Глава 1
Май
Все всё знают и молчат. Шушукаются по углам, в курилке, столовой. Разносят сплетни по всему телецентру и смотрят в глаза тем, за чьими спинами болтают. Так в этом террариуме было всегда.Так и будет после нас. В каждом коллективе есть те, о ком разносят и смакуют сплетни. Но я бы никогда не думала, что буду фигурировать в них в офисе своего мужа.
— Прости, что приходится тебе это говорить, — отводит взгляд Светка - главный визажист “БТК” - телеканала об экономических, финансовых и политических новостях в стране и мире. — Но я больше не могу молчать и улыбаться тебе в лицо.
Мы встретились с ней в субботу в кафе, потому что она хотела поговорить. Когда-то я тоже работала на телевидении в рекламном отделе. Там мы все и познакомились. Я была девочкой на побегушках, мой муж Леонид - журналистом, а Света - начинающим визажистом. Потом я ушла в рекламное агентство и доросла до креативного директора. В сорок пять у меня есть всё, о чем я мечтала: любимый муж, карьера, дети, у которых все сложилось хорошо.
Успешный успех, о котором сейчас так модно говорить. Я счастлива, люблю и любима. По крайней мере я так думала…до этого дня.
— Так, — вздохнула я и нахмурилась. — Говори.
— У Лёни роман с новой со-ведущей. И об этом уже вся контора говорит.
— Как…роман? — голос предательски дрожит. — Какой роман? Этого не может быть. Мой Лёня не такой.
— Прости, Крис, — Светка накрыла мою ладонь своей. — Эта Настя…она такая, знаешь. В камеру улыбается, голосочком своим поставленным говорит, а за кадром змея змеей. Операторы фигеют от нее, костюмеры и мы тоже плачем. А что делать? Она супермодель, окончила курсы ведущих при телецентре и попала к нам сначала на утренние выпуски. Ну и быстро пошла по карьерной лестнице.
— Ты хочешь сказать, что мой Лёнька спит с этой…малолеткой?
— Ей двадцать шесть.
— А ему сорок шесть! Сорок шесть, Свет! Я не верю. Он не такой! Он не мог мне изменить! Не мог!
Дыхание сбивается, я жадно ловлю воздух ртом, растираю грудную клетку, а подруга наливает в стакан воду и протягивает его мне.
Руки трясутся, как будто у меня нервный тик, подбородок дрожит и зубы ударяются о стекло. Ох уж эта паническая атака, которую я приобрела после коронавируса.
— Прости меня, солнце! Убей, как гонца. Но я не могла больше молчать.
— Давно ты знаешь? — поставила бокал на стол и прикрыла глаза, успокаивая саму себя.
— Пару недель назад до меня дошли слухи. Потом стала поглядывать на них украдкой и поняла, что правда. Они ходят на обед вместе. Она смотрит на него так, будто съесть хочет.
— А он?
— Что он?
— Как он на нее смотрит?
Света молчит, но во взгляде столько жалости ко мне, что становится дурно.
— Поехали, — бью ладонью по столу.
— Куда?
— В телецентр. У него сегодня эфир. Я хочу на него посмотреть.
— Кристин, может не надо? Может, дома разберетесь?
— Нет, надо! Надо! Хочу увидеть ее, его…не знаю, — кусаю губы и чувствую вкус помады. Я должна узнать, так ли все на самом деле. По-другому не могу. Во мне все еще теплится надежда, что это просто сплетни и мой муж не предатель. За ребрами страшно печет, а я ничего не могу сделать. Не успокоюсь, пока не узнаем.
Доезжаем на моей машине до канала. Светка тушуется - боится Лёню, ведь его слово имеет здесь вес. Но мы дружим уже сто лет и я понимаю, что она хотела, как лучше.
Благодаря пропуску подруги я прохожу с ней в офис,где несколько раз была вместе с мужем.
Света ведет меня по коридорам, по пути мы здороваемся с сотрудниками, которых я даже знаю, но мне кажется, что все странно на меня смотрят. Будто я голая.
Дойдя до кабинета Леонида, останавливаемся. Света смотрит на наручные часы и шепчет:
— У них пятнадцать минут назад закончился выпуск.
Я молча киваю и тянусь к ручке двери, за которой слышен шорох. Светка ахает и отходит на безопасное расстояние. Она даже перекрестилась, будто я захожу в логово к сатане.
Поначалу думаю, что кабинет закрыт изнутри, но все-таки нажимаю на ручку и дверь поддается. Чуть приоткрыв ее, подсматриваю в щелочку и вижу, как на черном кожаном диване сидит мой любимый, дорогой муж. Рубашка расстегнута, в кулаке он сжимает черные волосы той, что сидит у его ног и полирует пухлыми губами его ствол. Смачно так, со звуковым сопровождением.
— Да, малышка. Вот так. Глубже.
Она останавливается и спрашивает:
— Тебе нравится, львеночек?
— Еще как! Какая ты умница, моя девочка.
— Сожми сильнее, Лёнечка.
Он сминает ее грудь, она постанывает от удовольствия.
Сердце выпрыгивает из груди и разбиваеся под моими ногами, разлетаясь на осколки. Больно так, будто они изрешетили мне всё внутри и раскрошили ребра. От услышанных пошлостей становится дурно.
Не в силах терпеть эту пытку, распахиваю дверь и вхожу в кабинет.
— Какого хрена? — кричит Лёня.
Муж явно не рад меня видеть и чуть не подпрыгивает от неожиданности.
Та самая Настя, так и не доведя своего льва до финиша, быстро поднимается на ноги, и я замечаю, что ее блузка расстегнута. На ней бежевый кружевной лифчик и сиськи, что надо. У меня после двойняшек груди просто “обнять и плакать”.
— Кристина! Ты что здесь делаешь? — спрятав упавший агрегат в штаны, спрашивает муж. Знаю этот его взгляд. Растерянность сменилась гневом. — Какого хрена ты здесь потеряла?
— Тебя потеряла.
Ни “прости”. Ни “ты не так поняла” и “это не то, что ты думаешь”. Никакой банальщины, кроме молодухи, которая ему отсасывала с чувством, с толком, с расстановкой на рабочем месте.
Мои щеки пылают, я снова не могу дышать, будто на меня бетонная плита рухнула. Подойдя к Лёне, заношу руку и со всей силы ударяю по лицу. Пощечина хлесткая, звонкая, заслуженная. Но легче мне не становится.
Здравствуйте, дорогие читатели! Меня зовут Эмма, и это моя первая книга на портале. Я очень рада с вами познакомиться и надеюсь, у нас все с вами получится. Буду очень благодарна за вашу обратную связь! Если вам понравилось начало, буду рада вашим звездочкам на странице книги. Добавляйте ее в библиотеку, чтобы не потерять. И подписывайтесь на меня. Обещаю регулярную выкладку (график под аннотацией) и горячие кексики по ходу пьесы. Листайте дальше, там еще одна глава.
Глава 2
— Ты что делаешь, старая дура! Не бей его!
Любовница Лёни набрасывается на меня и хватает за руку.
Белая сумка падает на пол. Я же не знаю, что меня больше обидело: то, что я старая дура, или то, что она имеет наглость на меня орать и хватать.
— Рот закрой, шалава малолетняя, — шиплю я и дергаю ее за волосы.
Она орет дурниной и из ее милого, бесстыжего ротика льется такой трехэтажный ямб, что даже я, дожив почти до полтинника, такого не слышала.
— Старая корова! Идиотка. Сучка старая. Отпусти меня, — визжит бестыжая.
— Закрой свой поганый рот! — ору на нее в ответ.
— Крис, успокойся. Я все тебе объясню. Да тихо ты, Настёна.
— Зай, она мне волосы выдернула. Зай!
Господи, не экономические новости, а “В мире животных”.
Похоже мой дорогой муженек не знает, кого из двух диких кошек усмирять. Он тянет Настеньку за талию, но она упирается и все еще размахивает руками и тут мне от нее прилетает.
Чувствую, как горит скула. Прикладываю пальцы к коже и понимаю, почему больно: эта ненормальная меня поцарапала своими наманикюренными когтями. Лёня крепко держит ее и прижимает к своей груди и приподнимает, отчего она начинает пинаться.
Отскакиваю. Не хватало еще, чтобы эта ненормальная въехала мне по печени.
Но это не все напасти. Повернув голову, я вижу в дверях кабинета нескольких сотрудников новостной службы, которые снимают нашу драку на мобильный.
— Выключите телефоны, вашу мать! - рычит на них муж. — Если сольете в сеть, найду, кто это сделал и уволю.
Ребятня тут же тушуются и разбегаются. Я же отхожу к стене, прислоняюсь к ней и поднимаю глаза к потолку. Яркий свет лампы бьет в глаза. Зажмурившись, пытаюсь унять боль. Но получается плохо.
