Попаданка для злыдня, или Муж из другого мира - читать онлайн

Глава 1. С чистого листа

— Выходи за меня, Джоанна! Жить без тебя я не смогу!..

Боже упаси…

Уже третий претендент на ручку и сердце инфантильной красотки, в тело которой мне посчастливилось попасть, подобную несуразицу несет.

Жить он, видите ли, не сможет…

Не мои проблемы!

Извините, я ни за чью жизнь ответственность нести не собиралась. Как и становиться молодой, красивой местной фифой. Но с чужой внешностью я уже смирилась — все-таки два месяца миновало со злосчастного дня, когда я коснулась драгоценного камешка. У меня было предостаточно времени, чтобы построить теории своего попадания в неизвестный мир и… кхм… новое тело.

Ясен пень, камень, который я нашла при раскопках — да, я археолог с десятилетним стажем, — был вовсе не простым камнем. Он вообще камнем не был. Блестел, переливался в лучах солнца, как алмаз — такой же большой, прозрачный и по форме похож. Но в тот миг мой десятилетний стаж канул в бездну, потому что из моей головы выбило одно важное правило: не брать голыми руками то, что раскопала!

А я, дура этакая, взяла. И камень меня… убил.

Да, вот так просто. Иных объяснений я не видела, почему моя душа неожиданно переместилась в тело девятнадцатилетней девушки. К слову, в тот день она и сама едва не погибла. Как выяснилось, Джоанна — то бишь владелица тела — упала с лестницы, а после ее лихорадило всю ночь. Лекарь разводил руками, мол, ничем не могу помочь. А потом все устаканилось. Утром очнулась как новенькая.

Ибо утром в ее теле уже была я!

В чем, собственно, заключалась моя теория…

Я предположила, что Джоанна погибла два месяца назад, в тот же день, в тот же час, когда от соприкосновения с камнем погибла я. Как знать, может, в теле двадцативосьмилетнего археолога с синдромом отличницы сейчас преспокойненько живет очаровашка Джо? Вдруг мы махнулись местами?

Без понятия…

Что я знала наверняка, так это то, что Джоанна была редкостной стервой, садисткой, не жалеющей прислугу, баловнем судьбы, невинной дурочкой в глазах родителей и местной вертихвосткой. Дабы приструнить непослушную дочь, мой отец — вернее, отец Джо — год назад зачислил меня в Королевскую Академию Даэрон. Два дня осталось, и я снова стану студенткой второго курса. Но в этот раз вряд ли буду блестяще справляться с учебой: дисциплины незнакомые, многие из преподавателей преподают магию. А я не то что в этих дисциплинах, я в самой магии не смыслю.

Я историк. Ученый. И никакого волшебства никогда не признавала.

Но во что-то сверхъестественное пришлось поверить. Сюда-то ведь я попала. И хотя мой рациональный разум не сразу принял происходящее, в сердце я с первой минуты пробуждения в незнакомой комнате знала, что я не в своем мире. И что попасть обратно будет непросто.

Если это вообще возможно.

— … Джоанна, ты похитила мое сердце! — голос молодого мужчины выдернул из мыслей, возвращая в эту странную реальность.

Да больно нужно мне его сердце. Золотое, что ль?

— Я клянусь любить тебя вечно! Я осыплю тебя с головы до ног цветами! Ты… ты же выйдешь за меня?

Он посмотрел на меня, как на свою последнюю надежду.

Быть может, я в самом деле была его последней надеждой. Перед тем как принять потенциального жениха, я расспросила служанку, и она-то любезно поделилась со мной, что лорд Дуалей — но я предпочла бы звать его лорд Дуралей — проиграл состояние папеньки какому-то искусному игроку в покер.

Так что мое приданое — то есть приданое Джоанны, побери ее черт, — спасло бы его в самом прямом смысле этого слова. И никакой любовью тут не пахло. Джо его, конечно, знала, а для меня он был незнакомцем с жалкими амбициями, да еще и помешанным на себе мерзавцем.

Тут все были незнакомцами, даже взволнованные родители. Жалко их, разумеется: дочка-то их настоящая, вероятнее всего, умерла, на ее месте оказалась я. Но сказать им об этом я не посмела. Никому ничего не рассказала. Уверена на все сто двадцать процентов, что меня посчитали бы сумасшедшей, а мне оно совсем не надо. Поэтому я вынуждена была притвориться, что потеряла память.

Оп! И ничего не помню. Жизнь с чистого листа.

Но она не должна была начаться с планов о замужестве.

— Папа. — Я обратила взор к зрелому крепкому мужчине с начисто выбритым подбородком. Он так же, как и его супруга, сидел на диване напротив и свидетельствовал это пафосное предложение руки и сердца. — Мне кажется, он страдает нарциссизмом, — сказала с деланным равнодушием, решив больше не обращать внимания на преклонившего колено лорда. — Два нарцисса в одном доме не уживутся.

— Боги, Ричард! — воскликнула матушка, вскочив с дивана. — Она снова за свое! Говорит непонятные словечки. Это не наша дочь. Не наша…

И выбежала из залы.

М-да. Мама болезненнее всех переживает мою ложную потерю памяти. Но разве я виновата, что люди из этого мира не знают многие слова из моего земного лексикона?

Папа вздохнул и тяжелым взглядом посмотрел на лорда Дуралея.

— Прошу, милорд, оставьте нас. Джоанне нужно время, чтобы подумать над вашим предложением.

Глава 2. Сделка

Наконец-то я смогла расслабиться. Откинулась на спинку дивана, расставила ноги, ощущая себя в нарядном платье, как в клетке.

Реакции отца Джоанны я не страшилась: он умудрился привыкнуть к моим причудам так же, как с годами привык к причудам собственной дочери.

Рядом с ним мне было комфортно — что изрядно удивляло. В отличие от матери он был более лоялен, немногословен и с пониманием относился к потере памяти. Если бы я действительно потеряла память, то с графом Ричардом Сан-Реми я ощущала бы себя в безопасности, поскольку он единственный не давил на меня и не пытался сделать все, чтобы я вспомнила прошлое.

Однако свою затею выдать дочурку замуж он не отложил.

Как только Джоанне стукнуло шестнадцать, ей начали подыскивать достойную партию. Но маленькая ветреная кокетка игралась с мужчинами как с куклами, похоже, не испытывая желания становиться чьей-то женой. Служанка Клэр, с которой мы успели подружиться, рассказала, что я — ну, то есть Джо — просидела в девках три года, а этим летом отец с матушкой железно решили спихнуть дочь в руки какого-нибудь лорда.

Но это, как видно, им до сих пор не удалось. Раньше их планы срывала Джо, а сейчас я — Луиза Ньета Эвора, урожденная земная женщина с русской душой, жительница маленького городка Испании, археолог по образованию и страстный любитель истории.

А еще я любитель приключений — профессия обязывает. Но о таких приключениях я и не мечтала.

— Третий лорд за эту неделю, Джо, — угрюмо проинформировал отец. За два месяца я неплохо узнала его натуру: он не злой человек, но умеет быть суровым и жестким. — Ты желаешь поставить рекорд, чтобы раньше времени отправить мать в могилу?

— Нет, конечно, — отозвалась сразу и провела рукой по животу в попытке поправить корсет. Он жутко сдавливал ребра — к такому элементу одежды я была не готова. Никак не привыкну. — Но я не хочу замуж, пап. Да и эти лорды… Один хуже другого.

Я отлично играла роль эгоистки Джо, вжилась, так сказать, как прирожденная актриса. Стало быть, не зря ходила в театральный кружок в юношеские годы. Но конкретно сейчас я не врала.

Замуж я не хотела что в своем мире, что в чужом. А женихи были как на подбор: властные, плюющие на чувства девушек с высокой колокольни, порой пускающие в ход поэзию. Женщина в их понимании — та, кто сможет родить наследника, не более.

В общем, не мужики, а чудовищные сексисты.

— Ты не можешь жить с нами до последнего, — продолжил Ричард, сложив на груди большие руки. — Мечтаешь стать старой девой?

— Мечтаю быть независимой.

— Таких не воспринимают всерьез.

— Очень жаль. — Я поджала губы, зная наперед, что этот разговор ни к чему хорошему лично для меня не приведет. А затем, осененная мыслью, произнесла: — Но я же обучаюсь в академии. Там же… ну… готовят борцов, лекарей, историков. Я могла бы в будущем преподавать историю, к примеру…

К тому же история — моя страсть. Пусть и здесь абсолютно иная история, и мне придется изучать все заново.

Но, кажется, это вовсе не страсть Джоанны. Иначе отчего отец удивленно вскинул брови?

— Тебе нужен кто-то, кто сможет о тебе позаботиться.

Ага, спасибо. Сама неплохо справлялась, когда на Земле была.

— Кто-то, кто будет опорой и сможет защитить тебя, когда меня не станет. В академии ты обучаешься лишь для разностороннего развития. Ты сама мечтала туда попасть.

Правда, что ли? А мне сказали, что меня туда за плохое поведение запихнули…

— Я исполнил твою прихоть. Исполни же и ты мою. — Отец выпрямился, посмотрел в упор. — Если тебя не устраивают предлагаемые нами кандидатуры, озвучь свои.

— У меня, увы, нет списка.

— Тогда составь, — заявил твердо, вынудив поежиться от блеснувшей в голубых глазах стали. — Через два дня у тебя начнется учеба. Возможно, ты отыщешь достойного среди адептов? Все же это королевская академия: там обучаются благородные юноши. Присмотрись к ним…

Мне показалось, или повеяло сделкой?..

— Давай договоримся. — Не показалось. — Мы прекратим знакомить тебя с потенциальными женихами. Но к концу семестра ты представишь нам мужчину, за которого выйдешь замуж. Не смей чудить. Он должен быть из аристократов, а не бедняком, которому нечего будет тебе дать, кроме своих пустых обещаний. Ежели не найдешь, выйдешь за того, кого я подберу тебе сам.

— Договорились! — выдала громко и торопливо. Отец даже опешил от такой внезапной покорности. — Будет вам муж к концу этого года. Не переживай, папенька.

Или не будет. Врать и придумывать на ходу уже вошло в привычку.

По правде говоря, задерживаться я здесь не собиралась. Без дела не сидела — все это время старалась откопать хоть что-нибудь, что поможет мне понять, как вернуться домой. Но в семейной библиотеке ничего связанного с моим случаем не было.

Я не отчаивалась. Не в моем характере нюни распускать и сдаваться. Я обязательно найду дорогу домой, а пока остается играть по правилам нового мира, носящего чудное название.

Шендалар.

Мир, где ущемляют права женщин. Мир, где общество разделено на касты. Где люди ценят магию, служат королям и поклоняются богам.

Глава 3. Академия Даэрон

— Рада вновь приветствовать вас в Академии Даэрон! — громко объявила директриса, довольно властным голосом вынудив всех замолкнуть и обратить внимание к украшенному цветами помосту, где она, собственно, и стояла. — Сегодня один из важных дней в жизни каждого студента, ведь наступление нового учебного года — это…

Дальше слушать заезженную пластику директоров всех образовательных учреждений я с превеликим удовольствием отказалась.

Здешняя торжественная линейка, посвященная дню знаний, мало чем отличается от линеек, которые проводят в школах на Земле.

Когда мои земные приемные родители развелись, я переехала вместе с мамой в другую страну, где жили ее родители, и с пятого класса до самого выпуска проучилась в русской школе. А до этого с восьми лет была на домашнем обучении, оттого никогда не присутствовала на важном, по словам директора академии, мероприятии.

Так вот… И в моем мире, и в новом первые учебные дни были одинаковыми: скучными, шумными, натянуто праздничными.

Хотя сами заведения разительно отличались. Помнится, в моей земной школе было всего четыре этажа, выглядела она сносно, но не шла ни в какое сравнение с великолепием замка, который все обзывали Королевской Академией Даэрон.

Воистину королевских размеров и красоты!

Множество шпилей башен протыкали облака — вот настолько громадной была эта академия. Из-за некого тяготения к римскому стилю, окон в мансардных крышах и светлых тонов замок сильно напоминал французские дворцы — шато, где, разумеется, обитала высшая аристократия. Большая территория вмещала тренировочное поле, парковые зоны, конюшни, несколько отдельных построек, где проводились кое-какие виды занятий. Я уж боялась вообразить, сколько кабинетов и комнат находится в главном здании академии. Учитывая огромное количество студентов — очень много.

Несмотря на дикое желание все тут осмотреть, побывать в каждом уголке и впитать в себя историю этого места, мне в то же время хотелось поскорее сбежать и скрыться в академической библиотеке, самой богатой, как меня заверили, во всем королевстве Дорэл-де-Тиль. Это единственная причина, по которой я вообще решила продолжить обучение вместо настоящей Джо. Среди книг, что там хранятся, возможно, я найду ту, которая ответит на главный вопрос: «Как мне вернуться домой?»

Штудировать местное книжное достояние пока что все, что мне было доступно и до чего я додумалась. Просить у кого-либо помощи чревато неожиданными последствиями. Мне ведь придется рассказать о том, откуда я и что из себя представляю. А я понятия не имею, как к таким чудесам отнесутся местные. Вдруг меня сожгут, как в древности сжигали подозреваемых в колдовстве людей?

Или, хуже того, заберут в какую-нибудь лабораторию, чтобы ставить опыты и изучать мою душу, попавшую в чужое тело…

В общем, за два месяца я успела рассмотреть уйму плачевных вариантов развития событий, поэтому рисковать не спешила. Ежели и найдется такой человек, который поймет меня, так и быть — я ему все расскажу. Но я надеялась самостоятельно отыскать дорогу домой и благополучно поменяться с Джоанной местами.

Если это возможно. Если мы еще живы в своих мирах и то, что с нами произошло, нельзя назвать перерождением.

По правде говоря, меня не прельщает перспектива остаться в теле бывалой вертихвостки с дурной репутацией. Почему «дурной»? Да потому что едва ли не каждый второй в академии пялится на меня и обсуждает со своими товарищами. Не шепотом, достаточно громко, чтобы я слышала не самую лестную характеристику владелицы этого тела. С такими слухами ее трудно обозвать леди.

Никто со мной еще ни разу не заговорил, кроме директрисы, мадам Перолл, выслушавшей родителей по поводу потери памяти и пожелавшей мне скорейшего восстановления и успехов. Она свято верила, что я подтянусь в учебе. Не исключено, что Джоанна сможет отличиться, поскольку, уговорив отца, я перевелась с одного факультета на факультет Истории и Магии четырех стихий.

Закрыв глаза на слово магия и остальные, что следовали за ним, я ухватилась за историю, как за единственную возможность адаптироваться и выжить в неизвестном мире.

