ГЛАВА 1. Конгресс по энергетике
Дело идёт к Новому году. Почти середина декабря.
Мы живём нормальной жизнью. Свалиться в пропасть не дают дети. Они держат нас подвязанными крепкой верёвкой, которая запуталась между всеми.
Роман в командировке, в Турции. Международный конгресс по энергетике. Я ничего не спрашивала, командировка – значит, так надо. Всё - молча.
Если у кого-то сложилось впечатление, что я напрочь забыла свои летние приключения, успокоилась и мои мысли текут ровно и беспрепятственно, то он ошибается, этот несуществующий человек. Мои мысли постоянно натыкаются не только на пресловутые запонки и всё, что с ними связано, но и на то, что у Романа, моего внимательного мужа и прекрасного отца, есть долги.
Долги, как известно, бывают разными. Они могут исчисляться деньгами, но далеко не всегда. Они могут быть выражены в поступках, услугах и прочих действиях, иногда опасных, в зависимости от того, что считать долгом.
Смотрю на себя в зеркало. Где тот момент, который сломал всю мою жизнь? То мгновение, когда я посмотрела на рукава Вероники. Секунда.
«Не думай о секундах свысока» - слова из старой песенки.
Стоп.
Что тогда мне сказала Ольга? Я хорошо запомнила её слова:
«Начну с того, что у вашего мужа проблемы. Он должен много денег. Их надо вернуть или отработать. Вернуть он не может, отработать тоже — Вероника больше с ним не сотрудничает. Он злоупотребил её доверием».
Итак.
Первое: Роман должен много денег. Много, это сколько? Много для кого? Для Романа? Или много в принципе? Судя по обстановке, в которой я вращалась в Питере, там стандарт не хилый ни разу.
Второе: Деньги надо вернуть или отработать. Отработать много денег можно или очень долго по времени, или недолго, но тогда этому человеку, который отрабатывает, много платят. То есть Роме. Сколько много? Я особых денег не вижу. Мы, конечно, не бедствуем, нам на всё хватает, но в обрез. Как будто он даёт ровно столько, сколько надо, чтобы покрыть все необходимые расходы. Я тоже зарабатываю, однако жизнь дорогая. С другой стороны, отработать, это довольно многозначительно, видимо, можно и не деньгами. А Рома, по всей видимости, потерял эту возможность.
Третье: Вероника больше с ним не сотрудничает. Он злоупотребил её доверием. Вот оно! Вот, что мне надо узнать, и оттуда тянуть ниточки, которые ответят мне на мои не дающие покоя вопросы. Как мог он злоупотребить доверием такой вельможи, как эскортница, пусть и высшего эшелона. Что он такого страшного совершил, что нарушил гармонию всей конструкции? В чём провал? Откуда начинать, не знаю.
Одеваюсь, чтобы пойти к Поле в «Ариану». Не буду ничего у неё спрашивать, просто покручусь в другой обстановке. Иногда смена картинки перед глазами будит спящие нейроны и находит ответы.
Есть и четвёртое: они хотели заменить Романа мной. Но всё это выглядело как-то неумело, сыро, не очень уверенно. Они просто прощупывали почву, что творится у нас в семье, и кто я такая. Можно ли иметь со мной дело. Видимо, я не выдержала экзамен, так как больше они не выходили со мной на контакт. Хотя, три месяца не срок для больших дел.
Слышу работающий телек на кухне, и бегу его выключить перед уходом.
Прямо на экране вижу Веронику. Она в строгом бизнес костюме, волосы убраны в пучок, почти без косметики. Камера задерживается на ней секунду-две. Её невозможно не заметить и не вставить в съёмку, эту Афродиту, рожденную не из пены морской, а из холодного расчета.
Я чувствую очень сильное отвращение, как будто воздух пахнет чужими духами, дорогими, неуловимыми, мерзкими, запахом предательства.
По телевизору передают новости. Международный конгресс по энергетике, тот самый в Турции, куда уехал Рома.
Оператор опять ловит её лицо.
Я стою посреди кухни в пуховике и мне холодно.
