В маленьком храме было тепло и пусто. Толстые свечи плакали воском, а в воздухе стоял стойкий аромат ладана и благовоний, от которых голова болела еще сильнее. Грудь давили тоска и отчаяние, а каждый вдох отзывался острой болью где-то в самой глубине сердца.
Монотонный голос священнослужителя, обычно навевавший на меня скуку во время воскресных месс, сегодня резал больнее ножа, и я слышала каждое его слово, наполнявшее сердце отчаянием и какой-то безысходностью. Из-под тонкой паутины вуали мне было видно острое длинное лицо и тонкие руки, державшие молитвенную книгу и эти глаза: быстрые, пугливые, словно церковник боялся и торопился как можно скорее закончить обряд, но не смел сделать этого из-за мужчины, стоящего рядом со мной.
Не выдержав, я немного повернула голову и увидела прямой профиль и черные волосы, перевязанные на столичный манер тонкой шелковой лентой. Мужчина был одет в темный костюм и белоснежную рубашку, подчеркивавшую смуглое, загорелое лицо, совсем не похожее на лицо аристократа. Вот только взгляд зацепился за шрам, уродовавший часть лба и щеку мужчины, спускавшийся почти до подбородка, волевого, упрямого, как и его обладатель. Спустился и замер, словно я была не в силах его отвести.
Почувствовав мой взор, мужчина повернул голову, и я поспешно отвернулась, не желая встречаться с ним глазами. По телу пробежала дрожь, а колени подогнулись, отчего я едва не упала, покачнувшись, но была вовремя подхвачена сильной рукой своего жениха.
- Вам дурно? – спросил он и холодный голос Рейна Риверса на миг перекрыл речь священнослужителя. Последний тут же замолчал и вопросительно посмотрел на темного мага, молчаливо вопрошая, можно ли продолжать церемонию.
- Нет, - ответила я Риверсу и солгала после чего заставила себя встать ровно, сжав несчастный букет белых роз с таким отчаянием, что едва не сломала толстые стебли, увенчанные зелеными листьями и бусинами речного жемчуга, украшавшими цветы.
- Продолжайте и побыстрее, - равнодушно отвернувшись от меня, велел церковнику мой будущий супруг.
Священнослужитель принялся читать быстрее, а минуту спустя закрыл книгу и взмахом руки велел мальчишке-послушнику в серебряном облачении нести кольца. Увидев золотые ободки, сверкнувшие в свете свечей, я задержала дыхание, молясь всем богам о спасительной смерти, мечтая упасть замертво перед алтарем, лишь бы не позволить Риверсу надеть на себя проклятое кольцо.
Но боги остались глухи и слепы к мольбам. И под фразу, завершавшую обряд, Рейн Риверс взял кольцо, предназначавшееся мне и, повернувшись, знаком велел протянуть к нему руку.
Пальцы дрожали, оказавшись во власти жениха. С замиранием сердца я смотрела, как он надевает на безымянный палец моей левой руки обручальное кольцо, при этом торжественно обещая хранить мне верность, любить меня, пока смерть не разлучит нас и далее все по списку. Все то, чего он выполнять, конечно же, не станет.
Кольцо село идеально, захватив в плен мой палец. И пришла моя очередь надеть символ бракосочетания на палец мужчины, стоявшего рядом.
Рука дрогнула. Я едва не уронила кольцо и тут же подняла взгляд, встретив ответный и очень недовольный, принадлежавший лорду Риверсу.
- Ну же, - почти потребовал он, протягивая мне руку.
О, как я хотела закричать на него! Швырнуть это кольцо ему в лицо и подхватив юбки убежать прочь из храма, от этой свадьбы, от этого ужасного человека и от горстки родни, которые меня попросту продали, избавились, как от ненужной вещи.
На несколько секунд в храме воцарилась глубокая тишина. Смолк орган, стихли возмущенные шепотки и остался только треск пламени свечей и взгляд Риверса, недовольный, с опасным прищуром.
- Она что, с ума сошла? – услышала я шелест женского голоса. Тетка. Она. Ее голос я узнаю из тысячи голосов. В нем сейчас звучит страх и недовольство. Страх перед моим женихом, а недовольство, конечно же, на меня, что смею показывать характер.
«Да ты в ногах у нас должна валяться, - вспоминаю ее голос, полный презрения, - за то, что нашли тебе жениха! За то, что избавили от позора и дали шанс очистить свое имя, которое ты посмела запятнать!»
Я стиснула зубы и покачнулась вперед, надевая на безымянный палец жениха символ нашей любви, которой нет и никогда не будет.
Лорд Риверс смерил меня взглядом и кивнув, снова посмотрел на церковника, который все это время молчал.
- А клятвы? – словно опомнившись спросил последний.
- Слова – это всего лишь слова, - ответил ему темный маг, после чего взял меня за руку и так крепко сжал запястье, что я вскрикнула от боли. Он тут же ослабил хватку, но во мне еще сильнее укоренился страх перед уже супругом и этот порыв я не оценила.
- Это все? – спокойно спросил у священника лорд Риверс.
- Да… милорд. Я объявляю вас мужем и женой, и вы можете поцеловать невесту… - проблеял тот в ответ и отступил назад, под спасительную тень ризницы, куда уже успел прошмыгнуть мальчишка-послушник, первым заметив отсутствие радости на лице новобрачного.
- Вот и хорошо. Поцелую, но уже в своем замке, - темный маг развернулся к выходу и потянул меня за собой.
