Никакого света в конце туннеля, никаких ангелов с арфами, даже завалящего флешбека перед глазами не было. Просто сидел я в своем офисе в три часа ночи, доделывал очередной отчет для начальства, которое его все равно не прочитает, потянулся за энергетиком — и все. Темнота.
А потом очнулся в каком-то зале, который выглядел так, будто его проектировал упоротый на аниме дизайнер интерьеров. Белый мрамор, золотые узоры на стенах, парящие в воздухе светящиеся шары и полное отсутствие логики в архитектуре. И три двери. Три чертовых двери прямо передо мной.
Над первой дверью висела табличка «Путь Тьмы». Выглядела она зловеще, названию соответствующе — черное дерево, украшенное черепами, из щелей сочился какой-то туман. Прямо готический кошмар подростка-эмо.
Вторая дверь — «Путь Иллюзий». Переливалась всеми цветами радуги, будто кто-то скормил единорогу ЛСД и попросил его блевануть на дверной проем. Красиво, ярко, но как-то… избыточно.
Третья — «Путь Пламени». Обсидиановая дверь с потоками лавы и следами копоти. Никаких украшений, никакой помпезности. Просто дверь, от которой несло жаром.
Пока я разглядывал двери, передо мной материализовался… пес. Нет, серьезно, обычный такой дворовый пес, достаточно потрепанный жизнью. Правда, размером с небольшую лошадь и с глазами, светящимися золотым светом.
— Привет, неудачник, — заговорил пес человеческим голосом, и у меня чуть инфаркт не случился. Или инсульт, я в них никогда не разбирался. — Меня зовут Бао Би, я страж этого места. Поздравляю, ты сдох.
— Чего? — только и смог выдавить я.
— Сдох. Помер. Откинул копыта. Сыграл в ящик. Дал дуба. Склеил ласты. Кони двинул. Нужно еще синонимов, или дошло?
Вот же сука. Мало того что я умер, так еще и псина надо мной издевается.
— И что теперь? — спрашиваю, стараясь не психовать.
— А теперь выбирай дверь, — пес зевнул, демонстрируя клыки размером с мой палец. — Каждая ведет к новой жизни, новому миру. Станешь там героем, будешь спасать принцесс, убивать драконов, вся фигня.
— А если я не хочу?
— А если ты не хочешь, то можешь постоять тут. Вечность. Буквально. Время здесь не идет, так что скучать будешь о-о-очень долго.
Прекрасно. Просто великолепно, блядь. Всю жизнь, сука, мечтал вляпаться в иссекай.
Подхожу к первой двери, трогаю ручку — холодная, аж пальцы сводит. Что-то внутри меня кричит: «НЕ ЛЕЗЬ ТУДА, ДУРАК!». Окей, прислушаемся к инстинктам.
Вторая дверь… От нее такая волна псевдо-позитива идет, что аж тошнит. Знаете это чувство, когда менеджер по продажам улыбается вам слишком широко? Вот примерно то же самое.
Остается третья. Подхожу, касаюсь ручки — горячая, но терпимо. И что самое странное — никакого отторжения не чувствую. Будто это просто дверь. Честная такая, без подвохов.
— Эту выбрал? — спрашивает Бао Би. — Точно? Переиграть не дам.
— А что с ней не так?
— Да ничего особенного. Просто последние десять героев, которые ее выбирали, сдохли в первый же день. Рекорд — три часа после появления.
Охренеть. Утешил.
— И сколько вообще отсюда героев выходило?
— За последнюю тысячу лет? Человек триста. Выжило из них… дай подумать… трое? Или четверо. Я не помню, один вроде как полуживой зомби стал, считается это или нет?
— Слушай, пес…
— Бао Би.
— Слушай, Бао Би, а можно как-то без этого всего? Ну там, переродиться обычным человеком, прожить нормальную жизнь и помереть от старости?
Пес расхохотался. Смеялся он минут пять, катаясь по полу. Даже головой бился о мраморные плиты.
Ладно, намёк понял. Еще раз смотрю на двери. Первые две хоть и выглядят круче, и слова пса… но что-то мне подсказывает, что и там подвох, и как бы не покруче. А третья… Ну огонь и огонь. Что я, огня не видел?
