...Демьян выдохнул. Пульс просто зашкаливал. Это невыносимо… Надо всё это прекратить. Остановить. Просто пойти и объяснить ей суть ритуала. В то, что Алла поверит, у Демьяна не было никаких сомнений. Все, кому он объяснял, соглашались. Тяжёлая жизненная ситуация, один простой и безболезненный выход – как тут не согласиться? И она согласится. Она ж не дура. Алла ведь достаточно намучилась со своим проклятьем, должна всё понять и согласиться. А уж как остальные с её проклятьем намучились…
Демьян спустился вниз и теперь смотрел на Аллу через стеклянные двери спортзала. Он заворожённо пялился на нее и не мог оторваться. Она в полном одиночестве выгнулась, опираясь на тренажёр, оттопырила зад, прогибаясь в спине и выпрямляя позвоночник. Спортивные брючки только чётче очертили круглые ягодицы.
Демьян сглотнул. Член в брюках требовательно дёрнулся: «давай же, вставь ей! Ну! Вот она, рядом!». Кругленькая, полная, с красивой талией, туго перетянутой белым трикотажем. Тёмная прядь выбилась из пучка и спускается на пышную грудь, которая волнительно колышется от резких движений, и это колыхание безраздельно завораживает. Так, что нахрен пересыхает в горле.
«Да что ж в тебе такого-то?»
Демьян и сам не заметил, как тихо вошёл внутрь и повернул ключ в замке, запирая спортзал. Он нажал на кнопку, опуская жалюзи на окнах, и шагнул к послушнице вплотную. Алла развернулась на шум и замерла от неожиданности, уткнувшись в его грудь, обтянутую дорогой рубашкой.
– Ты чего? – захлопала своими наивными глазами, напоровшись на его тяжёлый взгляд. И в них появилось понимание того, что сейчас случится. Взгляд Аллы забегал по сторонам в поисках отступления. Она шагнула назад, но Демьян змеиным броском схватил её и прижал к стене.
И, будто бы оправдываясь перед самим собой, ляпнул то, что могло бы её обмануть:
– Ты же некрасивая...
А потом тесно прижался сам, давая прочувствовать своё возбуждение. И пока она не успела заорать, обхватил ладонью затылок и впился в губы. Алла протестующе замычала, упёрлась ладонями ему в грудь и подбородок. Демьян перехватил её запястья и скрутил над головой. Алла попыталась врезать коленом в пах, но Демьян шустро вклинил своё колено между её ног и принялся им с нажимом тереть. Она пахла пóтом, но от этого яблочно-коричный аромат стал ещё сильнее. Он просто сводил с ума...
Глава 1
– Мы вам перезвоним, — холодно улыбнулась эйчар и указала на дверь.
Алла чуть не заплакала, выходя из здания. Это уже десятое собеседование, на котором этой фразой ей дают от ворот поворот. И ежу ведь понятно, что никто тебе потом не перезвонит, это дежурная отмазка. Типа «закройте дверь с той стороны», только вежливо. И хоть бы раз попался кадровик-мужик, чтобы можно было воспользоваться этим проклятым охмурёжем. Ну хоть на первые полгода, чтобы просто поработать, а потом – в женский коллектив и фиг бы с ним. Денег-то ведь осталось всего десятка на карточке. Как жить? Что делать? Опять ночевать на вокзале? Про хостел даже думать не стоит, хватит, мы это уже проходили. Двадцать пять лет, никакой жизни нет…
Она шла по вечернему городу, и ледяной ветер задирал полы её старенького пальто, обжигая холодом сквозь тонкие джинсы. Из рюкзачка за спиной торчала свёрнутая в трубку газета с объявлениями о вакансиях. Стоял декабрь, но уже везде сверкали гирлянды и яркие вывески. У крупного торгового центра сверкала ёлка, её огни обливали громадные ледяные фигуры Деда Мороза и Снегурочки, цветные блики хаотично метались по острым граням. Новогодняя атмосфера настраивала на праздник и радость. Вот только Алле было не до веселья. Мимо проходили люди. Они смеялись чему-то, с кем-то трепались по мобильнику, толкались, тащили пакеты с продуктами, выгуливали собак. Обычные такие люди в обычном мире. Только Алла Жданова не как все. С конкретным таким изъяном, который всю жизнь портил.
