Глава 1
После десяти лет счастливого брака — предательство! Как же больно и обидно!
Собрала вещи и ушла. Не раздумывая. Но вместо раскаяния и мольбы о прощении меня ждало равнодушие. Мой уход стал для мужа желанной свободой!
Хм… Свобода, говоришь? А ведь что-то в этом есть…
Плакать? Не дождешься! Страдать? Как бы не так! Попросишь вернуться? Да пошел ты к черту, дорогой!
Я тщетно пыталась сосредоточиться на глупой американской романтической комедии – сейчас главный герой как раз произносил проникновенную речь, признаваясь в любви главной героине – но все мои мысли были прикованы к звукам приближающихся машин, скрипу дверей лифта и шагам в подъезде.
Время уже давно перевалило за полночь, а Валера все никак не возвращался домой. Я уже несколько раз звонила ему на мобильный, но трубку никто не брал, и все мои сообщения оставались без ответа.
Я пролистала список контактов, нашла Колю – коллегу мужа, с которым мы виделись пару раз – собралась с духом и нажала кнопку вызова.
– Алло? – послышался в трубке сонный, немного хриплый мужской голос.
– Коля, привет. Это Тоня, жена Валеры.
–Тоня? Здравствуй. Слушаю тебя.
– Коль, а ты можешь позвать Валеру? Он мне что-то не отвечает на звонки, и я очень беспокоюсь.
В трубке повисла долгая тишина. Наконец он ответил:
– Тонь, я это… уже дома.
– Давно?
– Ну… часа два, наверное. Ты извини, я…
– Коль, ты только скажи мне честно, с Валерой все нормально было, когда ты уходил?
Коля опять какое-то время помолчал.
– Все нормально с ним, Тонь. Не волнуйся. Просто немного… загулял твой Валера. Ты же знаешь, его повысили два месяца назад, столько радости было. Вот он и отмечает. Я столько пить не люблю, поэтому и ушел пораньше.
– Понятно, – грустно вздохнула я.
– Он с этой… оставался, ну, с Таней из бухгалтерии. Ты ей позвони, если хочешь узнать, где он сейчас, – посоветовал Коля.
– Они что, вдвоем там остались?
– Нет, ты что, Тонь. Просто я её точно там видел. Может, она знает, где сейчас твой Валера, – поспешно заверил меня Коля.
– У меня ее номера телефона нет.
– Я тебе сейчас смс вышлю. Ладно, пойду я спать, а то совсем развезло, – пробормотал Коля, явно желая поскорее закончить этот неприятный разговор.
– Спасибо тебе, Коль. Пока.
Это был плохой знак. Валера напивался крайне редко, но такое всё-таки иногда случалось.
Завибрировал телефон, оповещая о пришедшем сообщении. Это Коля, как и обещал, прислал номер той самой Татьяны. Я никогда о ней не слышала от своего мужа. Звонить незнакомому человеку, да еще и в столь поздний час, было крайне неловко, но другого выхода я просто не видела.
Набравшись храбрости, я набрала незнакомый номер.
После пары гудков трубку, наконец, сняли, и в динамике послышалась какая-то невнятная возня, приглушенные голоса и пьяный женский смех.
– Отпусти меня, дурачок, – сквозь смех проговорила девушка, – Мне звонит кто-то… Да перестань ты, Валер… Щекотно же!
Услышав это, я почувствовала, как внутри все сжалось в ледяной комок, а пол предательски поплыл под ногами.
Так, спокойно, дыши глубже, успокойся, твердила я себе. Твой муж не единственный Валера на этом свете. Это может быть простое совпадение.
– Алло? Таня? – стараясь говорить как можно громче и увереннее, прокричала я в трубку, перебивая шум.
В трубке опять раздалась невнятная возня, чьи-то приглушенные голоса и пьяный смех, а затем пьяный женский голос, наконец, ответил:
– Да, я вас слушаю. Кто это?
– Здравствуйте, Таня. Это Тоня, жена Валеры. Я хотела…
Не успела я закончить фразу, как на том конце провода положили трубку, оставив меня в полном недоумении и растерянности. Я сидела, как парализованная, сжав телефон в руке и глядя перед собой пустым взглядом. Что это было вообще? Что это все значит? Почему она бросила трубку, едва услышав мое имя? Она что была с моим мужем? Или это был не его голос? Или его?
Неожиданно телефон вновь завибрировал в моей руке. На экране высветилось «Валера». Глубоко вздохнув, я ответила на звонок, стараясь говорить как можно спокойнее:
– Алло, Валера, ты…
– Ты чего тут устроила? –пьяно заорал на меня в трубку муж, перебивая на полуслове.
– Я… – растерянно пролепетала я, не ожидая такого агрессивного тона.
– Ты зачем названиваешь моим коллегам? Совсем мозгов нет?
– Валер, просто уже почти пол второго ночи, а тебя все нет, и ты не отвечаешь на звонки, я переживаю, – попыталась оправдаться я, стараясь не повышать голоса.
Глава 2
Я сидела в полной растерянности. До сегодняшнего вечера Валера никогда не разговаривал со мной в таком тоне при других, хотя у нас бывали неприятные моменты, когда он напивался. А тут – орал на меня по телефону, при своих коллегах, не стесняясь… Или при своей любовнице? Что вообще происходит? Они что… Нет, такого просто не может быть… Он не мог так поступить со мной… Или мог?
Последние три месяца действительно были очень сложными и напряженными – как для Валеры, так и для меня. После внезапного повышения на работе у мужа прибавилось работы, он стал чаще пропадать на работе допоздна, приходить домой уставший и раздраженный. Но я старалась относиться к этому с пониманием – новые обязанности, повышенная ответственность, все это, естественно, требует времени и сил на адаптацию. А вдруг за всем этим скрывалось что-то еще? Например, другая женщина?
Так, стоп, Тоня. Прекрати себя накручивать, остановись. Нельзя делать поспешных выводов, не имея никаких доказательств. Завтра, когда он протрезвеет, поговоришь с ним и попытаешься все выяснить. А сегодня в этом просто нет никакого смысла, человек находится в неадекватном состоянии и не способен ни на конструктивный диалог.
Я нашла очередную американскую мелодраму с предсказуемым сюжетом и финалом. Стараясь отвлечься от тревожных мыслей, я устроилась поудобнее на диване, укрылась теплым клетчатым пледом и уставилась в экран, надеясь, что это поможет мне не зацикливаться на мучительных вопросах и хотя бы на время заглушат обиду, которая разрывали меня изнутри.
Меня разбудил настойчивый, оглушительный звонок в дверь. Кто-то яростно и беспрерывно давил на кнопку и одновременно колотил кулаком по двери. Сначала я даже испугалась – кто может так отчаянно ломиться к нам в такую рань, что случилось? Но потом, прислушавшись, я услышала громкий, пьяный голос:
– Тооооонь! Открывай же! Это я! Ключи найти не могу!
Я посмотрела на часы – четыре утра. Да уж, долго он праздновал свое повышение. Надо скорее открыть дверь, пока он не разбудил всех соседей, нехорошо получится.
Я поторопилась в коридор и открыла входную дверь. За ней, шатаясь и прислонившись спиной к дверному косяку, стоял Валера. Шапка съехала набок, зимняя куртка была расстегнута, карманы брюк и куртки вывернуты наизнанку, а на полу перед ним валялись смятые бумажки, визитки, ключи от квартиры и мобильный телефон.
Я бросилась на четвереньки, торопливо собирая разбросанные по полу вещи, боясь, что он случайно наступит на свой телефон и разобьет его вдребезги.
