Развод в 40. Плати по счетам, предатель! - читать онлайн

Глава 1

Белый потолок. Белые стены. Белая простыня, которая царапает кожу своей накрахмаленной жесткостью.

Я моргаю, пытаясь сфокусировать взгляд, но всё плывёт перед глазами, словно я смотрю сквозь мутное стекло. Во рту привкус металла и чего-то горького. Голова раскалывается от боли, которая пульсирует в висках в такт сердцебиению.

Где я?

Пытаюсь пошевелиться, но тело не слушается. Левая рука тяжелая, будто чужая. Поворачиваю голову и вижу капельницу. Прозрачная трубка змеится от иглы в моей руке к подвешенному пакету с какой-то жидкостью.

Больница. Я в больнице.

Но почему? Что случилось?

Пытаюсь вспомнить хоть что-то, но в голове пустота. Как будто кто-то взял ластик и стёр последние страницы моей жизни. Паника начинает подниматься откуда-то из глубины груди, сжимая горло.

— Очнулись? — мягкий голос заставляет меня обернуться.

В палату входит женщина в белом халате. Лет сорока, с добрыми карими глазами и усталым лицом. На бейджике написано: «Доктор Соколова».

— Как вы себя чувствуете, Ася Сергеевна? — она подходит ближе, достаёт из кармана небольшой фонарик.

Ася Сергеевна. Да, это я. Хотя бы имя помню.

— Что... что со мной? — голос хриплый, чужой. Горло болит, словно я кричала часами.

— Не волнуйтесь, всё будет хорошо, — доктор светит мне в глаза фонариком. — Можете следить за светом? Отлично. Скажите, что вы помните?

Я закрываю глаза, пытаясь нащупать хоть какую-то зацепку в тумане памяти.

— Ничего, — шепчу. — Я не помню, что случилось. Почему я здесь?

Доктор Соколова кивает, словно ожидала такого ответа. Садится на стул рядом с кроватью.

— Вы попали в автомобильную аварию три дня назад. Сотрясение мозга, несколько ушибов, перелом левой руки. Могло быть гораздо хуже.

Автомобильная авария. Слова звучат нереально, как будто она говорит о ком-то другом.

— Я не помню, — повторяю, и слёзы сами собой наворачиваются на глаза. — Совсем ничего не помню.

— Это нормально при сотрясении мозга. Ретроградная амнезия — так это называется. Обычно память восстанавливается постепенно. Не торопите события.

Я пытаюсь приподняться, но голова кружится.

— А где... где мой муж? — вопрос вырывается сам собой. Странно, что я помню о его существовании, но не могу вспомнить лицо.

Что-то мелькает в глазах доктора. Неловкость? Сочувствие?

— Он... он был здесь в первый день. Оставил свои контакты на случай экстренной ситуации.

В её голосе слышится что-то недосказанное. Но я слишком слаба, чтобы докапываться до истины.

Следующие несколько часов проходят в полудреме.

Медсёстры приходят и уходят, проверяют капельницу, дают таблетки. Я пытаюсь вспомнить хоть что-то из своей жизни, но в голове по-прежнему пустота.

К вечеру ко мне заходит медсестра.

— Ася Сергеевна, — её спокойный голос звучит тихо. — Как вы себя чувствуете?

— Лучше, — признаюсь я, едва кивая. — Спасибо.

— Это хорошо, — на её губах появляется лёгкая улыбка, она убирает руки в карманы своего белоснежного халата. — Думаю, вы быстро пойдёте на поправку.

Очень на это надеюсь. Так же, как и надеюсь на то, что моя память быстро восстановиться после больницы, когда я вернусь домой.

Странно. За всё это время, пока я очнулась ни муж, ни дети не приходили навестить меня. Надеюсь, с ними всё в порядке. Может, стоит позвонить им?

— Простите, — едва переплетая языком, обращаюсь к медсестре. — Не подскажите, а где мой… телефон?

Медсестра удивлённо приподнимает бровь и подходит ближе к моей койке. Она останавливается перед прикроватной тумбой и достаёт из ящика мой смартфон. Затем протягивает его мне.

— Спасибо, — приняв его из рук медсестры, произношу я.

— Только прошу вас, пользуйтесь им недолго, — наставляет она более серьёзно. — Всё же от долгого использования в вашем состоянии может стать только хуже.

Я молча киваю ей, на что медсестра разворачивается, уже готовая уйти. Но в момент, как она подходит к двери, неожиданно останавливается и оборачивается ко мне.

— Кстати, Ася Сергеевна, — обращается она ко мне. — Звонил ваш муж и спрашивал о вашем самочувствии. И просил передать, как только вам станет легче, он бы хотел чтобы вы ознакомились с документами, которые прислал на вашу электронную почту.

Документы? Какие ещё документы?

— Хорошо, — удивлённо хлопая глазами, отвечаю хрипло. — Спасибо.

Когда медсестра оставляет меня одну, я беру смартфон дрожащими пальцами. Зайдя в свою электронную почту, нажимаю на первое сообщение.

Экран слишком яркий, буквы расплываются. Но постепенно я начинаю различать слова.

«Заявление о расторжении брака...»

Сердце пропускает удар.

Глава 2

Любимый муж. Сердечко.
Значит, когда-то я его любила. Или всё ещё люблю?
Дрожащими пальцами принимаю вызов.
— Ася? — голос знакомый, но какой-то отстранённый. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — говорю я, и сразу же, не давая себе времени на раздумья, выпаливаю: — Руслан, что это за документы? Почему ты подал на развод, пока я лежала в больнице?
Пауза.
Долгая, тягучая пауза, во время которой я слышу только его дыхание.
— Ты... ты их прочитала? — наконец спрашивает он.
— Конечно, прочитала! — голос срывается на повышенный тон, и я тут же сжимаю губы. В больнице нельзя шуметь. — Руслан, я ничего не помню. Объясни мне… Что происходит?
Ещё одна пауза. Потом он тихо спрашивает:
— Ты действительно ничего не помнишь? Совсем ничего?
— Нет, — чувствую, как слёзы начинают подступать к глазами, а в горле образуется ком. — Я помню только… Как мы смеялись, как готовили вместе ужин, как ты покупал мне цветы просто так... Я не помню ничего плохого. Неужели всё это было неправдой?
Руслан тяжело вздыхает.
— Ася, — голос становится мягче, почти жалостливым. — Я знал, что так может случиться. Врачи предупреждали о возможной потере памяти. Поэтому я и решил сам всё тебе объяснить.
— Объясни, — шепчу.
— То, что ты помнишь... это было давно. В самом начале нашего брака. Но последние два месяца... Ася, ты изменилась. Слишком изменилась…
На этом моменте у меня замирает сердце. Становится труднее дышать.
Мне страшно от неизвестности и от того, что именно я могу услышать сейчас.
— Ты начала пить и изменила мне!

Визуализация героев

Петрова Ася Сергеевна — домохозяйка, любящая мать и жена. 43 года. Несмотря на то, что после рождения детей Ася смогла выучиться по специальности, идти в карьеру она не спешила. Так как считает, что нет ничего важнее семьи и домашнего уюта.

Петров Руслан Александрович — владелец юридического агентства. 45 лет. Самовлюблённый и очень эгоистичный. Несмотря на долгие годы в браке с Асей считает, что нельзя забывать в первую очередь о себе и растворяться полностью в браке. Разочарован тем, что жена перестала быть той искрой, какой была раньше и полностью ушла в семью.

Как вам наши герои? Делитесь вашими мыслями в комментариях :))

Глава 3

— Изменила? Начала пить? — я повторяю эти слова едва слышно и просто не верю в них. Ведь я всегда ненавидела алкоголь. — Но я же…
— Да, начала! Сначала по вечерам, потом и днём. Я пытался тебе помочь, но ты не хотела признавать проблему!
— Но я не пью, — всё же возражаю ему.
— Не пьёшь сейчас, потому что лежишь в больнице, — терпеливо объясняет он. — Но до аварии... Ася, ты приходила домой пьяная, устраивала скандалы, кричала на меня. А потом...
Он замолкает.
— Что потом? — с трудом выдавливаю из себя.
— Потом я застал тебя с другим мужчиной. В нашей спальне. В нашей постели.
Слова ударяют, как пощёчина. Я не могу дышать.
— Это неправда, — шепчу снова. — Я бы никогда...
— Ася, я понимаю, что тебе тяжело это слышать. Но ты спросила. Я не могу больше так жить. Не могу притворяться, что ничего не было.
— Но я же не помню… Я не… — голос становится совсем тихим. Я сама едва себя слышу. У меня спирает дыхание. — Неужели я была такой ужасной женой? Неужели во мне нет ничего хорошего?
— Было, — голос Руслана становится жёстче. — Когда-то было. Но это только в твоих воспоминаниях, Ася. Ты помнишь только то, что хочешь помнить. А я помню всё. Каждый скандал, каждую бессонную ночь, когда ты не приходила домой. Каждое утро, когда я находил тебя в ванной с бутылкой в руках.
Чувствую, как слёзы начинают стекать по моим щекам. Как боль сжимает сердце от его слов.
Неужели я действительно была такой?
Неужели моя память так жестоко обманывает меня?
— Я не помню, — всхлипываю. — Руслан, я правда не помню…
Долгая пауза. Потом Руслан говорит, и голос его звучит устало:
— Знаешь что, Ася? Ты всегда была мастером перекладывать вину на других. Даже сейчас, ты пытаешься найти оправдание. «Я не помню», «было только хорошее». Почему ты никогда не думаешь о других… Почему не думаешь о моих чувствах?
— Я не пытаюсь оправдаться, — отвечаю глухо. — Я просто не понимаю...
— Вот именно! Ты никогда не понимала! Не понимала, как больно мне было видеть тебя пьяной. Не понимала, как унизительно было оправдываться перед соседями за твои выходки. Не понимала, что творишь с нашим браком!
Его голос становится всё громче, и я понимаю, что он срывается. Вся боль, которую он копил, выливается наружу.
— Ты думаешь, мне легко даётся этот развод? — продолжает он. — Думаешь, я не любил тебя? Я любил! Но любовь не может всё исправить, Ася. Не может стереть предательство и унижение.
— Руслан, пожалуйста…
— Нет, — резко обрывает он. — Хватит. Я не могу больше. Я устал спасать тебя от тебя же самой.
Ещё одна пауза, и когда он снова говорит, голос звучит спокойнее, но холоднее:
— Знаешь что, Ася? Несмотря на всё, что произошло, я не бессердечный человек. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Поэтому я готов быть... благосклонным при разводе…
Благосклонным?
Что он имеет в виду?

Визуализация героев 2

Самойлова Валерия Витальевна — 25 лет, любовница Руслана. Наглая, хитрая, никогда не упустит свою выгоду девица. Плевать на чувства окружающих. Для нее важна только она сама.

Катя (17 лет) и Дима (19 лет) Петровы — младшие дети Аси и Руслана. В силу возраста и юношеского максимализма считают, что нет ничего важнее денег и высокого статуса.

Глава 4 Руслан

Минутой ранее.
Я хожу по кабинету, как зверь в клетке.
Шаги глухо отдаются в тишине, паркет скрипит под ногами. Руки трясутся…
Чёрт, когда это началось?
И я сжимаю их в кулаки, пытаясь взять себя в руки.
Всё пошло не так. Совсем не так, как планировалось.
— Руслан, ну успокойся уже.
Лера сидит на кожаном диване, поджав под себя ноги. Красивая, молодая, в лёгком платье, которое так идёт к её загорелой коже.
Смотрит на меня с лёгким раздражением, как на капризного ребёнка.
— Ты меня нервируешь своими хождениями.
— Как я могу успокоиться? — разворачиваюсь к ней, и голос срывается на крик. — Всё должно было быть по-другому! Совсем по-другому!
Лера вздыхает и откидывается на спинку дивана. Её длинные волосы рассыпаются по подушкам, и на секунду я отвлекаюсь, любуясь ею. Но только на секунду.
— Руслан, ну что ты как маленький? — она качает головой. — Что случилось, то случилось.
— Что случилось? — я снова начинаю ходить, размахивая руками. — Лера, ты понимаешь? Я уже должен был планировать похороны! Покупать чёрный костюм, выбирать венки, изображать убитого горем вдовца!

