Кас очнулся от того, что кто-то громко кричал. Не разобрать — слова или просто шум, но звук был чужим и слишком ярким для его полусонного состояния. Он попытался закрыть голову подушкой… и с удивлением обнаружил, что никакой подушки нет. Более того — кровати тоже нет.
Он лежал на холодной брусчатке. Камни под спиной были неровные, влажные и пахли сыростью.
— Так, стоп, — пробормотал он, моргая. — Это уже не моя комната. Если кто-то решил пошутить… очень странный розыгрыш.
Вокруг клубился туман, подсвеченный нереальным голубым светом. Где-то над крышами слышался гул, будто огромный колокол бил слишком часто и слишком громко. Кас поднял голову — и замер.
Перед ним возвышались стены города. Высокие башни с острыми крышами, мостовые, уходящие куда-то вверх и вниз, и огромное сияние в небе, похожее на трещину в стекле. По этой трещине пробегали искры молнии.
— М-да, — Кас потер лицо. — Либо я уснул у компа и сейчас увижу подсказку «Нажмите пробел, чтобы продолжить», либо… я официально попал в фэнтезийный кошмар.
Он встал, слегка пошатываясь. Ноги дрожали, будто после бега. На нём была та же одежда, что и дома: джинсы, футболка, кроссовки. Не доспехи, не мантия, не что-то из ролевой игры.
И именно в этот момент раздался звонкий голос:
— Ты что творишь?! Быстрее сюда!
Кас обернулся. Из-за угла выскочила девушка. Длинные волосы разметались по плечам, глаза сверкали, а в руках она сжимала странный серебристый жезл. Она бросилась к нему, схватила за руку и рванула куда-то в сторону, даже не давая времени на вопросы.
— Эй! — возмутился он, но послушно побежал. — Я вообще-то только что очнулся! Может, объяснишь, что происходит?!
— Объясню, когда будем живы! — огрызнулась она.
Они нырнули в узкий переулок. Над улицей прокатился грохот, и кусок крыши рядом с тем местом, где Кас только что стоял, рухнул вниз, разбрызгав каменную крошку.
Кас сглотнул.
— Хорошо. Допустим, я в кино. Допустим, это эффектный экшен. Но кто ты и почему тащишь меня, как будто я твой питомец?
Девушка резко остановилась, развернулась к нему и вперила в него взгляд.
— Я Алона. И если ты хочешь выжить — делай, что я говорю.
— Очень приятно, Алона, — выдохнул Кас. — Я Кас. И вообще-то я не подписывался на эту экскурсию.
Она вздохнула так, словно уже пожалела, что его спасла.
— Отлично. Ещё один «новенький» без понятия, где он.
— О, то есть я не первый? — оживился Кас. — Значит, у вас тут клуб попаданцев? Надеюсь, футболки выдают?
Алона закатила глаза.
И в этот момент за их спинами раздался новый голос, насмешливый и спокойный:
— Алона, ты опять подобрала случайного парня на улице?
Из тумана вышел высокий парень с растрёпанными волосами и наглой улыбкой. За ним скользнула высокая фигура в капюшоне — девушка с серебристыми глазами, которые будто светились в полумраке.
— Марк, не начинай, — буркнула Алона. — Этот «случайный парень» чудом выжил прямо на площади.
— Хм. Интересно, — Марк прищурился и протянул руку. — Ну привет, чудо. Я Марк. А это — Никайра. Она, кстати, видит людей насквозь, так что врать бесполезно.
— Очень мотивирующее знакомство, — буркнул Кас, пожав руку. — Значит, я теперь в вашей весёлой компании?
Никайра молча кивнула, её взгляд был изучающим, но не враждебным.
И именно в этот момент небо над городом разорвалось новым грохотом.
Кас переводил дыхание, глядя то на Алону, то на новых знакомых.
— Значит, — сказал он, отряхивая джинсы, — меня зовут Кас. Я вообще-то жил спокойно, ел пиццу, играл в игры… и вот теперь выдернули сюда. Скажите честно: у вас тут квест для новичков? Типа «спаси город и получи бонусное оружие»?
— О, — Марк усмехнулся, — он уже шутит. Это хороший знак. Обычно новички плачут.
Алона закатила глаза:
— Может, хватит? Человек в шоке.
— В шоке? — Кас хмыкнул. — Да нет, всё в порядке. Просто пытаюсь понять, почему красивая девушка хватает меня за руку и таскает по переулкам. Обычно это в моих снах, но там меньше кирпичей падает.