Охнув, я бросила взгляд на тетку и дядю, которые стояли перед алтарем с цветами в руках. Успела разглядеть удивление, промелькнувшее во взгляде кузины и то, как кузен заступил дорогу Риверсу хмуро спросив:
- Вы так просто уйдете, милорд?
Рейн Риверс смерил его взглядом и ответил:
- У вас есть претензии, молодой Хартлив?
У Шолто претензий не было. А если даже и были, то они растворились, стоило ему увидеть глаза лорда Риверса и тот холод, которым был полон его взгляд. Выдержав секундную паузу, кузен отступил в сторону и опустил глаза.
- Тогда прощайте, - добавил мой новоиспеченный супруг и продолжил путь, увлекая меня за собой.
- Милорд! Постойте! – ахнула я, когда мы вышли наружу. За стенами храма царила ночь. Двор был пуст. Не было ни родных, ни подруг, ни гостей, которые стали бы забрасывать нас лентами и зерном. Не было никого, кто бы поздравил нас с браком.
За три недели до описываемых событий
- Это было сущей глупостью соглашаться принять приглашение к Аленам. Я знала. Нет, я чувствовала, что здесь что-то не так. О боги, какой стыд и позор!
Слушая причитания тетушки, шагавшей за моей спиной, я старалась держать спину прямо, а подбородок подняла так высоко, что сама себе показалась нелепой.
Только иначе я не могла. Пусть не думают, что мне есть чего стыдиться. Все это – лишь слухи, порожденные человеком, которому я доверяла. Слухи гадкие, отдающиеся насмешливыми шепотками в спину, пока шла через зал, пытаясь выдержать насмешливые, а порой и презрительные, взгляды, устремленные из толпы.
Все они меня ненавидели. Все они смеялись надо мной. Пока не в открытую, сдержанно, ожидая моей реакции. Понимая, что причиняют боль.
Все те, кто еще недавно спешил поздороваться со мной в числе первых, теперь жеманно кивали и поджимали губы, словно говоря: «А мы знали, что в этой юной особе скрыты опасные пороки!»
- О, леди Хартлив, лорд Хартлив! – нам навстречу в облаке алого шелка выплыла хозяйка дома, леди Ален вместе с супругом, высоким, поджарым бывшим военным с лихо закрученными усами и сединой, серебрившей виски. Сама леди Ален, статная великосветская дама, была похожа на фарфоровую куклу из числа тех, что украшают витрины детских магазинов. Такая же изящная, миловидная, с круглыми, вечно распахнутыми, глазами и в бессменном розовом одеянии, придававшем женщине искусственной легкости и воздушности, отчего казалось, будто она не идет, а плывет над мраморным полом зала.
- И вы здесь, Шолто, - заметив рядом со мной кузена, леди Ален протянула ему руку для поцелуя, в то время как ее супруг, проигнорировав мою особу, занялся исключительно леди Иден, моей теткой, рассыпаясь перед ней в комплиментах, столь несвойственных человеку военной выправки.
Я так и осталась стоять, гордая и, скорее всего, бледная, и явно незаметная, будто была не из крови и плоти, а представляла собой прозрачную незримую фигуру.
- Как я благодарна вам за приглашение, - проворковала леди Иден, обращаясь к хозяйке дома. – Это так мило с вашей стороны, особенно после недели заточения… Ну, вы меня понимаете, - тетка посмотрела на меня и добавила уже шепотом, - нам было крайне необходимо появиться в свете.
- Тогда я рада, что оказала вам услугу, моя дорогая, - леди Ален еще раз улыбнулась госпоже Хартлив, затем все же удостоила меня мимолетного взгляда и поплыла дальше, подхватив под руку своего усатого мужа. Не оставалось ни малейшего сомнения, кто в этом доме хозяин…точнее, хозяйка. Впрочем, менее всего меня волновал данный вопрос.
Оглядевшись, я вдруг поняла, что Хартливы меня оставили. Даже Шолто, который, в отличие от своей семьи, пытался меня поддержать, как только мог.
В огромном зале было много гостей. Играла музыка, но ни один из приглашенных не смел, или не желал, подойти ко мне. И я стояла, сцепив руки в кулаки и пряча их в складках платья, и старалась не разреветься и не опозориться еще сильнее. Хотя, куда уже сильнее?
Наверное, тетка была права. Мне стоило остаться дома. Но я искренне надеялась, что не все поверили тем гадким слухам, которые распространил обо мне тот, кого я когда-то считала своим любимым. Тот, за кого собиралась замуж!
- И как только у нее хватило наглости заявиться в приличное общество? – услышала фразу за спиной. Шепот был достаточно громким, а значит, говорившая рассчитывала на то, что будет мной услышана.
- Но Дорис, дорогая, не будь так жестока к девочке. Возможно, все не так, как говорят? – второй голос немного удивил и даже приободрил. Я решительно повернулась, чтобы посмотреть на женщин, которые посмеши обсуждать меня за моей спиной и вдруг увидела даму, высокую, одетую в красивое темное платье, с густыми черными волосами, уложенными в сложную прическу, отчего ее фигура казалась еще выше, чем было на самом деле. Дама решительно подошла ко мне, растолкав двух кумушек преклонного возраста, которые, по всей вероятности, только что и обсуждали мою персону.
- Леди Бичем? – спросила дама.
Я кивнула, рассматривая ее. Кажется, это была одна из фрейлин королевы, леди Морриган Лайт, высокородная магичка в шестом поколении. О, да! Определенно, это была она!
Я поклонилась, сделав книксен и женщина усмехнулась.
