1. Точка бифуркации
Кира смотрела, как Алиса бежит за протянутой рукой Коли, отчаянно пытаясь его догнать. Её ноги оторвались от земли, и она бежала по воздуху, что-то крича ему вслед, но он неумолимо летел прочь в свое светлое прошлое, не омрачённое теми невзгодами, с которыми они столкнулись в последние дни.
Кира знала, что время, в конечном счете, побеждает всех и вся: горе и радость, жизнь и любовь, прошлое и настоящее, безжалостно стирая жизни и судьбы, сметая на своем пути города и галактики. И вот они, увлекаемые космионом, разлетались «по домам»: каждый в свое время.
Это было то, о чем она мечтала целых десять лет, — вернуться наконец-то домой. Хотя прошлое затянуло её, оно было таким непосредственным и совершенно неразвитым, как ребенок, но этот ребенок за прошедшие годы стал ей дорог и близок. Её ученики, её школа, все эти смешные вещи прошлого, Москва и люди двадцать первого века, умеющие одинаково просто быть добрыми и искренними, и при этом равнодушными и жестокими. Кажется, они забыли или не верили в то, что светлое будущее вполне возможно, если этого захочет каждый из них.
Она продолжала лететь сквозь время, но что-то было совсем не так, как при прошлых перемещениях, её словно разрывало, нет, отрывало какую-то незримую, но очень важную часть.
Когда они с Алисой приземлились, она не сразу поняла, что это за место. Трава пахла зноем, и Кира лежала плашмя, закрыв глаза и вдыхая этот терпкий аромат. Дочь вскочила на ноги первой и протянула матери руку, и вдвоём они побежали вверх по холму. Оттуда открывался до боли знакомый вид. Да, здесь всё было практически так, как и прежде: её родной дом, её время, но она не видела детали за радужной пеленой от брызгающей из рассеивателей воды. Картинка дёргалась и подменялась, как при заевшем фильме, ей снова чудился постапокалипсис, из которого они совсем недавно выбрались.
Настойчивые капли попадали в лицо, затекали за шиворот, застили глаза, и Кира снова и снова стирала их и трясла головой. Алиса побежала вниз по холму к их дому, а Кира не могла сдвинуться с места. Перед глазами отчётливо проступал страшный город во мраке и потоках дождя. Коленки предательски подкосились, и она рухнула на землю, потеряв сознание.
Наверное, прошло совсем немного времени, когда она очнулась, потому что дождь только усилился. Кира встала и поняла, что она совершенно одна, снова в той Москве, что должна была ещё долго сниться ей в кошмарах. Но как? Этого просто не может быть, они победили Глота, они всё вернули на круги своя. Почему она опять здесь, где Алиса, где её дом? Страшной и одновременно волнительной мыслью промелькнуло понимание того, что может быть, именно в этот день они переместились тогда на сто лет вперёд и оказались в квартире у Весельчака.
Весельчак… Её внутренности скрутило, когда она осознала, что Глот смог единолично завладеть космионом, а это означало только одно — У мертв. У, который сделал всё, чтобы спасти их, которого она не узнала во время последней встречи, так сильно он изменился, но доверилась ему, когда увидела в его глазах раскаяние и боль предательства.
Он погиб ради неё, ради их светлого будущего, которое должно было наступить, ведь они всё исправили, они переиграли время в вечной схватке. Тогда какого чёрта она опять здесь, что пошло не так, если всё должно было получиться? Если бы Глот действительно исчез, то Весельчак был бы жив, возможно, даже, что вообще не было бы никакого Весельчака, точнее, пирата У. Только светлое будущее, где все живы и счастливы, где она наконец-то стала просто мамой и женой.
Женой… За те десять лет в прошлом она много передумала и осознала тот факт, что повзрослела окончательно. Игорь, безусловно, любил её, а она нырнула в чувства, как ей казалось, совершенно безрассудно, пока была совсем юной девчонкой, будущим архитектором с кучей сумасшедших и красивых идей — построить города, похожие на её любимую Москву в каждой Галактике. Они самозабвенно целовались при любой удобной возможности и порой смеялись, как дети.
