А вы знали, что рождение сверхновой звезды, это вовсе не рождение, а её смерть?
Звезда просто взрывается резкой вспышкой и от неё остаётся только чёрная дыра.
Вот и от меня осталась одна чёрная дыра. Меня уничтожили. И кто бы вы думаете, это сделал? Самый близкий человек. Мой муж.
Замерев, я не могу оторвать взгляда от телевизора. Прямо сейчас на экране транслируется картинка идеальной семьи. Широкоплечий и темноволосый мужчина в шарфе болельщика футбольной команды держит на руках мальчика лет пяти. Почти полную свою копию. А сбоку к нему прижимается миловидная темноволосая девушка.
Глаза всех зрителей прикованы к ним. Эффектная и красивая пара.
С каким удовольствием я бы потуже затянула шарф на шее отца семейства, чтобы больше никогда не видеть этой довольной улыбки на его лице. Следующее мгновение оказывается ещё бо́льшим ударом для меня. Он словно специально проворачивает нож в ране.
Мужчина наклоняется и медленно прикасается губами к виску женщины. Контрольный в мою голову. Сколько раз он так делал со мной? Каждое утро, что мы проводили вместе.
Машинально вскидываю руку к лицу и веду по горячей коже. Трогаю висок, желая убедиться, что это не я там на экране. Хотя словно чувствую его прикосновения прямо сейчас. Слегка сухие и горячие губы, что столько раз шептали мне о любви. Но нет, он касается незнакомой женщины и что-то говорит на ухо мальчику, отчего тот закатывается смехом.
Наконец, камера переключается на другую трибуну.
Я могу дышать, только сейчас вспомнив, что забыла это делать, пока смотрела на экран.
Сегодня с самого утра всё идёт наперекосяк. Достаю свой любимый молочный костюм, отутюженный собственноручно, и поспешно надеваю его на себя, не забыв предварительно выбрать самый красивый комплект белья. Знаю, что никто, кроме меня его не увидит, но всё же позволяю себе эту небольшую шалость.
А когда выхожу на кухню выпить кофе перед работой, то понимаю, что безумно опаздываю, поэтому тороплюсь и проливаю половину чашки на себя. Чертыхаясь, несусь обратно в спальню и в спешке меняю брюки на юбку. Не так удобно, но выбора у меня нет. К счастью, пиджак не пострадал.
Игорь наверняка уже уехал, а это значит, что мне придётся запирать дом и ставить его на сигнализацию, что отнимет у меня ещё несколько драгоценных минут.
Спускаюсь с крыльца и подворачиваю ногу, чувствуя, как каблук туфли почти отламывается.
Выгоняю машину из гаража, едва не задев ворота, но здесь, к счастью, обходится. По дороге в офис обливаю какого-то собачника из лужи. Искренне прошу у него мысленно прощения, но, видимо, его проклятия не приносят в мою карму позитива, а отбирают последние крохи удачи.
Потому что в следующую секунду мне навстречу вылетает огромный чёрный внедорожник, так что я на своём жучке оказываюсь словно слону дробина. Хотя водитель и успевает вернуться на свою полосу, прежде, чем переехать меня, я всё равно не прихожу от сложившейся ситуации в восторг. С каждой секундой я всё дальше от заветного времени встречи.
В офис я врываюсь за минуту до назначенного. Игнорируя лифт, взлетаю на третий этаж. После такого, кажется, можно будет выбросить эти туфли.
Хватаю услужливо протянутую секретарем-Леночкой папку и врываюсь в конференц-зал.
Естественно, не остаюсь незамеченной, с учётом того, что распахнутая дверь ударилась ручкой о стену и наверняка оставила там вмятину.
Щёки мои алеют, а ладони холодеют, чувствую, как слюна скапливается во рту. Торопливо сглатываю, стараясь протолкнуть образовавшийся, ком в горле.
Словно щит сжимаю папку, выставив её перед собой.
