Пролог
Я люблю пятницы, ведь в пятницах есть особая музыка — она звучит в шелесте льняной скатерти, в шуршании вентилятора духовки, в тихом бульканье сливочного соуса с вином, который я помешиваю длинной деревянной ложкой. Пятница пахнет белым перцем, лимоном, и очень отчётливо — настоящим домашним счастьем.
Сегодня я приготовила лосося. Нежное филе в сливочно-креветочном соусе с каплей белого «Шардоне», которое мы когда-то пробовали в Париже. На гарнир — молодой картофель с розмарином. Салат с клубникой, рукколой и сыром, который я однажды попробовала в гостях и с тех пор готовлю иногда по праздникам. А сегодня — праздник. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет брака.
Я никогда верила в идеальные союзы, но наш… наш — почти идеален. У нас есть всё: страсть, ссоры, прощения, дети, тишина, ночные разговоры. Мы выросли вместе, шаг за шагом, он строил бизнес, я строила дом. Дом в буквальном смысле: здесь всё продуманно и осуществлено мной. Я свила уютное гнездышко, куда так приятно возвращаться.
Алису, младшую дочь, я отвезла к маме в обед. Она щебетала в машине про пони, которых рисует, и о том, как бабушка обещала испечь пирожки с яблоками или вкусное печенье. Смеялась, жестикулировала. Лиза, её старшая сестра, как всегда после навалившегося на неё всей тяжестью переходного возраста, молчала, отгородившись от мира наушниками. Я высадила её возле дома подруги, откуда позже её должна была забрать моя сестра. Прощаясь, она всё-таки поцеловала меня в щёку, ненадолго прижавшись ко мне.
Маленькая моя копия пахла моими же духами. Я сделала вид, что не заметила. Просила же не таскать мою косметику. Я немного задержала её в своих руках и она отстранилась, скорчив мне гримасу. Я погрозила ей пальцем, но именно в такие моменты я чувствую — несмотря на весь её подростковый панцирь, она всё ещё моя маленькая смешная девочка.
Я вернулась домой одна и включила музыку. Французский шансон, негромкий, нежный. Зажгла свечи, разложила салфетки. Подогрела на первое овощной суп для Ромы. Последние несколько лет у него разладился желудок, и я бережно слежу за его питанием.
Я поставила рыбу в разогретую духовку, чтобы она осталась горячей к Роминому приходу. Проверила вино, которое уже успело остыть в ведёрке. Проверила себя — я потрудилась над макияжем, волосы мягко обрамляют лицо, платье струится по телу, я пахну лавандой и жасмином. Мне нравится, как я выгляжу. Мне нравится, когда Рома говорит, что у него самая красивая жена.
Часы на стене показывают 19:27.
Он должен был быть дома к семи.
Я вытаскиваю телефон, набираю его номер. Гудок. Второй. Третий.
— Абонент недоступен или…
Наверное, не слышит. Может быть, забыл телефон в машине. Бывает.
Я ставлю трубку на кухонный остров и отхожу к окну. На улице ещё светло. Соседский пёс громко и надрывно лает где-то за забором. Что-то дрогнуло внутри — тонкое, почти незаметное напряжение. Надеюсь, ничего не случилось. Он просто задержался.
Я прошла в гостиную и откинулась на спинку дивана, чувствуя, как мягкая обивка податливо обняла мою спину, как прохладная ткань подушек приятно коснулась разгорячённой кожи. В комнате было по-настоящему уютно — так, как бывает только в доме, где всё сделано с любовью и для любви. Свет вечернего солнца, проникающий через высокие окна, ласково обволакивал предметы, мягко растекался по стенам, касаясь рёбер книг на полке, гладкости стекла бокала, позолоченной рамки с нашим свадебным фото.
На журнальном столике лежала закрытая, заложенная тонкой лентой книга. Я взяла томик в руки, но, пролистав пару страниц, поняла, что слова ускользают, а смысл распадается. Буквы словно растворяются в воздухе. Я всё ещё держала книгу, но уже не читала.
Усталость наплыла медленно, как вечерний туман — тёплая, вязкая, сладкая. Та самая, с которой так сложно бороться.
Я опустила книгу на грудь, чувствуя её приятную тяжесть, и прикрыла глаза.
Реальность, как по волшебству, стёрлось. Я провалилась в спокойный, тёплый сон.
…Проснулась я от едва уловимого шума. Сначала не поняла, что именно разбудило меня — возможно, щелчок замка или лёгкий скрип петли, — но я уже знала: в доме кто-то появился. Я резко села. Соскользнув с подушки, книга с глухим шорохом упала на пол. В гостиной было темно, солнце село, свечи почти догорели. Я моргнула, не сразу поняв, сколько прошло времени. За окном стояла густая ночь. Конец июня — в это время года в Москве светло почти до одиннадцати, а сейчас было по-настоящему темно. Значит, уже за одиннадцать. Шум повторился — теперь уже явственно: щёлкнула, закрываясь дверь, раздались тихие и неспешные шаги. Я поднялась и поспешила в прихожую, ещё не до конца проснувшаяся, но с внезапно охватившим меня волнением. Это Рома. Конечно, Рома. Сердце стучало быстро, будто за это время оно соскучилось сильнее, чем я сама. На ходу я остановилась у большого зеркала в холле — поправила волосы, бретельку платья, осторожно потёрла пальцами лицо, чтобы стереть остатки сна. И шагнула к нему с улыбкой и лёгкой укоризной:
— Ну наконец-то… Ты где был, Ром? Я так переживала. Поздравляю нас… с годовщиной, мой любимый.
Он наклонился, поцеловал меня в щеку — странно, сухо. Его губы даже толком не коснулись кожи.
— Совещание… — пробормотал он, избегая встречаться со мной взглядом. — Всё затянулось, Маш… совсем не успел никуда заехать. Даже… за цветами.
Что-то во мне сжалось. Цветы. Он всегда приносил мне цветы. Даже в обычные дни.. А в годовщину — всегда. Никогда не забывал.
Я выдохнула.
— Ну ничего. Переживу. Пойдём лучше есть, я голодная.
Он смотрел на меня немного рассеянно, чуть прищурившись.
— Я, э… поел с ребятами. С коллегами. Прости, пожалуйста.
Глава 1
Я остановилась и заглянула ему в лицо.
— Ром, ты совсем забыл, да?..
Он глубоко вздохнул.
— Да, любимая. Прости. Первый раз такое… я замотался, честно. Всё эти переговоры, этот проект, я… — он развёл руками. — Прости меня, Маш. Я виноват. Сегодня ты готовила рыбу? Возможно, рыбу я попробую.
Я кивнула, обнимая его.
— Я всё понимаю, Рома. Всё нормально, правда. Бывает всякое.
Я поцеловала его в висок и подтолкнула к лестнице.
— Иди, освежись и переоденься. Я пока разогрею ужин. Можешь не есть через силу, но хотя бы выпей со мной вина.
Он поднялся, но через пару минут спустился уже без рубашки, босиком, с ремнём в руке и подошёл к комоду. Взял свой телефон, проверил что-то и сразу снова направился наверх, прихватив его с собой. Раньше он так не делал. Никогда не возвращался за телефоном, особенно если шёл в душ. Я смотрела ему вслед и чувствовала, как внутри поднимается тихая, холодная волна.
Но я отогнала её. Пока он принимал душ, я разогрела и разложила по тарелкам ужин, снова включила музыку.
Раздался звонок в дверь и я вздрогнула. Часы показывали 23:26. Кто может звонить в дверь в это время? Я подошла и посмотрела в глазок. Доставка.
Молодой курьер протянул мне огромный букет: розы и лаванда. И маленький белый конверт. Я открыла его тут же, слегка дрожащими пальцами.
«Любимая. Прости. Я — склеротик. С годовщиной нас. Пятнадцать лет. Люблю тебя. Твой Рома..»
Я улыбнулась и слёзы подступили к глазам. Так вот зачем ему нужен был телефон. Наверняка ему очень неудобно, что он забыл.
Мы расположились на кухне, напротив друг друга, за большим столом с коваными ножками. Я рассказывала про то, как Лиза снова утащила мои духи и что Алиса основательно помешалась на пони. Он рассказывал, как прошла его встреча. Рома слушал, смеялся, говорил сам, клал ладонь на мою. Но всё равно он словно не до конца был здесь. Взгляд его был отстранённым, пальцы время от времени потрали лоб. Я видела, что он очень устал за день.
— Пойдём наверх? — предложила я.
Он согласился, зевнул, потянулся. Я зашла в ванную.
Сняла платье, надела любимое чёрное бельё — кружево, нежное, тонкое, почти невесомое. Капнула каплю масла на запястья, на шею — тот самый аромат, который он всегда называл своим любимым. Взяла флакон массажного масла.
Когда я вышла, он лежал на кровати, полусидя, с телефоном в руках. Он улыбался чему-то на экране. Увидев меня, он быстро отложил телефон.
— Кто это? — спросила я, стараясь звучать рассеянно.
— Никита, — отмахнулся он. — Видео какое-то дурацкое скинул. Пошлятина. Как всегда.
Я улыбнулась, села рядом, вылила каплю масла в ладони.
— Ты устал, я вижу. Дай я тебе… просто сделаю приятно.
Он кивнул. Лёг. Закрыл глаза. Я начала массаж — медленно, тщательно, нежно разминая каждую его мышцу. Мы всегда делали друг другу массаж, это было нашей маленькой традицией, особой близостью. Но в последние месяцы — как-то всё меньше. Всё было не до того.
Я наклонилась ближе, провела пальцами по позвоночнику, выдохнула тёплым дыханием ему в шею. Он чуть вздрогнул.
Я вспомнила один вечер — такой же, пятничный. Я массировала его спину, потом медленно опустила руки ниже, скользнув по его бёдрам, а потом он не торопясь повернулся… он тогда сказал, что ему очень понравилось окончание массажа.
Я решилась. Стянула с него плавки и осторожно запустила ладонь вниз. К бедру, ниже… и…… Ничего.
Он повернулся, открыл глаза, поцеловал меня в лоб.
— Машенька, прости. Я просто очень устал. Правда. Ты у меня самая-самая. Просто не сегодня.
Он отвернулся, натянул трусы и закрыл глаза. А я осталась сидеть рядом, с масляными ладонями и внезапным комком в горле.
Рома заснул почти сразу. Или только сделал вид.
Я зашла в ванную. Умылась. Посмотрела на себя в зеркало — распущенные волосы, гладкая кожа, красивое бельё. Всё красиво. Всё… как всегда. Только он ведёт себя по другому.
Я вздохнула и промокнула лицо полотенцем. Вернулась в спальню. Легла рядом. Долго смотрела в потолок, слушая его дыхание.
Пятнадцать лет. Может же случиться какой-то очень странный вечер... И очень странная ночь.
Я проснулась одна.
Рука скользнула по прохладной простыне — Ромы рядом не было.
Свет в комнате был мягкий, молочный. Такой бывает только в июне, когда солнце встаёт слишком рано и заливает всё вокруг тёплым светом.
Я накинула халат и спустилась вниз.
На кухне пахло кофе. Рома сидел за столом, уткнувшись в телефон, и даже не заметил, как я вошла. Его профиль был строгий, сосредоточенный, пальцы бегали по экрану. Мне вдруг стало неловко — словно я подглядываю.
— Доброе утро, — сказала я.