“Только не плакать. Только не плакать”, — твержу себе, как мантру.
Ты сильная. Ты храбрая. Ты все выдержишь. А это уже похоже на аффирмацию.
Господи, как смешно и грустно. 24 счастливых года вместе. С этим человеком я мечтала встретить старость. Этим человеком я восхищалась и гордилась. Этого человека я любила. И вот он итог - роман с девчонкой - почти ровесницей наших дочерей.
Когда Лёня все-таки выводит свою припадочную дуру в коридор и закрывает кабинет на ключ, я опускаю глаза и смотрю на него.
— Она же примерно одного возраста с Ликой и Аней. Как тебе не стыдно? Как ты мог?
— Ну вот смог, — разводит он руками, словно бросая мне вызов. — Вот только не надо сейчас слез, заламываний рук и истерик.
— У нас же все было хорошо, — хватаюсь за тонкую, почти прозрачную соломинку, но она оказывается такой тяжелой, что я не могу ее удержать.
— Не было у нас хорошо, - вздыхает он, садится на диван и широко расставляет ноги. — Уже давно не было. Признай это.
Красивый он, конечно. Как хорошее вино, с годами только лучше.
Помню его худым и угловатым журналистом, а теперь он мэтр, общается с политиками и знаменитостями. В свои сорок шесть Киров за собой следит, занимается в спортзале, тягает железо, плавает.
Я ведь обожала его душу и тело. С ним всегда можно было поговорить обо всем на свете, он декламировал мне Маяковского, а я ему Ахматову. Начитанный, эрудированный, с голосом, почти, как у Левитана. И да, все-таки “его года, его богатство”. Седина придает Леониду особый шарм. Ну а секс с ним был хорошим, привычным, но редким, потому что у меня неожиданно начался ранний климакс. И это стало для меня настоящим ударом.
Леонид знал об этом, я открыто все ему рассказала, хотя помню, что мама учила никогда не обсуждать с мужем женские болячки. Потому что “женщина познается в бедности, а мужчина в болезни”. Но я же считала себя умнее и прогрессивнее мамы. Призналась, наивно полагая, что между супругами не должно быть секретов, тем более, Лёнчик - мужчина прогрессивных взглядов и очень надежный.
Мой врач расписал мне схему приема гормонов, но я по-прежнему боролась с сухостью. А пока я старалась не обделять его и радовала другим способом. Вот как Настя. Только меня он не называл хорошей девочкой. И ротик у меня видимо быыл не такой сладкий. Теперь об одной мысли, что “изо рта в рот получается микроб” мне хочется перевести добро, съеденное за обедом.
— Я давно не хочу тебя, как женщину, — каждое слово Леонида вколачивает новый ржавый гвоздь в мое кровоточащее сердце. — Еще до всей этой эпопеи с твоим климаксом.
— Неожиданно, — холодно отзываюсь я и не свожу с него глаз.
— Ты хотела правду? Я тебе ее говорю. Ты перестала меня возбуждать, Крис. Вдохновлять. Радовать. Ты стала…другой.
— Какой другой? — закричала я. — Какой? Я всё та же, что была. А вот ты да, изменился. И не в лучшую сторону.
— Вот только не надо изображать из себя бедную, обманутую овечку.
— Я тебе не овца, — процедила сквозь зубы. — Зоопарк устраивай со своей шлюхой. А я все еще твоя жена и мать твоих детей. Только ты про это забыл.
— Я человек в конце концов, — он тоже сорвался на крик, вскочил с дивана и оказался напротив меня. — Живой человек. Мужчина! И могу разлюбить. Такое бывает. Да, я уже не люблю тебя. Не могу с тобой. Ты стала как..как…как Крупская, — взмахнул он рукой и отвернулся.
— Чего? — вспыхиваю, глотая ртом воздух. — То есть ты, мать твою, Ленин. А я - Крупская? У тебя что, товарищ Киров, все мозги вниз утекли?
Вот это поворот! Что же скажет Кристина?
Листайте дальше, там визуализация
Визуализация
Давайте познакомимся с нашими героями. В вашей голове они могут быть другими, но в моей они пока вот такие:
КРИСТИНА КИРОВА, 45 лет. Креативный директор рекламного агентства. Жена, мама и уже бабушка
ЛЕОНИД КИРОВ, 46 лет. Журналист и ведущий экономических программ. Тот самый неверный муж Крис
АНАСТАСИЯ, 26 лет. Ведущая экономической программы. Любовница Леонида
И НАКОНЕЦ, ОН. КТО ТАКОЙ, ВЫЯСНИМ ПО ХОДУ ПЬЕСЫ
Расскажите, кто визуально вам понравился? Совпало ли? И буду рада вашим оценочкам, то есть звездочкам.
Глава 3
— Ты выражения-то выбирай, Кристина! — пробасил Леонид. — И вообще, что ты делаешь у меня на работе?
— На тебя приехала посмотреть, — огрызнулась, понимая, что своим ехидством прикрываю боль и обиду.
Колени задрожали, а голова гудела так, что впору бы застрелиться. Опустившись на стул, положила локоть на спинку, а ладонь - на лоб.
— Господи, Киров, — столько горечи было в этом моем обращении - захлебнуться и не жить. — Ну почему, скажи мне? Мы же радовались своей свободе. Мы же хотели путешествовать, жить для себя. Мы все уже доказали этому миру. Чего тебе не хватало? Чего?
Лёня напрягся до выступивших под скулой желваков и посмотрел в сторону, как нашкодивший пацан, который боится смотреть в глаза.
— Многое меня перестало устраивать, — этим признанием он выбил почву из-под ног. — Я охладел. Чувства просто сошли на нет. Дети выросли, разбежались кто куда. Лика уже сама мама, - проскочило подобие улыбки, а может, мне показалось.
— Тебе смешно? Ты уже дед, а трахаешь почти ровесницу своих дочерей.
— Крис, ну перестань, - нервно рявкнул он. — Хочешь, чтобы я добил тебя правдой? — посмотрел на меня с вызовом. — Однажды утром я проснулся и просто понял, что больше не люблю тебя. Не хочу тебя. Что ты стала для меня больше другом, единомышленником.
— Крупской, — всхлипнула я. — А прийти и сказать мне прямо о том, что у нас проблемы, кишка тонка?
— А ты бы стала слушать? У тебя же все прекрасно. Образцовая семья, муж такой, какой ты хотела. Девочки, как с картинки. А ты вечно занята проектами, рекламой, командировками.
— Так и ты занят не меньше моего! — возмутилась я и встала со стула. — С утра до ночи! Но я принимала это всегда, потому что видела, как ты пашешь, как ты любишь свое дело! И я обеспечивала тебе достойный тыл! Я не только на работе пахала, но и дома.
— У нас домработница! — возразил он.
— На домработницу еще заработать надо. Тебе грех жаловаться. Я брала все домашние хлопоты на себя, лишь бы ты спокойно делал карьеру!
— Вот видишь! Видишь? Ты снова перетягиваешь на себя одеяло. Я, я, я, - Лёня поднялся с дивана и шагнул ко мне.
— А ты перекладываешь с больной головы на здоровую, — тычу пальцем в его крепкую грудь. — Чего ты добивался, трахаясь с этой девкой по углам телецентра? Что все будут склонять ваши имена? Так все и так уже склоняют. А заодно и мое! Ты на меня навесил вот такие, — размахиваю руками над головой, - рога.
— Давай разведемся, — выпалил он громко, а я замерла на несколько секунд.
Ну вот он и сказал эти два слова. Я даже в самом страшном сне не могла представить, что мой Лёнчик, мой товарищ Киров когда-нибудь бросит меня. А теперь стою посреди его кабинета ни жива ни мертва и слова молвить не могу.
— Я не знаю, чего я тянул. Жалел тебя из-за твоего состояния. Откладывал. Думал, сейчас ты придешь в себя и я признаюсь. Надо было сразу быть честным перед тобой, и перед Настей.
— А перед Настей зачем быть честным?
— Потому что она не заслуживает быть второй.
Унизительно всхлипнув, вытираю ладонью влажные щеки. Любви больше нет. У него, не у меня. Я-то по-прежнему его люблю…и ненавижу.
— То есть со мной ты оставался из жалости? Мы столько вместе прошли и построили и ты сдулся из-за моего климакса? Так его всего-то нужно было пережить, перетерпеть.
— Да не в климаксе дело. Я просто тебя разлюбил. Давно.
Сначала моргаю, переваривая его слова. Потом поднимаю с пола сумку, выхожу из кабинета и иду по коридору к лифту.
— Крис, — зовет муж, но я уже ничего не слышу из-за звона в ушах.
Не различаю лиц, которые мне попадаются на пути, чувствую себя жалкой. А я этого так не хочу. Ведь я всегда была примером для дочерей и подчиненных. Сильная, самодостаточная женщина. Всегда, но только не сейчас.
