«Когда дело доходит до пороков и их сокрытия, люди становятся на удивление изобретательными».
Новиков широко зевнул. Рассуждения писателя Русакова о пороках и пророках занимали добрый десяток страниц и успели порядком наскучить. Хотя, в целом, мысль неплохая. Про пороки. Уж кому-кому, а Новикову прекрасно известно, насколько изворотливо люди умеют скрывать гадости.
И про посмертную кару для ненаказанных преступников тоже интересно написано – как их прикапывают на поле, и прямо сквозь тела прорастает острая осока, а грешники всё чувствуют. Иногда ещё упаковывали в ящики, присыпали землёй и пускали плавать по болотам.
Недурно. Иногда действительно очень хочется, чтобы преступника самого протащило по всем «кругам», хотя бы в том мире. Особенно если в этом мире он сумел выкрутиться. Или откупиться. Всякое бывает.
Непонятно только, зачем главному герою книжки понадобилось непременно повстречаться с пророком-отшельником, и теперь сюжет неплохого в общем-то детективного ужастика застопорился.
Собственно, Новиков решил прочесть свежий опус писателя исключительно из чувства «землячества». Снова зевнув, он поскрёб небритый подбородок, пытаясь припомнить, есть ли вообще такое слово. Ну и потом – следователю иногда можно почитывать хорошие детективчики. Так, для разнообразия. И чтобы глаз не замыливался.
Ещё раз смачно зевнув, Новиков загнул уголок страницы и отложил книжку. Встав с кресла, потянулся. И напрасно – в спине тут же хрустнуло. Новиков крякнул и ссутулился. Не стоило так долго сидеть в одном положении – старые раны этого не любят и мигом дают о себе знать.
Фигурные стрелки на большом круглом будильнике показывали половину второго. Посетовав, что засиделся, Новиков выключил светильник и пошлёпал на кухню.
Сквозь непроглядную пелену февральского снегопада проступали мутные пятна фонарей, подсвечивающих густые потоки крупных хлопьев. Как будто мерцающий саван колышется. Весна-то, похоже, не торопится.
Нарезая копчёную колбаску, присланную тёщей из Растяпинска (натурпродукт с тамошнего племзавода), Новиков мысленно подсчитывал, сколько ещё жена с дочкой будут гостить у родственников. В школах – сплошной карантин и дистанционка, а жена рассорилась с главврачихой и пошла в отпуск в «солнечном» феврале. Так что женское большинство семейной ячейки майора Новикова укатило в этот самый Растяпинск.
Кстати, поговаривают, якобы где-то в глухих Растяпинских лесах и обитает писатель Русаков. Правда, никто не знает, где именно. И как он выглядит. Вот уж кто умеет шифроваться.
А что, в Растяпинске, наверное, теперь здорово – заснеженные пряничные домики, коньки, лыжи на свежем воздухе, покатушки на лошадках и долгие зимние вечера в деревянном доме у самовара. Может, на Масленицу и сам Новиков туда рванёт.
Ну а пока выходило ещё добрых две недели гордого одиночества. Другими словами, ещё две недели невозбранимых ночных походов к холодильнику, неконтролируемой горы посуды в раковине и много-много хоккея. И советских фильмов. И пазлы без бесконечного брюзжания жены над ухом. И никаких дочкиных эко-пикетов с придурковатыми активистами, по которым психушка плачет.
Совершенно довольный собой и своей временной свободой, Новиков вернулся к окну, жуя огромный бутерброд. Уже несколько дней журналисты с округлившимися от ужаса глазами пугали зрителей аномальными снегопадами. Европейскую часть страны накрыл циклон. Подумать только, в России зимой выпал снег. Надо же, какая неожиданность.
Хотя коммунальщики Добромыслова, похоже, редко смотрели новости, и снегоуборочная техника выехала на дороги только вчера утром, когда город не то чтобы встал в пробках, а вообще не смог пошевелиться. Новиков вместе с соседями в нежных розовых рассветных лучах лопатой прокапывал выход из подъезда. Впрочем, опоздал на работу из-за сугробов не только он.