_______________________
Дорогие читатели! Рады приветствоать вас в нашей эмоциональной новинке. Будем очень признательны за вашу поддержку на старте, ставьте звездочки "Мне нравится" и добавляйте книгу в библиотеку, чтобы не потерять и следить за продолжением.
Наберем 250 🌟 Звездочек - выложу следующую главу ))

А также подписывайтесь на нас, и будьте в курсе о новых романах, акциях и скидках.
Марта Левина: https://litnet.com/shrt/Pe9s
Амелия Мур: https://litnet.com/shrt/Pecs

Глава 5 Руслан

Слова вылетают сами собой, и я понимаю, как они звучат. Но мне всё равно.

Лера — единственная, кто знает правду. Единственная, с кем я могу быть честным.

— А вместо этого, — продолжаю я, останавливаясь перед окном, — она лежит в больнице, живая и здоровая. Ну, относительно здоровая. И теперь мне придётся разводиться. Я не хочу делить имущество, не хочу делить алименты…

— Алименты? — Лера приподнимает бровь. — Но ваши дети уже взрослые, разе нет?

— Содержание, — машу рукой. — Как там это называется... Неважно. Главное, что теперь всё усложнилось в разы.

Лера встаёт с дивана и подходит ко мне. Кладёт руку на плечо, и я чувствую её тепло сквозь рубашку.

— Руслан, а может, это даже к лучшему? — говорит она мягко. — Подумай сам. Если бы всё прошло, как ты планировал, тебя бы могли заподозрить. А так... Она просто попала в аварию. Обычная семейная пара разводится после стресса. Такое сплошь и рядом.

Я поворачиваюсь к ней.

В её глазах нет ни тени сомнения, ни капли сожаления. Только практичность и холодный расчёт. За это я её и полюбил.

— Может, ты и права, — говорю неуверенно. — Но что, если она не потеряла память? Что, если она притворяется?

Мысль эта мучает меня с самого утра.

Ася всегда была умной. Слишком умной для собственного блага. Что, если она всё помнит? Что, если она знает, что тормоза в её машине были перерезаны? Что, если она догадывается, кто это сделал?

— Тогда весь план рухнет, — продолжаю я, снова начиная ходить. — Она пойдёт в полицию, расскажет всё... Лера, меня посадят! За покушение на убийство!

___________________________

Дорогие читатели! Знакомьтесь с очредной книгой нашего литмоба
"Развод в 40. Кусай локти":

Ася Акатова "Развод. Чтоб ты сдох!

https://litnet.com/shrt/P7uM

- Я изменял тебе телом, но не душой,- с самодовольной ухмылкой муж разводит руками,- без чувств вообще за предательство не считается.
Папка падает у меня из рук. Я ждала хотя бы оправданий. Извинений. Клятв, что это была ошибка, которая больше никогда не повторится…
- Ты действительно так считаешь, Антон? Может, мне тогда тоже пойти и кувыркнуться с соседом? Так, чисто “пятиминутка” перед сном как зарядочка.
- Попробуй. Сомневаюсь, что кто-то на тебя клюнет. Прости, но ты “сдулась” в последние годы.
Урод…Чтоб ты сдох! Я подам на развод и отомщу тебе.

Глава 6 Руслан

— Руслан, — Лера хватает меня за руку, заставляя остановиться. — Ты сначала позвони ей и всё выясни. А потом уже будем думать, что делать дальше.

Я смотрю на неё, и постепенно паника отступает.

Лера права. Как всегда. Нужно действовать, а не паниковать.

— Хорошо, — киваю. — Позвоню.

Сажусь за стол, достаю телефон. Пальцы всё ещё дрожат, когда я набираю номер Аси. Лера садится на край стола, и её близость придаёт мне уверенности.

Длинные гудки. Раз, два, три...

— Алло?

Голос Аси слабый, хриплый. Она действительно плоха после аварии.

— Ася? — стараюсь говорить спокойно. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — отвечает она, и тут же, не давая мне времени на подготовку, выпаливает: — Руслан, что это за документы? Почему ты подал на развод, пока я лежала в больнице?

Сердце пропускает удар.

Значит, она получила бумаги.

Значит, она их прочитала.

Но как она отреагирует? Что она помнит?

Я делаю паузу, обдумывая ответ. Лера смотрит на меня выжидающе.

— Ты... ты их прочитала? — наконец спрашиваю.

— Конечно, прочитала! — голос срывается на повышенный тон. — Руслан, я ничего не помню. Объясни мне, что происходит?

Ничего не помнит…

Она действительно ничего не помнит!

Облегчение накатывает волной, и я чувствую, как напряжение покидает плечи. Лера замечает перемену в моём лице и улыбается.

— Ты действительно ничего не помнишь? — уточняю я. — Совсем ничего?

— Нет, — в её голосе слышится отчаяние. — Я помню только... Как мы смеялись, как готовили вместе ужин, как ты покупал мне цветы просто так... Я не помню ничего плохого. Неужели всё это было неправдой?

Идеально.

Она помнит только хорошее.

Только то, что было в самом начале нашего брака, когда я ещё не встретил Леру. Когда ещё не понял, что связал свою жизнь не с той женщиной.

Теперь я могу рассказать ей всё, что захочу. Переписать нашу историю так, как мне выгодно.

Глава 7 Руслан

— Ася, — делаю голос мягче, почти жалостливым. — Я знал, что так может случиться. Врачи предупреждали о возможной потере памяти. Поэтому я и решил сам всё тебе объяснить.

— Объясни, — шепчет она.

И я объясняю.

Рассказываю ей сказку о том, как она стала алкоголичкой. Как изменяла мне. Как разрушила наш брак своими руками.

Каждое слово — ложь, но она верит. Она вынуждена верить, потому что не помнит правды.

Правда в том, что это я изменял.

Это я встретил Леру год назад и понял, что больше не могу жить с Асей. Что хочу начать новую жизнь с молодой, красивой, амбициозной девушкой, которая понимает меня лучше, чем жена за пять лет брака.

Правда в том, что Ася была идеальной женой. Готовила, убирала, была прекрасной домохозяйкой. Никогда не пила, никогда не изменяла, никогда не повышала голос.

Но правда никого не интересует. Важна только та версия, которую я рассказываю сейчас.

— Но я же не помню... Я не... — голос становится совсем тихим. — Неужели я была такой ужасной женой? Неужели во мне нет ничего хорошего?

Слышу, как она плачет, и чувствую небольшой укол совести. Но быстро подавляю его.

Нельзя сейчас размягчаться. Нужно довести дело до конца.

— Было, — говорю жёстче. — Когда-то было. Но это только в твоих воспоминаниях, Ася. Ты помнишь только то, что хочешь помнить. А я помню всё.

И я продолжаю.

Рассказываю ей о скандалах, которых не было. О пьянках, которые она не устраивала. О бессонных ночах, которые я провёл не из-за её отсутствия, а из-за того, что встречался с Лерой.

Каждое слово — удар по её самооценке. Каждая фраза — ещё один гвоздь в гроб нашего брака.

— Знаешь что, Ася? — говорю, когда чувствую, что она окончательно сломлена. — Ты всегда была мастером перекладывать вину на других. Даже сейчас ты пытаешься найти оправдание.

Это неправда.

Ася никогда не перекладывала вину. Наоборот, она всегда брала ответственность на себя. Даже за мои ошибки.

Но сейчас это не важно.

— Вот именно! — повышаю голос, изображая праведный гнев. — Ты никогда не понимала! Не понимала, как больно мне было...

Я выливаю на неё всю свою фальшивую боль. Всё своё придуманное страдание. И она верит. Каждому слову.

— Знаешь что, Ася? — говорю наконец, когда чувствую, что она окончательно подавлена. — Несмотря на всё, что произошло, я не бессердечный человек. Я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Поэтому я готов быть... благосклонным при разводе.

Лера одобрительно кивает. Мы заранее обсуждали этот момент.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Ася тихо.

— У меня есть старая квартира на окраине города. Однокомнатная, но в приличном состоянии. Я готов позволить тебе жить там, пока идёт процесс развода. Бесплатно.

__________________________

Хочу познакомить вас с новым романом нашего литмоба "Развод в 40. Кусай локти"
от Рины Беж.
"После развода ты - моя", - пообещал генерал ФСБ и сделал всё, чтобы спасти меня от мужа-тирана и заместителя прокурора города по совместительству.

https://litnet.com/shrt/PcbZ

Глава 8 Руслан

Пауза.

— Это... это очень великодушно с твоей стороны, — наконец говорит она.

Великодушно.

Если бы она знала, что эта квартира стоит копейки, а я получу нашу трёхкомнатную в центре города, которую мы покупали на её деньги в том числе.

— Я хочу, чтобы ты понимала, — продолжаю, — что я не держу на тебя зла. Болезнь — это болезнь. Алкоголизм — это тяжёлая болезнь. И то, что ты изменяла... возможно, ты была не в себе.

Каждое слово даётся мне легко. Удивительно, как просто лгать человеку, который тебе доверяет.

— Спасибо, — шепчет она. — Спасибо, что не бросаешь меня совсем.

— Мы когда-то любили друг друга, — говорю я. — Этого не отнять.

Ещё одна ложь.

Я любил её. Может быть, люблю до сих пор, где-то глубоко внутри. Но любовь — это роскошь, которую я не могу себе позволить.

У меня есть планы. Амбиции. Будущее с Лерой.

— Ася, — добавляю мягко, — я хочу, чтобы ты была мне благодарна. Не каждый мужчина поступил бы так благородно после всего, что произошло.

— Я благодарна…

— Хорошо. Тогда до свидания. Береги себя.

Кладу трубку и откидываюсь на спинку кресла.

Лера тут же соскальзывает со стола и обнимает меня за шею.

— Ну что? — спрашивает она, хотя по моему лицу уже всё понятно.

— Она ничего не помнит, — говорю с улыбкой. — Абсолютно ничего. Поверила каждому слову.

— Я же говорила, — Лера целует меня в губы. — А ты переживал.

Губы Леры мягкие, тёплые.

Я обнимаю её за талию и притягиваю ближе. Вот она — моя новая жизнь. Молодая, красивая, без багажа прошлого.

— Теперь всё будет просто, — говорю я, глядя ей в глаза. — Развод, раздел имущества в мою пользу, новая жизнь.

— А что с квартирой, которую ты ей предложил? — спрашивает Лера.

— Старая однушка в спальном районе. Покупал ещё до свадьбы за копейки. Пусть живёт там, пока не встанет на ноги.

— Ты такой добрый, — смеётся Лера. — Прямо святой.

— Я практичный, — поправляю её. — Если я буду выглядеть слишком жестоким, могут возникнуть вопросы. А так — я заботливый муж, который не бросает больную жену, несмотря на все её грехи.

Лера снова целует меня, и я чувствую, как последние остатки напряжения покидают моё тело.

Всё получилось.

Даже лучше, чем я планировал.

Ася жива, но сломлена.

Она не помнит правды и никогда её не узнает. Она благодарна мне за мою «доброту» и не будет создавать проблем при разводе.

А я получаю всё. Квартиру, свободу, новую жизнь с Лерой.

Идеальный план. Жаль только, что пришлось так долго ждать его воплощения.

— О чём думаешь? — спрашивает Лера, прерывая мои размышления.

— О том, как же хорошо, что всё так обернулось, — отвечаю честно. — Я рад, что она выжила. Не потому, что я её люблю, а потому, что так гораздо проще.

— Циник, — смеётся Лера.

— Реалист, — поправляю её снова.

Мы целуемся ещё раз, и я думаю о том, что жизнь иногда преподносит самые неожиданные подарки.

Кто бы мог подумать, что неудачное покушение на убийство обернётся таким идеальным разводом?

Ася потеряла память, но я обрёл свободу.

В конце концов, каждый получает то, что заслуживает.

И это справедливо.

__________________________

Приглашаю вас в очередную новмнку нашего литмоба: "Развод в 40. Кусай локти"
от Ольги Шо "После Развода. Точка (не)возврата"

https://litnet.com/shrt/Ples

Мой муж обвинил меня в измене и предъявил результаты лабораторного исследования, которые якобы доказывают, что я не могу быть беременна от него. Вдобавок ко всему, он признался, что у него роман с моей восемнадцатилетней племянницей, которая моложе его на четверть века.
Но самое шокирующее ждало меня позже: я действительно беременна, но не от мужа. И вот тут я в полном недоумении, ведь я точно знаю, что не изменяла ему.