— А вот и наш ведущий архитектор. Мария. Она и расскажет вам о проекте, что мы создали для вашего развлекательного комплекса и готовы сегодня представить, — шеф поднимается мне навстречу и, видя моё замешательство, подойдя берет меня за локоть и подталкивает к экрану, одновременно шепча на ухо:
— Маш, ты обалдела, я здесь чуть не поседел. Мы после сразу идём на футбольный матч. Представь, так совпало, в нашем городе играет их любимая команда. Я еле билеты достал. Нам нельзя опаздывать. Поторопись уже.
Я опускаю глаза и замечаю, что юбка моя перекрутилась, а на колготках поползла стрелка. Чёртова одежда. Кое-как возвращаю юбку на место и одёргиваю её, чтобы хоть немного скрыть дыру. Александр Юрьевич отходит в сторону, оставляя меня одну.
Я не робкого десятка, но немного боюсь. Когда на тебя смотрят столько мужчин и каждый чего-то ждёт от тебя трудно держать себя в руках. Поэтому я перевожу взгляд на своё отражение в стеклянной стене. Лучше бы я этого не делала.
Растрёпанные волосы рассы́пались волнами по плечам, дырка всё же виднеется из-под края юбки, туфли тоже выглядят не лучшим образом.
Я с шумом выдыхаю и, отвернувшись к экрану, хватаю указку. Всё, мне нужно сосредоточиться на презентации.
Не могу потерять этот проект. Столько за него билась, ночами не спала, чтобы доказать себе и всем, что я могу.
Муж только смеялся надо мной. Мол, что там баба понимает в строительстве. То ли дело мужики. У них в крови это заложено.
А меня это жуть как задевало. Если я женщина, то что и не стою ничего и ничего из себя не представляю.
А он всё больше раздражался и, в конце концов, вообще велел мне в строительный бизнес не лезть. Сесть дома и борщи ему варить, да ещё и последить за собой, а то вон вообще распустилась и жирок на боках наела.
Я покрутилась в тот вечер у зеркала и, так и, не обнаружив жирок, решила продолжить работу. Засиделась за эти года дома, борщей на жизнь вперёд наварилась, пока сын маленький был.
А теперь он вон какой вымахал и не живёт больше с нами, работает с отцом в бизнесе.
Все эти злые мысли заставили меня взять себя в руки и провести презентацию. Да я и сама у себя купила бы этот проект после такого выступления. В общем, не зря я столько работала, умом блеснула, сделку мы заключаем, и я, проводив всех на футбольный матч, вернулась в кабинет и сделала себе кофе, который так и не успела выпить утром. Но покой мне, оказывается, мог только сниться…
В кабинет врывается наш секретарь Леночка. Глаза широко распахнуты, рот как у рыбы то открывается, то закрывается, и я тут же понимаю, что случилось что-то непоправимое.
— Лен, не молчи, — я медленно отталкиваюсь от стола ладошками и немного отъезжаю на кресле.
Поднимаюсь на ноги, забыв о сломанном каблуке и, едва не свалившись на пол, упираюсь ладонями в прохладную столешницу, чтобы удержать равновесие.
— Мария Ивановна, катастрофа, — моё имя из её уст в контексте со словом катастрофа звучит как приговор, она жадно втягивает воздух и на выдохе продолжает, — Партнёры забыли документы на столе у генерального, а он повёз их на футбольный матч, а они им зачем-то срочно понадобились, возник какой-то спорный вопрос. Документы им нужны прямо сейчас, а на стадион никого уже не пускают, — кажется, она говорит всё это на одном выдохе.
Рука сама нащупывает вазу на тумбе, и я со всей дури бью Игоря по голове. Он лишь на секунду ослабевает хватку, но мне хватает этого, чтобы выскользнуть из его рук. Я что есть сил несусь по коридору до ванной комнаты, в которой я могу запереться. Там самый надёжный замок.
Едва не падаю у самой цели, но всё же успеваю заскочить внутрь и захлопнуть дверь.
— Маша, — рявкает позади муж, — Ты с ума сошла, сейчас же открой и обработай мне рану. Я не намерен истечь здесь кровью. Да и у тебя, думаю нет желания сесть за убийство.
Прислоняюсь спиной к двери, пытаясь отдышаться.
