Каждое утро в нашей фирме начинается одинаково… Мы встречаемся у кофемашины, чтобы провести привычный ритуал и дерзко стартовать в новый день.
– Привет, Маш.
Она всегда приходит в офис первой. Маша Зайцева, миловидная стройная брюнетка с грустными карими глазами. Двадцать пять лет. Замужем, детей нет.
– Ага, привет, Ника.
Ника – это я. Вероника Демидова. Мне тридцать три, из которых четыре года работаю в студии дизайна интерьера «ИнтерФант», то есть «Интерьерная Фантазия». Мы воплощаем ваши мечты в реальность. Круто, правда?
– Опять глаза на мокром месте? Твой Рома в очередной раз в Бельдяжки намылился?
– Угу. Кобель блохастый…
Кофемашина покорно готовит капучино с шапкой плотной молочной пенки, запах кофе постепенно заполняет пространство офиса.
– И чего ему не хватает? – удрученно шепчет подруга. – Я не знаю…
Почти два года я наблюдала за страданиями Маши и удивлялась ее терпению и фатализму. Бельдяжки – аналог слова «измена» – они для тех мужчин, кому мало общества жены, кто ищет развлечения на стороне. Рома отъезжает туда регулярно, а его жена тихо страдает.
– Ник, а я ведь познакомилась с ней…
– С кем? – от неожиданности я едва не поперхнулась горячим напитком. – Да ладно…
– Прохладно. С его последней любовницей. Представляешь, до чего я дожила? – подруга бросила на меня быстрый взгляд и едва слышно всхлипнула. – Ее Мила зовут. Блондинка крашеная, волосы нарощенные. Губы – пельмени, грудь пятого размера. Не баба – силиконовая долина.
Что с нами делает любовь? Красивая, умная, ответственная и деловая девушка в отношениях превращается в трусливую и слабую девчонку. Какой кнопкой отключается мозг? Куда прячется гордость и чувство собственного достоинства? Знала бы ответ – гребла бы деньги лопатой…
– Но как же ты..?
– Подобрала пароль к телефону, пока Ромка в душе плескался, а там такое… И откровенные фото, и словечки пошлые, – Машка краснеет, как маков цвет. – Я номер переписала и позвонила этой Миле. И почему у всех его любовниц такие слащавые имена? Мила, Лиззи, Кайли… Фу!
– Позвонила? Ну ты даешь, подруга! И что?
– Да ничего. Мила сказала, что у них только секс, а на бо́льшее мой Ромка не способен…
– Маш… – я отставила стаканчик с кофе в сторону и обняла подругу, плечи которой мелко подрагивали. – Может тебе к психологу надо? Может ну его, этого Ромку? Если даже любовница говорит, что от него толку – как от козла молока и крут он исключительно в постели…
– Я его люблюююууу, – тихо воет Мария, уткнувшись лбом мне в плечо. – Гад он, сама знаю, но любимый…
– О чем плачем? Кого хороним? – бодрый мужской голос нарушил атмосферу страданий и меланхолии. В офисе появился Гена Воронов, единственный мужчина среди дизайнеров. Сорокалетний шатен, спортсмен и верный семьянин. Отец троих детей, муж счастливой жены. – О, Машка! Опять машем вслед автобусу, отбывающему в Бельдяжки?
– Да ну тебя, – фыркнула Зайцева и аккуратно вытерла слезы. – Я – девочка, имею право!
– Ага, и девочка, и имеешь! – радостно подтвердил Геннадий. – А твой мужик имеет право «налево»! И имеет других девочек. Вот такое у нас равноправие!
Получив от кофемашины утреннюю порцию двойного эспрессо, Воронов прошел к своему столу и с размаха упал в офисное кресло, которое опасно скрипнуло под весом крупного мужчины.
– Доброе утро!
Дарья и Марина Семеновы – сестры-близняшки. Зеленоглазые шатенки двадцати восьми лет. Первая счастлива в браке, но осталась при девичьей фамилии, вторая готовится к свадьбе, которая состоится через два месяца. Их утренний ритуал – два стаканчика латте и фисташковый круассан из кафе, что в доме напротив.
На больших офисных часах - без пяти девять. Ждем.
– Всем доброе утро!
А вот и он – биг-босс – Михаил Матвеевич Марсов. Наш любимый и уважаемый МММ. Сорокалетний брюнет с пронизывающим взглядом синих глаз. Разведен, красив, уверен в себе. Основатель фирмы, ее душа и мозг. «ИнтерФант» не только разрабатывает дизайн–проекты, но и сдает готовые объекты «под ключ». Именно Марсов, юрист по образованию и эстет – по сути, занимается заключением договоров с заказчиками, контролирует процессы на всех стадиях, разруливает споры и улаживает конфликты.
Ровно девять. По Михаилу можно сверять часы.
– Точность – вежливость королей!
Этот принцип уже встроился в наш код ДНК. Команда в сборе, новый рабочий день начался. За большим панорамным окном – летняя Москва. Середина августа. Жара.
Пожалуйста, поддержите роман звездочками и пожеланием успеха!
Всех лю!
– Ника, зайди ко мне и захвати проект Серковского, – бросил босс за миг до того, как скрыться в кабинете.
В «ИнтерФант» все устроено просто и демократично. Никаких секретарей, приемных и прочего пафоса.
Кабинет директора выдержан в скандинавском стиле. Много света и воздуха, четкие линии. Строгая классика, стиль и удобство, что полностью соответствует личности Марсова. И да, именно я поработала над тем, как сейчас выглядит любимая «берлога» босса.
Проект Серковского – двухэтажный особняк с безумным количеством комнат, домашним кинотеатром, бассейном, оранжереей и тренажерным залом общей площадью почти три тысячи квадратов.
– Сегодня в три часа сам, – Михаил выделил последнее слово и ткнул пальцем в потолок, обозначая важность клиента, – собирается нагрянуть с контрольным осмотром. Как дела на объекте?
– Все идет по плану, босс, – тяжелая книга громко плюхнулась на стол директора. Каждая ее страница – интерьер комнаты с четырех ракурсов. – Я была там пять дней назад. Красивый домик получается… Иваныч и его команда хорошо работают, четко.
– Домик, – фыркнул Марсов. В прищуре синих глаз скачут черти, губы изгибаются в улыбке. – Это дворец, пернатая, а не домик. Дворец для императора.
Наш важный клиент вполне соответствует этому титулу. Глава крупнейшего банка Москвы, Георг Серковский в свои шестьдесят выглядит максимум на сорок пять. Высокий, широкоплечий, с пронзительным взглядом серых, как ртуть, глаз, он молчаливым присутствием перетягивает внимание окружающих на себя. Не нужно говорить, шуметь, достаточно просто быть. Император – сгусток энергии, воли и тестостерона, и императрица ему под стать. Екатерина Ивановна – тихая хрупкая женщина с копной вьющихся рыжих волос, подарила своему мужу трех сыновей и дочку. Большой семье – большой дом, а лучше – за́мок. Над ним я и работала последние несколько месяцев.
А пернатая – это я. Босс любит называть меня так, когда мы остаемся наедине. Вероника – Ника – крылатая богиня, но до богини я, видимо, не дотягивала, поэтому – просто пернатая. А еще – чудо в перьях.
– Почему в перьях? – обиделась я, когда однажды услышала это обращение.
– То есть почему чудо – это не интересно?
Ответ на этот вопрос я знала. Накануне выяснилось, что при оформлении дизайна квартиры из моей головы напрочь вылетел тот факт, что объект не подключен к газу, потому газовый котел и автономная система отопления были как минимум неуместны. Начудила. Мой косяк, виновата. Пришлось все переделывать. С тех пор я иногда назначалась «чудом в перьях». Редко и только тогда, когда вновь умудрялась удивить начальника нестандартной идеей. Во всех иных случаях я – Вероника Сергеевна или просто Ника.
– В два часа выезжаем, чтобы успеть добраться с учетом пробок, – не глядя на меня командует Марсов, перелистывая страницы книги. – Свободна.
– Но… я могла бы и одна…
– Могла бы, но я тоже должен убедиться, что все в порядке. Сама понимаешь цену вопроса и важность проекта.
Понимаю. Стоимость работ исчисляется в десятках миллионов, а о цене материалов, мебели и элементах интерьера лучше не вспоминать. Первое время мой мозг плавился от количества нулей в сметах, а потом привык и перестал обращать внимание. Наша задача – сделать качественно, красиво и в срок, все остальное – головная боль заказчика.
– Хорошо, босс.
Пока есть свободное время, просматриваю новые заказы, в которых еще конь не валялся, но голос Даши оторвал меня от занятия.
– Ника, помоги. Я ничего не понимаю. Ерунда какая–то…
– Давай. В чем проблема?
Дашка разрабатывает дизайн для частного детского сада. Техническое задание выглядит просто, но ведь дьявол кроется в мелочах, а последние – в нормах санэпидстанции. До обеда выковыриваем из нормативных документов нюансы, ограничения и вписываем в интерьер. Отрываемся от работы, когда остальные участники команды потихоньку идут к выходу. Время обеда.
– Спасибо, Никуля. Я никогда еще не работала с такими объектами, – робко улыбается коллега. – Теперь буду знать.
– Нет проблем. Ты, это, – тихо шмыгаю носом, – приходи, если что, – хриплым голосом копирую фразу волка из мультика, которая стала известным мемом.
Пусть наша фирма невелика, но каждый может рассчитывать на помощь, критический взгляд или волшебный пендель коллеги.
В два часа, как и велено, я жду начальника на парковке. Черный внедорожник Инфинити тихо гудит двигателем, в просторном салоне пахнет мхом, дождем и кедром.
Марсов подготовился ко встрече с важным клиентом. Сейчас на нем черный костюм, рубашка стального цвета, начищенные до блеска ботинки пускают солнечных зайчиков, на запястье – часы в серебристом корпусе, заказанные в Швейцарии. Мой босс крут и роскошен.
– Ника… Прошу…
Пока я безмолвно пялилась на «коня», рыцарь покинул салон и распахнул передо мной пассажирскую дверь. Я не нарочно, честно! Просто засмотрелась. Рядом с Марсовым я выгляжу скромной школьницей. В льняном брючном костюме цвета капучино удобно, яркий акцент – шейный платок цвета морской волны и такого же оттенка сумка. И да, туфли на шпильке. При росте в метр шестьдесят пять они добавляют уверенности, но не спасают, ведь рост босса почти метр девяносто. Шкаф с антресолью, честное слово!
– Георг Романович, – Марсов почтительно склонил голову в приветствии, словно на королевском приеме. Для полноты картины не хватало звона шпор и щелканья каблуков, – Екатерина Ивановна, добрый день.
Элегантный поцелуй руки Императрицы… И где только мой босс успел нахвататься тонкостей дворцового этикета?
– Александр, Алексей, Елизавета, приветствую вас, – он поочередно обратился к детям Серковского. Мужчинам пожал руку, девушке нежно пожал кончики пальцев и слегка подтолкнул меня вперед. И да, он знал в лицо отпрысков банкира. – Позвольте представить Веронику Демидову. Она занимается оформлением вашего дома.
– Здравствуйте… – прозвучало довольно жалко… то ли пискнула, то ли простонала. Пришлось откашляться и повторить приветствие. – Доброго дня.
Семейство Императора – созвездие личностей. Впервые услышав фамилию заказчика и оценив объем работ, я залезла в интернет и после этого час приходила в себя. Ничего себе, семейка! Сыновья получили образование за границей, после чего вернулись в Россию и открыли свой бизнес. Папуля помог на старте и отошел в сторону, позволяя чадам совершать собственные ошибки. Идеальный отец!
Таблоиды то и дело пестрели новостями о грандиозных успехах каждого из сыновей. Их называют триАда: Александр, Алексей и Андрей.
Елизавета, самая младшая из детей, окончила балетную школу имени Вагановой в Питере и выступала на сцене Большого театра в основном составе. Тонкая и изящная, она казалась хрупкой фарфоровой статуэткой на фоне рослых широкоплечих братьев.
– Как здорово! Давно хотела посмотреть, что нас ждет! – услышала я восторженный голос Лизы. Он и подтолкнул меня к действию, а еще – взгляд Марсова, который явно транслировал «ты-хозяйка положения. Действуй!».
– Прошу!
Чувствовала себя экскурсоводом, когда провела группу в просторный светлый холл. Все помещения уже находились в чистовой отделке. Стены и потолки отштукатурены и зачищены, установлены большие панорамные окна в рамах из натурального дерева. Едва мы оказались в доме, шум работ смолк, из дальнего помещения вышел Иваныч – главный прораб.
– Здравствуйте, Вероника… – пожилой мужчина замялся, забыв мое отчество, но затем продолжил. – Три комнаты наверху уже готовы, бассейн тоже. В оранжерею скоро начнут завозить цветы и деревья…
Георг Романович прервал рассказ незаметным движением руки, чем вновь заставил меня удивляться. Управленец уровня Бог, обалдеть!
– Спасибо, мы сами все посмотрим.
Самое темное время – перед рассветом, а ожидание смерти – хуже смерти. На трясущихся от напряжения ногах я медленно поднималась по лестнице на второй этаж, едва не споткнулась на последней ступеньке, но Михаил оказался рядом.
– Не волнуйся, – он придержал меня за локоть и уверено направил в нужное крыло здания. – Спокойствие, только спокойствие…
– Тоже мне, Карлсон нашелся, – фыркнула про себя, не заметив, как переключилась и расслабилась.
– Первая спальня. Прошу…
Двери распахнулись, являя зрителям классическую спальню в стиле барокко. Королевский отдых по-итальянски. Шелковые обои на стенах, на полу – мраморные плиты теплого белого цвета с растительным орнаментом, многоярусный белый потолок с широким массивным плинтусом и лепниной. Входная дверь с тем же растительным узором, что и на полу, была отдельным украшением комнаты.
– Офигеть! – выдохнула балерина, и я почувствовала, как с плеч падает огромная тяжесть. – Это просто хоромы царские. Стильно, изысканно и безумно красиво. Мааам…
– Согласна. Мне тоже нравится, – голос Императрицы тих и спокоен, и лишь по блеску глаз я понимаю, что созданный образ полностью соответствует ожиданиям. Аллилуйя!
– Обратите внимание, что сейчас перед вами лишь коробка, упаковка. Добавьте мебель, текстиль, мелкие элементы декора…
– Отвал башки, – прикрыла глаза балерина. – Хочу посмотреть свою комнату!
– Что за слова, Елизавета?! – тихий рык Георга Серковского заставил меня отступить и вжаться в стену, которая при подробном изучении оказалась грудью босса: пока я пятилась назад, Марсов встал у меня на пути. Не представляю, как можно находиться рядом с Императором изо дня в день и не сойти с ума? Он сам – мистер Совершенство и того же требует от членов своей семьи. А жить когда? А вытворять? А если шило в попе – твой жизненный стержень и требует приключений?
Венценосная семья направилась в сторону коридора, когда над моим ухом раздался незнакомый голос.
– Не стоит бояться папеньку, Ника. Он не столь грозен, как хочет казаться.
Это Александр, старший сын Серковского.
– Позвольте с вами не согласиться… на всякий случай, – шепнула в ответ, едва сдерживая улыбку. Уменьшительно-ласкательный суффикс совсем не вязался с суровым обликом и статью Императора, а наследник вполне соответствовал отцу: дизайнерский костюм, очевидно сшитый на заказ, плотно обтягивал широкие плечи. На крепком запястье в лучах солнца сверкнули часы, о стоимости которых я предпочитала не задумываться. Внимательный открытый взгляд темно–серых глаз, роскошная шевелюра, приведенная в нарочитый беспорядок рукой стилиста, брови вразлет, длинные пушистые ресницы, красиво очерченные губы и прямой тонкий нос придавали моему собеседнику вид породистого… ммм… искусителя, крайне опасного для женской половины населения. И голос… дааа… средство массового поражения. Если Одиссей привязывал себя к мачте, чтобы не поддаться чарующим песням сирен, то от мурлыкающих бархатных интонаций Александра никакие мачты не спасут, и беруши не помогут!
Тишина. До конца рабочего дня Марсов так и не вышел из своего кабинета. Устав строить предположения, мы покинули офис, как только на больших настенных часах высветилось шесть вечера.
