— Ты уверена?
Киваю. В горле першит. Тянусь за чашкой, в которой давно уже остыл чай. Вливаю в себя противную жидкость, со стуком возвращаю чашку на стол.
Все это время Ира смотрит на меня, практически не мигая.
— А ты не удивлена.
Не спрашиваю. Просто озвучиваю сухие факты.
Подруга качает головой.
Слюна становится горькой, когда собирается во рту. Усилием воли подавляю рвотный позыв и вновь тянусь за чашкой, на дне которой бултыхаются темные чаинки. Вновь делаю глоток.
Ира качает головой. Подталкивает мне свою чашку, к которой так и не притронулась. С жадностью отхлебываю сладкий холодный чай. Вкус отвратителен. Возможно, мне теперь все будет казаться отвратительным.
— А с чего мне вдруг удивляться, — пожимает подруга плечами. — Это было понятно с самого начала.
Я жмурюсь. Мне совершенно не нравится снисходительный тон подруги. Будто я несмышленый ребенок, которому объясняют очевидные вещи. Ну что же, давай, подруга, сыпь мне соль на раны. Ведь ты это умеешь лучше всех на свете.
Устраиваюсь поудобнее в кресле, настраиваясь на лекцию о том, что нужно делать, а чего нет.
Ира на секунду прикусывают пухлую нижнюю губу.
— Можешь бросить в меня камень, но Михаил твой уже уходил из семьи. Как думаешь, какова вероятность, что мужчина, уже раз изменивший жене, повторит это снова, но уже с новой женой?
Не шевелюсь, хотя внутри будто огромная змея извивается. Наверно, это все еще кипит злость. Я пыталась свыкнуться с мыслью, что все вокруг считают меня той, кто увел Михаила Заречного, прекрасного семьянина, уважаемого человека, успешного бизнесмена и щедрого мецената из любящей его семьи. Я старалась забыть, что меня назвали любовницей, разлучницей, эскортницей. Впрочем, на этом список моих прегрешений не заканчивался в глазах остальных. Но я-то надеялась, что хотя бы Ира не будет смешивать меня с помоями.
— Ты прекрасно осведомлена в нашей ситуации, — отвечаю холодно, а кончик языка плавится от гнева. — Я не уводила Мишу из семьи. Он сам ушел.
Ира пожимает плечами, будто ей все равно на причины, по которым Миша развелся с женой. Да, их брак уже трещал по швам, когда я познакомилась с Мишей. Это случилось на курорте. Там я отдыхала в компании подруг, а Миша прилетел один. Он вновь поссорился с женой, и их попытка починить лодку любви и отправиться в романтическое путешествие нарвалась на риф. Людмила, так зовут бывшую жену Миши, отправилась вместе с дочерью к родным, а Миша плюнул на все и просто попытался развеяться.
И тогда, там на солнечном пляже он увидел меня. Наверное, так бы все и закончилось. Я бы позволила себе развлечься с красивым богатым мужчиной, который умело ухаживал за бывшей студенткой, получившей от родителей щедрый подарок за отличные успехи. Миша, скорее всего, не вспомнил бы мое имя, оставив нашу встречу на том самом пляже. Но что-то случилось между нами, какая-то искра, которая зажгла два сердца.
Тогда я не знала о его браке, о дочке-подростке и о том, к чему приведет нас скоропалительный курортный роман. Но в итоге все обернулось так, что Миша развелся с женой, не обделив ни ее, ни дочь деньгами и заботой, и выбрал меня, потому что нам по-настоящему было хорошо вместе. И плевать, что Миша вдвое старше меня, за его плечами неудачный брак и неприятный развод.
— Сам не сам, какая теперь разница. Один раз ушел, уйдет и во второй, — говорит Ира, заправляя за ухо прядку. — С ней он сколько пробыл?
— Больше шестнадцати лет.
— А с тобой всего лишь три года.
— Четыре.
Ира морщится.
— Послушай, ты не знаешь, как он жил до. Все, что тебе известно, с его слов, ведь так?
Теперь морщусь я, будто горькую дольку лимона проглотила.