— Ладно, все равно третью выбираю.
— Уверен? — пес наклонил голову. — Последний шанс передумать.
— Уверен. Если равно помирать, так хоть красиво.
— Твой выбор, — Бао Би пожал плечами. Как пес может пожимать плечами, я не понял, но факт остается фактом. — Тогда лови инструктаж. В том мире, куда ты попадешь, есть культивация…
— Чего? Мало что иссекай, так ещё и в усятину?!
— Не перебивай! Есть культивация, в целом некоторые авторы твоих китайских романов неплохо угадали. Один путь на всю жизнь. Твой — Путь Истинного Пламени. Будешь развивать внутренний огонь, учиться им управлять. Начнешь с Искры, потом Пламя, потом… а впрочем, сам узнаешь. Если доживешь.
— Ты это уже говорил.
— Повторение — мать учения. Короче, вот тебе базовый набор знаний, — пес ткнул лапой в мою сторону, и в голову будто раскаленным гвоздем информацию забили. — Язык местный, с парой диалектов в нагрузку, умение писать-читать… рисовать, вернее. Ещё там, по мелочи. С остальным сам разбирайся.
— И последнее, — добавил Бао Би. — Огонь — это не только разрушение. Это очищение, это свет во тьме, это тепло жизни. Помни об этом. А теперь вали, мне спать охота.
Не успел я ничего ответить, эта псина пнула меня прямо в дверь. Та распахнулась, меня засосало внутрь, и мир взорвался оранжевым пламенем.
Я проснулся с… больше всего это походило на похмелье космических масштабов. И абсолютно искреннее желание сдохнуть прямо здесь и сейчас, чтобы больше никогда не испытывать подобных ощущений. Голова не просто болела — она методично и с особым садизмом разрывалась на части, причем каждая часть горела своим собственным, уникальным видом боли. Во рту было так сухо, что язык прилип к нёбу, а попытка его отодрать вызвала ощущение, будто я слизываю наждачную бумагу. Желудок выделывал такие кульбиты, что цирковые акробаты обзавидовались бы, а кишечник… о кишечнике лучше вообще промолчать — он и сам всё расскажет.
— Чжоу Сяо, следуй за мной, — приказал один из старейшин, тот самый с хитрыми глазами. — Патриарх школы желает поговорить с тобой лично.
Патриарх. Ну конечно. Большой босс местной шарашки заинтересовался аномалией. Что может пойти не так?
Следуя за стариком через бесконечные дворы и переходы, я лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. С одной стороны, у меня появился какой-то дар к огню, что в мире культивации — читерство уровня бога. Наверное. С другой стороны, я понятия не имею, как этим пользоваться, что вообще происходит и почему у меня в голове появляются воспоминания, которых быть не должно. А, ну и полной уверенности, что вот это вот все происходит на самом деле тоже нет.
И самое главное — что случилось с настоящим Чжоу Сяо? Он умер, и я занял его тело? Или мы как-то слились? Или это вообще не его воспоминания, а что-то связанное с этим огненным даром?
Мы остановились перед массивными воротами из красного дерева, украшенными золотыми фениксами. Старик что-то прошептал, ворота беззвучно открылись, и мы вошли в зал, от роскоши которого глаза полезли на лоб.
Нефритовые колонны, поддерживающие потолок, расписанный сценами из, видимо, каких-то местных мифов. Пол из полированного обсидиана, в котором отражалось пламя сотен свечей. Стены, увешанные свитками с каллиграфией и картинами, изображающими горные пейзажи и огненных птиц. И в глубине зала, на возвышении, сидел человек.
Патриарх школы клана Огненного Феникса выглядел… обычно. Не древний старик с бородой до пола, как я ожидал, а мужчина средних лет с аристократическими чертами лица и глазами, в которых плясали настоящие огоньки. Одет просто — красное одеяние без особых украшений, только золотой феникс на груди.
Но от него исходила такая аура силы, настолько невообразимая мощь, что хотелось упасть на колени и молить о пощаде. Или о прощении, даже если и носил носки исключительно на ногах. Это было даже не давление — просто присутствие существа, находящегося на совершенно другом уровне бытия. Как если бы муравей вдруг осознал, что стоит перед человеком.