Утро следующего дня началось не с кофе.
– Ника, проснулась? Бодрое утро.
Голос прораба был свеж и весел, а мне хотелось зарыться с головой под одеяло и добрать положенный час сна. Открывай, сова, жаворонок пришел!
– Только один глаз проснулся, – фыркнула и села в постели. – Мое утро бодрое не раньше полудня. Что случилось?
– Я в мраморе запутался. Чехарда какая–то получается. По документам проходит две позиции с разными кодами, а выглядит все одинаково. Что делать будем?
Спросонья мозг работает медленно, но все–таки вытаскивает из чулана памяти нужную информацию.
– Иваныч, гляньте внимательно. Этикетку почитайте. Там должен быть теплый и холодный оттенок. Перепутать никак нельзя, иначе вся гармония дизайна нарушится.
Из динамика донеслось сопение и пыхтение, а затем ожила камера, и в кадре мелькнуло усатое лицо прораба.
– На той этикетке все иностранными буквами написано. Ничего не понимаю, – отрезал Иваныч. – Вот смотри, Ника. Сейчас покажу… – запутавшись в переключении фронтальной и основной камеры телефона, мужчина чертыхался и извинялся, но наконец справился с проблемой. – Это одна куча, – в объективе появилась упаковка мраморных плит, – а это – другая. Что куда укладываем?
Да кто бы знал! Во дворце Серковских на время ремонта было подключено черновое освещение – лампочки Ильича – поэтому разобраться в оттенках плитки путем видеообзора было невозможно.
– Ежики курносые! – я растерла лицо и призналась в неизбежном. – Занимайтесь пока другой работой. Я подъеду позже и разберемся.
– Хорошо. Ждем, – Иваныч довольно кивнул и завершил звонок, а я нашла в чате контакт Марсова.
Ника: Доброе утро, Михаил Матвеевич. Мне нужно съездить во дворец, чтобы решить проблему с плиткой.
Ответ прилетел незамедлительно. Кажется, мой начальник тоже был жаворонком. Везет же людям!
Марсов: Доброе. Хорошо. Езжай. Если будут проблемы – сразу звони.
Ника: Ок.
Душ, завтрак, утренняя московская пробка – как суровая неизбежность и пряная специя к обычному рабочему дню. Моя малышка Ниссан Тиида замерла на брусчатке парковки перед дворцом.
– Иваныч!
– Я тут, Ника, – отозвался прораб из дальней комнаты на первом этаже. – Иди сюда.
Если для женщины различить тринадцать оттенков розового – не проблема, то для мужчины нет проблем запутаться в двух белых цветах.
– Это – теплый оттенок. Его – в четвертую комнату на втором этаже, – ткнула пальцем на упаковки и в сторону нужного помещения, – а этот – холодный – в первую гостевую комнату. Понятно? Только умоляю, не перепутайте, иначе придется все снимать и делать заново!
– Да ладно тебе, – добродушно фыркнул Иваныч. – Не первый год работаем, справимся. Извини, что сдернул с места…
От ответа меня отвлекли шаги за спиной.
– А кто пропустил постороннего на объект?
По лестнице на второй этаж поднимался молодой мужчина. Убедившись, что прораб зафиксировал полученную информацию, я рванула следом.
– Дык… видимо свой, раз охрана позволила пройти. Тут контроль круче, чем в банке. Может от поставщика кто пришел, или хозяева прислали очередного контролера, – выдал прораб и скрылся в дальней комнате.
Я догнала незнакомца на втором этаже. Он неспешно осматривал готовые комнаты, а я – его. Черные джинсы и простая белая футболка от Томми Хилфигер, черные кроссовки, солнечные очки. Это наверняка кто–то от представителей поставщиков. Итальянцы очень трепетно относятся к своей репутации, а использование их материалов при отделке дворца для столь известной личности – прекрасная реклама для бренда, вот и ходит их представитель по хоромам… Только я из итальянского знаю не много: “grande amore”, “grazie” и “pasta”. Для общения будет маловато. Хотя… точно! Достала телефон и приготовила автопереводчик, но решила начать с традиционного русского приветствия.
– Добрый день.
– Ага…
Все–таки русский! Это хорошо. Собеседник попался немногословный, и я решила составить ему компанию: вдруг понадобятся комментарии или уточнения. Спрятала телефон в карман сарафана и зашла в комнату, которую осматривал незнакомец.
– Что вы ищите? Помощь нужна? Что–то рассказать или показать конкретные помещения?
– А ты кто? – голос у мужчины приятный, а способ общения – не очень. Тыкать незнакомому человеку невежливо.
– Вероника Сергеевна Демидова, – решила тонко намекнуть, что вежливости можно было бы прибавить. Интересно, поймет? – Я – дизайнер.
– Понятно. Ну хорошо, дизайнер, – он остановился на пороге одной из комнат. – Интересненько…
О да! Интересно – не то слово! Это была самая заморочная комната, выполненная в необычном смешанном стиле. Сколько часов на нее убила, сколько вариантов перелопатила – вспоминать страшно!
А дальше был обеденный перерыв.
– Странно, что босс до сих пор молчит, – бросил Гена Воронов, пряча в пакет пустой контейнер, – видимо те бумаги и правда был для него лично и нас не касаются…
В перерыве мы с девчонками успели сбегать в небольшое кафе неподалеку и сейчас молча переглядывались. Тема таинственного курьера все еще будоражила и не отпускала. В общем и целом, работа в «ИнтерФант» устраивала всех без исключения. Были нюансы, но где их нет?
– Минутку внимания!
Марсов вышел из кабинета. Деловой, спокойный. Идеальный.
– Накаркал… – шикнула на Воронова Машка. – Подставляй ладошки, Гена, лови перемены, только не надорвись…
Шепот Зайцевой звучал в тишине комнаты раскатами грома, который услышали все, включая босса.
– Итак, новости таковы. Наша фирма вливается в холдинг «Астор»…– начальник замолчал, предоставляя возможность осознать полученную информацию.
– Как? Что это значит? Зачем?
Вопросы шли лавиной, но Михаил прервал поток одним взглядом. Тяжелая тишина повисла в воздухе. Одно дело – работать маленьким сплоченным коллективом с адекватным начальником во главе, другое – стать частью огромной машины. Из единицы превратиться в песчинку, в один из многих винтиков – не очень похоже на прогресс. Пять дизайнеров плюс три внештатника – слишком мало для «Астора», а значит будет добор персонала. И кто станет руководителем обновленной структуры? Вопросов так много…
– Повода для волнения нет. Все текущие проекты остаются в работе, те, по которым договора уже подписаны – тоже, – продолжил босс, считывая по нашим лица растерянность и недоумение. – Строительный холдинг решил обзавестись штатом грамотных дизайнеров с хорошей репутацией, чтобы не только строить и продавать коробки в черновой отделке, но и предлагать покупателю уникальный конечный продукт. Логично? Мне кажется, что вполне, – Марсов перевел дыхание. – Наша компания хорошо зарекомендовала себя в сфере дизайна, поэтому мы вливаемся в «Астор» на отличных условиях.
– Какие условия? – вырвалось у Воронова, на что Марсов лишь приподнял бровь.
– Увеличение заработной платы, постоянная занятость. Теперь вам не придется сидеть без дела или самим искать новые проекты.
– Ага, мы станем рабами лампы, – шикнула Маша и нахмурилась. – Творческая работа превратится в конвейер, и через несколько лет мы просто выгорим.
– Кстати о выгорании, – Михаил подошел к столу Зайцевой и положил перед хозяйкой визитку и постучал по ней пальцем, привлекая внимание. – Завтра в девять часов вас, Мария, ждет психолог. Адрес тут, – он ткнул пальцем в картонный прямоугольник. – Курс из десяти посещений уже оплачен. Считайте это частью своей работы и отнеситесь к процессу со всей серьезностью.
– Но…
– Никаких «но». Сегодня охрана не пропустила вашего супруга, который был в стельку пьян и на весь холл требовал от вас исполнения супружеского долга. Жаль, что я не вмешался в это раньше, но лучше поздно, чем никогда.
– О, Боже! – Машка закрыла лицо руками и тихо всхлипнула. – Простите, Михаил Матвеевич. Мне так стыдно.
– С завтрашнего дня вы начинаете работать с психологом, а холдинг предоставит служебную квартиру, – тон Марсова стал мягче, из взгляда ушла колкость. Сейчас он был не руководителем, но другом, или душевным приятелем. – Пора навести порядок в своей жизни, Мария Кирилловна. Если потребуется, если муж начнет препятствовать и создавать проблемы, вам помогут собрать и перевезти личные вещи. Просто дайте знать, и мы все решим.
– Ох… – пискнула Машка, вытирая бегущие слезы бумажным платочком. – Спасибо.
О проблеме коллеги все давно были в курсе. Сочувствовали, сопереживали, предлагали помощь, но Зайцева лишь отмахивалась, алея стыдливым румянцем. Может так и надо было: прийти, поставить ее перед фактом, подставить плечо и предложить убежище на время шторма?
– Ничего себе. Круто! – выдохнула пораженная Марина. – Еще не в холдинге, а уже такие перемены…
– Михаил Матвеевич, вы останетесь нашим руководителем? – я в упор смотрела на МММ, изо всех сил желая услышать короткое «да», потому что иначе…
– Да, Ника, останусь, можешь не волноваться
Камень свалился с души с оглушительным грохотом, раскололся в пыль. Жизнь вновь сияла новыми красками. Холдинг или нет – какая разница? В конце концов, я продолжу заниматься тем, что приносит радость, рядом с тем, кого… Эм… Кто… Как бы сформулировать?
– Сегодня вечером все оборудование перевезут в новый офис. Адрес я скину в наш чат, – босс продолжал оглушать новостями, словно рыбу – тротиловыми шашками. Как? Уже завтра? Так быстро? От обилия перемен мы скоро всплывем кверху брюшками, но невозмутимый Марсов не унимался. – Жду вас завтра в девять в холле первого этажа. Единственное, что…
– Всегда есть какое–то «но», – флегматично ввернул Гена Воронов и тихо цокнул, что не укрылось от внимания босса. Иногда мне кажется, что наш МММ в курсе всего, что происходит вокруг, знает все обо всех.
– Это «но» такое незначительное, что не станет помехой, – Марсов не глядя поправил и без того безупречные манжеты белой рубашки, которые выглядывали из–под рукавов пиджака ровно на один сантиметр. – В холдинге приветствуется деловой дресс-код. Ммм?
– Отлично!
Навигатор показывал, что теперь дорога от дома до работы займет всего двадцать минут, а это значило одно: можно приплюсовать к сладкому сну почти полчаса. Привет, сова!
– Ах–у–елки, ах–у–ели, – нараспев тянет Гена Громов, осматриваясь по сторонам. И я с ним согласна. Шикарно. Роскошно. В огромном холле бизнес–центра прохладно и тихо. Люди–муравьи снуют повсюду. Царство стекла и хайтека приняло в свои объятия маленькую компанию дизайнеров.
– Ваши пропуска. Разбирайте.
Марсов ждал нас у стойки администраторов. Индивидуальные чип–карты распахнули створки турникетов. Просторный лифт с зеркальными стенами, три ряда серебристых кнопок от минус первого до сорокового этажа. С тихим гулом кабина взмыла ввысь, унося нас на двадцать седьмой этаж.
– Высоко взлетели, – прошептала Маринка. – Ух… у меня ноги трясутся от волнения.
Да уж, высоко. Меня тоже штормило и слегка подташнивало от стресса. Оставалось надеяться, что наш благоразумный МММ знает, что делает, отдавая фирму в структуру холдинга.
С тихим мелодичным звоном лифт замер.
– Двадцать седьмой этаж, – объявил приятный электронный голос.
Шаг вперед – и мы в новой жизни, в новой реальности.
Холдинг «АсТор». Мой взгляд зацепился за красивый логотип, закрепленный на серебристой стене. Сердце пару раз бахнуло и провалилось в пятки, а в горле пересохло. Непонятный страх, предчувствие опасности сковали тело. Нет… Этого не может быть! Совпадение… только так, иначе я влипла!
– Ника, в чем дело? – остановился босс, который уже прошел далеко вперед. Он что, затылком видит?
– Ничего, шеф… Все в порядке, – просипела я, догоняя коллег. – Просто отвлеклась. Извините.
– Наш новый офис.
Марсов распахнул стекляную дверь, и мы очутились в аквариуме. Так, что тут у нас? Я профессиональным взглядом оценила помещение. Просторно, светло. Пять рабочих столов расставлены в шахматном порядке, свободного места очень много. Интересно, это намек на расширение штата? Хм… дальше. Свежий ремонт, современная система освещения. Никаких перегородок, открытое пространство – опенспейс. Вдоль одной из стен – стеллажи с документами. Из панорамных окон отрывается роскошный вид на Москву. Ура! Мой компьютер стоит возле окна и дальше всех от входа!
Лаунж–зона с диванчиками и кухонным уголком, знакомая кофемашина. Ну хоть что–то в этом мире постоянно! Хороший кофе гарантирован!
– Проходите, располагайтесь. Осваивайтесь, включайтесь в работу. Ваши проекты в коробках и на стеллажах.
Михаил скрылся в кабинете, стены которого были молочно-белыми, абсолютно непрозрачными.
– А где стол для секретарши? – не сдержала любопытства Дашка, младшая из сестер Семеновых. – В таких крупных фирмах у всех боссов есть личный Цербер, охраняющий вход в кабинет.
– Меня не нужно охранять, – хмыкнул МММ, услышав вопрос подчиненной.
Я так и не поняла, когда он успел вернуться из кабинета, который сейчас – упс! – полностью просматривался из нашей комнаты. А, я поняла! Смарт–стекло! Удобная штука!
Потихоньку–помаленьку мы занялись делами. Я выцепила со стеллажей папки с проектом дворца Серковского и трехкомнатной квартирой, которую только недавно взяла в работу, и бросила на стол. Теперь стало лучше. Творческий бардак на рабочем месте - это моя среда обитания. Осознание, что жизнь продолжается, успокаивало.
Новое место – не повод нарушать традиции. Поэтому – утренний кофе! Чашка капучино с карамельным сиропом и вид на яркую августовскую Москву примерили меня с новой реальностью.
– Так красиво! – сестры Семеновы встали рядом. Кажется, к старой традиции теперь добавится новая – любоваться столицей с высоты птичьего полета.
Жизнь возвращалась в рабочее русло. Вновь защелкали клавиши компьютеров, зашуршала бумага, загудел принтер, зазвучала знакомая музыка. Это Воронов включил на телефоне подборку инструментальных композиций. Еще одна наша традиция. Забыла ее упомянуть, исправляюсь.
– Ника, встреть Машу и покажи дорогу. Она ждет в холле. – тренькнул мессенджер сообщением от Марсова. – Захвати ее пропуск.
– Сейчас сделаю.
Я зашла в кабинет МММ и сморгнула от неожиданности: его новая обитель – копия предыдущей, как я сразу этого не заметила?
– Что? – Михаил бросил на меня нечитаемый взгляд. – Что–то не так, Ника?
– Ну… Все так, просто неожиданно. Я не думала, что вы захотите… – замялась, не в силах подобрать корректную формулировку, но босс все понял.
– Да, мне понравилось то, что ты сделала, поэтому попросил оформить место работы в том же стиле. Ну хватит, иди за Машей, она заждалась.
Так и живем. Погладить по шерстке, почесать за ушком, сделать комплимент, а потом ненавязчиво отправить восвояси и намекнуть на работу, которая сама себя не исполнит – это стиль моего босса. Люблю его. Босса, я имею в виду.
Машка растерянно топталась в холле, с восторгом осматриваясь по сторонам. Знакомое состояние, ага.
– Привет. Вот, держи, – холодный пластик лег в руку подружки. – Как все прошло? Ты довольна?
Я указала Маше на дверь нашего офиса, а сама стремглав побежала в сторону туалета. Глупо? Да сто процентов – идиотизм чистейшей воды! Но сейчас я была не готова вновь встретиться с мужчиной из прошлого.
Холодная вода привела в чувство и освежила разгоряченное лицо.
– Да уж, красотка.
Из зеркала на меня смотрела рыжеволосая девчонка с выпученными от ужаса зелеными глазами.
