Меня зовут Василиса Ростова. Мы с моим супругом Златозаром прожили в браке более девяти лет. Он ушёл из жизни год назад, но мне до сих пор кажется, будто это случилось вчера. Я помню каждую его улыбку — ту, что озаряла лицо, когда он возвращался с работы; каждую морщинку возле глаз, проявившуюся от заливистого смеха; каждое нежное прикосновение, оберегавшее меня на этом свете. Даже аромат его одеколона, смешанный с запахом кофе и чернил, кажется, всё ещё витает в нашем доме, как призрак, не желающий покидать привычные стены… Боль от потери не утихает. Она словно тёмная тень, которая преследует меня в каждом уголке нашего уютного гнёздышка. Но сильнее всего ранит то, что в последние месяцы жизни Златозар стал жертвой подлой клеветы, грязных сплетен и слухов. Я хочу рассказать его историю. Хочу, чтобы мир знал всю правду о том, каким был Златозар Ростов. И начну я, пожалуй, с того, кем был Златозар Ростов.
Не так давно в потаённом ящике антикварного письменного стола моего любимого я нашла его драгоценный дневник. Тот самый, с которым он не расставался ни на день — его верный спутник и хранитель мыслей. Эти исписанные страницы хранили память о каждом важном моменте из жизни моего Златозара: о радостях и горестях, о мечтах и разочарованиях. Я хочу поделиться ими с тобой, дорогой читатель.
Родился мой будущий муж 10 мая 1985 года в деревне Сумароково Рузского района Московской области. Его отец Ростислав Иванович работал пекарем и был владельцем хлебной лавки — человеком с добрым сердцем и щедрой душой. Мать Антонина Петровна трудилась на почте.
Златозар рос любознательным ребёнком: он читал много книг, погружаясь в миры далёких стран и эпох, интересовался историей разных народов, любил играть в шахматы — стратегию и логику он впитывал с жадностью.
Учился мальчик хорошо: были и четвёрки, и пятёрки — такой крепкий хорошист! Он всегда стремился к знаниям и пониманию окружающего мира. В школе его уважали учителя и одноклассники. Он был тем самым мальчиком, который мог поддержать разговор на любую тему или помочь с домашним заданием. Затем была вышка — университетские годы стали для него настоящим открытием: новые знакомства, новые идеи и мечты о будущем.
Трудоустройство стало следующим шагом на пути к взрослой жизни — он нашёл работу и вскоре завоевал уважение коллег своим трудолюбием и честностью. А потом произошло наше знакомство… В тот момент я даже не подозревала о том, что этот человек станет центром моей вселенной.
В целом его жизнь протекала спокойно и размеренно. По крайней мере, так было до одного дела, которое вызвало большой общественный резонанс после его освещения в СМИ… Но до него мы ещё доберёмся. А пока позволь рассказать историю, которая дала начало его всероссийской известности.
Я надеюсь на то, что эта история поможет понять истинную природу Златозара Ростова — человека с большим сердцем и чистыми намерениями. Человека, который заслуживает памяти не только как жертва обстоятельств или жертва клеветы… Но как тот светлый дух любви и дружбы, который навсегда останется со мной в моих воспоминаниях.
Василиса Ростова
Записи из личного дневника З.Ростова
Это был май 2015-го года. Я как раз отпраздновал свой двадцать девятый день рождения. На выходные мы с Васей ездили в Подмосковье в загородный отель «Орловский». Нам очень полюбилось это местечко из-за своего колорита. На территории отеля расположена настоящая деревня русского зодчества, где каждое строение, каждая деталь словно хранили в себе дух времени. На пару дней мы могли перенестись в начало двадцатого века и ощутить себя настоящими крестьянами, живущими в гармонии с природой. Могли забыть про городскую суету и насладиться девственной природой, где свежий воздух наполнял лёгкие, а пение птиц звучало как симфония, убаюкивающая душу.
Каждый раз, когда мы приезжали туда, я чувствовал, как заботы и тревоги остаются позади, растворяясь в зелени лесов и спокойствии водоёмов. Мы гуляли по ухоженным тропинкам, наслаждаясь ароматом цветущих деревьев. Вася всегда находила время для того, чтобы остановиться и полюбоваться закатом — её глаза светились от восторга, когда солнце опускалось за горизонт, окрашивая небо в нежные розовые и золотистые оттенки.
