— Три поцелуя и две пуговицы. Я веду, — самодовольно заявила Лис.
— Не засчитывается, — отрезала я, поправляя светлую прядь, которую навесное заклинание добавило к моей привычной тьме. — Один из них был преподавателем.
— На нем была форма! — возмутилась она, поднимая над головой вырванную эмблему академии света. — И вообще, у нас правило: поцелуй не считается, если ничего не забрать. А я забрала. Вот!
Мы стояли у витражного окна, в углу залитого светом зала, где в этот вечер собирались сливки светлой академии: сияющие в буквальном смысле студенты, заколдованные кристаллы под потолком, бесконечные волны бело-золотых мантий. И никто, абсолютно никто, не подозревал, что прямо среди них темные адептки.
— У тебя ещё двадцать минут, — лениво напомнила Таль, оглядывая зал. — Или проигрываешь.
Я скривилась. Проигрывать — не мой стиль, правда и целоваться с кем попало тоже. Но из ее трех поцелуев считается только два. Значит мне хватит и трех.
Среди танцующих я заметила троих: один — с лениво приподнятой бровью и мечом за спиной, второй — смеётся, склоняясь к девушке, а третий... в маске. Одержимо красивый. Загадочный. И, кажется, не отсюда.Такое могут и не засчитать…
— Хочешь всех троих? — хмыкнула Лис, заметив мой взгляд.
Я лишь усмехнулась. Игра началась.
Я шагнула в толпу, чувствуя, как заклинание маскировки мягко подрагивает на коже. Кажется, кто-то слишком пристально смотрит. Или просто я слишком хороша в этом облике.
Рядом смеялись, танцевали, кто-то запускал в воздух золотые искры — у светлых даже скука выглядела как фейерверк. Я выдохнула, ловя взгляд одного из студентов. Светловолосый, высокий, с идеальной улыбкой. Конечно. У них у всех идеальная улыбка.
Ну что ж. Идём.
— Привет, — прошептала я, подходя ближе, — у тебя, случайно, не найдётся кусочка света для бедной первокурсницы?
Он усмехнулся. Уверенно, самодовольно. Подумал, наверное, что я одна из фанаток.
Отлично.
Надо только не забыть, зачем я здесь.
Не ради забавы, не ради адреналина (ну ладно, чуть-чуть ради него).
А ради котла пятого уровня. Победительница получает его в качестве приза — зачарованный, самонагревающийся, с фильтрацией магических примесей.
Мечта любого зельевара из Темной Академии.
А пока... мы варим в том, что найдём. Кто-то — в медных тазах. Кто-то — в кастрюлях с дыркой, залатанных лягушачьей слюной. Темная академия не снабжает. Темная академия учит выживать. Так что крутимся, как можем.
— У тебя очень красивые глаза, — сказал он, подаваясь вперёд.
— Я знаю, — улыбнулась я и поцеловала его. Ну не столько поцеловала, сколько просто чмокнула в губы.
Коротко. Мягко. И в этот момент мои пальцы ловко расстегнули брошь на его мантии.
Одна брошь — один балл.
Я исчезла в толпе раньше, чем он понял, что случилось. Он вроде славный, но целовать его, даже так, неприятно.
Лис говорит, что я неправильная темная, а я просто хочу “чувствовать”… Что в этом неправильного?
Я шла сквозь толпу, уже держа одну трофейную брошь в кармане, когда заклинание на коже зашевелилось. Кто-то пытается меня найти в толпе. Чёрт.
Нельзя, чтобы кто-то понял, что я не светлая. Времени — впритык. Энергии — едва хватает.
Меняю облик на ходу.
Цвет волос — светлее. Глаза — мягкий орех вместо льда. Форма лица — капелька магии в скулы. Платье чуть короче. Улыбка — чуть шире.
Теперь я уже не та, что целовалась в углу зала.
— Простите, — сказала я кому-то, проходя мимо. Но разойтись нам не удалось, потому что вместо того, чтобы пропустить, он буквально сбил меня с ног. Руки — сильные, уверенные — подхватили меня, не дав упасть. Я подняла взгляд — и на мгновение забыла, зачем пришла.
Блондин. Красивый. Невероятно. Сияющий, как будто внутри него встроено собственное солнце. И что-то в его улыбке было… слишком горячим для светлого. Кажется, я засмотрелась. Нет, так не пойдет. Я обвила его шею руками — просто потому что захотелось. Не то, чтобы ситуация стала лучше, но с ним обниматься было приятно.
— Вот так сразу, малышка? — хмыкнул он, но руки тут же легли мне на талию… и ниже. Его ладони коснулись моей попы. Он не спешил убирать их. И я — не спешила отстраняться. Мы словно проверяли друг друга и почему-то это заводило.
— Ты против? — спросила я, подаваясь ближе.
— Я только за, детка.
И он поцеловал меня сам.
Без паузы, без лишних слов. Просто притянул — резко, уверенно — и его губы накрыли мои.
Сначала мягко. Но только на миг.
Потом стало жарко.
Его язык скользнул внутрь, требовательно, будто давно ждал этого момента. Губы — горячие, но приятные. Поцелуй был не просто сладким — он опалял, оставляя после себя дрожь в животе и желание податься ближе, слиться, раствориться в нём.
Он целовал так, как будто знал каждую мою слабость. Как будто пробовал меня на вкус — жадно, с наслаждением.
Мои пальцы вцепились в его волосы, тело само приблизилось. Его ладони сжали мою попу крепче — не пошло, не грубо, а так, что от прикосновения внутри вспыхнуло.
Я застонала ему в губы. Нечаянно.
Но он это услышал — и поцеловал ещё глубже, как будто именно этого ждал. И это было просто отвратительно чудесно! Чёртов, божественный, бесстыдный поцелуй. Интересно, а если поцеловать его еще пару раз это зачтется?
— Эртан, кого ты там уже целуешь? — раздался за спиной ленивый, чуть насмешливый голос.
Блондин нехотя отстранился, но ладони не спешили покидать мою талию. Его глаза сверкнули, губы тронула ухмылка.
— Споймал очень сладкую золотую птичку, — сказал он, скользнув взглядом по моим губам, будто запоминая вкус.
Я почти выдохнула, пытаясь вернуть себе дыхание и здравый смысл. Почти. Потому что рядом появился второй.
Парень с тёмными волосами, высокими скулами и внимательным, слишком цепким взглядом. Он остановился в полушаге от нас, разглядывая меня.
Прошла неделя.
Неделя мучений.
Я сидела на полу, окружённая обугленными перьями, и смотрела на тот самый победный котелок, в котором должно было быть зелье усиления концентрации. Должно. А получилось — вонючее, дымящееся месиво, которое к тому же ещё и пульсировало.
— Ну и что это, по-твоему? — буркнула я, поднимаясь.
— Эээ… — Лис выглянула из-за книги, — снадобье для отвращения от учёбы?
— Очень смешно. Я серьёзно. Я уже неделю не могу нормально использовать магию. Всё время какая-то ерунда выходит! Заклинания срываются, ингредиенты ведут себя как бешеные, а защитный щит на прошлой практике сработал... внутрь. Внутрь, Лис!
— Прокляли тебя всё-таки светлые, — сказала она и фыркнула.
— Не неси чушь. Как они могут кого-то проклясть? Они же светлые.
— Ну ты сама говорила, что тот темненький тебе что-то шептал насчёт проклятия.
— Мало ли, что он говорил. — Я махнула рукой. — Я, может, вообще не слышала.
— Конечно, — с ленивой усмешкой кивнула она. — Ты с ним так целовалась, что вряд ли вообще слышала хоть что-то.
Я закатила глаза, но промолчала.
— Но ты, конечно, смелая, — добавила она. — Сразу двоих. Подряд. За пару минут.
— Они были не против.
— Ой, интересно, чего ещё не против они бы были... — протянула Лис с тянущейся ехидцей.
— Прекрати! — огрызнулась я.
— Да-да, я помню, — пробормотала она. — У тебя же всё чётко. “Сначала отдам невинность высшему демону, а потом стану самой сильной тёмной магичкой в истории.” Великий, могучий план…
— У меня хотя бы есть план, — буркнула я, скрестив руки. — А ты тут страдаешь фигнёй, надеясь, что старшекурсник тебя заметит и сделает предложение.
— Вот только на чёрта ты высшему демону сдалась, если тебя лишили сил? — парировала Лис, но её успела перебить Кира, которая буквально влетела в комнату с горящими глазами.
— Девчонки! Вы слышали? Ректор открыл отбор для какой-то безумно крутой практики.
Говорят, пройдёт максимум трое, но кто сдаст её — автоматически на второй курс, без экзаменов!
Мы с Лис переглянулись.
— И что за практика? — прищурилась я.
— Никто не знает. Но туда берут только по личному собеседованию. В списке на участие уже почти все с факультета. Надо записаться сегодня.
Я встала, чувствуя, как внутри, под всей этой усталостью и злостью на себя, что-то шевельнулось. Сдать одну несчастную практику вроде как легче, чем пытаться понять что стряслось с моей тьмой.
Записаться можно было на втором этаже административного корпуса, в комнате с внушительной табличкой: «Практика. Индивидуальный отбор. Вход по одному». Под ней — лист бумаги, висящий на зачарованной доске. Очередь уже выстроилась из тех, кто решил проснуться раньше солнца.
Я поднималась по лестнице, мысленно повторяя свой будущий план: спокойствие, уверенность, цель.
Только вот судьбе, как всегда, было плевать на мои планы.
Он стоял у списка. Высокий, в чёрной рубашке, расстёгнутой у горла. Взъерошенные волосы, насмешливый взгляд, вечная ухмылка.
Мой бывший.
— О, надо же, — протянул он, как только увидел меня. — Не думал, что ты и правда решишься. Хотя… если тебе нужна практика в провалах — ты по адресу.
— Заткнись, Крейн.
— А что? Я просто беспокоюсь. Такая хрупкая, неуверенная в себе, без толики самоконтроля... да ты разве выдержишь хоть один тур? — Он наклонился к списку и, не глядя, размашисто вписал своё имя.
Повернулся ко мне через плечо:
— Не обижайся. Просто будь реалисткой. У тебя ничего не выйдет.
Он бросил последнюю усмешку — и ушёл. Легко, беззаботно.
Точно так же, как когда-то ушёл из моей жизни, даже не попытавшись понять, что натворил.
Я стояла, смотрела на список, сжала кулаки.
Хрустнула костяшками пальцев.
— Чёрта с два, — прошептала я и взяла перо.
Резко. Ярко.
Вписала своё имя прямо под его.
Если Крейн решил, что я снова уступлю — он сильно ошибся.
В зале ожидания пахло старой бумагой, пылью и выжатой нервной системой. Кто-то дремал, кто-то пересматривал конспекты, кто-то тихо бубнил заклинания под нос. Я просто сидела, уткнувшись в стену, и считала, сколько раз сердце пыталось выскочить из груди.
Три часа.
Три.
Часа.
К тому моменту, когда наконец открылась дверь и произнесли моё имя, я уже начинала думать, что меня забыли.
Я вошла в помещение, где было холодно, как в подвале. За столом сидели трое — в мантиях, без выражений на лицах. Перед одним — аркускролль, зачарованный для быстрой записи. Перед другим — магический датчик, едва светящийся.
Третий просто смотрел. Неприятно.
— Назовите курс и факультет, — без приветствия сказал тот, что с аркускроллем.
— Первый курс. Зельеварение.
— Когда вы в последний раз контактировали со светлыми?
— Неделю назад, — ответила я. Постаралась, чтобы голос звучал уверенно.
— Знают ли светлые, как вы выглядите?
— Нет. Я была под личиной.
— Какого максимального уровня контакта вам удалось достигнуть? — приподнял бровь второй, тот, что с датчиком.
Я замялась.
Лёгкое покалывание пошло по шее — от напряжения.
Ну уж если говорить правду…
— Поцелуй… — произнесла я неуверенно, но чётко.
Наступила пауза.
Первый хмыкнул, явно развеселившись, но не поднял глаз. Просто записал.
— Свободны, — произнёс третий, наконец. — Мы вас позовём, если вы пройдёте. Ждать здесь не нужно. Письмо с отказом придёт к утру.
Вот и всё.
Никакого «спасибо», «удачи» или хотя бы нормального взгляда.
Я развернулась и вышла, стараясь не показать, как сильно всё это бесит.
— Ну всё, — вздохнула я, рухнув на кровать. — Пора искать чемодан и карту. Желательно такую, где отмечены самые глухие и заброшенные деревни. Я выберу ту, где даже магия не ловит. Буду варить травки, разговаривать с козами и вспоминать свою бурную молодость, закончившуюся позорно на первом курсе.
Светлая Академия встретила меня… пафосом.
Высоченным фасадом, обвешанным золотыми вензелями, сияющими витражами и арками, которые кричали: смотрите, какие мы великие и просветлённые.
Я остановилась у главных ворот, выдохнула — и скривилась.
— Как же вычурно, — пробормотала я, глядя на это каменное чудо архитектурного самолюбования.
Каждый раз, когда кто-то из наших проходил мимо на практику в город, мы смеялись над этим зданием. У нас, в Тёмной, всё было проще: каменные стены, практичные башни, ничего лишнего. В ней было ощущение дела, магии, опыта. А тут…
Блеск. Помпезность. Позолота.
Мне всегда казалось, что светлые просто понтуются, прячут за этим фасадом пустоту и нарядную скуку.
И вот я здесь.
С чемоданом в руке, с практикой, от которой отказ невозможен, и с настоящим лицом.
Без личины.
Я долго думала. Очень долго. Но пришла к одному выводу: поддерживать заклинание внешности 24/7 — нереально. Рано или поздно оно соскользнёт. В ванной. Во сне. На тренировке. Где угодно. И меня сразу раскусят.
Поэтому я пошла вабанк. Я пришла в своём виде.
Поддельные документы оформила Тёмная Академия. Безупречно.
Они не стали менять моё имя — оставили всё как есть, чтобы при любой проверке ничего не вызвало подозрений. Просто... переписали мою магическую диагностику: теперь я официально Светлая, по результатам выявления дара в подростковом возрасте.
Уверена, в базе данных уже лежит красивая легенда о том, как "при первой проверке дар был нестабилен, но затем раскрылся в сторону Света".
Бред. Но убедительный.
Так что теперь я — новенькая на первом курсе Светлой Академии, с поддельной историей и настоящим лицом.
Я сделала шаг к зданию. Тяжёлые двери распахнулись сами, с лёгким магическим звоном.
Ну что, сияющие мои.
Познакомимся поближе.
Я стояла у входа. Слишком долго. Как будто ноги вросли в землю, а дальше за этими блестящими дверями меня ждало что-то, что точно сожрёт, прожует и выплюнет.
Чем больше я смотрела на это сияющее великолепие, тем сильнее хотелось развернуться и уйти. Назад — в холодные коридоры Тёмной, в потрескавшиеся лестницы, где пахнет пеплом и сыростью.
Домой.
— Эй, новенькая?
Я вздрогнула. Обернулась.
Передо мной стоял парень.
Выше меня на голову, с мягкими светлыми волосами и тёплым, чуть смущённым взглядом.
Миленький. Приятный. Совсем не похожий на тех, кого я привыкла видеть у себя в Академии. Ни тени насмешки. Ни давления. Ни показной силы.
— Ты заблудилась или просто боишься заходить? — спросил он с лёгкой улыбкой. Голос — доброжелательный. Настоящий.
Хочется отшить. Просто рефлекторно.
В Тёмной, если к тебе кто-то подходит «помочь», то через пару минут ты окажешься либо без кошеля, либо в каком-нибудь позорном списке, либо, в лучшем случае, с варёной жабой в кровати.
Но потом я вспомнила, где я теперь.
Светлая Академия.