На улице идет холодный дождь. Подняв над головой сумку, бегу на парковку, а капли при сильных порывах ветра бьют в лицо и стучат по крышам машин.
Я промокла до нитки и быстро прячусь в автомобиле. Завожу мотор, включаю печку и обняв руль, падаю на него и плачу.
Телефон в сумке резко и навязчиво пиликает. Тянусь за ним, вытаскиваю и прикладываю к уху.
— Крис, ты где? — беспокоится Света.
— В машине.
— Плачешь?
— Плачу.
— Подожди, я сейчас выйду. Тебе нельзя быть одной.
— Светик, — мычу я, потому что она права - одна я не вытяну.
Ну что, Кристина Васильевна? Вот и закончилась твоя сказка длиною в 24 года. Прошла молодость и тебя отправили в утиль, как ненужную вещь, отслужившую свое. А ливень все не стихал, омывал землю, листья и траву. Хороший летний дождь. И как там у Талькова было:
Память уже не жалит
Мысли не бьют по рукам
Я тебя провожаю
К другим берегам
Ты – перелётная птица
Счастье ищешь в пути
Приходишь, чтобы проститься
И снова уйти
Летний дождь, летний дождь
Начался сегодня рано
Летний дождь, летний дождь
Моей души омоет рану
Мы погрустим с ним вдвоём
У слепого окна
*Игорь Тальков "Летний дождь"
Дорогие читатели! Сегодня произошла небольшая заминка, книгу заблокировали, потому что я по незнанию неправильно кое-что заполнила. Извините за принесенные неудобства. В знак благодарности за ваши отклики и звезды, публикую еще одну главу. Спасибо большое за такой теплый прием!
Глава 4
— Господи, ну и вареники у этой Настеньки, — сокрушается Аня, пролистывая страницу любовницы Лёни.
Как бы мне держать язык за зубами и не проболтаться девочкам, что этими варениками девка делала минет их отцу. Накрываюсь с головой мягким одеялом и слушаю вполуха. Волосы мокрые после горячего душа и я только сейчас поняла, что даже не расчесалась.
— Ведет блог. Ведущая - инфлюэнсер. Самовлюбленная идиотка, — шипит дочка.
— Милашу уложила в нашей детской, - Лика входит в комнату с радионяней и кладет ее на тумбочку. — Мамуль, ну как ты?
Моя девочка гладит меня по спине, а мне хочется свернуться калачиком и просто плакать. Когда-то я их вот так утешала, когда болели, получали тройки, с мальчиками расставались. Подростковый период мы кое-как пережили и вышли из него с наименьшими потерями для нервной системы. Анжелика, которую я называла в честь “Маркизы Ангелов” - нежная, воздушная, трепетная, ранимая. Анна (это уже в честь Ахматовой) - смелая, отчаянная, пробивная. Они разные и внешне, и по характеру.
— Я думаю, у нашего папки опухоль мозга, — заявляет Аня.
— Не говори так, - восклицает Лика. — Он - наш папа. Нельзя даже в шутку такое произносить. С ума сошла?
— А ты что его защищаешь?— Анюта тут же становится колючей, как ежик. — Он по что боярыню обидел? На, — бросает ей телефон, — полюбуйся, с кем наш папка теперь отжигает. Эта кошка драная своими когтями маму разукрасила.
По громкому вздоху Лики понимаю, что она тоже пролистала страницу Настеньки.
— А вот и я…
В комнату с подносом входит Света. Именно она была со мной в первые часы моего падения. Потом я позвонила девочкам и они приехали ко мне, бросив все дела. Наверное, я хоть что-то в этой жизни сделала правильно, раз у меня такие дети.
— Крис, чай с мятой тебе принесла. Самое то после дождя.
— Спасибо, Светик, — жалобно скулю и сажусь, прислонившись к мягкому изголовью.
— Мы смотрим фотки папиной шлюхи, — объявляет Аня.
— Тшшш! — шикает на нее Лика.
— Не шипи на меня. Теть Свет, ты же ее красишь, у нее свои вареники или деланные?
— Свои, — вздыхает подруга. — А вот грудь…
Света многозначительно играет бровями, а Лика с Аней ахают и прикрывают рты ладошками.
— Чувствовала я подвох! — размахивает пальцем Анна. — А царь-то ненастоящий!
Анна у нас любит кино, в том числе и советское. Это у нее от моего свекра - заслуженного редактора “Комсомольца”. Светлая ему память! Хороший был человек. В связях на стороне не замечен, до самой смерти хранил верность жене
Не то, что некоторые.
— И какая она, тетя Света? — спрашивает Анжелика.
— Стерва она малолетняя. Тьфу! На канале без году неделя, а ведет себя, как звезда. И то ей не так, и это ей не эдак. Не в мою смену было, но она заставила нашу девочку перекрашивать ее два раза! До слёз довела.
— Вот сучка крашена! — цокает Аня.
— А я о чем! — поддакивает ей Света и обращается ко мне. — Ты видишь, с какими людьми приходится работать?
— Когда она только появилась на канале, Лёня сокрушался, что она ничего не умеет, но прошла кастинг на утренний эфир, а потом их поставили в пару на день и вечер, - растираю лоб ладонью. — Она его страшно раздражала, но все-таки нашла путь к его сердцу.
Вновь срываюсь и начинаю плакать, опустив голову.
— Мам, мамочка, — Лика садится рядом и обнимает меня.
— Мам, ты самая красивая, самая лучшая, — успокаивает Аня. — Папа…он…он…Я не знаю, что он. У меня слов приличных не осталось.
— Все закономерно и до обидного предсказуемо: с годами мужчины становятся, как хорошее вино, а женщины стареют. Их накрывает климакс, приливы, пот рекой льется, перепады настроения. Снижается либидо, плывет лицо…и всё, — сокрушаюсь и вытаскиваю салфетку из коробки, которую подает мне Лика. - Спасибо, доча.
Высмаркиваюсь, комкаю бумажку, кидаю ее на тумбочку и тянусь за новой.
— У меня ломило поясницу, я просила его сделать мне массаж. Лягу на диван, ноги на его колени заброшу, а он в последнее время бесился: “Я что тебе массажист что ли?”, — передразниваю мужа. — А когда у него варикоцеле в 30 лет обнаружили, я была с ним рядом и после операции за ним ухаживала. И вот она благодарность!
Девочки переглядываются. Света откашливается. Мда, неудобно получилось.
— По-моему тебе надо поспать, — советует Света. — Просто отключится.
— Да, мам, ты спи, а мы пока внизу посидим, закажем пиццу, — говорит Аня. — Или, может, хочешь суши?
— Суши, — шмыгаю носом, чувствуя себя старой, облезлой кошкой. — Побольше “Филадельфии”, пожалуйста.
— Конечно, мамуль.
Когда девочки уходят, я остаюсь одна в комнате и закрываю глаза. После душа, где я долго простояла под горячей водой, греясь после дождя, меня разморило. Веки тяжелеют, ритм сердца замедляется, и я отпускаю себя…
Просыпаюсь, ощупью нахожу телефон, включаю его и вижу, что уже почти шесть. Я проспала два часа! Сначала не могу понять, что происходит, но потом в голове проносятся сегодняшние события и снова срываюсь. Я люблю своего мужа, очень люблю. Он уже не со мной, меня нет в его сердце. Физическая боль такая сильная и беспощадная, что сейчас я готова убить его вместе с Настенькой. Но это лирика. Мне придется научиться жить в новой реальности.
Скинув ноги с кровати, вспоминаю, что девочки обещали заказать суши, и от этой мысли в животе призывно заурчало. Выхожу в коридор, спускаюсь по лестнице и слышу приглушенные голоса внизу. В гостиной на повышенных тонах шипят друг на друга Лёня и Лика. Аню, к моему удивлению не слышно.
— Лика, мы с мамой сами разберемся, без тебя, — твердо говорит муж.
Подхожу к двери и вслушиваюсь в разговор.
— Я просила тебя бросить ее! Не надо было тебя слушать и все рассказать маме в тот же день!
— Так ты знала? — вхожу в комнату и смотрю на дочь. Я застала их врасплох. У дочери глаза на мокром месте, но я не могу поверить, что моя нежная девочка была в курсе измены отца и ничего мне не сказала.
Глава 5
Лика опускается на диван и прячет лицо в ладонях. Ее плечи вздрагивают, она плачет и всхлипывает, а я будто вросла в пол, приклеилась к нему и не могу пошевелиться.
— Лика, ну перестань, — раздраженно бросает Леонид. — В твоем возрасте это уже не прокатывает.
— Какой ты жестокий, папа, — убрав пальцы, дочь обиженно смотрит на отца. — А я тебя покрывала, когда ты просил дать тебе время.