То искромётное время стало периодом безотчётного счастья для Киры, когда небо было выше, а солнце ярче, когда родилась Алиса. Игорю было тридцать с небольшим, он был молод и красив, но сдержан и собран и, по большей части, не так щедр на эмоции, как ей хотелось бы, любитель читать нравоучения. В конечном итоге она остепенилась ради него и дочери и замкнулась в себе. Была ли она действительно влюблена в своего мужа, или он просто оказался в нужное время в нужном месте и смог очаровать её своим опытом и заумными речами?
А потом жажда приключений, которые, так или иначе, появлялись в её жизни, с освоением новых планет, сначала в качестве архитектора, а потом больше исследователя, вывела её из скучного конструкторского бюро на просторы Вселенной. А дальнейшее повышение до агента самого высокого уровня окончательно сделало свое дело. От прежней Киры, любящей печь пироги и рисовать, почти ничего не осталось, разве что задорный взгляд и обворожительная улыбка, которая расцветала на её лице при виде чего-то и впрямь забавного. Например, Весельчака, который так внезапно появился в школе, где она работала, в тот роковой день и не нашел ничего умнее, чем спросить своим бархатным голосом: «Скучала по мне, малышка?»
Она всё понимала тогда, чтó это за день, почему объявился У, и почему они с Глотом приближаются. Значит, она сделала недостаточно, и Вселенная снова в большой опасности. Но в глубине души все эти десять лет она ждала его, она действительно скучала по нему, хоть и прятала эти чувства глубоко внутри себя. Она знала, что они не встретятся. Или хотела так думать, чтобы не вспоминать о другом? О его глазах, о его словах, что он произнес ей на прощанье перед перемещением в прошлое, что найдет её любой ценой, о его дурацком смехе… Или не дурацком?
Любой другой выглядел бы полным идиотом, если б вел себя так, но только не У, ему это всё чертовски шло. Она сходила с ума при мысли о том, что в один прекрасный день он найдет её в прошлом. Но не от страха, а от волнения и какого-то безумного предвкушения. Потому что помнила, как он посмотрел на неё в последний раз, его влажный взгляд с безумной искринкой в зрачках, его пошлая улыбка… Боже! О чём она думает?
Визуалы героев
2. В кармане времени
— Это же Кира Людвиговна! Приветствую тебя, Кира, — восторженно произнёс Вертер, изобразив на дисплее улыбку.
— Как ты здесь оказалась? П-почему сегодня, почему одна? — тихо спросил У, и лопатка выпала из его руки.
— Я не знаю, У, — прошептала Кира, и слезы брызнули из её глаз, она резко сползла по стене на пол и зарыдала, обхватив свои коленки.
Он подбежал к ней и бухнулся на колени рядом, у Киры совершенно не было сил сейчас что-то выяснять или объяснять, она и сама абсолютно ничего не понимала. Весельчак взял её на руки, отнес на диван и укрыл толстым пушистым пледом. Он сел рядом с ней и начал убирать мокрые волосы с её лица. Кира открыла глаза и встретилась с ним взглядом, в котором читалась такая жалость и нежность, что она невольно улыбнулась.
— Привет, — тихо сказал он. — Ты совершенно продрогла. Может, объяснишь хотя бы вкратце, что происходит? Вы все должны были прибыть завтра, мы с Вертером продумали план нашей встречи.
— Так оно и было, У, — тихо заговорила Кира, глядя ему в глаза и стирая слезы. — Мы должны были прибыть завтра, мы и прибыли, и ты встретил нас, и я снова чуть тебя не убила, а потом мы сражались, и ты… В общем, мы в конечном итоге победили Глота, и космион должен был всё расставить по своим местам, а мы с Алисой уже были бы сейчас дома. Только вот дома оказалась она, но не я. Я не знаю, что произошло, и не могу тебе это объяснить.
У перебегал с одного её глаза на другой, и вертикальная морщинка залегла меж его бровей. Потом он нервно хохотнул и сразу же смолк, не найдя, что сказать, и всё смотрел и смотрел ей в глаза, то ли с испугом, то ли с облегчением.