Здесь, вроде как… никто не хочет тебе зла просто потому, что ты существуешь.
— Я… только перевелась, — осторожно сказала я. — Надо документы отнести, и я вообще пока ничего тут не знаю. Где что, кто куда… в общем, потерянный щенок, ага.
Он усмехнулся — искренне, не издеваясь.
— Меня зовут Элайн. Я на втором курсе, факультет целительства.
У меня как раз есть немного времени. Могу провести тебя, если хочешь.
Он чуть наклонился вперёд, как бы приглашая идти рядом, и добавил:
— Тут всё кажется запутанным, но только на первый взгляд. Потом привыкаешь.
Я смотрела на него ещё пару секунд, будто ожидая, что он вот-вот выдаст подвох.
Но подвоха не было.
— Ладно. Веди, целитель, — кивнула я, сдерживая кривоватую ухмылку. — Но если ты свернёшь куда-то не туда, я буду кричать.
Он рассмеялся, легко и светло:
— Договорились.
— Значит, здесь у нас главный корпус, — сказал Элайн, жестом указывая на здание с колоннами, витражами и белоснежной лестницей, на которой вальяжно сидели студенты в светлых мантиях. — Там проходят все общие лекции. Ну и, конечно, зачарованные залы на четвёртом и пятом этажах — для тренировок и демонстраций.
Я шла рядом, кивая как можно спокойнее.
На деле же внутри у меня всё крутилось в голове, как сломанный компас.
Чистота. Тишина. Улыбки.
Никто не орал. Никто не метался по лестницам. Никто не плёл заклятие в затылок тому, кто случайно занял твоё место на кафедре. Даже ссорились тут, по ощущениям, как-то... вежливо.
— Это жилой корпус, — продолжил он. — Твоя комната должна быть в восточном крыле, для новеньких и переводников. Но сначала документы, да?
— Ага, — кивнула я. — Надо же подтвердить, что я настоящая светлая.
Он усмехнулся, явно не восприняв это всерьёз. Ну и отлично.
Я краем глаза смотрела на проходящих студентов — и ловила себя на мысли, что выгляжу здесь... не как они.
Те — как будто сошли с глянцевого журнала для юных магов. Идеально ухоженные, с сияющими глазами, светлой кожей и лицами, на которых нет ничего, кроме дружелюбия и уверенности.
А я — как вырванная из теней. Вроде такая же, но... не такая.
— Ты вообще откуда перевелась? — спросил он вдруг.
Я чуть запнулась, но тут же подняла подбородок:
— С южного филиала.
Пауза.
— Там… строже. И без позолоты.
— А, — кивнул он. — Ну да, про него слышал. Говорят, он ближе к пограничным зонам, там всё серьёзнее.
Я хмыкнула. Пограничным зонам — мягко сказано. Но он кивнул с сочувствием, как будто это всё объясняло.
— Тебе тут понравится, — добавил он, когда мы подошли к небольшому зданию с гербом администрации. — Главное — не пытайся сразу всех понять. Мы тут… странные, но в хорошем смысле.
Пусть светлые и ведут себя как из книжки с красивыми картинками, но Элайн был… норм. Не липкий, не высокомерный.
Пока.
Внутри административного корпуса царила тишина и порядок. Всё было таким идеальным, что я даже чувствовала себя грязной просто от того, что дышу.
Элайн шагал уверенно, явно зная, куда идти. Я — чуть позади, с глазами «допустить ошибку на ровном месте».
— Он сейчас свободен, — сказал Элайн, остановившись у массивной тёмной двери. На табличке было выгравировано:
Артайл Вейрен. Декан Первого Курса.
Он постучал и тут же открыл дверь, даже не дождавшись разрешения — как будто был здесь не в первый раз.
— Господин Вейрен, это Юкка Тальмер. Поступила сегодня. Я встретил её у входа, подумал, нужно проводить.
За столом сидел мужчина с пронзительным взглядом и холодной аурой. Он отложил перо и поднял глаза на меня.
В его лице не было ни неприязни, ни одобрения. Только сосредоточенность.
— Документы, — произнёс он.
Я подошла ближе, передала ему тонкую папку. Он открыл, пробежался глазами.
— Перевод из южного филиала. Дар светлый, нестабильность устранена, подтверждена повторной диагностикой, — он говорил так, будто комментировал прогноз погоды.
— Всё верно, — подтвердила я.
— Комната 2-47, восточное крыло, — кивнул он, делая пометку в журнале. — Элайн, раз уж вы её провели, прикрепляю Тальмер к вам до распределения по факультетам. После неё будет найден отдельный куратор.
— Конечно, — улыбнулся Элайн. — Не проблема.
Я удивлённо взглянула на него — он и правда не возражал. Наоборот, выглядел почти… довольным?
— Поможете ей с расписанием, приведёте на вводные лекции, — продолжил декан. — Если возникнут вопросы — пусть обращается через вас. Вам всё ясно, студентка Тальмер?
— Да, господин Вейрен.
— Свободны.
Когда мы вышли в коридор, я наконец позволила себе выдохнуть.
— Спасибо, — пробормотала я, чуть удивлённая тем, насколько это не было похоже на Тёмную Академию.
— Не за что, — улыбнулся Элайн. — Если честно, приятно хоть с кем-то новым пройтись по кругам ада адаптации. Поверь, в первый день тут все немного теряются.
Я хмыкнула.
Он, кажется, правда был нормальным.
Целитель оказался терпеливым и спокойным, с тёплым голосом и удивительной способностью говорить так, что даже самые тревожные мысли отступали. Он провёл меня по коридорам, объясняя, где находится столовая, какие этажи заняты общежитиями, где библиотека и как попасть в сад — оказывается, в Светлой Академии был целый живой сад с магическими растениями. На втором этаже в одном из крыльев мне выделили небольшую, но уютную комнату. Всё было аккуратно, светло и… слишком прилично по сравнению с привычным мне хаосом.
— Сейчас ты просто осматриваешься, — сказал он, кидая на кровать небольшую стопку бумаг. — Через пару дней будет распределение по факультетам.
— А пока? — осторожно уточнила я, чувствуя, как щекочет под кожей та самая тревога: «раскроют — и всё».
— А пока ты должна побывать на занятиях разных факультетов. Понять, что тебе ближе. Это часть адаптации. Иногда человек ощущает магию одного рода, но лучше раскрывается в другом направлении.
— И что, меня отправят на уроки к разным преподавателям? —
— Да, — кивнул он. — Уже завтра начнутся первые посещения. У тебя будет расписание. Хочешь совет? Не пытайся никому понравиться. Просто наблюдай. Но не теряй бдительность.
Он посмотрел на меня внимательнее.
— У нас тут всё вроде бы светлое и пушистое, но не все студенты такие уж… невинные. Понимаешь, о чём я?
Я хмыкнула. Эти светлые такие забавные. Не такие уж невинные. Ну-ну.
— Завтра я зайду за тобой, — сказал он у самой двери, уже на выходе. — В девять. Постарайся не опоздать, некоторые преподаватели не любят, когда врываются в середине занятия.
— А ты всё время сопровождаешь новеньких? — спросила я, будто между делом, хотя почему-то внутри ёкнуло.
— Нет, — пожал он плечами. — Просто ты — моя ответственность до распределения. И ты… хм, скажем так, довольно милая. Мне интересно, как ты проявишь себя.
Он ушёл, а я осталась одна в своей новой комнате. Слишком светлой, слишком правильной, слишком не моей.
Я положила бумаги на стол, подошла к кровати и плюхнулась на неё, уставившись в потолок.
«Новая жизнь, ага…»
На Тёмной я бы сейчас варила зелья или списывала домашку у Лис. А здесь — всё другое. Даже воздух.
Я встала, распаковала сумку, перебрала вещи. Переоделась в что-то простое. Попыталась немного почитать, но строки плыли перед глазами. Всё тело ныло от напряжения. Всё внутри жужжало: "ты среди врагов, не расслабляйся", — и одновременно тянуло к странному ощущению... будто я на пороге чего-то большого.
Когда погас свет, я долго ещё ворочалась, вглядываясь в потолок.
Тьма внутри шептала: они узнают.
Я проснулась рано. Даже слишком рано. Впервые за долгое время мне не хотелось валяться под одеялом и игнорировать реальность. Всё внутри сжималось от неизвестности, но одновременно в этом было что-то… захватывающее.
Я уже была полностью собрана, когда в дверь постучали. Открыла мгновенно.
— О, — удивлённо поднял бровь целитель. — Уже на ногах? Это редкость. Молодец.
— Я вообще-то серьёзная и пунктуальная, — усмехнулась я. Он улыбнулся, и мы тронулись по коридору.
— Сегодня первый урок — у нас, на целительском. Так что считай, тебе повезло. Мы не кусаемся. Ну… почти.
Он рассказывал что-то про структуру факультета, про принципы Светлого исцеления и то, как у них, оказывается, даже магия проходит через ритуалы очищения. Мне казалось это слегка театральным, но я слушала, делая вид, что всё дико интересно.
Когда мы вошли в аудиторию, пространство сразу окутало мягкое светлое свечение. В зале уже было несколько студентов — кто-то что-то настраивал, кто-то лениво перелистывал конспекты.
— Элайн, — раздался мужской голос. — Что за чудо ты сегодня с собой привёл?
К нам подошёл высокий парень с шаловливой улыбкой и светло-каштановыми волосами. Окинул меня взглядом, в котором было слишком много интереса.
— У тебя девушка появилась? Хорошенькая. Поделишься, где такую нашёл? Я тоже хочу.
Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Типичный. Даже слишком.
— Она новенькая, — спокойно сказал Элайн. Но в его голосе появилось холодное предупреждение.
— О, — тот протянул, подмигнув мне. — Новенькая, значит. Добро пожаловать. А имя у тебя есть?
Я приподняла бровь, но прежде чем ответить, Элайн шагнул вперёд, заслоняя меня собой.
— Остынь, Таир. Не та ситуация.
— Ладно, ладно, — парень усмехнулся, подняв руки. — Просто шучу.
Но мне показалось — он всё ещё смотрел слишком долго.
Я тихо выдохнула и прошептала:
— У вас тут все такие… обходительные?
— Только те, кто ищут себе неприятностей, — буркнул Элайн, обернувшись ко мне. — Не переживай. Если что — я рядом.
Он сказал это спокойно, но в его взгляде мелькнуло что-то твёрдое. Видимо у него не первый раз конфликты с этим Таиром. Ну ладно, не мое дело.
Звонкий колокольчик — не настоящий, конечно, магический — оповестил о начале занятия. Аудитория заполнилась почти до отказа. Элайн сел рядом, а я устроилась чуть поодаль, стараясь выглядеть уверенно, хотя внутри всё дрожало, как студенистый состав неудавшегося зелья.
В класс зашла женщина лет сорока, высокая, с серебристыми волосами, собранными в идеальный пучок. Она была не просто красивой — в ней чувствовалась мощь. Но не грубая, как у наших ведьм-наставниц, а мягкая, обволакивающая, как шелк, скрывающий лезвие.
— Доброе утро, студенты, — прозвучал её голос, наполненный магией и… заботой? — У нас сегодня гостья. Надеюсь, вы проявите вежливость и любопытство в равной степени. Представься, милая.
Я встала.
— Юкка Тальмер. Перевод на первый курс.
— Юкка, — повторила она, будто пробуя имя на вкус. — Добро пожаловать. Сегодня мы будем работать с основами энергетической стабилизации. Тонкой, щадящей магией — идеальной для первого знакомства.
Она улыбнулась, и в любой другой ситуации это могло бы меня успокоить.
Но не сегодня.
— Попробуйте уловить вот эту нить, — она вытянула ладонь, и между её пальцами заструился свет — чистый, прозрачный, живой. — Представьте, что это ручей, а вы — берег, который его направляет.
Один за другим студенты начали повторять движение. В воздухе вспыхивали светящиеся волны. У кого-то ярче, у кого-то слабее, но у всех — получалось.
Я вытянула руку. Сконцентрировалась. Вдох. Выдох.
Ничего.
Я нахмурилась. Повторила. Снова.
На этот раз мою ладонь окутал тонкий дымок — но не светлый, как у остальных. Он был серым. И тут же исчез.
— Спокойно, — прошептал Элайн рядом. — Не волнуйся.
Я покосилась на него с досадой.
Как не волноваться, если моя магия снова не работает?
— Юкка, — голос преподавательницы был мягким, но внимательным. — Не спеши. Это не соревнование. Ты в безопасности.
Я кивнула, стиснув зубы. Безопасности здесь не было. Ни капли.
И если до конца дня я не почувствую хоть искру силы, мне придётся признать страшное: что-то внутри меня сломано.
Я не была удивлена, что у меня ничего не вышло. Исцеление — не моё. Никогда не было.
У нас в Тёмной Академии эту ветвь считали почти бесполезной, уделом слабаков. И пусть я понимала, что это предвзятость, всё равно… я не верила, что способна кого-то исцелять. Я разрушала — с этим у меня всегда всё было в порядке.
Но что за серая магия?
Скрыть природу магии — можно. Замаскировать поток, спрятать сигналы, даже изменить оттенок ауры.
Но то, что вышло у меня — это не была тьма.
И не свет.
Это было нечто… туманное, выцветшее, как размытая тень в утреннем свете.
И именно это было страшно.
Где моя тьма?
Куда она делась?
К концу урока я уже почти перестала делать вид, что участвую. Просто сидела с напряжённым лицом и пыталась не сорваться. Остальные разошлись по парам, практикуя потоки, а я просто смотрела в одну точку, будто в ней могла найти ответ.
— Не расстраивайся, — голос Элайна прозвучал рядом. Он подошёл, когда я поднималась со скамьи. — Не все рождены быть целителями.
Он хлопнул меня по плечу — легко, дружески, но от этого жеста внутри стало теплее.
— Ты не целитель, Юкка. Это очевидно. Но это хорошо. Потому что теперь ты на один шаг ближе к тому, кем должна быть на самом деле.
Я посмотрела на него и впервые за утро смогла выдавить что-то похожее на улыбку.
— Спасибо, — сказала я.
Потому что он был прав. Каждый провал — это отсеянный путь. И чем меньше их остаётся — тем ближе я к цели.
— У нас не так много факультетов, как в других академиях, — заметил Элайн, когда мы свернули с главного коридора в восточное крыло. — Но каждый — глубокий, специализированный и, как принято у светлых, абсолютно открытый. По крайней мере, в теории.
Я кивнула. Запоминать слова было легко, сложнее — не выдать раздражение.
— Артефакторика, — продолжил он, поднимаясь по винтовой лестнице. — Самый технологичный факультет. Работают с предметами, кристаллами, зачарованием. Самые молчаливые и вредные ребята, но если тебе когда-нибудь нужен будет артефакт, лучше быть с ними в хороших отношениях.
— Запомнила, — кивнула я.
— Общественная магия — они… хм… звучат мило, но на самом деле это факультет влияния. Все эти ритуалы, обеты, церемонии, заклинания убеждения — всё это там. Их много где недооценивают. Но зря.
Ага. Прекрасно помню, как один "общественник" чуть не лишил меня воли на соревнованиях. Правда, потом ему пришлось лечить ожог третьей степени.
— Боевые? — спросила я, и он хмыкнул.
— Конечно, есть и они. Факультет боевой энергетики. Щиты, удары, молнии, контроль. Всё по уставу. Очень гордятся своей дисциплиной. Хотя лично я не считаю, что заклинания работают только под барабанную дробь.
— А стихийники? — Я приподняла бровь.
— А вот туда мы как раз сейчас и направляемся, — он распахнул тяжёлую дверь, за которой уже слышался гул энергии. — Факультет Стихийной Магии. Там обучают взаимодействовать с огнём, водой, землёй, воздухом… иногда — с чем-то большим. Их профессора всегда слегка не от мира сего. Но уж точно не скучные.