– Так, соберись, Ника! Ты же богиня!
Неа, не работает. Стою, дышу. Убеждаю себя, что мне просто нужно время… для чего? Хотя бы для того, чтобы прийти в себя. Крадусь в офис, словно партизан в логово врага, молюсь, чтобы преследователь потерял мой след.
– Хорошо!
Наша комната как на ладони. Четыре дизайнера заняты творчеством, я бесшумно занимаю свое место, стараясь как можно тише стучать каблучками босоножек по кафельному полу. Экран компьютера оживает. Открываю браузер и вбиваю в строку поиска «холдинг «АсТор».
– Ты дура, Ника! – вырывается из груди. – Где было твое любопытство раньше? Гена обмолвился об этом, а ты все пропустила, не обратила внимания!
Интернет знает все и с легкостью делится информацией.
Холдинг «АсТор» основали Илья Астахов и Павел Торопов. Если первая фамилия мне ничего не говорила, то вторая… Закрываю глаза и уношусь в прошлое.
Это произошло девять лет назад. Мне было двадцать четыре года. Лето.
– Ника, если ты не поедешь отдыхать, я сделаю так, что тебя уволят! – рычит отец. – Ты меня слышишь? Не хочешь думать о себе – подумай о своих близких, о семье! Не вынуждай меня сделать это!
Вообще–то мой папа всегда тих и спокоен, как океан, но сейчас разбушевался. Девятый вал нервно курит в сторонке. А с чего вдруг? Да, я заработалась. Слегка. Последний год пахала, не поднимая головы, заработала хронический невроз и проблемы с желудком из–за перекусов на бегу. Я понимала, что работаю на репутацию, чтобы впоследствии та начала работать на меня, вот и увлеклась. В то время в зеркале отражалась тощая бледная панда с лихорадочно горящими глазами.
От удара папиной ладони по поверхности стола подпрыгнула и опрокинулась чашка с чаем, тревожно брякнула о блюдце ложка. Это был папин ультиматум, который не оставил мне шансов.
– Три недели отдыха! Никакой работы, проектов и заказчиков! Телефон сдашь при заселении, будешь получать его только для общения с семьей, – звучит как приговор. И я подчиняюсь, пакую чемоданы.
Сочи. Закрытый элитный пансионат «Ящик Пандоры». Место не для всех. Море, солнце. Массаж, косметологи, индивидуальная программа питания и никакого интернета, только музыка из умной колонки. В первые дни меня ломало, как наркоманку. Руки искали заветный гаджет, чтобы вновь начать работать, но однажды…
Сегодня на море бушевал шторм, но я все равно пришла на берег и уселась на крупный валун. Мощь стихии завораживала. За шумом волн я не услышала шагов незнакомца.
– Привет.
– Привет, – буркнула, не желая начинать общение. За время отдыха со мной пытались познакомиться мужчины разных возрастов, но отношения не входили в мои планы, только отдых.
– Красиво! – собеседник явно не собирался уходить. Он скинул с плеч тонкий джемпер и накинул мне на спину, связав рукава на груди. – Прохладно. Простудишься.
И просто встал рядом. Мы молчали почти час. Чайки истошно кричали и метались в небе, стараясь поймать воздушный поток. Их крутило и мотало, бросало из стороны в сторону как в центрифуге. Ветер трепал наши волосы и одежду, срывал с волн пенные шапки и кидал на берег, а мы смотрели на буйство Посейдона.
– Хватит, пора идти, – раздался голос незнакомца. – Ужин скоро. Хватятся, начнут искать. Паника поднимется. Оно тебе надо?
– Не надо.
Игнорируя протянутую руку, вскочила с камня и направилась к железной лестнице, которая была укреплена в склоне горы. Тихое хмыканье за спиной и короткое: – Амазонка. Все сама…
Не знаю, когда он успел так хорошо меня изучить, но папа тоже называл меня амазонкой. Это было интересное совпадение, поэтому у входа в ресторан я впервые внимательно разглядела своего спутника.
Зеленоглазый шатен. Высокий, гибкий. Широкоплечий. Открытый взгляд, широкая улыбка.
– Олег Торопов, – он уловил краткий миг любопытства и протянул широкую ладонь, в которой утонули мои пальцы. – Приятно познакомиться. А ты..?
– Вероника.
Едва мы зашли в ресторан, как взгляды присутствующих дам всех возрастов сфокусировался на моем спутнике. Слишком хорош, да. Породист, умеет себя подать. Ходячее искушение. Да ну его!
Однако отделаться от нового знакомства оказалось не так просто: после ужина он уговорил меня сыграть в «Мафию».
– Время детское, Ника. Неужели ты собралась идти спать?
– Книжку почитаю, – отбивалась я, но уже скорее для проформы. Любопытство проснулось и подняло голову. – Отстань!
Вместо ответа Олег сгреб меня в охапку, донес до комнаты, где собирались участники игры и аккуратно усадил на свободный стул.
– На том свете отоспишься, Ника.
Нет, я не была наивной девочкой, и Торопов не был моим первым мужчиной, но… Благодаря ему я возродилась из пепла, почувствовала себя желанной, любимой. Женщиной. Я сгорала в сильных и надежных руках, рассыпаясь на миллиарды звезд, и заново возвращалась в тело. Олег отдавал мне себя, забирая взамен мою душу.
Мы были открыты настежь друг перед другом… В те дни мне так казалось.
Однажды вечером я шла к нему и остановилась в коридоре. Дверь в номер была приоткрыта.
– Мне сказали, что ты хорошо отдыхаешь, сынок. Развлекаешься, – доносился незнакомый мужской голос. Холодный, властный, требующий беспрекословного подчинения. – И это правильно. Мужчине нужна женщина для расслабления и переключения внимания. Только не заигрывайся, ты меня понял?
– Но отец…
– Эта девчонка не из нашего круга, поэтому мы никогда не примем ее в семью. Надеюсь, ты помнишь, что у тебя уже есть невеста. Диана Астахова красива, воспитана, умна, знает несколько языков. С ней ты будешь счастлив. Поженитесь, родите детей… Со временем ты оставишь большой спорт и примешь на себя управление семейным бизнесом.
– Я не люблю Диану, и она не испытывает ко мне никаких чувств. Это будет не семья, а сожительство.
Каждое слово проникало под кожу отравленной иглой. Сердце и душу словно пропустили через мясорубку. Прислонившись спиной к стене, я пыталась собрать себя в подобие человека, чтобы уйти. Сбежать. Спасти то, что осталось… Остатки гордости и самоуважения.
– Стерпится – слюбится. Все уже решено, – отрезал его отец. – Я сказал свое слово. Надеюсь, дважды повторять не придется. Расстанься с Вероникой, ты меня понял?
– Да.
– И давай не затягивай с этим. Скоро начнется подготовка к турниру Большого шлема. Америка ждет Тора. Ты должен удивить всех и взять кубок этого сезона, сынок.
Олег рассказал, что выступает на профессиональных теннисных турнирах самого высокого уровня. До этого я никогда не интересовалась большим теннисом, не следила за соревнованиями и не имела ни малейшего представления о Торе из России.
– Кубок будет моим, отец, и я отпущу девчонку. Ты прав, она лишь игрушка, развлечение на время отдыха. С ней легко, просто и удобно.
– Дай ей денег, чтобы молчала. Надеюсь, у нее хватит ума не распространяться о своих приключениях.
– Я разберусь, отец.
Эти холодные слова, сказанные равнодушным голосом, стали последним гвоздем в крышку гроба моей самооценки. Они жгли кожу, как позорное клеймо, тавро шлюхи. «Игрушка, развлечение на время».
Я спустилась к стойке администратора и взяла из шкафчика телефон. Забронировала билет на самолет, заказала трансфер, занялась сборами.
– Ника, открой. Я соскучился, – около полуночи Олег постучал в мой номер. – Ника!
– У меня голова болит. Я сплю, – ответила, не открывая дверь. – Завтра встретимся. Спокойной ночи, Олег.
Прощай, Тор. Он соскучился по игрушке… Я обещала себе не реветь, быть сильной. Не справилась. К утру меня спасали только солнечные очки: от слез лицо отекло, глаза покраснели. Рассвет окрасил утреннее небо в яркие цвета, когда я садилась в такси. Это путешествие я не забуду никогда. Спасибо, Тор. Ты меня возродил к жизни, но ты же и втоптал в грязь.
Воспоминания девятилетней давности до сих пор были яркими и острыми.
Астахов! Я уже слышала эту фамилию. Что же получается? Диана принадлежит семье основателя холдинга «АсТор». Вероятно, она дочь Ильи Астахова. Судьба закинула меня в эпицентр серпентария, и Торопов–младший уже взял мой след.
– Ника!
– А? Что?
Я так глубоко ушла в рефлексию, что не заметила стоящего напротив босса, который с тревогой всматривался в мое лицо.
– С тобой все в порядке? О чем ты задумалась? – Марсов бросил быстрый взгляд на монитор, где был открыт сайт холдинга, а конкретно – страница о его собственниках. – Изучаешь историю работодателя?
– Д–да.
– Хорошо. Как продвигаются дела по проекту Серковского?
– Отлично! Иваныч работает с опережением графика. Все материалы в наличии, проблем быть не должно.
– Держи руку на пульсе, Ника.
– Непременно.
Марсов исчез в кабинете, оставив меня в легком недоумении. Зачем он вообще подходил? Чего хотел? Ай, ладно. Неважно.
Решив расставить все точки над “i”, я вбила в поисковик «Диана Ильинична Астахова» и… да. Красотка с тонкой талией и большими темными глазами олененка Бемби, длинными каштановыми волосами и бесконечными ногами. Если, конечно, это все не обработка в фотошопе. Имеет диплом престижного столичного вуза по финансам и менеджменту. Обучение в Англии и Франции. О семейном положении не сказано ни слова, но в сеть слито много фото, где она мило и призывно улыбается Олегу Торопову, а тот бережно держит барышню за талию. Уфф! Вот я вляпалась!
Как интересно тасует карты судьба. Зачем, почему я вновь оказалась в непосредственной близости к Тору? Второй раз на старые грабли? Нет, увольте. Я сделала выводы и собираюсь держаться от него подальше.
Телефон, стоящий на беззвучном режиме, напомнил о себе. «Лиза Серковская» - высветилось на экране. Дочь императора предложила встретиться в кафе сегодня после работы.
– Ника, сегодня в три презентация проекта Баринова. Помнишь?
Помню. Гуру столичной богемы, художник Иван Баринов объявил конкурс на оформление своей новой мастерской и галереи, которые располагались в центре златоглавой. Статусно, пафосно, амбициозно. Для победителя этот проект станет мощной разгонной ступенью для выхода на самый высокий уровень.
Три месяца назад Марсов небрежно бросил на мой стол тонкую папку.
– Я не настаиваю, просто предлагаю. Посмотри, подумай. Заинтересует – бери в работу, но… – босс цыкнул и бросил на меня нечитаемый взгляд, – будешь соперничать с лучшими, Ника. С монстрами дизайна. Кроме нас предложение получили еще пять фирм. Что скажешь?
В то время я закопалась в проекте Серковского, как моль в шубе, поэтому на инициативу босса отреагировала спокойно, даже равнодушно. Молча прочитала условия участия и вводные технические данные. Хотела отказаться, но этот взгляд синих глаз… Марсов меня провоцировал, открыто бросив на стол перчатку вызова. Я видела это, понимала и… повелась. В конце концов, в сутках целых двадцать четыре часа! Мои тылы надежно прикрывают родители, а значит я принимаю бой! С того момента жизнь стала похожа на шахматную доску: два проекта чередовались между собой. С утра – дворец Императора, после обеда – мастерская. Кстати, моему мозгу понравился такой режим функционирования, и дело спорилось!
– Помню, Михаил Матвеевич. У меня все готово. Где состоится презентация?
– В переговорном зале гостиницы Хилтон. К двум часам будь готова.
До обеда хотела поработать, но не получилось: Машку Зайцеву плющило и штормило от эмоций после посещения психолога, поэтому пришлось отдать свои уши подруге, одним глазком поглядывая в монитор. Без пятнадцати два я с трудом вырвалась из цепких пальчиков страдалицы, схватила сумочку и ушла в лаундж-зону. Пора заняться собой. Блеск для губ освежила, повертелась перед большим зеркалом. Платье фисташкового цвета сидит идеально, волосы убраны в высокий хвост, пара свободных прядей на висках задорно вьются, макияж на месте. Я готова.
– Полетели, крылатая, – Марсов ждет меня у двери в офис. Схватила сумочку, проверила флешку. – Ну что, не боишься?
Боюсь – не то слово! Во рту – пустыня, ноги уже начали подрагивать, а ведь свой проект я знала вдоль и поперек, могла представить его, не просыпаясь и не открывая глаз. С каждым новым делом я поднималась все выше и выше не только в собственных глазах, но и в контактах с клиентами. Мне, «дикому» дизайнеру Веронике Демидовой, эти вершины были бы не по силам, но МММ вел наверх неведомыми тайными тропами и сейчас мне было страшно. Страшно не оправдать его надежд, разочаровать, подвести наш маленький коллектив, от имени которого я буду выступать и… черт! Я справлюсь, ведь босс рядом!
– Не боюсь, Михаил Матвеевич!
Вру, глядя в синие глаза, и улыбаюсь. А что мне еще остается?
Салон большой черной машины пахнет кожей и, внезапно, дорогим трубочным табаком. Словно Титаник, Туарег плавно движется в транспортном потоке, мягко укачивая пассажиров. Я закрыла глаза, еще раз прокручивая в уме презентацию. Все идеально. Надо успокоиться… но как?
Оказалось, что просто. Когда мою трясущуюся руку накрыли горячие пальцы Марсова, страх растворился, исчез.
– Ника, просто дыши. Твой проект хорош, осталось лишь достойно его преподнести и не свалиться в обморок на глазах у изумленной публики.
Подзуживает, иронизирует, язвит, я просто слушаю и впадаю в странный транс от звучания тихого баритона. Еще! Говори еще!
– Прошу, – Марсов открыл пассажирскую дверь и ждет, протягивая ладонь. – Ника, время пришло.
Гостиница Хилтон роскошна. Швейцар в ливрее, миловидные девушки–менеджеры за стойкой регистрации, просторный холл с мраморными полами, зеркалами и хрустальными люстрами. Ох! Мы с боссом заходим в переговорный зал, и только сейчас он снимает мои пальцы со своего локтя, в который я вцепилась, как утопающий за соломинку.
– Не бойся, я рядом, – тепло улыбнулись синие глаза.
– Здравствуйте, – кивнула, оглядывая присутствующих и чуть не упала.
Олег Торопов сидел рядом с Иваном Бариновым. Какого лешего? Каким ветром Тора занесло на презентацию? Вот же! И чего он на меня пялится? Сам хотел избавиться, назвал игрушкой и не только… Ааа! Спокойствие, Ника! Соберись и отомсти! Тьфу, не так! Забудь о нем, вспомни о деле и… да, о своем боссе тоже можно вспомнить. Это должно помочь. Раз… два… три… Ровно в три часа дверь в зал была закрыта. Началось.
– Приветствую, господа, – Иван Баринов обвел взглядом присутствующих. – Рад, что вы откликнулись на мое предложение. Интересно, чем удивите. Кто первый?
Очередность представления проектов была разыграна заранее. Мне предстояло выступать предпоследней.
Баринов… говорящая фамилия. Мужчина в годах, невысокий, склонный к полноте, с изящным пенсне в золотистой оправе, которое чудом держалось на кончике ястребиного носа. Седовласый, с острым взглядом пронзительных карих глаз, он вольготно расположился в кресле с высокими подлокотниками. О вредном характере и остром языке «барина», как его часто называли, ходило много слухов.
Первый пошел! Я внимательно изучала слайды, появляющиеся на экране. Конкурентов нужно знать в лицо, так говорил босс, и я решила последовать его совету. Этот вариант мне показался скучным и слишком простым, не соответствующим статусу нашего клиента.
Взъерошенный и злой Торопов стоял в двух шагах от моего босса. За те девять лет, что мы не виделись, Олег заматерел, раздался в плечах. Сколько ему сейчас? Навскидку – около тридцати семи, пик формы. С момента расставания я ни разу не открывала новостные материалы, в которых мелькала фамилия моего бывшего любовника.
