Как понять, что ты вляпалась? В моем случае довольно легко. Это когда ночью в одной пижаме ты выбегаешь на улицу, а тебя ищут разъяренный мужик суровой наружности и его огромный, но дохера смышленый ньюфаундленд, знающий твой запах и без труда берущий след. Когда без раздумий принимаешь помощь незнакомца и оказываешься в чужой квартире. Когда в отчаянии звонишь простому охраннику, которого знаешь всего два месяца, а приезжает… вроде он же, но на автомобиле, превышающем по стоимости ту, на которой ездит его шеф. А ты уже предложила ему ввязаться в опасную авантюру, сути которой еще сама толком не знаешь, действуя на уровне интуиции. И он согласился.
– Ну что, беглянка? – спрашивает Федор весело, пристегнувшись. – Куда рванем?
– Давай-ка для начала познакомимся поближе, – туманно намекаю на его благосостояние, не вяжущееся с его работой, поглаживая обтянутый дорогой кожей подлокотник.
– Давай, – меняет тембр голоса, говоря с легкой хрипотцой и опускает свою руку на мою. – Эта маечка выгодно подчеркивает… цвет твоих глаз.
Выдергиваю свою руку из-под его и прикрываю ладонями грудь. Затем пытаюсь сделать то же одной, второй тянусь к дверце, что кажется Федору весьма забавным: парень начинает гоготать. И смех у него такой искренний и задорный, что я теряюсь, зависая в нелепой позе.
– Да расслабься ты, я стебусь! – заверяет, сев ко мне вполоборота. – Чижов Федор Владимирович к Вашим услугам, – подмигивает и с лукавой ухмылкой протягивает руку.
Подаю свою свободную, он сжимает ее и протягивает вторую. Вот гад! Ладно… Отпускаю грудь и пожимаю обе.
– Доволен?
– Ты даже не представляешь, – блаженно прикрывает глаза, паясничая.
– Издевательства над девушкой в бедственном положении не делают мужчине чести.
– Твое положение далековато от бедственного.
– Неужели?
– Ты в обуви, у тебя с собой сумка, а значит, документы и кое-какие деньги, – пожимает плечами. – Но главное – с тобой я. Не парься.
– Это мило, – бурчу смущенно и опускаю глаза. – Но ты же понял к чему был мой вопрос.
– Тачка – подарок.
– Альфонс? – задорно фыркаю и он бросает на меня полный осуждения взгляд.
– Отец подарил.
– Мажор? – не унимаюсь, а Федя мрачнеет.
– Нет, я рос в обычной семье. Когда учился в средней школе, отец открыл свое дело и оно поперло.
– Что за дело?
– Охранное предприятие. Хорошего уровня.
– Ты работаешь в фирме отца?
– С каких пор это зазорно? – хмурится и наверняка уже жалеет, что приехал.
– Я такого не говорила, – возражаю мягко. – Прости, не хочется из огня да в полымя. Оказаться ночью на улице без белья – то еще приключение, – добавляю, чтобы порадовать парня.
– Трусиков тоже нет? – вытягивает шею, пытаясь просканировать пижамные шорты. – Врешь, – хищно сощуривается, возвращаясь в нормальное положение.
– Ты об этом не узнаешь, так что… – веду плечиком и отвожу взгляд, но боковым зрением вижу, что Федор вновь повеселел.
– Так, ладно, давай отъедем хотя бы. Машина привлекает внимание, а тебя, судя по всему, ищут.
Я согласно киваю и пристегиваюсь. Федя бросает взгляд на мою грудь, беззастенчиво широко улыбается и трогается с места. Минут через пятнадцать сворачивает во двор и паркуется.
– Что там за авантюра? – любопытствует, развернувшись ко мне.
– Возможно, я немного поторопилась и никакой авантюры нет, – изворачиваюсь, не зная, с какого края начать рассказ.
– Не доверяешь? – делает свой вывод Федор.
– Скорее сомневаюсь, что поиски человека, который, вполне возможно и не пропал, покажутся тебе увлекательными. К тому же… не знаю, на что ты рассчитываешь касаемо нас, но ничего не будет.
– Ни приключений, ни секса? Хреновый ты маркетолог, Виктория, – хмыкает и качает головой. – А я, видимо, произвожу впечатление абсолютного придурка.
– Федь, – слабо морщусь и нервно тру лоб.
– Как тебе такое? Я просто хочу помочь. И даже намек на приключение лучше, чем работа охранником в пустом частном доме. В супермаркете больше движухи.
– Зачем ты вообще на нее согласился? Если твой папа шеф, можно было и поторговаться.
– Ты его не знаешь. И это что-то вроде реабилитации. Не сочти за подкат, – предупреждает, прежде чем задрать футболку и показать мне длинный шрам на боку. Потом разворачивается спиной, демонстрируя еще один под лопаткой, точно от огнестрельного ранения. – В частной охране бывает весело, но недолго.
– Я не знаю, чем все обернется. Может, мы приедем на место и окажется, что я зря подняла ил со дна, а может… – все еще пытаюсь отделаться общими фразами, и Федор не выдерживает и морщится:
– Хватит уже. Кто пропал?
– Валентин Невзгодов. Частный детектив.
– Уже интереснее, – подмигивает мне. – Вас связывает то, о чем я думаю?
– В прошлом, да.
– Откуда начинаем? – называю город, и он отстегивается. – Тогда на всякий случай соберу вещи. Пойдешь со мной или подождешь в машине?
– Тут, – произношу тихо и пытаюсь выжать улыбку. Получается грустно.
– Не удирай только, лады? Ночь, а ты полуголая.