Ветер ударил мне в лицо, как только я шагнула в аудиторию. Неудивительно — один из студентов прямо сейчас стоял в центре зала, поднимая вихрь над ладонью. Кто-то в дальнем углу создавал язык пламени, кто-то тренировался замораживать воду в стеклянной чаше.
Сила ощущалась в воздухе. И звенела. И тянула.
Но… не отзывалась. Не мне.
Я ещё раз посмотрела на Элайна.
— Ты остаёшься?
— Нет, — он качнул головой. — Здесь ты сама. Слушай внимательно. Запоминай. Удачи, Юкка.
Он исчез, оставив меня среди чужаков и стихий.
Как только я шагнула внутрь, мир словно сменил кожу. Аудитория — не комната, а настоящий полигон. Просторный зал, половина стены — из стекла, открывающая вид на сверкающий купол над тренировочным двором. Здесь пахло магией, огнём, озоном… силой.
Порыв ветра ударил мне в лицо, чуть не сорвав капюшон. Где-то в дальнем углу кто-то командовал потоками воды, рядом вспыхивали огненные сполохи, по полу бежали разряды.
— Эй, ты, — окликнул голос. Я обернулась.
Высокий мужчина с серебристыми волосами и жёстким прищуром вышел из центра зала. Он скользнул по мне взглядом, и в этом взгляде была не враждебность, но и не дружелюбие. Скорее — интерес.
— Кто ты?
— Юкка Тальмер, — отозвалась я, чуть выше поднимая подбородок. — Перевелась вчера.
Он кивнул, будто сверяя моё имя с каким-то внутренним списком.
— Хорошо. Попала на практику. Отлично. Так и проверим тебя.
Он хлопнул в ладони — звук отдался гулом, словно ударил колокол. Это был магический хлопок: звук раскатился по залу волной, и всё тут же затихло. Потоки стихли. Искры исчезли. Все головы повернулись к нам.
— Сегодня с нами новенькая, — проговорил профессор, обводя взглядом учеников. — Постарайтесь вести себя пристойно. Не пугать. Не пытаться впечатлить. Кто себя плохо поведёт — того я отправлю кормить земных червей. В буквальном смысле.
Послышались сдавленные смешки. Он не шутил.
— Задание вы уже знаете. Формируем пары. Два элемента на взаимодействие, один защитный барьер. Отрабатываете до тех пор, пока не получится. Если не получится — будете чистить полигон.
Он обернулся ко мне:
— Юкка, подойди.
Я сделала шаг вперёд. Он оглянулся в зал.
— Эртан, к нам.
Парень отделился от группы. Высокий. Светлые волосы. Улыбка лукавая. И глаза. Эти глаза… Я замираю.
Он.
Тот самый блондин. Его руки гладили мою попу, его губы…
Чёрт.
Он подходит ближе. Смотрит прямо на меня. Спокойно. Заинтересованно. И не узнаёт.
Конечно. В ту ночь я была совсем другой — личина, другой голос, другое лицо.
Я расправила плечи. Всё под контролем.
— Эртан, это Юкка. Новенькая. Поможешь ей.
Он хмыкнул и кивнул:
— С удовольствием.
А у меня внутри вспыхнуло нечто между паникой и азартом. Игра началась.
Он повёл меня в сторону, к одному из дальних секторов зала, где стояли тренировочные стойки, и пространство было расчищено под упражнения.
— Какой стихией ты лучше всего управляешь? — спросил он, не глядя.
Я замешкалась. Потупила взгляд. Тьма — первое, что всплыло в голове. Моя родная. Живая. Гибкая, как шёлк… Но сейчас — недоступная. Мёртвая, будто обрубленная. И точно не вариант для разговора здесь, среди светлых.
— Пока не знаю, — выдохнула я.
Он вскинул бровь, сдержал вздох, но явно был недоволен. Ага. Не любит слабых. Разочарование — почти физическое. Интересно, и где же та обещанная светлая доброта?
— Тогда начнём с воздуха? — предложил он после паузы.
— Ладно, — согласилась я, делая шаг вперёд.
Он продемонстрировал базовый пас — простое, элегантное движение рук. Я попыталась повторить. Сложила пальцы, потянулась вперд — но он тут же замотал головой.
— Стой. Не так.
Подошёл. Обошёл. Встал за спиной.
И вдруг его ладони легко легли на мои руки — направляющие, тёплые, уверенные.
Я замерла. Он слишком близко. Его грудь почти касается моей спины, дыхание скользит по шее, ладони удерживают мои запястья в нужной позиции. Не объятия. Но почти. И это почти произвело совершенно неожиданный эффект. Моя кожа покрылась встревоженными мурашками. Стоять в этих почти объятиях было также приятно, как и целоваться с ним. Ерунда какая-то.
— Вот так, Юкка, — произнёс он низко, чуть мягче, чем до этого. — Чувствуешь?
— Да… — прошептала я. Я чувствовала. Правда не то, что надо было…
— Теперь. Призывай.
Я сделала вдох и выдох, едва соображая, что именно делаю. Мозг плавал где-то в его дыхании, в этой близости. Я не думала — я просто повторяла за ним. И когда последние слова слетели с губ — это случилось.
Из моих рук сорвался мощный поток воздуха — сильный, сырой, необузданный. Он ударил вперёд, сбивая со стойки тренировочную сферу и срывая плащ с манекена в дальнем углу.
Я взвизгнула и непроизвольно отшатнулась, не справившись с потоком. Он поймал, точнее я буквально влетела в его грудь. Но на удивление он не отстранился.
Обнял меня крепче, удержал, чтобы я не упала, и мягко рассмеялся у самого уха:
— Хм… неожиданно.
Я чувствовала его руки на своей талии. И всё, что могла, — это дышать. Медленно. И не слишком громко. Чтобы не выдать, как сильно он действует на меня. Совершенно неадекватная реакция на парня.
— Ты, знаешь… — Эртан всё ещё удерживал меня, его голос был удивлённо-весёлым, — интереснее, чем я думал, Юкка.
Он наконец отстранился, отпуская мою талию. Воздух между нами стал казаться холодным. Я не двигалась — только выдохнула, чуть дрогнув.
— Давай теперь попробуем пламя, — предложил он, делая шаг в сторону.
Он задержал на мне взгляд — пристальный, внимательный. В его глазах не было насмешки или раздражения, только непроизнесённое: «Ты боишься». И он был прав. Я действительно боялась. Эта серая магия, что вырывалась из меня, была чужой, пугающей. Я не знала, чего ждать: пустоты, вспышки или хаоса. А может, и вовсе ничего — и это тоже был бы удар.
Эртан, кажется, всё понял, но не отступил. Его губы тронула лёгкая полуулыбка, и он неожиданно подмигнул:
— Ну же, не бойся. Я подстрахую тебя, Юкка. Хочу посмотреть, на что ты ещё способна.
Он подошёл ближе, настолько, что моё сердце сжалось от смешанных чувств. Я даже не шелохнулась, когда его аромат снова окутал меня, а спина коснулась его груди. Без лишних вопросов, без паузы, он просто положил ладони поверх моих. Его прикосновение было тёплым и уверенным, направляющим.
— Вот так, — сказал он тихо, и голос его стал чуть ниже, почти интимным. — Всего лишь зажечь факел.
Он поднёс мои руки к закреплённому на стенде факелу. Его движения были отточены, как у учителя, но при этом в них не было ни холодности, ни отстранённости. Наоборот — он был слишком близко. Я чувствовала, как тепло его тела струится сквозь одежду, как лёгкое дыхание касается моей шеи.
И запах… Он пах пряно и терпко, будто смесь тлеющих угольев, мёда и магии. Этот аромат будто окутывал, путал мысли, сводил с ума. Может, это действительно была магия. А может, просто со мной все окончательно не так.
— Вдохни глубже… и позволь огню выйти, — прошептал он мне на ухо.
Я закрыла глаза. Сделала вдох. Почувствовала, как всё напряжение собирается внутри грудной клетки, смешиваясь с чем-то горячим, странно живым. И в какой-то момент отпустила. Просто позволила — ему, себе, стихии.
Пламя вспыхнуло мгновенно — высоким, мощным столбом, который взметнулся над факелом, озарив всё золотисто-алым светом. Это был выброс, почти взрыв, слишком сильный, слишком дикий. В зале разом стихли разговоры, все обернулись. Кто-то ахнул.
Я замерла, испугавшись, что сделала что-то не так, что снова не справилась. Но Эртан наклонился ко мне, и его губы, почти касаясь уха, прошептали:
— Ты молодец.
От этих слов по коже пробежали мурашки, но он не дал мне расслабиться.
— А теперь сделай то же самое. Только направь пламя на меня. Ладно?
— Что? Нет! — я резко обернулась к нему. — Ты же видишь, что я не могу это контролировать!
Он усмехнулся, уверенно отступая на несколько шагов.
— Наше задание — не просто зажечь огонь, а научиться его останавливать. Я поставлю барьер. Не бойся. Ты не пробьёшь мои щиты, Юкка.
Он развернулся и встал напротив, в боевой стойке, готовый к удару. Я смотрела на него, не веря в происходящее, но он только кивнул, подбадривающе и спокойно.
— Давай.
Медленно, нерешительно я сложила пальцы в знакомый пас. Отклик огненной стихии я ощутила моментально. И это было странно. Я никогда не была стихийницей. Откуда во мне пламя? Но думать времени не было. Пламя внутри отзывалось слишком живо, как будто только и ждало случая вырваться наружу. Я вытянула руки, сосредоточилась… и позволила ему выйти.
Пламя сорвалось с ладоней почти с рёвом — яркое, живое, будто само знало, куда ему лететь. Эртан выставил руки, и между нами встал сверкающий щит, мощный, плотный. Он смотрел на меня через него и даже улыбался, но в следующий миг его лицо изменилось.
К моему удивлению, первым ко мне подошёл не Эртан, а преподаватель. Его шаги были неторопливыми, взгляд — цепким и в то же время чуть прищуренным, словно он пытался прочитать меня до самых костей.
— Должен признать, — произнёс он, глядя то на меня, то на Эртана, — не ожидал, что один из моих лучших студентов не сумеет удержать щит.
Эртан слегка поник, но ни слова не возразил. Ни оправданий, ни раздражения — только лёгкий кивок в знак согласия.
Преподаватель перевёл взгляд обратно на меня и на губах у него появилась тень одобрения.
— Но, с другой стороны, я также не ожидал, что сегодня в моём классе появится ещё один сильный стихийник. Это… радует.
Я молча кивнула, не в силах пока что подобрать слова. Сердце всё ещё билось слишком быстро, а пальцы покалывало от отката магии. В груди бурлило всё сразу — и растерянность, и волнение, и странная, неуместная гордость.
Преподаватель удалился, оставив нас вдвоём, и тогда Эртан шагнул ближе. Его выражение лица смягчилось.
— Ты умеешь удивлять, Юкка.
— Не специально, — пробормотала я, всё ещё ощущая жар в ладонях.
Он чуть улыбнулся, а потом неожиданно поднял мои руки и развернул ладони вверх.
— Щит. Теперь ты защищаешься. Я покажу, как правильно.
Дальше он показывает как вести защитный символ.
— Видишь, всё довольно просто, — сказал он, не отпуская моих рук. Его пальцы скользнули по запястьям — мягко, точно, будто ловили невидимые нити потока. Затем он отпустил, отступил на шаг, развернулся и стал напротив. Лицо вновь озарилось тем самой лукавой, до неприличия обаятельной улыбкой.
— Теперь я атакую, — сообщил он с игривой уверенностью.
У меня внутри всё сжалось.
— Нет уж, — покачала я головой. — После того, что только что произошло… Ты с ума сошёл?
— Юкка, — его голос стал мягким, почти бархатным, — я контролирую своё пламя. Если что — сумею уберечь тебя. Не бойся, девочка.
— Это плохая идея.
— Щит, Юкка. Хотя бы для тренировки. Я тебя не сожгу, обещаю.
Я недовольно вздохнула, но вытянула руки. Щит. Светлый щит. Не моя стихия, не мой путь. Но выбора нет.
Первый символ не вышел — просто вспышка, которая тут же рассыпалась. Второй — нестабильная дымка, которую он даже комментировать не стал. Только подошёл, взял меня за руки и, едва касаясь, поправил движение пальцев.
— Не дави, — сказал он. — Просто направляй.
Тепло от его ладоней успокаивало. Я повторила движение — и наконец на пальцах вспыхнуло ровное золотое свечение. Щит медленно развернулся передо мной, как тонкое поле янтарного света, округлое, живое.
Непривычно. У тёмных всё иначе — щиты теней, плотные, тяжёлые, как дым, не пропускают ни света, ни взгляда. Этот же сиял, пульсировал, будто дышал.
— Готова? — спросил он, уже принимая боевую стойку.
— Нет, — честно призналась я.
Он хмыкнул.
— Я так и думал.
И в следующий миг с его ладоней сорвалось пламя.
Я вскрикнула, но не успела даже отшатнуться — огонь встретился с моим щитом и… не прорвался.
Он не сжигал. Не обжигал. Он ласково скользил по светлому барьеру, будто тёрся о него мягкими, почти живыми языками, рассыпаясь золотыми искрами по контуру. Будто гладил меня — но не касаясь.
Я стояла, дрожа, не от страха — от чего-то другого, дикого и трепетного.
Эртан опустил руки, его пламя исчезло, а он посмотрел на меня с лёгкой, искренней улыбкой.
— Молодец, Юкка. Кажется, ты умеешь защищаться. Даже лучше, чем думала. Повторим? — спросил он, снова принимая стойку.
— Что, опять я в тебя стреляю? — прищурилась я.
— Именно. У нас с тобой равные права, разве нет? — он усмехнулся и поставил щит. — Давай, Юкка. Атакуй меня.
Я подняла руки, стараясь не выдать напряжения. Он стоял спокойно, с лёгкой полуулыбкой на губах, будто всё происходящее — просто часть привычной рутины.
Перед ним вспыхнул ровный светлый щит — идеальный, как из учебника. Чистая, отточенная магия.
Я вдохнула. И позволила своей магии вырваться.
Поток пламени сорвался с моих ладоней — яркий, густой. Щит перед ним дрогнул… и развалился, будто его не было вовсе. Пламя пронеслось мимо, оставив в воздухе клубы тёплого света.
Он отступил на шаг, но не из-за страха — просто среагировал. Его лицо стало серьёзным.
А потом — шаг вперёд. Медленно. Точно.
Он подошёл почти вплотную, чуть наклонился — его дыхание коснулось моей щеки. И, не отводя взгляда, прошептал:
— Какая же ты всё-таки интересная…
Мне стало жарко. И вовсе не из-за магии.
Мы вернулись к практике почти без слов. Эртан отстранился, но взгляд его оставался всё таким же цепким, будто внутри он продолжал разбирать меня на детали.
— Ладно, — сказал он наконец, обернувшись к группе. — Кейн, можешь помочь?
К нему тут же подошёл парень — худощавый, тёмноволосый, с цепкими глазами и лёгкой улыбкой на лице. Он встал напротив меня, складывая руки в защитном жесте. Щит вспыхнул быстро: ровный, плотный, без единой трещины.
— Попробуй его, Юкка. — Эртан слегка кивнул мне. — Так же, как со мной.
Я вдохнула, собрала остаток силы и выпустила пламя — резким, почти злым выбросом. Огонь ударил в барьер и… замер. Щит даже не дрогнул. Пламя стекло по поверхности, рассыпаясь мелкими искрами, и тут же угасло.
Кейн усмехнулся:
— Не сегодня.
Эртан не выглядел разочарованным — наоборот, в его глазах что-то промелькнуло, как будто он только что подтвердил собственную догадку.