- Вы сумасшедшая, леди Бичем, если так спокойно явились в этот рассадник сплетников, - она встала рядом со мной. – Полагаю, вы знаете меня, не так ли? Не нужно просить хозяина дома представить нас друг другу?
Вздохнув, я ответила:
- Думаю, миледи, это не самое страшное из нарушенных мной правил поведения, - и даже смогла улыбнуться, но сама была заинтригована, почему такая женщина, как леди Лайт, сама подошла ко мне. Тогда я не знала причины. О ней проведала позже. А сейчас я просто радовалась тому, что хоть кто-то из общества решился на разговор с отвергнутой и опозоренной девицей.
На нас глазели. Это было неприятно, особенно потому, что взгляды были далеки от дружественных. Присутствие леди Лайт рядом со мной не спасало от сплетен. Скорее всего, все решили, что фрейлина королевы просто удовлетворяет свое любопытство на мой счет, чтобы позже рассказать о последних новостях своей госпоже-королеве, которая очень приветствовала сплетни и слухи.
- Я подошла к вам, потому что мне стало скучно, - призналась откровенно леди Лайт.
- Желаете узнать подробности? – сорвалась я.
- О, нет. Мне уже все рассказали, теперь осталось понять, чему верить, а чему нет. – Она достала веер и, раскрыв его, принялась обмахиваться и смотреть по сторонам.
Наверное, мне стоило попытаться убедить собеседницу в своей невиновности, но я молчала. Подобное казалось унизительным, ведь я, как никто другой, знала правду. А правда была такова – я невиновна. Жених оболгал меня. А все потому, что я имела гордость отказать ему в близости, а затем не согласилась стать содержанкой.
Этой ночью мне плохо спалось. Снились сны: яркие, злые, тяжелые. Я то видела лицо Генри и снова слышала его слова и угрозы, то возвращалась в экипаж к тетушке и мы, вероятно из-за особенностей сна, ехали в карете вдвоем. Она смотрела на меня немигающим взглядом и твердила одно и то же: «В монастырь! В монастырь, Сьюзен! Там тебе самое место, развратница!». И тогда я просыпалась. Садилась резко и устремляла взгляд в окно, за которым ночь постепенно сменилась серыми предрассветными сумерками.
Утром меня разбудила Тильда. Единственный дорогой мне человек. Моя старая нянюшка, которую Хартливы из милости согласились взять в свой дом, распустив остальной штат прислуги, всех тех, кто годами прислуживал моей семье и всех тех, на кого я могла положиться.
Осталась только Тильда, да горничная, прислуживавшая мне по приказу тетушки Иден.
- Проснулась, крошка моя! – нянюшка всплеснула руками и застыла над кроватью, рассматривая меня с нахмуренными бровями. – Да на тебе лица нет, деточка. Бледная, под глазами синяки…
Я попыталась улыбнуться.
- И тебе доброе утро, Тильда, - сказала, игнорируя слова пожилой женщины.
- Утомилась, наверное, после бала, да, детка? – няня забавно прищелкнула языком и поспешила расшторить окна и впустить в спальню солнечный свет. – Господа уже к завтраку спустились. Велели тебя будить.
- Как? – ахнула я. – Неужели уже восемь?
- Почти, - нянюшка развернулась и спросила, - может позавтракаешь здесь? А я уж найду, что сказать твоей родне.
Соблазн был велик, особенно теперь, когда я явно опаздывала к столу. Тетушка Иден очень не любит непунктуальных. Правда, это относится не к ней самой и не к ее близким. Кузина может выйти к столу, когда остальные уже поели, и тетушка не скажет ей ни слова. А мне даже за одну минуту опоздания предстояло выслушать целую речь о том, что девица моего положения должна быть пунктуальна, как часы. А дядюшка будет сидеть, кивать головой и не отрывать взгляда от газеты, которую всегда читал за утренней трапезой.
И тут я решилась.
Не пойду. Не спущусь. Поем здесь. Тильда все принесет. Все равно тетушка будет зла. А раньше она выскажет мне свое возмущение, или позже, какая в принципе разница? Так хоть поем спокойно без их постных лиц.
- Решено, буду завтракать здесь, - сообщила я с улыбкой нянюшки.
- Вот и правильно, - проговорила старая Тильда, а когда я встала с кровати, поспешила застелить постель, добавив: - Вот и верно. Ступай умываться, детка. А я постель в порядок приведу и на кухню спущусь. А потом помогу тебе одеться и волосы приведем в порядок, а ты, - Тильда посмотрела на меня с улыбкой, - расскажешь мне про бал.
Так и было сделано.
Я умылась, поела. С помощью нянюшки надела одно из простых платьев, а когда села за туалетный столик, а Тильда, вооружившись щеткой, принялась расчесывать мои волосы, начала рассказывать про бал.
- Мне было неловко, - призналась, глядя в отражение на добрую нянюшку. – Все на меня смотрели и разве что пальцем не показывали, - продолжила, чувствуя горечь, подступившую к горлу.
- Если бы им манеры позволяли, точно бы показывали, - кивнула нянюшка соглашаясь. – Ох уж эта столица! Не нравится мне здесь. Люди совсем другие. Не то, что у нас в Хемли. Там было тихо — мирно. Соседи - славные люди, не заносчивые, как столичные господа. И зачем только эти Хартливы забрали нас? Толку от них, как от козла…
- Тильда! – ахнула я, но улыбнулась. Нянюшка иногда выражалась очень резко. Впрочем, стоило признать, что ее слова были правдивы. От моих опекунов не было никакого толку. Даже наоборот. Ведь если бы не дядя, если бы он не вложил все мое наследство в спекуляцию, надеясь заработать, я бы не осталась ни с чем. Хвала богам, что у меня сохранился дом, пусть и в пригороде. Если что-то случится, всегда будет куда вернуться, хотя дом сейчас пуст. Слуг распустили, не выплатив им жалование, а самые ценные вещи, насколько я знала, продали в уплату долгов из-за все той же треклятой спекуляции.
