— Любовь моя, — жарко прошептал мне в ухо чей-то мужской голос. Звук был таким глубоким, таким настоящим, что я вздрогнула.
Ого! Давно меня так не называли, а если быть точной — никогда. И это «любовь моя» разлилось по телу невероятным теплом. Какой дивный сон мне сейчас снится!
Я в постели с мужчиной. Горячий, страстный, ненасытный — такого у меня точно никогда не было. Это было не просто наслаждение, это было откровение, особенно после того настоящего кошмара, что преследовал меня мгновения назад.
Никому не пожелаю испытать того всепоглощающего страха, что я пережила, проваливаясь в какую-то огромную чёрную дыру. Мимо меня, казалось, летели огромные, жуткие монстры, их силуэты искажались в темноте, а их крики и непонятные, чужие слова рвали слух, заставляя внутренности сжиматься от ужаса.
Я смутно догадывалась, что всё это, наверное, побочные действия лекарств, которые мне вливали в больнице. Туда я попала накануне Нового года, когда, нагруженная пакетами с продуктами и подарками для племянников, оступилась на ступеньках и скатилась до самого низа лестничной площадки, ударившись о стену головой.
Последнее, что я помнила, — это мелькающие перед глазами белые стены больницы, силуэты людей в синих костюмах и медицинских масках. Они что-то спрашивали меня, их голоса казались далёкими и неразборчивыми, и я не знала, что ответить, потому что не понимала ни слова.
Мой разум был в тумане, и мне казалось, что я уже должна находиться не здесь, а где-то совсем в другом месте, куда меня тянуло с непреодолимой силой. Здесь я по какой-то странной причине задержалась, застряла между мирами.
Возможно, потому что врачи меня упорно будили, не давая провалиться в такой желанный сон. В меня то и дело втыкали иголки, причиняя тупую боль, светили мне фонариком прямо в глаза, ослепляя, щипали за уши, пытаясь вырвать из забытья.
Так отчаянно хотелось крикнуть им:
— Оставьте меня уже в покое! Я устала! — но вместо этого изо рта вырывалось лишь нечленораздельное мычание.
Мне так ужасно, невыносимо хотелось спать, а они меня дёргали и дёргали, вырывая из объятий Морфея.
Где-то в самом дальнем уголке моего сознания, сквозь пелену боли и усталости, я понимала: стоит мне только заснуть, и я сразу окажусь в другом месте. В мире гораздо более интересном и притягательном, чем этот. Мире, в котором я была нужна, ощущала себя важной, даже больше, чем в этой реальной, серой жизни. И пусть этот мир был всего лишь сном, я безумно хотела там побывать, хотя бы недолго.
Врачи наконец-то навтыкали в меня кучу трубок, что было весьма неприятно и унизительно, и, к моему огромному облегчению, оставили меня в покое. Я закрыла глаза, и с непередаваемым наслаждением, со сладкой покорностью предалась сновидениям.
Сначала я видела обрывки из своей собственной жизни, фрагменты воспоминаний, которые быстро мелькали перед внутренним взором, но потом они начали причудливо перемешиваться с какими-то совершенно вымышленными сценами. А может быть, и не вымышленными? Может, я видела эти эпизоды в кино или читала где-то в книге?
Мне снилось, что я была маленькой девочкой со светлыми кудряшками, хотя в реальной жизни я всегда была брюнеткой, даже в детстве. Вокруг меня суетились многочисленные взрослые няньки в строгих платьях викторианской эпохи, их лица были суровы, но движения заботливы.
Вот я уже взрослая, стою перед зеркалом в роскошном белом платье, шёлк струится по телу. И сама я молода, невероятно красива, у меня длинные золотистые волосы, спадающие волнами по плечам, большие голубые глаза и белая, почти прозрачная кожа, не тронутая солнцем. Я чиста и невинна, но почему-то на сердце лежит необъяснимая, щемящая тоска.
— Тебе пора, — прошептал у меня в голове чей-то чужой женский голос, холодный и отстранённый, и мне на голову надели фату, полностью закрыв лицо плотной тканью.
