Для чего нужны любовные романы? Они позволяют нам, живя в реальности, ускользнуть в мир, насыщенный событиями, страстью и глубокими эмоциями. Там решения, на которые очень трудно отважиться, становятся повседневностью. Любовные романы нужны для отдыха, для искренней улыбки на лице читателя, для желания мечтать и верить в то, что жизнь каждому подарит яркие мгновения.
К чему я всё это вам рассказываю, дорогие читатели?
Книга "По нотам жизни" словно мое забытое сокровище, долго ждала своего часа. Она была написана давно, и я не могла решиться на её публикацию — ведь у книги не было первой части.
Казалось бы, что может быть проще? Опиши то, что знакомо многим парам, что проникает в самые глубины человеческих отношений. Некоторые борются и побеждают, некоторые, как моя главная героиня, находят силы уйти, а кто-то просто привыкает, смиряется и перестает обращать внимание на очевидные недостатки. Каждый делает свой выбор. Как говорится, "чужую беду…"
Первая часть этой истории получилась жизненной, тяжёлой. Если ваши ожидания — это свет, легкость и безграничная любовь, возможно, стоит пропустить её и сразу перейти ко второй. Вы и так все поймете. Но если вы готовы увидеть причины непростого выбора вместе с моей героиней, если ваше сердце жаждет понимания и сопереживания — добро пожаловать на первую страницу моей книги. Здесь вы найдете не только рассказ о любви, но и зеркало, отражающее наши страхи, надежды и мечты. Погружайтесь в эту историю, и вы не пожалеете!
Нам было по шестнадцать. Возраст, когда жизнь кажется бесконечно длинной и если кому и будет когда то хотя бы тридцать, то точно не нам.
Мы с подругами сидели на веранде деревенского дома и раскладывали пасьянс: любит - не любит. Коровы только что вернулись с пастушни и тетя Соня, прозванная в народе «Москвичка», за то, что перебралась в нашу глушь из небольшого подмосковного городка, прошла мимо с подойницей. Она бросила на своих внучек, с интересом рассматривавших карты, задумчивый взгляд, остановилась, поправив рукой выбившуюся из под косынки седую прядь и спросила:
-На парней, что ли, гадаете?
- Ага! - хором отозвались мы.
-Ну, ну, - в ее взгляде сквозило женское лукавство, - я вам кое что скажу, а вы запомните, потом поймете.
Мы навострили уши. Тетя Соня была женщиной строгой, расчетливой до меркантильности, чаем лишний раз не напоит, да и на терраске у них мы редко сидели, все больше у нас, у деревенских.
-Моя мама, покойница, говорила мне, - начала тетя Соня, - Хоть сто пройди, но найди одного - человека.
Это было так непохоже на наставления наших мам и бабушек. Они постоянно пилили нас за то, что негоже девченкам возвращаться с костра только с рассветом. В клочьях утреннего тумана пастух собирал коров на утренний сгон и вместе с еще не проснувшимися буренками брели домой почти спящие мы.
Девочки дружно прыснули и рассмеялись.
-А если не найдешь того самого, человека? - с задором спросила ее внучка. Позже, она окончила с отличием Плехановку и вышла замуж за мальчика, закончившего Гарвард. Правда, я не в курсе, оказался ли он тем самым человеком, но, думаю, тетя Соня выбор внучки одобрила.
- А если и не найдешь, то хотя бы будет не обидно за тот подарок судьбы, что рядом находится, - ответила тетя Соня, посмотрев в окно. Там, в палисаднике копошился ее муж, за доброту характера прозванный в деревне «Гитлер».
________________________________________________________________________________________
Дорогие друзья, впереди вас ждет интересная и многогранная история. Ваши звезды в конце каждой главы покажут, что она вам интересна и будут вдохновлять меня на новые истории.
Глава1.2
Волга величественно несла свои воды, подкрашенные осенью в серый цвет. Я, задумавшись, смотрела на реку с высокого берега. Редко получалось прогуляться по набережной. Все как то не до развлечений.
Этой осенью сынишка поступил в музыкальную школу и приходилось ждать его с занятий. Сидеть в машине скучно, тем более, погода баловала теплыми отголосками уже далекого лета, отражающимися в рыжей листве кленов и бурых порослях дикого винограда на узорчатых решетках заборов. Я шла, любуясь заметно похорошевшим старым городом. Не зря приезжие так восхищаются им, и правда, не зря. В суете будней, каждый день петляя в узких улочках, перестаешь обращать внимание на мезонины, веранды и эркеры купеческих усадеб...
От школы до набережной мощеная камнем дорожка пролегала по вершине валов, оставшихся от стоявшей когда то на берегу крепости. Столетние липы, расположившиеся на склонах, свешивали над ней свои почти голые ветви. Старые деревья, они первыми почувствовали приближающееся дыхание зимы. И еще, Волга...
Всего пару недель назад ее воды были легкими, почти прозрачными. Они искрились на солнце в тихую погоду. Зеркальная Волга.
Сегодня, покрытая рябью с белыми пенными бурунами, мутная вода реки напоминала холодный, тягучий, серо-зеленый кисель. Будто грядущее ненастье заставило реку отяжелеть и замедлиться. Вечернее небо было чистым и лишь где то там, на самом крае горизонта чернели надвигающиеся на город тучи, подгоняемые прохладным ветерком, заставившим меня поежится и поплотнее запахнуть ворот плаща.
-Катерина? - услышала я оклик.
У обочины притормозила незнакомая машина. В открывшееся окно кто то махал мне рукой, окликивая по имени.
-Привет Катя! Я сейчас.
Машина свернула на парковку и из нее вышел Паша, давний знакомый. Вот это встреча! Лет десять не виделись.
-Привет, - Павел быстрым шагом подошел ко мне, - я тебя сразу узнал!
Он по дружески обнял меня и чмокнул в щеку.
-Сколько лет, сколько зим! Как ты? Что ты тут делаешь? Может тебя подвезти? - начал он с места в карьер, - Я сегодня машину новую купил и сразу же тебя встретил- хорошего человечка. Хороший знак!
- Спасибо, подвозить не надо. Я тут гуляю, сына жду, - улыбаясь ответила я и предложила присесть на скамейку в скверике, - очень рада тебя видеть. Как ты, как поживаешь?
Павел всегда любил поболтать. Высокий, смешливый голубоглазый парень, обладавший отличным чувством юмора, превратился в красавца-мужчину, бывшего когда душой нашей кампании, и любимцем девушек. Но тогда, казалось в совсем другой жизни, я выбрала другого....
Как то незаметно Павел выведал у меня о моей жизни, о том, что замужем, ращу сына, которому уже шесть лет, строю дом, работаю. Он поддакивал, но сам особо не откровенничает.
-Эй! - я шутливо толкнула его ладошкой в плечо, - а что это мы тихушничаем? Сам то как?
- Нормально, - пожал плечами Паша, - пока не женился, все гуляю, а как жениться захочется, то посмотрю на вас, женатых и замужних, и сразу все желание пропадает. Прекрасное лекарство!
-Ну, ну, - засмеялась я, - у всех все по разному. Может у тебя и сложится.
-Да? - Павел поправил рукой густую челку, - А вот у Лешки что то не сложилось. Ты знаешь, что он уехал? Где то в Помосковье теперь живет.
-Нет, - у меня перехватило дыхание, в глазах запершило.
-Загуляли они. Сначала он, а потом и жена во все тяжкие. Ну и развелись. Две девченки теперь без папы растут. Нормально?
-Нормально, - задумавшись протянула я, но взглянув в недоумевающие глаза Павла, спохватилась, - Ненормально, конечно! Но ты, Паша, на них не смотри. Не на кого не смотри. У тебя все будет замечательно. Ты же вон какой хороший - мечта!
Павел рассмеялся. Он проводил меня до школы (пора было встречать Ваню с занятий).
-Катя, -неожиданно серьезно сказал Павел, - я правда очень рад тебя увидеть. Может, встретимся как нибудь? Кофе попьем.
- Зачем? - я внимательно посмотрела в голубые глаза, - Павел, мы другие теперь. Все другие. Я замужем, у меня сын растет. Спасибо тебе. Я то же рада была тебя повидать, но...