Он поднял глаза. Быстро отложил телефон, поднялся.
— Машенька. Прости меня за вчера. Я, правда, идиот. — Он подошёл, обнял, прижал к себе крепко. — Этот проект свёл меня с ума. Если бы не он… если бы не этот аврал, я бы отвёз тебя в Mercury, или хоть в Graff, купил бы тебе…
— Ой, да ладно, — перебила я его, смеясь. — Давай лучше поедем в отель, где мы провели первую брачную ночь. Вспомним былое.
Он улыбнулся — той самой, настоящей улыбкой, от которой у меня когда-то подкашивались ноги.
— Хорошая идея. Но сначала — подарок. И еда.
Мы ехали в город, и я всё никак не могла на него насмотреться.
Смотрела на его руки на руле, на чёткую линию подбородка, на аккуратные часы на запястье — и внутри всё тянулось к нему.
Я вспомнила, как в нашей старой машине — боже, какая она была ржавая! — мы ехали на дачу, и я молчала, что только узнала, что беременна. Мне казалось тогда, что впереди целая жизнь, длинная и бесконечная. Мы будем ссориться, мириться, спать в обнимку, рожать детей, покупать хлеб по пути домой, целоваться в машине на парковке…
И вот мы снова едем вместе. Он красивый. Я его люблю. И, может быть, всё не так плохо.
Глава 2
Бутик был роскошный — стекло, свет, бархат. Продавщица — красивая, ухоженная — посмотрела на нас с лёгкой улыбкой.
— Добрый день. Вы… что-то забыли?
— Вообще-то, мы впервые здесь, — сказал Рома, пожав плечами.
Она сделала извиняющийся жест.
— Просто вы очень похожи на мужчину, который совсем недавно выбирал кольцо для невесты. Такой же… влюблённый.
Рома засмеялся и прижал меня к себе.
— Это моя жена. Мы пятнадцать лет женаты. И я хочу самый красивый подарок для неё.
Я ничего не ответила. Просто смотрела на него и слушала, как у меня внутри начинает появляться какое-то странное чувство. Браслет был чудесный — тонкий, белое золото, маленькие бриллианты. Я влюбилась в него сразу.
Рома расплатился и мы вышли, и мне снова показалось, что всё хорошо.
Мы обедали в ресторане. На улице жарило солнце, а внутри было прохладно и пахло рыбой на гриле, лимоном и дорогим вином. Я сидела напротив него, держала бокал и слушала, как он рассказывает о новом проекте.
Его телефон зазвонил. Он посмотрел на экран — и лицо сразу стало другим.
Чужим.
— Маш, прости. Америка на связи. Это срочное. Мне надо ехать в офис.
Он встал, быстро поцеловал в висок тихо сказал мне:
— Я очень хотел тебя сегодня. В том отеле. У меня даже всё в голове уже было. Но… совещание. Там снова накладка. Я буду вечером, может быть, поздно. Ты не злишься?
Я покачала головой.
— Всё нормально. Работа есть работа.
Он вышел.
А я осталась сидеть, смотрела в бокал вина и чувствовала, как всё внутри становится холодным. Я даже не могла понять, что именно меня задело.
Я доела рыбу, не чувствуя вкуса и вызвала такси.
Пока машина везла меня обратно домой — сквозь летний, светлый город, в котором шумели улицы, пахло липой, смеялись люди, — я держала в ладони ту самую коробочку. Браслет. Подарок. И не могла понять — это было признание в любви или… извинение за что-то, чего я пока не знаю?
…В духовке томился пирог с творогом. Я пекла его для младшей — давно обещала, всё никак не доходили руки. Он пах детством и счастьем.
Рома хорошо зарабатывал. Обеспечивал нас полностью. Баловал меня — дорогими подарками, поездками, ресторанами, лучшими салонами. Я ценила это.
Я не из тех женщин, что пренебрежительно фыркают, мол, «кухня — это не для меня». Напротив. Я любила готовить. И мне казалось важным, чтобы мои девочки, когда вырастут, могли вспомнить запах дома Чтобы у них был этот внутренний якорь.
Для меня это была не рутина. Это было продолжение любви.
Я стояла у плиты, спрятав красивое летнее платье под фартуком, с заколотыми длинной шпилькой волосами, и чувствовала себя на своём месте.
Я открыла окно. Впустила тёплый вечер. В доме всё было в ожидании: завтра приедут девочки. Вечером придёт Рома. Надо бы ещё испечь что-то сладкое к чаю. Может, те самые печенья с орехами, которые старшая таскает прямо с противня?
Да, наверное, их.
Я хлопотала весь вечер. Когда я наконец посмотрела на часы, стрелки подбирались к полуночи. Опять.
Я даже вслух сказала: Ну отлично.
Я позвонила Роме. Просто узнать, где он. Услышать голос. Убедиться, что всё нормально.
Он не взял тубку.
Я позвонила ещё раз.
Потом ещё.
На четвёртый раз я уже чувствовала себя полной истеричкой. Навязчивой, глупой, подозрительной. Но я не могла остановиться. Мне казалось, что если я остановлюсь — то тогда точно случилось что-то плохое. Тогда я упущу момент…
Он пришёл через час.
Я лежала в кровати, не спала, даже не пыталась. Просто смотрела в потолок. Свет в коридоре вспыхнул, шаги, ключ повернулся в замке. Я села, включила ночник.
— Где ты был? — спросила я тихо.
Он устало скинул рубашкуу, не смотря на меня.
— Спи, Маш. Мы задержались после совещания. Не смог ответить.
Он подошёл к кровати. От него пахло… алкоголем. Слабо, но пахло.
— Ты пил? — спросила я.
Он улыбнулся, пожал плечами:
— Немного. Ну, просто… для снятия напряжения. Всё сложно сейчас. Переговоры, Америка, снова всё наперекосяк.
Он начал раздеваться. Сложил рубашку, поставил туфли ровно — привычный автоматизм. Потом пошёл в душ.
А его телефон остался лежать на комоде.
Экран телефона загорелся. Один раз.
Я уставилась на него..
Загорелся второй раз.
Я напряглась. Третий.
Я села. Смотрела на экран, как будто он вот-вот скажет мне что-то сам, без меня. Без голоса.
Я подошла. Не сразу. Минуты три точно ходила по комнате, делая вид, что поправляю подушки и очень интересуюсь видом из окна Но в конце концов я подошла к комоду, взяла телефон и…
Телефон был заблокирован. Экран блокировки просил ввести пароль.
Визуалы
Всем привет!
Очень рада приветствовать вас в новой истории!
Хочу познакомить всех с нашими чудесными героями!
Наша умница и красавица героиня.
Мария, 36 лет. Умная, спокойная , с добрым сердцем. Всю себя посвятила семье и детям. Живёт в большом уютном доме, который создала с любовью. Раньше работала, но отказалась от карьеры ради семьи. Верит в любовь и силу брака, старается сохранить тепло в отношениях, даже когда становится тяжело.
И наш горячий мачо-мучачо муж, который объелся груш. Будеммм надеяться, его проберёт попура!)))
Роман — 40 лет. Харизматичный, успешный, в отличной форме. Начинал бизнес вместе с женой, но со временем стал лидером, уверенным и немного отстранённым. Мужчина, который умеет произвести впечатление и вызывает восхищение у окружающих. Последнее время всё меньше времени уделяет семье.
Визуалы детки
А вот и маленькие принцессы.
Алиса, младшая дочь.
4 года.
Жизнерадостная, обожает пони, рисовать и печеньки. Душа дома и солнечный лучик.
.
Лиза, 14 лет.
Старшая дочь.
В стадии мягкого пубертата: бывает колкой, молчаливой, но остаётся доброй и преданной. Внимательная, наблюдательная, улавливает всё, что происходит в семье.
Глава 3
Я замерла. Это было как неожиданная пощёчина. У нас никогда не было паролей. Никогда. Мы могли спокойно брать телефоны друг друга, хоть этого почти никогда и не делали.
Но теперь, видимо, есть.
Я положила телефон обратно. Сердце стучало пульсом в ушах. Всё внутри дрожало.
Рома вышел из душа с полотенцем на бёдрах, волосы влажные, кожа распаренная. В свои сорок он был чертовски привлекателен.
— У тебя на телефоне появлялся пароль?
Он усмехнулся.
— Я поставил блокировку недавно. Помнишь, мы с тобой стояли на улице возле ресторанчика, и мимо пролетел велосипедист? Он чуть не вырвал у меня телефон из рук. Вот я и решил, что лучше обезопаситься. Там всё-таки вся работа, проекты, документы. Вдруг потеряю? Что потом будет?
Он пожал плечами.
— Тебе тоже советую. Сейчас время такое. Не безопасное.
Он подошёл, взял телефон, разблокировал, протянул мне:
— На, хочешь — посмотри. Там нет и не может быть ничего такого, что бы я от тебя прятал.
Я почувствовала, как мне становится стыдно. Я оттолкнула его руку.
— Нет. Не хочу.
Он поцеловал меня в висок и обнял.
— Тогда давай спать. Я тебя люблю.
Я промолчала. Попыталась снова коснуться его — легко, нежно, но он лишь устало выдохнул:
— Машенька… я правда очень устал. Очень.
Он улёгся в кровать, повернулся на бок, отвернувшись от моей половину и вскоре уснул.
Я лежала рядом и смотрела в его спину. Слушала, как ровно он дышит. А сама — не могла дышать.
Что-то не так. Я чувствовала это каждой клеткой. И я не знала, что делать. Только лежала и слушала, как за окном в ночной тишине по стеклу тихо капает начавшийся дождь.
Я проснулась раньше, чем хотелось бы, с тяжестью в теле и ощущением, будто ночь пролетела, не дав мне ни секунды настоящего отдыха. На кухне тихо шуршала кофемашина, затем ложка зазвенела о керамику.
Я зашла на кухню — мой муж уже сидел за столом в белой рубашке с расстёгнутым воротом, без пиджака, но с часами на запястье. И с телефоном в руке. Увидев меня, он сразу отключил и отложил его.
— Доброе утро, любимая, — сказал мягко, встал, подошёл ко мне и обнял. Его губы коснулись моей щеки чуть прохладно, от него пахло его одеколоном. — Как ты, выспалась? Он налил мне кофе, присел рядом со мной.
— Я сегодня в клуб, у нас с ребятами гольф. Ты за девочками?
— Да, как и договаривались. — Я сделала глоток. — А ты помнишь, что обещал Алисе? Настолку вечером. Потому что она мне вчера напоминала трижды.
— Конечно помню, — Рома улыбнулся, — я приду к ужину, поиграем всей семьёй.
Он сказал это легко и спокойно. Я смотрела, как он поднимает чашку, откидывает голову, делает глоток — всё это было до боли знакомо. И всё равно что-то подсказывало: я вижу другого человека.
Он ушёл минут через двадцать. Запах его парфюма остался в воздухе, и его шаги ещё звучали в ушах, когда я собралась, взяла ключи — и поехала.
Дорога до мамы заняла больше времен, чем обычно. Я ехала молча, не включая радио, ловя себя на том, что внутри будто звенит полупрозрачное напряжение, как туго натянутая струна. Не тревога, но и не спокойствие.