— Тебе надо принять ванну, — сказал У, спустя минуту. — Если уж в этот раз ты не планируешь меня убивать. Хотя бы согреешься и успокоишься. Я буду рядом, я тебя не оставлю. Вместе мы что-нибудь придумаем. Пока я тоже не понимаю, что мне теперь делать, но рад, что ты хотя бы не вооружена своим дьявольским мечом.
— Я так счастлива, что ты жив, что я попала именно в сегодняшний день, — сказала Кира, закрывая лицо руками и тяжело вздыхая.
— Всё это время, — говорила она сквозь раздвинутые пальцы, — я умирала от мысли, что оставила тебя там, с чёртовой толпой пиратов, но ведь и ты не дал мне выбора, всё решил за меня. Как ты мог вообще так поступить со мной?!
Последнюю фразу она практически прокричала и начала колотить его по груди, а потом просто обняла и зарыдала на его плече.
— Ты жив, — всхлипывала она, — ты жив….
— Значит, всё же скучала по мне, малышка. Я всегда это знал, — расплылся в улыбке Весельчак. — Зачем надо было столько лет отрицать очевидное?
Кира покачала головой и обворожительно улыбнулась, теперь уже без стеснения глядя в его красивые полупрозрачные глаза. Она бросила взгляд на комнату, здесь действительно было уютно, несмотря на весь кошмар, творившийся за её пределами. У явно постарался, в последний раз она не была настроена рассматривать детали.
— Ванна, говоришь? Здесь? — подняла она бровь, с усмешкой посмотрев на него.
— Ну, слу-ушай, — протянул Весельчак. — Обижаешь. Я вообще-то готовился.
Он гордо выпятил грудь, а она рассмеялась. Ванна, конечно, оказалась незамысловатой, но такой нужной сейчас. У был прав: Кира расслабилась и успокоилась.
В большом махровом белом халате, который он галантно ей преподнес, и в полотенце на голове, она сейчас сидела в кресле, подтянув коленки, пила горячий сладкий чай с лимоном и не сводила с Весельчака глаз. Он суетился у стола, пытаясь сообразить что-то вкусное для своей малышки. Она с трепетом отметила по его нервным движениям, что он волнуется. Неужели он ничего не забыл? Неужели его чувства серьёзны, спустя столько лет? Но она боялась давать себе надежду. Через несколько минут он с гордым видом подошел к ней.
— Вот. Это, конечно, не лазанья, — он бросил скептический взгляд на Вертера, — но хотя бы горячее.
На подносе стояла тарелка с омлетом и свежеприготовленными тостами, сладким перцем, кусочком копчёной рыбы и стаканом апельсинового сока.
Откуда такая роскошь? — удивилась Кира.
— Ну, я тоже кое-что умею, например, выживать в апокалиптическом мире, — усмехнулся У и сел рядом, наблюдая, как Кира жадно поглощает еду и смотрит на него. — Я тоже очень скучал. Сто лет — даже для меня большой срок.
— Ты почти не изменился, улыбнулась Кира. — Нет, конечно, ты теперь совсем другой с той нашей встречи, когда ты меня чуть не прикончил в школе, помнишь?
У опустил голову и отвернулся, при этом поднимая протез и шевеля пальцами. Кире в который раз стало стыдно.
— Что вспоминать старые обиды? — широко улыбнулся Весельчак и потянулся к ней с объятьями, но почему-то сразу опустил руки.
— Вкусно пахнешь! — шумно втянул он воздух у её шеи. — И потом, ты же знаешь, я никогда бы тебя не убил. Это же такая игра была, хоть я и остался без руки и застрял здесь на сто лет. Что случилось с Глотом, как вы его победили? раз я… Ну, раз уж меня там не было.
Кира с четверть часа рассказывала всю цепь событий вплоть до её конечного перемещения во времени на сто лет вперёд. У не сводил с неё глаз. Она заметила, с какой гордостью и азартом он внимает каждому слову, пару раз он даже хохотнул и покачал головой, беззвучно произнеся что-то вроде «моя девочка».
— Теперь, когда я точно знаю, что Глот побежден, — продолжала Кира, — завтра должно что-то произойти: одно… или уж другое.