Не любимого мужчины, а именно любовника. Я так решила, чтобы перестать страдать от унижения и обиды. Ушла по-английски, выбросила его не только из головы, но и из жизни.
– Ты меня слышал, Марс?! Отпусти Нику!
Я смотрела на Тора из–за спины начальника, куда он переместил меня мягким движением. Черт! Этот инстинктивный неосознанный жест защитника, от которого в моей душе запорхали бабочки. Кто–то красиво громко говорит, а Марсов делает. Спокойно, молча. Марс. Бог войны. Мой бог… ох, мамочки!
На нас уже начали оглядываться, слишком громким был голос Торопова. Вот только драки не хватало! Я видела, как сжались кулаки босса, напряглись плечи. Он был готов к схватке, а я не могла ее допустить, ведь репутация адвоката – не пустой звук. Обойдемся без скандалов и мордобоя.
– Михаил, – я положила руку на спину мужчины, почувствовала реакцию мышц на легкое касание. – Не нужно. Пожалуйста… Давайте уедем.
Бог войны расслабился, повел плечами. Услышал и отреагировал. Спарринг отменяется, отлично!
Черный Туарег остановился у поребрика, водитель распахнул пассажирскую дверь. Карета подана, осталось поставить точку. Когда–то подобная вспышка ревности со стороны Тора могла порадовать мое тщеславие и самолюбие, но не сейчас. Поздно, слишком поздно. Стресс от первой встречи прошел. Этот мужчина уже не имел надо мной никакой власти.
– В чем дело, Олег? – самой понравилось, как звучал мой голос. Я словно учительница, которая отчитывала проштрафившегося двоечника.
– Ника, отойди от него! Почему Марс..?
Торопов не успел сформулировать вопрос до конца, поймав мой пристальный взгляд. А я… я смотрела на его правую руку, где на безымянном пальце сияло широкое золотое кольцо. Обручальное. Ага… Он уловил прозрачный намек и замолчал. То–то же!
– Ммм… – я приподняла бровь, подарила бывшему любовнику улыбку стервы. Наступило время для моего соло. – У тебя есть какие–то вопросы? Думаешь, ты имеешь на это право? Уверен?
Тишина в ответ меня вполне устроила. Ну вот и славно. Можно уходить.
– Ника, – босс изящно, словно в танце, развернул меня в сторону машины, демонстративно игнорируя соперника. – Нам пора.
Согласна. В салоне Туарега я перевела дух и благодарно улыбнулась Марсову, но тот решил расставить все точки над “i” здесь и сейчас.
– Ника, ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Я знаю Тора, если вы об этом, – в присутствии водителя не хотелось вдаваться в подробности, поэтому я решила остановиться на краткой версии событий. – Мы познакомились девять лет назад, но очень быстро расстались. Это все. С тех пор я его не видела и не слышала.
– Кто он тебе?
– Никто, – я ответила сразу, не раздумывая, потому что так оно и было.
– Ника…
– Тор для меня ничего не значит, и я ума не приложу, с чего вдруг он решил вмешаться в мою жизнь.
– Хорошо. Я тебя услышал. И да, поздравляю. Уверен, что Баринов выберет твой проект. Ты молодец, пернатая.
– Спасибо, но я бы предпочла дождаться результатов.
– Ты мне не веришь? Не доверяешь моей интуиции? – в глазах Марсова танцевали черти. Судя по всему, исполняли кан-кан с бубнами.
– Конечно доверяю, Михаил Матвеевич…
– Просто Михаил.
– Не просто, – я указала взглядом на водителя. – Совсем не просто.
– Хорошо. На сегодня с тебя достаточно, – машина остановилась у крыльца холдинга. – Отправляйся домой и отдохни.
– Спасибо, босс.
Вот так мне было подарено несколько дополнительных часов для релакса. Я отправилась на парковку к своей машинке, а Марсов растворился в людском потоке и исчез за стеклянной дверью. «АсТор» гудел, как растревоженный улей, жизнь кипела и била ключом.
«Ника, извини, но сегодня мы не сможем встретиться: назначили дополнительную репетицию» прилетело сообщение от Лизы Серковской, а это значило одно – встреча в кафе отменяется.
– И ладно.
Я не расстроилась. Нашла в списке контактов нужный и нажала кнопку вызова.
– Здравствуйте. Скажите пожалуйста, у вас есть свободный стенд на шесть вечера? Отлично. Запишите меня, пожалуйста.
Михаил Марсов
Моя мама – странная женщина. Прагматичная до мозга костей, она верит в приметы и предсказания. Как это может уместиться в одной голове – представить не могу, но тем не менее…
– Скажи сыну, чтобы крепко держал в руках райскую птичку.
Этот совет мама получила от старухи–гадалки, когда гуляла по восточному базару. В ту пору она еще не была беременна мною. Случилось это в Турции или в Индии, а может в Китае – уже не вспомнить, но те слова мама заучила наизусть и постоянно мне напоминала.
Хозяин дал Доби носок! Доби свободен! Я не планировала бездарно прожигать свободное время, поэтому нырнула в любимую «Тииду», запустила двигатель и поехала домой. Нужно переодеться. На смену фисташковому платью пришли джинсы и батистовая рубашка, на ноги – удобные старые кроссовки.
Стоит ли удивляться, что я, дочь кадрового офицера, люблю оружие? Могу с закрытыми глазами разобрать и собрать автомат Калашникова, называя каждую деталь? Мое увлечение – стендовая стрельба.
Ровно в шесть я была на стрельбище на северной окраине Москвы. Погода благоприятствовала: солнце катилось к закату, заливая мягким светом поле и березовый лес вдалеке. Ветер стих, птички поют. Лепота!
Ружье Бенелли – подарок отца на день рождения – приятно оттягивало руку. Оно хранилось в сейфе стрелкового клуба «Снайпер».
– Такая красивая девушка не должна заниматься мужским видом спорта.
Эту фразу администратор «Снайпера» говорит всякий раз, как я приезжала отдохнуть и переключиться, и каждый раз я отвечала одно и то же.
– В нашем суровом мире царит равноправие.
Хорошо! На точке стрельбы я словно в параллельной вселенной. Все события этого дня остались за спиной. Сейчас я одна, и моя задача проста… Загоняю патроны в ствол, закрываю ружье до щелчка, принимаю нужную стойку. Вдох–выдох.
– Дай!
Слева взлетает рыжая тарелка и резко набирает высоту. Приклад к плечу, расчет на опережение, выстрел. Оранжевые колючие осколки разлетаются в разные стороны. Хорошо! Адреналин вбрасывается в кровь, смешивается с эндорфинами, образуя бодрящий коктейль. По телу разливается приятное тепло, энергия начинает бурлить, жизнь снова прекрасна!
– Дай!
Через несколько секунд вторая тарелка летит прямо на меня. Привычная цепочка действий, звонкий выстрел. Точно! Перезаряжаю ружье, довольно пританцовывая на месте. Настроение – огонь!
– Дуплет, – сообщает оператор, а я киваю в ответ. Принято.
– Дай!
Две мишени взлетают в воздух практически одновременно. Выстрел! Первая – вдребезги. Второй выстрел! Вот черт! Я едва царапаю цель, которая стремительно приближается к земле, но внезапно рассыпается в пыль. Вот сейчас не поняла… Оборачиваюсь. Ну почему в огромной Москве я постоянно сталкиваюсь с одними и теми же людьми?
– Промазала, рыжая, – ехидно ухмыляется Андрей Серковский. – Пришлось доделать работу за тебя. Теперь все правильно, согласна?
Красивый, расслабленный, довольный. В руках – Беретта с затейливым вензелем на прикладе. Индивидуальный заказ, цена – космос. Пфф, ну кто бы сомневался, что у сына Императора все самое лучшее!
– Я не промазала, а погладила, – фыркнула я, гася неловкость, – так что все идет по плану.
– Хотел бы я знать, кого ты представляешь на месте мишени?
– А с чего вы решили, что я кого–то представляю? – кивнула оператору и встала в стойку. – Дай!
– Ты просто не видела себя со стороны, птичка, – Андрей встал слишком близко, я почувствовала его спиной, и это отвлекает, но… – выстрел! – и вновь оранжевые осколки посыпались на стриженное поле. – Молодец. Хорошо работаешь, умеешь концентрироваться. Кто учил?
Сейчас я не слышу в мужском голосе сарказма или иронии, только констатация факта. И да… это приятно. Почувствуй себя кошкой, которую небрежно почесали за ушком!
– Отец.
– А кто у нас папа?
Так и хотелось съязвить про кузнеца, но я сдержалась: – Военный.
– А подробнее? – лениво приподнимает бровь царевич, в глазах цвета ртути проскальзывает неприкрытое любопытство. Что пристал, как репей к собачьему хвосту?
– Спецназ, – одно слово ему, второе – оператору. – Дай!
– Повезло тебе с папенькой, Ника.
Смешно. Папенька… никогда не называла так своего отца. Уменьшительно-ласкательный суффикс для Сергея Демидова просто неприемлем. Мой папа – гигант, настоящий мужчина, а не этот ваш «енька»!
– Повезло, да...
Короткая пикировка то и дело прерывалась хлесткими выстрелами и командами оператору стенда.
– Ника…
– Черт, ну мешаешь ведь! – вспыхнула я, перезаряжая ружье. – Весь кайф ломаешь, а я и так редко сюда выбираюсь! Тебе заняться нечем?
– Теперь есть чем! – Андрей встает рядом со мной, дозаряжает ружье и бросает за плечо. – Давай дуплеты, – а потом снисходит и до меня. – Ты стреляешь первая, я беру оставшуюся мишень, потом меняемся.
Будь я одна, оператор на стенде послал бы меня в пешее путешествие в березовую рощу, что шумела неподалеку, но это же Серковский! Кто посмеет спорить с самим царевичем? Желающих не нашлось, да. Правда, во время перерыва пришлось заново перезарядить все пусковые установки, потому что вдвоем мы расстреляли комплект слишком быстро.
Это было увлекательно! Захватывающе! Оказалось, что Андрей очень азартный и эмоциональный, но в обычной жизни эти качества умело скрывались за маской холодного безразличия.
– Придумаешь дизайн квартиры специально для меня? – небрежно бросил он, стоя наизготовку в ожидании моего выстрела.
– Ника…
– Нет, Михаил Матвеевич, – я бросила быстрый взгляд на фото, веером разбросанные по столу начальника. Двухэтажный особняк, оформленный в скандинавском стиле, был расположен в сосновом бору. Немного фантазии, и он легко превратится в уютное семейное гнездышко, но… – Я не возьмусь…
– Почему нет, Ника? – раздраженно бросил Торопов, а это был именно он. – Что не так с моим домом, что ты отказываешься брать его в работу?
– На сегодняшний день у меня есть несколько незавершенных проектов, на которые требуется минимум четыре–пять месяцев. Поэтому спасибо за доверие, Олег… ммм… Павлович, но нет.
Я проигнорировала изумление, проскочившее в глазах босса: утверждение про загруженность было явным преувеличением, и он это знал, а Тор – нет. На это я и рассчитывала. Заниматься его домом, постоянно контактировать по работе не входило в мои планы, и никакие деньги не могли изменить принятое решение.
Олег злился. За то время, которое мы провели вдвоем, я хорошо его изучила. В зеленых глазах зарождалось опасное торнадо, голос обрел обманчивую мягкость, широкие плечи напряглись. Сейчас он напоминал хищника, готового к атаке.
– Ника, между прочим, я являюсь одним из руководителей холдинга. Ты не забыла об этом? – Торопов обволакивал голосом, гипнотизировал взглядом, давил энергетикой. – Я ведь могу очень убедительно попросить… Очень…
Он выделил интонацией последнее слово и приподнял бровь. Намек был более чем прозрачен. Девять лет назад я бы растеклась лужицей и согласилась на столь заманчивое предложение, но не сейчас.
– Я помню, Олег Павлович, но это никак не меняет ситуацию. В нашем отделе все дизайнеры – профессионалы своего дела, и каждый из них с удовольствием выполнит эту работу, но не я. Увольте…
Марсов молча наблюдал за нашей пикировкой, сцепив руки в замок.
– И это тоже возможно, – лениво протянул Тор, обнажив в улыбке, больше похожей на оскал, белоснежные зубы. – Не боишься?
– Мне написать заявление по собственному или уволишь по статье профнепригодности? – это был вызов, который сорвался с моих губ прежде, чем посетил мозг.
Порох и искра – не дельфин и русалка, тут все намного опаснее. От взаимодействия двух элементов могли остаться руины и пепелище. Олег провоцировал, а я поддавалась, рискуя своей карьерой. Логика и холодный расчет вышли из чата, передав бразды правления эмоциям и обиде.
– Ника, успокойся, – вмешался босс. – Все в порядке.
– Все не в порядке, Марс. Я хочу, чтобы Демидова занялась этим домом, – Тор ткнул палец в направлении фотографий. – Освободи ее от других проектов, пусть приступает в ближайшее время.
– Это невозможно. Договора на оказание услуг уже подписаны, оплата проведена. Я не собираюсь рисковать репутацией отдела и – как следствие – всего холдинга. Надеюсь, это понятно, – отбрил босс претензии Олега. – Или ты предлагаешь позвонить Серковскому и сказать, что ремонт особняка останется без наблюдения дизайнера? – Марсов зашел с козырей. – Если так, то звони ему сам, объясняй причину и приготовься оплатить космическую неустойку из фондов холдинга, потому что я не позволю переложить ее на своих сотрудников.
Обстановка в кабинете накалялась с каждой секундой. Еще немного и будет взрыв. Кажется, Торопов понял, что его подход не работает и решил сменить тактику.
– Ты ведь однажды делала похожий проект. Давным-давно, на берегу Черного моря, – тихий голос проникал под кожу, растворялся в моей крови, заставляя ее бурлить от воспоминаний. – Помнишь, Ника?
Гад! Тор сознательно бил по старой ране, глядя мне в глаза! Девять лет назад я нарисовала на планшете дом своей мечты и показала любимому мужчине. Дом для нашей семьи.
– Не помню, Олег… Павлович. Давно это было, – отрезала я, изгоняя из памяти яркие картины прошлого. На самом деле я легко могла восстановить все, вплоть до мельчайших деталей. Могла, но не хотела. Тот дом не имел права на существование, потому что нас уже нет… – Найди другого дизайнера, так будет лучше.
– Для кого лучше, Ника? – иногда шепот слышен лучше самого громкого крика. Сейчас настал тот самый момент.
– Для меня – точно, а все остальное не имеет значения. Я не возьмусь за этот проект, а если не останется другого выхода – напишу заявление по собственному, – я перевела взгляд на босса. – Я могу быть свободна, Михаил Матвеевич?
– Да. Ступай, Ника, работай…
Не знаю, о чем мой начальник разговаривал с Тороповым, но последний вышел из кабинета буквально через пару минут и, не оглядываясь, покинул офис. Дышать стало легче, но в груди тревожно звенела натянутая струна недосказанности.
– Михаил Матвеевич, можно? – я не выдержала, через пять минут постучалась обитель Бога Войны. – Я на минутку.
– Да, входи. Что еще произошло?
Марсов отодвинул ноутбук и растер лицо руками.
– Ничего не произошло, просто хотела объясниться… – принимая молчаливое приглашение, я села на стул напротив босса.
– Слушаю тебя внимательно.
– Я уже говорила, что знаю Торопова, но не упомянула, что мы не очень хорошо расстались… – я замялась, подбирая правильные выражения. – Кажется, в юриспруденции такие ситуации называются конфликтом интересов. Этот конфликт до сих пор не закрыт, поэтому я не хотела бы сталкиваться с Олегом в качестве дизайнера.
– Ника, что случилось? – прошептала Маша Зайцева. Она только что вернулась от психолога и включила свой компьютер. – Ураган? Цунами? Меня в дверях чуть не сшиб такой красавчик… Кажется, я где–то его видела…
– Случился сеанс экзорцизма, – буркнула я, наблюдая за тем, как стены кабинета босса вновь становятся прозрачными. Марсов стоял у окна, глядя на город, мягко перекатывался с пятки на носок и в задумчивости потирал подбородок. – Изгнание злого духа прошло успешно.