А ещё густые снегопады очищают воздух от всякой вонючей химии, что для Добромыслова, застрявшего в кольце ядовитых производств, очень даже полезно. Так что пусть снег дальше кружится и летает. И подольше.
Дожёвывая бутерброд, Новиков наблюдал, как в мягкой лиловой тишине снегопада туманно светятся шарики фонарей. Красиво всё-таки.
Пора ложиться. Завтра надо встать пораньше – похоже, снова придётся прорубать тоннель в сугробе.
Намерение раннего подъёма сбылось само собой с треском телефона. На дисплее высветилась фамилия начальника. С одной стороны, трезвонить по ночам и задолго до рассвета – не комильфо, с другой – когда звонит старший по званию, не брать трубку нельзя. К тому же, видимо, стряслось что-то серьёзное. Палыч – мужик понимающий, просто так в пять утра дёргать не станет.
– Да? – вздохнул Новиков.
– Собирайся, едешь на место, – без предисловий отчеканил Палыч.
– А что случилось?
– Вислогузова знаешь? – Судя по скрипучим интонациям, Палычу ранняя беседа тоже не доставляла удовольствия.
– Кого? – вяло переспросил Новиков.
– У него полигон и переработка мусора на Химической, туда все заводы свои отходы сваливают.
– Это оттуда воняет так, что к промзоне только в противогазе можно подъезжать?
Про то, что именно против этих производств яро протестовали местные эко в компании с его дочкой, Новиков, конечно же, умолчал.
Вислогузов, хозяин знаменитого мусорного полигона и ещё пары химпроизводств, был человеком лет сорока пяти. Ещё совсем не старый, но уже лысеющий, он слыл в городе ярым борцом за экологию. И разумеется, был хорошо знаком со всей городской верхушкой. Менялись мэры, замы, разномастные начальники, но уже много лет Вислогузов был постоянным гостем на всех днях рождения, банкетах, рыбалках-охотах. Новиков видел его пару раз на мероприятиях и помнил как невзрачного щуплого человека среднего роста в дорогущем костюме. Собственно, это всё, что приходило на ум при мысли о Вислогузове. Даже его лицо припомнить толком не получалось. На людей подобного типа – «самых обычных» – обычно крайне трудно составлять ориентировки.
Новиков вошёл в комнату и не сразу заметил Вислогузова. В углу дивана будто мятая тень сгустилась. Но оказалось, там просто сидел некто скрюченный. Практически завязавшись в узел, наваливался на подлокотник, закрыв глаза ладонью.
– Анатолий Венедиктович? – деликатно произнёс Новиков.
– А вы кто? – хрипло спросил Вислогузов, подняв голову.
– Майор Новиков. Следователь.
– Очень приятно, – очевидно, на автомате, сказал Вислогузов и указал на кресло рядом с диваном. – Присаживайтесь.
В это момент откуда-то выскочило маленькое брехливое существо. В первый миг подумав, что это огромная крыса, Новиков инстинктивно отскочил. Но это оказалась собачонка, и теперь она носилась по полу, оглушительно лая.
– Кто-нибудь уберёт это чучело?! – по-командирски рявкнул Вислогузов.
Когда никто не отозвался, Вислогузов сгрёб собаку за шкирку и с размаха отправил в полёт на лоджию, после чего захлопнул дверь с такой силой, что стекло гулко звякнуло, едва не треснув.
– Вонючая тварь, – процедил Вислогузов, возвращаясь на диван. Потом будто вспомнил о Новикове. – Да вы садитесь.
– Спасибо. – Новиков, слегка опешив, устроился в жутко неудобном, но очень модном кресле. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
– Сколько угодно, – настораживающе мрачно произнёс Вислогузов.
– У вас есть какие-либо соображения относительно случившегося? – осторожно спросил Новиков, раскрывая блокнот в точку (скетчбук, как ему объяснила дочка) и доставая ручку. Когда дочка на двадцать третье февраля подарила этот «бук» вместе с красивой перьевой ручкой, то сказала, что так он будет выглядеть солиднее, а значит, сможет производить хорошее впечатление.