-Но, у каждого своя жизнь, - перебил меня Павел, пытаясь перевести все в шутку.
-Да и пусть все идет как идет.
Мы еще немного поболтали, и, помахав друг другу рукой на прощание, я скрылась за дверями музыкальной школы...
***
Ваня, вместе с другими ребятами, выскочил в коридор, где уставшие после работы и почти полутарачасового ожидания, толпились родители. Он с гордостью продемонстрировал красивую наклейку, которую только что заработал на сольфеджио. Я, хоть и витала мыслями где то очень далеко, похвалила сына, юркого, кареглазого мальчугана, нежно потрепав по головке. От школьного крыльца до машины пришлось бежать под начавшимся проливным дождем. «Вот тебе и теплый осенний вечер! Все же тучки до нас добрались.»
Машина, превратившаяся в запотевший аквариум, завелась и я задумалась, ожидая, пока прогреется салон в «боливаре», как гордо именовалась моя видавшая виды бордовая семерка. Паша своим нечаянным появлением разворошил в душе бурю воспоминаний.
Дом встретил нас яркими огнями в окнах и орущим телевизором в пустых комнатах. Влада, моего мужа, не было дома. Переодевшись, я отправилась на кухню кормить Ваню. Кухней это помещение назвать было трудно. Да и дом не был домом в полном смысле слова. Вот уже пару лет мы жили на строй площадке. На месте разваливающегося старого дома поставили новый, но после стен и крыши деньги кончились и пришлось вселиться в недострой. Впрочем, это случается почти со всеми.
Решили жить и строить, но нет ничего более постоянного, чем временное. Так и получилось: жили давно, строили медленно, вернее, почти не строили и пользовались тем, что осталось от старого дома. Ну в самом деле, не покупать же новую мебель в серые стены? Но вместе с серыми стенами такой же серой и беспросветной становилась жизнь, а хотелось совсем другого... Глядя на то, как Ванюшка, уплетает макароны с салатом, я вновь погрузилась в свои воспоминания.
«Как то быстро мы с Лешей стали жить вместе. Молодые, не обременённые проблемами. Редкий вечер проводили дома. Друзья, кампании, какие то концерты каких то музыкантов. Правда, Леша работал и неплохо зарабатывал, и единственное, о чем он мечтал - машина. И я мечтала вместе с ним. Даже пошла учиться в автошколу. Мои родители, которые жили в деревне, о бурном романе дочки, разумеется, не знали. Леша в деревню ехать не спешил, да и со своими родителями не знакомил, а я, как и все женщины на свете сама домысливала то, чего не было на самом деле: «Вот купим машину, и поедем вместе в деревню. А там, глядишь, и поженимся осенью.» И это было нормально, мечтать в двадцать три года. Как же это было давно и как же это было недавно!
Я вздохнула, забрала у сына пустую тарелку и отправилась мыть посуду.
Леша в деревню так и не поехал. Незаметно пришло лето, и наступил долгожданный отпуск. Как не крути, а надо было уехать, помогать родителям, и я собралась в путь, буквально на пару недель. Как уж так вышло, я и сама не помнила сейчас, но пару недель превратились в месяц. Почему я не смогла выбраться в город, я то же не помнила. Но с Лешей мы созванивались. Кажется, он сам разрешил мне задержаться и не спешить. А когда я радостная и счастливая вышла из автобуса на автовокзале с полными сумками деревенских разносолов, Леши там не оказалось. Прождав его минут двадцать, взяла такси и отправилась к нам на квартиру. И тут меня ждал сюрприз. Там жили другие люди, а мои вещи стояли в сумке, на балконе. Леша съехал две недели назад, забрав только свои пожитки.
Оставив ворох вещей у Анжелы, лучшей подруги, я рванула к Леше домой, впервые встретившись с его мамой, как оказалось очень неприветливой особой:
- Он утром из Москвы вернулся, из командировки, - с порога заявила женщина, - приходи завтра или звони ему, а сейчас иди отсюда, дай поспать мальчику.
В тот момент я почувствовала себя так, будто на меня вылили ведро с помоями.
-Галина Алексеевна, - язык словно к небу прирос,- я Катя, вы меня не знаете, но я девушка Леши. Разбудите его пожалуйста, нам поговорить надо.
-Какая такая девушка? - возмутилась его мама, - Вика его девушка. Юристом в банке работает. Умница и разумница, из хорошей семьи. Иди детонька, - сказала она неожиданно смягчившись, - иди домой. Потом созвонитесь и все решите.
Директор школы, где я работала, утирая слезы своей молодой учительнице, за пару дней выхлопотала комнату в общежитии рядом со школой. В самом деле, не терять же молодой педагогический кадр? Я, с подругами, клеила обои и мыла окна пытаясь занять свои руки работой, но голову занять не получалось. Казалось, что меня погрузили в какую то черную жижу, и как бы я не барахталась, избавиться от этого вязкого, хлипкого ощущения полной безнадежности внутри, не получалось. Оставалось только ждать, когда чернота раствориться сама собой. Но кто ж умеет ждать в двадцать три? Зияющая в душе рана ощущалась физически и я сама того не замечая, плакала постоянно и молила только об одном: «Что бы ремонт в крохотной комнатушке длился как можно больше, что бы вокруг были люди, было с кем поговорить. И да, еще, что б Леша пришел, попросил прощения и все вернулось на свои места.» Наивная...
Но клеить обои и бесконечно красить на одиннадцати квадратных метрах было невозможно, и в один из теплых августовских вечеров я осталась одна в своем новом жилище. Именно тогда появился Алексей. Как он меня нашел, я не спрашивала. И да, он приехал на машине.
- Я пришел в банк узнать про автокредит, а там Вика, - сказал он так буднично, даже не оправдываясь, - я ее люблю, Катя,ты понимаешь?
Хотелось орать, кинуть ему тарелку в голову, обругать всеми известными словами, обозвать эту ненавистную Вику, или поиронизировать на тему, не за благословением ли он сюда явился, но, вместо этого я развернулась и молча закрыла перед ним свою дверь. Зачем что то говорить, если он ее любит?
***
Муж так и не появился дома вечером. Это вошло у него в привычку - гулять допоздна. Я знала, что он болтается у кого то из друзей на улице, а потом приде выпивший и разговаривать с ним уже бесполезно. Влад тут же сорвется на крик и пойдет в наступление. Дело закончится дикой сценой с обоюдными оскорблениями и упреками. А ведь так было не всегда. Когда мы только поженились, Влад был очень заботливым и внимательным. Он покупал мне красивые вещи, отвозил и забирал с работы, мы ходили вместе в кино. Словно и не с нами это все было... Как он радовался, когда узнал, что у нас будет малыш, а еще больше радовался, когда выяснилось, что это будет мальчик. Он с таким умилением и любовью рассматривал этот коршечный комочек счастья, который привез из роддома.
С будущим мужем мы познакомилась почти через год после расставания с Алексеем. Друзья, у которых я иногда гостила по выходным, вызвались отвезти меня домой на машине, но сначала надо было заехать к какому то парню, забрать какие то вещи.
Парень оказался довольно интересным мужчиной среднего роста с темно русыми волосами и голубыми глазами, почти на десять лет старше меня. Звали его Влад, жил он один в большом, но старом доме, оставшемся после смерти родителей. Влада нельзя было назвать красавцем, скорее приятным молодым человеком, но было в нем что такое, что портило все приятное впечатление: голубые глаза неожиданно становились ледяными, словно прозрачными, какими то даже белесыми. Случалось это, когда Влад начинал злиться, причем, не всегда для этого был повод. Если бы тогда я внимательно присмотрелась к нему, за холодным взглядом голубых глаз увидела бы и хитрость, граничащую иногда с подлостью, и маниакальную подозрительность в желании обмануть его, и полное неуважение к окружающим, скрытое за молчаливой усмешкой. Если немного утрировать, то женщины в большинстве своем были в глазах Влада как минимум не очень порядочными и не очень умными существами, а мужчины делись на тех, кто ему был нужен и тех, кому нужен был он. Последних, если они в чем то зависели от него, он не уважал совсем. Но я этого не замечала. И хотя после истории с Алексеем прошел почти год, в моей жизни все еще был период какого то сонного безразличия. Зато молодую, симпатичную кареглазую училку с каштановыми задорными кудряшками, заметил Влад. И, как сказали бы старушки на лавочке: «Он ее выходил!» В какой то момент оказалось, что Влад везде в моей жизни: встречает и провожает, постоянно звонит и вечно что то ремонтирует в моей комнатушке.