— Хорошо. Теперь ты, — обратился он к Кейну. — Попробуй пробить мой щит.
Парень пожал плечами, сложил пальцы в атакующем пасе. Эртан выставил руки и почти лениво соткал вокруг себя золотистый купол. Пламя Кейна сорвалось быстро — хлёсткий, мощный выброс, но Эртан даже не шелохнулся. Магия ударила в щит и мгновенно растеклась, не оставив ни следа.
— Спасибо, Кейн. Достаточно.
Студент кивнул и отошёл обратно к группе. В зале снова раздались тихие голоса, кто-то шептался и косился на меня.
А Эртан всё так же смотрел на меня. Прищуренный, задумчивый, с той самой странной полуулыбкой, от которой внутри у меня всё сжималось то ли от досады, то ли от чего-то другого.
— Знаешь, Юкка, — сказал он тихо, чуть наклоняясь ко мне. — Это даже любопытно. Ты каким-то образом пробиваешь только меня. Выборка, конечно, небольшая, но я почти уверен…
В его голосе звучало не раздражение. Скорее… азарт. Что-то явно щёлкнуло в нём — и теперь он не собирался меня отпускать. А я не была уверена, хочу ли этого сама.
После странной истории с щитом Эртан не отпускал меня с полигона ещё добрый час. Он показывал мне новые связки — короткие связки атаки и защиты, как вплетать барьер в движение, как раскатывать пламя так, чтобы оно не рвалось наружу слишком дико.
У меня получалось… рвано. Магия словно жила отдельной жизнью, отзывалась с запозданием или вырывалась так резко, что я едва успевала её обуздать. Внутри что-то саднило от этого: это же не моя магия. Не моя родная тьма. Стихийная сила, чужая, странно сырая. Как шкура, надетая не на того зверя. Об этом ещё точно стоило подумать. И найти, куда делась моя настоящая сила.
К концу тренировки я чувствовала приятную усталость в руках и горячий гул где-то в рёбрах. Но хотя бы парочку приёмов я больше не ломала с первого раза.
— Неплохо, Юкка, — сказал Эртан и коснулся моих пальцев чуть дольше, чем требовалось, прежде чем отпустить. Он проводил меня взглядом и шагнул рядом, когда я сняла тренировочную мантию и подошла к выходу из полигона. — Идёшь в общежитие? Не против, если я провожу?
Но прежде чем я успела хоть что-то ответить, рядом раздался ровный, спокойный голос:
— Она против. Потому что уходит со мной.
Я обернулась — рядом стоял Элайн. Целитель. Он смотрел на Эртана спокойно, но в глазах у него скользнуло что-то холодное.
Эртан нахмурился — и это впервые за всё время выглядело не наиграно, а по-настоящему недовольно.
— Элайн, — протянул он, чуть сжав пальцы в кулак. — А ты что тут забыл?
— Пришёл за Юккой, — без тени улыбки сказал Элайн, не отводя взгляда. Потом посмотрел на меня, мягко кивнул. — Пойдём.
Я пожала плечами — внутри скользнула странная искра любопытства. Не то чтобы я собиралась влезать в их дела, но что-то между ними явно не срослось задолго до меня.
— Ладно, — сказала я просто и шагнула к Элайну. Его рука мягко коснулась моей спины, направляя.
Эртан не сказал больше ни слова. Но его взгляд скользил за мной, пока мы шли по коридору, и в этом взгляде было что-то цепкое, упрямое, как незавершённая фраза.
Что ж. Похоже, в Светлой Академии все же случаются интересные истории.
Мы шли по коридору под гул голосов из соседних залов, когда Элайн вдруг заговорил — спокойно, как будто обсуждал что-то обыденное, но в его тоне слышалась твёрдая нота:
— Держись подальше от Эртана.
Я дернулась от неожиданности и посмотрела на него из-под ресниц.
— Почему? — спросила осторожно, хотя внутри всё сразу закололо странным любопытством.
Элайн чуть прищурился, словно взвешивал, стоит ли говорить дальше.
— В академии есть пара студентов, в чьих родах когда-то были пожиратели.
— Пожиратели? — переспросила я, будто пробуя это слово на вкус. Оно было тяжёлым, липким, каким-то… чересчур знакомым. — Кто это?
— Ты не знаешь? — он посмотрел на меня с лёгким удивлением.
— Нет. — Я пожала плечами.
Элайн вздохнул и посмотрел вперёд, будто отрезая лишние слова.
— Это светлые, которые предали свой дар. Они научились поглощать чужую магию — забирать силу у таких же, как они. Делали это через очень близкий контакт… чтобы стать сильнее.
Слова зазвенели в голове, колючим эхом разбиваясь о то, что я и так уже давно носила в себе.
— А тьму… они тоже могли поглощать? — спросила я так тихо, что он чуть не пропустил мой вопрос.
Элайн нахмурился.
— Не знаю. Говорят, они могли отбирать магию только у светлых. Я не думаю, что кто-то из наших… вступал в контакт с тёмными настолько близко.
Он произнёс это спокойно, почти буднично, будто рассказывал что-то из старых учебников. Но у меня внутри всё равно что-то дрогнуло неприятно, колко — прямо под рёбрами.
Я смотрела на его профиль и молчала. Потому что одну такую тёмную я знала очень хорошо.
— Не похож он на изгоя, — сказала я тихо.
Элайн коротко усмехнулся, не глядя на меня:
— Конечно нет. Потому что опасность всегда привлекательна. Вокруг таких, как он, всегда крутятся фанатки острых ощущений. Но ты будь умнее, Юкка.
— И что? — я чуть склонила голову, прищурившись. — У кого-то из этих… фанаток он уже что-то отобрал?
Он покосился на меня, будто хотел сказать что-то колкое, но лишь выдохнул:
— Нет.
— Значит, он не опасен? — я подняла бровь.
Элайн хмыкнул и вдруг слегка фыркнул, словно я напомнила ему о чём-то слишком наивном:
— Значит, тебе стоит сделать акцент на учёбе. И не совать нос туда, куда не просят.
Он произнёс это с ленивым спокойствием, но мне показалось — за его словами стояла не просто забота наставника. Что-то ещё. Но спрашивать дальше точно было нельзя.
Вместо того чтобы отвезти меня в общежитие, Элайн неожиданно свернул в другую сторону и кивнул на широкую арку:
— Пошли поешь. После тренировки тебе это нужно больше, чем одиночество.
Я не стала возражать. Честно говоря, сил ругаться не осталось.
Столовая Светлой Академии выглядела так, как я и ожидала: слишком чисто, слишком светло, пахло травами и чем-то свежеиспечённым. Мы взяли подносы, выбрали еду — что-то простое, суп, пирожки, какие-то сладости, которые он без слов положил на мой поднос, как будто знал, что я откажусь, но потом всё равно съем.
Он устроился напротив, положив локти на стол, но ел медленно, больше наблюдая за мной, чем за едой.
— Почему ты вообще со мной возишься? — спросила я, не выдержав паузы.
Элайн пожал плечами, будто этот вопрос его забавлял.
— Декан меня назначил. Вот я и «вожусь». Сказал же — ты моя ответственность до распределения.
— Всё так просто? — я чуть прищурилась, но он только отмахнулся, улыбнувшись краешком губ.
Прежде чем я успела раскусить этот его спокойный тон, к нашему столу подошёл парень, которого я видела утром на занятии у целителей. Каштановые волосы, доброжелательная улыбка.
— Можно? — он кивнул на свободное место.
Элайн махнул рукой — мол, садись. Парень сел, начал что-то рассказывать о том, как они на практике перепутали настойки. Мы почти рассмеялись, как вдруг подошёл ещё один — тоже с факультета целительства, я видела его в начале занятия. Присоединился, и уже через пару минут я сидела за столом в окружении троих целителей, которые болтали и подкалывали друг друга, а я просто ела, молча кивая и поглядывая на них украдкой.
Они были веселыми и совершенно точно светлыми. И эта лёгкость чужой болтовни странно грела, даже если мне нечего было добавить.
В какой-то момент я подняла голову и поймала взгляд. Эртан. Он проходил мимо, чуть замедлив шаг у нашего столика. Его взгляд скользнул по мне, потом на Элайна, и что-то у него в лице едва заметно дрогнуло.
К нему тут же подошёл другой парень — темноволосый, высокий, с ленивой ухмылкой.
Тот самый.
Еще один поцелуй на той вечеринке. Его рука легко легла Эртану на плечо, они перекинулись парой слов, и ушли куда-то вместе.
Я опустила взгляд в тарелку, слушая, как мои «соседи» смеются над чем-то своим.
И почему-то внутри было жарко и странно пусто одновременно.
Элайн откинулся на спинку стула и посмотрел на меня чуть внимательнее, отгородившись от шумного смеха двух других целителей.
— Ну и как прошёл твой первый урок у стихийников? — спросил он, будто между делом, но взгляд был внимательный, цепкий.
Я пожала плечами, ковыряя вилкой кусок пирога.
— Преподаватель вроде доволен, — сказала я нейтрально. — Сказал, что потенциал есть.
— Потенциал у неё, — подхватил один из парней с другого стола, явно подслушав наш обмен репликами, — ого-го какой! Стихийница — это вам не абы кто.
Целитель уже за нашим столом кивнул, ухмыляясь.
— Стихийники у нас на вес золота, Юкка. Особенно если хорошие. Они чаще всех с нами, целителями, работают. Договора, обмен потоками. Хороший стихийник может за семестр заработать больше, чем средний целитель за год.
— Зато все стихийницы потом за нас замуж выходят! — подхватил кто-то ещё, и за столом раздался дружный смех.
Я смотрела, как они шутят и подталкивают друг друга локтями, и не знала — улыбаться мне вместе с ними или нет.
Элайн только покосился на эту стайку весельчаков и хмыкнул:
— Ешь давай, стихийница, — сказал он негромко, почти дружески. — С такими аппетитами у твоих «потенциальных контрактов» шансов не останется.
И всё вокруг снова наполнилось тихим смехом и ароматом тёплого пирога. Но внутри меня что-то шептало — слишком ярко и настойчиво: «Я не ваша. И никогда не буду.»
Когда смех за столом чуть стих, Элайн снова повернулся ко мне, чуть склонил голову, наблюдая, как я доедаю пирог.
— Только не расстраивайся раньше времени, Юкка, — сказал он тихо, так, чтобы слышала только я. — Быть стихийницей — это не приговор и не подарок. Это всего лишь один кусок твоей магии. Ещё рано делать выводы. Я вижу, что ты не очень рада.
Я подняла на него глаза, хмыкнула.
— А они думают, я сразу радостно побегу искать себе «контракт», — бросила я чуть насмешливо, но без злости.
Он улыбнулся — едва заметно, уголком губ.
— А я не думаю. Ты не из тех, кто кидается в объятия первым встречным. Но завтра тебе всё равно придётся попробовать ещё пару направлений. Я договорюсь с преподавателями — посмотрим, как поведёт себя твой поток на других направлениях. Два факультета, максимум три. Так будет честнее.
— Ты тоже со мной пойдёшь? — спросила я, кидая взгляд на этих двоих целителей, которые снова что-то оживлённо обсуждали.
— Конечно. Декан меня назначил, — с лёгким смешком отозвался он и поднялся с места. — Ешь, а потом — отдыхай. Завтра будет не легче.
До общежития я добралась почти без мыслей — пустая от дневной магии, чужих разговоров и от того, как Элайн всё это закруглил своей ровной «заботой». Но стоило мне войти в холл, как я замерла: Эртан и брюнет — тот самый, с ленивой улыбкой и тяжёлым взглядом — стояли у окна и о чём-то негромко переговаривались. Вид у них был такой, будто они держат в руках компромат.
Не мой? Ну хоть что-то.
Я хотела проскользнуть мимо, но Эртан меня заметил.
— Юкка, стой.
Я замерла на середине холла, дернулась, как мышь перед хищником. Смотрела на него озадаченно, но внутри что-то неприятно сжималось и расползалось мурашками по коже.
Просто поцелуи. Просто игра. Чего ты дрожишь, дура.
Оба подошли ближе — Эртан чуть впереди, брюнет за его плечом, как тень с наглой ухмылкой.
Я выдохнула.
— Элайн сказал держаться от тебя подальше, — зачем-то выпалила я. Лучше бы прикусила язык — но слова уже выскользнули.
Парни переглянулись. На лице Эртана что-то дрогнуло: уголок губ чуть дёрнулся, глаза чуть сузились.
— Вы с ним вместе? — спросил он, спокойно, но так, будто хотел вбить гвоздь прямо под рёбра.
— Ради этого вопроса ты меня остановил? — я фыркнула, сжав пальцы в кулаки. Ну что за идиотизм.
— Это было невежливо, — кивнул он так серьёзно, что мне захотелось его стукнуть. — Это мой друг, Аскер, — сказал он, коротко кивнув на брюнета.
— Юкка, — отозвалась я на автомате, почти скрипя зубами.
— Злюка, — Аскер широко улыбнулся, глядя на меня с таким видом, будто увидел забавного котенка на крыше. У меня внутри всё вскипело от его наглости.
Можно на него порчу наслать? Хотя бы маленькую, чтобы колено хрустнуло. Меня даже в Тёмной Академии никто не дразнил так тупо.
— Аскер, — отрезал Эртан, хмурясь.
— Что? — лениво протянул брюнет, не сводя с меня глаз. — Посмотри на неё. Словно только что из летнего лагеря у тёмных сбежала. Да, злюка?
Я молча смотрела на него пару секунд — и всё. Меня отпустило. Разговор был закончен ещё до того, как он успел продолжить.
— Разговор окончен, — сказала я тихо, но жёстко, развернулась на каблуках и пошла прочь. За спиной послышался голос Эртана:
— Юкка!
Но я даже не обернулась. Если обернусь, то врежу. А если врежу, меня выгонят. А мне нельзя.
Я дошла до своей комнаты, стараясь не обращать внимания на сплетни в коридоре, на смешки за спиной и на то, как внутри всё ещё дрожало после этой нелепой сцены с Эртаном и его Аскером.
Господи, злюка… да чтоб ты подавился своими шуточками.
Я закрыла дверь, сбросила туфли прямо посреди комнаты и наконец позволила себе выдохнуть. Склонилась к подоконнику, разглядывая ровные ряды светлых корпусов Академии, утопающие в вечернем золотом свете. Всё это казалось нарисованным: слишком правильным, слишком чистым, слишком чужим.
Пока что — чужим.
Я почти рассмеялась. Ещё утром я мечтала о том, чтобы сбежать отсюда хоть в самую дальнюю деревню, лишь бы не сталкиваться с этим гулом светлых лиц и их блестящих глаз.
А теперь… теперь у меня есть хотя бы пара дней, чтобы просто быть студенткой, не шпионкой.
Пусть эти пару дней будут самыми обычными. Пусть я хотя бы попробую стать одной из них. Даже если это ложь.
Я провела рукой по щеке, чувствуя, как усталость медленно стекает с плеч, оставляя после себя пустоту. Кровать казалась слишком новой, стол — слишком ровным, а воздух — каким-то ненастоящим. Но я всё равно улеглась, вытянувшись во весь рост, глядя в потолок.
Пусть хоть сегодня я не буду ничего разгадывать. Не буду искать свою пропавшую тьму. Не буду вспоминать вкус их губ.
Просто выдохну. Просто засну.
Но уснуть я не успела.
Я только закрыла глаза, как раздался негромкий стук — раз, другой, будто кто-то нарочно стучал так тихо, чтобы я могла притвориться, что не слышала.
Я поморщилась и села на постели, босыми ногами коснувшись холодного пола.
— Ну кто ещё… — пробурчала я себе под нос.