— Чжоу Сяо, — произнес патриарх. — Или мне следует называть тебя иначе?
Я похолодел. Неужели он знает? Видит, что я не тот, за кого себя выдаю? И что делать?
— Я не понимаю, о чем вы, уважаемый патриарх, — ответил я, стараясь говорить максимально почтительно. В конце концов, этот человек может стереть меня в порошок одним щелчком пальцев.
Патриарх усмехнулся.
— Не понимаешь? Мальчик из деревни, никогда не видевший огня ближе, чем в печи или костре, вдруг проявляет природное сродство на таком уровне, которого не было явлено не то что полсотни — полторы сотни лет? Твое тело помнит пламя, даже если твой разум этого не осознает. Вопрос только в том, откуда эта память.
Он встал и медленно спустился с возвышения. С каждым его шагом температура в зале росла. К тому моменту, как он остановился передо мной, воздух дрожал от жара.
— Покажи мне свое пламя, — приказал он.
У меня не было выбора. Я протянул руку и попытался призвать огонь. Секунду ничего не происходило, а потом пламя вспыхнуло — не на ладони, а вокруг всей руки, обвивая ее подобно змее. Красное с золотыми прожилками, совсем не похожее на обычный огонь.
Патриарх прищурился.
— Интересно. Дитя Солнечного Пламени, разновидность сильная... но нестабильная. Типичный случай хаотических искажений...насколько к хаосу применимо слово "типичный"— Он обошел вокруг меня, разглядывая со всех сторон. — Последний такой случай был у Лю Сианя, тот тоже думал, что он особенный, Избранный даже. Сгорел за полгода, потому что решил, что умнее наставников. Твое тело не выдержит даже треть истинной силы того, на что способен ты уже сейчас. Без правильной подготовки и постоянного контроля ты продержишься от силы год.
Где-то я это уже встречал, читал. .. А, да — в своей же системе. Заебись, чо - попал в другой мир, получил таки читерскую способность и тут же узнал, что она меня убьет. Это даже для моей хреновой удачи перебор.
— Есть ли способ избежать этого, уважаемый патриарх? — спросил я, стараясь не показывать паники.
— Есть, — кивнул он. — Но путь будет долгим и трудным. Большинство на твоем месте предпочли бы год жизни в роскоши и славе десятилетиям мучительных тренировок. Пламя Истинного Солнца требует не просто сильного тела, но и несгибаемой воли. Каждый день ты будешь гореть. Каждый день ты будешь умирать и возрождаться. Готов ли ты к этому?
А какой у меня выбор? Сдохнуть через год или попытаться выжить? Учитывая, что я даже не знаю, как вернуться домой, и "домой" не в смысле в родной колхоз Чжоу — если это вообще возможно — терять мне особо нечего.
— Я готов, — ответил я, глядя ему прямо в глаза.
Патриарх улыбнулся. Впервые это была искренняя улыбка, без скрытых мотивов и расчёта. Ну, насколько я могу считывать человека раз в десять меня старше и в хрензнаетсколько раз опытнее.
— Хорошо. Тогда отправишься в Павильон Тлеющих Углей — там собирают таких, как ты. Старейшина Янь обучает всех носителей нестабильного пламени, пускай и обычно они послабее будут. Найдет и к тебе подход. Или не найдет. Выживает примерно треть — и знаешь, это хороший результат. Ты ведь, действительно, знаешь. Ты, простой деревенский мальчик даже не стал уточнять, что такое "хаотические искажения".
Он махнул рукой, и передо мной материализовался простой медный жетон с номером.
— Будешь номер тридцать семь. Комната в восточном крыле, третий этаж. Занятия начинаются в час Дракона. Не опаздывай — второго шанса не будет.
Я поклонился, взял жетон и направился к выходу. На всякий случай ещё раз поклонился. Уже у самых дверей патриарх окликнул меня:
Час Дракона, как оказалось, это пять утра по местному времени. Долбаные жаворонки, и здесь от вас спасу нет. Я узнал об этом, когда в коридоре зазвонил колокол, от звука которого, казалось, вибрировали кости. Спал я всего часа три — остальную ночь провел, читая базовые материалы и пытаясь не думать о том, что в любой момент могу спонтанно воспламениться.