Он оставляет метку-ключ в машине и выходит, а я в самом деле размышляю над тем, чтобы продолжить путь одной. Варианта-то всего два. Либо я буду выглядеть глупо, когда выяснится, что с Валей все в порядке, либо я втяну парня во что-то действительно опасное. Решить не успеваю: Федор возвращается слишком быстро.
– Держи, – неожиданно сует мне под нос несколько листов «А4», скрепленных степлером.
– Что это? – удивляюсь, забирая бумаги. – А, – брякаю, прочитав первую строку, где значится «договор найма». – Ясно. Но есть нюанс.
– Третья страница.
Листаю и читаю пропечатанную надпись после «оплата в размере…».
– На безвозмездной основе? – вздыхаю. – Ты спятил.
– Совершенно нормальная практика. Я уже заключал подобные соглашения, как и отец. Все риски я беру на себя, денег не требую, оплата натурой по желанию, плюс конфиденциальность полученной информации. Не совсем понятно, почему предложение поступило от тебя, и тебя же я уговариваю, но, надеюсь, мы не будем акцентировать внимание на том, что я выгляжу жалко, – внушает размеренно, вворачивая шуточки. – Ручка есть в бардачке. И лицензия на то, что еще там лежит.
– Надеюсь, ты в порядке, – разговариваю со стеной, освобождая ее. – Потому что, если нет, – горько всхлипываю, не сумев сдержаться, а Федя по-дружески обнимает меня за плечи и шепчет:
– Эй, ну ты чего? Не кисни. Ты устала, надо только немного поспать и сразу появятся мысли, где его искать. И если уж ты крута, то тот, у кого училась – подавно. Уверен, он жив. Слышишь? И мы его найдем, обязательно.
Мелко киваю и вытираю слезы.
– Конечно, – убеждаю саму себя, – это же Невзгодов. Просто его выдернули на какое-то важное дело, и он отключил телефон, чтобы не отвлекаться, только и всего.
– Позвонишь еще раз? – предлагает ненавязчиво и достает свой мобильный, протягивая мне.
– Да, спасибо, – бормочу и набираю номер. – Решетов размозжил мой об стену.
– Бешеный, – морщится Федор. – Мое мнение – мужчина всегда должен быть спокоен и уравновешен.
– В некоторых жизненных аспектах это скорее плюс, – отвечаю туманно.
– Ты про секс, что ли? – фыркает Федя. – Про тихий омут слышала? – с ухмылкой мне подмигивает, а я выбираюсь из-под его руки.
– Где-то моя золотая середина бродит, – вздыхаю и возвращаю Феде телефон, – без связи. Не представляю, как его искать. А если он не хотел, чтобы его нашли, то можно вообще забыть.
– Сдаешься, что ли? – кривится Федор. – Мы только приехали. Не ожидал от тебя.
– Ты охранник или коуч? – уточняю язвительно. – У меня нет ни единого контакта! – выпаливаю и тут же замолкаю, задумчиво уставившись на кипу бумаг в своих руках.
– Ну вот, а я что говорил? – бодро хлопает меня по плечу. – Но мне надо поспать. И тебе. Диван в приемной раскладывается?
– Нет, – отвечаю на автомате, все еще витая в своих мыслях. – Ожидание аудиенции с детективом с ночевкой не предполагалось.
– Тогда поехали в отель. Ты меня выдернула после смены и скоро я просто отключусь.
– Мне тут лучше думается. Ляжешь на полу? – предлагаю робко.
– Совесть имей, – хмурится Федор и выходит первым. Я заканчиваю со стеной, убираю бумаги в стол и выхожу к нему. – Падай, – хлопает рядом с собой по дивану, который казался широким, пока на нем не развалился этот парень.
– Не приставать, – грожу пальцем, состроив свирепую моську.
– Не мечтай, – пренебрежительно фыркает и двигается вплотную к спинке, лежа на боку. – Ты – маленькая ложечка, – умиляется, когда я ложусь спиной к нему.
Обреченно вздыхаю и, пристроив голову на своей руке, закрываю глаза. Если честно, думала, буду считать овец еще долго, а точнее, перебирать в памяти годы своей жизни, в которых не было ни одного разумного поступка, но, почти мгновенно засыпаю. И засыпаю крепко. А вот пробуждение выходит не из приятных.
Как открылась входная дверь, которую мы не потрудились запереть, не слышу. Но подскакиваю от ужасного грохота, который, как выясняется через пару секунд осмысления, воспроизводит мой чемодан, с пинка отправленный вниз по ступенькам.
В двери стоит разъяренный Решетов и с ненавистью смотрит на меня.
– Каким же я был идиотом, что поверил тебе, – выплевывает с отвращением и спускается, медленно двигаясь в мою сторону. – Ты – самая обычная шлюха.
– Лучше замолчи, – сурово предупреждает его Федор.
– А то что? – посмеивается Решетов. – Трахнешь ее еще разок?
– Что ты несешь, – шепчу и морщусь, чувствуя себя гораздо увереннее, чем ночью, имея на руках договор с охранником и лично его за спиной.
– А я все думал, что ты заладила – Федя это, Федя то, – качает головой с противной ухмылкой. – И как давно ты с ним спишь? Еще до того, как начала со мной? Ну! Отвечай!
– Богдан, ты пожалеешь о своих словах, – снова пытается образумить его Федор. – Уверяю, пожалеешь.
– Завали и не лезь! – рявкает Решетов зло, на мгновение повернув к нему голову, но быстро возвращается взглядом ко мне. – Отвечай, – цедит сквозь зубы, – я хочу знать, как долго ты делала из меня идиота. Ему тоже будет полезно узнать, – теперь токсично смеется, – вдруг есть какой-то срок, когда мужик становится тебе не нужен и ты вытираешь об него ноги и сваливаешь в закат с другим.
