— Пусти! — я пыталась вырваться из его железных рук. — Там же пожар! Мы должны спасти… там мои люди! — голос мой срывался.
— Ты ничего не сможешь там сделать, — отрезал он коротко и резко, не позволяя мне сдвинуться ни на шаг. Его хватка была такой, будто я билась в тисках.
Я ещё несколько мгновений рвалась, но силы быстро ушли, оставив после себя только слабость и липкую дрожь в руках. Я обмякла, как кукла с обрезанными нитями. Дышать было тяжело, горло саднило, в ушах звенело. Перед глазами всё ещё стоял багровый свет пламени.
— Г-де мы… — выдохнула я, заикаясь и осматриваясь по сторонам. Вокруг — каменные стены, грубая отделка, запах холодного камня и хвои, как будто помещение насквозь пропитано горами. — Зачем мы здесь? Где Анна?
— Аннасиэль в своей комнате, с няней, — спокойно ответил герцог.
— С какой няней? — меня словно током ударило. Я снова дёрнулась, но его рука на моём плече не позволила подняться. — Она испугается…
— С той самой, что ты ей выбрала, — его голос был ровный, но во взгляде мелькнуло раздражение. — С Миладой. Честно сказать, твой выбор для меня так и остаётся загадкой. Но девчонку проверили. Она безопасна для нашей дочери. — Он выпрямился и широким жестом обвёл комнату. — Это моё поместье. Не то, где ты жила последние годы. Это горный дом, моё личное убежище. Здесь вам будет безопасно.
Я позволила ему усадить себя в тяжёлое кресло. Подлокотники были ледяные, и эта прохлада только сильнее подёрнула кожу мурашками.
— А что будет с моими людьми? — спросила я хрипло, больше потому, что не могла молчать.
— Каждый будет проверен, — отозвался герцог. В его голосе чувствовалась холодная решимость. — Я должен понять, кто причастен к пожару. Ты ведь уже понимаешь, что он, как и тогда, был магическим?
Я уставилась на него, не веря.
— Серьёзно? Но… это невозможно, — пробормотала я. — Это мои люди. Они клялись мне на крови. Они не могли нарушить клятву!
— Я выясню, кто и как. Обязательно. Но сейчас тебе нужно отдыхать. А мне — действовать, пока следы не остыли.
Он говорил уверенно, но внутри у меня всё сжималось. Проверка… что он под этим подразумевает? Допрос с пытками? Магический обряд? И если среди моих людей найдут предателя — я смогу в это поверить?
— Здесь есть слуги? — спросила я тихо. Мне вдруг стало невыносимо страшно от мысли, что мы останемся в этом холодном доме одни.
— Нет. Я не собирался никого сюда привозить, — герцог замер на мгновение, будто что-то обдумывал. Потом щёлкнул пальцами.
Прямо перед нами в воздухе вспыхнуло марево. Оно загустело, перелилось всеми цветами и открылось, словно занавес. За ним виднелось моё горящее поместье. Сердце болезненно сжалось, дыхание перехватило.
— Саратей! — его голос прозвучал властно. — Отправь ко мне кухарку и садовника.
Буквально через миг из портала шагнули Ариана и Антониэль. Бледные, потрясённые, но живые. Они остановились, уставившись на герцога так, будто боялись его просто до животного ужаса.
— Будете помогать герцогине обустраиваться здесь, — сказал он твёрдо. — Задача понятна?
Ариана торопливо кивнула. Антониэль выдавил из себя сдавленное «Да».
— Отлично, — он перевёл взгляд на меня, и впервые в его голосе прозвучали извиняющиеся нотки: — Больше никого пока прислать не могу. Мне нужно идти. Вернусь, скорее всего, утром.
С этими словами он шагнул в портал и исчез. Марево схлопнулось, будто его и не было.
— Герцогинюшка! — Ариана бросилась ко мне, всплеснув руками. — Живы! Вы живы! Мы уж думали, что потеряли вас… А где же маленькая миледи?
От её слов по моим щекам снова побежали слёзы. Раз они здесь, значит, их тоже проверили… но кто тогда мог предать? Кто осмелился поднять руку на меня, на мою семью?
— В детской, с Миладой, — выговорила я, ощущая, как голос дрожит. — Но я никогда не была в этом доме. Не знаю, где это.
— Ничего страшного, найдём, — подбодрила меня Ариана. — Ночь на дворе, нужно устроиться, а с утра всё разберём.
Я кивнула и попыталась встать. Ноги подогнулись, и я едва не рухнула обратно в кресло. Всё тело трясло, словно я стояла на сквозняке. Но я заставила себя подняться: если я растеряна, то, что же чувствует моя дочь? Мне нужно к ней. Сейчас же.
Анну я нашла по тихим, сбивчивым всхлипам, доносившимся с верхнего этажа. Каждая её нотка будто когтем царапала сердце. Я не помню, как поднялась по лестнице — ноги сами понесли. Казалось, силы во мне давно закончились, но вот только стоило услышать её голос, открылось второе дыхание. Я влетела в комнату, едва не сорвав дверь с петель.