В такие моменты я понимал: именно здесь мы были по-настоящему счастливы. Поэтому раз в год старались выбираться сюда на выходные или праздничные дни — это стало нашей семейной традицией, которая связывала нас ещё крепче.
И вот снова наступил понедельник. Я по привычке пропустил завтрак и поехал сразу же на работу, чувствуя, как утренний холод проникает в душу, оставляя за собой лёгкую грусть. В такие моменты мне всегда казалось, что понедельник — это не просто день недели, а целая эпоха, полная ожиданий и тревог. Я уже три года трудился писателем в еженедельном журнале «Криминальный вестник», где каждое утро начиналось с запаха свежей типографской краски и шороха страниц, которые ждали своего часа.
У меня была своя колонка, в которой я делился с читателями реальными историями, участником которых мне удалось побывать. Эти истории были не просто набором фактов — они были живыми, дышащими рассказами о людях и их судьбах, о том, как порой жизнь может обернуться неожиданным образом. Я помнил каждую деталь: лица героев своих текстов, их эмоции и переживания. Писательство стало для меня не только работой, но и способом понять мир вокруг себя.
Дело в том, что с рождения я обладал сверхъестественными способностями. Я мог заглядывать в прошлое, в будущее, мог общаться с покойниками. Этот дар передался мне по линии матери, которая всю жизнь прожила в деревне и имела не самую лучшую репутацию среди её жителей. Местные шептались о ней за спинами, указывая пальцем и наговаривая всякие небылицы. Не выдержав дурной славы своей супруги, мой отец развёлся с женщиной и увёз меня вместе с собой в Москву. Мне тогда было четырнадцать лет — возраст, когда мир кажется полным загадок и противоречий.
Отец всячески запрещал мне пользоваться своим даром, словно боялся, что он может стать причиной новых бед. Он часто говорил: «Не стоит открывать двери, за которыми скрываются тени прошлого». И я понимал его страх — глядя на то, как местные ненавидели мою мать, постоянно обвиняли её во всех бедах деревни, мне и самому не хотелось прибегать к своим способностям. Я чувствовал себя как будто в клетке: с одной стороны — желание понять и исследовать мир своих возможностей, а с другой — страх перед теми последствиями, которые могли бы последовать.
Каждый раз, когда я ощущал приближение видений или шёпот из потустороннего мира, меня охватывало смятение. Я помнил те моменты, когда мать пыталась объяснить мне природу моего дара: «Это не проклятие, а благословение», — говорила она с печалью в голосе. Но как можно считать благословением то, что приносит столько боли? В Москве я старался забыть о своих способностях и жить обычной жизнью подростка: учёба, друзья и мечты о будущем.
Ситуация изменилась, когда в восемнадцатилетнем возрасте я стал свидетелем несчастного случая. По крайней мере, я так думал. Как-то раз я стоял на светофоре в районе «Сокольники», ждал, когда загорится зелёный свет, чтобы перейти дорогу. На противоположной стороне улицы стояла женщина. Одной рукой она держала мобильный телефон, другой — коляску с ребёнком. В этот момент мне позвонил один из редакторов журнала. Мы начали обсуждать мою последнюю статью и что там можно подкорректировать. Мы проговорили от силы секунд пятнадцать, когда я вдруг увидел страшную картину.
Женщина, стоящая напротив, отпустила коляску и начала обеими руками строчить сообщения на телефоне. Коляска покатилась на дорогу. Водитель такси не смог оттормозиться и сбил малыша намертво. В этот жуткий момент я ощутил по всему телу пронзающую дрожь, у меня закружилась голова и на секунду потемнело в глазах. Вдруг у меня вновь зазвонил телефон, и я пришёл в себя. Я увидел, что мне снова звонит коллега. Подумал, что перезванивает. Я хотел уже было поднять трубку, как посмотрел на дорогу и увидел, что женщина с коляской по-прежнему стоит возле светофора.
Я вдруг понял, что у меня было видение и что оставались считанные секунды, чтобы предотвратить катастрофу. Не раздумывая ни секунды, я выбежал на дорогу. Мне сигналили, кричали, что я самоубийца. Но в тот момент все вокруг словно замерло — только я и эта женщина с её беззащитным ребёнком существовали в моём сознании. Я был решительно настроен добежать до неё, пока не стало слишком поздно.