— Игорь, ты думаешь, что после всего случившегося я поверю хоть в одно твоё слово. Уезжай к Ирине и сыну, тем более она тебя ждёт, — я опускаюсь на корточки и прячу голову в руках.
— Что ты можешь знать об Ирине? Откуда, кстати, тебе известно её имя и про сына? — чувствую, что он делает то же самое с обратной стороны.
— Она мне написала, представляешь. То есть о моём существовании ей известно давно, а мне о ней только сейчас стало, — больно, несмотря на всё, что он сделал, где-то в глубине души у меня ещё осталась та любовь, что была с нами на протяжении всего нашего брака.
— Я не хотел делать тебе больно, да и сейчас не хочу. Но и бросить её не могу. Там ребёнок. Ты бы никогда не узнала о ней не потащись ты на этот дурацкий матч.
— Нет, Игорь, я никогда не узнала бы о ней не начни ты с ней встречаться. На что ты надеялся, что я приму её как твою вторую жену?
В ответ тишина, о боже он именно так и думал.
— Ты сейчас серьёзно? — усмехаюсь я.
— Что серьёзно, я вообще молчал. Но у нас с тобой не худшая ситуация, я вполне могу содержать вас двоих, Ирина бы прекрасно приняла тебя. Могла бы поучиться у неё. Она никогда не требовала от меня развода. Всегда восхищалась тобой.
— Стоп, замолчи, Игорь, иначе я вызову неотложку и решу, что ты тронулся умом. Ты не можешь говорить это всерьёз. Ты о нашем сыне подумал?
Игорь вновь молчит, и в моей голове медленно, словно в заржавевшем механизме, начинают проворачиваться шестерёнки.
— Маша, — тихонько начинает он.
— Значит, и Максим всё знал? И как давно? Кто ещё знал? Наши друзья? — мне становится тяжело дышать.
Не хочу больше ничего слышать, хватит с меня. У них там уже почти семья, а здесь в неведении, видимо, уже много лет. Дура, какая же я дура. Пропускаю пряди волос сквозь пальцы.
— Маш, да не переживай ты так, у всех моих друзей есть любовницы, некоторым чуть ли не жёны их подбирали, у Костика вон даже с женой дружит, — он совершенно спокойно рассказывает мне о таких чудовищных вещах.
Жесть, что я за наивная овца, все обо всём знают, от меня скрывают, что-то я не слышал от жены Кости информацию о его любовнице. Какое гадство.
— Спрошу ещё раз, Максим знал? Ты и нашего сына в это втянул? Какие ценности ты ему показал, что семья — это ничто, что мам может быть больше чем одна так же, как и жён? — я впиваюсь ногтями в ладони, ожидая ответа.
— Знал, он просил меня не разводиться с тобой взамен на молчание. А я и так не собирался бросать тебя, поэтому согласился, но клянусь он случайно узнал, я бы никогда специально не сказал, — ещё и оправдывается.
Я поднимаюсь на ноги и осматриваю комнату, мне срочно нужно оружие, я убью его. Но сделать это пузырьком шампуня не получится, а вот швабра в углу очень даже подойдёт. С такой добротной ручкой стоила бешеных денег, я так радовалась ей, на Восьмое марта в подарок от мужа получила. Вот она-то и станет моим оружием. Весь страх перед мужем затопил гнев на него. Я перехватываю её и быстро отпираю дверь.
Игорь даже не успевает отскочить и получает дверью в спину, но быстро ориентируется и подскакивает на ноги.
— Маш, ты чего?
Видимо, мой вид его реально испугал.
— Знали, значит, всё? Я вот сейчас тебе память-то и по отшибу, что ты не знал. А потом, потом заверну твой холодный труп в ковёр, что дарили нам на свадьбу, и отвезу к дверям Ирочки! — первый удар приходится по руке, но на этом я останавливаться не собираюсь.
Никогда в жизни не дралась, но здесь бессилие просто взяло верх. Как донести до человека свою правду?
— Маш, прекрати, что за детский сад, больно же! — взвизгивает Игорь.