Как и мадам Перолл, я столь же свято верила, что мои усидчивость, целеустремленность и любовь к познанию прошлого не подведут.

Как знать, может, я даже смогу возвыситься в глазах преподавателей и студентов, многим из которых Джоанна определенно не нравилась, судя по презрительным взглядам и недовольно поджатым губам.

М-да. Жить в Шендаларе становится все сложнее и сложнее.

— Привет, Джо! — звучный голос беспардонно проник в голову и вырвал из дум, в которые я легко нырнула, когда торжественная часть подошла к концу. Белокурая незнакомка застала меня на скамейке во внутреннем дворе, где я ждала свое первое занятие. — Как поживаешь?

Она плюхнулась рядом, ослепляя меня доброжелательной улыбкой.

Та-ак… Улыбается приветливо, называет Джоанну сокращенным именем, ведет себя свободно…

Стало быть, мы с ней подруги?

— Привет. В общем-то, неплохо, — выпалила, осторожно рассматривая девушку, к которой, скорее всего, мне придется привыкать так же, как я привыкала к родителям.

Хорошенькая, как и сама Джо. Они даже чем-то похожи. Если исключать цвет волос, то из-за тонких черт лица, карих глаз, аккуратного короткого носа и смугловатой кожи я назвала бы их сестрами. Ну, или кузинами.

Визуализация

Наша главная героиня (выглядит она на самом деле по-другому и зовут ее Луиза, но живет она теперь как Джоанна)

Ее двоюродная сестра со стороны отца

Глава 4. Лучшие подруги

Надо же! А у меня, оказывается, глаз-алмаз.

Кузина, значит. Недурно. Если они с Джоанной были близки, их дружба станет для меня неплохой подушкой безопасности. Можно будет обратиться за помощью в случае чего. Наверное.

— Ужасно, что я тебя не помню, — я попыталась улыбнуться искренне, не слишком натянуто, и пожала протянутую руку. — Впрочем, я даже родителей не узнаю. Но все равно извини, мне неловко не признавать человека, с которым мы, похоже, были очень дружны…

— Конечно, были! — сразу подтвердила Риана, как я и предполагала, попавшись на мой крючок. Притворяться дурочкой, видно, мое второе призвание после археолога. — Лучшие подруги, если уж не принимать во внимание родственную связь. Не переживай, Джо. — Она порывисто сжала мои ладони. — Я сделаю все возможное, чтобы ты вспомнила меня.

А вот это лишнее.

Мама Джоанны тоже пыталась. И детские игрушки мне показывала, и картины, которые я рисовала, и водила по любимым местам своей дочери. Мне не хотелось ее разочаровывать. Леди Сабрина не выглядела плохой матерью и недостойной жалости женщиной, поэтому я делала вид, что изо всех сил стараюсь вынуть из мрака забытые воспоминания.

Это было невозможно, но разбивать материнское сердце своим безразличием ниже моего достоинства.

— Спасибо, — ответила коротко, не зная, что еще сказать на готовность кузины помочь в том, в чем помочь нереально.

Между нами повисло неловкое молчание. Риана отпустила мои руки, сжала пальчики в кулаки, пожевывая нижнюю губу.

Я осмелилась заговорить первой:

— Ты тоже учишься на втором курсе?

Кажется, то, что я сделала следующий шаг в нашем повторном знакомстве, сильно обрадовало ее. Она приосанилась, одарив лучезарной улыбкой, которой запросто покорила бы многих мужчин.

— Нет, на шестом. Последний год.

— А на каком факультете?

— Целительство. Я мечтаю стать королевским лекарем, хоть и отец не одобряет мои стремления. Но ты всегда меня в этом поддерживала.

— И сейчас поддержу, — улыбнулась в ответ. — Каждый должен быть тем, кем он хочет. Вот я, например…

Я вовремя прикусила язык, едва не сболтнув ей, что с самого детства мечтала заниматься раскопками и пойти по стопам дедушки, который в свое время преуспел в области археологии.

Да-а… Порой мне сложно отделять одну реальность от той, что осталась в прошлом, но к которой я рьяно стремлюсь.

Сейчас я Джоанна Аида Сан-Реми, а не неисправимый скептик Луиза. Нельзя об этом забывать.

— Например — что? — Риана чуть склонила голову набок, заглядывая мне в глаза.

— Я пока не знаю, кем хочу быть, — выпалила первое, что пришло на ум. — Но хочу поскорее это понять. И чем раньше я это пойму, тем лучше. Может, у прошлой меня была мечта, но сейчас… ее нет.

— Скажу тебе честно, прошлая Джоанна не особо стремилась к академическим успехам, — торопливо заверила кузина. — Видно, потеря памяти для тебя подобна дару богов. Можно начать все сначала. Иначе я не могу объяснить, почему ты перевелась на исторический факультет. Расскажешь, что на тебя нашло?

Ах да…

До этого Джо числилась студенткой факультета Боевой магии.

Боевой, елки-палки, магии.

Просто смешно. Само слово боевой никак не вяжется с образом миленькой, пусть и хитрой, невысокой инфантильной девушки кукольной внешности. И чего ее туда потянуло? Хорошей физической подготовкой она не отличалась, я ее хиленькими ручонками и вазон не подниму.

Она, конечно, была стройной, довольно гибкой, с приятными взгляду формами, но страдала слабым мышечным тонусом. Постоять за себя она могла разве что плевком в лицо. А я плеваться не планировала. Здешним мужчинам, в основном крепким и мощным, даже между ног задвинуть боязно. Нога Джо наверняка сломается. Или будет сильный ушиб. Я уже проверяла…

Когда только попала сюда, разумеется, погрузилась в состояние глубочайшего шока и, клянусь, совершенно того не желая, пнула, как оказалось, дворецкого по стальным бубенцам. Они у него реально титановые!

У меня после этого стопа опухла и посинела — лед прикладывали.

Хилых парней я здесь еще не встречала. Ну, если не считать парочку потенциальных женихов, которые выглядели больно тощими. Остальные же либо жилистые, либо гиганты с внушительными мускулами. Все поголовно в зал ходят, что ли?.. Бесплатные абонементы раздают? А где? Мне — то есть Джо — абонемент не помешал бы.

— Джо? — позвала Риана, легонько коснувшись руки.

Я вздрогнула, выныривая из мыслей.

— Ты в порядке?

— Ага, — поспешила с сухим ответом, вновь придумывая на ходу. — Побочный эффект падения, голова иногда плохо соображает. М-м… что ты спрашивала? Про смену факультета?

Кузина кивнула, несколько обескураженная моим поведением.

Ничего, я привыкла к такой реакции: не раз притормаживала, пугая этим леди Сабрину. Раньше я такого за собой не наблюдала, обычно схватывала все на лету, отвечала быстро и работала складно. То ли на меня так влияет смена тела и образ жизни Джоанны, то ли еще чего случилось при переселении души, но теперь я частенько замирала, даже во время разговора, погружалась в себя, думая и анализируя, и могла подолгу не отвечать. Отец вскоре привык, а вот мама тревожилась, тормошила, как тряпичную куклу, и поила горячим чаем с мелиссой.

Глава 5. Вселенское зло

Я сосредоточила на ней взгляд, пытаясь заранее сообразить, что она имела в виду.

Думаю, я уже поняла, что именно она имела в виду. Но позволила ей пояснить.

— А, ты это не помнишь… — Риана неловким движением потерла шею. — Ты же только из-за парней в форме поступила на боевую магию. Девчонок там мало, но каждой безмерно повезло: они могут наблюдать за полуголыми красавчиками на арене, пока те тренируются.

— Серьезно?

— Угу.

Наверное, на моем лице отобразилась масса противоречивых эмоций, а самое главное — пренебрежение к Джоанне, которое следовало бы поскорее скрыть. Все-таки в данном случае я испытываю отвращение к девушке, в теле которой нахожусь. В какой-то степени — к самой себе.

Но у меня не выходило унять это чувство, потому что…

О боже, ну серьезно?

Джо раскрывается передо мной с новой стороны чуть ли не каждый день. И мне ни капли не нравится то, что я о ней узнаю. Эта девица совсем безмозглой была?!

Поступить в такое престижное учебное заведение, где — я уверена — можно найти много чего интересного, помимо голых мужских торсов, где библиотека предстает кладезем всех знаний, и учить то, к чему душа не лежит? Я приняла бы еще стремление Джо стать врачом и поступить на факультет Целительства… Но боевые искусства?..

Эта девушка была помешанной. Помешанной на внимании мужчин. И утрата этого внимания стала бы для нее настоящим ударом; это самое страшное, что может испытать зависимый. Для нее это было бы подобно разрушению мира, потере опоры, смысла жизни…

Джоанне нужен был психотерапевт, а не муж, от которого она стала бы зависима во всех смыслах. Возможно, хорошо, что она избегала замужества: с одним мужчиной этот экзотический цветочек быстро бы зачах.

Любопытно, у них тут есть те, кто работает с людской психикой? Я слышала про госпитали для душевнобольных, но что-то не поинтересовалась, лечат их там или содержат в одном помещении, как скотину, до тех пор, пока не придет их последний час.

По правде говоря, этот Шендалар немного жутковат. Здешний общественный уклад похож на земной в эпоху монархического строя. Я бы сказала, по типу мышления людей, порядкам и законам мир напоминает мой собственный в период Нового времени; если быть точнее — в век Просвещения. Но многие вещи, напротив, носят отпечаток современности. А еще здесь прогрессируют некие виды магии, и на этом строится будущее. Магия меняет жизнь людей к лучшему, как передовые технологии меняют жизнь на Земле.

Как мне стало известно, ею владеют не все, но способности могут раскрыться в любой момент, даже спустя сорок лет после рождения. В соответствующих школах и академиях ребят, у которых в роду были маги, учат основам; те, в ком не проснулась некая волшебная энергия, компенсируют ее отсутствие острым умом в области науки и технологии или безупречными физическими данными, чтобы в дальнейшем стать блюстителями порядка.

Я магией, слава богу, не обладала. Равно как и моя семья. Можно подумать, мало проблем на моих плечах… Еще чудес чудесных не хватало!

— Ладно, я побежала в оранжерею, — спустя недолгое молчание отозвалась Риана. Ее голос снова подействовал на меня как будильник — я очнулась и капельку растерянно уставилась на нее. — У меня там занятие. А у тебя что?

— Артефактология. Староста сказала, что класс соберется во дворе. — Я взглянула на наручные часы с изумрудным ремешком и золотым корпусом — да, незаменимая земная вещь здесь тоже существовала — и резко вскочила со скамьи. — Занятие должно было начаться пять минут назад. Где все?

— Ты всерьез ей поверила? — вопросила кузина, не тая ни в голосе, ни во взгляде неодобрения и иронии, и поднялась следом за мной. — Твоя староста тебя терпеть не может. Ты же у нее парня увела.

Замечательно!

Джо не только мужские сердца разбивала, но и девичьи не жалела. Ну не вселенское ли зло?

Немудрено, что меня не преминули одурачить. А я ведь к этой Адель Клеменс, старосте второго курса исторического факультета, со всем уважением отнеслась. Какой же она серьезной и мудрой показалась! Я даже увидела в ней себя настоящую.

А на деле она та еще змея. Впрочем, Джоанна ничем не лучше.

— И куда мне бежать-то?

Я крепко сжала кулаки, чувствуя, как начинает частить сердце. Первый день, первое занятие — а так подставилась!

— Восточное крыло, первый этаж, на двери кабинета горят буквы «А» и «Д», — живо и коротко проинформировала бесконечно добрая сестренка.

Расцеловала бы ее, да только я зареклась вести себя неподобающим для леди образом.

— Не завидую тебе… — добавила она шепотом. — Магистр Донован не прощает прогулов и опозданий.

— Нестрашно. Я память потеряла, мне простят, — выдала на ходу, метнувшись ко входу в здание. — Спасибо!

— Это оправдание тебе не поможет! — прилетело в спину, но я не придала этому значения, сконцентрировавшись лишь на том, как не заплутать в бесчисленных коридорах академии.

Глава 6. Поклонник и большая проблема

К моему удивлению, сориентировалась я шустрее, чем могла бы. До восточного крыла добралась без препятствий, благо адепты уже разбрелись по кабинетам. Вбежала в коридор, где по обе стороны тянулись двери с выгравированными на них буквами и непонятными символами. Помедлила, взглядом выискивая нужную аудиторию.

Нервно поглядывая на часы, я заметила, что миновало еще пять минут. Десять минут опоздания — это уже критично.

Уж не знаю, что там за нетерпящий опозданий магистр, но я сама готова упрекать себя до конца жизни, ибо я человек пунктуальный и ответственный. Абсолютная противоположность легкомысленной Джоанны.

— Я уж думал, не придешь, — затылок внезапно обжег шепот, и меня моментально сжали со спины чужие крепкие руки.

Я бы сказала, что немножечко обалдела, но выразилась бы матами.

Правда, от шока язык проглотила, и все, что смогла сделать, — это вцепиться в рукава белого пиджака незнакомца.

— Безумно скучал, — продолжил он. Ловко крутанул меня, в грубой манере вжал в стену, и я тотчас столкнулась взглядом с голубовато-зелеными глазами.

Глазами жадными и горящими одним тяжело ощутимым чувством — желанием.

Я-то дама немаленькая — могу понять, когда мужик меня хочет, а когда его тошнит от одного моего вида. Тут было понятно все: незнакомый парень крайне возбужден, он хочет Джоанну, и, полагаю, Джо его прекрасно знала и на моем месте покорно позволила бы ему лапать себя, что он сейчас и делал, требовательно сжимая мою ягодицу.

Но я, извините, не Джо! И за задницу себя хватать не разрешала!

— Не молчи, малышка. Ты же тоже по мне скучала? Сильно? — шепнул сладострастно и вжал вторую ладонь мне в грудь.

Капдец, приехали!..

— Бог ты мой! — взвизгнула, впечатывая кулаки в плоский твердый живот.

Он даже не сдвинулся. О чем я и говорила: ручки у Джо слабые, как у ребенка.

— Да ты мне льстишь, — ухмыльнулся этот разгорячившийся самец.

Самооценка у него, конечно, выше небес.

— Молодой человек, что вы себе позволяете? Живо уберите руки!

Такого приказного тона и подобных слов я сама от себя не ожидала, что уж говорить о поклоннике Джоанны, возбуждение которого мигом утихло, стоило мне заговорить.

Его черные брови дернулись вверх, но отстраниться он не поспешил.

— Джо, в чем дело? Это какая-то игра? Говор у тебя, как у твоей матери. Престарелый.

Я в который раз едва не задохнулась от взрывной смеси изумления и гнева.

Он обозвал меня старой?!