Алона на секунду смутилась, но тут же нахмурилась:
— Ты не понимаешь. Здесь опасно. Этот город на грани.
— Ага, понял, понял, — Кас поднял руки. — Город рушится, монстры из тумана, а я в джинсах и футболке. Очень вовремя. Может, вы хотя бы объясните, что здесь за правила?
Марк ухмыльнулся и хлопнул Каса по плечу:
— Парень, тебе повезло. У нас есть проводник по правилам. Правда, он обычно сама Алона.
— Да я жду, — Кас показал на девушку. — Алона, ну давай. Инструктаж для чайников.
Алона вздохнула и скрестила руки на груди.
— Первое правило: не геройствуй. Второе — слушай тех, кто знает больше. Третье — никогда не доверяй городу полностью. Он меняется.
— Подожди, — Кас наморщил лоб. — Не геройствуй? А я, значит, должен сидеть и ждать, пока всё рухнет?
— Ну… лучше живой трус, чем мёртвый герой, — холодно сказала Алона.
— Отлично, — Кас кивнул. — Тогда это точно не про меня. Я обычно живой и очень… эм… живчик.
Марк прыснул от смеха.
— Мне он нравится.
Алона прикусила губу, чтобы не улыбнуться, но Никайра внимательно посмотрела на Каса и вдруг сказала тихим голосом:
— В нём есть что-то странное. Как будто он действительно не по правилам.
Кас развёл руками:
— Ну, наконец-то кто-то понял. Это моя фишка. Я всегда всё делаю не так, как надо.
Алона закатила глаза второй раз за последние пять минут, но Кас успел заметить, что в её взгляде мелькнула тень улыбки.
Они двинулись дальше. Переулок вывел их к широкой улице, залитой голубым сиянием. Дома казались перекошенными, будто город сам пытался держать равновесие и не падать в зияющую трещину на небе. В окнах мелькали лица жителей: одни дрожали, пряча детей, другие закрывали ставни и шептали заклинания.
— Атмосфера вечеринки так себе, — заметил Кас, оглядываясь. — Где ваши торговцы с пряниками и музыканты?
Портал сомкнулся за их спинами, оставив после себя тихое эхо.
Кас моргнул — и первым делом подумал, что оказался в торговом центре после ремонта: всё блестело, сверкало и резало глаза.
Но через секунду понял — это не стекло.
Это были зеркала.
Дома, улицы, даже булыжники мостовой сияли, как отполированная поверхность. Каждый шаг отражался десятками теней. Даже небо — зеркальное, и в нём отражались они сами, только вверх ногами, будто мир перевернулся.
— А вот и наш новый кошмар, — пробормотал Марк. — Кто-то явно переборщил с декорациями.
— Это ненормально, — тихо сказала Алона. — Здесь нельзя задерживаться. Город… он смотрит.
Кас остановился посреди улицы и уставился на своё отражение, которое повторяло каждый его жест с пугающей точностью.
— Серьёзно? — пробормотал он. — Джинсы, футболка, кроссовки, а рядом маг с жезлом, воин с мечом и загадочная красавица с глазами из серебра. И всё, что меня беспокоит — это двойной подбородок в зеркале. Отлично, Кас, приоритеты на месте.
Марк прыснул от смеха, но Никайра не разделяла веселья. Она смотрела прямо в зеркало напротив, и её отражение вдруг… не пошевелилось. Просто стояло, глядя на неё с живой холодной точностью.
— Оно… не так, — прошептала она.
Алона резко схватила Каса за руку:
— Не смотри на них долго!
— Эй, ты же понимаешь, что держать меня за руку — это почти признание? — ухмыльнулся он. — Ещё немного — и я решу, что ты влюбилась.
— Я решу, что ты идиот, — отрезала она, но руку не отпустила.
Они шли по улицам, и чем дальше, тем сильнее росла тревога.
В окнах мелькали лица, но никто не открывал ставни.
Касу всё время казалось, что за ними наблюдают сотни глаз.
На площади стояла статуя — зеркальная фигура человека без лица.
Когда Кас подошёл ближе, поверхность статуи отразила его самого — только улыбка в отражении была шире, чем у него.
— А если моё отражение окажется симпатичнее? — пробормотал Кас. — Это будет обидно.
Алона не улыбнулась.
— Здесь нельзя шутить. Здесь шутки убивают.