Я ещё не успела толком снять обувь, как из кухни раздался ликующий крик:
— Ма-а-ам! Ты приехала! Оно готово! Мы его дооостаем! — Алиса, моя младшая, вылетела в коридор, запыхавшаяся, в муке и в фартуке до пят. Щёки раскраснелись, в волосах — кусочек теста, глаза сияют.
Я не удержалась от улыбки. В такие моменты забываешь всё: и странные вечера, и звонки, на которые не отвечают, и усталость, что липнет к телу с самого утра.
— Какое печенье вы испекли? — я присела на корточки, и она накинулась на меня с объятиями.
— Волшебное, — прошептала она, прикрывая ладонью рот. — Но ты не говори никому. Это бабушкиный секрет и мой.
— Обещаю, никому ни слова, лучик.
Мы прошли на кухню, но Алиса на входе поняла, что что-то забыла и убежала вглубь дома. За столом уже сидели мама и Рита. Моя младшая сестра — та самая невыносимая младшая сестра, что всегда говорит чуть громче, чем надо, и всегда видит больше, чем хотелось бы.
— Ну рассказывай, как вы там, — обняла меня Рита. — Только что-то ты, Маш, напряжённая. Всё в порядке?
Я замерла. На секунду. Потом сделала глоток чая и ответила:
— Всё нормально. Просто я что-то подустала. Много дел.. Жара, суета…
Рита чуть наклонилась вперёд, прищурилась.
— Или Рома?
Я не успела сказать ни слова, мама уже вступила:
— Ну всё, опять… Рита, не начинай. Рома работает, старается.
— А я и не начинаю, — спокойно ответила Рита. — Я спрашиваю как дела, не больше.
Я вздохнула. Долго молчала, глядя в окно. Потом сказала тихо, почти себе:
— Знаешь, Рит... Он стал… отдалённый. Исчезает вечерами, говорит — работа. Не берёт трубку. Телефон теперь с паролем. Раньше такого не было.
— С паролем? — Рита вскинула брови. — Ага, я знаю историю, которая так же начиналась.
— Машенька, — мама положила руку мне на плечо. — Ты только себя не накручивай. Мужчины бывают в стрессе. Твой Рома, он не такой, чтобы…
— Я просто… не понимаю, — выдохнула я. — Или не хочу понимать. Или боюсь.
Повисла тишина.
— Ма-а-аам! — Алиса снова влетела в кухню. — Давай чай пить!
Мы пили чай. Потом я собрала Алису, позвала ехать Лизу и попрощалась с мамой и Ритой.
— Поехали, зайчонок, — сказала я, придерживая младшую дочку, пока она устраивалась в своё сиденье. Она пахла печеньем и счастьем.
— А папа уже приготовил игру? — сразу же спросила Алиса, пока я помогала ей застегнуть ремень. — Мы точно сегодня играем?
— Конечно, — улыбнулась я. — Он же обещал, значит, играем. У нас же воскресенье — день настолок, ты что, забыла?
— Я ничего не забыла! — важно заявила она и я захлопнула дверь. — У нас “Мистер Лис идёт на ужин”. Я буду поваром, папа — лисом, а ты — мышкой. Или цыплёнком. Посмотри сама, кто тебе больше подойдёт.
Глава 4
— Лиза, ты с нами?
Она не ответила, но на секунду подняла глаза, посмотрела на меня через зеркало заднего вида и снова вернулась к экрану. Я расслышала из её наушников что-то похожее на музыку.
— Она с нами! — шепнула Алиса. — Просто у неё пешеходный возраст. Я слышала, как тётя Рита сказала. Это когда ты всё знаешь, но ничего не говоришь.
— Переходный. Но это очень точное определение, — кивнула я, сдерживая смех.
Лиза и правда была хорошей девочкой. Умная, способная, серьёзная, особенно в последнее время — но я помнила, какая она бывала дома, без лишних глаз. Как смеялась на кухне, когда мы вместе пекли блины, как танцевала с Алисой под нелепую музыку, забывая, что «она совсем совсем взрослая».
— Мам, а можно я сегодня буду два раза ходить подряд? — снова принялась болтать Алиса. — Один раз за себя и один — за папу.
— А он не будет против?
— Не-а. Он скажет: «Ой, опять я проиграл!» — и засмеётся. Он всегда смеётся, когда проигрывает. А потом говорит, что мы его обдурили. И кидается в нас подушками.
— Так, битвы подушками только после ужина, ясно? — сказала я строго, но с улыбкой. — И без битв в гостиной. Или папа снова поскользнётся на паркете.
— Он сам виноват, он прыгает, как кенгуру! — Алиса надула щёки. — Я говорю: «Папа, осторожно», а он всё равно прыгает! Потом падает и стонет. Но улыбается. Значит ему, не больно.
— У нас дома цирк. — подытожила я, вглядываясь в дорогу.
Алиса тихонько напевала себе под нос песенку, придуманную на ходу. Что-то про лиса, печенье и магическую силу кубика.
Солнце мягко скользило по крышам домов. День шёл к вечеру, и я с удовольствием думала о том, как мы все сядем за стол, достанем коробку с игрой, разложим фигурки и снова засмеёмся, когда папа запутается в правилах.
Пока я разогревала ужин, Лиза сидела за столом, уткнувшись в планшет. Алиса бегала по комнатам, уже в предвкушении. Это воскресенье, а значит, игра. У нас целый ритуал. Папа, настольная игра, тёплый чай с мёдом и печеньем, смех, иногда подушки в ход идут. Алиса не пропускает ни одного такого вечера.
— Мам, я всё достала! —крикнула она из гостиной. — Всё уже готово!
— Молодец, Алиса, — откликнулась я, раскладывая по тарелкам макароны с сыром и запечёнными куриными кусочками. — Сейчас поедим — и к бою!
Лиза подняла голову от экрана.
— Мам, можно я к Сашке сбегаю на вечер? Ну, к нашей, через два дома. Мы там просто сериал хотим досмотреть, и, может, мороженое возьмём.
— Каникулы ведь, — я улыбнулась. — Конечно можно. Только напиши мне, если вы засидитесь, ладно? И поешь.
— Да, ок, — кивнула она и уже через пять минут вылетела из дома.
Мы с Алисой поели, и она тут же убежала обратно в гостиную, как будто боялась, что без неё начнётся игра. Я услышала, как она хлопнула крышкой коробки, расставила фишки, и сказала вслух:
— Всё. Осталось дождаться папу. Папа, ну давай же!
Я мыла посуду, осторожно наблюдая, как она сидит на полу у столика, с прямой спиной, с лицом, полным ожидания, перекладывая с места на места карточки с картинками. Но чем дальше она ждала, тем тише становилась её возня. К восьми часам она просто сидела, подперев щёку рукой.
Я вытерла руки о полотенце, подошла и села рядом.
— Давай начнём вдвоём? — предложила я. — Ну хотя бы пока. Папа, может, застрял где-то, но точно приедет. Мы ему потом расскажем, кто победил.
Алиса кивнула, но без особого энтузиазма. Мы начали, но игра не шла. Она делала ходы, но всё время прислушивалась.
— Мам… — сказала она вдруг, свернув карточки. — А можно я мультик посмотрю? Только один. Про дракона и девочку, которая живёт на самой высокой башне.
— Конечно можно, — кивнула я и встала, — сейчас включу. А потом — ванна, зубы и в кроватку.
Пока она устраивалась на диване, я включила мультик. «Дракон, который боялся высоты». Там девочка учила его летать. Музыка была мягкой, мультик красивым, и я поцеловала Алису в макушку перед тем, как выйти.
По дороге в ванную, на автомате, взяла телефон. Позвонила Роме.
Он ответил сразу, но когда от поднял трубку, голос его был резкий, отрывистый:
— Да? Что?
Я замерла на секунду, будто от окрика.
— Рома… где ты? Всё хорошо? — я старалась говорить ровно. — Просто Алиса ждала тебя. Уже поздно.
— Я после гольфа заехал в офис. Проблемы с нашим зарубежным филиалом. Всё не вовремя, как всегда.
— Ты приедешь?
— Да приеду. И не звони мне больше, ладно? Ты в последнее время как с цепи сорвалась — то одно, то другое. Названиваешь, пишешь. Я не ребёнок, не нужно меня так контролировать.
Я стояла с телефоном в руке, глядя в окно на медленно темнеющее небо. Он так со мной никогда не говорил. Я не стала ему отвечать. Я отключила звонок и пошла включать воду в ванной. Мягкая пена, тёплая вода. Я подготовила полотенце. Лиза уже досмотрела мультик и прибежала в ванную.
Я сидела рядом, крутя в руках щётку для волос, и думала, что, наверное, Рома просто устал. Всё же — работа, дела. Наверное, надо съездить куда-то. Просто сменить обстановку. Испания? Или у нас — в горы, на море, и без телефонов. Только мы. Только семья. Я предложу. Завтра же.
— Мам, я чистая! — крикнула Алиса, выпрыгивая из ванны. Я подхватила её, вытерла, одела её в пижаму с зайцами, уложила в кровать.
— А папа? Где папа?
— Папа просил передать, что очень скучает по своему маленькому зайчику, он задержался на работе, ему пришлось. — ответила я, гладя её по волосам.
— Он странный… — пробормотала она, уже почти засыпая.
— Почему странный?
— Просто странный… — повторила она мило каверкая сочетание согласных в начале слова и отвернулась, обнимая своего пони.
Я тихо вышла. В гостиной было уже темно. Я включила напольную лампу, от которой на стене заплясали мягкие тени. Вскоре хлопнула входная дверь.
Глава 5
Вернулась Лиза.
— Привет, мам, — сказала она, разуваясь. — А где папа?
— На работе, задержался, — ответила я, как ни в чём не бывало.
— Ага, — только и сказала она, и вдруг заметила оставшийся пирог. — Можно?
— Конечно. Как вы провели время?
Она села за стол и начала есть. Я налила ей чай и поставила перед ней кружку.
— Мам. А можно в лагерь? С Сашей, она на днях едет. Её мама говорит, там ещё места есть. Лагерь он спортивный. Там ещё бассейн и скалодром.
— Хорошо, — улыбнулась я. — Поговорю с папой. Но, думаю, идея отличная.
Она просияла.
— Класс! Спасибо! — И вдруг соскочила и чмокнула меня в щёку. — Я поваляюсь чуть-чуть перед сном, ладно? Посмотрю видео и спать.
— Только не засиживайся. Режим у нас никто не отменял.
— Ну маааам… — закатила она глаза, и направилась к себе в комнату, добавив: — Я уже не маленькая.
Я убрала со стола. Потом подошла к зеркалу.
Свет падал ровно, и я увидела себя ясно. Ухоженная, подтянутая. Я держу форму. Правда после второй беременности я как будто вернула себя из небытия. Было тяжело. Я помню отёки, бессонные ночи, помню, как плакала сама от усталости, пока младшая плакала от того, что у неё колики. Но я вернула себе привлекательность. Рома так меня поддерживал. Он всегда был рядом, всегда говорил мне, что я — самая красивая.
А недавно он пробормотал: «Ну не двадцать ведь. Клуша уже.».
Я молчала. Но добавила по утрам планку, вечером — маску, два раза в неделю — процедуры. Не потому, что боюсь старости. А потому что люблю его и хочу быть для него красивой. Люблю и хочу сберечь нашу любовь.
Я стараюсь. Я веду дом, готовлю, забочусь о детях.