– Чё так долго открывала… – громко проговорил Валера, – Не ждёшь, что ли, меня?
Я подняла все выпавшие вещи и аккуратно положила их на старый комод, стоящий в коридоре.
– Заходи скорее, Валер. Ну что ты стоишь на пороге? Не надо соседей будить, а то еще полицию вызовут! – стараясь говорить как можно тише и мягче, сказала я и слегка потянула его за рукав куртки внутрь.
К моему удивлению, он послушно последовал за мной, и я поспешно закрыла входную дверь.
– Валер, давай я помогу тебе раздеться, и ты спать ляжешь, а? Завтра обо всем поговорим.
Я подошла к нему и стала помогать снимать куртку, аккуратно стягивая ее с плеч.
– Чё ты… лезешь ко мне… все время, – пробурчал Валера, неуклюже отбиваясь от моих попыток раздеть его. – Отстань уже от меня, задолбала…
Я, игнорируя его, все-таки стянула с него куртку и присела на корточки, чтобы помочь снять ботинки.
– Я сам могу… Отстань… - пьяно бормотал муж.
Он наклонился, чтобы разуться самому, но не удержал равновесие и завалился на меня. Прихожая у нас была маленькой, и я, потеряв равновесие, с размаху врезалась лицом в шершавую поверхность обоев. Чёрт, теперь будет синяк на пол-лица, который придется прятать под толстым слоем тонального крема.
– Больно, Валер, – прокряхтела я. – Что ты делаешь? Дай я тебе помогу, пока ты меня или себя не покалечил.
Я села на пол, а Валера навис надо мной.
– Не надо мне помогать… Не приставай ко мне… Ты вообще мне праздник испортила! Названивала… Сидишь дома и сиди, чего тебе надо-то?
– Я волновалась, ночь на дворе, а тебя всё нет. С кем ты был? С этой Таней?
– Не твоё дело, поняла… Домой пришёл, радуйся. А мог бы не прийти… нашёл бы, где остаться.
– Валер, у тебя что кто-то есть? – спросила я, боясь услышать ответ.
– Может и есть… А что ты сделаешь? Уйдешь что ли? Ну и вали на все четыре стороны…
Что-то ещё ворча себе под нос, шатаясь из стороны в сторону, он поплелся в нашу спальню, оставив за собой грязный след от обуви. Тяжело рухнул на кровать, не раздеваясь, и тут же громко захрапел, мгновенно провалившись в глубокий сон.
Я осталась сидеть на полу в коридоре, прижавшись спиной к холодной стене, и заплакала. Щека болела и горела, завтра всё-таки будет синяк. Но больнее было от его слов. Валера не стал ничего отрицать. Значит, я слышала именно его в Танином телефоне.
Глава 3
Поплакав немного, я, наконец, поняла, что слезами делу не поможешь, что пора взять себя в руки и начинать что-то предпринимать, действовать.
Нужно привести себя в порядок и собраться с мыслями, как следует обдумать сложившуюся ситуацию и составить план действий. Я медленно пошла в ванную комнату и умылась прохладной водой. Посмотрев на себя в зеркало, я пришла в ужас. Сверху на скуле красовалось красное пятно от удара о стенку. Глаза и лицо опухли от слез и покраснели.
Я решила, что нужно как следует проучить мужа, показать ему, что со мной так нельзя разговаривать. Я не думала, пока, о настоящем разводе, потому что большая часть времени, когда Валера был трезв, он вел себя вполне нормально, и я понимала, что в основном все эти проблемы возникают, когда он пьян… Но твердо решила, что его нужно как следует наказать.
Через два дня Новый год. Что же делать? Единственное место, куда я могла уйти прямо сейчас, был мои родители. Они жили в небольшом домике на самом краю города. С ними жила моя младшая сестра Марина и ее маленькая дочка Маша.
Вообще не хотелось втягивать их во все это, портить им праздник. НО идти мне больше было некуда. Все мои немногочисленные подруги со времен школы и института, со временем отвалились, занятые своими проблемами и бытом.
Я вернулась в зал, тяжело опустилась на диван и посмотрела на настенные часы – шесть утра. Марина, скорее всего, уже встала. Она работала медсестрой в городской больнице, и ее смена, как правило, начиналась рано, да еще и дочку Машу нужно было, перед работой, отвезти в детский сад, а это тоже требовало времени.
Я какое-то время бездумно крутила в руках телефон, набираясь смелости, пытаясь собраться с мыслями. Марина была единственным человеком, кто знал всю подноготную наших с Валерой отношений, и кому он не очень нравился. Но даже ей мне не хотелось бы показываться в таком жалком, помятом виде. Но и находится в одной квартире с мужем, мне тоже не хотелось. Пусть проснется в пустой квартире, пусть помучается в поисках меня! Козел!
– Алло? – немного встревоженным голосом отозвалась Марина.
– Марин, привет! – как можно бодрее и веселее проговорила я.
– Что случилось, Тонь? – сразу же, без всяких предисловий, спросила сестра.
– В смысле, что случилось?
– Тонь, да брось ты свои дурацкие шуточки. Если ты звонишь мне в шесть часов утра, то явно не просто так, не поболтать о погоде или обсудить новую серию твоего любимого сериала. Что у тебя случилось? Говори быстро, я тут на работу собираюсь, мне некогда разговоры разговаривать, – нетерпеливо сказала Марина.
– Я… Я хочу приехать к вам, к вам в гости, и праздновать Новый год вместе с вами, – выпалила я на одном дыхании.
В трубке повисла тишина, словно Марина обдумывала, что мне ответить.
– А что, нельзя было об этом сказать немного позже? – недовольно проворчала она. – И зачем спрашивать? Приезжайте, если хотите, что мы вас когда-то выгоняли, что ли? Всегда рады видеть вас, ты же знаешь.
– Я буду одна, Марин, – тихо проговорила я, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
Опять повисла пауза.
– Вы что, поссорились, что ли?
– Ну… да, – ответила я.
– Опять гадостей тебе наговорил? – напрямую спросила она.
– Да, поэтому я и хочу… к вам… Только вот… – запнулась я, не зная, как сказать самое главное.
– Что «только»? Не томи уже, говори прямо, – нетерпеливо поторопила меня сестра.
– Он мне изменяет… И у меня синяк на пол-лица… Он меня толкнул нечаянно, и я об стену ударилась.
– Он тебя точно не бил?
– Да нет же. Ты же знаешь Валеру – накричать может, оскорбить, но не бил никогда.
В третий раз в трубке повисла тишина. Я живо представила себе осуждающее, рассерженное лицо Марины. Человеком она была прямолинейным, резким и очень эмоциональным, всегда говорила то, что думала, не заботясь о том, понравится это другим или нет.
– Про изменяет, я догадывалась. Насколько большой синяк? – наконец, нарушила молчание Марина.
– Ну… синяк… приличный, пока красный… –пробормотала я.
– Тоналка?
– Обязательно накрашусь, конечно, но все равно, думаю, видно будет, – неуверенно ответила я.
– Козел неуклюжий! Так, слушай, приезжай ко мне на работу, там разберемся, что к чему, – решительно заявила Марина.
– Спасибо тебе, Марин, – с благодарностью проговорила я.
– Документы все сразу собери, самые важные, и вещи, конечно, – продолжала давать указания сестра.
– Я… – растерянно начала я.
– Возьми все самое необходимое сразу, все, что может понадобиться в ближайшее время. И приезжай. Там поговорим, все обсудим, вместе решим, что делать дальше, – настойчиво повторила Марина.