Я открыла дверь — и никого. Коридор пустой, даже слишком тихий. На миг мне почудилось, что всё это просто померещилось от усталости, но стоило опустить взгляд вниз…
На пороге стояла аккуратная коробка, перевязанная светлой лентой.
Я закатила глаза.
В Тёмной Академии я бы такую «подарочек» сразу сожгла. Без колебаний.
Но это же Светлая. Здесь всё должно быть… правильно, да?
Я всё равно осторожно провела пальцем по бокам крышки — проверяя заклинание. Ничего. Ни вспышки, ни шороха ловушки. Только запах — сладкий, тёплый, домашний.
Я вернулась к кровати, села прямо на пол и раскрыла коробку. Внутри — ровными рядами выложено печенье. С хрустящей крошкой, с шоколадом. Запах такой, что живот предательски заурчал, напомнив, что сладкое за столом я так и не попробовала.
Сверху на печенье лежала маленькая сложенная записка.
Я развернула её, почти не ожидая ничего особенного.
«Сладкое помогает не думать слишком много.
Элайн.»
Я смотрела на строчки, водила пальцем по бумаге и не знала — смеяться мне или сердиться.
Всё-таки светлые и правда знают, где бить. Мягко, но метко.
Я взяла одно печенье, откусила прямо сидя на полу.
Утро встретило меня слишком ярким солнцем, слишком чистым воздухом и ноющей тяжестью в теле. Похоже, сладкое Элайна всё-таки не выключило мысли полностью — но хотя бы не дало мне их загрызть заживо.
Я только натянула форму и заплела волосы, как снова раздался стук. На этот раз настойчивый. Я приоткрыла дверь — и за ней, конечно же, стоял он.
Элайн выглядел так, будто не спал вообще. Чуть растрёпанный, но в глазах — всё та же устойчивая уверенность, что он знает, что делает, и ещё чуть больше — знает, что делаю я.
— Как спала? — спросил он просто, скользнув взглядом по мне с головы до ног, проверяя, жива ли я и не растеклась ли тёмной лужей по полу.
Я фыркнула и едва заметно кивнула:
— Спасибо за печенье.
Он хмыкнул уголком губ, будто именно этого ответа и ждал.
— Пошли, — сказал он и развернулся, уже не давая мне возражать.
Я едва поспевала за его шагом, но догнала, поравнялась и, прищурившись, бросила:
— И куда мы идём сегодня? Только честно, целитель. Я вчера уже достаточно сожгла полигон.
— Да уж, твои «подвиги» стихийники обсуждают до сих пор, — хмыкнул Элайн, не оборачиваясь, но уголок губ всё-таки предательски дёрнулся. — Так что сегодня без воды и огня. Сегодня ты идёшь на Артефакторику. Проверим, есть ли у тебя талант к тонкой работе руками.
— Великолепно, — протянула я, закатив глаза и ускорив шаг, чтобы идти с ним вровень. — Может, я ещё что-нибудь там случайно взорву? Для коллекции слухов.
— Ну тогда станешь легендой сразу на двух факультетах, — отозвался он, рассмеявшись тихо. — Но я бы всё-таки предпочёл, чтобы ты вернулась целой. У артефакторов всё-таки любят дисциплину и порядок.
— Вот ещё дисциплины мне не хватало, — буркнула я, но уголки губ всё равно дрогнули. Внутри где-то глухо, но приятно отозвалось.
— После артефакторов, если всё пройдёт мирно и без пожаров, — продолжил он, чуть прищурившись, — я отведу тебя на Общественную магию. Посмотрим, как ты работаешь не только с железками, но и с людьми.
— Прекрасно. А ты что, со мной весь день будешь? — я вскинула бровь, но без колкости.
— Конечно. Я же теперь твой персональный поводырь, — ухмыльнулся он. — Привыкай. Правда, на самих занятиях меня не будет. Но я думаю, ты найдешь чем там заняться.
— Ты слишком заботливый, Элайн. Скажи честно, ты отрабатываешь свой имидж святого целителя?
Он тихо рассмеялся и махнул рукой:
— До святого я не дотягиваю. Но тебе помогать я рад.
— Прекрасно. А ты что, со мной весь день будешь? — я вскинула бровь, но на этот раз без привычной колкости. Скорее с тем самым новым, странным любопытством.
— Конечно. Я же теперь твой персональный поводырь, — ухмыльнулся он и развёл руками, будто эта роль его совершенно не напрягала. — Привыкай. Правда, на самих занятиях меня не будет — там ты справишься без меня. Я уверен, ты найдёшь, чем себя занять.
— Ты слишком заботливый, Элайн. Скажи честно, ты отрабатываешь свой имидж святого целителя? — протянула я, чуть прищурившись.
Он рассмеялся тихо — так легко и по-настоящему, что у меня внутри будто щёлкнуло что-то тёплое.
— До святого я не дотягиваю. — Он улыбнулся чуть шире и посмотрел прямо в глаза. — Но тебе помогать… я рад.
И не отводил взгляда, пока мы не свернули в длинный светлый коридор, где уже слышались звонкие голоса артефакторов.
В мастерской артефакторов пахло железом, тёплым камнем и старой магией. Здесь не было звенящей стихии, как у стихийников — всё казалось куда более тихим, но при этом осязаемо сильным. На длинных столах лежали амулеты, кристаллы, сверкающие рунные пластины. Казалось, в воздухе буквально слышен шелест потоков, которые тонко сплетают вещи и силу в одно целое.
Я слушала объяснение мастера и кивала. Руки слушались охотно — я быстро повторяла пассы, ровно чертила линии на маленькой медной пластине. По всей технике, чисто механически, всё выходило идеально. Даже получше, чем у пары светлых девчонок рядом.
Но стоило поднести пальцы к готовой заготовке и попытаться закрепить в ней поток — всё шло прахом.
Вместо ровного золотого проблеска, как у других студентов, из-под моих ладоней снова вырывалось что-то мутное, неустойчивое. Серый дымок, вялый и скользкий, который моментально распадался в воздухе. Ни вспышки силы, ни отклика артефакта — просто пустота.
Я пыталась ещё раз. И ещё. Сжимала зубы, рисовала руну заново, проводила пальцами по гравировке.
Руками всё идеально — линии ровные, символы чистые, металл слушается. Но магия… её как будто нет. Нечто чужое и ненадёжное, что не хочет подчиняться.
Когда мастер подошёл проверить, я молча отвернула взгляд. Не хотела видеть в его глазах то, что и так уже знала:
Артефакторика не моё.
Не с этой силой. Точнее — с этой её жалкой, серой тенью.
Я уставилась на холодную пластину, стараясь не дышать слишком шумно.
Вчера… я же вчера буквально горела изнутри. Пламя рвалось наружу, щит сиял так, что все на полигоне оборачивались. Магия колола кожу под ногтями, билась в висках. Я чувствовала, что внутри меня есть что-то живое, горячее, дикое.
А сегодня…
Сегодня эта сила будто выдохлась во сне. Осталась только сероватая муть под кожей — холодная, вязкая, как грязь, которую не отмыть.
Я провела пальцами по медной пластине ещё раз, надеясь, что поток вдруг проснётся. Но он не откликнулся. Ничего.
Куда всё делось?
Я сжала кулак, так сильно, что ногти впились в ладонь. Боль хоть немного напоминала, что я всё ещё живая.
Элайн забрал меня прямо у входа в мастерскую, когда я ещё пыталась стереть со щеки пятно от меди и не думать о том, сколько раз за занятие кто-то косился на мой серый «поток».
Он посмотрел на меня, как на мокрого воробья, и тяжело выдохнул.
— Не расстраивайся так, Юкка, — сказал он мягко, едва коснувшись ладонью моей спины. Этот жест почему-то согрел. — Ты не обязана преуспевать сразу во всём. У тебя были хорошие попытки. Просто… не твой день для артефакторики. И не твоя магия.
Я всё ещё смотрела в спину Эртана, чувствуя, как внутри всё бурлит так, что кровь в пальцах буквально звенит. Он назвал меня злюкой. Аскер назвал меня злюкой.
С каких пор эти двое так легко залезают мне под кожу?
Я опустила взгляд на свою ладонь и вдруг заметила, что кончики пальцев чуть светятся — тонкой оранжевой дымкой, будто маленький костёр прячется под кожей.
Подождите-ка…
Я медленно вытянула руку вперёд. Концентрировалась, глубже вдохнула. Внутри не было никакой серой жижи — наоборот, магия снова отзывалась горячей, плотной, живой.
Я осторожно вытянула поток — и у кончиков пальцев снова вспыхнул чёткий, ровный огненный шарик. Маленький, но настолько яркий, что он совсем не походил на ту серую муть у артефакторов.
— Вот ты где… — пробормотала я себе под нос. — Как интересно.
— Юкка, — раздался рядом спокойный, но уже заметно ехидный голос Элайна. Он стоял с чашкой чая, опёршись на стол, и смотрел на меня так, будто воспитывал маленького драконёнка. — Напоминаю: мы всё ещё в столовой. Если ты устроишь тут фейерверк, мне придётся извиняться перед поварами.
Я моргнула, понуро глянула на шарик — и с тихим шипением погасила его в ладони.
— Все, все. Я хорошая светлая.
Элайн рассмеялся и положил мне руку на плечо — легко, чуть приободряюще, без лишней фамильярности.
— Вот видишь, — сказал он спокойно, глядя на мерцающий у меня в ладони огонёк. — Ты сама себе всё прекрасно понимаешь.
Я криво усмехнулась, снова глядя на свои пальцы. Огонёк медленно затух, но внутри от него всё ещё разливалось что-то странное — то ли тепло, то ли упрямство.
— Ну конечно, — пробормотала я. — Главное — слушай себя. Легко тебе говорить.
— Именно так, — отозвался он, чуть сжав мне плечо. — Ты слишком много себя грызёшь. Так и магию растерять недолго.
Он кивнул в сторону столиков, где уже слышался гул посуды и запах свежей выпечки.
— Всё. Пошли перекусим. Ты заслужила что-то вкусное. А потом — соберёшься и пойдёшь показывать на Общественной магии, что умеешь.
Я закатила глаза, но в груди всё равно стало чуть спокойнее. Ну конечно, целитель.
Мы всё-таки добрались до столика у окна, где не так шумно, и я наконец вцепилась в свой пирожок так, будто он мог спасти меня от всех неудач за этот день. Элайн сел напротив, с какой-то своей чашкой травяного чая — у целителей, кажется, это вместо крови.
Я только успела откусить — и к нам тут же подошёл кто-то из студентов. Совсем другой парень, не из тех, кто был вчера. Высокий, с ямочками на щеках, явно из тех, кто привык улыбаться каждому. За ним ещё двое — кто-то с факультета Природы и один из Общественной магии, судя по их нашивкам.
— Элайн, можно к вам? — спросил первый, но это больше звучало как вежливая формальность.
— Садитесь, конечно, — отозвался Элайн так тепло, что даже я почти поверила, что рада их видеть.
Они расселись вокруг нас, кто-то подтянул лишний стул. Разговор за столом сразу зазвучал громче — кто-то рассказывал свежие слухи про факультет боевиков, кто-то шутил про новую партию зелий для столовой.
Элайн слушал всех. Иногда кивал, иногда вставлял колкие фразы так легко, что они тут же разряжали любую напряжённость.
И, глядя на всё это, я вдруг поймала себя на мысли:
Мой целитель — слишком компанейский. Слишком «свой» для всех. Его реально любят. Может, даже больше, чем должны.
Все, кроме… Эртана. Вот уж кто не спешит в этот уютный кружок.
Я откусила ещё кусочек пирожка и уткнулась взглядом в окно.
Интересно, эти двое вообще когда-нибудь разговаривали нормально? И что за кошка между ними пробежала? Хотя… чего мне вообще думать о них двоих.
А Элайн в этот момент рассмеялся над чьей-то историей, и я поймала себя на том, что в целом не так уж и плохо у этих светлых.
Элайн выслушал очередную весёлую байку от парня с факультета Природы, хмыкнул и наконец посмотрел на меня, мягко, но так, что сразу стало понятно: веселье закончилось.
— Ладно, ребята. — Он повернулся к своим знакомым, слегка похлопав одного по плечу. — Я Юкку веду дальше. Общественная магия ждёт.
— Удачи! — подколол кто-то, и я не сразу поняла, кому именно это «удачи» — ему или мне.
Элайн поднялся и спокойно протянул мне руку.
Я на секунду замялась, но потом всё-таки вложила ладонь в его, позволив поднять себя со стула. Он держал крепко, уверенно, и странно было признавать, что в этот момент я действительно чуть опёрлась на него — совсем чуть-чуть, но по-настоящему.
Почти в тот же миг я подняла глаза — и поймала взгляд. Эртан стоял у соседнего столика, что-то рассеянно слушая. Но в эту секунду он смотрел на нас. На наши сцепленные руки.
Глаза встретились всего на миг. Лёгкий холодок, крошечная искра — и он тут же отвёл взгляд, будто ничего не произошло.
Я чуть сильнее сжала ладонь Элайна, скрывая всё, что внутри стукнуло неожиданно резко.
А он только посмотрел на меня, ничего не спрашивая.
Просто кивнул в сторону выхода.
— Готова? — тихо спросил он.
— Конечно, — ответила я, хотя внутри этот ответ звучал совсем не так уверенно.
Элайн отпустил мою руку сразу, как только я поднялась со стула. Его ладонь лишь коротко коснулась моего плеча — будто напоминая: «Я тут, если что.»
Он молча проводил меня по коридорам, сверяя таблички, несколько раз бросая короткие фразы о том, что на Общественной магии любят тех, кто умеет держать лицо. И что, если я вдруг решу кого-то поджечь — он лично с меня шкуру спустит. Сказано было ровно, но с улыбкой, поэтому вместо страха у меня внутри странно защекотало.
Мы остановились у двери — она была распахнута настежь, изнутри доносился ровный гул голосов, смех, какой-то спор.
— Ну что, стихийница. Теперь попробуй не пугать людей, а очаровывать их, — сказал Элайн, чуть склонив голову, и улыбнулся мне так, что на секунду даже этот гул в голове стих.
— Заберёшь меня, если не выживу? — спросила я, сдерживая дрожок под ребрами.
— Обязательно, — отозвался он и легко, почти шутливо подмигнул. — Я здесь. Дыши и слушай себя.
Я кивнула и шагнула внутрь.
В глаза сразу бросился полукруг кресел и столов, кто-то оживлённо делился историями о том, как собирали пожертвования или помогали жителям за пределами Академии.
Но всё это разом размылось.
Потому что среди студентов, развалившись на стуле и лениво жонглируя какой-то блестящей монеткой, сидел Аскер.
Тот самый. Тёмные волосы, хищная ленца во взгляде и эта ухмылка, которая срезала все мои внутренние «я справлюсь».
Он увидел меня первым. Поднял взгляд и медленно, слишком многозначительно улыбнулся — так, будто мы сейчас были одни, а не в этой светлой толпе.
Я чувствовала, как уши медленно наливаются жаром. Остальных я даже толком и не видела — будто кто-то приглушил их цвет и звук, оставив только нас двоих.
Профессор хлопнул в ладони, привлекая внимание группы. Я резко моргнула, пытаясь выровнять дыхание.
Аскер не сводил с меня глаз.
Как будто он уже знал, как будет играть со мной весь этот урок.
Профессор был светловолосым мужчиной с внимательными глазами, в которых жила та самая «светлая» снисходительность, от которой у меня всегда дергался глаз. Он похлопал ладонями, дождавшись, пока в зале утихнет смех и переговoры.
— Итак, у нас сегодня особенный урок. — Он скользнул взглядом по группе и задержал его на мне. — У нас новенькая. Юкка… Тальмер, верно? Сегодня она попробует свои способности, чтобы определить, насколько подходит нашему факультету. Так что, кто хочет помочь студентке?
