Я стояла возле массивных кованых ворот, взирающих на меня с высоты трех метров. Закатное солнце отблескивало на металле, световой день подходил к концу. Виднелись редкие фигуры, мелькавшие за воротами. Я говорила себе, что есть еще немного времени.
Еще раз взглянула на свои руки: мужские, с редкими выгоревшими волосками. Прошлась пятерней по коротким темным волосам и остановила ладонь на груди, сжав спрятанный под рубахой кулон. Кулон, который сделал меня чуть выше, дал ширины в плечах, обрезал длинные вьющиеся волосы и лишил груди. Артефакт, спрятавший мою женскую сущность под другим лицом, тем самым дал шанс изменить неласковую судьбу. А можно ли ее изменить, обмануть, повернуть, или все это тоже уже выгравированные на моей жизни тропы? В любом случае, будь я сейчас женщиной, хмурый сторож уже гнал бы меня взашей от этих отливающих золотом солнца ворот. Как и всегда было.
Я сделала глубокий вдох и вошла в открытую стальную арку. Несколько шагов вперед, и фигуры приобрели четкие очертания молодых мужчин разных возрастов, выстроившихся в очередь перед крепким дубовым столом.
— Дальше! — крикнул мужчина, сгорбленный над листом. Он, почти не поднимая глаз, быстро записывал имена представлявшихся парней, которые после внесения в список получали порядковый номер. Очередь быстро настигла и меня, проигнорировав подкатывающую тошноту.
— Рауль Нил, восточная окраина, район Рисовых Вод, — собственный мужской голос все еще удивлял тональностью и хрипотцой. Я протянула помятый желтеющий лист с растекшимися чернилами в некоторых местах.
Седеющий мужчина оторвал взгляд от свитка, чтобы быстро забрать у меня документ. Свидетельство о рождении, которое выдает храм. Храм выдает всего три свидетельства: о рождении, браке и смерти. Все остальное храму кажется незаслуживающим листов и чернил. У меня с собой было три листа с храмовым оттиском с разными именами, но только один из них мог проложить мне путь дальше. И на нем было не мое имя.
— Ты его что, в заднице носил? — записывающий мужчина поморщился и забубнил, перенося данные из моего свидетельства в свой список. — Еще и с восточной окраины. Дома, что ли, не сидится. Сто тринадцатый.
— Спасибо, — я забрала обратно протянутый мне лист и попыталась утихомирить нарастающее волнение.
— Папке своему спасибо скажи, что одарил, — ворчливый голос врезался в ухо. — Дальше!
Одарил ли? Если сам был неодаренным. Но кто бы ни был виновником моей силы, с телом он явно ошибся. Но это сейчас казалось всего лишь препятствием прошлого, ведь на мне был артефакт, полностью меняющий внешность использующего. А впереди ожидали вступительные испытания, которые должны были проложить мне новую, неизведанную тропу жизни.
За месяц до описываемых событий.
Это была третья академия, до которой я смогла добраться за последние полгода. Империя раскинулась от жарких югов, наполненных обжигающим песком и вечным солнцем, до северных фьордов с кристаллическими водами. Дорога стоила денег, которых у меня всегда было в недостатке.
В этот раз я смогла пройти дальше охранного пункта, на котором меня по обычаю гнал сторож, едва увидев, что девица пытается пройти в священные ворота обители знаний и силы. Хотя начало и было уже знакомым:
— На свидания нельзя! — гаркнул из будки сторожевой пес.
Я хмыкнула. Окраины менялись, а эти люди, почуявшие каплю власти, — нет. Будто жизнь их строилась вокруг таких моментов, когда можно гаркнуть, прикрикнуть, потрясти седой головой и сморщенным пальцем у крючковатого носа.
— Я не на свидание. Я хочу учиться, — фраза, которую я ни на минуту не выпускала из головы, чтобы не развернуться обратно в свою окраину после очередного бездушного приёма.
— Девицам нельзя, да и сил у них нет. Ты что, с лесу вышла? — в этот раз голос был даже мягче ожидаемого, будто охранник и правда удивился, а не разозлился на такую ересь.
— Знаю, господин. Но дайте хотя бы зайти и поговорить с кем-нибудь! У меня есть силы. И мне очень надо учиться, — с «господином» я, может быть, и перегнула, но доброе слово и последнему брюзге приятно.
Охранник ещё раз окинул меня изучающим взглядом, беря в цепкое внимание узкую, худощавую и слишком вытянувшуюся для девушки фигуру; чёрные, чуть обгоревшие на солнце волосы в крепкой косе; заштопанное пыльное платье без приличного подклада и кожаные башмаки, несоразмерные остальному телу. Ну да. Я ведь их стащила в мужской бане. На мою ногу было сложно найти женские туфли на городских прилавках.
Меня проводили прямо до учебного здания, возвышавшегося розовым туфом над моей непокрытой головой. От чувства удачи сердце колотило по рёбрам, грозясь выбить их, а надежда пыталась натянуть уголки губ.
— Жди здесь, — коротко бросил сторож перед входом.
Я запрокинула голову, чтобы увидеть над собой вылепленного из металла орла. Сердце, я чувствовала, сжалось и затрепетало.
Мне отказали в двух академиях на восточной окраине, на землях, где я родилась. Я два тщетных дня пыталась попасть в одну из них, но охранник был настолько злым и сварливым, что соревновался с моей упорностью до конца, охраняя свои владения так, будто за это ему платили чистым золотом. На второй день попыток попасть в академию я искренне прокляла и его, и эту бездушную академию, и законы Империи. Если бы не магия, привязанная к сторожу и следившая за всем периметром вокруг здания, я бы уже давно пролезла внутрь.
Перед поездкой на север я два месяца проработала подавальщицей в таверне, чтобы накопить денег на дорогу и тёплую одежду. Хоть и стояло лето, северные земли отличались пронизывающими ветрами и высокими ценами из-за скудной почвы. Зато и платили там больше. После ещё одного отказа, где дело закончилось на том же этапе пересечения ворот, я решила задержаться здесь и заработать чуть больше.