Может, я стала занудной? Может, потонула в быте? Но я ведь делаю всё, чтобы жить было легко. Чисто, вкусно, спокойно, интересно...
Разве этого — мало?
Я стояла в тишине, глядя на себя в отражении, и вдруг поняла, что мне очень хочется, чтобы он просто вернулся домой поскорее. Просто — пришёл, обнял, поцеловал.
И чтобы всё было… снова правильно.
Но он снова придёт поздно. Я поняла это по голосу — по сухому, короткому «да, что». Он был усталым и каким-то отстранённым. Как будто он где-то очень далеко. И даже не из офиса говорит, а из какой-то другой жизни, в которую я уже не совсем вписываюсь.
Но всё равно — я решила: пусть сегодня будет чуть иначе. Я — женщина. Его женщина.
Я надела тонкий халат — тот, что всегда ему нравился, красивый, шёлковый. Волосы уложила ниспадающими волнами. Капля духов...
Когда я услышала щелчок замка, сердце невольно отозвалось в груди.
Смешно — столько лет, а до сих пор откликается. Я даже улыбнулась.
Он вошёл в спальню, расстёгивая ворот рубашки. Я подошла и обняла его. Он позволил. Но не ответил.
— Привет, — мягко сказала я, целуя. — Я очень соскучилась. Ты голодный?
— Нет. На работе заказали пиццу.
— А... если говорить не о еде?
Он вздохнул.
— Маш… давай без всего. Я очень устал.
Я кивнула. Но не отошла. Провела пальцами по его руке — легко, как делала раньше, когда достаточно было взгляда, чтобы всё в нём поменялось.
— Я просто… скучала. По тебе. Моему.
Он чуть помедлил, потом осторожно высвободился из моих обьятий. Сел на край кровати.
— Ты в последнее время как будто… не знаю… стала слишком… хаотичной и прилипчивой, что ли. Всё время на мне фокус. Раньше ты была спокойнее. Не знаю… будто зациклилась.
Я не обиделась. Просто внутри стало немного пусто.
Он не со зла. Он просто устал. И я устала. И мы устали совсем по-разному.
— Прости, — сказала я. — Не хотела навязываться.
Он кивнул, уже ложась.
— Я просто хочу тишины и одиночества. Я вымотан.
Я вышла из спальни. Села на диван в гостиной. Воздух пах моими духами, которые он, наверное, даже не заметил.
Такое бывает. Никто не виноват. Просто мы потерялись в рутине. В графиках. В детях, работе, бесконечных делах. Надо что-то придумать. Как-то встряхнуться. Не пускать это всё на самотёк. Может, съездить куда-то. Вдвоём. Хоть на пару дней. Просто выдохнуть. Или хотя бы устроить вечер вдвоём, без телефонов. Только мы.
Я поговорю с ним. Не сегодня. Потом, когда он не будет такой уставший...
Когда я вернулась в спальню, Роман уже спал.
Утро было тихим. Ранним, ленивым, ещё полусонным. Девочки спали. Всё ещё держался полумрак, воздух был прохладным и пах чем-то уютным, как будто дом сам хотел, чтобы мы не спешили с пробуждением.
Я накинула халат и вышла на кухню.
Рома уже был там. Сидел за столом, склонившись над телефоном, с чашкой кофе в руке. Он выглядел как-то особенно отстранённо — не просто занятым, а как будто мыслями совсем не здесь. Но, услышав мои шаги, он быстро отложил телефон и поднял глаза.
— Кофе свежий. Только что сделал, — сказал, не улыбаясь, но и не холодно.
— Спасибо, — я налила себе чашку и села напротив. Он снова потянулся к телефону, но, почувствовав мой взгляд, не стал брать его. Просто откинулся на спинку стула, глядя куда-то мимо меня, в окно.
Я смотрела на него. Молчала минуту. Вторую. А потом, наконец, сказала тихо:
— Рома…
Он перевёл взгляд на меня.
— Что?
— Что случилось? Что не так? Ты… какой-то другой в последнее время. Холодный. Странный. Словно и не ты.
Он вздохнул.
— Маш… да ничего не случилось. Просто я очень устаю. Работа, всё это… — он сделал глоток кофе, поставил чашку. — А ты… ты дома сидишь, ничего не делаешь и сама не знаешь, чем заняться. Ну правда. Алиса в садике почти всё время, Лиза часто вообще сама по себе. А ты — сидишь сиднем. С утра до вечера. Вот и крутишься вокруг меня. Найди себе занятие.
Он сказал это спокойно. Без злобы. Даже почти с добром — как будто объяснял что-то очевидное. Но я почувствовала, как всё внутри меня дрогнуло. Как будто в лицо плеснули холодной воды.
Я молчала. Несколько секунд. Потом заговорила — тихо, спокойно, но голос мой был чуть натянут.
Глава 6
Лиза села за стол, заливая хлопья молоком и сонно потирая глаза.
— Доброе утро, — сказала она.
— Доброе утро, — отозвалась я. Рома промолчал.
Я сделала ещё глоток кофе. Горечь ощущалась чуть сильнее, чем обычно.
На кухню, как ураган, вбежала Алиса — с растрёпанными хвостиками, в своей любимой пижаме с зайцами, босиком и с сияющими глазами.
— Мамочка, а мы что будем завтракать?! Я проголодааалась!
Я вздрогнула от внезапного взрыва её энергии, машинально встала, отставила чашку и прошла к холодильнику.
— Сейчас что-нибудь вкусное придумаем, — улыбнулась я, — будешь кашу с бананом?
— Да! Только без комочков! — строго сказала она и полезла на табурет.
Рома в это время уже не смотрел на меня. Он уткнулся в телефон, и пальцы его быстро скользили по экрану. Алиса болтала без умолку, я мешала кашу, разрезала банан. Всё было как обычно.
Когда Алиса уже ела, аккуратно набирая кашу на ложку, Рома встал из-за стола, поправил рубашку.
— Сегодня вечером я тоже буду поздно, — бросил он мне вместо прощания.
— Хорошо, — сказала я тихо.
Он кивнул, взглянул на дочь:
— Пока, зайка.
— Покааа! — весело отозвалась Алиса, не отрываясь от каши. Он подошёл и чмокнул Лизу в макушку. Дверь за ним захлопнулась.
Вечером я сидела в спальне перед зеркалом. Тихо, в полумраке. Кожа была прохладной от ночного крема. Я посмотрела на себя. Лицо — свежее, мягкое, волосы уложены, руки — ухоженные. Я — хороша собой. Не усталая. Не «оплывшая». Женственная. Со мной всё в порядке, я это вижу. Но его снова не было. Я взяла телефон. Подержала его в руке. Посмотрела на экран. Не было ни звонков, ни сообщений. Я не стала писать. Не стала звонить. Не стала спрашивать, где он, что с ним, когда будет.
Просто выключила бра, легла в постель и укрылась одеялом. Дом дышал мягкой тишиной, и я старалась подстроиться под его ритм.
Глубокой ночью я проснулась от слабого, еле слышного скрипа двери. Он вернулся.
Я не пошевелилась, только приоткрыла глаза.
Он прошёл в темноте, двигаясь почти на цыпочках. Разделся молча, выключил свет у кровати, лёг рядом. От него пахло вином и дорогим одеколоном, перебитым чем-то чужим, каким-то другим незнакомым запахом.
Я лежала и слушала его дыхание. Он выключил свет и снова заснул молниеносно быстро.
А я снова лежала. С открытыми глазами. В пустом, полутёмном пространстве между ним и собой. И чувствовала, как внутри — тихо-тихо — сжимается плотная пружина сомнений.
Утром я проснулась первой.
Он лежал рядом, раскинув руки, чуть похрапывая. Я тихо встала. Прошла на кухню босиком, включила чайник, открыла окно. Лёгкий утренний ветер потрепал занавеску. Утро ещё только просыпалось — пахло солнцем, липами и прохладой. Всё было красиво и привычно.
Кроме одного: я не могла больше делать вид, что всё в порядке.
Когда он вошёл в кухню, в майке и трикотажных штанах, волосы растрёпаны, лицо хмурое, я не улыбнулась. Просто поставила на стол чашку.
— Кофе будешь?
— Угу. Уже готов? — он кивнул на кофейник.
— Там свежий. Только заварила.
Он налил себе кофе в высокую фарфоровую кружку, добавил сахар, отпил. Присел к столу, взял телефон. Пальцы быстро и уверенно заскользили по экрану.
Я смотрела на него и буднично сказала:
— Я хотела с тобой поговорить про Лизу. Она очень просится в спортивный лагерь с Сашей Марьиной. Она скоро едет и Вика говорит, что места остались. Ты что думаешь? В прошлом году летний лагерь пошёл ей на пользу.
Он не оторвался от телефона:
— Если хочет — пусть едет. Это же её выбор.
— С каких это пор тебе всё равно?
Он замер на полсекунды:
— Мне не всё равно. Просто я считаю, что она уже может сама решать, чего хочет. Ей четырнадцать, Маша. Не три.
— А поговорить с ней ты не хочешь? Обсудить? Показать, что её выбор и желания тебе важны?
Он молча пожал плечами.
Я смотрела на него. И чувствовала — в этой тишине мы оба всё понимаем. Только я — чувствую. А он — прячется.
Позже мы пошли в парк с Алисой. Лето было в самом разгаре — мягкое, нежное, ещё не утомившее жарой. Алиса бегала по тропинке, то подпрыгивая, то крутясь. В ней было столько жизни, что я ловила себя на доброй зависти взрослого. К нам присоединилась Рита и, устроившись на скамейке у фонтана, мы пили кофе из картонных стаканчиков. Сестра сидела в лёгком платье, с собранными волосами и серьёзным взглядом. Она смотрела на внимательно и всё никак не начинала разговор.
— Нет, Маша, ты сама не своя. Вы поссорились? — наконец спросила она.
Я качнула головой:
— Мы не ссоримся. Мы уже даже не спорим. Просто... молчим. Точнее, молчит Рома, а мне всё сложнее делать вид, что всё в порядке. Я даже не знаю, когда это началось. Но я чувствую — я одна. Даже когда он рядом.
Рита сделала глоток, откинулась на спинку скамьи.
— А ты не думала... может, у него кто-то есть?
Я вздохнула.
— Думала. Конечно. Но, знаешь, он... он не такой. Он никогда не был юбочником. Он не скрытный. Не лживый. Он мог быть резким, уставшим, вспыльчивым — но не предателем. Он же сам просил меня остаться дома, с Лизой, потом с Алисой. Сам говорил, что ему важно, чтобы я была рядом. Чтобы у девочек была мама, а не женщина в вечном рабочем графике. А теперь... как будто я в его жизни просто... собаке пятая нога. Как будто всё, что я делаю — не просто неважно, а раздражает.
Рита долго молчала.
— Иногда люди устают от жизни, которую сами себе устроили, — сказала она тихо. — Даже если она правильная. Даже если сами хотели. И начинают мечтать о чём-то новом. Глупом, лёгком, ярком. Только знаешь, это не про тебя. Это про него. Не бери вину на себя.
Я кивнула. Не из согласия. А потому что не знала, что сказать. Алиса в этот момент подбежала с полевым цветком в руке — жёлтеньким, кривым, но таким весёлым.
— Мам, смотри, это тебе! Как солнышко! Чтобы ты улыбалась!