— Тогда мне конец, — ответил он.
Из переулка вышла женщина в сером плаще. Она двигалась короткими перебежками, прикрывая лицо закопчённым стеклом, как маской.
Заметив их, она вздрогнула.
— Убирайтесь! Вы привлечёте их!
— Спокойно, — поднял руки Кас. — Мы мирные. Ну… относительно.
— Не разговаривай! — предостерегла Алона. — Это может быть ловушка.
Женщина дрожащей рукой указала на зеркальную стену дома напротив.
Кас обернулся — и застыл: в отражении женщина стояла прямо, с холодной улыбкой и пустыми глазами.
— Ой, — выдохнул он. — Вот та версия мне определённо не нравится.
Женщина прижала стекло к лицу.
— Они следят. Ждут, пока кто-то смотрит слишком долго. Тогда отражение выходит и занимает твоё место.
Кас передёрнул плечами.
— Звучит… вдохновляюще. У вас тут вообще что-то позитивное бывает? Может, зеркальные дискотеки?
— Замолчи, — прошипела Алона.
Но он уже не слушал. В зеркале его отражение моргнуло — на долю секунды позже. Этого хватило, чтобы по спине пробежал холодок.
Марк тихо сказал:
— Похоже, твой двойник строит планы на твою жизнь.
— Вторник только начался, а у меня уже конкуренция, — буркнул Кас.
Женщина жестом позвала их внутрь.
Окна в доме были завешены тряпками, зеркала — заклеены бумагой. Воздух пах гарью и пылью.
— Садитесь, — прошептала она. — Только не смотрите по сторонам.
Даже в тусклом свете Кас видел, как сквозь щели блестят осколки зеркал.
— Вы живёте так всегда? — спросил он.
— Каждый день, — ответила хозяйка. — Если смотришь в отражение дольше нескольких секунд, оно оживает. Забирает твою силу и твоё место.
— Значит, правило одно, — сказала Алона. — Не встречаться взглядом со своей копией.
Женщина кивнула.
— И ещё — не слушайте голоса из зеркал. Они слишком убедительные.
Никайра тихо добавила:
— Город подстраивается под людей. Он выманивает то, чего они боятся больше всего.
Кас невольно взглянул на блестящий осколок в углу.
Отражение улыбалось шире, чем следовало. Он резко отвёл взгляд.
— Я не смотрел, — буркнул он.
Алона метнула на него взгляд. Её злило не непослушание, а то, что город снова ловил его быстрее всех.
Женщина вскрикнула. Кусок ткани сполз со стены, обнажив зеркало.
Их отражения стояли там — с пустыми лицами и чёрными глазами.
Марк схватился за меч.
— Ну вот, кажется, гости.
Кас ощутил, как его копия подмигнула ему.
Это было не отражение. Это — он другой.
Алона вскинула жезл. Серебристая вспышка отразилась от зеркала и вернулась, едва не сбив её с ног.
— Они копируют магию, — выдохнула она.
Никайра расправила руки. Тени за её спиной обрели форму крыльев, но зеркальная двойница повторила то же движение — холодно, точно, бездушно.
Кас видел, как его отражение выходит из зеркала.
То же лицо, та же одежда, только взгляд — чужой, уверенный, слишком спокойный.
— Значит, теперь у меня есть я, только лучше, — сказал он. — Замечательно.
Его отражение улыбнулось и шагнуло вперёд.
Марк атаковал первым. Меч звенел, будто сталкивались два зеркала.
Алона метнула заклинание — и получила то же самое обратно.
Кас стоял, не зная, что делать. Любое движение — повторялось. Любой шаг — копировался.
И тогда он решил действовать наоборот.
Он начал двигаться нелепо: шатаясь, спотыкаясь, роняя стул.
Отражение попыталось повторить — и сбилось, потеряло форму, расплылось, как ртуть.
— Вот так! — выдохнул Кас. — Попробуй-ка скопировать идиота!
Отражение рассыпалось в серебристую пыль.
Алона ошеломлённо смотрела.
— Ты… уничтожил его.
— Нет, — усмехнулся Кас. — Он сам не выдержал конкуренции.
Зеркала снова дрожали. Из них выползали новые двойники — десятки.
Марк отбивался, Никайра сжимала кулаки, Алона била светом, но магия отражалась.
Они вышли из портала — и мир будто выдохнул тишину им в лицо.
Не было ветра. Не пели птицы. Даже собственные шаги гасли, будто земля глотала любой звук.