– Ты расстроен, я понимаю, – произношу я спокойно, но это самое спокойствие дается мне непросто. Никто. Ни один мужчина не позволял себе говорить мне такие гадости, даже те, кого я реально обманула.
– Расстроен?! – орет Решетов в голос. – Ради тебя, шлюхи, я был готов на все! На все!!! И чем ты мне отплатила?! Раздвинула ноги перед другим! Я готов был мириться с твоим прошлым, но для тебя оно – настоящее! Лживая бессердечная потаскуха!
Этот офис для меня – место силы. Тут я впервые почувствовала, что моя жизнь не бессмысленна, тут поверила в то, что когда-нибудь смогу быть счастливой, тут обрела преданного друга, тут впервые ощутила себя важной и нужной. И именно тут Валя учил меня давать сдачи, притащив откуда-то изрядно потрепанную грушу.
Не думаю ни секунды. Правильно сжимаю кулак, замахиваюсь и со всей силы бью Решетову в нос. Тот лишь слегка отшатывается, но мой кулак все равно достигает цели.
– Ядрена!.. – вырывается из Федора.
Решетов ошарашено выпучивает глаза и вытирает тонкую струйку крови из-под носа, наконец-то заткнувшись. Эх, в прошлый раз, когда я вмазала мужику, кровища залила его белоснежную рубашку. Этот покрепче, но и так сойдет.
Пальцы левой руки ломит от боли, но на адреналине получается игнорировать. Делаю шаг к Решетову, сокращая дистанцию почти до нуля и говорю тихо, но твердо:
– Мой друг в беде. Именно это я хотела сказать тебе ночью, когда прочитала сообщения. Он нашел меня, он был зол, что я вновь ввязалась в авантюру, но он так и не пришел на помощь, а значит, он сам в опасности. Но ты рассудил иначе. Ты не стал меня слушать. Ты. Меня. Вышвырнул. Ночью, Богдан, в одной только пижаме. И едва сдержался, чтобы не сделать это собственными руками. Поговорим о твоем благородстве, в самом деле?
– Ты прекрасно знаешь, что я выбежал за тобой, – хмурится, но говорит спокойно.
– Так, заходи, – хватаю Киру за руку и втягиваю в офис. – И рассказывай, – приказываю сурово.
– Не смотри так на меня, – ее губы кривятся от слез, а мне становится ее жаль. – Я не со зла. Не со зла, Вик, правда. Я… я… – судорожно всхлипывает и слезы крупным горохом катятся по ее щекам.
Она не выдерживает моего взгляда и закрывается ладонями, а я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, напоминая себе, что она беременна.
– Давай сядем, – предлагаю мягко. – Только смотри под ноги, умоляю…
– Ступеньки, – добавляет плаксиво. – Помню.
– Обещаю, я не буду злиться, что бы ты не сказала, – успокаиваю, когда мы располагаемся на диване.
– Это ты сейчас так говоришь, – бубнит Кира себе под нос.
– Бить точно не буду, – хмыкаю и показываю припухшие костяшки и ссадины на двух из них.
– Что это?! – ахает Кира, осторожно взяв меня за запястье. – В смысле, откуда?! Ты подралась? Но с кем? У тебя неприятности? Ты поэтому вернулась? Да где же Валька, когда он так нужен?!
– Ты иногда такая сорока, – констатирую очевидное, а Кира поджимает губы. – Со мной все в порядке. Рассказывай, пока я не начала тебя пытать.
– Можно я сначала извинюсь? – шепчет и снова грозится сорваться в слезы. – За таблетки. Валя мне рассказал… я не хотела, чтобы все так, Вик. Мне ужасно, ужасно жаль! Я думала мы, ну… станем одной большой семьей.
– Шведской? – не удерживаюсь от колкости.
– Да плевать мне как это называется, – дуется Кира и мнет руки.
И только в тот момент я замечаю, что на ее безымянном пальце нет обручального кольца. Машинально тянусь к ее руке, осторожно касаюсь, все еще думая, что зрение меня подводит.
– Нет, – шепчу, чувствуя, как ускоряется пульс.
– Да, – шмыгает носом Кира. – Я не была беременна. Я тебя обманула, опять. А его не удалось, Валя сразу догадался. Точнее, заранее… домой вернулся с тестом. Когда я сообщила новость, попросил сделать еще один. Я, конечно, возмутилась… – мои глаза расширяются с каждым ее словом, что она прекрасно видит и опускает голову. – Не осуждай меня. Не осуждай, ты любишь его не меньше. Но ты сильная, выносливая, решительная, а я – тряпка. Всегда такой была. И я не могу быть одна, я… я не умею быть одна. Но я не дура. И прекрасно понимала, что вы… что рано или поздно окажусь за бортом, потому что то, что было между вами… такую связь невозможно разрушить. Спите вы вместе или нет, неважно. Я хотела быть его женой и твоей подругой. Чтобы мы все вместе были. Чтобы…
– Это так тупо, Кир, – говорю единственное, что приходит в голову. – Как можно желать делиться с кем-то своим мужчиной, своей семьей, своим счастьем?
– Как можно отказаться от всего? – поднимает голову и сталкивается со мной взглядом.
Сидим, таращимся друг на друга, пока ручка двери не опускается и не влетает Федор с пистолетом в руках. Кира быстро оборачивается, а потом вдруг прыгает на меня, валя навзничь. А я прыскаю и начинаю смеяться сквозь слезы.
– Что? – бормочет Кира, приподнимаясь. Сначала на меня смотрит, потом вновь на дверь оборачивается, потом злится: – Чего ты ржешь?!
– Обижаться на убогую – грешно, – выдавливаю через хохот.
– Так, я на улице, – сообщает Федор и тактично выходит.