Глава 7
Мы ужинали втроём. За окном начинался золотистый вечер. На кухне было уютно — тёплый свет, котлеты, пюре, запах свежего укропа. Алиса раскачивалась на стуле, болтала ножками, что-то напевала. Лиза молчала. Вилкой ковыряла в тарелке, хмурилась.
— Ну что, — я положила салфетку на колени и посмотрела на неё, — по лагерю что решили? Начало уже вот-вот.
— А что тут решать, — фыркнула Лиза, не поднимая глаз. — Я же сказала — хочу. Только все тянут. Уже почти всё разобрали.
— Никто не тянет, — мягко ответила я. — Просто мы хотим быть уверены, что тебе там действительно понравится. Я лично думаю, тебе стоит поехать. Папа тоже так считает. Он сказал, что это будет тебе полезно — и для спорта, и для общения.
Лиза усмехнулась, коротко, зло, как взрослая.
— Папе пофик. Ему вообще всё пофик.
Я чуть вздрогнула. Алиса в этот момент уронила вилку и полезла под стол — на секунду у меня была пауза, и я успела вдохнуть и выдохнуть.
— Лиз... Ну как же так? Не говори так. Папе не всё равно. Он... он за тебя переживает. Просто он сейчас... много работает.
— Рассказывай это себе, — почти прошептала она. Потом резко встала, отодвинула стул, и ушла к себе в комнату.
Я смотрела ей вслед, слегка вздрогнув, когда хлопнула дверь.
— Мам, у меня каша остыла! — крикнула Алиса, и я снова стала мамой. Той, которая греет кашу, разрезает бананы, вытирает молочные усы.
Мы доели, потом я немного поиграла с Алисой на кухне, собрала тарелки, включила посудомойку. Алиса уже убежала к себе, тащив за собой куклу, пижаму для куклы, маленькое одеяло и пластиковую бутылочку. Я заглянула: она усердно укладывала свою «дочку», приговаривая строго, как я с ней:
— Спать пора, моя хорошая. Вот тебе подушка. Только воду больше не пей, а то снова в туалет побежишь.
Я улыбнулась и пошла на кухню.
Когда всё было убрано, я нарезала яблоко, банан, клубнику. Аккуратно выложила всё в миску. Полила сгущёнкой — так, как она любит, чтобы каждому кусочку досталось.
Постучала в её комнату.
— Можно?
Лиза не ответила, но я подождала пару мгновений и вошла. Она лежала на кровати, уткнувшись в книжку, в наушниках. Я поставила миску на тумбочку.
— Тебе.
Она бросила взгляд, не сказала «спасибо», но руку протянула. Значит — мой дикий зверёныш принял дар.
Я улыбнулась и присела на край кровати. Я просто сидела рядом. Минуту мы молчали. Потом она сняла наушники и я спросила:
— Что ты хочешь взять с собой в лагерь? Может, съездим завтра, купим, чего не хватает? Новый купальник, может? Или рюкзак?
— Ну... можно, — буркнула она, глядя в миску. — А то у меня тот старый вообще детский.
— Вот и договорились, — я погладила её по ноге сквозь тонкое одеяло. — Утром выспимся и поедем.
Она кивнула, ничего не сказав, подцепив вилкой из миски кусочек клубники и отправляя его в рот.
Но потом, когда я уже встала, собираясь выйти, она вдруг спросила:
— Мам... вы с папой разведётесь?
Я замерла у её кровати, не сразу поняв, что она действительно спросила.
— Почему ты так думаешь? — тихо сказала я и присела обратно.
Лиза отложила миску, не глядя на меня. Плечи чуть поднялись — будто ей самой стало не по себе.
— Не знаю… Просто… вы как чужие. Он почти не бывает дома, а если дома — молчит. А ты… ну… грустная. Как будто что-то прячешь. Всегда. Даже когда улыбаешься.
Я вздохнула, взяла её за руку. Тёплая ладошка. Такая взрослая, и в то же время — совсем ещё детская.
— Лиз, послушай… Бывают разные времена. Мы с папой давно вместе. Очень давно. Мы прошли ни одну трудную ситуацию, ни один тяжёлый разговор, ни одну бессонную ночь. Это нормально — когда становится сложнее. Важно — идти вместе. И мы… мы стараемся. Мы разберёмся и всё будет хорошо. Обязательно.
Она молчала. Щёки немного порозовели, взгляд скользнул в сторону. Что-то её гложет, это было видно. Она хотела сказать — и не решилась. Или не могла подобрать слов.
Я погладила её по волосам, убрала с её лба прядь.
— Всё будет хорошо, слышишь? Я рядом. Мы с папой любим тебя. И Алису. Мы семья. Это самое главное.
Лиза кивнула. Ещё немного посидела, доела фрукты и без слов потянулась обнять меня. Я прижала её крепко крепко к себе и долго не отпускала.
Потом я вышла. Алиса уже зевала в пижаме с мишками, катая свою куклу по комнате в коляске.
— Спать, моя хорошая, — сказала я, взяла её на руки, понесла в кровать.
Она обняла меня за шею:
— А ты останешься, пока я не усну?
— Конечно.
Я укрыла её, поцеловала в щёчку, подождала, пока дыхание не станет ровным. Потом встала, вымылась в душе, долго сушила волосы феном в ванной, разглядывая своё отражение. Чистое лицо, немного усталое. Немного отрешённое.
Что-то пошло не так. Я это чувствовала давно. Но я ведь старалась. Разговаривала. Терпела. Была нежной, была сильной. Давала пространство. Готовила любимое. Пыталась держать наш дом, наш ритм, наш тыл. Я сделала всё, что могла.
Но мы с каждым днём всё больше и больше — как будто по разные стороны стекла.
Я заглянула в комнату Лизы. Она уже спала. Книга раскрыта рядом. Я заложила страницу, выключила свет.
Дом был тёплый, пропитанный дневным солнцем, пахнущий клубникой и ванильным кремом. Я пошла в спальню и с удивление увидела, что Рома уже дома. Наверное, вернулся, пока я была в душе. Он лежал, откинувшись на подушки, в руках — телефон.
Я улыбнулась ему.
—Привет. Разговаривал с кем-то? — спросила я спокойно.
Он хмыкнул, не гляда на меня:
— Ты стала параноиком, Мария.
Глава 8
— Вот, смотри.
Он повернул ко мне экран — там шло какое-то видео. То ли спорт, то ли новости.
— Я просто смотрю. Можно?
— Конечно, — прошептала я.
Я забралась в кровать и хотела его обнять. Просто прижаться. Почувствовать, что он здесь, что мы всё ещё мы.
— Жарко, — сказал он резко, не дав мне даже притронуться к себе, — и я устал. Давай спать.
Он выключил телефон, положил его на тумбочку и отвернулся. Я не могла уснуть. Лежала с открытыми глазами. В темноте. Слушала, как он дышит.
Через полчаса я встала. Вышла на кухню. Выпила холодной воды. Потом распахнула дверь и вышла в сад босиком. Ночь была тёплая, липкая. Воздух тяжёлый, душный. Над клумбами повисла лунная дымка. Я смотрела на дом — наш дом. Созданный с такой любовью, с цветущим садом, с качелями под грушей. Я стояла в бессильном осознании. Было бы легче, если бы мне казалось. Если бы я просто устала. Или просто придумывала. Но, кажется, я больше не могла себя обманывать.
Моя жизнь стояла на пороге чего-то, чего я очень не хотела. Но что всё громче дышало мне в спину. И ночь — такая летняя, тёплая — кажется, тоже это знала.
На следующий день я отвезла Алису к маме — она всегда с радостью забирает её, если нужно. Провести день за покупками ей ещё слишком утомительно. А вот мы с Лизой решили поехать в торговый центр — пройтись по магазинам, выбрать ей всё нужное к лагерю. Она уже предвкушала поездку, и я хотела, чтобы хотя бы ей это лето оставило хорошие воспоминания.
Мы съели по мороженому в фуд-корте. Лиза — с шоколадом и карамелью, я — с малиной и фисташками. Она рассказывала, что в лагере будет скалодром и вечерние квесты. Глаза горели.
— Мам, пойдём быстрее, пока всё не разобрали! — крикнула она, схватив меня за руку, как в детстве, и потащила вверх по эскалатору.
Мы шли по третьему этажу, мимо витрин, манекенов, в свете ламп и рекламных баннеров. Толпа двигалась неспешно, вперемешку с туристами, мамами с детьми, подростками с пакетами.
Я почти уже прошла мимо одной витрины, когда краем глаза уловила знакомый силуэт.
Высокий. Серо-голубая рубашка, загар на руках. Он стоял спиной ко мне, но сердце резко глухо стукнуло. Я остановилась. Прищурилась. Люди шли, загораживали обзор. Он повернулся — и исчез в толпе. Может, не он? Может, просто показалось?
— Мам? — Лиза вернулась ко мне, — ты чего?
— Ничего… Просто… показалось, — сказала я, и улыбнулась.
Пока Лиза примеряла в примерочной кучу выбранной одежды, я стояла с вещами в руках и старалась не смотреть по сторонам. Но когда в соседней кабине кто-то заговорил — мужской голос, глухой, низкий, очень знакомый — я резко обернулась. Прислушалась.
Но снова — ничего. Голоса сливались. Люди смеялись, щёлкали замками дверец примерочных.
«Ты правда становишься параноиком», — сказала я себе. — «Хватит.».
Я подумала, что нужно точно запланировать отпуск. Только вдвоём. Попросить маму посидеть с Алисой, отправить Лизу в лагерь и уехать. Хоть на пару дней. Может, к морю. Или просто в загородный отель.
Даже если страсть не вернётся — хотя бы поговорим. По-настоящему. Без спешки. Может, ещё не всё потеряно.
С этими мыслями я оплатила всё на кассе — шорты, майки, новый купальник, толстовку с надписью.
— Пойдём, выберем теперь обувь, — сказала я, беря её под руку. — Нам нужны кроссовки и сандалии.
— И сланцы для душа! — напомнила она. — Я хочу с ананасами!
Я рассмеялась.
Мы снова растворились в суете торгового центра. Я старалась не оглядываться по сторонам и не искать в толпе знакомое лицо.
Выбрав обувь, мы спустились на первый этаж. Я предложила Лизе зайти взять что-то попить. Она выбрала холодные соки и пошла занимать очередь.
И тут я его увидела.
Он сидел за небольшим круглым столиком у стеклянной перегородки, рядом с фуд-кортом. За соседними столами толпились люди, но его я узнала сразу.
Рома.
Рядом с ним — молодой человек, знакомый мне. Я знала, что он работает в их фирме. Кажется, возглавляет финансовый отдел. А напротив — девушка. Очень молодая. Очень ухоженная. С идеальным макияжем и в деловом, но вызывающе обтягивающем платье. Они втроем смеялись, что-то обсуждали.
Он поднял глаза и на долю секунды замер. Наши взгляды встретились.
Я уверенно подошла к ним. Он тут же встал.
— О, привет, — сказала я, будто между прочим. — Как дела? Ты как тут?
Он откашлялся. Было видно, что он растерян, пытается сообразить, что сказать.
— Мы были по делам рядом, — произнёс он, отводя взгляд, — решили зайти перекусить.
— Ясно, — кивнула я, переводя взгляд на его спутницу.
— Ты знакома с Антоном, — кивнул он на коллегу, — а это — Дарья. Новая сотрудница. Отдел по подбору, к счастью, не ошибся. Она потрясающий специалист. Иностранные языки, переговоры, деловая переписка — просто золото.