— Может, он и Людмиле своей изменял? Может, поэтому их брак и развалился. Просто она баба умная, грязное белье не потащила трясти, а по-тихому отжала солидный кусок от его состояния. Заметь, у них не было брачного контракта. А у вас он есть.
Если бы у меня под рукой был камень, я бы швырнула его в Иру. Нет. Я бы лучше запихнула камень ей в глотку, чтобы она перестала говорить отвратительные вещи. Но ее слова были правдой. И мне хотелось лезть на стену, понимая, что мой брак с Мишей действительно полон соглашений и правил, не только устных.
— Ты не делаешь лучше.
— А я и не собираюсь врать тебе, подружка. Хочу донести лишь факты. Например, такой: Миша — кобель, и ни один штамп в паспорте не удержит его ширинку застегнутой.
Звучит паршиво. Но может, Ира права?..
Трясу головой. Вот же чертовщина! Что за дерьмовые мысли лезут в голову тогда, когда надо подумать о том, что делать!
— Ладно, подведем итоги. Миша тебе изменяет. И ты это знаешь точно.
Я киваю. Ира тем временем загибает палец, словно подсчитывая мои шансы на то, что что-то изменится, если факты разложить по полочкам и упорядочить мою жизнь, в которую вихрем врывается хаос.
— Это не мимолетная разовая интрижка, а постоянная тайная связь. Ну, почти тайная, раз теперь ты знаешь.
Передо мной стоит чашка с чаем. От нее поднимается едва заметное облачко пара. Я смотрю поверх чашки, замечая сначала серые брюки. Отрываюсь от созерцания пустоты и перевожу взгляд на белую рубашку, две верхние пуговки которой расстегнуты. Бронзового цвета кожа, мощный кадык и черная двухдневная щетина. Сегодня утром муж не успел побриться, потому что задержался на дополнительные двадцать минут неспешного занятия сексом со мной.
Я, сглатывая комок, отгоняю прочь воспоминания об утре и перевожу взгляд на чашку. Смотреть на мужа, как бы мне сильно того ни хотелось, не могу. Опасаюсь, что он заметит мое напряжение, за чем последуют ненужные расспросы.
Вопросы, на которые у меня пока нет ответов.
— Почему не в постели? — спрашивает Миша, заглядывая в холодильник.
На часах уже немного за полночь. Обычно я ложусь не позже одиннадцати.
— Решила тебя дождаться.
— Не нужно было, — отвечает муж, достав из холодильника небольшую бутылку с минеральной водой.
Он приближается к столу, выдвигает стул напротив и небрежно сбрасывает пиджак. Откупоривает бутылку, делает несколько неспешных глотков, отчего его кадык ритмично двигается, и ставит минералку на стол. Я продолжаю обнимать пальцами чашку. Она горячая. Чай ароматный, с одной ложечкой сахара. Малость, которую я себе позволяю в минуты слабости. Но сегодня я не хочу быть слабой. Мне нужно сохранить лицо перед мужем. Он не должен знать, что я обо всем уже догадалась.
— Ты тоже припозднился, — произношу уверенно, покручивая чашку в руках. — Много работы?
Миша качает головой. Даже после трудного дня он выглядит великолепно. Черные волосы с редкими нитками серебра, заросшие щетиной щеки, бронзовая кожа, чуть влажные губы, на которых остались капли минеральной воды. Несмотря на двадцатилетнюю разницу я не вижу в своем муже старика. Он полон сил, энергии, его тело крепкое и подтянутое. Миша следит за собой не потому, что хочет соответствовать молодой жене, а по той причине, что Миша сам не хочет запускать себя, позволяя лени взять контроль над его телом и разумом.
— Деловой ужин затянулся, — произносит он и прикрывает рот ладонью, зевая. — Потом позвонила Майка. Встретился с дочкой.
Про дочь Миша говорит редко. Скорее всего, потому что Майка, как он ее ласково называет, ненавидит меня и считает, что я разрушила брак ее отца и ее матери. Вот еще одна, кто называет меня прямо в лицо разлучницей и шлюхой. А я и не напрашиваюсь в друзья к Майе. Чем дальше от меня дочь мужа, тем спокойнее спится по ночам.