От друзей я случайно узнала, что Алексей и Вика поженились и когда Влад предложил переехать из опостылевшей за год шумной общаги к нему, пусть в старенький, но свой дом, я ответила, что перееду только в качестве жены.
- Так даже лучше! - сказал Влад и в ближайшие выходные мы отправились знакомиться к моим родителям
Как уж так получилось, но Влад с друзьями и я в тот день не сговариваясь умудрились одеться в черное. Уже в поселке, рядом с деревней, друг Влада заметил, что не плохо было бы к будущей теще приехать с цветами. В ближайшем магазине вместо букета роз, нам предложили коробку с искусственными цветочками, на выбор... Одетые в черное, в наглухо затонированной черной волге, мы были больше похожи не на веселых сватов, а на гостей другого, совсем не радостного события. Какая грустная ирония....
Конечно, я понимала, что любви между мной и Владом нет. После отъезда Влада мама сказала мне об этом, но откровенной беседы между матерью и дочерью не получилось. Может, задень мама какие то те самые струны в моей душе, разревись я тогда по бабьи на ее плече, расскажи ей все, жизнь бы пошла совсем по другому сценарию, но... Я и слышать не хотела о какой то там любви. Мне казалось, что уважения вполне достаточно для создания хорошей семьи. Но откуда мне, глупышке, было знать, что слово «Уважение» Владу совсем не знакомо.
Я не заметила, как, натянув на голову подушку, уставшая за день от шума школы и суеты, провалилась в тяжелый, неспокойный сон.
Будильник разбудил нас с Ваней ранним утром. Дома было тихо, значит Влад ночью выключил телевизор. Разрешив сыну немного поваляться, я спустилась на кухню, что бы одиночестве и тишине выпить утреннюю чашечку кофе.
Влад спал одетый на старом диване. Как только чайник зашумел закипающей водой, он поднял голову и прохрипел:
-Катя, дай воды.
Я молча отнесла стакан мужу. Внутри все кипело от какой то безысходной злобы.
-Тебе не надоело? - спросила я, глядя как Влад жадно пьет воду, - сорок лет, а ты водку жрешь как молодой конь траву на пастбище.
-Отстань, -Влад сунул мне стакан, дотянулся до лежавшего в ногах одеяла и накрылся с головой.
-Слушай, - я все больше злилась, - что значит «отстань»? Ты уже неделю, неделю! - и сама не заметила, как почти перешла на крик, - не можешь доделать гипсокартон на втором этаже? Работа на несколько часов. Для чего на последние деньги материал покупали? Что б он теперь валялся, а мы по нему ходили?
Я дернула одеяло за край, пытаясь посмотреть на мужа.
Влад неожиданно вскочил следом за одеялом и схватил меня за руку:
-Нанимай рабочих, если тебе так надо, - заорал он, - выходила бы замуж за миллионера, он бы тебе быстренько все построил...
Это была любимая песня Влада. Я выдернула руку, швырнула одеяло на диван и пошла одевать Ваню. Разговаривать с мужем было бесполезно. Если другие мужики иногда уходили в крутое пике и могли пить пару дней, неделю, а потом, выходившись, принимались за домашние дела, Влад выпивал каждый день, иногда, как, видимо, вчера, напиваясь до беспамятства. Потом он совсем не мог смотреть на алкоголь пару дней, трезвел, становился злым и вспыльчивым, а после все начиналось по новой: бутылочка пива, сто грамм водочки, до следующего крутого пике.
Влад был хорошим строителем и мужчиной о котором говорят: рукодельный. Он и правда мог и умел почти все, что только может делать мужчина в доме, но тяга к спиртному, которую поначалу не я не заметила, или не придала ей должного значения, перечеркивала все положительные качества мужа так, что домой идти не хотелось. Совсем.
Вечером, на маленькой уютной кухне своей закадычной подруги Анжелы мы рассуждали о жизни.
-Это у вас сказка-неотвязка. Он напивается, хамит, вы скандалите, ты в слезах собираешься уйти, или, даже, уходишь, проходит пара дней и ты его прощаешь. Все идет по кругу. Это вы на какой круг вышли сегодня? Прости, дорогая, я уже сбилась со счета, но, думаю, приближаемся к сотне.
С Анжелой мы дружили еще с заочного отделения института. Большинство студентов-заочников были старше меня - выпускницы школы, не прошедшей по конкурсу на дневное отделение. Они работали, имели семьи - вполне состоявшиеся, обеспеченные, в отличии от таких как мы, живших на мамину помощь. И хотя мы не были подругами во время учебы, судьба свела нас немного позже, сделав подругами.
Как и многие другие в Поволжье, Анжела имела татарские корни, придававшие ее внешности особое очарование. Почти всегда немного раскосые карие глазки подруги светились задором и жизнелюбием. Она умела жить и радоваться каждому мгновению с какой то искренней, детской радостью первооткрывателя. При этом ко всем значимым событиям Анжела относилась очень трезво, с присущей лишь ей глубокой мудростью. Для меня оставалось загадкой, как подобные противоположные качества уживались в одном человеке?
-А что же тогда делать? - спросила я, мысленно соглашаясь с подругой.
-Если я в сотый раз скажу: «Бежать!» ты же все равно никуда не побежишь. Ты, душа моя, увязла в этих отношениях. Я про такое читала. Они называются: «токсичные». Выйти из них сама ты не сможешь. Влад тебя из них не выпустит. Он сильнее тебя морально и ты ему нужна. Значит, надо научиться с этим как то жить. В конце концов, у вас сын растет.
-Это все понятно, - я обреченно вздохнула, - ты сто раз права, дорогая моя, но куда бежать? Я как вспомню свою юность в общагах и на съемных квартирах, меня аж в дрожь бросает. Купить квартиру на мою зарплату учителя с высшей категорией нереально. Это надо поселиться в трех школах одновременно. Дом принадлежит Владу, делить его он со мной не станет из принципа. Получается, что нам с Ваней одна дорога: или в деревню, к моим родителям, или в самый бюджетный вариант жилья, в общагу. А это совсем не вариант.
-Два, - четко произнесла Анжела, доставая горшочки с картошкой из духовки.
-Что два? - не поняла я.
-Ты сейчас назвала два варианта,- Анжела поставила на стол и горшочек с тушеной картошкой, которая мне, голодной после длинного рабочего дня, показалась вкуснейшим блюдом, - ты назвала два варианта, - в третий раз повторила подруга, - но вариантов может быть гораздо больше. Надо подумать.
- Да я уже столько лет думаю, и что толку?
-В том то и дело, что ты только думаешь, думаешь, а когда уже делать начнешь? Хоть что то?
-Например? - спросила я.
-Например? - Анжела смешно поморщилась, - например, если сейчас я заставлю тебя задрать подол этого недоразумения, что у тебя платьем зовется, то что я там увижу? Молчи, - она махнула в мою сторону кухонным полотенцем, - увижу я там у тебя столетние труселя, а должны быть кружевные трусишки, которые и трусишками назвать сложно. А для чего?
-Для чего мне и правда трусы, которые и не трусы сейчас? На улице не май месяц...
-Для секса! - ответила подруга, приспуская собственные спортивные штанишки, в которых щегояла по дому. У нее с трусами был полный порядок, - Кризис для женщины,дорогая, это не когда денег нет, а когда трусы и лифчик разного цвета. И этот кризис в голове. Ну не уйти тебе от Влада и что? Живи для себя.
-Ой, насмешила! - горько рассмеялась я, пародируя подругу, - «живи для себя!» Да какие трусы, когда надо стройматериалы покупать? Какие шубы, хотя я о ней уже десять лет мечтаю, - это же ремонт в целой комнате, а может и на коридор еще хватит!