Мне оставалось перебежать еще две полосы, как вдруг я увидел, что женщина отпустила коляску, и та начала катиться к проезжей части. Сердце забилось быстрее, адреналин наполнил каждую клеточку моего тела. Я добежал до последней полосы и начал активно махать руками таксисту, который ехал прямо на меня. К счастью, водитель заметил мои сигналы и успел затормозить в последний момент.
В лучших деревенских традициях около шести часов утра меня разбудило пение петуха. На удивление я проснулся достаточно бодрым, ощущая, как свежий утренний воздух наполняет мои лёгкие. Завершив свой утренний туалет, я спустился со второго этажа деревянного домишки на завтрак, где меня встретила хозяйка заведения.
— Златозар Ростиславович, доброе утро! Для нас честь принимать в нашей гостинице такую знаменитость. Меня зовут Агафья Ивановна, я хозяйка этого пристанища для странников. Единственного в нашей деревне, прошу заметить, — гордо заявила рыжеволосая пышная дама. Её голос звучал как мелодия, полная искренности и радушия.
Я оглядел женщину. На ней было лёгкое розоватое платье, которое подчёркивало её добродушный характер, а поверх него был надет фартук с ярким узором. Руки были все перепачканы в муке — очевидно, хозяйка только что отошла от плиты. В её глазах светилась энергия и забота о каждом госте, что придавало этому месту особую атмосферу уюта.
— Рад знакомству, Агафья Ивановна. Насчёт знаменитости, Вы мне, конечно, льстите. Я просто стараюсь помогать окружающим. А делюсь я этими историями, чтобы люди, оказавшиеся в подобных ситуациях, знали, что всегда можно найти выход и обратиться ко мне за помощью.
— Это очень похвально, — настаивала хозяйка. Её глаза так и светились уважением. — Прошу, пройдёмте в столовую. Мы накрыли для Вас приветственный завтрак. Свежеиспечённый хлеб, омлет из деревенских яиц, сладкие пампушки с вареньем и крепко сваренный кофе.
Поведав мне меню с такой страстью, словно это было не просто угощение, а настоящее искусство, хозяйка воспользовалась моментом и уселась со мной за столик. Я заметил, как её лицо озарилось радостью от того, что может угостить гостя чем-то особенным.
— Уверена, Вы и в этот раз докопаетесь до истины. Лиза и Олег столько лет живут в неведении. Бедняжки, — произнесла она с лёгкой грустью в голосе.
Я почувствовал её искреннюю заботу о судьбах людей вокруг неё. В этом маленьком уголке мира каждый знал друг о друге всё — радости и печали соседей были ей не безразличны.
— Как Вы узнали, что я приехал именно к ним? Они рассказали? — спросил я с любопытством.
Агафья Ивановна улыбнулась загадочно и покачала головой.
— Да нет, что Вы. Тут и не надо быть гением. Единственное зверское происшествие, которое произошло в нашей деревне, случилось с их семьёй. Бедная Настенька. Ей было всего двенадцать лет, когда её убили. Замечательная была девочка. Очень талантливая. Так хорошо пела! Всегда выступала на местных праздниках, её голос звучал как нежный звон колокольчиков. Он наполнял наши сердца радостью и светом. Мы так ей гордились. Она была настоящей звездой нашего маленького мира. У них это, наверное, семейное: Олеся, сестра, которая осталась жива, тоже очень хорошо поёт.
— Агафья Ивановна, а можете, пожалуйста, рассказать о случившемся? Вы что-нибудь знаете?
— На самом деле — немного. Знаю, что утром девочки ушли в лес за грибами, а потом по деревне прошла молва о том, что одну из сестёр нашли убитой. Мы не расспрашивали. Сами понимаете, у родителей такое горе. Как-то неудобно было лезть с вопросами. Но убийцу так и не нашли. Это, пожалуй, всё.
Голос женщины звучал тихо и печально, как будто каждое слово было пропитано горечью утраты. Я чувствовал, как в воздухе повисло невидимое бремя — память о трагедии, которая оставила глубокий след в сердцах всех жителей деревни.
— А о семье можете что-то рассказать? — спросил я с надеждой на то, что её слова помогут мне лучше понять эту историю.
— Лиза работает врачом в местной поликлинике. Она педиатр, лечит маленьких деток. Её заботливые руки и доброе сердце возвращают здоровье родителям и их малышам. Олег был охотником. Ходил в лес, стрелял кроликов, кабанов. Но после смерти дочери перестал этим заниматься и с тех пор сидит дома. Помогает с курятником.