— Следи за языком, сосунок. Я тебе покажу престарелую. И мать мою не трогай! — Собрав все силы, что спрятаны в этом дряблом тельце, я ударила его по груди. — Пшел подальше! Я опаздываю!

— Эй, тише, конфетка, — протянул, просияв странной улыбочкой, и лишь сильнее зажал меня между собой и стеной, впечатав ладони по обе стороны от моего лица.

Рожица его смазливая близко… Может, лбом ударить?

Ну, получим оба сотрясение... Поболит денек-другой…

Зато будет знать, что всегда приходит возмездие, когда распускаешь свои шаловливые ручонки.

— Кажется, ты очень… о-о-очень скучала, раз так себя ведешь. Хочешь накажу?

— Фу! Какие мерзости. Отпусти! Я тебя знать не знаю!

— Издеваешься? — спросил с сомнением, но все же немного отстранился.

— Еще никогда я не была такой серьезной. Память я потеряла, ясно? У родителей моих спроси, если не веришь. Или у директрисы.

— Ты головой, что ль, ударилась?

Да я тебя сама сейчас ударю! До чего же он тугодум.

— И что, совсем ничего не помнишь? — уточнил с нежданной долей грусти. — А как же наши упоительные вечера, проведенные вместе? Жаркие поцелуи? Разрезающие тишину стоны?..

У меня нет слов. Я смотрела на него, как на восьмое чудо света, широко распахнув глаза.

А Джоанна, оказывается, не просто вертихвостка, а самая настоящая проститушка под личиной леди! Я, конечно, не монахиня и обета на безбрачие не давала в своем мире, но у них тут, вообще-то, незамужним девушкам нельзя вступать в интимные отношения. Стыд и срам. Позор всем родным. И как только честь семьи не пострадала с такой-то проблемной занозой, как жрица любви Джоанна?

Еще не факт, что это единственный ее близкий поклонник.

Повезло же мне с телом и жизнью его владелицы…

Теперь ясно, почему адепты на меня косились и шептались. Репутация у меня тут на двоечку. С жирным минусом.

— Слушай, — осененный какой-то мыслью, незнакомец наклонился ко мне, вновь беспардонно положив ладонь на талию. — Если ты забыла меня и наше веселое времяпровождение, может, я тебе напомню?

Его рука двинулась ниже, пальцы резковато и грубо сжали на бедре ткань длинной прямой юбки.

Я уже хотела вскинуть руку, насколько это возможно, и влепить ему пощечину, но меня остановили твердые шаги где-то за широкой мужской спиной и нарочито громкое покашливание.

Визуализация 2

Большая проблема под названием магистр Александр Донован

Поклонник Джоанны (или некто больший?) — Даньел Эррера

Глава 7. Доброта с подвохом

Похотливый самец, скуксившись, отшатнулся от меня моментально, как от прокаженной, несмотря на то, что миг назад готов был сожрать глазами и… всем, чем только можно.

Он вытянулся, встал столбом, и если бы еще отсалютовал, я подумала бы, что он приветствует генерала. Впрочем, его реакция вполне оправдана и не должна вызывать удивления, ведь то, что я увидела перед собой, никак иначе не назовешь. Ну, как минимум, его можно обозвать мужчиной, наводящим страх, поднимающим панику внутри и вызывающим грозовое облако с громким названием «ОПАСНОСТЬ», которое начинает беспощадно реять над головами жертв.

Дюжий, широкоплечий, с короткими иссиня-черными волосами. Одетый в весьма странное одеяние, вовсе не в китель и брюки, какие носят местные представители мужского пола. Это напоминало плащ с длинными рукавами, накинутый на темно-синюю накидку, расшитую по краям золотистой нитью. Ноги обтягивали темные штаны, до колен тянулись сапоги со множеством ремешков. Массивный торс обхватывал широкий кожаный пояс, с которого свисали две сделанные из ярко-синих ниток кисти. Подобные кисточки обычно висят на шторах — они служат подхватами.

На плечах ветвятся узоры, бегут вниз и к груди, где сталкиваются в одной точке, образуя небольшой круг с расходящимися от него лучами. Что-то вроде рисунка солнца, разве что лучи тоньше.

Сказать по правде, я не могла отвести взор от этого наряда. Он был несколько неряшливым, но удобным на первый взгляд, красивым и — что самое важное — имел все черты исторической ценности. Такому экземпляру место в музее за твердым стеклом. Хотя, стоит признать, на мужчине он сидит идеально, придавая ему загадочность и какую-то особую магическую силу. Не саму магию, а… силу притяжения. Такую, какая сражает женщин наповал. Какая подчиняет и стирает волю, не оставляя от нее и следа.

Но мне волю терять нельзя. Как и мозги.

Что на меня вообще нашло? Язык проглотила, дыхание задержала и сама по струнке вытянулась… Можно подумать, впервые в жизни мужчину увидела.

Ну… вообще-то, такого увидела впервые.

— На сей раз, адепт Эррера, вы даже не усладите меня оправданиями? — поинтересовался он, но таким холодным, равнодушным тоном, будто ему все давно очерствело. И я, и поджавший хвост самец рядом со мной, и академия со всеми студентами и преподавателями. — У вас выпускной год, а вы все так же шастаете по коридорам и девушек в углах зажимаете. К чему приведет эта привычка? Сомневаюсь, что к блестящей карьере стража. Или вы намерены зажимать врагов и сражать их жалким подобием харизмы?

Темная соболиная бровь выгнулась капельку иронично, но вовсе не насмешливо. Преподаватель говорил серьезно, а адепт почти не дышал. Похоже, не первый раз они сталкиваются при таких… обстоятельствах.

— Молчите? Хорошо. Партизан вышел бы отличный. Но не страж.

Партизан? Не ожидала услышать здесь такое сравнение.

— После занятий жду в кабинете директора. Обговорим отчисление.

Кажется, только угрожающее слово «отчисление» вынудило Эрреру отмереть.

— Но, магистр Донован, — торопливо замямлил он, — последний год…

М-да. Жалко парня. И вступиться хочется, и продолжить молчать, чтобы позволить каре небесной довести дело до конца.

Ясен пень, у самца дурь в голове. Но выбить-то ее можно?

Нет, Луиза, даже не думай! Отключай милосердие. Сейчас оно не помощник. Не хватало мне еще вступаться за этого… этого…

— Вы все не так поняли, магистр. — Дура! — Дело в том, что…

— Я к вам обращался, адептка? — оборвал твердо и сухо. И глянул так пронзительно, прорубая во мне дыру, что я прикусила язык в буквальном смысле. — Вас я тоже жду после занятий.

— Извините, — вымолвила обескураженно, как-то разом забыв все, что хотела сказать.

Заткнул одним взглядом. Талантище.

— Извинения приняты, — сказал всего лишь, развернулся и… ушел.

Просто ушел.

Наверное, мне следовало оставить все так, как есть. Прийти в кабинет директрисы, выслушать упреки, принять незаслуженное наказание вместе с подставившим меня адептом… Поступить так, как, возможно, поступила бы Джо. Уж очень сомневаюсь, что она стала бы бороться за место в академии. Ушла бы отсюда с легким сердцем.

Но я не Джо. И я устала себе об этом напоминать, как и не забывать, что Луизой мне здесь быть нельзя. Но…

Меня всю передергивает, когда в игру вступает несправедливость.

— Я хочу объясниться! — крикнула, сорвавшись с места.

Слова эхом отразились от стен. Магистр не остановился, определенно сделав вид, что не услышал, но я все равно увязалась за ним, оставляя бедолагу-поклонника позади.

— Хочу объясниться, — повторила с нажимом.

— Мне без надобности ваши объяснения. Приберегите их для директора.

— Но вы должны меня выслушать!

Мужчина резко затормозил, и я вовремя остановилась, едва не врезавшись в его спину.

Обернулся, словил мой взгляд — пугающе цепко.

— Для начала уясните, что я вам ничего не должен. А в остальном…

Глава 8. Радушный прием

Чудовище! Самое настоящее чудовище!

И доброты в нем ни крупицы, как и снисходительности и понимания. Да даже понятие личного пространства в этой полной знаний голове отсутствует!

Мало того, что пялился на меня, изредка уводя взгляд, всю теоритическую часть занятия, пока вещал материал по своему предмету, так еще и во время практики решил доконать мою бедную психику. Я уж, грешным делом, начала думать, что таким вот образом он решил содрать меня с насиженного места и добиться моего добровольного ухода из академии.

Ага, щас прям! Размечтался.

Ничего, вытерпела и тяжелые взгляды, и высказывания по поводу того, что я неправильно определяю свойства артефактов. А я, на минуточку, не единственная в аудитории была, и вряд ли тут все гении, делающие все правильно с первой попытки. Он ни к кому не подходил так часто, как ко мне. И его замечания терпела одна я. Несправедливо!

Ближе к концу занятия мужчина все же оставил меня в покое, вернулся за рабочий стол и начал заполнять журнал. А я тем временем выдохнула с облегчением и ускорилась с определением свойств оставшихся артефактов.

По правде говоря, невзирая на злюку-магистра, я слушала теорию крайне внимательно и с жадным интересом. Конспектировала важное, зарисовала схемы, которые он быстро и умело накидывал на доске.

Надо отдать ему должное: рассказывает он интересно и живо, ориентируясь в своей дисциплине с такой же легкостью, с какой ориентируется человек в родном доме. Да и сам предмет на редкость занимательный.

Артефактология. Слово звучит довольно таинственно, вынуждает углубиться в материал и вынести для себя как можно больше нового и полезного. Связана дисциплина, разумеется, с изучением, а также созданием артефактов, а артефакты — это ценный, иногда старый магический предмет искусственного происхождения. Очень уж эта наука напоминает археологию. И там, и тут необходимо изучать ценности.

И если вторая — моя жизнь, то первая притягательна и вызывает нездоровое любопытство. А в обучении это самое важное — быть заинтересованным.

Так что рождению моего особого внимания послужило не только желание доказать магистру, что я способная ученица, и утереть ему нос, но и притягательные тайны необычных предметов.

Не думала, что увижу артефакты своими глазами уже на первом занятии. Но это случилось: магистр раздал всем браслеты, кулоны, камни, кольца, всякие безделушки, которые были наделены магией, и дал задание: определить вид артефакта и описать его свойства.

Конечно, разобраться во всем с первого раза у меня не получилось. Даже несмотря на подробный конспект, я все равно путалась в определениях. По словам злюки, каждый магический предмет имеет свой класс и отличительные черты, относящие его к этому классу. Определить классовую принадлежность некоторых артефактов не составило труда: к примеру, на защитные артефакты при создании порой наносили рисунок солнца — на браслет, кристалл, ожерелье, на что угодно, смотря, что артефактолог решит сделать защитным амулетом.

Но особую сложность у меня вызвали артефакты проклятий. Загвоздка заключалась в том, что их никак не помечали, дабы скрыть их злые свойства от врагов, и внешне они походили на многие другие ценности. Понять, что перед тобой смертельная вещь, а не безобидный магический катализатор, можно было двумя способами: либо расколоть артефакт на части, либо слегка опалить его огнем.

В первом случае вещица изнутри должна быть черной, а во втором появится тошнотворный запах. Второй вариант, как заверил магистр, был предпочтительнее и уменьшал риск случайным образом обзавестись проклятием.

Но если адепты проделывали трюк с огнем без особого труда, потому что все они — ВСЕ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — обладали магическими способностями и вызывали маленькие, аккуратные огоньки, то я села в глубокую лужу под названием «Провал». Секретом, как развести в лаборатории огонь, со мной не поделились, а подходить с таким вопросом к индюку-магистру я не решилась.

Да и просить помощи у студентов я тоже не отваживалась. В основном из-за того, что они награждали меня недоумевающими и осуждающими взглядами.

М-да. Похоже, я выбрала факультет не по зубам. Сюда, вероятнее всего, поступают уже с предрасположенностью к магии или хотя бы со способностью призвать слабое пламя.

И что же теперь? Вот так быстро и просто поднять над головой белый флаг? Мне всего-то осталось описать свойства двух артефактов, но для этого нужен огонь…

Я с минуту нервно кусала губу, осматривая лабораторию и выискивая то, что меня спасет. И когда взгляд зацепился за небольшие квадратные очки на рабочем столе преподавателя, в моей голове мгновенно вспыхнул план.

Сдаться? Да ни за что!

Схватив первый предмет — это был красивый кулон с драгоценным камнем, похожим на рубин, — я подорвалась к столу, вначале намереваясь без спроса выкрасть очки. Но в последний момент отдернула себя, встретилась со слегка изумленным взглядом магистра и кивнула на необходимую вещицу.

— Можно позаимствовать? Всего на минутку.

Не знаю, догадался ли он, что я собираюсь делать. Однако препятствовать не стал — молча передал очки.

Давя улыбку, но точно зная, что у меня все получится, я подобралась к раскрытому окну, поднесла стекло к кулону и принялась ловить лучи. Благо день сегодня был погожий и солнце светило ярко.

Глава 9. В снежки поиграем?

Раздражающее хихиканье не прекращалось, напротив, соседки смеялись все громче и громче, заглушая бешеный стук в ушах. Желание заглянуть им в глаза росло с неистовой скоростью.

Плотно сжимая зубы и стараясь вдыхать как можно реже, я вытерла глаза чистым кусочком рукава, а затем содрала с груди приличную горсть… испражнений.

— Эй! — ударило по сознанию чужое недовольство, когда я смело прошла дальше по коридору. — Не вздумай заходить сюда! Посмотри, что ты натворила. Хочешь убирать всю комнату?

— О, стоит ли мне переживать? — кое-как натянула язвительную улыбку. — Вы же мне поможете ее отмыть, не так ли?

Замерла в проеме арки и быстро окинула взглядом двух «подружек». Типичные школьные стервы. Ухоженные, с напомаженными губами, определенно не знающие грязи и бедности.

Нестрашно. Что такое говно, они сейчас узнают.

— Извини, но это не по на… — начала одна из них и резко замолкла, когда я со всей дури запульнула в нее этакий шарик из фекалий.

Со смачным шлепком он попал прямо в цель — разукрасил миловидное личико и струйками побежал вниз, к глубокому декольте.

— Поиграем в снежки?

— С ума сошла?! — завопила вторая и, стоит заметить, заранее попятилась.

Надо же, а инстинкт самосохранения у стервы существует.

— Га-а-ади-ина-а-а! — подхватила дружную песню первая, дрожащей рукой размазывая по щеке коричневые куски.

Она продолжала мычать и хныкать, стоя на негнущихся ногах, а я времени зря не теряла — собрала еще горсть с одежды и замахнулась на чистую девушку, шустро метнувшуюся в коридор.