– Кто этот парень? – подрывается Кира. – Он с тобой? А ты с ним? Только не говори мне, что ты с ним! Нет, он, конечно, очень даже ничего и весь из себя такой деловой, но как же Валя?! Ты спятила променять Валю на какого-то левого парня!
– Ты хотела сказать, твоего мужа, – поправляю, садясь и вытирая щеки.
– Муж, – фыркает Кира. – Он даже на развод не пришел. Прислал какого-то представителя с кучей нотариально заверенных бумажек.
– Когда это было? – хватаюсь за соломинку.
– Месяц назад. Ровно через тридцать дней после того, как вы вернулись. Я ничего не понимаю, – всплескивает руками и оседает на диван. – А как же твой Костя? Что там вообще случилось?
– Второго аборта по медицинским показаниям тебе мало? – приподнимаю брови, а она отводит взгляд. – То-то и оно.
– Получается, ты уехала из-за моего звонка? Из-за того, что я сказала о беременности? – опускает уголки губ и выглядит очень несчастной.
– Конечно, – не собираюсь облегчать ее состояние.
– А я побоялась, что после этой поездки, ну… вы меня бросите. Хотела выиграть время, в самом деле забеременеть, но… ужасно получилось, Вик.
– Ты такая дуреха, – вздыхаю, но злиться на нее не могу. Не могу и все тут. – Тигрица, – фыркаю, вспомнив, как она убрала меня «с линии огня».
– Да ну тебя, – толкает мое колено своим, но сама с трудом сдерживает улыбку. – Так где наш детектив?
– Ну уж нет, дорогуша, – останавливаю ее резко. – Мой. Детектив – мой. Тебе, вон, Федю могу подогнать. Правда, придется поднапрячься, он считает тебя невменяемой.
– Ты ему рассказала?! – ахает возмущенно. – Это же личное! Только между нами!
– Хрена се ты деловая, – поражаюсь ее логике и хлопаю ресницами.
– Ну а что? – мямлит, опустив глаза в пол. – Слушай, ну это получается, надо просто подождать, когда он вернется, да? Наверняка расследование какое-то, как обычно.
– Обычно он берет меня с собой. А в этот раз только уведомил, что не отпускает.
– Так и написал? – мурлычет игривой кошечкой. – Как романтично…
– Ты – балда, – шикаю на нее и толкаю подушечками пальцев в лоб. – А Валю надо найти. Паршивое какое-то расследование, раз он на связь не выходит уже больше месяца и в офисе не появляется. Боюсь, как бы чего не случилось…
– Господи, – лопочет Кира с ужасом, а я кричу, не предупредив:
– Федя!
Кира дергается и хватается за сердце, падая спиной на спинку дивана, а дверь распахивается и вальяжно проходит мой бравый охранник с крошечным пакетиком из аптеки в руке. Удивительно, что умудряется при этом не выглядеть глупо.
– Он развелся, – сообщаю с широкой улыбкой, спрятать которую даже не пытаюсь, – а она не беременна и не была.
– Кира? – удивляется Олег, забыв поздороваться.
Шубин Олег – коллега Невзгодова в прошлом и друг в настоящем. К нему он обращается в первую очередь, когда нужно получить закрытую информацию по делам. Мы знакомы лично, пару раз сидели в офисе втроем после закрытия очередного расследования, праздновали.
– Не совсем, – вздыхаю.
– Вика?! – изумляется пуще прежнего. – С телефона Киры… Где Невзгодов?
– Боюсь, у меня тот же вопрос.
– Ты в городе?
– Да.
– Через полтора часа могу выскочить на перерыв. Подъезжай в «Мельницу», встретимся внутри.
– Идет! – радуюсь непонятно чему и отключаюсь. – Встречаемся в баре через полчаса, – сообщаю остальным. – Я пойду одна.
– Не пойдет, – категорично заявляет Федор.
– А мне что делать? – дует губы Кира.
– Ты – заходишь отдельно, – раздаю указания, – ты – звонишь маме Невзгодова.
– Что-то я сомневаюсь, что она будет мне рада, – бубнит Кира.
– Вряд ли Валя делился подробностями вашего разрыва. Скажи, разбирала вещи, набрала ему, а он трубку не берет. Вроде как проверяешь, дело в тебе или он для всех недоступен.
– Это могу, – воодушевляется Кира, а я раскрываю чемодан, который приволок Решетов.
Первое, что вижу – остатки своего мобильного и три сим-карты в крошечном пакетике с застежкой. Рядом лежит коробка с новеньким смартфоном, а под ними – все мои вещи, аккуратно сложенные. Может, зря я ему в нос двинула? Нормальный же мужик, вспыльчивый только. Рука теперь болит, а на сердце ни на грамм не полегчало.
Переодеваюсь в джинсы и майку в кабинете Невзгодова. До «Мельницы» полчаса, не больше, но Олег глазастый, а Федя долго выжидать не будет, точно привлечет внимание. На объяснения, почему я ему доверяю и зачем мне контракт с охранником времени совершенно нет. Значит, нам нужно прибыть заблаговременно, заехав по пути за еще одним телефоном. Хочу быть на связи по обоим своим номерам, которые знает Невзгодов, на всякий случай.
В час дня в баре оказывается на удивление мало свободных столов. За одним из них уже сидит Олег, лицом ко входу, а вошла я как королева: Федя галантно открыл мне дверь. Приветливо взмахиваю рукой, бросаю взгляд на своего охранника. Тот быстро ориентируется, строит кислую мину, будто обломался на знакомство, и идет к одному из столиков. Плюхается и бросает на Олега презренный взгляд.