Не дожидаясь моего ответа, Марина положила трубку. А я, наконец, вздохнула с облегчением, почувствовав, что больше не одна со своими проблемами, что теперь у меня есть поддержка, есть человек, который сможет мне помочь, подсказать, что делать дальше, потому что я была абсолютно растеряна.
Глава 4
Если честно, то я слегка растерялась, что брать с собой. С документами все было более-менее понятно –паспорт, медицинский полис, СНИЛС и ИНН. Но стоя перед открытым шкафом, я совершенно не понимала, что из вещей мне брать с собой.
Во-первых, в глубине души я все еще надеялась, что все это ненадолго. Я не собиралась по-настоящему уходить от мужа, а просто хотела немного припугнуть его, поэтому увозить все вещи, чтобы потом тащить их обратно, совершенно не имело смысла.
Во-вторых, мне совершенно не хотелось шокировать и расстраивать моих родителей – после десяти лет «счастливого» брака внезапно появиться у них под Новый год с тремя огромными чемоданами вещей, это было бы слишком.
В-третьих, мне не хотелось тащить с собой большую, неподъемную сумку. Денег у меня на такси не было, вернее, были какие-то копейки, но их явно не хватило бы на поездку через весь город. На банковской карточке оставалась совсем небольшая сумма, которую Валера переводил мне на хозяйство и все. Поэтому на другой конец города, сначала в больницу, чтобы встретиться с Мариной, а затем к родителям, мне придется добираться на переполненном автобусе. Да еще и по этим отвратительно чищенным, скользким улицам, рискуя сломать себе что-нибудь.
Все обдумав, я быстро переоделась в удобные, не стесняющие движения джинсы и теплую водолазку. В небольшую спортивную сумку, я бросила спортивный костюм, пару футболок, несколько комплектов нижнего белья, зубную щетку и пасту, любимый крем для лица и увлажняющий бальзам для губ.
Новый год через два дня. Я была практически уверена, что Валера, как бы он сейчас ни злился, ни хорохорился, обязательно одумается, примчится за мной, будет просить прощения на коленях, и мы обязательно помиримся, и праздник мы уже будем отмечать вместе, как и планировали.
Я демонстративно оставила дверцы платяного шкафа распахнутыми настежь и раскидала свои вещи, чтобы Валера сразу же, как только проснется, заметил это и понял, что я ушла. Пусть почувствует себя виноватым! Пусть помучается, пусть понервничает! Я осторожно потрогала шишку на голове – больно, блин. Ладно, пора уходить, пока он не проснулся, иначе весь мой план мести полетит в тартарары.
Вскоре я уже решительно, твердым шагом, шагала в сторону автобусной остановки. У меня даже немного улучшилось настроение от одной только мысли о том, как будет переживать мой муж.
До Марининой больницы добираться было около сорока минут. В переполненном, душном и холодном автобусе, где приходилось стоять, тесно прижавшись к другим пассажирам, это время показалось мне настоящей вечностью.
Наконец, я, вся замерзшая и уставшая, добралась до места назначения. Здание больницы было стареньким, обшарпанным, но зато, несмотря на ранний час, в нем уже горели все окна, и кипела жизнь.
Марина работала операционной медсестрой в кардиологическом отделении. Меня здесь все знали, поскольку я иногда заходила к сестре на работу, просто так, поболтать, выпить чашку кофе, поэтому меня пустили без проблем, не задавая лишних вопросов.
Вскоре я сидела в уютной, теплой комнате для персонала, перед чашкой горячего, ароматного кофе и горкой свежеиспеченных, румяных оладушек.
– Ешь, давай, – заботливо, но немного ворчливо, приговаривала Марина, подвигая ко мне контейнер с оладьями. – Я с утра напекла. Небось, даже не позавтракала толком.
– Марин, когда ты только успела, не представляю! – восхищенно проговорила я, откусывая кусочек румяного оладушка. – Очень вкусно! Спасибо! Не позавтракала, конечно. Всю ночь не спала, потом вещи собирала, и сразу к тебе.
– Ну я так и думала. Так, у меня через двадцать минут операция, мне бежать нужно, – деловито сказала Марина, поглядывая на часы. – Слушай меня внимательно, времени у нас мало: поедешь сейчас домой, поможешь родителям с подготовкой к празднику, не вздумай хандрить и реветь, и, самое главное, ни на какие звонки этого козла не отвечай…
– А с синяком-то что делать? Как я им покажусь? – с тревогой спросила я.
– А я им уже все рассказала, так что можешь даже и не тратить время на то, чтобы его замазывать, – небрежно ответила Марина.
– Что? – от неожиданности и изумления оладушек выпал у меня изо рта, чудом не упав на пол.
– Чтобы время тебе сэкономить! – отрезала Марина.
– Блин, Марина! – возмущенно воскликнула я.
– Ещё я попросила их тебя не расспрашивать ни о чем, так что ничего объяснять не придётся.
Я совершенно не знала, что сказать в ответ. Мне вдруг стало страшно, что всё принимает серьёзный оборот.
– Я не пойду к родителям, – тихо, но твердо сказала я, отодвигая от себя контейнер с ароматными оладушками.
– Ты что, совсем с ума сошла, Тонь? А куда ты тогда пойдешь? На вокзал, что ли? – возмущенно воскликнула Марина.
– Домой пойду, – упрямо ответила я, скрестив руки на груди.
Марина аж покраснела от злости.
– Послушай меня внимательно, ты сейчас же пойдешь к родителям и будешь вместе с ними готовиться к Новому году, покупать продукты, наряжать елку, выбирать подарки. А потом ты будешь вместе с нами отмечать этот праздник, и чтобы я не видела твоего кислого лица! И не смей звонить или писать этому козлу! – повысила она голос. – Узнаю, что ты с ним хоть как-то контактировала, убью своими руками! Если у тебя, дуры, совсем характера не хватает, то у меня на нас двоих хватит, уж поверь!
Визуалы
Всем привет!
А вот и визуалы! Знакомьтесь с нашими героями!
Наша красавица-умница Антонина.
Ей не повезло с мужем, но мы подержим за нее кулачки, и все у нее будет замечательно!
А это наш Вале-е-ера. Муж, который объелся груш!
И кто на него такого угрюмыша позарился? Вот вопрос!
По моему, смотрятся они вместе совершенно отвратительно! А вы как считаете?
А это коллега Валеры - Татьяна.
Крайне неразборчивая в связях дама, которой противопоказаны алкоголь и корпоративы)
Глава 5
Я чувствовала себя загнанной в угол. С одной стороны, мне до ужаса стыдно было идти к родителям и рассказывать им о своих несчастьях. Я обижалась на Марину за то, что она без моего ведома все им рассказала. С другой стороны, я не хотела возвращаться обратно к мужу, который, судя по всему, даже не догадывался, что я ушла от него.
Зазвонил телефон. На экране высветилось имя «Валера». Я не решалась ответить на звонок, вся моя смелость куда-то бесследно исчезли. Телефон перестал звонить, и я даже с облегчением вздохнула, радуясь, что мне не придется сейчас ничего объяснять. Марина, конечно же, была права – я самая настоящая тряпка, бесхарактерная и безвольная. Что же мне, в конце концов, делать-то? Как поступить?
Телефон зазвонил опять. Надо ответить, твердо решила я. Надо все ему высказать.
– Алло? – сказала я робко.
– Тонь, ты где? Что-то я тебя не вижу дома, – раздался в трубке хриплый голос моего мужа.
– Я… я ушла, Валера.
– Куда ты так рано собралась? В магазин, что ли?