- А что Тильда? – нянюшка застыла, удерживая в своих руках прядь моих густых светлых волос. – Я правду говорю. Они тебя разорили, а теперь еще и имеют наглость попрекать!
Я опустила глаза. Дядюшка, как опекун, имел право распоряжаться большей частью моего наследства, за исключением небольшого счета в банке и домом. С последним, правда, тоже были вопросы. Если я не рожу наследника, дом отойдет дядюшке Дереку, а после него Шолто и сыновьям кузена, если таковые будут. А счет а банке получу, только когда достигну совершеннолетия. Впрочем, до двадцати одного года мне остался всего год жизни. На первый взгляд, что такое год? Пролетит, и не заметишь. Но не в моем случае. Проживая вместе с Хартливами - год был за десять! Постоянные упреки тетки, колкие словечки кузины, равнодушие дяди, которому я перестала быть интересной, когда осталась ни с чем, пусть и по его вине.
- Злые, завистливые люди! – пробурчала нянюшка и снова принялась за мои волосы.
Я подумала о монастыре, которым грозилась тетушка Иден, и по спине прошел мороз.
- О мертвых плохо не говорят, - нянюшка вздохнула, - но ваш отец должен был заранее подумать об опекунах.
- Мой отец был молод и здоров, - осторожно ответила я. – И он, и матушка… Никто не мог предугадать, что… - я не закончила. Говорить о том, что произошло, было еще больно. Слишком свежи были воспоминания.
- Ты права, детка, - согласилась Тильда. – Но этот так называемый жених! – нянюшка наклонилась ко мне и прошептала на ухо так тихо, будто мы были в комнате не одни и нас могли подслушивать: - Что, если это Беттани вынесла платье? Генри вполне мог заплатить ей!
- Тильда! – ахнула я.
- А что? – няня покачала головой и распрямившись, продолжила заниматься волосами. Мне даже показалось, что они начали потрескивать от чрезмерного расчесывания и стали пушистыми и легкими.
- Эта Беттани кажется мне особой беспринципной. Она могла, за деньги помочь мерзавцу Сент-Джону опорочить вас и найти предлог, чтобы разорвать помолвку!
Я оказалась в самом настоящем заточении. Все, что мне позволяли – это спускаться к завтраку, обеду и ужину, а затем, под присмотром какого-то странного нового слуги, от которого просто фонило магией, я возвращалась в свои покои. Там я ждала своей участи в компании книг, вышивания и окна, за которым оставался весь мир.
Опекуны не дали мне и шанса на выбор. Все попытки заговорить с ними по поводу свадьбы и прочего, пресекались на корню. Тетушка сразу закатывала глаза и заявляла, что я неблагодарная особа и что из-за меня она того и гляди лишится чувств, а дядюшка хмуро глядел и спокойно повторял, что если я не перестану противиться судьбе, то дни до свадьбы проведу в своих покоях наедине с собственными мыслями.
- Вы не имеете права! – крикнула я во время одной из трапез, когда за столом собралась вся семья. За окном был вечер, а у меня в душе царила ночь и гнев. На себя, за то что бессильна против подлости родни, на опекунов, которые разорили и продали меня, и на весь мир. А еще на графа, посмевшего купить меня, как игрушку.
- Что? – услышав мое заявление, дядюшка отложил приборы и так холодно посмотрел в мою сторону, что мне едва хватило выдержки не отвести глаза. – Да ты должна нам быть благодарна за то, что устраиваем твою судьбу. Ты выйдешь замуж, и все сплетники замолчат. А ты, да, ты, станешь женой графа, который является близким другом самого короля.
- Еще спасибо нам скажешь! – не смогла промолчать тетушка Иден.
- Спасибо? Да вы меня продаете! Не о моей судьбе вы печетесь, а о своих нуждах! – не выдержав, резко поднялась из-за стола. Швырнув салфетку, я решительно отправилась прочь и тут же рядом появился этот высокий, худощавый человек, одетый в ливрею лакея, которая ему явно была не по плечу.
Не сомневаюсь, опекуны потратились на мага, который следит за мной.
Боятся, что сбегу и они потеряют свои деньги.
Стало тошно. Противно. Хотелось заломить руки, упасть на колени и завыть так, как воют волки в лесу. Но я лишь ускорила шаг и покинула обеденный зал под причитания тети, сетовавшей на мою неблагодарность. И только кузен проводил меня сочувствующим взглядом. Я успела увидеть его глаза, когда шла мимо той части стола, где сидел Шолто.
- Мне так жаль, моя дорогая, - уже позже, когда я легла в постель, нянюшка присела рядом на самый краешек, глядя на меня глазами, полными сочувствия и боли. – Если бы были живы ваши добрые родители…
- Но их нет. А я в ловушке, - ответила и отвернулась, пряча слезы.
- А этот, - Тильда фыркнула, - служка, стоит под дверью. Я когда сюда шла, несла тебе, душенька, молоко, видела, как он руками водил. Магичил, не иначе.
- Они меня не отпустят, - вздохнула я.