— Очень приятно, — сказала я девушке, и она посмотрела прямо в глаза. Нагло и вызывающе.
— Взаимно, — сказала она и медленно улыбнулась.
И тут, как нарочно, подошла Лиза — с пакетами с обносками и недовольным лицом.
— Мам, там такая очередь, — начала она, но замерла, увидев отца.
Она не сказала ничего. Просто посмотрела. Долго, тяжело. В её взгляде не было ни радости, ни удивления. Лишь что-то взрослое. Пугающе взрослое.
— Привет, Лиза, — сказал Рома, немного напряжённо.
— Привет, — буркнула она, и отвернулась.
Официант принёс их еду — три порции, подносы, пластиковые приборы. Я смотрела на это, как сквозь стекло. Потом собралась, натянула улыбку:
— Ну что ж. Не буду мешать вашему обеденному перерыву. Хорошего дня, любимый.
— И вам, — ответил Роман тихо.
— До свидания, — добавила Дарья с тем же непонятным выражением на лице.
Мы с Лизой пошли к выходу. Я чувствовала, как её ладонь в моей руке стала холодной.
В машине она молчала. Я завела двигатель, включила кондиционер и спросила:
Глава 9
Вечером Роман пришёл домой рано и как ни в чём не бывало.
Обнял Алису, поцеловал её в макушку, пошутил с Лизой, поцеловал меня, будто ничего странного в последние дни не произошло. За ужином говорил про новости, про работу — увлечённо, буднично. Я смотрела на него и не знала, радоваться ли этой «нормальности» или напрягаться ещё сильнее.
Лиза почти не разговаривала. Молча ковырялась в тарелке. Когда Рома спросил её что-то про лагерь, она ответила коротко и сухо, даже не взглянув в его сторону.
После ужина мы вместе убрали со стола. Алиса хихикала, потому что Рома поднял её и покрутил в воздухе. Она обняла его за шею, радостная, беззаботная. А я в этот момент чувствовала себя гостьей в собственном доме.
Пока я укладывала Алису — почистить зубы, пижама, сказка про мышонка, поцелуй в лоб, Лиза закрылась в своей комнате, никому не пожелав спокойной ночи.
Я ушла в душ — смыть с себя день, тревогу, липкое ощущение надвигающейся катастрофы. Надев тонкий халат, я вышла в спальню и застала Рому у шкафа. Он собирал чемодан.
— Ты куда? — спросила я.
— Самолёт в четыре утра, — ответил он. — Срочно в Казань.Нужно решить кое-что лично. Сделка под вопросом.
Я приподняла бровь:
— Конечно... Понятно. С кем летишь?
Он застыл на мгновение, потом пожал плечами:
— Один. Сначала думал взять Антона, но решил, что он нужнее на месте. Там проще будет всё самому быстро обговорить и вернуться.
— Понятно, — сказала я. А внутри — дрожь, тихая, едва уловимая. Та самая, от которой не спрячешься под бронёй логики.
Он уложил рубашку, закрыл чемодан, выключил свет на прикроватной тумбе и лёг рядом. Обнял меня за талию, повёл рукой по бедру, коснулся губами плеча.
— Хочешь? Потому, что я соскучился... — шепнул он, не прекращая ласки.
Я замерла. Он трогал меня иначе, чем раньше. По-деловому. Механически. Как будто это было что-то, что надо «просто сделать».
Мне стало неуютно. Я не знала, чего хочу — но точно не этого.
И в этот момент — стук в дверь.
— Мам… — послышался шёпот. — Я не могу уснуть.
Алиса протопала в комнату.
Я тут же отодвинулась от Ромы и потянулась к ней, будто спасаясь от чего-то липкого.
Она стояла у кровати, со своим пони в руках, глаза блестели. Я обняла её, взяла на руки и отнесла к ней в комнатую. Уложила её в постель, гладила по волосам, пока она не засопела ровно и глубоко.
Когда я вернулась в спальню — Роман уже спал. Спиной ко мне. Телефон погас, чемодан стоял у двери.
Я стояла у края кровати, долго смотрела на его затылок.
И вдруг почувствовала — между нами — километры. Годы. Вымерший город.
Я легла, не касаясь его. Сон долго не принимал меня в свои обьятия. А потом… мне приснилось, как он прижимает меня к себе. Говорит: «Ты у меня самая красивая. Самая настоящая. Самая любимая. Я так благодарен тебе за всё». Я улыбаюсь. Мне тепло. Я люблю и я снова любима.
Я проснулась от движения рядом. Потянулась, приподнялась на локте — он проснулся и смотрел в телефон.
— Ты разговаривал с кем-то? — спросила я, глядя на голубое свечение экрана.
Он бросил на меня короткий взгляд:
— Ты реально дуришь, Маш, — раздражённо сказал он. — Я всего лишь смотрел время. Спокойной ночи.
Я протянула руку, коснулась его плеча — но он отстранился.
— Давай спать.
Он выключил экран и отвернулся.
Я лежала, прижавшись к краю, мысли путались. Не было сна. Не было ответа. Не было уверенности — хоть в чём-то.
Когда я проснулась, Романа уже не было. Подушка рядом была совсем холодная. Я села в постели и долго смотрела в стену. Странно. Я не слышала, как он собирался. Не услышала, как закрылась дверь. И — главное — он не поцеловал меня на прощание. А он всегда это делал перед дальними поездками. Даже если мы ссорились.
Следующие дни пролетали как в тумане. Дел было полно — покупки, сборы, документы, бесконечные бытовые мелочи. Я не успевала сесть, выдохнуть и подумать. Наверное, это было даже к лучшему.
Но всё равно — звенящее напряжение внутри не отпускало.
Рома всегда звонил, когда уезжал. Даже если был очень занят, всегда находил минуту, чтобы позвонить. Пожелать Алисе спокойной ночи. Поболтать с Лизой. Спросить, как прошёл у меня день.
В этот раз — тишина.
Первый вечер я объяснила Алисе, что папа, наверное, далеко и без связи. Она кивнула, но каждый час заглядывала в телефон — не пришло ли сообщение.
На второй день он всё-таки позвонил.
— Привет, — бодро сказал он. — Всё хорошо, не волнуйтесь. Просто вчера был треш полный, с утра до ночи встречи. А потом я раво вырубился.
Он улыбался в камеру:
— Алисочка, солнышко, ты как? — Он помахал ей. Алиса оживилась. Я тоже улыбнулась — автоматически.
— Какие планы? — спросила я, когда осталась с ним одна. — Много ещё встреч?
— Да, — сказал он, отводя взгляд. — Неделя будет тяжёлая. Но я постараюсь звонить. Не теряйтесь.
Он отключился, оборвав разговор и я долго смотрела в чёрный экран телефона.
День начала смены в летнем лагере выпал на пятницу. Лиза с утра была в отличном настроении. Она волновалась, суетилась, проверяла вещи по своему личному списку. Мы загрузили сумки в багажник, Алису я оставила у мамы — они собирались в зоопарк. С нами поехала соседка с дочкой — тоже в этот лагерь.
По дороге было весело: шутки, музыка, перекус на заправке, разговоры о том, кто что взял из одежды. Девочки делились ожиданиями, обсуждали планы.
В лагерь мы приехали ближе к вечеру. Она была рада, но крепко меня обняла на прощание и долго не отпускала. На прощание я окинула взглядом её тонкую спину, рюкзак, который болтался на одном плече, и этот новый, серьёзный взгляд, в котором было чуть больше взрослости, чем мне хотелось бы.
Обратно мы ехали уже за полночь. Дорога тянулась, утомительная и однообразная. Море фар, ночная трасса, и шорох шин по асфальту — всё слилось в одно большое «я устала». Мы уже почти подъехали к городу, когда я не выдержала:
Глава 10
На парковку медленно свернула чёрная машина. Это же машина моего мужа. Сердце у меня заколотилось, как у школьницы. Сев ровнее, я уставилась в стекло, стараясь разглядеть больше деталей. У машины был затонированный салон, как и у Ромы, а номер я не различила.
— Маш, всё нормально? — я вздрогнула и оторвалась от окна. Вика смотрела на меня озадаченно. — Ты побледнела прям.
— А? Да… Да просто… — я моргнула, — Всё нормально.
— Может, ещё посидим чуть-чуть? Или я поведу, если ты не можешь уже. Ты точно в порядке?
Но я больше не слушала её. Мои глаза были прикованы к парковке. Машина медленно въехала на стоянку, на мгновение притормозила и… встала впритык с моей. Я внутренне замерла. Сейчас. Сейчас я всё увижу. Сейчас… Мне хотелось прижаться носом к стеклу. Только бы хоть краем глаза увидеть хоть кого-то в салоне. Но я ничего не могла разглядеть. Водитель не вышел. И пассажир тоже.
Машина постояла считанные секунды — и вдруг, резко вывернув, выехала обратно, разворачиваясь к трассе — в сторону от города.
— Маша?! Ты кого-то узнала?
Я вскочила и поспешно выбежала на улицу. Асфальт был горячим даже ночью. В воздухе сильно пахло бензином. Я успела лишь увидеть хвост машины, ускользающий прочь за поворотом.
Красные огни фар — и ничего больше. Я стояла на краю парковки, руками обхватив себя. В голове стучала только одна мысль: это была его машина. Но... он же улетел. У него был рейс в четыре утра. Автомобиль должен быть на парковке аэропорта, а мой муж — в Казани.
— Маш, не пугай меня, ну, ты чего? — Вика подошла ко мне быстрым шагом, встревоженная. — Ты как будто призрака увидела.
Я медленно повернулась к ней, осознавая, как глупо и несуразно моё поведение выглядит со стороны:
— Извини… Извини, Вик... Всё нормально. — сказала я тихо. — Мне просто кое-что показалось.
Вика ничего не сказала в ответ. Мы вернулись к машине и отправились домой. Оставшийся путь прошёл в молчании. Я включила радио, но в голове у меня продолжали крутиться, как заведённые, мысли: если он в Казани, то кто был тогда в той машине? Или, если он не улетел, то почему? Я зашла домой и сразу заперла за собой дверь на все замки. Это, конечно, было совершенной глупостью — замки не удержат то, что я на самом деле так боюсь впустить в свою жизнь.
Я включила свет в гостиной, села на край дивана и уставилась в окно. Нет, всё таки, я уверена — я видела именно машину моего мужа. Но он должен быть далеко. Его тут быть не может. Я покачала головой, усмехнувшись. События напоминали сценарий плохого сериала. Но это моя тихая и спокойная жизнь. В ней я не бегаю по ночной парковке, подозревая собственного мужа чёрт знает в чём. Сердце не успокаивалось. Я взяла телефон и набрала Рому.
Гудок. Второй. На третьем — он ответил.
— Алло? — уверенный, ровный голос. Ни сонной хрипотцы, ни удивления. — Маша?
— Привет… Ты спал?
— Почти. Ты на часы смотрела, перед тем, как меня набирать? Всё нормально? Что-то случилось?
— Да, Ром, случилось. Извини за ночной звонок, милый, но мне надоело ходить кругами. Я устала от недосказанностей. Просто скажи… — я сделала паузу. — Ты точно сейчас в Казани?
На том конце провода повисла тишина.
— Почему ты спрашиваешь? — наконец произнёс он.