Город раскинулся вдоль серых улиц. Дома без вывесок, окна затянуты чёрной тканью. Площадь пустая. На стенах висели железные амулеты с пересечённым символом рта — немое предупреждение.
— Чего-то здесь… — начал Марк, но Алона рывком закрыла ему рот. Её глаза сверкнули гневом: «Тихо».
Из тёмного переулка показались люди. Все в одинаковых серых плащах, лица скрыты капюшонами. На груди у каждого висел амулет — чёрный диск, перечёркивающий рот. Они двигались быстро, но бесшумно, словно сами стали частью этой тишины.
Один жестом позвал их следовать.
Кас шёл рядом, каждый шаг отдавался в груди гулким страхом. Он не отпускал руку Алоны — не ради смелости, а чтобы быть уверен, что он ещё живой.
И вдруг — звук.
Деревянная игрушка упала из рук ребёнка, тихо стукнувшись об камни. Звук эхом отразился по улицам, усилился и вернулся сотней раскатов.
Тьма в переулке пошевелилась. Из неё вынырнуло нечто: зверь из стекла и звука, с телом, похожим на треснувший хрусталь, и пастью, полной пустоты. Его глаза зияли бездонной чёрнотой.
Жители мгновенно припали к земле, прижимая амулеты к груди. Никто не произнёс ни слова.
Мальчишка замер, не в силах даже заплакать. Зверь рванул к нему.
Кас почувствовал, как мир сузился. Его сердце билось слишком громко, и ему показалось, что монстр уже слышит его стук.
— Нет… — прошептал он почти беззвучно.
И тут, где-то внутри головы, прозвучал женский голос.
Тихий, обволакивающий, тревожно знакомый:
«Кричи, Кас. Ты всегда кричал, когда хотел жить. Я услышу тебя.»
Он дёрнулся, зажал уши, но голос не стих.
И впервые ему стало страшно не только за себя — но и за то, что будет, если он действительно крикнет.
Острие тишины резало слух сильнее любого крика. Зверь из переулка рванулся к мальчишке, и Кас понял — если он сейчас промолчит, это будет выбор. Он не мог.
— Эй! — голос сорвался глухо, словно его втянула сама улица. — Сюда, стеклянная морда!
Звук отразился от стен, распался на тугие волны и ударил обратно — как если бы город сыграл его собственный голос на невидимом барабане. Зверь дёрнулся. Его длинная голова повернулась, и пустые глазницы щёлкнули, настраиваясь на новую цель. Второй, поменьше, отлепился от темноты следом: тела — как потрескавшийся хрусталь, внутри — пульсирующая пустота, чёрная и ненасытная.
Кас вышел на шаг вперёд, ладонью показывая мальчишке «стоять». Ребёнок дрожал, вцепившись в игрушку, но не плакал — и это было почти чудом. Женщина, вероятно мать, бессильно прижалась к мостовой; двое местных держали её за плечи. Ни звука. Только дыхание — раз, два. Слишком громко.
«Кричи, Кас, — шёпот прошёл по вискам холодком. Женский, мягкий, как воспоминание о чужом тепле. — Я услышу. Я всегда слышу.»
Он стиснул зубы. Голос ниоткуда был как заноза — не больно, но не даёт забыть.
— Не сейчас, — прошептал он так тихо, как только мог, и сжал кулаки.
Первый зверь прыгнул. Воздух скрутился, будто воронка, и ударил Каса волной пустого гула — как вакуум, рвущий уши. Он пригнулся — почти на рефлексах — и скользнул в сторону, плечом врезавшись в стену. Боли не было — звук её задушил. Но вибрация шла по костям, сползая в колени.
Алона появилась рядом, почти не касаясь мостовой — чистая выучка тишины. Жезл вспыхнул серебром, но не разрядом — мягким отсечённым светом, как ножом. Она резанула по лапе твари, стараясь не дать отбоя, чтобы гул не вернулся. Руна на наконечнике погасла прежде, чем эхо успело ухватиться.
Марк напрягся, но клинок не вытащил — вместо этого ухватил у стены деревянную створку от сломанной лавки и выставил её щитом. Раздалось слабое шшш, как по ткани, и он поморщился — даже этот звук мог стать приманкой.
Никайра подняла ладонь, и между ней и зверем словно повисло стекло. Нет — воздух стал вязким, и прыжок чудовища чуть смазало. Серебристые глаза Никайры потемнели, зрачки — тонкие, как нити. Магия без шепота, без формулы — одно намерение.