— А что делать мне? — спросил Весельчак.
— Мне кажется, сейчас лучше не вмешиваться во время, — задумчиво произнесла Кира. — У меня предчувствие, что нам нужно затаиться, раз я здесь, а не там, где должна быть, значит и ты должен быть на своем месте. А завтра мы всё узнаем. Какой-то временной карман… Только вот зачем так?
— Как скажешь, малышка. Тебе лучше знать, раз ты уже там была, улыбнулся У, накрывая её пледом. — Согрелась?
— Мне уже жарко, — сказала Кира, раскутываясь.
Халат скользнул, открывая её плечо и верхнюю часть груди. Она почувствовала, как краска приливает к её щекам, но не столько от съехавшего халата, сколько от полуоткрывшихся губ и вспыхнувшего алчного взгляда Весельчака, которым он её при этом наградил.
3. Ночь без сна
Он жадно вдохнул аромат её волос и чувственно коснулся губ Киры, углубляя поцелуй, здоровой рукой он трогал мягкие локоны, сжимая и накручивая их на ладонь. Чуть отодвинув ей голову, он начал страстно целовать шею, посасывать мочку и нежную кожу сзади уха, где волосы пахли особо сладко, слегка прикусывая острый его кончик. Дыхание его участилось, он сгорал от нетерпения.
Рука У скользнула на грудь Киры, он мягко сжал её и стал ласкать, пропуская сосок между пальцев. Металлическим протезом он не решался касаться кожи своей избранницы, предпочитая просто опираться на него.
Когда он сжал твердую горошинку в своих пальцах и прильнул к ней губами, Кира громко застонала. Он облизывал и целовал её грудь, шею и снова грудь, спускаясь к животу с нежным пушком, он прикусывал её и рычал от наслаждения. Кира никогда раньше не думала, что может завести мужчину с полоборота, что кто-то будет тáк сходить по ней с ума. С мужем всё было как-то прозаичней, он всегда сдерживал свои эмоции, и секс был похож на выученные заранее движения, причем те, которые нравились только Игорю. Кира не задержалась и мгновения на этой мысли, снова занырнув в свой порочный пиратский омут с головой…
Рука У крепко держала её за ягодицу, впиваясь в мягкую плоть, а губы описывали круги, покрывая поцелуями всё тело.
— Ну, давай же… прошу, — обуреваемая желанием, чувствуя, как упирается в неё его твердый член, запустив пальцы ему в волосы, умоляюще прошептала Кира, пока он покрывал поцелуями руки и плечи.
У замер, словно ждал этого сигнала, словно всё ещё не осмеливался до конца овладеть ей, словно не мог поверить, что наступит тот день, когда его крошка сможет полностью подчиниться той испепеляющей страсти, которая охватила его сознание и сердце уже больше века назад.
— Малы-ышка, — прорычал он и ворвался в неё так сильно и так глубоко, что она выгнулась всем телом и издала протяжный низкий стон.
Это было так неправильно и так дьявольски сладко, что Кира думала, её разорвет от этих чувств. Они подходили друг другу идеально, как будто в неё вошла недостающая деталь, не было ни пустых мест, ни боли, ни стыда, ни неловкости. Они превратились в одно существо, которое дышало и ритмично двигалось, синхронизировав их сердца, захлёбывающиеся от желания.
У двигался медленно, постепенно наращивая темп, его влажные потемневшие глаза то жадно вкушали Киру, то закрывались, когда она гладила изящными руками его грудь и шею, впивалась ногтями в крепкую спину, а он взлетал, как на аттракционе, в пик особого наслаждения.
Он поднял её длинную ногу и начал покрывать поцелуями, она закинула ему на плечи и вторую, позволяя проникнуть ещё глубже. Потом они поменялись, и теперь У с особой страстью смотрел, как она восседает на нём упираясь ладошками в накаченный торс, как её стройное тело, красивая грудь с торчащими сосками и идеальные округлые бедра отдаются в плен его жарких прикосновений.
Она склонилась, чтобы поцеловать его грудь, прикусила сосок, отчего У застонал и стал двигаться ещё быстрее, она тоже хотела облизать и закусать его всего, так сильно распирало изнутри смелое и горячее желание.