– Я ушла совсем, Валера, – с трудом выдавила я из себя, стараясь придать своему голосу как можно больше твердости и уверенности.
– В смысле, совсем? Что ты такое говоришь? Ничего не понимаю. Тонь, тут мне с работы звонили, сказали, что я проспал, и теперь мне срочно ехать надо, иначе влетит по первое число. Ты мне лучше помоги собраться побыстрее, ладно? Завтрак приготовь, рубашку погладь, галстук подбери… – говорил Валера, словно не слышал моих слов.
– Валера, – перебила я его, чувствуя, как внутри все закипает от возмущения и обиды. –Неужели ты ничего не помнишь из того, что было ночью?
В трубке на несколько томительных, долгих секунд повисла тишина, было слышно только, как Валера тяжело дышит, а потом заскрипела кровать, словно он резко сел на нее.
– Нет, – наконец сказал он неуверенным голосом. – Я ничего не помню. Что случилось?
– Ты пришел пьяный и… оскорблял меня. А еще я знаю, что ты мне изменил с этой… с Таней из бухгалтерии.
На самом деле я наверняка не знала, была ли измена или нет, но я решила проверить его. Я очень надеялась, что он сейчас скажет, что между ними ничего не было, что это какая-то чудовищная ошибка, что он любит только меня, и тогда я поверила бы ему, простила бы все и, наверняка, поехала бы не к родителям, а домой, к нему.
Но когда пауза в трубке слишком затянулась, я с ужасом поняла, что сделала огромную ошибку спросив и что, возможно, лучше было бы не знать правду.
– Ты где сейчас? Когда вернешься? - спросил Валера спокойно.
– Ты вообще слышал, что я тебе только что сказала? – возмущенно воскликнула я. – Ты мне не хочешь ничего объяснить? И извиниться не хочешь?
– Слышал, конечно. Не вижу никакого смысла обсуждать это все по телефону. Я пошел на работу, а ты возвращайся домой, и вечером мы нормально поговорим.
– Нет, Валер, не будет никакого «вечером», я не вернусь. Я ушла от тебя навсегда. Ты что, действительно думал, что я какая-то бессловесная тряпка, которую можно унижать, а она будет молчать и все прощать? Даже измены?
– И куда ты пойдешь, такая гордая и независимая? У тебя же, кроме меня, нет ничего и никого. Ни нормальной работы, ни денег, ни собственной квартиры. И друзей-то у тебя, по сути, тоже нет, – насмешливым тоном спросил Валера.
– Зато у меня есть родные, которые меня любят и всегда поддержат. Я буду жить у своих родителей, и Новый год я тоже буду праздновать с ними, а не с тобой.
– Они что… в курсе всего? – с тревогой в голосе спросил Валера.
– Про твою измену? Что, стыдно стало? – язвительно ответила я.
– Ну ты и дура, Тоня! Зачем ты им все это рассказала?!
– А почему я должна была молчать?
– Да если бы ты умела доставить мне удовольствие в постели, я бы ни на каких других и не смотрел, – зло выпалил Валера.
– Так это, значит, еще и я виновата в твоих изменах, ах ты… – возмущенно воскликнула я, не веря своим ушам.
– Да пошла ты, дура! – в ярости заорал Валера и бросил трубку.
Он просто взял и бросил трубку! Он ни извинился, ни сказал, что сожалеет о случившемся, он даже не попытался меня удержать, а еще и обиделся на меня, как будто это я была в чем-то виновата, за то, что я посмела рассказать родителям щ нем! Меня просто трясло от ярости, от обиды и от чувства собственной никчемности! И про эту Таню он ничего не стал отрицать, а значит, между ними действительно что-то было, значит, мои подозрения не были беспочвенными.
Марина была права – дальше будет только хуже. Однажды я приду домой, а там будет сидеть другая женщина и чувствовать себя там хозяйкой. Или лежать в нашей постели, в обнимку с моим мужем.
Я вдруг почувствовала, как по моим щекам побежали горячие слезы. Вот все и решилось само собой, без моего участия. Домой меня никто не позвал и не ждал. Ждали меня только мои родители. Значит, поеду к ним. Но сначала, все-таки, доем Маринины оладушки. После того как решение было принято, я как будто вернулась в реальность и начала ощущать голод, усталость, ломоту во всем теле, а еще невыносимую боль и жгучую обиду от предательства любимого человека.
Глава 6
Марине я оставила короткую записку, мол, ты права, сестренка, я еду к родителям, и увидимся вечером, как договорились. Несмотря на ее резкость, прямолинейность, подчас грубоватую манеру общения, я знала, что она искренне беспокоится обо мне, и я очень благодарна ей за это.
От больницы до дома родителей было не больше двадцати минут неспешной ходьбы. Я шла, с трудом переставляя ноги, мысленно прокручивая в голове наш диалог с Валерой, вновь и вновь возвращаясь к каждому слову, пытаясь понять, что же произошло, почему все так вышло. Почему он даже не удосужился извиниться? Почему он вел себя так, словно ничего не произошло? О чем он собирался говорить вечером? Неужели все эти дни, когда я думала, что он задерживается на работе из-за новых обязанностей, из-за повышения, он на самом деле был с ней, с этой Таней? И главное, почему? Я сидела дома, вела хозяйство, готовила все его любимые блюда, стирала, убирала, поддерживала уют, у нас не было детей, то есть он практически ничего не делал, всю работу по дому выполняла я, секс у нас был регулярный, и вроде как ему все нравилось, он никогда не жаловался. Что во мне не так? Что он нашел в этой Тане, чего не было во мне?
Завидев знакомый родительский дом, я остановилась посреди тротуара, совершенно не зная, как себя вести. Что теперь будет? Как я появлюсь перед ними? Что я им скажу? Или, может, ничего не говорить, сделать вид, что ничего не случилось, что все в порядке? Вот и вторая дочка вернулась к ним ни с чем, брошенная. Представляю, как они сейчас переживают. Стыдно-то как…
Промаявшись еще пять минут в нерешительности, я, наконец, взяла себя в руки, набралась смелости и пошла к дому. Папа в этот момент как раз чистил дорожку от калитки к дому от выпавшего за ночь снега, усердно размахивая лопатой и совершенно не замечая меня.
– Пап, давай я тебе помогу, – подошла я к нему сзади, стараясь говорить как можно спокойнее и увереннее, и попыталась взяться за лопату.
Папа тут же поднял глаза, и его взгляд на мгновение застыл на моем синяке на скуле. Мне вдруг захотелось провалиться сквозь землю.
Обычно папа при встрече всегда целовал меня в щеку и обнимал, но в этот раз он просто опустил глаза, глубоко вздохнул и продолжил чистить дорожку, лишь пробурчав:
– Иди в дом, там матери помоги, а я здесь сам управлюсь.
Я не стала спорить, что сейчас это будет совершенно неуместно. Молча развернулась и пошла в дом.
Там пахло чем-то очень вкусным, были слышны звук работающего телевизора и звонкий голос моей маленькой племянницы Маши:
– Бабуль, а что мы на Новый год будем готовить? Давай манты, а? Я их так люблю!
– А ты только есть помогать будешь или лепить тоже будешь, моя помощница? – дразнила внучку мама.
– Я же уже помогала! Я умею их лепить!
Я тихонько разулась, сняла свой пуховик, повесила его в прихожей и прошла на кухню.
– Всем привет! – нарочито громко и бодро сказала я, переступая порог кухни.
Маша и мама тут же повернулись ко мне, оставив свои дела. На мамином лице мгновенно промелькнул ужас, а Машино лицо стало удивленным.