Кас скинул кроссовок — лишний грамм звука при шаге — и пошёл на зверя босиком. Камень глотал прикосновение. Дыхание — через нос, коротко, ровно. Он не смеет сорваться. Но мальчишка…
— Смотри на меня, — губами, без голоса. Мальчишка смотрел.
Зверь качнулся на тонких стеклянных лапах, и Кас заметил на ребре его «груди» тонкую расщелину — как трещину на льду. Он вложил взгляд в линию — туда, куда ударить. Но чем? Любое столкновение отдаст эхо.
Он поднял ладони, нарочно медленно. Пальцы — растопырить, потом резко сжать. Жестом он режет воздух. Зверь копирует — ритм тянет его, как нота привязывает голос. И в тот миг, когда тварь повторяет движение, Кас делает обратное: вместо сжатия — резкий хлопок по груди. Не звук — движение. Ладонь скользит по пустоте плеча твари — и в трещине что-то дрогнуло, как нить, натянутая до крика.
— Сейчас! — беззвучно бросил он Алоне.
Она поняла. Серебряная кромка жезла вошла точно в трещину — коротко, почти бесшумно, как игла. Свет не вспыхнул — он был узким лезвием. Тварь выгнулась и распалась в пыль, стеклянные крошки осели на камне и тут же растаяли, впитавшись в мостовую, словно город пил собственных породышей.
Второй зверь зашипел — нет, звук не прошёл, но чёрная пасть дрогнула, и из неё в мир вытянулся новый гул. Из переулка на этот беззвучный зов поползли ещё три.
«Ещё, — Эл будто наклонилась ближе, в самую глубину сознания. — Ты пахнешь громом. Мне нравится.»
— Прекрати, — выдохнул Кас. Он понимал, что говорит вслух — губы растянулись на миллиметр больше, чем нужно. Он поймал себя, поднял глаза. Алона — рядом. Видит. Понимает, что с ним что-то не так. Не сейчас.
— В круг, — шепнул Марк — едва-едва, больше дыханием. Они с Алоной и Никайрой замкнули полукольцо, оставив позади мальчишку и мать.
Они вошли в город осторожно, словно боялись, что сама земля под ногами исчезнет. И это было недалеко от истины: нижние улицы уже утонули в песке, виднелись лишь крыши домов, торчащие, как острова в зыбучем море. Всё, что ещё держалось на поверхности, люди перенесли наверх — на платформы и подвесные мостики.
Дети бегали по канатам так, будто родились с балансом акробатов. Женщины несли корзины с водой по шатким лестницам. Мужчины тянули вверх балки, строя новые настилы. Никто не ступал на землю: каждый шаг внизу мог разбудить червей.
Алона остановилась на одном из мостиков и оглядела улицы.
— Они превратили город в сеть. Удивительно, что он ещё держится.
— Удивительно, что они сами ещё держатся, — пробормотал Марк, пытаясь пройти по канату. Он выглядел неуклюже, и дети тут же начали хихикать, показывая на него пальцами.
Кас ухмыльнулся:
— Осторожнее, Марк. Если упадёшь, то станешь закуской для местных любимцев.
— А ты, значит, будешь главным блюдом? — отозвался Марк, но улыбнулся.
Их повёл дальше человек в охряной накидке — тот самый, что встретил их у входа. Он представился коротко:
— Я — Дарас. Старший наблюдатель.
— Наблюдатель чего? — спросил Кас.
— Песка, — ответил Дарас. — Мы обязаны слышать его дыхание. Когда черви поднимаются — весь город замирает. Когда они уходят глубже — мы продолжаем жить.
Они пришли на центральную платформу. Здесь был рынок — необычный: лавки висели на верёвках, товары крепились так, чтобы не упали. Воздух был наполнен запахом сухофруктов, лепёшек, кожи. Люди переговаривались громко, без страха. Но в каждом их движении была привычка смотреть вниз.
К ним подошла женщина с лицом, обожжённым солнцем. В руках у неё был кувшин с водой.
— Вы чужаки, — сказала она. — Значит, вы не знаете, как слушать песок. Слушайте внимательно.
Она опустила кувшин на мостик. Вода внутри дрожала от невидимых вибраций.
— Черви двигаются сейчас. Далеко. Но если они приблизятся, вода начнёт петь. Тогда нужно замереть. Ни шага. Ни звука. Иначе они почувствуют.