На секунду в аудитории воцарилась неловкая пауза — кто-то явно не горел желанием впрягаться в это «пособничество». Но эта пауза не успела растянуться.
— Я, — раздался знакомый ленивый голос.
Все головы тут же повернулись к Аскеру. Он уже поднимался с кресла — неторопливо, почти небрежно, но с таким выражением лица, что я заранее знала: сейчас он устроит мне маленький персональный спектакль.
— Я очень хочу помочь, — сказал он с откровенной усмешкой и посмотрел на профессора так вежливо, что тот только кивнул.
— Отлично. Аскер, тогда ты с Юккой. Остальные пока наблюдают.
Он сделал пару шагов ко мне — вальяжно, но каждый шаг отзывался неприятным шорохом под ребрами. Когда остановился, был уже совсем близко, так что я невольно подняла на него глаза снизу вверх. Слишком близко. Слишком знакомо.
Аскер склонился чуть вперёд, как будто что-то доверительное собирался сказать только мне. И прошептал, но так, чтобы пару человек вокруг точно услышали:
— Ну что, злюка… теперь не убежишь.
У меня внутри что-то мерзко щёлкнуло — не страх и не смущение. Больше злость на то, как легко он выдергивает меня из равновесия одним словом.
Я стиснула зубы, но не отступила ни на шаг.
Ну что ж. Играем.
Профессор дал всем задание: короткий практический блок, в котором каждый должен был попробовать простую, но очень важную технику — переплести свой поток с чужим, чтобы усиливать воздействие слов, прикосновений и энергетического контакта.
Общественная магия — сплошное доверие и близость, сказала бы я кому-нибудь из тёмных. И кто бы мог подумать, что меня вынудят пробовать это со светлыми — и ещё с этим Аскером.
Остальные студенты тут же разбились на пары. За столами раздались ровные голоса, кто-то уже складывал руки в нужных жестах, кто-то шептал слова согласования потоков. Я стояла на месте, злясь на себя за то, что не услышала подробностей.
Пришлось повернуться к Аскеру.
Он никуда не торопился — лениво опёрся локтем о столешницу, глядя на меня так, будто я только что напомнила ему о чём-то особенно забавном.
— Ну? — выдохнула я, стараясь держать голос ровным. — Будешь объяснять или просто решил развлечься?
Он усмехнулся, чуть склонил голову набок, отчего его тёмные волосы упали на лоб. Вид у него был откровенно довольный.
— Конечно буду, злюка. — Он подчеркнул это слово с таким удовольствием, что у меня в груди что-то дернулось. — Это ведь я тебе помогаю, помнишь? Ты не бойся.
Аскер медленно выпрямился и шагнул ко мне ещё ближе — настолько, что мне пришлось сделать полшага назад, чтобы не коснуться его плечом.
— Твоя задача — почувствовать мой поток и вплести в него свой. Словами, ладонями, дыханием — чем хочешь, — проговорил он тихо, будто рассказывал что-то запретное. — И держать этот канал, пока я буду говорить. Если порвёшь — всё заново.
Он чуть наклонился, и я вдруг почувствовала его дыхание у самой шеи.
— Поняла?
Я сглотнула, кивнула. Почему он звучит так, будто всё это не практика, а какая-то чертовски интимная игра?
Аскер спокойно перехватил мои руки, чуть повёл их вверх, сплёл пальцы так, будто вязал невидимую нить.
Его ладони были горячими и слишком близко — опять эта их с Эртаном привычка ломать личное пространство с таким видом, будто так и должно быть.
— Вот так, — проговорил он, почти касаясь губами моего уха. — Не дёргайся. Просто отпусти всё лишнее и потянись ко мне. Мягко. Без рывков.
Серебристый поток между нами медленно переливался, скользя то сильнее, то тоньше. Я не могла оторвать взгляд — он казался почти красивым. Моим. Наконец-то моим.
Аскер улыбнулся чуть шире, глядя на меня сверху вниз так, будто я сейчас сижу в ловушке — а он просто играет с дверцей.
— Ладно, злю… — Он чуть прикусил слово, но я заметила, как уголок губ всё равно дёрнулся. — Ладно, Юкка. Теперь следующая часть.
— Какая ещё часть? — пробормотала я, но руки не убрала.
— Ты должна выбрать одно чувство из пяти. Любое, но только одно, — сказал он, и его голос стал ниже, будто это был какой-то заговор между нами двумя. — Это и есть суть Общественной магии. Ты вплетаешь ощущение, настроение, вкус или даже запах — всё зависит от того, что хочешь передать.
— Какие чувства? — я прищурилась, стараясь не уронить поток.
Аскер медленно начал загибать пальцы — на каждом слове его голос был чуть мягче, но от этого только сильнее пробирал под кожу:
— Радость. Спокойствие. Желание. Доверие. Или лёгкий страх. Сегодня работаем с этим спектром. Они самые простые. Как раз для ознакомления. Только не говори вслух. Ты вплетаешь это в наш канал — и не рвёшь его. А я в самом конце скажу, что почувствовал сильнее всего. Так ты поймёшь, вышло ли у тебя.
Он замер, всматриваясь в меня, словно хотел уже сейчас прочитать, что я выберу.
— Ясно? — тихо уточнил он.
— Ясно, — кивнула я.
— Тогда давай, — его губы дрогнули в этой своей дразнящей усмешке. — Выбрала?
Я посмотрела ему прямо в глаза — и не отвела взгляд.
— Да.
Я выбрала. Страх. Не какой-то парализующий ужас — просто легкий холодок под кожей, как если бы кто-то вдруг шепнул за спиной что-то острое. Не знаю почему — может, чтобы он понял, что я не игрушка. Может, чтобы самой убедиться: хоть что-то я ещё умею держать в руках.
Я чуть сильнее напрягла пальцы, чувствуя, как серебристый поток дрогнул — струйка стала гуще, внутри раздался знакомый зуд в запястьях.
Я запустила в эту силу этот оттенок — едва слышный холодок, нервный шорох между рёбрами. Лови, Аскер.
— Что теперь? — выдохнула я, не отводя взгляда от его глаз.
Он смотрел внимательно — почти серьёзно, но глаза всё равно блестели этим своим ленивым азартом.
— А теперь — просто общайся со мной, — сказал он, как будто это было самое лёгкое в мире. — Говоришь что угодно. Сплетаешь слова и поток. И не сбрасывай влияние. Лучше усиливай.
— Легко тебе говорить, — пробурчала я, чувствуя, как внутри всё колет и скребётся.
— Ну, давай, Юкка, — он чуть наклонился вперёд, и я поймала этот шлейф его запаха — пряного, чуть тяжёлого, слишком живого. — Расскажи мне, как твои дела. Только не отвлекайся.
Я глубоко вздохнула.
— Дела… — я зависла, слова вязли на языке. — Непонятно у меня всё. Я только перевелась. Я ещё ничего не поняла.
Слова были обыденные, но внутри я старалась не отпускать этот тонкий холодок. Пульсировала им, как могла — пусть чувствует.
Аскер кивнул, чуть прищурился — вроде слушал, но я видела, как его ладонь чуть подрагивает, когда поток ныряет глубже.
— А у тебя как дела? — бросила я, стараясь не дать мыслям сбиться.
— У меня? — Он усмехнулся, коснулся моей руки, проводя большим пальцем по моему запястью — так, что я чуть не выронила весь канал. — Всё отлично. Новенькая есть — стало интереснее. Не отвлекайся, я проверяю поток.
Он говорил спокойно, но я видела, как его зрачки дрогнули — еле заметно.
Мы обменивались этими самыми «ничего не значащими» фразами — кто что ел на завтрак, какой факультет больше всех шумит в общежитии, кто кого дразнит. Обычное болтовня — но под кожей этот холодок всё время жил, пульсировал вместе с моим сердцем.
Мы болтали о какой-то ерунде — я рассказывала, как не могу привыкнуть к этим светлым залам, он что-то подхватывал про преподавателей, которые слишком любят читать нравоучения. Серебристый поток между нашими ладонями пульсировал ровно — чуть тускнел, когда я сбивалась на мысли, и сразу оживал, если я выравнивала дыхание.
Но стоило мне хоть на миг отвести глаза — я посмотрела на его губы. Всего секунда.
Тонкие, чуть влажные, с этой лукавой полупривычной улыбкой, которая всё время играет уголком рта.
И я вспомнила, как они целовали меня. Как обжигали, как он тогда не отпускал меня за шею, как его пальцы скользнули под волосы.
Маленький электрический разряд пробежал вдоль позвоночника. Я будто почувствовала это снова — тепло, дрожь под кожей. Господи, только не сейчас.
Поток между нами чуть дрогнул — я резко встряхнула плечами, не позволяя себе закрыть глаза. Держи себя в руках, Юкка. Ты выбрала страх — не перепутай.
Я глубже вдохнула, снова сфокусировалась на том холодке, который шёл к нему по тонкой серебристой ниточке. Лишнее желание оттолкнула глубже — туда, где оно будет только моим.
И взглянула ему прямо в глаза, так спокойно, будто ничего этого не было.
Аскер всё это время смотрел на меня с тем самым выражением: как будто знал каждую искру, что пробежала под кожей. А потом он чуть прищурился, глядя мне прямо в глаза, и вдруг, будто между делом, спросил:
— Ты с этим своим целителем давно так… близка?
Слова прошли мимо меня, почти не коснулись. Потому что всё, что я слышала в голове, — это не голос Элайна и не его руки на моём плече. Это был совсем другой жар.
“Если птичка сама летит в клетку, кто я, чтобы ей мешать”
. Я снова видела, как он тогда склонился надо мной на той проклятой вечеринке — как жарко и лениво он целовал меня, как пальцы скользили по моей спине, будто проверяя, где я дрогну.
От этого воспоминания внутри что-то шевельнулось так резко, что серебристый поток едва не рванулся в сторону — вместо холода снова на миг полыхнула дрожь, горячая и сладкая. Я едва не дернулась и не оторвала ладони.
— Что? — пробормотала я, не сразу понимая, что он меня спросил.
После занятия я едва успела шагнуть к выходу, как тёплая ладонь легла мне на плечо — уверенно, но не навязчиво. Элайн подошёл так тихо, что я вздрогнула только от его внезапного тепла за спиной.
Он наклонился чуть ближе, чтобы мне не пришлось разворачиваться, и посмотрел в глаза — спокойно, без лишних слов.
— Всё в порядке? — тихо спросил он, чуть приобняв меня за плечи. — Не получилось?
Я хотела что-то буркнуть, но позади раздался этот ленивый голос — как нож по стеклу:
— Всё у неё получилось, целитель.
Мы оба обернулись — Аскер стоял, облокотившись о косяк, в глазах всё тот же блеск.
— У Юкки отличная склонность к Общественной магии, — проговорил он, и этот его «Юкка» будто скользнул мне по коже. — Если твоя девушка выберет это направление на распределении, я лично прослежу, чтобы ей было с кем тренироваться.
Элайн чуть прижал меня к себе, будто между нами и этим взглядом нужно было поставить стену.
— Если Юкка будет на Общественной магии, — спокойно сказал он, но голос прозвенел холоднее обычного, — она справится и без твоей помощи.
Аскер усмехнулся и шагнул обратно к группе, явно не собираясь спорить.
— Пойдём, — сказал Элайн уже мне и мягко подтолкнул к выходу.
Я не сопротивлялась. Честно говоря, мне хотелось уйти от этого взгляда и этой ухмылки как можно дальше.
Когда мы вышли в тихий коридор и дверь закрылась за спиной, Элайн чуть сбавил шаг и склонил голову, глядя на меня в профиль.
— А чего он вообще решил, что ты моя девушка? — спросил он негромко, но глаза у него блестели странно серьёзно.
— Не знаю, — выдохнула я. — Но меня он и Эртан уже дважды это спросили.
— А ты? — Он чуть замедлил шаг. — Ты что ответила?
Я уставилась на свои ботинки. Этот разговор был слишком странным, и я не понимала — почему от него так горячо под кожей.
— Я не ответила. — Мои слова повисли между нами, как что-то неловкое.
Элайн вдруг выдохнул, чуть улыбнулся уголком губ.
— Ладно. Пусть думают, что ты моя девушка, — сказал он неожиданно спокойно, но рука его чуть сильнее коснулась моей спины. — У меня всё равно никого нет. Целее будешь.
И сказал это так ровно, что я не знала — смеяться мне или спрятаться в его рукав.
А внутри всё равно что-то дрогнуло.
На следующий день я честно вытерпела ещё два занятия — в разных корпусах, с разными наставниками. Элайн меня проводил, приободрял перед дверью, говорил что-то вроде «Сегодня ты точно почувствуешь свой поток», но внутри у меня уже тихо подвывала пустота.
Первое занятие — боевики. Сначала я думала, что они ничем не отличаются от стихийников, но я ошибалась. Они использовали не только стихийную магию, а казалось, всю доступную, если она могла использоваться в бою.
Вот только у меня ничего не получалось.
Все вокруг хлестали своими потоками, кто-то призывал пламя, кто-то воздух сгущал в острые лезвия. А я?
Я стояла в центре тренировочного круга, сжала ладони, вытянула руки… и ничего.
Ни искры. Ни даже этого мерзкого серого шороха.
Ничего.
Второе занятие — работа с внутренней магией и базовыми защитами. Там было ещё хуже: у кого-то щит сиял золотом, у кого-то тонкой сетью серебра, а у меня — пусто.
Я пыталась призвать хотя бы крошечный огненный шарик, как тогда, в столовой — хоть что-то, что подскажет, что я ещё целая.
Но ладони остались холодными. Пустыми.
Я сидела в конце зала, пока остальные расходились по парам, а внутри что-то глухо стучало:
Где ты? Где эта сила, что рвалась наружу?
Я не понимала, что со мной происходит. Сердце било в рёбрах ровно, но внутри всё звенело пустотой.
Словно кто-то включал рубильник, когда ему удобно — зажигал во мне этот огонь, а потом снова забирал.
После второго провального занятия я плелась за Элайном почти не глядя по сторонам. Слова в голове глухо стучали друг об друга, но смысла не складывали.
Когда мы вышли из зала и я закрыла за собой дверь, он обернулся ко мне и легко коснулся моих плеч — будто собирался удержать, если я вдруг снова развалюсь на куски.
— Юкка, — сказал он спокойно. — Не переживай так.
Я вскинула на него глаза, и, наверное, во взгляде у меня была вся эта пустая злость и разочарование.
— Что значит — не переживай? Ты видел? Ни огня, ни защиты… пусто.
Он кивнул, не перебивая. Словно заранее знал, что я всё это скажу.
— Тебе нужно будет выбрать из того, что действительно выходит, — продолжил он ровно, но с этим своим неизменным тёплым оттенком в голосе. — Либо Общественная магия, либо Стихийная. Значит, на распределении сосредоточься на них.
— И всё? — я выдохнула. — Так просто?
Он чуть нахмурился, провёл ладонью по моему плечу и мягко сжал его — так, что мне вдруг захотелось спрятать лицо у него под рукой.
— Выходит так, Юкка. Не ругай себя за то, что не твоё. Ты нашла хотя два направления. Дальше разберёмся.
Он склонился ближе, чтобы встретиться взглядом. В его глазах не было ни капли жалости — только эта устойчивая уверенность, от которой внутри на миг потеплело.
— Не переживай. Я рядом.
Мы сидели за столиком в столовой — я уткнулась в тарелку с пирогом и ковыряла его вилкой, даже не замечая вкуса. Внутри всё гудело от этой пустоты, от злости на себя. Я пыталась что-то сказать, но слова не клеились.
— Юкка, — Элайн снова сказал это спокойно, мягко, будто я была раскалённым котёнком у него на руках. — Ты слишком трясёшь себя изнутри. Смотри, — он кивнул на мои руки. — Попробуй сейчас.