– Привет! Тетя Тонь, а это что с тобой такое? – тут же спросила Маша, указывая на мой синяк.
– Ой, Маша, отстань от тети … – попыталась урезонить ее мама, но я ее перебила.
– Это я просто ударилась, Маш. Помнишь, ты как-то баловалась, бегала и с разбегу на дверь наскочила? И тоже синяк у тебя был?
– Ага, только у меня на лбу был! Меня мама потом еще единорогом называла, – захихикала маленькая Маша. – А мы тут гуляш готовим, вкусный-превкусный!
– А ты почему сегодня не в садике?
– Мама разрешила мне не ходить, все-таки Новый год скоро, а я бабушке помогаю, – с гордостью ответила Маша.
Все это время мама не сводила c меня глаз.
– Мам, пожалуйста, все нормально, ничего страшного, – сказала я мягко.
– Да, конечно, конечно, все хорошо, – засуетилась мама, кинувшись помешивать что-то в огромном казане на плите. – Ты голодная, дочка? Хочешь чего-нибудь съесть?
– Нет, спасибо, меня Марина оладушками накормила, так что я сыта. Я к ней на работу заходила.
– А я-то думаю, чего это сковорода грязная валяется, да вся кухня изгваздана! Ну, Маринка… – улыбнулась мама.
– Чем тебе помочь?
– Да мы уже почти все приготовили, так что тебе особо и делать ничего не придется.
– Может, чего-нибудь купить надо к Новому году?
– Да мы еще даже не думали, что конкретно готовить будем, – сказала мама.
– А я слышала что-то про манты. И полностью поддерживаю эту идею! – воскликнула я.
– Ура! Манты! – закричала Маша. – Бабушка, если ты откажешься, то мы с тетей Тоней сами все будем лепить, хорошо?
– Тонь, ты иди переодевайся, возьми ручку и листочек, и приходи, сейчас будем меню составлять, – распорядилась мама.
Я послушно пошла в ванную переодеваться, чувствуя облегчение. Вух, ну самое сложное, пожалуй, уже позади. Дальше должно быть легче. Маринка не обманула, они и вправду ничего не спрашивали. Что же она им такое наговорила? Вот это характер у моей сестры! Любого может заставить сделать все так, как ей надо. Я всегда удивлялась, почему она до сих пор какого-нибудь достойного мужчину не охомутала. Ведь легко могла бы, если б захотела.
Глава 7
Весь день пролетел в приятных, предпраздничных хлопотах. Мы вместе с мамой и Машей занимались подготовкой к Новому году: наряжали елку, украшали дом гирляндами и разноцветными шарами, я ходила закупаться в магазины.
Никто из родных меня ни о чем не спрашивал, не пытался выведать подробности моей личной жизни. Только иногда я ловила на себе обеспокоенные взгляды родителей.
Я даже вспомнила свое детство, как мы вот так же, всей семьей, собирались вместе, лепили пельмени, строгали салаты, украшали елку и с нетерпением ждали наступления Нового года. Это было очень здорово и весело. После замужества я практически перестала справлять праздники со своими родителями, отдавая предпочтение мужу. Обычно на Новый год мы уезжали к Валериным друзьям на дачу, где проводили несколько дней в шумной, пьяной компании, и, честно говоря, я совсем не скучала по своим родным, думая, что так и должно быть, что у меня теперь своя, новая семья.
Вечером, когда мы, наконец, закончили все дела и уложили уставшую Машу спать, мы все вместе собрались на кухне, чтобы попить чая и, как я поняла, поговорить начистоту, по душам. Молчание не может длиться бесконечно.
Мы с Мариной направились в ванную комнату, чтобы вместе помыть руки, и там, оставшись наедине, она тихонько шепнула мне на ухо, ободряюще приобняв за плечи:
– Не бойся, сестренка! Всё будет хорошо.
Я лишь молча кивнула в ответ, чувствуя, как внутри меня снова нарастает напряжение, потому что мой муж до сих пор так и не позвонил, чтобы извиниться, не попросил прощения, не попытался меня вернуть.
Какое-то время все молча сидели за столом, попивая чай и стараясь не смотреть друг на друга. Потом папа, наконец, тихо, но твердо сказал:
– Ну, говори, дочка. Что же, все-таки, случилось у вас с Валерой? И что дальше делать думаешь?
– Он пьяный пришел… Мы поссорились… И я узнала… что у него есть другая… – с трудом выдавила я из себя.
– Ох, дочка, как же так-то… – горестно запричитала мама, всплеснув руками.
– Помолчи, Нин, дай ей договорить, – цыкнул на нее папа. – Пусть она сама все расскажет.
Мама тут же замолчала, опустив голову, но глаза у нее покраснели, наполнились слезами, и было видно, что она еле сдерживается.
–Сама не знаю, что ещё сказать, – тихо ответила я, пожав плечами.
– Ой, да ладно тебе! – тут же бесцеремонно вмешалась в разговор Марина. – Все она прекрасно знает! Она мне еще утром в больнице сказала, что ушла она от этого козла и возвращаться к нему ни за что на свете не собирается! Сейчас вот Новый год пройдет, отдохнет немного, придет в себя и будет работу искать. А пока поживет с нами, мы ей поможем, чем сможем. Правда, мам, пап? – она говорила уверенно, глядя мне прямо в глаза.
– Ну, да, – тихо пробормотала я, опуская взгляд.
– Конечно, доченька, оставайся у нас, сколько тебе будет нужно, мы всегда тебе рады. Ты еще молодая, красивая, умная! Найдешь себе нормального мужика, не переживай! Все у тебя будет хорошо! – опять затараторила мама, ласково поглаживая меня по руке.
– А вещи-то как же? У тебя вон только какая-то сумка полупустая, – встревожился папа. – Надо их как-то забрать, не оставлять же все этому…
– Я пока не хочу его видеть, – тихо сказала я. – Я потом заберу, когда немного успокоюсь.
– А мы вместе после Нового года сходим и заберем все твои вещи, не переживай, – уверенно вмешалась Марина, подмигнув мне.
Я посмотрела на нее с укором. Марина прекрасно знала, что я в глубине души не хочу уходить от Валеры навсегда, что я все еще надеюсь на примирение. Поэтому она и рвется пойти со мной за вещами, чтобы не дать мне вернуться к нему.
– Правильно, – обрадовалась мама, облегченно вздохнув. – Маринка у нас боевая, никого не боится. Он при ней точно не посмеет ничего сделать.
– Поговорить бы с ним по-мужски, объяснить ему, что так нельзя поступать, – задумчиво сказал папа, нахмурив брови.
– Не вздумай, ни в коем случае! – повысила я голос, испугавшись за отца. – Не надо ничего выяснять! Тебе уже шестьдесят лет, а ему всего тридцать три. Силы не равны, это опасно. Все нормально, пап, я сама виновата…
– Да? Прямо сама и виновата? – иронично спросила Марина, скептически изогнув бровь.
Я опустила голову и пробормотала, стараясь не вступать в спор:
– Ну, не совсем сама… но, пап, прошу тебя, не надо туда ходить, не надо ничего выяснять.
Марина какое-то время внимательно смотрела на меня, словно пытаясь прочитать мои мысли, потом решительно повернулась к папе и твердо сказала:
– Тоня права, пап, не стоит тебе туда ходить. Во-первых, силы у вас действительно неравные, и это может закончиться плохо, а во-вторых, мы ему отомстим по-другому, – загадочно улыбнулась она.
– Как? – с любопытством выдохнула я, сгорая от нетерпения.