Тренировочный зал Павильона находился в подвале отдельной постройки. Кирпичной, что было логично — меньше шансов спалить все к чертям, если кто-то потеряет контроль. Когда я спустился, там уже собрались остальные восемь "счастливчиков".
Компания подобралась колоритная. Трое вчерашних новичков, не считая меня — девчонка со шрамом, которая тоже прошла испытание, тощий паренек с безумными глазами, который, судя по дергающемуся веку, находился на грани нервного срыва. Или местные таблетки обладают интересными побочными эффектами. И ещё один парень, поадекватнее.. ну, с виду. Остальные четверо были явно старше и опытнее. А ещё потрепанее и позадолбанее, их шмотки были покрыты опаленными пятнами, следы ожогов на коже и обожженные волосы так же присутствовали в ассортименте. И глаза... в глазах читалась та особая, откуда-то мне знакомая усталость, которая приходит от постоянной борьбы за выживание.
— Приветствую, — раздался голос от входа.
Старейшина Янь оказался совсем не таким, как я ожидал… А, не — именно таким, с хрена ли другим ему быть? Опять не древний дедуля с бородой, но мужчина средних лет, половина лица которого была покрыта ожоговыми шрамами. Левый глаз отсутствовал, глазница затянута спекшейся кожей. Правая рука до локтя была... ну, как минимум, необычной… Она словно состояла из застывшей лавы с пульсирующими огненными венами.
— Я не буду тратить время на пустую болтовню, отвлеченные философствования и мотивационные речи, — начал он, входя в центр зала. — Вы здесь, потому что пламя, которое вы приняли, убьет вас. Может быть, через день. Может, через год. Но убьет обязательно, если вы не научитесь с ним договариваться. Моя задача — научить вас основам до того, как вы сгорите. Ваша задача — не сдохнуть в процессе.
Он щелкнул пальцами здоровой руки, и в воздухе вспыхнули девять огненных сфер, повисших перед каждым из нас.
— Первый урок: огонь — это не инструмент. Это и не существо, тем более не разумное… но Он имеет волю, желания, настроения. Большинство культиваторов огня об этом не знают, потому что работают с прирученным, одомашненным пламенем. Вы же, — он обвел нас взглядом единственного глаза, — получили дикий огонь. Древний. Необузданный. И очень, очень голодный.
Огненная сфера передо мной пульсировала, и я мог поклясться, что она... смотрит на меня. Изучает. Оценивает.
[Ткань Судьбы резонирует]
Он прав. То, что живет в тебе — это не просто энергия. Это осколок того первородного пламени, в котором ковалась реальность. Оно помнит времена, когда не было ни земли, ни неба, ни самого времени. Только бесконечный огонь и пустота, которую он пожирал.
— Ваше пламя произошло от Солнечного Огня — самого нестабильного из всех типов, — продолжал Янь. — В чистом виде это пламя способно сжигать законы реальности. В вашем случае это жалкие искры, но даже они могут уничтожить вас изнутри, если вы позволите им разгореться бесконтрольно.
Он подошел к девчонке со шрамом.
— Имя.
— Ли Мэй, уважаемый старейшина.
— Покажи свое пламя.
Она протянула руку, и на ладони вспыхнул огонек. Красный с золотыми прожилками, размером с грецкий орех.
— Слишком яркий, — тут же отрезал Янь. — Ты пытаешься его форсировать. Это не лошадь, которую можно пришпорить. Уменьши интенсивность вдвое, или через неделю у тебя не останется руки.
Он перешел к следующему ученику — одному из старожилов, крепкому парню с обожженными предплечьями.
— Чжан Хао. Седьмой месяц обучения. Покажи.
Пламя Чжан Хао было другим — тусклее, но стабильнее. Оно не металось, а ровно горело, подчиняясь его воле.
— Прогресс есть, но медленный. Ты слишком осторожен. Огонь чувствует твой страх и презирает тебя за него. Нужен баланс между контролем и доверием.
Дошла очередь до меня.
— Новенький. Чжоу Сяо, если я правильно помню. Тот самый, кто вчера устроил представление на церемонии. Покажи, что можешь.