Только увы, теперь я не могу сомкнуть глаз, зная, что где-то рядом гуляет новая разлучница.
— Отправляйся спать, — произносит Миша, подхватывая со спинки стула пиджак. — А я в душ.
Я соскакиваю со стула, возможно, чуть быстрее, чем нужно, и огибаю стол. Приближаюсь к Мише, кладу ему руки на плечи и тянусь за смазанным поцелуем. Наша маленькая традиция, которая превратилась в рутину.
— Давай я, — и отступив, протягиваю руку. — Пиджак в химчистку или в гардеробную отнести?
Миша, не задумываясь, протягивает мне одежду.
— В гардеробную.
Я принимаю из его рук пиджак и мысленно ругаю себя. Новая попытка поймать мужа на измене. Ира права — у меня нет прямых доказательств, кроме крошечного пятнышка на его рубашке, которое я истолковала как след от помады. А без доказательств я не могу ничего предъявить Мише и получить на это вразумительный ответ.
Муж разворачивается и направляется в ванную комнату, не подозревая, что уже через пару минут я окажусь в гардеробной, где, набросив пиджак на плечики, буду обшаривать карманы, как воришка.
Сердце бешено колотится. Я прислушиваюсь к звукам, большую часть из которых сама и создаю, опуская ладонь в карман. В первом пусто. Во втором нахожу телефон Миши.
Сердце едва не вырывается из груди, когда я смотрю на смартфон.
Я никогда не понимала, зачем кому-то давать доступ к своему телефону, позволяя партнеру в любой момент просматривать соцсети, электронную почту и еще что-то подобное. Право на частную жизнь имеет каждый. Но сегодня всё иначе.
Нажимаю на кнопку сбоку, экран загорается. Требуется пароль.
У меня сосет под ложечкой.
Пароль. Я не знаю, какой пароль может поставить на свой телефон Миша. А тыкать бездумно в кнопки, пытаясь отгадать равно вынесению себе приговора. Он узнает, если я попытаюсь разблокировать его телефон.
Выдыхаю и уже было решаю, что так ничего не узнаю, как экран вспыхивает вновь и высвечивается сообщение от Майки. Я могу прочитать лишь часть, но и этого достаточно, чтобы понять, что Миша не все мне рассказывает.
«В выходные все в силе. Ждем тебя...»
Кровь пульсирует в висках, а пальцы начинают дрожать.
И на кой черт я пытаюсь залезть в его жизнь? Всего лишь очередная встреча с Майей, но почему же мне кажется, что за ее «ждем тебя» что-то еще скрывается?
Я шумно выдыхаю, выхожу из гардеробной, кладу телефон на тумбочку и направляюсь на кухню. Остывший чай не так вкусен, но он хорошо утоляет жажду.
***
Нервно сминаю салфетку, брошенную на колени, и поглядываю на соседние столики. Кажется, я единственная о ком сегодня забыли. Ладошки ледяные, на висках выступает испарина. И вот так я должна провести сегодняшний вечер?
Смотрю на официантов, которые ходят между столиками и принимают заказы. Ко мне они больше не подходят. В последний раз, когда милая девушка по имени София приблизилась ко мне, чтобы узнать, готова ли я сделать заказ, я сорвалась и рыкнула на нее словно бешеная сука. Девушке стоит отдать должное — она не испугалась, но недвусмысленный намек поняла и больше ко мне не подходила. А ведь я сижу в этом гребаном ресторане уже полчаса, а Миши так и нет. Не одного чертова намека, что мой муж вот-вот войдет в ресторан, извинится за опоздание и, улыбнувшись, попытается растопить мое ледяное сердечко. Но все, что происходит сейчас, полный провал.
Он забыл обо мне.
Тянусь к телефону, чтобы в очередной раз проверить не ответил ли Миша на три пропущенных вызова и шесть сообщений. Да, я нервничаю, и мне очень не нравится, как муж поступает.
Уже тридцать пять минут.
Я злюсь.
Твою же мать!
Я поднимаюсь из-за стола, отбрасываю салфетку на стул и направляюсь в уборную, продолжая сжимать в ладони телефон.