Первую свою подругу, Женьку, она потеряла в семнадцать. Был как раз её день рождения. Понятное дело, молодость, с вином все перебрали. И сама Алла тоже. Поэтому в тот момент, когда жених Женьки, Игорь, пьяно позвал: «Пошли покажу, какой я шкаф забабахал!», Алла поверила, что ей покажут шкаф. Во дура-то, а? А уже через минуту отбивалась от Игоря в спальне. На крик, разумеется, прибежали все гости. А дальше как по сценарию: крики «Проститутка!», «Предательница!». И нет больше десятилетней дружбы. Как корова языком слизнула. Жених-то важнее. А подруга – она кто такая? Ну, молодость, наивность, бывает.
Потом на свадьбе двоюродной сестры, Киры, свидетель ни с того ни с сего опрокинул её себе на колени и попытался прижаться слюнявым ртом. Отбилась, конечно, хоть и красивое платье порвала. А тётка, Кирина мама, ещё и отчитала с презрением: «Слаба, ты, Алка, на передок, ох, слаба…» Обидно было – жуть! Три дня дома ревела.
По маленькому городку поползли слухи. На стене рядом с квартирой появились надписи «Алка-давалка», «Алка-шлюха». Алла закрасила извёсткой стену и уехала в другой город. В институте поначалу всё было тихо: группа девчоночья, всего пару парней, которых Алла обходила за километр. Училась себе, летом работала гардеробщицей в местном кинотеатре. Пока и там не настигло: после работы укараулил её какой-то мужик в песцовой шапке, прижал к стене и давай лапать:
«Я в кино ради тебя хожу! Все деньги уже на тебя спустил! Пошли со мной!»
«У нас», как это назвала Рената, оказалось целым загородным посёлком с новенькой вывеской «Жизнь» на входе. С трёхметровым бетонным забором с камерами. Даже с колючей проволокой по периметру. Ещё и с полосатым шлагбаумом и будкой с охранниками. Где-то недалеко лаяли собаки. А вокруг стелился непроходимый лес: угрюмые сосны, разлапистые ели, раскидистые берёзы, плотно укрытые снегом. Алла почему-то вздрогнула, когда за машиной Ренаты закрылись металлические ворота и лязгнули засовы.
Домики в посёлке были двухэтажными, добротными, с уютными жёлтыми окошками и лежащим снегом на крышах – будто ёлочная игрушка из детства. И сами уже украшены разноцветными игрушками и гирляндами, сияющими в вечерних сумерках: блестящие алые снегири, серебряные барабаны, коробки, обвязанные золотистой праздничной лентой. Дорожки из гранита чистые, везде аккуратно подстриженные деревья, усыпанные снегом. Красивые чугунные фонари у каждой загороди, скамейки, столики. Одним словом – фото с глянцевого рекламного буклета с надписью «Таунхаус. Загородная мечта».
Рената высадила её у самого дальнего коттеджа:
– Заходи. Скажешь Алёне, что от меня. Там девчонки все свои, накормят, обогреют.
Внутри, и правда, было уютно: новая мебель, зеркала, светлые занавески в стиле прованс. Пирогами и ещё какой-то выпечкой пахло так вкусно, что желудок заныл от голода. На первом этаже её встретила Алёна, блондинка лет тридцати с короткой стрижкой, цепким взглядом и приятной улыбкой. Показала гостиную и кухню, потом отвела на второй этаж, где были спальни на двух человек.
– Вот, здесь спать будешь. А днём по хозяйству пока помогать. Варить-убирать. Умеешь?
Алла кивнула и положила рюкзак на кровать.