Я протянул руку и попытался призвать пламя. Секунду ничего не происходило, потом огонь вырвался наружу — не маленький огонек, а целый факел, обвивший руку до локтя.
— Тысяча демонов! — выругался кто-то из учеников, отскакивая назад.
Но Янь не двинулся. Он смотрел на мое пламя своим единственным глазом, и в его взгляде читалось что-то похожее на... узнавание? Понимание?
— Интересно, — медленно произнес он. — Очень интересно. Ты не контролируешь его полностью, верно? Нет, не так… ты его вообще контролируешь? Или оно само решает, когда и как проявляться.
Я кивнул, не доверяя своему голосу. Пламя на руке пульсировало, и с каждым ударом пульса я чувствовал, как что-то внутри меня откликается. Что-то древнее и голодное.
— У тебя есть два пути, — сказал Янь. — Либо ты научишься договариваться с этим пламенем как с равным, либо оно сожрет тебя изнутри. Причем второй вариант намного вероятнее. Я видел только одного человека с похожим типом огня. Он продержался три месяца, прежде чем пламя вырвалось наружу и превратило его в живой факел. Горел он двенадцать часов, крича все это время.
Вот, а говорил что не будет мотивационных речей.
— Гаси, — приказал он.
Я попытался, но пламя не слушалось. Оно словно наслаждалось свободой, танцуя на моей руке. Тогда я сделал то, что подсказывал инстинкт — не стал приказывать, а... попросил? Мысленно обратился к огню как к живому существу.
После тренировки, дружно хромая и поминая богов и демонов, мы поплелись в лазарет. Он располагался между южным и восточным крылом — большое помещение, пропахшее травами и чем-то горелым. Лекарь, седой старик с руками, покрытыми въевшимися в кожу ожогами, молча осмотрел каждого и выдал по склянке с мерзкой на вкус жидкостью.
— Пейте и идите медитировать, — буркнул он. — Завтра болеть будет еще сильнее, но это нормально. Тело привыкает, адаптируется, становится более подходящим сосудом. Те, кто не смогут измениться, долго не протянут.
Да, воодушевляющие речи здесь явно были не в моде.
Вернувшись в комнату, я воспользовался советом и сел медитировать, пытаясь успокоить взбудораженное тренировкой пламя. Оно было... довольным? Да, определенно довольным. Словно домашний кот, который наконец-то поймал мышь после долгой охоты. Мысленно потянулся к нему, сам не знаю зачем, с каждым так-то дыхания приближаясь все ближе, с каждой секундой медитации погружаясь все глубже…
… пока реальность не начинает расплываться. Каменный пол подо мной становится мягким, проваливается, и я падаю... нет, не падаю — иду. Иду по дороге из белого пепла, который поднимается с каждым шагом, забивается в нос, в рот, в легкие.
Пепел теплый. О, он всё ещё хранит последнее тепло тех, кем был когда-то. И я это знаю, я это помню, я слышу их голоса.
"Я достиг стадии Пылающего Сердца за три дюжины лет," — шепчет пепел под левой ногой. "Думал, что я гений. Огонь думал иначе."
"Моя секта гордилась мной," — это под правой. "Младший брат Вэй, надежда клана Багровой Зари. Теперь я — пыль на твоих подошвах."
С каждым шагом я проваливаюсь глубже. По щиколотку. По колено. Пепел цепляется за меня, тянет вниз, и я понимаю — это не просто останки. Это неудавшиеся культиваторы огня, все до единого, кто прошел по этому пути до меня. Тысячи. Десятки тысяч. Может, миллионы.
"Присоединяйся к нам, младший брат," — говорят они хором, и их голоса сливаются в рев пламени. "Огонь честен. Огонь не лжет. Огонь показывает истину — все мы просто топливо для костра бесконечности."
Я оглядываюсь и вижу, что за мной тянется огненный след. Мои следы горят, превращая твердую землю в тот же белый пепел. Я создаю дорогу для следующего идиота, который решит, что он особенный.
А впереди... впереди я вижу фигуру. Она идет передо мной, оставляя свежие, еще дымящиеся следы. Фигура оборачивается, и я вижу свое лицо.
И просыпаюсь.
Ну нахер.
