Торговый центр «Аура» гудел, как растревоженный улей. Двадцать восьмое декабря — время, когда даже самые экономные теряют голову, а кредитки раскаляются докрасна. Вокруг меня текла разноцветная река людей: пакеты, коробки, шуршащая бумага, детский плач, смех. Из динамиков Синатра в сотый раз уверял, что погода за окном пугающая, а огонь в камине — такой восхитительный.
Я стояла у кассы парфюмерного бутика, сжимая в руках бархатную темно-вишневую коробочку. Тридцать две тысячи рублей. Половина моей месячной зарплаты логопеда в частном центре.
— Отличный выбор, — девушка-консультант с идеально «заламинированными» бровями и кожей, словно пропущенной через фильтры инстаграма, улыбнулась мне дежурной улыбкой. — Tom Ford Tobacco Vanille. Ваш мужчина оценит. Это запах власти.
— Надеюсь, — я улыбнулась в ответ, чувствуя, как от долгого хождения на каблуках ноет поясница. — Он давно его хотел. У нас скоро годовщина. Двадцать пять лет.
Брови девушки удивленно взлетели вверх, едва не коснувшись линии роста волос.
— Ого! Серебряная свадьба? Поздравляю. Вы такая… героиня. Столько лет с одним человеком. Повезло ему с вами.
«Повезло».
Я расплатилась картой, стараясь не думать о том, что эти деньги мы откладывали на ремонт бани на даче. Ничего. Демид заслужил. Этот год был для него тяжелым: проверки в бизнесе, проблемы с поставщиками, вечные нервы. Он приходил домой чернее тучи, молчал, срывался по пустякам. Мы почти перестали разговаривать, а спали в одной кровати скорее как соседи в плацкарте — отвернувшись к стенке.
Я оправдывала его: возраст, кризис, усталость. Я старалась быть тем самым «надежным тылом». Не пилила, готовила его любимую утку с яблоками, гладила рубашки так, чтобы ни одной складки. Я была удобной. Я была Полечкой.
— Спасибо за покупку! С наступающим!
Я вышла в шумный коридор, перехватив поудобнее пакеты. Руки оттягивали подарки: духи для мужа, новый шарф для дочери Ани, которая прилетает завтра из Праги, и набор каких-то дорогущих кремов для свекрови.
На ходу я мельком глянула в витрину. Оттуда на меня смотрела приятная женщина. Сорок пять лет. Не старая, нет. Ухоженная. Светлое каре, пальто песочного цвета, которое мне очень идет, мягкий шарф. Но глаза… Глаза были уставшими. В них не было того огня, который я видела у молоденьких девиц, стайками бегающих мимо.
Телефон в кармане завибрировал, прорываясь сквозь шум толпы. На экране высветилось: «Ленка».
Людмила была моей лучшей подругой со студенчества. Громкая, трижды разведенная, циничная, но преданная, как цепной пес.
— Але, Ленусь! — крикнула я в трубку, уворачиваясь от парня с огромной елкой на плече. — Я уже выхожу. Утку купила, маринад сделаю по твоему рецепту, с медом…
— Заткнись, Поль.
Ее голос прозвучал так, будто она говорила из бочки. Глухо, жестко и совершенно не по-новогоднему. Я замерла посреди атриума, прямо под гигантским золотым шаром.
— Что случилось? — сердце пропустило удар. — С мамой что-то? С Аней?
— Сядь, — приказала Ленка. — Ты где? В машине?
— Иду на парковку. Лена, не пугай меня!
— Я не пугаю. Я, блин, пытаюсь спасти твои розовые очки от того, чтобы они разбились стеклами внутрь. Сядь в машину. Закройся. И посмотри видео, которое я тебе сейчас скину.
— Какое видео?
— Я сейчас в «Гринвиче», в ювелирном. Зашла себе серьги присмотреть. И увидела… — она запнулась, шумно выдохнула. — Короче, Поль. Твой Демид здесь. И он не выбирает тебе подарок на серебряную свадьбу.
— Он сказал, что у него совещание… — пробормотала я, чувствуя, как холодеют пальцы.
— Совещание, ага. С очень молодым «партнером» в обтягивающих лосинах. Смотри ватсап. И, Поль… Дыши. Просто дыши.
Гудки.
Я не помню, как дошла до лифта. Как спустилась на минус второй этаж. Парковка встретила меня запахом выхлопных газов, сырости и гулким эхом.
Моя «Тойота» мигнула фарами, приветствуя хозяйку. Я швырнула пакеты на заднее сиденье. Туда же полетела утка. Туда же — пакет с мандаринами, запах которых, смешавшись с бензином, вдруг показался тошнотворно-сладким.
Я села за руль и заблокировала двери. В салоне было тихо, только мое дыхание — тяжелое, прерывистое — нарушало тишину.
Телефон звякнул. Сообщение от Ленки. Видеофайл.
Дрожащим пальцем я нажала на «плей».
Картинка дергалась. Ленка снимала исподтишка, видимо, прячась за стойкой с рекламными буклетами.
Сначала я увидела спину Демида. Его широкие плечи в той самой темно-синей парке, которую я заставила его купить месяц назад. Он стоял у прилавка с золотом. Рядом с ним…
Я прищурилась. Девица была молодой. Лет двадцать три, не больше. Яркая куртка расстегнута, под ней — кроп-топ, открывающий плоский живот, и бежевые лосины, обтягивающие ноги так, что казалось, она голая. Длинные нарощенные волосы, губы, накачанные до состояния «утка», хищный профиль.
Демид что-то сказал продавцу, достал карту. Оплатил.
А потом он взял с бархатной подставки тонкий золотой браслет. Я видела, как блеснули камни под лампами витрины. Не фианиты. Бриллианты.
Он застегнул браслет на запястье девицы. Она взвизгнула — звука на видео почти не было слышно из-за фоновой музыки ТЦ, но я видела, как она подпрыгнула и повисла у него на шее.
Демид обнял ее. Не по-отечески. Он прижал ее к себе крепко, жадно, зарываясь лицом в ее волосы. Он смеялся. Я видела его профиль — разгладились морщины, исчезла та самая «усталость», которой я оправдывала его холодность в постели. Он выглядел мужчиной, который только что сорвал джекпот.
Они развернулись, чтобы уйти. И тут произошло то, что разорвало меня на части сильнее, чем сам факт измены.
Напоследок, прямо перед камерой, Демид опустил свою широкую ладонь ниже ее талии. И смачно, по-хозяйски шлепнул ее по заднице, обтянутой этими вульгарными лосинами.
Это был не жест любви. Это был жест собственника. Так хлопают по крупу породистую кобылу, которую только что купили на аукционе.