- Дура, - оборвала меня Анжела, - дуреха! Знаешь почему? Потому что Владик твой о таких вещах не задумывается. Он на себя денежек не жалеет, доказать? А ты посчитай все что он ежедневно тратит на собственную персону?
Я опустила глаза, понимая, что подруга бесконечно права. Но кто то же должен нести ответственность? И как так получилось, что будучи младше мужа на десять лет, ответственной за все в нашей семейной жизни стала я?
-И еще дура в квадрате, что Пашу отпустила, - не унималась Анжела, которой я рассказала о недавней встрече, - надо было поулыбаться, взять телефон. Встретиться в конце концов. Может и стимул бы появился трусы себе новые покупать. Нам же, мамами нашими воспитанными в большинстве своем, и бабушками, войну прошедшими, с малых лет вдалбливают: для детей, для семьи, для мужа, для Родины, для Бога, прости меня грешную, а для себя? Хоть раз «для себя поживи» сказали? А, что тут говорить? Моя такая же. И я такая же. Иногда хочешь ведь чего то безумно, а разрешить себе не могу. Например, в отпуск хочу в Турцию, одна!
Анжела плеснула в стопки водочки из запотевшей чекушки, которую достала из морозилки во время своего монолога и сказала тост:
-За отпуск!
Мы выпили и я задумалась о том, что отпуск - это, пожалуй, самое замечательное, что сейчас могло со мной случиться. За все эти годы совместного проживания в отпуск к теплому морю в теплые страны мы ни разу не ездили, а возможности были...Но разве Влад отпустит, одну? И потом, Ванюша, куда же я без него? А в отпуск хочется. Хочется уехать далеко-далеко. Так далеко, что бы даже намек на существующие в жизни проблемы казался нереальным. Но как? Денег то все равно нет.
Работа-дом, дом-работа, и еще разные секции и подготовительные занятия будущего первоклассника Ивана вечерами. С мужем я почти не виделась. Когда мы с Ваней уходили в садик и на работу он еще спал, а когда возвращались вечером после бассейна, музыкалки и иных детских радостей, то Влад, чаще всего, уже спал. А если и удавалось поговорить, то почти каждый раз это заканчивалось скандалом. Неустроенный быт в недостроенном доме плохо располагал к общению, а заодно, окончательно отбивал желание что то делать в опостылевшем семейном гнезде.
Вслед за осенью пришла зима и Новый год с его праздничным настроением. Ради Вани, ждавшего праздника и чуда, я купила новую искусственную елку, а к ней игрушки и море мишуры. Вдвоем с сыном мы принялись расклеивать дождик вдоль серых стен, пытаясь создать хоть какую то атмосферу праздника в семье. За этим занятием нас и застал Влад.
- А что это вы тут делаете? - спросил он, по обыкновению усаживаясь на стул между плитой и столом.
-К новому году готовимся, не видишь что ли? - ответила я, спрыгивая с табуретки, - Кушать будешь? У нас тушеная капуста.
-Мяса хочу, на ...р мне твоя капуста?!
Я, хоть и привыкла к выходкам мужа, но как то растерялась.
-Ваня просил, он любит капусту и потом, она с тушенкой. Вчерашние котлеты сейчас разогрею.
Влад как-то обреченно махнул рукой:
- Что у меня за баба, не спать, не хлебать! Ешь сама свою капусту!
Он демонстративно поднял крышку с кастрюли, словно сомневался, что на плите действительно тушеная капуста, а потом бросил ее обратно так, что кастрюля опрокинулась, залив содержимым всю плиту. Муж развернулся, пройдя мимо меня, смахнул с старенького дивана разложенную мишуру и плюхнулся на него с выражением какого то дикого отвращения ко всему на лице. Словно это его только что незаслуженно оскорбили..
-Ну ты и скотина, - только и смогла сказать я, сдерживая слезы. Ваня заплакал в голос, собирая с пола спутавшуюся мишуру.
Влад нажал на кнопку на пульте и телевизор заорал на всю громкость динамиков, будто нас и не существовало в этом доме.
Я обхватила сына за плечики, пытаясь успокоить. С остатками мишуры мы поднялись по деревянной, грубо сколоченной лестнице на второй этаж и закрылись в своей комнате.
-Мам, - всхлипнул Ваня, - давай уедем куда-нибудь на Новый год? Пожалуйста, не будем встречать праздник с ним.
Дверь в комнату сына с шумом распахнулась:
-Давай, настраивай сына против меня, дура! - Влада аж перекосило от злости, голубые глаза казались совсем бесцветными, - Дура тупая, тебе сказали: я мясо люблю. Не буду я всякую траву жрать.
-Знаешь что, -взвилась я, - ты меня спросил, успеваю ли я за этим мясом после работы съездить? Ты спросил, есть у меня деньги мясом тебя кормить? Я и так в школе с восьми до пяти, в две смены ишачу. А ты за пол года ни разу ребенка вечером на занятия не отвёз. Можно подумать, ты у нас сильно занят!
-Не переломилась, - Влад ухмылялся, - сидите там, в школе, ляжки тянете (это было его излюбленное выражение), чаи гоняете в перемену, детям херню всякую втираете. Не мешки разгружала - съездишь. И что бы мясо было - меня не волнует, поняла?
Не дожидаясь моего ответа, Влад хлопнул дверью.
Я буквально съехала на пол, обхватив колени руками и заплакала. Плакала я последнее время часто. Но потом както становилось легче. В первом порыве хотелось уйти, собрать вещи, уехать, но наступало утро и с ним возвращалось то самое противное аморфное состояние: что воля, что не воля.
Меня, яркую, энергичную, веселую когда то, словно отключили от питания: сил не было. Однажды вспомнив слова Анжелы о токсичных отношениях, я залезла в интернет и ужаснулась: все про меня. И пусть Влад ни разу не поднял руку, он был домашним тираном чистой воды. Пару оскорблений, брошенных мимоходом, навязанное мнение (он же старше, умнее), а вместе с этим и постоянный акцент на том, какая же я глупая; попытки внушить отсуствие женской привлекательности и вот оно: никчемный мужичек терроризирует вполне себе ранее самодостаточную и уверенную в своих силах женщину. Как там, у классика: «паучек муху Цекотуху в уголок уволок». И вот уже красавица превратилась в неухоженную, задерганную бытом женщину непонятных лет: все в дом, все в семью и ничего для себя, уже нелюбимой; умница и правда чувствует себя полнейшей дурой и боиться открыть рот: а вдруг снова сморозит какую то глупость под покровительственно-понимающим взглядом своего надменного муженька, который после выскажет ей все, что думает о женском интеллекте; жизнерадостная, привыкшая к мужскому вниманию женщина, вдруг превращается в абсолютно ассексуальное существо, потому что раз в месяц (на большее то он и не способен), ее мужчина, неожиданно вспоминает о том что у его жены есть потребности, и совершает свой «подвиг» с таким видом, будто отдолжение делает, нашептывая ей в ухо, что на такую фригидную и никчемную в постели, кроме него никто и не взглянет, да и он с ней из большой жалости. Знакомо?
И мне было знакомо. Мой нынешний портрет прорисовывался в полной красе. А уж каким привлекательным было будущее?
Жалела ли я себя? Еще как. И хотелось, что бы меня пожалел весь мир, я же такая несчастная, жертва. Но Анжела была права, что я делала для того, что бы перестать быть этой самой жертвой? Получился какой то порочный, заколдованный круг...
Перед новым годом, видимо, подозревая, что мыс сыном и правда можем уехать в деревню, оставив его в одиночестве встречать праздник, Влад резко сменил пластинку. Нас ждал заботливо украшенный дом. Он купил новую мишуру и развесил ее вдоль стен, закрепил гирлянды разноцветных огоньков на окнах, и притащил из гаража коробки с старой елкой и елочными игрушками. Теперь у нас оказалось две елки: по одной на этаж.
Влад позвонил мне и сам забрал сына из детского сада. В музыкальную школу в тот вечер они не пошли, и я застала их, наряжающих елку.
Всю предновогоднюю неделю Влад был похож на нашкодившего маленького щенка. Видимо, понимая, что перегнул палку, он вечерами встречал нас готовым ужином, и даже одним чудесным морозным вечером уехал с сыном на горку, кататься на ватрушках. И если я, сама того не желая, огрызалась на какую то мелочь, Влад превращал все в шутку.