Но как же отчаянно не хотелось замуж за страшного графа Риверса! Да, договорные браки были не в новинку. Почти каждая вторая девица, достигшая брачного возраста, выходила замуж по договору, не по любви. Но я всегда считала, что у меня будет все иначе. И отец, когда был жив, не уставал говорить, что позволит мне выбрать самой. И ведь позволил. Да только Сент-Джон оказался не тем человеком, который был мне нужен.
А ведь как ухаживал! Какие слова говорил! Как был учтив и вежлив. Он даже к руке моей боялся прикоснуться. И ведь я поверила. Влюбилась. Но теперь понимаю, что полюбила не человека, а свою надежду на любовь и красоту мужчины, который позже оболгал меня и оставил на растерзание общества.
- Дорогая моя, а что, если этот граф окажется не так плох? – попыталась успокоить меня нянюшка.
- Не так плох? – повторила я и слезы отступили, так и не пролившись. – Он уморил двух жен! Да он чудовище, не иначе.
Тильда промолчала. Лишь подоткнула мне одеяло, словно я была ребенком.
**********
Свадебное платье шили целую неделю. Не знаю, почему опекуны расщедрились, но наряд действительно получился великолепный. Платье шила лучшая модистка столицы из прекрасного шаранского шелка. Его расшили жемчугом и серебром.
Да, покрой казался скромным, но я-то прекрасно знала, сколько стоит подобный наряд. И стоя перед высоким зеркалом, слушая слова модистки, кружившей рядом и исправлявшей мелкие недочеты туалета, с замиранием сердца думала о том, как была бы счастлива, выходи я замуж за любимого человека, а не за этого Риверса!
Нянюшка откровенно плакала, глядя на меня в подвенечном наряде. А тетушка, часто присутствовавшая во время примерки, лишь щелкала языком и с недовольством твердила:
- Столько денег! Зачем? Для чего, если свадьба будет такой скромной?
Она поймала мой взгляд в отражении зеркала и с каким-то злорадством произнесла:
- Да, дорогая. Твой будущий супруг сказал, что не собирается устраивать праздник. В храме будем только мы, родственники с твоей стороны. И никакого веселья, пира, приглашенных, понимаешь?
Ей словно доставляло удовольствие приносить мне подобные вести. А день свадьбы неумолимо приближался. Время, обычно текущее медленно, как спокойная река, вдруг ускорило свой бег, и часы полетели быстрыми птицами, а дни таяли, как лед под солнцем. Я и не заметила, когда наступил этот самый страшный день в моей жизни и радовалась только тому, что не виделась со своим женихом до самой церемонии, которую по настоянию Риверса было решено провести вечером на закате.
Это удивило и возмутило опекунов. А я…
Мне было все равно.
После обеда приехала модистка, привезла платье. До самого вечера меня готовили к свадьбе. Вымыли, нарядили, будто куклу, уложили волосы и накрасили лицо, наложив легкий макияж.
Зеркало показало мне грустную, но очень красивую невесту. А Тильда, которая должна была бы радоваться тому, что ее подопечная выходит замуж, кусала губы, чтобы не разрыдаться от моего печального вида и бледного лица, на котором, словно два огромных блюдца, лихорадочно сверкали глаза.
Все, что произошло позже, вечером, когда мы приехали в храм, я помню как сон. Страшный, затяжной сон, от которого хотелось проснуться.
За завтраком Диана была неприлично весела. Она то и дело хихикала над чем-то понятным только ей одной, когда леди Иден, не выдержав, спросила:
- И что это, позволь поинтересоваться, так тебя рассмешило, дорогая?
Диана запрокинула голову и разразилась звонким, счастливым смехом.
- Ох, матушка. Это же просто забавно и смешно.
- Так изволь объяснить, - настояла хозяйка дома.
Диана, немного успокоившись, обвела взглядом семью, сидевшую за обеденным столом, и заговорщическим тоном ответила:
- Я просто представила себе, какой чудесный сюрприз ожидает сегодня мою дражайшую кузину.
Лорд Дерек тут же отложил в сторону свежую газету, а леди Иден знаком велела слуге налить ей чаю и во все глаза уставилась на дочь, предвкушая ответ.
- И? – в нетерпении спросила она.
- Дело в том, что я на днях побывала в магической лавке, - ответила тихо мисс Хартлив. – Ну, знаете эта, популярная лавка «Проказы и пакости».
Шолто отложив в сторону нож и вилку, неодобрительно посмотрел на сестру, но Диана словно и не заметила этого.
- Так вот, я приобрела там замечательные чернила, - весело сказала девушка. – Маг заговорил их на Сьюзан. Чернила необычные. Они проявляются, когда их одевает тот, на кого они заговорены, понимаете? – Диана радостно улыбнулась. – Пока все были заняты приготовлениями к свадьбе, я пробралась в комнаты кузины и испортила все ее наряды, которые ей собрали в качестве приданного, - закончила Диана и снова звонко рассмеялась.
- Чудная шутка, - одобрила леди Иден. – Поделом ей.
- Главное то, что Сью вряд ли сразу заметит пятна. Это же такой конфуз. Я вот сижу и представляю себе, как она надевает утром один из своих туалетов и выходит в нем к этому жуткому графу!
- Несусветная глупость и подлость, - не выдержав, Шолто с грохотом отшвырнул от себя столовые приборы и резко поднялся из-за стола.
Диана перестала улыбаться и посмотрела на брата так, словно он сказал ей непристойность.
- Шолто, что с тобой? – недовольно уточнила леди Хартлив.