Олежка не красавец. Худощавый, длинный, как шпала. У него бледная кожа, будто он солнечного света в глаза не видел. Глаза большие, но посажены глубоко, что вкупе со впалыми щеками и явно выделяющимися скулами наводит на мысли о смерти. И тем не менее, это не помешало ему около полугода назад жениться в четвертый раз. Женщин он берет напалмом, вторую свою жену, как рассказывал Валя, измором. Но средств на ухаживания не жалеет, обладает легким характером, красивой широкой улыбкой и неуемной тягой к непрерывному движению. Настойчивость проявляет не только в личном, но и в работе, и когда очередная обескураженная приходит в себя, понимает, что вечера, а иногда и ночи, уже довольно давно проводит в одиночестве. И что у мужа есть другая любимая жена – его работа. А она – так, любовница.
– Привет, – улыбаюсь и наклоняюсь, целуя его в щеку.
– Все хорошеешь, – довольно хмыкает Олег. – Ну, рассказывай, где тебя носило.
– Да, знаешь, – выдуваю, присаживаясь на стул напротив него, – чуть не утонула, со стремянки полетала, от нападающего в лесочке отбилась, с лестницы кубарем скатилась и решила, что с меня хватит.
– Весело живешь! – таращит глаза.
– Не очень, если честно. Но там все, разобралась. Вернулась, а в офисе шаром покати. И уже довольно давно, если судить по слою пыли.
– Вы так и не пересеклись? – хмурится Олег, а я отрицательно мотаю головой. – Я был уверен, что он не выходит на связь занятый тобой. Херово, Викуля.
– Расскажи, что знаешь.
– Да, в общем-то, ничего. Позвонил, когда понял, что ты слиняла. Попросил помочь. Ну, мне-то что? Дел открытых навалом, включил тебя свидетелем в одно из них, отправил запросы по разным инстанциям, типа благонадежность проверить. Точно ли была в то время в том месте и прочее. Но вся эта бюрократия, сама знаешь… он сам позвонил раньше, чем ответы начали приходить. Напал на след, отбой. Юриста только грамотного подскажи, развод без личного присутствия надо организовать. Ну и все. У тебя что?
– У меня – сообщение. – Достаю телефон и показываю. – Я прочитала только вчера вечером. Приехала, там стена увешана, отследил меня до города. А потом, со слов Киры, встретился с каким-то мужиком и переключился на расследование.
– Странно, – отводит взгляд и задумчиво смотрит поверх моей головы. – Должен быть серьезный повод. Убийство не подходит, там неделя-другая уже не роляет. Может, пропажа. Вернусь, проверю, что есть по базе потеряшек. И поспрашиваю у наших, вдруг к кому-то еще обращался.
– Спасибо большое! – благодарю с чувством.
– Так, ладно, погнал, – внезапно поднимается. – Не нравится мне это. Наберу.
Я только кивнуть успеваю, а потом слышу его оклик:
– На Кирин?
– Мой. На связи, – отвечаю, развернувшись.
Олег поднимает ладонь с растопыренными пальцами и широкими шагами идет к входной двери. Через пару секунд на его место садится Федя.
– Ну?
– Он знает то же, что и мы, – угрюмо опускаю уголки губ. – Искал меня, почти нашел и испарился. Обещал перезвонить. Поехали в офис, осмотрю там все еще раз.
– А поесть? – заискивающе просит Федя. – Я бургер заказал.
Закатываю глаза и откидываюсь на жесткую спинку массивного деревянного стула.
Олег прав, единственная причина, способная сместить приоритет Невзгодова – пропажа человека. В таких делах промедление непозволительно. Но лучше бы он развесил на стену материалы по делу, о котором я не знаю. Вместо этого он предпочел оповестить меня.
Зажмуриваюсь, боясь расплакаться.
– Эй, – тихо зовет Федя. Дотягивается до моей руки, сжимает в свою большую теплую и немного шершавую ладонь.
– В общем, я все сделала, – тараторит Кира, едва мы проходим в офис. – Позвонила, спросила, как у нее дела, как у Вали. Она сказала, что давно с ним не общалась, но вроде не сильно переживает, думает, у него дело обычное. Она на даче жила, только вернулась три дня как, а там связи нет, он только сам приезжает, когда может, а раз не приехал, то не может и типа это норма. Вот.
– Ясно, – киваю скупо и на автопилоте следую к своему столу.
Устраиваюсь на офисном стуле, облокачиваюсь на спинку и смотрю на стол. Что-то мелькает, привлекая взгляд, я меняю угол и замечаю под одним слоем пыли смазанный след от ладони и пальцев, а рядом точно жирной точкой – отпечаток кулака, как будто кто-то шваркнул им по столу. По самому краю полоса чуть посветлее – это я пару недель назад провела пальцем, следуя в кабинет Невзгодова. Похоже, он сидел тут точно, как я сейчас. Гладил стол и злился на меня. Поскорее бы получить свою взбучку.
Поднимаюсь и иду в его кабинет. Все оборудование Валя всегда возил в машине, в офисе держал только пачки бумаги для принтера. Ноутбук он тоже забрал и без него стол смотрится совсем уж сиротливо. Правда, не совсем понятно, зачем? Ни разу не видела, чтобы он таскал его с собой, даже когда выезжали в другой город. Всегда было достаточно телефона.
Это кажется подозрительным. Я иду до стола, сажусь на стул и внимательно изучаю следы теперь уже на его столе. По правую руку слой оказывается значительно тоньше, как будто кто-то вытер одну треть поверхности. Пролил кофе?
Сползаю со стула, ищу потеки на боковинах, до которых бы его руки точно не добрались, но их нет. Прохожусь взглядом до самого пола, выискивая хоть каплю и замечаю. Совсем крошечную, но на кофе пятнышко непохоже, оно имеет вполне различимый красноватый оттенок. И если Валя не пил вино – это кровь. А Валя не пьет вино, по особенным поводам предпочитая напитки покрепче.