Скрыться не успела. «Снежок» прилетел ей в затылок, окрашивая светлые пряди в тошнотворный цвет. Соседка замерла моментально.

— Что ж. — С видом серьезного ученого я вытерла руки об юбку, хоть это и не имело смысла. — А теперь давайте знакомиться. Я Джоанна. И, как вы уже заметили, если я буду тонуть, утяну всех следом за собой.

— Да пошла ты!.. — взревела первая, но ругательство не договорила, стиснула челюсти.

Конечно, куколки воспитанные. В хорошей семье росли — плохие слова под запретом. Жаль, что их воспитание не предусматривает человеческого отношения.

— Ненавижу! — прорычала она и неожиданно метнулась в мою сторону.

Отшатнуться не подумала: из головы вылетели все мысли, и никакой инстинкт не сработал. Соседка толкнула меня, резким движением сделала подсечку, и я шлепнулась на спину, отбивая пятую точку и теряя от удара часть мозгов.

Боль мгновенно пронзила тело, и на несколько секунд в глазах все потемнело.

Видно, я нарвалась на адептку факультета Боевой магии…

— Как была дурой, такой и останешься! — прилетела в меня очередная характеристика Джо, и на шее внезапно сомкнулись худые длинные пальцы.

Взгляд прояснился — я увидела перекошенное от гнева красное лицо студентки, севшей на меня и решившей, по всей видимости, задушить. Хватка железная, да и бедра сильные — нещадно сдавили, лишая возможности выбраться.

Я схватилась за ее руки, попыталась отцепить или дернуться, но это оказалось безуспешно. Сил Джо недостаточно, чтобы тягаться с силой боевика.

Кожу шеи жгло, дыхание становились хриплым и редким. В глазах снова потемнело. Сердце так отчаянно стремилось за пределы грудной клетки, что казалось, я вся дрожу.

Вот так умереть я совсем не планировала…

— Лизи, ты же убьешь ее! — пискляво выдала вторая. Голос ее звучал где-то рядом, но я ни черта не видела, кроме злых глаз той самой Лизи. — Пожалуйста, слезь с нее!

Она все ревела, а меня все так же убивали. И где-то на краю сознания замельтешила одна неожиданная мысль.

Что же станет с моей душой, если я погибну в этом мире? Теперь-то я умру навсегда?

Узнавать, если честно, желания не было.

Я уже принялась считать свои последние секунды, теряя связь с реальностью, как вдруг на меня нахлынула небывалая легкость. Она мощно вернула к жизни и приятной дрожью осела в груди. Я задышала, жадно хватая ртом воздух, коснулась шеи, где горели жгучие следы. Не могла понять, что же произошло и куда подевались смертельные пальцы Лизи.

— Встать! Живо! — прогремел голос над головой, услышать который я не столько не планировала, сколько абсолютно не желала. — В шеренгу, все трое!

Приказ подействовал и как обезболивающее, и как катализатор, ускоривший процесс восстановления сил. Я поднялась, откашливаясь, с трудом выпрямилась и шагнула в маленький строй из двух адепток. Зрение вернулось окончательно, чувства обострились, и я увидела в комнате вахтершу, от шока зажимающую себе рукой рот, услышала множество голосов студентов, по всей видимости, собравшихся в коридоре. И только после столкнулась с крайне недовольными глазами магистра.

Приплыли…

А все так хорошо было, я умудрилась заслужить каплю его уважения. А теперь…

За такое он меня точно не похвалит.

— Как же так, девочки, — покачала головой женщина, и от ее тона в мое сердце вонзились клыки совести. — Что же вы натворили…

Глава 10. Выговор

— Кто начнет первым? — спросил злюка ровной интонацией, но такой властной, что отвечать вряд ли кто-то осмелится. — Никто? Прекрасно. К чему тратить время на оправдания, когда у вас столько работы накопилось?

Он сканировал нас глазами, но отчего-то, когда его взгляд замирал на моем лице, начинало казаться, что в случившемся он винит одну меня.

Может, я и правда виновата. Вернее, Джоанна. Чем-то же она насолила этим девушкам…

— Уберете все это до отбоя. Не управитесь — будете спать прямо здесь. Других комнат я вам не предоставлю.

Он ловко вынул из одного кармашка платок и протянул его мне. От такого нежданного действия я не только язык проглотила, но и забыла, как дышать.

— Похоже, вы ничего не видите. Вытрите лицо.

Я не решалась взять платок секунд пять, но, заметив, как выгнулась его бровь, и испугавшись, что он передумает, быстро забрала этот странный материальный знак доброты.

— Спасибо, — выдохнула тихо и коснулась щеки синей тканью, сразу же уловив, что от нее приятно пахнет кофе и травами.

Реакцию соседок я не улицезрела, боялась повернуть в их сторону голову. Но догадывалась: их уязвило то, что магистр первым делом отдал платок мне. Впрочем, в этом нет ничего удивительного… В отличие от них я с головы до ног была покрыта слоем чьих-то испражнений.

Узнавать, чьих именно, хотелось меньше всего.

— Имейте в виду, что вы должны сначала убраться и вылизать до блеска свою комнату, а заодно и весь коридор этажа. Лишь после этого можете помыться сами.

Мужчина продолжил морально убивать нас с поразительным спокойствием, будто заставал подобные происшествия каждый божий день.

— Но мы не успеем до отбоя! — уверенно подала голос Лизи. — Купальни закрываются в десять часов.

— Так постарайтесь, мисс Финси, — резко отрезал магистр, проделывая в ученице дыру своим жестоким взглядом. — Наказание обговорим завтра. В шесть утра в моем кабинете. Без опозданий.

Он посмотрел на нас еще раз, блеском в синих омутах как бы предупреждая, что все станет гораздо хуже, если мы его ослушаемся. Больше не говоря ни слова, он покинул комнату.

— Дура! — тут же вскипела Лизи и пихнула меня в плечо.

Я приготовилась отбиваться, крепко сжав кулаки и чуть отпрянув, но девушка рыкнула и метнулась к шкафу. Достав большой кусок красной материи, начала остервенело вытирать щеки.

— Ты нас всех подставила! — добавила между делом.

Выходка адепток меня так доконала, что сейчас я не нашла в себе сил для дерзкого ответа. Вздохнула и шепотом спросила:

— Где взять швабру, перчатки и какое-нибудь чистящее средство?

— В кладовке можно найти, — так же шепотом, похоже, устав не меньше, чем я, ответила вторая студентка. — Я помогу, пошли.

— Тирен! — воскликнула первая и возмущенно глянула на подругу. — Сама пусть идет. И убираться она тоже будет в одиночестве. Я отказываюсь принимать в этом участие.

— Но куратор сказал…

— Да плевать мне, что сказал куратор! — Она в ярости бросила ткань на пол, вынула из шкафа какие-то вещи и стрелой пролетала мимо нас. Помедлила лишь у двери, вляпавшись ступнями в фекалии. Оглянулась, недовольно посмотрела на Тирен. — Раз хочешь, оставайся. А я в купальню.

Вышла и с такой силой хлопнула дверью, что от нее аж отвалились засохшие куски.

— Мне жаль, — призналась адептка. — Я не хотела в этом участвовать. Прости, Джо.

Ее слова смогли разбудить нешуточное любопытство. Говорила она с неподдельной искренностью, да и взгляд старательно уводила в сторону.

Если на ее подругу я до сих пор злилась и, думаю, продолжу злиться, то на нее моя злость отчего-то не распространялась.

Ох, какая же я сердобольная, ей-богу!

— Все в порядке. Забей.

— Честно? — В конце концов ее большие карие глаза столкнулись с моими. — Ты же мне не подложишь в подушку лягушек, как в прошлом году?

Боже мой, ну что за детский сад — штаны на лямках?

Что Джоанна, что эти две особы… Инфантильные красотки, иначе не назовешь. Дурь в голове, как у половины здешних студентов. А есть кто-нибудь адекватный, помимо магистра Донована?

Хотя его адекватность тоже под большим вопросом…

— Я такими пакостями не занимаюсь. Больше не занимаюсь, — исправилась сразу. — Если уж Лизабет не идет на мировую, давай хотя бы с тобой условимся друг друга не подставлять. И я бы советовала тебе отныне не дружить с такими личностями, которые запросто бросают в беде. Думаешь, Лизи достойна твоей поддержки? — Я изогнула бровь, глядя на девушку, как строгий родитель на ребенка. Это даже подействовало — она с виноватым видом поджала губы. — Таких друзей… за хобот да в музей.

С часто встречающейся на Земле фразой, вероятно, Тирен была незнакома, оттого ее брови приподнялись в явном удивлении.

— В общем, я к тому, что нам обеим стоит держаться от нее подальше.

— Возможно ли это делать в одной комнате? — невесело улыбнулась адептка. — Она племянница директрисы. С легкостью избежит наказания.

Глава 11. Недобрые советы и подозрительная человечность

Жизнь в академии явно не для меня. Либо моя удача исчерпала себя, полностью выгорела, и злой рок Джоанны принял более отчетливые формы, зависнув надо мной в виде грозового облака. Иначе я не могу объяснить, почему этот гадкий день никак не заканчивается, а неудачи все продолжают сыпаться на мою бедную голову.

Понадобилась куча времени, чтобы выскоблить комнату и, как наказал магистр, весь коридор этажа. Когда стрелка неумолимо приближалась к десяти, Тирен начала паниковать и чуть ли не рыдать, приговаривая, что купальня скоро наглухо закроется. Моя сердобольность снова включилась не вовремя — я отправила ее мыться, заверив, что дальше быстренько управлюсь сама.

Быстренько не получилось. Уборка затянулась еще на час; к тому времени купальню в самом деле закрыли, и я осталась стоять посреди коридора, с ног до головы измазанная фекалиями. К запаху, к слову, я уже привыкла. Даже не тошнило. Только усталость била по голове, поэтому я растянулась бы прямо на полу, плевав на все и всех, если бы одна из студенток не посоветовала мне сходить в парковую зону академии и не искупаться в озере.

Выбора у меня не было. Пачкать комнату, какую с таким трудом вымыла, я не изъявляла желания. Помявшись у закрытой купальни минут пять, глупо веря, что дверь распахнется сама по себе, я двинулась на улицу, даже не вооружившись ни запасной одеждой, ни полотенцем — в мутной голове не быстро возникла мысль, что мне нужно будет что-то надеть после купания. А когда все же дошло, я уже стояла напротив озера.

Ночи в Шендаларе отличались красотой и какой-то особой атмосферой, какую я не замечала во время своих экспедиций на Земле, пребывая в разных уголках планеты. Небо здесь не густо-синее, а черно-фиолетовое, усеянное мириадами мерцающих точек, плотно прижимающихся друг к другу. Луны сегодня не видно, но холодный свет звезд не давал увязнуть в темноте. Деревья казались черными, озерная гладь не рябила; ветра не было, оттого тишина вокруг стояла настолько густая, что меня не покидало ощущение, будто я сплю.

Было бы неплохо, если бы все оказалось сном. Хотя бы сегодняшний проклятый день, раз уж не вся жизнь Джоанны, принадлежащая теперь мне.

Еще с минуту полюбовавшись видами и насладившись безлюдностью места, я шагнула к озеру, решив не снимать с себя форму, а постирать ее вместе с собой.

— Что вы собираетесь делать, адептка?

Сильный голос, неожиданно разрезавший тишину, не только вынудил замереть, но и заставил мое сердце тяжело и больно ударить по ребрам. Я думала, они сейчас сломаются.

Стараясь не обращать внимания на бешеный стук в ушах, я обернулась, зная точно, кто стоит за спиной и что мне вовсе не померещилось.

Заложив руки за спину, магистр стоял достаточно близко, чтобы чувствовать исходящую от меня отвратительную вонь. Но, видно, его это ни капельки не волновало. Привык? Возможно.

Чудилось, что такого мужчину вообще трудно чем-либо удивить и уж тем более выбить из колеи.

— Хочу содрать с себя запах, — ляпнула, неловким движением сжав юбку на бедрах.

Он заметил. Взгляд метнулся к моим рукам, но почти сразу впился в лицо.

— В озере Ирделлис? — несколько насмешливо изогнул черную бровь. При этом уголки его губ не дрожали, что говорило о том, что улыбаться этот загадочный мужик не привык. — Вероятнее всего, вы лишитесь кожи.

— Что, простите?

— Вода озера содержит природный яд — зайдете, и кожа начнет слезать.

Зашибись! То есть, если бы не он, от меня бы уже одни косточки остались?..

Боже, я ненавижу эту жизнь.

— Прелестно, — протянула, едва сдерживая истерический смех. — Хоть бы табличку поставили. Или… ну, не знаю… оградили его как-нибудь.

— Табличка стоит. Вы ее просто не заметили.

Мужчина кивнул в сторону, я тотчас проследила за его взглядом. У красиво выложенных камней, теряясь среди кустов, действительно была воткнута в землю табличка — маленькая, неприметная. Надпись «Не купаться! Яд!» была написана черными чернилами, еле различимыми в темноте.

— Да… Такое предупреждение трудно не заметить.

— Разве вы не знали про озеро? — Магистр цепко поймал мой взгляд, когда я снова взглянула на него. — Об этом знают даже школьники, намеревающиеся поступить в нашу академию.

Я, как оказалось, практически ничего не знаю ни об академии, ни о самой Джоанне. Но если с первым можно разобраться и познакомиться, то со вторым дело обстоит куда сложнее. Я полагала, что за два месяца досконально изучила Джо, ее мечты и цели, но она продолжает удивлять меня каждый божий день. Вернее, ее окружение и последствия дурного поведения.

Но делиться с кем-либо этими открытиями совершенно необязательно.

— Вылетело из головы.

Я опустила глаза в землю, не выдержав той тяжести, с какой смотрел на меня мужчина. Слишком пристально. Слишком недоверчиво. Что-то он наверняка знает, но пока я не могла понять, что именно и о ком — обо мне или о Джо.

Неизвестность сильно пугала — я еще никого так не опасалась в этом мире, как магистра Донована.

— Мне посоветовали воду озера, чтобы избавиться от запаха и грязи.

— И вы поверили? — В его тоне не проскальзывал смех, однако четко выделялся укор. — Кажется, сегодняшний случай вас доверию не научил.

Глава 12. Мерзкий флирт

Дисциплина по изучению древних рун, которую вела наиприятнейшая женщина мадам Долисс с ослепительной улыбкой и рыжими кудрями, затмила события вчерашнего вечера.

Новый предмет и интересная теория, преподнесенная этой удивительно жизнерадостной и адекватной преподавательницей, отвлекли от гнусных мыслей, слухов, неодобрительных взглядов адептов и всего плохого, что успело случиться со мной в этом мире. Я просто наслаждалась учебным процессом, ощущая себя юной девчонкой, какой на деле являлась Джоанна.