Агафья Ивановна вздохнула, и в её глазах я увидел искорки сострадания.
— Лиза старается держаться ради остальных детей в деревне. Она всегда была такой сильной женщиной. А Олег… он стал замкнутым и молчаливым.
— А Олеся? Она выросла и осталась в деревне? Или уехала в город?
— Олесе сейчас получается лет девятнадцать. Знаю, она точно закончила школу, потому что помню, как она пела на выпускном. А больше, честно, ничего и не знаю. Я её очень редко вижу.
— Ясно. Спасибо, Агафья Ивановна. Очень вкусный омлет, — поблагодарил я хозяйку, вставая из-за стола. — Что ж, уже девять утра. Пойду навещу семью Афанасьевых.
— Удачи Вам, Златозар Ростиславович. Передавайте Лизе от меня привет, – помахала ему вслед рукой женщина.
Я вышел из гостиницы, и в свете утренних лучей солнца смог рассмотреть окрестности. Ночью я приехал поздно и, кроме вывески «У Агафьи», ничего не увидел. Сейчас же передо мной простирались аккуратные чистые узкие улочки с одноэтажными деревянными домами, которые словно хранили в себе тепло и уют деревенской жизни. Каждое строение было обрамлено цветущими клумбами, а из окон доносился аромат домашней выпечки.
Дом Афанасьевых был на другом конце деревни, но идти до него было от силы минут десять по прямой через центральную аллею. И действительно, буквально за считанные минуты я дошёл до дома под номером 139, вокруг которого стоял невысокий деревянный забор, покрашенный в светло-зеленый цвет.
На второй день я пошёл поговорить с семьями покойниц. Я был уверен в своём видении и решил во что бы то ни стало докопаться до истины.
Сначала я отправился к родителям Риты. Те, конечно же, слышали о ясновидящем, который должен приехать в их края и без проблем приняли меня в своём доме.
Угостившись чашкой ароматного травяного чая, я с уважением попросил разрешения осмотреть комнату погибшей дочери, и родители, с лёгким вздохом, согласились. Я вошёл в святая святых — комнату покойной Риты, которую её близкие не смели трогать с момента её трагической смерти. Внутри царила тишина, словно сами стены хранили в себе все воспоминания о ребёнке, который когда-то наполнял её светом и радостью.
Мои глаза невольно остановились на картинах, которые украшали обитель. Но одна из картин привлекла моё внимание больше других. На ней была изображена пещера, удивительно похожая на ту, что я видел на картинах Олеси. В ней таилась загадка, манящая к себе.
Я подошёл ближе и дотронулся до личных вещей Риты. В этот момент меня охватило странное чувство: словно сама Рита пыталась донести до меня что-то важное. Я закрыл глаза и сосредоточился, пытаясь увидеть тот роковой день её смерти. В голове начали всплывать образы — смутные и неясные, но полные эмоций.
Это было начало лета, и на улице стояла неимоверная жара, словно сама природа решила подарить всем ощущение беззаботности. Рита, полная юношеской энергии и радости, одна отправилась на речку. Она сбросила с себя лёгкое розовое платье, которое нежно обвивало её фигуру, и в купальнике с восторгом побежала навстречу воде. Ей стало хорошо — так легко на душе, словно все заботы остались позади.
Она плескалась в прозрачной водице, купаясь в лучах обжигающего солнца, которое щедро дарило её тепло. Смех Риты раздавался по берегу, как музыка счастья. Но вдруг всё изменилось: девочка резко ушла под воду. Я всё ждал, когда же она всплывёт. Но девочка так и не показалась на поверхности. Меня тут же охватило волнение, я понял, что что-то пошло не так.
Не раздумывая ни секунды, я бросился в воду, моё сердце колотилось от страха. Я протянул к девочке руки, но в этот момент увидел нечто ужасное: чья-то тень стремительно утащила Риту на глубину.
В этот момент я резко распахнул глаза и попытался отдышаться. После увиденного я больше не сомневался в том, что это был вовсе не несчастный случай.
После дома Риты я направился домой к Ане. Я был полон надежд найти ответы на мучительные вопросы. Её родители тоже без лишних вопросов впустили меня в свой дом и проводили в комнату дочери. Войдя внутрь, я оказался в мире, полном детских мечтаний. На столе стояла старая швейная машинка, а вокруг неё были разбросаны тряпичные куклы в ярких платьях — каждая из них словно хранила частичку души своей создательницы.