— Детка, я на грани, — прошептал он, когда она чувственно поцеловав его и ритмично двигая бедрами, теперь осыпáла поцелуями и прикусывала его шею.
— Я тоже, — отозвалась Кира.
У резко перевернул её на живот, подтянул к себе и вошел сзади, скрестив ей руки на спине и крепко держа захват, он на миг потерял голову от открывшегося перед ним соблазнительного вида. Двигаясь в ней так глубоко и мощно, будто только сейчас дорвался до секса, он заставлял Киру кричать в подушку и просить ещё сильнее.
Когда акт любви достиг апогея, У кончил так сильно и сладко, как никогда ещё не было в его жизни. Приятная нега растеклась по всему его телу, Кира продолжая постанывать, явно достигла оргазма, поскольку согнулась пополам, и её трясло от накрывающих волн наслаждения. Лицо горело, она, улыбаясь, закрыла глаза и упала на спину. У лёг чуть ниже, целуя её живот и положив ладонь на грудь, а Кира ласкала его волосы, они оба не могли перевести дух.
Спустя несколько минут, он пристроился на подушке рядом со своей девочкой, которая повернула к нему горящее жаром лицо. Сейчас она выглядела просто богиней.
— Малышка моя, — У заворожённо смотрел на Киру, словно на хрустальный цветок в солнечных лучах. — Ты не представляешь, как сильно я люблю тебя… Всегда любил.
Он поцеловал её ласково и тихо, как будто пожелал спокойной ночи. Потом прижал к себе спиной, обхватив руками, словно теплым надежным коконом, и зарылся носом в волосы, медленно вдыхая их аромат.
— Моя, — прошептал он и поцеловал её в затылок.
Кира не смела даже слова сказать, боялась сломать эту хрупкую минуту счастья, которую она выцарапала у времени в их, ставшей уже до тошноты надоедливой, схватке. Когда тягучая страсть желания стала успокаиваться, в голову полезли страшные мысли и образы, словно приходило похмелье после безудержного сексуального возлияния.
Она изменила мужу! Сердце предательски стиснула холодная рука совести. Как же стыдно, и гадко, и мерзко. Она стала той самой женой, которая «побежала за штанами», ввязалась в «пиратскую» авантюру. Её развели на секс, а она, как последнее животное, не сумев контролировать свои чувства, поддалась низменным инстинктам. Как это пóшло: агент Межгалактической безопасности и преступник. Банально и избито, словно проститутка и коп.
Но эта мысль была неправильной и не хотела приживаться в голове, несмотря на всю горечь правды. Она не животное, и то, что случилось между ними с У, никак не тянуло просто на «перепих». У неё выросли крылья, она впервые в жизни сумела взлететь.
Последний раз такое божественное осознание счастья Кира испытала, когда ей принесли сладкий кулёчек с новорожденной дочерью. Когда она приложила её к себе, а Алиса маленьким ротиком пыталась найти мамину грудь. Кире хотелось только одного тогда — дать всё, что у неё осталось, крошечному беззащитному созданию в своих руках, а если надо будет, то убить или умереть за свое дитя.
4. Обнуление счетчика
Кира проснулась так резко и внезапно, словно кто-то нарочно толкнул ее в плечо. Она не сразу поняла, что происходит и где она? Прошлая ночь была эмоциональными качелями, не иначе.
Рядом завозился У, повернувшись на другой бок. Кира улыбнулась и сердце ёкнуло при воспоминаниях жарких мгновений вчерашней ночи. Она зажмурилась, потому что яркий солнечный свет бил в глаза через щель в шторах. Сегодня что-то произойдет, сегодня они прибудут в квартиру У, потом снова добровольно попадут в подстроенную для них ловушку, но теперь она точно не оставит его одного: погибать, так вместе.
Но кто же придёт, если она уже здесь? А если обе сущности встретятся, её ждет участь Глота? Да почему же, в конце концов, такой яркий свет?.. Стоп, в прошлый раз не было никакого света, в этом царстве мрака словно никогда не всходило солнце. Она тихонько встала с кровати, запахнула халат и подошла к окну, слегка раздвинув шторы.