Весьма необычно и непривычно заново проживать девятнадцать лет (пусть они и оказались довольно трудными из-за выходок Джо), но я не могла сказать, что мне не нравится вновь чувствовать себя студенткой. Наоборот, мне это очень даже нравилось, и прожитые на Земле годы, образ уравновешенного археолога, к моему изумлению, начали медленно стираться из памяти.

В какой-то момент это вызвало беспокойство. Я внезапно ясно поняла, что из сознания выскользнули кое-какие воспоминания о прошлом. Не могла понять какие именно, просто чувствовала, что чего-то не хватает…

Пугающая пустота. Она стала ощутимее к концу дня, когда я покинула кабинет алхимии, перед этим отстраненно ответив магистру Доновану, что непременно явлюсь отрабатывать наказание, которое он озвучил ранним утром мне и моим соседкам.

Я брела по пустому коридору, крепко прижимая к груди учебники. Вертелась в безумных мыслях, чуть помрачневших после осознания, что я теряю память. Уже по-настоящему. И увы, не память Джо, а свою собственную.

Так продолжаться не должно. Похоже, есть большая вероятность, что в скором времени я забуду о Луизе и ее жизни, если задержусь в Шендаларе на неопределенный срок. Нужно поскорее вернуться обратно. Не представляю, как я это проверну, но пока я не потеряла свою суть, необходимо продолжить штудировать книги и искать дорогу домой. Какие бы перспективы передо мной не открывались в новом мире, оставаться в нем навсегда я не планирую.

Конечно, мне не к кому возвращаться, разве что к друзьям и своим бесценным записям…

Однако Земля — мой дом. Я не могу вот так просто оставить его лишь в воспоминаниях. Хотя и воспоминаний может скоро не стать.

Убедившись, что до наказания еще целый час, я отправилась в библиотеку. Утром магистр Донован был краток и жесток: за вчерашний коричневый номер все трое должны за неделю вылизать до блеска коридоры и кабинеты на каждом этаже. А их, хочу заметить, немало…

Но кара выдана, отлынивать, как Лизабет, я не собиралась. К тому же я предчувствовала, что в случае плохого поведения все станет только хуже, и куратор не преминет ужесточить наказание, отправив нас убирать навоз в конюшнях.

— Добрый вечер!

Я остановилась напротив небольшого стола, когда вошла через широкие раскрытые двери, поприветствовав, судя по всему, библиотекаря — тучного седовласого мужчину с мелкими очками, спущенными на крупный нос. Он взглянул на меня из-под кустистых бровей, и тело мгновенно покрылось мурашками не столько от внимательности взгляда, сколько от плещущихся в болотных глазах отвращения и какого-то чувства, разобрать которое я не смогла.

Замечательно. А ему-то чем Джоанна не угодила? Или у него сработало стадное чувство: ненавидят другие — ненавидит и он?

— Уже не добрый, — отметил толстяк. Почему-то после такого приветствия иначе называть его не хотелось. — Чего тебе? За знаниями, что ль, пришла? Иль ко мне?

Он вдруг расплылся в сальной улыбочке, прямо как заядлый разбойник, застрявший на всю ночь в питейном заведении. Я даже язык проглотила от такой наглости.

— Чего-то ты, Джоанна, еще скудоумнее стала.

Вот же… хам!

Ясное дело, что Джо не божий одуванчик, но у остальных же должно быть хоть какое-то воспитание! Почему все ведут себя с Джоанной так, будто она отобрала у них лучшие годы жизни?

Ох, как же у меня много вопросов к этой девушке… Жаль, что нет возможности утолить любопытство.

Подавив злость, но так и не избавившись от хмурого выражения лица, я четко произнесла:

— Где я могу найти книги по истории Шендалара? И, может, тут найдется что-нибудь про связь между мирами?

— Связь между мирами? — изумившись, повторил библиотекарь. — Имеешь в виду потоки магии, которые утекают дальше в космос, а не застревают здесь?

— Эм-м… не уверена… Но с этим я бы тоже ознакомилась.

Вздохнув, толстяк взял со стола булочку, надкусил и неряшливо смахнул с пуза крошки.

М-да. Как-то уж совсем не по-королевски. Его небрежный вид и отвратительное поведение не соответствуют статусу академии. Как такого неряху взяли на работу в столь престижное заведение? Или он тоже родственник директрисы?

— Историю найдешь во второй секции, про магию — в секциях семь, девять, десять и пятнадцать.

Махнул рукой, мол, иди ищи, и продолжил уминать булку.

Нет слов, одни эмоции.

Благодарить за такую несравненную помощь я не стала, развернулась и направилась к книжным шкафам.

Я бы и вовсе не уповала на помощь, если бы библиотека была чуточку меньше. Но она в самом деле оказалась королевских размеров и поражающим воображение кладезем знаний. Для нее было отведено два этажа, на каждом из которых стояло множество книжных стеллажей, высоких, из дорогого лакированного дерева. За длинными столами занимались студенты; какой-то адепт объяснял что-то своим одногруппникам, торопливо чертя непонятные схемы на доске. Здесь, как и в любой библиотеке, царила тишина, но ее порой тревожили неразборчивый шепот, скрип ножек стульев, удары тяжелых книг о поверхность стола.

Глава 13. Тонкости смертельного уговора

— Отпустите немедленно, — прорычала, изо всех сил пытаясь скрыть за раздражением тяжелую липкую эмоцию.

Страх.

Да, мне было страшно, потому что меня, черт их всех побери, домогаются!

Второй вечер подряд я вляпываюсь в какие-то безбожно нелепые ситуации. Как долго это будет продолжаться? Может, жизнь Джоанны мой личный адский круг?..

Да вот только за какие грехи я заслужила подобное наказание…

— Я буду кричать, — выношу предупреждение ровным голосом, когда мерзкий толстяк начинает лапать мою… попу.

— Кричи, Джоанна. Кричи, я не запрещаю, — усмехается и расплывается в наглой чеширской улыбке, похоже, даже и не мысля отстраниться. — Тогда мне придется рассказать директору о нашем уговоре. Мне за это ничего не будет, ты же знаешь. А вот тебе… хм-м… Думаю, твоя чудесная головка распрощается с шеей.

Та-а-к… А вот сейчас повеяло серьезной угрозой. И самое главное, что я ни сном ни духом о тонкостях уговора, который способен отправить меня на эшафот к безмолвному палачу.

Джоанна, мерзавка этакая…

Если она попала в мое тело, то, поди, наслаждается свободой и вседозволенностью. По крайней мере, в рамках закона.

Решив немного подыграть, чтобы разузнать детали сделки, я кое-как расслабилась в чужих руках и с невинным видом, на какой была способна, произнесла:

— Что-то я подзабыла условия нашего уговора… Не напомните? — Он удивленно изогнул бровь, и я поспешила ударить лестью: — Мне нравится слушать ваш голос, господин.

Кажется, я совершенно сбила его с толку таким поведением. Но откуда мне знать, как себя повела бы на моем месте настоящая Джоанна? Такое чувство, что все слухи про нее не врут, и она самая настоящая проститушка. А спасали ее, как и сказал магистр, деньги влиятельного отца.

Пожалуй, если бы она продолжила в том же духе, этих денег не хватило бы, чтобы заткнуть всем рты, и очень скоро Джо села бы на мель вместе со своей семьей или была бы позорно отправлена в монастырь.

— Те книги, милочка… — сощурившись, начал толстяк и грубо толкнул меня к книжным стеллажам. Спина больно соприкоснулась с полками, но я умудрилась подавить болезненный стон, чуть не вылетевший из горла. Сжала челюсти, лихорадочно придумывая, как все-таки выбраться из железных объятий. — Ты же с ними ничего не натворила?

Книги. Что за книги?..

— Нет, конечно, — выдала, натянув милую улыбку. — Они в надежном месте.

Мужик продолжал щуриться и хмуриться, определенно не веря моим словам. О чем-то думал, но не ослаблял ни объятий, ни своих приставаний. Моя филейная часть уже горела от вульгарных прикосновений.

— Принеси-ка их обратно. Потеряешь или испоганишь хотя бы одну — и не сносить головы. Обоим… Ты же узнала из них все, что хотела?

— Э-э… да…

— Вот и замечательно.

Он вновь улыбнулся. Но на сей раз перемена в его настроении мне совсем не понравилась. Сердце зачастило, тело напряглось, и в горле застрял противный комок, который хотелось немедленно выплюнуть.

— Тогда пойдем в мой кабинет. Пора и тебе исполнить свою часть сделки.

Тут не нужно быть ясновидящей, чтобы понять, что именно пообещала Джоанна за книги, которые ей дал библиотекарь. Скорее всего, они относятся к экземплярам о запрещенной магии — я слышала о них, но мало и вскользь.

Однако платить за них телом — хоть и чужим — я не собиралась. Пусть облезет и удовлетворяет себя сам, мерзопакостный извращенец.

Кажется, он ждал, когда я смирюсь, оттого не отпускал. А я не могла заставить себя расслабиться, сколько бы сил ни прикладывала; отвращение и глухая обида оказались сильнее. Мои губы наверняка искривились, выражая презрение. Толстяк обратил на них внимание, и я не стала упускать возможность — со всей дури ударила лбом по его лбу.

Ох, черт! Зря я это…

Грубые руки тотчас ослабли и разжались. Мужчина отшатнулся, а я едва не распласталась на полу, почувствовав сильную пульсацию в голове. Все закружилось перед глазами, на миг потемнело. Не потерять связь с сознанием помогли лишь страх, сжавший сердце, и неожиданно раздавшееся шипение — это толстяк зашипел от боли, схватившись за свою голову с седыми сальными волосами.

— Вот же подлая дрянь… Да как ты…

Язык его начал заплетаться, и он замолк, жмурясь и мыча. Видимо, удар оказался чересчур сильным…

Я и сама чувствовала себя так, будто сейчас свалюсь с ног, но ужас перед неизвестностью подтолкнул меня бежать. Сорвалась с места, плевав на книги и свою сумку.

В спину ударил злобный рык:

— Ты за это заплатишь, Джоанна!

Без сомнения. Заплачу.

Но уж лучше погибнуть от руки палача, чем возлечь с богомерзким созданием. К смерти, разумеется, я ни капельки не тянулась, но продавать себя за молчание, за какие-то книжки, да за что угодно — ниже моих принципов.

Я выскочила в коридор и понеслась в неизвестном направлении. Лоб горел от удара, голова кружилась, а сердце билось о ребра, вынуждая бежать все быстрее и быстрее. В один момент перед глазами встала сплошная темнота — я резко замедлилась, а после влетела в какое-то препятствие. Твердое…

Глава 14. Его мысли

Девушка сдалась слабости и нырнула в темноту, наивно доверившись моим рукам.

Конечно, я не могу сказать, что рядом со мной ни разу не теряли сознание чем-то опечаленные или сраженные хворью девы… Но то были женщины, либо не вызывающие во мне никаких эмоций, либо хоть немного симпатизирующие. Джоанна же своим видом и явными изменениями рождала внутри смешанные чувства.

Если в прошлом году я старательно не обращал внимания на вертихвостку, выбивающуюся из высшего света благодаря своему вульгарному поведению, то последние два дня едва ли не все внимание отдано… этому.

Этой маленькой, хрупкой фигурке с приятными глазу округлостями и миловидному личику, которое казалось не таким уж и важным по сравнению с тем, что таится в душе девушки. Чудилось, что ее сердце полно необъяснимых тревог и переживаний.

Необъяснимых для меня. Но вполне ясных для нее.

Не знаю, сколько бы я еще простоял посреди пустого коридора, удерживая адептку и вглядываясь в ее лицо с какой-то отчаянной надеждой разглядеть в расслабленных чертах глубоко спрятанные тайны, если бы не услышал тяжелый топот ног.

Я взял студентку на руки в тот самый миг, когда из-за поворота вынырнул мистер Лютон — библиотекарь. Завидев меня, он резко затормозил, прижался плечом к стене и, тяжело дыша, схватился за сердце рукой, в которой держал дамскую сумку.

Любопытно. Взялся за оздоровительный бег или же за кем-то гнался?

— Добрый вечер.

— Добрый в-вечер, мистер Д-донован… — произнес с трудом, заикаясь то ли из-за забега, то ли из-за страха, который не пытался прятать в моем присутствии. Затравленный взгляд мелких глаз, спрятанных за очками, падал то на меня, то на девушку. — Что п-произошло?

Люди в этом заведении никак не поймут, что не имеет смысла врать мне или притворяться глупыми и ничего не понимающими. Ложь для меня в какой-то степени как дичь для охотничьего пса. Потрясающее чутье обычно никогда не подводит. Так же, как и не подвело с Джоанной: девушка лжет чуть ли не при каждом разговоре. Но пока я не могу увидеть истину за ее наглой ложью.

А вот правду за словами и беспокойством Лютона разглядеть получилось с первого раза. Мужчина гнался за адепткой, и сознание она потеряла по его вине: у обоих на лбах горели красные пятна.

— Переутомилась, похоже, — улыбнулся, решив не пытать библиотекаря прямо в коридоре, где нас могут застать свидетели. — Вы что-то хотели, мистер Лютон?

— Нет, ничего... Адептка просто забыла сумку на столе.

— О, замечательно. Я возьму, если вы не против. — Раскрыл ладонь, и мужчина, несмело приблизившись, повесил на мои пальцы лямку. — Какая удивительная забота о студентах. Вы всегда гонитесь за ними, чтобы вернуть им вещи?

— Нет… вы не так по…

— Хорошее дело, хочу заметить. Удачи вам, — оборвал резко, с усилием удерживая на губах улыбку.

Развернулся и направился в сторону лазарета.

— И вам, — прилетело в спину.

Слух уловил торопливо удаляющиеся шаги.

Надеюсь, он осознает масштаб проблемы, которой обзавелся благодаря стараниям адептки и своему аморальному поведению. Безнравственность и тягу к студенткам он скрывает ужаснейшим образом, совершенно неумело, и единственная, кто продолжает не замечать его грехи, — это директриса. Поверхностная женщина держит гиблого человека на посту библиотекаря за какие-то там заслуги на войне, давно затерявшиеся в его жире.

Удивительно, что еще ни одна адептка не пожаловалась на домогательства. А я уже устал объяснять Лютону, что его поведение недопустимо в стенах академии.

Но это не освобождает меня от повторного выговора. К тому же поставить его на место теперь в моих интересах…

Оставив Джоанну под присмотром лекаря, мадам Ариас, пожалуй, одной из немногих, кому я доверяю, я поспешил посетить библиотеку. За столом Лютона не оказалось, зато я нашел его между стеллажами, сидящего на коленях и собирающего разбросанные книги в стопки.