Именно в тот момент, когда я решаю надеть маску спокойствия, судьба подсовывает мне этот зеркальный лабиринт, где каждое отражение кричит: «Он с ней!», а я лишь шепчу: «Нет, это бизнес, международный конгресс, энергетика», притворяясь, что верю в эту сказку, как верят в Деда Мороза — зная, что его не существует, и продолжая заказывать подарки на сайте, причем, себе тоже за свои деньги.
То ли он у неё отрабатывает, то ли зарабатывает, то ли ни первое, ни второе. Но он опять там, где она.
Я чётко вижу, как в канун нового года, когда дети уже спят, я достаю коробочку с запонками, этот чёрный ящик нашего брака, и ставлю её перед Романом.
Говорю без истерик, холодно и чётко: «Рома. Я хочу встретить Новый год с чистого листа. Или ты мне прямо сейчас расскажешь, что у тебя за долг перед Вероникой, почему у неё были мои запонки, и почему Никита Савохин считает тебя своим должником. Или я подаю на развод. Выбор за тобой».
Я дрожу. Пуховик на мне — не просто пуховик, а кокон, в котором я пытаюсь спрятаться от правды. Как спрятаться, когда она, как та хитрая моль, уже проточила в нем дыры, и сквозь них дует ледяной ветер одиночества.
Выключаю телевизор, но образ Вероники, богини разума и порока, уже врезался в сетчатку, и я понимаю, что Новый год мы встретим не под бой курантов, а под звук лопающейся иллюзии, такой же хрупкой, как ёлочная игрушка, упавшая на кафельный пол.
Игрушка разобьётся на тысячи осколков, каждый из которых — это вопрос без ответа: почему, зачем, и как долго ещё я смогу притворяться, что не вижу очевидного, закрывая глаза, как ребёнок, который думает, что если он не видит мира, то и мир его не видит?
Ничего с лета не рассосалось, всё продолжается и вернулось на круги своя.
ГЛАВА 3. Черепахи
Я беру в руки его телефон и внимательно всматриваюсь в фотографию.
- У вас есть ещё фото?
- Нет, я оставил одну штуку, и то случайно. Он ходил с нами этой весной на «Атласе».
- Как экскурсант?
- Да. В Бразилию.
- Кто он? Как он представился? – мне интересно.
- Как Питерский бизнесмен. Подробности никто не уточнял. Зачем нам?
- У вас остались его контакты?
- Думаю, да, - он смотрит куда-то сквозь стену, проводит рукой по волосам, - дело в том, что завтра я еду в Питер к дочке. Они теперь там живут. Я сразу не стал вам этого говорить. Знаете почему?
- Нет.
- Подумал, что у нас с вами слишком много каких-то странных совпадений, вы не находите, Анна?
- Я не обращаю внимание на совпадения и случайности. Если к ним относиться безразлично, то они теряют свой сакральный смысл и проходят бесследно, но если циклиться и верить в каждую повторяющуюся цифру, то это только сбивает с толку и часто меняет планы, - я останавливаюсь. Отрезаю кусок пиццы и кладу в рот. Рома всегда ест её руками, откусывая прямо с кончика треугольника, но я так не могу, да и губы накрашены.
Влад тоже решает поесть, потому что зимой еда очень быстро остывает, независимо от того, какая температура в помещении. Я давно это заметила. И ест, как Рома.
- Возможно, случайности не случайны, как наши с вами встречи, где я непременно падаю, а вы меня спасаете, - продолжаю я, - возможно, в этом есть своего рода символизм, этого никто не знает. Символы надо уметь правильно считывать, а мы их считываем только в свою пользу.
- Вы видите злой умысел в нашем знакомстве? – спрашивает Влад.
Я смеюсь. Он тоже.
- Пожалуй, я попробую найти Самохина. Как называется отель, в котором вы остановились тогда в Питере?
- Амадеус. Рома мне сказал, что это его отель. Он реально крутой. Отель, в смысле.
- А! Знаю такой. Нам Никита такой информации не давал. Скромничал. Или побаивался. Богатые все пугливые, их главная задача сохранить и преумножить, как вы понимаете, и исключить риски.