Правда заключалась в том, что это была не первая трансформация мужа. Понимая, что я, хоть и эмоциональный, но очень терпеливый по натуре человек, вот вот дойду до белого каления, он сбавлял обороты и превращался в эдакую приторную слащавую снежинку с теми самыми легендарными глазами кота из мультика про Шрека. И как такого золотого бросишь? И кем ты себя будешь чувствовать после этого? Такой человек прекрасный, все в дом, все в семью, и сыном занимается. Снова по кругу...
-Катя, давай уедем на Новый год в деревню, к твоим родителям?- предложил Влад, обнимая меня за плечи, - Проведем праздник все вместе, по семейному.
Я мыла посуду, оставшуюся после ужина и от неожиданности чуть не выронила тарелку в раковину. Влад рушил все наши с Ваней планы праздничного побега. Я развернулась, полная решимости сказать, что не смотря на его прекрасное поведение в последнее время, Новый год мы собираемся встретить вдвоем с сыном.
- Я знаю, что я свинья, - начал Влад, прижимая меня к себе и недавая сказать ни слова, - не бросайте меня одного, пожалуйста. Я ведь вас очень люблю. Я же все равно приеду за вами, даже если вы уедите без меня.
Он попытался поцеловать меня, но я лишь дернулась, подставив щеку. Последнее время не то что целоваться, я старалась даже не касаться мужа без необходимости. Меня словно током ударяло, заставляя сжиматься в комочек. Было неприятно до дрожи. Раньше такого не случалось. Не скажу, что бы испытывала дикое желание непременно прижаться к Владу, поластиться, как домашняя кошка, но и такого отторжения как сейчас я не испытывала.
-Ладно, Влад, собирай вещи. Мы едем завтра утром, пораньше. Надо еще в магазин заскочить, купить продуктов к праздничному столу.
***
Что может быть веселее чем Новый год в деревне. Родители были бесконечно рады нежданным гостям. Отец натопил баню, мама колдовала на кухне. Стол был накрыт, а на плите доваривался ее фирменный хаш - завтра наступит утро первого января, а вместе с ним придет похмелье и лучше всех изгонит этого нежданного гостя конечно же горячий, наваристый хаш!
Все было как положено: бой курантов, загадывание желаний и даже фейерверки. Влад не отходил от меня, то и дело прижимая к себе и целуя в щёчку:
-Мамуля, - словно мантру, повторял он, - ты такая у меня хорошая, Я же тебя так люблю.
«Наверно любит, - думала я, - только по своему. И я его, наверно, то же как то по своему любою. Пусть у нас уже все наладится».
Клуб светился одиноким фонарем в конце заботливо расчищенной от снега дороги. Но это одиночество было обманчивым. Скоро там соберется вся деревня.
Народ притащил с собой все, что только было несъедено и не допито за новогодним столом. Заведующая с отчаянием носилась у дверей, пытаясь образумить подгулявших граждан:
-С ума сошли? Нельзя в клуб с водкой!- кричала она, - Да не суй ты мне эти огурцы!
И тут в дело вступило старшее поколение.
-Дочка, - подвхатила меня под рукав непонятно откуда явившаяся мама, - ну ка пойдем, подсобите.
Мы принесли из-за сцены будку для голосования, поставили в ней стол и велели всю закуску сгрузить туда. Потом, кто то маркером на большом листе написал: «капля добра!» и повесил на будку. Туда же сгрузили большинство алкоголя. В качестве народной дружины выступили бабушки..
Это был самый веселый новый год. Все по очереди, чинно скрывались за шторкой и опрокидывали свою «каплю добра», не забывая добротно закусить. Так как употребить выше меры никому не давали, а влезть без очереди было нереально: страждущие не пустят, получилось, что никто не напился, зато все «убились» в танцах и веселье, в разгар которых начались конкурсы. Как это часто бывает на деревенских праздниках и свадьбах, конкурсы были в меру пошленькие.
Влад и сам не понял,как оказался в числе конкурсантов. Им, в паре с милой дамой, муж которой уже мирно посапывал в зрительном зале (накапался мужчина) всучили банан и велели очистить его съесть без рук быстрее, чем остальные пары конкурсантов. Пышногрудая соседка, приготовилась обязательно победить в конкурсе и для скорости процесса взяла Влада за грудки:
-Минуточку, женщина,- завопил Влад на весь зал, - я женат!
Но, не тут то было, закусив бананом, она смачно чмокнула моего мужа, размазав остатки фрукта по его физиономии, а зал зашелся в приступе хохота.
- Ой, Катька, - услышала я рядом голос соседки, - хороший у тебя Влад. Веселый, не напился, как некоторые, драться не лезет, за бабами не бегает. А мой дома в новогоднюю ночь сидит, у телевизора. Никуда его не вытащить. Нашел - молчит и потерял- молчит. Скучно.
-Понимаешь, Анжела, - мы встретились с подругой в торговом центре. Она буквально силком вытащила меня за покупками. Приближалась весна и в женщинах просыпался охотничий инстинкт. Скоро придет время скинуть шубки, дубленки и пуховики и продемонстрировать миру свою красу, - если раньше я испытывала к Владу хоть какие то сильные эмоции: раздражение, гнев, злость, то теперь я словно устала от них. Мне стало все равно.
-А он? - спросила Анжела, подливая из чайничка вкусный молочный улун ( откуда она все эти чаи-вкусняшки знает?)
Нет, все таки нет ничего более приятного, чем сидеть в кафешке торгового центра после удачных покупок. Это сладостное чувство предвкушения демонстрации будущих обновок. Все мы в душе первобытные охотники, только охотимся теперь не за зверьем ради пропитания, а за красивой вещью. Поймал, примерил - мимо, поймал, примерил - бинго! И полигоном для нашей охоты стали торговые центры.
-Ну, а он? - повторила свой вопрос подруга.
-А что он? - ему как будто не хватает наших ссор. Он мирно жить не может. Я пыталась к нему прижаться, приласкаться, так он как дурак, ржет и щиплется. Ласки у него такие. У меня все бока синие от таких ласк. Подойдет, щипнет и заржет. Я ему пообещала, что еще раз и заеду чем не попадя.
Анжела рассмеялась.
-Тебе смешно? - надулась я.
-Не на тебя, - ответила анжела, отламывая десертной вилочкой кусочек пирожного, - я просто представила как я с Мишкой так заигрываю. Надо попробовать.
Миша был последним ухажером Анжелы, но я его еще не видела, да и зачем?
-Смотри, понравится твоему Мише щипаться, он и тебе все бока пообхватает, - я ухмыльнулась, - потом не жалуйся.
- Если серьезно, дорогая моя, - Анжела на секунду задумалась, рассматривая в огромном окне светившиеся, окна новостроек, - то Влад твой не только тиран, он еще и вампир порядочный, если так можно выразиться. Он не умеет жить в положительных эмоциях, в тепле, любви, в заботе. Может, у него в жизни такого и не было никогда? Откуда мы знаем? А вот отрицательные эмоции его заводят, ему в них все понятно и комфортно. Он от тебя так подпитывается. Доведет тебя до ругани, получит свою подзарядку и оставляет, опсутошенную, в покое на какое то время. У тебя, кстати, голова потом не болит? Нет такого ощущения утомленности, усталости?
- Два вопроса: зачем оставлять в покое? - сказала я, согласно кивая, - И второй: я ведь и сама неплохо его провоцирую. Мне завестись с пол оборота - раз плюнуть.
Анжела прищурилась:
-Ты и правда не понимаешь? Если он тебя совсем выкачает, то ты помрешь. Да, да, - она кивнула, глядя в мои недоумевающие глаза, - получишь какую нибудь хрень хроническую и все, нет у Влада батарейки. Это он на подсознательном уровне понимает. Ну а по поводу тебя, то как женщина, существо все же более эмоциональное, чем мужчины, ты подстроилась под эту модель поведения. Ты изначально, по собственному неведению, приняла его правила игры. Вы, как гармоничная пара, не выработали какие то свои, не приняли за основу твои, вы пошли по жизни с его правилами, да и были ли у тебя шансы, дорогая?