— Как ты могла, Лика? — восклицаю я. — Почему ты скрыла ? И сегодня ничего не сказала?
— Я думала, папа одумается и бросит эту курицу, — дочка встает и подлетает ко мне, берет меня за руки и сжимает их. — Мы с Колей увидели их в ресторане.
— Коля тоже в курсе? — округляю глаза.
— Угу, — жалобно пищит дочка.
— Господи!
Отхожу к пианино, которое много лет назад мы покупали для Лики. Лоб покрылся испариной, мне вдруг становится невыносимо жарко, душно и больно.
— Мамочка, прости меня. Я тогда видела, как они…
— Лика, молчи! — басит Киров.
— Нет, пусть говорит! — затыкаю его я.
— Они целовались, он обнимал ее, шептал что-то ухо, а она смеялась и прижималась к нему, как последняя шалава.
— Лика! — вскрикнул Лёня. Его глаза налились кровью и мне стало страшно и противно.
— Что Лика? — взбунтовалась папина дочка. — Не нравится, когда я называю ее шалавой! Так вот она и есть шалава! Шлюха, дрянь, подстилка, сучка!
— Лика, закрой рот!
— Не ори на ребенка! — заступилась я за дочь.
— Вот так, да, папочка? — сквозь слезы кричала моя девочка. — Ради какой-то шмары орешь на родную дочь? Я ради тебя молчала! Думала, ты образумишься. А ты сошел с ума!
Я подхожу к Лике и обнимаю ее, она дрожит в моих руках из-за истерики.
— Народ, а что за крики? — в дверях появляется Аня с пакетом из магазина.
Лика тяжело дышит, закрывает лицо руками и трясется от плача. Леонид не подходит ее успокоить, не обнимает, не прижимает к себе, как раньше. Она ведь всегда бежала к нему в первую очередь. У них очень близкая связь. С Аней не так. А теперь и Анжелика стала для него врагом, посмевшим оскорбить его любимую женщину.
— Аня, где ты была? — поворачиваюсь к ней.
— В магазине, — она поднимает пакет. — Винишко покупала.
— Дай, — отпустив Лику, подхожу к Ане, выхватываю пакет из ее рук и иду на кухню. Вся семья семенит за мной.
— Мама! — шмыгает носом Лика.
— Ма, — удивляется Аня.
— Кристина! — недовольно басит Лёня. — Ты бухать собралась при девочках?
— Не рычи на меня! — оборачиваюсь я и вытаскиваю из пакета бутылку вина. — На заю свою будешь рычать. Кролики мать вашу.
Обхожу остров, открываю верхнюю полку и вытаскиваю штопор. Все делаю на удивление быстро. Характерный хлопок нарушает гробовую тишину. Поворачиваюсь к семейству спиной, открываю стеклянный шкафчик и достаю бокал. Наливаю вино, подношу фужер к губам, пригубляю под цепкими взглядами мужа и детей, а потом выпиваю до дна.
— И что это за спектакль? — Леонид скрещивает руки на груди.
— Я тебя на этот спектакль не звала. Можешь идти на хер.
— Так это и мой дом тоже, — цокает он.
— Я тебя здесь видеть не хочу, — вновь наполняю бокал красным полусладким.
— Да я уже понял. Я заберу свои вещи.
— Мам, пап, — встревает пришедшая в себя Лика, но я поднимаю вверх ладонь и останавливаю ее.
— Забирай. Куда пойдешь. К ней?
— Нет, — он подходит к острову и опускает на него кулак. — В квартиру.
— В какую квартиру? У нас там квартиранты. Мы только недавно договор перезаключили.
— Я не туда, — У меня другая квартира.
Молчим, буравим друг друга взглядами, девочки охают, а до меня медленно доходит смысл его слов. За финансы в нашей семье отвечал Леонид. Уже работая на телевидении, он получил второе высшее образование. Экономическое. Лёня хорошо считает деньги, благодаря нашему инвестиционному портфелю мы увеличили свой доход и смогли купить три квартиры: две дочерям и одну для сдачи в аренду.
— Ты купил и не сказал мне? А как же сделка? Без согласия жены…— сжимаю в руках фужер и, кажется, он я сейчас его раздавлю.
— Я оформил недвижимость на брата.
Дальше я перестаю соображать и кидаю в него бокал. Целюсь прямо в мужа, но он уворачивается, отскакивает, а фужер ударяется о стену и разлетается на тысячи осколков. Красные капли повсюду, в том числе и на его белой рубашке, на полу и на стене. Вот так замахнулась. Девочки, испугавшись, держатся за руки.
— Ты спятила совсем? Больная! — вопит Лёня.
— Собирай свои вещи и уходи. Этот дом был, есть и будет моим.
— А кто заработал на этот дом? - орет. — А?
— Мы вместе на него заработали.
Некогда любимые глаза наливаются кровью. Леонид сжимает кулаки, кривит рот.
— Встретимся в суде, — рассерженно цедит на прощание, разворачивается и выходит из кухни.
— Обязательно! — кричу ему вслед, стараясь быть гордой, сильной, храброй.
Но как только он выходит за дверь, я оседаю на пол и закрываю рот ладонями, только чтобы он не услышал, как я плачу.
— Мама! Мамулечка!
— Не плачь, пожалуйста!
Дочки опускаются рядом со мной и садятся по правую и левую руку, юркают под мои крылышки и пытаюстся успокоить.
— Прости, я должна была тебе сказать! Папа обманул меня.
— Он и меня обманывал, — размазываю слезы по щекам. — Другая женщина, квартира на вашего дядю. Лёня, наверное, с ней там развлекался. Может, она там живет? Боже мой, какой еще камень у него спрятан за пазухой? Внебрачный ребенок?
— Да Боже упаси! — воскликнула Аня. — Хотя эта шлёндра ушлая, может и залететь.
— Только не это! — шмыгнула носом Лика.
— Лик, а где Милаша? Неужели тоже спит? Мы так орали!
— Нет, ее Коля забрал и поехал к родителям. И я уже тоже должна ехать.
— Езжай, я побуду с мамой, приберу тут все. — велела Аннушка. — И на всяких случай спрячу все колюще-режущие предметы. Да, мам?
— Спрячь, — соглашаюсь я. — От греха подальше.
Дорогие читатели! Благодарю вас за первый шикарный день! Завтра будет большая глава о Леониде и том, как начался его роман с Настенькой.
Глава 6
Леонид
— Лёнчик!
Настя набросилась на него с порога, повисла на шее и страстно поцеловала. Он еще толком чемодан в квартиру не затащил, а она тут как тут. Встречала так, как будто вечность его не видела, хотя они с ней уехали с работы одновременно. Только он поехал домой, а она сюда.
Ключи он отдал Насте, как только купил квартиру, и она еще тогда перевезла свои вещи. Ему нужно было место для встреч с ней, а таскаться по гостиницам и съемным - не вариант. Их узнавали везде, потому что многие смотрели БТК. И да, не зря их называли золотой парой эфира, потому что они действительно хорошо смотрелись в кадре. Его опыт и ее молодость делали свое дело.
Настенка была очаровательной брюнеткой с карими глазами. Он не сразу разглядел ее, поначалу бесила, потому что тупила. Но однажды постучалась в его дверь и сказала, что хочет поговорить. Он ведь не только ведущий, но и директор Департамента экономических программ. Сидя напротив него, смотрела восхищением и клялась, что всему научится, ей нужно только время.
Однажды после последнего выпуска они задержались в его кабинете. Ребята уже разъезжались по домам, потому что было почти десять вечера. Он похвалил ее за то, что она отлично выкрутилась в экстренной ситуации, когда во время эфира слетел суфлер. Она смутилась, поблагодарила, опустила глаза. А подняв их, взмахнула длинными ресницами и будто в душу ему заглянула.
В тот самый момент он понял, что пропал. Сердце заколотилось быстрее, он стиснул зубы и кулаки от того, что тело отреагировало на нее.
— Почему вы на меня так смотрите, Леонид Михайлович? — невинно спросила она.
— Ничего. Можешь идти.
Вечером приехал домой. Кристина привычно чмокнула в щеку, а он к ней ничего не почувствовал. Она уже несколько месяцев носилась со своим климаксом и жаловалась, как ей плохо и все раздражает. Выпрашивала жалость и ласку: то по спинке ее погладь, то ступни помассируй, то поясницу.
В последнее время в жене все раздражало и домой совершенно не тянуло. Они жили одни в большом доме, но укрыться было негде. Она все равно его находила. А теперь все мысли Леонида занимала Настёна.
Мужчина держался как мог несколько недель, пока однажды они снова не оказались с ней на этаже одни.Киров редактировал сценарий своей воскресной программы. Устал и вышел в коридор проветриться. С Настей столкнулся у куллера. Она стояла возле него 3в светлой блузке и узких джинсах, облегающих и подчеркивающих ее аппетитные формы.