– А дух и правда был зол, – хихикнула Машка. – Симпатичный такой, со сверкающими глазами.
– Ладно, хватит об этом. Ты лучше расскажи, как проходит твоя работа с психологом. Помогает?
– Ой, не то слово! Знаешь, я заявление на развод подала, – эта новость вызвала у меня возглас удивления, а довольная подруга продолжила рассказ. – Хватит. Пора закрывать богадельню. Горбатого могила исправит, а я пойду своей дорогой.
– А не страшно?
– Я недавно поняла, что страшно оставаться в замкнутом кругу. Страшно зависеть от дурака, который раз за разом с улыбкой вырывает из твоего сердца огромные куски и топчет их ногами. Страшно просыпаться и с ужасом думать о том, что принесет тебе новый день. Не жить, а выживать, собирать себя из осколков. Это страшно…
Я смотрела на Машуню и не узнавала: сейчас она не плакала, не страдала, но нашла в себе силы трезво оценить все происходящее и принять сложное решение. В изящной хрупкой девочке оказался скрыт сильный дух и отчаянная смелость.
– Оказалось, что я сама могу разорвать этот проклятый круг, Ника, – делилась Маша. – Осознание стало первым шагом, а заявление на развод – вторым. Скоро я буду свободна и забуду об автобусе, что курсирует в направлении Бельдяжек.
– Ты такая умница… – я не выдержала и обняла подругу, которая светилась от гордости и счастья. – Машка, ты заслуживаешь самого лучшего мужчину!
– Например того, что выбежал из офиса?
– Не дай Бог, – отшатнулась я, – и между прочим, он женат. Неужели ты колечко не заметила?
– Неа, не успела. Эта комета пронеслась слишком быстро, – тихо хихикнула Зайцева и замерла, глядя мне за спину. – Ой, а что это босс на нас так пристально смотрит? Давай это… поработаем, что ли…
Под пристальным взглядом Марсова мы разошлись по рабочим местам и погрузились в творческий процесс. И вроде все хорошо, но где–то в глубине души высокой нотой звенела натянутая струна предчувствия. Я знала, что Торопов не оставит меня в покое, весь вопрос в том, где и когда он проявится в очередной раз.
«Ты заедешь за мной сегодня?». Мой телефон подсветил всплывающее сообщение и вновь затемнил экран.
«Да, конечно. Во сколько?». Я бросила взгляд на часы, которые показывали без четверти шесть.
Ответ последовал молниеносно. «В семь».
«Буду. Люблю.»
«И я тебя».
Ровно в шесть народ начал выключать компьютеры и один за другим потянулся к выходу. Рабочий день подошел к концу. Москва уже стояла в традиционной вечерней пробке, но навигатор затейливым маршрутом провел меня к нужной точке. Теннисный центр «Румянцево». До семи часов оставалось еще двадцать минут, поэтому я вышла из машины и толкнула дверь–вертушку.
– Добрый вечер.
– Здравствуйте, Вероника Сергеевна, – из-за стойки вышла девушка–администратор. – Вы хотите пройти на корт?
– Да, если можно.
– Конечно, можно. Проходите. Первый корт.
Привычным маршрутом я прошла в огромный зал, разделенный на корты высокой черной сеткой. На первом, самом левом, я сразу узнала знакомую фигурку. Ромка. Мой замечательный сын, моя душа и гордость. Ему восемь с половиной, и уже год он с удовольствием занимается спортом. Я тихо прошла вдоль сидений, стараясь не привлекать к себе внимания, и устроилась на первом ряду.
Тренер что–то объяснял Роме, активно жестикулируя, парень в ответ бросал короткие фразы. Судя по позе, мой ребенок злился. Слова заглушались гулкими ударами мячей, долетающими с соседних площадок. Атмосфера постепенно накалялась. Тренер вышел на подачу и отправил мяч сыну.
– Нет! Мне неудобно!
Замах, хлесткий и сильный. Удар! В воздухе мелькнула ракетка моего мальчика. Яркий желто–зеленый мяч пулей отправился обратно, ударился о покрытие и, отскочив, покинул пределы площадки. Я, тренер и Ромка следили за тем, как мячик летел прямо в направлении группы мужчин, остановившейся в проходе первого ряда. Сегодня Фортуна повернулась ко мне филейной частью, потому что «пуля» попала в плечо одного из них, развернув его вдоль оси.
– Твою мать… – прозвучал в моменте тишины голос тренера. Эта фраза была лишена информативности, поэтому пришлось добавить, – приношу свои извинения за ученика. Это случайность.
Схватившись рукой за плечо, мужчина в темном костюме обернулся. Только папино воспитание удержало меня от словечка покруче, потому что, обжигая гневным взором, на моего сына смотрел Олег Торопов.
Как??? Зачем??? Что делал Тор в помещении старого теннисного центра? Каким Богам понадобилось, чтобы мы встретились здесь сегодня?
– Рома, давай на выход, – прошипела я сыну. – Хватай вещи и бегом в машину! Быстро!
– Только… – через миг я отставила в сторону стакан с соком и жестом остановила Олега, который уже набрал воздуха в грудь, приготовившись к длинному спичу, – имей в виду, что я слышала твой разговор с отцом. Это было крайне интересно… О чем шла речь?.. – я внимательно наблюдала за тем, как с каждой секундой мой собеседник становился все бледнее. Уверена, что Олег тоже прекрасно помнил слова, что тогда прозвучали. – Что–то типа… – я постучала пальцами по столу, скидывая напряжение. – Девчонка, которую никогда не примет семья, ведь я не из вашего круга. Развлечение на время отпуска… так сказал твой папа, а ты не возражал. И про невесту тоже слышала… Интересно, стерпелось у тебя с Дианой? Слюбилось? Хотя нет, ответ на этот вопрос меня точно не интересует. Вот теперь я готова слушать… Что ты хочешь добавить?
Похоже, своим откровением я выбила почву из–под ног Тора, потому что он нахмурился и задумался. Ага, сказки теперь не пройдут…
– Ника, все было не так… то есть… я не хотел устраивать разборки с отцом, поэтому молчал и соглашался, а утром я пришел к тебе в номер, чтобы поговорить. На стук никто не ответил. Администратор сказал, что ты выехала в аэропорт, спешила на утренний рейс, – Олег замолчал, вперив взгляд в стол. Его плечи напряглись, широкий лоб перерезала глубокая складка. – Ты знаешь, почему я ушел из большого спорта?
– Нет. С момента нашего расставания я запретила себе память о том, что произошло в пансионате, вычеркнула тебя из своей жизни. Воистину, тот вечер стал для меня он стал ящиком Пандоры… – усмехнулась я. – Название пансионата оказалось пророческим.
– Когда я узнал, что ты уехала, то поспешил в аэропорт. Надеялся, что успею перехватить тебя в зале ожидания или у стойки регистрации. Утром шел дождь…
Тор говорил, а я вспоминала… Косые дорожки на лобовом стекле, которые то и дело стирали дворники такси, залитый ливнем иллюминатор. Начавшаяся с легкой мороси, непогода сменилась ливнем, громом и ослепительными белыми молниями.
Огни аэропорта казались размытыми желтыми кляксами на темно–сером фоне. Когда лайнер проткнул плотную завесу облаков и прорвался к солнцу, я заплакала. Беззвучно, разрывая легкие и сердце, прикусывая щеку изнутри, чтобы не сорваться в истерику. Это были мои первые и последние слезы. Я оплакала несчастливый курортный роман и отпустила ситуацию. С трудом вернувшись в реальность, вслушалась в рассказ Олега.
– Я так спешил, что машину занесло на одном из поворотов и выбросило в кювет. Ремень безопасности, который был защелкнут не до конца, слетел… Поэтому я не успел, Ника, не смог тебя остановить… Следующие три месяца прошли в больнице и на реабилитации. Врачи собрали кости правой ноги, но дорога в большой спорт оказалась закрыта. Я все потерял…
– Ммм… дай подумать… Я в этом виновата? Нет! Я не хотела, чтобы ты меня останавливал. Когда женщина уходит – это не значит, что она ждет, чтобы ее догоняли и возвращали. Она просто приняла решение, потому что это – ее жизнь и ее право. Но ведь дело не в моем отъезде, правда? Вся проблема в другом… – зеленые глаза, в точности такие же, как у Ромы, смотрели на меня с мольбой, но… – ты был в здравом уме и трезвой памяти, когда принимал решение о том, что ребенок тебе не нужен, поэтому сейчас у тебя нет никаких прав на сына.
– Ника…
– Что, Олег? Ты счастлив с умницей и красавицей Дианой, – я перевела взгляд на его обручальное кольцо и заметила, что оно состояло из двух перевитых лент: золотой и платиновой. – Плодитесь и размножайтесь, а нас оставьте в покое.
– Рома знает, кто его отец?
– Сегодня я ему об этом сказала.
– И что? – кажется, Тор перестал дышать. – Он… что ты ему про меня говорила? Про аборт…
– Олег, ты идиот?! – меня аж подкинуло от злости. Как он мог предположить подобное?! – Неужели ты думаешь, что я причиню боль своему ребенку только потому, что отец отправил его на смерть?!
– Тогда что?..
– Я сказала, что ты решил жить один, отказавшись от семьи.
– Спасибо… – просипел Тор.
– Не обольщайся, Олег. Я поступила так ради сына, но если… – я навалилась на стол локтями, прожигая взглядом собеседника, – если ты дернешься в сторону Ромы, сделаешь хоть что–то, что ему навредит…
– У моего сына должно быть все самое лучшее, Ника. Школа, вещи…
– Хватит! Остановись, Тор! Я предупредила – без резких движений! От того, что Рома узнал о твоем существовании, его жизнь глобально не изменится. Смирись с этим, иначе…
– Иначе что? – темная бровь подпрыгнула, в зеленых глазах сверкнули опасные искры.
Пофиг. Сейчас мне терять нечего. Или договоримся о правилах на берегу, или…
– Лучше не нарывайся, Олег. У меня сохранилась переписка, скан твоего перевода. Если мы не найдем общий язык – начнется война…
– Мне не нужна война, Ника. Мне нужны вы с сыном…
– Сказал счастливый женатый мужчина, – хмыкнула я. – А ты потянешь гарем? Ммм? А что скажет прекрасная Диана, что из семьи Астахова? Скандал в благородном семействе! – цокнула языком и язвительно улыбнулась. – Нехорошо! Твой папа не обрадуется.
– С этим я сам разберусь…
– Разбирайся, только помни о том, что ты можешь рассчитывать только на общение с сыном.
– Мам, – услышав, что я открыла входную дверь, Ромка вышел из своей комнаты с планшетом в руках. Зеленые глаза, в точности такие же, как у отца, сканировали меня от макушки до пяток. – Все в порядке? Ты какая–то… встрепанная, что ли.
– Нормально, сынок. У тебя как дела?
Я бросила быстрый взгляд на планшет сына, на котором была открыта личная страничка Олега. Сын изучал биографию отца. Снова.
– Я это… читал.
– Вижу, – я вглядывалась в лицо Ромы, пытаясь уловить настроение, – ты хочешь о нем поговорить?
– Хочу.
Я прошла в гостиную и села на диван, а ребенок привычно улегся рядом, положив голову мне на колени. Это была наша семейная традиция: обо всем, что волновало, Рома предпочитал сообщать именно так.
– Давай поговорим. Что ты хочешь узнать?
– Если Тор – мой отец, то что будет дальше? – проворчал он, устраиваясь поудобнее. – Это что–то изменит?
– Давай для начала договоримся: ты примешь как факт, что Олег Торопов – твой биологический отец, – начала я, перебирая непослушные вихры сына, – и ты можешь общаться с ним, если захочешь, или проигнорировать его появление, если поймешь, что тебе это неинтересно. Рома, ты уже взрослый и сам принимаешь решения…
– А ты?
– А я буду рядом и поддержу тебя в любом случае.
– Дед говорит, что отец – не тот, кто... ну это… – смутился Рома, но вырулил из скользкой темы, – а тот, кто вырастил ребенка, воспитывал и был рядом.
– Он прав. Я тоже так думаю.
На какое–то время парень умолк, собираясь с мыслями. Все, что сегодня произошло, меняло нашу жизнь, но в какую сторону – пока непонятно.
– А какой он, Тор?
– Мне кажется, что тебе лучше самому узнать это, сынок. Я не могу быть объективной в оценке после того, что между нами произошло, – выдохнула, стараясь сохранять спокойствие. – Олег попросил договориться о встрече. Ты готов?
– Просил? Когда?
– Сегодня вечером мы поговорили.
– Класс! – радостно крутанулся мой непоседа, усаживаясь мне под руку. – Я готов, мам.
Глядя на сверкающие глаза сына, я пыталась разобраться с той неприятной зудящей болью, которая распирала грудь.
– Рома, я прошу только об одном… – слова давались нелегко, эмоции заглушали логику.
– Что? Говори, я все сделаю!
– Пожалуйста, пока не говори никому, кто твой отец. Хорошо?
– Почему? – на лице сына легко читалось сожаление и разочарование.
– Потому что…
Черт, как объяснить ребенку, что подобные перемены могут принести с собой проблемы, но при этом не напугать его? Я ощущала себя танцором на минном поле. Одно неосторожное слово – и последствия непредсказуемы. Секунды таяли, а я так и не ответила на вопрос, но, кажется, Рома все понял сам.
– Мам, у Тора есть жена. Диана. Я прочитал в интернете и видел ее фото.
– Да, есть.
– Но про детей я ничего не нашел, – выдавал полученную информацию сын. – Это так?
– Не могу ничего сказать. Я не в курсе, что творится в семье твоего отца.
– Ты думаешь, что мое появление может не понравиться его жене? – шепнул Рома, нервно стиснув руки. – Ты об этом волнуешься?
Да, я думала об этом. И не только о Диане. Как отреагирует все семейство Тороповых, если учесть, что у Олега в браке нет детей, а глава семейства однозначно причислил меня к категории «развлечений»? При таком раскладе внезапно появившийся бастард едва ли станет поводом для радости и гордости, скорее наоборот… А уж какие эмоции он вызовет у Дианы – можно было только предполагать, и от этого мне внезапно стало страшно. Серпентарий высшего света, за которым я до этого дня наблюдала издалека, гостеприимно распахнул свои золотые ворота.
– И об этом тоже, сынок. Семья твоего отца богата и знаменита…
– А мы бедные?
– Нет, не бедные. Не в этом дело, – я покрепче прижала сына к себе, инстинктивно желая защитить его от всех напастей. – Они едва ли обрадуются твоему появлению, поэтому давай сделаем так: хочешь общаться с отцом – делай это, но тихо и спокойно. И еще…
– Что, мам?
– Если к тебе будут подходить незнакомые люди и задавать вопросы про отца – молчи и не отвечай, договорились? Делай вид, что не понимаешь, о чем они говорят.
– Я понял. Можешь не волноваться. Деда всегда говорил, чтобы я был внимателен и осторожен при общении с незнакомцами, – серьезно кивнул мой удивительный ребенок. – Напиши Тору, что я готов встретиться завтра.
– Хорошо. Где?
– Может, в парке?
– Мне кажется, это хорошая идея, – кивнула, прикидывая время и условия встречи. – После работы отвезу тебя и буду рядом, пока вы общаетесь.
– Класс!
Рома пытался быть взрослым и серьезным, но восторг от предстоящей встречи хлестал через край, заставляя его глаза светиться от предвкушения.
И вроде все хорошо, и с возможной проблемой все стало понятно, но сегодня мне не работалось… Смотрю в одну точку, смотрю, смотрю…
– Ника, – Машка поставила передо мной стаканчик с кофе и присела на край стола. – Что с тобой? Уже час наблюдаю за тем, как ты медитируешь на картинку. Красиво, кстати…
– А?
Пальчик Машуни ткнул в экран моего компьютера, на котором изображен ирбис, он же – снежный барс, крадущийся по заснеженной горной тропе. Я решила сделать черновую версию по запросу Серковского–младшего, нащупать опорные точки для разработки эскиза его квартиры и подвисла.
– Да, красиво, – сделала глоток капучино и довольно зажмурилась: вкусно!
– Работаешь над новым проектом?
