Я сижу на холодном полу. Мои руки запачканы кровью. С минуты на минуту прибудет полиция - я сама ее вызвала. Я перевожу взгляд на твое бездыханное тело. Ну что, кто теперь выиграл? Кто теперь заберет приз? Кто теперь посмеется в лицо? Ты думал, что я не смогу, не так ли? Думал, что я слабая? Ты смеялся надо мной, унижал, прогибал…
Хотя… знаешь, мне даже тебя жалко. Ты был одинок в своем безумном мире. Тебе казалось, что ты все продумал, просчитал, но, увы, ты не смог закрыться от самого себя. Чувства тебя нагнали.
Рассмеявшись в голос, я подползла к твоему телу. Да, ты не красавец, мой дорогой. Но эти дьявольские глаза, эта улыбка - я буду их помнить. Я протягиваю руку к ране на твоей груди и со всей силы нажимаю на нее. Кровь пачкает пальцы, ползет к запястью и, обогнув его, стекает тягучими каплями на пол. Так красиво. Будто кровавое дерево пустило свои корни по моей руке. Только сейчас я замечаю, что рука дрожала — наверняка это адреналин.
Я ложусь рядом с тобой и начинаю гладить твое лицо, вырисовывая на нем кровавые узоры. Какова на вкус твоя кровь? Привстав, я приближаюсь к твоему обезображенному лицу — я слегка перестаралась. Наклонившись, языком провожу вдоль твоей скулы. Сладкая отрава. Любимый, ты представляешь, твоя кровь сладкая. Я рассмеялась.
За окном послышался гром, а через несколько секунд капли дождя уже стучали по крыше и окнам. Как прозаично: смерть и дождь. Как по заказу. Встав с пола и раскинув руки, я начала танцевать. Плавные движения, взмахи руками, закрытые глаза, мелодичная песня дождя за окном. Падающие капли будто отсчитывали минуты до моей кончины.
— А помнишь нашу песню, любимый? Да, ты помнишь. Не против, если я ее спою? Любимый? Ну, что ж, молчание знак согласия.
Пританцовывая, я прошла мимо тебя.
Мне нужно убить тебя —
Это единственный способ выкинуть тебя из головы.
Да, мне нужно убить тебя,
Чтобы заглушить все те приятные слова, что ты говорил.
Я действительно хочу убить тебя,
Стереть тебя с лица земли…*
Меня бьет озноб. Что со мной происходит? Почему мне хочется остаться одной, когда он здесь, со мной?
— Говори со мной, ты же знаешь, что я не выношу тишины, — я оглянулась и посмотрела на твое тело. — Я сказала, говори со мной!
Тишина.
С криком я подбежала к тебе и ударила ногой по лицу. Ты не отреагировал. Сжав кулаки, я опустилась на колени и начала бить тебя по щекам.
— Любимый, говори со мной! — мои ладони окрасились в красный цвет. — Ну же, давай, скажи хоть слово!
Слезы брызнули из глаз.
— Я поступила правильно. Я все сделала правильно! Ты должен принять это! Ну почему же ты молчишь?! — я легла на твою грудь и горько заплакала. — Это закономерно, разве ты не понял? Ты только мой, МОЙ!
Ты лежал и не подавал никаких признаков жизни. Привстав, я вытерла слезы ладонями, окрасив щеки в красный цвет.
Красный цвет.
Он везде.
Я улыбнулась.
— Видишь? Здесь везде красный цвет, любимый. Твой любимый цвет.
Я встала и снова покрутилась. Мое белоснежное платье также окрасилось в красный.
— Я твоя невеста, любимый, невеста в красном, — я запрокинула голову и залилась грудным смехом. — Кровавая невеста.
Подойдя к окну, я посмотрела на улицу. Где-то за окном слышался звук сирен.
— Ты сам не оставил мне выбора, это только твоя вина и вина твоей шлюхи!
Подойдя к столу, я взяла нож.
— Я буду обречена на покой, любимый. Ты меня заберешь вместе с собой, — я полоснула по запястью ножом, и через мгновенье он со звоном упал на пол. Рука немела, но, не дав ей безвольно повиснуть, я вскинула ее и, подойдя к окну, прочертила кровью по стеклу.
Красный цвет. Он будет везде.