— Еще на работе?
— Да, — повела она плечом. — Готовилась к интервью, не посмотрела на время.
— Понятно. Ну заходи если что в гости. Я пока занят сценарием.
— Хорошо, — она играла с ним в гляделки и это его забавляло.
Развернувшись, девушка пошла к себе, а он смотрел ей вслед и не мог отвести глаз от раскачивающихся бедер и упругой попки.
Через минут двадцать раздался стук в дверь.
— Леонид Михайлович, зашла попрощаться. Я домой.
— Зайди.
Она вошла, а он встал из-за стола, снял очки и надавил пальцами на уголки глаз.
— Вы что-то хотели?
— Хотел, — кивнул и подошел к ней. — Тебя.
Скользил по ней взглядом, поднял руку и погладил пальцами шелковистые волосы. Она не испугалась, а наоборот, смотрела прямо в глаза.
— Леонид Михайлович, нам нельзя, — прошептала она.
— Кто сказал?
— Это неправильно. Вы женаты и…
— Тебя смущает мой возраст?
— Нет, — Настя призывно облизнула розовые губы и у него сорвало чеку. — Вы не выглядите на свой возраст. А меня не привлекают ровесники.
— И кто тебя привлекает?
— Вы.
Теперь уже она подняла руку, коснулась его волос и заскользила пальцами по виску, скулам и губам.
— Вы очень красивый, Леонид Михайлович. И такой сильный. Умный. Работать с вами и учиться у вас – честь для меня.
Настя дотронулась до руки. Мышцы под ее пальцами подрагивали и горели. Он кайфовал от ее прикосновений, от дурманящего аромата духов, свежести и молодости. Схватил ее за шею, притянул к себе и поцеловал, сразу же проникая языком в рот, кружа в нем и лаская.
Настя мгновенно отозвалась, впустила, сладко застонала, прижалась к его груди и стала блуждать ладонями по плечам, рукам, спине.
Леонид положил ладони на ее груди. Тяжело дыша, сдавил их, почувствовав под пальцами мягкие, но в то же время налитые тяжестью полушария, которые до безумия захотелось попробовать.
И вдруг как в песне “закружило голову хмельную”. Он отстранился, подошел к двери и на всякий случай закрыл ее на замок. Потом повернулся к Насте и выключил свет. Кабинет освещал монитор компьютера и свет фонарей за окном, который пробивался сквозь тонкие жалюзи.
— Разденься. Покажи мне себя, — потребовал Киров, а сам сел на диван и расставил широко ноги. Он уже безумно хотел Настёну, но в то же время мечтал увидеть ее всю, полюбоваться ее шикарным телом.
И она начала медленно расстегивать пуговицы на блузке, одну за другой. Потом спустила рукава, откинула ткань в сторону и осталась в белом гладком бюстгальтере и джинсах. Сексуальная и безупречная, она завела руки за спину, расстегнула лифчик и бросила своему шефу. Он поймал его на лету и сжал в кулаке, наблюдая, как она проводит ладонями по телу, животу, поднимается выше. Смотря ему в глаза Настя ласкала свою грудь и сжимала пальцами острые соски. Затем она приспустила джинсы и скользнула ладонью вниз, под нижнее белье.
— Продолжай. Потрогай себя.
Он стянул с себя пуловер, затем освободил стоявший колом ствол и провел по небу ладонью, не сводя с нее глаз. Назад дороги уже не было. Точка невозврата пройдена.
Она сняла джинсы с трусиками, наклонилась к мужчине, провела кончиком языка по своей верхней губе и прошептала в паре сантиметров от его лица.
— Какой он у вас большой, — даже в темноте он видел, что в ее глазах вспыхнул огонь. — Что вы хотите, чтобы я сделала?
— Сядь на него.
Настя опустилась на его колени и поджала под себя ноги. Пальцами Киров коснулся гладкой, нежной промежности, заставив девушку содрогнуться, запрокинуть голову и стонать.
Глава 7
Кристина
Как бы хотелось, чтобы все произошедшее было ночным кошмаром. Но наступило утро, и я проснулась в полном одиночестве…разбитая и опухшая от слёз, которые ручьем лились после того, как Лёня собрал вещи и ушел к своей Настеньке.
О муже напоминают семейные фотографии на туалетном столике в спальне и на камине в гостинной. С этих снимков - старых и новых - мы улыбаемся. Тогда мы были очень счастливыми, молодыми, влюбленными, дружными.
Четверть века пролетела как одно мгновение. Столько совместных воспоминаний, радостей и печалей. Всё это навсегда останется в моей памяти. Я не смогу стереть любимые сердцу воспоминания, я не смогу забыть. Леонид ушёл, оставив меня наедине с ними. Он предпочел забыть, вычеркнуть, начать новую историю. Сделал это так быстро, топорно, жестоко, как будто наше прошлое ничего для него не значит. Прошлое на двоих.
Спускаюсь на кухню и застаю в ней Аню, которая готовит панкейки. Услышав шаги, она оборачивается и улыбается мне.
— Доброе утро, ма! — машет она лопаткой.
— Кому как.
Сажусь на высокий стул, кладу локти на столешницу острова и массирую подушечками пальцев виски. Голова раскалывается. Вчера я выдула бутылку вина. Вернее, мы с Аней. Вот вам и разница в возрасте. В сорок пять я страдаю от того, что перепила. А Анютку хоть бы что.
Когда Лёня вчера собрал вещи и окликнул ее, чтобы попрощаться, она промолчала. Объявила отцу бойкот. Я против такого ребячества, но Анна может быть очень ершистой. Киров сильно психанул и уходя навсегда, сильно хлопнул дверью.
— Что, совсем плохо?
— Очень, — кладу голову на сложенные руки.
— Может, волшебную таблеточку?
— Лучше пристрели меня.
— Не могу, - хмыкнула Аня. — Ты мне еще пригодишься.
Она ставит передо мной тарелку с панкейками и нарезанными бананами и ставит рядом баночку сгущенки. С детства ее обожаю и все домочадцы это знают.
— Спасибо!
— Ешь. А то вчера ты даже к суши не притронулась.
И это правда. Кусок в горло не лез, зато бутылка вина ушла за милую душу. Пока я разрезаю ножом панкейк, Аня садится напротив. Чувствую на себе ее взгляд и понимаю, что она хочет мне что-то сказать, но не решается.
— Мам, папа звонил.
Поднимаю на нее глаза и жду продолжения.
— Я не брала сначала, но он мне написал гневное сообщение, что я неблагодарная и заносчивая девчонка, и пришлось взять.
— Что хотел? — он все еще меня волнует, несмотря на то, что я вчера чуть не пришибла его бокалом, а потом выгнала.
— Сначала ругался, что вчера даже не попрощалась с ним и не разговаривала. Лика, кстати, тоже, но на нее он не орал. А потом спросил, как ты сегодня. Я ответила, что прекрасно, цветешь и пахнешь.
— Поверил?
— Я старалась быть убедительной.
— Твой отец живет по принципу “Мы в ответе за тех, кого приручили”. Захотел показать, что у него все-ттаки есть совесть. Хотя ее нет. Думает, наверное, что я без него сдохну. Но я выживу назло этой молодой суке с варениками. Вот увидишь, Ань!
Потом до меня доходит, что я все это говорю дочери. От стыда закрываю лицо руками.
— Прости, Аня, я подала вам плохой пример. Я слетела с катушек. Эта сцена с вином….
— Это было эпично. Только стену придется красить, — вздыхает дочь. — И дело не в тебе, а в папе. Я не ожидала от него такого. Я думала, вы будете вместе всегда. Верила в сказку про любовь и в “и жили они долго и счастливо, и умерли в один день”.
— Вот спасибо, — усмехаюсь.
— Это я к тому, что оказывается, развод родителей в любом возрасте воспринимается очень остро. Но если от ребенка еще можно скрыть истинную причину, то от взрослых детей уже ничего не утаишь.
Протягиваю руку и сжимаю тонкую, мягкую и теплую кисть дочери. Как же она права, а ведь я об этом даже не подумала, закопавшись в своей боли.
— Я бы хотела так и не узнать, что папа трахал молодуху за твоей спиной, — в ее словах очень много горечи. — Для меня это неправильно и неприемлемо. Она ведь почти наша ровесница! И мое долбанное воображение и школьные знания по анатомии подсовывают мне дурацкие картинки. Я не могу сейчас даже смотреть на него, зная, как он с тобой поступил. Но он мой отец и я не представляю теперь, как себя с ним вести.
Несмотря на боевой характер, она может быть очень ранимой. И на самом деле Лёня катком проехался по всем нам. Он всегда говорил: “Мои любимые девчонки”. Для каждой из нас он был героем и скалой. Тем сложнее сейчас каждой из нас переживать его предательство, несмотря на то, что его измена касается только нас двоих.