Всё вокруг мгновенно потемнело. Не просто потемнело — я ощутила, как мир под ногами исчезает, и я проваливаюсь в бездну, в холодную, бесконечную пустоту.
Больше не было никаких больничных звуков, физической боли, резких запахов лекарств. Только неприятный свистящий шум, словно ветер в безжизненном пространстве, и абсолютная, кромешная темнота.
И вот теперь я снова в постели, только в совершенно незнакомом месте и с незнакомым мужчиной, который объясняется мне в любви и обещает все звёзды с небосклона. Моё сердце быстро билось от волнения.
Я не видела незнакомца, потому что боялась открыть глаза. А что, если он мне не понравится? Что, если его лицо разрушит это хрупкое очарование? Тогда этот приятный, такой тактильный сон снова покажется кошмаром, и я не вынесу этого разочарования.
Наконец-то, набравшись смелости, я решилась и открыла глаза. Но опять ничего не увидела из-за кромешной темноты в спальне. Даже тусклого ночного светильника не было.
То, что я находилась в чьей-то спальне, было понятно по насыщенному, сладкому аромату цветов, витающему в воздухе, по невероятно мягкой перине, на которой я лежала, словно в облаке, и по шёлковому, приятному на ощупь постельному белью. Это точно была не больница.
Мужчина тоже был приятен на ощупь: у него мощные плечи, рельефный торс, а его длинные волосы нежно касались моего лица, щекоча кожу.
А вот какое у него лицо? Я так хотела это узнать!
Я протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, осторожно потрогать его скулы, очертания губ, но неожиданно мужчина перехватил мою руку, его пальцы сомкнулись вокруг моих. Моё сердце подпрыгнуло, испуганно замерло. Что я сделала не так? Моя ладонь мгновенно вспотела от страха.
Напрасно я испугалась, мужчина поцеловал моё запястье, и от этого прикосновения по коже пробежали приятные мурашки. Сердце учащённо забилось от нового поцелуя, но уже в губы.
Поцелуй был долгим, нежным, растворяющим и страстным одновременно, лишающим всякой воли и мыслей. В тот момент мне стало совершенно всё равно, как выглядит этот незнакомец — это ведь всего лишь сон, мимолётное видение, и вряд ли он когда-нибудь повторится.
А для чего же нам воображение, если не для таких моментов? Придумаю себе образ идеального красавца, того, которого часто снимают в фильмах, и, глядишь, ночь станет ещё приятней, подумала я, позволяя себе забыться.
Вот только как бы я ни старалась представить себе лицо популярного актера, оно тут же размывалось. И когда я старалась снова вспомнить, с каждым разом получалось всё хуже и хуже, пока я не поняла, что забыла его совсем.
Это было настолько странно, что чувство лёгкого недоумения сменилось нарастающей тревогой. Здесь всё очень странно!
Необыкновенная, осязаемая реальность сна, вплоть до ощущений и запахов, породило в моей голове настойчивое сомнение — а сон ли это вообще?
Если сон, то почему такой длительный, почему я не просыпаюсь? Почему не возникает другое сновидение, как это обычно бывает перед пробуждением?
Почему после такой бурной, захватывающей любви я сейчас лежала в крепких объятиях мужчины, чувствуя его тёплое дыхание на затылке и слыша ласковые слова, совершенно не боялась, что это всё исчезнет?
Я лежала, глядя в постепенно светлеющее небо в большом окне, и с какой-то новой, неожиданной нежностью понимала, что я нахожусь сейчас там, где должна находиться. Именно здесь моё место, а вся моя жизнь до этого, была лишь временным пребыванием.
Какой будет моя новая жизнь, ещё неизвестно, но пока мне всё нравится. Здесь так хорошо, спокойно и одновременно волнующе.
Постепенно, вместе с рассветом, в полумраке комнаты стали проявляться очертания роскошной мебели: резного изголовья кровати, тяжёлых бархатных штор, массивного комода. Я даже могла увидеть свою руку, вытянутую вперёд, опять же на фоне окна.