— Потому что я себя не узнаю, Ром. Я не сплю нормально, не ем, постоянно думаю очень неприятные мысли. Ты вдруг стал другим — будто тебя подменили. Закрылся, отдалился. А ещё потому, что когда Лиза увидела тебя в фудкорте с твоей новой коллегой... Ты бы видел её лицо, Ром. Я не стала её расспрашивать, сам знаешь, если к ней полезешь — она просто замкнётся. Пока сама не будет готова, она ничего не расскажет. А я больше не могу жить в догадках.
Он тяжело выдохнул.
— Маш… — начал он, но я перебила:
— Нет, дай мне договорить. Я не устраиваю сцену. Мне просто нужно знать. Я сейчас видела твою машину на парковке. Ты не в Казани? Ты мне изменяешь? С новой сотрудницей? С той, которую мы видели тогда, в торговом центре? В чём вообще дело? — слова лились из меня потоком, и я не смогла сдерать эмоций в голосе.
— Маш, да перестань, — раздражённо сказал он. — Серьёзно, это уже переходит все разумные границы. Сотрудница, парковка... Послушай... Ты себя накручиваешь. Всё вообще не так, как ты себе надумала. Мне просто… тяжело сейчас. Работа, перегруз. Я сам не замечаю, как себя веду. Всё навалилось, и усталось и...
Пауза. А потом он заговорил совсем другим тоном, немного спокойнее и мягче, как уговаривают капризного ребёнка:
— Машуль, я прилечу послезавтра. Будет много дел на неделе, но... Помнишь спа, где мы были на твой день рождения два года назад? Забронируй нам номер на следующую пятницу и на все выходные. Давай съездим туда. Сходим на массаж, погреемся в сауне... Просто побудем вдвоём. И обо всём поговорим. Я вымотан, ты устала. На полноценный отпуск сейчас времени нет, но нам обоим это нужно.
Он переключился на видеозвонок и устало улыбнулся мне в камеру.
— Смотри, — сказал он, поворачиваясь с телефоном вокруг. — Вот номер. Я один. Я не в машине. Я в отеле, в Казани.
На экране — самый обычный интерьер любого хорошего отеля. Белая постель, стена цвета тёплого крема, светильники...
Только вот шторы — плотно закрыты.
— Открой шторы, — попросила я.
Он усмехнулся и покачал головой:
— Маш… мы же только что всё обсудили. Ты мне не веришь?
— Тебе сложно? Просто открой шторы, Ром.
Он пожал плечами, подошёл к окну и отдёрнул ткань. За стеклом — ночной город, огни, высокий этаж... и никаких особых ориентиров.
— Ну что, убедилась? — спросил он.
— Да, — кивнула я. — Спасибо...
— Маш, давай спать. Ты завтра с утра за Алисой?
— За Алисой, — я улыбнулась, подумав о дочке. — Попробую отобрать её у бабушки. Спокойной ночи, Рома.
— Спокойной ночи.
Я выключила экран, медленно поднялась к себе и легла. Было жарко, через открытое окно не проникало ни дуновения ветерка. Внутри стало странно пусто и тихо. Потому, что где-то глубоко внутри я только убедилась: мой муж мне врёт. Или мне, всё таки, только кажется?
Глава 11
Как и сказал, Рома вернулся через день, но поздно вечером. Я услышала, как щёлкнул замок входной двери. Алиса в это время сидела на полу с книжкой-картонкой и тут же, только заслышав отца, как пружинка, подскочила.
— Папа! — визгнула она и кинулась в коридор. Я вышла следом. Он стоял с сумкой, красивый, родной... И в то же время — как будто чужой. Он подхватил Алису на руки, она повисла у него на шее и затараторила:
— Папа, папа, мы скучали. Я скучала и мама скучала. А ты привёз? А ты что-нибудь маме привёз? А мне? Рома усмехнулся, расстегнул боковой карман сумки и протянул ей яркий пакет.
Там оказался один из тех самые пони, которых мы с Лизой разглядывали в витрине одного из магазинчиков в последнее посещение торгового центра. Маленькая плюшевая игрушка с большими глянцевыми глазами и с радужной гривой.
Алиса завизжала от восторга.
— Ух ты, какой красивый, — сказала я и, невольно улыбнувшись, подошла ближе. — А где ты его купил? Мы с Лизой такие в торговом центре видели…
Мне показалось, что Рома на долю секунды растерялся.
— В аэропорту, — сказал он, наконец, небрежно пожав плечами. — На обратном пути.
Он быстро направился наверх.
— Пойду с дороги в душ.
Алиса минут пятнадцать рассказывала новому пони, какие другие пони живут у неё в комнате, потом поставила его на полку к остальным, почесала за ушком и пожелала доброй ночи.
Я уложила её в кровать, поправила одеяло, поцеловала в макушку.
Потом вышла в гостиную.
Сверху выключился душ. Я собиралась подняться, но Рома спустился сам. В домашней футболке, с влажными волосами.
— Как Лиза? — спросил, опускаясь на диван.
— Хорошо, — ответила я. — Я разговаривала с ней вчера вечером, ей всё очень нравится. Она здорово загорела и подросла.
Рома начал рыскать глазами по комнате.
— Маш... А пульт где?
— На столике был…
— На столике его нет, матч по футболу вот вот начнётся... Где же чёртов пульт...
Рома принялся искать его, заглядывая под подушки, за диван.
— Может, Алиса к себе утащила? — пожала я плечами. — Пойду, посмотрю у неё в комнате.
В комнате пульта не оказалось Алиса уже сладко спала. Я вернулась в гостиную и остановилась, наблюдая за своим мужем. Что-то в нём было не так. Он весь был дёрганый, нетерпеливый. Он всегда любил футбол, но не до такого же маниакального состояния.
Мы когда-то даже на стадионы ходили, но в последние годы — максимум трансляция на фоне, и то через раз. Я помогала искать, но наши усилия так и оставались бесплотными.
Вдруг Рома резко выпрямился.
— Ты что, специально спрятала пульт?
Я остолбенела.
— Прости, что?
— Ты спрятала пусть, чтобы мне не дать спокойно посмотреть игру?! Нет, всё же ты просто невыносима в последнее время!
Он метался по комнате, заглядывал в ящики, уже не слыша меня.
— Рома…
— Что тебе от меня надо?!
— Я... ничего.
Он махнул рукой и пошёл наверх.
Громко и грубо хлопнула дверь спальни.
А мне… вдруг стало смешно. Он вёл себя так по-детски, так абсурдно, так не в его духе. Как будто я разговаривала не с мужчиной, а с капризным ребёнком. И пока он там, наверху, обиженно укладывался спать — я проверила, не разбудил ли хлопок двери Алису, но она всё так же безмятежно спала и пошла на кухню.
Заварила себе мятный чай, открыла мессенджер. Нашла чат с Ритой.
Хочешь завтра поесть мороженого и поболтать? Мне срочно нужно две головы вместо одной.
Ответ пришёл почти сразу:
Хочу. Я завтра как раз весь день свободна. Где встречаемся?
Следующим днём мы с Ритой сидели на лавочке, под тенью раскидистых деревьев возле площадки. Вокруг галдели дети, Алиса, вся раскрасневшаяся и лохматая, скакала на батуте, как будто у неё внутри батарейка «энерджайзер».
— Я не могу больше, — выдохнула я, отпивая холодный напиток из выского картонного стаканчика. — Он… совсем странный. Я думала, это я что-то не так делаю. Но сейчас — я вообще ничего не понимаю.
— А что именно случилось? — Рита повернулась ко мне, прищурившись от попавшего в глаза солнца.
— Вчера, — я вздохнула, — он обвинил меня в том, что я пульт спрятала. Чтобы он не посмотрел футбольный матч по приезду.
— Что?! — Рита чуть не захлебнулась лимонадом. — Ты серьёзно? С каких пор он маниакально следит за футолом?
Я покачала головой.
— Да, — добавила я, — я вообще, судя по всему, злая жена, специально устроила диверсию. Спрятала пульт, чтобы… не знаю… разрушить его планы по спасению «Барсы».
Рита хмыкнула.
— Пульт, кстати, так и не нашёлся. — Я вздохнула. — Я и с ним и после уже сама весь дом перерыла. Как будто испарился. Придётся заехать в магазин, подобрать новый. А то как же мужик без футбола.
— Нда, — фыркнула Рита. — Без футбола совсем никак. Мужчинам это как витамины. Или как… йога для души. Только с криками и пивом.
— Угу, — я усмехнулась.
— Маааамаааа....
Алиса подбежала, раскрасневшаяся, со сбившейся футболкой и спутанными кудрями. В руках она держала своего нового любимчика — того самого, подаренного Ромой. Он был фиолетовый, с золотыми копытами и перламутровыми крыльями.
— Мам! Мам! Смотри! — Она прижала пони к груди. — Он тоже прыгал! Я держала его на руках на батуте, и он летал! Он — пегас, мама, пегасы могут летать!
— Конечно могут, — я погладила её по спине. — Но ты его крепко держи, а то улетит и забудет дорогу домой.
— Не забудет, — уверенно сказала она. — У него же тут семья! — И ткнула пальчиком мне в грудь.
— Ну что, принцесса, — сказала Рита. — Можно собираться домой или ты ещё будешь прыгать, как зайчик?
— Я ещё! Только дайте водички! — Она присела рядом с нами на лавочку, отпила из своей бутылочки и тут же вскочила. — Я вернусь! Мы с Пегасом должны сегодня потренироваться, потому что завтра будет турнир!
— Турнир? — удивилась я.
— Да! Он соревнуется с единорогами! У него шанс выиграть медаль!
— Тогда удачи вам, — серьёзно сказала Рита. — Я за вас болею.
Глава 12
Мы вернулись домой под вечер. Алиса, вымотанная, но счастливая, уснула в машине. Я осторожно взяла её на руки, перенесла в дом и уложила. Когда я готовила ужин, она проснулась, вся лохматая, но сияющая от восполненной энергии. Она вбежала на кухню, показывая мне Пегаса.
— Мам, он будет жить с нами навсегда! — она потрясла игрушкой. — Он мальчик, он очень добрый. И он умеет летать. Правда. Только ты не видишь…
— Ну, конечно, умеет, ты уже говорила. — улыбнулась я. — И копыта у него, как я посмотрю, — точно реактивные.
— Он зовётся… — она задумалась, глядя в потолок. — Зовётся… Клубничный Хвост.
— Великолепное имя, — я погладила её по голове. — А теперь давай ужинать.
После еды мы долго играли, а вечером отправились в ванную. Единорог, естественно, пошёл с нами.
— Только он не любит воду! — предупредила Алиса, когда я взяла игрушку из её рук. — Вода может смыть с него всё волшебство!
— Тогда он будет просто рядом смотреть, — примирительно предложила я и посадила Хвоста на край раковины.
Я аккуратно вымыла Алисе волосы, пока она болтала без умолку:
— А я завтра научу его рисовать. И он будет спать у меня на подушке. А папе расскажу, как он сегодня ел мороженое. Он притворился, конечно, что не ел, но я видела!
Я рассмеялась.
— А когда папа придёт? — вдруг спросила она. — Я должна рассказать ему, что Клубничному Хвосту у нас понравилось жить.
Я замерла. Потом осторожно сказала:
— Малыш, папа, наверное, поздно сегодня придёт. У него очень много работы.