— Мама! — Анна бросилась ко мне, и в следующее мгновение повисла на шее, обхватив меня руками и ногами, как маленькая обезьянка. Её горячие щёки прижались к моей коже, мокрые от слёз, и я едва не задохнулась от нахлынувших эмоций. — Я так испугалась… папа отправил меня сюда с Миладой. Я боялась, что больше не увижу тебя.
— Ну что ты, глупышка моя, — прошептала я, поглаживая её по спине. Сама едва держалась на ногах, но оторвать её от себя не могла. — Папа никогда так не поступит. Он очень тебя любит, и я тоже. Я рядом, слышишь? Я всегда буду рядом.
Сознание возвращалось медленно, нехотя, словно продираясь сквозь вату кошмара. Первым пришло ощущение холода. Пронизывающего, костного, въевшегося в камни этого дома и в мои собственные кости. Я лежала, не открывая глаз, прислушиваясь. Тишина. Не уютная, а густая, давящая, нарушаемая лишь завыванием ветра за стенами и ровным дыханием Анны, прижавшейся ко мне во сне.
Память накатила чёрной, липкой волной. Огонь. Рёв пламени. Сияние портала. Каменное лицо Герцога. Я сглотнула комок в горле и заставила себя подняться. Тело ныло, словно меня переехал экипаж.
Аккуратно высвободившись из объятий дочери, я натянула на плечи тонкий плед — единственное, что нашлось в комнате для утепления. Дрожа от холода, я с трудом разожгла в камине жалкий огонёк, едва отгоняющий ледяную сырость. Убедившись, что Анна спит в относительном тепле, я тихо позвала Миладу, жестом попросив её не отходить от девочки, и выскользнула в коридор. Мне нужно было вниз. Нужны были ответы.
В маленькой столовой на первом этаже царила унылая картина. За грубым деревянным столом сидели Ариана, Антониэль и, к моему удивлению, Гастон. Больше никого. На столе стоял простой, до безобразия, завтрак: овсяная каша, ломтики чёрного хлеба и кувшин с водой. От былого великолепия его кулинарных шедевров не осталось и следа.
— Леди, — встревоженно поднялась навстречу Ариана. — Вы не должны были вставать…
— Должна, — мои слова прозвучали хрипло. Я опустилась на скамью. Холод дерева тут же просочился сквозь тонкую ткань ночнушки. — Мы все должны. Сидеть сложа руки — роскошь, которую мы не можем себе позволить.
Мы ели молча. Каша была безвкусной, но я заставляла себя глотать её, чувствуя, как холодный комок опускается в желудок.
Наконец не вытерпев, я отставила тарелку и обвела взглядом троих оставшихся.
— Я хочу знать, — начала я тихо, но чётко. — Видел ли кто-нибудь из вас что-то прошлой ночью? Что-нибудь подозрительное? Необычное?
Ариана тут же замотала головой, её глаза наполнились слезами.
— Нет, леди, клянусь! Я спала как убитая, а проснулась уже от криков и запаха дыма.
Гастон молча покачал головой, его обычно оживлённое лицо было мрачным.
Я перевела взгляд на Антониэля. И заметила, как он опустил глаза, уставившись в свою пустую тарелку. Его пальцы нервно перебирали край грубой деревянной поверхности.
— Антониэль? — настойчиво позвала я.
Он вздрогнул, но не поднял взгляда.
— Старик, — мягко, но настойчиво сказала Ариана. — Если ты что-то знаешь, говори. Нашей госпоже нужна правда.
Он тяжело вздохнул, словно поднимая непосильную ношу, и медленно поднял на меня глаза. В них читалась мука и страх.
— Я… я плохо спал, леди, — прошептал он. — Ноги от переутомления ныли. Решил пройтись по саду, подышать. И… я видел его.
В столовой повисла звенящая тишина.
— Кого? — выдохнула я, уже догадываясь, чувствуя, как в груди нарастает ледяная тяжесть.
— Рихарда, — выдавил Антониэль, снова опуская взгляд. — Он выходил из боковой двери поместья. Шёл быстро, оглядываясь. А через несколько минут… через несколько минут всё и началось.
Словно гиря ударила мне в солнечное сплетение. Воздух перехватило. Комната поплыла перед глазами.
Рихард.
Правая рука. Защитник. Человек, давший клятву на крови. Человек, которому я верила безоговорочно.
Как?.. ЗАЧЕМ?
Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, пытаясь унять дрожь, внезапно пробежавшую по всему телу. Это не было чувством страха. Это было чувство горького, обескураживающего предательства, которое жгло изнутри больнее любого пламени.
Холод въедался в кости, несмотря на жалкое пламя в камине. Мы сидели в главном зале горного поместья — я, Анна, прижавшаяся ко мне, Милада, Ариана, Антониэль и Гастон. Молчаливой, понурой группой, греющейся у единственного источника тепла в этой комнате. Вещей у нас не было — только то, в чём нас перенесли в это поместье. Из еды остатки скудных запасов, найденных Арианой в подвале.
— Герцог наверняка скоро прибудет? — тихо, словно боясь спугнуть тишину, сказала Ариана. — Расследование такое… требует времени.