Оказавшись в тишине и без посторонних глаз, набираю номер. Жду пять гудков. На шестой Миша берет наконец-то трубку.
— Алло.
— Ты где? Сколько еще я должна тебя ждать?
— Что? — в его голосе звучит нескрываемое удивление.
— Что значит «что»? Я в ресторане. Сам же просил забронировать нам столик. Ты вообще читал мои сообщения?
— Лер, я только что вышел с совещания.
— Что? — теперь удивляюсь я.
— Я не читал твои сообщения, и не видел, что ты мне звонила. У нас тут аврал, времени нет болтать. Давай дома поговорим, — голос у мужа сухой и твердый. Он явно устал и рассержен. И это я виновата?
В немом шоке смотрю на потухший экран телефона, не веря собственным глазам. Он сбросил вызов, даже не попытавшись со мной объясниться?
Дома поговорим...
— Да пошел ты, — рычу и чувствую, как из глаз прыскают слезы.
Торопливо сую телефон в карман пиджака и ледяной ладонью вытираю крупинки соленой влаги с щек. Нет, Миша, не поговорим. Так не пойдет.
Нельзя просто сказать: мол, давай вместе проведем вечер, а потом игнорировать все мои сообщения, и как итог, вообще бросить телефон, словно общение со мной приносит тебе страдания.
Вообще-то, страдаю здесь я!
Наспех обмыв лицо холодной водой, выскакиваю из уборной и возвращаюсь к столику. Прошу срочно принести мне счет, хотя ничего, кроме минералки я не пила, и накинув для Софии хороших чаевых в качестве компенсации за мое дерьмовое настроение, покидаю ресторан. Место, которое я и Миша очень любили. Определенно до сегодняшнего дня.
Больше я сюда ни ногой.
Вылетаю на улицу. Мир вокруг встречает меня шумом, яркими вечерними красками и прохладным воздухом. Закинув на плечо ремешок сумочки, уже было собираюсь вызвать такси, но одергиваю себя. Не хочу домой. Не хочу быть там, где каждая вещь делает мне больно. Тем более не хочу видеть мужа.
Поехать к родителям? Но как им объяснить свой внезапный поздний визит? Уверена, мама меня раскусит в два счета, а отец только головой покачает. Не хочу их расстраивать. Ведь даже они были против моего скорого брака с мужчиной вдвое старше, хотя никогда не отзывались о Мише в негативном ключе. И все же я пока не готова делиться с родными беспокоящими меня мыслями.
Можно поехать к Ире.
Плохая идея.
Ира, скорее всего, продолжит полоскать мне мозг по поводу рушащегося союза, как случилось это вчера.
Мне нужно место, где я просто смогу побыть одна.
Решив, что не желаю никого видеть, иду по улице, рассматриваю неоновые вывески. Как же давно я не гуляла вот так просто, и все же даже эта прогулка доставляет мне нестерпимую боль.
Через десять минут бесполезных блужданий по улочкам я утыкаюсь в местный бар.
«Конечно Лера, отличная идея!» — проносится мысль в голове, когда я толкаю неказистую дверь и вхожу в душное, пропахшее дымом и алкоголем помещение. Играет негромкая музыка, звучат приглушенные голоса. Здесь людно, и все же есть свободные места.
Думаю, пара бокальчиков мне не повредят. Опять уговариваю себя, внушая ложные мысли, и все равно иду к барной стойке. Плюхаюсь на высокий стул. Ко мне не спеша подходит бармен. Лицо у молодого мужчины приятное, располагающее к общению. Уверена, ему тут многие посетительницы строят глазки. Я же вижу в этом мужчине просто того, кто смешает приличный джин-тоник.
Бережно покачивая в руке бокал, я не сразу замечаю, как кто-то опускается на соседний стул.
— Лера?
Вздрагиваю. Голос звучит знакомо, и все же, повернув голову, я не сразу узнаю молодого человека.
— Не узнаешь? — усмехается он, явно рассмотрев на моем лице смесь удивления и непонимания. — Я Влад. Твой бывший однокурсник.