Анжела давно увлекалась психологией. Она не превратилась в маньячку-консультанта для своих подруг, пытающуюся анализировать и комментировать каждый поступок окружающих, она просто много читала, смотрела, проходила какие то курсы. То есть вела себя как адекватный ученый, погрузившийся в интересное исследование и мнение свое высказывала крайне редко.
-Эх, Катерина, такие развговоры не за чайником чая вести надо, но я попытаюсь кратко сказать тебе то, что ты и сама знаешь. Кто есть Влад? Работяга из обычной семьи таких же работяг. Одинокая мама, всю жизнь в цеху на заводе, воспитывающая сына, молодая и привлекательная, еще хочет любви и внимания. А теперь предположи его детские эмоции? Вариантов море, но, пожалуй, одно точно: есть какая то обида на маму, отсюда и негатив, который переносится на всех женщин без исключения. Плюс, отсутствие образования. Я согласна, полно идиотов с дипломом, но и ты согласись, лучше начитанный идиот с дипломом, чем идиот совсем пустой. С первым можно хотя бы попытаться договориться, а второй прав и точка. И при этом муж твой дитя улицы, жизнь знает от и до.
Она подняла руку, подзывая официанта. Чай слишком быстро кончился, как и пирожное.
-Анжелка, - я подперла щеку ладонью, готовая вот-вот расплакаться, - до чего же ты умная и как я тебя люблю...
-Ага, - отозвалась та, - умная и, поэтому, одинокая. Сижу одна вечерами в своей квартире, и, иногда, так тошно, что и твой Влад бы сгодился. А что? - она улыбнулась, - Рукастый мужик, все шкафчики бы на место прикрутил, а то того гляди кухонный гарнитур на голову упадет.
-Ошибаешься, дорогая, - парировала я, - не было бы у тебя никаких шкафчиков, потому что ремонта у тебя то же не было бы.
В преддверии весны мы с Ваней заболели очередной сезонной заразой. Сидя вторую неделю на больничном, я попросила Влада отвезти нас сыном в деревню. Сама вести машину я не могла, а сил ухаживать за больным ребенком уже не было. У Влада на работе был большой объект с очень жёсткими сроками, за который муж должен был получить хорошие деньги. Он приходил вечером уставший, злой и голодный, а мне было так плохо, что я едва могла сготовить какую то похлебку. И он согласился отвезти небольшое кашляющее и чихающее семейство в деревню.
Там нас очень ждали. Мама, буквально, насильно накормив внука и дочь куриным бульоном, уложила спать на жарко истопленную русскую печь и впервые за много лет я уснула так, словно провалилась в какую то черную дыру.
Зимнее деревенское утро. В доме еще холодно. Потрескивают дрова в печке, немного пахнет дымом и сдобным тестом. Я лежу с закрытыми глазами, и мне не надо идти на кухню, что бы узнать, что мама затеяла печь пироги, а отец сидит рядом, прихлебывает вкусный чай из своей огромной кружки и раскладывает начинку в будущие пироги . Я аккуратно, что бы не разбудить спящего рядом сына, спустилась с печки. Деревянный пол холодный. Быстро сунула ноги в валенки, накинула на плечи халат и прошлепала на кухню. Как же хорошо дома! Как же здорово, когда о тебе заботятся.
За несколько дней у родителей мы с сыном буквально встали на ноги. К выходным Ваня уже вырвался из заточения и укатил с деревенскими ребятами кататься с горки. Я сопротивлялась, но добрая бабушка заявила, что болезнь - болезнью, а воздухом дышать надо, потом заставила меня одеться по теплее, повязала на голове пуховый платок и мы пошли гулять по дороге.
Снег искрился под лучами почти весеннего солнца. Дым вился из печных труб и белыми хлопьями исчезал в голубом небе. Валенки смешно поскрипывали и легкий морозец румянил щеки.
-Катя, что с тобой твориться? - спросила меня мама.
- Да ничего, - обсуждать с ней свою жизнь мне не хотелось, - устала я. Сама понимаешь, школа, дети. Я люблю свою работу, но скоро весна и уже безумно хочется каникул...
- Катя, давай поговорим откровенно, - перебила меня мама, - ведь не в работе дело, не в школе. Что у вас дома твориться?
-Нормально все, - ответила я, уже жалея, что согласилась на эту прогулку. Лежала бы сейчас на печи, книжку читала, или щей бы налила в тарелку, со сметаной. Я что то последнее время ем как не в себя. Видимо, заедаю все свои переживания. А скоро весна...
-Катерина! - не унималась мама, - ты же моя дочка, я же вижу, что ты сама не своя. В новый год за тобой наблюдала. Вроде веселишься, а у самой глаза грустные.
Несколько минут мы молча шли по дороге. Мне не хотелось расстраивать маму. Мы с Владом поссорились - потом помирились, мама все воспримет совсем по другому. Но на то она и мама - от нее ничего не скроешь.
-Да, - вздохнув сказала я, - не все у нас хорошо. Вернее, совем не хорошо. Живем мы на мою зарплату. Влад, конечно, зарабатывает и, бывает, много, но не стабильно и деньги мне перестал давать от слова совсем! Потом, он выпивает и ты об этом знаешь. В дом уже четыре года как переехали, а как стояли серые стены, так и стоят - тошно домой заходить. Вот, в кратце, и все.
Мы еще немного прошли молча и я поняла, что, на самом деле очень хотела этого разговора, очень хотела все рассказать не подругам, не психологам, а самому дорогому в мире человеку - маме.
-Мам, я такая дура. Как я раньше не видела, что он алкоголик? Мне казалось, что достаточно объяснить человеку, что он что то делает неправильно и если объяснить нужными словами, то он обязательно поймет. Да я и сейчас так думаю. Но Влад - ему ничего не объяснить. Он прав и все. Он не алкоголик. В его понимании алкоголики это те кто несут из дома вещи и валяются под забором. И все бы ничего, только это медленная деградация, понимаешь? Все хорошее в человеке ради чего стоило бы закрыть глаза на какие то отрицательные черты характера, они ведь у каждого есть , строить дальше семью, дом - оно постепенно уходит, а все плохое лезет как тараканы из всех щелей. Ужасно...
-Можешь не продолжать, Катюша, - мама шмыгнула носом, - я все это давно вижу, и папа тоже, только как мы могли в твою жизнь соваться? Мало ли, может тебя это устраивает. Ты же не жаловалась никогда. А тут отец все меня тычет: поговори и поговори.
-Мама, - давно не устраивает, только что делать - я не знаю. Я на столько устала, что и делать уже ничего не хочу. Анжела говорит - съезди в отпуск, одна. Мол, вернешся другим человеком, силы появятся и решение придет правильное. Только, какой отпуск? У меня же отпуск летом, да и куда? На какие деньги? Эта стройка проклятая, уже никому не нужная, все выжимает. Зачем надо было в это ввязаться? Надо туалет на втором этаже делать.
Мы дошли до горки, где раскрасневшися Ваня катался на ватрушке. Он, пыхтя, в съехавшей на одно ухо шапке, полз наверх, чтоб потом, подпрыгивая на кочках с диким визгом и хохотом лететь вниз, в овраг, врезаясь в сугроб.
-Вот так больной! - всплеснула я руками, и быстренько утащила взмокшего и бесконечно счастливого ребенка домой.
Вечером, уложив Ваню, я сидела на кухне. У мамы скопилась целая коллекция любовных романов, которыми она бесконечно обменивалась с соседками. Я читала по книжке в день, думая о том, что в семнадцать, двадцать, двадцать пять лет героини такие умные, логичные, слова мимо не скажут, а уж поступки совсем правильные и вокруг одни принцы, и все богатые. Сказка, одним словом. Мама и папа появились на кухне так тихо, что я даже вздрогнула, когда теплая отцовская ладонь легла на мое плечо.