Мама Ани с гордостью рассказала мне о таланте дочери, о том, как та мечтала уехать в Москву и выучиться на дизайнера. В её голосе звучала горечь утраты, смешанная с восхищением.
Дотронувшись до швейной машинки девочки, я ощутил лёгкое дрожание — словно сама машина призывала меня к себе. В этот момент мир вокруг меня начал расплываться, и я перенёсся в прошлое. Я увидел Аню в бане в день её смерти.
Мать покинула её практически на минуту. Но и этой минуты хватило для того, чтобы тень, скрывающаяся в углу, внезапно обрушила на Аню свою зловещую силу. В воздухе повисло напряжение, словно сама природа замерла в ожидании. Девочка, не успев осознать опасность, почувствовала, как холодные пальцы невидимого существа сжали её горло.
Через минуту баня наполнилась тишиной, и Аня уже лежала безжизненной на полу. Её глаза навсегда закрылись, а мечты о будущем навсегда остались неосуществлёнными...
Побывав в обоих домах, я осознал, что в трагических судьбах девочек была виновата потусторонняя сила, плетущая свои тёмные нити. Теперь мне предстояло выяснить, как именно погибла Настя. Стала ли причиной и её смерти таинственная тень, которая уже успела забрать жизни двух невинных душ?
Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в багряные и пурпурные тона. Но даже наступающие сумерки не могли остановить меня — я решил отправиться домой к Афанасьевым. В сердце росло чувство неотложности: я должен был разгадать эту загадку и остановить зло, прежде чем оно унесёт ещё одну жизнь.
— Златозар Ростиславович, Вы сегодня поздно, — озадаченно заметила хозяйка дома.
— Я навещал семьи погибших девочек, — ответил я, стараясь скрыть тяжесть на душе.
— Вот как? Удалось что-то выяснить? — глаза женщины наполнились беспокойством.
— Елизавета Григорьевна, девочки умерли не своей смертью. Когда я был в их комнатах и трогал их вещи, я увидел момент их трагической гибели. В обоих случаях я ощутил присутствие некой силы. Эта сила утащила Риту под воду и задушила Аню в бане.
— Какой ужас! — её голос задрожал от страха. — Думаете, мою Настеньку тоже убила эта нечисть?
— Не знаю, — произнёс я с тяжёлым сердцем. — Понимаю, что уже поздно, но Олеся дома? Я хотел бы провести с ней сеанс. Возможно, она сможет пролить свет на то, что произошло.
В воздухе повисло напряжение. Тишина словно ожидала ответа. Я чувствовал, что время неумолимо уходит, и каждая секунда могла стать решающей в этой борьбе с тёмными силами.
Вдруг в гостиную вошла Олеся. Сегодня она выглядела иначе. Хуже. Под глазами были видны синяки.
Как и было обговорено, Златозар подошёл к дому Афанасьевых к двенадцати часам дня. Олеся тоже не заставила себя долго ждать. Девушка накинула на себя светло-голубую джинсовую куртку и с озадаченным, немного задумчивым видом закрыла за собой входную дверь, словно пытаясь собраться с мыслями перед предстоящей встречей.
– Куда мы идём?
– Это ты мне расскажешь. Отведи меня в лес. К тому месту, где всё случилось.
По телу Олеси пробежали холодные мурашки, а на лице появились едва заметные нотки отчаяния.
– Златозар Ростиславович, я с тех пор не была в лесу. Я боюсь туда возвращаться. Нет, я не могу...
– Нам придётся вернуться. Всё гораздо серьёзнее, чем мы думали. Я не уверен, что опасность полностью миновала, – сказал я и протянул ей руку.
Олеся разочарованно выдохнула и взяла мою ладонь. Мы медленно двинулись в сторону леса. Идти было недалеко — всего несколько минут, и мы уже стояли у самой гущи высоких сосновых деревьев. Девушка замерла, словно невидимая сила мешала ей переступить черту и войти внутрь. В её глазах читался страх и сомнение, но она всё же не отводила взгляда от мрачного леса, где когда-то произошли события, изменившие всё навсегда.
– Олеся, надо зайти в лес. Это наш единственный шанс.
– Не могу…
– Олеся, просто сделай шаг. Я с тобой.
– Говорю же – не могу! – раздражённо заявила девушка. – Правда не могу. Мне будто что-то мешает.
