх. Прочитала. Уголки губ дрогнули – едва заметно. Она ответила. Коротко. Сухо. Но ответила.
Женя, уже начав загоняться, что проиграл спор вчистую, увидел ответ. И понеслось. Они писали всю ночь. Обо всём и ни о чём. О музыке, о глупостях, о планах. Женя ловил каждое слово, удивляясь, как легко и интересно с ней.
Наутро он не удержался и похвастался Витале. Рыжего охватила ревнивая злость.
«Отшила меня, а с тобой треплется? Ладно, Жень, не расслабляйся!» — заявил он, решив не сдаваться.
Костя, сняв наушник, мрачно спросил:
«Жень, а ты уверен, что тебе это надо?»
Матвей лишь усмехнулся и сказал:
«Костян, не лезь. Посмотрим, кто проиграет».
Две недели пролетели в переписке. Женя ловил себя на том, что думает о ней постоянно. Виталя же сделал большее узнал её квартиру и начал: оставлять конфеты под дверью, цветы, мелкие подарки. Ева игнорировала его, но подарки… не выбрасывала. Наконец, Женя пригласил Еву погулять. Они сходили в кино, бродили по парку до темноты. Женя проводил её до дома, сердце колотилось как бешеное. Каждый вечер он отчитывался Витале, а тот делился своими «подвигами» – Женя нервничал, не понимая, нравится ли он Еве по-настоящему или она просто развлекается.
Ева же металась. Два парня. Один – настойчивый, яркий Виталя, чьи ухаживания льстили самолюбию, но раздражали. Другой – Женя. С ним было спокойно, интересно, тепло. Но кто лучше? Она не могла решить. Май сменился июнем, потом июлем. Парни не отступали, их запал начал угасать, превращаясь в раздражение. Всех, кроме Жени. Он чувствовал, как с каждым днём проваливается глубже. Он был готов ждать.
«Хватит это терпеть!» – взорвался как-то Лёша.
«Встретьтесь втроём и спросите напрямую, кто ей нужен! Спор надо закрывать, а то всё лето пролетело, а планы наши на отдых – коту под хвост!»
Через два дня трое стояли у фонтана в парке.
«Ева» — начал Женя, глядя ей прямо в глаза.
«Нам нужно знать. Кто?» — Виталя нервно поддакивал.
Ева отвела взгляд.
«Мне… нужно подумать. Дайте время».
Прошла неделя. Мучительная неделя тишины. Виталя, поняв тщетность, махнул рукой и забил. Женя же каждый день писал Еве трогательные, глупые сообщения, ходил мимо её дома, надеясь случайно увидеть. Он уже почти не думал о споре. Он думал о ней.
Вечером седьмого дня Ева набрала сообщение. Не Жене. Витале.
«Виталь, извини. Но мне нравится Женя».
Он набрал ответ, пальцы дрожали: «Да пошла ты! Мне никто ещё не отказывал! А знаешь что? Плевать! Мы на тебя СПОРИЛИ! Не любит он тебя!»
Следом он написал Жене: «Поздравляю, ты выиграл. Но готовься к тому, что она тебя пошлёт. Теперь она знает правду».
Сообщение Витали Женя увидел утром. Ледяная волна страха и стыда накрыла его с головой.
«Боже, что я наделал? Я должен объясниться! Должен сказать, что всё изменилось, что спор был глупостью, а чувства – настоящие!»
Он мчался по городу, скупая самые роскошные, самые алые розы, какие смог найти. Символ его любви. И его вины.