Вынырнув из медитации, как утопающий из омута, пытаюсь отдышаться. Как там Система говорила… Медитация приносит откровения и кошмары в равной мере? Ну, принесла. Кошмары, в смысле, с откровениями пока не густо. Ладно, забьем пока, есть дела поважнее.
Три духовных камня лежали на столе, слабо светясь в полумраке комнаты. Маленькие кристаллы размером с ноготь, но от них исходила ощутимая энергия. Пугающая куда больше пилюль - у тех, хотя бы были привычные аналоги, тот же земной допинг или чего покруче. Согласно книгам, камни можно было использовать для ускорения культивации, восстановления сил или обмена на ресурсы.
Взял один и попробовал абсорбировать энергию, как описывалось в учебнике. Получилось само собой - либо это я такой умный и красивый, либо это, действительно, просто. Камень нагрелся в руке, потом начал таять, превращаясь в чистую огненную эссенцию, которая потекла по меридианам.
[Поглощение духовного камня]
Кристаллизованная энергия мира входит в твое тело. Для большинства это благословение. Для носителей дикого огня — искушение. Чем больше силы ты поглощаешь, тем сильнее становится пламя внутри. И однажды оно может стать сильнее тебя.
Энергия была... чистой. Не дикой, как мое внутреннее пламя, а упорядоченной, структурированной. Она текла по телу, залечивая микротравмы, восстанавливая силы, питая внутренний огонь. За несколько минут я почувствовал себя лучше, чем за весь день.
Но вместе с облегчением пришло и понимание. Ву был прав — за все есть цена. Внутреннее пламя стало чуть сильнее, чуть увереннее в себе. Еще не опасно, но...
Тук-тук.
— Входи, — крикнул я, пряча оставшиеся камни.
Дверь открылась, и вошла Ли Мэй. Без робы, в простой тунике, со влажными после душа волосами, она выглядела... обычной девушкой. Если не считать шрама через пол-лица и огоньков безумия в глазах.
— Неплохо ты сегодня выступил, — сказала она без предисловий. — Как сделал этот трюк с предугадыванием?
— Уже говорил — огонь подсказал.
Она внимательно посмотрела на меня.
— Многие считают, что огонь не разумен. Это просто энергия. Древняя, сильная, страшная... но не разумная.
— Наш огонь — не просто энергия, — возразил я. — Ты же слышала старейшину Яня. Это дикое пламя, древнее, со своей волей.
Она задумалась, потом села на пол напротив меня. Без приглашения, но меня это не особо волновало.
— У меня тоже есть... ощущение, что мой огонь... живой. Особенно по ночам. Просыпаюсь от того, что он шевелится внутри, словно пытается вырваться.
— И что ты делаешь?
— Медитирую. Иногда выхожу на тренировочную площадку и выпускаю его наружу, пока не устану. — Она помолчала. — Знаешь, почему я здесь?
Третья неделя в Павильоне Тлеющих Углей началась с похорон.
Тощий паренек с безумными глазами — так и не узнал его имени — не пережил ночь. Его нашли утром в комнате номер двенадцать, превратившегося в обугленный скелет, застывший в позе лотоса. Судя по оплавленным стенам, он пытался прорваться на вторую ступень без подготовки. Пламя приняло его попытку за приглашение к пиршеству.
Мы стояли на церемониальной площадке, глядя, как старейшина Янь опускает урну с прахом в специальную нишу в Стене Памяти — длинной каменной конструкции, тянущейся вдоль всего восточного крыла. Сотни, если не тысячи ниш. Некоторые подписаны именами и датами. Большинство — просто номерами.
— Чэнь Вэй, ученик номер восемьсот сорок три, — произнес Янь формальную эпитафию. — Принял пламя в пятнадцать лет, умер в пятнадцать лет и семнадцать дней. Пусть его прах питает огонь будущих поколений.
Вот и вся церемония. Никаких слезных речей, никаких воспоминаний. Просто еще одна урна в стене, еще одно предупреждение для живых.
— Сколько? — тихо спросил я у Чжан Хао, стоявшего рядом.
— В этом месяце? Третий. В прошлом году было семеро. — Он пожал плечами. — Сезон Восходящего Пламени всегда собирает больше жертв. Огонь становится активнее, когда приближается лето.