– Это уже не первый случай. – Вислогузов чуть вытянул шею, чтобы увидеть, как Новиков запишет его слова. Почти все так делали.
– Что конкретно вы имеете в виду? – спросил Новиков, картинно водя пером по плотной кремовой бумаге.
– Где-то год назад… да, примерно год. Вроде бы тогда тоже была зима, – Вислогузов сделал паузу, чтобы Новиков успел за ним записать. – Погибла ещё одна девушка. Подруга Джесси. Её тоже нашли в ванной. Но тогда всё списали на несчастный случай.
Новикова снова посетило дежавю. Кажется, что-то подобное уже, и правда, случалось.
– Вы помните, как её звали? – Новиков принял заинтересованную позу ожидания, чуть подавшись вперёд. Людям нравится, когда их словам внимают.
– Погодите. – Вислогузов, постукивая по губе, водил глазами по потолку. – Милана? Марина? Маргарита? Что-то подобное.
Новиков аккуратно записал все три имени.
– Вы помните детали?
– Это ваша работа, разве нет? – резко спросил Вислогузов. – Хотя о чём речь. Всё тогда спустили на тормозах. Да и я хорош. Может, это я виноват. Может, если бы… – Он вздохнул и снова прикрыл глаза рукой. – Джесси тогда говорила, что что-то там было не то. Было что-то подозрительное. Даже просила подключить друзей, чтобы провели… как это… расследование. Но я не поверил.
– А почему не поверили?
– Как вам сказать. Мне эта девица не очень-то нравилась. Бестолковая, наглая. Ветер в голове. – Вислогузов сцепил руки на колене. – Я, в общем-то, не особо удивился, когда… – Он шумно выдохнул.
– Мы всё проверим. Ещё раз.
– Да уж постарайтесь. – Вислогузов, поморщившись, глянул на дверь лоджии, из-за которой доносился глухой собачий лай.
– Скажите, – теперь Новиков подбирался к деликатным вопросам, где важно всё сделать правильно. – Насколько я понял, вы с дочерью жили не вместе.
– Точно, – кивнул Вислогузов. – Я купил эту квартиру, когда ей исполнилось восемнадцать.
– То есть, ваша дочь жила здесь одна?
– Да.
– А у неё был молодой человек?
– Не знаю, – сказал Вислогузов, помедлив.
– Может, у вас есть предположения? – осторожно спросил Новиков.
– Допустим, есть. Мне кажется, кто-то у неё был. – Вислогузов произнёс последнее слово, как будто ударил топором по полену.
– Но она вас не представила друг другу?
– Нет. – По лицу Вислогузова пробежало жестокое выражение.
– Возможно, она что-то рассказала матери, вашей супруге?
– Кому? Этой кошёлке? – Вислогузов усмехнулся. – Мы давно в разводе. Они вообще не общаются. И если вы ещё не в курсе, Джессика мне не родная дочь.
Новиков снова поднимался по ступеням новостройки, где больше не жила Джессика Вислогузова. Утром ему и остальным начальство сделало внушение по поводу важности этого дела. Перспектива рыть носом землю (вернее, снег, если судить по погоде) была расписана на долгое время вперёд.
На себя Новиков взял беседы с соседями, Старов обещал принести из архива дело о девушке, найденной в ванной год назад, и достать записи камер видеонаблюдения. Плюс дело о наезде на пешехода.
Новиков дошёл до четвёртого этажа и нажал на кнопку звонка. Разумеется, жильцы элитной новостройки даже в середине рабочего дня могли оказаться дома. Собственно, для кого-то день рабочий, для кого-то…
– Вы кто? – сходу спросила молодая женщина, открывшая дверь. В домашнем халате, но при полном параде – укладка, маникюр и яркий макияж как для свидания. Даже не спросила, кто пришёл, прежде чем отпереть.