Глава 9

Кажется, что ночь тянется бесконечно.

Я лежу и смотрю в потолок, пересчитывая трещинки в штукатурке.

Раз, два, три…

На седьмой сбиваюсь и начинаю заново. Сон не идёт — каждый раз, когда закрываю глаза, в голове звучат слова Руслана.

«Ты изменила мне. Ты пила. Ты разрушила наш брак».

Неужели я правда была такой?

Неужели во мне сидит чудовище, которое я просто не помню?

Поворачиваюсь на бок, и левая рука отзывается тупой болью. Гипс тяжёлый, неудобный. Как и эта новая реальность, в которой я проснулась.

Пытаюсь представить себя пьяной. Шатающуюся, с красными глазами, кричащую на Руслана. Но картинка не складывается. Словно пытаешься надеть чужую одежду — вроде бы подходит по размеру, но сидит неправильно.

А измена?

Как я могла?

С кем? Где?

В нашей спальне, сказал Руслан. В нашей постели.

От этой мысли становится физически тошно. Я зажмуриваюсь, но образы всё равно лезут в голову. Чужие руки, чужие губы, чужое тело рядом с моим...

— Нет, — шепчу в темноту. — Я бы никогда...

Но что я вообще знаю о себе?

Кто я такая, если не помню такую важную часть своей жизни?

Утром прихожу в себя от звука открывающейся двери. В палату заглядывает медсестра — та же, что вчера передавала сообщение от Руслана.

— Доброе утро, Ася Сергеевна, — улыбается она. — Как спалось?

— Нормально, — вру я, пытаясь изобразить бодрость.

— Отлично. Сегодня к вам придут посетители. Ваши дети записались на дневное время.

Дети. Боже, дети!

Сердце подпрыгивает от радости, смешанной с паникой. Я же мать. У меня есть дети, которые меня любят. Которые поддержат меня в этом кошмаре.

— Во сколько они придут? — спрашиваю, уже мысленно готовясь к встрече.

— После обеда. Часа в два.

Остаток утра проходит в томительном ожидании.

Я пытаюсь привести себя в порядок — расчёсываю волосы, щипаю щёки, чтобы придать им цвет. Хочу выглядеть хорошо для детей. Хочу, чтобы они не волновались.

Медсестра приносит обед — какую-то безвкусную кашу и компот. Я ковыряю ложкой в тарелке, но есть не могу. Желудок сжат в тугой узел.

Что я скажу детям?

Как объясню развод?

Стоит ли вообще им рассказывать?

Нет, не стоит. Пусть Руслан сам разбирается со своими решениями. Я не буду вываливать на детей свои проблемы.

Ровно в два раздаётся стук в дверь.

— Мам?

_______________________________

Приглашаю вас в новинку нашего литмоба "Развод в 40. Кусай локти: от Виктории Вестич:

Развод в 40. Месть ей к лицу

https://litnet.com/shrt/P27m

– Знакомься, дорогая, это моя дочь Карина, – заявляет муж, указывая на девушку лет семнадцати на вид.

– Какая еще дочь? Ром, ты с ума сошел? – растерянно спрашиваю я. – У нас же только двое сыновей...

Муж раздраженно дергает галстук и рявкает:

– Не будь дурой, Алиса!

– У него другая семья есть, – хмыкает Карина, зыркая на меня густо подведенными глазами, – у меня еще братик и сестричка есть. А вы не знали, тетенька? Или как мне вас называть? Вторая мама?

Сердце застывает в груди и камнем обрывается вниз.

– Ты... то есть ты... – хватаю воздух губами.

– Да-да, изменял, – отмахивается муж, как от назойливой мухи. – Не разводи драму. Лучше приготовь комнату для Карины. Она поступает в МГУ через год и будет жить у нас, готовиться к поступлению.

Перед двадцатой годовщиной брака я узнала, что все это время у мужа на стороне была другая семья. А потом оказалось, что все это время наши сыновья знали об этом и не считают предательство отца чем-то значимым...

Глава 10

Знакомый голос заставляет моё сердце забиться быстрее.

В палату заходят двое.

Молодой парень лет девятнадцати — высокий, худощавый, с тёмными волосами. За ним девушка помладше, светловолосая, с большими серыми глазами.

Мои дети.

Хотя бы их я помню. И то хорошо…

— Привет, — говорю я, и голос предательски дрожит. — Как же я рада вас видеть.

Но что-то не так.

Они стоят у двери, не подходят ближе. На лицах — странное выражение. Не радость встречи, не облегчение от того, что мама жива и здорова. Скорее, настороженность.

— Привет, мам, — Дима делает шаг вперёд, но останавливается у изножья кровати. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — отвечаю я, пытаясь улыбнуться. — Намного лучше. Садитесь, пожалуйста. Расскажите, как дела. Как учёба?

Катя переглядывается с братом. В этом взгляде что-то есть. Но я искренне не понимаю, что это. Отчего внутри начинает нарастать напряжение.

— Нормально, — коротко отвечает она. — Мам, а ты... ты помнишь, что случилось?

— Авария, — говорю осторожно. — Больше ничего не помню. Врачи говорят, что это нормально при сотрясении мозга.

Снова этот взгляд между ними.

— Понятно, — кивает Дима.

Повисает неловкая пауза. Я жду, что они подойдут ближе, обнимут меня, скажут, как волновались. Но они стоят как статуи.

— Ну... садитесь же, — повторяю я, похлопывая по краю кровати. — Расскажите мне что-нибудь. Я так соскучилась по вашим голосам.

Катя нехотя садится на стул рядом с кроватью. Дима остаётся стоять, засунув руки в карманы джинсов.

— Мам, — начинает Катя, и в её голосе слышится какая-то взрослая серьёзность, которая мне не нравится. — Мы хотели узнать... как ты себя чувствуешь? Не физически, а... в общем.

— В общем? — не понимаю. — Что ты имеешь в виду?

— Ну, после всего, что произошло, — вмешивается Дима. — Мы понимаем, что тебе сейчас тяжело. И хотели поговорить с тобой по-взрослому.

По-взрослому? О чём они вообще говорят? Почему они говорят со мной, как с чужой?

Неужели…

— Ребят, — произношу мягко. — Я не совсем понимаю, о чём вы. Может, объясните?

Катя снова смотрит на брата. Тот кивает, словно давая разрешение.

— Мам, мы знаем, что у тебя проблемы с памятью, — говорит Катя осторожно. — Но мы не можем притворяться, что ничего не было. Мы уже взрослые.

— Что именно было? — спрашиваю я, и сердце начинает колотиться.

Неужели они знают? Неужели Руслан им рассказал?

— Мы знаем про развод, — говорит Дима прямо. — Папа нам всё объяснил.

__________________________

Продолжаю знакомить вас с кннигами нашего литмоба: "Развод в 40. Кусай локти"
Ая Сашина - Развод. Приговорена к новому счастью

Не представляешь, как хочется... – продолжает муж. - Как хочется подержать в руках упругую, а не обвисшую грудь. Как хочется войти в… В… Там, где узко! – муж находит наконец нужные слова. - Я знаю, это звучит ужасно, но клянусь… Я ничего не могу поделать с этим! – он проводит ладонями по лицу, словно очень устал. - Но это ничего не значит! – заявляет громко. - Это просто природа. Чертовы гормоны! Дай мне еще пару недель. Клянусь! Пара недель, и всё закончится.
https://litnet.com/shrt/PnKA

Ну, уж нет! НЕ ПРОЩУ!

Глава 11

Мир качается.

Чувствую, как меня начинает подташнивать, а голова кружится. От такой резкого перепада в состоянии хватаюсь здоровой рукой за поручень кровати.

— Он... он вам рассказал?

— Конечно, рассказал, — Катя пожимает плечами. — Мы же не маленькие. Мы имеем право знать, что происходит в семье.

— Но я не хотела... — начинаю я, однако Дима меня перебивает.

— Мам, хватит. Мы всё знаем. Про алкоголь, про измены. Папа пытался скрывать, но мы же не слепые.

Измены. Алкоголь.

Значит, дети тоже в это верят. Значит, они видели меня такой?

— Я... я не помню, — шепчу.

— Ну конечно, не помнишь, — в голосе Кати появляется раздражение. — Ты же никогда ничего не помнила, когда была пьяная.

Слова бьют, как пощёчины. Моя собственная дочь говорит со мной с таким презрением...

— Катя, пожалуйста, — прошу её. — Я правда не помню. Расскажите мне, что я делала не так? Может быть, я смогу что-то исправить…

— Исправить? — Дима горько смеётся. — Мам, мы пытались тебе помочь. Сколько раз мы с тобой разговаривали! Сколько раз просили бросить пить!

— Но я не пью, — снова пытаюсь возразить, однако получается это слабо.

— Сейчас не пьёшь, потому что лежишь в больнице, — отрезает Катя. — А до аварии? Помнишь, как ты приходила домой в стельку пьяная? Как кричала на папу? Как...

Она замолкает, но я вижу в её глазах боль. Настоящую, глубокую боль. Её слова идентичны словам Руслана. И ранят меня так же сильно…

— Как что? — шепчу.

— Как привела домой того мужика, — договаривает Дима. — Думала, мы ничего не узнаем? Думали, мы ничего… — он делает паузу, поджимая губы. — Не видим?

Я закрываю глаза. Мне хочется провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Раствориться в воздухе.

Мои дети видели меня с другим мужчиной. Мои дети знают, что я изменяла их отцу.

— Мне так… стыдно, — говорю едва слышно. — Но я…

— Нам тоже было стыдно, — перебивает Катя. — За тебя. За семью. За то, что приходилось врать друзьям, когда они спрашивали, почему мама такая странная.

— Простите, я… — мне не хватает воздуха, чтобы произнести фразу целиком.

— Мам, хватит, — Дима подходит ближе, и на секунду мне кажется, что он меня обнимет. Но он просто стоит рядом, глядя сверху вниз. — Мы не за этим пришли.

— А за чем?

_____________________

Эмоциональная новинка нашего литмоба "Развод в 40. Кусай локти":

Развод в 40. Жена с дефектом

измена

сложные отношения

взрослые дети

– Ты серьезно думаешь, что меня возбуждают борщи и твоя вечно унылая физиономия?
– Но я... старалась. Я всегда старалась.
– Вот именно. А нормальным женщинам не надо стараться. Они и так горят. А ты – как старый холодильник. Холодная, скучная и… дефективная.
– Виктор...
– Хватит. Я все сказал. Не устраивай сцен. Уйди красиво.
– Мне нужно уйти?
– Да. Ты была удобной. А теперь ты просто бесполезная.

Он выгнал меня.
А через месяц пожалел, что не добил.
У меня будет все, о чем я всегда мечтала. А у него – ад на земле.
https://litnet.com/shrt/Pubb

Глава 12

— Мы хотим знать, что ты планируешь делать дальше, — говорит Катя. — Папа сказал, что даёт тебе квартиру. Это честно с его стороны, учитывая обстоятельства.

Честно. Учитывая обстоятельства. Мои собственные дети говорят со мной, как судьи с преступником.

— Я... я не знаю, — признаюсь. — Я ещё не думала об этом.

— Ну подумай, — в голосе Димы появляется нетерпение. — Ты же не можешь вечно лежать в больнице. Тебе нужно как-то устраивать свою жизнь.

— А вы... Вы будете хотя бы навещать меня? Иногда?

Катя и Дима снова переглядываются.

— Мам, — говорит Катя осторожно. — Мы думаем, что тебе нужно сначала разобраться с собой. Может быть, пройти лечение? От алкоголизма?

— Но я же не пью! — наконец мой голос почти срывается на крик.

— Все алкоголики так говорят, — спокойно отвечает Дима. — Первый шаг к выздоровлению — признать проблему.

Они говорят со мной, как с больной. Как с чужой. В их голосах нет тепла, нет любви, которую я помню.

— Дети, — пытаюсь я ещё раз. — Я понимаю, что разочаровала вас. Но я ваша мама. Я вас люблю. Неужели это ничего не значит?

— Значит, — тихо говорит Катя. — Поэтому мы и хотим, чтобы ты выздоровела. Чтобы стала той мамой, которой была раньше.