Алиса пожала плечами и посмотрела на меня своими ставшими вдруг серьёзными глазёнками.
— Он не хочет к нам, да?
Сердце сжалось.
— Алиса… нет, что ты. Он очень хочет, просто не может. Папа очень много работает. Но я с ним поговорю, чтобы он знал, что ты очень скучаешь. Я опустилась на край ванны, пытаясь развеять её грусть. Мой голос был ровный, но внутри всё клокотало. Куда пропал лучший отец из её жизни? Он же… он же всегда спешил домой. Ко мне, к ней, к Лизе. Он бежал, звонил, волновался.
А теперь? Нет, хватит юлить. Надо просто признаться себе честно: у него появилась другая.
Я укутала Алису в полотенце, потом читала ей сказку про лису и тролля, гладила её по волосам. Она уснула, обняв единорога, такая милая, с чуть подрагивающими ресницами.
Я вышла из комнаты, спустилась вниз. Романа дома не было. Десять вечера. Я взяла телефон и открыла контакты. Коснулась его имени. Он ответил после первого же гудка.
— Маша, прости, я задержусь сегодня.
— Что случилось? — Я почувствовала, как мне сразу не по себе, хотя я вообще не ожидала, что он ответит.
— У меня запланированы переговоры с Америкой. Разница во времени у нас приличная, сама понимаешь… Я жду звонка и не знаю, когда освобожусь.
Я молча кивнула, а потом вспомнила, что он меня не видит, и выдавила из себя:
— Хорошо. Я поняла.
— Маша…
— Да?
— Слушай… Прости за вчера. Сорвался из-за пульта от телевизора. Мне очень за себя стыдно. Но я, правда, очень устал… Скорее бы пятница, я мечтаю уехать с тобой в отель и забыть обо всём мире.
Мы попрощались, но я всё не могла найти себе места и бродила из комнаты в комнату. Мысли никак не успокаивались. В конце концов, окончательно измучившись, я набрала Риту.
— Рита… я не могу так дальше… Это невыносимо. Просто не могу.
— Алиса спит? — спокойно спросила она, не уточняя в чём дело.
— Да, уже давно спит.
— А… Рома снова на работе?
— Да… у него ночные переговоры с Америкой.
— Я сейчас приеду.
Минут через двадцать она уже была у меня, и мы стояли на кухне.
— Я не выдержу ещё даже одного дня в неведении. Мне надо знать. Если он действительно работает — признаю́, что я накручиваю. Но если нет…
— Я посижу с Алисой. А ты поезжай, если чувствуешь, что иначе не успокоишься. При любом исходе ты будешь знать, что сделала всё, что от тебя зависело.
— Спасибо… Возьму кофе, его любимый салат… и заеду проведать мужа, задержавшегося на работе.
— Да не за что. Вперёд, разведчица.
Я переоделась и поторопилась в гараж. Взяла кофе в «Симоне» и салат с курицей и сыром там же. Раньше я часто так делала, просто приезжала к нему в офис, когда он оставался до позднего часа. Привозила что-то перекусить. Но потом появилась Алиса и она была трудным младенцем…
В здании его офиса было тихо. Только охранник у стойки входа, в удобном кресле, с планшетом в руках. Дядя Слава. С ним я знакома уже лет десять, с тех пор как был открыт этот офис.
— Мария Сергеевна! — он расплылся в улыбке, поднимаясь из-за стойки. — Давно не виделись. Как ваши дела? Как дочки?
Я остановилась и тепло ему улыбнулась.
— Хорошо. Спасибо. Растут.
— Алиса, наверное, уже совсем большая? А Лиза так, поди, и вовсе невеста? — он добродушно засмеялся.
— Лиза сейчас в спортивном лагере, — ответила я. — Родители забыты, как и вся городская жизнь. Она, кажется, вытянулась так, что я сама удивлюсь, когда приеду. На следующей неделе поедем её проведать. В лагере будет родительский день.
Он кивнул, с удовольствием кивая, как будто слушал про своих родных.
— А как ваша жена? Дочка?
— Всё отлично, спасибо. Дочь моя ждёт четвёртую. Я благословен прекрасными внучками.
— Она героиня, а вы — просто счастливчик!
Мы попрощались, и я уже сделала шаг в кабину лифта, как вдруг он окликнул меня :
— Машенька, будьте добры, скажите там Даше, пусть спустится, да перерыв сделает пока. Нечего ей там вас подслушивать. А я чайник поставлю, она тут тоже уже весь вечер…
Я дёрнулась. Даша? Даша... Это… та новая? Мой муж с ней сейчас? В это время? Вдвоём? Двери лифта медленно сомкнулись, и я оказалась в капсуле из металла и зеркал. Меня начало мутить. Я стояла в лифте и смотрела на себя в зеркало, пока он медленно поднимал меня на нужный этаж.
Наконец, кабина дрогнула и остановилась. Двери мягко разъехались.
Глава 13
Уборщица стояла с ведром в руке. Она лыбнулась мне.
— О, добрый вечер, Мария. А вы к Роману? Давно вас не видела. А он у себя. Я у него только вот пыль протёрла. Я застыла.
Дарья? Это и есть… Дарья?
— Спасибо, — выдавила я. — А внизу чайник поставили, вас ждут.
— Ой, чудесно. Спасибо.
Она прошла мимо, а я смотрела ей вслед. Обычная женщина лет под шестьдесят. Невысокая, с аккуратным пучком волос. Уборщица.
«Вот тебе и романтика паранойи, Маша», — скривилась я мысленно. — «Вот тебе и Дарья…»
Дверь кабинета была стеклянной, и я увидела его сразу. Рома поднял глаза и и нахмурился.
— Маша… ты чего тут? — удивлённо спросил он, когда я вошла.
Я подняла бумажный пакет и кофе.
— Привезла тебе перекусить.
Он встал.
— Ты что, решила меня проверить? — усмехнулся он, беря кофе. —Извини… Извини, Маш. Я, честно, рад, — добавил он тут же мягко. — Спасибо. Это очень кстати.
Он забрал у меня из рук и пакет. Поставил всё на стол, взял мои руки в свои и заглянул мне в лицо.
— Маш... я понимаю, что ты чувствуешь в последнее время. И в этом виноват только я. Я стал замкнутым, раздражительным, я сам себя не узнаю. Но ты и девочки — моя семья. Мы справимся Всё будет хорошо.
Я ничего не ответила.
— А с Алисой кто? — спросил он, вдруг словно опомнившись.
— Рита...
На столе завибрировал телефон. Он взглянул на экран.
— Ну, вот и за океаном проснулись, — он потянулся к наушникам.
К шести вечера дня отъезда у меня уже всё было собрано. Алиса осталась у мамы, и предстоящие выходные были только для нас двоих. Рома должен был приехать с минуты на минуту. Но в семь он всё ещё не приехал. Я набрала ему, но ответили мне гудки тишина. Он перезвонил ещё через полчаса:
— Маш, прости, но у нас нагрянули клиены. Мы с ними сейчас... Все сделки — ты же знаешь — не в офисе заключаются. Нужно посидеть, поговорить.
— Знаю, — произнесла я и сама не узнала свой голос. — Только раньше тебе это не мешало поехать куда-то со мной, если мы договорились.
Он на мгновение замолчал, потом выдал:
— Ну вот так вышло. Сделка крупная. Слушай, может, возьми Риту? Всё равно всё оплачено.
Я не стала спорить. Не хотелось больше умолять о внимании.
— Отлично. Так и сделаю, — ответила я и отключилась. Решив не обдумывать происходящее, я тут же набрала Риту.
— Привет. У тебя час, чтобы собрать вещи. Поедем со мной в спа на выходные. Всё оплачено. Только собери купальник и своё прекрасное лицо.
— За твой счёт? — Рита расхохоталась. — Тогда с огромным удовольствием!
— Выезжаю за тобой.
Мы с Ритой добрались до места назначения, когда уже начали сгущаться сумерки. Перед отелем было людно: пожарные, скорая, полиция. Отель, который на фото был таким светлым и шикарным, остаточно дымил несколькими окнами.
Я затормозила у обочины. Мы с Ритой переглянулись.
— Это точно этот отель? — спросила она.
— Угу, — кивнула я. — Только я сомневюсь, что они открыты.
К машине подошла женщина в жилетке с логотипом отеля. Лицо у неё было напряжённое.
— Простите, вы к нам? — Она чуть нагнулась к открытому окну. — К сожалению, у нас произошёл пожар. Частичный, но существенный. Мы не успели предупредить всех гостей… очень извиняемся. Все, кто оплатил программу, получат возврат в течение недели на тот же счёт, с которого производилась оплата.
— Мы… Да, мы к вам.
Женщина устало улыбнулась.
— Нам правда очень жаль.
Мы вышли из машины. Воздух пах гарью.
— Главное, — начала Рита, но вдруг осеклась — А никто не пострадал?
Женщина покачала головой.
— Нет, к счастью, эвакуировали всех вовремя.
Мы постояли пару минут, глядя на отель.
— Ну, это что-то, — пробормотала я. — Что такое не везёт...
Мы снова сели в машину.
— Слушай, — сказала задумчиво Рита, — может, хотя бы кофе где-то попьём? Я не готова просто вот так, без чая и печенек, принять судьбу.
Мы подъехали к дому Риты ближе к полуночи.
— Ну вот, — сказала она, отстёгивая ремень. — В кои-то веки у меня был шанс отдохнуть по-настоящему. А главное - бесплатно! И именно этот отель должен был именно сегодня сгореть.
— Вселенная против, — вздохнула я и развела руками.
— Я чувствую себя обманутой, Маша. С тебя поездка в спа.
Я свернула на пустую дорогу, ведущую в наш район, когда почувствовала удар в колесо. Машина накренилась и вильнула.
— Да что за… — пробормотала я, прижимаясь к обочине. — Серьёзно, этим должен закончиться и так неудачный день?! — пробормотала я, выйдя и глядя на сдувшееся колесо.
Я уже окло часа тщетно пыталась дозвониться или до Ромы или до службы, чтобы вызвать эвакуатор, когда сзади медленно подъехал внедорожник. Свет фар залил мою машину.
Из авто вышел высокий мужчина — в светлой рубашке, лёгких льняных брюках. За его спиной, в открытой машине, весело шумела компания.
— Нужна помощь? — спросил он. Голос спокойный, уверенный. От него пахло дорогими духами и сигаретным дымом.
— Кажется, колесо накрылось.
Он присвистнул, посмотрел внимательнее.
— Да тут и диск повело. У вас дом рядом?
— Относительно. Но эвакуатор, конечно, если я дозвонюсь, — я показала ему исходящий на телефоне вызов в режиме ожидания очереди, — ждать придётся полночи.
Он задумался.
— Может, запасное поставим, до дома дотянете. У вас есть?
— Есть… — я полезла в багажник. Он помог мне вытащить запаску, а потом вдруг замер, глядя на мою руку.
— Вы замужем? — спросил он, указывая на кольцо.
Я улыбнулась
— Замужем.
— Жаль… Вы безумно красивы. — Вздохнул он с деланной печалью в голосе и тут же уже бодро продолжил. — Ну, давайте разберёмся с колесом. Зовут меня Игорь, кстати.
— Маша. Спасибо за помощь.
— Всегда рад.
Мой неожиданный спаситель удивительно быстро справился. Закончив, он отряхнул руки.