– Майор Новиков. – Отточенная демонстрация удостоверения. – Я…
– По поводу нашей соседки. – Хозяйка поджала губы. – Вряд ли смогу чем-то помочь. У нас звукоизоляция. Мы ничего не слышали. – Оттенок сожаления в голосе. Такое случается с теми, кто умудряется «проспать» преступление, совершённое на их лестничной клетке.
– А… – Новиков картинно обернулся и окинул взглядом лестничную клетку. Хозяйка оказалась сообразительной и пригласила его войти. – Может, хотя бы скажете пару слов о Джессике? – Этот вопрос Новиков задал, уже сидя на мягком диванчике в просторной прихожей.
– Матом можно? – кривовато усмехнувшись, спросила хозяйка.
– На ваше усмотрение, – улыбнулся Новиков. Разговор обещал быть интересным.
– Ну, что сказать. – Хозяйка квартиры поймала собственное отражение в большом зеркале и, видимо, по привычке стала дотошно рассматривать лицо и поправлять микроскопические огрехи идеального «домашнего» макияжа. Новиков быстренько глянул на зеркало, чтобы убедиться, что стекло было чистым, без каких-либо рисунков. – Матом, наверное, о покойных нельзя. Но, если честно, она была редкая дрянь. Знаете, почему нам пришлось сделать звукоизоляцию? – Женщина повернулась к Новикову, выразительно изогнув ярко прорисованные брови.
– Почему? – майор задал ожидаемый вопрос. Веди себя предсказуемо, и люди выложат всё, что нужно. И даже больше.
– Из-за неё. – Резкий кивок через плечо с гримасой. – Вечно приведёт целую ораву, ржут всю ночь, орут, грохочут. – Женщина закатила глаза, помотала головой и даже щёлкнула языком. Новиков сочувствующе покивал. – А у нас, между прочим, дети. Трое, мы многодетная семья.
– Как замечательно. – Одобрительная улыбка.
– А она со своими дружками нам спать мешала, – кивнула хозяйка, явно довольная реакцией Новикова. – Вот и пришлось делать звукоизоляцию. Знаете, сколько это стоит?
– Дорого, наверное.
– Ещё как! Так они ещё и потоп устроили, затопили полподъезда! У других соседей, которые под ней, весь ламинат вспучился, пришлось менять.
– Ремонт-то хоть оплатили? – сочувственно спросил Новиков.
– Ну да, её папаша шнырял по подъезду. – Хозяйка снова занялась своим отражением. – Они же в суд хотели подавать, даже к нам заходили. У меня муж оценщик, знает, как такие дела делаются. Но её папаша просто всё оплатил. Так что никто не стал разбираться. Зачем отношения-то портить.
– А он часто здесь бывает? В смысле – отец? – Новиков достал скетчбук и состроил умно-заинтересованное лицо.
– Ну, можно сказать, довольно часто. Это он ей квартиру-то подарил. – Пренебрежительный кивок. – И машину. Вот она и гоняла. Даже, говорят, сшибла кого-то. А знаете, сколько у неё штрафов?
– Много? – Пометка запросить данные в автоинспекции.
– Да куча! Хорошо некоторым живётся, да? Ничего не делаешь и имеешь всё, что захочешь. Нам вот бесплатный участок еле выдали. Хоть газ и воду провели, а то всё сами.
– А с самой Джессикой вы общались? – спешно спросил Новиков, чтобы не углубляться в подробности жизни многодетной семьи оценщика.
– Это ещё зачем? – Недоумённый взгляд.
– Ну, по-соседски…
– П-ф-ф. – Насмешливая улыбка. – Да о чём с ней разговаривать-то? Она же тупая была. Как бревно.
Новиков деликатно попрощался с многодетной домохозяйкой и отправился к другим соседям. Разговоры были короткими и ничего нового не открыли. Бытовые вопросы Вислогузовой решал папа. У всех соседей происшествие вызвало одну и ту же реакцию – лёгкое любопытство с примесью злорадства. Да уж, умела девушка наладить контакты и расположить к себе окружающих.