— Но я не помню, какой была до момента аварии. В моих воспоминаниях только хорошие и тёплые моменты…

— Вот именно, — кивает Дима. — Поэтому тебе нужна помощь специалистов.

Я смотрю на них и понимаю — они уже всё решили. Они пришли не поддержать меня, не обнять, не сказать, что любят несмотря ни на что.

Они пришли вынести приговор.

— Мам, — Катя встаёт со стула. — Мы не хотим причинять тебе боль. Но мы не можем притворяться, что всё в порядке. Слишком много всего произошло.

— Мы надеемся, что ты поправишься, — добавляет Дима. — И когда-нибудь мы снова сможем быть семьёй. Но пока...

Он не договаривает, но я понимаю… Пока я для них чужая.

— Хорошо, — кротко киваю в ответ. — Я понимаю.

Нет, не понимаю. Совсем не понимаю. Но что ещё мне остаётся?

Катя наклоняется и быстро целует меня в щёку. Формально, без тепла.

— Поправляйся, мам.

Дима кивает на прощание и направляется к выходу. Как только дверь палаты закрывается, я снова остаюсь одна. По коже пробегают мурашки, а внутри не покидает ощущение чувства холода и одиночества.

Неужели, я потеряла не только память, но и всё остальное? Семью, стабильность, своих родных детей?

Тогда почему… Почему меня не грызёт совесть? Почему внутри ощущение, что мне не за что извиняться? Не за что переживать и не за что просить прощения?

Не понимаю. Неужели амнезия настолько сильная, что я даже потеряла всякую связь с реальностью? Сердце в груди щемит от боли, но не из-за того, что я натворила. Скорее от реакции, которую мне дали дети и мой муж.

Внезапно из собственных размышлений меня вырывает вибрация мобильного телефона, который также разрывает и тишину больничной палаты. Я беру его со стола. Руки невольно дрожат, как и всё моё тело. Опускаю взгляд на экран и удивлённо округляю глаза.

Никита. Мой старший сын.

Мы ведь не общались уже больше года. Тогда, почему он звонит именно сейчас? Неужели он тоже…

Я встряхиваю головой, пытаясь отогнать дурные мысли, и, нажав зелёную кнопку, прикладываю динамик к уху.

— Да?

_________________________________

Новинка нашего литмоба "Развод в 40. Кусай локти":
Ксения Хиж: Развод в 40. В логове холостяка.
https://litnet.com/shrt/P4gY

Мой муж и моя крестница хладнокровно расправились со мной, когда я узнала об их связи. Подстроили аварию, в которой я пострадала, а после исчезла без вести. И вместо моих поисков, они объявляют меня погибшей и отмечают помолвку.

Но об этом я узнаю позже, а пока…Я совершенно не помню кто я и откуда.

Я узнаю лишь доктора, который спас мне жизнь – загадочный миллионер, хозяин частной клиники, в которой я восстанавливаюсь.

Он утверждает, что мы незнакомы, но факты кричат об обратном.

Мне кажется, я его знаю...

Я переезжаю на восстановление в его холостяцкий роскошный дом. Он согласен провести сеанс гипноза и вернуть мне прошлое: мое имя и мою судьбу!

Но он просит кое-что взамен...

Глава 13 Руслан

Днём ранее.

Я стою у окна своего кабинета, наблюдая за суетой на улице. Люди спешат по своим делам, не подозревая, что в одном из офисов над их головами разворачивается настоящая драма.

Впрочем, для меня это уже не драма — это бизнес. Холодный расчёт.

Лера ушла час назад. Я остался один обдумывать следующий шаг. Разговор с Асей прошёл лучше, чем я мог надеяться. Она поверила каждому слову, проглотила всю ложь, как голодная рыба наживку.

Но этого недостаточно.

Ася — только часть уравнения. Есть ещё дети. Катя и Дима. Они умные ребята, наблюдательные. Если они начнут задавать неудобные вопросы, весь мой план может рухнуть.

Нужно действовать на опережение.

Достаю телефон и набираю номер Кати. Длинные гудки. Наконец слышу знакомый голос:

— Папа? Что случилось?

— Катя, мне нужно с вами поговорить. С тобой и с Димой. Срочно.

— О чём? — в её голосе появляется настороженность.

— О маме. Приезжайте ко мне в офис. Сейчас.

— Но, пап...

— Катя, — перебиваю я, делая голос жёстким. — Это важно. Очень важно. Речь идёт о нашей семье.

Пауза. Затем тихое:

— Хорошо. Мы будем через полчаса.

Кладу трубку и начинаю ходить по кабинету.

Нужно всё продумать до мелочей. Дети должны поверить моей версии так же безоговорочно, как поверила Ася. Более того, они должны стать моими союзниками.

Катя и Дима — хорошие дети. Честные, порядочные, любящие. Именно поэтому им будет так больно узнать «правду» о матери. И именно поэтому они захотят мне помочь.

Через тридцать пять минут в дверь стучат.

— Входите.

Катя заходит первой. За ней Дима. Оба выглядят встревоженными.

— Садитесь, — указываю на диван.

Они послушно садятся рядом, и я вижу, как Катя берёт брата за руку. Поддерживает. Хорошие дети. Жаль, что мне придётся их обмануть.

— Папа, что происходит? — спрашивает Дима. — Ты выглядишь... странно.

Я сажусь в кресло напротив них, наклоняюсь вперёд, складываю руки.

— Дети, то, что я вам сейчас скажу, будет очень тяжело услышать. Но вы уже взрослые. Вы имеете право знать правду.

___________________________

Приглашаю вас в очередную новинку нашего литмоба: "Развод в 40. Кусай локти"

Развод. Тварь дрожащая или право имею?

— Твоя жена — настоящая дура! Она, можно сказать, сама организовала нам с тобой встречу... — радуется моя «подруга», даже не догадываясь насколько близка к правде.

— Сейчас она плохо соображает, — отвечает ей мой чертов муж. — Носится по врачам и надеется выжить.

Его усмешка ранит больнее, чем звуки шороха одежды и протяжные стоны в нашей спальне.

— Думаешь, она выживет? — спрашивает лицемерка.

— Выживет? Я жду, когда она сдохнет, — хладнокровно заявляет он, роняя мое сердце на пол.

Стиснув зубы, я концентрирую остатки сил в ослабленном болезнью теле. И собираюсь сделать то, для чего и организовала этот цирк.

Я разрушу их жизни.

———————

Новость о том, что мой муж изменяет мне с близкой подругой, стала настоящим шоком. Но это не самое страшное, что случилось со мной.

Неожиданная редкая болезнь, тайные угрозы и призраки прошлого довели меня практически до смерти.

Но разве я тварь дрожащая?

Я право имею!
https://litnet.com/shrt/aVUQ

Глава 14 Руслан

Катя напрягается. Дима хмурится.

— Какую правду? — тихо спрашивает Катя.

— О маме. О том, что с ней случилось.

— Мы знаем, что случилось, — говорит Дима. — Авария. Сотрясение мозга.

— Это только часть правды, — качаю головой. — Полная правда гораздо хуже.

Делаю паузу, смотрю им в глаза.

Вижу, как они напряжены, как ждут моих слов. Сердце на секунду сжимается — они так доверяют мне. Так любят. Но выбора нет.

— Ваша мама попала в аварию, — начинаю медленно. — Но не случайно. Она была пьяна. Мертвецки пьяна. Ехала на красный свет и врезалась в грузовик.

Катя ахает, прикрывая рот рукой. Дима бледнеет.

— Что? — шепчет он. — Но мама же не пьёт...

— Пьёт, — говорю жёстко. — Последние два месяца пьёт каждый день. Я пытался её остановить, но она не слушала.

— Папа, это невозможно, — качает головой Катя. — Мы бы заметили...

— Вы заметили, — перебиваю я. — Просто не хотели признавать. Вспомните, разве мама не стала странной в последнее время? Разве не было дней, когда она куда-то уходила и приходила домой поздно, с красными глазами?

Вижу, как они переглядываются. Сомнения начинают закрадываться в их головы.

— Но... — начинает Дима.

— Но вы думали, что она просто устала, — договариваю за него. — Я тоже так думал. Поначалу. Пока не застал её с бутылкой водки в ванной комнате. В десять утра.

Ложь за ложью. Но они звучат так убедительно, что я почти сам начинаю в них верить.

— Это ещё не всё, — продолжаю, видя, что они уже готовы поверить. — Ваша мама... она изменяла мне.

Катя всхлипывает. Дима сжимает кулаки.

— С кем? — хрипло спрашивает он.

— С каким-то незнакомым мужчиной. Я застал их... в нашей спальне.

Слёзы текут по щекам Кати. Дима смотрит в пол, сжав челюсти.

— Поэтому я подал на развод, — заключаю я. — Я больше не мог этого выносить.

Долгая пауза. Потом Катя поднимает голову:

— А что с мамой сейчас? Как она?

— Физически — в порядке. Но у неё амнезия. Она не помнит ни пьянства, ни измен. Помнит только хорошее — наше знакомство, первые годы брака.

— Может, это к лучшему? — тихо спрашивает Дима.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Врачи говорят, что память может вернуться. А может и не вернуться.

Снова пауза.

Я вижу, как они переваривают информацию, как пытаются совместить образ любящей матери с тем монстром, которого я им нарисовал.

— Папа, — наконец говорит Катя. — Что нам делать?

Вот оно. Именно этого вопроса я и ждал.

— Я не знаю, — говорю, изображая растерянность. — Честно говоря, я в тупике. С одной стороны, она ваша мать. С другой... после всего, что произошло...

— Мы понимаем, — кивает Дима. — Ты не обязан её прощать.

— Дело не в прощении, — качаю головой. — Дело в том, что она сейчас беззащитна. У неё нет памяти, нет понимания того, что произошло. И я не могу просто выбросить её на улицу.

— Что ты хочешь сделать? — спрашивает Катя.

— У меня есть старая квартира. Однокомнатная, но приличная. Я думаю предложить ей пожить там, пока она не встанет на ноги.

— Это очень великодушно с твоей стороны, — говорит Дима.

— Может быть. А может, я просто слабак, — вздыхаю. — Не знаю. Но есть одна проблема.

— Какая?

— Мне нужна ваша помощь.

__________________

Дорогие мои, а пока приглашаю вас в свой новый эмоциональный роман:

"Развод. Предатели за спиной".

И очень надеюсь на вашу поддержку: на ваши библиотеки и ваши звездочки ⭐️ - "мне нравится". На старте книги это очень важно ❤️
Ну а если наберем больше 200 ⭐️ выложу еще одну главу ❤️

***

Я считала мужа идеальным. А он оказался, как все. Предал меня и даже не испытал угрызений совести. Соблазнился не только молодым телом, но и тем, что она подарит нам ребенка, о котором я мечтала всю жизнь.

***
Жду вас всех на страницах книги => https://litnet.com/shrt/nk0u

Глава 15 Руслан

Вот мы и добрались до сути. До того, ради чего я их и позвал.

— Какая помощь? — настораживается Катя.

— Ваша мама не помнит правды. Но если она начнёт задавать вопросы, если захочет восстановить события последних месяцев... Кто-то должен будет ей рассказать. И лучше, если это будете вы.

— То есть? — не понимает Дима.

— То есть, если она спросит вас о том, что происходило дома, вы должны будете подтвердить мою версию. Рассказать ей о пьянстве, об изменах. Чтобы она поняла, почему я подал на развод.

Катя хмурится:

— Но, папа, это же... это же ложь получается. Мы же не видели, как мама пила или изменяла.

— Не видели, потому что она скрывала, — говорю убедительно. — Но теперь, когда вы знаете правду, вы можете вспомнить детали. Странности в её поведении, поздние возвращения домой, запах алкоголя...

Вижу, как они колеблются. Как борются с собой.

— Понимаю, это тяжело, — добавляю мягко. — Но подумайте сами: если она узнает правду от посторонних, это будет ещё больнее. А если от вас... по крайней мере, вы сможете сделать это деликатно.

— А если мы откажемся? — спрашивает Катя.

— Тогда я буду вынужден рассказать ей всё сам. Жёстко, без прикрас. Или она узнает от других людей: соседей, подруг. Представляете, каково ей будет?

Ловушка захлопывается. Я вижу это по их лицам.

— Хорошо, — тихо говорит Дима. — Мы поможем.

— Спасибо, — облегчённо выдыхаю. — Вы не представляете, как это важно для меня.