В аэропорту меня встречала шумная компания родственников. Когда мы виделись последний раз, многие из них еще были подростками и я с трудом узнавала их. Возглавляла веселое общество двоюродная сестра - Марина. Этой хрупкой черноволосой женщине с пронзительными голубыми глазами трудно было дать больше тридцати лет. Нас самом деле Марина уже перешагнула сорокалетний рубеж. Так и не выйдя замуж, она жила отдельно от родителей и была. по восточным меркам, очень независимой особой. Если Марина и переживала о каких то упущенных возможностях, то держала это глубоко внутри. В кругу близких она слыла богемной тусовщицей, вхожей на многие светские мероприятия. С радостным воплем мы бросились на шею друг другу.
Вечер прошел как и положено: за столом и в разговорах. Я уже и забыла, что у меня такая многочисленная родня. Все и обо всех пришлось рассказать раз по десять. Следующим утром, что бы никого не стеснять, я стала собираться к себе в квартиру. Но, неожиданно для меня, родственники известие о переезде восприняли в штыки. На помощь пришла Марина, заявив, что поживет у меня, присматривая и не позволяя скучать. В ее квартире шел ремонт и необходимость находится под присмотром пожилых родителей, похоже, выводила сестренку из равновесия.
-Вечером я привезу твои вещи и мы, наконец, посекретничаем, - шепнула она в дверях и, заговорщически подмигнув, добавила, - Ура! Свобода!
***
От метро до дома надо было ехать на трамвайчике. Пути проходили по центру широкого проспекта, засаженного соснами. Даже в самый жаркий день деревья создавали тень и прохладу, а вокруг витал удивительный аромат хвойного леса. Я сидела в трамвайчике, слушая стук колес, и вспоминала свое детство, так неожиданно закончившееся много лет назад.
В один миг исчезло огромное государство и те, кто служил ему, оказались никому не нужны. Военную часть расформировали, позабыв о людях. В то смутное время, в поисках лучшей доли, уезжали многие.Кто-то смог продать квартиру, кто-то просто бросил, единицы остались жить здесь, а некоторые, как и мои родители, уехали, оставив жилье на попечение родственников. Помню, как отец уговаривал маму, повторяя, что через несколько месяцев все утрясется и мы обязательно вернемся. Прошли годы, но этого так и не произошло. Самым трудным было первое время после переезда в глухую деревеньку в Центральной России. Мама как то сразу постарела, а ведь ей было немного за сорок. До сих пор не понимаю, как мы тогда выжили, не умерли с голоду, не спились. В дождь и мороз я стояла на остановке и ждала автобус, что бы уехать за десять километров в школу. И так каждый день. Учится - это был мой единственный шанс, иначе - как говорили в деревне: «Коровам хвосты крутить». Ирония заключалась в том, что коров в деревне небыло. Ферму под шумок отправили на мясо...
Конечная остановка и вот мой дом. Все такой же, в разноцветных флагах развешанного на балконах белья. Я долго стояла у входной двери, боясь повернуть ключ, а когда вошла в прихожую, то буквально услышала голос мамы:
- Катя, это ты? Мой руки. Садись, обедать будем.
От боли и обиды за себя, жестоко поломанные судьбы родителей, на глаза навернулись слезы. Я долго сидела на маленьком стульчике в пыльной прихожей, оплакивая безвозвратно ушедшее счастье.
Осмотрев жилище и разобрав вещи, я решила заняться делами. Город пестрел объявлениями о продаже квартир. После нескольких часов метаний между риэлтерскими конторами, мой энтузиазм заметно поубавился. Складывалось впечатление, что вокруг нет ни одного дома, где бы кто-нибудь что-нибудь не продавал. Только в нашем подъезде на продажу было выставлено несколько квартир, так что конкуренция оказалась жесткой.
«Ну что ж, на рынке два дурака, - усмехнувшись, подбодрила я себя. - Один покупает, другой продает. Даст Бог, выкрутимся!»
Как только вернулась к себе, раздался телефонный звонок. Хорошо, что сохранилась городская линия и я подключила старый номер. Иначе бы встал вопрос, какой номер указывать в объявлениях. Звонил муж.
- Почему у тебя мобильник выключен? -не поздоровавшись начал он,- Второй час дозвониться не могу!
-Во-первых, здравствуйте, - спокойно сказала я. Оправдываться было бессмысленно. Влад по своему переживал за меня. Общаться культурно он не умел, а ругаться не хотелось.
-Здравствуй, - пробурчал Влад в трубку.
-Влад, региональная связь не поддерживает нашего оператора. Куплю симку - скину номер. А городской только сегодня удалось восстановить - то же целая эпопея была. Я вчера звонила родителям, сказала, что все в порядке, а твой номер не отвечал.
-Я в бане был с мужиками. Как дела с квартирой?
Я кратко рассказала мужу о ситуации в городе. Скрывать что то небыло смысла. Влад был в курсе событий и посвятил его, сам того не понимая, конечно же наш сын. Пока мы обсуждали с родителями детали поездки, Ваня, развесив уши, крутился рядом. И кто ж мог подумать, что, не смотря на все предупреждения, он скажет отцу в ответ на какую то очередную обидушку, что скоро бабушка и дедушка купят ему, Ване, свою квартиру. Влад, конечно, посмеялся, но принял к сведению.
-Собирай вещи и домой, - грубо сказал Влад, - Нечего там шляться. Знаю я такие продажи.
-Влад, ты что, рехнулся? Как домой? - глупость мужа вывела меня из равновесия, - Перепил вчера, что ли?
-Нашла алкаша! Домой, я сказал.
-Да иди ты к черту! - в сердцах крикнула я и повесила трубку.
Следующий день я планировала начать с небольшой приборки ( спасибо родственникам. В квартире был относительный порядок) и пройтись по риэлтерским конторам, но мои планы наткнулись на буру возмущения со стороны Марины.
-Какие дела?- почти кричала на меня сестра, негодующе размахивая руками, - ты столько лет здесь не была. Поезжай, посмотри город. Он сильно изменился. Просто отдохни, наконец. А вечером, после работы, сходим куда нибудь.
-Но квартира...- несмело попыталась возразить я.
-Ради Бога, успокойся. Я тебе торжественно обещаю, что на работе займусь этим вопросом. Позвоню по знакомым, размещу объявления. А ты пока выкинь все это из головы и марш отдыхать! Да, - уже с порога окликнудла меня сестра, - обязательно надень тот бирюзовый сарафан, что я видела вчера, - хлопнув дверью она отправилась на работу.
Еще немного повалявшись в кровати и поразмыслив, я решила последовать совету сестры: погулять по городу. Светло-зеленый сарафан, сшитый моей хорошей знакомой, идеально сидел и делал меня моложе. Одев его я чувствовала себя юной нимфеткой, способной вскружить голову любому мужчине. Глупости, конечно, но как же чертовски приятно после стольких лет вновь почувствовать себя молодой и свободной!
Город действительно изменился. Кружева старых улиц: узкие, то поднимающиеся вверх, то круто спускающиеся к реке, с резными створками дверей и каменными заборами, оттененные раскинувшимися каштанами и резными балкончиками, так и манили потеряться в витиеватом лабиринте.
«Интересно, - думала я, -сколько невест украли какие нибудь джигиты с огненными глазами и пылкими сердцами вон с того балкончика? А сколько пьяных весельчаков, прогуливающих жизнь, выносили из того духана в подвальчике?»
Но, пожалуй, самыми живописными были «итальянские дворики». Это двух-трех этажные домики, построенные колодцем. Попасть в квартиры можно по раскинувшимся внутри деревянным галереям. На них, фактически и проходит жизнь местных обитателей. Свое название они получили благодаря пленным итальянцам, отстраивавшим город после войны. Они рассказывали байки о том, что половина Рима застроена такими вот домиками, так что я практически побывала в Италии!
Всего в нескольких кварталах от меня жил полнокровной жизнью город, зазывая прохожих модными витринами и дорогими ресторанами, и было очень здорово, что цивилизация еще не добралась до этих уголков. Все так же на веревках, перекинутых между балконами, висело белье, по стенам полз в верх виноградник и болтали, сидя на скамейках и щелкая семечки, завсегдатаи дворовых тусовок. И казалось, что будто в старые добрые времена, воспоминания о которых сохранились из детства, сейчас свернешь за угол и непременно окажешься на шумном дворовом застолье, где тебя обязательно напоят и накормят по случаю рождения, свадьбы, а может, и поминок, и не имеет значения, что ты не местный и даже не знаешь виновника торжества. Это было когда то...