– Еще не знаю, пока не придумала, – задумчиво сказала Марина, прищурив глаза. – Но обязательно случай подвернется, не сомневайся. Главное, помни, когда он придет сюда сопли на крыльцо мазать, просить прощения и умолять вернуться, ты к нему не возвращайся.
– Ты что такое говоришь! – возмущенно воскликнула мама, бросив на Маринку сердитый взгляд. – Конечно, она туда не вернется, и думать об этом не смей! Что за глупости, она что, на помойке себя нашла, чтобы возвращаться к этому бабнику?!
Глава 8
Ночью я практически не спала, прокручивая в голове всё случившееся. Во мне боролись два противоположных чувства: сомнения – а вдруг я что-то не так поняла? Вдруг я просто накрутила себя, раздула из мухи слона, а у Валеры и нет никого? До этого же у нас все было относительно нормально, жили, как все, не хуже других. И боль – от осознания того, что меня обманывали, использовали, предали. Слишком много фактов указывало на его измену, и игнорировать их было просто невозможно. Как он мог так поступить со мной? Как он мог предать меня? Мы прожили с ним целых десять лет, прошли через многое. Да, у нас никогда не было безумной любви, сумасшедшей страсти, фееричных романтических свиданий, но… разве же это повод заводить кого-то на стороне?
Утром я чувствовала себя совершенно разбитой и опустошенной, но Марина, как всегда, не дала мне раскиснуть и загрустить, она тут же дала мне кучу различных заданий, чтобы я не сидела без дела и не думала о плохом. Я практически не оставалась одна, Марина постоянно была рядом, контролируя каждый мой шаг. Я понимала, что сестра искренне хочет отвлечь меня от грустных мыслей, но иногда ее кипучая энергия просто бесили. Мне просто хотелось лечь перед телевизором, включить какой-нибудь дурацкий, слезливый сериал, смотреть его, есть что-нибудь вкусное и плакать, жалея себя.
Больше всего я переживала из-за того, что перед Новым годом мы с мужем уже так и не помиримся, что этот праздник я встречу одна, без него. Даже если Валера одумается, захочет извиниться, он не сможет дозвониться, потому что Марина добавила его номер в черный список. Он же еще и обидится на это, подумает, что это я сама так сделала, как потом доказывать ему, что это не я, что это все проделки моей заботливой сестрицы!
Видимо, все мои тревоги и переживания были написаны на моем лице, так как ближе к вечеру Марина участливо сказала:
– Хватит ходить мрачнее тучи, Тоня. Праздник с родителями – это далеко не самый худший вариант, поверь мне. Бывает и хуже.
– Да я просто переживаю из-за того, что Валера не может мне дозвониться, вот и все! – воскликнула я.
– Тонь, если бы мужику это действительно надо было, если бы он действительно хотел с тобой поговорить, он бы обязательно нашел способ, как это сделать, поверь мне. С чужого телефона бы позвонил, попросил бы кого-нибудь из знакомых или друзей, или мне бы позвонил, в конце концов. Или вообще приехал бы сюда лично. Он же прекрасно знает, где ты.
– Ну, не может быть такого, чтобы ему было все равно! Чтобы он совсем не переживал! – упрямо настаивала я, отказываясь верить в худшее.
Марина посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом и сочувственно сказала:
– Увы, Тонь, может, к сожалению. И тебе придется это принять, как бы больно тебе сейчас ни было. Это гораздо лучше, чем жить в иллюзиях и обманывать себя. Сначала ты его равнодушие не замечаешь, а потом что? Караван любовниц?
Я опустила голову, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Как так, Марин? Как все могло так случиться? Мне всегда казалось, что мы счастливы, а тут все рухнуло в один день, – прошептала я.
– Странное у тебя представление о счастье, если честно. Ты же за ним как мамочка ходила, пылинки сдувала, все для него делала, все ему прощала. Мыла, стирала, убирала, готовила, ублажала, дома сидела, никуда не выходила, все его желания исполняла. Мужчинам с такими неинтересно, они это быстро пресыщаются.
– Ты-то откуда все это знаешь? – зло вскинулась я, огрызнувшись на сестру. Слишком больно было слышать правду. – У тебя и мужика-то нет, ты сама-то что понимаешь в отношениях?
– Ну, во-первых, это элементарная логика – ты стала для него просто бытовухой, привычной и обыденной, а бытовуху никто не любит, все ищут чего-то нового, яркого, интересного. А во-вторых, с чего ты взяла, что у меня нет мужика?
Я внимательно посмотрела на Маринку. Она хитро улыбалась. И правда, почему я вдруг решила, что она одинока?
– То, что я дома Новый год справляю? Так у меня дочка маленькая, не хочу ее со всеми своими «любовями» знакомить, – пожала плечами Марина. – Да и родители – меньше знают, крепче спят, как говорится. Зачем им лишние переживания?
– Ну ты даешь, Марин! А почему раньше не рассказывала? Чего скрывала-то? – удивилась я.
– Нет еще достойного, чтобы всем о нем рассказывать, – лукаво улыбнулась она. – Как появится такой, чтобы я была уверена в нем на все сто процентов, тогда и расскажу, не сомневайся. Если хочешь нормально отметить праздник и не испортить его ни себе, ни нам, забудь на пару дней про своего Валеру. Представь, что нет у тебя никакого мужа, что ты свободная женщина. Перестань все время смотреть на телефон и ждать его звонка, отпусти ситуацию. А после Нового года решим, что делать дальше.
– Я постараюсь, – неуверенно ответила я, опустив голову.
– Это совсем не сложно, поверь мне. Я вижу, что ты все еще не можешь отпустить его, что ты все еще надеешься вернуться к нему, так проучи его хорошенько, прежде чем это сделаешь, пусть помучается, понервничает, почувствует, как это – быть одному. Следующий раз сто раз подумает, прежде чем… А я надеюсь, что вообще следующего раза не будет, что ты наконец-то откроешь глаза и увидишь, что он не стоит твоих слез и страданий.
– Ты права, я знаю это, но ничего не могу с собой поделать, – призналась я тихо. – Мне так тяжело, так страшно оставаться одной.
Глава 9
Весь день тридцать первого декабря я старалась изо всех сил не думать о нашем с Валерой расставании, а сосредоточиться на настоящем моменте, жить сегодняшним днем. Мы вместе всевозможные вкусности и накрывали на стол. А потом мы пошли кататься на горки в карьере, который находился совсем недалеко от дома, где мы еще с Мариной в детстве катались на санках и проводили кучу времени.
Мы не только катали Машу, но и сами скатились с горки, вспоминая детство, смеясь и дурачась. Как же это было здорово! Я давно так не веселилась. А еще мы покидались снежками, извалялись в снегу, вымокли до нитки и получили массу удовольствия.
Вечером, когда стемнело, мы сели провожать старый год и встречать Новый, устроившись поудобнее в креслах перед телевизором и включив наши любимые советские комедии. «Ирония судьбы, или С легким паром!» – обожаю просто, смотрю каждый год, под ворчание мужа, которому эта картина давно уже надоела. Точнее, смотрела. Знаю уже практически наизусть все фразы, все сцены, все шутки, каждую мелочь.
– Ну, девчат, поднимайте бокалы, наливайте, – скомандовал папа. – Тост буду говорить.
Мы подняли бокалы с домашним сладким ликером, а маленькая Маша – с вишневым компотом, и все с нетерпением уставились на папу.
– Хочу выпить за то, чтобы все плохое, все несчастья, все проблемы, осталось в старом году,– он немного запнулся, посмотрев на меня, и я тут же опустила глаза, всё ещё чувствуя себя неловко перед родителями. – А Новый год пусть принесет только счастье, радость, здоровье, удачу и благополучие всем нам!