— Но, пап, — добавляет Катя. — Мы сделаем это только ради мамы. Чтобы ей было легче принять правду.

— Конечно, — киваю. — Только ради неё.

Ещё одна ложь. Но кто считает?

— И ещё одно, — говорю, делая вид, что вспомнил что-то важное. — За вашу помощь я готов заплатить.

— Заплатить? — удивляется Дима.

— Да. Я понимаю, что прошу вас о тяжёлой вещи. О том, чтобы вы солгали собственной матери. Это непросто, и это должно быть компенсировано.

______________________

Приглашаю вас еще одну новинку нашего литмоба "Развод в 40. Кусай локти":

Мария Мендес - РАЗВОД В 40. ТЫ ПОТЕРЯЛ БОЛЬШЕ, ЧЕМ Я!

Аннотация

— Девочки, у вас скоро будет братик.

— Как это? Мама, ты беременна?

— Нет. Это у меня в животике растет сын вашего папы, — заявила любовница мужа в день рождения наших двойняшек.

____________

Я думала, что знаю своего мужа. Двадцать лет брака, две дочери, планы на будущее. Но когда застала его с беременной любовницей в день рождения детей, поняла, что жила с чужим человеком. Теперь передо мной новая жизнь и тест на беременность, который может изменить всё.

https://litnet.com/shrt/yfer

Глава 16 Руслан

— Папа, но мы же не за деньги... — начинает Катя.

— Я знаю, — перебиваю её. — Но всё равно. Катя, ты собираешься поступать: понадобятся средства на репетиторов, на вступительные экзамены. Дима, ты собираешься жить отдельно, в своей квартире, пусть и съёмной. Я готов оплатить всё это.

Вижу, как загораются их глаза. Студенческие годы — время, когда каждая копейка на счету.

— Сколько? — прямо спрашивает Дима.

— По сто тысяч каждому. Сейчас. И ещё столько же, когда всё закончится.

Двести тысяч рублей. Для них это огромные деньги. Для меня — мелочь, учитывая, что я получу после развода.

— Это... это очень много, — шепчет Катя.

— Вы этого заслуживаете, — говорю я. — За всё, что пришлось пережить. За то, что семья разваливается не по вашей вине.

Они переглядываются. Я вижу, как внутренняя борьба постепенно затихает. Деньги — мощный аргумент.

— Хорошо, — наконец говорит Катя. — Мы согласны.

— Отлично, — улыбаюсь. — Тогда завтра вы поедете к маме в больницу. Поговорите с ней. Аккуратно, деликатно расскажете о том, что происходило дома. Подготовите её к разводу.

— А что именно говорить? — спрашивает Дима.

— То, что я вам рассказал. Что она пила, изменяла, что вы всё видели и очень переживали. Что развод — единственный выход.

— Понятно, — кивает он.

— И помните, — добавляю серьёзно, — это остаётся между нами. Никому ни слова. Особенно маме — она не должна знать, что вы получаете за это деньги.

— Конечно, — соглашается Катя.

Я встаю, подхожу к сейфу, достаю конверт с деньгами. Заранее приготовленный.

— Держите, — протягиваю им. — Первая часть.

Дима берёт конверт, быстро заглядывает внутрь. Его глаза округляются.

— Пап, а ты уверен, что поступаешь правильно? — вдруг спрашивает Катя.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну... может, стоит дать маме шанс? Если у неё амнезия, может, она изменилась? Стала другой?

На секунду теряюсь.

Если честно, я не ожидал этого вопроса. В голове тут же начинают крутиться различные мысли. Нужно ответить так, чтобы не вызвать у них подозрений.

________________________

Приглашаю вас в новинку литмоба "Развод в 40. Плати по счетам!"

Алекс Мара - ПОСЛЕ РАЗВОДА. ЖИВИ БЕЗ НАС!

– Мамочка, а дядя Вадя будет мне хорошим папой? – спрашивает дочка во время венчания.

В первых рядах раздаются смешки.

– Конечно, малышка. Самым лучшим, – отвечаю с улыбкой.

– Дядя Вадя, а настоящие папы дарят детям красивые платья, возят на море и никогда не обманывают.

– Договорились, детка! – с готовностью обещает мой почти-уже-муж.

*****

Я доверила мужу самое дорогое, что у меня есть, – мою малышку и моё сердце.

А он играл нашими чувствами и жизнями, как будто они ничего не стоят.

Использовал нас ради другой. Ради его любимой женщины.

https://litnet.com/shrt/ik8K

Глава 17 Руслан

— Катя, — говорю осторожно. — Люди не меняются. Алкоголизм — это болезнь. Она может вернуться в любой момент. А предательство... предательство не забывается.

— Но...

— Никаких «но», — перебиваю я жёстко. — Решение принято. Я не могу больше рисковать. Не могу жить в постоянном страхе, что всё повторится.

Катя замолкает. Дима кладёт руку ей на плечо.

— Папа прав, — говорит он. — После всего, что произошло, он имеет право на новую жизнь.

— Спасибо, сын, — говорю с благодарностью. — Спасибо, что понимаете.

Они встают, собираясь уходить.

— Помните, — говорю на прощание. — Завтра к двум часам в больнице. И будьте деликатны. Она всё-таки ваша мать.

— Мы помним, — кивает Дима.

Когда дверь за ними закрывается, я откидываюсь в кресле и улыбаюсь.

Идеально.

Теперь у меня есть союзники. Катя и Дима сами расскажут Асе о её «грехах», сами убедят её в том, что развод неизбежен. И она поверит им больше, чем мне — ведь это её дети.

А деньги... Деньги сделают их заинтересованными в успехе операции. Они будут играть свои роли так убедительно, что даже сами поверят в них.

Достаю телефон, набираю номер Леры.

— Привет, милая. Как дела?

— Отлично. А у тебя?

— Тоже отлично. Только что закончил важную встречу. Теперь всё идёт по плану.

— Расскажешь вечером?

— Обязательно. Кстати, можешь начинать искать свадебное платье.

Лера смеётся:

— А ты уверен в себе.

— Абсолютно. Через несколько месяцев я буду свободен. А затем мы поженимся.

— Не могу дождаться.

— И я тоже.

Кладу трубку и снова смотрю в окно.

Всё складывается как нельзя лучше. Ася сломлена и готова принять любую версию событий. Дети куплены и будут играть по моим правилам. Развод пройдёт гладко, без лишних вопросов и подозрений.

А я получу всё, что хотел. Свободу, деньги, новую жизнь с Лерой.

Правда, есть одна маленькая проблема: Никита, наш старший сын. Он живёт отдельно, мы не общаемся. Но что, если он узнает о разводе и захочет поддержать мать?

Впрочем, это маловероятно. Никита давно не появлялся в нашей жизни. Да и что он может сделать? Он же не знает правды.

Никто не знает правды, кроме меня и Леры.

И так будет всегда.

_______________________

И еще одна яркая новинка нашего литмоба:

Развод в 40+. Сердце на осколки

***

Когда я очнулась в больнице, то узнала три новости.

Плохую: всё, во что я верила - ложь.

Хорошую: моё разбитое предательством сердце отлично работает от батарейки.

И неожиданную: есть человек, который смотрит на меня так, будто я — не сломанная женщина за сорок, а та, ради которой стоит жить.

https://litnet.com/shrt/wtSf

Эмоционально. Больно. Чувства на пределе.

Глава 18

Никита.

Мой старший. Мой первенец. Мой мальчик, который ушёл из дома после очередной ссоры с отцом и с тех пор почти не выходил на связь.

Почему он звонит? Сейчас? Неужели и до него дошли слухи о падении его матери?

Пальцы сами нажимают на зелёную кнопку. Я подношу телефон к уху, едва собравшись с силами, чтобы выдавить из себя хрипловатое:

— Да?

— Мам?

Голос в трубке звучит напряжённо, чуть отчуждённо, но это он. Голос моего сына. Глубокий, с лёгкой хрипотцой.

— Ты можешь говорить?

— Да, — выдыхаю я, и слово царапает горло.

— Как ты? — вопрос деловой, почти холодный.

Никаких «мамочка, как же я испугался». Просто вежливый интерес. Словно он звонит далёкой родственнице.

Боль от его тона смешивается с той, что уже поселилась в моей груди.

Ну конечно. Чего я ожидала?

— В больнице, — отвечаю так же ровно, как могу. — Но уже лучше. Скоро выписывают.

— Ясно, — в трубке повисает пауза. Я слышу его дыхание и какой-то шум на фоне — кажется, улица. — Я звоню, потому что… — он замолкает, подбирая слова. — В общем, мне Катька написала. Сказала, ты в аварию попала.

Значит, это Катя.

Даже не знаю: хорошо это или плохо. Наверное, лучше чем если бы это был Руслан.

— Попала, — подтверждаю я глухо. — Сотрясение, перелом. Ничего серьёзного.

— Это хорошо, — снова эта холодная вежливость. И вдруг, словно решившись, он спрашивает: — Мам, что происходит? Катя написала что-то странное. Про тебя и отца.

Кровь стынет в жилах.

Значит, они и ему всё рассказали. Сейчас начнётся. Ещё один раунд обвинений. Я сглатываю ком в горле, собираясь с силами.

Лучше я скажу сама.

— Мы разводимся, Никит.

Слова вылетают изо рта раньше, чем я успеваю их обдумать. Они звучат чужеродно, как реплика из плохого спектакля.

На том конце провода воцаряется мёртвая тишина. Такая плотная, что я даже проверяю, не прервался ли звонок:

— Никита, ты…

— Что? — перебив меня, наконец произносит он, и в его голосе больше нет холода. Только чистое, неподдельное изумление. — Повтори.

— Твой отец подал на развод, — повторяю я, чувствуя, как губы начинают дрожать. — Он прислал документы на мой телефон, на почту.

— Подожди… — голос Никиты меняется, становится резким, напряжённым. — Почему? Что случилось? Он что-то сказал?

Я закрываю глаза, и слова Руслана, Кати и Димы снова звучат в моей голове, как приговор.

Мне стыдно. Стыдно произносить это вслух собственному сыну, которого я и так уже разочаровала.

— Он сказал… — я запинаюсь, голос срывается на шёпот. — Сказал, что это из-за меня. Из-за моего… дурного образа жизни. Из-за моей фривольности.

— Что?! — это не вопрос. Это взрыв. Короткий, яростный выкрик, полный недоверия. — Какой ещё, к чёрту, «фривольности»? Мам, что за бред?! Говори конкретнее!

Его реакция настолько неожиданная, что я на миг теряю дар речи. Я ждала осуждения, презрения, разочарования. Но не этого.

— Он… он говорит, что я… пила, — с трудом выдавливаю из себя каждое слово, словно тащу на себе неподъёмный груз. — Что я изменила ему. В нашем доме.

Тишина.

__________________________________

И последняя новинка нашего литмоба:

Развод. Я выбираю себя

Кто бы мог подумать, что такое нежное слово как “ПАПА” может разрушить двадцать три года брака в один момент.

https://litnet.com/shrt/nDe4

Глава 19

Но на этот раз тишина совсем другая.

Не холодная, не пустая. Она звенящая, наэлектризованная. Я слышу, как Никита тяжело дышит в трубку.

А потом он произносит то, отчего у меня по спине бегут мурашки.

— Так вот оно что… — шипит он с какой-то злостью. — Сука.

— Что? — переспрашиваю я, не веря своим ушам.

— Мам, слушай меня сейчас очень внимательно, — его голос становится стальным, властным. В нём нет и следа того отчуждённого мальчика, который позвонил мне пять минут назад. — Ты с отцом говорила после этого?

— Да, по телефону…

— Больше не говори. Поняла? Ни слова ему не говори и не пиши. Ни на что не соглашайся. Вообще ничего не делай. Просто сиди и жди.

— Никита, что происходит? — от удивления округляю глаза и просто хлопаю ими, словно кукла. — Я не понимаю…

— Я еду к тебе, — отрезает он. — Буду завтра утром. Просто дождись меня. И, ради всего святого, молчи. Не разговаривай ни с ним, ни с Катькой, ни с Димой. Ни с кем.

В его голосе столько напора и какой-то непонятной, тёмной уверенности, что я теряюсь окончательно.

Он не спрашивает, правда ли это.

Он не сочувствует.