— Убирайся прочь! Из моей жизни, моего дома, моей семьи! Как ты мог стать таким мерзким и скользким. Да лучше бы мы с тобой так и жили в той однушке на окраине и питались макаронами. Но ты был настоящим, понимаешь? И я ничуть не пожалела, что из сытой и довольной жизни ушла в никуда, зато теперь я жалею, что настояла на твоём согласии взять у отца деньги! Тебе всё слишком легко досталось.
Я замахиваюсь в очередной раз, сколько я уже это сделала? На самом деле больше достаётся швабре, чем Игорю. Ручка погнулась и, видимо, вот-вот сломается.
Муж уже у двери, повернувшись ко мне спиной, отпирает замок, в контрольный удар я вкладываю всю свою злость. Ручка предсказуемо переламывается. Игорь выскакивает за дверь и остатки швабры летят ему вслед. Я не собираюсь бежать за ним.
— Остынешь, и я вернусь.
Ещё слишком рано для того, чтобы выходить куда-то по делам. Поэтому я беззастенчиво набираю номер лучшей подруги:
— Привет, Кристин. Мне изменил Игорь, — сразу же выдаю я ей информацию, чтобы она взбодрилась и проснулась, — Надеюсь, это достаточное оправдание того, что я тебя разбудила?
— Вот козёл, я уже еду.
И короткие гудки. Кристину не нужно упрашивать или что-то ей подробно объяснять, она всегда понимает меня с полуслова так же, как и я её.
Смотрю ещё раз в окно. Садовники уже взмокли несмотря на раннее утро. Солнце жарит вовсю. Иду к холодильнику и беру морс и два стакана. Игорь в тени всё также стоит, прислонившись к забору. Курит одну за одной.
Предлагаю мужчинам выпить, и они, опасливо косясь на него, соглашаются. Вытирают пот с лица и с благодарностью принимают по стакану прохладного напитка.
Игорь же бесцеремонно вклинивается между нами и, выхватив из моих рук кувшин, принимается пить прямо из него.
— Неандерталец, — не выдерживаю я, — Ты здесь ни один, и я вообще не предлагала тебе морс. Как всегда, всё делаешь по-своему?
— Да, ты прекрасно знаешь, какой я. И если моя женщина не предложила мне выпить я возьму напиток сам. Впрочем, как и всё остальное, — губы растягиваются в усмешке.
— Так же как ты взял мой кулон или это Ирина сделала? — теперь я прищуриваюсь, пытаясь уловить на его лице хоть какие-то эмоции.
— Какой кулон? — он бьет себя рукой по лбу, — А эта старая побрякушка, её Ирина взяла, на какой-то приём. Он шёл к её платью, и вообще она обожает такие штуки, а у тебя он всё равно валялся без дела.
Я от негодования открыла рот, потом закрыла его, глубоко вздохнула и наконец-то смогла говорить:
— Побрякушка, старый ты кобель. Это моё наследство. Он много поколений переходил от матери к дочери. А ты, ты этой потаскухе просто взял и отдал чужую вещь! Немедленно верни его, иначе в полиции будет лежать ещё одно заявление, на твою дорогую Ирину, и это будет посерьёзнее, чем проникновение на частную территорию.
Выхватываю остатки морса и выплёскиваю ему в лицо. Не слушая, что он там кричит мне вслед возвращаюсь в дом. Через секунду он врывается следом.
— Маш, ты берега не попутала, я, что тебе пёс беспородный, чтобы ты лупила меня при всех? — взгляд его вновь дикий, он расстёгивает пуговицы на рубашке и сбрасывает пиджак вместе с ней, за ними брюки и переступив, идёт в нашу спальню. Я же сажусь на диване в гостиной.
Слышу шум воды, потом хлопанье дверей гардероба и наконец-то он вновь появляется передо мной.
— Надеюсь к вечеру кулон будет у меня иначе всё закончится для вас плохо! — я не удерживаюсь и повышаю голос.
Весь мой контроль летит к чертям. Я словно хожу по замкнутому кругу.