– Да, пусть все изменится в лучшую сторону, пусть сбудутся все наши мечты и желания, – поддержала его мама.
Мы стукнулись бокалами и выпили до дна. Я искренне желала этих перемен к лучшему. Эти два дня, проведенные вдали от рутины и от Валеры, я словно просыпалась от долгого, глубокого сна, начинала видеть мир другими глазами. Или, скорее, смотрела на себя со стороны, трезво оценивала свою жизнь.
Я жила совсем не той жизнью, о которой мечтала когда-то в юности, когда была полна надежд и амбиций. Чего же я добилась к своим тридцати трем годам? Практически ничего. У меня нет нормальной работы, я вышла замуж сразу после института и как профессионал я совершенно не развивалась, оставаясь домохозяйкой. У меня нет, как оказалось, собственной семьи, которую я так хотела создать, – у меня не получалось забеременеть, а мужу, как показала жизнь, я, в общем-то, не очень-то и нужна. У меня практически нет друзей, кроме моей сестры Марины. И то мы поддерживали связь только благодаря ее неуемной активности. Это она сама постоянно звонила мне, звала меня куда-то, вытаскивала из дома, иначе я бы, наверное, вообще никуда не ходила.
Мне очень не нравилось, как я выгляжу, как себя запустила. Я не была уродливой, скорее, даже симпатичной, но я набрала лишние килограммы, перестала следить за собой, редко красилась, одевалась скорее удобно, чем красиво, совершенно не заботясь о своем внешнем виде. Волосы я тоже просто отпустила, не делала никаких модных стрижек, укладок, не красила их. Украшений я практически не носила, считая, что это излишне и ни к чему. Я была жутко неуверенной в себе, постоянно сомневалась во всем, боялась сделать что-то не так. Я видела, как Валера смотрит на ярких, стройных, активных женщин, как он восхищается ими, и прекрасно понимала, кто ему больше нравится, к кому его тянет. Я была для него удобной, но была ли я по-настоящему любима?
– Ну и чего ты опять загрустила? – шепнула мне на ухо Марина, прервав мои невеселые размышления.
– Да вот… думаю, как я испоганила свою жизнь, где сделала ошибки… Грустно что-то стало, – призналась я.
Марина тут же приобняла меня за плечи, стараясь поддержать и утешить.
– Ты еще успеваешь все исправить. Тебе только тридцать три года, это совсем немного, вся жизнь впереди.
– Ага, тебе легко говорить, тебе-то всего тридцать, ты молодая, красивая, и Маша вон уже почти взрослая. А у меня вот не сложилось с ребенком… – вздохнула я.
– У тебя не сложилось? – фыркнула Марина, насмешливо прищурив глаза. – Да ты всех врачей обошла, сдала миллион анализов, провела кучу процедур, у тебя-то как раз все в порядке, слава богу! Это у твоего борова проблемы, а не у тебя!
– Да ладно тебе, не надо так про него, – попыталась я оправдать Валеру, наверное, по привычке.
– Что ладно? Ты его сколько раз звала к врачам, сколько раз уговаривала? И сколько он ходил?
– Он просто врачей не любит, не переносит больницы.
– Нет, просто он прекрасно знает, что проблема именно в нем. Я же узнавала. У него есть проблемы по мужской части, а ты мне не веришь, считаешь, что я наговариваю, – с горечью сказала Марина.
– Я же спрашивала у него, он сказал, что здоров.
– А ты ему прям и веришь?
– Теперь уже нет, наверное, – тихо ответила я.
– Девчат, вы чего там шепчетесь? – спросил нас папа. – Давайте подарки лучше дарить!
– Ура! Подарки! – тут же радостно закричала Маша и захлопала в ладоши.
Родителям мы с Мариной подарили красивое постельное белье, а маленькой Маше – большой кукольный домик, о котором она так давно мечтала. Марине я подарила изящную серебряную подвеску в виде небольшого, изящного копья. Когда я увидела ее ироничный взгляд, я тут же объяснила:
Глава 10
Меня словно снова ударили. Я не могла поверить своим глазам. Я быстро приблизила фотографию, стараясь рассмотреть каждую деталь. Сомнений не было, это был Валера, и он обнимает за плечо какую-то незнакомую мне девушку. Они сидят за празднично накрытым столом, вместе, у его друзей. И он, судя по всему, совершенно не думает обо мне и не переживает, что мы поссорились.
– Мне в туалет надо, – выпалила я, вскочила из-за стола и бросилась вон из комнаты.
Закрывшись в ванной комнате, я сползла по холодной плитке на пол и, уткнувшись лицом в колени, начала рыдать, захлебываясь от обиды и ревности.
Блин, сейчас все сбегутся, все будут расспрашивать, жалеть, а я не хочу этого, я не хочу портить им праздник своими страданиями. Тоня, возьми себя в руки!
Но боль разрывала меня изнутри. Как он мог? Два дня прошло с нашей ссоры, два дня, а у моего мужа уже другая женщина!
Я с трудом поднялась с пола, подошла к раковине, открыла воду, чтобы заглушить свои рыдания, и посмотрела на себя в зеркало – ужас какой! Лицо все заплаканное, глаза красные, тушь размазалась по щекам, ещё этот ужасный синяк. Я не могу вернуться к своим в таком виде. Мне нужно срочно успокоиться, взять себя в руки. Я начала говорить с собой вслух строгим голосом:
– Так… Надо успокоиться, Тоня, немедленно успокоиться, слышишь? Перестань реветь. Он этого совершенно не стоит. И вообще, ты чего тут истерику устроила, из-за какой-то фотографии? Ну да, он сидит за столом с другой женщиной. Ну и что с того? Он просто сидит. Он просто улыбается. Они же там не голые в кровати валяются.
Стало немного легче, рыдания утихли, истерика отступила, и я вцепилась в спасительную мысль, что Валера просто сидел рядом с этой девушкой.
– Что ему теперь, Новый год не праздновать, если вы поссорились? Он же не виноват, что ты ушла от него. Он просто не смог до тебя дозвониться, вот и пошел туда один, назло тебе, – уговаривала я себя. – Его, наверное, посадили рядом с какой-то девушкой, совершенно случайно, а потом их вместе сфотографировали, что тут такого? Прекрати страдать!
Я перестала плакать. Теперь бы привести себя в порядок.
Стук в дверь меня испугал так, что я подпрыгнула от неожиданности.
– Тонь! Тебе плохо, что ли? Что случилось? – раздался громкий, взволнованный голос Марины.
– Да все нормально! Я сейчас выйду, – я старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не выдать своего состояния.
– Ты там уже двадцать минут сидишь, что-то случилось, признавайся? – Марина, как всегда, не собиралась отступать.
– Марин, иди, я просто…
Дверь вдруг с силой дернули, словно пытаясь ее выбить.
– Либо ты открываешь дверь сейчас же, либо я ее просто выломаю, – негромко, но грозно сказала Марина.
Я тяжело вздохнула, понимая, что сопротивление бесполезно. Она, действительно, выломает, если захочет. Я открыла дверь, впустила сестру в ванную. Увидев мой жалкий вид, она тут же злобно зашипела:
– Тоня, прекрати немедленно! Ну что ты как маленькая! Сейчас родители нервничать начнут, а тебе это надо? Ты же…
Я молча протянула ей свой телефон, показывая ту злополучную фотографию. Посмотрев на нее, Марина вернула его мне обратно, ее лицо тут же стало серьезным и сосредоточенным.