Спускаюсь со стула, обхожу остров и обнимаю дочь сзади.
— Аня, он все-таки твой отец, - говорю ей тихо, а она кладет ладони на мои руки. - Мне приятно, что ты поддерживаешь меня во всем. Я благодарна Богу за таких дочерей. Я не хочу вставать между вами, не хочу, чтобы моя обида отразилась на вас и ваших отношениях. Он был хорошим мужем и папой. Мужем он скоро быть перестанет, а вот отцом никогда.
— Это и моя обида тоже, мама. Доверия между нами уже нет и никогда не будет. И я никогда не приму эту шалаву в качестве мачехи.
От последнего слова больно кольнуло за ребрами. Я совсем не подумала о том, что они поженятся. А ведь всё к этому идёт.
Глава 8
Аня уехала вечером в воскресенье. Она порывалась остаться, но у нее работа и своя жизнь, нечего ей сидеть с угрюмой матерью и подливать ей в бокал. Спиваться я не собираюсь, но почему-то сейчас очень хочется отключиться. Свою меру я знаю и дальше буйков не заплываю. К тому же завтра мне на работу.
Леонид так и не звонил. У него все получилось до банального прост: “Чемодан, вокзал, свобода”. В воскресенье я даже отменила визит домработницы, которая обычно убирает дом два раза в неделю. Мне не хотелось никого видеть, потому что я снова собиралась плакать. “Слезы - это слабость, можно их простить себе”.
А в понедельник я все-таки вышла на работу. Но перед выходом, наверное, полчаса стояла под душем, смывая с себя весь накопленный негатив. Потом позвонила Светке по видеосвязи и попросила подсказать, как замазать синяки под глазами, порез дикой кошки, и вообще нарисовать себе нормальное, человеческое лицо. Подруга с готовностью включилась в процесс, и благодаря ее советам, я нормально накрасилась и была такова.
Итак, что день грядущий нам готовит? Выйдя из лифта на этаже нашей компании, тут же вижу улыбающуюся Иру с ресепшена.
— Доброе утро, Кристина Васильевна! - здоровается она и как-то странно поджимает губы и опускает голову, будто очень занята.
— Доброе, Ирочка. Главный у себя?
— Нет.
— Значит, я вовремя.
Открываю стеклянные двери и захожу, иду по коридору, вижу подчиненных, столпившихся у куллера.
— Здравствуйте Кристина Васильевна! — дружно говорят они, а меня не покидает ощущение, что что-то не так. Может, я все-таки перестаралась с боевым раскрасом?
Или у меня уже мания преследования и мне мерещится невесть что.
Вхожу в большую приемную. По левую сторону - мой кабинет, по правую - директора и по совместительству моего одногруппника Виталика. Давным-давно он открыл маленькое рекламное агентство и позвал меня на работу. Теперь я его заместитель и креативный директор, или как он говорит, “моя курочка, несущая золотые яйца”. Работать с ним комфортно, легко и интересно. За много лет мы стали близкими друзьями.
— Привет, Вера!
— Кристина Васильевна! — секретарша переполошилась и соскочила с места. — Вот только принесли смету по проекту торгового центра.
— Ах да, — протягиваю руку, забираю папку. — Я ее ждала. Что-то еще?
— Нет-нет, — мотает головой и вспыхивает.
— Вера, — предупреждающе понижаю голос. Так обычно бывает перед тем, как я устраиваю разнос. — А что происходит? Почему все какие-то странные сегодня?
— А вы не знаете? — смотрит на меня почему-то испуганно.
— Если б знала, не спрашивала бы. Так что?
— Ох, — обреченно вздохнув, она поднимает свой мобильный, ведет пальцем по дисплею разворачивает его мне.
И вот тут я понимаю всё. На экране видео моего “нападения” на Настеньку, ее крики, что я старая дура и прочий ужас. Смотрю со стороны на этот “концерт”, на то, как тяну ее за волосы, а Лёня разнимает нас и пыхтит как паровоз. Под видео черным жирным шрифтом название ролика: “Ведущего “БТК” Леонида Кирова спалили на измене”. Листаю дальше и читаю комментарии. В основном народ на моей стороне, одна девушка называла меня “львицей”, другая “пантерой”, третья “дикой кошкой”. А некоторые обозвали меня “старой кошелкой”, “истеричкой” и “климактеричкой”. Ауч, вот это обидно.
— Понятно, — делаю “покер фейс”, возвращаю мобильный Вере и иду в кабинет.
Положив сумку на стол, вытаскиваю телефон и сразу же набираю мужа. Как только слышу его голос, иду в наступление:
— Киров! Объясни мне, как видео оказалось в сети?
— Я не знаю! — громко шипит сквозь зубы он. — Меня самого с утра генеральный вызывал. Нас от эфира отстранили на месяц. Меня! Отстранили! Да я в журналистике сто лет! Я на телевидение работал, когда этот придурок пешком под стол ходил.
— Так тебе и надо, — вырывается у меня.
— А ты и рада, да? Вообще это ты во всем виновата!
— Я? А ты не охренел? — с губ слетает ядовитый смешок.
— Да! Ты! Черт тебя дернул приехать! Могла бы до дома дотерпеть и там скандал устраивать. Но ты же у нас любишь драму!
— Киров, а не пошел бы ты на хер вместе со своей шалавой? Во-первых, надо было закрываться. Во-вторых, если ты видел, что нас сняли, почему не принял меры? Молчишь? Ну конечно. А я скажу тебе, почему ты облажался. Потому то свято уверовал в то, что ты весь такой популярный ведущий, у которого прямые номера министров в телефоне. Подумал, что тебе все можно, в том числе на старости лет изменять жене и трахать девушку вдвое моложе. Так что не надо перекидывать на меня ответственность. Раз уж ты у нас такой умный, признай свои ошибки и разберись!
Бросаю трубку, швыряю телефон на стол и тяжело дышу. Кажется, я орала так, что меня было слышно в приемной. Становится ужасно жарко. Снимаю пиджак и остаюсь в блузке с короткими рукавами. Растираю грудную клетку от того, что сильно печет под кожей. Измена и предстоящий развод - полбеды. Если это видео растиражируют, то пострадает моя безупречная репутация. А я не могу этого допустить. На столе загорается кнопка селектора. Нажимаю на динамику и слышу Верин голосокк:
— Кристина Васильевна, Виталий Сергеевич вас вызывает.
Началось. Шеф приехал и, наверное, уже обо всем знает. Плетусь к нему, как на каторгу, хотя знаю, что он добрый и не обидит. Но на душе так пакостно, что выть хочется.
— Вызывал? — спрашиваю, входя в логово босса. Он у нас лысенький, с животиком и отменным чувством юмора.
— Садись, Крис. Бухать будешь?
— Нет. Я и так этим все выходные занималась.
Опускаюсь в кресло напротив и кладу руки на подлокотники.
— Ты же уже все знаешь? — склоняю голову и касаюсь пальцами виска.
— Конечно, — как-то по-особенно ухмыляется он и стучит синей ручкой по столу. — Ну ты, матушка, устроила “шоу-программу с уходом на рекламу”. Мне уже большие клиенты звонили, спрашивали, а не наша ли это девочка отжигала.
Глава 9
В понедельник вечером девочки снова приехали ко мне и решили остаться ночевать. Лика играла с Милашей на ковре в гостинной, а Аня зачитывала лучшие комментарии к видео, которое активно обсуждали в соцсетях. В основном те, где гнали на Настю и оправдывали меня.
— Ма, она закрыла комментарии на своей странице. Видать, достали, — хихикает Анна. — Так ей и надо.
— Папу от эфира отстранили. Это печально. Он же так и любит свою работу, — тяжело вздыхает Лика.
— Наша блаженная как всегда. Мало папка тебя подставил, да, — ругается Аня. — И несмотря на это ты по-прежнему с ним разговариваешь.
— Он мой папа! — обижается Лика. — И твой, между прочим, тоже.
— Только это не помешало ему трах...
— Ань, ну успокойся уже, — остановила ее.
— Я уже сто раз извинилась перед мамой. — А папу я тоже бросить не могу. Мне совесть не позволяет, он нас любил. Любит.
— А он почему-то о совести не думал.
— Девочки, — одно это слово, сказанное с нужной интонацией всегда действовало безотказно. Вот и сейчас я хочу сказать им, что нуждаюсь в их поддержке больше, чем когда-либо.
— Короче, мам, — Аня вновь смотрит в телефон, — ее называют разлучницей, шлюхой, цитата: “Понятно, как она попала в эти новости. Через постель, а этот…
Она замолкает, хмурится, прочищает горло.
— Что “этот”? — жду продолжения.
— “Этот Киров старый дурак, у которого через два года перестанет стоять и она перескочит на молодой ч…”
— Достаточно, — медленно выдыхаю через ноздри.