— Маш, прекрати, — Игорь присаживается в кресло напротив, — Верну я тебе этот кулон, он не столь уж и дорогой. Просто Ирине не мог отказать, она так просила. Я бы и так его потом обратно положил, ты бы и не заметила, что его кто-то брал, — он замолкает, видимо, поняв, что сболтнул лишнего.
— Ты уже так делал, да? И не только с моими украшениями, но и с моей одеждой? То золотистое платье, что я покупала в Милане, он тоже как-то пропадало, а потом нашлось как ни в чём не бывало на вешалке в шкафу? Вы оба охренели? Может, ещё трусы мои ей отдашь? Ну а что, как младшей жене? Ей самой-то не противно?
Я всплёскиваю руками, какой кошмар. Я никогда о таком даже подумать не могла. Они люди без принципов, без гордости, вообще бесчувственные болванчики. В их глазах только деньги и власть имеют силу. Кажется, я сейчас задохнусь от негодования. Горло стягивает спазмом, и я растираю его рукой.
— Ну Маш, я же не думал, что ты узнаешь. И вообще, какая младшая жена, Ира так и останется в статусе любовницы. А ты всегда будешь моей первой и единственной женой. Ни о каком разводе речи быть не может. Весь город, партнёры, друзья, политики, все знают о том, что я женат и у нас крепкий и давний брак. Все знают, что моя жена — дочь Алексея Ивановича Ястребова, а он был не последним человеком в городе.
— Хватит, замолчи, не усугубляй. Я не смогу с тобой после такого не то что жить в одном доме, ходить по одним улицам противно. Ты врал мне не год и не два, впутал в это нашего сына. Даже памятью моих родителей спекулируешь, — я прячу лицо в ладонях, потом убираю их и смотрю Игорю прямо в глаза, — Жаль, что отца нет в живых, он бы стёр тебя в порошок, убрал с лица земли, чтобы дышать стало легче.
— Прекращай, говорить глупости. Думаешь у него не было любовницы? — он выкрикивает мне это прямо в лицо, — Если ты не знала, то это не значит, что её не было!
— Не смей порочить имя моего отца, он вытащил тебя из грязи, из нищеты, а ты…
Я швыряю в него подушкой и несусь к выходу. Это невыносимо. Человек за сутки причинил мне столько боли. Но в дверях я сталкиваюсь с Кристиной, едва не снеся её с ног.
— Маш, ты чего? — она хватает меня за плечи и заглядывает в глаза.
— Пожалуй, я пойду, закончу с рабочими. Крис, постарайся привести её в чувства, — Игорь обходит нас и захлопывает за собой дверь.
— Кобель, — выкрикиваю я ему вслед, а потом перевожу взгляд на подругу, — Кристин, он же не спал с тобой?
— Оу, а вот и красавчик звонит, — Кристина поворачивает экран ко мне, там красным светится надпись Александр Юрьевич, — Резицкий собственной персоной. Волнуется за тебя.
Я выхватываю телефон из её руки. Кристина дразнит меня, чуть удерживая его, так что когда он оказывается в моих руках, едва не летит в окно.
Тороплюсь ответить:
— Да, Александр Юрьевич, — громче, чем нужно, говорю я.
— Мария, добрый день! Как ваш выходной? — раздаётся бодрый бас в ответ.
Кристина машет руками, призывая меня нажаловаться на почти бывшего мужа, но я не собираюсь смешивать работу и личное.
— Всё хорошо, но мне сейчас не очень удобно разговаривать. Вы же звоните мне не для того, чтобы вызвать меня на работу и аннулировать мини-отпуск? — только этого мне сейчас не хватало.
— Нет, что вы, просто вчера мне показалось, вам нужна помощь или поддержка, — решил убедиться, что всё в порядке, — я слышу его шаги, значит, сейчас он расхаживает по кабинету и вправду переживает.
Мне приятно, скрывать не буду, но я точно не хочу сейчас никаких отношений, поэтому решаю закончить этот разговор.
— Всё хорошо, мне нужно идти, — стараюсь, чтобы голос не звучал слишком грубо, но и мягкости не хочу допускать.
— Да-да, до свидания, — кажется, он немного растерян.