– Ожидаемо, – тихо сказала она, покачав головой, а потом, совершенно неожиданно, обняла меня, прижав к себе крепко. – Тонь, я знаю, что тебе больно, что тяжело, но… он просто не стоит твоих страданий.
– Блин, ты говоришь, как такая опытная особа, – ехидно сказала я, стараясь перевести все в шутку.
– Слушай, ну меня же тоже кидали, тоже разбивали сердце… – спокойно ответила Марина.
– Когда? Кто? – опешила я, совершенно не ожидая такого откровения.
– Не важно, я просто не люблю свою личную жизнь ни с кем обсуждать, – ответила Марина, пожимая плечами.
– Ты вообще про себя ничего никогда не рассказываешь, – возмущенно воскликнула я.
Я даже забыла о Валере, так меня захватило любопытство.
– Слушай, ну ты и не спрашивала никогда, – усмехнулась Марина. – Ты вышла замуж, и… больше тебя ничего не интересовало. Как часто ты звонила мне, чтобы просто спросить, как у меня дела?
Я опустила глаза, чувствуя себя виноватой. Марина была абсолютно права. Я настолько погрузилась в свой брак, в своего мужа, что совершенно перестала интересоваться другими людьми. Поэтому, наверное, все мои подруги и поотваливались.
– Прости, Марин, я виновата, – прошептала я.
– Все нормально, не парься, – махнула рукой Марина. – У меня все хорошо, не переживай. И да, меня тоже бросали. Например, отец Маши. Только я была в тот момент беременна, и родители мне весь мозг проели, рассказывая, как ужасно быть матерью-одиночкой, помнишь?
– Да, помню, и я тебя тогда не поддержала, не сказала ни одного доброго слова…
– Стоп, хватит, всё прошло, – перебила Марина. – Главное, что ты сейчас хоть не ревешь.
Я действительно успокоилась и отвлеклась, обсуждая чужие проблемы.
– Как он мог так быстро, Марин? Как вообще за два дня мой брак, который я строила целых десять лет, рухнул? – недоумевала я.
Глава 11
Меня вдруг захлестнула такая злость. Какого черта? То есть все это время, пока я думала, что он задерживается на работе из-за новой ответственной должности, он, оказывается, ходил по кафе с девушками? А потом приходил домой, обнимал, целовал, говорил нежные слова, мы даже сексом занимались, и он не чувствовал никаких угрызений совести?
– Почему ты мне раньше ничего не сказала? – сердито спросила я.
– Так, стоп, Тоня, прекрати, – твердо сказала Марина, подняв руки в защитном жесте. – Не на меня сейчас нужно злиться. Это не я тебе изменяла, не я тебя обманывала, не я вела двойную жизнь.
Она права. Права во всем – и в том, что я сейчас злюсь не на того человека. И в том, что месяц назад я могла и не поверить ей, посчитав, что она просто хочет поссорить меня с Валерой.
– Я просто в ярости, Марин, прости меня, я не знаю, что на меня нашло, – с трудом выдавила я из себя. – Убить его готова, своими руками задушила бы!
– Отличный настрой, сестренка, мне это нравится, – Марина погладила меня по плечу, одобряюще улыбнувшись. – Теперь постарайся его как можно дольше и использовать его во благо себе. Тебе нужно уйти от него и начать новую жизнь.
– Мне просто так хочется узнать, за что он со мной так, за что он так подло поступил? Я же так старалась, я все для него делала, жила только его интересами, его желаниями, – я не заметила, как сорвалась на крик, не в силах сдержать переполнявшие меня эмоции.
– Тише ты, сейчас наших перепугаешь, – Марина меня тут же утихомирила, приложив палец к губам. – Дело вовсе не в тебе, Тоня, дело в нем, в его гнилой натуре. Он просто предатель по своей натуре, и с этим ничего нельзя поделать. Если ты его сейчас простишь, пойдешь у него на поводу, то он опять тебя предаст, это всего лишь вопрос времени, поверь мне.
– Ты права, – сказала я, успокаиваясь. – Знаешь, а мне даже как-то легче стало. Злость как-то притупила боль. Теперь мне уже совсем не хочется с ним мириться и возвращаться к нему.
– Ну, слава богу, наконец-то до тебя дошло, – вздохнула с облегчением Марина. – А главное, Тонь, это только то, о чем мы с тобой знаем, ты же понимаешь, что может быть что-то еще?
– Да.
Я взяла с полки мицеллярную воду, ватные диски и принялась аккуратно стирать размазанную тушь, приводя себя в порядок. Марина молча наблюдала за мной.
– Всё, я готова, – твердо сказала я. – Пошли встречать Новый год. Я не собираюсь весь следующий год провести со слезами в ванной, в тоске и печали. Это будет год перемен, вот увидишь.
– Знала бы я, что эти фотографии так на тебя подействуют, так быстро в чувство тебя приведут, давно бы тебе их показала, – усмехнулась Марина.
Мы вышли из ванной комнаты, и пошли в комнату. Родители настороженно посмотрели на нас.
– Девочки, все в порядке? – с тревогой в голосе спросила мама.
– Все отлично, мам, не переживай, – ответила я спокойно. – Нужно было просто кое с чем разобраться, вот и все.
– Чай готов? Давай я тебе помогу со стола убрать, а ты, Тоня, иди садись, отдыхай, – засуетилась Марина, стараясь переключить внимание на себя.
Остаток праздничного вечера прошел на удивление мирно и спокойно. Я словно выпила какую-то анестезию, боль притупилась, а вместо нее пришла жажда деятельности, неукротимая энергия и жгучая злость.
Я усиленно строила планы, что и как мне делать дальше, как изменить свою жизнь к лучшему. Самое важное на данный момент – это работа. Не дело сидеть на шее у родителей и сестры, хотя они мне никогда ничего не говорили. У меня есть диплом ветеринара, правда к нему прилагается огромный, десятилетний перерыв в работе, отсутствие опыта, но я слышала, что сейчас кадровый голод, что специалистов не хватает, может, хоть куда-нибудь меня возьмут, хоть какую-нибудь работу дадут.
Еще нужно обязательно заняться собой, своим внешним видом, своей фигурой. Интересно, можно ли похудеть на курсах самообороны, или там просто учат, как маньяков и насильников вырубать, нажимая на какие-то важные точки, чтобы обезвредить их?
И с жильем нужно будет определиться, не жить же всю жизнь с родителями, хотя они и рады мне. Но это только после того, как работу найду, как стану финансово независимой. А еще надо будет вещи свои забрать, и подать на развод… Блин, год предстоит хлопотный. Ладно, потом об этом подумаю, не буду загадывать наперед, а пока нужно отметить праздник, встретить Новый год, и отметить его хорошо, мужу на зло.
Время приближалось к двенадцати часам ночи. Мы отправили маленькую Машу спать, а сами наполнили бокалы шампанским, взяли канапе с сыром и оливками, сели перед телевизором, в ожидании выступления президента, и болтали о всяких пустяках, смеялись, вспоминали забавные истории из детства.
Забили куранты, оповещая о наступлении Нового года. Мы встали, папа достал хлопушки, все замерли. После двенадцати ударов, когда прозвучал гимн, мы закричали «Ура!», поздравляя друг друга, выпили шампанского и дружно хлопнули хлопушки, осыпая друг друга конфетти.
– За счастье, – неожиданно даже для себя сказала я, поднимая бокал. – Пусть мы все будем счастливы в этом году, пусть сбудутся все наши мечты!
– Обязательно будем, непременно, – уверенно сказала Марина, подмигнув мне.