— Может, вина? — изогнув бровь, спрашивает Аня.
— Я в завязке. В меня уже не лезет.
— Тогда торт, — слезает с дивана и идет на кухню. Лика в этот момент смотрит ей вслед, поворачивает голову и жалобно говорит:
— Мам, прости еще раз.
Конечно, я не держу зла на родную ночь. Киров очень хорошо знает характеры детей и, видимо, был рад, что нарвался на милую Анжелику, а не на бунтарку Анну. Та бы еще из кафе мне позвонила. А Ликой он смог манипулировать и она поддалась. Что же он за человек?
Но недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. И это я не о своем муже, а о себе, потому что после отстранения Лёни от эфира, он внезапно стал интересен многим. Соцсети телеканала завалили сообщения “Куда делась звездная пара?” Все вдруг захотели на них посмотреть, комментировали сюжеты, в которых они появлялись ранее как дикторы. При этом писали, что “пара классная, свежая, видно, что влюбленная”.
Кто знает, может это была атака ботов, нанятых Леонидом или самим каналом. Возможно, пара действительно классная, иначе как объяснить то, что руководство канала быстро вернуло Кирова и его Настеньку в дневной и вечерний эфир, и как я узнала от коллег, которые мониторят телевизионные рейтинги, показатели “БТК” в дни выпусков Лёни, были космическими. Само собой, у него открылось второе дыхание.
Свою боль я прикрывала шипением в его адрес. Мне ошибочно казалось, что так я смогу возненавидеть его и навсегда вырвать из сердца. Но в процессе развода стало невыносимо его видеть.
Он смотрел на меня волком, как на злейшего врага. Это убивало, но я старалась держатся. Только ночами плакала в подушку. Все еще любила, все еще помнила годы, проведенные вместе. Но его пренебрежение, откровенное равнодушие и нежелание делить все поровну, просто вымораживало.
Мы делили дом, машины, квартиру, общий депозит и акции, которые покупал сам Киров. Он ведь лучше меня в этом разбирается. Но на переговорах Лёня встал в позу и заявил, что к инвестиционному портфелю я не имею отношения, поскольку он сам его формировал и единолично принимал решения по покупке и продаже акций.
Мы орали друг на друга за переговорным столом, наши адвокаты пытались нас утихомирить и договориться. Я же пристыдила его тем, что он скрыл от меня покупку недвижимости, которую записал на брата. С ним я, кстати, тоже перестала общаться, хотя он и приехал извиниться.
В итоге мы с Леонидом пришли к компромиссу. Мне достался дом, моя машина, половина накоплений и двадцать пять процентов от инвестиционного портфеля. Последним я признала заслугу Кирова в увеличении нашего благосостояния, но пожелала ему подтереться оставшимися семидесятью пятью. Он промолчал, но выглядел так, будто хочет меня убить.
Развод я не отмечала. Закрылась дома, сказала дочкам, что хочу побыть одна и раскопала старую VHS кассету с нашей свадьбой. Тогда Лёня попросил оператора с канала снять бракосочетание и банкет, который устроили нам наши родители. Это было бабье лето и так тепло, хорошо, солнечно. Я не хотела никаких фонариков, обручей и рюшечек, потому что была худющая и на мне все это не смотрелось. Поэтому я выбрала прямое классическое платье с длинными рукавами. А Лёнчик…ох, он был тоже худой, высокий и до безобразия красивый.
Перемотала видео и остановилась на нашем медленном танце под песню “Ах, какая женщина!” Леня что-то шепчет мне на ухо, а я смущаюсь и улыбаюсь. Это было будто в прошлой жизни и не с нами.
После развода прошло несколько недель, и я получила новый удар от бывшего мужа. В интернете появилось видео, как Леонид сделал предложение своей Настеньке.
Разумеется, я посмотрела.
Леонид с Настенькой сидели не за дикторским столом, а стояли у большой плазмы. Лёня сказал, что выпуск завершен, но перед тем как попрощаться, он хочет сделать заявление. Киров встал на одно колено, вытащил бархатную коробочку и открыл ее. На экране крупным планом появилось лицо Насти, которая от шока и радости зажала рот рукой. Потом показали кольцо с бриллиантом. Но окончательно меня добили его слова:
— Любимая, здесь началась наша с тобой история. Здесь же я хочу спросить тебя: “Ты выйдешь за меня?”
— Да! Да! Тысячу раз “Да”!
Она протянула свою руку и он надел ей кольцо на палец.
Я видела, как Лёня счастлив, но при этом пытается молодиться. И это выглядело нелепо. Он уже не мой любимый и понятный во всем Лёнчик. Пора навсегда его отпустить на все четыре стороны. Но так невыносимо больно по-прежнему. Весь этот период я ругалась с ним, но продолжала любить. И крутились в голове стихи Ахматовой, так некстати, так жестоко.
Глава 10
Декабрь
Прошло полгода. Отшумели летние и осенние дожди, пришла зима. Я переписала всё набело, перестала думать о Лёне и ждать, что вот-вот он придет совсем внезапно…и так захочет теплоты, не полюбившейся когда-то. Я научилась просто, мудрой жить после развода и успокоилась. Буря стихла, наступило смирение, а вместе с ним появилось желание двигаться дальше и что-то менять.
Во-первых, с помощью гинеколога и психолога я все-таки смогла скорректировать свое состояние. Помогает гормонотерапия, крем от сухости и как ни странно медитации.
Во-вторых, я начала активно заниматься йогой и заметила, как тело пришло в порядок, ушло все лишнее, улучшился цвет лица и пропали отеки.
В-третьих, стала высыпаться. В-четвертых, больше не налегаю на сладкое и мучное. В-пятых, не веду половую жизнь. Это скорее, минус, но мне вообще не хочется. Ни капельки. Я даже думать об этом не могу, а как вспоминаю, то сразу же перед глазами встает образ моего единственного мужчины на диване со спущенными штанами. И Настенька, устроившаяся между его ног. Спасибо, не надо.
Ну и последнее. Наконец-то я еду в отпуск на Мальдивы. Одна. Без мужа, детей, подруг. Только море, солнце, вода и я в гордом одиночестве. Это мой подарок самой себе на день рождение, который был ноябре. Да, мне сорок шесть и я начинаю все сначала.
Вылет завтра, а сегодня девочки пришли посмотреть, что я взяла с собой на восемь дней. Лика сидит на кровати и держит на коленях Милашу, которой уже полтора года. Аня складывает то, что дочки одобряют, в раскрытый чемодан. Я же, надев новый белый раздельный купальник, выхожу из гардеробной, и тут же слышу:
— Оооо! Ма, этот лучше, чем тот слитный, — считает Лика.
— Определенно! Тебе очень идет. Как раз загоришь и белый будет еще шикарней смотреться, — подхватывает Аня.
— Ба-ба! — хлопает в ладоши внучка Милана.
— Да, Милаш, бабка ягодка опять, да? — шутит Анюта. — Ой, ма, забыла. Пришло же то пляжное платье под вязку, которое мы тебе на ВБ заказывали. Я забрала.
Она потянулась за сумкой, вытащила фиолетовый пакет с эмблемой маркетплейса, а уже из него – бежевое платье с открытой спиной, чашечками для груди и тонкими завязками на шее.
— Примерь! — требует Аня.
Послушно иду переодеваться и с удовольствием подмечаю, что с размером мы не прогадали. Платье сидит идеально и подходит для прогулок по пляжу. Вновь появляюсь в спальне и выставляю вперед ножку, потому что на бедре прилично неприличный вырез.
Анна присвистывает, Лика ахает, я поворачиваюсь и демонстрирую вырез на спине до поясницы.
— Ма, как по тебе сшито.
— Я похудела, - улыбаюсь и разглядываю себя в зеркале.
Аня обнимает меня сзади, берет за руку и кружит в танце, а Лика звонко смеется.
— Два десятка лет долой, в омут танца с головой. Молодой человек потанцуйте вы со мной, — поет она.
— Кажется, мы слишком часто оставляли вас с дедой и бабой.
— Нет, — хихикает Анжелика. — Я-то выросла нормальная.
— Мам, а представляешь, кто-нибудь там на тебя глаз положит?! Будет курортный роман, — говорит неожиданно Аня.
— Никаких романов! Я в завязке. У меня начинается новая, одинокая жизнь. Хочу быть свободной!
Заявляю со всей серьезностью и уверенностью, что эта поездка станет для меня долгожданной перезагрузкой. Одиночество - вовсе не сука и не сволочь. Пусть будет моей спутницей на этот период переосмысления жизни. Я не против.
***
Отдых, как я предполагала, начался шикарно. Повезло не только с погодой, но и с пляжем, отелем, двухкомнатной виллой с бассейном и террасой. Я засыпаю, слушая шум волн, а когда просыпаюсь, вижу небывалой красоты море. Хочется жить!