Как? Это невозможно! Она приблизила лицо к стеклу, которое было на удивление чистым и прозрачным. В нём во всей красе предстала любимая Москва периода две тысячи сто двадцать четвертого года: прекрасные сады и фонтаны, высотки и беззаботные люди, сочная листва на деревьях, ветряки в небе. Улыбка самопроизвольно осветила лицо Киры.
— Я вернулась, — прошептала она. — Всё кончено…
Мысли роились в голове: почему так рано всё поменялось, ведь ещё только утро? В это время она была в школе, в две тысячи двадцать четвертом. Как же без неё произошли все те события, в которых она принимала непосредственное участие?
Новый мир принес новые надежды, а с ними ушел страх за свою жизнь, и опять вернулась совесть. Что сейчас с Игорем? Алиса ведь побежала навстречу кому-то, вроде бы даже кричала «папа», может он выжил, раз не было Глота, может не было того выстрела, может вообще не было никакого Пиратского Альянса? Фима принял сигнал, ничего другого не случилось. Тогда где они сейчас — в параллельной реальности? Технически она вдова или… неверная жена?
— Малышка, ты бы отошла от окна, — заспанно произнес Весельчак. — Что ты там высматриваешь? Алые паруса? Твой Грей немного сзади.
Она оглянулась на своего пирата. Он привстал на кровати и, зажмурив один глаз, по-мальчишески улыбнулся. Его непослушные волосы стояли торчком, делая похожим на воробья. Он похлопал рукой по месту рядом с собой, указав на него кивком и подмигнул. Она отрицательно покачала головой и поманила его пальцем.
— Это что — солнце? — удивился У, сморщившись еще сильнее и потирая глаза. — Я не видел его уже хреналлион лет.
— Иди сюда, — повторила Кира свою предыдущую просьбу. Весельчак встал, надел брюки и, скребя затылок, поплёлся к окну. — Смотри!
Она дернула штору, и солнечный свет мгновенно ворвался в комнату. У резко выглянул в окно и открыл рот от удивления.
— Но это же. Это… — он тыкал пальцем в стекло, переводя с него на Киру расширенные глаза, и не мог подобрать слова. — Это что — всё? Конец, мир?
Кира закивала головой и бросилась ему на шею. Весельчак обнял ее и подхватив, закинул на себя, нежно поцеловал и закружился на месте.
— А-ай, отпусти, отпусти, — хохотала Кира. — Откуда ты знаешь про алые паруса?
— Я сто лет живу на вашей «недоразвитой планете» — поднахватался. Э-э-эй! — деланно воскликнул он, когда Кира стукнула его кулачком по груди.
Он схватил большое яблоко со стола и шутливо запустил в неё, она поймала и с наслаждением откусила приличный кусок. У перехватил ее руку, поцеловав запястье, и откусил еще кусок от яблока. Они жевали и целовались, он пытался зажать и потискать Киру в каждом углу, а она, смеясь, уворачивалась от его шаловливых рук.
— Детка, ты прекрасна в этом новом утреннем свете, — Весельчак стал развязывать пояс халата, припадая губами к её шее, — Я хочу немедленно съесть тебя на завтрак.
— Только не это! — замахала руками она, заранее зная, что проиграла эту битву.
Через двадцать минут жарких ласк они лежали на кровати, глядя в потолок.
— Комната изменилась, — тихо сказал У. — Как-то почище стало. Эй, Вертер, ты где, пиратское сердце?
Появился Вертер, он выглядел прекрасно, словно только что сошел с заводского конвейера. Кира с писком натянула одеяло чуть ли не до носа.
— Доброе утро, я рад, что вы хорошо проводите время, — вежливо сказал робот. — Капитан, твоя рука выглядит иначе.
— И точно, — удивленно сказал Весельчак, внимательно рассматривая новый протез и шевеля пальцами.