– Я с тобой. Я не дам тебя в обиду, – крепко сжал я её ладонь, пытаясь передать уверенность и поддержку.
Олеся всё же решилась довериться мне. Она преодолела внутренний барьер и сделала первый шаг, поведя меня за собой в глубь леса. Мы шли долго, и с каждой минутой тьма вокруг нас сгущалась, напоминая то злополучное утро. Я ощущал, как дрожит от страха тело девушки, как неуверенно она ставит ноги на землю, словно боясь пробудить что-то давно забытое и опасное.
– Стоп, – внезапно произнёс я. – Это случилось здесь.
Мы остановились в глубине леса, окружённые высокими соснами, которые словно образовывали вокруг нас замкнутую воронку.
– Почему мы сюда пришли? – спросила Олеся с тревогой в голосе.
– Потому что что-то мешает нам узнать правду. Что-то не хочет, чтобы я через тебя увидел то, что здесь произошло. Поэтому мы здесь. Сейчас я попробую погрузиться в прошлое. Возможно, какое-то время я не услышу тебя. Просто стой рядом и никуда не уходи. Если услышишь голоса — не обращай на них внимания.
Девушка молча кивнула, сжимая мою руку чуть крепче.
Я опустился на колени и вытащил из рюкзака церковную свечу. Вставил её в землю, поджёг тонкое пламя, закрыл глаза и начал тихо читать молитву. Олесе стало жутко — она испуганно оглядывалась по сторонам, но не смела сдвинуться с места.
Спустя несколько минут девушка услышала низкий, хриплый голос, который приказал ей уйти отсюда. Она взглянула на меня — я всё так же сидел неподвижно, погружённый в молитву. Она позвала меня: «Златозар! Златозар!», но я не отреагировал. Страх охватил её целиком, и она опустилась рядом со мной на колени, зажмурилась и тоже начала шептать молитву.
Вдруг кто-то неожиданно положил руку ей на плечо. Олеся вскрикнула и открыла глаза. Какое же облегчение она испытала, увидев, что это был я. Я вышел из своего транса и снова был рядом, словно вернувшись из глубин тьмы, чтобы защитить её от невидимой угрозы.
– Всё в порядке, я здесь. Ничего не бойся, – успокаивал я девушку.
– Удалось что-то увидеть? – спросила она меня с надеждой в голосе.
– Да, – задумчиво ответил я, потирая затылок. – Я видел, как умерла Настя. Это действительно было убийство.
– Ты разглядел лицо мужчины, который её убил?
Я несколько секунда помолчал, а потом ответил: «Это был не мужчина».
– Как это? – удивлённо переспросила девушка. – Я точно помню мужской силуэт. Это единственное, что я запомнила. Я в этом уверена…
– Настю убила тень, – перебил я девушку. – Точнее нечистая сила. Та же сила, что забрала жизни остальных девочек. Все эти убийства взаимосвязаны.
– Зачем кому-то понадобилось убивать детей? Разве мы сделали что-то плохое? Мы не могли...
Но я уже не отвечал на вопрос девушки. Я просто стоял и молча рассматривал Олесю.
– Что-то не так?
– Завтра нужно будет вернуться сюда.
– Зачем? Ты же всё увидел. Теперь мы знаем правду. Настю убила нечистая сила. Не было никакого реального убийцы. Сажать за решётку некого. Пойдём, успокоим маму.
– Олеся, вас четверых что-то связывало. Это не совпадение, что тень забрала девочек. А тебя оставила в живых.
– Хочешь сказать, я следующая? Спустя столько лет? – испуганно спросила девушка.
– Я лишь хочу сказать, что надо понять, почему она выбрала вас. А сейчас пойдём. Я провожу тебя до дома.
Я рассказал об увиденном Елизавете Григорьевне и Олегу Владимировичу. Услышав о том, что в смерти их дочери замешаны нечистые силы, их охватил ещё больший страх. В их глазах мелькнула тревога — они сразу заговорили о родовом проклятье или зловещей порче, которая могла преследовать их из поколения в поколение. Я пытался успокоить эту измученную пару, но сам ещё не до конца понимал глубину и природу того, с чем нам предстояло столкнуться. Истина была куда сложнее и мрачнее, чем я мог рассказать в тот момент. Я сознательно утаил часть увиденного — чтобы поведать всю правду, мне предстояло провести более тщательный и вдумчивый анализ событий тех дней. Поспешные выводы могли лишь усугубить ситуацию и навлечь новые беды.