– Пока нет. Так, пристрелка… Прикидываю на коленке. Не думается мне сегодня, Маш. В голове – сквозняк.
– Зато наш босс головы не поднимает, – тихо хихикнула Зайцева, – работает, не покладая рук. Один за всех…
Словно услышав слова подруги, Марсов оторвал взгляд от бумаг, разложенных на столе и…
– Оу, пойду–ка я работать, – подхватилась Машка, – кажется, начальство не в духе. Брр, посмотрел, как будто выговор сделал.
В последнее время босс все чаще погружался в юриспруденцию: документы, которые появлялись на его столе, не имели ничего общего с договорами и дизайном. Неужели нас ждало возвращение блестящего адвоката на привычную арену? А как же мы? Радоваться бы, да не получалось. Если босс уйдет с поста директора, я точно напишу заявление по собственному. Ни за что не останусь в «АсТор» без надежного прикрытия. Кстати, о проблемах…
Сегодня с обеда август решил показать характер: поднялся резкий ветер, небо затянули темные тучи. Одновременно с первыми каплями дождя на телефон пришло сообщение.
Тор: Привет. Погода портится. Надеюсь, ты не отменишь нашу встречу?
Ника: Привет. До вечера еще много времени, нет повода для паники. Если что – встретитесь в помещении.
Тор: Хорошо. Скорее бы. Я скучаю.
Волнуется, ага. Понимаю. Хорошо, что в переписке нет агрессии, но это «я скучаю» мне категорически не нравилось. Хотелось бы надеяться, что фраза относилась только к сыну.
Я смотрела на косые дорожки дождя, которые ветер щедро рассыпал по стеклу и пыталась разобраться в своих чувствах. Тор… Мужчина из прошлого, отец моего ребенка. Женатый красавчик, который может изящным движением руки превратить мою жизнь в ад, что я к нему чувствую? Любовь? Пфф, я вас умоляю! Все, что было, выгорело дотла. Надеюсь… Во всяком случае, время и расстояние помогли погасить пламя любви, разгоревшееся в моей душе девять лет назад.
– Ой, мамочки! – пискнула я, возвращая фокус внимания в реальность. Покачиваясь с пятки на носок, передо мной стоял Марс. От пристального взгляда захотелось спрятаться под стол, но я взяла себя в руки. – Извините, Михаил Матвеевич, задумалась. Вы что–то хотели?
– У тебя все в порядке?
– М-м-м… да. Все под контролем.
– Ну хорошо, – бог войны прищурил синий глаз, – как скажешь, – и сменил тему. – Как дела с домом Серковских?
– Все идет по плану и даже чуточку быстрее. Завтра поеду туда с очередной проверкой.
– Ладно. Держи меня в курсе и… помни о том, что я сказал тебе сегодня утром. Не волнуйся.
– Не буду. Правда, все в порядке, только скажите, – я бросила взгляд на стол босса. Через прозрачные стены кабинета было видно, что он завален документами, непонятными отчетами, фотографиями, – вы не собираетесь уходить от нас?
Хорошо, что мои коллеги любят работать в наушниках и не слышат наш диалог. Сестры Семеновы параллельно с работой изучали английский, Гена Воронов слушал аудио–детектив, а Маша – любимые романтические баллады, которые помогали настроиться на творческий лад.
– Ты сейчас интересуешься как сотрудник или как женщина?
Босс подошел совсем близко. Тонкий аромат парфюма наполнил легкие, тихий голос плавил мозг. Ни одной дельной мысли! Черт, да все намного хуже: вообще нет никаких мыслей! Божечки, ну зачем я это спросила? Язык мой – враг мой! Как я должна ответить на этот вопрос? Надо как–то выкручиваться.
– Я вообще…
– Вообще – не считается, Ника, – недовольно бросил Марсов, оттолкнулся бедром от моего стола и пошел в сторону кабинета.
Кажется, обиделся. А что я ему могу сказать? Что он мне нравится, как мужчина? Есть такое, но сейчас нужно разобраться с Тором, внезапно свалившимся на наши с Ромкой головы. Сначала это, остальное – позже…
Через час Марсов вышел из кабинета со стильным портфелем в руках.
– Я по делам. По серьезным вопросам пишите, но не звоните.
– Хорошо, Михаил Матвеевич.
Ушел. В суд или на встречу с клиентами. Я покидала офис последней, но босс сегодня так и не вернулся. Оставалось скрестить пальцы на удачу, что Бог войны не оставит наш маленький коллектив.
К вечеру погода вернулась в норму. И пусть на асфальте сверкали зеркала луж, небо снова очистилось, солнце сияло в кронах деревьев. Среди зеленых листьев все чаще встречались желтые и палевые собратья, верные признаки близкой осени.
Папа всегда говорил: если что–то мучает, если какая–то мысль не дает покоя, ее нужно озвучивать, выпускать на волю Наше подсознание, интуиция мудрее и прозорливее рассудка, поэтому, пока Рома плескался в ванной, я позвонила родителям.
– Пап, привет.
– Никуся, привет, – после первого гудка отозвался суровый полковник. – Что случилось?
– Неужели что–то должно случиться, чтобы я вам позвонила? – решила обидеться я. – Может просто соскучилась по тебе и по маме?
– Я тоже соскучился, но давай сразу к делу. Могу на громкую поставить?
У нас в семье так заведено: делиться важными событиями, поэтому согласилась.
– Ставь, конечно.
– Никочка, дорогая, добрый вечер, – тихий голос отозвался в душе теплой волной. Моя мамуля прошла с отцом огонь, воды и медные трубы. Сколько раз она выхаживала своего любимого воина после ранений и травм, сколько часов провела у госпитальной койки – никто не знает. – Как дела, дочка? Как наш внук поживает?
– Все в порядке, – начала я, но услышала тихое папино хмыканье. Не верит, сомневается. Его интуиция – это нечто невероятное, сродни звериному чутью. Сергея Демидова не обманешь, поэтому нет смысла тянуть время. – Сегодня Рома познакомился со своим отцом.
– Я так и знал! – выдал папуля под аккомпанемент маминого оханья. В его голосе явственно прозвучал звук передергиваемого затвора любимой полуавтоматической винтовки: полковник настроился на серьезный разговор. – Как это случилось? Где вы встретились? На корте?
– Пап, ты меня пугаешь, – прошелестела я, чувствуя, как горло сдавливает спазм. – Откуда ты знаешь?
– Предчувствие сработало, дочка.
– Раз так, надо было позвонить мне и предупредить. Я могла бы отменить тренировку Ромы, и все…
– Ника, а тебе не приходило в голову, что ваша встреча неминуема? Рано или поздно она должна была состояться. Парень имеет право на общение с отцом, даже если тот – слабак…
– Сережа, ну что ты говоришь? – робко вмешалась мама. – Почему сразу слабак? Он многого достиг…
– Да плевать мне, чего он достиг! Ни один нормальный мужик не отправит мать своего ребенка на аборт! – да, мой отец такой категоричный. В его системе ценностей семья всегда была на первом месте. Вернее, делила первое место со службой Родине. Сделав пару шумных вдохов, папа запросил подробностей. – Как все прошло? Рома принял этого придурка?
– Сложно, пап. Сначала я подумала, что придется встать и уйти, но потом подтолкнула двоих к теме тенниса, на этом они и сошлись, – улыбнулась, вспоминая прошедшую встречу. – Тор предложил тренировать Рому, он ведь тоже левша. Посмотрим, что из этого получится…
– И тебя беспокоит…
Ох уж этот папа! Я перед ним – открытая книга.
– Да, именно то, о чем ты подумал, – кивнула я, забыв, что собеседники меня не видят. – Думаю, что факт общения Олега и Ромы быстро станет достоянием гласности, а там и факт родства вскроется, ведь сын – его копия. Торопов слишком популярен, постоянно на виду…
– Я тебя понял, дочка. Потребуется время. Сделаю пару звонков нужным людям, порешаем твою проблему, не беспокойся.
– Спасибо, пап, – я подошла к окну, любуясь ярким закатом.
– Никуша, ты приезжай к нам вместе с Ромой в эти выходные. На даче хорошо. Природа, свежий воздух. На озеро сходите, на конюшню к дяде Михею прогуляетесь. Папа шашлык приготовит, посидим, отдохнем. Правильно я говорю, Сережа?
Если мужчина – голова, а жена – шея, то моя мама – очень деликатная и заботливая шея: беспокоит мужа редко, но метко.
– Лида, о чем ты спрашиваешь? Конечно, пусть приезжает. И друзей своих пусть возьмет, – откуда–то издалека отозвался папа. – Нечего пылью в городе дышать.
– Пап, ты о каких друзьях говоришь? – осторожно поинтересовалась я.
– Обо всех, – как ни в чем не бывало отозвался настоящий полковник. – Места всем хватит, только заранее напиши, сколько вас будет. Я все подготовлю. И начальника своего пригласить не забудь.
– Марсова? – от неожиданности я чуть не села мимо стула.
– Ага, его. Или у тебя несколько начальников?
– Один, хвала Богам. Ты знаком с Михаилом Матвеевичем?
– Лично не знаком, но информацию собрал, – неохотно сообщил глава семейства. – Неужели ты думала, что я могу спокойно жить, не зная, с кем работает моя дочь? – я явственно представила, как отец ехидно прищурился. Гиперопека и безопасность – наше все! – Кажется, нам пора познакомиться.
– Пора? Почему? Что вообще происходит? – фыркнула я. – Пап, колись!
Настоящий полковник спецназа и «колись» по определению несовместимы, поэтому в ответ я услышала тихий смешок и короткое: – Угу, размечталась.
Из коридора донесся звук открывающейся двери: Рома вышел из ванной и встал в проеме с явным намерением обсудить события этого дня.
– Ты приезжай, Никуся, тогда и поговорим. Привет, внук! – ну и слух у моего отца!
– Привет, деда! Как ты? Как бабуля? Я соскучился!
– Вот! – радостно подхватила мама и припечатала. – Я же говорила, что нам нужно встретиться! Значит так, Ника, ждем вас в эти выходные. Отказ не принимается! С друзьями или без них – тебе решать.
Огромный белый купол теннисного центра виден издалека, звуки ударов по мячам похожи на выстрелы. Я втиснула машинку в щель, которая осталась между неповоротливыми внедорожниками, и вошла в «Румянцево».
– Вероника Сергеевна, – администратор приветливо улыбнулась. – Рома еще на корте, до конца тренировки двадцать минут. Вы пройдете или тут подождете? Предложить вам чай или кофе?
Так, кажется, начинается. С чего вдруг девушку прорвало на излишнюю любезность и предупредительность?
– Хочу посмотреть на тренировку…
– Да, конечно.
Она нажала на кнопку, и створки турникета подсветились зеленым цветом: проход в зал открыт.
Первый корт. Я прошла вдоль бортика и села на кресло, оказавшись за спиной сына.
– Привет, – Олег заметил меня первым, следом отреагировал Рома.
– Мам, хорошо, что ты пришла. Посмотри, как классно мы играем!
То, что ребенок был доволен и счастлив, я поняла сразу. По свободной позе, улыбке на лице и сияющим глазам. Своего парня я считывала моментально.
– Вижу, сынок. Играй, не отвлекайся.
Я сидела напротив Олега и, помимо воли, внимательно его рассматривала. Одетый в футболку и спортивные шорты от известного бренда, с растрепанными волосами, он выглядел… Ммм… Если оставаться объективной, то Тор до сих пор обаятелен и привлекателен, магнит для женщин, а девять лет добавили ему харизмы и жесткости. На правой ноге, от колена до щиколотки, белели многочисленные тонкие полосы шрамов, следы операций после сочинского ДТП. Похоже, он не приукрасил, говоря о том, что врачи собирали его ногу по частям.
– Ника, ты меня отвлекаешь… – пока Рома отдыхал на минутном перерыве, Торопов подошел к трибуне. – Слишком пристально смотришь…
– Не придумывай себе лишнего, Олег, – моментально отозвалась я. – Ты стоишь напротив меня, поэтому попадаешь в поле зрения. Когда поменяетесь с Ромой местами…
– Уже не поменяемся, осталось слишком мало времени.
– Ну и хорошо. Не теряй его даром, – я демонстративно достала из сумки рабочий планшет, вытащила стилус, – а я пока поработаю.
– Ты все такой же трудоголик, Ника…
Да, так оно и было. Любимая работа не казалась мне тяжелой и унылой. Дизайн – это творчество, полет души, расправленные крылья фантазии. Я болела своим увлечением и даже в сочинском санатории, находясь в состоянии апатии и усталости, воплощала в жизнь новые образы. Дизайн «штормового моря» появился именно в то время.
– Тор, играем? – ворвался в мое сознание голос сына. – Мяч!
Восстановиться за одну минуту – для меня это было нереально! Но именно такая способность к быстрому возврату в норму – обязательное условие для профессиональной игры в большой теннис. Мой сын это умел. Наследственность от папы, не иначе! Собирая с корта разбросанные яркие мячи, отец и сын тихо переговаривались.
– Мам, это было классно! – Рома купался в счастье, как дельфин – в прозрачных морских волнах. Он убрал ракетку и бутылку с водой в рюкзак и забросил его на плечо. – Тор все хорошо объяснил, не то, что Иван Ильич, который все время орал и ругался. Теперь у меня получается отличный форхенд!
– Не только отличный, но и стабильный, – ввернул Олег. – Ром, ты молодец! Захочешь – сможешь сделать карьеру в большом спорте, – он взлохматил шевелюру впередиидущего сына, – а если нет – сможешь просто получать удовольствие от игры.
После слов отца сын выкрутил радость на максимум, засияв не хуже новогодней елки. Мда… если Тор откажется тренировать Рому, то подобрать ему замену будет трудно.
– Ника, а давайте вместе съездим в ресторан и поужинаем? – теннисисты одновременно вышли в холл. У обоих – влажные недосушенные волосы, и эта дурная привычка, судя по всему, у них тоже была общей. – Уверен, что наш парень голодный.
Вот так выкручивает. Не «сын», а «наш парень». Обходит острые углы, но мелкими шагами приближается к заветной цели, да еще меня втягивает в эту игру. Тор – упрямый, как бык, как его мифический тезка.
– Нет, Олег. Никаких ресторанов, – я была настроена категорично. – Никаких публичных мест. Вы поиграли, пообщались. Достаточно. Помни уговор, не заставляй жалеть о том, что я согласилась на ваши встречи.
Я страховалась, изо всех сил пытаясь отсрочить неизбежное, но закон Мерфи работает без осечек: если что-нибудь может пойти не так, оно пойдёт не так.
Ага, именно…
– Олег Павлович, приветствую, – на широком крыльце мы лоб в лоб столкнулись с директором центра. – Какими судьбами? Меня не предупредили, что вы приедете… – глубоко посаженные темные глаза мужчины перебегали от Тора к стоящему рядом Ромке. – Это кто у нас такой симпатичный?..
Катастрофа, фиаско, а если проще – полный пи..дец. Директор не был гением, но и дураком – тоже, потому легко сложил два и два. Его глаза вспыхнули неконтролируемым восторгом, а я четко уловила тревожный момент: первый камешек покатился по склону горы. Еще не страшно, но он – предвестник лавины.
– Я заехал поиграть, так что нет повода для беспокойства, – Олег закрыл спиной меня и сына и легонько подтолкнул в сторону парковки, удерживая внимание чиновника на себе. – Этому центру требуются серьезная материальная поддержка. В ближайшее время я свяжусь с вами, чтобы обсудить детали.
Он появился внезапно, возник за спиной. Схватил меня за талию и крепко прижал к себе. Я действовала на рефлексах: слегка отклонилась вперед и с размаха ударила нападавшего затылком по лицу.
– Ссс.. – раздалось над ухом.
Разворот, удар коленом в пах!
– Твою… – просипел Берсерк, складываясь пополам. – Ты что творишь?
Я сделала пару шагов в сторону и замерла, разглядывая поверженного противника. Ежики курносые! Ну как так?!
– Это ты творишь! Совсем с ума сошел?! Со спины напал и думал, что я в обморок шмякнусь? Или завизжу, как девчонка, увидевшая мерзкую лягушку? А может, на шею тебе брошусь и целовать начну от радости, что ты меня лапаешь?