Я вижу, что он печатает в телефоне.
- Простите, это срочно. Неприлично отвлекаться на телефон, но у меня так мало времени. Завтра уже уезжаю.
- Конечно, пишите, - ещё бы я играла сейчас в хорошие манеры. - Найти Савохина?- думаю вслух. - А что вы ему скажете, Влад? Ведь Вероника может быть не Вероникой в миру, он сразу поймёт, что что-то не так. Я волнуюсь.
- А вот этого не надо. У вас и так достаточно волнений. Я постараюсь его привлечь в одно плавание, причём, совершенно реальное. Оно выставлено на торги. Поедет тот, кто больше заплатит.
- Ничего себе, бизнес! - удивляюсь я, - и куда же планируете плавание?
- На Галапагосские острова. Туда практически невозможно добраться за вменяемые деньги отсюда. А уж вдвоём получается очень накладно. На самих островах тоже дорого. Если человек захочет нормальный отель, дешевле четырёхсот долларов даже нечего и думать. Это очень элитарное направление, и за него сейчас идёт борьба. Мы даже дали ещё два места, потеснили персонал и сделали третью люксовую каюту.
- Ой, это же на краю света… Вы туда тоже ходите?
- Конечно. Почему, край света? Это экватор. Там чудесный климат, вода, правда, из-за течения, холодновата на пляжах. Вы слышали про галапагосскую черепаху, Анна?
- Если только в школе. Это те, которые самые большие и живут по сто пятьдесят лет? – начинаю я вспоминать.
- Они самые. Они невероятные. Полтора метра в длину. Там много редких животных, другая земля.
- А кто там ещё?
- Морские львы, например, игуаны, разные птицы. Всё это надо видеть, чтобы оценить.
Открываю телефон и ищу на карте галапагосские острова. Становится любопытно.
- Ой, они же напротив Эквадора! Как далеко! Да, на экваторе в Тихом океане. Какая-то мелкота посредине тонн воды. Оторванность от всего. А я-то думала, где живут эти огромные черепахи? В детстве, конечно, думала, не сейчас. Почему-то забыла про галапагосские острова. Вы там тоже находите затонувшие корабли?
- Да, есть два корабля, которые нас интересуют, но не совсем там.
- Думаете, Савохин клюнет на такой маршрут?
- Во всяком случае, это будет отличным поводом выпить чашку кофе и поговорить. Мне он показался любителем приключений и острых ощущений. Он много фотографировал.
- Я вам очень признательна, Влад. Только он, возможно, сейчас с ними в Турции, на этом конгрессе по энергетике. Будет жаль, если вы его не застанете. Вы долго планируете пробыть, в Питере?
- У меня там есть квартира в распоряжении. Пробуду столько, сколько нужно. Есть ещё и дела по работе. Но Анна, представьте, если ваши подозрения оправдаются… вы должны быть к этому готовы. А мне придётся это озвучить. Заранее предупреждаю, чтобы вы потом не воспринимали меня, как человека, который говорит негатив.
- Я и так практически в этом убеждена, куда мне ещё готовиться? Влад, я очень сожалею, что все наши разговоры крутятся вокруг измены моего мужа, - говорю и замолкаю. Мне становится неудобно как-то, - загрузила вас своими проблемами.
- Вы сегодня вечером свободны? – спрашивает Влад в ответ.
Я не понимаю, как относиться к его вопросу.
- Что вы имеете в виду? В половине шестого приезжает к дому автобус. Который привозит детей из школы. Я не могу быть свободна по определению. Я сижу дома с детьми.
- Я понимаю вашу занятость, - кивает Влад. - Поэтому мое предложение ненадолго, буквально на полчаса, заехать в одно место.
- Но…
- Вы сказали, что не хотите, чтобы наши разговоры крутились вокруг измены, — говорит Влад, глядя пристально мне в глаза. — Давайте сменим фокус. Я хочу пригласить вас в частную галерею моего друга. Сегодня там закрытый показ работ одной молодой и очень модной художницы перед аукционом. Её имя — Лика Савохина. Она приходится племянницей Никите Савохину.