Оглядываюсь, стараясь больше ничего не трогать. Оборачиваюсь на стул, отмечаю, что на левом подлокотнике слой пыли тоньше, чем на правом. На правом лежит неравномерно, уголок ближе к спинке вообще никогда и никто не протирал, там залежи, в отличии от левого.
Не вставая с пола, выуживаю из кармана телефон и звоню Олегу.
– Новости? – спрашивает поспешно.
– С мамой не связывался. И нужен криминалист в офис.
– Ожидай.
– Вика! – выпаливает Федор и намеревается кинуться ко мне, но я ору:
– Стой! – Федя замирает, успев сделать только один шаг. – Не следи. Сейчас криминалист приедет. Я в порядке.
– Напугала, – ворчит. – Я поесть заказал.
– В машине поешьте. На всякий.
– Ладно, – тяжело вздыхает. – Ты так и будешь на полу сидеть?
– Ага, – не радую его ответом.
Криминалист появляется минут через двадцать.
– Хозяева! – кричит от дверей, и я без труда узнаю голос того остряка, с которым недавно повстречалась.
– Я тут!
– Красиво, – хмыкает и проходит, шурша плотными бахилами. – Ну, что нашла?
– Вот, – тыкаю пальцем в точку на полу.
Мужчина присаживается на корточки, сгибается, сощуривается и переводит на меня удивленный взгляд.
– Что? – вздыхаю. – Ей там нечего делать. А стол протерли и только с одной стороны. И левый подлокотник. Ходила тут только я из наших, могу вспомнить каждый шаг.
– Наслышан, – снова хмыкает и возвращается к двери, где стоит объемный чемоданчик. – Я не могу порой вспомнить, сколько мне лет.
– А как зовут? – фыркаю.
– Никита, приятно познакомиться, – отвечает серьезно, надевая поверх своей повседневной одежды белый комбинезон с капюшоном из тонкого нетканого волокна. – Сейчас будем творить магию. Жалюзи рабочие?
– Были – да.
Сначала он делает снимки. Много снимков. Где-то миллион, если навскидку. Одного стола в разных ракурсах под прямым углом штук тридцать, еще, кажется, меня в весьма экстравагантной позе. В общем, очень ответственно подходит к делу. Затем делает смыв с капли, что я нашла, а после – надевает на себя и меня защитную маску и очки, разбрызгивает какой-то состав из пульверизатора, закрывает жалюзи и светит ультрафиолетом. И мы оба видим брызги крови, размазанные в одном направлении. А на нижней поверхности левого подлокотника обнаруживаем вполне отчетливый отпечаток, который Никита так же фотографирует.
– Можешь сесть, – говорит Никита, не снимая маски. Я устраиваюсь на стуле, а он еще долго бродит по кабинету, но других следов не находит. Открывает жалюзи, распахивает окно и снимает маску. Я подхожу к нему и делаю то же самое. – Крови мало, – ободряюще подмигивает мне, – это хорошо. Хотели бы убить – сделали бы это сразу. Мне нужен ДНК для сравнения, но предварительно – Валентина. Думаю, дело было так. – Он отходит от меня, садится за стол, пододвигается почти вплотную. – Он сидел примерно так. На столе лежало что-то, что защитило от остальных брызг, прямоугольной формы.
– Ноутбук. Обычно там стоит он, – вношу поправку.
– Допустим, – согласно кивает. – На него попала основная часть брызг и, так как вытирать долго и бесполезно, его взяли с собой. Злоумышленник подкрался со спины. Валентин обернулся и получил удар в нос. Не кулаком. Удар был такой силы, что его развернуло к столу и хлынула кровь. Предположительно, битой. Это самый простой вариант. Причем, судя по расположению капель, нападающий – левша.
– Но он его не вырубил, – продолжаю задумчиво. – Валя машинально вытер нос и схватился за подлокотники, чтобы встать.
– Верно, – кивает с улыбкой и окидывает меня долгим взглядом с головы до ног. – Ты и вправду соображаешь. А так и не скажешь.
– Жертва стереотипов, – фыркаю насмешливо. – А дальше что? Больше никаких следов.
– Может, они побеседовали, и злоумышленник ушел, – пожимает плечами, а я смотрю на него с сомнением. – Может, сама знаешь.
– Может, – вынуждено соглашаюсь. – Тогда другой вопрос. Как ему удалось застать Валю врасплох? Кабинет отлично просматривается со входа, а входная дверь – от стола.
Только один адрес имеет номер квартиры, два других – номер дома и строения. Решаем прокатиться сначала по последним, тем более что все они в одном районе, и спустя полчаса становимся счастливыми обладателями бесполезной информации о расположенных на цокольных этажах двух жилых домов магазинов, парикмахерских и пунктов выдачи интернет-магазинов. Единственное, что привлекает мое внимание – увешанная табличками с указанием фирм стена одного из домов, прямо рядом с лестницей, ведущей на цокольный этаж. Сейчас, по причине позднего часа, проход закрыт кованой калиткой, а пустующий прямоугольник на кирпичной кладке в окружении вывесок режет глаз.
С последним адресом так же не везет. Мы долго звоним в домофон, пока не удается проскочить в подъезд с кем-то из жителей. Еще дольше давим на звонок у двери (причем, Федор поднялся выше, чтобы не напугать никого одним своим видом), но нам так никто и не открывает.
– Черт, я надеялся, у вас получится, – слышу вдруг снизу голос Олега, а через пару мгновений вижу и его самого. – Давай я. – Он немного отодвигает меня, растерявшуюся его внезапным появлением, достает удостоверение и грохочет кулаком в дверь. – Следственный комитет! – гремит сурово. – Немедленно откройте!
– Почему ты прятался? – шепчу, пока мы ждем реакции с обратной стороны двери.