— Очаровательно, — пробормотал Кас. — Жить как на минном поле.
Женщина нахмурилась.
— Для нас это не игра.
Алона шагнула вперёд, кивнула с уважением.
— Мы понимаем. Скажите, что мы можем сделать?
Дарас посмотрел на них серьёзно.
— Сейчас? Ничего. Просто ждать. Но скоро будет буря. А во время бури черви выходят на поверхность. Мы потеряли половину города в прошлый раз. Если не найдём способа их отогнать — погибнем все.
Словно подтверждая его слова, платформа под их ногами дрогнула. Вода в кувшине качнулась, тонко звякнув о края. Люди вокруг замерли. Даже дети перестали смеяться.
И тут снизу донёсся рёв. Земля разверзлась, и прямо под одной из платформ поднялась песчаная волна. Из неё вырвалась чешуйчатая пасть, огромная, как дом. Песчаный червь ударил в нижние балки, и мостик, на котором стояли несколько человек, начал рушиться.
Крики взорвали воздух. Люди бросились в стороны, кто-то сорвался вниз, повиснув на верёвках. Червь рычал без звука — его пасть была бездонной, и сам воздух стягивался внутрь, как в воронку.
Кас не раздумывал. Он кинулся к краю платформы, схватил за руку мальчишку, который уже летел вниз. Тот вцепился в него с отчаянной силой. Алона вонзила жезл в крепёж балки, создавая импульс света, который укрепил верёвки. Марк прыгнул, ухватил женщину, тянувшуюся за ребёнком.
Никайра подняла ладони — и воздух вокруг червя стал вязким, словно песок сам пытался удержать его. На миг чудовище замедлилось, но потом снова рванулось вверх, и из-под песка вырвались ещё два.
— Великолепно, — выдохнул Кас. — У нас теперь ужин на троих.
Но в глазах его уже не было прежней легкомысленности. Он видел, что если сейчас они не справятся, город уйдёт в пески раз и навсегда.
Три чудовища рвались из песка, и каждый их рывок отдавался вибрацией в деревянных мостиках. Люди кричали, хватались за канаты, кто-то срывался вниз — и только верёвки, протянутые между домами, спасали от неминуемой гибели.
Первый червь ударил прямо в балку, и платформа под ногами Каса накренилась. Он вцепился в канат и удержал мальчишку на весу. Под ними зияла пасть — тёмная, бесконечная, и воздух стягивался внутрь так, что дыхание перехватывало.
— Алона! — крикнул он.
Она уже была рядом. Жезл вспыхнул серебром, и свет полоснул чудовищу по глазам. Червь отшатнулся, дёрнулся вбок, и платформа успела выровняться.
Но второй червь рванул к соседнему мосту, где люди пытались убежать. Канат натянулся, заскрипел. В следующий миг он лопнет — и десятки жителей упадут в пасть.
— Держите! — заорал Марк, прыгая вперёд. Он схватил край моста, натянул верёвку на плечо и держал, пока люди перебегали. Лицо его налилось кровью, зубы скрежетали, но он не отпускал.
Третий червь поднялся так близко, что брызги песка посыпались прямо на Никайру. Она вытянула руки, и воздух вокруг закружился вихрем, обволакивая пасть чудовища. Песок пошёл в обратную сторону, словно ветер пытался засыпать дыру обратно. Червь зарычал — теперь уже громко, с хриплым гулом, от которого закололо уши.
Кас поставил мальчишку на твёрдый настил и обернулся. Его сердце билось так, что казалось — вот-вот вырвется наружу. Он видел, что каждый из них держится из последних сил. И понял: они просто не успеют.
— Чёрт! — рявкнул он. — Они слишком быстрые. Мы никогда не победим их в лоб!
И вдруг он заметил: черви двигались синхронно. Каждый рывок — как удар барабана. Каждый разворот — одинаковый. Они были не хаосом, а системой.
— Они двигаются по ритму! — крикнул он. — Если сбить этот ритм, они сломаются!
— И как ты предлагаешь это сделать?! — выкрикнула Алона, едва удерживая световой барьер.
Кас вдохнул глубже.
— Как обычно. Шумом!
Он бросился на центр платформы и начал топать ногами, хлопать руками, издавать самые нелепые звуки, какие только мог. Он кричал, смеялся, хрипел, издавал свист и кашель. Его тело двигалось в разные стороны, ломая каждый ритм, каждую закономерность.