Так, любуясь стариной, я оказалась у маленького дома. Из распахнутых дверей, ведущих в подвальчик, доносились голоса. На деревянной доске, прикрепленной над входом, обычной краской в духе художеств Николо Пиросмани было выведено «Театр». Мне стало очень интересно, но войти внутрь, когда спектакль по- видимому, был в разгаре, я постеснялась. Но тут из подвальчика вышли несколько человек, выкурили по сигарете и оживленно о чем то беседуя, спустились обратно.
«Какой такой спектакль может быть среди бела дня? - подумала я, - Вернее всего - репетиция. Ну выставят меня оттуда, да и Бог с ним!» Я решила воспользоваться ситуацией и проскользнула внутрь.
К моему удивлению, никакой репетиции небыло. В будний день шел самый настоящий спектакль. Да и театром в обычном понимании происходившее можно было назвать с трудом. Подвальчик, словно амфитеатр, широкими ступенями уходил вниз. На них стояли, прислонившись к стене, или сидели зрители. Артисты находились внизу, на маленькой, импровизированной сцене. Они не просто играли спектакль: они подходили к зрителям, вовлекали тех в свои разговоры в действия. Помещение было относительно небольшим, поэтому создавалось впечатление, что находишься в небольшом кругу дружной кампании. Все, и зрители, и актеры вели себя очень свободно и раскованно.
Оказавшись незванной гостьей и почувствовав всеобщее внимание, я от смущения готова была провалиться сквозь землю и уже повернулась, готовая незаметно прошмыгнуть обратно на улицу, когда раздался громкий оклик одного из актеров:
-Жена! У нас новая гостья! Почему ты держишь ее на пороге? -головы присутствующих повернулись ко мне, - Посади ее вон к тому молодому человеку, пусть поухаживает за девушкой! У нас всем место найдется.
Актриса, исполнявшая роль супруги главного героя, подошла ко мне, взяла за руку и усадила к мужчине, сидевшему рядом со сценой.
-Дорогой мой, - обратилась она к нему,- позаботься о гостье!
Мужчина любезно помог мне разместиться на разложенных подушках. Продолжавшийся спектакль был очень интересным. Актеры постоянно импровизировали, что требовало огромного мастерства. По все вероятности, они и сами не знали, как именно закончится действие, в котором шла речь о глупом и очень ревнивом муже и молодой но умной жене. Причем, на роль возлюбленного жена выбрала парня из числа зрителей и он очень здорово подыгрывал ей. Наблюдая за происходящим в зале, я почувствовала, что сидящий рядом мужчина исподволь разглядывает меня. Этот факт очень польстил моему женскому самолюбию. Я попыталась рассмотреть мужчину, к которому так запросто меня подсадили актеры, но каждый раз сталкивалась с внимательным взглядом карих глаз.
Свернув за угол мы действительно оказались в небольшом парке, клумбы которого украшали благоухающие цветы просто умопомрачительных расцветок. Нежные розовые кусты вокруг скамеек создавали что то наподобие альковов, в которых можно было без труда скрыться от посторонних глаз. Не обращая внимания на мои протесты, Константин осмотрел ногу.
«Какое счастье, что перед отъездом сделала педикюр, - облегчено вздохнула я про себя, - а то сегодня был бы просто фееричный день моего позора!»
-Вы ее вывихнули. Сейчас будет немного больно.
Не успела я возразить по поводу «больно», как он с силой дернул ногу и я почувствовала, как боль пропала, словно по волшебству. Костя сел на скамейку рядом со мной и взял в руки сандалий.
-Мдаа, - покрутив его, сказал он, - знаете Катя, в паре кварталов отсюда есть сапожная мастерская. Вы посидите, а я отнесу вашу туфельку.
Другого выхода у меня небыло и пришлось согласиться. Правда, я хотела пойти вместе с Костей, но он отверг мое предложение, смешно поморщившись:
-Зачем вам босыми ножками по грязному тротуару ходить?
С этим словами он исчез за поворотом дорожки, а я, оставшись одна, думала о том, что будет весело, если Костя сейчас выкинет мою туфельку в первый попавшийся мусорный бак и пойдет своей дорогой, а мне придется добираться босиком уже не до будки сапожника, а буквально через весь город. Я взяла с собой не так много денег, так что купить новую обувь не получится.
«Час, - решила я про себя, - даю ему ровно час и потом прыгаю отсюда домой».
-Ну что, Золушка, - вслух сказала я по прошествии получаса, - принца ждем?
-А мы тут, - ответил Константин из-за розового куста так неожиданно, что я подпрыгнула на скамейке.
-Вот ваша туфелька, Золушка, - со смехом сказал он, театрально встав на колено и одев мне сандалий, - а вот и банкет.
Из бумажного пакета он достал стаканчики с фруктовым мороженным и пару ложечек.
-На улице жарко и я решил, что вы, Катя, будете не против немного полакомиться.
Конечно, мне следовало встать, вежливо поблагодарить и уйти, но в предложении Константина небыло ничего двусмысленного и, глядя на красивого, ухоженного и явно не глупого мужчину, очень захотелось остаться. Я вспомнила Влада, вечно грубого и недовольного. «все равно он считает, что я кинусь под первого встречного, - подумала я, - все равно будет укорять несуществующими изменами! Так что какая разница: что быть - что слыть?» Меня даже слегка передернуло от этой мысли.
-Вы не местная, не смотря на то.что довольно неплохо владеете языком, - прервал мои размышления Константин, - Откуда Вы?
-Я приехала из центральной России, из старинного городка на Волге.
-Значит, Катя, мы с вами почти соседи, - сказал Костя по-русски без акцента, -я постоянно живу в Москве. Сейчас в отпуске.
-Почему то меня это не удивляет, - рассмеялась я, - где же еще вы могли жить, как не в Москве? Разве что, в Питере?
Константин улыбнулся.
-Нет, Питер уж слишком сырой для такого южного парня. А вы, Катя, так смешно окаете. Кажется так это называется?
-Ну спасибо, похвалили! А чем вы в Москве занимаетесь? Где работаете?
На секунду Константин задумался и я, обычно очень невнимательная к деталям, увидела как серьезно он посмотрел на меня.
-Я менеджер в компании, занимающейся изготовлением и продажей соков, фруктовых джемов и тому подобной вкуснятины. В столице живу давно, но жильем, к сожалению, пока не обзавелся. А вы?
-Я учительница. Преподаю историю в школе.
Костя рассказал, что на юг он приезжает не так часто, как хотелось бы, поэтому старается наслаждаться каждым днем непродолжительного отдыха. Останавливается он у родственников. Я поведала свою историю, по возможности, не упоминая ничего слишком личного.
Какое то время мы сидели молча. Неожиданно, взяв мою ладонь в вою руку Константин произнес:
-Катерина, только не поймите меня превратно. Предлагаю вместе прогуляться по городу. Я здесь, почти, старожил, и могу показать очень интересные места.
Меньше всего мне бы хотелось сейчас расстаться с этим кареглазым мужчиной. Было очень приятно просто слушать грамотную речь, чувствовать уважение с его стороны. «Неужели бывают мужчины, - подумала я, - которые не ругаются через слово матом, от которых не пахнет дешевым пивом?» Этот человек, опрятно одетый, культурный, казался мне чем то инопланетным, абсолютно забытым в мире, где я жила последние годы. И решив: «Была ни была!» я отправилась не прогулку по старому городу, втайне любуясь красивым мужским лицом, таким открытым и живым, с бездонными бархатными глазами, обрамленными густыми ресницами. Костя то и дело поправлял непослушные кудри. Такому великолепию, пожалуй, могла позавидовать любая женщина. Вообще-то он не сильно походил на менеджера, пусть даже очень хорошо оплачиваемого. По манере двигаться, жестикулировать, я бы решила, что мужчина принадлежит к миру искусства или моды. Но, если честно, чем я всегда славилась, так это неумением понять, что за человек передо мной. Для меня все были добрые и хорошие. Влад же обычно, считывал собеседника буквально с первых секунд.