Днями напролет я только и делаю, что ем, сплю, плаваю, хожу на спа-процедуры и гуляю по территории.
Девочки звонят каждый день и спрашивают, не одичала ли я, а мне на самом деле очень хорошо наедине с собой. Аня снова вставляет шутку про кавалеров, но на самом деле с другими постояльцами я пересекаюсь разве что на завтраке. И это очень удобно.
Время летит слишком быстро и у меня остается всего два дня до отъезда. Встаю рано утром и, как уже привыкла, иду на пляж. Людей немного, и мой лежак как всегда свободен. Плаваю, подставляю свое лицо солнцу. Можно, пока не печёт. После недолго загораю, переодеваюсь в то самое бежевое пляжное платье и сразу снимаю мокрый лиф купальника. Перед возвращением на виллу снова иду к кромке воды, снять для девчонок морской пейзаж, который обещала.
Сначала я чувствую, что кто-то стоит за спиной. Не оборачиваюсь, жду.
Вообще здесь очень безопасно, но между лопаток уже припекает, становится как-то неуютно. Боковым зрением замечаю, что рядом со мной встал мужчина. Поворачиваю голову, быстро считываю картинку. Европеец, на вид 40-42, крепкий, высокий, подтянутый, в белых свободных брюках и оливковой льняной рубашке с закатанными рукавами. Внезапно он ловит мой взгляд, кивает и тянет вверх уголок рта.
— Привет, — говорит он на чистейшем русском.
Удивленно приподнимаю бровь, разглядывая незнакомца. Он делает тоже самое.
— Привет, — отвечаю ему, опустив телефон.
— Классное платье, — на губах играет озорная ухмылка.
Это что подкат? Серьезно? Ему ж на вид сорок, он явно младше.
— Спасибо, — отвечаю коротко.
Первым порывом было развернуться и пойти к лежаку за вещами. Но я стою рядом с незнакомцем, смотрю на море и жду, что он скажет дальше.
Дорогие дамы! Поздравляю Вас с 8 марта! Пусть в вашей жизни будет здорвье, счастье, благополучие и достаток! Хорошего настроения и весны в сердце! Благодарю Вас за интерес к истории. Впереди много романтики и горячих, сладких кексов строго 18+
Глава 11
— Красиво здесь. Тихо, — говорит и вдыхает морской воздух полной грудью, убрав руки в карманы брюк и посмотрев вдаль.
— Что вы хотите, чтобы я сказала? — усмехаюсь и закрыв один глаз, потому что солнце светит слишком ярко, кошусь на него. — Да, красиво, да тихо.
А он вдруг смеется, поворачивается ко мне и окидывает внимательным взглядом с ног до головы.
— Может, мне еще покрутиться, чтобы вы лучше рассмотрели?
— Не надо. Сзади я уже все видел. Вид отличный, — усмехается, явно довольный собой.
— Ну это просто наглость, — ахнула я.
Признаюсь, я тоже его оценила: темные волосы, карие глаза, щетина мужская такая, не хлипкая. Он выше меня на голову, статен, бесспорно красив и по всей видимости младше.
— Вы здесь одна?
— А вам зачем? — поворачиваюсь к нему и он тут же делает то же самое.
Склонив голову набок, мужчина прищуривается и смотрит так, что я почувствовала себя обнаженной и открытой. Что вообще здесь происходит?
— Нравитесь, — неожиданно отвечает он, сбивая с ног своими словами и мимикой.
Как это нравлюсь? У меня цели такой не стояло. И откуда он вообще взялся?
— Даже так? Неожиданно, — изогнула бровь в удивлении.
— Почему нет? — пожимает плечами мужчина. — Почему мне не может понравится такая красивая женщина, как вы?
— За комплимент благодарю. Но прошу извинить, я не знакомлюсь на улице.
— Мы на пляже.
— Тем более. Хорошего отдыха, — киваю на прощание и иду к своему лежаку забрать вещи, но чувствую на себе его взгляд.
По дороге на виллу улыбаюсь сама себе, вспоминая тот странный диалог. Это было мило, необычно и дерзко. В браке с Кировым я никогда не позволяла себе флиртовать с другими мужчинами, хотя часто работала с крупными бизнесменами. Но у меня на лбу было написано “Люблю мужа”, поэтому даже при малейшей попытке заигрывания я прописывала жирные “стопы”. В моей жизни был только он, мои глаза видели только его, мое тело отзывалось только на его голос, взгляды и ласки.
А что теперь? Теперь я чувствую себя странно. Мир, в котором я счастливо жила много лет, рухнул полгода назад. За это время я поборола свою тягу к Леониду, он перестал быть центром моей Вселенной. Но я оказалась не готова к знакам внимания со стороны мужчины. Кажется, я стала ершистой дикаркой, пускающей колючки.
Но поразительно другое: несмотря на то, что я ушла, в ушах все еще звенит низкий голос с хрипотцой:
“Вы одна?”
“Нравитесь”.
Через несколько минут я добираюсь до виллы и сразу иду в душ. Нажимаю на дозатор, и на мягкую мочалку падают капли геля с запахом жасмина. Я сжимаю ее пару раз до появления пены, и прикладываю к коже. Не спеша веду ею вниз по шее, ключицам, груди, животу. Голову дурманит приятный аромат цветка, который давно называют символом любви и страсти, нежности и красоты, изысканности и влечения.
Закрываю глаза, глажу свое тело, прохожусь ладонью по животу, касаюсь груди, задевая пальцами сосок.
Передо мной встает образ незнакомца, от которого я сбежала. Его улыбка, ухмылка, карие глаза, смотревшие с неподдельным интересом. Его мощное тело и сильные, жилистые руки, покрытые темными волосами.
“Классное платье”, — звучит в голове.
Ах, ну конечно, платье. Там же разрез до поясницы. Щеки пылают огнем стыда, когда я сжимаю и вытягиваю затвердевшую горошину пальцами. Мне же уже не восемнадцать и я не скромная девственница. Но что-то неуловимое, непонятное возвращает меня к нему.
Кладу мочалку на решетку. Сердце бьется, как сумасшедшее от того, что мне вновь понравилось ласкать свое тело, как раньше. В период климакса я его возненавидела, мне перестали нравится мои округлые бедра, живот, попа с растяжками, грудь, которая уже не была такое упругой и привелкательной, как раньше. Так мне казалось. Но сейчас будто кто-то перезапустил программу в моей голове и вернулись прежние ощущения.
Грудь налилась и стала тяжелой. Сжимаю полушария двумя руками, чувствуя забытое приятное тепло внизу живота. Прикусываю губу, свободной рукой веду вниз и останавливаюсь на гладко выбритомм треугольнике. Еще пару секунд раздумываю и ныряю вниз, а после застываю.
Не может быть! У меня же уже больше года не вырабатывается естественная смазка, а сейчас я чувствую на пальцах тягучую влагу. Она есть, это не игра воображения и не мираж.
И вдруг я слышу голос бывшего мужа:
“Однажды утром я проснулся и просто понял, что больше не люблю тебя. Не хочу тебя”.
“Ты перестала меня возбуждать”.
Убираю руку, будто меня кипятком ошпарило.
Быстро выключаю воду и, прислонившись к холодной плитке, тяжело дышу.
Сердце сейчас проломит грудную клетку, вылетит и разобьется вдребезги.
Лёня внушил мне, что у меня всё закончилось. Нет, я сама себе это внушила, потому что перестала хотеть секса, а муж перестал хотеть меня. Мы не возбуждали друг друга уже давно, но я упорно искала выход из ситуации, пила гормоны, пользовалась специальными кремами, пытаясь подобрать тот, что будет работать.
После его предательства я поставила на себе крест, как на женщине, которая может нравится и которую могут хотеть.
И вдруг воспоминания об одном коротком разговоре и заинтересованном взгляде незнакомца, перезапустили систему. Словно нашлась кнопка “вкл/выкл” с многовековым слоем пыли на ней.
Вот так дела, Кристина Васильевна.
Весь день провожу в режиме “лентяйки”. Заказываю обед и ужин к себе, никуда не выхожу, плаваю в бассейне, читаю. Но все равно возвращаюсь мыслями к разговору на пляже и придумываю разные сценарии развития события. И все-таки прихожу к выводу, что все сделала правильно. Я еще не готова никому открыться.
Вечером я все-таки выхожу в люди и иду в ресторанчик на берегу моря. Надеваю белое платье с цветочным рисунком на широких бретелях и с вырезом в форме сердца. Оно чуть ниже колен и выгодно подчеркивает изгибы тела. Укладываю волосы утюжком и они ложатся мягкими волнами до плеч. Делаю легкий макияж, подкрашиваю губы, и довольная своим отражением в зеркале, беру клатч и выхожу из номера.