Оглядев комнату, я вздохнула и закрыла глаза. Чувство отчаяния затопило меня. Я не знаю… не знаю, куда делась моя сила, моя уверенность.
Я опускаюсь на колени и ползу к тебе.
— Прости меня, любимый, прости, — я целую тебя в губы и ложусь на твое плечо, обхватывая тебя руками и ногами.
Глаза закрываются.
Стук сердца все медленнее и медленнее.
Звон сирены все ближе.
Примечания:
* Melanie Martinez – Dead To Me
23:34, где-то в пригороде Лондона
Тишину в лесной чащобе, укрытую невесомым покрывалом темноты и тумана, нарушил резкий, пронзительный крик ночной птицы. Мужчина на мгновение остановился и посмотрел по сторонам: вокруг были только многовековые деревья, которые обвивал мох. Луна уже давно заняла свое почетное место на небосводе, искоса глядя на мужчину. Выдохнув, он покрепче сжал мешок и, опираясь на лопату, продолжил свой путь вглубь леса.
Ноздрей мужчины касался едва уловимый запах мерзлой земли и терпкий, слегка горьковатый, аромат деревьев. Земля, размокшая от влаги, хлюпала под ногами. С каждым шагом мужчине становилось все тяжелее тащить за собой мешок, но он все также продолжал свой путь в глубь леса.
Сначала это все было игрой. Он просто играл жизнями этих юных девушек, не подозревая, что можно жить иначе. Впрочем, он и не хотел жить по-другому. Ему нравилось чувствовать власть над ними, это тешило его самолюбие. Каждое убийство взращивало в нем монстра, коим он хотел стать. Так удобнее, так проще для него. Его не волновало, что его могут поймать и посадить. У него всегда есть прекрасное алиби – жена, которая сделает для него все, и даже больше. Она знает о его «хобби».
Мешок зацепился за корень дерева. Мужчина оглянулся, воткнул лопату в землю и дернул мешок на себя. Безрезультатно. Брюнет сжал зубы и, вцепившись в мешок двумя руками, резко рванул его на себя. Груз поддался, и, поскользнувшись на мокрых листьях, мужчина упал на спину вместе с мешком.
— Твою мать! Чтоб тебя! — мужчина выругался сквозь зубы и отпихнул от себя мешок.
Резко встав, он отряхнулся и повернулся к мешку.
— Ну раз тебе здесь так нравится, то так и быть, закопаю тебя прямо на этом месте, — взяв лопату, мужчина отошел на пару шагов от дерева и начал капать.
***
Рыжеволосая девушка зашла в свою квартиру на окраине Лондона. Апартаменты, если можно было так назвать обшарпанную, убогую и местами прогнившую комнатушку, выходили окнами на железнодорожные пути.
Джессика Джонсон с детства любила поезда и все, что было связано с ними. Ее отец был машинистом и часто брал девочку с собой на работу. Мать Джессики умерла от рака, когда самой девушке было восемь лет. Отец девушки сильно переживал, боялся, что смерть его дорогой Люсиль может печально сказаться и на его дочурке. Но девочка предпочла не показывать свои истинные чувства на публике, поэтому она лишь изредка давала волю эмоциям, плача по ночам в подушку и прося Бога вернуть ей маму. Но вскоре Бог отнял и отца. Ричард Джонсон возвращался со смены. Как обычно он зашел в ближайший паб от станции, чтобы выпить пинту Гиннесса. Но Джонсон оказался, что называется, не в том месте и не в то время. Позже в газетах писали о взрыве паба на окраине Лондона, и что он произошел по вине неонацистов. Но кто же объяснит восьмилетней девочке, что ее любимого отца больше нет?
К двадцати трем годам своей жизни Джессика имела низкооплачиваемую работу, на которой она постоянно терпела домогательства от клиентов, и обшарпанную квартиру на окраине Лондона, за которую она так и не заплатила аренду за этот месяц. Единственным светлым лучом в ее жизни был мужчина — Джексон Уайт. Именно он стоял возле окна к ней спиной и смотрел на проезжающий мимо грузовой поезд. Его спина была напряжена, а руки заведены за спину и сцеплены в замок.
— Ты опоздала, — Джексон резко обернулся, одаривая девушку кривой ухмылкой.
— На работе задержали, — пролепетала Джессика, стягивая платок с шеи.
