Марина закончила распутывать Барона из новогодней гирлянды. Когда зазвонил ее телефон, воспользовавшись этим наглая рыжая пушистая морда задрав хвост трубой рванула из гостиной на кухню.
- Алло, - произнесла она.
- Мамуль, привет. - услышала женщина веселый голос дочери. - Как вы смотрите на то, чтоб познакомиться с отцом Димы. А то у нас через четыре месяца свадьба, а вы до сих пор не знакомы.
- Думаю это неплохая идея Вероник, и папа будет за.
- А он дома уже? - уточнила дочь
- Конечно, - ответила Марина. - Уже вернулся из командировки.
- Тогда на Новый год позовем его к вам с папой? - спросила дочка.
- Думаю это неплохая идея, но уточню у папы на всякий случай. Вдруг он куда-нибудь, как в том году купил нам билеты.
Марина прижала телефон плечом, освобождая руки, и потянулась за клубком шерсти, оставленным Бароном на диване.
"Этот рыжий прохвост вечно оставляет свои следы", – подумала женщина с улыбкой.
- Я перезвоню тебе вечером, - ответила Марина. - Думаю, все получится, и мы прекрасно отметим Новый год вместе. Ты уже платье выбрала?
Разговор с дочерью всегда поднимал ей настроение.
Вероника – их с Темкой гордость, умница и красавица, нашла свое счастье с Димой. Парнишка был хорошим и сдувал с их дочери пылинки.
Марина была рада за нее и с нетерпением ждала их свадьбу. Правда, немного волновалась из-за знакомства с отцом Димы. Все-таки, это важный момент, и хочется произвести хорошее впечатление. Со слов дочери Марина узнала, что мать Димки бросила их с отцом и укатила с любовником, когда он был еще совсем маленьким.
Положив телефон на столик, Марина направилась на кухню в поисках Барона. Рыжий кот сидел возле миски и укоризненно смотрел на нее своими зелеными глазами. "Прости, хулиган, замоталась с разговором", – сказала женщина, насыпая ему корм. Барон, как ни в чем не бывало, тут же принялся за еду, громко мурлыкая.
Вечером, когда вернулся муж, Марина рассказала ему о разговоре с Вероникой.
Он, как и ожидалось, поддержал идею знакомства с отцом Димы на Новый год.
- Прекрасно! - обрадовался Темка, - чем больше родных и близких за столом, тем веселее будет праздник", – сказал он, обнимая Марину.
Осталось только позвонить Веронике и сообщить радостную новость. Новый год обещал быть особенным.
Марина набрала номер дочери, и после пары гудков в трубке раздался ее звонкий голос.
- Вероник, мы с папой будем рады познакомиться с отцом Димы на Новый год. Приглашайте его к нам! – сообщила она радостно.
Вероника завизжала от восторга:
- Ура! Мамочка, спасибо! Я уверена, вам всем понравится. Папа Димы – очень хороший человек, хоть и немного замкнутый. Он военный, вроде бы генерал. Но я думаю, теплая и дружеская атмосфера нашего Нового года поможет ему расслабиться.
Марину внезапно пробрал озноб, но женщина отмахнулась от нехороших предчувствий.
Всю оставшуюся неделю Марина провела в приятных хлопотах. Она продумывала меню, украшения для дома и подарки для будущих родственников.
Хотелось создать незабываемую атмосферу праздника и оставить хорошее впечатление о себе и своей семье. Темка тоже не оставался в стороне, он помогал Марине с покупками и с удовольствием мастерил новогодние украшения вместе с ней.
Наконец, наступил долгожданный день.
Марина с Темкой с самого утра были полны энергии и суетились по дому. Вечером, ближе к восьми приехала Вероника с Димой и его отцом.
В дверь постучали и Марина, волнуясь, поспешила открыть дверь и тепло поприветствовать гостей. Темка суетился на кухне, проверяя маринад в мясе.
Первыми вошли в коттедж Вероника и Дима с большой корзиной разных вкусностей к новогоднему столу. Они тепло поздоровались, обнялись с Мариной.
Будущий зять, как всегда, улыбался широко и искренне, а Вероника сияла от счастья находясь рядом с ним.
А следом в дом вошёл мужчина — отец Димы, держа перед собой огромный букет цветов.
— Это вам, — произнёс он, и его голос, глухой, чуть хрипловатый, ударил Марину в самое сердце.
Женщина замерла.
Отец Димы шагнул из темноты прихожей, и свет упал на его лицо.
Седые виски, чётко очерченный подбородок, короткая стрижка, глаза — всё то же, только постаревшее, уставшее, но всё ещё прямое.
У Марины из-под ног ушла земля. Она оказалась будто в вакууме — звуки стихли, сердце перестало биться, дыхание застыло.
Перед ней стоял Денис.
Человек, которого она когда-то любила до боли в груди, до бессонных ночей и слёз в подушку. Человек, который посмеялся над её чувствами, растоптал, как букашку…
Теперь он стоял перед ней, молча, не произнося ни слова.
Они смотрели друг на друга.
Время замерло.
Они смотрели друг на друга.
В его взгляде читалось сначала удивление, потом — тягостное сожаление. Во взгляде Марины застыла боль забытых чувств, та, что не зажила, а просто спряталась вглубь, под слои быта, любви к мужу, заботы о дочери.
Из кухни вышел Темка с полотенцем в руках.
— Твою ма-а-ть! — протянул он ошарашенно, и воздух в прихожей сжало, как в тисках.
Тишина. Только тиканье старинных часов на стене, подаренных свекровью.
Дочь перехватила корзину у Димы и, чувствуя неловкость, попыталась разрядить обстановку:
— Мам, пап, это папа Димы — Денис! Папа Димы, это — мои родители, Марина и Артем!