Сезон Восходящего Пламени. Еще одна вещь, о которой никто не предупреждал. Оказывается, в мире культивации огня существовал целый календарь, основанный на активности солнечной энергии. Четыре больших сезона, каждый по три месяца, и двенадцать малых периодов, влияющих на силу и поведение пламени.
Сейчас был конец весны по обычному календарю, но начало Сезона Восходящего Пламени по огненному. Время, когда рассветная энергия начинала доминировать над энергией закта, делая огонь более агрессивным и менее управляемым. Прекрасное время, чтобы быть новичком с нестабильным пламенем, это я удачно зашел.
[Знание мира расширено: Календарь Огня]
Древние культиваторы огня заметили, что их сила меняется в зависимости от положения солнца, луны и звезд. Они создали систему, позволяющую предсказывать эти изменения. Ты теперь знаешь основы, но истинное понимание придет только с опытом. Если доживешь до следующего сезона.
После похорон была лекция. Раз в неделю кто-то из старших учеников или младших наставников рассказывал нам о теории культивации, истории клана или особенностях огненного пути. Сегодня очередь выпала на старшую ученицу по имени Сун Мэй — девушку лет двадцати на вид, с половиной лица, покрытого ожоговыми шрамами.
— Многие из вас думают, что культивация — это просто накопление силы, — начала она, стоя перед небольшой аудиторией в двадцать человек (к нам присоединились внешние ученики из других групп). — Больше энергии, больше огня, сильнее техники. Это так. И это путь к быстрой смерти.
Она щелкнула пальцами, и в воздухе появилась диаграмма из огненных линий — человеческое тело с отмеченными меридианами и энергетическими центрами.
— Культивация — это преобразование. Мы не накапливаем силу, мы изменяем саму природу своего существования. Каждая ступень — это не количественное, а качественное изменение. Посмотрите.
Диаграмма изменилась, показывая тело на разных ступенях развития. На первой ступени огонь был просто искорками в энергетических центрах. На третьей — он тек по меридианам как жидкое пламя. На пятой — все тело светилось изнутри. На седьмой...
На седьмой не было тела. Только человекоподобный силуэт из чистого огня.
— Клан Огненного Феникса существует три тысячи лет, — продолжила Сун Мэй. — За это время через него прошли сотни тысяч учеников. Знаете, сколько достигли седьмой ступени — Нирваны Пламени?
Она сделала паузу.
— Двести тридцать семь. Меньше одного процента. И из них только трое достигли восьмой ступени — Звездного Сердца. Девятой ступени, Солнечного Апофеоза, достиг только основатель клана, и то это скорее легенда, чем подтвержденный факт.
Кто-то из новичков поднял руку.
— А что насчет других кланов? У них лучше статистика?
Сун Мэй криво улыбнулась.
— Смотря какой клан. Клан Небесного Грома хвастается, что у них больше мастеров седьмой ступени, но их путь... другой. Молния быстра и разрушительна, но недолговечна. Их культиваторы редко живут дольше двухсот лет. Клан Текущей Воды вообще не стремится к высшим ступеням — они считают, что лучше оставаться на четвертой-пятой и жить тысячелетиями. Клан Неколебимой Земли... — она поморщилась, — эти черепахи могут потратить сто лет, чтобы подняться на одну ступень.
Политика кланов. Еще одна вещь, которую я начинал понимать. Небесная Империя формально управлялась императором, но реальная власть принадлежала Пяти Великим Кланам, каждый из которых контролировал свою стихию. Огненный Феникс (юг), Небесный Гром (восток), Текущая Вода (север), Неколебимая Земля (запад) и Царственный Металл (центр, они же императорский клан).
— Но хватит теории, — сказала Сун Мэй. — Сегодня я покажу вам кое-что практическое. Технику, которая может спасти вашу жизнь. Разумеется, при неправильном исполнении и убить вас. "Огненное Зерно".
Она протянула руку, и на ладони появился крошечный шарик сжатого пламени, не больше рисового зернышка.
— Это техника сжатия огня до предела. Чем меньше объем, тем выше концентрация энергии. Это зерно содержит в себе силу, достаточную, чтобы пробить стальную пластину. Но есть проблема.