Можно даже не расспрашивать: я догадываюсь, что здесь произошло. Но меня интересуют не сами действия, а причина.

Ухватил мужчину за ворот рясы, легко, несмотря на внушительные размеры, поднял на ноги и под его оханья впечатал спиной в полки, сомкнув пальцы на заплывшей жиром шее.

— Мистер Донован! — воскликнул он, похоже, сразу решив использовать остатки воздуха для громких речей. — Я… я… не трогал ее. Клянусь… В этот раз все не так. Правда. Пожалуйста, поверьте. Я все усвоил с прошлого раза. Не нужно тащить на крышу. Я… не вынесу этого снова… Прошу…

Голос его ослаб, тонкие губы, скрытые за седыми усами, задрожали, и даже глаза стали влажными.

Страх в чистом виде. Но понимания мало.

В прошлый раз я недостаточно подержал его на крыше самой высокой башни академии. Хотя тогда мне помогла погода, ужесточив наказание. Гудел ветер, гремел гром, лил страшный ливень, а скрыться от всего этого было негде. Учитывая боязнь высоты, которой страдал библиотекарь, это должно было дать хоть какое-то понимание, что чувствуют девушки, когда он распускает по отношению к ним руки.

Но, судя по всему, ни черта он не понял и не усвоил.

Глава 15. В прошлое и обратно

— Эй, Джо…

В сознание просочился голос, который я уже где-то слышала, но в голове отчего-то стояла пугающая пустота, и я не могла вспомнить, кому принадлежат приятное звучание и мягкие нотки.

— Куда же она провалилась, раз даже амиорт не помогает?

Слух уловил тяжкий вздох, а ноздрей коснулся сладкий фруктово-цветочный аромат. Но в один момент он рассеялся под гнетом крепких, стойких запахов дерева и виски. Он звучал брутально и изящно одновременно, говоря о том, что его носитель — мужчина. Знакомый мне мужчина. Но, как и с женским голосом, я была не в состоянии вспомнить, кто же этот человек, окутывающий меня с головы до ног своим умопомрачительным ароматом.

— Похоже, она погрузилась сознанием в Ничто, — донеслось до мутного, тяжелого, как валун, разума. — Нужно подождать.

— Сколько?

— День, неделю... Всегда по-разному.

— В таком случае ничего не поделаешь, — еще один голос, резкий и четкий, вероятно, принадлежащий взрослой женщине. — Пойдем, милая. Напишем родителям письмо… Нужно предупредить их, господин. Так гласит Устав, я не могу его нарушить, вы же знаете.

— Все в порядке. Так будет правильно. Идите.

Удаляющиеся шаги. Скрип кровати или, быть может, койки…

И мужской запах становится отчетливее, буквально проникая в легкие.

Хотелось открыть глаза. Посмотреть на того, кто остался со мной, поймать его взгляд. Безумно хотелось выбраться из ловушки, которая продолжала тянуть куда-то на дно. Но тело не слушалось, будто перестав мне принадлежать. Какие-то мысли вспыхивали, но не успевала я за них зацепиться, как тут же растворялись, делая пустоту все более черной и вязкой.

Вскоре она обратилась в необъятный океан, и я нырнула в нее, как в бассейн, головой вниз.

Я не знала, как долго пробыла во тьме. Какое-то время ничего не происходило. Я была нигде. И ощущала себя абсолютно никем. До тех пор, пока тьму резко, в каком-то яростном порыве не разогнал ослепительный свет.

Он безжалостно ударил по глазам, и в то же время где-то совсем рядом зазвучал глубокий бас, который я так давно не слышала, но который намертво въелся в память.

Я не забыла дедушку. Никогда не забывала ни его голос, ни пронзительные голубые глаза, в эту самую секунду смотрящие на древнюю табличку из известняка с высеченными на ней глифами.

— Погляди, Лу. — Дедуля коснулся поверхности таблички пальцем, обтянутым тканью перчатки. — Этому артефакту более двух с половиной тысяч лет. Ты только представь!.. Почти три тысячи лет! Мы сейчас смотрим на наследие древнейшей цивилизации ольмеков. Вполне возможно, что ольмеки были первой цивилизацией в западном полушарии, разработавшей систему письма. Представляешь? Как думаешь, знали ли они, что в далеком две тысячи втором году от Рождества Христова кучка ученых отыщет их таблички и разберет письмена?

— Думаю, они хотели, чтобы будущее знало об их существовании, — ответила маленькая я.

В то время мне было шесть лет. И я помнила этот момент четче, чем любой другой.

Тогда моя мама лечилась от глубокой депрессии после утраты мужа, и ей стало все равно, что происходит с ее ребенком. Заботу обо мне возложил на себя дедуля, которого можно было так обозвать лишь потому, что по своей сути он был для меня дедушкой. На деле же Марио Эвора Сото был человеком в самом расцвете сил. Пятидесятилетний мужчина быстро стал завидным холостяком в археологическом центре Мексики, где ни одна молодая девушка не оставляла его — моего дедулю с крепким телосложением, развитой мускулатурой и широкими плечами — без внимания. Он был здоров как бык и умен, как Клавдий Птолемей, который являлся для него кумиром.

В детстве я не особо понимала, каким популярным был мой дедушка в мире археологии и мире женщин. Только спустя несколько лет, когда подросла, разглядывая старые снимки со зрелым красавцем и его неугомонной внучкой, я поняла, что с такой внешностью он покорил бы даже современный мир и часто мелькал бы на обложках журналов.

Но несмотря на весь свой шарм, прекрасное чувство юмора, доброту и безумную тягу к исследованию прошлого, спустя год после открытия древней письменности, в котором он принял участие, дедулю подвело его «отличное» здоровье. Инсульт прямо на рабочем месте. Меня не было рядом с ним в его последние минуты: вместе с няней я навещала маму в лечебнице Испании.

Еще одну смерть мама не вынесла. Ее состояние совсем ухудшилось, и вскоре после похорон дедушки я оказалась в детском доме. Пробыла там, правда, недолго: нашлись люди, которые смогли стать для меня новой семьей.

— Знаешь, почему я стал археологом?

Как-то раз, до всех самых страшных событий в моей жизни и приемных родителей, мы с дедом сидели в теплой гостиной уютного домика, построенного на скалистом берегу тихоокеанского побережья Мексики. В камине потрескивали поленья, в комнате, отделанной деревом, витали запахи кедра, дыма от элитных дедушкиных сигар и резковатый аромат дорогого алкоголя, бутылки которого создавали настоящую коллекцию в большом шкафу у стены.

— Почему?

Я не оторвалась от своих кукол, в которые играла на полу, расположившись на широком ковре. Но тем не менее всегда внимательно слушала то, о чем говорил Марио. Даже когда его слова были бредом пьяницы.

Глава 16. Одно тело, две личности

Дедуля всегда говорил мне, что не нужно молчать, если тебе хочется выразить свои мысли.

«Делай это любыми путями, Лу, — наставлял он. — Мир должен слышать тебя, раз ты хочешь быть услышанной».

Никогда не думала, что его наставление обретет новый смысл. Я всю жизнь следовала его завету и смело делилась своими мнением и идеями. Но в данный момент я просто желала сказать хоть что-нибудь, всей душой жаждала, чтобы меня услышали.

А говорила, черт возьми, не я. И слушали не меня, а треклятую Джоанну, уже битый час тараторящую за ужином без умолку.

Она несла несусветную чушь про то, как парила в невесомости, была далеко от этого места, в незнакомом мире и чужом теле. Чушью это было для остальных, для меня же это оказалось полезной информацией.

Джо была в моем теле (надеюсь) — это раз.

Если она была в моем теле, стало быть, я все еще жива — это два.

И, в общем-то, все.

Жива ли теперь Луиза Ньета Эвора, я не имею ни малейшего понятия. Ведь Джоанна вернулась, и наши души каким-то образом умещаются в одном теле.

Страх божий. Я скоро сойду с ума.

— Огро-о-омные здания! — Я — в данном случае Джо — взметнула руками в надежде, что отец с мамой и служанка, притихшая у дверей, поймут, как выглядят высотки в моем мире. — И такие механизмы… м-м… как же они назывались… А! Машины! Лучше любой кареты.

Я не могла вставить ни слова. Было ощущение, что я всего-навсего игрок от первого лица в какой-то заурядной компьютерной игре, но ход действий не подчиняется моим желаниям. Это тело — моя клетка, лишившая меня свободы, голоса и выбора. Хуже наказания просто быть не может.

— А еще там был мужчина…

Голос Джо стал тише. Я почувствовала, как забилось сердце в каком-то необъяснимом волнении. Лицо горело румянцем.

Странно, что я чувствовала все ее эмоции, но не слышала мыслей. Впрочем, не так уж это и странно по сравнению с тем, что я заперта в чужом теле с чужой душой.

— Он был милым и галантным и искренне помогал мне привыкнуть к новой жизни.

Господи, что за мужчина? Кто-то из членов экспедиции или из археологического центра? Что Джоанна успела натворить, находясь в моем теле?

Мучительная неизвестность рано или поздно доконает.

— Кхм, милая, — граф Ричард неожиданно прервал эмоциональный рассказ дочери. — Давай поговорим о более важных вещах.

Джо это оскорбило — вот что я сразу ощутила.

Но с другой стороны, на какую реакцию она рассчитывала? Леди Сабрина уже, поди, пожалела, что ее дочь все вспомнила. Она смотрела на нас широко распахнутыми глазами на протяжении всего ужина, почти не ела, и я видела, как у нее дрожат руки и губы.

Жалость к этой женщине росла с бешеной скоростью. Наверное, ее больше устраивала иная версия Джо — то есть я. Пусть я и не могла оказать ей милость и стать прежней, я была менее странной, чем Джоанна в данное время.

Даже отец — суровый, холодный мужчина, которого нелегко ввести в ступор, — был несколько изумлен поведением своего безумного ребенка.

Мне казалось, он начал задумываться о том, чтобы отправить меня в лечебницу. Не знаю как Джо, а я не стала бы противиться. Может, там смогли бы заглушить ее противный голосок и вернуть мой.

Магией, не магией…

Плевать на метод, просто верните мне возможность говорить!

— Завтра к нам заглянет лорд Дуалей и еще пара лордов, которые по-прежнему желают с тобой познакомиться…

— Нет! — мерзавка Джо самым наглым образом оборвала отца и подскочила со стула, будто ей на грудь пролили горячий бульон. — Я не пойду замуж!

Боже милостивый.

Непривычно вживую, так сказать, наблюдать за ее поступками. Это совсем не то же самое, что и слышать о ней из уст других людей. Вспыльчивая натура.

Ричард с леди Сабриной впали в глубочайший шок, и я их прекрасно понимала: все же они два месяца наблюдали за спокойной девушкой, лишь изредка высказывающей свое скромное мнение. Я старалась вести себя тихо и сдержанно в новом мире, чтобы понапрасну не тревожить родителей, и кажется, те успели привыкнуть к моей уравновешенности.

А теперь им приходится заново привыкать к проблемной дочке. На их месте я возжелала бы, чтобы она отправилась обратно в эту свою невесомость.

— Это не обсуждается, Джоанна, — быстро взяв себя в руки, четко проговорил лорд Сан-Реми.

Джо в ответ раздраженно выпустила из легких воздух, но не проронила ни слова.

— Посмотри на себя, — продолжил хмуро. — Ты сама не своя. Говоришь пьяный бред, а нам с матерью приходится это слушать и ужасаться. Доктор осмотрел тебя сегодня и пришел к заключению, что ты абсолютно здорова. Как телом, так и духом. Но то, что я вижу сейчас и слышу, полностью опровергает его вывод.

— Считаешь меня больной? — ядовито выплюнула Джо, крепко сжав кулаки.

В груди бушевали гнев, обида и какое-то незнакомое чувство, разобрать которое никак не получалось.

Хозяйка тела злилась на отца, а значит, злилась и я. Но, похоже, все ее эмоции слабо проявлялись для меня, в ином случае я не смогла бы мыслить трезво и логически.

Глава 17. Начало психотерапии

Отец не солгал, сказав, что ранним утром заявится гость. Но я не думала, что он придет настолько рано.

На часах было полчетвертого. Полчетвертого утра, Карл!

Да я в такое время даже в своем мире давила лицом подушку, а не вставала, подобно ранней пташке, и не бежала со всех ног в ванную.

После водных процедур я и, разумеется, Джо, сдерживая зевки, сидели за туалетным столиком в нежно-розовом пеньюаре и терпеливо ждали, когда служанка Клэр сотворит чудо с длинными непослушными волосами. Они были похожи на черное гнездо, пострадавшее от огня.

— Клэр, — позвала Джоанна, похоже, желая избавиться от сонливости с помощью разговора. — Меня кто-нибудь навещал, пока я была без сознания?

— Да, миледи. — Молоденькая рыженькая девушка с веснушками, усыпавшими все ее лицо, аккуратно прошлась гребнем по всей длине волос. — За эту неделю к вам часто приходили ваша кузина и один преподаватель… Забыла его имя.

— Александр Донован, — тут же откликнулась Джо, и мое сердце — или ее? — затрепетало. Черт побери, что за реакция? — Чем он тебя привлек, глупышка?

— Что, миледи?

Клэр изумленно вгляделась в наше отражение.

— Я не тебе. Забудь.

Что значит не ей? С ума сойти! Она обращалась ко мне?..

Служанка выглядела потрясенной, но продолжила расчесывать нас, наверное, решив не обращать внимания на странности юной леди. А я не могла отделаться от мысли, что Джоанна знает о моем существовании и даже слышит меня. Но намеренно игнорирует мой внутренний голос и выглядит при этом удивительно спокойной.

Что ж…

Если ты слышишь меня, мерзавка, знай: я тебя ненавижу!

Джо и бровью не повела. Ее спокойствие нагло убивало мою злость и все эмоции, которые я должна была испытывать в этот миг.

Вскоре мы были готовы к встрече. Нас нарядили в изящное платье из гладкой ткани простого покроя с длинными рукавами и тугим корсетом. Сдержанная мятно-персиковая расцветка наводила на мысли, что у Джоанны покладистый, ну просто ангельский характер, а собранные в пышный аккуратный пучок волосы указывали на ее педантичность.

Но все это было наглой ложью, мишурой, скрывающей суть. Джо была истинной бунтаркой, и этот наряд больше подходил мне — пунктуальной и правильной Луизе.

Я полагала, что мы проведем в этом наряде весь день, но Клэр смогла «обрадовать». После встречи со специалистом мы вынуждены будем переодеться в более элегантный наряд, чтобы сразить потенциальных женихов красотой, раз уж характер способен их отпугнуть.