- Я не могу слушать эти гадости, - решительно произнес молодой человек. – А ты, Диана, - взгляд наследника Хартливов обратился к сестре, - поступила мелочно и недостойно юной леди твоего воспитания и положения.
- Да, - вдруг поддержал дочь лорд Дерек. – Совсем детская подлость. Не вижу ничего забавного.
- Много вы понимаете! – обиделась девушка и надув губы сложила руки на груди.
- Хартливы не размениваются на мелкие пакости, - серьезно заявил лорд Дерек.
Шолто внимательно посмотрел сначала на отца, затем на сестру и на мать. Тяжело вздохнув, молодой человек пожелал всем отличного дня и направился прочь из обеденного зала.
- Вот, видишь, - глядя вслед сыну произнесла леди Иден, - Шолто снова разозлился. Если кто спросит мое мнение, так я полагаю, что наш сын, Дерек, слишком нежно относится к своей кузине.
- Порой мне кажется, что в его жилах течет чужая кровь, - кивнул глава семейства и тут же обратился к Диане, продолжавшей обиженно молчать. – А ты, моя дорогая, постарайся больше не совершать подобных глупостей. Испачкала она платье! – Хартлив хмыкнул. – А подумать о том, что твоя кузина владеет бытовой магией ума не хватило?
Диана перестала дуться и ахнула.
- Точно! Как я могла забыть?
Сэр Дерек закатил глаза в безмолвном возмущении, после чего произнес:
- Думать надо, когда тратишь деньги на подобные глупости. И да, нам всем надо забыть о Сьюзан Бичем…
- Риверс! – поправила супруга леди Иден.
- Да. Точно, - кивнул он и, потянувшись за газетой, добавил, - более я не желаю слышать это имя за своим столом. У меня от него может начаться несварение. Так что, душеньки, поберегите мои нервы и мое здоровье, - с этими словами лорд Дерек Хартлив раскрыл газету и продолжил читать на том же месте, где и остановился.
*************
Короля я прежде видела мельком несколько лет назад. Тогда еще это был мужчина полный энергии и жизни, теперь же предо мной предстал человек с висками, посеребренными сединой и взглядом, в котором читалась усталость.
Король расположился в одной из гостиных замка. Когда мы с Рейном вошли в комнату, его величество расположился в кресле, опершись на изысканной работы деревянную трость с замысловатым узором, напоминавшим дикую виноградную лозу.
За спиной его величества стоял высокий человек в черной мантии с быстрым взглядом холодных серых глаз. И если черты лица монарха поражали сохранившейся красотой, хоть и были оттенены скукой и усталостью, то эти серые глаза были полной противоположностью. Живые, внимательные, спокойные, полные осознания собственной силы и значимости.
- Рейн! – король поднялся навстречу, протягивая руку хозяину дома.
Риверс приблизился и опустившись на одно колено, поприветствовал важного гостя. А я, присев в реверансе, так и застыла, рассматривая мрамор пола и квадрат вышитого коврика на полу у кресла.
- Ну же, я прибыл неофициально, так что оставим все эти нелепые церемонии, - его величество лично помог графу подняться на ноги, затем порывисто обнял Риверса и дружески похлопал по спине. Все это время я продолжала стоять, склонившись в почтительном поклоне. Лишь позволила себе приподнять голову и взглянуть на супруга и его венценосного друга.
- Очень, очень рад, - добавил его величество и, наконец, обратил свое внимание на меня.
- Леди Риверс, - король приблизился. – Ну же, я хочу взглянуть на выбор своего друга, - добавил он и я распрямила спину, встав ровно и открыто посмотрев на лицо монарха.
Король был красив, как бывает красив мужчина в возрасте. Он сохранил былую стать. У него были густые волосы и широкие плечи. Мужественное лицо украшал небольшой шрам на лбу. Он был едва заметен, и я вдруг удивилась, почему его величество не воспользуется услугами магов-целителей. Они бы вмиг свели шрам. Затем невольно оглянулась на графа и вздохнула.
Сразу после обеда, состоявшегося в большом зале, граф, наконец-то, представил меня слугам. Для этой цели дворецкий и экономка собрали всех, кто работал в замке, в просторном холле. И когда мы с Риверсом вышли из зала, я увидела слуг, выстроившихся в несколько рядов.
Здесь были все без исключения: камердинер моего супруга, лакеи, горничные, повара и поварята, и даже конюхи, и кучер. Приняв руку Рейна, я позволила подвести себя к слугам и честно попыталась запомнить все имена, пока дворецкий представлял каждого. При этом я понимала, что пройдет время, прежде чем я действительно буду знать всех по именам. А пока оставалось лишь улыбаться, вежливо кивать и смотреть, как слуги, один за одним, выходят, кланяются и возвращаются в свой ряд.
- Госпожа графиня желает получить список с именами в свой кабинет? – уже позже, отпустив работников замка, уточнила экономка, худая женщина с длинным носом и пронзительным взглядом.
- Да, - ответила я женщине, решив как можно скорее узнать, где именно находится мой кабинет. Впрочем, спросить об этом я смогу супруга, или свою личную горничную.
- Тогда через полчаса я принесу вам список, - поклонилась экономка, носившая имя миссис Глэдис Мирт.
- Миссис Мирт, зайдите к госпоже позже, - велел Риверс, и женщина с важным видом поклонилась, после чего ушла и мы с графо, наконец, остались одни.
- Это было необходимо, - заметил тихо Рейн. – Постепенно вы освоитесь в замке и узнаете всех слуг.