Он просто отдаёт приказы.

— Но почему? — шепчу я, и в душе зарождается крошечный, дрожащий огонёк надежды. — Никит, что-то не так?

Я ожидаю, что он сейчас всё объяснит. Расскажет, почему так уверен, что отец лжёт. Поделится своими мыслями. Но вместо этого он произносит:

— Я всё объясню, когда приеду. Лично. А сейчас просто сделай, как я прошу. Пожалуйста.

И в этом «пожалуйста» я впервые за весь разговор слышу нотки прежнего Никиты. Просьбу, почти мольбу.

— Хорошо, — киваю я, хотя он этого и не видит. — Я буду ждать.

— Вот и отлично. До завтра, мам.

В трубке раздаются короткие гудки.

Я медленно опускаю телефон на одеяло.

Палата всё та же. Стены всё такие же белые. Но что-то изменилось. Воздух перестал быть таким удушающим. Тишина больше не давит.

Что это было?

Почему он так отреагировал? Почему не поверил в мою виновность ни на секунду? Почему приказал молчать и ждать его, как будто я в опасности?

Что-то не так?

Да, определённо что-то не так.

Глава 20

Следующее утро проходит слишком затянуто. Впервые за эти дни я просыпаюсь не от боли или кошмаров, а от тишины. Но тишина эта другая. Не давящая, не пустая. В ней живёт ожидание.

После вчерашнего звонка Никиты что-то внутри меня переключилось. Словно кто-то повернул крошечный тумблер, и вместо беспросветного отчаяния в душе затеплился огонёк надежды.

Я не знаю, что он задумал. Не понимаю, почему его реакция была такой… яростной.

Я не притрагиваюсь к телефону. Не проверяю почту, не отвечаю на сообщения от Кати, которые наверняка уже там. Я просто жду. Смотрю на часы, на дверь, на солнечный луч, ползущий по стене.

Когда дверь тихо скрипит и открывается, моё сердце делает кульбит и замирает.

На пороге стоит он. Никита.

Боже, как он изменился.

Я помню его почти подростком — угловатым, вечно недовольным, с колючим взглядом из-под насупленных бровей. Сейчас передо мной стоит молодой мужчина. Выше, шире в плечах. Коротко стриженные тёмные волосы, несколько дней небритости на волевом подбородке. Он одет просто: в потёртые джинсы и тёмную футболку, но в его фигуре чувствуется волевая сила.

Он молча проходит в палату, закрывая за собой дверь.

Его взгляд скользит по мне, по гипсу на руке, по больничной койке, и в глубине глаз на миг мелькает что-то тёмное.

— Привет.

Его голос звучит сухо, почти формально. Никаких эмоций.

— Привет, — выдыхаю я, чувствуя, как пересохло в горле.

Он ставит на пол небольшой рюкзак и подходит ближе. Останавливается у изножья кровати, сохраняя дистанцию.

— Как ты? — спрашивает он, и этот вопрос ничем не отличается от тех, что задавали врачи. — Голова болит?

— Уже почти нет. Только когда резко встаю, — отвечаю спокойно.

— Память?

— Без изменений, — я качаю головой. — Пустота.

Он кивает, словно именно этого и ожидал.

Его лицо непроницаемо, как каменная маска. Ни сочувствия, ни жалости. Только деловая сосредоточенность.

— Отец присылал тебе какие-то документы, — это не вопрос, а утверждение. — Покажи.

Я молча тянусь здоровой рукой к тумбочке и протягиваю ему телефон. Пальцы слегка дрожат. Он берёт смартфон, и я замечаю, как напряжены его руки. Костяшки пальцев побелели.

Никита открывает почту.

Я слежу за его лицом, пытаясь прочитать хоть что-то. Он молча водит глазами по строчкам, и я вижу, как желваки на его скулах начинают ходить ходуном. Его губы сжимаются в тонкую, жёсткую линию. Он не хмурится. Нет. Его лицо становится ещё более холодным. Он медленно выдыхает через нос, и этот звук похож на сдержанное шипение.

Проходит минута. Две.

Тишина в палате становится плотной. Наконец он поднимает на меня взгляд. В его глазах полыхает ледяное пламя.

— Он тебе звонил? Объяснял всё это? — спрашивает он тихо, но в его голосе столько стали, что у меня по спине бегут мурашки.

— Да… И дети приходили. Они… они всё подтвердили.

На его губах появляется что-то, похожее на усмешку. Горькую, злую, полную презрения.

— Конечно, подтвердили, — цедит он сквозь зубы, откладывая телефон. Он смотрит на меня в упор, и от этого взгляда мне становится не по себе. — И что дальше? Куда ты собираешься после выписки?

Я опускаю глаза. Становится немного стыдно. Ощущение, что я полностью завишу от милости человека, который меня уничтожил.

— Руслан… то есть, отец… он предложил мне пожить в его старой квартире. На окраине. Пока идёт развод. Сказал, что это… великодушно с его стороны.

Никита издаёт короткий, лающий смешок. В нём нет и капли веселья. Только яд и неприкрытая ненависть.

— Великодушно? — переспрашивает он, и в его голосе звенит сарказм. — Какой, однако, благородный человек. Вышвыривает жену после аварии, оболгав с ног до головы, и предлагает ей конуру в качестве подачки. Просто святой.

Я ошеломлённо смотрю на него.

— Ты… ты не веришь ему?

— Мам, — он делает шаг чуть ближе к кровати. — Вопрос не в том, верю я ему или нет. Вопрос в том, что ты ни в какую его квартиру не поедешь.

Его слова — это не предложение, а приказ.

— Но куда же мне идти? — шепчу я. — У меня ничего нет…

— Ты поедешь ко мне, — отрезает он. — Будешь жить у меня. И лечиться будешь у моих личных врачей, которых назначу я.

Волна шока накрывает меня с головой. Я смотрю на него, не в силах вымолвить ни слова.

К нему? К сыну, с которым мы почти не общались последний год? В его жизнь, о которой я ничего не знаю? Зачем ему это? Из жалости?

— Но… почему? — это всё, что я могу из себя выдавить.

Его лицо снова становится отстранённым. Но во взгляде остаётся та же стальная решимость.

— Потому что так будет лучше, — говорит он спокойно и уверенно. — Для тебя. Просто доверься мне.

Глава 21

Я соглашаюсь.

А какие у меня, собственно, варианты?

Вернуться в однокомнатную конуру на окраине, которую мне «великодушно» выделил муж? Жить там, в четырёх стенах, наедине с пустотой в голове и чужими грехами, которые мне так любезно приписали?

Нет, спасибо.

Никита — мой единственный шанс. Шанс не на то, чтобы всё исправить — правда, я даже не знаю, что именно нужно исправлять, — а на то, чтобы хотя бы разобраться.

Его злость, почти звериная реакция на слова отца — это единственный настоящий, неподдельный отклик, который я получила за всё это время.

Он не поверил. Ни на секунду. И это даёт мне надежду. Крошечную, дрожащую, но надежду, что я не сошла с ума, и что возможно моя память не так сильно пострадала, как мне это приписывают.

— Хорошо, — мой голос звучит уже твёрдо. — Я поеду с тобой.

Никита коротко кивает.

На его лице не дрогнул ни один мускул, но я вижу, как едва заметно расслабляются его плечи. Словно он переживал, что я откажусь.

— Вот и отлично, — говорит он своим ровным, деловым тоном. — Тогда я сейчас всё улажу с выпиской. Тебе нужно что-нибудь?

Я качаю головой в знак ответа.

В этот момент в палату заглядывает молоденькая медсестра.

— Ася Сергеевна, пора на уколы и перевязку, — щебечет она, входя с лотком, на котором звенят инструменты.

— Хорошо, — киваю я.

Никита делает шаг к двери.

— Мам, я скоро вернусь, — бросает он, а затем обращается к медсестре: — Простите, можно вас на пару слов?

Девушка удивлённо моргает, но кивает и, оставив лоток на тумбочке, выходит за ним в коридор.

Дверь прикрывается, но не до конца. Остаётся узкая щель, и я, сама не зная почему, задерживаю дыхание, пытаясь расслышать их разговор.

Голос Никиты тихий, но настойчивый. Я не могу разобрать слов, только интонацию — властную, не терпящую возражений. Он что-то говорит, потом наступает пауза. Голос медсестры звучит растерянно, она что-то лепечет в ответ. Снова говорит Никита, и я слышу шелест, похожий на звук доставаемых из кармана купюр. Ещё одна пауза, и затем тихое, но отчётливое: «Я поняла, всё сделаю».

Дверь открывается, и в палату возвращается медсестра.

Её щёки слегка покраснели, а взгляд бегает по сторонам, старательно избегая меня. Она молча и как-то суетливо делает мне укол, быстро меняет повязку на руке и, пробормотав «выздоравливайте», почти выбегает из палаты.

Интересно, что же такого сказал ей мой сын?

***

Проходит чуть больше недели.

Все эти дни была тишина. Дни, за которые ко мне не пришёл никто. Ни Руслан, ни Катя, ни Дима. Ни одного звонка, ни одного сообщения. Словно меня вычеркнули ластиком не только из их жизней, но и из памяти.

И, как ни странно, это не ранит. Это приносит облегчение.

Единственный, кто появляется на пороге моей палаты каждый день, — это Никита.

Он приходит после обеда, приносит свежие фрукты, книги, которые я пока не могу читать из-за головной боли, и просто сидит рядом.

Мы почти не разговариваем. Он не задаёт вопросов, я не жалуюсь. Иногда он просто смотрит в окно, а я смотрю на него, на его строгий профиль, на сильные руки, спокойно лежащие на коленях, и пытаюсь понять, что происходит у него в голове.

Эта молчаливая поддержка действует лучше любых лекарств. С каждым днём я чувствую себя сильнее. Не только физически.

И вот этот день настал. Выписка.

Врачи дают последние наставления: покой, никаких стрессов, через две недели снять гипс.

Я переодеваюсь в обычную одежду, которую Никита принёс накануне. Старые джинсы и мягкий свитер кажутся непривычно уютными после казённой больничной рубашки.

Я стою у выхода из больницы, держа в здоровой руке небольшой пакет со своими вещами. Солнце слепит глаза после тусклого освещения коридоров. Воздух пахнет пылью, бензином и почему-то свободой.

Не проходит и пяти минут, как ко мне подходит высокий мужчина в строгом тёмном костюме. Лицо непроницаемое, взгляд цепкий.

— Ася Сергеевна? — его голос ровный и безэмоциональный.

— Да, — отвечаю я, слегка напрягаясь.

— Я от Никиты Руслановича. Прошу вас пройти за мной.

Он указывает на элегантную чёрную машину, припаркованную у самого тротуара. Я с облегчением выдыхаю.

Никита обо всём позаботился. Он говорил мне о том, что за мной приедут. Не солгал. Всё по плану.

Я уже делаю шаг вперёд, готовая последовать за незнакомцем, как вдруг за спиной раздаётся голос.

Знакомый до дрожи. Голос, который ещё неделю назад обвинял меня во всех смертных грехах. Голос моего прошлого.

— Ася.

Я замираю на месте, не в силах обернуться. Сердце ухает куда-то вниз.

Глава 22

- Ася?! - удивлённо, но со злостью произносит муж. - Что происходит? Куда ты собралась? - требовательно произносит он.

Я слегка вздрагиваю от такого тона. Но ничего ответить ему не могу.

Никита просил никого не ставить в известность.

- Что ты молчишь?! - взрывается муж. - Язык проглотила? Или может опять все забыла?

- Руслан...

- Ася Сергеевна поедет со мной, - произносит мужчина в черном.

- Ася, я неделю пытался попасть к тебе! Меня не пропускали. Что происходит? Кто этот человек?

Я продолжаю молчать.

Сказать мне все равно нечего. Да и что тут скажешь, что меня просто отвезет незнакомец?

- Хватит повышать голос, - произносит мужчина. - Пойдёмте.

Только я хочу последовать за ним, как Руслан хватает меня за руку.

- Почему ты не позвонила, и не сказала, что тебя выписывают?

- Зачем? Мы же разводимся.

- Я должен знать, что происходит. Объясни мне, почему меня не пускали?

- Я не знаю, - растерянно произношу я.

- Все, Ася Сергеевна, нам пора. И вам больше не следует разговаривать с мужем.