Леди Сабрина еще спала — ну, хоть кто-то не изменяет своим привычкам. Внизу нас встретил отец и, сдержанно поприветствовав дочь, велел ей ждать в гостиной.

Мы сидели как на иголках. Но если я волновалась перед встречей, то Джо по какому-то другому неизвестному мне поводу.

— Сейчас все изменится… — бормотала она, сидя на диване с бежевой обивкой и слегка покачиваясь взад-вперед. — Еще чуть-чуть…

Меня пугал ее бред сумасшедшего, но испугаться в полную мощь я не могла из-за чужого волнения, давящего на разум. Все мои чувства и эмоции были слабыми как никогда.

Ее бормотания прекратились, когда дверь из дорогого светлого дерева приоткрылась и в комнату вошел — забери его дьявол — магистр Донован.

Хозяйка тела ничуть не удивилась в отличие от меня.

— Здравствуй, Джоанна, — глубоким ровным голосом сказал он, закрыв за собой дверь. — Как ты себя чувствуешь?

— Наконец-то. — Она расплылась в улыбке, поднявшись с дивана. — Вас-то я и ждала.

— Неужели?

Черная бровь приподнялась. Мужчина заложил руки за спину, а Джо сорвалась с места.

— Простите, магистр, — выпалила на ходу. — Но я вынуждена покинуть вас и оставить с другой.

Не успела я осмыслить ее слова, как она приблизилась к нему, ухватила за ворот и, рывком заставив наклониться, прижалась губами к губам.

Твою же налево!

Именно в это мгновение все эмоции взорвались, точно чертов салют, и накрыли с головой, едва не сбив с ног. На тело нахлынула небывалая легкость, сердце взревело, больно ударяясь о ребра, и разум словно перевернулся, возвращая себе полный контроль над телом.

Она ушла. Эта бестолочь каким-то образом покинула тело, вновь оставив меня разгребать последствия ее глупого поведения!

Только осознав это, я резко отлипла от мужчины, но при этом продолжила удерживать за воротник одеревеневшими пальцами. Его глаза, на синей глубине которых плескалась безбожная растерянность, столкнулись с моими. Я готова была провалиться сквозь пол, куда-нибудь в недра земли, лишь бы не видеть его потрясение и не чувствовать горячий стыд, прилипший к щекам.

— Не так должна была начаться наша психотерапия, — глухо заметил магистр.

— Твою мать.

От ругательства, которое я не в силах была сдержать, его глаза стали больше, брови взлетели так высоко, как еще ни разу не взлетали за время нашего знакомства.

Я отшатнулась от него, как от прокаженного. Схватилась за голову, почувствовав сильную пульсацию в висках, и на ватных ногах прошла к дивану.

Глава 18. Правда, в которую он поверил

Миг или два я стояла неподвижно, пытаясь принять услышанное, а после впервые сделала то, что два месяца назад зареклась не делать ни при каких обстоятельствах.

— Луиза Ньета Эвора, — сказала торопливо и протянула свободную от его хватки руку.

Со спины словно снесли непосильный груз в виде тайн, которые я хранила, чтобы не нарваться на проблемы в незнакомом мире. Стало гораздо легче дышать. Если бы я знала, что для желанного спокойствия нужно всего лишь сказать свое настоящее имя жителю Шендалара, сделала бы это гораздо раньше.

Но где-то в глубине души я понимала, что мое имя должен был узнать не какой-то прохожий или родственник Джо, а определенный человек. И этим человеком оказался тот, кого я предпочла бы избегать по неизвестным мне причинам.

Он пугал меня? Возможно.

А еще тревожил. И чудился мужчиной, который не станет терпеть капризы женщины. Сильным и беспощадным. Холодным и бессердечным. Не зря в мои уста въелась кличка «Злыдень»…

— Луиза, — медленно повторил он, и уголок его губ неожиданно дрогнул. Почти улыбнулся, но в итоге сдержался. — Александр Кристофер Донован. Рад знакомству, Луиза.

Освободив запястье, он бережно сжал мою ладонь и почти сразу отпустил.

— Кажется, я знаю, что происходит с тобой и Джоанной, — продолжил, опустившись на диван. — Давай ты расскажешь, как попала сюда, а я поделюсь возможным решением этой… проблемы.

Без понятия, что поразило меня больше: то, что он знает, как я могу вернуться домой, или то, что мне придется в первый раз поведать кому-то невеселую историю своего попадания в чужое тело. Но я не смогла отказаться. И дело, похоже, было не только в том, что я хочу поскорее убраться из этого мира, а еще и в том, что я прониклась к магистру странным доверием.

И оно в самом деле странное!

Ну кто в здравом уме будет доверять тому, кто тебя пугает?

Конечно же я.

— Я археолог, — начала с предыстории, нерешительно сев на диван, чуть поодаль от него. — Дело в том, что нашу группу отправили на раскопки в Саккару. Это Египет… В общем, неважно. Мы исследовали местность неподалеку от пирамиды Джосера…

Я была заядлым рассказчиком. Порой это докучало моим друзьям, но за эту черту меня всегда хвалил дедушка, поэтому, когда я что-то рассказывала, делала это с поразительной точностью, будто проводила раскопки в собственной памяти, аккуратно вынимая из нее нужные воспоминания. Можно было обойтись меньшим количеством слов, но я поведала Александру все в самых насыщенных красках. Он слушал так внимательно, с таким серьезным видом, что я не могла остановиться.

Я рассказала все. И как мы с группой ученых откапывали останки погребенных, и как наткнулись на сундучок в песке, и что было в этом сундучке… И то, как я, забыв о главном правиле, раскрыла его голыми руками и коснулась камня — самого красивого из всех, что я когда-либо видела. Именно с этого момента жизнь Луизы оборвалась, и я стала редкостной стервой Джоанной, дочерью графа Сан-Реми, владельца самой крупной плантации кофе во всем королевстве Дорэл-де-Тиль.

— Так ты полагаешь, все это случилось из-за камня? — когда я наконец замолкла, уточнил мужчина. Он сидел расслабленно, сложив руку на груди, а второй в задумчивости потирая щетинистый подбородок.

Облизнув сухие губы, я уверенно кивнула.

— А что ты чувствовала в этот момент? Когда нашла камень и смотрела на него, что ты чувствовала?

Вопрос был весьма неожиданным. Хмуро вглядываясь в его лицо, я пыталась понять, чем поможет ему ответ, но прочитать его было просто невозможно. Ни во взгляде, ни в движениях — ни в чем не было видно его истинных намерений. И я даже не знала, верит ли он во все, что я рассказала, или считает меня сумасшедшей, и сейчас у нас проходит этакий сеанс психотерапии.

Я знала только одно: он не отвяжется, и мне в любом случае нужно будет ответить. Да и к чему увиливать после того, как я выдала самый большой свой секрет?

— Радость. Восторг. То, что чувствую всегда, когда нахожу редкие арте…

Он внезапно оборвал меня на полуслове, резко приблизившись и ухватив за щеки. Волна шока смыла все мысли, и я впилась взглядом в мужское лицо, оказавшееся на неприлично близком расстоянии от моего.

— Не ври мне, Луиза, — выдохнул в губы, мгновенно вызывая стаю холодных мурашек. Боже милостивый! Да такими темпами он сведет меня в могилу. И что на него нашло? — Отвечай честно.

Я сглотнула, смотря прямо в глаза. Так близко я их еще не видела — смогла разглядеть серебристые прожилки и ярко-зеленые крапинки. Удивительный цвет.

Господи, Луиза, о чем ты думаешь?! Мужик грубо держит мой подбородок, а я его глаза рассматриваю.

Рука-лицо.

— Я испытала такой восторг, какой ни разу в жизни не испытывала. Я была счастлива, ясно? — голос погрубел. Я попыталась вырваться из его хватки, но она стала только сильнее. — Отпустите, — выдохнула ровно и крепко сжала челюсти.

Дыхание шумное. Но не мое. Это его дыхание вдруг обратилось в тяжелое, а взгляд помрачнел, и он посмотрел на меня с таким невыразимым чувством, с такой болью в глазах, словно я была виновником всех его бед.

Страх запульсировал в висках. По спине не переставая бегали мурашки, а сердце все рвалось наружу, явно намереваясь меня убить.

Глава 19. Путешественник

— Вы шутите? — усмехнулась, а у самой в груди окатило нежданным жаром.

Александр поймал мой взгляд, в очередной раз заставляя проглотить вязкую слюну.

— У нашего брака много преимуществ.

— Например?

— Ну, ты отвяжешься от кучки неудачников, что хотят прибрать к рукам твое приданое, и успокоишь неугомонных родителей. Кроме того, у нас появится много времени для экспериментов и нахождения способа безопасно вернуть тебя в родное тело. С таким я еще не сталкивался. Полагаю, Джоанна нам будет всячески мешать. Уж больно понравилась ей твоя жизнь, раз она так ловко переметнулась… Поэтому нужно время, чтобы понять, как навсегда отцепить ее душу от твоего тела.

Что ж… Вполне аргументированный ответ.

Не могу отрицать, что меня взволновало это предложение, но оно звучит как моя последняя надежда. Да и выглядит как спасательный круг, из двоих людей, тонущих в море, брошенный именно мне. Вторым человеком могла бы быть Джоанна, но будь я проклята, если этой мерзавке кто-то поможет остаться в моем теле навечно.

Кстати, о Джо…

— А как она это сделала? — Я посмотрела на мужчину, не обращая внимания на тот факт, что чем больше я на него смотрю, тем сильнее становится мое волнение. — Как она сейчас… ну… переместилась в другой мир?

— Она была возбуждена. Сильно.

У меня скоро поджилки затрясутся, если он не перестанет говорить таким глубоким голосом. Или он всегда так говорил? При стрессе как-то все воспринимается несколько иначе.

Подождите-ка… Это он сейчас намекнул, что возбудил эту подлую похитительницу тел?

— Предугадывая твой вопрос, сразу скажу, что я всего лишь послужил для нее мостом. Девушка возбудилась сама, то есть испытала яркую эмоцию, а на мне закрепила результат. Стоит заметить, что это могло и не сработать. Но у нее все получилось.

— Думаете, она давно уже этим промышляет?

— Возможно. И скорее всего, ты не первая жертва, чье тело она использует без спроса. Но такие скачки ни к чему хорошему не приведут. Ты можешь забыть о Луизе в этом мире и тогда с перемещениями придется распрощаться.

Боже, не зря я этого опасалась. Меня в самом деле начала подводить память.

Что же это получается?.. Если я не вернусь домой, то застряну здесь навсегда, да еще и забуду о своей сути?

И сколько же у меня осталось времени?

— Я сделаю все возможное, чтобы вернуть тебя обратно, — вдруг разворошил думы магистр. Голос его смягчился, и это то немногое, что помогло мне не упасть в пропасть под названием «безнадега».

— Почему вы мне помогаете?

Я зыркнула на него с сомнением, которое не хотелось скрывать. Пусть знает, что я ему не доверяю. И для этого у меня есть сотня причин. Самая главная: я ему чужой человек, а он не выглядит добрячком, привыкшим протягивать руку помощи каждой бедовой попаданке.

— Можешь считать, что это научный интерес. — На его губы наползла загадочная улыбка, замявшая все настоящие мотивы. Вот же жук! — Но я не настаиваю. Твое право. Однако хочу предупредить, что ты не отыщешь нужной информации ни в одной книге. Думаю, ты уже изучила всю семейную библиотеку, а неделю назад заявилась в библиотеку академии как раз для того, чтобы найти что-нибудь полезное. Не трать время: ничто и никто не поможет тебе.

— Кроме вас, судя по всему? — уточнила язвительным тоном. Веду себя как Джоанна. Это плохой знак.

— Кроме меня.

Он кивнул, поди, даже и не подумав для приличия сказать что-то другое.

Поразительное самомнение. Неожиданно ударившее по сознанию ослепительно яркой догадкой…

— Боже мой, — выдохнула, не в силах сдержать тревожного изумления. — Так вы один из них. Вы путешественник.

Я ожидала какой угодно реакции, но точно не того, что на меня посмотрят с укором.

— По-моему, это было очевидно.

— Нет, не очевидно.

— Очень даже очевидно.

Нет, ну он прямо напрашивается на избиение подушкой. До чего наглый, скрытный, самовлюбленный гов…

— Держи себя в руках, — оборвал мысли холодным тоном, моментально остудившим пыл, как остужает горячее лицо ледяная вода из горного родника. — Эмоции, забыла? Контролируй их. Вспыхнешь от злости — и окажешься в непонятном месте и неясном времени. Может, даже не в своем мире.

Я больно закусила губу, надеясь, что боль поможет отвлечься от пожирающих меня чувств.

Это слишком. Все это.

Я не хочу быть в этом мире. Не хочу быть путешественницей. Я хочу стать прежней… Хочу заниматься любимым делом и знать, что в конце дня меня будет ждать приятный вечер в компании друзей, а после него — мои бесценные записи, книги, кофе со сливками и премиум-сигары Монтекристо, подаренные одним старым богатым спонсором археологических раскопок, который знал моего дедушку и был ярым поклонником его открытий.

Я просто хочу домой. На свое место. Неужели это желание стоит так дорого?

— Так ты согласна?

Взгляд синих глаз казался заинтересованным, но не давил. У меня была возможность отказаться, и мужчина этого не скрывал.

Глава 20. Предсвадебная суета

Я и подумать не могла, что родители так сильно обрадуются моей предстоящей свадьбе с магистром королевской академии. Отец выглядел так, будто выиграл джекпот, а мать…

Кажется, она была просто счастлива, что я наконец-то покину отчий дом, что слухи об «испорченной девке» испарятся, а репутация нашей семьи взлетит до небес благодаря такому-то жениху.

Никто не был возмущен тем, что будущий муж — мой преподаватель. После того как я оправилась, меня даже отправили обратно в академию. Мадам Перолл, директриса, правда, пересмотрела мое расписание и вычеркнула из плана две дисциплины, которые ведет магистр Донован. Перевела в другую группу, дабы не возник конфликт интересов. В остальном же… не упустила возможности поздравить меня, подмигнуть и сказать, что я, цитирую, «урвала лучший экземпляр среди представителей мужского пола».

Новость о свадьбе разлетелась по академии за несколько часов, и вскоре я заметила последствия этих слухов. Больше никто не смотрел на меня с осуждением, никто не задирал, и даже Лизи — ох уж эта стерва — подошла на днях и извинилась за свое поведение. Я понимала, что все это связано вовсе не с тем, что я выхожу замуж, а с тем, за кого именно я выхожу.