- Я справлюсь, - ответила спокойно. Да и как могло быть иначе? Меня этому учили. Хотя я и подумать не могла, что буду вести такой огромный дом с таким количеством прислуги. У моих родителей был немалый штат слуг, но у Риверса их оказалось намного больше.
- Тогда пойдемте. Я ведь обещал показать вам новый дом, - Рейн предложил мне руку, и я с благодарностью приняла ее, позволив супругу сопроводить меня наверх по лестнице.
К моему удивлению, граф оказался приятным собеседником. И хотя он сразу же признался мне в том, что сам пока не до конца исследовал замок, гулять с ним по залам и комнатам Роузриверс было увлекательно.
- Я не так давно получил замок от его величества, - отметил Рейн, когда мы прогуливались по музыкальной комнате, в которой я с восторгом увидела прекрасный рояль, правда накрытый белым чехлом.
- Любите музицировать? – заинтересовался Риверс, заметив, как загорелись мои глаза при виде инструмента.
- О, да! – не стала скрывать своего восторга.
Услышав мой ответ, Рейн уверенным шагом подошел к роялю и сорвал с него чехол, отбросив последний в сторону. А я, приблизившись, присела на черный стул и откинула крышку, любовно скользнув пальцами по клавишам.
- У Хартливов не было рояля, - произнесла тихо.
Рейн встал рядом за моей спиной, но сейчас я не испытывала к нему и толики страха. Кажется, я слишком быстро привыкаю к супругу, которого еще вчера боялась и считала жутким, едва ли не чудовищем.
Только у чудовища оказались приятные манеры и та искренность, которой мне так не хватало в последние дни.
- Сыграйте, - проговорил муж и я не стала заставлять просить себя дважды. Но стоило пальцам коснуться клавиш, как рояль издал жуткие и жалобные звуки, от которых мне едва не сделалось дурно.
- Кажется, за этим инструментом плохо ухаживали, - рассмеялся Рейн.
- Его следует настроить, - согласилась я и повернувшись, извиняющимся взглядом посмотрела на супруга.
- Я приглашу настройщика, и мы еще сможем насладиться вашей замечательной игрой, - тепло произнес Рейн.
Я встала, опустив крышку, и спросила то, что следовало спросить раньше:
- Расскажите мне, граф, каким именно образом вы спасли его величество. Потому что я знаю лишь то, что был факт спасения, но где, когда и как…
Рейн заложил руки за спину и вздохнул.
- Это не особо интересная история.
- И все же, мне не терпится ее узнать, так сказать, из первых уст, - я была настойчива. Мне казалось, это позволит узнать Риверса лучше.
Покинув музыкальный салон, мы медленно пошли по длинной галерее, вся правая стена которой была увешана старыми портретами, наверняка, принадлежавшими предкам прежнего хозяина замка. Я лениво рассматривала лица из прошлых веков, когда граф, наконец, заговорил. Впрочем, его рассказ отличался скупостью повествования, из чего я сумела сделать вывод, что мужчина не любит хвастаться своими подвигами и достижениями. Еще одна приятная черта у новоиспеченного мужа.
- До встречи с его величеством я был всего лишь бастрардом. Мой отец дал мне образование, но не принял в свою семью. Поэтому я работал на одного из лордов, который нашел мои способности полезными для себя, - рассказал Рейн. – Однажды в дом моего хозяина прибыл кортеж его величества. Король решил поохотиться в лесах лорда Мидлтона. Его величество очень азартный человек, но немного недооценил опасность, которую представляют кабаны.
- Он охотился на кабанов? – ахнула я.
- Мне было поручено сопровождать хозяина и его величество на охоте. Именно тогда все и случилось. Разъяренный секач набросился на лошадь, на которой ехал наш монарх. Повалив ее, он едва не добрался до короля. Я был ближе всех. И теперь понимаю, что мне повезло.
- Вот как, - только и смогла произнести.
- История короткая как миг и вряд ли заслуживает особого внимания, - тут же улыбнулся Рейн и сменил тему, начав рассказывать мне о замке, который получил как подарок от его величества вместе с титулом и прочими привилегиями. А я шла рядом, но слушала в пол-уха, отчего-то слишком ярко представив себе Рейна, бросившегося на помощь королю.
- Этот шрам, - прошептала, остановившись и осторожно взяв супруга за руку, - вы его получили, спасая его величество? – спросила и невольно вздрогнула, заметив, как изменилось лицо Риверса. Всего за долю секунды улыбка на лице мужчины исчезла, как свеча, погашенная порывом ветра. Его глаза сверкнули, но не от злости. Было во взоре Рейна что-то более глубокое.
Комнатушка была из дешевых: старая кровать с серым застиранным бельем, туалетный столик, который Тильда использовала под поклажу, водрузив на него свои сумки с вещами, одно окно с плотно закрытыми ставнями, и свободного пространства, достаточного лишь для того, чтобы встать, сделать от силы пару шагов и уткнуться в стену напротив.
Вздохнув, женщина сняла с рук перчатки, старые, подаренные ей еще добрыми хозяевами, родителями Сьюзан, и склонившись над тазом с теплой водой, умылась, смывая пыль и усталость.
Ехали долго и без остановок. Это была первая – у какой-то таверны с покошенным забором и лающим псом, и с хозяевами, такими же нечистоплотными, как и серое постельное белье.