– Ну, как, – хмыкает Олег, кинув на меня лукавый взгляд. – Зная тебя, был уверен, что адрес ты получишь гораздо раньше, чем мне поступит официальный ответ. А видя его, – склоняет голову в сторону замершего Федора, – подумал, что обзавестись сведениями будет значительно проще. Но, похоже, ошибся, – заключает с нотками раздражения и продолжает нетерпеливо долбить кулаком в дверь.
Шума воспроизводит много и спустя еще полминуты дверь приоткрывается, но не та, на которую мы рассчитывали, а соседская.
– В чем дело? – возмущается женщина, лязгнув навесной цепочкой. – Вы вообще время видели? Двенадцатый час! Если немедленно не прекратите, я позвоню в полицию! Совсем уже ополоумели!
– Майор юстиции Шубин Олег Игоревич, – моментально меняет курс и сует в образовавшийся дверной проем свое удостоверение Олег. – Старший следователь второго отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного Комитета России, – выдает строго, со скоростью автоматной очереди. – Приношу извинения за шум, дело безотлагательное, – произносит мягче. – Давно Вы видели Вашего соседа?
– Давно, – без промедления отвечает женщина. – Я вообще соседей редко вижу. Ухожу рано, прихожу поздно. А в выходной сижу дома, никуда не хожу.
– Может, Вы слышали шум за стенкой? – не унимается Олег, хотя всем ясно, что женщина уже пожалела о том, что высунула свой нос и хочет поскорее закрыть дверь, да не знает, имеет ли на это право.
– Нет-нет, ничего не слышала, – заверяет женщина. – Он тихий, детей нет. Никаких проблем, золото, а не сосед. Это все?
– Когда Вы видели его в последний раз?
– Да разве вспомнишь, – бормочет женщина и медлит с ответом. – Не знаю... Нет, не помню. Когда-то видела.
– Золотой, как же! – с язвительной ремаркой вступает неизвестный мужчина из той же квартиры. – Отойди ты, раскорячилась, – шикает на женщину. Дверь захлопывается, но через несколько секунд широко открывается и нашим глазам предстает сердитый мужчина лет сорока, сорока пяти. Низкорослый, коренастый, в черной футболке с некогда ярким замысловатым узором и праведным огнем во взгляде. Он делает шаг на площадку и зачем-то протягивает руку Олегу. Тот пожимает, будто они старые приятели. – Закурю? – деловито осведомляется мужчина и, не дожидаясь даже кивка, достает пачку сигарет и зажигалку. Прикуривает, выдыхает в сторону, явно наслаждаясь своей значимостью, пока я стараюсь не дышать и наблюдаю, как тусклый свет играет на треугольных залысинах на его лбу. Наконец, он указывает на соседскую дверь той рукой, в которой держит сигарету и говорит с немалой долей презрения: – Этот деятель должен половине подъезда. И половине соседнего, – добавляет едко.
Издает отвратительный хрюкающий звук, собирая сопли с носоглотки и слюну во рту, но сплюнуть под ноги следователя, хоть и в штатском, не решается. Проглатывает все, а я отвожу взгляд, почувствовав тошноту от омерзения.
– Расскажите подробнее, – одобряет его самоотверженный выход Олег.
– Месяца полтора назад встретил его на площадке, – с ленцой от собственной полезности вещает мужчина. – Попросил в долг. Сказал, все вернет с процентами. Вообще, мужик приличный, адвокат, практика своя, я сам к нему обращался и знаю прекрасно, что толковый. Ну и короче поговорили, рассказал, что дело какое-то нарисовалось, прибыльное по итогу, но клиент неплатежеспособный и все затраты типа на нем. Ну я без задней мысли дал, двадцать тысяч, налом. Хотел как-то по-соседски. Недели не прошло – испарился. Дверь не открывает, практику прикрыл. Я по всем прошелся, выяснил, что не у одного меня занял, там тысяч триста получилось, если не полмиллиона. Козлина.
– Заявление написали? – уточняет Олег, где-то в середине речи мужчины выудивший из внутреннего кармана ветровки блоки он и ручку, но так ничего и не записав.
– Нет, – с неохотой отвечает мужчина. – Расписку не брал, деньги не особо большие. И все так. Сами сколько раз обращались, никогда в консультации не отказывал и все бесплатно. Язык не повернулся. Знал бы прикуп… – на эмоции все-таки сплевывает, но Олег даже бровью не ведет.
– Значит, ничто не указывало на то, что возвращать долг он не собирается?
– Да не знаю я, – раздраженно отмахивается мужчина. – Может, и указывало. Потом уже думал, какой-то дерганый он был. И вонял сильнее обычного. Теперь жду, когда квартиру втихаря продаст, но пока тишина.
«Вонял! – ликую мысленно. – Это точно тот мужчина, которого видела Кира!».
– Вы сказали, он прикрыл практику? – встреваю со своим вопросом.
– Сказал, – величественно прикрывает веки мужчина, исподволь разглядывая меня. – Вывеску снял, кабинет закрыл. Виталий с женой в том же доме круглосуточный продуктовый держат, тоже не видели его около месяца. Мы хорошо общаемся, я им отцову «Газель» одалживаю, они нам продукты по себестоимости, не стали бы врать. И помощница на работу не выходит.
– Я все, – констатирует Федор, опустившись на диван в приемной. Стеклянный взгляд устремлен в стену напротив и кажется, уже в тот момент он спит, от усталости не сумев прикрыть глаза, но впечатление оказывается обманчивым. Едва я положу мимо него, как он оживает: – Ты куда? Спать.
Три часа мы в три пары рук перебирали бумажки в кабинете адвоката, но так и не нашли ничего полезного. Виски ломит от переизбытка бесполезной информации, но сна ни в одном глазу. Я просто не в состоянии расслабиться, зная, что Невзгодов в беде.