Александр Донован — авторитет в здешних краях. Как позже выяснила, не только всезнающий преподаватель, но и находящийся на службе у короля маг и граф какого-то там заумного графства. Непонятно, что он забыл в академии. Наскучило служить за четыреста лет? Развлекается? Или проснулась любовь к детям и обучению?

Последнее предположение железным не назовешь. Этот мужчина не вызывает доверия, несмотря на протянутую руку помощи. И в его «научный интерес» я ни капельки не верю. Скрывается за этой причиной что-то иное, то, что мне ничуть не понравится. Но я не спешу бросаться на него с вопросами. Успею прощупать почву, аккуратно и медленно, как истинный археолог…

А пока я плыла по течению, как запущенный кем-то от скуки бумажный кораблик. Две недели пролетели незаметно, довольно быстро, и я, сама от себя не ожидая, с головой ушла в учебу. Танком пошла в незнакомый мир знаний и магии, впитывала в себя все новое и необычное. Профессоры хвалили, чему я была несказанно рада. От испорченной Джо и след простыл — смогла подняться в глазах многих и гордилась своими успехами так, будто была намерена осесть в Шендаларе навечно. Глубоко в душе осознавала, что это невозможно, но грустные мысли гнала прочь, наслаждалась временем в новом и поистине удивительном месте.

Сколько же тут странных, дивных дисциплин и таких же преподавателей…

Одни Заклинательные Песни чего стоят! Предмет вела мадам Эрли, худая смуглая особа с множеством тонких черных косичек. Она каждое занятие пела, лаская слух мелодичным голосом, и некоторые адепты предусмотрительно затыкали уши берушами, зная, что голосок дамы может спровоцировать их на самые неожиданные действия. А я не могла заставить себя пропустить ее пение, поэтому нередко просыпалась к концу урока, обнаруживая себя со шваброй в руках. Так мадам Эрли наказывала за пренебрежение правилами, главным из которых было использование берушей, если удалось различить, что песня наполнена колдовской силой…

В общем, скучать не приходилось. Однако меня тревожило, что Александр не торопится выполнять свое обещание и никаких «практик» со мной не проводит. С того вечера, когда он объявил родителям о намерении жениться на их дочери, только и делает, что избегает меня. С буднями все было понятно: я подглядела его расписание, с утра до ночи он проводит занятия. Но в выходные-то можно урвать жалкий часик! Хотя бы для того, чтобы ответить на мои вопросы. А их немало скопилось за недели игнорирования.

Но вместо этого он благополучно отпустил меня на этих выходных домой. Вернее, в меня клещом вцепилась леди Сабрина, заявив, что невесте пора заняться подбором платья.

Скучнее мероприятия, чем подготовка к свадьбе, на моем веку еще не было. Благо это нелегкое дело на свои хрупкие плечи взвалила мама Джо. Она суетилась так, словно сама в скором времени должна выйти замуж. Взвинченная, но счастливая. Прямо-таки ожила после вести о женитьбе.

— Посмотри, какой узор, милая! — Она потрясла перед моим носом куском белой ткани с принтом серебристых цветов. — Чудесный оттенок, не правда ли?

Белый. Белый цвет. Как и у остальных образцов…

— Но вот этот кажется светлее. — Мама задумчиво закусила губу, поднеся материю к моему лицу. — Прекрасно гармонирует с твоими волосами. Что скажешь, Ри?

Леди оглянулась на мою кузину, развалившуюся на мягкой софе и лениво поедающую виноград. Она умирала со скуки вместе со мной. Хотя сначала мне показалось, что Риана придет в восторг от посещения лучшего в столице свадебного ателье.

Просто она чудилась девушкой, зацикленной на таких вещах: на моде, платьях, своей внешности. Но за две недели я успела узнать ее получше. Конечно, сестра следила за собой, вела себя как подобает девушке из высшего общества. И в то же время страстно любила науку и медицину. А по вечерам втайне отрабатывала приемы рукопашного боя в паре со старшекурсником, в которого, как оказалось, безумно влюблена.

Я отчего-то была уверена, что это не единственный ее темный секрет, но остальными «подруга» делиться не спешила.

— Идеально, — прокомментировала сухо, закидывая в рот две виноградины. Прожевав, добавила: — Джо подойдет платье с плотным корсажем и длинной пышной юбкой. Ей бы талию затянуть, да потуже, а то успела слегка прибавить в весе.

Глава 21. Намек на любовь

— Определились! — спустя безумно долгие четыре часа радостно оповестила мама. — Все утвердили. Платье, фату, диадему…

— Слава всем богам! — оборвала ее Риана, резко оторвав голову от моих колен и вскинув руки к потолку. — Они услышали мои молитвы!

Я ткнула ее в спину, сдерживая глумливую улыбку.

— Риана, — отдернула ее леди Сабрина, но почти сразу вернула все внимание модистке. — Еще раз, Мадлен… Перепроверь. Все записала?

— Рано обрадовалась, — буркнула Ри, снова укладывая голову мне на колени.

Ей, конечно, необязательно было страдать в ателье все это время, но, как только я ей сказала о подготовке, она уверенно заверила меня, что одну не бросит и пройдет весь хаос вместе со мной. Ну, пока у алтаря отец не передаст мою руку другому мужчине.

— И все же не понимаю я тебя, Джо. — Она нахмурилась, положив на живот сцепленные в замок пальцы. — Зачем тебе выходить за него? Ты не подумай… Завидный холостяк, все дела… Но разве у вас с Даньелом все было несерьезно? Он же вроде перед летними каникулами даже о свадьбе заикнулся.

— Опять двадцать пять.

Я демонстративно закатила глаза. Риана не первый раз поднимает эту тему. И каждый раз у меня не возникает желания объяснить ей причину своего поступка. Отмахиваюсь. Мол, так будет лучше для семьи, репутации, бла-бла-бла…

— Я не люблю Даньела, — на сей раз вырвались такие слова.

Главное, что правда. А то Риана оказалась на удивление проницательной девушкой.

— А магистра, значит, любишь? — сощурилась.

Я чуть было не выпалила «нет».

Однако и «да» ответить не могла.

Ну вот к чему эта дурацкая свадьба? От жадных до приданого женихов, может, и избавилась, но на смену им нагрянули другие проблемы. И одна из них — страшное любопытство Рианы.

Чудилось, что кузина о многом догадывается, многое подмечает, до сих пор не узнает во мне прежнюю Джоанну. Но — что поразительно — о моих изменениях молчит. Должно быть, уже свыклась с мыслью, что старой версии сестры не увидит. Да и чего таить… Новая Джо, похоже, ей нравится больше.

— Придут со временем нужные чувства, — сказала глухо, не веря в собственные слова. — Родители довольны, а значит, и я довольна. Не донимают больше вопросами о замужестве, женихов под нос не суют. А то пристали же, когда я здесь очнулась… — Запнулась на миг, поймала взгляд Рианы и быстро исправилась: — Ну, то есть, когда пришла в себя после падения с лестницы. Засиделась, говорят, в девках.

— Я по-прежнему сижу, — ухмыльнулась гадюка. — И ничего.

— У тебя отец добрый. Не ограничивает твою свободу.

Чистая истина. Со своим дядей я виделась — а в моем случае познакомилась — на прошлых выходных, когда семья собралась за одним столом, чтобы объявить близким родственникам радостную весть.

Флавио Сан-Реми разительно отличался от отца Джо. Виделся простодушным, веселым, беспечным. И было заметно, что он безумно любит дочь, балует ее, во всем потакает. Единственное: не воспринимает ее тягу к целительству. Риана сказала, что он долго не поддавался уговорам, но в итоге разрешил ей поступить на факультет Целительства и Лесной магии. Смирился.

Такой понимающий родитель на вес золота. На месте Джоанны я завидовала бы по-черному и не преминула бы постоянно сравнивать своего отца и дядю. Но поскольку своего папу я не помнила, рано потеряла маму, а дедушка, заменивший мне родителей, и без того был прекрасным человеком, то зависти как таковой я не ощущала.

Лишь прониклась к Джо неожиданной жалостью. Видимо, натерпелась девчонка, раз дала деру в другой мир.

— Слушай, Джо… — Риана вдруг перешла на шепот. Оторвалась от моих ног, села рядышком. Глаза чего-то заблестели, и мне это очень не понравилось. — А у вас с магистром… ну… что-то было?

— На что это ты намекаешь?

Естественно, я поняла, на что она намекает. Не дура. Но именно ей мне и стоит прикинуться, потому что вопрос кузины самым наглым образом вынудил мое сердце затрепетать. Лицо ощутимо обожгло смущением.

Глупая реакция. Уже какой раз ловлю себя на подобном. И чего так застучал, наивный ты мешок с кровью?..

— На любовь намекаю, — серьезно произнесла подруга. — На взрослую любовь. Было же что-то, да? А то чего это он так внезапно жениться надумал… Четыреста лет холостым по свету бродил. В жизни не поверю, что ты его как женщина привлекла. Не в обиду тебе, Джо. Просто порой казалось, что магистр самый настоящий монах, не приветствующий разврат и порок. А тебя он частенько заставал зажимающейся в углах с Даньелом. Ты его соблазнила, признавайся? И у него взыграло чувство ответственности, да?

Я едва не задохнулась, пока она свою тираду выливала, от которой бросило в дрожь, как от ведра ледяной воды.

Какое «замечательное» мнение о Джоанне. Даже сестра в нехорошем направлении думает.

— Никого я не совращала, — выдала мрачно и отвернулась, чувствуя, как сильно пылают щеки от неуместного стыда и обиды. — Ничего не было. Это его инициатива. Причин не знаю.

И ведь действительно не ведаю о настоящих мотивах.

— А как же…

Глава 22. Эпик фейл

— Милая, ты уверена, что не хочешь примерить еще один комплект? — раздался за дверью голос матери, уже порядком надоевший.

Три. Три часа я мерила это глупое белье! Мне кажется, я перемерила все запасы модистки.

Оказалось, не все.

— Уверена! — гаркнула и сжала кулаки, успокаивая дыхание.

Нельзя нервничать. Нельзя.

— М-м… дорогая, я думаю, последнее слишком… закрытое.

— Идеальное, мам! Изумительное! Мне все нравится!

Минуты две она пыталась убедить меня примерить другой комплект и стучала в дверь, чтобы я ее впустила. Но нет. Довольно. Хорошо, что додумалась закрыться изнутри, а то она влетела бы ураганом в маленькую комнатушку, предназначенную для примерки, и вынудила бы переодеться. Снова. И так до бесконечности, я уверена.

В итоге мне удалось уговорить ее остановиться, и вскоре — позволив выдохнуть с облегчением — леди Сабрина удалилась в зал, сказав, что будет ждать там.

Чудесно. Несколько минут покоя, о большем я и не мечтала.

Признаюсь, день прошел впустую. С подбором платья я еще смирилась: его все-таки увидят все гости на мероприятии. Но вот от свадебного нижнего белья толку никакого, потому что я однозначно не собираюсь показываться магистру в ТАКОМ виде.

Красивый комплект, конечно, ничего не скажешь…

Я в очередной раз вгляделась в свое отражение в напольном зеркале. Фигура у Джоанны хрупкая, аппетитная, оттого и белье сидит потрясающе. Прозрачный в груди корсет подчеркивал ее осиную талию, кружевные трусики открывали вид на упругую филейную часть, а сексуальные ажурные чулки с поясом придавали еще больше красоты ее ангельским ножкам.

Я не отказалась бы от такого свадебного нижнего белья. И от фигуры. Ну, там… на Земле. Мой мужчина слюни бы пустил, если бы он у меня только был.

— Не-е, Джо… Теперь я тебя точно никому не отдам, — послышался за спиной хриплый голос.

— Мамочки!

Я подскочила на месте, резко обернулась и на долю секунды встретила взгляд Даньела — того самого поклонника-извращенца Джоанны, поймавшего меня в коридоре в мой первый учебный день.

Он не стал задерживать взор на лице, скользнул ниже, к глубокому декольте. Жадно изучая меня глазами, оттянул пальцами ворот гладкой черной рубашки и шумно задышал.

Сердце в пятки провалилось от этого масленого взгляда, интереса и похоти, отпечатавшейся на мужественном лице в виде краски смущения.

— Красивая, — выдохнул и судорожно сглотнул.

Это слово, как пощечина, вырвало из замешательства, и я наконец-то додумалась юркнуть за зеркало.

— Спятил?! — рявкнула на него. — Что ты тут делаешь? И как вообще зашел?

— Через черный ход, а дверь чарами открыл… Поговорить хочу.

— Поговорили же вроде. Я тебе все объяснила!

На самом деле на объяснения это было непохоже. Скорее, на попытку отвязаться от надоедливого ухажера.

Неделю назад он подловил меня в коридоре, сказал, что узнал о свадьбе с магистром. Начал возмущаться…

«А как же я, Джо? Как же мы?»

Жалко его что-то стало. Видно, он был сильно увлечен Джоанной, но была ли между ними настоящая любовь, а не одна страсть — большой вопрос.

Я дала ему понять, что это решение родителей и мое слово на процесс никак не повлияет. И пока он предавался общим жарким воспоминаниям, расхаживая по коридору, я быстренько улизнула.

— Давай поговорим, — попросил, упрямо двинувшись ко мне.

— Нашел место для разговора! А ну брысь, мне одеться надо!

— Да что я там не видел, — с улыбкой заметил он. Обошел зеркало, а я метнулась к двери, на ходу хватая свое платье. — Джо! Да постой ты!

Не успела выбежать. Поймал.

Прижал спиной к широкой груди, да так крепко, что из легких вылетел весь воздух.

Шею внезапно обожгло горячим дыханием, и спустя миг на коже загорелся след.

— Но если хочешь, — произнес сладострастно, между словами покрывая шею поцелуями, — сначала я могу напомнить, как тебе было хорошо рядом со мной.

О святая Дева Мария!

— Отпусти меня, идиот, пока никто не заметил!

Не услышал. Продолжил облизывать кожу, вызывая стаю колких мурашек. Сердце стучало громко-громко, металось в панике, кричало. По вискам побежал холодный пот, тело, став деревянным истуканом, задрожало.

Все эмоции, которые я засунула в мешок и спрятала в самом укромном уголке, в этот момент взорвались, и ни о каком контроле больше не могло идти и речи.

Я потеряла возможность держать себя в руках. Первобытный ужас и страшное волнение накрыли с головой, утягивая в бездонную пропасть. Сильно зажмурилась, напряглась каждой клеточкой тела. И…

… все вдруг исчезло. Давление, страх, противные прикосновения. Стало легче дышать. Но как жаль, что лишь на мгновение… Вскоре все вернулось с удвоенной силой, ударило по мне одной удушливой волной, и я поняла, что падаю.