- Да ты кто такой, чтобы указывать, что нам делать? - снова закипает Артур.

- Пойдемте, - повторяет мужчина.

Мы успеваем сделать несколько шагов, как муж снова настигает нас.

- Мы не договорили, - рявкает Руслан.

- Она не будет с вами разговаривать. Все. Точка. И хватит нам мешать.

Руслан хватает его за руку и тащит в сторону:

- Слушай сюда. Не знаю, кто ты такой, может очередной хахаль моей жёнушки...

- Держите себя в руках, - холодно произносит мужчина.

- Руслан, перестань, - порошу его. Ещё драки не хватает возле стен больницы.

- Тогда скажи, что все это значит?

Если бы я знала, - мелькает в голове.

- Ты должна была поехать в мою квартиру. А ты куда собралась? Или вспомнила наконец, как мне изменяла?!

Последняя фраза выводит меня из себя. Что он себе позволяет? Как можно в присутствии незнакомых людей говорить такие вещи?

- Замолчи! - со злостью произношу я.

- Так ты вспомнила или нет? - чувствую, как он почему-то напрягается. И продолжает держать незнакомца за руку.

- Ничего я не вспомнила. И хватит выяснять отношения. Я еду к подруге, - вырывается из меня маленькая ложь.

Рука Руслана отпускает незнакомца.

- Если вы не прекратите, я вызову полицию, - заявляет тот.

- Давай! - зло отвечает Руслан. - Я сам адвокат. Посмотрим, кто кого.

- Хватит, - не выдерживаю я. - Правда, не знаю, почему тебя не пускали. Дети ко мне тоже не приходили.

- Я так просто это не оставлю!

Мы с незнакомцем разворачиваемся и идём к машине. Чувствую его злой взгляд затылком,

Но что могло произойти? Почему меня никто не навещал? - размышляю я в машине.

Неужели Никита приложил руку? Он ведь всегда повторял, чтобы я не общалась с родственниками.

Наверное, он попросил, чтобы их не пускали. Но почему мне не сказал.

- Ася Сергеевна, похож, ваш муж преследует нас.

- Что? - не верю собственным ушам и оборачиваюсь, чтобы посмотреть в заднее стекло.

И действительно. За нами гонится его машина. Но что ему надо-то?

Выяснить, куда я еду?

Незнакомец набирает чей-то номер и сообщает, что нас преследует Руслан.

Я внимательно смотрю на человека за рулём.

- Да, хорошо... Я понял...- произносит он и сбрасывает звонок.

- Что? - в нетерпении спрашиваю я.

- Нам нужно оторваться от слежки. Будьте готовы к скорости и резким поворотам, - предупреждает меня водитель.

Мне становится некомфортно. И я инстинктивно вжимаюсь в кресло

Глава 23

Черт бы побрал Руслана. Что ему нужно? Я же и так развожусь с ним. Зачем вот это все делать?

Мы действительно увеличиваем скорость. И начинаем часто менять направление. Я периодически смотрю в окно и вижу его машину.

Так происходит какое-то время, но на одном из светофоров мы успеваем проскочить на жёлтый. А муж остается позади.

Наконец через полчаса мы приезжаем к сыну.

Водитель-незнакомец провожает меня до дверей. Никита уже ждет нас. Они остаются снаружи что-то обсуждать.

Я же медленно переступаю порог и замираю в прихожей. Глянцевые плитки под ногами отражают мягкий свет встроенных светильников, а вместо старого скрипучего шкафа красуется элегантный встроенный гардероб с зеркальными дверцами.

- Боже мой... - шепчу я, проходя в гостиную. - Откуда у него деньги на такую квартиру?

Просторная комната преображена до неузнаваемости: большой угловой диван цвета слоновой кости, современный телевизор на стене, а у окна - обеденная зона со стеклянным столом.

Просто невозможно поверить, что Никита живет в такой квартире.

Кухня поражает её ещё больше. Белые глянцевые фасады, встроенная техника, островок с барными стульями — всё сияет новизной.

Я открываю один из шкафчиков - внутри аккуратно расставлена новая посуда.

В спальне сына меня ждёт очередной сюрприз: большая кровать с мягким изголовьем, встроенные шкафы во всю стену, рабочий стол у окна.

Захожу в следующую, в которой наверное и останусь. Надо же! Всё подобрано специально для меня: удобное кресло для чтения, новый матрас, и даже фотографии в красивых рамках на комоде.

Не думала я, что он помнит, что я люблю.

Сын возвращается в квартиру.

- Осмотрелась? – спрашивает он.

- Да, но откуда? Это же стоит немалых денег.

- Снимаю. Могу себе позволить, мама.

- Никита, это очень дорого. С отцом ты не поддерживаешь никакой связи. Столько не может зарабатывать вчерашний студент, - произношу я обеспокоенно.

- Мам, все в порядке. Не переживай. Я работаю в крутой юридической фирме. И поверь наши услуги стоят очень дорого.

Я присаживаюсь на кровать. Начинает кружиться голова.

- Тебе плохо? – хмурится сын.

- Устала немного. После неприятного разговора с отцом, да еще и от погони.

- Да, тебе стоит отдохнуть. Ложись. Может, тебе принести чаю.

- Было бы неплохо.

Сын уходит. Я же располагаюсь в комнате. Быстро переодеваюсь в домашнюю одежду.

И уже чувствую, как мне становится легче.

Он приносит чай и печенье.

- Перекуси, а мне нужно сделать несколько звонков.

Он выходит, плотно закрыв за собой дверь.

Надо же, каким стал мой сын. Настоящий мужчина. Хорошо, что не пошел в отца.

Выпив чай, чувствую облегчение.

Ложусь на кровать и начинаю думать, что же все-таки произошло на самом деле.

Никита в это не верит. Так почему я так быстро согласилась на версию мужа и детей?

Почему я поверила? Ведь я же чувствую, что я не алкоголик. Я точно знаю, что не могла изменить мужу. Я за годы нашего брака даже не смотрела в сторону других мужчин.

А тут они заявляют, что я приводила его к нам в дом. Это же бред.

Этого никак не может быть.

Да, я не помню. Но я же не сумасшедшая.

Постепенно мысли начинают путаться, и я погружаюсь в мягкую теплоту сна, и мир вокруг меня становится ярким и солнечным.

Мы сидим на пледе в парке - я, Руслан и дети. Еще маленькие. Солнце играет в листьях над нашими головами, и воздух пахнет свежей травой и пирожками из термосумки.

Руслан смеется над чем-то, что сказала Катя, и его глаза светятся той самой нежностью, которую я так редко вижу наяву. Никакой усталости, никаких натянутых улыбок - только искренняя радость.

- Мам, смотри! – Дима подбегает ко мне с венком из одуванчиков. Я надеваю его на голову, и он хлопает в ладоши от восторга.

Руслан протягивает мне руку, помогает встать, и мы идем к качелям. Он качает детей по очереди, а я стою рядом, и сердце наполняется такой легкостью, словно я сама лечу.

Никто не смотрит в телефон, никто не думает о работе или счетах. Мы просто здесь, вместе.

- Как хорошо, - шепчу я, и Руслан обнимает меня за плечи.

- Да, - соглашается он и целует меня в висок. - Как хорошо.

Дети смеются, птицы поют, и время словно остановилось в этом идеальном моменте. Я чувствую себя любимой, нужной, счастливой. Просто счастливой.

Но из этого счастья меня выдергивает телефонный звонок. Нахожу рукой телефон и вижу имя дочери.

Глава 24

Какой приятный все-таки был сон, - мелькает в голове.

Звук телефона продолжает разрывать тишину. Я пытаюсь прийти в себя после пробуждения. Медленно сажусь в кровати. Смахиваю и принимаю вызов.

- Слушаю тебя, доченька.

- Мам. Ну что это такое? – возмущенно произносит она.

- Что? – не понимаю я.

- Почему ты нам ничего не сказала? Тебя выписали, а мы даже не знаем об этом.

- Так получилось, не бери в голову.

- Мы же беспокоились за тебя, - говорит она, но я не чувствую искренности в этих фразах. И меня это начинает беспокоить.

- Не переживай, все хорошо. Чувствую себя лучше.

- Мам, где ты? Папа беспокоится.

- Я же сказала ему, что поеду к подруге. Поживу пока у нее.

- Может, нам приехать к тебе?

- Нет, не надо. Я сама к вам приеду.

Начинаю ощущать ноющую боль в руке.

- Мам, ты что-нибудь вспомнила?

Интересно, почему ее это так волнует?

- Нет. Мне просто снятся сны, как нам вместе было хорошо. И мы были счастливы. И никакого алкоголя там нет.

- Я знаю, что тебе тяжело это принять. Но, увы, это так. Как бы больно это не звучало. Твои постоянные поздние визиты. Мы даже находили бутылки под твоей кроватью.

Я слушаю этот бред и не могу поверить. Бутылки под кроватью? Ну это уже слишком. Мне кажется, это перебор.

- Какие бутылки? О чем ты? Этого не может быть?! – начинаю нервничать и повышать голос.

- Да, мама, да. Именно так и было. И вишенкой на торте, был не привод этого чужого мужика, а то, что ты пьяная ударила Диму!

- Что?! Что ты сказала?

- Да вот, что слышала! Ты подняла на него руку!

- Это неправда! Это ложь! – выкрикиваю я. В этот момент в комнату входит Никита и смотрит на меня.

Я прикрываю рукой динамик и шепчу ему, что разговариваю с дочерью. Он показывает жестом, чтобы я включила громкую связь.

- Мам, к сожалению, это так. Я не хотела тебе говорить. Но я думаю, что ты скоро все вспомнишь, и чтобы это не было для тебя резко, решила рассказать об этом случае. Но ты не переживай, Дима не держит на тебя зла. Правда.

Сын показывает мне, чтобы я продолжила разговор.

- А что еще я должна знать? – спрашиваю дочь.

- Мам, ну ты не думай, что я специально пытаюсь тебя разозлить. Просто… - она теряется и не знает, что ответить.

- Я не думаю. Просто скажи мне, что еще есть в моем прошлом, чего я не помню.

Она задумывается. Пауза длится вечность. Никита стоит возле стены, скрестив на груди руки. Он всем видом показывает, что все, о чем говорит Катя – полная чушь. И я не должна этому верить.

- Вроде ничего серьезного не было, - неуверенно произносит Катя.

- Передай Диме, что я прошу у него прощения за это.

- Хорошо, ты только не переживай. И если что-нибудь тебе нужно – сразу звони.

Я сбрасываю звонок.

- Зачем ты с ней говорила? – строго спрашивает сын.

- А как я могла не ответить родной дочери? – не понимаю я.

- Просто не взять телефон. Они же специально звонят, чтобы выяснить, что ты вспомнила, а что нет.

- Никит, но она же твоя родная сестра. Как ты можешь так о ней думать.

Сын тяжело вздыхает и садится напротив меня. В его глазах читается усталость - такая взрослая для его двадцати трех лет.

- Мам, ты же слышала,

что она сказала? Опять алкоголь, опять эти истории. А про Диму... — он сжимает кулаки. - Ты ударила семнадцатилетнего пацана. Своего младшего сына!

Я чувствую, как внутри все сжимается

- Может, она преувеличивает? - слабо пытаюсь защитить дочь.

- Мама, - Никита наклоняется ко мне, говорит мягче, но решительно. – Они это делают специально, чтобы очернить тебя. И при разводе иметь преимущество. Отец, я так понимаю, будет требовать все имущество себе. А тебя постарается оставить ни с чем. И Дима с Катей все подтвердят.

Я закрываю глаза. Как же все запуталось в нашей семье.

- Что мне делать, Никит? Они же тоже мои дети. Я люблю их. А они вот так со мной? За что?

Глава 25

- Не переживай. Я все узнаю. Уверен, к этому тоже приложил руку Руслан. Все-таки у тебя с ними были хорошие отношения.

- Но теперь я для них алкоголичка и истеричка.

- Не бери в голову. Завтра к тебе уже придут врачи. Медсестра будет делать перевязки. А потом ты уже начнешь разрабатывать руку. Тебе специально подберут комплекс упражнений.

- Спасибо, сынок.

- Брось. Так поступил бы любой сын.

- Как видишь, не любой.

Никита подходит ко мне и обнимает за плечи.

- Все будет хорошо.

- А откуда у тебя такие средства?