Не ожидал отказа? Или я сама накручиваю себя, и он ничего такого не имел в виду?
Кристина бьёт себя рукой по лбу.
— Ну ты и ханжа, Машка.
— Всё, я пошла, — целую её в щеку.
Пока я разговаривала, мы успели доехать до здания суда и даже припарковаться.
Выхожу и спешу поскорее спрятаться от летней жары в здании. Сегодня душно, несмотря на вчерашний дождь. Останавливаюсь на порожках и глубоко вдохнув, стараюсь успокоить колотящееся сердце. Решаюсь спустя несколько секунд и открываю дверь. Внутри, как я и ожидала, прохладно, а серые стены казённого здания придают этому месту ещё большей мрачности и снижают градус тепла ещё на несколько делений.
Несмотря на обилие людей, я слышу каждый свой шаг и стук каблуков по плиточному полу.
Вокруг суетятся люди: адвокаты, истцы, ответчики и те, кто просто пришёл поддержать своих близких. Стараюсь не смотреть на них, чтобы не отвлекаться и не расплескать свою решимость. Слишком много боли и страданий на их лицах. Вряд ли кто-то пришёл сюда с особой радостью.
Подхожу к стойке регистрации. За стеклянной перегородкой которой сидит женщина средних лет с ярко-алым маникюром. В её взгляде замешано презрение пополам с усталостью. Так что я пытаюсь вначале ей улыбнуться, но выходит у меня это неестественно. В ушах начинает гудеть от этих усилий, а мысли путаются.
— Мне нужно подать заявление на развод, — стараюсь говорить уверенно, хотя голос слегка дрожит.
— Садитесь, пожалуйста, – женщина, указывает на высокий стул рядом со стойкой.
Регистратор начинает заполнять документы, а я изучаю свои руки, на которых остались следы прежней жизни — обручальное кольцо я сняла накануне, бросила к остальным украшениям, что Кристина уговорила меня забрать.
— Как зовут вашего адвоката? — спрашивает женщина, прерывая молчание.
— Я пришла одна, пока ещё никого не нанимала.
— Хорошо, — кивает женщина, продолжая заполнять формы, — Так будет проще, но подумайте о юридической помощи. Не всегда всё проходит гладко.
Я киваю, но в голове у меня разные мысли.
Дожидаюсь, пока женщина закончит, и ожидаю, когда мне скажут, что делать дальше.
— Ваши документы в порядке, — наконец-то произносит женщина с еле сдерживаемым раздражением, — Теперь вам нужно будет оплатить пошлину и подождать вызова на слушание.
Я соглашаюсь, чувствуя, как на мои плечи опускается ещё большая тяжесть.
— Когда будет первое заседание? — всё же решаюсь уточнить.
— В зависимости от загруженности, может быть, через неделю или две, — не глядя на меня, отвечает регистратор, быстро нажимая клавиши на клавиатуре компьютера, — Вы получите извещение по почте.
Поблагодарив, я возвращаюсь в коридор. Здесь всё такая же суета. Только у меня всё изменилось. Я будто оказалась в другой реальности. В голове миллионы мыслей о том, что мне ещё предстоит сделать.
Собравшись с мыслями, достаю телефон и пишу сообщение Кристине:«Я подала заявление на развод.» Ответ не заставляет себя ждать: «Молодец! Я не стала уезжать и жду тебя внизу, подброшу на электричку.»
Я улыбаюсь, в этом вся Кристина. На улице всё ещё также душно, но погода уже не кажется такой мерзкой. Небо затягивают тучи, и вдалеке грохочет гром. Хорошо, что она дождалась меня и мне не придётся толкаться в пыльном автобусе или ждать такси.
Телефон пищит входящим сообщением. Номер незнакомый:
"Ты думала я не узна́ю так быстро? Я же предупреждал тебя насчёт публичности и развода. Берегись. Ты его никогда не получишь. Ещё и сама у меня прощения попросишь”.
Конечно, это Игорь, но как он так быстро узнал? Да хотя о чём я, с его-то связями. Надеюсь он не будет искать меня в ближайшие дни. Он легко догадается, что я на даче.