Она действительно стала выглядеть намного приятней и эргономичнее. Не было торчащих железяк и уродливых громоздких шестерёнок. Было похоже на протезы двадцать первого века, но еще изящнее и мягче. Кира тоже с интересом смотрела и щупала его руку, выполненную из силикона. И почему она не сразу заметила столь явную метаморфозу? Но протез есть протез; чувство вины, похоже, останется с ней до гробовой доски. Она вздохнула.
— Детка, ты чего загрустила? — хохотнул У. — По мне, так это лучшее, что могло произойти. На твоём месте я бы готовился к двойной порции ласк. Теперь-то уж я с тебя не слезу.
Он снова потянулся к ней с объятьями, но Кира, покраснев, кивнула на Вертера, который молча парил над ними.
— Вертер, блин, хорош пялиться, давай там придумай, что будем готовить на завтрак? — состроив гримасу и прикрывая Киру сказал У.
— Я еще вчера предложил оптимальное решение, — учтиво напомнил робот.
— У тебя до сих пор что ли пиратская прошивка? Наверное, ведь уже нет. Есть адекватные варианты? — спросил Весельчак. — Дружище, когда леди рядом, нет времени на эксперименты. Лазанью мы попробуем в ресторане, сегодня вечером.
— Ты приглашаешь меня на свидание? — удивленно подняв брови, спросила Кира.
— Ну, думаю, сейчас самое время отметить победу, — произнес У. — Вроде, нас не собираются убивать, поэтому нет смысла думать о плохом. Хотя бы не в это прекрасное утро.
У поцеловал свою малышку в нос и вскочил с кровати, оделся и направился на кухню, чтобы приготовить завтрак.
5. Кто я?
Кира вышла на улицу, дошла до ближайшей остановки, села в магбиль, и он помчал её за пределы города: туда, где, она знала, уже заждались её прибытия. Выйдя у знакомого холма, она поспешила к космовету, её охватывало волнение, дыхание сбилось, а сердце томилось в преддверии либо встречи, либо горькой новости.
Мини-поселок с лабораториями и домиками учёных был именно таким, каким Кира его помнила. Она добралась до своего дома, но он был закрыт, тогда она поспешила в космовет. Здесь тоже всё было по-прежнему, приветливая девушка-администратор стояла у входа и встречала гостей. Кира подбежала к ней.
— Привет, Маша, как дела? Ха, узнала меня? М-да… Где мне найти Алису или… Игоря? — запыхавшимся от жуткого волнения и быстрой ходьбы голосом выпалила она.
— Профессор Селезнёв с дочерью отбыли за новыми образцами, они скоро будут, — растерянно улыбаясь, ответила Маша. — Я могу им сообщить.
— Да, прошу тебя. Я бы и сама могла, конечно, но… где-то посеяла свой браслет, — стушевалась Кира, пряча руку за спину. Она пробовала выйти на связь с Игорем, ещё по дороге сюда, но ей это не удалось. Девушка нажала на кнопку своего браслета и на открывшемся голографическом дисплее начала вызов. Через мгновение на экране появилось уставшее лицо Игоря, а его жена вздрогнула. Только факт того, что он жив, смог принести долгожданное успокоение.
— Профессор Селезнёв, тут вас спрашивает… Как ваше имя? — заинтересованно спросила Маша.
— Что?! Ты что меня не узнаёшь? — удивленно расширила глаза та. — Я его жена, Кира Селезнёва.
Девушка окончательно растерялась, перебегая глазами с неё на профессора и натянуто улыбаясь.
— Профессор, эта дама утверждает, что она — ваша жена… Кира Селезнёва, — последние два слова Маша произнесла почти шёпотом. Лицо Игоря исказил гнев, и он отключил экран.
— Простите, м-м-м, Кира, но супруга профессора Селезнёва умерла десять лет назад, при исполнении служебного задания, — потупила глаза девушка.
Кира почувствовала, как тошнота подступает к горлу. Она покачнулась и схватилась за плечо Маши. Девушка окончательно растерялась и незаметно нажала на кнопку своего браслета.
— Успокойтесь, пожалуйста, я не знаю, кто вы, но, по-моему, вы ведёте себя неблагоразумно. Профессор Селезнёв крайне негативно относится к, м-м-м, журналистам, мошенникам и, ну… Его можно понять. Зачем вы так? — уже повышенным голосом спросила она.