- Я работаю в очень крутой адвокатской конторе. Причем фирма отца даже не конкурент им. Так что…

- А ты никогда не думал, чтобы помириться с отцом?

Сын тут же меняется в лице. Понимаю, что эта тема ему неприятна. Но уже прошло время. Мне всегда казалось, что уже пора все обсудить и прийти к какому-то решению.

Простить друг друга. И забыть.

Хотя вряд ли такое забудется.

Я только вздыхаю. Никита выходит из комнаты.

Я снова остаюсь одна. Наедине со своими мыслями.

Лежу в темноте и смотрю в потолок. Никита, наверное, занимается какими-нибудь делами. Что-то решает, о чем-то договаривается.

Какой же он молодец. Смог сам все сделать.

Поворачиваюсь на бок, подтягиваю одеяло к подбородку.

Четыре года уже прошло с того проклятого дня, когда он хлопнул дверью и ушел. А я все никак не могу забыть тот скандал. До сих пор мурашки по коже, когда вспоминаю, как они кричали друг на друга.

"Ты мне не отец!" - орал Никита, стоя посреди гостиной с рюкзаком в руках. А Руслан... Руслан тогда совсем потерял контроль. "И, слава богу! Такого сына мне и даром не надо!"

Все из-за этой чертовой истории с институтом. Никита поступил на журналистику, мечтал писать, работать

в СМИ. А Руслан... он же хотел, чтобы сын пошел по его стопам, в юридическую сферу. "Семейное дело продолжать надо, а не ерундой заниматься!"

Сколько раз я слышала эту фразу.

Вздыхаю тяжело. Никита проучился год, а потом вдруг бросил. Сказал, что это не его, что он хочет заниматься музыкой. Купил гитару, начал играть в каких-то барах.

Руслан взбесился окончательно. Кричал, что не будет содержать бездельника, что в его доме живут только те, кто работает и учится, как положено.

"Твой дом?" - тогда спросил Никита холодным голосом. "А где же мой дом, Руслан Александрович?"

Он даже перестал называть его папой к тому времени.

А потом он вдруг поступил на юридический и успешно окончил ВУЗ. Но с отцом он так и не разговаривает.

Закрываю глаза, но сон все равно не идет. Помню, как металась между ними, пытаясь помирить.

Но оба такие упрямые и гордые. Никита собрал вещи и съехал к другу. Потом снял комнату, устроился работать... Живет своей жизнью.

Теперь он хорошо зарабатывает и может позволить себе жить в такой шикарной квартире, хоть и съемной.

Изредка звонил мне, но домой не приходил никогда. Последний же год вообще не поддерживал с нами контактов. А Руслан делает вид, что у него никогда не было старшего сына.

Дураки. Оба дураки.

И я дура, что не смогла их помирить.

***

Утром просыпаюсь от звука голосов в квартире. Пытаюсь быстро прийти в себя.

В комнату заглядывает сын и сообщает, что пришли врачи.

- Почему ты не предупредил меня? – удивляюсь я.

- Не бери в голову. Сейчас я с ними все обсужу, а ты приготовься к встрече с ними.

Он закрывает дверь.

Я же быстро иду в ванную, потом пытаюсь привести себя в порядок. Смотрюсь в зеркало, вроде вполне себе неплохо выгляжу после аварии.

Выхожу из комнаты, сын тут же провожает в свой кабинет.

Я сажусь в кресло напротив сына, который стоит у окна. Немного нервничаю.

- Мам, они сейчас придут, - говорит он, не оборачиваясь. - Это действительно хорошие специалисты.

Я киваю, хотя он меня не видит. В животе что-то сжимается от тревоги. Врачи... Опять врачи. Сколько их уже было за это время.

Стук в дверь. Они входят внутрь.

- Проходите, пожалуйста.

Сначала появляется высокий, седоватый мужчина, с добрыми глазами за очками. Затем второй: помоложе, спортивного телосложения, с уверенной походкой.

- Мама, знакомься, - Никита подводит их ко мне. - Это Павел Георгиевич, психотерапевт. А это Михаил Александрович, он будет заниматься восстановлением твоей руки.

Павел Георгиевич протягивает мне руку для рукопожатия, и я неловко подаю правую. Он пожимает ее с теплотой.

- Очень приятно, Ася. Никита рассказал о вашей проблеме.

Глава 26

Спустя некоторое время

Сижу в кресле напротив Павла Георгиевича и чувствую, как что-то меняется в моей голове. Словно туман постепенно рассеивается, открывая очертания того, что было скрыто так долго.

- Расскажите мне еще раз про тот день, когда вы поссорились с мужем, - мягко просит доктор, снова записывая в блокнот нашу беседу.

Я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить. Образы становятся четче с каждым сеансом.

- Мы... мы спорили из-за денег. Он хотел продать дачу, а я была против. - Голос дрожит, но я продолжаю. - Я помню, как кричала на него, что это единственное место, где мы можем отдыхать от города.

- А что было дальше?

- Он... - Внезапно меня пронзает острая боль в висках. - Он сказал, что я пьяная. Но я не пила! Павел Георгиевич, я точно помню - я не пила в тот день!

Доктор наклоняется вперед, внимательно наблюдая за мной.

- Что еще вы помните, Ася Сергеевна?

Картинки в голове становятся яснее, как будто кто-то настраивает резкость на старом телевизоре.

Я резко открываю глаза и смотрю на психотерапевта. - Они все время говорят про какого-то мужчину. Но о ком говорит Руслан?

Сердце бешено колотится.

Руки начинают дрожать.

- Он сказал детям... он их убедил, что я водила к нам домой любовника. Но этого не было! - Голос срывается на крик. - Этого не было!

Павел Георгиевич протягивает мне стакан воды, но я не могу взять его - руки трясутся слишком сильно.

- Он наврал про алкоголизм... наврал про измены... - Слезы текут по щекам, но я их не замечаю. - Боже мой, что он сделал с моими детьми? Зачем он наговорил это?

Вся моя жизнь переворачивается с ног на голову. Все это время я мучилась виной за то, чего не совершала. Я верила, что была плохой матерью, плохой женой.

- Дима и Катя... они поверили отцу. Они думает, что я... - Не могу договорить. Боль в груди такая острая, будто меня пронзают ножом.

- Ася, дышите глубже, - спокойно говорит доктор. - То, что вы вспоминаете - это хорошо. Это означает, что ваша память восстанавливается.

Но мне не хорошо. Мне страшно и больно. Потому что теперь я понимаю - мой муж украл у меня не только память. Он украл у меня детей.

- Павел Георгиевич, а что если я никогда не смогу доказать правду? - спрашиваю, вытирая слезы дрожащими руками. - Что если дети так и будут думать, что их мать - алкоголичка и изменщица?

Доктор откладывает блокнот и внимательно смотрит на меня.

- Ася, память возвращается постепенно. Не торопите события. Расскажите мне, что еще всплывает в воспоминаниях?

Я глубоко вдыхаю и снова закрываю глаза. Стараюсь сосредоточиться на том времени до аварии.

- Руслан... он стал часто задерживаться на работе. Приходил домой поздно, от него пахло чужими духами. - Голос становится тверже и увереннее. - Я помню, как находила в его карманах чеки из ресторанов, где мы никогда не были.

- Что вы чувствовали тогда?

- Подозрение. Боль. Я понимала, что он врет мне в глаза. - Вдруг в голове вспыхивает еще один образ. - Телефон! Я видела, как он переписывался с кем-то. А потом быстро убирал

телефон, когда я подходила.

Павел Георгиевич кивает. И продолжает записывать.

- А что вы предприняли?

Картинка становится четче. Я вижу себя, сидящую за компьютером поздним вечером.

- Я... я следила за ним. Наняла частного детектива. - Сердце снова начинает колотиться, но теперь от волнения, а не от страха. - Да! Детектив дал мне фотографии и документы. Руслан встречался с молодой девушкой из своего офиса. Снимал для нее квартиру, покупал подарки.

- И что вы сделали с этими доказательствами?

- Я собрала все в папку. Спрятала ее... - Напрягаю память. - В своем столе, в спальне. Хотела показать адвокату.

- Адвокату?

Последний кусочек пазла встает на место. Я резко открываю глаза и смотрю на психотерапевта.

- Я подала на развод! – громче обычного произношу я. - За две недели до аварии я подала документы на развод! Я помню, как шла в юридическую контору, как заполняла бумаги, как адвокат сказал, что с такими доказательствами измены я получу большую часть имущества.

Руки больше не дрожат.

Наоборот, я чувствую какую-то странную ясность.

- Руслан знал об этом. Он пытался меня отговорить, угрожал, что если буду настаивать на своем, он отберет у меня все. Он же адвокат. Он сделает так, что я останусь ни с чем. И настроит детей против меня. Они конечно взрослые. Диме только семнадцать. Но все равно, я бы не хотела, чтобы они обо мне так думали. И я не поддалась... – начинаю говорить тише. - А потом… потом случилась авария…

- Что вы сейчас чувствуете, Ася?

Я долго молчу, обдумывая все, что вспомнила.

- Злость. Огромную злость. И еще... облегчение. Потому что теперь я знаю - я была хорошей матерью. Я была верной женой. Это он разрушил все, а не я.

Глава 27

Вечером сын возвращается домой. Я смотрю на него и вижу, что он чем-то обеспокоен.

- Что-то случилось? – спрашиваю его.

Он смотрит на меня отрешенным взглядом. Мне совершенно не нравится, что он молчит и ничего мне не говорит.

Никита проходит в кухню, наливает себе чай и садится на стул.

- Может, ты все-таки объяснишь, что происходит?

- Я объясню. Но прежде, хочу сказать, что я очень рад, что терапия помогла. И ты все вспомнила.

- Да уж! – несколько гневно произношу я. – Теперь у меня только одно желание – отомстить мужу. Точнее вернуть все, что принадлежит мне. И в первую очередь моих детей, которых он настроил против.

- Понимаю. И полностью поддерживаю. Но мы должны разработать план. Руслан хитрый, он тоже просто так не отдаст тебе имущество.

- Никита, - прошу сына, - ну сколько можно называть его по имени. Ведь прошло время. Все улеглось. Он хоть и урод последний, но все-таки тебе отец.

- Мама, он давно мне не отец. Ничего общего с ним я иметь не хочу. Тем более после всего, что ты вспомнила.

- Хорошо, - соглашаюсь я. Может быть, сын прав. А я по старой привычке просто хочу, чтобы в семье был мир.

Но опять же о каком мире может быть речь, если он так со мной поступил?

- Никита, я просто не знаю, что предпринять такого, что может сильно испортить ему жизнь. Документы на развод уже поданы, с его стороны. И наверняка у него есть доказательства того, что я вела себя ненадлежащим образом.

- Мы это опровергнем и докажем. Не переживай.

Я сжимаю кулаки, глядя на Никиту. И в его глазах я вижу ту же ярость, что горит во мне.

- Мам, я всегда знал, что с Руслан не очень хороший человек, - тихо говорит он. - Но чтобы настолько...

- Он думал, я никогда не вспомню, - цежу я сквозь зубы. - Рассказывал всем, что я пьяница, что изменяю ему. А сам... сам все это время...

Воспоминания накатывают волной. Как он задерживался на работе. Скрывал второй телефон. Как он с сочувствующим видом рассказывал соседям о моих "проблемах".

- Надо что-то делать, - в моем голосе звучит решимость.

Я даже начинаю улыбаюсь. И улыбка получается хищной.

- У меня есть план.

Руслан любит играть в жертву, правда? Любит, чтобы все его жалели? - Сын постукивает пальцами по столу. - Тогда дадим ему повод для настоящих слез.

- Я готова на все. Он разрушил все: семью, мою репутацию, даже здоровье. Реабилитация хоть еще длится, но рука продолжает побаливать. И я докажу детям, что я ни в чем не виновата.

- Сначала документы, - говорит сын и снова напрягается. - Все переведем на меня. Квартиру, дачу, машину. Соберем еще раз доказательства его измены. И возможно удастся узнать, что он задумал. И это использовать против него

Я киваю. Сила и решимость наполняют меня.

Руслан еще пожалеет о том, что недооценил меня.

- Мам, я не хотел тебе говорить. Но придется. Я считаю ты должна знать правду.

- Какую? – напрягаюсь я. – Что еще случилось?