– Проверю тайник, – сообщаю, не останавливаясь.
Вообще, мы его не использовали для хранения информации по текущим расследованиям: не было необходимости. Я узнала о его существовании только когда он прятал компромат на первого мужа Киры и сейчас особенно ни на что не рассчитывала. Но все равно огорчилась, не обнаружив на флешке ничего, кроме уже знакомых фотографий, видео и аудиозаписей.
– Может, есть другой? – предполагает Федор, но наверняка из желания утешить.
– Вряд ли, – отвечаю с неохотой. – Будешь изучать?
– Да, но не сейчас, – говорит решительно. – Сейчас – спать. Без возражений. Ты не замечаешь, но уже еле переставляешь ноги. В таком состоянии на озарение можешь даже не рассчитывать.
Приходится повиноваться.
Мы вновь устраиваемся на диване, Федор нахально закидывает на меня руку, но не пристает и больше даже не шутит на эту тему. Будто чувствует мое напряжение, какое-то время сопит в затылок, пока не дает обещание, которое, вероятно, не сможет сдержать:
– Мы его найдем. Живым.
И пусть он хоть сотню раз врет, эти слова, сказанные с абсолютной нерушимой уверенностью, утешают.
– Спасибо, Федь, – отвечаю шепотом. – Ты настоящий друг.
– Похоже на то, – тихо прыскает, а буквально через минуту его дыхание выравнивается.
Я же аккуратно выбираюсь из-под его руки и отправляюсь в кабинет Невзгодова. Сажусь за стол и мысленно пытаюсь воспроизвести все события того дня, когда Валя предположительно пропал.
То, что названивал и приходил в офис Невзгодова именно Розанов Сергей Львович, он же испарившийся адвокат, сомнений нет. Его отличительная черта – гипергидроз, характеризуемый увеличением объема выделяемого пота и изменением его запаха. Страдают данным недугом всего три процента населения, а в совпадения я давно не верю. И, судя по списку вызовов, именно он настойчиво добивался аудиенции еще когда мы с Валентином были в командировке, а значит, речь шла о дележе наследства. Скорее всего, в руки адвоката попало прибыльное дело, а услуги детектива требовались для того, чтобы добыть доказательства, которые впоследствии можно было бы использовать в суде. Пока все сходится.
Невзгодова, в отличии от адвоката, возможность получить солидный гонорар не впечатлила и он занялся тем, что считал первостепенным – поисками меня. Но в один день с очередным звонком Розанова ситуация изменилась. Не исключаю, что речь шла об исчезновении клиента адвоката: именно в этом случае Валентин задвинул бы все личное.
Итак, состоялась встреча, свидетелем которой стала Кира. Розанов должен был подписать договор и передать сведения по делу Невзгодову хоть в каком-нибудь виде: памятью, аналогичной моей, Валентин не обладает. Учитывая, что злоумышленники проникли через окно, а Невзгодов находился за столом, склоняюсь к версии, что все же в электронном. Ноутбук забрали, флешку, если носителем информации был именно этот гаджет, тоже. Но что, если все проще?
Поднимаюсь и быстрым шагом иду в приемную. Сажусь за свой стол, где оставила не выключенным стационарный компьютер. Захожу в почту Невзгодова и довольно хмыкаю, увидев письмо с рабочей почты адвоката. Но, не открываю, возвращаясь за стол Невзгодова.
Валя изучал информацию. Окно нараспашку, но по причине жары спасает мало, а значит, работает еще и кондиционер. И именно за этим мерным шумом Невзгодов не слышит, как злоумышленник (один или несколько) проникает в офис. Возможно, замечает, как некто мелькает в отражении в мониторе. Интуитивно сначала оборачивается и получает сильный удар по голове. Незаметно достает нож, пачкается в собственной крови, поднимается, оставляя отпечаток на стуле, пытается нанести удар. Другой крови нет, значит, попытка не состоялась. Скорее всего, на него наставили пистолет. Что дальше? Черт знает. Пока я вижу только два варианта.
Первый. С Невзгодовым провели беседу, настоятельно рекомендовав не соваться в дело о наследстве. И речь шла именно о нем, причин полагать, что были другие нет. Но против этой версии слишком многое.
Первое, что сделал бы Валентин – попытался установить, кто к нему заявился. И для этого позвонил бы Олегу. Ноутбук бы не пропал. Он бы не стал заморачиваться с уборкой. И уж точно нашел свой нож под окном.
Вариант номер два. Невзгодова скрутили и через окно вытащили из офиса. Похитили с целью временного заточения или… убийства вдали от города, лишних глаз и ушей. И как бы больно не было признавать – последнее с точки зрения злоумышленника гораздо проще и уж точнее действеннее.
С другой стороны, почему бы в таком случае не убить на месте? Почему не накинуть удавку, подкравшись со спины? Почему не выстрелить и не скрыться через окно? Уж наверняка не пешком пришел. И, главное, почему Невзгодов предпринял только одну попытку отбиться? Да, нож у него отняли, но он превосходно владеет тактиками ведения рукопашного боя. Даже если нападающий был не один, максимум все равно двое. А значит, шанс был. Реальный. Так почему он им не воспользовался? Ответ на это я могу придумать лишь один: Невзгодов узнал нападающего. И вряд ли они свели знакомство в баре за кружкой пива.
«Скинь номер Никиты, пожалуйста», – пишу сообщение Олегу, рассчитывая, что он ответит сразу же, как увидит.
И он отвечает, спустя буквально минуту.
Смотрю на часы и только головой качаю: пять утра, но и он не спит. Воистину, друзья познаются в беде.
«ДНК с ножа сравни для начала с ДНК из дел, которые вел Невзгодов в годы службы», – пишу уже Никите.