– А что это за место? Так далеко, за городом…
– Хорошее место, – улыбнулась Алёна, – не переживай. Тут тебя не обидят. Меня муж бил, а я терпела. Рената меня нашла и сюда привела. У меня здесь работа теперь любимая. Я фотографирую хорошо. И тебе хороший портрет сделаю. Так что тихо тут и спокойно, зубы тебе здесь никто не выбьет, рёбра не сломает.
Алла поёжилась. Однако, бывают и похуже, чем у неё, истории.
– Ладно, – Алёна развязала фартук, – девочки все уже на собрание пошли. Давай я тебе ужин внизу накрою. Поешь и иди к нам в зал. Во-он там, видишь здание самое высокое?
Алла глянула в окно и кивнула. Кирпичный коттедж в три этажа с подъездной дорожкой, здоровенный, больше, чем остальные домики. «Хорошее место», значит. Посмотрим.
***
Ужин был отличным: горячие щи, пирог с рыбой и душистый чай с клюквой. Алла так объелась, что чуть не заснула за столом, но вовремя вспомнила, что надо на какое-то там собрание. Она оделась и дошла до коттеджа, ловя языком снежинки. Внутри он казался дворцом, отделанным мрамором и малахитом. Странно было видеть такой дворец в глуши за городом. Слева в три ряда были густо навешаны шубы и куртки, туда Алла и пристроила своё пальтишко. Прислушалась. Голоса людей шли из центрального входа под лестницей. Туда она и направилась.
И теперь Алла сидела в самом последнего ряду длинного зала, уставленного мягкими бордовыми креслами – почти как в театре, только бельэтажа нет и софитов. На круглой сцене – микрофон и слева деревянная кафедра из тёмного дорогого дерева. Натоплено было так, что хотелось что-нибудь снять, но под свитшотом ничего, кроме лифчика, не было.
Постепенно, одна за одной, входили женщины и занимали места, постукивая откидными сиденьями. Но что странно – не шушукались, как обычные зрители в кино, шуршали только юбками – благопристойно, старомодно. Когда зал набился почти целиком, зазвучал какой-то хорал – конечно, красивый, но Аллу накрыл смех. Вспомнилась помощница матери-настоятельницы из монастыря Аграфена, которая орала по любому поводу, вещами кидалась, могла и подзатыльник послушницам отвесить. А на заутрене на коленях подвывала молитву с благостным личиком и сложенными ладонями.
– Пение смешное? – спросил мужской голос рядом.
Алла вздрогнула и увидела справа от себя мужика в чёрном пиджаке и водолазке изумрудного оттенка. Да нет, даже мужчину. Он сидел в кресле рядом и, видимо, уже несколько минут наблюдал за ней. Больше всего её удивили его волосы – тёмные, густые, хотя мужику далеко не двадцать, может, даже за тридцать. Глаза под чёрной копной зеленели яркие, ясные; смотрели с любопытством.
– Рената мне сказала, что здесь только женщины, — растерялась она.
– Так и есть. В основном, – он улыбнулся. – Я здесь так, по части души.
– А здесь, что, секта какая-то? – она хихикнула с заговорщическим видом.
Только лицо незнакомца вдруг вытянулось, улыбка увяла. А от сцены раздался голос Ренаты:
– Поприветствуем нашего лидера!
Алла с ужасом смотрела, как в грохоте аплодисментов мужчина поднялся и направился вдоль рядов к сцене. Поднявшись, он изменился ещё больше: челюсть закаменела, глаза засверкали (было видно даже с задних рядов). Рената спустилась в зал, и аплодисменты стихли. Слышно было только, как чуть фонит микрофон.
– Сёстры и братья мои! – воззвал духовный лидер, и Алла крепче стиснула коленки: глубокий голос волной прошёл по телу. – Дорогие друзья! Дела наши растут и процветают день ото дня. Богатство наше множится. Но не только деньги… но и богатство душ наших! И всё благодаря нашей работе! Спасибо! Спасибо вам!