— Как? — прошептала Кира. — Как мне ещё себя вести, если я — это я?
— Хорошо, пройдёмте с нами, — кивнула она подошедшим двум молодым людям довольно крепкого телосложения. — Вас проводят в архив.
Она поспешила вперёд, попутно попросив её подменить. Войдя в архив, она предложила незваной гостье сесть, подала стакан воды и кивнула парням, которые молчаливо заняли место у входа. Маша быстро набрала на огромном дисплее «Селезнёва Кира Людвиговна, смерть».
— Селезнёва Кира Людвиговна, две тысячи восемьдесят девятый — две тысячи сто четырнадцатый годы, — приятный женский голос начал вещание. — Погибла вместе со всем своим взводом на пиратском флагмане при выполнении служебного долга. Присуждено звание Героя России посмертно. В честь Селезнёвой Киры названо кадетское училище в городе Москва. Место захоронения — «Военное кладбище», городской округ Мытищи.
Если бы она не сидела, то упала бы. Её не столько потряс факт собственной смерти (честно говоря, она уже ко всему была готова) сколько фото «Киры». Это был совершенно другой человек, не имеющий ни малейшего сходства с ней самой.
— Ведь это не может быть ошибкой? — с мольбой в голосе спросила она у администратора. Та покачала головой, но в глазах читалась такое выражение, что еще немного и она покрутила бы пальцем у виска. Со стороны, безусловно, Кира выглядела помешанной. Вот отчего здесь два охранника.
— Маша, простите, я могу попросить выполнить еще два запроса? — робко попросила она. — Я понимаю, что информация общеизвестная, но просто, раз уж вы начали…
— Называйте имена, — кивнула девушка с пониманием и включила аудионабор.
— Глот и Весельчак У, — сказала Кира, а Маша с недоумением посмотрела на неё.
— Глот, две тысячи восьмидесятый — две тысячи сто четырнадцатый годы. Весельчак У, две тысячи восемьдесят девятый — две тысячи сто четырнадцатый годы, — продолжал приятный женский голос, — космические пираты, до момента смерти были в розыске по всему Млечному Пути и тринадцати мини-галактикам. Погибли при столкновении с силами взвода Межгалактического Миротворческого Альянса на своем пиратском флагмане. В том же бою погибла Герой России Кира Селезнёва. Тела обоих пиратов утилизированы Звездной Федерацией. Место захоронения неизвестно.
— Фу-ух, Боже! — с отчаянием и беспомощностью выдохнула Кира и начала тереть глаза прикрытой ладонью. Фотографии пиратов тоже были не те. Администратор смотрела на неё в упор. — Простите, Маша. Простите за эту ситуацию. Мне, пожалуй, пора.
— Вам лучше? — вежливо поинтересовалась девушка. — Я провожу вас до ворот.
Кира встала, и все четверо вышли на улицу. Когда они направлялись к выходу, навстречу им шагали Алиса с Игорем. Сердце её сжалось от волнения и горечи. Дочь, даже не глядя на мать, пробежала мимо, махая в приветствии кому-то рукой. Игорь кивнул администратору и бросил на Киру совершенно равнодушный взгляд.
— Доброе утро, — произнес он тихо, не удостоив свою жену даже кивком. — Маша, зайди ко мне в кабинет.
Он последовал в космовет, администратор проводила свою странную посетительницу до выхода и, пожелав хорошего дня, поспешила за профессором. А Кира молча смотрела им вслед, прижав ладонь ко рту и давясь рыданиями.
Дальше, как в тумане, она доплелась до остановки и, сев в магбиль, сначала набрала просто «Москва, Центр», поскольку даже не знала, куда ехать и что делать. В пути её осенило. Ведь пока она училась в институте, она стажировалась, а потом работала в архитектурном бюро, которое и направило ее на исследования новых планет, пригодных для жизни. Так ею заинтересовался Альянс, в котором она служила агентом до нынешнего времени, или до сто четырнадцатого года, если верить архивам. Возможно, коллеги-архитекторы вспомнят её? Она набрала новый адрес и поспешила туда.