Я снова удивилась, причём очень сильно, потому что рука моя совершенно не походила на ту, что была у меня в прошлой жизни. Она выглядела более изящной, утончённой, с длинными, тонкими пальчиками и нежной кожей. Неужели это точно я? Сердце застучало быстрее. Очень захотелось увидеть себя всю, но пока не получится, ещё достаточно темно.
Дыхание мужчины за спиной стало более ровным и глубоким. Мощное любопытство снова взяло верх. Я начала медленно-медленно, стараясь не разбудить его, поворачиваться. Увидеть лицо незнакомца стало для меня навязчивым, почти болезненным желанием.
Вот только опять не повезло. Мужчина вдруг глубоко вздохнул, его мышцы напряглись, и, быстро поднявшись, он куда-то исчез в полумраке, словно тень.
Я успела увидеть лишь его удаляющуюся высокую, мощную фигуру, но и то осталась под сильным впечатлением от его грации и силы. Мужчина с таким идеальным телосложением просто не мог быть уродливым.
Уронив голову обратно на мягкую подушку, я довольно улыбнулась и закрыла глаза, погружаясь в сладостные воспоминания. Как же мне здесь нравится! Я точно не хочу просыпаться. Если это и правда сновидение.
Незаметно для себя я провалилась в другой сон, лёгкий и невесомый. А когда проснулась от того, что кто-то тихо ходил по комнате, открыла глаза и с огромным удивлением обнаружила себя всё в той же, уже знакомой комнате, но теперь она была ярко освещена дневным светом, проникающим сквозь широкие окна.
— Доброе утро, Ваше Величество, — произнесли синхронно две молодые девушки, приседая передо мной в глубоком реверансе. Их тёмные платья контрастировали с белоснежными передниками. — Мы принесли вам наряды на выбор.
В глубине комнаты, у дальней стены, стояли четыре вешалки, на которых висели потрясающей красоты платья с пышными, многослойными юбками, расшитые, кажется, золотом и драгоценными камнями. Они выглядели так, словно сошли со страниц сказки.
Я бы рассмеялась от души, будь это реально шуткой или театральной постановкой, но где-то глубоко в душе, в самом её потаенном уголке, я вдруг с леденящей ясностью поняла, что это не шутка, не розыгрыш, и даже не сон. Это и есть реальность. Это и есть моя новая жизнь.
Я посмотрела на себя, и тут же, по привычке, инстинктивно прикрылась одеялом, так как на мне ничего не было. И именно в этот момент я успела заметить, что тело моё точно другое.
Большое, старинное напольное зеркало, обрамлённое в витиеватую раму, так и манило посмотреть на себя, разрешить эту загадку.
Плюнув на последние остатки стеснения, сбивчиво дыша, я выбралась из огромной кровати, утопая ногами в мягком ковре, подбежала к этому зеркалу.
Увидев себя, я в изумлении ахнула, закрывая рот ладонью. Именно такой я видела себя в своих последних, смутных видениях: молодая, со струящимися волнами золотистых волос, ярко-голубыми глазами и нежной, фарфоровой кожей…
В голове всё больше и больше начали оживать воспоминания из этой, совершенно новой жизни. А из прежней, реальной, они стирались с пугающей скоростью, оставляя лишь обрывки.
Я уже не могла вспомнить лица своего брата, его жены и племянников, их смех, их привычки. Я просто знала, что они есть, где-то там, и у них всё хорошо.
А что касается меня и моей личной жизни, то всё было печально. К сорока годам я так и не обзавелась семьёй и уже давно не надеялась, смирившись с одиночеством. Мужчины у меня, по сути, так и не было.
Ну что ж. Зато здесь, в этой жизни, судя по всему, с этим всё в порядке, и даже слишком! В памяти тут же вспыхнули яркие, ослепительные картинки с моей свадьбы.
Ой мамочки! Так это было только вчера! А сегодня у меня была брачная ночь! Эта мысль заставила меня покраснеть до кончиков ушей.
Я посмотрела на огромную, роскошную кровать, на которой проворные девушки уже поменяли расшитое узорами бельё на свежее, белоснежное, и ловко накрывали её тяжелым покрывалом.