Все твердили одно и то же – Джессика имела чересчур много друзей, чем здорово докучала соседям, на которых смотрела сверху вниз. Девушка с разноцветными волосами и пирсингом по всему лицу даже выдала, что у Джессики «выросла корона, которую неплохо было бы поправить лопатой».
Расспросы о друзьях ничего не дали. Описания сводились к тому, что это были, в основном, молодые люди с острым недостатком хороших манер и чересчур громкими голосами. О том, имелся ли у Джессики постоянный молодой человек, никто не знал.
Зато, как рассказала та же яркая соседка с пирсингом, имелась собачка. Тоже с недостатком воспитания и громким голосом. То есть лаем. Который, разумеется, тоже ужасно всех раздражал. Как и следы отходов собачьего пищеварения во дворе и на лестничных площадках.
Валерий согласился встретиться на удивление легко. Оказалось, он попросту уже был в курсе того, что случилось с Джессикой. Решил проявить настрой на сотрудничество, чтобы не вызывать подозрений, – догадался Новиков.
А ведь не так уж и плохо, что из-за Вислогузова все засуетились. Когда ещё можно рассчитывать на такую помощь от коллег.
Перед поездкой в эко-поселение Новиков отправился к Старову, который обещал помочь с фотографиями Джессики. Застал оперативника в странном положении – тот сидел за столом, закрыв ладонями глаза.
– Ты чего это? – спросил Новиков, подойдя. На столе Старова стояла кружка, рядом на перевёрнутом белом листе лежало несколько чайных пакетиков, из-под которых растекались бледно-коричневые лужи.
– Это какой-то кошмар, – сказал Костя, массируя веки. – Эти их фотографии…
Новиков глянул на экран компьютера Старова. Оттуда, картинно надув губки и жеманно изогнувшись, надменно смотрела Джессика Вислогузова.
– И такого добра здесь тонны, – проговорил Старов, растирая виски.
– Что-нибудь интересное есть? – спросил Новиков, ощущая стойкое отвращение. Странно, девушка-то была вполне симпатичная.
– Она, похоже, каждый свой шаг фотографировала. Тарелки, зеркала, спортзал… и бесконечные задницы. – Старов прокрутил бегунок, и на экране одна за другой замелькали фотографии Джессики в зеркалах, к которым она стояла почему-то спиной, развернувшись и опять же жеманно изогнувшись. Действительно, целая галерея филейной части.
– Это сейчас так модно? – спросил Новиков, совершенно не понимая, зачем Джессика выкладывала сотни таких фотографий на всеобщее обозрение.
– Наверное, – пожал плечами Старов.
– Я поеду пообщаюсь с Антоновым, – сказал Новиков, отходя от стола Старова.
– Это с язычником?
– С ним. Представляешь, они целую деревню хотят выстроить. В лесу, где раньше была турбаза «Метеор». Уже, кстати, начали.
– Да, я помню, – оживился Старов. – Мы там когда-то сборы проводили. Походы, зимой на лыжах… – Он уставился в пространство, улыбаясь воспоминаниям.
– А теперь там капище, – сказал Новиков. С одной стороны, он почувствовал необъяснимое лёгкое злорадство, когда с лица Старова сползла улыбка, с другой – сочувствие. Ему тоже было жалко турбазы, отданной сектантам.
– И жертвоприношения у них бывают? – спросил Старов, с отвращением на лице возвращаясь к фотографиям Джессики.
– Батенко говорит, что нет. – Новиков, правда, в этом сомневался. Признаться, ему было слегка не по себе от мысли, что придётся отправиться в это «эко-поселение».
– Даже если есть, – пробормотал Старов, глядя в монитор. – Лучше уж язычники, чем эта гадость.
Новиков поехал в «эко-поселение» на своей машине, которую утром снова полтора часа выкапывал из сугроба. А вот его сосед, дедок лет семидесяти с хвостиком, с вечера накинул на свою «Волгу» чехол из непромокаемой таки. Так что пока Новиков копошился с лопатой и щётками, Иваныч сдёрнул чехол, быстренько его отряхнул, свернул, засунул в багажник и укатил.