— Здравствуй…те, — наконец выдавил Темка, сжимая полотенце так, что костяшки побелели. — Проходите… Раздевайтесь.
Денис кивнул, не глядя на Марину, и медленно снял тёмное пальто. Его движения были выверены, сдержанны, как у человека, привыкшего держать всё под контролем. Но Марина видела: пальцы дрожали.
Молодые люди растерянно посмотрели на отца Димы, потом на мать Вероники.
— Что вы… о чём? — спросила, не понимая девушка, голос её дрогнул.
Марина не ответила.
Она не могла.
В горле стоял ком, будто её захлестнуло волной из прошлого — из тех лет, когда они предавались любви, когда носила его рубашку, потому что в ней пахло им, когда плакала, когда узнала правду о нем.
Муж подошел к Марине и обнял ее, дав почувствовать опору. Что она не одна. Желваки на скулах Артема ходили ходуном, губы сжались, но он молчал, не хотел затевать скандал при детях.
Они не виноваты в том, что отец его будущего зятя оказался подонком и карьеристом.
Дима, наконец, почувствовав напряжение, нахмурился.
— Пап… что происходит?
Денис опустил голову.
— Прости, сын. Я… я знал Марину. Давно. Очень давно.
— И вы… любили друг друга? — не удержалась Вероника, и в её голосе прозвучал испуг.
Марина молчала, не в силах вымолвить ни слова. Всё внутри неё перевернулось, прошлое нахлынуло с такой силой, что едва не сломило.
Она чувствовала, как дрожит в объятиях Темы, как его руки пытаются её удержать, но земля всё равно уплывала из-под ног.
Денис поднял глаза, и в них было столько боли и раскаяния, что Марине на мгновение стало его жаль. Но тут же всплыли в памяти те слова, те обещания, которые он нарушил, та боль, которую он причинил. Ярость вспыхнула с новой силой, сжигая всё внутри.
Артем, чувствуя её состояние, крепче обнял жену и шагнул вперед.
— Довольно. Не будем портить детям праздник, — произнес он хриплым голосом. — Проходите в гостиную, всё обсудим. Но учтите, одно неверное слово — и вы пожалеете, что вообще сюда пришли.
Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Все молча прошли в гостиную, где их ждал накрытый стол. Вероника и Дима переглядывались, не понимая, что происходит.
Денис опустился на стул, как подкошенный, и смотрел в пол, стараясь не встречаться взглядом с Мариной.
Эта новогодняя ночь грозила обернуться настоящей катастрофой для всех.
В гостиной повисла гнетущая тишина. Даже треск поленьев в камине казался слишком громким. Марина села напротив Дениса, стараясь не смотреть на него. Присутствие Артема рядом давало ей ощущение опоры, но воспоминания продолжали жалить, словно осколки разбитой чашки.
Вероника и Дима, чувствуя исходящее от родных напряжение, притихли и жались друг к другу.
Вздохнув, Артем подошел к ним, приобнял и тихо сказал:
- Всё хорошо. Просто мы немного поговорим. - он придал голосу немного беззаботности, - мы с Диминым отцом очень давно не вделись. Нам нужно поговорить. - В его голосе чувствовалась сталь, - А вам, мы с мамой подготовили комнату на втором этаже, думаю вам будет интересно ее посмотреть.
Дима понимающе кивнули взяв невесту за руку слегка потянул за собой на второй этаж.
- Третья дверь от лестницы, - уточнил Артем в след уходящим детям.
Когда они остались в троем, наконец, тишину нарушил Денис.
Голос его был тихим и дрожащим:
- Марина, я знаю, что причинил тебе боль. Я… я сожалею.
Марина резко вскинула голову. Сожаление? Неужели он действительно способен чувствовать? Или это всего лишь очередная ложь, призванная смягчить ее гнев?
— Ты сожалеешь? — голос её дрогнул, но глаза горели ледяным огнём. — Ты сожалеешь, что всё вышло наружу? Или сожалеешь, что я не осталась твоей игрушкой, которой можно было пользоваться, пока удобно?
Денис не ответил сразу. Он сжимал кулаки, будто пытался удержать внутри то, что давно должно было вырваться наружу.
— Я сожалею, что поступил так, как поступил, — наконец произнёс он. — Что обманывал. Что не смог быть честным...
— Ты был женат на генеральской дочке, - фыркнула Марина, - встречался со мной и Ириной. А потом — ту девчонку… Ей же восемнадцать было! Ты понимаешь, что ты тогда был? Не человеком. Не мужчиной. Просто гнилым карьеристом в погонах.
Артем молчал, но его рука, лежавшая на плече Марины, сжала чуть крепче. Он знал всё это. Знал с самого начала. Был рядом, когда она плакала. Был рядом, когда не верила, что достойна любви. И именно он, Артем, стал тем человеком, который доказал ей обратное — не словами, а годами.
— Я не оправдываюсь, — тихо сказал Денис. — Просто… я не знал, что вы — родители Вероники. Не знал, что Дима встречается с твоей дочерью. Если бы знал… никогда бы не согласился на это знакомство.
— А теперь поздно, — с горечью бросила Марина.
В этот момент в гостиную, бесшумно ступая по паркету, вошёл Барон. Рыжий, как осенний закат, с горделивой осанкой и недоверчивым взглядом зелёных глаз. Ему было всего пять лет — он родился задолго после тех давних времён, о которых сейчас вспоминали взрослые. Но коты чувствуют не прошлое — они чуют напряжение, ложь, боль. И чужаков не терпят.
Он остановился у порога, хвост дыбом, уши чуть прижаты. На мгновение задержал взгляд на Денисе — чужом, незваном, источающем что-то тяжёлое и неправильное. Потом, неспешно, направился к Марине, будто проверяя: всё ли с ней в порядке.