Я медленно развернула ладони вверх — и почти выдохнула вслух, когда у кончиков пальцев вдруг вспыхнул знакомый тёплый огонёк.
— Ну ты глянь… — пробормотала я и смотрела на это крошечное пламя, как дура. — И где ты был, а? — Я спросила это огонь, будто он мог ответить. Но он, конечно, молчал, лишь дрожал маленькими язычками.
Элайн тихо рассмеялся и придвинулся ближе.
День распределения выдался слишком солнечным. Противно солнечным. Свет заливал всё: стены, высокие окна, коридоры, в которых толпились студенты — шумные, оживлённые, кто-то смеялся, кто-то нервно грыз ногти, кто-то шёпотом повторял заклинания, чтобы хоть как-то согнать мандраж.
Я стояла в этом кипящем людском котле и чувствовала, как внутри всё сжимается в тяжёлый ком.
Как будто меня сейчас разденут на виду у всех — и я даже слова не смогу сказать в своё оправдание.
Элайн был где-то поблизости — я видела, как он переговаривается с другими целителями, кивает кому-то из преподавателей. Он развернулся ко мне и подбодрил коротким взглядом — мол, дыши, всё пройдёт.
А мне хотелось зашипеть ему в лицо: «Ты хоть понимаешь, что для меня это значит?!»
Потому что как бы красиво ни говорили про свободу выбора — мы все знали: последнее слово всегда за Академией. Можно хоть упрашивать, хоть демонстрировать все свои таланты, хоть пыхтеть потоком до обморока — но если Кристалл Решения не признает тебя своим, ты туда не попадёшь.
Я сама слышала, как одна девчонка за углом хныкала подруге:
— Я хочу на Стихийников, но меня потянет к боевикам. Я чувствую! — и чуть не рыдала в платок.
И теперь это гудело у меня в висках: А куда потянет меня?
Ведь я даже не знала, какая во мне магия настоящая. Мои пальцы слабо дрожали, когда я вцепилась ими в подол формы.
Пожалуйста… пусть хоть сейчас всё будет правильно. Хоть раз.
Я сжала губы, закрыла глаза и выдохнула.
В голове стучало только одно:
«Что бы ни выбрал Кристалл — хотя бы не отчисление. Пожалуйста.»
Я стояла в коридоре вместе со всеми. Внутри всё звенело, пальцы дрожали так сильно, что я не могла унять дрожь даже прижав их к животу.
«Дыши. Просто дыши. Всё получится.»
Элайн мелькал где-то впереди — успевал перекинуться парой слов с преподавателями, поддержать кого-то из своих студентов. Я пыталась удержать его в поле зрения, как якорь — единственный живой знак, что я всё ещё здесь.
Но вдруг внутри что-то сместилось. Не резкий страх. Не паника. Скорее… странный холодок под рёбрами, который полз и полз, будто на цыпочках.
И вместе с ним пришло это чувство: уйти.
Без голоса. Без «не смей». Просто… уйти.
Развернуться и не стоять тут под этим ярким светом и назойливым гулом чужих голосов.
Ноги сами сделали полшага.
— Что ты творишь, — выдохнула я себе под нос и дёрнулась было обратно, но шаг вдруг казался невозможным.
Вся очередь, этот живой коридор, двери в зал распределения — всё будто расплылось в шумном мареве.
Я снова попыталась поймать взгляд Элайна.
Пожалуйста, посмотри сюда. Останови меня.
Но его не было видно. Только чужие лица, чьи-то шёпоты, которые не имели ко мне никакого отношения.
Я медленно повернулась.
Ноги шли сами — лёгкие, будто не мои. Коридор вытянулся в другую сторону. Я слышала стук своих шагов и пыталась придумать, как остановиться. Но не могла.
Я уходила.
Без крика, без борьбы.
Просто — шаг за шагом — туда, куда вдруг потянуло.
Дальше. Глубже. В другое крыло Академии.
И только когда стены стали холоднее, а голоса за спиной стихли совсем, до меня начало доходить:
Что, чёрт возьми, я делаю?
Когда я очнулась, воздух вокруг был странно глухим — пустая аудитория, голые парты, свет, разбивающийся о стены.
Я развернулась к двери, чтобы сбежать обратно туда, где шум и люди, где хоть кто-то увидит меня — но в ту же секунду попала в капкан.
Руки сомкнулись на моей талии, прижали спину к чему-то твёрдому и живому. Я дернулась, но хватка только крепче сомкнулась вокруг меня.
— Ты что творишь?! — рявкнула я, даже не оборачиваясь. Но его голос был уже у самого уха.
— Ничего, — отозвался он лениво, почти мурлыча. Я резко повернула голову — и, конечно же, уткнулась прямо в его ухмылку.
Аскер.
— Это ты меня заставил сюда прийти, да?! Меня же отчислят к демонам! — почти прошипела я, пытаясь вывернуться.
— У тебя ещё есть время, — сказал он спокойно, будто обсуждал расписание.
— На что?!
— Вернуться. Они только начали. — Его пальцы скользнули по моим рёбрам, будто пробовали мою дрожь.
— Зачем ты влез в мою голову? — процедила я.
Он рассмеялся — мягко, с этим ленивым щелчком языка.
— Я не влез. Просто слегка повлиял. Заставил тебя уйти. Видишь, как хороша эта магия? — Он склонил голову, его губы почти касались моей щеки. — Реклама. Можно сказать.
— Реклама?! — я фыркнула, чувствуя, что ноги подкашиваются больше от злости, чем от страха, но на этот раз мне удалось развернуться и смотреть в его наглые глаза. Хоть рук он и не разжал. — Ты идиот? Отпусти меня! У меня есть парень!
— Не хочу, — сказал он медленно и ещё сильнее сжал меня за талию. — Знаешь, мне нравится вот какая идея. У тебя уже есть парень. Ну так что? Почему у тебя не может быть два парня? — Он нагло усмехнулся прямо в мои глаза.
— Ужасно. — Я оттолкнула его ладонями в грудь, но он не шелохнулся. — Отпусти.
— Нет, не сейчас. Хочу, чтобы ты выбрала мой факультет. — Его голос был таким хищно спокойным, что дыхание сбилось.
— Ты же светлый. Забыл? Добрый, пушистый. — Слова рвались сквозь колючее шипение. — Или ты темный после магического отбеливания? Тебя перепутали, так ты только скажи…
— Я светлый, Юкка, — он усмехнулся, наклоняясь ближе. — Просто чуть темнее остальных. Оттенки — незначительная штука.
Его нос скользнул по моей шее к уху. Я резко вдохнула — он почти вжался в меня всем телом. — Не могу понять, что в тебе такого. Не могу оторваться.
— К целителю обратись, — выдохнула я, дрожащая, но упрямая.
— К твоему целителю? — Он хмыкнул, чуть дотрагиваясь губами до мочки.
— Обязательно. Я вот так и сделаю. Сразу после того, как ты меня отпустишь.
— И что скажешь?
Я попыталась отстраниться, но он тут же поймал мой подбородок, не отпуская — наоборот, ещё глубже, ещё жаднее.
Поцелуй стал влажным, чуть хриплым — будто мы оба горели этим, даже если не собирались.
Где-то в углу сознания шепталось: Ты же хотела уйти. Ты же хотела сопротивляться.
А тело только выгибалось ближе к нему, и руки, которые я хотела сжать в кулаки, легли ему на грудь — не толкая, а вцепляясь в рубашку, чтобы не утонуть.
Он отстранился всего на секунду — ровно настолько, чтобы я успела вдохнуть этот горячий воздух между нами. На его губах блестела тонкая влажная линия, глаза были чуть прищурены, но в них плескалось что-то дикое, жадное.
Он смотрел на меня так близко, что я видела мельчайшие искорки в его зрачках.
И он улыбнулся. Медленно, нагло, словно видел каждый дрожащий нерв под моей кожей.
А потом снова рванулся ко мне — жадно, сильнее, чем в первый раз. Его губы смяли мои без всякой мягкости, язык тут же пробился внутрь, забирая всё дыхание. Я не успела выдохнуть — вместо этого только приоткрыла рот ещё шире, впуская его глубже.
Я почувствовала, как он двинулся вперёд — и в следующий миг мои бёдра врезались в край парты. Холод дерева под спиной и эта его горячая хватка — всё смешалось.
Он резко поднял меня, усадил прямо на гладкую поверхность стола.
Следом он шагнул между моими ногами, колени сами раскрылись, чтобы пустить его ближе.
— Вот так… — хрипло выдохнул он в перерыве между поцелуями, а потом схватил меня за талию, подтягивая к себе ещё сильнее, будто мог вобрать в себя.
Мои ладони сами сжались у него за плечами, ногти вцепились в ткань рубашки. Я хотела оттолкнуть — но вместо этого ещё глубже потянулась к его губам.
Его руки скользнули под мою юбку, горячие ладони на бёдрах. Пальцы сжимали кожу так, что я чуть не застонала прямо в этот поцелуй — короткий, рваный, сладко-жестокий.
Он будто гладил меня и разрывал одновременно — ладони двигались к внутренней стороне бедра, поглаживали, снова сжимали.
Я пыталась хоть на миг оторваться, но не смогла — губы не отпускали. Каждый раз, когда я собиралась вздохнуть, он снова поднимался ко мне — жадно, хищно, утаскивая в этот пожар.
И в этом сквозило что-то такое, что я понимала: сама я не отцеплюсь.
Не сейчас.
Его губы на миг оторвались от моих, дыхание обожгло мне кожу у ключицы. Я только успела чуть откинуться назад, опираясь ладонями о край парты за спиной, когда он снова заговорил — низко, почти с хрипотцой, прямо в моё ухо:
— Это какое-то наваждение… — Его голос дрогнул на последнем слове, будто он и сам себе не верил. — Чёрт, Юкка, я не зря хотел тебя всё это время. У меня в голове мутнеет от одного твоего поцелуя…
Он не дал мне и рта раскрыть для ответа. Одна его рука легко удерживала меня за бедро, другая скользнула к пуговицам на моей рубашке. Пальцы неторопливо, но с этим хищным нетерпением расстёгивали их одну за другой — я чувствовала, как тонкая ткань поддаётся, обнажая мою кожу холодному воздуху… и его горячему дыханию.
— Подожди… — я хотела сказать, что это слишком, что мы во Светлой Академии, где за такие вещи…
Но он уже склонился и закрыл мои слова поцелуем. Только не в губы — в грудь. Его губы скользнули вдоль линии белья, цепляясь за чувствительную кожу чуть ниже ключицы. Поцелуй был мокрым, почти обжигающим. Он будто пробовал меня вкусить, как запретный плод.
Мои пальцы сжались о край стола ещё сильнее. Тело выгнулось само — я чувствовала, как мои ноги цепляются за его талию, пятки скользят по его бёдрам, будто хотят притянуть его ближе, удержать, не дать отступить ни на сантиметр.
«Боже… — пронеслось у меня в голове, когда он целовал всё ниже, оставляя горячие, влажные дорожки на моей груди. — Как это… пошло…»
Я зажмурила глаза, судорожно глотая воздух.
«Он точно светлый?..»
Но стоило мне открыть рот, как он только усмехнулся прямо у моей кожи — жарко, дерзко — и вцепился зубами в край моей груди чуть сильнее, оставляя после себя горящее пятно.
Я не успела даже всхлипнуть — его зубы сомкнулись на нежной коже чуть сильнее, чем я ожидала.
В груди сорвался короткий, сдавленный вскрик, от которого воздух вырвался из лёгких.
Но он тут же сжёг меня своим ртом снова — жадно зализывая этот укус, будто сам не мог вынести и секунды, что во мне не горит этот жар.
— Тише… — мурлыкнул он прямо в кожу, прежде чем подняться обратно к моим губам. Он поймал мой рот поцелуем — глубоким, влажным, таким сладко-вульгарным, что я утонула в нём, сама раскрываясь, цепляясь за его плечи.
Его руки тем временем гуляли по моему телу. Я только почувствовала, как одна ладонь легко скользнула вниз — под мою юбку, между ног. Горячие пальцы нашли край трусиков, чуть дёрнули их вбок — и всё.
Я вздрогнула, когда его пальцы коснулись меня там, где я горела ещё сильнее, чем на губах и шее. Остро, влажно, так стыдно…
Я судорожно вдохнула прямо в этот поцелуй — и он усмехнулся, чуть дрогнув губами у моих.
— Такая мокрая… — пробормотал он, едва не мурлыча это мне в рот, пока два его пальца лениво скользили по моей влажной коже. — Ты даже не представляешь, как тебе идёт.
Я чувствовала, как всё тело поддаётся, как бёдра сами двигаются навстречу этим скользким, тёплым прикосновениям.
— Не смей… — хотела выдохнуть я, но вместо слов вырвался хриплый стон. Потому что он нашёл то самое место — маленький пульсирующий нерв — и нажал на него так сладко, что я чуть не распласталась прямо на этой чёртовой парте.
Мои бёдра подались ближе, я сама тёрлась о его пальцы — не в силах остановиться.
Господи…
В голове ударила мысль — яркая, жаркая, безумная: У меня никогда не было никого. Никто не трогал меня так… Что себе позволяет этот светлый? Но сейчас мне было всё равно.
Я цеплялась за его плечи и за этот жар, что он в меня вливал каждым движением пальцев.
Его пальцы продолжали скользить по мне медленно, дразняще — и я едва не рухнула спиной на стол, если бы не держалась за его плечи так судорожно. Внутри всё дрожало от этого ритма — горячего, стыдного, моего.
Потому что прежде, чем я смогла понять, что происходит, в горячие влажные складочки между моими ногами уткнулось что-то твёрдое. Его бёдра сомкнулись между моими, и он вдавился в меня одним плавным, но решительным движением — так глубоко, так резко, что у меня с губ сорвался сдавленный, сорванный вскрик.
Я выгнулась навстречу — тело само цеплялось за него, пальцы рванулись к его затылку, чтобы хоть за что-то удержаться.
Горячая тяжесть наполнила меня до предела — плотная, почти пульсирующая. Я чувствовала, как дрожит всё внутри, как он медленно выдыхает мне в ухо:
— Вот так…
Я почти не слышала себя — только его дыхание и гул крови в ушах. Тело всё дрожало от острого, горячего осознания: я только что лишилась невинности. Вот так — со светлым, в какой-то пустой аудитории, с коленями, цепляющими его талию, и с руками, дрожащими у него за плечами.
Его бедра медленно двинулись — он сделал первый толчок, плавный, но от этого внутри всё разошлось огнём, так сильно, что я едва не вскрикнула снова.
— Чёрт, злюка… — выдохнул он мне прямо в губы, глядя так близко, что я видела каждую искру в его зрачках. — Чего ты такая тугая…
Он замер. Дышал часто, губы дрогнули в хищной усмешке — но она мигом сменилась пониманием, когда он вдруг взглянул в мои глаза глубже, цепляя меня до самого нутра.
— Не говори мне, — прохрипел он тихо, обжигая дыханием мою щёку, — что этот твой святой олень ни разу тебя не удовлетворил…
Жгучий стыд пронзил меня изнутри. Я опустила взгляд, но мои пальцы всё ещё цеплялись за его спину, будто просили не отпускать. Он всё и так понял.
Вместо смеха или насмешки он вдруг накрыл мои губы новым поцелуем. Таким мягким, что у меня перехватило горло. Но под этой нежностью пульсировало всё то же безумие — жаркое, хищное, нетерпеливое.
Его язык скользнул внутрь медленно, вкрадчиво, будто он хотел, чтобы я сама отдалась каждому прикосновению.
А бёдра начали двигаться снова — размеренно, почти ласково. Он входил глубоко, заполняя меня так полно, что дыхание рвалось срывающимся всхлипом.