- Треклятые Хартливы, - посетовала Тильда, присаживаясь и промачивая лицо своим полотенцем, предварительно извлеченным из сумки. – Избавились от моей девочки, а теперь и от меня. Нет. Все же я должна была поехать сперва к Сьюзан, чтобы хотя бы попрощаться, а так… - Она вздохнула и отложила в сторону полотенце.
Все пошло не так с того самого дня когда погибли лорд и леди Бичем. А ведь судьба Сью казалась Тильде такой счастливой! Она так была рада за свою девочку, которая была готова полюбить Сент-Джона и мечтала о свадьбе.
В итоге Сьюзан осталась ни с чем. Некогда богатая невеста, мечта большинства молодых джентльменов, лишилась состояния по вине алчных родственников и была продана замуж за совершенно незнакомого мужчину, да еще и вдовца.
«Это что же нужно было творить, чтобы двух жен схоронить!» - мысленно сетовала Тильда.
Вспомнила она и наставления Хартливов.
- К Сьюзан не суйся. Ее супруг, граф, дал нам понять, что не желает видеть никого из ее близких, - заявил лорд Дерек, а затем вместе со своей супругой, с этой змеищей леди Иден, силой усадил ее в дилижанс, сунул вознице деньги на дорогу и отправил восвояси прочь из столицы, прочь от той, кого Тильда любила больше всего на свете, считая почти своей дочерью. А еще и этот проклятый кучер, явно подкупленный Хартливами, почти сутки гнал коней, не давая отдыха ни себе, ни животным. И не позволяя старой няне новоиспеченной графини, покинуть карету.
- Ну ничего, ничего, - решила про себя женщина, постелив сверху на серое белье свою простынку, прихваченную в дорогу. – Завтра утром вернусь в столицу. Не уеду, пока не повидаюсь со Сью и гори все огнем. Пусть только не попробуют пропустить меня к девочке.
Она достала из сумки кусок хлеба с сыром. Перекусила и легла спать, твердо уверенная в своих намерениях. Вот только когда наступило утро, в дверь комнаты старой няни требовательно постучали, и она, едва разлепив глаза, громко спросила:
- Кто там еще?
- Я!
Это был кучер. Тильда сразу узнала его противный надтреснутый голос, которым он прикрикивал на лошадей, когда гнал из прочь из столицы.
- Я с вами дальше не поеду, - только и сказала женщина.
- Знать ничего не знаю, - жестко ответил кучер. – Мне было уплочено доставить вас до деревеньки Смитфилд, я и доставлю.
- Уплочено, - пробурчала Тильда, садясь и пытаясь нащупать ногами туфли. – А я говорю тебе, едь дальше без меня.
Кучер оказался из непонятливых. Снова требовательно постучал и рявкнул:
- Чтобы через полчаса были готовы, госпожа. Если не выйдете во двор, мне придется отправиться за вами. А у хозяина есть запасной ключ от двери, так что… - он добавил еще несколько крепких словец, после чего нянюшка услышала звук удаляющихся шагов и подошла к двери, опустив взгляд на ключ, торчавший в двери.
Хорошо, что вчера вечером она закрылась от непрошенных гостей. Как чувствовала.
А Хартливы хороши! Это же насколько надо быть прогнившими, чтобы ее Сьюзан так гадить! Вот уж семейка с гнильцой. Даром что благородные. От благородства в них один напускной лоск и тот с запашком. Разве что мастер Шолто еще ничего. В нем остались стыд и порядочность, да только кто этого Шолто слушает в доме Хартливов? Никто.
Тильда вздохнула и принялась одеваться. Нет, она и не думала ехать с кучером в деревню. Точнее, она собиралась туда отправиться, но после. Сначала увидится с Сьюзан, убедится, что с ее девочкой все в порядке, а уж потом и домой поедет. Но только когда сама того пожелает! Нет у нее господ! Нет хозяев. Были. Хорошие. Добрые. Бичемам Тильда хранила верность, но теперь не могла позволить, чтобы ею командовал какой-то кучер. Хватит и того, что позволила Хартливам усадить себя в этот дилижанс. Нет. Дальше она будет действовать так, как нужно только ей. Поэтому, когда через полчаса в дверь снова требовательно постучали, а Тильда в это время скрупулёзно пересчитывала свои деньги, спрятанные на дне сумки в носовом платке, она не выдержала. Резко поднялась и, открыв дверь, зло произнесла:
- Разве я непонятно объяснила, что никуда не еду! Катись к… - закончить нянюшка не успела, потому что увидела, что ее тирада, рассчитанная на возницу, была излита на высокого мужчину, одетого во все черное. И Тильда без труда узнала этого человека, хотя видела его впервые, по шраму, уродовавшему лицо мага.
- Вы? – только и смогла произнести женщина, отступая в комнатушку.
Вот уж кого она менее всего ожидала увидеть на пороге, так это графа Риверса, супруга своей Сьюзан.
- Доброе утро, миссис…
- Можно просто Тильда, - отчего-то ответила нянюшка.
- Там внизу вас ожидал кучер дилижанса, но я убедил его в том, что вы никуда не едете и, надеюсь, не ошибся, взяв на себя подобное решение? – спросил граф.
Его голос, взгляд, осанка… Тильда поймала себя на мысли, что ей нравится этот человек. Взгляд у него был чистый, искренний. Вряд ли подлый человек может смотреть столь проникновенно.
- Почему вы здесь? – спросила она и пригласила графа войти в свою комнату.
- Я приехал с надеждой, что вы захотите жить вместе со своей подопечной, моей супругой, в нашем с ней замке, - Риверс внимательно посмотрел на Тильду. – Если же у вас другие планы…