Погода, видимо, решила пока не вносить изменений в размеренную жизнь Добромыслова, заставляя горожан по утрам делать зарядку, вручную прокладывая путь из подъездов. Однако основные дороги коммунальщики всё же почистили. И на том спасибо.
Передвигаться по городу оказалось хотя и сложновато, но вполне терпимо. Кое-где, правда, образовались небольшие пробки. Новиков мысленно посетовал, что это явление проникло теперь даже в провинцию. Он сам придерживался мнения о пользе умеренного использовании автомобиля, но вот жена настаивала, что раз уж машина куплена, то даже в ближайший магазин надо ездить, а не ходить. Отбивать, так сказать, затраты. Увы, многие теперь так считают. Новиков всё чаще видел родителей, подвозящих детей до школы из соседних дворов.
Да и сам он, уступая напору жены, проводил всё больше и больше времени за рулём. Соответственно, увеличивался и размер одежды. А вот у супруги размеры не менялись. И как, интересно знать, ей удавалось сохранять прежнюю форму? Загадка.
Да, было время, когда они с женой вместе гоняли на лыжах по лесу, который теперь бежал по обочинам дороги.
И даже до знакомства с будущей супругой Новиков здесь часто бывал. Студенческие походы, песни у костра, спортивное ориентирование.
Тогда и лес был гуще, и воздух чище. Грибы осенью, ягоды летом, заплывы наперегонки с друзьями в речке. Рыбалка с отцом. Теперь и деревья поредели, и грибов-ягод почти нет. А те, что попадаются, можно считать лишь условно съедобными – химпроизводства, взявшие Добромыслов в кольцо, отравили почву так, что все мыслимые предельно допустимые концентрации давно остались лишь в методичках. Речка мелела и заболачивалась. Рыба в ней исчезла пару лет назад из-за отходов, которые сливали городские предприятия. Хотя поговаривали, что рыба не то чтобы исчезла, а мутировала. Отец Новикова, заядлый рыбак, всё твердил о каких-то водоплавающих монстрах с железной чешуёй. Но он и про чупакабру рассказывал. Вот кому страшилки бы сочинять.
Василиса, дочка Новикова, которой он неосторожно разрешил записаться в кружок краеведов-экологов, так прониклась темой, что завела блог и регулярно отпрашивалась на пикеты против загрязнения окружающей среды. Они с женой, конечно, пытались её не пускать, но куда там. Отвернулся – она и сбежала. Ладно хоть местные промышленники не воспринимали кучку подростков и чудаковатых учителей всерьёз.
Новиков смотрел в почти бесцветные глаза Валерия Антонова. На Антонове, в отличие от других обитателей «эко-деревни», была обычная современная одежда. Ни длинных волос, как у того, что привёл Новикова, ни бороды, как у хозяина. Ни чёрной косоворотки.
– Здравствуйте, Валерий Олегович, – ровно произнёс Новиков, доставая из планшета скетчбук и ручку. Двигался медленно, нарочито обстоятельно, потихоньку наблюдая за собеседником. Тот напрягся – плечи жёсткие, руки сцеплены. Смотрит с подозрением.
– И вам не хворать, – ответил Антонов, тоже следя за каждым движением Новикова.
– Вы ведь уже знаете о том, что случилось с вашей знакомой – Джессикой Вислогузовой? – Открытый прямой взгляд.
Быстрое моргание в ответ.
– И причём здесь я? – хрипловато спросил Антонов. Он казался чуть удивлённым. Ясно – думал, речь сразу пойдёт о Варежкиной.
– Устанавливаем обстоятельства. Круг общения. Вы хорошо знали Джессику? – Новиков решил начать издалека. Антонов, судя по всему, умом не блистал, однако хозяин, что наверняка подслушивал под дверью, вполне мог загодя провести с ним беседу и объяснить, как лучше действовать. И на встречу Антонов тоже согласился неспроста – вероятно, это решение хозяина. Только зачем было приглашать Новикова сюда? Чтобы глава деревни мог лично проконтролировать разговор?