— Мы не виделись неделю, а ты заставляешь меня ждать. Ты ведь знаешь, я это терпеть не могу, — брюнет цокнул языком.
— Я знаю, прости, — потупившись, тихо пробормотала девушка, а затем начала не спеша раздеваться, попутно аккуратно складывая вещи и убирая их в видавший эпоху Короля Георга шкаф. Снова повернувшись в сторону брюнета, Джессика наткнулась на его насмешливо-изучающий взгляд и ехидную улыбку.
— Я тебе не картина, Джексон. Не стоит меня так разглядывать, — сказала Джонсон.
— И слава богу, Джесс, и слава богу, — ответил Джексон и снова отвернулся к окну. — Как тут можно жить? Эти вечно проезжающие туда и обратно поезда, орущие соседи, а об интерьере квартиры я вообще промолчу! Мерзость.
— Ко всему привыкаешь, — пожала плечами Джессика и прошла к холодильнику. Достав оттуда виски, она открыла крышку и отпила прямо из бутылки.
— Вижу, что ты хочешь весело провести время, — мужчина из-за плеча кивнул на бутылку.
— Что ты забыл в моей квартире? — спросила Джонсон и вытерла губы тыльной стороной руки.
— Тебя, — проникновенно прошептал Джексон.
— Меня? — девушка удивленно подняла брови вверх.
— Да, тебя, Джесс, — закатив глаза ответил Уайт и развернулся к ней. — Не крыс же!
— Ха-ха, очень смешно, — Джонсон поставила бутылку на стол и подошла к Джексону. Встав на носочки, она поцеловала его в губы. Мужчина улыбнулся сквозь поцелуй. Она сама тянется к нему, а это именно то, что ему нужно. Мужчина расстегнул лифчик Джонсон и отбросил его вглубь комнаты, а затем губами дотронулся до её возбужденного соска, на что рыжеволосая красавица податливо выгнулась ему навстречу и обвила его шею руками.
Уайт не любил прелюдий, поэтому рывком стянул с девушки трусы, толкнул ее к подоконнику, развернул её к себе спиной, наклоняя. Девушка вцепила руками в подоконник.
— Милая, ты же так любишь поезда, — с сарказмом сказал Джексон, расстёгивая ширинку. — Я буду трахать тебя с видом на железную дорогу. Повтори это!
— Ты будешь трахать меня с видом на железную дорогу, — протянула Джонсон, закусывая губу.
— А как я тебя буду трахать? — спросил с улыбкой Уайт, надевая презерватив.
— Глубоко, — ответила Джессика, расставляя ноги шире.
— И? — Джексон положил руки на бедра девушки.
— Долго, — срываясь на стон сказала Джессика. Пальцы мужчины блуждали по ее бедрам. Он улыбнулся, когда ее влагалище достаточно увлажнилось, чтобы принять его.
Джексон наклонился к ее уху:
— Да, ты уже готова, но я сейчас займусь твоей попкой, — горячо прошептал мужчина и резко вошел в нее сзади, целиком заполнив собой.
От неожиданности и боли Джессика хотела вскрикнуть, но Джексон зажал ей рот рукой. Мужчина усмехнулся. Он обожал анальный секс. Ему не нравилось начинать медленно и осторожно, стараясь принести как можно больше удовольствия партнерше, в первую очередь он всегда думал о себе, а не о девушке, это ведь не его проблема, что у нее не разработано анальное отверстие. Его руки гладили ей грудь, легонько обводя соски и чуть сжимая их. С каждым толчком девушка все больше привыкала к его резким движениям, и скоро они приносили девушке уже не боль, а невероятное наслаждение. Джессика прогнулась в спине и Уайт зарычав стал вдалбливаться в нее все быстрее и быстрее, погружаясь в нее на всю длину его члена. Кончив ей на спину, мужчина развернул ее и впился в рот долгим поцелуем. Оторвавшись от нее, он подхватил ее под ягодицы и отнес к постели.
Если бы сейчас Уайт заглянул в глаза девушки, то увидел бы в них преданность к нему. Быстро чмокнув ее в губы, он встал на колени, закидывая ноги Джесс себе на плечи, и снова резко вошел. Комната наполнилась стоном наслаждения.
–Не останавливайся, — простонала Джонсон.
— Никогда, — усмехнулся Джексон, входя всё глубже и ускоряя темп, заставляя партнершу кричать от удовольствия.