Каждый медленный толчок был мягким, но жадным. Он будто вырезал на мне всё новое удовольствие, а потом тут же зашивал поцелуями.
Я сама не заметила, как ноги обвились вокруг него крепче — будто боялась, что он исчезнет.
Он отстранился ровно настолько, чтобы выдохнуть мне в губы, почти шёпотом:
— Такая хорошая… моя злюка…
И я больше не могла спорить.
Я просто тонула в нём — в каждом нежном, но дерзком движении. В каждом медленном толчке, от которого под кожей всё горело.
В каждом поцелуе, что казался бесконечным.
Он двигался внутри медленно — то дразняще, то чуть быстрее, заставляя моё дыхание сбиваться в неровные всхлипы. Каждое движение отзывалось внутри жаром, от которого всё тело подрагивало. Я больше не знала, где стыд, где страх, где он заканчивается, а я начинаюсь.
— Чёрт… — сорвалось у меня, когда он наклонился ближе, прикусил мочку уха и ещё глубже толкнулся внутрь, так, что всё сжалось вокруг него сильнее.
— Давай, малышка… — пробормотал он, целуя меня почти ласково, но бёдра его уже двигались быстрее. — Расслабься…
Каждое слово он будто вдавливал в меня этим ритмом. Глухой звук наших тел, мой сбивчивый стон, его глухое рычание — всё слилось в одно.
Я больше не могла держаться — тепло поднималось от живота выше, расползаясь по телу сладкой дрожью.
— Аскер… — вырвалось из меня вместе с коротким всхлипом. Я не заметила, как выгнулась, впиваясь ногтями в его спину.
И в следующую секунду всё сорвалось: жаркая вспышка внутри, слишком яркая, чтобы удержать стон. Я кончила, сжимаясь вокруг него так сильно, что он выругался низко, глухо и резко выскользнул наружу.
Он чуть отстранился, глядя на меня снизу вверх с этим своим опасным прищуром — рука всё ещё крепко держала меня за бедро.
В следующий миг я почувствовала, как горячие, липкие толчки брызнули на мою кожу — сперма перемешалась с каплями моей крови, оставляя влажный, грязный след на внутренней стороне бедра.
Аскер посмотрел на эту картину, провёл пальцем по моей коже и ухмыльнулся, глядя прямо мне в глаза — низко, хищно.
— Да уж… девственница, — выдохнул он, и в его голосе не было ни капли смущения. Только звериное довольство. — Ну, больше нет.
Он наклонился ближе, почти коснулся губами моей щеки — горячее дыхание обожгло меня сильнее любых заклинаний.
— Теперь ты мой маленький грех, злюка.
И его усмешка была страшнее любой темноты.
Он медленно выдохнул, глядя на меня сверху вниз с этой своей хищной, но почему-то довольной ухмылкой. Я почти не дышала — только ловила воздух ртом, всё ещё чувствуя, как между ног пульсирует горячо и слишком открыто.
Аскер отстранился — я невольно вздрогнула от того, как резко стало пусто и холодно без его тела. Он поправил одежду на себе движением ленивым, но в каждом жесте всё ещё чувствовалась эта хищная самоуверенность.
Потом развернулся к умывальнику в углу аудитории — руки всё ещё дрожали, а я не могла даже подняться с этой чёртовой парты.
Я слышала, как набирается вода, как шуршит бумажная салфетка.
Через секунду он вернулся — стал между моих ног, уже не так жадно, но так близко, что у меня снова всё внутри сжалось.
Он опустился чуть ниже и без слов провёл холодной влажной салфеткой по моему бедру. Липкая тёплая смесь спермы и крови легко стиралась, оставляя за собой тонкий след холода.
Я не могла пошевелиться — только смотрела на его руки, на то, с какой странной аккуратностью он это делал.
— Спокойно, — пробормотал он, не глядя мне в глаза. — Я просто почищу.
Он отбросил грязную салфетку, взял новую, снова смочил её и вернулся — теперь ещё ближе. Его пальцы легли на мои бёдра, мягко раздвинули их чуть шире.
Я тихо вдохнула, но не оттолкнула его.
Аскер наклонился и так же молча провёл чистой салфеткой между моими влажными, ещё горячими складочками. Я вздрогнула, когда прикосновение коснулось самого чувствительного — там, где всё ещё дрожало после финала.
Он ещё секунду смотрел на меня с этой своей странной, мрачноватой ухмылкой. Его пальцы всё ещё лежали на моей талии, будто не собирались отпускать — как будто я всё ещё была привязана к нему этим жаром, что только что сжёг нас обоих.
Потом он выдохнул — тихо, почти с усмешкой.
— Знаешь, мне очень не хочется это говорить… — пробормотал он, наклоняясь так близко, что его губы едва не задели мою щёку. — Но тебе пора возвращаться.
Слова ударили холодом. Я моргнула и тут же осознала: распределение!
Всё, что только что было, разом сжалось где-то под рёбрами в пепел.
— Чёрт! — выдохнула я, чуть не спрыгнув с парты. — Меня же отчислят к демонам!
Аскер только рассмеялся — глухо, низко, будто ему всё это было невероятно смешно.
Когда я двинулась вперёд, он поймал меня за запястье. Я обернулась — но не успела ничего сказать.
Он рванул меня к себе ещё на один поцелуй — короткий, но такой глубокий и жадный, что у меня закружилась голова. Его пальцы сжались на моей шее, язык скользнул по моим губам — и только потом он оторвался, глядя прямо в мои глаза.
— Выбирай мой факультет, злюка, — выдохнул он хрипло, почти приказывая. — Я хочу тебя там… видеть.
Я почувствовала, как внутри всё обрушилось ещё сильнее — пульсом, стыдом, жаром.
— Как бы не так! — прошипела я, вырываясь из его рук.
Он даже не попытался удержать — только смотрел, как я, спотыкаясь, рванула к двери.
А его смех раздался в спину — ленивый, довольный, хищный.
Я вылетела из пустой аудитории как ошпаренная, юбка путалась под пальцами, сердце колотилось где-то в горле. В голове всё ещё отдавались отголоски его смеха, этот хриплый шёпот «Хочу тебя там…» — и мои ноги только быстрее несли меня обратно в главный корпус.
Когда я вбежала в коридор перед залом распределения, чуть не врезалась в кого-то плечом.
— Юкка! — знакомый голос выдернул меня из этой гудящей муть внутри.
Элайн — усталый, хмурый, с морщинкой между бровей, которой я раньше за ним не замечала.
— Где ты была?! — Он схватил меня за плечи, будто проверял, цела ли я. — Я тебя везде искал! Всё в порядке?
Я ловила ртом воздух, не в силах соврать слишком гладко. Просто кивнула:
— Всё нормально… я… заблудилась.
Элайн тяжело выдохнул, провёл пальцами по моей щеке — тепло, осторожно, почти отцовски.
— Всё хорошо, успокойся. Иди вот туда — видишь, остались всего два человека. Ты почти опоздала.
Я кивнула, сглотнула комок в горле и двинулась туда, куда он показал.
В коридоре стояли ещё двое студентов — такие же бледные, как и я. Никто не говорил. Слышно было только, как дверь открывается и закрывается, впуская очередного.
Я стояла, вжимая ладони в подол формы, и пыталась дышать. «Не думай об этом. Не думай о нём. Просто успокойся.»
— Юкка Тальмер! — наконец позвали меня.
Я вошла в зал, сердце стучало так громко, что казалось, сейчас услышат все преподаватели.
Огромный Кристалл стоял на постаменте, искрился мягким светом — живым, почти трепещущим.
Я шагнула ближе. Слышала, как кто-то из студентов сзади затаил дыхание.
Я приложила ладонь к Кристаллу. Он мигнул изнутри — свет чуть дрогнул, скользнул по моим пальцам… и всё.
Ни тепла, ни ясного ответа. Только странная дрожь внутри.
Прошло несколько долгих секунд. Я чувствовала, как холод ползёт по позвоночнику.
— Хм… — раздался ровный голос профессора. — Кристалл не может принять решение. Можете выбрать факультет сами.
Я закрыла глаза, попыталась выдохнуть.
«Не будь дурой, не будь дурой…» — я шептала это себе в голове, потому что всё ещё слышала, как легко меня увёл Аскер. Как он смеялся.
Что мне больше поможет найти артефакты и забрать их для Темной Академии?
Я знала ответ. И он жёг мне горло хуже любого стыда.
— Общественная магия, — сказала я хрипло и почувствовала, как решение запечаталось в воздухе, будто дверь захлопнулась.
Я почти не помнила, как вышла из зала распределения. Пальцы всё ещё дрожали, внутри всё было тугое и липкое, как после драки — только эта драка случилась внутри меня самой.
Стоило мне сделать пару шагов по коридору, как прямо передо мной вырос Элайн. Он сразу схватил меня за плечи, посмотрел в лицо внимательным, чуть нахмуренным взглядом.
— Ты выглядишь… не очень, — сказал он тихо, выбирая слова. Его ладонь коснулась моего локтя, чуть сжала. — Но я рад, что ты определилась. И это…
Он хотел было сказать что-то ещё, но обрыв фразы прозвучал за него.
— И это отличный выбор, — раздалось сбоку. Голос был слишком знакомым — ленивый, но с этим хищным прищуром, от которого мне стало ещё жарче под кожей.
Аскер стоял так близко, что я почти снова чувствовала, как его ладони были на моей коже. Я подавила дрожь и отвернула взгляд, но он всё равно поймал его своими глазами.
— Буду рад видеть тебя на своём факультете, — усмехнулся он, и в этих словах слышалось гораздо больше, чем «распределение». — Помогу всем, чем смогу.
— Она не нуждается в твоей помощи, Аскер, — хмыкнул Элайн резко, чуть выдвигаясь вперёд, будто закрывал меня собой.
Аскер дернул уголком губ, скользнул взглядом от моего румянца к Элайну — почти лениво.
— Если ты ей не помогаешь… — проговорил он, глядя в упор. — То придётся мне.
Я чувствовала, как кровь горячими волнами ударила в лицо. Я хотела сказать что-то — оправдаться, вырваться, но язык прилип к нёбу.
— О чём ты? — Элайн прищурился, взгляд стал ледяным.
Аскер усмехнулся так, что я вдруг снова вспомнила, как он шептал мне «сладкая девочка».
Он склонил голову, будто сделал этот разговор особенно интимным.
— О том, что у тебя нет способности к Общественной магии, — сказал он спокойно, но слова хлестнули, будто пощечина. — Так что не стоит так реагировать.
Твоя девочка в надёжных руках.
Я в этот миг поняла, что моё лицо горит так, что мне хочется сбежать.
Элайн выпрямился, будто вырастая между мной и Аскером настоящей стеной. Ладонь на моём локте стала чуть крепче, теплее — и от этого я едва не уткнулась в его плечо, лишь бы не смотреть на того, кто всё ещё лениво улыбался мне прямо в сердце.
— Ей вполне хватит профессоров, — сказал Элайн ровно, холодно, будто рубил каждое слово ножом. — Юкка способная. Она справится.
Аскер только хмыкнул, не отрывая взгляда от меня — его глаза блестели этим своим двойным светом, ленивым и хищным одновременно.
— Не сомневаюсь, что она очень способная, — протянул он, растягивая слова, будто пробовал их вкус на языке.
От этой его ленцой пропитанной фразы у меня внутри всё сжалось в предательский, горячий комок.
Тянуло между ног — мерзко и сладко. Чёрт, только не сейчас…
— Тебе нечем заняться? — отрезал Элайн, шагнув ближе, так что его плечо почти впилось мне в висок.
— Я всего лишь приветствую новую студентку, — Аскер расплылся в почти примерной улыбке, но в уголке губ играла знакомая хищная искорка. — Что такого?
Элайн фыркнул, будто выдохнул яд:
— Можешь поприветствовать кого-то ещё.
Аскер ухмыльнулся:
— В донаборе на наш факультет только она. Так что я там, где мне и место.
Аскер прищурился, но только медленно скользнул взглядом по мне — от лица до бедра, туда, где под формой ещё горела память о его прикосновениях.
Я чуть не зашипела, лишь бы не застонать от этого сквозного взгляда.
— Прогуляемся? — тихо сказал Элайн вдруг, будто и не слышал Аскера. Он посмотрел прямо мне в глаза. В этот момент я готова была спрятаться где угодно.
Я быстро кивнула.
— Давай.
И его рука мягко подтолкнула меня вперёд — мимо Аскера, мимо его ленивой ухмылки, которая ещё долго горела у меня на спине, даже когда мы шагнули в прохладный коридор.
Мы шли по узкому боковому коридору, и я чувствовала, как напряжение всё ещё колотится где-то под рёбрами, будто этот разговор с Аскером отпечатался под кожей. Элайн держал руку чуть выше моей талии — не крепко, но так, чтобы я не сбежала в свои мысли.
— Эй, — тихо позвал он, глядя на меня чуть сбоку. — Ты не давай ему портить тебе день. Этот индюк не стоит того, чтобы ты из-за него переживала.
— Он мне не мешает, — пробормотала я, хотя внутри знала, что мешает ещё как. Тело всё ещё помнило его жадные руки.
— Серьёзно. Он больше болтает, чем делает, — продолжил Элайн, чуть хмыкнув. — Если ты будешь сосредотачиваться на магии и занятиях — этот хищник быстро поймёт, что ты не для него.
Я усмехнулась, кажется, я уже проиграла в этой попытке.
Мы свернули в маленький дворик за корпусом. Тень от каменных арок падала на траву, было тихо, чужие голоса тонули в листве.
— Элайн… — я остановилась, подняла глаза. Он сразу повернулся ко мне целиком, взгляд стал мягче. — Ты правда думаешь, что он мне не помешает?
— Если ты не дашь ему повод. — Он подцепил мой подбородок кончиком пальца, глядя серьёзно. — Я всегда буду рядом. Но решать — тебе.
Я кивнула, в горле что-то дрогнуло.
Но прежде чем он успел что-то ещё сказать, я выдохнула то, что давно крутилось в голове:
— Ты его не любишь. Я понимаю — он из рода пожирателей… Но ведь это не только из-за этого? Чего именно ты его так не любишь?
Элайн чуть дёрнулся, опустил руку и отступил на шаг.
На его лице не было злости — только этот усталый, осторожный холодок в глазах, который редко появлялся.
— Потому что он может быть гораздо хуже, чем тебе кажется, — сказал он наконец ровно, почти тихо. — Он всегда играет. И его дружок Эртан. Даже если делает вид, что нет. И если ты однажды станешь для них интересной, они могут не посмотреть на правила и сделать тебе очень больно. Поверь мне, Юкка.
Я прикусила губу, глядя в траву.
Ветер качнул листья над нами, и внутри у меня снова всё скрутило в маленький узел.
Я смотрела ему прямо в глаза — серьёзно, почти упрямо. Где-то внутри шевелилось странное чувство: это не просто злость на соседа по факультету. Для Элайна это что-то личное.
— Элайн… — начала я осторожно, сглотнув. — А для тебя он…
Я не успела договорить.
До нас донёсся глухой звук шагов — чьи-то чёткие, тяжёлые шаги по каменному настилу внутреннего дворика.
Я чуть дёрнулась, инстинктивно развернулась на звук — и почувствовала, как рядом Элайн тоже напрягся.
Мы обернулись почти одновременно.
И моё сердце ухнуло куда-то вниз.
Из-под арки в нашу сторону шагнул не один человек — двое.
Впереди шёл Эртан — лёгкий, уверенный шаг, лукавый прищур, тот самый хищный блеск в глазах, от которого внутри у меня всё ещё тянуло где-то между бёдер, даже если я не хотела этого признавать.
Но стоило мне увидеть, кто идёт чуть позади него, как холод от шеи спустился по позвоночнику, пронзая до кончиков пальцев.