– Последний вариант мне нравится… - донесся в ответ то ли шепот, то ли выдох.
Андрей Серковский стоял согнувшись, упираясь руками в колени. Воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы, на крепких предплечьях четко прорисовывался рельеф набухших вен, окаменевшие мышцы бугрились под тонким хлопком белой футболки.
На практике после применения такого приема женщина получала время на побег, но я не собиралась покидать поле боя. Тьфу, то есть стройку, которой руководила.
– Ты это, дыши давай… – я обошла вокруг царевича, пытаясь прикинуть последствия самозащиты. На его лбу, ровно посередине, алело яркое пятно. Не целясь, я попала в десятку.
– Лучше бы ты яйца Фаберже разбила, – фыркнул Андрей, постепенно приходя в себя и встряхиваясь, как собака после дождя.
– Приводи Фаберже, я и с ним разберусь, – на всякий случай встала подальше, чтобы длинная сильная рука не смогла меня захватить и призвать к расплате, – или яйца его приноси, мне без разницы.
– Сумасшедшая…
– Сам такой.
Ну вот и поговорили. Я только что нанесла нетяжкие телесные повреждения сыну Императора и обменялась с ним парой колкостей. Мужчине, который привык получать от жизни все и всех, не напрягаясь и не заморачиваясь. Кто молодец? Я молодец! Интересно, за подобное увольняют или четвертуют на главной площади с последующим сожжением останков?
– Мне, между прочим, еще детей делать нужно, – раздался над моим ухом голос Берсерка. Теперь он стоял сбоку. Я задумалась, а он снова подкрался, только провел работу над ошибками. – Но уже не уверен, что у меня получится… Ты не Ника и даже не Афина, нет, – продолжал клевать мой мозг Серковский–младший. – Ты – Энио, богиня неистовой войны.
– Буду считать это комплиментом, Берсерк. Папе передам. Думаю, он будет рад такому отзыву.
– Ты знаешь про Берсерка? – я обернулась, услышав нотки изумления в голосе собеседника. – Откуда?
– Слухами земля полнится, Андрей Георгиевич. Вы слишком известны в широких кругах и катастрофически популярны среди дам, – я поправила воротник блузки и направилась к лестнице. – А что касается детей…
– … я все–таки надеюсь, что с этим проблем не возникнет, богиня, – подхватил мою интонацию царевич. – Уверен, что буду самым лучшим отцом для своего ребенка… А еще лучше – для детей. Двоих хочу, мальчика и девочку…
– Позвольте уточнить, – с первого этажа раздался голос, от которого мои ноги моментально подогнулись. Покачнувшись, я ухватилась за поручень лестницы и моментально почувствовала за своей спиной широкую грудь Берсерка. Он страховал, был рядом. – Андрей, я правильно понял, что эта девушка носит твоего ребенка? Мы с твоей мамой можем начать подготовку к появлению внука или внучки?
В центре холла стоял Георг Серковский собственной персоной. Император прибыл. Элегантный, спокойный, лишь в глазах цвета грозового неба пробегали опасные всполохи. Услышав о беременности, я автоматически прикоснулась ладонью к животу, а потом шумно выдохнула.
– Нет, отец. Ника еще не беременна, – отчитался Берсерк, придерживая меня за талию. – Но она непременно станет моей любимой, а там и до детей дело дойдет…
Я закатила глаза. Что?! О чем сейчас говорят эти небожители? Какая беременность? Что за дурдом творится вокруг, и как меня угораздило оказаться в этой теме? Остановите землю, я сойду!
– Папа, ты напугал Нику, – сердито фыркнул Андрей, железной рукой вцепившись в мой бок. Ей–ей, синяки останутся! – Надо было сделать вид, что ты ничего не слышал…
– Напугал? – Император задумчиво потер идеально выбритый подбородок. – Это едва ли. Судя по твоему потрепанному виду, сынок, Ника не относится к робким девицам и вполне способна постоять за себя.
– Это точно. Она отлично умеет бить по тарелкам, – он понизил голос до шепота и выдохнул мне в ухо. – И по яйцам тоже…
– Прекрати! – постаралась ткнуть царевича локтем в бок, но он был настороже и успел заблокировать выпад. – Хватит! Что ты несешь?! Какие дети?!
– Маленькие, Ника. Они пахнут молоком и чем–то сладким, – его голос внезапно сорвался в хрип, пальцы пробежали по моей руке. В ответ табун огненных мурашек бросился врассыпную по моему телу. – И еще они очень симпатичные, потому что у них будут твои красота и шарм и моя… ммм…
– Наглость? Гордыня? – я ехидно накидывала варианты. В конце концов, если двое Серковских прикалываются, то и мне не имело смысла падать в обморок.
– Остановимся на силе духа и целеустремленности, – выдал царевич.
– Ника, ты сбега́ешь? Боишься? – Барс ухватил меня за локоть, когда я была в прихожей.
– Вот еще… Чего тебя бояться? – фыркнула я и толкнула входную дверь, царевич шел следом. Утренний дождь превратился в ливень, по водостокам бежали бурные реки. Стихия разыгралась не на шутку. – Не мог полчасика подождать, пока я в офис не вернусь! Сейчас все тоннели затопит, Варшавка превратится в озеро. Моя подводная лодка на техосмотре, а «Тиида» нахлебается воды в первой же луже.
– Ненавижу ждать, Ника. Умею, но не люблю.
– А я не к тебе, а к дождю обращаюсь, – отмахнулась от навязчивого собеседника, который сейчас стоял слишком близко. Царевич удивленно хмыкнул и посмотрел в небо. Искал там ответ Вселенной на мой монолог?
– Андрей, а может ну ее нафиг, эту химию? Найди себе другую и устраивай с ней химические опыты. Вдруг получится формулу философского камня узнать, или эликсир бессмертия, а я пойду своей дорогой…
– Хочешь снова поговорить об этом? – фыркнул в мои волосы Барс. – Хорошо, давай поговорим, – его руки оказались на моих плечах. – Нет, Ника, никуда ты не пойдешь, – он развернул меня к себе лицом. – Как видишь, сама природа против, поэтому первое свидание начнется здесь и сейчас…
– Ты с ума сошел? – я трепыхнулась, чувствуя, что наши тела разделяет лишь одежда. Барс был слишком близко. – Тут кругом камеры. Хочешь устроить шоу для охраны?
Насчет камер я не шутила. В самом доме и на крыльце с разных сторон нам противно подмигивали красными индикаторами десятки глаз.
– Тебя только это смущает?
Не дожидаясь ответа, Андрей достал телефон, быстро набрал нужного абонента. «Отключить внешний периметр до особого распоряжения» – это то, что я поняла, остальное – техническая тарабарщина. Он не успел завершить звонок, как красные глаза погасли.
– Так лучше?
Я молча кивнула, ощущая себя маленькой планетой, захваченной гравитационным полем планеты–гиганта. Медленно, но неумолимо меня притягивало к Барсу… Любопытство? Желание? Та самая пресловутая химия, или все силы сразу объединились против меня? Папа всегда говорил: интересно – изучай, скучно – уходи. Мне было интересно узнать, что за тигр этот Барс, и я пристально посмотрела на мужчину.
Оказалось, что в серый цвет радужки вплавлены маленькие золотистые искорки, обрамляющие зрачок, и сейчас они медленно исчезали, поглощаемые тьмой. Тонкий короткий шрам на скуле, едва заметный. Длинные темные ресницы, которым позавидовала бы любая женщина. Нос с едва заметной горбинкой и изящными крыльями, губы… М-м-м.. нет, губы я разглядывать не буду, потому что они – чистое искушение. Идем дальше… Темные волосы лежат мягкой волной, небрежно разбросанные умелой рукой стилиста. Или это удачная стрижка выгодно подчеркивает красоту шевелюры? Я ткнулась лбом в твердую грудь и сделала глубокий вдох, изучая запах мужчины. Снег. Колючий, хрустящий от мороза, рассыпающийся миллиардами острых, идеальных, сверкающих снежинок. Запах озона смешивался с дымом костра. Тепло и лед, жизнь и смерть, приправленные тонким ароматом сандала.
– Ника, – голос Андрея звучал хрипло. – То, что ты сейчас делаешь, можно считать прелюдией к соблазнению…
– Ничего подобного, я просто рассматриваю тебя, – как трудно скрыть волнение и подрагивающие руки. – Разве нельзя?
– Можно, только осторожно, – Барс вжался в меня бедрами, чтобы стало понятно, о чем идет разговор. Да уж, осторожность мне не помешает!
– Откуда у тебя этот шрам? – я коснулась пальцем скулы и взвизгнула от неожиданности, когда большая кошка попыталась ухватить мой палец губами. Не успел.
– Следствие глупых поступков. Давно было, вспоминать неохота, – буркнул Андрей. – И как я тебе? Нравлюсь?
Ответить «нет», когда перед тобой стоит образец мужественности и лучший представитель альфа–самца, было бы верхом идиотизма, поэтому пришлось признать очевидное.
– Нравишься.
Дождь звонко барабанил по крыше. Боги пытались достучаться до моего мозга, затуманенного опасной близостью мужчины. На миг придя в себя, я дернулась в сильных руках.
– Нужно позвонить на работу, сказать, что задерживаюсь из–за непогоды. Наверное, меня уже потеряли.
Золотая рыбка и Берсерк в одном флаконе – то еще чудо природы.
– Марс, Ника сейчас в нашем доме, – раздалось над ухом. – Да, приехала с проверкой. … Конечно я привезу, на своей машине ей уже не добраться. … Да, отвечаю головой. Все, пока. На связи, – Андрей нажал на красную кнопку и снова убрал телефон в задний карман джинсов. – Вот так. Теперь успокоилась?
Вжик-вжик-вжик,
Уноси готовенького!
Вжик-вжик-вжик,
Кто на новенького?
Мелькнуло в моей голове. Крыть было нечем. Интересно, для этого мужчины есть хоть что–то, что ему не по силам?
– Ты знаком с Марсовым?
– Угу, – фыркнул Серковский–младший мне в волосы. Кажется, сегодня он меня занюхает до дыр, как, впрочем, и я его. – Ты хочешь о нем поговорить?
Нет, не хотела и не собиралась. Любопытно, конечно, но не сейчас. От нашей близости, от ощущения кокона из тепла, заботы, внимания и желания начинал плавиться мозг, слабело тело, внизу живота разгоралось опасное пламя. Мне срочно нужно было отвлечься на что–то нейтральное, безобидное.
"Мам, я в шесть вечера с Тором на теннис, потом он отвезет меня домой" написал Рома.
У сына летние каникулы. День он проводит в летнем пришкольном лагере, а вечернее время отдает любимому спорту. Мой парень – гений, так сказала психолог, которая тестировала его перед тем, как принять заявление о зачислении в первый класс. Еще бы ему не быть гением! Я, бабуля и дед дарили ребенку любовь, предоставили возможность заниматься тем, что интересно.
Хоккей и борьба не зашли, хотя мой отец настаивал на том, что мужчина должен, просто обязан уметь защитить себя и свою женщину. Думаю, эта тема еще всплывет в жизни Ромы, а пока – большой теннис. Увлечение для души и тела.
– Хорошо, Ром. Ты держи меня в курсе, ладно? – я придерживала телефон плечом, наводя порядок на рабочем месте. – Напиши, как приедете в «Румянцево» и когда будете выезжать домой.
– Да, мам. Хорошо. Конечно, – счастливо отрапортовал сын. – Будем на связи.
Я сегодня хорошо потрудилась: дизайн для квартиры Серковского–младшего на тему снежного барса, проработала концепцию дизайна виллы одного чиновника из правительства Москвы. Роскошный особняк, расположенный на берегу озера Комо, что в солнечной Италии, будет оформлен в стиле фьюжн. Не самый лучший выбор, но хозяин – барин. Пусть будет фьюжн.
Марсов тоже работал, и, как я подозреваю, это были материалы адвокатской практики. Один из листов, что лежал на столе… Я не подглядывала, просто увидела и прочитала. Это были результаты судмедэкспертизы. Мой босс… неужели он все–таки нас оставит? Несколько раз, отрываясь от экрана ноутбука, я встречалась с ним взглядом. О чем он думал? Планировал нашу субботнюю встречу?
«Ника, я уже подъехала. Жду тебя у выхода.» Сообщение от Лизы прилетело на телефон, когда я спускалась в лифте. Ну и отлично! Однако, быстро покинуть здание не получилось.
– Иди за мной, Демидова! – прошипела дама, едва двери распахнулись. Она караулила меня на выходе в холл. – Быстро!
Я окинула незнакомку быстрым взглядом. Маска, я тебя знаю! Высокая, почти на десять сантиметров выше меня. Брюнетка с карими глазами олененка Бэмби, стройная, как тростинка, с четвертым размером груди, она уверенно, не оглядываясь, шла по одному из узких коридоров. Пройдя несколько десятков метров, я остановилась.
– Куда мы идем? Я спешу. Что вам от меня нужно, Диана?
Да, передо мной была жена Торопова, красотка Диана, в девичестве – Астахова, если верить интернету.
– Мне нужно, чтобы ты и твой недомерок исчезли из жизни моего мужа! – прошипела брюнетка. – Как пришли из ниоткуда, так и сгиньте в никуда! Ты меня слышала? Олег – мой, и я никогда его не отдам! Ты – безродная хабалка, а твой босяк никогда не будет носить фамилию Торопов!
Красотка? Нет, я ошиблась. Кобра. Холодная, с колючим взглядом и длинными алыми ногтями.
– Успокойся, мне не нужен Олег, совсем не интересен. И не хами, это портит цвет лица и добавляет морщин, – я поправила сумку и оглянулась. Коридор, куда меня завела Торопова, заканчивался тупиком и был безлюден. Не страшно, но неприятно. – Я не собиралась знакомить его с Ромой, так получилось. Это была случайность. И я не настаиваю на их общении, решение принимает Олег, так что с ним и разбирайся. Он – отец, имеет право быть рядом с сыном, и эта возможность у него есть. Еще вопросы?
– Собираешься через мальчишку залезть в наше семью? Хочешь занять мое место?
– Нет. Олег – не мужчина моей мечты, поверь. У нас был короткий роман, который давно закончился. Я для себя поставила точку, но своими истериками ты легко можешь превратить ее в многоточие.
– Если ты…
– Значит так, – я прервала кобру и сделала шаг вперед, заставив Диану отступить. – Услышь меня, чтобы не возникло проблем в дальнейшем…
– Угрожать мне вздумала? – прищурила глаза Торопова. – А ты не боишься?..
– Я не угрожаю и не боюсь, это предупреждение. Я не хочу войны, Диана. Общение Олега с сыном безопасно для тебя и для всей вашей семьи. Но если ты хоть пальцем тронешь ребенка, причинишь ему боль или вред, то я за себя не ручаюсь. И это не простые слова...
– Да я… мой отец…
– Знаю, но и я не хабалка и простушка, какой ты меня считаешь. Давай не будем доводить ситуацию до крайности. Я тебя услышала, надеюсь, что и ты меня – тоже. Мне пора, так что пришло время прощаться.
Не обращая внимания на шипение и фырканье собеседницы, я направилась в сторону выхода. Меня ждала Елизавета Серковская.
– Вероника Сергеевна, подождите, пожалуйста, – у двери–вертушки меня догнала девушка со стойки ресепшн. – Вам просили передать, – она протянула маленький черный брелок.
Точно! Я совсем забыла, закрутилась с делами. Это ключи от моей «Тииды», которую люди Барса перегнали к офису. Спасибо царевичу!
Черный Майбах мигнул фарами, едва я вышла на крыльцо. Да уж, это вам не на такси в булочную ездить. Времена меняются, понты калибруются. Водитель предупредительно распахнул пассажирскую дверь, и через миг я оказалась в прохладе и роскоши Мерседеса.
– Привет. Извини за задержку, так получилось…
– Нормально, это работа, – улыбнулась Лиза и обратилась к водителю. – В «Парадиз», Коля.
Горячий кофе, горячий мужчина… Мысли, чувства, эмоции, желание. Все в моей жизни внезапно встало с ног на голову, а причина тому – появление Тора.