— Конечно, требует, — без особой веры в голосе отозвался Антониэль. Он не смотрел ни на кого, уставившись на огонь. — Только вот кого он там ищет…
Имя Рихарда висело в воздухе невысказанным проклятием. Никто не произносил его вслух, но все о нём думали. Я чувствовала это. И сама изо всех сил отгоняла от себя эту мысль. Нет, не может быть. Не он. Человек, давший клятву на крови… который столько раз меня выручал… который спас нас с Анной в том первом городе… Это абсурд. Должен быть другой ответ. Может, старый враг моих родителей? Или тот, кто ненавидел мой род? Может тот, кто позавидовал нашему успеху? Кто угодно, только не он.
— Мама, мне холодно, — прошептала Анна, закутавшись в тонкое одеяло, которое Милада нашла в одном из шкафов.
Я притянула её ближе, пытаясь согреть собственным телом. Отчаяние медленно поднималось по горлу горьким комом. Мы заперты здесь, в этом ледяном камне, без вестей, без будущего. И самое жуткое — это неопределённость. Кто? Зачем?
Внезапно воздух в центре зала задрожал, затрепетал и разорвался ослепительным сиянием. Все вздрогнули, а я инстинктивно прикрыла Анну собой. Из разверзшегося портала, словно сошедшая с парадного портрета, вышла королева Изабелла.
На ней было тёплое, но изысканное платье, отороченное мехом, а её лицо, обычно безмятежное, сейчас выражало живейшую тревогу. Мы все, как по команде, поднялись и сделали реверанс, насколько позволяли закостеневшие от холода тела.
— Ваше Величество, — прошептала я, не в силах скрыть изумления.
— Встаньте, встаньте, ради всего святого, — она поспешно сделала шаг вперёд, её взгляд скользнул по нашему жалкому виду, по затухающему камину, по бледным, испуганным лицам. — Елесиада, дорогая моя! Мне только сейчас доложили… Я примчалась, как только смогла.
Она обняла меня, и это неожиданное проявление тепла в ледяной пустоте зала едва не заставило меня разрыдаться.
— Вам нужно оставить нас, — королева обернулась к моим людям, — отведите, пожалуйста, маленькую Аннасиэль в спальню, уверена, там тоже есть камин. Мне нужно поговорить с герцогиней наедине.
Милада, Гастон и Антониэль с Арианой, кивнув, поспешно ретировались, уводя с собой удивлённую Анну. Мы остались одни в огромном, промозглом зале.
— Ваше Величество, — не выдержала я, едва затихли шаги. — Вы что-то знаете? О пожаре? Кто?.. Почему?..
Она покачала головой, и в её глазах я увидела неподдельное огорчение.
— Ничего, дитя моё. Ничего конкретного. Мне только сообщили, что поместье Догирейских… что его больше нет. — Она положила руку мне на плечо. — Но я уверена, Кассиан во всём разберётся. Он человек действия. Если кто и сможет докопаться до сути, так это твой муж.
Её слова должны были утешить, но они лишь подчеркнули моё бессилие. Сидеть и ждать, пока он «разберётся», не зная, что происходит…
И словно в ответ на мои мысли, воздух снова затрепетал. На этот раз разрыв был резче, энергия — грубее. Из портала, не скрывая стремительности, шагнул Герцог Кассиан. Его плащ был в пыли, волосы слегка растрёпаны, а на лице застыла маска холодной сосредоточенности. Увидев королеву, он на мгновение замер, и его брови поползли вверх в искреннем, ничем не прикрытом удивлении.
— Ваше Величество, — он склонил голову в почтительном, но коротком поклоне. — Я не ожидал встретить вас здесь.
— А я не ожидала, что моя любимая герцогиня и её юная дочь будут прозябать в ледяной крепости, больше похожей на тюрьму, чем на дом, — парировала королева, и в её голосе впервые прозвучали стальные нотки.
Кассиан нахмурился.
— Безопасность в данный момент важнее удобств, Ваше Величество. Здесь их никто не найдёт.
— Безопасность? — королева мягко рассмеялась, но в её смехе не было веселья. — Милый Кассиан, я предлагаю им безопасность в моей летней резиденции. Охраняемой королевской гвардией, окружённой заставами и защитными чарами, которые не спали ни на одну ночь со времён моего прадеда. Вы действительно хотите сказать, что ваше уединённое убежище безопаснее, чем резиденция вашего короля?
Он сжал губы. Похоже, он не ожидал такой прямой атаки.
— Речь не только о физической безопасности. Здесь нет лишних глаз, лишних ушей…
— А в моём дворце, вы хотите сказать, они есть? — королева подняла бровь. Её улыбка стала острой, как лезвие. — Вы сомневаетесь в моей способности обеспечить конфиденциальность и защиту для женщины, которую я публично взяла под своё покровительство?
Он не нашёлся, что ответить. Это была ловушка, и он в неё попал. Оспаривать слово королевы, да ещё в таком тоне, было равносильно политическому самоубийству.
— Я… не это имел в виду, — сквозь зубы произнёс он.