– Ну, мы были с ней знакомы, – пожал плечами Антонов. Жест как бы буднично-расслабленный, но пальцы по-прежнему сцеплены, а взгляд – напряжённый. Не может решить, как лучше действовать.
– Вы были друзьями?
– Ну, можно, наверное, и так сказать. – Снова пожимает плечами, сдвинув брови. Не понимает, почему речь идёт о Вислогузовой.
– Когда вы виделись в последний раз? – Новиков старался не поднимать взгляда от записей, наблюдая за Антоновым боковым зрением.
– Не помню… погодите… полгода назад. На день рождения Окси. Это наша общая знакомая, Оксана.
– То есть, вы не общались с Джессикой полгода? – Простовато-любопытный взгляд.
– Ну да. – Опять пожимает плечами.
– А с другими друзьями Джессики вы общаетесь?
– Почти ни с кем. – Голос Антонова прозвучал жёстко. Слишком жёстко для человека, якобы не понимающего, о чём речь.
– То есть, о том, был ли у Джессики молодой человек, вы не знаете. – Больше утверждение, чем вопрос.
– Понятия не имею. – Судя по тону, Антонов сказал чистую правду. Впрочем, другого ответа Новиков и не ждал. – Мне-то какое дело?
– А что вы вообще можете о ней рассказать? В целом? Что она за человек? – Снова открытый взгляд.
– Ну, что. Обычная девушка. – Антонов снова молча смотрел на Новикова исподлобья. Ждал, когда Новиков задаст главный вопрос.
– Где вы были прошлой ночью?
– Здесь. – Ответ из Антонова буквально выскочил. – Это могут подтвердить…
– Да, хорошо. – Новиков заметил, как удивился Антонов тому, что майор его не дослушал. – Давайте вернёмся на год назад. – Новиков старался говорить спокойно, но от его внимания не ускользнуло, как Антонов снова напрягся. – Если не ошибаюсь, ровно год назад умерла ваша подруга Милана.
– И что? – быстро спросил Антонов. Крепче сцепил руки.
– Не припомните обстоятельств? Если не трудно, опишите, как всё случилось.
– Зачем это? Вы что, думаете…
– Мы рассматриваем несколько версий, – мягко сказал Новиков. – Давайте начнём сначала. Вы встречались с Миланой Варежкиной… сколько времени?
– Два года, – медленно проговорил Антонов. – Год жили вместе.
– Жили дружно?
– Вполне. – Антонов как будто выплюнул это слово.
– Вы знали о её увлечении веществами?
– Знал. И был против. – Снова чистая правда.
– Пытались на неё повлиять?
– Пытался. Но она ничего не слушала, всегда всё делала по-своему. – Жёсткий тон, говорит как будто отрывками.
– В тот день вы ссорились. По этой причине?
– Да, – после небольшой паузы сказал Антонов. – Мы поругались, я пошёл на собрание, а она поехала в клуб. А когда я вернулся…
– Обнаружили тело, – мягко договорил за него Новиков. – Она часто ходила в клубы?
– Каждые выходные.
– Вам это не нравилось? – Ответ на этот вопрос был очевиден.
– Конечно, нет. – Антонов не обманул ожиданий Новикова. – Женщина должна быть дома, следить за хозяйством.
– Хозяйка из неё была так себе? – понимающим тоном спросил Новиков.
– П-ф, – фыркнул Антонов, наконец немного расслабившись. – Вообще никакая.
– Клубы, подружки. – Мягкая понимающая улыбка.
– Да, ещё тренинги какие-то. – Уже расслабившийся Антонов вдруг снова насторожился. Понял, что сболтнул лишнего.
– Что за тренинги? – буднично спросил Новиков, глядя в скетчбук. Не стоит нагнетать подозрительность.