– Ника, ты слишком громко думаешь, – Серковский–младший сел напротив и сканировал меня нечитаемым взглядом. Мужчина – контроль, хозяин положения. Кто не понял этого сразу – сам виноват. – Расслабься, отдыхай.
Маленькая белая чашка с эспрессо в мужских руках казалась детской игрушкой, а я вспомнила вкус его губ во время поцелуя. Того самого, что случился на крыльце императорского дома. Вкус эспрессо.
– Когда много мыслей, они сталкиваются друг с другом и со стенками черепной коробки, отсюда громкие звуки, а я отдыхаю. Пытаюсь…
Горячий раф со вкусом соленой карамели – отдельное блюдо, достойное внимания. Делала маленькие глоточки, растягивала удовольствие. Смаковала сочетание тонкого вкуса сиропа и кофейных зерен, мягкость сливок. Рассматривала сидящего напротив мужчину также пристально, как и он – меня. Я не спешила и не боялась играть в «гляделки», наоборот – любила. Взгляд в глаза – это вызов, шанс обратить на себя внимание, а уж во что это может перерасти, лучше не думать. Любые отношения начинаются с первого взгляда.
Барс – вещь в себе, это точно. На мою фразу он улыбнулся. Не губами, глазами цвета ртути. Золотистые точки, окружающие зрачок, стали ярче. Красиво…
– Расскажи о себе.
Сама от себя не ожидала подобной просьбы, царевич тоже удивился и лениво приподнял бровь.
– Что тебя интересует, Ника?
– То, чего нет в интернете, Андрей. О себе, как об обычном человеке.
– Об обычном… Хм, – он словно специально тянул время, задумчиво крутил в руках пустую чашку, еще хранившую аромат крепкого эспрессо. – Хорошо, но у меня есть условие…
Ну начинается! Царевич в своем любимом амплуа контролера и диктатора. Может я и правда громко думаю, потому что Барс успел перехватить мою руку, лежавшую на столе, накрыл ее горячими пальцами.
– Ника, я предлагаю обычную прогулку, – большая кошка продемонстрировала идеальные белые зубы в широкой улыбке. Белый, пушистый, ага. Почешешь за ушком – услышишь тихое мурлыканье, если до этого тебе не откусят пальцы… по самый локоть. – Готова?
В принципе – да. Я сыта, погода хорошая, Рома с отцом, поэтому pourquoi pas, как говорят французы. Почему бы и нет?
Нам не удалось покинуть «Парадиз» незамеченными: едва оказавшись в большом зале, Андрей, словно магнит, притянул к себе внимание присутствующих дам и их кавалеров. Высокий, харизматичный, красивый, упакованный в дизайнерский черный костюм, и я, идущая рядом, в обычных джинсах и белой рубашке. Дельфин и русалка… не пара.
– Не нервничай, пернатая, – на глазах у изумленной публики царевич положил мою руку на сгиб своего локтя, по залу тут же прокатилась волна шепотков. Все увидели всё. И пофиг! Я расправила плечи и улыбнулась.
– Все в порядке.
Восьмой час вечера. По проспекту медленно течет река машин, то и дело мигая красными стоп–огнями, жаля соседей короткими звуками клаксонов, а мы свернули в небольшой сквер, расположенный неподалеку от ресторана. Свет фонарей смешивался с мягкими лучами закатного солнца, жара спала. Идеальное время для романтической прогулки.
– Что тебе рассказать, богиня?
– Все!
– А что взамен?
– Выключай бизнесмена, Барс. Сам сказал, что мы просто гуляем, а сейчас пытаешься заключить сделку, – фыркнула, сквозь ресницы рассматривая спутника, такого сложного, заморочного, но безумно интересного. – Итак, я слушаю…
– Я… Черт, я даже не знаю, о чем тебе рассказать, Ника. Давай поступим иначе: ты задаешь вопросы, а я на них отвечаю. Как тебе?
– Хорошо. Тогда начнем с детства…
– Мы сутки гулять будем? – подколол Барс. – А спать когда?
– Успеем. Расскажи, почему ты занялся стендовой стрельбой и скалолазанием?
– А ты умеешь слушать, Ника.
– Умею. А еще я умею не отвлекаться от темы…
– Со стрельбой все просто. Настоящий мужчина должен уметь пользоваться оружием и стрелять, желательно – метко. К тому же на стенде всегда можно посоревноваться…
– Ага, Барс любит занять самую высокую вершину, верно? – я ответно уколола царевича, получив в ответ улыбку. – Мальчики такие мальчики, вечно выясняют, кто сильнее…
– Быть лучшим – задача настоящего мужика, Ника. А что касается скалолазания – это адреналин в чистом виде. Представляешь ощущения, когда без страховки висишь над пропастью? Над головой – небо, под ногами – пустота, пальцы впиваются в камень, не давая телу упасть…
– Жуть какая, – я передернула плечами, на миг представив картинку. – Без страховки? Почему? Тебе жить надоело? Ведь если сорвешься, то это верная смерть… Подожди… – какая–то мысль постоянно убегала, не давая поймать себя за хвост. Вот же, совсем рядом… Как он однажды сказал: следствие глупых поступков. Давно было… – Ты уже падал! – в шоке от открывшейся истины, я резко остановилась и повернулась к Барсу. – Твой шрам! – палец пробежал по тонкой белой полоске на скуле. – С ума сойти!
– Ты слишком внимательная, Ника, – нахмурился царевич, но не отошел в сторону и не убрал мою руку от своего лица. – Слишком…
– Рома, мы в субботу едем да дачу.
Пока сын разбирал рюкзак с формой, закидывал ее в стирку и нажимал нужные кнопки, я с ногами устроилась на широком подоконнике, оборудованном мягким сиденьем. С нашего этажа открывался прекрасный вид на город. Солнце почти зашло, разбросав по темному небу последние редкие лучи, подсветив край горизонта нежным розовым цветом. Сумасшедший день подходил к концу.
– Хорошо, мам. Это здорово! Я соскучился по бабуле с дедом.
Я тоже соскучилась по тишине, покою, сильному плечу отца, его мудрому взгляду и по маме, ласковой и нежной, но несгибаемой. Звонок домофона отвлек меня от пассивного созерцания.
– Курьер. Откройте, пожалуйста.
Странно. Я пошуршала по закоулкам своей памяти и не нашла ничего о вечерних покупках, но дверь открыла.
– Ром, ты что–то заказывал?
– Неа, – отозвался сын с лоджии, где развешивал на просушку выстиранную форму. – Мне ничего не нужно.
Такого я точно не заказывала! Открыв дверь, я увидела огромную корзину белых роз, рядом стоял молодой мужчина в зеленой униформе службы доставки.
– Распишитесь, пожалуйста, в получении, – он протянул планшет с бланком заказа и стилус.
– Простите, а можно уточнить: кто сделал заказ? Тут нет никакой записки или карточки…
– К сожалению, не могу ничем помочь: отправитель пожелал остаться анонимным.
Я расписалась и отпустила запыхавшегося курьера.
– Ничего себе! – присвистнул Рома, вернувшись с лоджии. – Вот это я понимаю! Настоящий мужской подарок!
Картину «Бурлаки на Волге» помните? Вот! Это про меня! Пыхтя, я протащила корзину в центр гостиной и села на диван. Сколько тут роз? Двести? Пятьсот? Сын ходил вокруг "мужского подарка", словно тот был летней версией новогодней елки. Нежный аромат цветов постепенно заполнял квартиру.
– Ма, как думаешь, от кого это?
– Понятия не имею, Ром. Ни карточки, ни записки…
– Тор прислал?
– Все может быть, не знаю.
Как бы то ни было, но мы с Тороповым установили «водяное перемирие»: он общался с сыном без ограничений и без помех с моей стороны, поэтому этот вариант дарителя казался вполне возможен. Были еще две кандидатуры на эту роль: царевич и мой начальник, но насчет последнего меня терзали смутные сомнения. С чего бы ему активироваться столь внезапно после четырех лет тишины и исключительно дружеского общения?
Покрутившись вокруг розового фонтана, ребенок ушел в свою комнату и включил планшет: традицию смотреть любимый сериал перед сном никто не отменял, а я доработала дизайн снежного барса. Белое цветочное облако подкинуло оригинальную идею, которая отлично вписалась в концепцию гор и снежных шапок.
Утро встретило меня… Ох, как оно меня встретило! Не успела выйти из подъезда, как знакомая красная ламборгини приветливо мигнула фарами.
– Привет, пернатая, – Серковский–младший распахнул пассажирскую дверь и вручил мне стаканчик с горячим кофе. – Доброе утро.
Я автоматически приняла бумажный стакан с известным логотипом и задумалась. Как интересно… судя по температуре напитка, он приехал только что. Ламба, конечно, крута, но не настолько, чтобы иметь встроенную микроволновку, а это значит… Бред какой–то… Или Барс знал о времени моего выхода из квартиры с точностью до минуты, или… согревал кофе в руках, что ли? Он следит за мной? Этот мужчина сводит меня с ума!
– Что–то не так? – улыбка сошла с его лица, серые глаза стремительно темнели. Злится? Волнуется?
– Все в порядке. Давно ждешь? – я устроилась на сиденье и пристегнулась.
– Нет. Только подъехал, и сразу тебя увидел. А в чем дело?
Не верится… Еще немного, и я стану неврастеничкой и истеричкой. Та еще перспектива. Пора начинать пить успокоительные: я уже не вывожу ситуацию…
– Ни в чем, просто не ожидала тебя здесь увидеть, – и почему я не удивлена, что в стакане оказался любимый раф? Правда, в этот раз он был цитрусовым, а не карамельным, как вчера в ресторане. Оценив напиток на вкус, пришлось признать очевидное. – Спасибо, очень вкусно.
Дьявол кроется в мелочах, так? А истинная забота проявляется в запоминании мельчайших деталей, но сейчас меня это напрягало, а не радовало. Я чувствовала себя в кольце из красных флажков, расставленных умелой рукой загонщика. Скоро охотник выйдет на точку стрельбы и раздастся выстрел.
– Ника, я хотел тебя пригласить на свидание. В субботу…
– Извини, Андрей, но в субботу меня не будет в городе. Давай перенесем встречу на другой день, – иногда молчание напрягает больше слов, и сейчас как раз тот случай. Он ни о чем не спрашивал, лишь пальцы выбивали на руле быстрый ритм. Непрозвучавший вопрос висел в воздухе подобно грозовой туче, и я решила открыть карты. – Мы с Ромой поедем к родителям на дачу.
– На дачу… Это которая в Тверской области?
А чему я, собственно, удивляюсь? Барс сам признался, что собрал по мне всю доступную информацию.
– Да.
– Хорошо, я понял.
– Да, конечно, в силе. Проснемся, позавтракаем и будем выезжать, – я вгляделась в глаза Михаила. Синие, яркие, теплые. – Только без спешки, хорошо? И тебе, и мне нужно выспаться.
– Я так плохо выгляжу?
Голос хриплый, тихий. От уставшего босса веяло надежностью и теплом, так и хочется… Ох! Мы сейчас на парковке для сотрудников холдинга, у всех на виду, поэтому приходилось сдержать порыв дотронуться до Михаила.
– Не плохо. Ты просто устал, вымотался. Отдыхай, – я щелкнула брелоком, в ответ «Тиида» мигнула фарами и отключила блокировку салона. – В одиннадцать удобно будет выехать? Не рано?
– Пернатая, я каждый день просыпаюсь в шесть утра, даже в выходной, – улыбнулся Марс и легонько щелкнул меня по носу. – Так что до одиннадцати я успею не только позавтракать, но и поработать.
Еще один жаворонок–трудоголик! Лично я люблю поваляться, понежиться в теплой постели, полистать новостную ленту в телефоне, а потом медленно, шаркая тапками по ламинату, шла на кухню. Полноценная жизнь начиналась только после чашки кофе: только аромат арабики заставляет мой мозг просыпаться. Все, что происходит до этого – стадия «поднимите мне веки».
– В одиннадцать я буду у твоего подъезда, – поставил меня перед фактом Марсов, открывая водительскую дверь, на мой писк–возражение отреагировал моментально. – Ника, согласись, что ехать на двух машинах глупо, поэтому поедем на моей.
– Хорошо, Миша. Пусть будет так. До встречи.
Суббота! Наконец–то! Открыла глаза и зажмурилась от удовольствия: настроение прекрасное, сквозь щели плотных штор пробиваются солнечные лучи, воздух спальни напоен розовым ароматом. Интересно все–таки, кто отправитель?
– Ма, ты встала!? – то ли вопрос, то ли утверждение… Ромка сидел в гостиной и смотрел какой–то японский мультик, подключив наушники к плазме. – Я уже позавтракал и собрал вещи. Догоняй.
В свои восемь мой сын уже вполне самостоятельный: не будет ждать восстания машин, то есть пробуждения сонной меня, но сам разогреет сырники, молоко, сделает себе какао и позавтракает. Самообслуживание, удобно. Мой отец его приучил к этому: – Парень, ты растешь, а значит нужно отрываться от маминой юбки.
Времени всего девять, на завтрак и сборы есть два часа.
– Ма, ты купальник будешь брать? – сын подкрался со спины, пока я медитировала на работу кофемашины, а ее шум скрыл шаги.
– Возьму на всякий случай. Погода хорошая, вода в озере теплая, – я взяла чашку с готовым капучино и, зажмурившись от удовольствия, втянула плотную пенку. Обожаю!
– Тогда я тоже плавки возьму.
– Бери.
В десять я уже была готова, небольшая сумка стояла у двери, пухлый рюкзак ребенка находился там же. Даже спрашивать не буду, что он туда напихал: парень взрослый, сам решает.
Еще час ожиданий… я без дела слонялась по квартире, мучаясь размышлениями: писать Марсову, что мы можем выехать раньше или нет? Не, не буду. Сама время назначила, так что… Так, что тут показывают? В ростовом зеркале прихожей отразилась я с сияющими – интересно, почему вдруг? – глазами. Белый хлопковый сарафан на тонких бретелях, серьги–гвоздики, на запястье – серебряный браслет, на мизинце – колечко с растительным орнаментом. Волосы убраны в высокий хвост, на лице – ни грамма косметики, легкий блеск гигиенической помады – не в счет.
– Ма, ты прямо эта… – цокнул Рома, проходя мимо, – как ее… А, вспомнил! Барышня–крестьянка!
У моего сына отличная память. Картины в галерее видит – запомниает влет, особенно если образ «зашел», как он сам выражается.
С трудом высидев оставшийся час, мы с сыном вышли на крыльцо. Нас уже ждали.
– Доброе утро, Ника. Рома, – босс пожал сыну руку, как равному, кивнул мне. Наши сумки отправились в багажник, Марс распахнул двери черного внедорожника. – Занимайте места согласно купленным билетам.
Даже сегодня, собираясь на дачу, мой начальник выглядел стильно: в светлых льняных брюках, рубашке поло и в темных очках он больше напоминал итальянского мачо, а не серьезного адвоката.
– Маам… – привычно заныл ребенок, с восторгом оглядывая машину.
– Рома, хватит. Сам знаешь, что нельзя, – отрезала я, устраиваясь рядом с Михаилом. – Вот исполнится двенадцать, тогда добро пожаловать.
– Еще долго ждать, – разочарованно вздохнул сын и откинулся на спинку удобного кожаного сиденья.
– Это только кажется, парень. Время быстро летит. Не заметишь, как сам за рулем окажешься, – глядя в зеркало заднего вида, подмигнул ему Марсов. – Поехали!
Мы с трудом вырвались из субботней утренней Москвы, выстояли очередь в пункте оплаты и оказались на скоростной магистрали. Ура! Босс утопил педаль в пол, цифра на спидометре показывала почти сто сорок. Скоро будем на месте!
Хорошо в деревне летом! Запах разнотравья, разогретого солнцем, пение птиц, сокол, парящий высоко, раскинул мощные крылья. На водокачке – гнездо аистов, гордость и достопримечательность всей деревни. Двухэтажный дом–сруб моих родителей – последний на улице, сразу за забором начинался лес.
– Зеленый дом – наш, – указала пальцем и повернулась к сыну, который в нетерпении ерзал на сиденье. Раздался звучный щелчок. – Рома, сколько можно говорить – пока машина не остановилась, нельзя отстегивать ремень безопасности!